Рубашопанк : другие произведения.

Самопознание

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Заснув Заслуженным Ликвидатором, ты просыпаешься в мире Христа и Люцифера, разрушенном мире одного народа, который научился пользоваться магией. Кто ты? Обычный человек, слегка неуравновешенный. Ну и, конечно, русский. Надеюсь, ненормативная лексика не отпугнет читателя. Это задумывалось как мой первый опыт в более-менее крупной прозе, но опять все свелось к фантастике. Что ж...читайте. Но предупреждаю - текст сыроват...
  1
  
  Синие полосы ломались и плыли по моему лицу в черноте комнаты. Я видел это в зеркале, что висит над моим телевизором.
  Иногда это зеркало мне сильно помогало. Когда нет мочи смотреть какой-нибудь фильм ужасов - взглянешь на свою перекошенную от страха рожу и рассмеешься.
  В комнате, да нет, скорее, в комнатушке, сильно воняло. Но мне на подобные вещи всегда наплевать. Какое значение имеют прелые носки, валяющиеся на полу, прогнившие от сырости вещи в открытой ванной, тухлятина в мусорном ведре на кухне, когда я смотрю отличный фильм?
  Да, я раздолбай, я этого никогда не отрицал. Какой уж есть.
  По лицу побежали яркие всполохи, и звук из динамиков возрос - началась реклама.
  "По воле великого замысла он вырван из привычного хода вещей, он перенесен через тысячу лет...Владимир Святославович. Смотрите...".
  Ага, посмотрим. Поблюем.
  В уме возникла картина: этот старикан с окладистой бородой в своих древнерусских одеяниях идет в казино. Или куда похуже. Наша необъятная Родина вобрала в себя много всего.
  Я смял банку с выдохшимся пивом и запустил ее в пакет, валяющийся в углу. Попал. Банка накренилась и вывалилась из пакета, выплескивая содержимое на вытертый палас.
  Плевать. И я плюнул.
  Слюна долго впитывалась в жиденький зелененький ворс.
  Приятно подкреплять свои слова действием. Когда-то я любил говорить "забить", но в довесок пришлось бы что-нибудь забивать. Окно досками, например. А плевать всегда легче.
  Хорошо в Англии. По-крайней мере, хорошо было в 70-е. Не хочешь работать - живи на пособие. А у нас - не хочешь учиться, не хочешь работать - иди в армию, а потом бомжуй инвалидом.
  Тут побудешь "ленивым дураком", как в песне пелось...
  Реклама закончилась. Я опять погрузился в фильм.
  
  Из церкви выползла небольшая процессия в черных одеждах, и, сбившись в кучку, стала что-то обсуждать. На меня прямо пахнуло средневековьем.
  В сущности, что изменилось? Все. Кроме церкви.
  Только вдоль стен протянулись трубы отопления, да попы стали разъезжать на "Мерседесах".
  Зато сколько всего церковь лишена: историю больше не пишут безвольные монахи, с содроганием ожидающие брани князей. Теперь историю пишут многие, под недреманным оком государевым, то есть правительственным. Масштабы выросли.
  Церковь больше не получает такой прибыли, она больше не действует на сознание масс. Эту прерогативу тоже отняло государство.
  Я шагал по аллее, под завязку забитой пьяными подростками. Когда-то и я был таким.
  Да ладно, хватит с меня размышлений на это серое, скучное утро. Ненавижу осеннее утро. Ты выходишь на улицу - и тебя просто колбасит от этой атмосферы уныния, от холода, тусклости, тупых рыл прохожих.
  В кармане завибрировало. Я раздраженно полез за мобильником. Что за хрен звонит мне с утра пораньше?
  Дятел.
  - Да?
  - Ты там че, спишь?
  - Нет, дрочу, - откликнулся я.
  - А-а. Я тоже. Ну ты сегодня придешь?
  Вот идиот этот Дятел.
  - А разве сегодня собираемся?
  - Да. Я просил Свина тебе передать...
  - Ладно, давай. Буду сегодня, - поспешно выговорил я и нажал на сброс.
  Так и хотелось крикнуть этому придурку:
  ПОШЕЛ ТЫ В ЖОПУ, ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ, МУДОЗВОН!
  Он меня просто бесил. И даже не подозревал об этом.
  Настроение и так было - хоть в гроб ложись, а тут еще этот.
  - Пива, - раздраженно бросил я молоденькой симпатичной продавщице.
  - Какого? - пискнула та.
  Я наклонился к самому окошку и прошипел прямо в мордочку этой дуре:
  - А какое я пиво покупаю здесь каждый день утром и вечером? Или с памятью что-то стало?
  Продавщица с оскорбленным видом выставила ноль пять "Сибирской короны" светлой.
  - А открыть? - уже более ласково осведомился я.
  Девчонка вспыхнула и молча откупорила бутылку.
  Я с улыбкой взял пиво, повернулся, прощаясь с продавщицей.
  - До сви..., - начала она привычно, и поперхнулась.
  Просто я неожиданно обернулся и со всей дури запустил бутылку прямо в закрывающееся окошечко.
  Зазвенело стекло, продавщица завизжала, завоняло пивом.
  Вся в пиве и крови, она металась в своей клетушке, пронзительно визжа, как паршивая обезьяна, раненая в задницу.
  Настроение улучшилось.
  "Ненормальный, неформальный, невоспитанный, немодный. Нахуй никому не нужный, и поэтому - свободный".
  Я вышел из городского парка.
  
