С трудно подражаемым, азиатским акцентом прокричал дневальный - узбек. - "Кутак сор, пашел на х ...," шипели, ворчали ему в ответ воетчики, и ломая недосмотренные сновидения, выползая из своих кроватей, наматывали портянки, напяливали сапоги и зевая, нехотя брели на зарядку. Подъем в армии - самая страшная команда. Из комнаты командира высунулась голова дежурного офицера - "Команда была подъем!! Бля... ".
- "Бегом на улицу строиться!!! Нах..".
Военная биомасса зашевелилась чуть побыстрей, кто-то шел на ходу закуривая, хмурые азиаты успевали закидываться под язык насваем (традиционное среднеазиатское зелье, смесь хрен знает чего, легких форм наркоты и как шутили узбеки куриного помета, оставляющая жуткое послевкусие), что бы зарядка веселей проходила (- 25 с ветром тяжело было не только для них). В общем, подразделение начало просыпаться.
Но что-то, как говорят, пошло не так, проснувшись, многие сразу ощутили запах органических испражнений, можно было подумать, что был засор в туалете, но запах стоял внутри спального помещения роты. Вскоре все прояснилось.
Рядовой, военный строитель - Олежка Бушенцов, земляк с севера области, изредка получавший письма от матери (когда писал домой ответ, он заканчивая письмо, обычно приговаривал
- "Тоси-боси, еси-тресим, жду люблю скучаю, шли конфет и чаю",
Но, судя по всему, в полученном накануне письме сообщалось, что папашка его, пересидок со стажем, опять чудил,
"Приеду домой, пришибу козла бля",
только и промолвил он.
Сложением крепкий, сухопарый, немножко с приветом, как многие здесь, его узкий лоб, черепушка и лицо были изборождены всевозможными шрамами.
- "Шу-Шу, (как его прозвали), а че у тя бля с лобешником то, а красавчик ?", - спрашивали его товарищи.
- "Да бля, пьяный санитар суко щипцами вытаскивал, когда я рождался" - затягиваясь папироской и выдыхая дым, отвечал Шу-Шу, улыбаясь клыками - зубами, намекая на родовую травму, к вящей потехе публики.
Так вот пока все выползали на зарядку, Шу-Шу тихо лежал под одеялом, на втором этаже двухъярусной кровати и задумчиво глядел в потолок. Вскоре все поняли, где находился эпицентр вони, и Шу-Шу окружили однополчане. На вопросы товарищей боец Шу-Шу комментариев не давал, и стыдливо-виновато продолжал лежать. "Нежданчик словил" - прокомментировал ситуацию сержант Бряков с Вятки, по кличке Мокрушник, за светлые, стеклянные на выкате глаза и на тот момент уже отбывший свой положенный срок исправительных работ.
"Смирнао" - прокрчал дневальный.
"Э чо за х-ня солдаты, чо собрались - это к подъему, к 6-00 утра проконтролировать зарядку подъехал ротный - капитан Хоботов, старый вояка, разжалованный и переведенный в стройбат из реальной армии, за злоупотребление спиртных напитков. Капитан Хоботов, вполне входил в линейку офицеров, про которых можно было сказать - "слуга царю, отец солдатам", дотягивал до пенсии свою лямку, безропотно служа, умеренно употребляя, пользовался абсолютным авторитетом среди офицеров и особенно солдат. Он быстро оценил обстановку, подозвал старшину, всем ротозеям придал ускорения, на его почти всегда красном, морщинистом лице читалось досадливое смущение - "Ну что же вы, братцы, а?".
Братцы же, убежав на зарядку, подергались на морозе и постепенно вовлеклись в непрерывно действующий армейский механизм - уборка, марш в столовую, развод на работы. (Развод на работы - интересный термин, тут можно много шутить про исправительно - трудовые работы, про трудовые лагеря, своего рода квинтэссенция стройбата, тебя развели на работы, взамен вменяя выполнение своего долга, ну да каждому свое..). На разводе комбат зычным голосом призвав к сознательности, объявил
- "Товарищи военные строители", пауза
- "случилось ЧП", снова пуаза (умеет владеть вниманием)
(сколько помню, в стройбате что ни день, то ЧП бля).
- "Ночью произошла авария, лопнула труба водоснабжения и командование Летного Училища (ирония Судьбы - мой двоюродный дед со стороны отца, учился здесь на штурмана в 1941-1942 гг., погиб во время войны), на чьей территории мы находимся, попросило нас о помощи - нужно отрыть, вытащить, починить, заварить, закопать, благоустроить. Иначе летчики останутся без воды, а Родина без крыльев", плавно закончил свою речь комбат. По строю понеслись недовольные разговоры:
- "а чо бля, летуны копать не могут, западло бля"
- "мама я летчика люблю"
-"разрешите доложить, за....елся я служить"
- "у них руки под штурвал заточены".
"Разговорчики в строю, бля" -
рыкнул прапорщик Сковерня, двухметровый, сто тридцати килограммовый тролль, с пудовыми кулаками, которого перевели к нам из дизбата за рукоприкладство.
"Надо дык надо" - пошли спасать летчиков.
На раскопках, во время перекура завязался разговор -
- "у летчиков трубу прорвало, а Шу-Шу типа обкезался"
- "гы гы гы"
- "а может наоборот"
- "гы гы гы"
- "Шу-Шу, ты бля имя в следующий раз, аэродром нахер, со штабом разнеси"
- "гы гы гы".
Шу-Шу смущенно улыбался, неудобно чувствуя себя в центре внимания.
"Слушай ара а, ты же мог с таким расстройством от армии откосить" - молвил Степа Ахмурян, специалист по медкомиссиям.
"Мне сейчас, и тогда тоже казалось, наверное даже многим здесь находящимся, что откосить от армии было как то не правильно, для ШуШу этот вопрос уж точно не стоял"
"Ну да тебе видней, ты полгода в дурке лежал" - ответил Яша Кай, узбекский кореец, все заржали.
"Да они мне ничего поставить не смогли ара а, они там в дурке - все напрочь все шизанутые" - защищался Степа.
Степа был кряжистый, небольшого роста, с длинными руками, непропорционально большой головой, нескладный, с растопыренными ладонями и так - же при ходьбе растопыренными носками ступней, с черными глазепанами, немного похожий на Константина Райкина в молодости.
"И не полгода, а два месяца я был на комиссии" - доверительно рассказывал Степа.
- "В одной палате с генералом и прокурором" - вставил кто-то.
- "гы гы гы"
"Да не, мамой клянусь, ара а".
Покурили, посмеялись
- "странно, что Сковерня молчит, на раскопки не гонит"
"Слушайте, а вдруг сейчас золотой шлем откапаем, как в "джентельменах удачи"
"гы гы гы"
"Там был один Василий Алибабаевич, а здесь их тыща, от шлема ни х..я не останется"
- "гы гы гы"
В это время Шу-Шу сидя в траншее на куске трубы, затянулся, выпустил сизый дым из ноздрей и мечтательно молвил:
"Час бы чаю с булочкой, да на печку с дурочкой", улыбаясь своей обворожительной улыбкой.
Возникло секудное молчание, и траншея взорвалась от хохота, всех просто сложило пополам. Смеялись все, выпуская из рук лопаты, смеялся весь маленький СССР (что, представлял по сути из себя, наш отряд), так начинают и смеются люди, поддаваясь вдруг внезапному приступу веселья. Мне на секунду показалось, что и Сковерня слегка хмыкнул, и улыбнулся своим хрякоподобным затылком.
Спустя некое время, Сковерня с Бряковым разогнали солдат по участкам :
"Археологи бля, по местам", и из траншеи уже доносился звук лопат, в сопровождении делового мата.