Руж Дмитрий : другие произведения.

Дуэт рассказов. Небоскребы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    дождь, тело, ветер...
Рассказ первый:
Шел дождь

Автор: Даня
~17.10.99

Шёл дождь. Мелкий, долгий, размывающий краски и мысли. Как ей всё опостылело в этом городе! В городе, где вершились судьбы, где происходило всё и ничего не происходило.

Шёл дождь. Она накинула плащ и без зонта, с непокрытой головой вышла из дома. Куда пойти? Улицы были пусты. Изредка пробегал трамвай, проезжал ранний, а может наоборот - запоздавший автомобиль.

Шёл дождь. Он рисовал незамысловатые узоры на свежевыбеленных стенах, стучал по жестяным крышам, собирался в неглубоких ямках, запутывался в волосах. Он мог стереть надписи с заборов, но не в его силах стереть с души следы одиночества, невысказанности, пятна скорби и душевной пустоты.

Шёл дождь. Она начала вспоминать. Прожить пусть и короткую жизнь, будучи забытой всеми - семьёй, друзьями. Друзья. Да у неё их никогда не было. Она шла мимо домов и заглядывала в тёмные окна, за стеклом которых кто-то жил, кто-то ждал, любил, надеялся, верил.

Шёл дождь. Она одела наушники и в плеере заиграл Стинг. День ещё не начинался, а она всё шла, не понимая куда, не зная зачем. Зачем? Может быть чтобы убежать от людей, от этих глаз, которые постоянно её сверлят, словно выворачивая наизнанку. Но невозможно убежать от себя.

Шёл дождь. Она стояла на причале и смотрела на воду. На ней чертились круги, превращавшиеся в слова. В слова, вечные, как сама смерть. Невозможно убежать от себя. Невозможно убежать от жизни.... Разве? Шумный всплеск. Наушники медленно всплыли, а потом снова скрылись под водой. Волны, только что расступившиеся, снова сомкнулись, поглотив горечь, стыд, тоску. На воде всё также чертились круги, превращавшиеся в слова...

Шёл дождь. На причале копошились люди. Из машины вышел молодой лейтенант, кутаясь в плащ, подошёл к толпе. До него доносились обрывки коротких фраз, сухих фраз:

-24 года...

-Погибли...

-Одна...

-Вряд ли...

-Да...

Но он не слушал. Он смотрел на неё, лежавшую на холодных, раскачивающихся под ногами брёвнах, на её правильные черты лица, тонкие губы, высокий лоб, большие глаза, в которых больше не отразится солнце.

Шёл дождь. В городе появилось движение. Забегали автомобили. В окнах зажигались огни, ведь там кто-то жил, ждал, надеялся. Завтра, наконец, выйдет солнце. Для кого? Не дна неё.

Шёл дождь...


* * *


Рассказ второй:
Ушел... Небоскребы.

Автор: Руж Дмитрий
09.02~03.03

"Солнце выйдет для меня", почему-то подумал Корней Иванович Корней, потянулся шестеренчaто и сладко, встал... нет, снова сел.
"Солнце, выйдет, не, для, нее.., солнце..."
Вдруг думать расхотелось и, громыхая чуть настроенными суставами (было еще утро, Корней Иванович только расскрипывался), торжественно изошел по нужде физиологической.

Ветер, жгущий и рвущийся, чистый, сверкающий своей необыкновенной первозданностью гулял где-то невообразимо выше. Окутывая влажный зной поребриков, продолжающихся ступенчато к небесам, плыл, разрезаясь об углы домов и ажурно расслаиваясь, густой, будто даже кашляющий смог. Шелестели люди. Они были крошечны и смешны мне - с заржавленным отблеском одинокой капле на дне края чего-то огромно прямоугольного. Как неинтересно. Скучно и безвыходно...
Вот, уже совсем скоро, уже, кажется, точно - выйдет солнце. Великая звезда не для всех. Хром и пепел, распылившись в шелестящем мире уже занимают больше, говорят и слушают внимательнее зазнавшегося светила. Солнце выйдет... вам не интересно для кого. Для меня это - жизнь; для меня это нечеловечески важно...
Далеко, далеко, над плесенью поребриков, грязью карнизов и кудрявой ванилью смога, выше труб и крыш, там... нет ничего; лишь жгущий, рвущийся и чистый ветер сверкает ничьей обыкновенной первозданностью...

