Пионеский вожак Петр Алексеевич Рыбаченок снова со времен Емельяна Пугачева попадает на фронта второй мировой войны и сражается под Ленинградом. Так причудливо время играет с людьми!
ПИОНЕРИЯ АТАКУЕТ!
Вот она та же самая война, правда, еще немного раньше, еще до того, как мальчишка-пионер провалился во время Емельяна Пугачева.
Однако Петр Рыбаченко не был бы Петром Рыбаченко, если не решил осуществить свое вмешательство в очень даже своеобразной форме. А именно приняв облик мальчика, да еще более мелкого, чем он сам пацан являлся на тот момент. Впрочем, разница совсем не велика. Так оно как-то романтичнее и ближе к приключенческому кино.
Но подогнать все остальное для верховного главнокомандующего своими мыслями во сне - уже очень просто.
Петр Рыбаченко хотел сражений и драк, ему представлялось все так романтично...
Но вот ему в данном случае мальчишке-разведчику приказали: "Копай ты банальная единица рабсилы!". Короткими хлопками, небольшой притупившейся от многих тонн вывернутой земли лопатки стирая пот, Мальчишка - верховный генерал над повстанцами Емельяна Пугачева прибил землю и желтеющий дрен вокруг себя. Стряхнул мутные от пыли прилипшие комья с жилистой, коричневой от загара спины с торчащими острыми топориками лопатками. Недовольно насупился, и было воплощенному Создателю Рыбаченко проблем мирозданий.
А от чего; в прошлый раз он стащил у немцев целый ящик эрзац-шоколада( не натуральный конечно, но подделка очень даже неплохая, кроме того пара блоков оказалась самым настоящими шоколадом поставленным гитлеровцам из США!), хотел порадовать девчат. А за это и самовольный поджог склада боеприпасов нацистов, лишь получил по шее. Да еще и босым пяткам крапивой высекли, за самовольное нарушение приказа. Знай, мол, свое место, и следуют приказам. А если тебе еще тринадцати ( расчетам принимающих его за ребенка землян!) считай нет... Хочется чего-то большого или большего, чем просто запоминать, или записывать (Впрочем, при той памяти, что была у верховного главнокомандующего пионерским корпусом Пугачева Петра Рыбаченко последнее и вовсе не обязательно!). Почесывая зудящие пятки, мальчишка-разведчик выложил целую цепочку дернин в виде кургузой дуги, разрубленной пополам проемом, расширяющимся в сторону седеющей осенним златом рощи, от которой они шалопаи сморкатые прибежали.
Петр Рыбаченко усмехнулся и втянул в себя рельефных, но проваливающийся от скудной пайки живот. После воплощения он никогда не ел досыта. Страна истощена войной, в колхозах вкалывают бабы и, ребятня, используя в лучшем случае коней: трактора изъяли для военных нужд. Правда в этом есть и собственная прелесть. Например, голодный желудок находит удовольствие от куска такого банального и не очень-то привлекательного для сытых времен продукта, как сало.
Когда ты рад обычной еде, картошке с молоком, или сорванной осеней ягоде, а грибной суп, сваренный из подарков леса, что ты собирал с девчатами, кажется тебе царским блюдом, то в этом есть и своя прелесть для воплощенного во сне пионера номер один всех времен и народов.
И даже которое удовольствие для Всемогущего Командующего-Творца, сотрясающего мироздания, когда к тебе относятся с пренебрежением, как сопливому мальчишке.
Хотя вот крайне мало приятного в такой работе как копать, копать и еще раз копать. Рутина без романтики, да и тело себе Петр Рыбаченко выбрал хоть и крепкое, но уже ближе к человеческому, чтобы тяготы войны испытать натуральнее. И начинает накапливать почти незнакомое физически совершенным эльфам чувство телесной усталости. И неприятного зуба в мозолистых ладонях, натертых об грубый черенок, небрежно обтесанной лопаты.
- Шнель...Шнель Киндер-Швайн! - И лучистая улыбка после издевательских слов. - Угу, это стояще... - Мальчишка-сержант, тоже вряд ли старше пятнадцати. Поскольку, повыбивала взрослых мужчин война капитально, да и подразделение у них особое - состоящее из одних женщин и подростков! Вот уже бывалый по войне пацан лихо сгреб огромной, тяжелой, явно трофейной (Разумеется, наши таких, бандур, что шею может отломать и утомляет стрелка не носят.) каской, остатки взрыхленной своей, родной, российской земли.