  Когда-то я думал, что у меня много друзей. Оказалось, что почти все они редкостные говнюки, невообразимо далекие от моего внутреннего мира. Только два человека могут быть названы моими друзьями. Причем один из них сейчас за тысячи километров от меня, и останется там же на ближайшие лет пять.
  Много кто из этой сраной дыры считает меня другом. А я их всех считаю тупыми уродами. Возможно, у меня большое самомнение. Возможно. Я не отрицаю.
  Взрослые люди, торчащие в глухих дворах и проводящие там почти все свободное время (некоторые все-таки работают) не вызывают у меня никаких других названий.
  Они там бухают, дерутся и "веселятся". Взрослые люди. Сборище дегенератов.
  Меня привела сюда жажда испробовать все. Когда-то я даже хотел пойти в монастырь, при условии, что меня выпустят обратно. Потом я додумался, что это несколько не по -человечески и засунул эту идею куда подальше.
  Пространство, на котором собиралось наше "Общество аморалов", с одной стороны было огорожено двумя облупленными трехэтажными домами, стоящими углом друг к другу, а с другой стороны какими-то полусгнившими сараями.
  По осени все было усыпано желтой листвой. Дул пронизывающий ветер. Над двором нависал серый бетонный туман неба.
  Обстоятельно со всеми поздоровавшись, я сел на свободное место на одном из бревен, разложенных вокруг "стола". Какой-то деревянной коробки, укрытой исцарапанной, некогда лакированной столешницей.
  Мне дали початую бутылку портвейна. Ненавижу портвейн.
  Я уже давно потерял интерес к этому "Обществу", но уйти не мог по этим идиотским законам. Казалось бы, меня, взрослого человека, держали какие- то детские условности. Но я видел, что если уйду - половина сборища - покойники.
  Конечно, они рано или поздно все равно окажутся в могиле, алкоголики несчастные, но все же мне их было жалко.
  Взялся за гуж...
  
  Наверное, я не люблю людей.
  Когда говорили, что какого-то там числа Земля может накрыться медным тазом и заодно пиздой, я ждал этого с нетерпением.
  Вероятно, в моей жизни не все в порядке, если я ждал таких вещей. Но мне на это насрать. Если грузиться своими проблемами, то можно случаем оказаться в петле. А если плевать на них - на каком-то этапе жизни за тебя их решат другие, окрестив тебя свиньей, а в последующие годы ты пойдешь ко дну. Но если ты об этом не думаешь, тебе не так уж плохо живется.
  Тем более, что я еще не старый пердун, а в армии вряд ли окажусь.
  Квартира, работа.
  По телевизору шло очередное шоу, которое я не собирался смотреть, но кнопку канала заклинило и ящик ничего, кроме слюнявых реалити-шоу не собирался показывать. Я выключил телевизор и включил свет.
  Тусклая лампочка без абажура едва осветила захламленную комнату.
  Почитать? - подумал я.
  А что у меня есть? Невесть откуда взявшийся томик Ницше. Журналы, сказки (?!), научная литература, техническая.
  Я потянулся к синей потрепанной книжке с загнутыми углами, лежащей на столе (все-таки Ницше), и в этот момент у меня зазвонил мобильник.
  Опять Дятел? Не должен бы. Больше звонить некому.
  - Да.
  - Добрый вечер, господин Свекольников, - вежливо поздоровался ледяной голос.
  Будто крокодил решил стать самой обходительностью.
  - Кто это? - я избытком вежливости не страдал.
  - С вами говорит Комитет Ликвидации.
  - Ни разу не слышал, - признался я.
  Но в груди как-то нехорошо похолодело.
  - Мы не афишируем свою деятельность. По долгу службы мы вынуждены уведомить Вас, что к Вам направлены два наших сотрудника.
  - Два ваших сотрудника? - тупо переспросил я, невольно посмотрев за окно.
  - Больше мы не в праве рассказывать. Всего доброго.
  - Ах ты сука! - я в бешенстве швырнул телефон в стену.
  Начинка полетела во все стороны. Кусок пластика поцарапал мне щеку.
  Какого хрена я становлюсь героем банальной истории с охотником и жертвой?
  Давало о себе знать выпитое. Я плохо стоял на ногах. Не надо пить. Особенно эту гадость - портвейн.
  Но так или иначе, тушкой я быть не намерен.
  Паспорт из развалившейся тумбочки, деньги от туда же.
  Потом я думал, что будь потрезвее, я бы счел это дурной шуткой и остался бы дома. И стал бы добычей Комитета Ликвидации.
  
  Нога угодила в глубокую ледяную лужу. Я скорчил зверскую рожу и побежал дальше. Некогда задерживаться. Я слышал визг тормозов рядом с моим домом.
  Собаки...
  Я несся по темному скверу, не разбирая дороги - подальше от этих.
  На бегу я обернулся. В моей квартире зажегся свет. Плохо дело.
  Удар. Я сшиб какую-то бабульку.
  - Молодой человек!!! - заверещала старая сволочь.
  Я быстро вернулся, поднял ее на ноги и насколько мог искренне, извинился. А то еще доложит, что пробегал тут один...
  Бегать-то я не приучен, поэтому через несколько минут начало колоть в боку и сбиваться дыхание.
  Я выскочил на остановку, поскользнулся в грязи и грохнулся на холодный асфальт. Я прокатился до дороги.
  Бешеное гудение клаксона, скрежет. Ор.
  Я чуть не оказался под колесами автобуса.
  Меня ослепили фары, я встал и на ощупь стал пробираться к двери автобуса. Забравшись в салон на заплетающихся ногах, я плюхнулся на сидение.
  - Автобус не едет! - гаркнула прямо в ухо кондукторша. - Из-за тебя, алкаш несчастный!
  - Да пошла ты, овца! - заорал я, поднимаясь.
  Я выскочил на остановку и увидел, что в задок автобуса впечатался еще один, и водители выясняли отношения.
  На остановке, как назло, осталось мало народа, и затесаться в толпу я не мог.
  Протяжное гудение, вспышки приближающихся фар, перекошенные лица водителей. Я перебежал дорогу.
  Маршрутка отъезжала от остановки.
  - Стой! - заорал я и замахал руками.
  Уже сидя в маршрутке, я не мог понять, почему меня вдруг охватила такая дикая паника, и все кругом действовали в таком бешеном темпе.
  Ну да, я же пьян!
  И я так быстро принял условия игры. Схватил на лету.
  Мой район уже давно растворился в лабиринте города, за окнами змеились окраинные улицы. Оторвался. Я откинулся на спинку кресла и только тут вспомнил, что еще не передал денег водителю.
  Машину понесло в бок, на синюю будку милиции, заскрежетал металл.
  Все пассажиры заорали, как один.
  Вычислили!
  Моя голова мотнулась и стукнулась о стекло. Дикая боль вспыхнула в затылке, по стеклу пошла трещина.
  Машина остановилась.
  Перед ней затормозила черная "волга".
  Как все пошло.
  Удар плечом - чпокнула резиновая прокладка и стекло вылетело наружу. Я выпрыгнул на дорогу и бросился бежать.
  Безнадежно. Когда ты - пеший, а за тобой гонятся на машине.
  Дешевый детектив.
  Прозвучали выстрелы. Мимо, козлы!
  Боль в ноге. Я падаю, не успевая выставить рук. Обдираю подбородок, разбиваю нос.
  Лежу на холодном мокром асфальте.
  А теперь не мимо.
  
