|
|
||
Рутка Соня
Носу Отто Вейнингера
1 апреля
Осознал, наконец, свою вину. Думал, сдохну. Сперва решил: не может быть, чтоб я был таким гадом. Потом усмирил гордыню по методике Якова Загорулька и понял: может. Когда понял, моментально просек тот факт, что раз я, наконец, приял свою вину, то значит я уже и не такой гад, каким себе кажусь. Долго стоял у окна, жевал губы (всегда так делаю, когда нервничаю), глядел на дорогу. Пришел к мысли. Она сказала:
-Усовершенствуй, Гаврило. Все в твоих руках.
Я спросил:
-Что усовершенствовать?
Она ответила:
-Душу.
И быстро исчезла.
Я записал это. Решил: и впредь буду писать. Мысли и сопутствующие разговоры, которые разговариваются иногда во мне помимо моей воли. Может тебе пригодится.
Для начала посчитал нужным определиться с носом. С ним у меня самые большие проблемы, как мне видится, потому что суется он у меня куда не следует постоянно и, что скверно, без напутствия со стороны мозга. В начале, думал, просто оторвать его (нос) и выбросить. Но решил, что для усовершенствования души этого мало. Тогда придумал оторвать его и, для придания этой акции зрелищности, пришить к чему-нибудь более существенному. Например, к заднице. Там он будет более уместен. В этом я уже убежден. Акцию по отрыванию и пришиванию решил приурочить к светлому празднику Пасха. Яков Загорулька говорит, что именно в этот день землю прожигает какая-то лучистая энергия, которая помогает людям бороться с результатами последствий осознания своей вины. До акции - месяц.
2 апреля.
Разговаривал со Степаном о моей девушке. Какая она у меня хорошая и всё такое. В конце, Степан сказал:
-Не финти. Знаю я твою Оксану, как свои пять пальцев.
Я вначале не понял. Спросил:
-Откуда?
Он не ответил. Я понял и тут же поставил точку в наших с ним отношениях. Он пожал плечами.
По дороге домой я смекнул, что поспешил. У меня так всегда: сначала принимаю решение, а потом понимаю, что решение это никому на фиг не нужно. Особенно мне. По части совершения всяких идиотских поступков я редкий активист. Это есть ничто иное, как странная особенность моего застенчивого нрава, я так понимаю.
Когда ложился спать, понял кое-что о себе, о Степане, о своей девушке Оксане и о точке. О точке я понял следующее: поставить ее можно только собственной, непременно земной, смертью, а пока живешь - хочешь или не хочешь - но за точкой неизбежно следует продолжение.
И без Степана все-таки скучно... Люблю я его, паразита.
3 апреля
Вечером шел с работы. Увидел издали Машку-насмешницу. Обошел десятой дорогой, аж за "Заготзерном". Любит она выводить на чистую воду, а я для Сидора на днях бесплатно лопату выковал. Прознает Осипыч, шею намылит. Может, конечно, и нехорошо бесплатно лопаты ковать, но я уже взял на себя такую ответственность. Что уж теперь.
4 апреля.
Утром определился со спектром собственных вредных привычек и черт. Вот он:
-Ковыряние в носу большим пальцем. На людях.
-Потрескивание суставами пальцев рук. Там же.
-Тяга к прекрасному. На рабочем месте.
-Стремление казаться лучше, чем есть в оригинале. (Оригинал - фотокарточка десятилетней давности).
-Ковыряние в себе. По вечерам.
-Неприятие телевизионных передач с новостями. В любое время суток.
-Полный отказ от спиртного.
-Вранье себе во вред.
-Хронический оптимизм.
-Присутствие одной глупости.
Решил постепенно искоренять свои вредные привычки и черты.
5 апреля
Занялся рисованием, как одной из форм познания глубин собственной души. Нарисовал картинку: берег моря, обнаженная девушка в лучах закатного солнца, полный штиль. Долго рассматривал свою работу. С ужасом отметил, что девушка не похожа на Оксану. Сложил картинку пополам, забросил на шкаф и решил впредь переходить душу вброд.
.......................................................
Вечером ходил на дачу к молчаливому Вольдемару смотреть его картинки. У него их много и все они ни о чем. Не нарисовано на них чего-нибудь конкретного. Тела, например, или бидона с молоком. Все его картинки словно из лоскутов ситцевых сшиты. Но красиво. Многие не понимают, а я приемлю и люблю.
Пришла Машка-насмешница. Думал, в окно прыгать придется. Не знал, что она к Вольдемару ходит. Он ведь раньше ее боялся, как огня.
Пришла, упала в кресло, ноги на стол закинула и говорит:
-Ну что, пойдешь за меня замуж? А, Гаврило?
Я покраснел, дурак такой, и говорю:
-Я за Оксану пойду.
А Машка вдруг смеяться начала почему-то. А Вольдемар - улыбаться. Хитрая она. И хитрости ее нет предела, а если и есть, то лежит он за пределами моего понимания. Насмешничает она над всем, над чем только можно понасмешничать и даже, что совсем в голове не укладывается, над собой. Что над собой насмешничает - это мне Вольдемар пояснил, до того я этого не понимал. Боюсь я эту Машку, потому что с виду она ангел, а внутри чёрт в джинсах.
