Можно сделать что-угодно: ограничиться количеством; убирать лишнее по мере возникновения напряжений; найти способ уплотнения; наконец, просто аннулировать саму идею, успокоиться и заняться чем-нибудь более приемлимым. Но тогда потеряю главное - творческую активность, занятость, увлеченность, смысл самой жизни. Значит, остается всё то же самое: "не надо ничего делать" и все проблемы разрешаться сами-собой. То есть весной готовиться без какого бы то ни было планирования, по-максимуму; в мае ужесточить свою сентиментальность, свой инстинкт жалостливости и просто смотреть на происходящее, сознавая своё бессилие; продолжать делать всё возможное, надеясь на максимальный успех в рамках общей идеи. И довольствоваться любым результатом, только чтобы не сожалеть об упущенных возможностях. Действительно, если я был в силах исполнить задуманное, но передумал, доверившись разуму, то осудив случившееся, только покаюсь в грехе и ничего больше, а если бы доверился инстинкту, то... и так далее. "Не надо ничего делать!!!", всё равно "придумать ничего нельзя!"
Можно не успеть торопясь, но можно успеть к тому же рубежу совсем не торопясь, при этом идя с большей скоростью. В первом случае торопливость обуславливает учащенное сердцебиение, как всякая нервозность, одновременно сужая сосуды легких и по требованию учащенного сердцебиения увеличивая скорость прохождения по ним самой крови, и в этой ситуации кровь сосудов легких не успевает насытиться кислородом, требуя его увеличения, то есть более частого дыхания. Человек начинает задыхаться, если к тому же его дыхание поверхностное. Во втором случае всего этого нет.
В принципе, пустячное замечание, но когда расстояние не обусловлено, в расслабленном состоянии можно пройти без устали гораздо больше. /В рамках подготовки к весенним велопробежкам "до Низино" - более 40 км/.
Человек, не способный управлять своими инстинктами, использует их по максимуму, в частности, не умея исполнить поручение начальства, ищет "плечо", на которое можно было бы перелажить свою непосильную ношу. И находит. "Меня".
Как человек самоуверенный и не менее тщеславный берусь за дело с удовольствием, делаю его быстро, качественно и вдруг... либо получаю предложение на повышение, либо теряю эту свою должность без понятных объяснений. Чаще второе. И это справедливо с точки зрения общих интересов среды общения. /Повышение получить легче, но необходимо согласиться на "полезную в успехе дела роль руководства"/. Даже предвидя такой исход тщеславие трудно переубедить.
29-е апреля
Каких бы явных успехов человек ни достиг - то есть успехов каким-то образом признанных сообществом в сфере его деятельности - по своей сути всё это мизер по отношению к тому, насколько он удовлетворен своей значимостью в собственных оценках. Всё относительно чего-либо. По отношению к соседу по лестничной клетке я - уникум, по отношению к профессионалам в идентичной сфере - ничтожество. Объективную оценку моим возможностям и моим проявлениям могу дать только я сам, следовательно, и основывать свою значимость и удовлетворяться ею или не удовлетворяться необходимо только мне самому. По этим определениям качества жизни я не могу огорчать себя результатами неуспехов в делах мне интересных, ибо только лишь простой отказ от неудачного занятия может избавить меня от огорчения. Достаточно в таком случае одного понимания зависимости инстинкта от собственного разума, ибо опечалиться можно даже тогда, когда избыточный запас рассады томатов - или денежных купюр - заставляет человека прилагать неоправданные усилия по их сохранению, чреватые сильным разочарованием.
В этой связи постоянно и не очень успешно внушаю себе понимание ценности удач как раз в делах незначительных, кратковременных по исполнению и одновременное осознание бессмыслености напрягаться там, где удача не более, чем мираж, чем мистика в силу своей относительности. По той же причине не заставляю себя "делать" что-либо без самопроизвольного возбуждения страсти, то есть рисовать, писать рассказы, проектировать что-либо и тем более соревноваться результатами такой деятельности. В то же время возбужденная произвольной инстинктивностью страсть к рисунку удерживает меня возле рисунка неограниченно долго, ибо результатами работы могут быть всего лишь пара точек или ослабление пережатой карандашной линии в нужном месте, отчего меняется само изображение в угоду художественной выразительности рисунка. По сути это открытие в масштабе моих координат творчества и, как всякое открытие, достаточно долго удерживает меня у мольберта и согревает моё самосознание. Подобных дел у меня предостаточно, я весь в их власти и, следовательно, перманентно нахожусь в состоянии общего совершенствования и, по этой причине, нескончаемого чередования ошибок и успехов.
28-е апреля
Пара теплых дней и все взбесились: лук-редиска лезут-торопятся; томаты выбросили первые цветочки, перцы бутонятся, голуби с ума сходят: ещё первую пару не сбросили с балкона, а уже на вторую кладку заходят - не дам! припасены пустышки их же яиц - их и подложу взамен, больше нет сил терпеть этот бардак. И разрисовался: две из пяти работ завершил и три требуют уточнения - надо ехать на место и свериться с натурой - не могу найти времени свободного; к тому же, необходимо вечернее освещение и закатное солнце: ни того, ни другого пока нет.
Плод созревшей жалости вырастает на почве неблагодарности и потому больше напоминает ненависть.
Лучший рисунок тот, который сделан для себя самого, ибо не нуждается в оправданиях и потому избавлен от всего лишнего.
Труднее всего добиться выразительности композиции из светлых и темных пятен: "виной" тому борьба двух инстинктов. Художественность игнорирует подчинение жизненной реальности изображения, тогда как инстинкт натуральности водит рукой, не подчиняясь рассудку. И только в случае отказа от любых теней - падающая она или собственная - сохраняет желаемую выразительность. Но как этого добиться - ума не приложу, если перед глазами основой композиции городской пейзаж?
Только что написанное перечеркнуло законченный и принятый мной самим рисунок и, следуя прописанной убежденности, придется всё переделать. Алфеевский выдал великолепные московские пейзажи, как рисунки они на высшем уровне таланта рисовальщика, но это не композиции светлых и темных пятен. Несколько ближе к шедевру Бренгвин, его композиции соответствуют всем критериям такой композиции, единственно что меня настораживает - это его непоследовательность, словно бы удачные - по моей оценке - работы сделаны случайно, поскольку много таких, где упомянутый принцип не находит подтверждения. Но это уже не важно, просто тот самый инстинкт художественности непроизвольно завладевал ситуацией и находил нужное выражение, тогда как в других случаях сама ситуация не способствовала возбуждению этого инстинкта. Это нормальное явление каждого творческого человека - далеко не все попытки удачны.
