18 . Всё мыслящее в Природе мечется между страстью и страхом. Где побеждает страсть, там больше радости, больше печали; где побеждает страх, там больше покоя и счастья. При этом носители этих чувств никак не осознают своих качеств и только предубежденно оценивают качества иные.
. Но ни те, ни другие не могут ничего поменять в своих проявлениях, оставаясь заложниками собственного генотипа. Может быть, счастье какой-нибудь землеройки более оправдано, чем печаль голодной лисы, но и радость той же лисы при удаче несравненно сильнее тихого счастья землеройки. Я так думаю. Но не очень уверен в этом.
. Некоторый период возглавлял я крупную строительную организацию, критерием успеха руководителей всех рангов в которой в силу особой ответственности были не слова,а цифры успеха. И хотя я с легкостью прощал подчиненым недостатки характера, но прощать неуспех не мог по определению. И тогда с человеком расставался. И вот что интересно: уволенный никогда не держал на меня зла, более того, всегда с улыбкой встречал и первым приветствовал. В такие моменты я чувствовал себя более виноватым, чем наказанный. Конечно, это можно было объяснить тем, что увольняя человека, не справляющегося с обязанностями, я в определенном смысле "снимал с плеч его непосильную ношу" и, освободившись от этой ноши, человек, случайно взваливший её на свои плечи, с радостью от неё избавлялся. Это одна версия. Другая же, в которую я верю больше, состоит в том, что, получив неожиданное и строгое /но надо подчеркнуть - справедливое/ наказание, человек ощущал зависимость своего положения от лица более сильного, то есть, проникался СТРАХОМ. И поскольку была неожиданность, страх этот отнимал у него часть уверенности в себе, то есть часть той самой СТРАСТИ, теперь он мог ожидать наказания без видимых причин и это-то заставляло его "подстилать соломку", то есть, быть покладистее и приветливее.
. Может быть, это не так, но есть другие факты, например, когда ты в чем-то отказываешь просителю он расценивает твой отказ именно как твою силу, а не как жадность и, тем более, не как твою боязливость. И поскольку я часто вынужден в чем-либо отказывать, а иногда просто сразу предупреждая потенциального просителя в бесполезности его желаний, то получившие отказ, безнадежно любезны со мной и приветливы -- у них нет повода угождать своим неудержимым СТРАСТЯМ попрошайничества. Сам я никогда ни у кого ничего не прошу при любых своих трудностях, раз и навсегда погасив эту свою СТРАСТЬ.