Аннотация: Прошу прощения за большое количество иноземной речи.
Я проследил за ним взглядом и заметил, что он исчезает на чердаке соседнего с этим дома. Нет, проложили его аккуратно - с первого взгляда не заметишь, но, очевидно, ветер сдул его с крыши, да и я специально всматривался, так что заметил раскачивающийся на вису отрезок.
"Приплыли!" - было первой мыслью. На несколько мгновений я впал в ступор, так как первым позывом было метнуться куда-нибудь в укрытие, вторым - выручать Дымова, а третьим было осознание того, что уйти просто так нам не дадут.
Но первый порыв прошёл, и я начал думать более позитивно, благо кое-какие домашние заготовки у нас были.
Ленивой, даже можно сказать нарочито ленивой, походкой я направился к дому. Медленно поднялся на крыльцо и зашёл внутрь.
- О, Антон, смотри, здесь тоже детей не было, - начал Зельц.
- Тихо, не шебуршись! - прервал я его. - В деревне - немцы. Я наблюдательный пункт с телефоном засёк. Думаю, минут через десять-пятнадцать нас брать будут.
Лёша остолбенел на мгновение, затем рванулся к выходу. Я еле успел поймать его за локоть:
- Поздняк метаться - к лесу нам просто так уйти не дадут. Я думаю - там засада! - отрывисто бросил я ему. - Спрячь своё удостоверение где-нибудь здесь в доме... - и я, нагнувшись, вытащил из-за голенища сапога свёрток с заготовленой "липой".
Так получилось, что аусвайсы полицаев, убитых нами в той деревне, где мы забрали Лидию, были без фотографий, и Бродяга во время пребывания на МТС немного поработал над ними, так что сейчас у меня был документ на имя Захара Стополова, 1908 года рождения, сотрудника местной Вспомогательной полиции. Был сей документ выдан комендатурой Логойска две недели назад.
А Дымов стал Лександром Пройтой, восемнадцатого года рождения, и тоже - сотрудником Вспомогательной полиции.
- Так. Лёша, повязку пока не доставай, и... - я на секунду задумался, оглядывая комнату, - как документы спрячешь, ходики со стены сними, - и я показал на настенные часы с боем.
- Ээ... - Дымов на некоторое время потерял дар речи.
- Ну, должно же быть какое-то оправдание, почему мы оказались так далеко от родных мест. Так, хоть, сразу в расход не пустят... А там выкрутимся. Ну, чего застыл?! - прикрикнул я на него.
- Есть! - Алексей, похоже, пришёл в себя.
- И говор свой интеллигентный изврати как-нибудь, я тебя прошу, - добавил я .
... Когда мы вышли из дома, нагруженные двумя мешками с небогатым скарбом, нас уже поджидали. Стоило мне сделать несколько шагов, как из-за забора раздалась команда:
- Halt! Hende hoh!
Я послушно выронил мешок и потянул руки вверх. Скосив глаза я увидел двух солдат, держащих нас на прицеле.
- Nicht schießen... - как можно жалостливее попросил я. - Wir sind von der Hilfspolizei! - добавил я, безбожно коверкая немецкие слова.
Вдалеке послышался шум мотора. "А вот и начальство гадское приехало!" - подумал я и покосился на Дымова.
- Nicht verdrehen den Kopf! - раздалось из-за забора, и мне пришлось замереть.
Наконец, в клубах пыли показался "кубельваген", а за ним - грузовик, всё тот же вездесущий "Блиц". "Недоджип" остановился и с переднего места выбрался немец. "Ого, вот это горилла!" - в этом эсэсовце было под два метра росту и сильно больше центнера - весу.
Вулезший вслед за ним офицер казался подростком, хотя на все сто соответствовал "арийскому стандарту" - атлетичный блондин, выше меня сантиметров на пять-семь. Оба были одеты в камуфлированные мелкими пятнышками парки. В открытом вороте офицера я увидел петлицу с тремя "кубиками". "Унтерштурмфюрер - по-армейски лейтенант", - вспомнил я.
Однако первыми в ворота вошли два выбравшихся из грузовика автоматчика и немедленно взяли нас с Зельцем на прицел, причём встали ребятишки весьма грамотно - так, чтобы фрицы за забором не попали на директриссу.
