Аннотация: История юной принцессы, которой во времена Людовика 14 пришлось стать обыкновенной пастушкой и босой пасти овечек.
БОСИКОМ НАСТОЯЩАЯ ПРИНЦЕССА
Между королем Франции Людовиком четырнадцатым и королем Норвегии Георгием первый был заключен договор. Согласно ему за сына Людовика четырнадцатого должна была выйти дочь Георгия первого. И у него была такая красавица, прекрасная словно солнце, с волосами цвета снега. По обычаю женились тогда довольно рано, и тринадцатилетняя девочка отправилась вместе с конвоем в путь. С ними вместе поехала и приемная дочь короля, Стэлла. Она была злая, но умела хорошо притворятся. И довольно красивая, хоть и с черными волосами.
Её захватили в ходе похода против кочевником на юг. Стэлла ненавидела и завидовала дочери короля Гертруде. Но притворялась её лучшей подругой. И у нее созрел в голове коварный план. На первый взгляд подменить принцессу и выдать себя за нее нереально. Они плывут на большой корабле с почетной охраной и дарами. Но у Гертруды есть слабое место. Она, как и представительницы её династии свято блюдут клятвы, даже невыгодные для себя.
Так и во время разговора со Стэллой( это имя ей дали уже в Норвежском королевстве!), Гертруда поклялась, сердцем своей матери, что выполнит любое желание своей подруги, если та спасет её жизнь.
Тогда коварная Стэлла уже у побережья, во время легкой бури подожгла бочонок с порохом и подорвала корабль. А сама приготовили заранее шлюпку. Все матросы, которым злобная дочь хана подсыпала в вино дурмана погибли. И спаслась только Гертруда, с помощью конечно же названной своей сестры. Та вытащила принцессы на борт.
И потребовала исполнения своей клятвы. Гертруда подтвердила. И Стэлла злобно произнесла:
- Поменяемся с тобой платьями. Теперь ты будешь моей служанкой, а принцессой стану я сама.
Гертруда горько заплакала, но данную клятву приходиться держать. Нельзя нарушать, иначе сердце матери разорваться на части. А дочь хана заняла её место.
По прибытии во дворец Стэлла объявила себя дочерью Георга чудом спасшейся во время кораблекрушения. А Гертруда была вынуждена подтвердить, это поклоном.
Стэлла распорядилась бывшую принцессу отправить на Корсику, пасти овечек. Так она ей якобы дерзила, и она не желает её рядом с собой видеть.
Гертруда стояла в покоях, когда ей приказали идти в караулку. Там ей приказали снять с себя дорогое платьице служанки и принять облачение пастушки. Принцесса сильно смутилась и разревелась. Тогда караулку покинули солдаты, и старая печница выдала ей только стиранную, но ветхую и латанную одежду и деревянные сабо, сказав:
- Вот тебе одежда и обувка на ноги. Там на Корсике тепло и ты привыкнешь.
Гертруда поняв, что сопротивление бесполезно медленно переоделась. Грубые башмаки сабо оказались ей слишком велики и девочка попросту скинула их и решила лучше пройтись босиком. Тем более, что стояла чудесная, майская погода. Это ведь Франция с её куда более ласковым климатов.
Девчонке приказали следовать в карету с решетками на окнах. Она должна была доставить ставшую пастушкой принцессу в совсем не почетную ссылку на Корсику.
Булыжники мостовой нагрелись и больно обожгли непривычные к хождению босиком ножки принцессы. И голую подошву августейшей особы, неприятно раздражала шероховатость поверхности.
Несколько бедняцких мальчиков крутилось возле нее и Гертруда ощутила большой стыд, что она дочь королей шагает как нищая босиком в стареньком, латаном платьице.
Нищая принцесса покраснела от унижения и даже на короткое время забыла, что её изнеженные, розовые пяточки печет колючая мостовая. А это так больно для ножек принцессы, которая босиком была наверное только в ванной из червонного золота усыпанного бриллиантами.
А теперь голые, нежные подошвы юной красавицы терзают жестокие, острые, горячие камни мостовой.
К счастью для девочки карета уже дожидалась её. Она без сопротивление заскочила в нее. И услышала пронзительный свист, смех и восклицания мальчишек:
- Воровку везут!
Принцесса сконфузилась. Она теперь еще и преступница. Она чей род куда древнее, чем у Бурбонов. И ей приходиться сидеть за решеткой, через которую с трудом проникается свет. Печально и грустно. И главное ничего не поделаешь. Начни она кричать, что является дочерью короля, то ей никто и не поверит.
И голые пятки девочки тычут в дубовые доски.
И девочка-принцесса заплакала. Возница и жандармы не обращали на её слезы никакого внимания. Ну, ревет узница, а что ей еще делать? Профессия закалила жандармов и сделала их суровыми.
Гертруда плакала и вспоминала торжественные приемы во дворце когда ей все кланялись, и она чувствовала себя гордой и нужной.
Через несколько часов сидения на голой лавке у девчонки разболелась спина. И она стала стучать кулачками в стену бронированной кареты. Решив что девочка хочет выйти по нужде жандармы выпустили принцессу. Та оказавшись на свободе сделала несколько шагов за кусты, и... разумеется пустилась бежать. Её очень хотелось уйти от жандармов ведущих её в ссылку. Но босые ноги ранил жесткий дерн, а полицейские не спешили. Они двигались словно в замедленной киносъемке. А может им хотелось поучить изнеженную девчонку. А это действительно для принцессы пытка, то что деревенской девчонки было лишь приятной пробежкой.
Гертруда бежала прихрамывая все сильнее, и ее ноги заплетались, босые сбитые подошвы буквально пылали. Наконец она не выдержала, упала на колени и поползла на четвереньках, при этом истошно ревя.
Жандармы припустили вслед за девчонкой теперь побыстрее. Подхватили её под мышки. Девочка растерянно трясла изрезанными и исколотыми ногами, умоляла чтобы её не били.
Жандармы пожалели принцессу и выдали только пару легких шлепков. Правда обещая в следующий раз жестоко выпороть если та попробует сбежать вновь. Хотя Стэлла приказала обращаться с бывшей принцессой, как особой подлого звания, даже беспощадные слуги были тронуты редкой красотой, белоснежной Гертруды, которую только еще больше подчеркивало нищенское платье.
Девочка больше уже не пыталась бежать. Ночью она спала в конюшне, привязанная за ногу толстой веревкой к волосатой лапе жандарма. Понимая, что так просто ей не уйти и сильно в первую очередь устав, девочка проспала всю ночь, почти не обращая внимания на зловоние конюшни.
А на следующий день снова пришлось мучиться на несущейся на всех скоростях тюремной карете, на которой обычно перевозили особо опасных преступников.
Так видимости из-за толстых решеток практически никакой девочка очень скучала. И пыталась вызывая в себе воспоминания, хоть как-то скрасить свои будни.
Например, торжественный прием, или когда ей отец подарил породистого жеребца. Такого белоснежного как и её волосы, белее снежка. Или маленький в яблоках пони. Она любила коней. Что с её скакуном? Наверное, он уже примирился с новой хозяйкой. Стэлла будучи дочерью хана владела прирожденным искусством общения со конями. Нет Гертруде с ней не сравниться в этом деле.
И девочка снова горько заплакала. Получалось все на редкость скверно. И невольно она задремала. Ей снилось, что она пасет овец, и проходит мимо ворот. А на них прибита отрубленная голова её верного белоснежного скакуна. Неожиданно голова оживает и произносит:
- И ты принцесса босиком пасешь овечек. Если бы твоя матушка это узнала, то её сердце бы разорвалось!
Гертруда вздрогнула и проснулась. Ей стало еще тоскливее. Получалось что она не может никому ничего сказать не только потому, что дала клятву, но из-за боязни, что об этом узнает её матушка. А это так ужасно.
И девочка снова захныкала. Это действительно момент невыносимых страданий. Да еще спина ноет. Лежать на деревянной арестантской лавке неудобно, а никто не даст ей подушки.
Когда ночью они остановились на постоялом дворе, то стало намного легче. Бывшей принцессе на ужин дали только кружку молока и свежего черного хлеба. Голодная девочка с удовольствием быстро съела и попросила добавки. В ответ ей двинули по губам, заставив снова горько реветь.
Жандарм ответил казенно:
- Прокурор добавит!
После чего полуголодная Гертруда легла, на сено и свернулась калачиком. И долго не могла уснуть. Ноздри щекотал запах конюшни, высохшие травинки неприятно кололи девичье тело. Девочку мучило бессонница. Она постоянно ворочалась, и за ночь измучалась бедняжка.
Утром ей дали только хлеба с водой. Но он показался голодной девочке необычайно вкусным, хотя челюсти едва шевелились от усталость. Уже в самом тюремной карете Гертруда заснула. Её обиталище равномерно раскачивалось по дороге. Но даже встряска лишь убаюкивала уставшую девочку.
На сменных лошадях карета с решетками неслась достаточно быстро. И вот они уже вечером домчались до моря. Тоже заночевали на постоялом двору. Добросердечная хозяйка обратила внимание что девочка бледна и принесла её крылышко от курицы.
Мясо сделало желудок потяжелее и принцесса уснула.
Утром её ждало новое испытание. Девочку августейших кровей закинули в трюм, к утятам. Они больно щипали Гертруду клювиками и царапали лапками. Это было слишком уж больно и противно. Да еще от утят отвратительно пахло. Её везли, вот так в клетке с домашней птицей в Корсику, захолустное место. Девочка снова разревелась. Но потом ей стало забавно, и подумалось, что утята вовсе не такие уж и страшные.
Из-за птичьего запаха принцессе совсем, не хотелось есть и она стала подкармливать утят, своей тюремной хлебной пайкой.
Потом осторожно гладила их. Уточки перестали щипаться и стали ласковыми. Тогда принцесса стали играть с ними. "Вот это будет король": сказала Гертруда самому крупному утенку. "А вот ты станешь" королевой. Девочка чтобы пометить их использовала ниточки из своего в конец обветшалого и изорванного платья служанки.