6 апреля
Купил воду с пузырями на пробу, под названием "Экзотика". Пришел домой, собрался пить, пригляделся к этикетке, а там написано вовсе не "Экзотика". Написано: "Эротика". Не поверил. Пригляделся внимательнее: таки не ошибся. Что твориться? Дети малые, несмышленые прочитают - и нет нрава. Взял бутылку, пошел обратно в магазин. Оказалось: воду покупал в отделе сексшопа (появился уже и такой в нашем деревенском магазине). Таким образом понял, что совершенно случайно купил не воду, купил - эликсир. Впервые сработало наставление Якова Загорулька: зри смысл во всем. Узрел: неспроста все это.
7 апреля
Вчера Матвеич мне сказал, что я говорю одно, а делаю другое. Если бы он знал, что есть еще третье, которое я всегда имею в виду, он, скорее всего, не стал бы стучать дверью так громко из уважения к больному человеку. (Это к вопросам об особенностях моего кроткого нрава и падении штукатурки в кузне). Ведь совершенно не важно что я делаю, говорю или имею в виду, главное, хотят ли принять то, что я делаю, о чем говорю или имею в виду. Я бывает, скажу что-то глупое совершенно, а Яков, например, в этом всегда какой-нибудь мудреный смысл обнаружит. (Значит, принимает меня целиком, без остатку). Мне даже интересно бывает порой, когда он мне его пояснит. Ведь это что ж получается: говорим одно, делаем - другое, а...???????
8 апреля
Встретил Димку шалопая, он рассказал анекдот о графской находчивости. Я запомнил.
-Впредь, когда я вхожу, отдавайте мне честь, пожалуйста. - Настоятельно попросил граф графиню.
-Но вы ведь и так ее отняли у меня, граф. - С некоторым возмущением заметила графиня.
-Когда? - Удивился граф.
-Сегодня утром. - Сузив глаза, пренебрежительно бросила графиня.
-Неужели? А где, не подскажете?
-Подскажу. В библиотеке. Библиотека у нас на втором этаже, граф.
-И там еще такая этажерочка резная... Ну, конечно. Теперь знаю, где моя фуражка.
Может, тебе это и не интересно, Разумная Дымка?
9 апреля
Вечером ходил к Рамазу слушать тосты.
Тост от Рамаза.
Жила на свете одна очень умная девушка, которая постоянно прикидывалась глупой для облегчения собственной жизни и при этом ужасно страдала из-за того, что прикидываться необходимо. Однажды, она повстречала юношу, который оказался на самом деле умнее ее, но вместо того, чтобы подружиться с ним, девушка взяла и убежала в дремучий лес. Почему она так поступила, одному Богу известно. Так выпьем же за скрытые ресурсы непознанной сути человеческой!
Все выпили, я записал тост.
10 апреля
Выковал для Оксаны большую ромашку и вечером занес ей домой. Она спросила:
-Что за убожество?
И бросила ромашку на диван.
Я сказал, что это убожество я сам и выковал. Она сказала:
-Ну а че, красиво, вообще-то.
Но я не поверил. Поднял ромашку с дивана и смял в кулаке, и решил (опять же скоропалительно), что не буду больше ковать творчества. От мысли такой захотелось поковырять в носу, но я перетерпел.
Целую ночь не спал. Глядел на дорогу. Жевал губы. Под утро решил: все-таки любое творчество, даже самое малое, призвано помогать людям. Если они, конечно, нуждаются в помощи. А если они считают, что в помощи не нуждаются, то они глубоко заблуждаются на этот счет, потому что это же очевидно.
11 апреля
Ходил к маме. Она поглядела на меня и сказала:
-Ты, Гришаня, на себя не похож.
-Это потому что у меня теперь есть блокнот.
Мама удивилась. Спросила:
-Это зачем же, Гришаня?
-Да вот, хочу, чтоб меня девки любили. - Пошутил я.
Она всполошилась, трепыхнула меня полотенцем по хребту и говорит:
-Да у тебя ж Оксана есть, постыдился бы.
-Оксана меня не понимает. - Предположил я.
-Как же это?
-Да так. - Ответил я невесело.
Мама уговаривать начала, веселить, а потом говорит вдруг:
-Да любая девушка упадет к твоим ногам.
Я призадумался и ничего не ответил. А по дороге домой решил для себя, что упасть то она упадет, но как минимум после седьмого удара в челюсть. И как только подумал так, тут же явственно осознал свой страх: боюсь я, выходит, что меня нельзя полюбить. Остановился как вкопанный и поразился своему открытию. Сразу побежал к Якову. Поделился своей бедой. Он, как водится, начал с тестов.
-Ты к Нюрке в сарай ходил колы-нибудь?
Я замялся.
-Ну хоть колы, ходил?
-Ну, ходил. - Признался я.
-А у папки Светки Фоминой стерег вулыки хоть раз?