- Wer ist es? - лениво спросил "зазаборных" старший эсэсовец, остановившись метрах в трёх от нас.
- Sie sagen, dass aus der Hilfspolizei, - ответил тот, что скомандовал мне поднять руки.
- Es ist interessant, - протянул офицер, и сделал жест какому-то гражданскому, стоявшему у него за спиной. - Stellen Sie, wenn sie keine Papiere haben?
- Документы у вас есть? Кто вы? Шпионы? Комиссары? - голос переводчика был резким и неприятным.
- Да... то есть нет, господин начальник. - я постарался сыграть смятение. - Туточки они - в кармане, - и я пальцем показал на нагрудный карман пиджака.
Эсэсовец выслушал перевод, брезгливо скривился и скомандовал:
- Brunner, zu überprüfen!
Из-за его спины вышел ещё один эсэсовец, с одним "кубиком" и полоской в петлице, одетый в обычную серую форму, и приблизился к нам с Дымовым. Первым делом он вытащил из моего кармана аусвайс и, сделав несколько шагов, отдал его офицеру. Затем он повторил ту же операцию с Зельцем. Я думал, что после предъявления документов немцы расслабятся, но автоматчики продолжали держать нас на прицеле, да и "зазоборные" - тоже. А, с учётом того, что из грузовика вылезло никак не меньше десятка вражеских солдат - рыпаться было рановато.
Унтерштурмфюрер развернул наши бумаги и стал придирчиво их рассматривать, затем что-то негромко спросил у переводчика:
- Как вы оказалис в этом районе? - перевёл он вопрос.
- Так это... - я изобразил смущение, - Тут нам сказалы деревенек пустых много. Ну, мы и решылы вещичек каких-нито собрать... - и я кивнул на наши мешки.
Переводчик разразился длинной фразой по-немецки, я же прислушивался, стараясь уловить знакомые слова. "Так, "Borrowers" - это, "заемщики" по-английски, наверное, в немецком значение близкое, "тот, кто что-то берёт".
По знаку офицера тот же самый немец, что забрал наши документы, подошёл к моему мешку и, распустив завязки, стал копаться в нём. "Ну-ну, исследуй, много ты там найдёшь", - подумал я, но виду не подал, продолжая стоять с дебильно-грустным выражением на лице.
Главный эсэсман снова что-то негромко сказал переводчику:
- Что вы делай так далеко от ваш город?
- Так, мы это... Нас на пожар... Да, приказ был - пожар тушить, - удачно вспомнил я про взорванный командиром склад горючего. - А потом нас это... Ну, тех, которые в лесу прячутся послали ловить... Ну, мы с Лександром и надумали в деревню каку заглянуть... Еды там или вещичек посмотреть...
После того как эсэсовец выслушал перевод, он повернулся к громиле и что-то быстро ему сказал. Пара слов мне сильно не понравилось - если мой слух меня не подвёл, Deserteure - это "дезертир", а "Raubmörder" - было похоже одновременно и на "robber" , и на "murder" .
Здоровенный немец осмотрел меня с ног до головы и что-то быстро ответил офицеру. Из всей фразы я разобрал только "rasiert" и "wohlgenährt Schweinen" , да и то, понял я их потому, что первое слово я запомнил, когда я учил Тотена бриться "опаской", а прилагательное "откормленный" попалось мне в своё время в какой-то немецкой песне, и по непонятной причине так и засело в памяти. Дело начинало попахивать керосином, поэтому, собрав все свои языковые навыки в кулак, я сказал:
- Herr Untersturmführer, Ich habe einige wichtige Informationen! - причём, скорее всего , благодаря группе "Рамштайн", вместо классического немецкого "ихь" я произнёс южногерманское "ишь".
Оба офицера удивлённо посмотрели на меня, а переводчик от неожиданности даже рот приоткрыл. "Наверное, с хорошим произношением сказал", - совершенно не к месту подумал я и продолжил, - Informationen ist geheim und dringend!
Громила и командир переглянулись, затем унтерштурмфюрер спросил:
- Wer sind Sie?