И подобная игра стала интересной. Кто-то из уточек получил статус принца, кто герцогов. И Гертруда даже стал дрессировать подружившихся уток. Потом уснула с ними в обнимку.
Очнулась от того, что одна из уточек щекотала, уже поджившую, от босоногого испытания подошву. Девочка погладила уточку по холке и снова уснула.
Конечно, кораблик идет на Корсику медленнее, чем тюремная карета на сменных лошадях. Голодная Гертруда все равно нашла в себе силы делить тюремный паек с утятами и жить дружно с птичьей стай. Утята скидывали ниточка, а принцесса надевала их вновь. Когда птенцы дрались, она представляла будто случилось нападение на дворец и это разбойники атакуют королевскую стражу.
Воображение девочки становилось все богаче и богаче. Она некогда надменная и брезгливая принцесса уже не замечала вони в клетке, и не брезговала, когда что-то выделяли утки, а клетку чистили не часто. И самой изредка приходилось справлять нужду за решеткой. Такой вот неожиданный поворот судьбы: ты принцесса отнюдь не самого маленького королевства, отец на троне двух стран Дании и Норвегии, имеются владения и в Европе. А теперь ты словно грязная нищенка, сидишь, безвылазно в клетке с птенцами. И сама становишься немытой и грязной.
Когда они прибыли на остров, то жандармы прямо в платье кинули девочку в теплые. Средиземное море уже прогрелось, да оно в принципе и за и зиму остывает. В нем плавать очень даже приятно. И отмывания от клеточной грызи. А стража покалывала девчонку палками и смеялась над ней. Гертруда никогда еще не плавала по морю. Так как в Норвегии или даже Дании, даже летом вода холодноватая. Но зато у нее был светлый опыт плескаться в бассейне с золоченными берегами. Как это ей нравилось, особенно зимой. Кругом лежать сугробы, а в громадном, древнем дворце теплой, а в самом бассейне вода подогревается гейзером.
Но тут так просторно, так и хочется взять и уплыть. Поплыть подальше ощутить на себе волю и новые приключения. Гертруда вдруг почувствовала как сошла с нее накипь от боли и унижения.
Но увы счастье оказалось не долгим. Девочку заставили сойти на берег. И взобраться на коня, где её привял к крупу жандарм. Пески пляжа обожгли её босые ноги, и принцесса вскрикнула. Затем она оказалась животом на коне, что крайне больно и неприятно особенно если животное скачет.
К счастью путь оказался не слишком долог - Корсика остров сравнительно небольшой. Но все равно девочка проснулась, трясясь на конском крупе несколько часов, и даже свалилась в оборок. Её привезли на самую южную часть острова, в захолустный хутор. Там в усадьбе проживала строгая помещица Немезида. Она был неприятной, толстой, дамой. Очень скупой. Двор у нее был сравнительно небольшой, да и сама Немезида жила в фактической ссылке.
Жандарм развернул пергамент и огласил распоряжение:
- Данная девка Стэлла, низкого происхождения, распоряжением короля приговаривается к вечной ссылке на остров Корсика, в самым дальний из хуторов. Ее надлежит одевать и кормить как девку подлого звания, и пороть в случае провинности. Работа ей пасти овец, или какая-либо другая не менее унизительная. Находится она тут будет до самой своей смерти или иного распоряжения короля! Да будет так! Людовик четырнадцатый король-Солнце!
Немезида кивнула жирным подбородком и ответила хмуро:
- Овец у нас развелось много и мальчик не справляется с ними. Пусть же Стэлла ему помогает!
Жандармы откланялись, а Гертруду буквально внесли в хлев. После тряски на коне девочка слишком уж разбита и устала.
Немезида приказала конюшему:
- Накорми ее скромнее. Пускай сегодня выспишься и отдохнет. Завтра с утра ей надлежит пасти овец и коз.
Конюшний принес принцессе лепешки, козьего молока и несмотря на запрет хозяйки меда. Уж больно жалко выглядела бледная и разбитая дорогой девочка. Гертруда так устала, что не могла есть и проспала вторую половину дня и всю ночь.
И ей снилось, будто на Норвежском королевство совершила набег орда хана, и вся их семья оказалась в плену. И принцессу вздернули на дыбу выворачивая суставы. Гертруда и сама осознала, что это сон, но так устала и вымоталась в дороге, что не могла и не хотела проснуться. Так и висела на дыбе внушая себе, что это совсем не больно, и огонь под босыми ногами совсем не страшно печет. Потом ей приснилось, что она уснула во сне, прямо с вывернутыми на дыбе суставами. И уже другое, радужное видение, бег по лужайке, подскакивания с зайчиками. Все легко и воздушно.
Виден ярчайший ангелочек, который показывает Гертруде сложные знаки, и растут на пути колоны. И уже большой, крупный ангел произносит:
- Ты мученица, а значит заслужила рай!
И сам архангел Гавриил ведет девочку, по мягче пуха облакам, к небесному престолу.
И там Всемогущий Господь Бог Иисус показывает такие великолепные райские чертоги, что на их фоне меркнут и дворцы Скандинавии и даже прославленные Французский Версаль.
