В первой половине июня войска Третьего Рейха подошли к Торонто и окружили крупнейший город Канады. Американцы пытались зацепиться за крупный населенный пункт. И подтягивали туда войска. Немцы же по традиции окружили город, стараясь наносить удары более уязвимым пунктам. Сражения развернулись самые масштабные с участием более чем по полтора миллиона солдат с каждой стороны. Американский пистолет-пулемет уступал немецкой штурмовой винтовке особенно последним моделям МР-54, а остальная техника тем более.
Американцы не слишком устойчивые в боях. Многие из них предпочитали прятаться в ходе артобстрелов или вовсе сдаваться - особенно попав в котел.
С немцами драться - надо не бояться! И не боятся этого советский солдаты, а на счет американских возникли большие сомнения. Тем не менее янки сражаются, и продвигаться приходится с потерями для немцев.
Супертанк "Монстр" продвигался к Торонто. Ему предстояло теперь обстреливать укрепленный город-крепость. Главная наводчица Адала несколько расстроилась из-за этого. Так как в ходе обстрела должно погибнуть слишком много мирных жителей.
Эта молодая женщина вовсе не была злой. Но свой долг перед Третьим Рейхом разумеет готова выполнить.
Жизнь вещь сложная. Адала не была чистокровной немкой. У нее был русский отец, что, конечно же, портило имидж. Но ее мама официально утверждала, что понесла Адалу от немца. Сама девушка от этих намеков сильно комплексовала. Ушла на восточный фронт в сорок втором году, когда фюрер разрешил использовать в боевых действиях и женщин.
Воевала некоторое время снайпером. Отличалась меткостью, и хорошими счетами. Получила железные кресты первого и второго класса. Затем крест воинских заслуг в серебре и в золоте. А также крест снайпера, сначала в серебре, потом в золоте. Принимала участие в штурме Лондона. Потом снова оказалась на восточном фронте. Завоевала себе звание одного из лучших снайперов Третьего Рейха. Получила крест снайпер в золоте и с бриллиантам, а также Рыцарский Крест Железного креста.
Была приставлена главной наводчицей и командиром супертанка "Монстр". Что весьма престижно.
Адала конечно наводчица высшего класса. И была умелым и хитрым снайпером. А ее счету четыре советских генерала, и более сорока офицеров. К русским Адала относилась с уважением. Действительно сопротивлялись они упорно. Девушка, например, участвовала в штурме Севастополя. Видела массовый героизм советских войск. Потом она сражалась и на подступах Сталинграда, и в самом Сталинграде. Дралась и англичанами - тоже серьезными, хоть и не такими как русские бойцами.
Адала избежала серьезных ранений, но несколько раз ее слегка поцарапали пули и осколки. Так что риск для жизни был. Девушка закалилась в боях, и сейчас себя чувствовала почти тыловой крысой. Действительно "Монстр" оружие с большой дистанции и еще четыреста миллиметров легированной брони.
Не слишком себя доблестной в подобном танке чувствуешь. А тут еще и стреляй по городу. Снайпер все-таки убивает исключительно военных. А тут...
Адала отдавая приказ выстрелить, прошептала:
- Да сохранит господь сердца наши в чистоте!
Вот носится Питер. Симпатичный мальчишка в одних лишь шортах, что идет ему - рельефному, загорелому, с хорошей фигурой. Мальчишка красивый и многие девушки жадно смотрят на него, а то и стараются пощупать. Адала на их строго прикрикивает, чтобы не делали это слишком открыто. Да и затаскать подростка могут. Еще организм не созрел, тут пятнадцать здоровых, полнозрелых девчонок. Пусть лучше ищут себе взрослых мужчин.
Питер из бедной семьи, ему, конечно, пристроится на супертанк огромная удача. Тут и платят больше и сравнительно безопасно.
Но когда подросток застрел пленного, чернокожего старика, это вызвало у Адалы неприятный осадок.
Действительно нельзя убивать безоружного, некрасиво это. Может, правда, что застрелили старика это лично меньшая потеря - не так жалко. Но все равно неприятно.
Адала ничего не сказала Питеру, но решила, что при случае подстроит мальчишке какую-нибудь пакость. А пока пускай работает... Адала представила себе, как порют мальчишку. Интересно закричит ли он?
Девушка как-то читала книгу про сына Стеньки Разина.
Мальчишка лет тринадцати был арестован вместе с отцом. Батька понятно известный бунтарь, проливший потоки крови. Но сын еще совсем ребенок. Какой с него спроси.
Но помощник Корнила бывшего войскового атамана расценил иначе. И предложил мальчишку допросить с пристрастием - а вдруг знает, где находятся клады отца.
Сына Стеньки Разина привели в пыточный подвал. Мальчишка старался смотреть прямо и держаться гордо. Хотя внутри был страшно. Развешаны пыточный инструменты, пылает камин. Палачи в красных касках.
Самоса подошел к мальчишке, протянул руку, тряхнул за воротник и грозно спросил:
- Расскажешь, где тятька прятал клады, отпустим на волю. Нет - будем пытать!
Сын Стеньки Разина Гришка отважно ответил:
- Я вам ничего не скажу! И тебе тем более!
Самоса рявкнул:
- Пытать сорванца!
И лично потянул за ворот, срывая кафтан с мальчишки. Гришку раздели, и поволокли на дыбу. Мальчишка отчаянно пытался отбрыкиваться. Но опытные палачи ударом по шее обездвижили Гришку. Потом закрепили его руки сзади и стали поднимать за веревку. Мальчишка заскрежетал зубами. Палач схватил пацана за туловище и тряхнул, провернув в суставах. Гришка тяжело задышал, но сдержал крик.
Дьяк, диктующий писцам, прогнусавил:
- Говори вор, где твой тятька прятал клады.
Мальчишка с презрением в голосе ответил:
- Даже если бы и знал, то не сказал бы!
Самоса приказал палачу:
- Бей! Десять ударов с бережением!
Палач размерено наносил удары. Тело Гришки содрогалось. На десятом ударам истязатель замер. И посмотрел на Самосу. Во время экзекуции мальчишка молчал, закусив губу.
Дьяк, прогнусавил:
- Говори вор, где тятька припрятывал клады?
Гришка крикнул:
- Не скажу!
Самоса рыкнул:
- Пять ударов без сбережения!
Палач обрушил на мальчика удар с размаха, сотрясая все тело. Гришка вскрикнул, но прикусил губу. Последовал второй удар. Тоже размашистый и сильный. Гришка продолжал молчать. И снова третий удар, закапала кровь с рассеченной кожи.
Самоса хмуро смотрел на то, как порют мальчишку. Конечно, сынок мог и не знать, где Стенька спрятал клад. И даже, пожалуй, настоящие сокровища. Но следует допросить мальчишку. И вырвать с него тайны.
После пятого удара кровь закапала активно.
Дьяк повторил вопрос. Гришка молчал.
Самоса приказал:
- Прижги ему пятку.
Палач достал кусок раскаленного железа, и поднес его к босой подошве мальчишки. Тот содрогнулся, перекосился, и.... потерял сознание.
Адала подумала, что Питера неплохо было бы пропустить, через это, чтобы он не убивал безоружных и старых. Нехорошо поступил Питер. А каков бы он был бы в реальном, контактном бою? Не оробел бы?
Сын Стеньки Разина Гришка, кстати, знал, где спрятан один из кладов отца, но молчал. Его привели в себя, вылив ведро ледяной воды. Потом Самоса приказал:
- Прижгите железом и вторую пятку!
На сей раз мальчишка не отключился, пробовал дергаться, но босые ноги Гришки зажаты в колодке.
Самоса прошипел:
- Еще пять плетей, без бережения!
После пятого удара, светлая голова мальчишки мотнулась, и Гришка потерял сознание.
Опытный в пыточном деле дьяк посоветовал:
- Дай ему отойти! Ребенок все-таки, еще откинется!
Самоса сурово произнес:
- Снять щенка! Обтереть водкой, и положить на кровать... Пусть отойдет! Назавтра продолжим пытку!
Гришку сняли с дыбы и протерли рассечения, смесью спирта и воды. Мальчик дергался: водка жжет. Потом Гришке дали горячего бульона, заперли в натопленной камере. Но на всякий случай приковали пацана за шею цепью и дали уснуть. Мальчишка спал на животе, кровать была мягкой. На пытке у палачей жертвы часто умирают, а Самоса хотел знать, где Стенька припрятал свои сокровища.
Дав Гришке отойти и поспать, на следующий день мальчика снова приволокли в пыточную. Опять вздернули на дыбу. Уже растянутым суставам Гришки стало больнее. К ногам мальчишки повесили гирьки. Чтобы сильнее растянуть мышцы. Потом палач, улыбаясь, поднес раскаленное железо и приложил к груди Гришки. Мальчишка заскрежетал зубами от дикой боли.
Самоса проревел:
- Говори вор!
Пахло паленым. Запах жареного мяса усиливался. Глаза у Гришки от болевого шока перекосились, и мальчик опять потерял сознание. Палач отнял железо от груди и произнес:
- Крепкий отрок...
Самоса рыкнул:
- Надо его расколоть... Жаровню к ногам!
Палач смазал подошвы мальчишки маслом, и на расстоянии распалил жаровню. Уже подпаленным пяткам было очень больно. Мальчишка тяжело дышал. Ронял смесь пота и крови, скрежетал зубами, но молчал. Хотя это ему дорого стоило. Усилия были отчаянные.
Самоса свирепо рычал:
- Будешь говорить! Эй, заплечный бей!
Палач обрушил удары на Гришку. На десятом ударе голова мальчика вяло мотнулась и завалилась. Пришел в себя мальчишка не сразу, даже после того как на него вылили ведро воды. Самоса ударили Гришку по лицу и приказал:
- Еще бей!
Дьяк заметил:
- Подохнет оголец....
Самоса прорычал:
- Черт! Снимите его с дыбы! Завтра продолжим!
Гришку снова сняли с пыточного приспособления и отнесли в комнату. Мальчик бился и дергался. Погрузился в тяжелый, бредовый сон. Потом очнулся и заплакал. Но как только появился тюремщик, смолк и зло посмотрел на него. Тот швырнул пацану хлеба с квасом. Шансов убежать у мальчишки не было, тем более его приковали за шею.
На следующий день Гришку пытали немного по-другому. Подняли в потолку, вздернув руки на дыбе, а потом отпустили. Такая дикая боль, что
прерывает дыхание. Мальчишку поднимали трижды, пока он не потерял сознание.
После чего палач снова бил кнутом, и прижег живот раскаленным железом. Хорошенько помучив мальчишку, его отпустили и отвели в камеру. Ничего добиться палачам не удалось.
На следующий день, Гришку вздернули на дыбу, под босыми ногами разожгли жаровню, а по спине и ягодицам были раскаленной проволокой. Мальчишка несколько раз на протяжении пытки терял сознание, но приходил в себя. Пока палачи сами не устали, прекратив истязания.
На следующий день мальчика растянули, и палач стали ломать пальцы ног раскаленными щипцами, а также давить ребра. Гришка несколько раз вскрикивал, но требования что-либо сказать - отвечал мычанием.
И снова получал кнутом.
Прошло две недели. Детское тело Гришки уже измучено пытками. Боль везде. Ни осталось, ни кровинки, ни жилки не тронутой болью. Поначалу когда его били, и жгли, хотелось кинуться и приглушить взрывы в теле. Но когда боль охватило всю сущность, она притупилась.
Самоса и сам видел, что шансы выбить что-либо у Гришки тают на глазах. Палачи попробовали новое средство. Нашли муку. Волосы у Гришки сбрили, и стали капать на темя холодную воду. Пытка жестокая и эффективная. Через несколько часов кажется, что в мозгу взрываются бомбы. Гришка почти ослеп и оглох. Он уже не слышал слов произносимых палачом и Самосой.
Те сдались, снова потащили на дыбу. Не понимая, что любая боль для мальчишки была лишь отрадой - отвлекая от более страшной язвы в мозгу.
От огня и ударов плетью посветлело в глазах.
Гришка пришел в себя и смог разглядеть палачей. Вот истязатель подкладывает гирьки к колодке, в которой зажали мальчишке ноги. Боль в руках и плечах становится сильнее, но она отвлекает от ада в мозгах.
Самоса ревет во всю глотку. Он сам рыжий, с бородой:
- Говори щенок, где отец прятал клады!
Гришка мотает головой. В ответ следует удар сотрясающий тело, лупят сильно. Другой палач под босыми ногами мальчишки нагребает жар под дыбой. Жутко, но не так уже страшно.
Вот стоит Корнила, крестный отец Стеньки Разина и бывший войсковой атаман. Постаревший, с седой бородой. В его взгляде есть даже подобие сочувствие истязаемому ребенку. Рядом стоит боярин в бобровой шапке. Ему явно жарко в пыточном помещении. И на лице явный интерес к истязанию мальчика. Пытка продолжается. Гришка вдруг ощутил в себе прилив сил и запел: