Рублев Анатолий Дмитриевич. Музей-усадьба "Ясная поляна". История и современность

Рублев Анатолий Дмитриевич : другие произведения.

Музей-усадьба "Ясная поляна". История и современность

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Комментарии: 41, последний от 30/10/2013. © Copyright Рублев Анатолий Дмитриевич (anarublev@yandex.ru) Размещен: 16/07/2009, изменен: 10/01/2011. 69k. Статистика. Очерк: События Музей-усадьба Ясная поляна Иллюстрации/приложения: 44 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Для тех, кто не был и кому интересно...

Несколько дней тому назад, возвращаясь из Белгорода в Москву через Тулу, в очередной раз решил заглянуть в усадьбу писателя Л.Н. Толстого и пройтись по тем аллеям, где некогда хаживал и он вместе с женой Софьей Андреевной и детьми. От основной трассы Москва - Белгород деревня "Ясная поляна" расположена совсем недалеко - примерно 10-12 км. Упустить такую возможность было бы непростительно, тем более в экипаже находилась молодая барышня, 28 лет от роду, и приобщить ее к такому исторически важному культурному наследию являлось святой задачей родителя. Впрочем, возражений от нее не последовало.

Предлагаю Вашему вниманию некоторые фотоснимки, которые сделал, гуляя по территории заповедника, где в каждом уголке чувствуются заботливые руки людей, ухаживающих за старыми зданиями, деревьями, садами, водоемами, купальней, пасекой, цветниками, лошадьми и, наконец, за могилой писателя, где каждый уголок напоминает о том времени, в котором жил и творил писатель. К сожалению, нам не удалось посетить сам музей Л.Н. Толстого, - время было позднее и экскурсии уже не проводились. Но и того, что удалось увидеть, хватило для эмоций и впечатлений, приобщения наших душ к чему-то важному в истории России 19-го века, истории жизни и творчества великого писателя - дворянина, мужика, мужа, отца.

Посещение Ясной поляны подвигло меня еще раз обратиться к изучению всего того, что связано с жизнью великого писателя, его творчеством, вероисповеданием, философией. Убежден, что многие знают о писателе Л.Н. Толстом, читали его выдающиеся произведения, учились по ним в школе, смотрели фильмы, снятые на эти произведения, и совсем немногие были в тех местах, где он прожил долгие 50 лет своей жизни, где написал большую часть своих творений. Именно этим моим коллегам и читателям я адресую данный очерк.

В нем изложены известные факты, их легко можно найти в интернете, прочитать в литературе, посвященной Л.Н. Толстому и его семье, но, тем не менее, некоторые из них, чтобы не тратить лишнее время на поиски, я привожу в данном очерке, строя его в той последовательности, которая мне представляется приемлемой, исходя из впечатления и настроения, под которыми нахожусь после экскурсии.

Итак, по порядку. (Хронология развития музея- усадьбы приводится с использованием материалов сайта "Музей-усадьба "Ясная поляна" и некоторыми комментариями автора очерка).

Лев Николаевич Толстой прожил трудную жизнь, полную любви, разочарований, сделав в своем творчестве многое из того, что стало мировой гордостью, но никогда не было гордостью самого писателя. Такова его собственная позиция и именно так он относился к своим работам, отдавая предпочтение больше религиозной и философской тематике.

После его смерти(1910 г.) Софья Андреевна Толстая (жена писателя) в 1911 г. не единожды обращалась к Николаю II с просьбой принять Ясную Поляну под охрану государства, но каждый раз получала отказ. Решение Государя в итоге было таким: назначить вдове писателя пенсию, которая позволила бы, в том числе, содержать усадьбу. Не жаловал особо Государь Толстого. Да и могло ли быть иначе, если писатель критически относился к духовенству, разоблачал самодержавие, полицейское насилие, милитаризм.

"В конце 1850-х Толстой познакомился с Софьей Андреевной Берс (1844-1919), дочерью московского доктора из остзейских немцев. Ему шёл уже четвёртый десяток, Софье Андреевне было всего 17 лет. Ему казалось, что разница эта очень велика, что увенчайся даже его любовь взаимностью, брак был бы несчастлив и рано или поздно молодая женщина полюбила бы другого, тоже молодого и не "отжившего" человека.

Исходя из волновавшего его личного мотива, он пишет свой первый роман, "Семейное счастье", в котором сюжет развивается именно по этому пути.

Но в действительности роман Льва Николаевича с Софьей Андреевной разыгрался совершенно иначе." (Википедия)

"... Толстой снова стал бывать у Берсов почти каждый день. Перед его визитами Любовь Александровна всегда забегала в комнату девочек - проверить платье и прическу Лизы. Старшая дочка была на выданье. Соня приходила в восторг: граф такой милый, просто чудо, и Лизонька прелесть как хороша, и вот-вот он сделает ей предложение! Но Толстой что-то медлил, уже целый год как его прочили в женихи, а между ним и Лизой до сих пор ничего не было...

... Через две недели, в течение которых графа все еще считали женихом Лизы, он вызвал Соню в пустую комнату.

- Я все не решался с вами поговорить, Софья Андреевна. Вот письмо. Прочтите. Я буду здесь ждать вашего ответа.

Соня, схватив конверт, бросилась к себе и быстро пробежала глазами письмо до слов: "Хотите ли вы быть моей женой?" Развернувшись, чтобы бежать к нему, она в дверях столкнулась с Лизой.

- Ну что? - Голос сестры едва заметно дрожал.

- Граф сделал мне предложение, - выпалила Соня и бросилась вверх по лестнице в комнату матери, где ее ждал Толстой:

- Разумеется, да!"

(Полина Молоткова, "Все смешалось в доме Толстых")

Три года вынесши в сердце своём страсть к Софье, Толстой осенью 1862 года женился на ней, и на долю его выпала самая большая полнота семейного счастья.

"23 Сентября 1862 года. Маленькая старушка у входа в церковь Рождества Богородицы на Великокняжеском подворье перекрестилась: "Дай Бог счастья, дай Бог счастья".

- Ох, что-то невестушка больно бледная. А барин-то уж в летах. За вдовца, что ли, пошла? Да кто венчался-то? - поинтересовалась старушка.

Сонечка Берс действительно была очень бледной - ее жених, Лев Николаевич Толстой, опоздал к венчанию, и она от нервного напряжения уже несколько раз чуть было не лишилась чувств. Теперь она смотрела на мужа с восторгом, прижималась к его сильной руке и тут же робела. Ей было всего 18. Льву Николаевичу - 34. И все произошло так быстро, Соня и опомниться не успела!...

