Руденко Игорь Васильевич. Записки бесхозного коммерсанта. Часть 2. Перезагрузка

Излом

Шло время. Мор, постигший кремлевских динозавров в начале восьмидесятых, благополучно закончился - динозавры вымерли, и в стране была объявлена перестройка. С ее началом что-то вдруг сломалось в отлаженной машине родного пролетарского государства: "ЧП районного масштаба" Полякова, "Маленькая Вера" Пичула, "Огонек" Коротича и Сахаров, вернувшийся из ссылки, не вписывались в "стройную систему, сотканную из пылких и блестящих натяжек". Совок, десятилетиями господствовавший на одной шестой части суши, постепенно уходил в историю. Уход этот, к сожалению, затянулся на долгие годы, и даже сейчас находятся люди, ностальгирующие по прошлому, считающие Сталина великим вождем, а "гнилую" интеллигенцию - предателем интересов народа. Хотя если вспомнить, что интеллигенция действительно сгнила в советских лагерях, а жизнеспособное потомство оставили лишь вертухаи, становится понятным, о каком народе речь.

Наступил 1988-й год. На собрании комсомольского актива крупного оборонного предприятия меня как подающего надежды молодого специалиста спросили, что я обо всем этом думаю. Без колебаний я ответил, что комсомол почил в бозе и реанимации уже не подлежит. После чего меня тут же избрали секретарем комсомольской организации завода. Ну как избрали... они себе избрали - я их послал, и больше к этому вопросу мы не возвращались. После собрания меня подобно декабристам сослали на несколько месяцев в колхоз сторожить коровник - "великий" коммунистический долгострой местного значения. Не БАМ конечно, но и сторожить - не мешки ворочать. Сунул в рюкзак термос, спальник, "Чевенгур" Платонова и отправился одним глазом следить, чтоб не спиздили чего с советской стройки, а другим - читать "антисоветчину", которую в то время только-только начинали публиковать наши толстые литературные журналы.

Помню, как моя девяностолетняя бабка, встречая меня на пороге с журналом "Огонек" в руках, вполголоса спросила:

- Неужто правда всё, что пишут тут про Ленина?

- Правда, бабушка, правда.

- Понятно...- спокойно приняла она.

Больше подобных вопросов бабка не задавала, хотя вся ее долгая и нелегкая жизнь прошла "под знаменем марксизма-ленинизма". Была она заслуженной учительницей и почти полвека растолковывала детям коммунистические идеи, не забывая при этом втихаря отмечать и церковные праздники.

Вообще, в начале девяностых у обитателей совка случился жуткий когнитивный диссонанс. Всё в жизни переворачивалось с головы на ноги, и многие пытались на эти ноги встать. Другим же было привычнее разруливать вопросы, сидя на корточках. Наступали лихие девяностые. О том, что они "лихие", мы узнали потом, а пока это была пусть новая и незнакомая, но все же жизнь. Жизнь, в которой надо было как-то определяться.

Окончив школу с золотой медалью и институт с красным дипломом, я время от времени получал заманчивые предложения по поводу дальнейшего трудоустройства. Врать и воровать мне категорически не хотелось, поэтому комсомольскую и профсоюзную карьеры, обещавшие сытую жизнь, я отверг по идейно-нравственным соображениям. Все свои надежды возлагал на аспирантуру, где в течение трех лет усердно занимался поиском красивого аналитического решения сложной задачи нелинейного программирования. Но судьба распорядилась по-иному, и отнюдь не системы интегральных уравнений с множителями Лагранжа стали препятствием на моем пути к вершинам науки.

Телекомпания

В конце 1990 года в Харькове на 7-м канале начала вещание первая в стране частная телекомпания "Тонис-Центр", куда по совету товарища меня взяли... киноведом. Тут следует заметить, что выпускники Харьковского авиационного института вообще талантами не обделены: руководители финансово-промышленных групп и директора заводов, владельцы крупных корпораций и губернаторы, даже глава администрации президента - вот неполный перечень мест трудоустройства моих однокашников с факультета летательных аппаратов ХАИ. Поэтому неожиданной работе я совсем не удивился, напротив, был ей безумно рад и со всем энтузиазмом погрузился в чарующий мир драм и комедий, детективов и триллеров, приключенческих и музыкальных картин.