- Кто вы? - машинально перевёл толмач.
- Diese Information ist nicht für jedermann.
Гориллоподобный немец пару секунд сверлил меня крайне неприятным взглядом, а затем, покосившись на унтера, что так и стоял с моим мешком в руках, скомандовал:
- Wird ihre Suche!
Я послушно поднял руки ещё выше. Немец тщательно обхлопал меня, затем достал из одного бокового кармана пиджака скомканную повязку полицая, а из другого - пачку понтовых "офицерских" сигарет "Memphis" и коробок немецких спичек. Показал находки главному. Тот махнул рукой, брось сюда, мол. Шарфюрер завернул курительные принадлежности в повязку и кинул своему командиру. Поймав свёрток, унтерштурмфюрер внимательно осмотрел и повязку и её содержимое, затем достал из пачки одну сигарету, понюхал её, после чего передал мои вещи "горилле". Шарфюрер тем временем обыскал Дымова, правда, у того сигарет в карманах не было, а была тоненькая пачка советских денег, перочинный ножик и маленькая иконка, которую, по моей просьбе Лёха сунул в карман ещё в доме, сняв с полочки в "красном" углу. Дымовское барахло унтер не бросил, а просто отнёс начальству.
Эсэсовский лейтенант что-то негромко сказал ему, после чего шарфюрер махнул рукой солдатам, стоявшим позади офицеров:
- Poltzen, Humrov! Untersuchen Sie das Haus!
Два солдата сорвались с места и, пробежав рысцой несколько метров, скрылись в доме.
Те пять минут, что они там возились, во дворе стояла тишина. Я напряжённо прикидывал возможные варианты:
"Так, вариант самый плохой - мы этим фрицам по барабану, так что они нас сейчас просто прислонят к стенке, и всё... Тогда единственное, что остаётся - постараться подороже продать свою жизнь.
Вариант второй: мы их заинтересовали, но не сильно, тогда они просто погрузят нас в машину, чтобы разобраться позже. Тут основная надежда на Люка и ребят. Могут попробовать освободить нас.
Ну и третий вариант - мы такие интересные и загадочные, что допрашивать нас будут прямо тут, в доме. Для того и солдат внутрь послали. Ну, на ограниченном пространстве мои шансы на победу в рукопашной сильно возрастают, особенно с учётом маленьких сюрпризов, что я в доме оставил. Хотя, "горилла" эта... Как бы его половчее уделать?"
- Herr Untersturmführer, verdächtige des Hauses wurden gefunden ! - прервал мои раздумья голос солдата, высунувшегося из двери дома.
- Gehen in der Haus! - скомандовал нам главный эсэсовец.
Поднимаясь по ступенькам на крыльцо, я заметил, как громила забрал у одного из солдат автомат и пошёл вслед за нами. "Ура, клюнули!" - возликовал я. Теперь требовалось реализовать ещё одну мою задумку...
Когда мы впятером вошли в комнату, где всё ещё оставался один из солдат, я повернулся к унтерштурмфюреру и, покосившись на Дымова, попросил:
- Ich möchte Sie, dass er nicht anwesend war das Gespräch, bitte. - опять вместо "ихь" у меня получилось шипящее "ишь". Ну что за напасть!
Эсэсовец на мгновение задумался, а затем скомандовал обоим солдатам:
- Sie bewachen zwei wird die Vorzimmer. Und nehmen mit Ihnen hier heute. - и показал рукой на Зельца.
Когда солдат подтолкнул Алексея к выходу, тот вздрогнул и удивлённо посмотрел на мен. "Ну же, Лёха, договаривались ведь, что я играю первую скрипку! Что ты телишься?" - однако никакого знака я подать не мог, поскольку оба эсэсмана пристально следили за мной.
Наконец, до Зельца дошло, что пауза несколько подзатянулась, и он понуро вышел в сени.
- Was willst du mir damit sagen? Und wer sind Sie? Geschichten über die Hilfspolizei nicht zu erzählen!
- Ich bin aus Abwehcommando 1B . - пришлось пустить в ход домашнюю заготовку, удачно вспомнив название подразделения немецкой разведки, имевшее радиопозывной "Сатурн".
