Лида как раз вышла из офиса, чтобы перекусить в ближайшей кафешке, когда на мобильный телефон пришло сообщение: "На Ваше имя поступило извещение, которое должно быть вручено Вам лично. Если Вы будете находиться в доступном месте не менее 15 минут, поставьте телефон в режим "маяк", и наш курьер доставит Вам корреспонденцию. Super-mail" Приземлившись за столом с чашечкой кофе и круасcаном, Лида поставила телефон в нужный режим, и уже через 10 минут в кафе появился молодой человек в форме Super-mail. Сверяясь с маяком, он без труда нашел адресата среди посетителей кафе. Лида слышала о новой услуге, но лично сама пользовалась ею впервые. Молодой человек попросил Лиду расписаться, после чего вручил ей официальный конверт.
"Госпожа Полянская! Обращаем Ваше внимание, что 23 августа исполняется ровно 21 год с момента Вашего вступления в брак с господином Полянским. В соответствии с новым семейным Кодексом в течение 30 дней с момента получения извещения Вы должны подтвердить свое желание сохранить прежний статус в Центральной Регистратуре. Напоминаем Вам, что, если один из супругов не подтверждает свое намерение в течение указанного срока, брак считается аннулированным. Дополнительную информацию Вы можете получить по телефону 123-45-67 или в кабинете Подтверждения Браков в Центральной Регистратуре по адресу: ул.Наличная, д. 16"
Честно говоря, если бы не пришло это извещение, Лида и не вспомнила бы о годовщине свадьбы. Так было не всегда. В прошлом году они с Борисом даже сходили в ресторан по поводу 20-летия совместной жизни. Но тогда Полина была еще здесь, и инициатива этого праздника исходила от нее. Как там их девочка? Разумно ли было дергать ее после второго курса, прерывать учебу на 2 года ради стажировки в Америке? Конечно, она усовершенствует язык, возможно, установит контакты, которые потом ей пригодятся. Но два года одна, в чужой стране!.. Что случись... тьфу-тьфу-тьфу... ничего не должно случиться! Поля каждый день присылает через интернет сообщения на мобильник. Да, через эти сообщения невозможно понять, что с ней происходит, но хотя бы знать, что она жива и здорова...
После работы Лида заскочила в магазин за тортом и шампанским. Борис наверняка получил такое же извещение и придет домой с цветами.
"Брак - великое искусство! - глубокомысленно произнесла Лида своему отражению в зеркале, вытираясь после душа. - Самое главное научиться жить врозь, оставаясь под одной крышей".
Поначалу, как все молодожены, Лида с Борисом смешали воедино всех своих родственников и друзей, но довольно быстро обнаружилось, что смесь получилась гремучая. Сначала отделили друзей - каждый общался со своими, потом локализовали родственников. Года через три обнаружилось, что отпуск проходит гораздо продуктивнее, если проводить его врозь. Лиду раздражала манера Бориса курить во время еды, и она стала ужинать, не дожидаясь мужа с работы. Борис не возражал, благо достаточно было сунуть тарелку в микроволновку, чтобы ужин был готов к употреблению, зато можно было не изменять привычке. С отъездом Полины был вырыт новый ров - супруги разъехались по разным комнатам, оба испытав при этом облегчение. Лида наполнила ров водой, перестав готовить ужины, поскольку сама она села на диету и обходилась йогуртами и молочными кашками, на которые у Бориса была аллергия, а он в свою очередь запустил в ров, наполненный водой, крокодилов, перестав ласкать жену даже формально. И, тем не менее, и они сами, и окружающие считали их брак удачным.
"21 год! Уму непостижимо!". Лида вспомнила, как при регистрации думала только о том, как бы не споткнуться о подол платья, особенно на лестнице. Накануне свадьбы ей приснился кошмар - будто она оступается на верхней ступеньке злосчастной лестницы и скатывается к ногам гостей. Фата обмоталась вокруг лица, и Лида никак не могла от нее освободиться. В реальности все прошло гладко, если не считать, что уже вечером, в ресторане, Лида умудрилась запачкать свадебное платье шоколадным кремом с торта, и во время танца молодоженов постоянно напоминала Борису, чтобы тот закрывал это пятно собой...