Девочка проснулась от прикосновений прохладной губки к лицу. Она неохотно открыла глаза. Как не хотелось отрываться от картины рая, и возвращаться в вонючий хлев. Правда с мягкой соломой.
Пред ней девочкой стоял мальчишка, примерно на год младше Гертруды. Загорелый на Корсиканском солнце почти до черноты, но брови, ресницы и довольно длинные волосы наоборот выгорели, и стали белые словно переспелая пшеница. Мальчишка был одних коротких штанишках, поджарый, и жилисты, с симпатичным, приятным лицом, и улыбался здоровыми зубами. Гертруда сразу же поняла, что это хороший мальчик и улыбнулась ему в ответ.
Пацан прошептал:
- Меня зовут Эрик. Или еще пастух Эрик. - Тут мальчишка оглянулся и тихо сообщил. - Ты наверное знатная особа и находишься в ссылке?
Принцесса смутилась и покраснела. Ей босоногой, в превратившейся в лохмотья платье, признаваться что она дочь королей, и в ней течет кровь даже самого Карла Великого? Да это чрезвычайно стыдно.
Гертруда дрожащим голоском ответила:
- Нет... С чего ты это взял?
Эрик тихо шепнул:
- Тебя привезли жандармы, несколько человек охраны, и зачитали личный указ короля. Ну, неужели у Людовика четырнадцатого нет других дел, чтобы издавать распоряжение, по какой-то нищей девочке? Кроме того ты слишком бледная, руки и ножки нежные, и видно что ты сбила свои подошвы. Конечно же ты знатная особа.
Гертруда тяжело вздохнула и ответила:
- Да мне... Как-то и самой не хочется вспоминать кто я!
Эрик печально кивнула и шепнул:
-Не смущайся. Я тоже сын герцога, казненного по обвинению в государственной измене. В пять лет меня сослали в самый дальний хутор Корсики. Сначала я был помощником пастушки, дочери графини. Потом, она повзрослела, и отправилась на каторжные работы. Я тоже буду тут пока мне не исполнится шестнадцать. Потом мне скорее всего ожидает Тулон и галеры. Так, что пока ты можешь наслаждаться раем.
Гертруда вздрогну и спросила мальчугана:
- А сам ты не пробовал сбежать?
Эрик отрицательно мотнул головой:
- Тут на десяти миль ни одного хутора, а у хозяйки отличные полевые псы, и постоянно живут четверо опытных полицейских. Они нас обязательно найдут. Я один попробовал сбежать и получил вот это.
Мальчишка показал на плече клеймо, в виде буквы "К", и тяжело вздохнув продолжил:
- Тут еще не так плохо как на каторге, или подземной тюрьме. Мы дышим свежим воздухом, овцы и козы меня слушаются, еда не самая худшая в мире. Когда станем взрослее, будет намного хуже, если...
Гертруда напряглась и спросила у мальчика:
- Если что?
Эрик с улыбкой ответил:
- Если только король вместо галер не распорядится забрать меня в армию. Там тоже тяжело, но есть шанс прославится и получить за ратные подвиги офицерских чин. Из каторги же, только одна дорога на кладбище!
Принцесса хотела на это ответить, но появилось заспанное лицо конюшего. Он сипло проорал:
- Ты что Эр хочешь получить плетей. Уже и так поздно, пора выгонять скотину!
Мальчишка протянул принцессе руку:
- Пошли... Хотя нет! Я выгоняю сам, а ты пока скушай лепешки с молоком и медом. Мед редкое лакомство и тебя попросту пожалели.
И сверкнув босыми пятками мальчуган скрылся за дверь. Эрик был ловок словно ветер.
А Гертруда которая уже недоедала несколько дней, ощутила в себе сильнейший голод и с жадностью набросилась на большую лепешку и крынку молока. Поев и выпив, она бы не отказалась бы и еще. Но надо было следовать за мальчиком.
Трава во дворе неприятно покалывала ноги, но это еще терпимо. Но вот когда Гертруда встала каменистую гряды, и острые, пока еще не успевшие с утра нагреться камни укололи босые ножки принцессы, девочка вскрикнула и отступила на травку. Она тоже немного резала начавшие подживать ступни, но по ней хоть с трудом, но еще можно ходить.
Эрик шагал по камешкам и гравию легко и с улыбкой. Вообще мальчишки если у них ничего не болит, обычно улыбаются. Так стояла жара, сын герцога не носил ничего кроме шорт, полотяной сумки, в которую прихватил себе и подруге завтрах, и кое-что еще. Эрик подгонял овец и коз, двигался бегом, и не стоял на месте. Мальчик находил радость в движениях, то и дело подскакивая. А вот Гертруде каждый шаг давался с мукой.
Чтобы не ступать на камешки, принцесс боком подбиралась по траве к воротам. Затем ей надо было пробежаться по острому гравию дороги.