В мои обязанности входил просмотр и подготовка к эфиру художественных фильмов и выпуск еженедельной передачи "Киноанонс". А еще время от времени я ездил за новым контентом в Москву, где познакомился с людьми, которые накладывали на голливудские фильмы голоса Михалева и Гаврилова. Другие переводчики пользовались меньшей популярностью, но Михалев - это песня! и слушать ее можно было, даже не глядя в экран.

За время работы киноведом и редактором кинопрограмм я успел познакомить харьковчан с настоящими шедеврами мирового кинематографа. "Крестный отец" и "Апокалипсис сегодня" Копполы, "Полет над гнездом кукушки" Формана и "Сияние" Кубрика, спагетти-вестерны Леоне и мюзиклы Боба Фосса, триллеры Хичкока и блокбастеры Спилберга - это лишь малая часть того, что удалось пустить в эфир, не говоря уже о "Хищниках", "Чужих" и прочих "Терминаторах".

Народ был поистине счастлив! Город в девять вечера вымирал, уставившись в экраны своих телевизоров: там шли фильмы, доступные раньше лишь партийным боссам на закрытых кинопоказах и счастливым обладателям импортных видеомагнитофонов. Я тоже был счастлив: увлекательная работа, кроме духовного, приносила и материальное удовлетворение. Помимо зарплаты я получал щедрый гонорар за аннотации к фильмам, которые писал для одной телевизионной газеты. Спустя несколько лет эта газета приобрела широкую популярность в СНГ, а ее хозяин стал медиа-магнатом; впоследствии он возглавил администрацию президента Украины.

Самым памятным для меня днем работы на телевидении стал понедельник, 19 августа 1991 года. Не успели отзвучать по всем двум каналам нашей необъятной родины финальные аккорды "Лебединого озера", как позвонили из областного КГБ и ненавязчиво так посоветовали: "Вы, конечно, частная телекомпания, но учитывая непонятную ситуацию, сложившуюся в Москве, настоятельно рекомендуем вам временно, до выяснения обстоятельств, снять с эфира всю западную кинопродукцию".

Делать нечего - сняли... и в понедельник и во вторник. Мне даже пришлось перешерстить всю фильмотеку и изъять из нее ленты "сомнительного" содержания, спрятав их подальше. А уже в среду, когда московский маятник из тьмы качнулся к свету, мы не стали дожидаться разрешения чекистов. Владлен, хозяин телекомпании и тоже, кстати, выпускник ХАИ, сказал, чтобы сегодня в эфир я дал "Охоту за "Красным Октябрем"" - назло ГКЧП. Более "антисоветского" фильма у нас просто не было. Вечером того же дня в честь победы над путчистами Влад устроил в ресторане праздничный ужин для своих, в числе которых был и я. А через три дня у нас была уже своя независимая Украина.

Спустя несколько лет при странных обстоятельствах Влад продал телекомпанию и переехал жить в Киев. Он и сейчас иногда появляется на телеэкране, но совсем в другом качестве, под другим именем и фамилией. Вот и я решил, что дальше свой рассказ буду вести как в приличном голливудском фильме, заметив сразу: все описанные ниже события и персонажи являются вымышленными, а любые совпадения случайны.

Дикая коммерция

Время работы в телекомпании для меня не прошло даром: я завел массу интересных знакомств, постиг азы коммерции, тогда еще дикой постсоветской, и впервые после школьных сочинений взялся за перо. Ну как взялся... поначалу я действительно писал аннотации к фильмам от руки, но однажды редактор газеты тонко намекнул, что их издание не бульварное, а очень даже солидное, поэтому разбираться с моими каракулями они уже устали и настоятельно рекомендуют мне обзавестись печатной машинкой. Деваться некуда - пришлось обзавестись, тем более что рекомендация редактора подкреплялась приличным гонораром. Как сейчас помню: печатная машинка была электрической и весила полцентнера... В следующий раз за перо я взялся четверть века спустя, и тогда уже пером была клавиатура компьютера.