-Ну.
-Ты нэ нукай, кажи, как е.
-Ну, стерег.
-А сумку с автобуса до дому Ульке Бык нес хоть разок?
Я кивнул.
-Так слушай, шо я скажу: тебя вжэ стоко раз полюбили, шо тебе в этом просто грех сомневаться. Сомнения разъедают душу. Истинный христьянин никада не сомневается. Так-то, друг мой.
Я от таких слов воспрял. По дороге домой предавался приятным воспоминаниям: как в сарае мы с Нюркой кидались сеном до умопомрачения, пока ее отец не кликнул корову доить; как костры жгли со Светкой ночами напролет и плевали в огонь по очереди - на спор, кто потушит; как Улька мне о своих городских ухажерах чесала до четырех утра. Может, и правда я им приглянулся чем-то?
12 апреля
Ни с того, ни с сего, приключилось со мной стойкое отвращение к работе. Не знаю, с чего. Никакого интереса ни к молотку, ни к наковальне. Впервые такое. Я, бывало, возьму кусок железа, понавыковываю им всяких решеток, совков для камина, подставок под барбару - и работа спорится и людям нравится. А, бывает, какую-нибудь штуковину нестандартную выкую. Типа ромашки. Они в руках тискают, ума приложить не могут, дивятся, стало быть, что в моем внутреннем воображении такие нестандартные подходы имеются. А сегодня - на тебе - стойкое отвращение.
Вечер того же дня.
Отвращение прошло, после того, как пришел Осипыч и пошептал мне на ухо. Пошептал он не хуже бабки-шептухи Акулины. Не зря он начальник, ей-богу.
13 апреля
Вечером ходил к Рамазу слушать тосты.
Тост от Рамаза.
Жил на свете один человек, который боялся собственной тени. Однажды он стоял в очереди у пивного ларька, чтобы купить пива и на время забыть о своем страхе, как вдруг солнце прокатилось по небу и остановилось прямо над его головой. Тень исчезла. И страх исчез вместе с ней. Так выпьем же за то, чтобы очереди к пивным ларькам были как можно длиннее!
Все выпили. Я записал.
14 апреля
Обнаружил у себя чувство юмора. Долго не знал, что с ним делать. Наконец, решил отложить до поры в потайной карман души. Время придет - на что-нибудь сгодится.
.......................................................
Шел с работы домой. У магазина увидел группу людей человек из двадцати. Подошел узнать, в чем дело. Оказалось: митингуют. По какому поводу, я узнать не успел, потому что в это самое время к магазину подошла Машка-насмешница. Митингующие испугались и быстро разошлись по домам. Я ушел первым.
15 апреля
Шел утром на работу. Увидел, сидящего на лавочке в парчке у памятника погибшим героям, молчаливого Вольдемара. Он вроде бы сидел, но на самом деле был пьян. У меня чуть сердце не разорвалось от такой картины. Я подумал, что это все от активности солнца, которое уже с утра палит напропалую, от радиации и взрывов там всяческих в космосе, но потом понял, что ошибся. Считая себя по праву художником-кичмэном, Вольдемар иногда так расстраивается из-за этого, что с ним приключается порою самая настоящая беда. Хотя не совсем ясно из-за чего эта беда приключается на самом деле. Яков, например, считает, что из-за стойкого непонимания Вольдемара со стороны окружающих его людей. Я в некотором смысле, не совсем согласен с Яковом, потому как я лично Вольдемара понимаю, почти как свою собаку Снежинку, и приемлю по всем статьям. Да, рисует он много всякого непонятного, но непонятное-то это из его нутра проистекает, определенно. Иными словами: душу он свою рисует. Вот, стало быть, как.
Наплевал я на работу, коль человеку плохо, присел рядом с Вольдемаром и спросил, ласково:
-Ну ты чего?
Он не ответил. Только поглядел на меня. Как поглядел! У меня сразу мороз по сердцу прошел и узоры в глазах начертил. И я подумал: ну зачем я со своими вопросами к человеку пристаю? Ведь знаю, отчего он напился, и почему ему плохо. Он же одинокий до безобразия и не с кем ему даже приличным словом перемолвиться. Так-то. И тоскует он, и злится, может, даже, оттого, что не может думать о вещах приземленных, далеких от неба и небесных околиц. Знаю я все. Знаю, что каждый раз печалиться о том, что все картинки уже написаны. В особенности, самым великим художником-конкурентом-кичмэном Винчи. Что не сможет больше выудить что-нибудь из глубины собственного душевного воображения. Я-то знаю, что Вольдемар вброд не ходит. Только знаю я и другое. Знаю, что он сегодня с бедою носится, а завтра возьмет и напишет очередной шедевр, не хуже этого его конкурента Винчи. А потом будет краснеть, и стесняться, ну прямо, как ребенок. Так мне от этой мысли радостно стало, что я к Вольдемару склонился, приобнял его за плечи и, нет, чтоб подумать, так возьми и брякни:
-Не горюй, Вольдемар. Ты же замечательный художник. И, вообще, люблю я тебя.