...Первая брачная ночь испугала ее еще больше. Соня, видимо, несколько иначе представляла себе семейную жизнь: "У него играет большую роль физическая сторона любви. Это ужасно - у меня никакой, напротив". Толстой, конечно, тоже почувствовал что-то неладное: "Ночь, тяжелый сон. Не она". Неудивительно, что первые ссоры произошли уже во время медового месяца. Примирение было быстрым и страстным, но идиллическая картина навсегда исчезла...".

(Полина Молоткова, "Все смешалось в доме Толстых").

В лице своей жены он нашёл не только вернейшего и преданнейшего друга, но и незаменимую помощницу во всех делах, практических и литературных. Однако отношения Толстого с женой не были безоблачными. Между ними часто возникали ссоры, в том числе в связи с образом жизни, который Толстой избрал для себя.

"Соня: "Боль меня гнет в три погибели. Лева убийственный... Ничто не мило. Как собака, я привыкла к его ласкам - он охладел..." "Мне скучно, я одна, совсем одна... Я - удовлетворение, я - нянька, я - привычная мебель, я женщина".

"...Соня, прости меня, я теперь только знаю, что я виноват и как я виноват! ...Я был горд и жесток, и к кому же? - К одному существу, которое дало мне лучшее счастье жизни и которое одно любит меня... Соня, голубчик, я виноват, но я гадок... во мне есть отличный человек, который иногда спит. Ты его люби и не укоряй, Соня..."

- Ты знаешь, Соня, - сказал как-то Толстой, - мне кажется, муж и жена - как две половинки чистого листа бумаги. Ссоры - как надрезы. Начни этот лист сверху нарезать и ... скоро две половинки разъединятся совсем"...

...Супруги, казалось, все больше отдалялись друг от друга. Однажды, когда поздно вечером Лев Николаевич позвал к себе жену, она холодно отказала. Он не спал всю ночь, собрал вещи и, приготовившись уйти, разбудил Софью Андреевну. Скандал был ужасный...

- Ты перестала быть мне женой! - кричал граф. - Кто ты? Помощница мужу? Ты давно уже только мешаешь мне. Мать? Ты не хочешь больше рожать детей! Кормилица? Ты бережешь себя и сманиваешь мать у чужого ребенка! Подруга моих ночей? Даже из этого ты делаешь игрушку, чтобы взять надо мной власть!..."

(Полина Молоткова, "Все смешалось в доме Толстых").

И только 27 мая 1919 г. Народный комиссариат просвещения выдал Александре Львовне Толстой (дочери писателя) Охранную грамоту на Ясную Поляну, в которой удостоверялось, что усадьба и все находящиеся в доме Толстого вещи, имеющие "исключительную культурно-историческую ценность и являющиеся национальным достоянием, находятся под охраной государства".

Александра Львовна прожила трудную, но яркую жизнь.

"Александра Львовна Толстая (1884-1979) - дочь Л.Н. Толстого.
Александра Львовна получила прекрасное домашнее образование. Она была трудным ребенком. Ее наставниками были гувернантки и старшие сестры, которые занимались с ней больше, чем Софья Андреевна. Отец в детстве тоже мало с ней общался. Когда Александре исполнилось 16 лет, произошло ее сближение с отцом. С тех пор она всю жизнь посвятила ему. Она выполняла секретарскую работу, освоила стенографию, машинопись. По завещанию Толстого, Александра Львовна получила авторские права на литературное наследие отца. Во время Первой мировой войны она окончила курсы сестер милосердия и ушла добровольно на фронт, служила на Турецком и Северо-Западном фронтах. За участие в войне, за неистощимую энергию, за свои организаторские способности, за самоотверженность и храбрость она была награждена тремя Георгиевскими крестами и удостоена звания полковника. После войны Александра Львовна посвятила себя сохранению и распространению духовного наследия отца, принимала участие в издании "Посмертных художественных произведений Л.Н. Толстого", подготовке Полного собрания сочинений.
В 1920 г. она была арестована ГПУ и приговорена к трем годам заключения в лагере Новоспасского монастыря. Благодаря ходатайству крестьян Ясной Поляны, ее освободили в 1921 г., она вернулась в родную усадьбу. В 1924 г. в прессе стали появляться клеветнические статьи об Александре Львовне, в которых она обвинялась в неправильном ведении дел. В 1929 г. она решила покинуть Россию, уехала в Японию, затем в США. За границей она выступала с лекциями о Л.Н. Толстом во многих университетах, в 1939 г. организовала и возглавила Толстовский Фонд по помощи всем русским беженцам, филиалы которого сейчас находятся во многих странах. В 1941 г. она приняла американское гражданство. Ее благотворительная деятельность получила признание во всем мире.
Александра Львовна скончалась 26 сентября 1979 г. в Валлей Коттедж, штат Нью-Йорк."(Википедия)

В 1921 г. во многом стараниями Александры Львовны усадьба Л. Н. Толстого была превращена в музей. 10 июня 1921 г. вышло постановление ВЦИК о новом статусе Ясной Поляны. Хранитель музея должен был создать в Ясной Поляне культурно-просветительный центр с библиотекой, школой, организовывать чтение лекций, спектакли, выставки, экскурсии. "Комиссаром-хранителем" музея была назначена Александра Львовна Толстая.

В 30-е и 40-е годы особое внимание уделялось восстановлению и сохранению Ясной Поляны в исторически неприкосновенном виде. Мастера Государственной Третьяковской галереи отреставрировали произведения живописи в доме Толстого (полотна работы Репина, Ге, Крамского...). Ясная Поляна была передана в ведение Академии наук СССР; музей стал превращаться в научно-исследовательский центр изучения наследия Л. Н. Толстого.

В 1941 г. над Ясной Поляной нависла угроза оккупации. Было решено эвакуировать вещи из дома Толстого. Эвакуацию организовала внучка Л. Н. Толстого Софья Андреевна Толстая-Есенина, которая в 1941 г. стала директором объединенных толстовских музеев. 13 октября 110 ящиков с экспонатами дома Толстого были отправлены в Москву, а затем в Томск. Ясная Поляна была оккупирована в течение 45 дней. При отступлении немцы подожгли дом Толстого. К счастью, пожар удалось потушить, и в усадьбе немедленно начались восстановительные работы. Первая реставрация была завершена к маю 1942 г. В мае 1945 г. экспонаты дома Толстого вернулись на свои прежние места. Но восстановление Ясной Поляны продолжалось еще долгое время.