26-е апреля
Рисунок это прежде всего игра пятен, даже если это всего лишь светлые пятна и пятна темные. И это исходная позиция, от которой следует танцевать, как "от печки", ничуть не отвлекаясь, то есть не срисовывая реальность, а только на её основе, как идее, составлять композицию этих пятен. Удачная композиция чередования одних и других и составляет художественную правду, которая может в корне отличаться от правды жизненной. Но этого и не требуется. Есть глаза, есть фотоаппарат, есть словесная передача ощущения; рисунок же - это только попытка передать собственные ощущения автора, возникающие при наблюдении картины мира, тем более, что простым изображением натуры мало что сможешь рассказать. К слову сказать, автором рисунка жизненной правды вряд ли кто и поинтересуется.
В архитектурном рисунке точность местоположения пятен практически безусловна: пятно должно быть точно там, где оно может указать источник рельефности плоскости; темными пятнами, а это как правило падающие тени, определяется конфигурация сооружения. Вольный же рисунок не чувствует ответственности за правильность прочтения подобной конфигурации, в его власти суметь передать ощущение от композиции раскрывшейся взору панорамы. И в этом смысле все изображенные пятна, вне зависимости от их реального положения, не могут нести ответственность за техническую точность изображаемого предмета. Короче говоря, в основе успеха композиции мб только степень художественной выразительности.
Это, в общих чертах, то, что избавляет меня от попытки спихнуть ответственность за неудачу с сознания на инстинкт. Другими словами, понимая, что разумом нельзя постигнуть условия успеха, я не рискну и затруднять его непосильным усердием, подобно тому, как непроизвольно затруднять смычок скрипача: соображать здесь некогда.
25-е апреля
Рисуя, художник пытается выразить свои эмоции и потому каждый подход к полотну или листу бумаги определяет его чувства на данный момент. На стадии наброска, эскиза эти чувства ограничиваются только восприятием существа композиции, например, дом - это только дом и ничего другого; дерево - это только дерево; человек - это только абстрактная фигура без эмоций и признаков сути. Набросок может быть вполне удачным и иметь приверженцев подобного подхода к изображению, тем и ограничивая себя. Но если художник действительно художник, то за начальным этапом изображения следует второй и прочие этапы, всякий раз отражая новые чувства, новые эмоции.
Многократно убеждался в этом, находя в архиве "недоделанные" рисунки и приходя в трепет от сознания своей беспомощности на тот начальный момент изображения. Там не было технических ошибок, но не было и художественности, не было отображения моих чувств, или попросту, не стояло такой задачи только потому, что рисовал нехудожник.
Теперь я всё больше уверяюсь в том, что предела степени художественности любого вида творчества нет, как нет предела возвышенности чувств человека, другое дело - предел таких чувств конкретного человека, например, меня самого. И это обнадеживает тем, что стремление к постижению предела и становится смыслом всякого творчества, а потому и смыслом жизни.
Передо мною несколько карандашных рисунков на планшетах, расставленных по длине противоположной от меня стене. Все эти рисунки были мной опубликованы и, следовательно, отражали мою сущность на момент опубликования, но сегодня я их забраковал: они не есть художественные произведения, а только почеркушки, ибо весь их рассказ только о том, что они существуют в моей памяти. Но сверяя степень их художественности с подобными им рисунками Бренгвина или Алфеевского, я сразу же замечаю их убожество. Неделю помучившись над ними я в какой-то мере поправил ситуацию и тогда уже понял, что предела совершенствования нет, есть только предел моим способностям выразить свои же чувства. А поскольку каждый из нас никогда не признает за собой этого предела, то остается наслаждаться уже совершенным в предвкушение завтрашнего успеха. И так до бесконечности.
Поддержка: К слову сказать, в изображении чего-либо разум должен быть напрочь исключен, доказываю эту аксиому тем, что сам не могу понять причины удачности рисунка, ибо в нем все принципы изображения перевернуты с ног на голову. То есть рисунок сделан на одном инстинкте без какого-либо вмешательства сознания. И это обусловило его удачность. Вмешайся своим разумом уже, например, сейчас - рисунок будет изуродован. По этой причине мало удается поправить неудачи изображения напряжением памяти, нужна импульсивность видения.
То, что посоветует разум желающему преребраться на противоположный берег реки - это пуститься вплавь, тогда как инстинкт поведет его к переправе.
Галерея рисунков напротив расказывает мне самому о том времени, когда я мог беззаботно бродить по тихим улочкам в поисках редких диковин, стараясь по-возможности точно расставить акценты композиции. И теперь, возбужденная рисунками, память упрекает меня в иллюзорности восприятия картинки жизни: детские забавы. Всё правильно и всё не так, как было на самом деле. Я строил образ, но избегал или не мог построить своих чувств. И вот теперь я ищу потерянное по дороге к старости. Всё не так.
Правомерен вопрос способа выражения чувств автора в рисунке. С учетом возрастающего совершенствования степени художественности изображения отображение чувств происходит через понимание смысла изображенного.
В неопытности, то есть при недостатке чувств осознания реальности, будь то динамика улицы, сюжет фильма, рефлексии автора книги или всё тот же рисунок, изображение выражается в простых линиях карандаша или кисти, но с насыщением плотности чувств осознания этого уже недостаточно, требуются и новые форматы передачи, новые материалы, иные способы. И так до бесконечности. В итоге полностью насыщенный мозг автора поднимается до абстрактности изображения действительности, то есть до знаковости повествования и вопрос только в степени доходчивости результата сначала до самого автора и в последующем до желающего увидеть авторское понимание. Если суметь добраться до такого состояния, когда в обыденном можно увидеть весь смысл происходящего с тобой, до философии событий, то любой мизер, любая ничтожность могут оказаться озарением. В более скромном изложении - в моем случае в рисунке - это могло выглядеть в таком образе, который без подсказки инстинкта бывает трудно различим. В этом и проявляется экстаз осознания.