  Передо мной сидел какой-то старичок. В мозгу сразу родилась ассоциация с профессором. Лысина, седые усы и седые же остатки волос на голове. Глубоки синие глаза, морщины на розовой коже.
   Чтобы опередить этого мудака, выпаливаю первое, пришедшее на ум:
  - Пошел на хер, ублюдок!
  - Ну зачем же так сразу, молодой человек, - пробормотал "профессор".
  - А можно потом? - повеселел я.
  - Потом - что угодно. Вам и сейчас ругательства не помогут, а потом и подавно.
  Я огляделся.
  Белая неудобная кушетка, к которой я примотан ремнями, белая комната, белый стул, белая одежда у сидящего на нем профессора - штаны, халат, рубаха.
  - Пошел на хер! - повторил я.
  По закону жанра я должен был недоуменно вопросить: где я?! Но надо ведь как-то задеть этого "профессора".
  - Вы в лаборатории Комитета Ликвидации.
  - Пиздишь, - медленно, со смаком, произнес я чуть ли не по слогам.
  - А вы, молодой человек, матершинник.
  - А ты все равно не пизди.
  - Ну, в общем-то вы правильно догадались. Вы не в лаборатории Комитета Ликвидации. Если уж на то пошло, мы не можем сказать, где вы. Да я и не думаю, что вам это так необходимо. По вашим меркам, все произошло так сумбурно.
  - Что верно то верно. Не будь я подшофэ, я бы остался дома.
  - И вас бы убили.
  - Но как я понял, это некий эксперимент?
  - Да. Но все равно, вас бы убили. Так проверяют население на выживание.
  - Нерационально, - отрубил я.
  - Да. Причем абсолютно все выживают благодаря тому, что выпили.
  - Тупо.
  - Мы проверяем абсолютно рядовых граждан, ничем особым не выделяющихся. Выделяющиеся - с ними и так все понятно, они-то выживут.
  - А потом вы мне сотрете память или что-нибудь в этом роде, - усмехнулся я.
  - Нет. Вы станете ликвидатором. Зарплата, неприкосновенность, застолбленное место в Новом Обществе.
  - Да ты псих, - протянул я.
  - Возможно. Все тут не без этого. В том числе и вы. Создали же вы когда-то аморальное общество или как там его...
  Я моргнул.
  - Люди покупаются на самую банальность. Ликвидация заставляет их вспомнить к примеру, Стивена Кинга, или Роберта Шекли с их мотивами Охоты. И люди без лишних вопросов погружаются в эту атмосферу.
  - И что вы всем этим хотите добиться?
  - Выживания. Неужели вы не чувствуете призрака надвигающейся глобальной войны?
  - Предчувствие гражданской войны, - хмыкнул я.
  - О, да вы кое-что знаете. Любите Дали?
  - Люблю рок.
  - Хм...Ну я продолжу. В этой войне уцелеет лишь один народ, от которого будет зависеть вся дальнейшая история человечества.
  - Тоже мне, арийская раса.
  - Она уже исчерпала свои возможности. Будущее - за Русским Православным Народом.
  
  С утра я не смог проснуться.
  Я упорно пытался проснуться несколько раз, и ощущение было сродни тому, будто я стараюсь вынырнуть из-под воды, глотнуть воздуха, но чья-то рука по ту сторону поверхности воды толкает меня обратно в глубину.
  Я начал паниковать, потому что мне было холодно, и с каждым неудачным прорывом становилось все холоднее. Я мог так и в ледышку превратиться.
  После еще одного толчка в голову пришла мысль. Я с удвоенной энергией стал "выныривать", чаще и чаще натыкаясь на невидимую руку.
  Двигаться становилось все труднее, тело окоченело. Хотя...
  Только сейчас стало понятно, что я не чувствую своего тела, да и не чувствовал.
  Рука вяло пихнула меня, и я устало опустился вниз. И застыл в толще непонятно чего, не в силах шевельнуться.
  Все. Замерз.
  Все. Замерзло.
  Да к черту вас всех! - непонятно кому хотел крикнуть я, но получилось только провернуть эту фразу в уме.
  Глыба льда. И я среди нее. Как в глупом американском мультике.
  