Софья Андреевна - дочь Андрея Толстого, одного из младших сыновей Л. Н. Толстого. Она родилась в 1900 г., и ее крестной матерью стала бабушка Софья Андреевна; девочку и назвали в ее честь. В 1925 г. она закончила литературное отделение Государственного института живого слова. В том же году вышла замуж за Сергея Есенина, с которым ей было суждено прожить последние месяцы его жизни. Позднее Софья Андреевна сделала очень многое для сохранения наследия поэта.(Википедия)

Начиная с 50-х годов проводится серьезная реставрация дома Толстого; восстанавливается яблоневый сад, вымерзший во время войны, реконструируются хозяйственные постройки, расширяется экспозиционная деятельность музея, постоянно сменяют друг друга выставки во Флигеле Кузминских и выставочных залах Дома Волконского; музей организует передвижные выставки; расширяются его фонды; растет число посетителей.

150-летие Л. Н. Толстого (1978 г.) ознаменовалось награждением музея орденом Ленина.

Ясная Поляна ведет свое летосчисление с конца XVII столетия, с момента появления здесь ее первых владельцев - Карцевых. В 1627 году за верную службу царю боярин Григорий Карцев и его сын Степан были пожалованы землей в Соловском (позже Крапивенском) уезде. Карцевы охраняли этот участок засечных лесов. Ясной Поляне уделялось должное внимание, т.к. через нее шел путь на Тулу и далее на Москву.

"Без своей Ясной Поляны я трудно могу себе представить Россию и мое отношение к ней. Без Ясной Поляны я, может быть, яснее увижу общие законы, необходимые для моего отечества, но я не буду до пристрастия любить его". (Л.Н. Толстой)

В 1763 году Ясную Поляну на имя жены купил прадед Толстого князь С. Ф. Волконский, с тех пор она переходила по наследству. Вместо деревянных построек были возведены ансамбли каменных зданий.

Усадьба пережила несколько этапов, прежде чем основательно изменила свой облик в ходе коренной реконструкции, предпринятой дедом Л. Н. Толстого князем Николаем Сергеевичем Волконским. Его можно считать строителем той яснополянской усадьбы, в которой позднее протекала жизнь Льва Николаевича Толстого.

От Н. С. Волконского Ясная Поляна перешла к его единственной дочери, матери Л. Н. Толстого Марии Николаевне. Отец писателя, граф Николай Ильич Толстой, достроил здесь 32-комнатный ампирный дом, увеличил сад и хозяйственные службы.

"Он знал её жизнь почти наизусть. Составлял терпеливо хронику её рода, перечитывал дневники, записки, письма, уцелевшие в семейном архиве... Всё, что мы так или иначе знаем о графине Марии Николаевне Толстой, мы знаем от её сына. Он оставил нам её выразительный портрет на страницах самой первой своей книги: " Детство".

Все помнят эти строки: "нежная, белая рука, ласкающая детскую голову, завитки волос на шее, тёплые чёрные глаза, наполненные светом и всегдашней любовью" Пленительная картина, хоть цельного описания и нет. Облик загадочен и неизвестен. Как у ангела. Почти условен. Каждый волен писать своё. И нам остается тогда лишь добавить к такому вот чарующему и памятному описанию ещё несколько отдельных штрихов. Не более...

Княжна Мария Николаевна Волконская принадлежала, по рождению своему, к знатнейшему из родов российских: отец её, князь Николай Степанович Волконский - виднейший соратник императрицы Екатерины Второй, её обер-секретарь и сенатор.

В имении жены своей, урожденной княжны Екатерины Дмитриевны Трубецкой, "Ясная Поляна", близ Тулы, Николай Степанович выстроил отличный дом с флигелями и службами, парком и беседками-ротондами, завёл оркестр из крепостных музыкантов, наладил хозяйство отличнейшим образом, и, казалось, не особо и тужил, когда попал в опалу в царствование императора Павла Первого: за какое-то неосторожное высказывание в адрес царствующей особы и царящих подле особы нравах. Ну, что ж, опала, так опала! Сенатор князь Волконский принял её с должным безразличием и хладнокровием истинно мудрого человека-стоика, ценящего в жизни совсем иные блага, нежели "жизнь в случае"...

Ему и спокойнее гораздо было в тиши имения: можно здесь вволю размышлять, читать, прогуливаться и обдумывать свои " дипломатические мемории", ждать появления первенца.

Он надеялся на сына - было бы тогда кому передать фамилию и гербы, но человек предполагает, а ...

Мария Николаевна, княжна Волконская, слыла среди знающих её людей девушкою необыкновенной. От отца она унаследовала небывалую гордость духа, аристократизм, утонченность манер, врожденное чувство собственного достоинства. Говорила на пяти языках, в том числе - итальянском - читала латинские лечебники, отлично играла сложнейшие клавикордные и арфические пиесы, интересовалась алгеброю и историей искусств.. Незаурядность её ума сказывалась не только в каждом её слове, жесте, но и во взгляде лучистых глаз, впрочем, часто наполненных слезами: имела княжна Мария Николаевна очень ранимую душу, чувствительное к страданиям других сердце. В обиходе же была скромна и к себе очень требовательна, взыскательна. Все эти черты ей достались по наследству от рано умершей матери. В общении с властным и язвительным отцом Мария научилась скрывать свои чувства, но эмоции кипели внутри нее, как еще не проснувшийся вулкан.

Граф Николай Толстой, конечно, знал, идя навстречу желанию родных, что брак сей будет заключен по расчёту. Знала отлично "грустные обстоятельства родовитой фамилии" и сама княжна Мария.

Но молодые люди неожиданно друг другу понравились, и к чувству уважения, которое испытал Николай Ильич к княжне Марии почти сразу - с первой их встречи - примешалось ещё и чувство искреннего восхищения, переросшее в глубокую привязанность, преданность...

Девятого июля 1822 года княжна Мария Николаевна Волконская стала графинею Толстой. В приданное мужу она принесла восемьсот крепостных душ в Тульской и Орловской губерниях, несколько имений, самым большим из которых была родовая усадьба - Ясная Поляна. Но молодые поселились в Москве, в скромной квартире вместе с матерью и кузиной молодого графа, Танечкой Ергольской.

Графиня Мария Николаевна Толстая умерла вскоре после рождения младшей дочери Машеньки. Произошло это, вероятно, вследствие какого-то послеродового осложнения.

Или по крайней слабости здоровья - Мария Николаевна унаследовала от своей матери, княжны Трубецкой, весьма хрупкое телосложение. Возможно, что тут сыграла зловещую роль и наследственная предрасположенность к чахотке. Смерть Марии Николаевны была для семьи ошеломляюще непостижима. Много позже Лев Николаевич передал свои чувства и впечатления от постигшего семью горя в завершающих главах "Детства" и блестяще справился с этим, но...

...Её смерть 4 августа 1830 года была для полуторагодовалого малыша Левушки непостижимым и непоправимым ударом такой силы, которую он не мог осознать, и с которым не мог примириться и долгие - долгие годы спустя... Да, пожалуй, всю свою жизнь. Следы этого не примирения, этого постоянного поиска ускользающего из самого раннего детства дивного мира гармонии и счастья, ускользающего, пленительного образа матери - синонима этой самой Гармонии мы находим в вечных метаниях Толстого не только в молодости, перед женитьбой, но и в поздние годы зрелых исканий, вплоть до Ухода Исхода.. На страницах произведений..

Отец Льва Николаевича Толстого скончался, когда будущему писателю было всего лишь девять лет. Граф Николай Ильич Толстой умер при загадочных обстоятельствах, прямо на улице, в Москве, куда приехал из Ясной, по делам; не приходя в сознание. Деньги и документы, бывшие при нём, пропали. Пропал и медальон - часы с портретом покойной супруги, графини Марии Николаевны Толстой, с которым Николай Ильич старался не расставаться. Слуги, сопровождавшие в тот день графа, тоже - бесследно исчезли". (Светлана Макаренко, "Неведом лик, известен миру образ...")

Лев Николаевич родился 28 августа (9сентября) 1828 года в Крапивенском уезде Тульской губернии, в наследственном имении матери - Ясной поляне. У Толстого к тому времени уже было три старших брата - Николай, Сергей и Дмитрий. В 1830 году родилась сестра Мария. Толстому не было и двух лет, когда умерла его мать." (Википедия)

Лев Толстой поселился в доме своего деда (бывшем флигеле) в Ясной поляне в 1856. Он провел здесь большую часть своей жизни. Родовое имение с его пейзажами, лучшими традициями усадебного быта, семейными преданиями служило Толстому неисчерпаемым источником творческих сил и вдохновения и неизменно присутствовало в его произведениях. Описание родных мест Толстой дает в "Романе русского помещика", "Войне и мире", "Анне Карениной".

Сюда привез он в 1862 году свою молодую жену. Позже небольшого флигеля уже не хватало для растущей семьи, и Толстой расширил его, добавив несколько пристроек. В этом доме Толстой прожил более 50 лет и создал в нём большую часть своих произведений.

Сейчас Дом, в котором жил Толстой, является музеем Л.Н. Толстого. В экспозицию музея входят подлинная обстановка усадьбы, личные вещи Л. Н. Толстого, его библиотека (22 000 книг). В доме по-прежнему сохраняется обстановка 1910 года, последнего года жизни Толстого.

Вокруг дома разбиты цветочные клумбы. Софья Андреевна очень любила цветы, сама ухаживала за ними.

Здесь же во дворе расположены хозяйственные пристройки, одна из которых называлась белой кухней.

[Вид на хозяйственный дворик около Дома Толстого со стороны липовой аллеи Красного сада]

Ясная Поляна - уникальный мемориальный и природный заповедник. Здесь сохранены старые здания, окруженные живописными парками, садами, лесами. Здесь по-прежнему живут традиции семьи Толстых.

Дом Волконского - самое старое здание в усадьбе. Предполагается, что в нем некоторое время жил дед писателя по материнской линии князь Н. С. Волконский.

При князе в центральной части дома располагались мастерские по изготовлению полотна, ковров, обработке кожи. При Толстом здесь жила прислуга, находились прачечная и "черная кухня". В восточном крыле Дома Волконского размещалась художественная мастерская дочери Толстого Татьяны Львовны.

Вокруг Дома Волконского располагается ряд хозяйственных построек.

Конюшня находится напротив Дома Волконского. Здесь стояли выездные и рабочие лошади. В правой части здания находился каретный сарай.

Здесь же располагался птичник, инвентарный сарай, другие хозяйственные и жилые постройки.

[Хозяйственные и жилые постройки при конюшне]

Неподалеку от конюшни находилась кучерская.

Здесь же на окраине старого сада вдоль аллеи размещались житня

и рига

Флигель Кузминских изначально представлял собой (как и Дом Толстого) часть архитектурного ансамбля, заложенного еще при князе Волконском и состоявшего из большого дома и двух флигелей (к сегодняшнему дню остался только один флигель).

В 1859 году во флигеле Толстым была открыта школа для крестьянских детей, просуществовавшая до 1862 года. Позднее здесь останавливались гости. Чаще других здесь жила свояченица писателя, младшая сестра его жены, Татьяна Андреевна Кузминская со своей семьей. По ее имени флигель и был назван флигелем Кузминских.

Недалеко от флигеля также разместились колоритные по нынешним временам хозяйственные постройки - амбар и погреб.

У входа в усадьбу располагаются две круглые кирпичные башни, простые и изящные. Они были выстроены дедом Толстого, князем Н. С. Волконским. Когда-то между башнями были укреплены железные ворота, но при Толстом их уже не было. Внутри башни полые, в них укрывались от непогоды сторожа.

Налево от входа - небольшой домик, называемый "каменка". Здесь жил садовник. В 90-е годы в "каменке" была школа для крестьянских детей, в которой преподавали старшие дочери Толстого - Татьяна Львовна и Мария Львовна. Сегодня в нем располагаются кассы музея-усадьбы. К сожалению, снимка "каменки" автор не сделал, но зато сделал фото прейскуранта цен на посещение усадьбы, а прейскурант, как я понимаю, находился как раз в окошке кассы, размещенной в этом небольшом белом каменном сооружении. Цены, надо сказать, абсолютно приемлемы для различных слоев населения - от школьника до пенсионера.

Рядом с каменкой располагается еще одно интересное сооружение, но уже деревянное. Поясняющих надписей нет и логично предположить, что в этом небольшом сарае хранился садовый и другой инвентарь.

Сразу за центральным входом взор посетителя привлекает удивительно красивая живописная березовая аллея, ведущая от башен въезда к дому писателя. Аллея эта называется "Прешпектом". Вызывает ассоциацию с "проспектом", но так ли это на самом деле, трудно сказать. Вероятно, где-то можно найти разъяснения. Но на проспект аллея похожа однозначно.

В письме жене (1897) Толстой говорил о "Прешпекте": "Необычайная красота весны нынешнего года в деревне разбудит мертвого... Утром опять игра света и теней от больших, густо одевшихся берез прешпекта по высокой уж, темно-зеленой траве, и незабудки, и глухая крапивка, и все - главное, маханье берез прешпекта такое же как было, когда я, 60 лет тому назад, в первый раз заметил и полюбил красоту эту".

По левую сторону от "Прешпекта" располагается Большой пруд. Осталась на берегу пруда и баня (видна на заднем плане).