Борис все не приходил, и Лида, устроившись на кровати с книгой, задремала. Проснувшись, она обнаружила, что времени двенадцатый час. Борис и раньше задерживался на работе, но часов до девяти, если возвращался позже - всегда предупреждал. Лида позвонила мужу на мобильный, но тот был отключен. Лида, поразмыслив, набрала другой номер.
--
Да... - отозвался на другом конце Михаил, коллега и приятель Бори.
--
Миша, это Лида. Что-то Бориса все еще нет дома. Я беспокоюсь.
--
Да?! - в голосе Михаила звучало удивление - А ты сама давно пришла домой?
--
Да, часа 4 назад, если не больше, а что?
--
Да нет, ничего... - Михаил явно был в замешательстве.
--
Миша, что случилось?! - Лида начала терять терпение.
--
Лидочка, у тебя с наблюдательностью все в порядке? - язвительно спросил Михаил. - А то, может быть, у тебя можно вынести половину вещей из дома, а ты и не заметишь?
--
Какие вещи?! И что с Борисом?! Перестань паясничать! - Лида быстро теряла терпение, стоило только начать.
--
Ушел твой Борис! Собрал вещи и ушел! И правильно сделал! Хороша жена, если даже не заметила... - Михаил выпалил то, что хотел сказать с самого начала, и отключился.
"Как ушел?! Куда ушел?!" Лида рванулась в комнату мужа. Да нет же, вот, все на месте - кровать, шкаф, письменный стол... "Дура! - обругала себя Лида - что же он, мебель с собой что ли потащит?" и распахнула дверцу шкафа. Там и в прежние времена было просторно, теперь же было откровенно пусто. На полках тоже. Исчезло кое-что из книг, коробка с дискетами, ноутбук... "Подумаешь! Вынести половину вещей... - передразнила она Михаила - если бы я заходила в его комнату. Он вон даже защелку поставил. Закрывается на ночь, будто я его насиловать приду. Стоп! Но в прихожей и ванной тоже были его вещи". Лида метнулась в коридор. Вешалка была заполнена ее, Лидиными, вещами, так что заметить исчезновение Бориного плаща было мудрено. А вот зубная щетка и принадлежности для бритья были у Лиды под носом, точнее, сегодня их там не оказалось, а она не заметила. Но ей ведь даже в голову не пришло, что такое возможно! Борис был доволен их браком, он всегда говорил, что у него умная красивая жена. Ну, не спали вместе, не ели, не ходили в гости, и что? Можно подумать, другие живут иначе. Это не повод для того, чтобы разводиться... Лида снова набрала номер Михаила.
--
Миша, скажи мне честно, у Бори есть другая женщина? Он ушел к ней?
--
Нет у него никакой другой женщины.
--
Может быть, ты просто не знаешь?
--
Мало вероятно, хотя...
--
Но почему именно сегодня?! И так?!
--
Я не знаю...
Михаил знал, но не собирался ничего объяснять Лиде. И потому прекратил разговор и отключил телефон совсем. Он никому ничего не намерен объяснять. Сами пусть разбираются.
Утром этого дня шеф собрал всю команду и устроил очередной разбор полетов. Заказчики торопили, и Сергей-Палычу стоило больших усилий излучать спокойствие и уверенность в их присутствии. И чем больше у него уходило на это усилий, тем яростнее он срывался на своих. Судя по всему, они допустили ошибку в расчетах, но где именно - не могли установить. И насколько серьезна эта ошибка? И на каком этапе совершена, ближе к началу или к концу? И удастся ли произвести расчеты заново? Вопросы наворачивались один на другой, погребая под собой трехмесячную зарплату - повод для переживаний совершенно оправданный.
Каждый проверил свои расчеты не на один раз - тщетно. И тогда Сергей-Палыч велел сместиться по кругу и проверять друг друга. Раз человек до сих пор не обнаружил ошибку, значит, это не просто погрешность, это искреннее заблуждение, а стало быть, сам ошибившийся не в состоянии этого отследить. Михаилу досталось проверять расчеты Бориса. Они были давними приятелями, можно даже сказать, друзьями. Учились на одном факультете, потом вместе работали на закрытом предприятии, и именно Борис в свое время перетащил Михаила в эту лабораторию.
"Пойдем, покурим" - буркнул Михаил, ткнув Бориса в бок, и они вышли на лестницу.
--
Как у тебя? - спросил Борис, закуривая.
--
Нашел.
--
Что нашел?
--
Ошибку.
--
У меня?!