  Трещина побежала от моей головы, стремительно разветвляясь и раскалывая непонятную глыбу на части.
  Еще пару мгновений - и огромные куски из непонятного материала со звоном разлетелись в стороны и разбились на осколки.
  Они полетели мне в лицо, я запоздало поднял руку.
  Острый осколок оцарапал щеку.
  Я опустил руку.
  Кругом лежало крошево, толстым слоем покрывая пол. Я находился в своей комнате. Но сразу бросалась в глаза одна вещь - в ней не было мебели.
  Не было обоев.
  Не было окон.
  Только люстра под потолком и закрытая дверь.
  Голые стены, бетонный пол.
  Ноги уже занемели. Я поежился и переступил с ноги на ногу, поправив семейные трусы.
  Замечательно.
  А может быть, это и не моя комната?
  - Какой ты наблюдательный, - засмеялся кто-то.
  Я вздрогнул и обернулся.
  Старичок в синих просторных одеждах смотрел на меня своим сморщенным личиком, покачивая лысой головой.
  - Хе..., - выдавил я.
  - Хе-хе, - ответил старичок.
  Я промолчал.
  - Спрашивай, - старичок улыбнулся как-то странно.
  - Сам говори, - хмыкнул я.
  - Хе-хе...
  - Кто ты такой?
  - Я Тот-Кто-Приходит.
  - А звать как?
  - Тот-Кто-Приходит.
  - Оригинально. А что с моей комнатой?
  - Ее нет.
  - Еще раз?
  - Ее нет.
  - Ты ждешь, чтобы я спросил "а что с ней?"?
  - Хе-хе...
  - А что с ней?
  - Хе-хе...
  - Ну?!
  - Хе-хе...
  - Иди в жопу!
  Тотчас на стене рельефно проступила огромная белоснежная жопа, и старичок как ни в чем не бывало, направился к ней.
  Из жопы показалась небольшая приставная лесенка, по которой старичок взобрался и исчез в недрах.
  Жопа потеряла четкие очертания и размазалась по стене, превращаясь в рисунок, который тут же стерся.
  
  Дверь исчезла внезапно.
  Секунду назад я хотел пнуть ее, а ударил уже бетонную стену, отбив босую ногу.
  - Какой вы, молодой человек, некультурный, - вздохнула стена.
  Я тупо уставился в ровный сероватый фон.
  - Да-да, это я к вам обращаюсь.
  - Стена что ли?
  - Комната.
  - А почему говорящая?
  - Какая есть.
  - А зачем комнате говорить?
  - А вам зачем?
  Хорошие мне сегодня попадаются собеседники.
  - А зачем комнате говорить с человеком?
  - Обязанность говорящей комнаты - оберегать жизнь человека. Или вы не знаете о ядерной войне?
  - Да вроде не намечалось...
  - Масоны проводят ее каждый понедельник. Но по шестому пункту Взаимовыгодного Договора от 1847 года техногенная среда обязуется вести борьбу с масонами, и...
  - Каждый понедельник? И с какого месяца?
  - С января.
  - То-то я смотрю, зима теплая нынче была!- усмехнулся я.
  - Не с этого года.
  - А с какого же? С позапрошлого?
  - С 1899-го, если вам интересно знать. А первое ядерное испытание, говорю сразу во избежание ваших бесконечных глупых расспросов, проведено в 1897-м году. Но в этот раз мы не успели.
  
  ГАЛЛЮЦИНАЦИИ КОНЧИЛИСЬ.
  "Профессор" склонился надо мной. Теперь у него совсем не было волос, и цвет кожи с розового сменился на серый.
  - Молодой человек?
  - Уже не молодой.
  - Для меня все равно молодой.
  - Сколько прошло лет?
  - Две недели.
  - Уже?
  - Да. Добро пожаловать в Новый Мир, Старый Ликвидатор.
  