По обычаю половина этого пруда принадлежала помещику, а другая - крестьянам. В былые времена здесь ловили рыбу, катались на лодках, а зимой - на санках и коньках. По берегам пруда до сих пор сохранились старинные ракиты, растущие в усадьбе еще с начала XIX века, когда владельцем Ясной Поляны был князь Н. С. Волконский. Радуют взор желтые кувшинки, которые не так часто в наше время можно встретить. Вообще водоем вызывает ощущение текучести времени, как будто историческая информация заложена в нем. А ведь так и есть на самом деле.

По другую сторону "Прешпекта", в овраге, при князе был разбит аглицский парк с каскадом из трех небольших прудов: Верхнего, Среднего и Нижнего.

В этом живописном уголке Ясной Поляны Толстому все напоминало о матери, Марии Николаевне. Мария Николаевна любила гулять по дорожкам Нижнего парка, сажала здесь розовые кусты, бересклет, орешник, серебристые тополя. По семейным преданиям, в беседке-вышке, расположенной в глубине парка, она ждала возвращения мужа, часто отлучавшегося из усадьбы по делам.

Нижний пруд украшен живописными березовыми мостиками.

Уютно расположился Средний пруд чуть выше и справа по ходу движения, если идти по аллее "Прешпект". В 90-е годы на Среднем пруду была поставлена купальня. В разные годы она меняла свой вид: то ее сколачивали из досок, то делали из хвороста. В этом пруду купались дети Толстого, гости, а зимой здесь устраивали каток.

Еще выше располагается сад "Клины" и рядом - теплица, вокруг которой множество цветов. Так красиво - глаз не оторвать. Тепличка особенно ничем не отличается от современных, может быть только сделана гораздо проще и надежнее, чем мы это привыкли видеть на дачных участках. Обыкновенный сруб, над срубом виднеется труба, а значит, внутри есть печь. Скаты крыши выполнены в виде рам, в которые вставлены стекла.

Теплица была выстроена Толстым в 70-х годах на месте сгоревшей в 1867 г. оранжереи князя Н. С. Волконского. По словам Л. Н. Толстого, его дед любил цветы. В оранжерее он разводил редкие растения, персики, абрикосы. Теплица же снабжала усадьбу овощной и цветочной рассадой. Ясную Поляну украшали гиацинты, крокусы, розы, гладиолусы, пионы. Не забыта эта традиция и сегодня.

Плодовые сады - украшение яснополянской усадьбы... В саду насчитывалось 6385 плодовых деревьев различных пород. Одних только яблонь насчитывалось более 30 сортов.

Сейчас сады, если судить по увиденному, активно обновляются и продолжают жить, благодаря заботливому отношению к ним персонала музея-усадьбы (на дальнем плане виден садовый павильон).

Каждый участок яснополянского сада имеет свое название: Старый сад - первый яснополянский сад, Красный сад - рядом с домом Толстого, Молодой сад - посажен в начале 80-х годов XIX века; сад "Клины" - восстановлен Л. Н. Толстым в память о матери.

Старый липовый парк "Клины", примыкающий к дому Толстого, был разбит в классическом стиле, образцом для которого послужили французские регулярные парки. Название свое парк получил потому, что пересекающиеся в центре аллеи делят его на восемь треугольников - "клинов". Л. Н. Толстой, характеризуя планировку парка, называл его "квадрат" и "звезда". Между липами мать Толстого Мария Николаевна посадила яблони. В саду и сейчас еще растут и дают плоды те старые яблони, что посажены Толстым. Кроме того в этом саду росли смородина, крыжовник, малина и земляника. В каждом из клинов были устроены клумбы с цветами.

Лес "Чепыж". Это название относится к дубовому лесу, начинающемуся за "Красным садом". Чепыж является частью исторических Тульских засек. Возраст деревьев - 180 - 250 лет. Толстой любил выбирать эти места для своих ежедневных прогулок. По преданию в "избушке на столбах", выстроенной на заросшей теперь поляне в западной части массива, был одно время устроен им и рабочий "кабинет".

Лес "Старый заказ". Как и Чепыж, этот лес является частью "засечных" лесов. Предполагается, что свое название он получил еще во времена деда Л. Н. Толстого, князя Н. С. Волконского, запрещавшего рубку деревьев в этих лесах. В 1863 - 64 гг. уже при Л. Н. Толстом этот лес все же был вырублен, но после этого уже никогда не рубился. Соответственно, возраст большей части деревьев составляет 100 и более лет.

В Красном саду, практически рядом с Домом Толстого, уютно расположилась пасека.

Кафе "Прешпект". Кафе расположено недалеко от входа на территорию музея-усадьбы. В нем - два зала (на 30 мест каждый), оригинально оформленных яснополянским отделом народного творчества. Это, конечно, уже современная постройка, но выполненная под старинный стиль. Глаз радует, что еще сказать. И не только глаз. Здесь можно пообедать, выпить чаю, отметить юбилей. Оставляет прекрасное впечатление.

Толстой был удивительно простым и доступным человеком. Его мысли и высказывания во многом подтверждали это. Они раскрывают внутренний мир писателя, дают о нем более полное представление, характеризуют человеческие качества. На некоторых интересных высказываниях Л.Н. Толстого хотелось бы заострить внимание, например:

"Каждый человек-алмаз, который может очистить и не очистить себя. В той мере, в которой он очищен, через него светит вечный свет".

"Если бы, -- говорит он в своей "Исповеди" об этом времени, -- пришла волшебница и предложила мне исполнить мои желания, я бы не знал, что сказать".

"Я люблю свой сад, люблю читать книжку, люблю ласкать детей. Умирая, я лишаюсь этого, и потому мне не хочется умирать, и я боюсь смерти".

В расцвете своих лет Л.Н. Толстой потерял всякую охоту наслаждаться достигнутым благополучием; ему стало "нечем жить", потому что он не мог себе уяснить цель и смысл жизни.

В январе 1871 года Толстой отправил А.А. Фету письмо: "Как я счастлив... что писать дребедени многословной вроде "Войны" я больше никогда не стану".

6 декабря 1908 года Толстой записал в дневнике: "Люди любят меня за те пустяки -- "Война и мир" и т. п., которые им кажутся очень важными".

Летом 1909 года один из посетителей Ясной Поляны выражал свой восторг и благодарность за создание "Войны и мира" и "Анны Карениной". Толстой ответил: "Это всё равно, что к Эдисону кто-нибудь пришёл и сказал бы: "Я очень уважаю вас за то, что вы хорошо танцуете мазурку". Я приписываю значение совсем другим своим книгам (религиозным!)".