Как сотрудник телекомпании я имел возможность в личных целях бесплатно размещать в эфире рекламные объявления. Самыми интересными для меня в коммерческом плане были объявления о покупке-продаже валюты и видеоаппаратуры. Импортная техника в то время продавалась только в комиссионках, а до открытия магазинов электроники оставалось еще несколько лет. Пришлось лично заполнять образовавшийся вакуум с помощью директ-маркетинга, то есть прямых продаж и покупок интересующих меня активов. Купив, к примеру, за четыреста баксов у некоего гражданина новенький японский комплект - телевизор плюс видеомагнитофон, продать его можно было по отдельности баксов за шестьсот. Естественно, не без помощи телевизионной рекламы - двигателя стихийной торговли. То же самое и с валютой, обменом которой банки тогда почти не занимались, вверив это хлопотное дело базарным менялам... или кидалам - тут уж кому как повезет. В этих условиях мое объявление вызывало определенное доверие у обывателей, считавших что "по телевизору врать не будут", и при существующей марже процентов в двадцать приносило неплохой доход.

А что касается банков, как национального, так и коммерческих - им было не до такой ерунды, как обмен валют. Умы банкиров были заняты глобальными проблемами: национальных - как побольше напечатать денег, а коммерческих - как бы эти деньги в виде кредитов раздать дочерним структурам или за мзду немалую прочим коммерсантам. В выигрыше были все: и банкиры с их откатами и бумажной прибылью и коммерсанты, взявшие кредит в национальной валюте. Кредит, эквивалентный сотне миллионов долларов, через год легко возвращался банку в объеме... двадцати миллионов, разумеется, в пересчете на доллар - инфляция, однако! Восемьдесят миллионов чистой прибыли это вам не двести баксов с комплекта телевизор плюс видеомагнитофон!

Такая вот тогда была коммерция. Правда, занимались ею не только коммерсанты, но и простой народ. Пытаясь выжить на месячную зарплату, эквивалентную пяти долларам, люди приторговывали на стихийных рынках всем, что можно было продать, и даже... хлебом. Да-да, после пяти вечера в магазинах не оставалось вообще ничего! Продукты в стране закончились, причем как-то все и сразу. Зато появились продуктовые карточки, по которым можно было позволить себе целых 50 граммов масла в месяц - не жизнь, а сказка! Развитой социализм на глазах превращался в военный коммунизм, большевистская спираль истории плотно сдавила людям горло...

Эх, была бы у меня мама секретарем обкома партии или папа главным государственным санитарным врачом - не занимался бы я тогда всякой ерундой, а основал какой-нибудь "Рудольф-Инвест-Строй" - батистовые портянки сейчас носил бы, крем Марго кушал!.. Ну да ладно, какая-никакая жизнь и у меня удалась. В батистовых портянках, правда, пощеголять не пришлось, но 25-летние коньяки я иногда попивал. А по народному поверью, если пьешь коньяк старше девочек, с которыми развлекаешься - считай, что жизнь твоя удалась! Правда, я допускаю, что есть и другие критерии успеха...

Олег и Рыжий

С начальником отдела охраны телекомпании Олегом мы сошлись на почве любви к преферансу. В расписывании пули регулярно участвовал и его закадычный друг Рыжий, который еще студентом фарцевал у "Березки", а Олег его ловил, поскольку был ментом. Такая вот история зарождения крепкой мужской дружбы и живой пример сращивания власти с криминалом. Олег был видным мужчиной (сто двадцать килограмм живого веса), и бегать за юркими спекулянтами вроде Рыжего ему было не с руки - гораздо проще договориться и за доляшку закрывать на предприимчивого фарцовщика глаза. А еще Олег с легкой грустью вспоминал времена, когда патрулировал Центральный рынок, а начальник ему выговаривал:

- Ты чего это при исполнении ходишь по базару с такой огромной сумкой?

- Никакая это не сумка, а кошелек, - отвечал ему Олег, который, в сущности, был человеком добрым и собирал дань с торговцев не деньгами, а натурой.

Забегая вперед скажу, что в конце девяностых Олег с семьей уехал на ПМЖ в Америку и, прикупив там таксопарк из нескольких машин, принялся нещадно эксплуатировать индусов, нигеров и прочих латиносов в полном соответствии с законами Маркса. Еще до эмиграции он наезжал в Штаты готовить почву и параллельно пытался подрабатывать там в трех местах. Скажете, не похоже на бывшего мента? И правда, не похоже. Однажды жена, позвонив ему на квартиру в рабочее время, была слегка удивлена, что застала мужа дома:

- Ты что, не на работе? Что-то случилось?

- На первую работу я проспал, а на вторую... тут у нас дождь был... в общем, не пошел.

Да, нашего мента никакая Америка не заставит трудиться!

При окончательном переезде на новую родину вышел такой еще казус. Олег оформил всей семье статус беженцев, а тут вдруг в загранпаспорте жены обнаружились отметки о посещении Сингапура, Таиланда, Эмиратов и других экзотических стран. Возник резонный вопрос: что ж это вы по дорогим курортам раньше бегали, а теперь претендуете на пособие по бедности для беженцев? Пришлось улаживать проблему. Ну а что? Америка - страна богатая, обогреет и накормит еще одну семейку жертв коммунистических репрессий, время от времени падающих в сытые обмороки.

А в преферанс тогда играли мы серьезно - по пять центов за вист. Потягивали при этом коньяк Camus Napoleon и чувствовали себя чуть ли не олигархами. Пару ящиков этого коньяка перед самой ликвидацией "Березок" прикупил на оставшиеся чеки Рыжий - человек, для которого не существовало ни друзей, ни врагов, ни веры, ни убеждений. Единственным богом для него были деньги, которые являлись и единственным увлечением всей его жизни. Это был не человек, а кошелек.

Во время игры с барского плеча Рыжего нам доставалась одна бутылочка Camus, правда, за наш же счет. Справедливости ради стоит отметить, что цена была божеской: сегодня тот же коньяк стоит в несколько раз дороже, разумеется, в долларах. С начала девяностых и по сей день все активы и обязательства я считаю только в долларах. Это позволяет сводить реальный баланс и не слишком возбуждаться от мысли, что стал вдруг "купонным" миллиардером.

Помимо ловли мизеров и дегустации благородных напитков по ходу игры решались и некоторые коммерческие вопросы: приходили какие-то люди, приносили пачки денег и тут же уходили, чтобы не портить наше высокое коллективное увлечение своей низменной личной наживой. Бывало, посещали нас и легендарные личности, о которых в начале девяностых знал весь город, но... иных уж нет, а те далече, другие же сегодня взлетели слишком высоко, чтоб здесь о них писать.

Сказочный армянский коньяк

Уход из телекомпании привнес в мою бурную и во многом спонтанную трудовую жизнь новые методы работы. Директ-маркетинг по-прежнему оставался на вооружении, но в отсутствие рекламы приходилось пользоваться старыми наработанными связями. А связи в среде коммерсантов у меня к тому времени были многочисленные.

Взять, к примеру, Сагу - спекулянта еще со студенческих времен. Не знаю почему, но ходила про него поговорка: "Сколько волка не корми, а яйца больше, чем у Саги не вырастут". В бане я с ним не был, поэтому ни подтвердить, ни опровергнуть размеры его му... мужской гордости не смогу. А вот друг его Рыжий, наверное, смог бы: он эту поговорку нам и поведал.

Покупал я у Саги радиотелефоны, телевизоры и даже баночное пиво, бывшее тогда товаром дорогим, импортным. Он тоже пользовался моими услугами. Как-то раз, решив прикупить баксов, взял меня в качестве эксперта и не прогадал: к продаже предлагались ксерокопии шести портретов Франклина. А однажды, зная мои вкусы, он предложил по сходной цене ящик коллекционного армянского коньяка "Юбилейный", выдержанного более десяти лет, как было указано на этикетке. Сделка была проведена в лучших традициях цыганского народного кидалова. Для пробы Сага выдал мне одну настоящую бутылку, а затем, еще тепленькому - целый ящик шмурдяка, который я сдуру и купил. Ладно, денег не жалко, но встал вопрос: куда это добро девать? О возврате речь не шла, не позволял моральный кодекс строителя капитализма.

И тут подворачивается другой спекулянт - Женёк, шофер-интеллигент, неплохо разбиравшийся не только в автомобилях, но и в видеотехнике. Технику эту он активно продавал со своего домашнего телефона, часто приводя в квартиру незнакомых людей. Но долго так с судьбой не поиграешь. Однажды в отсутствие Жени к нему домой наведались "покупатели" - шобла наркоманов, которые вынесли из квартиры всё, что можно было унести. Еще и подрезали жену, беспечно открывшую им дверь (слава богу, она осталась жива). А наркоманы, погрузив всю технику в трамвай, укатили в неизвестном направлении. Спустя пару месяцев их нашли, но техника к тому времени превратилась в расширяющие зрачки вещества.

А как же коньяк? Не подумайте, что Женя его выпил: он не пил вообще. Есть такая категория людей, которые положенную им в этой жизни цистерну спиртного уже выпили и теперь отдыхают. Просто Женя предложил привезти из Киева пару элитных видеодвоек и поставить их моему заказчику. Автомобиль и часть финансирования он брал на себя, с меня же была другая часть и... несколько бутылок шикарного армянского коньяка, чтобы отблагодарить киевских поставщиков. Разумеется, я согласился: нет ничего приятнее, чем убить сразу двух зайцев - заработать немного денег и пристроить сказочный коньяк. Еще в аспирантуре я занимался вопросами оптимизации и любил гоняться за несколькими зайцами одновременно. Вот только обидно бывает, когда ни одного из них не поймаешь!

Выехали из Харькова еще затемно. Километров через тридцать Женёк внезапно тормознул. Что он увидел в тусклом свете фар своей шестерки, для меня так и осталось бы загадкой, но тут открылась дверь, и в проеме показалось женское лицо.

- Что умеешь? - задал Женя более чем конкретный вопрос.

- Умею все.

- Садись.

Но приглядевшись, быстро изменил свое решение:

- Не-не-не, вылезай! Ты же страшней войны!

Вот так и не начавшись, закончилось мое первое знакомство с труженицами дорожных обочин.

До Киева добрались без происшествий, затарились техникой и одарили офисный планктон легендарным коньяком. Меня до сих пор терзает вопрос: как в шестерку нам удалось затолкать две семьдесят вторых трубы и еще пару видеомагнитофонов с хай-фай звуком? Но самое смешное, что киевляне, продегустировав эпический коньяк, потом звонили, приглашали в гости и требовали еще! Правду говорят: на шару и уксус сладкий.

Вернулись в Харьков уже вечером и сразу же направились домой к заказчику. Сегодня это известный на всю страну депутат, бизнесмен и меценат, а тогда - скромный обитатель спального района и большой любитель собак. Познакомился я с ним как-то при поставке радиотелефонов. Видимо, я ему понравился, потому что сходу получил предложение возглавить отдел продаж электроники у него на фирме. Тогда еще фирма его занималась авторемонтом и находилась у черта на куличках, но он смотрел в будущее. Мне же в будущее заглядывать не хотелось, а лезть в ярмо - и подавно: больше всего на свете я любил свободу и с трудом представлял себя в роли наемного менеджера. От заманчивого предложения я отказался, но заказ на пару японских видеодвоек (для него и отца) выполнить пообещал. Получается, что не обманул.

Телевизоры мы настроили, видео подключили, познакомились с любимцем хозяина - щенком Мастино Наполитано, что стоил больше его четырехкомнатной квартиры, и с чувством выполненного долга разъехались по домам готовиться к новым победам на коммерческом фронте. Правда, по сравнению с тем, что ожидало меня вскоре, все эти победы были просто мышиной возней.

Продолжение: http://samlib.ru/r/rudenko_i_w/part3.shtml

Оставить комментарий © Copyright Руденко Игорь Васильевич (rudolf65@ukr.net) Размещен: 08/12/2016, изменен: 08/02/2020. 20k. Статистика. Глава: Проза Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: С началом перестройки что-то вдруг сломалось в отлаженной машине родного пролетарского государства: "ЧП районного масштаба" Полякова, "Маленькая Вера" Пичула, "Огонек" Коротича и Сахаров, вернувшийся из ссылки, не вписывались в "стройную систему, сотканную из пылких и блестящих натяжек".

Руденко Игорь Васильевич : другие произведения.

Записки бесхозного коммерсанта. Часть 2. Перезагрузка