Эрик видя затруднения девчонки, схватил её под мышку, и бегом перенес. Если учесть, что Гертруда была выше мальчика, и еще не успела отощать, до уровня скелета, то Эрик показал свою не дюжую силу. Его отец, тоже не был слишком уж высоким, но зато отличался силой, без богатырского роста.
Девочка встала на траву и боялась сделать лишний шаг. А Эрик погнал внушительное стадо овец и коз на горное пастбище. Мальчишка двигался быстро, и даже сделал сальто, подгоняя животных. Эрик был словно прирожденный пастух, подвижный и гибкий. Животные слушались его, и шустро передвигались
Тяжело вздохнув Гертруда двинулась за ними. За пределами двора трава была более высокой, и идти по ней оказалось сложнее. Стебли сгибаясь под весом девчонки, жестокого кололи под пятку и другие месте чувствительной подошвы принцессы. Гертруда охала и терпела, безуспешно стараясь догнать уходящее в горы стадо. Но её нервные силы истощились и девочка остановилась и... Начала снова реветь, слезки стекали, по её похудевшим, но еще не утратившим целиком приятной округлости щечкам. Кроме того, бледную кожу стало неприятно саднить от ласкового южного солнца.
Непривычно Белоснежке под светилом на Корсике, особенно в мае.
Гертруда испугано крикнула:
- Эрик!
Мальчишка отозвался на её крик сразу:
- Стой где стоишь, я сейчас буду!
И словно горный олень примчался со всех ног сын герцога. Из него бы отличный получился бы скороход.
Эрик поглядел на расцарапанные ножки Гертруды, а нее покрасневшие руки и личико, приказал:
- Садись мне на спину!
Принцесса осторожно осведомилась:
- А вам не тяжело будет юный герцог?
Мальчика отрицательно мотнул головой:
- Да какие глупости. Наоборот тренировка!
Гертруда села ему на шею. Слишком уж жесткие, хотя относительно широкие плечи, не очень удобно сидеть. Но лучше чем терпеть пытку "испанские сапоги" пусть даже и по высокой, пышной корсиканской травке. А Эрик и в самом деле сильный мальчуган, идет легко и отлично сбалансирован. И сорвал с пальмы листик и прикрыв Гертруду от безжалостного солнца.
Сын герцога на вопрос Гертруды от чего он такой сильный, ответил:
- Наследственное... Кроме того готовясь попасть в королевскую армию, я перетаскиваю на себе тяжелые камешки для тренировки.
Принцесса с беспокойством заметила:
- Овцы и козы пока ты ходишь не разбегутся?
Эрик уверил свою свежеиспеченную подругу:
- Нет! У меня дудочка есть, под её чарующие звуки они собираются вместе.
И мальчик действительно извлек из сумочки очаровательный инструмент и показал его Гертруде.
Принцесса осторожно потрогала его и заметила:
- Красивая у тебя дудочка. Сам вырезал?
Эрик отрицательно мотнул головой:
- Нет! Это еще от моей напарницы осталось. Она, эта дудка из очень прочной древесной породы и может служить десятилетия.
Гертруда удивленно воскликнула:
- Ого! Бывает же такое...
Мальчик заметил:
- Сейчас выйдем на лужайку и я посажу тебя на лопухи. Там ты можешь и подремать. Я же сам со всем справлюсь.
Дрогнувшим голоском принцесса спросила сына герцога:
- Ты наверное презираешь меня, что я такая неженка. Даже босиком по земле ходить не могу.
Эрик в ответ подмигнул ей и заметил:
- Я тоже был там. Разбил в первый же день ноги до крови. Но моя подруга меня понимала и жалела. Ты скоро привыкнешь. Я уже семь лет не знаю башмаков, и как видишь отлично себя чувствую!
- Семь лет! - Гертруда вздрогнула, представив себе на какой срок может затянуться её ссылка. И она все это время будет босячить и ходить в нищем платье. И её нежные подошвы из мягоньких превратятся в лошадиные копытца. И будет очень даже не весело.
Эрик уловив оттенок её в слов, заметил:
- Когда ты повзрослеешь, то могут отправить в работный дом, или на плантации в южную колонию. Так что лучше насладись этим миром.
В ответ принцесса разревелась. И мальчика осознал, что ляпнул очередную бестактность. Но сына герцога этике в ссылке не учили. Эрик чтобы немного успокоить свою визави, да и собрать овец и коз заиграл на дудочке. Музыка была чудесной, и в переливалась по воздуху словно потоки мотыльков. Гертруда перестала плакать. Она за улыбалась и даже стала подпевать. И ссылка показалась ей веселее.
Девушка уселась на лопухи, и укрылась от солнца задремала. Мальчик же продолжал подскакивать и носится, затем помчался к ручью. Проснувшись принцесса осторожно ходила по мягкой травке. Это уже было не так больно, и девочка смогла сделать несколько кругов. На обед мальчик принес ей молока и сушеной рыбы с лепешкой, и пару фруктиков. Нет тут они не голодали. Эрик предложил слетать на морской берег, и подставил для посадки спину.