- Да-да...
Миша шел массово, громко и прямо; и, конечно, выпустил это "да-да" без излишнего груза смысла.
Головы крутились, шумели, иногда открывались и тогда начиналась странная мука: выслушать, понять, дополнить инвалидный образ своим синим чудовищем; сострадать их взрывающему отсутствию; и еще долго, невыносимо скучно ждать нового испытания; просто ждать...
Массово, громко, прямо... Легкое слово чуть вспарило над количествами волос, и, недокружившись, взмыло - вверх, выше смога и невыпавшего еще дождя, начиная свой новый грандиозный круг, апогей безвесности. Не заключенное ни в какие рамки, по-настоящему не рожденное и никем не принятое, слово размывалось и расширялось необъяснимо. Последний изгиб облака. Жестяная каемка, стая загибов и болезненная струйка ржавчины; последняя, самая последняя песчинка бетона в атмосфере... дальше - уже только ты...
Нечто чрезвычайно расширенное и плотное, и темное... Слово умерло быстро, исчезло не страдая и не сопротивляясь, разом насытив заоблачность своей необъяснимой красотой, уродливейшей мудростью, минутным, необъяснимым существованием своей формы без содержания.

- Философия, эзотерика... - сухие пальцы ловко шелестели блестящими карточками. - Щелк! - Это, конечно уже не Корней Иванович - Легкий гул минуту заползает из отделенных всевозможностями комнат... Как здесь все отражается, как все четко преломляется... Даже воздух.
- Полный! Вдосталь вас, первосозидателей - год закроем... Кто направил то? - Щелк, щелк, щелк! - Мертвое дело! Это еще если в "текучку", - там можно постараться, позатесаться, ха-х... А я - что? Меня не купишь... Запись - закон! К "фифти" то... и напишешь больше, - что толку? Автоматы..,
- Электричество - сказал я. Извергающийся собеседник чернел и утомлял, но... сделать хоть какие-то шаги, не упасть...
- Вот-вот, переменное... Чудо время!.. В наше...
Чуть выдохнув, легко цепляюсь за шаткие световые дорожки. Там, прямо по курсу, предусмотрительный железостеклянный квадрат - полный обзор, ни пятнышка, ни царапины, никаких оптических эффектов, ни малейшей упущенности в открывающемся пусто рвущемся виде, не открывается.
И не нужно.
- Тогда ведь и по-дружески все это было, по-свойски того гляди, приключалось, эх-х... И что выдумывали, вырисовывали замечательные морозы наши... Эй, слушаешь? Когда не страшно обнимать было, понимаешь, не страшно!! Эх-х...
За окном действительно не было ничего интересного.
- И что проку, скажи, теперь в этом замечательном виде, а? Где теперь твое главное дело? На чем? Смыслили - горе-горе...
В ПАМЯТИ... только не кричать, не спугнуть раньше времени; вдох-выдох.., взгляд туда, левее, правее.., брови - вверх, вниз, вверх, в стороны, вверх.., выдох, вдох-только не кричать.., раньше.
В памяти вырезалось ко времени и сейчас всплыло все предыдущее, что приуспелось таки запомнить... (выдох) те удивительные, действительно удивительные места, то пахнущие, то плывущие, то зовущие тысячью непередаваемых (вдох-выдох) голосов...
И вот, наконец, придя за смерть всего непередаваемого в этот прозрачнейший город, пустые, ведущие все до одной к небоскребам улочки; плетешь: электричество, Гром, автоматы...
- Будто и сказать вам? Чу!.. Не страшно? Что-то вы в лице не меняеетесь, не удивляетесь... Скучно, поди, да не интересно; а я ведь не это хотел вам сказать, хе-хе.., ведь совсем не это...
Тут он тихо встал, остро схватился за волосы; аз!-два - влез на брови; взмах-вверх (край!) - и громко сбил со дна сухую, едко блистающую каплю; и по ресницам, ниже и ниже, расплескался.

Что, что? Чушь?
Обидно...
...я меня" , почем... вич Корне... снова сел...
...друг расхотелось... мыхая, настроенными, физиологически...
Не веришь?
А ведь изошел! Чтоб ему не родиться, смертному!
Да-да-да. Как многие! Как вокруг. Как все...
Последнее, слепое и далекое Солнце, до конца ушло и не всплыло...
"А оно мне надо?" - недоумевал действительный Корней. Питал да искажал пространство истовый обладатель вечномокрой огненной воды и вечнопитательного дерьма. А оно?.. 

			Новые времена! Печальные времена!
			Вещи в витринах, носящие собственные имена,
			делятся ими на
	
			те, которыми вы в состоянии пользоваться, и те,
			которые, по собственной темноте,
			вы приравниваете к мечте
	
			человечества...

"Слава, слава мне!!" - будто забыв все и вся на свете, кричало обезумевшее светило.

---==::==---

	Cмешно не поддаваться, если ты
	стена, а пред тобою - разрушитель.

	К тому же экскаватор мог считать
	ее предметом неодушевленным
	и, до известной степени, подобным
	себе. А в неодушевленном мире
	не принято давать друг другу сдачи.
		
		И. Бродский  Остановка в пустыне
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"