После этих слов моих Вольдемар как-то косо поглядел на меня, словно испугался чего, с трудом встал с лавочки и, петляя, пошел, хочется верить, творить.
Вон оно как бывает. Может у меня рука тяжелая?
.......................................................
Вечером пришла моя девушка Оксана и прямо с порога, даже не сняв обувки еще, сказала:
-Хочу от тебя ребенка, Гриша.
Я призадумался. Детей я люблю, однако же, считаю непозволительной мерзостью награждать ими ни в чем не повинную девушку до тех пор, покуда не усовершенствую свою душу. Потому Оксане я ответил так:
-Раньше следующего году обещать не могу.
Она, в общем, не пререкалась.
16 апреля
В глубоком детстве я любил Валентину Драч и хотел быть ее ухажером. Так хотел, что караул. Любил, хотел и, что скверно, боялся ее. Боялся, потому что, сидя под кустами акации, она часто рассказывала мне о том, каким должен быть ее ухажер. И такой, и сякой, и самый лучший. Я таким не был. Даже тогда. Все те конфеты, которые я приносил ей под кусты акации, молчаливо таяли в моих карманах. Я страдал, помню...
Теперь Валентина живет одна, что правда, в городе. Я ее видел недавно. Уже не хочу быть ее ухажером.
17 апреля
Целое утро пытался полюбить себя. Думал, начать с внешнего вида, но, поглядев на себя в зеркало, передумал. С внутреннего вида сделать это будет гораздо легче. Долго не мог найти зацепки. Наконец, нашел. Вроде как я добрый. Но тут вспомнил о своем хроническом оптимизме и попытался силой усомниться в своей уникальной доброте. Ничего не вышло. Оказывается, просто день выдался скверный. После обеда повздорил с Осипычем, окончательно рассорился с батькой Светки Фоминой (не видать мне теперь мёду), набил прощелыге Славику морду, чтоб не лез не в свои дела. Поделился с Яковом своими бедами. Он заметил:
-Нелады у тебя с действительностью.
-Ох уж эта мне действительность, и откуда она только взялася?
-Это вопрос риторический. - Ответил Яков.
-Это как? - Поинтересовался я.
-Спорють про него, то есть. А к консенсусу прийти нэ можуть.
-А кто спорит?
-Да все, кому не лень.
-Так давай и мы поспорим. - Предложил я.
-Не, Григорий. С тобою я спорить не желаю. - Сказал Яков и как я его не уговаривал, не согласился он.
18 апреля
Повстречал у конюшни шифровальщика Константиныча. Поговорили вроде как о готовности земли приять семя. Но, не уверен. Он - уникум, умеет одновременно в уме несколько смыслов держать и манипулировать ими, по своему усмотрению. Приведу пример: хочется ему воды. Он никада не скажет: так, мол, и так, дай напиться. Напротив, скажет он следующее:
-Как вам погода?
-Жарко. - Отвечу я, например.
-Не кажется ли вам, что тучи висят низко? Это к дождю.
-Ага. - Отвечу я.
-Дожди очень полезны для земли. Не так ли?
-Знамо...
-Почти как вода для человека в жаркую погоду.
Тут я соображалку включу и спрошу вдруг:
-Может, вы воды хотите?
Или второй пример. Если я, отвечу не "жарко", а:
-Холодно.
-Не кажется ли вам, что скоро снег выпадет? - Скажет он тогда.
-Все может быть. - Отвечу я, поглядывая на сумасшедшее майское небо.
-Все в природе устроено столь прекраснейшим образом, что даже кристаллическая вода при определенных условиях способна питать землю.
-Это как же? - Спрошу я, не совсем отслеживая мысль Константиныча.
-Просто земля умеет накапливать и хранить тепло. Нижние слои кристаллической воды оттаивают и питают ее влагой, словно жаждущего человека.
Ну, тут я снова соображалку включу. Воды Константинычу предложу... Переживаю я только, что, может, все это проистекает из моего стремления казаться лучше, чем я есть на самом деле?
(А многие ведь так соображалок и не включают, потому Константиныч порою бывает сильно раздражительным.)
.......................................................
Вкручивал лампочку в люстру. Не услышал, как вошла Оксана. Заметил ее только после того, как она сказала:
-Гриша, а я была проституткой.
Я чуть со стула не упал.
-Оксана, что ты такое говоришь? - Спросил я.
Она пожала плечами и улыбнулась.
Я слез со стула и взялся за голову, а она вдруг смеяться начала. Громко. И говорит:
-Да вру я. Успокойся.
-Откуда мне знать: врешь ты или нет? - Спросил я.
А она поглядела на меня как-то странно и говорит:
-Исправленному верить.
Я стал непростительно громко трещать суставами и опомнился лишь тогда, когда Оксана ушла. Остаток дня размышлял над тем, чему же действительно верить в этой жизни.
19 апреля
Прочел в газете объявление: семидесятилетняя девушка ищет мужа. Девяносто-шестьдесят-девяносто. Интим не предлагать.