Может показаться странным, почему я так распинался перед лейтенантом, но задумка моя была в том, что офицер из СД, а немец был именно оттуда, о чём говорил ромбик с соответствующими литерами на его рукаве, обязан ориентироваться в структуре "соседей".
- Sie sind nicht deutsch, - внезапно сказал унтерштурмфюрер.
- Ja, Ich bin Volksdeutscher. Ich brauche einen Dolmetscher
Офицер кивнул и сказал, обращаясь к "горилле":
- Guenther, rufen Byslov.
Гигант-шарфюрер вышел из комнаты, но в дверном проёме немедленно показался один из солдат с винтовкой наготове.
"Ага, похоже, ты, мужик, клюнул!" - злорадно подумал я и попытался немного раздвинуть границы дозволенного:
- Wollen Sie mir erlauben, sich zu setzen?
- Ja, hinsetzen - и он, показав мне рукой на стул, обошёл стол вокруг и встал на противоположной стороне.
"Молодец, умный ганс!" - теперь мне, чтобы добраться до эсэсовца пришлось бы перелезать через стол или обходить его, так что у него появлялся запас по времени.
Я сел, незаметно сдвинув стул поближе к столу, и спросил:
- Haben Sie eine Landkarte?
- Ja, - ответил мой собеседник, но в планшет не полез, очевидно, ожидая прихода переводчика.
Ждать пришлось недолго - через пару минут звероподобный унтер вернулся в сопровождении господина Быслова (если я всё правильно понял). Пока они входили и занимали свои места, я исхитрился придвинуться к столу еще сантиметров на пять.
- Also, Sie behaupten, dass ein Mitarbeiter der Abwehr? - спросил унтерштурмфюрер.
- Ja, - ответил я, даже раньше того, как переводчик перевёл вопрос. - Ich bin der Agent im der Abwehr.
- Gut. Warum Sie haben der Belege für die Polizei? - и этот вопрос я понял без переводчика, и ответил на него насколько можно быстро (мне требовалось убедить оппонентов, что немецкий я знаю лучше, чем на самом деле!)
- Ich habe sie zu vertuschen . Das ist besser als die sowjetische Papier haben.
- Wohin gehst du?
И снова я ответил быстрее, чем среагировал переводчик:
- Ich kann auf der Karte zeigen. .
Вот теперь эсэсовец полез в планшет за картой, а я смог незаметно дотянуться до своей заначки - "иглы" из штыка, которую я прикрепил снизу к столешнице.
Унтерштурмфюрер расстелил карту на столе и сделал приглашающий жест. Громила Гюнтер, видимо страхуясь от возможных неприятностей, сместился ближе ко мне, причём свой автомат он перевесил за спину. Ход более чем правильный, поскольку таким образом, он убирал оружие из зоны моего доступа, а представить, что такой задохлик как я, может голыми руками справиться с ним, его паранойя не позволяла.
"Ну вот, фигуры расставлены на доске - теперь можно играть! Один против троих - повеселимся, однако!" - с бесшабашной решимостью подумал я.
Теперь оставалось только придумать какой-нибудь трюк, способный повергнуть противника в замешательство. "Думай, думай!" - мысленно подгонял я себя.
- Also mit jeder Aufgabe, die Sie in diesem Bereich gewesen sein? - в голосе унтерштурмфюрера сквозило раздражение.
"Не отвлекайся, вспоминай! Ну, что это за часть может быть? Так, деревни уничтожают, с партизанами борются... Командиры - из СС, но командуют обычными солдатами, ведь у приехавших на грузовике немцев петлицы обычные пехотные... Неужто айнзацкоманда? Да, точно! Так, кто у нас в Белоруссии резвился? Хоть бы одну зацепку... В Минске с Гиммлером кто будет встречаться? Бах-Залевски и Небе... Небе командовал Айнзацгруппой "Б" А там какие были подразделения? Думай! Думай! Вроде "Б" была единственной Айнзацкомандой в составе которой сразу были зондеркоманды... Ну да! Седьмая, восьмая и девятая... Есть!"
Глубоко вздохнув я спросил:
- Herr Untersturmführer, und Sie aus der Siebten oder Achten Sonderkommando? - сам не знаю почему, про "девятую" команду я не спросил.
- Wir sind ab dem Siebten... - машинально ответил эсэсовец и перевёл взгляд, как я понял, на громилу.
И в тот же момент я оттолкнулся ногами и начал падать назад вместе со стулом. Спинка стула опёрлась на ноги стоявшего у меня за спиной немца, и он машинально схватился за неё. Я, полулежа на стуле, быстро, но плавно выбросил правую руку, вогнав заточку в средостение "гориллы". Затем резко согнулся в поясе, так, что моё туловище приняло вертикальное положение, и, выдернув за верёвочный хвостик "иглу", метнул её в офицера.
"Не зря я всю прошедшую недели к этим "иголкам" привыкал!" - удовлетворённо подумал я, увидев что увесистая четырёхгранная металка почти полностью вошла в шею эсэсовца в паре сантиметров выше ворота форменной рубашки.
Я соскочил со стула на левую сторону, оказавшись между эсэсовцем-верзилой и замершим в ступоре переводчиком. Ребром левой ладони я рубанул по затылку скрючившегося громилы и напрыгнул на переводчика. Четыре быстрых удара в грудь - и я, придерживая господина Быслова "за манишку", аккуратно сажаю его на пол. После чего успеваю даже поймать за ремень верзилу Гюнтера до того, как он рухнул со стула.
Теперь надо разобраться с солдатами, что сторожат в сенях Дымова. Но, первым делом надо вооружиться. Я подобрал автомат Гюнтера, который оказался бергмановским МП-35, затем быстро обогнул стол и вытащил из кобыры всё ещё хрипевшего унтерштурмфюрера пистолет. "Ого, "Браунинг Хай Пауэр"! Серьёзная машина!" - покойный явно знал толк в короткостволе. Особенно приятным в нашей ситуации становился тринадцатизарядный магазин.
"Интересно, а что это сторожа до сих пор не прибежали? - внезапно пришла мне в голову мысль. - Неужели я так тихо сработал? Хотя, может быть они привычные к тому, что господа офицеры кого-нибудь при разговоре кулаками стимулируют. У покойного Гюнтера телосложениее более чем подходящее."
Я медленно досчитал до десяти. Ничего.
"Как там их зовут? Полтцен, вроде... Ну, начнём, благословясь..." - и, обойдя стол, я встал слева от двери.
- Poltzen, komm hier! Schnelle! - гаркнул я.
Дверь распахнулась и влетевший в комнату солдат споткнулся об аккуратно подставленную мною ногу. Удар солидным деревянным прикладом автомата по затылку, и одним противником стало меньше!
За спиной раздались звуки какой-то непонятной возни. Разворачиваюсь... И на порог комнаты плашмя рушится ещё один немец. Несмотря на удивление я холоднокровно пинаю его в висок. "Мда, а был бы в каске - был бы цел".
- Лёш, это ты его подсёк?
- Да.
- Руки свободны?
- Да.
- Дверь входную запри... - адреналин схлынул, и на меня наваливается вялость.
Присаживаюсь на лавку у стены и плескаю в лицо несколько раз водой из деревянной кадки, стоящей тут же в углу. Хоть дух переведу, пока никто не видит. Насмерть бить людей руками - то ещё развлечение, а я на героя кинобоевика не тяну ни физически, ни, тем более, морально.
Спустя минуту Дымов вошёл в комнату, я как раз шарил рукой в кадушке с водой, пытаясь нащупать спрятанный там "вальтер".
- Лёш, вон того пузанчика свяжи, он живой должен быть. Как справишься - сюда возвращайся, дверь сторожить. А мне подумать надо.
Дымов быстро снял ремень с одного из вырубленных солдат и направился к переводчику.
Я же воспользовался паузой, чтобы хорошенько обмозговать ситуацию.
"Так, мы внутри, вооружены и свободны. Это всё - актив. Вокруг дома десяток солдат и ещё неизвестно, сколько прячутся по кустам и в пустых домах - это пассив... - принялся я, что называется, "подбивать бабки". - Люк рядом - это плюс, но связи с ним нет - это, естественно, минус. Вариантов у нас немного: прорываться с боем или, попробовав обмануть немцев, постараться тишком смыться. Хотелось бы, конечно, и "языка" с собой захватить, но тут не до жиру, самим бы уцелеть".