В сфере материальных интересов он стал говорить себе: "Ну, хорошо, у тебя будет 6000 десятин в Самарской губернии -- 300 голов лошадей, а потом?"; в сфере литературной: "Ну, хорошо, ты будешь славнее Гоголя, Пушкина, Шекспира, Мольера, всех писателей в мире, -- ну и что ж!". Начиная думать о воспитании детей, он спрашивал себя: "зачем?"; рассуждая "о том, как народ может достигнуть благосостояния", он "вдруг говорил себе: а мне что за дело?". В общем, он "почувствовал, что то, на чём он стоял, подломилось, что того, чем он жил, уже нет".

Естественным результатом была мысль о самоубийстве.

"Я, счастливый человек, прятал от себя шнурок, чтобы не повеситься на перекладине между шкапами в своей комнате, где я каждый день бывал один, раздеваясь, и перестал ходить с ружьём на охоту, чтобы не соблазниться слишком лёгким способом избавления себя от жизни. Я сам не знал, чего я хочу: я боялся жизни, стремился прочь от неё и, между тем, чего-то ещё надеялся от неё".

Религиозные поиски Л.Н. Толстого

"Чтобы найти ответ на измучившие его вопросы и сомнения, Толстой прежде всего взялся за исследование богословия написал и издал в 1891 году в Женеве своё "Исследование догматического богословия", в котором подверг критике "Православно-догматическое богословие" митрополита Макария (Булгакова). Он стал вести беседы со священниками и монахами, ходил к старцам в Оптину Пустынь, читал богословские трактаты. Чтобы в подлиннике познать первоисточники христианского учения изучал древнегреческий и древнееврейский языки (в изучении последнего ему помогал московский раввин Шломо Минор). Вместе с тем он присматривался краскольникам, сблизился с вдумчивым крестьянином Сютаевым, беседовал с молоканами, штундистами. Также Толстой искал смысла жизни в изучении философии и в знакомстве с результатами точных наук. Он делал ряд попыток всё большего и большего опрощения, стремясь жить жизнью, близкой к природе и земледельческому быту.

Постепенно он отказывается от прихотей и удобств богатой жизни, много занимается физическим трудом, одевается в простейшую одежду, становится вегетарианцем, отдаёт семье всё своё крупное состояние, отказывается от прав литературной собственности. На этой почве беспримесно чистого порыва и стремления к нравственному усовершенствованию создаётся третий период литературной деятельности Толстого, отличительною чертой которого является отрицание всех установившихся форм государственной, общественной и религиозной жизни. Значительная часть взглядов Толстого не могла получить открытого выражения в России и в полном виде изложена только в заграничных изданиях его религиозно-социальных трактатов." (Википедия)

Отлучение от церкви

"Основная статья: Определение Святейшего Синода о графе Толстом

Лев Толстой был верующим человеком. Однако его вера имела мало общего с официальным православием. Он критически относился к духовенству. Поэтому публикация многих произведений Толстого была запрещена духовной и светской цензурой. В церковных кругах выдвигались идеи предать Толстого анафеме или заточить в монастырь. В 1899 году вышел роман Толстого "Воскресение", в котором автор показывал жизнь всех социальных слоев современной ему России. Духовенство было изображено механически и наскоро исполняющим обряды, а в образе холодного и циничного Топорова все стали узнавать К.П. Победоносцева, обер-прокурора Священного Синода. В романе, в частности, содержатся такие слова о христианском таинстве евхаристии:

"...Сущность богослужения состояла в том, что предполагалось, что вырезанные священником кусочки и положенные в вино, при известных манипуляциях и молитвах, превращаются в тело и кровь бога. Манипуляции эти состояли в том, что священник равномерно, несмотря на то, что этому мешал надетый на него парчовый мешок, поднимал обе руки кверху и держал их так, потом опускался на колени и целовал стол и то, что было на нем. Самое же главное действие было то, когда священник, взяв обеими руками салфетку, равномерно и плавно махал ею над блюдцем и золотой чашей. Предполагалось, что в это самое время из хлеба и вина делается тело и кровь, и потому это место богослужения было обставлено особенной торжественностью."

В феврале 1901 года Синод окончательно склонился к мысли о публичном осуждении Толстого и об объявлении его находящимся вне церкви. Активную роль в этом сыграл митрополит Антоний (Вадковский). Первоначальный текст синодального определения был написан Победоносцевым. В этот текст были внесены изменения митрополитом Антонием и другими членами Синода во время заседания 20 и 22 февраля 1901 года. Как сообщает Г. И. Петров, автор исследования об отлучении Л. Н. Толстого, Синод не мог пойти на такой ответственный шаг без санкции царя. Как значится в камер-фурьерских журналах, 22февраля Победоносцев был у Николая II в Зимнем дворце и беседовал с ним около часа. Некоторые историки считают, что Победоносцев прибыл к царю прямо из Синода с готовым определением.

24 февраля 1901 года в "Церковных ведомостях" было опубликовано "Определение Святейшего Синода от 20-23 февраля 1901 г. N 557 с посланием верным чадам Православной Греко-Российской Церкви о графе Льве Толстом":

"... Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно пред всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его Матери, Церкви православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отеческой, веры православной, которая утвердила вселенную, которою жили и спасались наши предки и которою доселе держалась и крепка была Русь святая.

В своих сочинениях и письмах, в множестве рассеиваемых им и его учениками по всему свету, в особенности же в пределах дорогого Отечества нашего, он проповедует, с ревностью фанатика, ниспровержение всех догматов православной Церкви и самой сущности веры христианской; отвергает личного живаго Бога, во Святой Троице славимого, Создателя и Промыслителя вселенной, отрицает Господа Иисуса Христа -- Богочеловека, Искупителя и Спасителя мира, пострадавшего нас ради человеков и нашего ради спасения и воскресшего из мертвых, отрицает бессеменное зачатие по человечеству Христа Господа и девство до рождества и по рождестве Пречистой Богородицы Приснодевы Марии, не признает загробной жизни и мздовоздаяния, отвергает все таинства Церкви и благодатное в них действиеСвятаго Духа и, ругаясь над самыми священными предметами веры православного народа, не содрогнулся подвергнуть глумлению величайшее из таинств, святую Евхаристию. Все сие проповедует граф Толстой непрерывно, словом и писанием, к соблазну и ужасу всего православного мира, и тем неприкровенно, но явно пред всеми, сознательно и намеренно отторг себя сам от всякого общения с Церковию православною.

Бывшие же к его вразумлению попытки не увенчались успехом. Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею. ... Посему, свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молимся, да подаст ему Господь покаяние в разум истины (2 тим.2:25). Молимтися, милосердый Господи, не хотяй смерти грешных, услыши и помилуй и обрати его ко святой Твоей Церкви. Аминь."