Отнес это объявление Якову для толкования. Яков прочитал и сказал, что девушка эта, скорее всего, любит любить привселюдно. Извращенка, то есть. На вопрос о том, что же такое "девяносто-шестьдесят-девяносто" Яков однозначно ответить не смог, но предположил, что это - параметры трехмерного пространства в метрах, в которых существует вероятность зарождения привселюдной любви. Это - оптимальные параметры, как заметил Яков, с другими параметрами предлагают интим.
Привселюдно. Поди их разбери этих девушек. Я, например, Оксану на улице и поцеловать стесняюсь. Губы немеют. И, как-то так, даже руки слушаться отказываются. А ей наоборот. Как мимо конторы проходит, всегда меня под руку норовит схватить и голову к плечу моему кренит, ну прямо вроде мы из кино, ей-богу.
.......................................................
Вечером ходил к Рамазу слушать тосты.
Тост от Рамаза.
Жил в горах один прекрасный юноша, который не умел любить и даже не знал, что любить возможно. Однажды он погнал в долину отару овец и, оступившись, сорвался со скалы. Долго он летел вниз и, пока летел, тело его успело раствориться в воздухе, и осталось от тела прекрасного юноши одно сердце. Оно упало к ногам прекрасной девушки. Девушка подняла его с земли и горько заплакала. Слезы ее омыли сердце юноши, и неожиданно к ногам ее упало бездыханное тело, потому что на самом деле оно не растворилось в воздухе, а просто зацепилось за скальный выступ. Девушка отерла слезы, вложила сердце в грудь юноши, и юноша ожил. Так выпьем же за находчивость и сердца, снабженные противоударными покрытиями!
Все выпили. Я записал.
20 апреля
Приходила Оксана. Принесла мне ромашку. Сперва я хотел спросить:
-Что за убожество?
Но вовремя спохватился и сказал ей:
-Какая красота.
Ромашку она испекла из теста.
Вечером я понял и глубоко осознал, что же такое на самом деле счастье человеческое. Счастье - это когда ты нужен кому-то сильно и когда тебе пекут ромашки.
Я так понимаю, что счастья и всего самого хорошего достоин каждый человек на планете, если он в детстве не отрывал бабочкам крылья, конечно. Потому что бывают среди нас еще такие шалопаи, которым очень интересно узнать: что бабочка без крыльев делать станет? И невдомек им, что сдохнет она при первой же возможности.
Пошел к Якову. Задал ему риторический вопрос:
-Как правильно быть счастливым?
Он долго думал. Потом заговорил.
-Када ощущаешь вдруг отчетливо захлестывающую волну счастия, - сказал он. - Прежде всего: нэ швыды. Причаись и постарайся попытаться не зацикливаться на ней. Как бы пропустить сквозь себя, будто ее и нет вовсе. Патамуша в противном случае, волна эта может сокрушить внутри все живое, навроде цунамской волны, або ж шторму. Все, разумеется, зависит от размера волны, но каким бы он нэ був, даже невеликая волна, воспринятая буквально, способна нарушить внутренний душевный баланс и послужить предпосылкой начала конца. Лучшим подспорьем в деле представления счастливой волны, как объекта чудесного явления, является, естественно, юмор. Но перебарщивать не стоит даже при наличии юмора. Стоит тебе только поддаться этой волне, завилять перед нею хвостом, как Жучка перед Тарзаном - сразу будешь встречать уже другую волну. Иной направленности, так сказать. К чему нам крайности? Упиваться счастьем нужно с умом. Это тебе не на балалайке наяривать. Упиваться счастьем нужно уже опосля того, как волна, исследуемая нами, пройдет скрозь тебя, не задев, не повредив внутренней сути. Вот тут-то можно позволить себе оглянуться и, оком победителя измерив размер самой волны, улыбнуться с принебрегом ей в след, и в полной мере насладиться своим стоицизмом в умении быть счастливым. Поял?
Я кивнул, хоть понял и не все. Да и какая разница: понял я все или не все, если я сегодня такой счастливый.
21 апреля
Водится за мной одна глупость. Стыдно признаться, но люблю я в родительском дворе прыгать с крыши сарая в стог сена, что всегда выкладывают за сараем. В детстве частенько таким занимался. Теперь реже. Опаска есть, что крыша провалиться или соседи увидят. Я даже решил первого числа с этой странностью завязать, но чувствую, что не могу. На неделе, наверное, опять пойду прыгну. Да, в общем, глупости это...
22 апреля
Целый день думал о смерти. Переживал из-за наковальни. Кому она достанется, когда меня не станет? Чуть с ума не двинулся. Потом решил: какая разница, что будут делать с моей наковальней и уж тем более с моим телом, если меня в нем уже не будет. Яков же рассказывал, что после смерти, я не умру, а пойду дальше. Правда, куда я смогу пойти без ног, мне пока не совсем ясно. Я так думаю, что при желании можно будет до клуба доползти. До реки - вряд ли, а до клуба - запросто. Но это если руки останутся, потому как без рук и дверь ведь не отворишь.
23 апреля
Я секса не знаю. Степан говорит:
-Это потому, что у тебя видика нет.