  Разбитая машина с оглушительным взрывом разлетелась на горящие обломки, меня обдало адским жаром, железо заскрежетало по бетону разрушенных строений.
  Я ринулся бежать, жгучие капли дождя летели мне в лицо из черноты холодной ночи.
  - Держи!!! - истошно кто-то заорал откуда-то сбоку.
  Я научился бегать за последние несколько дней.
  - Боже, Спаси и Сохрани по образцу Ницше-1! - прокричал я стандартную формулу.
  Ее можно было использовать один раз в сутки.
  С диким воплем на разбитую дорогу упал объятый пламенем человек.
  Я на бегу пнул его под ребра и перепрыгнув катающееся тело, побежал дальше.
  - АААААААААААААААТЫНЕЖИЛЕЕЦ!!! - понеслось мне в спину.
  Я обернулся и выстрелил. Чутье не подвело, меня догоняли пятеро. Но один уже упал. Они открыли ответный огонь. Команда Люцифера.
  У одного вместо руки вырос огнемет. Он направил его на меня.
  - Блядь! - я кинулся в придорожные кусты.
  Кусты как назло, оказались сухими и вспыхнули в мгновение ока. Задницу опалило. Я подскочил как ужаленный и разрядил свой пистолет в преследующих.
  Четыре хлопка - четыре трупа. Они принялись синим пламенем и вскоре истлели, оставив на асфальте небольшие лужицы, воняющие серой.
  Я ухватился за кривую ржавую железяку, торчащую из арматурины.
  Но покоя мне сегодня не было. Непонятно откуда выскочил автоматический танк сил Люцифера и двинулся прямо на меня, завывая двигателем.
  Целый танк - это уже слишком!
  Пушка выпустила снаряд, который должен был разорвать меня в опаленные клочья. Но он прошел мимо - я в последний момент успел спрятаться за бетонный выступ в стене.
  Танк вскоре пробил этот выступ и вновь преследовал меня, надвигаясь всей своей железной тушей.
  Я закашлялся от поднявшейся пыли и почти ослеп в этом сером облаке.
  Оставалось надеяться лишь на слух. Под ногами хлюпала грязь. Не слетел бы ботинок...
  В этом районе и так нарушен весь баланс сил, и, по всей видимости, я тут последний представитель Войска Христова на четыре квартала.
  Вчера я видел разрезанного пополам Христового Командира Района. А Люциферов Командир здравствует, скотина...
  Я погрузился в грязь по щиколотку и хотел было высвободить ногу, как грязь стала просто засасывать меня.
  Что-то внизу хрустнуло - и я полетел в черноту вертикального туннеля. Какая-то сука опять соорудила ловушку - на канализационное отверстие положить гнилой деревянный люк и сверху обмазать грязью - и вся недолга. Попался-я-а!!!
  Удар. У меня перехватило дыхание.
  Хорошо еще, не напоролся на крюки, торчащие из стен тоннеля. Зато по ним и поднимусь.
  Далеко вверху оглушительно грохнуло. На меня посыпался какой-то мусор, какая-то верещащая тварь - крыса, наверное.
  - Блядь, вот тебе и Новый Мир! - даже с каким-то задором выкрикнул я вверх.
  - Вы по-прежнему материтесь, молодой человек, - отозвался спускающийся вниз "профессор".
  - А какого хуя вы тут делаете?
  - Я уполномочен сообщить вам, что на вас открыта Всеобщая Охота.
  - Это как?
  - Агенство Чистоты недавно выяснило, что вы не полностью русский человек.
  - Но ведь до 20 процентов чужой крови - простительно,- ответил я недоуменно.
  - Так-то оно так. Простительно и 35 процентов. Но КАКОЙ крови...
  - А что?
  - У нас Войско Христово. И мы не можем держать в нем людей, которые причастны к убийству нашего небесного руководителя.
  - Что вы плетете?
  - Вы на 20 процентов - еврей.
  - Ах вы скоты!!!
  Я кинулся на этого старого ублюдка, чтобы перегрызть ему горло, но он неожиданно пнул меня своим сапожищем в живот. Я отлетел к склизкой стене, в глазах потемнело, но я собрал силы и поднялся, снова кинувшись на старикашку, который уже карабкался по крюкам вверх. Я схватил его за ноги и дернул со всей силы.
  Он пнул меня в лицо своим тяжелым ботинком, но я устоял, держась за его ноги. Он вцепился в крюк и не выпускал его, дрыгаясь и извиваясь.
  - Ты все равно труп! Отцепись от меня!
  Он плевался и орал, но я тупо продолжал держать его.
  Но скоро мне это надоело. Я резко подпрыгнул, не отпуская старикашку, и дернул его вниз.
  - К-х-х-х-р-р-р...
  "Профессор" безжизненно обвис. На крюке. Я одел этого чертова мозгоеба на крюк.
  Столько работы на эту гребаную организацию, заслуги, сон в две недели, заслуженное пробуждение в Новом Мире, оказавшемся таким ублюдочным!
  А теперь еще меня хотят замочить свои же, за то, что я на пятую часть еврей!
  На меня капала кровь, жгучий дождь, грязь.
  Было холодно и сыро, чем-то отвратительно воняло.
  Я ухватился за один из крюков и подтянулся. Я выйду на поверхность, а там...посмотрим.
  
  
  
  2
  
  "...- Вы все уяснили?
  - Да.
  - Тогда ступайте.
  - И не возвращайтесь с победой!
  - Не паясничайте. Вам за это платят.
  - За Кеннеди так и не заплатили".
  Кнопка щелкнула и встала в один рост с соседними. Я тупо разглядывал свой дешевый магнитофон.
  - Ну что? - на меня вопросительно посмотрел Лархен.
  - Что за бред? - это был единственный пришедший мне на ум вопрос.
  - Это не бред. Всю информацию по этому вопросу можно найти в "Православной Книге" Сильвестра.
  - Серый кардинал? Вот уж не думал...
  - Он главный идеолог всего движения. Впрочем, я здесь затем, чтобы взять свои деньги.
  - Ах да, - я полез в карман за бумажником. - Кстати, где можно взять эту "Православную Книгу"?
  - В любой церковной лавке, - Лархен взял купюры и, не прощаясь, вышел из комнаты.
  Хлопнула ветхая дверь.
  Я остался сидеть в полной тишине, в маленькой каморке без окон.
  Ну что ж, теперь я хотя бы знаю, что на меня охотится убийца во времени, а самую тупую книгу, набитую бредом, написал второй человек нового государства. Причем в этой книге я упомянут, как враг человечества Љ1.
  
  Кат Василий нервно курил, переминаясь с ноги на ногу в грязном закоулке. Нынешняя маскировка давалась нелегко, все время затекали поочередно то руки, то ноги, то шея. Еще бы, в таком-то костюме!
  Кат уловил какое-то движение. Дверь подъезда лязгнула, из нее вышел Караемый. Парнишка лет шестнадцати.
  Все бы ничего, если бы не пол третьего ночи.
  Силуэт Караемого пошатывался в желтом прямоугольнике света, падающего из подъезда.
  Наконец он закрыл дверь и, словно двигаясь по болоту, выверяя каждый шаг, двинулся по проходу на аллею. От него несло пивом.
  - Слышь, пацан! - хрипло окликнул его Кат.
  - Че тебе, - небрежно бросил Караемый.
  - Ну сюда подойди.
  - А че случилось? - несколько настороженно спросил Караемый.
  - Ты че, ссышь шоль?
  - Нахуй пошел, - отрубил парнишка.
  И тут Василий полетел на оградку аллеи.
  - Че за пиздеж здесь, епта?! Э, пиздюк, хули тут ходишь?! Блядь, охуели, долбоебы...
  