В море и в самом деле плескаться одно удовольствие. Сын герцога плавал совсем нагишом, и Гертруда решив что нечего стеснятся избавилась от лохмотьев. У нее уже формировалась взрослая фигура, стала выделяться небольшая грудь и бедра. Эрик старался тактично не пялить глаза, но время от время оглядывался. В нем просыпался маленький мужчина. Но все же они еще по детски плескались, и наслаждались водой. Когда солнце склонилось к закату, Гертруда с большим сожалением одела свои рваные не слишком чистые лохмотья и вскарабкавшись на спину Эрику, отправилась восвояси.
День в целом прошел нескучно, хотя нежная кожа кое-где подгорела, а в воде это совсем незаметно. Но почему-то серьезных ожогов удалось избежать.
Сын герцог объяснил ей:
- В этом месте моря вода целебная. Она на дает облазить твоей коже.
Гертруда даже не хотелось возвращаться. А вдруг на нее накричит хозяйка, или вовсе прикажут выпороть.
Но Немезида была чем-то занята, и даже не обратила внимание на стадо. Конюшний спешно пересчитал всех коз и овец, и закрыл юных пастухов в хлеву. После свежего воздуха, вонь чувствовалась ощутимо, но Эрик положил рядом с головкой принцессы венок из свежих весенних цветов и девочка заснула с улыбкой на устах.
Следующий день был похож на предыдущий. Хотя подниматься приходилось рановато, а ложится поздно, никто не мешал отоспаться днем. Еда скудновата, но Эрик ловил рыбу, и взыскивал в лесу орехи и фрукты. Можно было каждый день купаться в море, и играть на свежем воздухе. Своего рожа Гертруда вместо ада, попала в некоторое подобие патриархального, простого рая. Никакой тяжелой работы. Мягкий, и теплый морской климат, минимум назойливых насекомых, и простая и вкусная пища, и часами купание в море.
Постепенно принцесса приучалась ходит босиком. Сначала по травке, затем по песку и камням. Её нежные ножки, быстро стали грубеть, и мальчишка смазывал их рыбьим жиром, чтобы вновь образовавшиеся мозоли не трескались и не чесались. Гертруда по-прежнему ходила или в лохмотьях, либо на свежем воздухе почти голая, совершенно перестав стесняться Эрика. Они впрочем, были скорее, как брат и сестра. Много резвились, играли, рассказывали друг другу забавные страшные истории.
Эрик отличался богатой фантазией, и с ним всегда интересно беседовать. А то что, они были детьми семнадцатого века, только пошло им на пользу. Даже будучи знатной особой, точнее королевской костью Гертруда не знала ни компьютеров, ни телевидения, ни Интернета, ни самолетов и многих других плодов прогресса. И поэтому не страда от их отсутствия.
А чего ей еще не хватает? Хочется прокатиться на пони? Так для это цели и козел сгодится. Гертруда постепенно привыкла к животным, и могла легко оседлать козла. А трусихой она никогда не была. Разве что поплакать не прочь, но это скорее эмоциональный порыв. Море теплое и ласковое под рукой, и можно плескаться все время. Тяжелой работы нет скорее развлечение. Еды хватает, той же рыбы чтобы есть досыта, а Эрик отличную ушицу умеет готовить, что пальчики оближешь, может и мед достать что угодно. Во всяком случае нельзя сказать, чтобы Гертруда страдала от ссылки.
Скорее наоборот, ей уже нравилось бегать босиком по горячим острым камням, и ощущать массажик мозолистой подошвой, и время от времени щелкать плеткой по животным.
Конечно, порой не хватало общения. Во дворце много людей, и разного рода нянек, а тут почти все время с тобой один Эрик. Но пока это еще не стало невыносим. Мальчишка-пастух не успел надоесть, по родителям Гертруда еще не успела смертельно соскучится, а разнообразная рыба приестись. Иногда конечно же хотелось покушать торта, пирожного, или шоколада. Но даже во дворце она не так часто это ела, так как родители беспокоились о ее здоровье. А Эрик иногда залезал в кладовую и похищал кое-какие сладости. Так что нельзя сказать, что Гертруда сидела на исключительно пастушьем пайке.
Так в радости миновало лето и наступила осень. Дни стали короче, ночи длиннее и прохладнее. Но море по-прежнему теплое, и дни веселые.
Гертруда пока жила беззаботно. Хотя зима могла оказаться прохладной, и в море купаться уже будет не столь комфортно. Но ничего, не околеют, и будут другие развлечения.
А вот Стэлла выйдя замуж за принца развела бурную деятельность. Даже удивительную для девочки ровесницы Гертруды. Стэлла плела интриги и сумела обрести сильнейшее влияние на своего тестя Людовика четырнадцатого. Она всячески подталкивала короля-солнце к очередной войне. Захватить Испанию и все ее, а также португальские колонии, было ее мечтанием. А там и Англию подчинить себе. Тем более король Яков слаб и нуждается в французской поддержке. А она бы Стэлла могла бы усестись и за испанский престол.
Из-за обилия дел Стэлла уже стала подзабывать о Гертруде. Пока прибивший из Норвегии посол не напомнил о ней. Дочь хана надеялась, что её бывшая повелительница сильно страдает в ссылке, а может уже наложила на себя руки. Знала бы он реальность, то наверняка бы взбесилась от досады. Что на самом деле принцессе хорошо и весело.