Понимающий пионер номер один всех времен и народов Петя с улыбкой кивнул и, выпрыгнув из отрытого чуть глубже, чем по колено рослого подростка-сержанта (ему, конечно, в нем, куда повыше примерно по пояс), окопа, снова ухватился за рукоятку кирки и одновременно мотыги.
Для осени день выдался на редкость солнечным и теплым, словно вернулось настоящее лето, от чего многие девушки едва прикрыты одеждой, что делает работу не столь утомительно и более интересной для гламурного пионера-командующего, это расы где самый почитаем Бог - Эрос!
Туго приходится русским на фронтах против Германии. Тут уже совсем иное местои и время. Черчилль тоже предал и вошел в антибольшевистскую коалицию.
По жилам течет совсем юная кровь, ты ощущаешь себя почти как человек, и новизна этого восприятия волнует верховного главнокомандующего. Вроде бы люди куда менее совершены, чем они, вот например волдыри от крапивы все еще зудят, или осталось парочка небольших шрамов от касательных ранений. Но это несовершенство, даже как мило сердцу и делает твои подвиги еще более ценными. Тем более, очевидно назревает очень большая драка, ведь пока их вспомогательное подразделение играло второстепенную роль. Хотя тут есть и уже получившие, несмотря на юность боевой опыт кадры.
Лязганье из-за леска ощутимо усилилось, что даже барабанным перепонками стало щекотно, отбивать дробь. Юный воитель Петр Рыбаченко, как раз посмотрел в ту неродную сторону, когда из-за самых красноватых верхушек деревьев вдруг выпрыгнули три призрака, мгновенно блеснувшие на солнце желтым, синим и белым. Быстрые такие стервятники, хищные несмотря на формы чаек.
Петр Рыбаченко, как и положено пионеру-демиургу его ранга, выдал:
- Внезапность на войне, как парус на яхте, только не так заметна!
- Штормовая атмосфера!!! - Истошно заорал юный сержант, в одно мгновение, словно землемер, сложившись пополам на дне окопчика.
Мальчишка-Создатель миров - вот чем возомнил себя Петр Рыбаченко: решил - вот он, наконец, его шанс совершить ратный подвиг и перестать быть лишь паршивым сорванцом, об которого все вытирают ноги. Быстрый бросок подбегаешь к пулемету. Две девушки как раз отвлекались, у одной порвалась рубашка и она, опасаясь остаться совсем в присутствии шантрапы обнаженной, вынуждена была ее штопать, а другая украла от похотливых взглядов безусых юнцов.
Проворный Петр Рыбаченко как раз подловил момент, радостно скаля зубки, поднял тонкими, но сильными, жилистыми руками с мозолистыми ладонями, увесистое оружие. Бесстрашно выставив перед собой обвитый лентами пулемет, чья тяжесть даже приятна - значит может капитально врезать по неприятелю. Мальчишка-сержант съежился и, нахлобучив на голову каску, осыпавшую его струями земли, пробормотал:
- Если застали солдата врасплох, значит, боец в наблюдении плох!
Истребители-штурмовики, грозные и тяжелые Фокке-Вульфы К-11 с двумя 37 - миллиметровыми, двумя 30 - миллиметровыми и двумя 20 - миллиметровыми авиационными орудиями, заревев белугой, сбавились высотой почти до уровня царственных крон деревьев.
Плюнули снарядом из авиапушки и прошли лезвием бритве слева от мгновенно осиротевшего пустотой холма. Теперь стало видно, как поворачивались светловолосые, но с черными со свастикой цвета асбеста повязками головы пилотов. Встав словно закрученный ловким броском гимнастический диска, на широкое крыло, оба самолета синхронно развернулись.
Петр Рыбаченко выпалил исторической фразой:
- Точность вежливость не королей, а тех солдат кто стволами мушкетов поддерживают их трон!
А затем скалясь, пионер-предводитель успел добавить:
- Кто мажет снарядом, измажется испражнениями разрыва!
За ними появились МЕ-309, тоже многоцелевые разработки, способные играть роль и истребителя и штурмовика. Они не реактивные, а винтовые, но тоже развивают колоссальную скорость! Могучие машины с двигателями в 2750 лошадиных сил с тремя пушками калибра 30-миллиметро и четырьмя 20, еще больше снизились. Демиург-пионер Петр Рыбаченко воспринимал их движение замелено, будто древний кинематографический аппарат сильно затормозил. Он-то понимал, что не взять штурмовик пулеметом, даже в орлиный хвост.
Но надо ловить свой шанс. Тем более, что девчата-пулеметчицы уже привстали, и смотрят крайне враждебно. Вот-вот накинуться, вырывая свое оружие захваченное босоногим оборвышем.
Не вдомек им, что у Петра Алексеевича теперь боевого опыта, что и с Покрышкиным не сравнить.
А механические ястребы смерти отвернули в сторону поля, сделали короткую горку, снова раскрутились и, прибавив скорость, понеслись на холм.
Петр Рыбаченко в сильной досаде буркнул:
- Такая цель... Сбить один - орден!
Сержант-малолетка поглядывал теперь попеременно, то на них стервятников с воздушной ямы, то на проплешневелую воронками опушку леска. И хотя Петр Алексеевич демонстрировал осторожную воинственность, уже успевший получить в прежнем бою контузию, командир, только вжимался в землю еще плотнее, словно боксер в битве с грозным панчером сгруппировался, согнув шею, чтобы таким образом представлять собой минимальную цель. На плоскостях бронированной цементированной плитки приближающихся штурмовых самолетов замигали блеклые, розовенькие и желтые точки.
Петр Рыбаченко показал им кукиш. Впрочем, паниковать и кусать губы от досады рано, вот еще один самолет, скоростной обтекаемый ТА-152 с мощнейшим вооружением понесся словно горнолыжник по склонам. И приблизился, сокращая расстояния прыжками кобры на опасную дистанцию.
Проворный пионер-демиург нажал с усилием на гашетку, с трудом упершись ногой устояв от отдачи.
Патроны смачно плюхнулись на еще не успевшую потускнеть траву, вгоняя дерн в черную массу.
Машина с шестью авиапушками и дюжиной реактивных снарядов стала рваться. Причем, бывалый вождь всех времен и народов понимая, что истребитель штурмовик так просто в лоб не пробить, поразил именно мощные ракеты с полужидкой взрывчаткой. Ты и пулемет одно общее, пули прямо в готовящийся для вас презент. Пусть детонирует масса и... Словно взорвались хлопушки праздничного фейерверка, и паршивая смесь пираньи с коршуном рассыпалась на множество пылающих частей.
Петр Рыбаченко философски выдал:
- Промах в подвигах, это характерная черта, тех, кто стремиться откосить от ратной службы!
И успел, скороговоркой добавить:
- Кто косит от армии, будет скошен косой дезертирства и порабощения!
При падании обломков самолета, глухо громыхнуло и сразу же стихло.
Девчата-воительницы радостно воскликнули:
- Ну, ты Эль настоящий орел! Сам товарищ Сталин мог бы гордиться тобой!
Верховный главнокомандующий над пионерским корпусом едва удержался, от того, чтобы не назвать Сталина, то есть своего любимого вождя усатым козлом. За то что фактически просрал страну Ленина.
Вместо этого он ответил:
- Главное, чтобы мной гордилась Родина!
И юный воитель Петр Алексеевич пропел из интернационала:
- Вставай проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов! Кипит наш разум возмущенный, на смертный бой идти готов!
А затем философски изрек:
- Самое страшное проклятие, проклятая неудача в совсем не страшных делах!
Девчата помогли поставить пулемет и самая красивая с русыми волосами, не потерявшая несмотря на скромный военный паек пышности девчонка, крепко поцеловала мальчишку, пионера-демиурга своим бархатными губами. В голове у Петра Рыбаченко закружилось, и алая краска невольно залило лицо, хотя казалось чего смущаться с его малолетним опытом?
Все равно когда-то да придется начинать!
Внезапно воздух вокруг, словно попавший в капкан медведь заныл, и верхушка холма покрылась воющими и разлетающимися осколками камней, вырывающимися из невысоких столбиков коричневой пыли, поднимающихся вокруг. Два истребителя-штурмовика промчались прямо над холмом, и ушли, раскачиваясь, в сторону реки.
Великий пионер-пацан, снова хватается за пулемет, расталкивая девчат, кричит:
- Да я их сейчас окантую в ольховые гробы!
Приподнявшись над бруствером, почувствовавший себя героем Петр Алексеевич подпрыгнул на босых носочках, выискивая достойную цель. Но как на зло не видно ни рам ни "табуреток". А вот командующий сержант подскочил, в досаде выдернул из рук оружие, проорав:
Не мешай старшим, лучше копай!
Без церемоний выложил его пулемет на сошки. Мальчишка и одновременно пионер-демиург снисходительно подчинился и снова с показным исступлением начал выгребать землю сорванной с затылка начальника массивной каской. И посвистывал...
Фашизм не знает ярости и проливает кровь,
Но с нами сила многих, славных поколений!
Заменит злую ненависть горячая любовь,
Ведь с нами Сталин и великий Ленин!
Мальчишку босоногого на части разнесло,
Кровавый дым на городом клубится...
От лодки что мы плавали осталось лишь весло,
Но бодро смотрят с рамы предков лица!
Соседка что пахала справа посмотрела на него с почему мрачностью, словно воплощеный в пацана, а точнее и есть пацан-пионер Петр Рыбаченко бурчит себе под нос что-то крамольное. Отбросила камушек своей девичьей, загорелой, освобожденной от мучительных, тяжелых сапог ножкой, и взъерошила собственные не по полу коротко стриженные волосы( а куда денешься, в длинных и вши быстрее заведутся и в бою фриц как схватит и намотает на руку). Вот босая девчонка и без малейшей охоты трудилась, тем не менее, энергично стряхивая светло-рыжую глину.
Творец-вождь вершитель мирозданий малолетний дед известного писателя Олега Рыбаченко, Петр ощутил скуку. Если войну перехлестывает рутина, то пропадает романтика. Ему, не хотелось по примеру, к сожалению очень многих курить, так подобное деяние постыдно для пионера, но вот желание подраться все возрастало. А это каска, что приходилось, рыть вызывала определенные ассоциации, и желание спеть. Причем, не бурча, себе под нос, а во всю глотку. Петр Рыбаченко, не выдержав, как запоет. Благо голосок у него, красив. Еще даже не стал ломаться, да и ломка бы его поверь совершенно не портит;
Затылок греет мне. стальная каска,
Рисунок смерти, пляшет злая тень!
Не стало жизни, мирной и прекрасной,
Клубиться дым сожженных деревень!
Вот мальчик бос и на плачах котомка,
Худой, оборван, тело в синяках!
Поет он псалом библейский так негромко,
Царапины и язвы на ногах!
В стране ликуют скорби, пляшет горе,
И словно бездна, весь народ впила!
Кровавым отдают и плачут зори.
Лишь гордо светят церкви купола!
Девчонка наклонила лик свой кроткий,
Расправив косы, средь осин и ив!
Бойцам не нужно: табаки и водки,
Молю чтоб Бог, нам благодать излил!
Мерещится с икон святой угодник,
Как будто молний сноп разит с лица!
Спасет тебя ль босую, чудотворниц,
Лохмотья прикрывают телеса!
Прохладно, осень, ты почти нагая,
Не ела долго, ребрышки торчат!
Но черствый хлеб на части разрезая,
Готовишь ужин для Руси солдат!
А Солнце в небе золотистым кругом,
Рисунок четкий, беленьких берез!
Идет девчонка за водою лугом,
Купает ножки в слезах синих рос!
И туча вроде небо распорола,
На ветках иней, круче косогор!
Война все жестче, словно ад Содома,
Блестит хрусталь прозрачнейших озер!
Уж выпал снег, а девушка босая,
Ей больно, ножки стынут но вперед!
Жестока к нищете зима седая,
Мороз суровый выставляет счет!
Но юное сердечко не остыло,
Хоть пальцы посинели - шаг быстрей!
Как бы косточка в трудах не ныла,
Будь быстрой, шустрой словно воробей!
Еще суровей стало, замерзаешь,
Но волю собери, ты всю в кулак!
Рыдая к херувиму, обращаешь,
Чтобы помог в суровых сих делах!
Вот ангелы спустились и мечами.
Согрели ножки и нагую плоть!
Как жемчуг стало, что лилось слезам,
Прекрасно, коль Господь решил помочь!
Мы точно также служим век России,
Стране святейшей, удивившей мир!
Нет во вселенной Родины счастливей,
Весь космос, все просторы покорим!
Хотя полнозвучный певец, не от Бога, а сам воплощенный Бог, Пионер-Вождь Петр Рыбаченко и пел очень красиво, так душевно, что слезы катились у бойцов из глаз, аплодисменты усталых людей оказались достаточно сдержанными. Но мальчишка, пионер-демиург не обижался, не ради хлопаний в ладоши он поет.
Затем ему захотелось опять спеть, что-то не совсем тривиальное и мальчишка разразился поэмой;