  В кармане завибрировало. Я раздраженно полез за мобильником. Что за хрен звонит мне с утра пораньше?
  Дятел.
  - Да?
  - Ты там че, спишь?
  - Нет, дрочу, - откликнулся я.
  - А-а. Я тоже. Ну ты сегодня придешь?
  Вот идиот этот Дятел.
  - А разве сегодня собираемся?
  - Да. Я просил Свина тебе передать...
  - Ладно, давай. Буду сегодня, - поспешно выговорил я и нажал на сброс.
  Так и хотелось крикнуть этому придурку:
  ПОШЕЛ ТЫ В ЖОПУ, ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ, МУДОЗВОН!
  Он меня просто бесил. И даже не подозревал об этом.
  Настроение и так было - хоть в гроб ложись, а тут еще этот.
  - Пива, - раздраженно бросил я молоденькой симпатичной продавщице.
  - Какого? - пискнула та.
  Я наклонился к самому окошку и прошипел прямо в мордочку этой дуре:
  - А какое я пиво покупаю здесь каждый день утром и вечером? Или с памятью что-то стало?
  Продавщица с оскорбленным видом выставила ноль пять "Сибирской короны" светлой.
  - А открыть? - уже более ласково осведомился я.
  Девчонка вспыхнула и молча откупорила бутылку.
  Я с улыбкой взял пиво, повернулся, прощаясь с продавщицей.
  - До сви..., - начала она привычно, и поперхнулась.
  Просто я неожиданно обернулся и со всей дури запустил бутылку прямо в закрывающееся окошечко.
  Зазвенело стекло, продавщица завизжала, завоняло пивом.
  Вся в пиве и крови, она металась в своей клетушке, пронзительно визжа, как паршивая обезьяна, раненая в задницу.
  
  Кат, весь измазанный в крови биокостюма и липкий от пива, вытащил из-за пояса револьвер - распространенное в эти времена в России оружие - и выстрелил три раза.
  Кто-то дико заорал, затем все смолкло.
  Кат вышел из будки и подбежал к телу. Упал на колени, попытался нащупать пульс, закричал:
  - Вызовите "Скорую"! Человек умирает!
  Караемый истекал кровью, лежа навзничь.
  Пока приедет "Скорая" этого тела уже не будет.
  
  Интересная получается история. Вроде как война кончилась, жизнь налаживается, да и меня в покое оставили. Работу нашел, жилье, и тут выясняется, что я враг человечества!
  Я ехал в вагоне подземки и смотрел через стекло в темень тоннеля. Иногда стрелами вспыхивал искрящий кабель, проносились разрушенные станции, расплывшиеся в полосы сигнальные огни.
   Полупустой вагон громыхал, как консервная банка, трясся и раскачивался.
  Я сидел, полуобернувшись и прижавшись лицом к холодному стеклу.
  Привычный толчок. Шипение. Станция.
  "Станция "Первоосвященная"" - объявил безликий голос.
  Никто не вышел из вагона. Зашла старушка и маленький ребенок. Интересно, как они выжили в войне? Я на секунду задержал на них взгляд и снова уперся лбом в стекло.
  Шипение. Толчок.
  Вагон содрогнулся и начал набирать скорость.
  Костлявая рука крепко ухватила меня за плечо.
  - Тихо-тихо, касатик, - я обернулся и увидел старую бабку в каком-то цветастом тряпье.
  - Чщщ, - она приложила палец к губам и вытянула эти губы трубочкой.
  Мерзко. Я скривился.
  Крепления поручня были совсем хлипкие. Там, по-моему, даже болтов не было.
  Замах. Крик. Удар.
  Бабка, словно мешок с картошкой, рухнула на пол, держась за лицо и подвывая.
  - Ты что творишь, ирод?! - закричала вскочившая со своего места вторая бабка.
  Это не метро, а геронтомобиль какой-то!
  Я не успел ничего сообразить, когда подскочившая вторая старуха треснула меня по лицу своим костылем. Откуда у нее костыль?! До этого не было!
  Наотмашь, сука! Я упал на пол.
  И стал старым дряхлым пердуном. Уровняю моральное преимущество.
  За стеклами проносились стенки тоннеля. Остальные пассажиры в шоке наблюдали за дракой старичья.
  Я схватил эту скотину, лежащую на полу, за горло и начал душить. Меня по спине стала колотить своим костылем ее проклятая товарка.
  - Хватит цирк устраивать, Ликвидатор! - вдруг басом прикрикнула "бабка", которую я душил. Как она (он?) это выговорил (а?) со сжатым горлом?
  - Что ты за хреновина?- я начал подниматься на ноги.
  - Я Сильвестр, щенок!
  Передо мной уже стоял толстый мужик в рясе и с огромным золотым крестом на все пузо.
  - Да чтоб тебя, по образцу Черной Магии! - вдруг неожиданно для самого себя выкрикнул я.
  Толстяка сорвало с места и впечатало в конец вагона. Жаль, вагон не был последним. Так бы этот козел вывалился на рельсы.
  Он заметно побледнел, но быстро взял себя в руки.
  - Господи, спаси и сохрани! - негромко произнес он, но я услышал.
  Тотчас же все окружающее резко убежало куда-то вперед, и спиной я ощутил неимоверную боль.
  Глухой звук - все продолжало удаляться. Еще один удар. Вагоны убегали вперед все быстрее и быстрее, а моя спина билась все чаще и чаще.
  - Пи!
  - Да!
  - Ра!
  - С!!!
  Пока я кричал, у меня четыре раза перебило дыхание.
  Наконец я крепко приложился к глухой железной стенке и опять упал на пол, лицом вниз. Этот урод протащил меня по всему составу!
  И тут же объявился.
  - Даже не думай применять ко мне силу! - гневно воскликнул он, лицо его залила краска.
  - Ты тоже воевал, поп? - прохрипел я, не в силах встать.
  - Я был главнокомандующим.
  - На какой войне?
  - Не на мировой.
  Понятно. Главный воин Бога.
  - А теперь - прошу за мной, - спокойно произнес главный воин Бога и одним движением поднял меня и взвалил себе на плечо.
  Толчок. Шипение. Станция.
  "Проспект Христа".
  Отлично. Именно тут я и собирался выходить.
  
  Я сидел в полубессознательном состоянии, крепко привязанный к стулу. Мне в лицо бил свет настольной лампы.
  Все тело ныло от боли.
  Сильвестр, с закатанными по локоть рукавами рубахи, тяжко оперся о письменный стол. Ряса висела на спинке свободного второго стула.
  Ряса? Хм...
  - Ты понимаешь, что мы обязаны тебя уничтожить? - в сотый раз Сильвестр пытался внушить мне эту нехитрую, с его точки зрения, мысль.
  - Из-за того, что ты в своей книжке написал? - в сотый раз спросил я.
  - Какой ты тупой, - Сильвестр тяжело вздохнул и опустился на стул.
  - Мне еще интересно - куда вы дели людей всех других национальностей?
  - В мировой войне...
  - ...не выжил никто, кроме богоугодного русского народа! - перебил я. - И все остальные просто испарились! Как правдоподобно!
  Стул вырастил щупальце с железной иглой на конце, и ужалил меня.
  Меня дернуло электрическим разрядом.
  - Поспокойней, - посоветовал Сильвестр. - Что ты хочешь услышать? Мы построили русский Бухенвальд? Освенцим? Майданек?
  - И так, от нечего делать, разделились на воинство Христово и воинство Дьявола, или там Люцифера. Блядь, как может такое быть, что народ-богоносец на половину стал подвластен Дьяволу? А?
  - Не вдавайся в споры о том, чего не знаешь! - строго произнес Сильвестр.
  - Стандартная отмазка! И чего бы вам меня прямо сейчас-то и не уничтожить? Чего мусолите? Еще заражу вас, уебков, ересью! Ночью вам обрезание приду делать!
  Стул еще раз ужалил меня, на сей раз посильнее.
  Немного переждав, пока утихнет боль, я снова начал:
  - Ну так что?
  Сильвестр как-то странно на меня посмотрел.
  - Ты хочешь после смерти гулять в райских садах? Или жариться в котле?
  - Ой- ой - ой! Испугал. Ты сам-то знаешь, что там будет?
  - Знаю. Мы воскрешали воинов. Теперь за каждую душу мы боремся с вражеским фронтом.
  
  Это известие огорошило меня.
  Я долго сидел молча, а Сильвестр тем временем разглядывал меня и почему-то улыбался.
  Неожиданно он продолжил:
  - Мы поймали Лархена. Удивляюсь, как этот немец сумел до этого времени протянуть. Как мы поняли, он довольно хорошо тебя информировал. Думаю, сейчас он уже в райских кущах. Он раскаялся перед смертью.
  - Вы систематически истребляете "не богоугодное". Вы у Него спросили? - усмехнулся я.
  Но Сильвестр будто не слышал вопроса.
  - Кат Василий гонялся за тобой по всем временам. Правда, он так и не вернулся.
  - Кат?
  - Палач, по- старому. Правда, он доложил, что убил тебя. Лгун несчастный.
  Мне сделалось не по себе. Выходит, меня могли хоть в колыбели придушить.
  - Сейчас эти попытки прекращены. Негоже православным людям лазить в те грязные времена, полные ересей.
  - Я помню, что проработал Ликвидатором три года. Спал я две недели. И получается, за две недели все так радикально изменилось? Я живу в этом ебаном мире уже четвертый месяц и ничего не могу понять!
  - А ты слышал о Втором Пришествии?
  - Он убрал радиацию, вместо руин возвел величественные постройки и населил мертвую пустыню живностью, - издевательски поведал я свою версию событий.
  - Все так и было. И, кроме того, Он наделил нас магией.
  - А потом Ему стало скучно, и Он разделил вас на две команды...
  - Не угадал. По Закону Равновесия Дьявол затребовал себе половину.
  - И что дальше? Мы выстроим башню, Он разрушит ее и разгонит всех по разным углам, дав каждому свой язык?
  - Не богохульствуй.
  - А что? Разве не вернется все на круги своя?
  - По-твоему, это так плохо? Я думаю, еще до войн тебе было знакомо ощущение, ощущение того чувства обиды, за то, что деды прошли войну. Отцы, старшие братья...А ты живешь себе, подобно всем остальным, тихо - мирно. Пользуешься благами и оставляешь после себя точно таких же нахлебников, ни единого кирпичика не внеся в фундамент завтрашнего дня. Масса, серая масса. Да вы хотели чего-то такого, эпохального.
  - А ты сам? Почему "мы"?
  - Ладно, МЫ хотели! Все эти фильмы про вторжения инопланетян, или выход в космос, или про Армагеддон...Людям этого не хватало. А когда этого в избытке, люди ноют, как раньше было замечательно. И человек еще не раз пройдет этот круг самопознания.
  - Возможно, ты и прав. Мы не убедим своих детей, что эта "обычная жизнь" во сто крат лучше войны. Как говорится, худой мир лучше доброй ссоры. Но все же я хочу знать - почему "великий русский народ" с таким остервенением стирает остатки остальных народов?
  Сильвестр долго не отвечал мне. Он в раздумье смотрел на меня и гладил подбородок.
  - Непонятно, почему мы выжили. Видимо, тут нам действительно помогло Небо. Но если ты оказываешься на коне, неужели ты не восхвалишь себя? Наш народ выжил в самой страшной войне. И теперь вправе диктовать свои условия. Он упивается собой. А когда твой народ восхваляют... Немцы второй мировой войны верили в свое превосходство. Они хотели построить свое государство. Они искренне верили в те идеалы, которые декларировались верхами. А разве русский народ не такой, как все? Если бы кто-нибудь сказал: "Гой, ты Русь-матушка! Пора пришла приложить силушку богатырскую во имя Христа Господа нашего да народа русского, могучего. Сокрушим же супостата негодного!" - и массы пошли бы за тем, кто это сказал. Сейчас супостатов значительно меньше, а ситуация та же самая.
  Конечно, поможет Небо, как же. Может, просто у русской крысы была наибольшая тяга к жизни? Больше, чем у китайской или американской крысы? Точнее, не тяга, а воля. И решили посмотреть, что из этого получится. Всех крыс, кроме русской, утопили. А крыса-то на самом деле мало чем отличается от остальных.
  - Ну так что? - прервал мои размышления Сильвестр. - Одумался?
  - То есть решил ли я подохнуть во имя русского народа, как его враг? - я рассмеялся этому старому мудаку в лицо. - Хрена лысого не хочешь?
  Последовавший разряд лишил меня чувств.
  
  3
  
  Кат, весь измазанный в крови биокостюма и липкий от пива, вытащил из-за пояса револьвер - распространенное в эти времена в России оружие - и выстрелил три раза.
  Кто-то дико заорал, затем все смолкло.
  Кат вышел из будки и подбежал к телу. Упал на колени, попытался нащупать пульс, закричал:
  - Вызовите "Скорую"! Человек умирает!
  Караемый истекал кровью, лежа навзничь.
  Пока приедет "Скорая" этого тела уже не будет.
  
  Будет.
  Эта мысль мелькнула в сознании Ката.
  Он испугался.
  И оказался в совершенно другом биокостюме, в другом месте и времени.
  
  Кат Василий нервно курил, переминаясь с ноги на ногу в грязном закоулке. Нынешняя маскировка давалась нелегко, все время затекали поочередно то руки, то ноги, то шея. Еще бы, в таком-то костюме!
  Кат уловил какое-то движение. Дверь подъезда лязгнула, из нее вышел Караемый. Парнишка лет шестнадцати.
  Все бы ничего, если бы не пол третьего ночи...
  
   Я с улыбкой взял пиво, повернулся, прощаясь с продавщицей.
  - До сви..., - начала она привычно, и поперхнулась.
  Просто я неожиданно обернулся и со всей дури запустил бутылку прямо в закрывающееся окошечко.
  Зазвенело стекло, продавщица завизжала, завоняло пивом.
  Вся в пиве и крови, она металась в своей клетушке, пронзительно визжа, как паршивая обезьяна, раненая в задницу.
  Настроение улучшилось.
  "Ненормальный, неформальный, невоспитанный, немодный. Нахуй никому не нужный, и поэтому - свободный".
  Я вышел из городского парка.
  
  Агент от сил Люцифера успешно справился со своим заданием. В очередной раз удалось утереть нос Христовым отрядам.
  Ката отбросило на десяток лет назад, в неблагоприятный узел стечения обстоятельств, где вероятность гибели агента составляла 99%. Как раз к тому же Объекту, только 16ти летнему.
  А этого, 26ти летнего, агент поднял на ноги, извлек из тела пули и залечил раны.
  Во имя баланса сил...
  
  Я с улыбкой взял пиво, повернулся, прощаясь с продавщицей.
  - До сви..., - начала она привычно, и поперхнулась.
  Просто я неожиданно обернулся и со всей дури запустил бутылку прямо в закрывающееся окошечко.
  Зазвенело стекло, продавщица завизжала, завоняло пивом.
  Вся в пиве и крови, она металась в своей клетушке, пронзительно визжа, как паршивая обезьяна, раненая в задницу.
  Настроение улучшилось.
  "Ненормальный, неформальный, невоспитанный, немодный. Нахуй никому не нужный, и поэтому - свободный".
  Я вышел из городского парка.
  Почему у меня возникло ощущение дежа вю?
  
  Я абсолютно отчетливо помню, как мне отрубили голову.
  Какой-то сучий выблядок зачитал витиеватый приговор, застучали в барабаны, зашумела толпа...и мне отрубили голову.
  
  Я очнулся на стуле в каком-то кабинете, а передо мной стоял Сильвестр.
  Глаза его округлились и вылезли на лоб.
  - Тебя же казнили! - прохрипел он.
  Я поудобнее, насколько это позволяли веревки, устроился на стуле и просто ответил
  - Я знаю.
  - Что за мистификация?
  - Пойди и пощупай мою отрубленную голову, что лежит сейчас в корзине. А на помосте еще лежит мое тело. Прошло то - я взглянул на наручные часы - минуты две.
  - И что теперь?
  - Я думаю, христианская мораль не разрешает казнить неограниченное количество раз, - я нагло ухмыльнулся.- Поэтому придется меня отпустить.
  - Никогда! - взревел Сильвестр.
  
  Я разбил себе голову о стену. Дежа вю - хорошая штука! Кроме того, начал догадываться, в чем тут дело.
  - Снова ты? - вытаращился Сильвестр. - Да ты Дьявол!
  - Сам знаешь, что я человек.
  - Но...как?!
  - В тюрьме еще не остыло мое тело с окровавленной головой.
  - Тогда пшел вон на все четыре стороны!
  Я рискнул своей третьей жизнью, отпущенной мне петлей времени. И выиграл. Меня отпустили.
  - Могу я рассчитывать на то, чтобы меня считали полностью русским?- поинтересовался я. - Хотя...
  Сильвестр энергично кивал.
  - Хотя...пусть лучше признают, что я на одну пятую - еврей и дадут мне жить спокойно.
  Сильвестр поник.
  Все был ясно.
  Я отправился на свободу. Жить в этом мире, являясь живым упреком этому новому мироустройству.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"