Алексей как раз закончил с пленным и присел рядом со мной:
- Ну, что надумали, товарищ старший лейтенант?
- Пока ничего, осмотреться надо, - и я направился к окну.
Аккуратно выглянув из-за ситцевой занавесочки в цветочек, я оглядел двор. У ворот стояло четверо немцев и, судя по жестикуляции, вели "разговор за жизнь". Это могло означать как то, что они беспечны и ничего не опасаются, но также и то, что они надеются на сильные внешние посты. Знать бы ещё, что именно... "О, а машины они так никуда не убрали! - отметил я для себя, - и, вполне возможно, что это именно беспечность, могут считать, что раз двоих поймали, остальные сюда не придут. А, ведь, грузовик в центре села виден издалека, и выдаёт засаду. Ладно, возьму тайм-аут на размышления".
Я отошёл от окна и принялся обыскивать командира эсэсовцев: стащил с него камуфлированную куртку, снял мундир, и выгреб всё из карманов. Немного подумал и надел на себя и китель и куртку. Пришлось в пору. Дымов от двери молча наблюдал за моими манипуляциями.
- Что смотришь? Солдатам по башке ещё по разику дай, а то они с минуты на минуту очухаются. И документы с барахлом забери.
Тут я вспомнил детские годы, когда летом меня иногда отправляли к многочисленным бабушкам в деревню. Я прошёлся по комнате, внимательно разглядывая дощатый потолок. Одно место в дальнем углу показалось мне подозрительным. Принеся стул, я встал на него и, дотянувшись до потолка, сильно ударил по доскам. Одна из них вылетела из пазов, открыв проход на чердак. За несколько секунд я убрал остальные и, подтянувшись, оказался наверху.
Крыша дома была крыта дранкой, и я без особых проблем проделал в ней отверстие. Соседний дом, в котором располагались немецкие наблюдатели, был как на ладони.
"А вы явно расслабились, парни", - подумал я, заметив в чердачном окне силуэт. Когда мы, лёжа в кустах, наблюдали за деревней, подобной халатности со стороны противника я не заметил. Тут меня осенило! Свесившись в люк, я спросил:
- Зельц, нигде зеркала не видишь?
- Вон, на стенке висит, - последовал ответ.
- Сними и подай сюда. У солдат нашёл чего-нибудь интересного?
- Одна граната, но она непонятная какая-то, я таких никогда не видел.
- И её сюда давай, посмотрю, что это за загадка такая...
Ждать пришлось недолго, сначала в люке появилось небольшое, сантиметров двадцать на пятнадцать зеркало, а когда я забрал его, то Дымов протянул мне небольшой стальной цилиндр, опоясанный металлической лентой с кольцом предохранительной чеки на боку.
- Это М-34, ударного действия. Не часто встречается, но неплохая, - успокоил я Алексея. - Пока я тут рекогносцировкой заниматься буду, ты бы переоделся что ли? С солдата мундир сними. И ещё... Бугая эсэсовского раздень, и вещи его в узел свяжи - пригодятся... - все эти распоряжения я давал больше для того, чтобы успокоить Дымова да и самого себе. Ну не поддаваться же паническим мыслям вроде "Мы попали!" или "Хрен мы отсюда выберемся!"
... Взяв в руки зеркало, я подошёл к маленькому слуховому окошку, смотревшему в сторону того леса, где мы распрощались с Люком. Поймав луч солнца, я пустил солнечный зайчик. И ещё. И ещё... Две длинных вспышки... Длинная, короткая, длинная... Три коротких и длинная... Две коротких... короткая, две длинных...
М Ы Ж И В Ы! М Ы Ж И В Ы!
Спустя пару минут в поле я заметил две вспышки!
"Саня тут!" - внутренне возликовал я.
П О Й Д Ё М Н А П Р О Р Ы В П О Д Д Е Р Ж И! - для верности я повторил передачу три раза.
Снова две ответные вспышки.
Время, отпущенное нам стремительно уходило, а внятного плана у меня всё ещё не было.