--
У кого же еще, мне же твои расчеты достались. Черт бы побрал!
--
Этого не может быть!
--
Что значит: не может быть?! - Михаил взорвался. Он и сам был не рад, что именно ему выпала эта миссия, и он серьезно подумал, прежде чем решиться сказать Борису о своей находке до того, как докладывать начальству. - Это что - мираж в пустыне что ли? Пойдем, я покажу. Пойдем!
--
Нет! - Борис стал каменным. Он курил так, как будто это было самым главным сейчас, все остальное - суета...
--
Как хочешь. Я пошел докладывать Сергей-Палычу. Кстати, не исключено, что есть и другие ошибки. Не могла одна твоя ошибка дать такое искажение. И другие ошибки могут оказаться у любого из нас, в том числе и у меня, так что не надо драматизировать. Это нормальное явление.
--
Я не мог ошибиться.
--
Мог! И ошибся. И не только сейчас.
--
Что-о-о-о?!
Михаил понял, что зря обронил последнюю фразу, и поспешил из курилки. Ошибок оказалось три, все - у разных людей, Михаил в их список не попал, но не испытал от этого ни малейшего облегчения. Тем более, подписаться под диагнозом можно будет лишь тогда, когда найденные ошибки будут исправлены, и агрегат заработает.
За обедом Борис напомнил Михаилу фразу по поводу еще одной ошибки, сделанной ранее. Это была давняя история. Они работали над распозавателем звука и при экспериментальном прогоне получили совершенно неожиданный результат. Полученный результат, хоть и не был понятен, но открывал совершенно новые возможности, и тогда на ошибке акцентироваться не стали. Просто поручили Михаилу перепроверить расчеты всей команды, благо, тогда их было всего трое, и обосновать открытие. Ошибку Михаил нашел - в расчетах Бориса, но говорить об этом не стал. Борис читал обоснование и не мог этого не понять. А раз не стал говорить, значит, решил, что так лучше. Кстати, тогда они хорошо заработали на своем открытии. И вот теперь эта история всплыла.
--
Боря, я не понимаю, почему ты так реагируешь? Ну, подумаешь, ошибся. Главное, что выяснили, где именно. Пересчитаем, переделаем - эка невидаль. Работа у нас такая.
Борис опять замкнулся. Словно маску надел. Но тут пришло сообщение от Super-mail, а вскоре доставили и конверт. Борис прочитал извещение и показал его Михаилу.
--
Ух ты! Действует! Ччерт, знал бы, что такое введут - не стал бы разводиться, подождал бы очередной сверки - и никаких тебе разборок. Всего-то год и не дотянул.
--
Да вы, вроде, не скандально разводились.
--
Ну да, мебель не пилили, глаза друг другу не выкалывали, кислотой не поливали, - Михаил засмеялся, и тут же стал серьезным, даже грустным - Все равно это сложно. Столько лет вместе и потом вдруг... Не вдруг, конечно, но все равно тяжело... Ты-то что делать собираешься?
--
В смысле?
--
Да насчет подтверждения.
--
А что делать? Заскочу на днях. Наличная... это, вроде, рядышком здесь?
--
Да, два квартала, в сторону центрального рынка. И чего, вот так, не думая?
--
А о чем думать-то? У нас хорошая семья, Лида - замечательная жена...
--
... умная, красивая... угу, слышали.
--
Что ты хочешь сказать?
--
Ничего. Пойдем, хватит рассиживаться. Покурить еще надо.
Они вышли из бистро и закурили. Шли по улице и наслаждались августовским теплом. Впрочем, здесь, в центре города - августовское тепло мало чем отличалось от июньского, например. Важна была только температура, а нюансы - это там, за городом, или в лучшем случае в парке, а здесь - жар от раскаленного асфальта, автомобильные выхлопы и дыхание множества людей. Есть чем насладиться. И все-таки даже это - пыльное тепло - было лучше сырого холода, присущего их городу большую часть года.
--
А ты знаешь, Боря, я тут читал статью по поводу этого нового Семейного Кодекса, ну, по итогам трехлетнего опыта... Так вот, представляешь, подтверждается один брак из 50-ти. А при существовании прежней системы разводов сохранилось бы 20 браков из того же количества. Специалисты подсчитали. Выходит, многих удерживала от развода неизбежность нервотрепки. Так и есть... Знаешь, мы вот со Светкой разводились без претензий, но так дико было - объяснять чужим людям, почему мы расстаемся. Какое им дело?! Они нас знать-не знают. И все это так церемонно. Я знаешь чего боялся больше всего? - рассмеяться! Особенно когда судья сказала: "Суд удаляется на совещание... выйдите в коридор, пожалуйста". Мы вышли, и секретарь вслед за нами выскочила, а судья осталась в кабинете одна. С кем она там совещалась?..
--
Ну, это у вас без претензий. Детей нет, имущество делить не стали. А если есть что делить, так хоть развод, хоть автоматическое аннулирование, все равно ведь потом нужно решать эти вопросы.
--
Об этом в статье тоже было - оказывается, имущественные споры часто используются как борьба с супругом. Кто-то пытается таким образом удержать другого, кто-то - просто вымотать, дескать, свободы захотел - заполучи... А когда новый закон ввели, все упростилось. Главное - месяц отсидеться. А там все - чужие люди. И все решается спокойнее. Не у всех, конечно. Есть такие, кто случая не упустят пособачиться, но по статистике имущественных споров при таком расторжении брака стало в 5 раз меньше. Психология!.. Ты это... подумай насчет подтверждения. Заладил как дятел: все хорошо, все замечательно... Да не хорошо, Борька, я же вижу. Но ты представь: один из пятидесяти! Это же не означает, что все остальные неудачники. Не мое это дело, конечно, но ведь раз в семь лет такая возможность. Только отсидеться...
И на этот раз Борис промолчал. Они вернулись на свои рабочие места и уткнулись в мониторы. Дела у Бориса явно не клеились. Михаил следил за другом краем глаза, благо они сидели в поле видимости. Вообще их лаборатория напоминала гигантский аквариум. Большая комната была поделена на функциональные зоны, но разгораживалась прозрачными ширмами, которые служили стенками чисто символически. Зато это решало проблему личных разговоров по рабочему телефону. Аппарат стоял у каждого на столе, но разговаривать при всех о личных делах было невозможно. И когда Борис с шумом отодвинул стул и, направляясь к двери, на ходу стал набирать номер на мобильнике, Михаил с отсутствующим видом пошел к кофеварке. Дверь от резкого движения мягко спружинила и не закрылась до конца. Чтобы кофеварка не заглушала голос Бориса, Михаил долго возился с фильтрами, пересыпал остатки сахара из пакета в сахарницу, одним словом тянул время. И слушал.
--
Гена, это Борис. Слушай, ты на днях говорил про квартиру, которую тебе друг оставил... ну да, тот, что в Германию уехал... Да, я понял, чтобы сдать ее, я потому и звоню. Ты уже нашел кого-нибудь?.. Нет? Отлично. Слушай, сколько он просит?.. Да, это мне... Да, лично мне... Нет, ничего не случилось, ничего страшного, просто хочу пожить один, работы много, понимаешь... А ключ у тебя... Понял. Давай я к тебе в мастерскую подскочу, как только освобожусь. Постараюсь даже во время рабочего дня...
Борис вернулся в комнату. "На тебя кофе сварить?" - бесцветным голосом спросил Михаил. "Давай, только сахар не клади" - "Знаю".
Борис сел за компьютер, но работать не мог, нажимал на клавиши, но маскировка была неумелой. Борис выпил подставленный Михаилом стакан кофе и решился-таки обратиться к шефу.
--
Сергей-Палыч, мне бы удалиться часа на два-три...
--
Самое время, - невозмутимо ответил начальник - Работы все равно нет.
--
Да я отработаю. Вернусь и отработаю. Хоть до утра сидеть буду.
--
Хоть до утра и придется. - Сергей-Палыч посмотрел в глаза Борису - долго, изучающе - и вынес оправдательный приговор: - Давай, одна нога здесь, другая там.
--
Угу, - кивнул Борис и ретировался в считанные секунды.
Вернулся он уже к концу рабочего дня - энергичный, возбужденный. Нырнул в расчеты и застрочил по клавиатуре. Сергей-Палыч довольно хмыкнул. Михаил не торопился уходить. Еще раз сварил кофе - себе и Борису, покурили. "Может, остаться с тобой?" - Михаил не столько чувствовал себя виноватым, сколько просто хотел ощутить причастность к переменам в жизни друга. "Не, иди, отдыхай. Завтра проверишь, чего я тут опять насчитаю". И Михаил ушел с легким сердцем. Важны были даже не слова, а интонация. Последнюю фразу Борис сказал иронично, подкалывая скорее себя, чем Михаила.