Но ей было не до этого. А вот сейчас у Стэллы возникло колебание. Денег теперь у нее столько, что легко можно нанять профессионального киллера, который прикончит девочку и уберет тем самым опасного свидетеля. Но Стэлле было мало убить свою бывшую напарницу и госпожу. Ей хотелось именно этого - унизить и уничижить гордую принцессу.
Чтобы та не ушла в христианский рай, как юная мученица, а долго страдала в реальном аду нищеты. А какая самая уничижительная профессия, как не пастушка? Нет убивать она Гертруду не будет, но сделать жизнь принцессе потяжелее следует. И для этой цели дочь хана пошлет специального наемника, который должен сделать пребывание принцессы еще более адовым, а заодно время от времени информировать Стэллу.
Только нужно не торопиться и найти человека с фантазией, и владеющего голубиной почтой, который не убивая покалечит, но сведет Гертруду прежде время в могилу, а пропустить ее, через ад до конца.
На Корсике уже начало декабря. Заметно похолодало, и даже с утра на камешка иней. Гертруда выбежала босая, и поежилось. Как резко переминалась погода. Еще вчера было днем больше двадцати градусов, и это приемлемо. А сейчас надул с севера холод, и стало морозно. Принцесса закуталась в пуховый платок, но сильно стали её босые ноги. Она то и дело подскакивала, и старалась найти камешек поострее. Когда температура опускалась медленно, крепкая от природу девочка к этому привыкала и уже не испытывала серьезного дискомфортом. Босые ноги тоже адаптируются к ухудшению климата. Но когда резко скакнула, то это превращается в пытку.
Вот даже у закаленного Эрика ножки стали красными, словно лапки гуся. Мальчишка спросил у конюшего:
- Может найдется для девочки хоть пара башмаков? Она ведь простыть может!
Конюшний со скепсисом спросил у мальчика:
- А тебе? Сам то ты выдержишь?
Эрик уверенно произнес:
- Ты знаешь, я ни разу не кашлял, хотя все прошлые зимы проходил босиком. Но она ведь еще девочка, и не закаленная, как местные крестьянки с раненного детства.
Конюшний согласно кивнул:
- Я попрошу у хозяйки.
И грузный, крупный мужчина отправился в дом. И через минуту вылетел словно ужаленный, провизжав:
- Госпожа запретила! Снег еще не выпал, и вы должны оба босыми ходить! Иначе вас выпорют на конюшне!
Эрик тяжело вздохнул и произнес:
- Ладно! Так и быть, обойдемся!
Быстро выгнав скотину, мальчишка предложила принцессе снова сесть на его спину. А сам принялся энергично массировать босые, огрубевшие и задубевшие от холода подошвы девчонки. Гертруда тряслась от холода, но быстро согрелась, тем более что выглянуло солнышко, и утих ветер. А сын герцога сорвав из пальм листья принялся мастерить для принцессы высокие сапожки.
Гертруда в досаде пропела:
- Ну почему не длиться лето круглый год, ну почему мороз нам пятки сильно жжет!
Эрик философски заметил:
- Чтобы ноги не были слишком мягкими есть камень, а чтобы мы не нежились зима. А она тут достаточно нежная.
Тем не менее выбравшись на лужайку мальчишка распалил костер, и подогрел молока с медом, заставив выпить принцессу:
- Нельзя тебе простывать. Тут лекарей и в помине нет. А что-то есть у жандармов залечат.
Озноб у Гертруды прошел, и укрывшись шерстяным платком и листьями девочка, на солнце задремала.
Потом проснулась уже когда стемнело. Стало прохладнее, но еще терпимо. Так она в самодельных сапожках, и в листьях пошла вслед за Эриком, который как ни в чем не бывало носился полуголым. Разве что майку накинул на мускулистый торс. Нет это мальчика никто не берет.
Зима на Корсике, особенно на южной оконечности действительно мягкая. Следующие дни оказались куда теплее. И Гертруда снова бегала, особенно после восхода солнца босиком по камешкам, и хоть бы раз чихнула. Снег выпал только ночью на Рождество. Скотину в этот день не выгнали, и впервые за долгое время мальчик и девочка оказались в хозяйском тереме. Немезида решила себе устроит праздник, и поэтому ей наготовили всякой всячины. А Эрик и Гертруда прислуживали ей за столом. Немезида была весела. Рядом с ней сидела гостья, которую принцесса вначале приняла за юношу. Мужская одежда, короткая светлая стрижка и мужественные подбородок. Потом по фигуре и обращению миледи, Гертруда поняла, что это женщина и женщина красивая, примерно двадцати пяти лет, или даже младше.
Но несмотря на красоту слишком уже жесткий у нее взгляд стальных глаз, и сильные руки, с набитыми костяшками кулаков. Словно у уличного бойца.
Она улыбнулась Гертруда, широкой улыбкой с белыми, блестящими, и крупными зубами. Но глаза смотрели по-прежнему холодно и жестко. И ней девчонка ощутила некоторую хорошо скрытую враждебность.