Не знаю, может и так, но я секса не знаю. Слышать слыхивал, но никогда им не занимался. Зато я три раза спал с девушками. По настоящему. Аж до самой настоящей близкости и возможности отцовства. Из всего этого понял я одно: в близкости этой присутствует такой страшный момент, когда ты уже забываешь где ты и с кем, и жаждешь только одного, поскорее закончить все это мокрое дело и отвлечься. Я так думаю, что этот момент забытья является разъединяющим фактором, который и противиться истинному единению сердец. Хорошо хоть дети от этого бывают и то польза.
С Оксаной я еще не спал. Страшновато как-то.
.......................................................
Яков сказал однажды, что оптимисты, это те люди, которые в жизни много горя хлебнули и съели каково-то шмаленого волка. Я ему ответил, что волка не ел и горя особого - окромя смерти дедушек, бабушек и своего младшего брата-утопленника - не хлебал, а все ж оптимист.
-Значит из глупости. - Приободрил меня Яков. - Значит, ты - наивный оптимист.
А какая разница, какой я оптимист, если я верю в то, что старую мельницу за конюшней когда-нибудь непременно запустят снова, и она заскрежещет жерновами, и крутанет крыльями аж до самого неба...
Собирался сходить к Вольдемару и поведать ему о путях нахождения оптимизма в себе (ему бы он не помешал, как мне кажется), но, после того случая на лавочке, передумал. Вдруг неправильно поймет.
24 апреля
Сидел у Якова целый вечер. Пытался выяснить: что же все-таки делать со своей виной? Он долго курил, глядел в одну точку, потом сказал:
-Прости ее себе.
Я такого поворота событий не ожидал. Поэтому спросил:
-Как это?
-Да так. - Ответил он. - Просто прости и все.
-А как простить? - Спросил я.
-Ну, шоб простить самого себя, надо вначале полюбить самого себя.
-А как полюбить самого себя? - Спросил я тогда.
-Тю, так ты, значит, самого себя не любишь. Так, значит, ты и меня не любишь. Тю. Не ожидал я от тебя, Гаврило. Я к тебе со всей душой...
-Погоди, Яков. С чего ты взял, что я тебя не люблю? - Спросил я.
-Как с чего, ты ж говоришь, что себя не любишь. А раз так, то ты и ближнего своего не можешь любить. Поял?
-Не. Не понял. - Сказал я.
-Тю. А ну честно скажи: страдаешь остиохондрозом, чы не?
-Есть маленько. Спина побаливает. Особенно по вечерам.
-И давно?
-Года два уже.
-Ото ж бо и воно. Иди домой, Гаврило, и преодолевай косность в мышлении, показателем которой является твой застарелый остеохондроз. Все в природе взаимосвязано. Я тебя чему учил: зри смысл во всем...
-А как же ее преодолевать? - Спросил я.
-Это ты узнаешь, когда преодолеешь. А я тебе больше ничего не скажу. Потому как своим умом думать необходимо. Хоть иногда.
Целый вечер преодолевал косность в мышлении. Пытался понять, как мне научиться любить ближнего, если я не умею любить себя, и как мне полюбить себя, если я не могу простить себе своей вины. К полуночи замучился окончательно, решил - труба мне пришла, по всем параметрам, даже уловил в себе странные пессимистические настроения, потом плюнул в герань и пошел спать.
25 апреля
Сегодня случилась любовь. Правда не со мной (со мной она случилась с полгода назад), но все равно приятно. Любовь написала на заборе Любки Щукиной: "Ты самая лучшая!". Любка бегала по деревне и, краснея, все повторяла:
-Сумасшедший. Люди же прознают.
А люди и сразу знали, что забор обписал отец пятерых детей, глава семейства Карнауховых и просто хороший человек - зоотехник Василий Митрофанович Карнаухов. Всем ясно было, что сделал это никто иной, как он сам, потому что есть у него свой почерк, который с другим почерком ни за что не спутаешь. Многие после этого случая усомнились в его хорошести, а я - нет. Я - не усомнился. Потому что любовь есть любовь и против нее не попрешь. Я бы на его месте, может даже и смалодушничал, и написал не своим почерком, но он не испугался, потому в моих глазах он, как пить дать, герой.
.......................................................
Я растрогался из-за случившейся любви. Решил: при встрече непременно напомню Вольдемару о том, что люблю его, и пусть делает что хочет, хоть позеленеет от непонимания.
.......................................................
Шалопай Димка привез из города новую кассету очень популярного, как он пояснил, певца, которым увлекается вся Европа и часть Азии. Врубил громкость на всю Ивановскую и дал другим людям послушать европейско-азиатские увлечения. Пол дня все слушали молча и сильно восхищались, а потом кто-то спросил:
-Почему чудак из кассеты поет по-русски?
Ну, тут Димка честно и признался, что так, мол, и так, что это никакой не популярный певец, а он сам - Димка поет, что за тем и в город ездил, чтобы в студии звукозаписи запечатлеть свои таланты. Все обалдели. Молча прослушали кассету еще раз, сказали Димке:
-Ну и дерьмо.
И разошлись по домам. Я остался приободрить Димку, все-таки он шалопай, мало чего в голову взбредет. Приободрил, как мог. После этого, он мне подарил книгу "Су Джок для всех". С картинками. Я ее перед сном полистал, даже успел приять для себя систему насекомого и подумал: все-таки добрый дядька этот Су Джок, раз такие хорошие советы людям раздает. Было бы таких мужиков побольше, глядишь, и бандитов бы поубавилось.
26 апреля
Целый день размышлял над тем, кто я есть. Думал так: есть ли я тот, кем я себя ощущаю, или я тот, каким видит меня Оксана или, например, Осипыч? Странно это все. Мудрено. Хочется до безобразия быть просто самим собой, но кто я - непонятно. Когда почувствовал, что мозги закипают от напряжения, включил кассету своего любимого певца и просто классного пацана Андрея Губина. В утешение он спел мне:
Если бы кто-то однажды мне рассказал о тебе,
Я бы подумал, что так не бывает,
или бывает во сне.
И еще:
Ты уходишь одна в синеглазое лето
И тебя не вернуть, и тебя не понять.
Оставляя меня видеть сны до рассвета.
Снова и снова верить и ждать.
Классно поет пацан. Люблю. Под воздействием его ненавязчивой осмысленной музыки я даже понял кое-что из нашего с Яковом разговора. Понял: для того, что бы полюбить себя, нужно чтобы кто-нибудь полюбил тебя, а еще лучше в тебя поверил. Может я и не прав, конечно.
27 апреля
Приходила Оксана, захотела навести порядки в моем доме, прибраться. Я не противился. Пока дрова во дворе рубил, она тихо прибиралась, а потом вдруг ни с того ни с сего, как выскочит на улицу и бегом со двора. Я не понял. Кинулся было за ней, а ее и след простыл. Зашел я в дом, гляжу, а на полу обрывки валяются той картинки, что я рисовал не так давно. Ну я и влип. Думал сперва к Якову бежать, да передумал: самому нужно выкручиваться. Пошел к Оксане домой, сказал ей правду, все, как было. Она не поверила, неверно предположив, что девушку я рисовал с натуры. Ушел домой ни с чем. И зачем я только нарисовал эту картинку? Подумал про себя: ничего, все равно помиримся, не может такого быть, чтобы не помирились. И сразу осекся: когда же начну искоренять в себе этот необоснованный оптимизм?
28 апреля
Вновь встретил на улице молчаливого Вольдемара. Трезвого. В глазах фантазия бушует, сразу видно по нездоровому блеску. Слава Богу, он ничего не помнил из последней нашей с ним встречи. Он спросил меня (говорил он тихо и в нос):
-Григорий, как ты смотришь на то, чтобы отдавать себя людям без остатка?
Я пожал плечами. Переборол желание потрещать суставами пальцев рук. Подумал.
-Да как? - Сказал я. - Смотрю как-то. А что: я кому-то нужен без остатка?
-Я - образно выражаюсь, Григорий. - Сказал Вольдемар.
-А. Ну не знаю. Может и хорошо. Не пробовал я, в общем.
-А я, знаешь ли, Григорий, только этим и занимаюсь и все никак не пойму: как я к этому отношусь?
После этого Вольдемар пригласил меня в гости. Пошли к нему на дачу. По дороге я рассказал ему о книге "Су-Джок для всех". Он заинтересовался. Зашли в хоромы его, а там Машка-насмешница сидит, улыбается на всю ширину лица. Я тихо сел в уголочке и решил не привлекать внимания. Вольдемар стал Машке о "Су-Джок для всех" рассказывать, а она говорит, что читала уже эту книгу. Ну прямо, клуб знатоков, а не Машка. Вольдемар не поверил. А она говорит, хитро прищурившись:
-Могу на деле доказать.
У меня мороз по коже прошел.
-Докажи. - Зачем-то сказал Вольдемар.
Он иногда бывает такой бесшабашный, словно ничего в жизни, вообще, не боится.
-Пожалуйста. - Говорит Машка. - Знаю я одну точку, на которую если придавить, то ты, Вольдемар, станешь говорить без умолку до утра, говорить страстно и горячо, так, как никогда в жизни еще не говорил.
Вольдемар удивленно поглядел на Машку-насмешницу, потом на меня. Я сгруппировался и хотел уже тикать с его дачи, как он вдруг говорит:
-Ну, придави.
Машка-насмешница стала вдруг серьезной на минутку и спросила:
-А не забоишься?
-Там поглядим. - Ответил Вольдемар.
Машка-насмешница хитро улыбнулась, встала на ноги и подошла к, сидящему в кресле, ни в чем не повинному Вольдемару. Зря он ей доверился, ох зря. Я бы ни за что не отважился на такое. Положила ему Машка руки на голову и, я даже не заметил, придавила она ему какую точку или не придавила, вот только Вольдемар резко вскочил на ноги и начал громко о чем-то говорить ей. И даже руками размахивать. Говорил он так зло, словно долго сердился на Машку и теперь вдруг обрел возможность высказать ей это все вслух, говорил так увлеченно и страстно, что у меня чуть крыша не съехала от его тону. О чем он говорил, я сообразить не успел, потому как так испугался, что вскочил на ноги и помчался домой. Все-таки Машка ужасная.