____
__
автопортрет
тарантелла
утро
коррида
болонка
24-е апреля
Земля неизменно вращается вокруг Солнца с постоянной скоростью; с неизменной скоростью вращается и сама Земля вокруг своей оси. И этот факт есть достаточное основание в отрицании случайности всего происходящего на самой Земле. Но материки перемещаются, земная лава возмущается, климат меняется, ледники тают, пески движутся... значит, и это есть фактор постоянства. В необозримом будущем что-то изменится и в Галактике, дело только за скоростью изменений.
В этом смысле и моя проблема зависимости жизни земных существ от врожденных инстинктов есть величина постоянная, обусловленная лишь скоростью изменений, которые кажутся случайностью.
Вот в этом смысле я и пытаюсь предположить возможные изменения в среде людских сообществ, динамика случайностей которых должна быть постижима разумом.
В мире всё обладает притяжением, а значит, вполне логично образование клубков/клубов/ по интересам, сами же интересы лежат в плоскости безопасности. И если я, индивидуум, по каким-то причинам не обладаю достаточной силой притягательности, более того, моё притяжение в большей степени носит обратный характер - отталкивание, то и не могу влиться в ближайший по характеру наиболее вероятной в настоящих условиях среды опасности клубок. Этими соображениями я могу оправдывать свои и мне подобные события случайной судьбы. То есть они по определению случайны, но не в случайной исторической парадигме: примеров сколько угодно. Такое оправдание с одной стороны успокаивает мои частные инстинкты, с другой - оправдывает возникающие проявления, ибо они не управляемы. Например, как я могу управлять инстинктом приязни или неприязни? влюбленности? сентиментальности? впечатлительности? образности художественного восприятия и тому подобного реагирования на происходящее не будучи в состоянии лживости этого реагирования.
Оправданность своего поведения предполагает оправданность выводов в тех проявлениях, где безопасность менее требовательна моими инстинктами и, значит, моя отчужденность так же может быть оправдана. Да, я мизантроп, но в этом нет ничего исключительного, это лишь проявление инстинкта замкнутости, который находит своё выражения в рефлексировании, в воображении, в уединенности от шума и суеты. Меня ничуть не привлекает благоустроенность быта /десять лет прожил в дачном домике среди леса без света и тепла, жил бы дальше, только судьба распорядилась иначе/, всегда находил азарт и удовольствие в поиске и преодолении препятствий своей судьбе и чаще всего это удавалось. Это лишь один из выводов, но много и других, довольно странных и рискованных в плане утвеждений и потому требующих осторожности в словах.
23-е апреля
Виноват всегда тот, кому ты можешь без стеснения высказать свой упрек в глаза. Виновником может оказаться зеркало.
Испытываю неподдельное чувство радости в предвосхищении предстоящего обеда, когда нет ничего, обязывающего тебя это "ничего" доесть. Просто берешь яйцо, превращаешь в яичницу, четвертуешь и накрыв ими пластинки хлеба, возвращаешь на ещё горячую сковородку с остатками масла. Через пару минут свежий и вкусный обед готов.
Никак не могу успокоить себя возникающим время от времени непониманием происходящего со мной самим, хотя достаточно уверен в том, что непонимание это вызвано импульсами взрывов отвергнутых ранее инстинктов. В частности, недавний такой импульс проявленной жалости к разрушающемуся дачному дому, отданному сыну для продажи.
Казалось бы, ерунда какая-то, чему тут воспаляться, но потребовалось несколько долгих минут, чтобы стереть голограмму призрака несправедливости.
Меня, как реальную фигуру, имеющую параметры определения, ничего не должно беспокоить: я достаточно здоров, благоустроен, насыщен житейскими проблемами, обеспечивающими должный уровень активности, не имею реальных ограничений существования в пространстве, но вместе с тем существует эта призрачная голограмма меня самого без имени и рода, без адреса и звания, насыщенного воспоминаниями и буфером инстинктов, которые время от времени извлекают себя и провоцируют беспокойство, которое и отражается на реальном существе, то есть на мне самом.
И это беспокойство заставляет мой разум вникать в среду этой голограммы и стараться пройти весь долгий путь, добиваясь расшифровки тех или иных проявлений - признаков вынужденных поступков /или решений, если они могут изолировать себя от поступков/ с точки зрения запрограммированности человека на определенную судьбу.
Получив техническое образование и ничем не возбуждаемый, кроме разве ситуации армейского окружения, готовлюсь инстинктивно к поступлению в институт, поступаю и оканчиваю. На начальном курсе получаю от декана "добрый" совет оставить архитектуру ради лучшего будущего. Не соглашаюсь. На этапе подготовки дипломного проекта уже от другого декана получаю приглашение пойти в проектный институт, им возглавляемый, с предоставлением квартиры, что с точки зрения нормы акция алогичная. Не соглашаюсь. Еду в захудалый городишко без рабочего места и жилья, прихватывая с собой жену и ребенка. Сказать, что вело меня к этому продуманное решение, значит, сморозить глупость: никакого продумывания не было в силу самой молодости и безопытности. Следовательно, причиной мог быть только природный инстинкт. Что это за инстинкт? определить не могу, ибо о тщеславии я не помышлял, менее всего мечтал о карьере - по определению - ибо и понятия такого в практическом смысле не знал. Тем не менее что-то затянуло меня туда.
Поначалу, действительно, был неограниченный простор для любых действий и решений: все помогали и никто не препятствовал. Моя производственная активность и достаточная техническая грамотность исключали всяческие возражения кого бы то ни было.
Но ситуация резко изменилась, когда жена осталась без работы, что понудило меня освободить своё рабочее место для неё, а самому уйти из профессии. С этого момента начиналась непредсказуемая драма жизни. Со мной осталась только творческая активность и как источник существования и как смысл жизни: нужно было перестраиваться. Волей судьбы оказываюсь главой города районного подчинения, то есть на одной территории две власти: реальная и, моя, фигуральная. Создавался повод для конфликтов.
В подобной ситуации конфликты есть абсолютная реальность и, отработав несколько лет, я добровольно вышел из игры, со мной остался только жизненный опыт и авантюризм, который, как я представляю теперь, всегда мне сопутствовал. Инстинкт ли это? не знаю.
Какое-то время я бездействовал, если не считать бесконечные халтуры, связанные с моей профессией, а затем выпросил все же должность начальника развалившегося строительного управления, где эта должность была свободна.
Авантюризм получил новый импульс активности, я упивался возможностями должности в плане развития производства, пригодились все мои знания и все мои деловые контакты. Управление показывало чудеса процветания. Но не долго. Начались провокации со стороны тех, от кого меньше всего можно было их ожидать. Трест возложил на управление обязательства, не присущие профилю предприятия, затем отнял подсобное производство, созданное мною без чьей-либо помощи, лишив тем самым основы планового ведения деятельности; местные власти стали требовать строительства неплановых объектов, угрожая и наказывая.
Не знаю, чем бы для меня всё это обернулось, но судьба поспешествовала мне и я вдруг оказался руководителем того самого треста, который гнул меня. Другой город, другая власть, другие сотрудники.
Я ищу объяснения природным инстинктам, побуждающим в человеке те или иные проявления и потому хотел бы отчитаться в своих проявлениях на прежнем этапе своего существования.
Пользуясь благоденствием ситуации удалось создать хозрасчетную группу при районном архитекторе, на должность которого я и прибыл после института. Сразу же появились деньги, которыми можно было управлять в интересах должности. Деловая активность и контакты с вышестоящим техническим руководством помогли мне получить финансирование пятиэтажки, в которой было большое встроенное помещение моего офиса, а этажом выше благоустроенная квартира. Я же контролировал весь ход строительтсва. Был откорректирован генплан города с участием авторов проекта, наведен порядок в строительстве вообще; построено километровое шоссе с асфальтовым покрытием, создан асфальто-бетонный завод; модернизировано упомянутое строительное управление с производством всех железо-бетонных изделий для жилого строительства. Это так, только по крупному. Но на каждом этапе какого-либо внедрения - повторяюсь - мне оказывалось жесткое сопротивление со стороны тех, от кого следовало ожидать только помощи.
Тем не менее.
Тем не менее, началась работа в новой должности.
Тресту предстояло возвести несколько важнейших объектов, контроль за ходом строительства которых, на всех этапах вели лично министры и члены ЦК партии, я же был один во всех лицах руководства трестом, то есть следовало инженерно подготовить кучу сложных объектов, подобрать внешних исполнителей, следить за ходом строительства и ко всему тому постоянно где-то отчитываться.
Какое-то время меня терпели, понимая, видимо, безальтернативность вариантов, ибо действовал я авантюрно, сильно рискуя, не заботясь о последствиях для себя лично. Но как только все объекты были закончены строительством на мою голову свалились все грехи. Выглядели они чудовищно! Как и на прежнем месте вину мою видели в неуправляемости, котороя выражалась в игнорировании вышестоящего главка, партийных и городских властей, то есть их участия в результатах дела, как бы я построил, не имея нужды в чьей-либо помощи.
На этом прервалась моя активная деятельность, я вернулся в профессию, скучную и склочную.
Из всего сказанного следует выделить только то, что всё мною созданное пОтом и кровью присвоили другие, а я вполне довольствовался сознанием своих возможностей к организации дела. И это логично в прежних условиях. Но почему тогда меня так тревожит инстинкт жалости к разрушающемуся дачному дому? Может ли быть оправдан этот инстинкт безразличием ко всему прочему? И можно ли на подобных примерах доказывать ничтожность любого другого инстинкта? ведь они не успокаиваются.
Многословное доказательство пустячной теоремы, но оно того стоит, чтобы не тревожиться по пустякам.
22-е апреля
Не просто урезонить ранее отвергнутые, но тем не менее, прорвавшие оборону разума и вновь вернувшиеся тревожить мои чувства, инстинкты. Сначала следует осознать, что это именно инстинкт "подступает к горлу", а затем уже искать противоядие его агрессии.
Самое простое - это схватить планшетник и лихорадочно начать излагать своё состояние; попробовать отвлечь себя мерзконегативными событиями внешней по отношению к твоему быту реальности, возмущаясь, негодуя, напрягая мстительность; отвлечь себя какими-либо физическими действиями, требующими обращения к разуму. Главное - не допускать чрезмерного воспаления возродившегося инстинкта /утром меня поразил инстинкт жалости к себе самому после вчерашней поездки на заброшенную дачу и могли случиться чрезмерные возмущения чувств, если бы не успел связать себя паутиной словесного анализа/.
Попробовал перейти на более плотный рацион питания, оправдываясь длиной светового дня и возрастающей физической нагрузкой - готовимся с товарищем к велопробегам "до Низино" - закупил круп и убедил себя в необходимости свежих овощей с торговых прилавков.
Но не получилось. Несмотря на скромную порцию обеденной каши сразу же ощутил переедание, непривычную тяжесть в желудке и неприятные ощущения во рту. Ни разу не подошел к послеобеденному деликатесу: кусочек печенины с грецким орехом. Негатив ощущался до самого позднего вечера, утром отказал обновлению стола, достаточной останется яичница на кусочках обжаренного хлеба. Все-таки легкость тела, бодрость движений и ощущение неполноты желудка позволяют тебе безущербно разнообразить не только характер движений, но и послеобеденное меню.
Опять промашка.
Четырнадцать дней прошло с момента падения, но накрытая медицинским клеем в точном соответствии прилагаемой к лекарству инструкции, ранка на руке подозрительно болезненна. Отскреб краешек и аккуратно содрал пленку с ранки: состояние ранки ничем не отличалось от того, которое заклеивал. Обман или моя некомпетентность? Снял пленку и с большой раны на ноге - то же состояние. Но в инструкциях к мази и клею ясно говорилось, что и то и другое способствует быстрому затягиванию раны и образованию кожного покрова. Польза процедуры только в одном: теперь буду знать что и как следует делать. Вот так совершаются открытия. Придумать ничего нельзя, даже начитавшись чужих советов! Каждый из нас совершенно по-своему воспринимает мир.
Того, с кем мне хотелось бы подружиться даже на небольшой срок, подобрав случай, предупрждаю, что не исполняю никаких просьб и сам не намерен ничего и никогда у него просить. И это не каприз и, совсем уж точно, не жадность моя - это осознание того, что попросивший даже какую-нибудь мелочь, никогда не остановится в своих претензиях. Финал такого предприятия всегда заканчивается негативом. В данном случае я развиваю своё представление о назойливых просителях у государства каких-либо льгот и преференций. И чем менее человек заслуживает этих даров, тем жестче, наглее его требования. Государство в два счета можно разрушить именно удовлетворением требований разного рода просителей. И не потому, что раздастся государственое богатство, а только потому, что возникает огромный слой приспособленцев, не желающих своим трудом создавать условия своей же жизни, и не получая отпора, неудержимо наглеет, становясь преградой на пути у тех, кто хочет трудиться, ибо он, трудящийся, перестает на этом фоне видеть плоды своего труда, труд его кажется ему бессмысленным. Целый год молодой человек своей активностью, своим практическим трудом бесплатно благоустраивал большой двор группы жилых домов, но значительно активнее действовали разрушители, полагая, вероятно, что он им обязан. Я не говорю, что это не справедливо, я говорю, что это не правильно с точки зрения законов Природы.
20-е апреля
Прокатился до своей пока ещё дачи и вот вернулся: ничего противнее нет смотреть на то, как разрушается труд многих лет - мой труд. Столь же противен мне город, где я родился и рос до двадцати лет; почти не вспоминаю Питер, где шесть лет учился; Москву, где служил три года в армии; да и город, где живу, ничуть не лучше названных выше. И только всякий лес, всякая речка, тропинка среди столетних сосен; книга, отделяющая меня от мира суеты и тщеславия; и, возможно, моё скромное и тихое жилище, позволяющее вот так как сейчас сидеть и тыкать пальцем в клавиши.
Я - старик. И если согласиться с твердым утверждением Голдсмита, то должен испытывать страх и беспомощность перед неминуемым и близким финишем, должен таиться и стесняться малейшим побуждением к риску в привычных человеческих проявлениях. Но этого нет. Я продолжаю рисовать все более художественно, отрицая ранее признанное, ибо совершенного ничего нет и быть не может - тем более в произведениях рук человеческих - и потому из одного усердия можно бесконечно совершенствовать и рисунки, и прозу. Занятие это, к слову сказать, исполняется совершенно иначе, нежели первоначальный рисунок или текст рассказа: смотришь глазами и разумом теоретика, критика, в некотором роде профессионала, замечая бесконечный ряд ошибок и неточностей, удивляясь именно несовершенству мироощущения; спорю/мысленно/ с авторами известных литературных произведений или проповедей здорового образа жизни; ищу условия успешного выращивания какой-нибудь луковицы или помидорины; и наконец, единственный в городе бегаю на роллерах, а мои лыжи, велосипед и большая белая борода так же неотъемлимы от образа экстерьера двора, как и молоденькая мамаша с детской коляской. Когда мне думать о конце жизни? Единственно, чего я не хочу, это болезни, которая может меня обезножить или, что ещё хуже, ослепить. Но это уже за рамками реальности. Но кому-то ближе изречение Оливера Голдсмита, приводимое ниже.
В развитие гипотезы, сказанной чуть выше, добавлю, что рисунок - в частности - существо живое и сколько бы я ни сидел над ним, раз от разу он преображается в сторону именно оживления. Сказать словами это довольно трудно, ибо причина мне не вполне ясна и самому, но,т наблюдая достигнутое, я всё более уверяюсь в изложенной истине. Казалось бы, простое занятие: посмотрел на натуру - изобразил, стараясь быть точным и всё! Но нет, по такой программе мало чего достигнешь, и если глазами увидеть живой предмет ещё можно, то изобразить именно тот самый момент, который хочется запечатлеть, вряд ли кому удастся. Вот это и есть стремление к оживлению изображения, то есть постепенного приближения к истине, в результате чего в пересечении линий и пятен глаз начинает различать кусочек жизни. Мне это уже совершенно ясно, но человеку далекому от подобных исканий моё объяснение мало что скажет. Только сошлюсь на примеры того, как возвращаясь к ранее забракованным рисункам, где было всё безупречно прописано, но изображение не было живым. И когда я понял свои представления по сути и попытался рисунки доработать, они действительно ожили. Всё это не ново, давно доказано практикой, но не убедительно для толпы. Авторы, добившиеся такой значимости своих произведений мало кому известны, а если и известны, то не факт, что их художественные возможности вошли в практику - это архитрудно!
Оливер Голдсмит: "Обычно наша привязанность к окружающим предметам тем крепче, чем больше мы к ним привыкаем. "Мне не хотелось бы, - говорит французский философ, - чтобы мой давнишний приятель, старый столб, был кем-то вырыт!" Привычка к определенным предметам незаметно переходит в желание постоянно их видеть, и тогда мы расстаемся с ними очень неохотно. Вот почему старики так жадно оберегают все свое. Они любят мир и все сущее в нем, любят жизнь и все ее
дары не потому, что она еще доставляет им радость, но потому, что они давно к ней привыкли."
18-е апреля
Человек, у которого достаточно разума для осознания возможности адаптации в социальной среде с оптимальной выгодой для себя, не менее способен осознать возможности адаптации внедрения и в свое содержание как индивида, то есть научить себя управлять собственными проявлениями в угоду самосохранению. Прежде всего, на чем я то и дело акцентирую своё внимание/ пишу для себя самого, ибо есть значительная степень неуверенности в излагаемых убеждениях/. это питание и физическое равновесие. Питание слишком зависимо от инстинктов жадности, зависти, тщеславия, снобизма и страстности вообще: видеть кусок жареного мяса перед носом и не укусить - дорогого стоит, к тому же, возле мяса неизбежно присутствует спиртное. Физическое равновесие есть соответствие физических нагрузок общему состоянию организма, здесь подсказать даже самому себе трудно, ибо решение, как правило, принимается непосредственно перед моментом загрузки себя чем-либо. Сидишь на диване утром, смотришь в окно и пытаешься определиться: идти ли быстрым шагом короткую дистанцию и тогда одеться полегче; или прогулочным подальше и одежда дб потеплее; проехаться ли на вело или подождать дневного тепла и тогда отдать предпочтение лыжероллерам. И так далее в зависимости от самочувствия и настроения. Но обязательно выполнить норму, а она дб жестко установлена.
Ранки от падения и ушиба затягиваются медленно, а помыться уже пора бы. Купленные в первой аптеке стерильные салфетки скопом оказались дерьмом, пошел в соседнюю и спросил салфетки одинарные, лучше импортные, с которыми уже имел дело раньше. Нашлись и такие. Но ранка течет и спросил стрептоцид. Есть и это. Применил. Но менять дважды в день, отдирая салфетку вместе с кожей, неприятно. Пошел в ту же аптеку и спросил мазь. Принесли мазь. Это уже лучше, но все-таки не то, чего хотелось бы. Зашел в интернет и поискал пригодный клей. В интернете есть. Пошел опять всё в ту же аптеку. Нашелся и клей.
И вот думаю: в чем справедливость изложенного?
17-е апреля
Читаю Оливера Голдсмита, в частности его рассуждения о причинах и поводах войны. Подобные рассуждения можно услышать где-угодно и сколько-угодно, все они основаны на интересах частного свойства, но редко, когда на действительной причине: на инстинкте неспокойствия, то есть на отрицании бездействия, когда человек начинает инстинктивно испытывать крайнюю степень активности, затем подсознательно выбирает из уже проявленных попыток наиболее яркую, способную оправдать его практические действия в его же собственных глазах. Я неоднократно удивлялся - и не только я - тому, как консолидированно и синхронно начинают вдруг происходить аналогичные по характеру события в разных уголках мира, вызванные необъяснимыми причинами. Не сильно ошибусь, если предположу, что в назревшей ситуации происходит массовое возбуждение инстинкта сопротивления, что по сути определяется как захватнические, освободительные, антидеспотические и тому подобные войны.
Вот эти мелкие страны, отпочковавшиеся от России - что их ждет? Неужели они собираются стать на веки вечные суверенными? Этому категорически возражает их собственный инстинкт. Воюют и будут воевать армяне с азербайджанцами, им это нравится, точнее, те, от кого что-либо зависит в этих перепалках, будут способствовать этому, ибо происходящее в интересах обеих стран - управлять воюющими странами легче, чем оправдать усердие в эксплуатации народа на благо обороны. Казахстан не воюет пока, но как только его благополучие превзойдет благополучие соседей, те устремятся на его территорию и воспрепятствовать этому можно только сопротивляясь тем или иным способом, например, как Ирак, Ливия или та же Европа. Не лучше дела и у прибалтов.
Я могу ошибаться в технологии столкновений, в их азарте, которые зависят от темперамента нации, но принцип конфликтности неколебим.
Европа страшится России. Чем это вызвано? Да тем, что сама Европа уже не способна оказать никакого сопротивления и надеется только на Америку, а той нужно, чтобы Европа становилась рынком Америки вопреки предпочитаемому той рынка России и одновременно платила бы за защиту её от России. И то и другое Европе не по нутру.
Не долго будет сопротивляться и Корея. Но грозит ей не Америка, к рукам её могут прибрать Южная Корея, а реальнее же всего Китай. Здесь тоже всё объясняется простым исчерпанием резерва сил на оборону, что приведет к внутреннему сопротивлению.
И потому есть только единственный способ сохранения суверинитета - это мощность страны во всех аспектах: территориальном, военном, экономическом. Россия ближе всего к этому, ибо оборона всегда предпочтительнее нападению во всех смыслах, а присоединять, то есть атаковать, ещё кого-то нет для нас смысла.
16-е апреля
В моей производственной деятельности было несколько случаев, когда я, ещё неопытный руководитель, предлагал хорошим мастерам, временно не имеющим работы, выполнить малые архитектурные формы и даже кладку водонапорной башни по хорошим расценкам. Они бодро начинали, но каждый раз скорость исполнения снижалась до предела выработки, обеспечивающей минимум их жизненных потребностей. Искать формы стимулирования было бесполезно.
К чему это я?
Не получилось у Трампа, как у неопытного руководителя, запугать Корею. Не будем говорить о последствиях - это не наша тема, но тот факт, что необходимость самозащиты вынудила корейцев сильно активировать свою хозяйственную деятельность, есть реальность. Реальностью же является и беззащитность Европы, находящейся под призрачным зонтиком Америки.
Так работают наши инстинкты:
ничего лишнего, то есть ничего такого, что не возбуждает нашу деловую активность. Оливер Голдсмит: "Одно лишь для них непереносимо - презренье. Его англичанин боится больше, чем смерти. Чтобы избежать презренья, он готов расстаться с жизнью, и умирает, когда ему кажется, что он утратил уважение света.
В этом смысле наше участие в Сирии крайне необходимо, чтобы стимулировать трудовую активность нашего народа, тамошние успехи это дело "десятое".
Что получается? Огромные затраты на военное представительство в чужой стране отнимает у бюджета возможности благоустройства быта граждан России, заставляя тем самым этих граждан волей-неволей пошевеливаться, как это и происходит во всех развитых странах/правда, ниже будет приведена цитата, отдающая причину европейской деловой активности стремлению к роскоши/. И это "пошевеливаться" и может с избытком покрыть внутренние потребности. Но как мы сопротивляемся! Шумим, дергаемся, демонстрируем, жалуемся, угрожаем неголосованием лишь бы нам давали и давали незаработанное. Корее не до этого, Корея обороняется.
Вопрос, повторяюсь, не в том, кто как и чем живет, а только в том - что нас заставляет напрягаться? О.Г.: "Помилуйте! - говорил он, - в каждом приходе есть богадельня, где
беднякам дают пищу, одежду, кров и постель. Больше им ничего не надо, равно
как и мне. А между тем они еще недовольны." Мне кажется, что если Путин пройдет в 2018-ом, он найдет рычаги заставить народ работать на экономику, сегодня этого ему не дает раболепие перед электоратом./Где-то чуть выше я приводил другой пример из своей практики, когда рабочее воодушевление приходило в момент раскрытия творческих возможностей каждого работника независимо от профессии, но мне кажется ситуация "тридцатых годов" малореальна/.
Оливер Голдсмит: "Стало быть, как ни рассматривай мы роскошь, мы всякий раз убеждаемся в
ее полезности - она обеспечивает трудом тысячи рук, от природы слишком
слабых для других более утомительных ремесел, она дает занятие многим людям,
которые иначе пребывали бы в праздности, она открывает новые пути к счастью
без посягательств на чужое достояние, а потому, у нас есть полное право взять
роскошь под свою защиту; и поныне непреложны рассуждения Конфуция,
сказавшего, что следует наслаждаться жизненными благами в той мере, в какой
это совместимо с нашим благополучием и преуспеянием других; и тот, кто
открывает новое удовольствие, является одним из самых полезных членов
общества."
15-е апреля
Потребовались рубли для уплаты налогов инвесторами и предпринимателями, которые с рублями не работают/к тому же нефть дорожает, доллары девать некуда/ - и доллар рухнул. Для страны это плохо, ибо рухнет и поток западных туристов, уповающих на дорогой доллар. Следовательно, это короткая пауза дешевого доллара скоро закончится, надо только успеть тем, кто работает с рублями, закупить западную технику и материалы.
Это попытка изложения самому себе состояния своей понятливости. В основе всех своих экзерсисов дб только инстинктивность поступков, подобно основе доказательств причины чередования дня и ночи.
14-е апреля, пт
Инстинкты со временем ослабляют своё действие, своё влияние над мыслями и поступками человека. Это может означать, что, осознав негативное влияние какого-либо инстинкта, ты насильно можешь устранить и его влияние, его силу. Но поскольку влияние инстинкта осуществляется через систему нервов как проводников импульсов мозга, то управление инстинктами должно дать возможность управлять и деятельностью всех жизненных органов, что, в принципе, я и делаю, четко регулируя рацион и режим питания, физические и мозговые нагрузки, Это надо твёрдо осознать и не допускать негативного влияния инстинктов.
Но инстинкт это только предрасположенность к действию, собственным сознанием человек способен искусственно создавать своё настроение, например, все мои "глупости", мои пустяки быта есть ни что иное, как набор мелких радостей, создающих настроение на короткие этапы жизни, вплоть до минут - из минут могут складываться часы, сутки - и более того: вот эти овощи на подоконнике, эта балконная грядка, лыжероллеры, лыжи, оригинальное питание. /кстати говоря, перечисленное не есть результат придумки, ибо сначала идея овладевает мною, я действую, воплощаю её как-то, а затем уже совершенствую, ублажая своё сознание приятностями. Осознать же практическую пользу, подкрепив её теорией, удается значительно позже, постепенно, раз за разом, день за днем - точно так же, как совершенствуется какая-нибудь техническая идея, превращаясь в открытие./ Таким образом, с одной стороны, необходимо руководить своими инстинктами, не допуская разложения системы жизнедеятельности, с другой - помогать этой системе искусственным повышением тонуса жизни мелкими акциями, создающими позитивное настроение, одновременно гасящими дурные мысли как проявления врожденных инстинктов.
Никто не может знать истины и потому истина есть всё то, что доходчиво выражено.
Справедливо всё то, чего ты не в силах изменить. Думать иначе никому не запрещено.
"...что в мире евнухов не стоит вести себя по-мужски." -- Ст. Геймс
Вот ты говоришь: "мелочь!" Не совсем? Появились бутоны на томатах, через тринадцать дней появятся цветочки, а через четые дня - ягода. К 7-му июня будут плоды. За всем этим нужно присматривать, ибо уже допустил промах в конце зимы - не полил перец прошлогодний, который уже начал выпускать почки, а он вдруг и засох, а то были бы уже перчинки. Быть занятым ожиданием - самое яркое что можно придумать.
13-е апреля
"Черновик" потому и черновик, что отражается лишь подозрение на истину, ни в коем случае не сама истина. Пару дней назад я удивлялся благоглупости, надев на ногу заштопанный носок. А сегодня утром радовался взошедшим в стаканчике семенам огурца, спавшим уже несколько лет без надобности. Всякое событие, происшедшее вопреки моему предубеждению, удивительно по определению, будь то штопка носка, удачный рисунок, несколько строк рассказа или появление всхода огурца - всё это признаки активной жизни, признаки способностей независимо от солидности акции и, повторяюсь, чем скорее возникновение положительного результата, тем выше его удивительность, а значит, и благотворное действие. Появление ростка томата или огурца на второй день - это радость, на пятый - разочарование, непоявление - уже драма, ибо теряется целый год, а вместе с ним целый год удивления самой вегетацией растения.
Когда я говорю "не надо ничего делать" то подразумеваю прежде всего, что "следует избегать ошибок", то есть не изобретать там, где всё уже притерлось, устоялось; постараться насторожиться в тех сферах деятельности, где могут инстинктивно возникать какие-либо оплошности. Например, питание или участие в форумах, или увлечение занятиями, в которых неизбежно соперничество. Хотя, конечно, это малодостижимо, ибо и ошибки нас мало чему учат.
Стефан Геймс: "По-моему, при данных обстоятельствах надо ограничиться тем, что
действительно достижимо, а это -- сильный, единый Израиль.
-- Что толку? -- возразил я. -- Это лишь значит поменять тысячу
маленьких вонючек на одну большую вонищу. Разве ты не видишь уже сейчас те
противоборствующие силы, которые развалят государство? Если не произойдет
глубоких перемен, если мы позволим Давиду укрепиться еще больше, если станет
верным только его решение, только его слово, тогда единый Израиль все равно
рассыплется на куски, как трухлявое дерево от бури.
-- Сомневаюсь.
-- Или же нас ждет загнивание и гибель, и никакие царские пляски,
никакое красноречие, никакие мольбы, никакие стихи не вдохнут в страну новой
жизни."
12-е апреля
Вчера он меня обидел, а сегодня ждет на углу, по всей видимости, для разговора. Мне не о чем с ним разговаривать, но он настойчив, а я, вероятно, через чур деликатен и эта его настойчивость умиляет меня: вместо того, чтобы, в лучшем случае, только выслушать его, я начинаю говорить, естественно упреками или, в худшем случае, объяснением своей справедливой позиции, послужившей причиной конфликта. Обидит ли он меня завтра?
Это я к тому, что ТВ показывает картинку активно говорящего Лаврова и молчащего Рекса Т. Кто тут просит извинения?
11-е апреля
Если у тебя есть страсть к писанию, то как минимум, она твой основной источник удовольствий и тогда дело только за идеей, за темой письма. Конечно, прогулки разного вида и рода, забавы, не отнимающие много времени, размышления перед экраном планшетника, редкие собеседники и прочее могут урвать часть твоего безделья, но по объему занимаемого времени писанина и чтение, как основной источник воображения, все-таки в приоритете.
Думаю, что нет проще источника воображения, чем анализ своих собственных проявлений: почему "так" и почему "не так".
Людей можно поделить на три потока или три категории: тех, кто хочет и любит жить; тот, кто живет по инерции, не сильно ценя свою жизнь, и при этом, не желая с ней расставаться; и третий - спешит закончить свои мучения, но без насильственный действий.
Люди третьей группы мне знакомы и о них говорить ни к чему; не больше интереса и к группе второй категории; основой всяких изысков ума мб только группа первая, к которой я отношу и себя, только в этом случае можно избежать занудства в разговоре.
Прежде всего следует сформулировать понятие справедливости, конечно, не глобальной - индивидуальной, в твоем собственном понимании. "Справедливо всё то, что происходит вне тебя и в тебе самом, если ты не волен это изменить." Ибо, не желая менять происходящее, ты становишься предметов второй категории/по градации начала темы/ и твои сетования на несправедливость есть лишь признаки безволия.
Таким образом я опускаюсь к событиям низшего уровня - личностным проявлениям, обусловленным своими инстинктами/реальностью/ и в этой связи "данным нам в ощущении". Абстрагируясь от конкретики - от имени пациента - надо говорить о причинах этих инстинктов и их влиянии на личность. То, что инстинкты малоуправляемы, этого доказывать не надо - бессмысленно, тем не менее они, инстинкты, не живут вне общества, это характеристика личности, непроизвольно влияющей на события среды. Тогда что? приспосабливаться? Выходит что так. Но одним осознанием цели этой не достичь, нужно иметь неосознаваемый инстинкт сдержанности, ибо стоит лишь осознать его влияние, как всё пойдет наперекосяк.
Большинство выдающихся политических деятелей шли к высшей цели, ведомые инстинктом исполнительности, то есть, начав свою деятельность на самой первой ступени, добросовестно исполняли все установки руководителя, не анализируя их социальную справедливость. Это открывало им двери служебной лестницы. Но стоило усомниться в необходимости требуемого поступка, как пути эти перекрывались. Наиболее умные, лучше бы сказать - собразительные - исключали варианты их использования с вероятной ошибкой ими самими, как бы притормаживая своё продвижение. Такие примеры мне встречались. То есть непроизвольное подчинение инстинкту благотворило реципиенту.
Я не обладаю, к счастью, таким инстинктом, но всегда восторгался теми, кто имел его. Главное в этом смысле - не ощущать своего качества, не анализировать его, не пытаться осознать и корректировать, то есть менять тактику движения к цели, а лучше всего - вообще не иметь никакой цели, а только быть исполнительным. Правда, достигнув вершины, вдруг оказываешься /по моим представлениям/ в полной атрофии, в потере имевшихся костылей, а свои "ноги", не привыкшие обходиться без этих костылей, уже не могут удержать на узком карнизе.
К сожалению для разговора, я избавлен от большинства тех инстинктов, которые могли бы стать основой долгих рассуждений, ворошить же "трупы" противно. И потому больше склонен возражать или соглашаться с высказаниваниями читаемых авторов объемных рукописей, по ходу дела возвращаясь к событиям сегодняшнего дня, интерпретируя некоторые из них на основе моих представлений с позиций инстинктивных проявлений вообще.
10-е апреля, 05.50
Если политическая шумиха это только игра взрослых дядей, то экономические баталии - это действительно война. И в этом смысле, мне кажется, "Турецкий поток", начавшийся инстинктивно, понемногу превращается в козырную карту в игре с Европой и Америкой, ибо американский СПГ нигде, кроме Европы места себе не найдет, его успех только в том, чтобы отсечь российский газ полностью, не говоря уже о СП2. И тогда возникают трения в отношениях Америка - Европа и Россия здесь одновременно и "преступник" и судья. ТП есть только игровая карта, меняющая обличья с козыря на трефовую шестерку в зависимости от ситуации. Запугивание России в Сирии есть не столько проблемы Сирии, сколько предупреждение Российской активности в покорении европейского рынка газа; в какой-то степени это одновременно надежда Америки на то, чтобы "загрузить" Европу афроазиатскими нелегалами, сея страх и нужду в помощи извне, то есть со стороны США. Путаная ситуация и, говоря об этом, я пытаюсь распутать для себя этот клубок противоречий. Чего это Турция уговаривает Россию на Асада? Только ли боясь войны в регионе? Не думаю. Здесь могут прятаться экономические интересы. В путаном клубке отношений в этом кусте конфликтов каждому предназначена доля выгоды, которая привычным термином определяется как "плавающая". Никто не может обойтись без российского газа, а если Россия сбросит цену, чего Америка не может сделать, не потерпев убытки на транспорте СПГ, то к козырной турецкой карте добавится и другая, чисто денежная. Думаю, что крупных конфликтов никто из соперников не желает и более всего этого не может допустить Европа, которая в такой бойне уничтожит сама себя, причем совершенно глупо. В этой ситуации меня не удивил бы импичмент Трампу, ибо основание уже есть, их просто в нужный момент используют, пока же используют самого Трампа как марионетку. Да, везде сидят люди, люди принимают решения и, если в составе штаба есть крупные разногласия, то решения эти паллиативные, нерешительные, лишь запугивающие, что называется "и нашим и вашим". И Трамп, принимая решение, больше опасался конгресса, чем возмездия Сирии.
Вот так, размышляя, успокаиваю своё недовольство несправедливостями мира.
08.15. Зашел в новости и мои догадки подтвердились: Маккейн обвинил Трампа в химатаке в Идлиб, а это дает конгрессу право на импичмент президенту. Кстати говоря, все врут или не понимают происходящего, читать невозможно.
Что-то ни разу не заметил политической хитрости в словах и действиях России, кем бы она ни управлялась, тогда как весь западный мир, не говоря уж об азиатах, хитрят даже там, где эта хитрость во вред самим себе.
__
__
__