Женщина впрочем приветливо и ласковым голосом произнесла:
- Пускай эти дети сядут к столу, и пообедают с нами. Тебе ведь Стэлла очень хочется тортика?
Да в последнее время Гертруда все чаше и чаще мечтала о тортах и бисквитах с кремом, которые ела у себя во дворце. Это и в самом деле ей не хватало. И опасаясь что это смазливая тетка с кулаками убийцы передумает принцесса тут же вскочила на предложенное ей кресло. Немного сдержано присел и Эрик. Ему тоже очень хотелось отведать торта.
Женщина посмотрела Гертруду. Та осторожно взяла в руки вилку и ножик. И посмотрела на леди, не решаясь резать самой.
Миледи ласково произнесла:
- Отрезай крошка сколько хочешь, и мальчик пускай тоже поесть.
Гертруда принялась резать, она делала это аккуратно, в соответствии с этикетом. Женщина-воин внимательно следила за её движениями. Мальчишка, который уже успел позабыть за почти восемь лет положения пастуха хорошие манеры, действовал более грубо, но тоже по примеру напарницы взял в руки нож и вилку. И перепачкался в ароматном креме.
А Гертруда ела очень аккуратно, стараясь не заляпаться. Девочка после долгого перерыва наконец ощутила на языке незабываемый вкус бисквита и шоколадного крема. Как это здорово кушать торт, вкус которого она не успела забыть.
Миледи ласково спросила девчонку на норвежском языке:
- Ты наверное знатная сеньора?
Гертруда машинально ответила, соврав:
- Нет!
Женщина плотоядно улыбнулась и заметила:
- Но твоя красота и манеры выдают тебя с головой. Так ведь Гертруда!
Принцесса вздрогнула и выдала себя:
- Что вы знаете мое имя?
Миледи заулыбалась и на норвежском языке продолжила:
- Не бойся... Когда черноволосая самозванка предложила за тобой следить и портить тебе жизнь, мне сразу показалось, что дело тут нечисто. С чего это принцессе и жене наследного принца, так изощренно мстить служанке. Кроме того я слыхала об вашей семье. Вы скандинавы и практические все белокурые. А он черная брюнетка, совсем не похожая на своего отца. Тем не менее сумела очаровать Людовика четырнадцатого и этот старикан по уши в нее влюблен. Так что я подумала - приму еще предложение и погорю с собой.
Гертруда тяжело вздохнув, заметила:
- Я поклялась сердцем матери никому ничего не говорить!
Миледи кивнула головой и вкрадчиво произнесла:
- Это объясняет твое молчание, но... Рано или поздно обман Стэллы вскроется и... Ей не сносить головы.
Принцесса улыбнулась, но тут же нахмурилась, произнеся:
- Никто не поверит, что босоногая нищенка королевская дочь.
Миледи решительно отвергла сомнения:
- Мы можем написать письмо твоему отцу и он лично посетит двор Людовика четырнадцатого. Тогда все проблемы решаться разом. Стоит тебе только начертать на пергаменте несколько слов, и со Стэллой будет покончено!
Гертруда оживилась и посмотрела на Эрика. Тот видимо не знал норвежского языка, и не обращал внимания на разговор. Хотя принцессе вовсе и не было плохо в ссылке, ей уже не хотелось больше мириться с правлением Стэллы. И девчонка решилась:
- Я начертаю письмо своему отцу!
Миледи широко улыбнулась, и сказала девочке:
- Уйдем в другую комнату. Перо и чернила уже готовы.
Гертруда отправилась вслед за женщиной воином. Босые ноги принцессы шагали почти бесшумно, а сапоги миледи скрипели. Смешно, но королевская особа выглядит нищенкой в лохмотьях, на фоне женщины в одежде мужчины.
Усевшись Гертруда обмакнула в чернильницу перо. Она не знала, что конкретно писать. Тем более, клятва еще действовала, и она не хотела её нарушать. Впрочем, можно поступить.
Миледи поняв причину колебаний, подсказала:
- Напиши просто: папа я тебя очень люблю и хочу видеть. Приезжай в Париж скорее, любящая тебя Гертруда.
Принцесса перекрестилась и несколько раз окунув перо в чернильницу набросала несколько слов. Затем поставила свою роспись...
Миледи подняла написанное, вложила в конверт и поставила печать. После чего поцеловала на прощание принцессу, прошептав:
- Письмо будет доставлено по адресу. А Стэлле мы нанесем смертельный удар.
И скрипя черными, блестящими сапогами женщина-кобра покинула комнату, теремка, на удаленном хуторе.
Гертруда прошептала вдогонку миледи:
- Да поможет нам Бог!
СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА И БОСИКОМ ГЕРДА
Девочка была Гердой и весной, как только сошел снег, отправилась за город искать своего названного братца Кая. Она прихватила с босой небольшую сумку с едой, и надела свои красные башмачки, самое драгоценное, что у нее было. Светило солнышко, и стояла чудная весенняя погода. Герда шла бодро и насвистывала песенку: