![[]](/img/r/rusowa_marina/awf-1/wesna.jpg)
Дрожь | Пейзаж осеннего замеса Ржаным просеянный дождём. На листьях девственного леса- Закат пылающий огнём. Сто вёрст окрест пусты аллеи. Свод неба выгнулся зонтом. Всё засыпает. Но согреет, Когда шагнёшь за горизонт, Тепло единственной харчевни, Где дух с материей слились. Остывший пруд. Пейзаж О.Генри. Замёрзшая в предзимье мысль Алгебраическим 'короче' В дневном отрезке неспроста. Так падает безмолвье ночи На дрожь последнего листа. |
![[]](/img/r/rusowa_marina/awf-1/tamara1.jpg)
осени рожденье | Я говорила лишние слова. И лишними казались звуки флейты. У свитера на авторском портрете, Зачем-то обтрепались рукава. Я не могла коснуться скул твоих Без этих нитей старых и никчёмных. И рук моих, в вязанье облачённых, Ты не постиг в прозрениях своих. Их пальцы рождены благословлять. Лечить от скорби, танцевать на коже. Ключицы гладить, и совсем негоже Их без причины всуе проклинать. На красном небе- свёрнутый восток. За смертным летом - осени рожденье. Какое бесполезное ученье- Любовью и лечить, и убивать. |
![[]](/img/r/rusowa_marina/awf-1/124.jpg)
вековуха | Мой новый стиль сродни сомненью: Всегда неузнанный герой Мелькает призрачною тенью За чьей-то тенью вековой. Он зреньем наделён и слухом, Но так бесплотен и силён, Что называют вековухой Меня за эту связь времён, За этот образ вечно зрящий В чужую даль судеб и лет. Он узнан мной. Он - настоящий, Как явственны вода и хлеб. |
![[]](/img/r/rusowa_marina/awf-1/df.jpg)
тамерлан | он тёмен медью тонкого лица подаренного щедростью светила аврора с непреклонностью гонца за горизонта линией всходила простор таил изменчивую ртуть в нелепом искривлении пространства до цели два шага перешагнуть но время не потерпит постоянства и поступь затеряется в веках продавленным в песках чарыкским следом вверяет символ власти мономах от византии гордому соседу перекладных теряется отсчёт и рвётся стремень в бесконечной скачке он сердцем- пламень головою- лёд всхрипает конь в аллюровой горячке и красной пеной красится узда у мягких губ распластанных металлом за синью гор взирает гуз-орда на маленькую точку в свете алом она растёт и заслоняет мир и небо превращённое в алтынный бросает вниз разгневанный памир на тишину заснеженной долины колчаном задевая небосвод и за копытом оставляя камни он по-хозяйски движется вперёд как муж к своей жене в опочивальню над ним восход под ним земля дрожит шлифует ветер твёрдые ладони на солнце раскалённое в зенит несут его оскаленные кони |
|