Как отмечают учёные-исследователи, это "Определение" явилось отлучением Льва Николаевича Толстого от церкви, а не свидетельством о его отпадении.

Синодальное определение вызвало возмущение общественности. В адрес Толстого шли письма и телеграммы с выражением сочувствия, приходили приветствия от рабочих. Рабочие мальцевских стеклянных заводов подарили Толстому большую стеклянную глыбу со следующей надписью золотыми буквами:

"Вы разделили участь многих великих людей, идущих впереди своего века, глубокопочтимый Лев Николаевич! И раньше их жгли на кострах, гноили в тюрьмах и ссылках. Пусть отлучают Вас, как хотят фарисеи "первосвященники". Русские люди всегда будут гордиться, считая Вас великим, дорогим, любимым."

В ответ на возмущённое письмо супруги графа графини Софьи Толстой, написанное ею по поводу публикации определения Синода во всех основных газетах 25 февраля того же года, первенствующий член Святейшего Синода митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский) писал:

"Милостивая государыня графиня София Андреевна! Не то жестоко, что сделал Синод, объявив об отпадении от Церкви Вашего мужа, а жестоко то, что сам он с собой сделал, отрёкшись от веры в Иисуса Христа, Сына Бога Живого, Искупителя и Спасителя нашего. На это-то отречение и следовало давно излиться Вашему горестному негодованию. И не от клочка, конечно, печатной бумаги гибнет муж Ваш, а от того, что отвратился от Источника жизни вечной".

Получил широкую известность опубликованный в газетах ответ Толстого.

"...То, что я отрёкся от Церкви называющей себя Православной, это совершенно справедливо. Но отрёкся я от неё не потому, что я восстал на Господа, а напротив, только потому, что всеми силами души желал служить ему. Прежде чем отречься от Церкви и единения с народом, которое мне было невыразимо дорого, я, по некоторым признакам усомнившись в правоте Церкви, посвятил несколько лет на то, чтобы исследовать теоретически и практически учение Церкви: теоретически -- я перечитал всё, что мог, об учении Церкви, изучил и критически разобрал догматическое богословие; практически же -- строго следовал, в продолжение более года, всем предписаниям Церкви, соблюдая все посты и посещая все церковные службы. И я убедился, что учение Церкви есть теоретически коварная и вреднаяложь, практически же -- собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающее совершенно весь смысл христианского учения.

...То, что я отвергаю непонятную Троицуи не имеющую никакого смысла в наше время басню о падении первого человека, кощунственную историю оБоге, родившемся от Девы, искупляющем род человеческий, то это совершенно справедливо. Бога же --Духа, Бога -- любовь, единого Бога -- начало всего, не только не отвергаю, но ничего не признаю действительно существующим, кроме Бога, и весь смысл жизни вижу только в исполнении воли Бога, выраженной в христианском учении.

...Ещё сказано: "Не признаёт загробной жизни и мздовоздаяния". Если разуметь жизнь загробную в смысле второго пришествия, ада с вечными мучениями, дьяволами, и рая -- постоянного блаженства, то совершенно справедливо, что я не признаю такой загробной жизни; но жизнь вечную и возмездие здесь и везде, теперь и всегда, признаю до такой степени, что, стоя по своим годам на краю гроба, часто должен делать усилия, чтобы не желать плотской смерти, то есть рождения к новой жизни, и верю, что всякий добрый поступок увеличивает истинное благо моей вечной жизни, а всякий злой поступок уменьшает его.

...Сказано также, что я отвергаю все таинства. Это совершенно справедливо. Все таинства я считаю низменным, грубым, несоответствующим понятию о Боге и христианскому учению колдовством и, кроме того, нарушением самых прямых указаний Евангелия...

В крещении младенцев вижу явное извращение всего того смысла, который могло иметь крещение для взрослых, сознательно принимающих христианство; в совершении таинства брака над людьми, заведомо соединявшимися прежде, и в допущении разводов и в освящении браков разведённых вижу прямое нарушение и смысла, и буквы евангельского учения. В периодическом прощении грехов на исповеди вижу вредный обман, только поощряющий безнравственность и уничтожающий опасение перед согрешением. В елеосвещении так же, как и в миропомазании, вижу приёмы грубого колдовства, как и в почитании икон и мощей, как и во всех тех обрядах, молитвах, заклинаниях, которыми наполнен требник. В причащении вижу обоготворение плоти и извращение христианского учения. В священстве, кроме явного приготовления к обману, вижу прямое нарушение словХриста, прямо запрещающего кого бы то ни было называть учителями, отцами, наставниками (Мф.23:8-10). Сказано, наконец, как последняя и высшая степень моей виновности, что я, "ругаясь над самыми священными предметами веры, не содрогнулся подвергнуть глумлению священнейшее из таинств -- Евхаристию".

То, что я не содрогнулся описать просто и объективно то, что священник делает для приготовлений этого, так называемого, таинства, то это совершенно справедливо; но то, что это, так называемое, таинство есть нечто священное и что описать его просто, как оно делается, есть кощунство, -- это совершенно несправедливо. Кощунство не в том, чтобы назвать перегородку-перегородкой, а неиконостасом, и чашку -- чашкой, а не потиром и т. п., а ужаснейшее, не перестающее, возмутительное кощунство -- в том, что люди, пользуясь всеми возможными средствами обмана и гипнотизации, -- уверяют детей и простодушный народ, что если нарезать известным способом и при произнесении известных слов кусочки хлеба и положить их в вино, то в кусочки эти входит Бог; и что тот, во имя кого живого вынется кусочек, тот будет здоров; во имя же кого умершего вынется такой кусочек, то тому на том свете будет лучше; и что тот, кто съел этот кусочек, в того войдёт Сам Бог.

Ведь это ужасно!...

В 2001 году правнук Л.Н. Толстого Владимир Толстой, управляющий музеем-усадьбой писателя в Ясной Поляне, направил письмо к Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II с просьбой пересмотреть решение об отлучении от церкви великого русского писателя. Патриарх заявил, что это невозможно." (Википедия)

Я не вправе судить о правильности или наоборот - неправильности суждений писателя. Решение об отлучении - есть мера чрезвычайная и попросту не предпринимаемая в отношении прихожан, людей верующих. А Толстой таковым являлся. Анализируя его мысли, невольно находишь в некоторых из них созвучие собственным размышлениям. Граф не побоялся, выступил, высказался открыто и честно, за что и поплатился. Решение об отлучении до сих пор не отменено, и будет ли когда отменено, никто сказать не может. Преклоняюсь перед мужеством писателя, идущего осознанно на поступок, противоречащий канонам религиозным, живя и совершая поступки, не принятые в светском обществе того времени, любящего жизнь и ненавидящего барства.