29 апреля
Вечером ходил к Рамазу слушать тосты.
Тост от Рамаза.
Жил на свете умудренный жизнью старец. Какой бы вопрос ему не задавали, на все он мог дать верный ответ. Пришла однажды к старцу маленькая девочка и спросила: сколько тебе лет дедушка? А старец не нашел, что ответить, потому что не знал, сколько ему лет. А не знал он потому, что не думал о себе совершенно, а думал только о людях. Так выпьем же за то, чтобы такая маленькая девочка повстречалась на нашем пути прежде, чем мы станем умудренными старцами!
Все выпили. Я записал. И тоже випил. С горя. Уже ночью пошел к родителям и прыгнул с крыши сарая в стог сена. Зря, потому что сено успели перенести в сарай. Сломал руку. Хорошо, левую.
Ночью отец повез меня в город. В травматологию.
.......................................................
Вернулся из города с гипсом. Ну и жизнь с одной рукой. Не жизнь, а настоящая жопа.
Рано утром пришла Оксана. Плакала. Просила прощенья. Все причитала:
-Это ты из-за меня... Это ты из-за меня...
Кто ей такое сказал? Понавыдумывают, ёшкин кот, чёрти чего. Но я решил в этот раз правды Оксане не говорить, потому что моя правда до добра не доводит, как оказывается.
Сказал ей только:
-Ничего. Все образуется.
И поцеловал в щеку. Она еще громче заплакала. Вот ведь как бывает. Хорошая она у меня, славная.
30 апреля
Проснулся засветло. Пошел к пруду, упал в, мокрую от росы, траву на берегу. Над водой клубилась дымка и такая тишина разливалась по пространству, что мне даже показалось, будто все это происходит не со мной. Раньше думал: Бог - это человек с иконы. Потом поговорил об этом с Яковом и понял, что заблуждался на этот счет конкретно. Он мне втолковал, что Бог - это не одно лицо (как я предполагал), и даже не лицо вообще, а некая своеобразная дымка, подобная той, которая окутывает пруд поутру. И что интересно, дымка эта, как оказывается, окутывает всё на нашей планете (и на других тоже, и в космосе), включая - живое и неживое - и более того, проникает вглубь всякого живого, если оно, конечно, этому не противится. А если противится, то Яков сказал, что тогда это живое становится мертвым и бездушным.
-А какая она эта дымка? - Спросил я.
-Разумная. - Ответил Яков.
-А что такое это живое?
-Живое - это ты и я, звери и птицы, и даже гады ползучие. Но, что удручает, противиться способны только мы с тобой. Зверью это и в голову не придет, потому как оно в ладах с природой живет, а природа и Бог едины. Так-то.
-Разумная, говоришь? Так что, с ней, выходит, и поговорить можно? - Спросил я.
-Можно. - Сказал Яков.
Но я ему тогда не поверил. Только сейчас понял: какой же я дурак был...
Теперь вот лежу, думаю о своей вине и понимаю, что думаю уже о ней не так, как прежде, а совершенно по-другому. Светло, что ли? Думаю так: что поделать, может, если бы я был на месте этого в корень падшего Адама, глядишь, я бы и нашел в себе силы не вестись на происки Евы. Хотя с другой стороны, если бы Ева была не Ева, а моя Оксана, вряд ли я сумел бы противостоять ее чарам. Так или иначе, от этой всеобщей застарелой вины никуда мне не деться, не спрятаться и не укрыться. Единственное, что я могу сделать, это простить себя и, наконец, себя полюбить, а потом полюбить ближнего и дальнего своего, верхнего и нижнего, и научиться жить так, чтобы мне не было стыдно за мою жизнь. Ну а если мне все-таки станет стыдно - человек же я, в конце концов, - пусть у меня в запасе всегда будет много великодушия, чтобы я мог простить себя и других, и не помнить зла. Не знаю, может, это падение мое на меня так подействовало, может, я теперь в ином русле мыслить начну и, вообще, жить... Ну да ладно, на досуге поразмыслю и над этим...
.......................................................
До акции - пять дней. Пора заняться приготовлениями, потому как акцию я решил составить из двух частей: торжественная часть и непосредственно акция. На торжественную часть приглашу Оксану. Хорошо, я ей раньше еще тюльпан выковал. Может, он ей и не понравиться, конечно, но все же. Вот только не знаю, смогу ли я с одной рукой мясо на барбаре изжарить? Ладно, там поглядим. Еще Якова Загорулька непременно приглашу, все-таки он мудрец... И Степана... паразита... И нужно еще Вольдемара пригласить, я ведь его люблю... И, если духу хватит, Машку-насмешницу...
До встречи в мае, Разумная Дымка.
С пониманием, Григорий Астрагалов.