Это сейчас во многом жизнь поменялась, а с нею поменялись и нравственные устои людского общества. Вчерашний атеист становится верующим, а верующий - атеистом. Что есть зло, а что добро, что по велению души, а что для популярности, приобщения к православию, приобщения к культуре, которую некогда не признавали, более того - хаяли и разрушали везде и повсеместно, а сейчас - превознося публично, и разрушая тайно... Вопросы данные не могут не возникать по прочтении многого того из жизни великого писателя, что было непонятным и малоизученным. На суд, как говорится, каждого. Нет пророка в Отечестве. Есть только высший суд, к которому отношу собственную совесть каждого. А может, это суд Божий, - при условии веры в Бога. Каждый выбирает для себя сам. Граф выбрал. Сможем ли выбрать мы...?

Последние годы жизни Льва Толстого

"В последние годы жизни Толстой неоднократно высказывал просьбу похоронить его в лесу "Старый Заказ", на краю оврага, на "месте зелёной палочки". Легенду о зеленой палочке Толстой услышал в детстве от своего любимого брата Николая. Когда Николаю было 12 лет, он объявил семье о великой тайне. Стоит раскрыть её, и никто больше не умрёт, не станет войн и болезней, и люди будут "муравейными братьями". Остается лишь найти зелёную палочку, зарытую на краю оврага. На ней тайна и записана. Дети Толстые играли в "муравейных братьев", усаживаясь под кресла, завешанные платками; сидя все вместе в тесноте, они чувствовали, что им хорошо вместе "под одной крышей", потому что они любят друг друга. И они мечтали о "муравейном братстве" для всех людей. Уже старым человеком Толстой напишет: "Очень, очень хорошо это было, и я благодарю бога, что мог играть в это. Мы называли это игрой, а между тем все на свете игра, кроме этого". К мысли о всеобщем счастье и любви Л. Н. Толстой возвращался и в художественном творчестве, и в философских трактатах, и в публицистических статьях.

Историю о зелёной палочке Толстой вспоминает и в первом варианте своего завещания: "Чтобы никаких обрядов не производили при закопании в землю моего тела; деревянный гроб, и кто захочет, свезет или снесет в лес Старый Заказ, напротив оврага, на место зелёной палочки".

Мучаясь своей принадлежностью к высшему обществу, возможностью жить лучше, чем рядом находившиеся крестьяне, Толстой в октябре 1910 года, выполняя своё решение прожить последние годы соответственно своим взглядам, Тайно покинул Ясную Поляну, отрёкшись от "круга богатых и учёных". Своё последнее путешествие он начал на станции Козлова Засека. По дороге заболел воспалением легких и вынужден был сделать остановку на маленькой станции Астапово (ныне Лев Толстой, Липецкая область), где 7(20) ноября и умер." (Википедия)

"23 Сентября 1910 года, на годовщину свадьбы Льва Николаевича и Софьи Андреевны, в Ясной Поляне снова собралась вся семья. Каждый год в этот день супруги фотографировались вдвоем. Этот снимок был последним.

Все последние месяцы в семье было неспокойно. У Софьи Андреевны то и дело случались истерики, она бросалась на пол и грозила мужу самоубийством:...Откуда-то она доставала банку опиума и периодически изображала отравление: "Еще один глоточек - и все кончено!" Толстой плакал, пытался успокоить ее, а на следующее утро домашние узнавали от Софьи Андреевны, что Толстой приходил к ней ночью и целовал руки.

В начале октября у Льва Николаевича участились обмороки, сопровождавшиеся сильнейшими конвульсиями. Припадки повторялись по несколько раз за вечер. Но в конце месяца, собравшись с последними силами, Толстой все же тайно уехал из Ясной Поляны: "Не думай, что я уехал потому, что не люблю тебя. Я люблю тебя и жалею от всей души, но не могу поступить иначе, чем поступаю... И дело не в исполнении каких-нибудь моих желаний и требований, а только в твоей уравновешенности, спокойном, разумном отношении к жизни. А пока этого нет, для меня жизнь с тобой немыслима... Прощай, милая Соня, помогай тебе Бог".

Софья Андреевна исполнила свои угрозы и бросилась в пруд. Ее спасли, и тогда она поехала за мужем. Он был болен, в жару, но, узнав о том, что его ищет жена, с доктором и дочерью Сашей сел в поезд, чтобы бежать в Ростов. В дороге Толстому стало хуже, и на станции Астапово его, уже тяжело больного, поместили в домике начальника станции. Вскоре сюда приехали Софья Андреевна, дочь Таня и сыновья Андрей и Михаил. Жену допустили к Толстому только 7 ноября, когда он уже был без сознания. Она подошла к нему и прошептала на ухо:

- Я здесь, Левочка, я люблю тебя.

Вдруг в ответ ей раздался глубокий вздох.

- Прощай, мой милый друг, мой любимый муж. Прости меня.

Опять тяжкий вздох. И все стихло..."

(Полина Молоткова, "Все смешалось в доме Толстых")

"10(23) ноября 1910 года писателя похоронили в Ясной Поляне, на краю оврага в лесу, где в детстве он вместе с братом искал "зеленую палочку", хранившую "секрет", как сделать всех людей счастливыми.

В январе 1913 года было опубликовано письмо графини Софьи Толстой от 22 декабря 1912 года, в котором она подтверждает известия в печати о том, что на могиле её супруга было совершено его отпевание неким священником (она опровергает слухи о том, что он был ненастоящим) в её присутствии.

В частности графиня писала: "Заявляю ещё, что Лев Николаевич ни разу перед смертью не выразил желания не быть отпетым, а раньше писал в своём дневнике 1895 г., как бы завещание: "Если можно, то (хоронить) без священников и отпевания. Но если это будет неприятно тем, кто будет хоронить, то пускай хоронят, как обыкновенно, но как можно подешевле, и попроще." (Википедия)

Вот так. Никаких крестов, никаких цветов и венков, только холмик с ровными линиями, покрытый дерном с зеленой травой на краю оврага в лесу. Да оградка простенькая из тонких прутьев...

При написании данного очерка использованы материалы сайта "Музей-заповедник "Ясная Поляна" (http://www.yasnayapolyana.ru/), Википедия, статьи Полины Молотковой и Светланы Макаренко о жизни и творчестве Л.Н. Толстого и его семьи, собственные впечатления, а также иная информация.

Июль 2009 г.

г. Москва

д. Ярцево

Комментарии: 41, последний от 30/10/2013.
Размещен: 16/07/2009, изменен: 10/01/2011. 69k. Статистика.
Очерк: События

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"