Прошло недели три. До окончания срока оставалось два дня, и Лида была в смятении. Борис так и не объявился. Только деньги прислал - и то ладно. Чего только Лида не передумала за эти три недели! Разбила всю их совместную жизнь на детали и строила из них самые разные комбинации, пытаясь понять неожиданный поступок мужа.
Из всего вытащенного наружу настораживал один эпизод, недавний. Месяца за три до этого Борис пришел с работы пьяный. Он, конечно, мог выпить, а если в субботу с друзьями, то и хорошо выпить, но чтобы вот так - посреди рабочей недели... Это было странным. Лида уже укладывалась спать. Она слышала, как Борис открыл дверь, как долго возился в коридоре, и по звукам поняла, что что-то случилось. Борис прошел в кухню, доставал что-то из холодильника и гремел посудой. Не выдержала - встала. Борис был пьян и собирался пить дальше.
--
По какому поводу гуляем? - ситуация была настолько непривычной, что Лида не знала, какой тон выбрать, начала с нейтрального.
--
Лида, иди спать, тебе завтра на работу.
--
Тебе, между прочим, тоже.
--
Ойх... со своими делами я сам разберусь... иди... - он отмахивался от жены, как от назойливой мухи, и ее это задело.
--
Никуда я не пойду. Я хочу чаю выпить. Чего ты меня гонишь?
Они сидели молча минут 10, каждый сам по себе. Потом Борис сказал с горечью, не обращаясь к Лиде:
--
Плохо ей там...
--
Ты о ком? О Полине?
--
Плохо ей там, - повторил Борис.
--
Откуда ты знаешь?
--
Письмо пришло. Она всегда шутит, рассказывает о мелочах, а тут как будто в глаза смотреть не хочет. Знает, что я пойму, что ей плохо.
--
Она что, тебе пишет?!
--
А что в этом странного? - я ее отец.
--
Мне, значит, короткие сообщения на телефон, а тебе письма?! - Лида взвилась.
--
Лида... - оборвал укоризненно Борис: - Ты можешь думать о чем-нибудь еще, кроме своего уязвленного самолюбия?
Лида сразу осела. Можно подумать, она не волнуется за дочь. Можно подумать, это она придумала эту стажировку в Америке.
--
Можно подумать, я не волнуюсь за Полину. Не забывай, это изначально была ее идея. И вспомни, какой был конкурс, сколько было желающих. И наша дочь оказалась лучшей!
--
Лиииида, пожалуйста... какое это сейчас имеет значение?
--
И потом... она могла не продлевать контракт и вернуться уже этим летом. Но она же осталась, значит, ей там хорошо.
--
А ты не боишься, что она уже никогда не вернется?
--
Что за глупости ты говоришь?! Что значит: не вернется?! Кто же ее там оставит? Закончится контракт, и вернется. И заживем мы, как прежде...
--
Нет, Лида, ты не понимаешь. Уже никогда не будет, как прежде. Она не станет больше с нами жить. Она потому и не вернулась, хотя не хорошо ей там... просто здесь ей хуже.
--
Да что с тобой сегодня?! Чем ей здесь плохо?! Своя комната, одета-обута, никто ее не дергает, не контролирует... Ну, скажем что-нибудь иногда, но ведь мы же не чужие...
--
Пусто. И раньше было пусто, а теперь, когда Поли нет, совсем...
--
Меньше надо на работе торчать. Приходишь к ночи, заваливаешься спать или в монитор утыкаешься - вот и вся твоя жизнь дома. Конечно, пусто.
--
А что тут еще делать?..
Такой вот вышел тогда разговор. Ни к чему они тогда не пришли. Борис совсем опьянел и ушел спать. И никогда больше они эту тему не поднимали, и вечер тот не обсуждали. Теперь же Лиде было ясно, что тогда Борис сказал все, что должен был сказать в этот раз, собирая вещи.
Но ей-то что теперь делать? Нужно ли идти в эту чертову Регистратуру? А вдруг Борис просто пытается ее проверить? Или встряхнуть? И на самом деле давно подтвердил свое желание сохранить брак и ждет, что решит она - Лида. И на следующий день Лида отправилась на улицу Наличную.
У кабинета Подтверждения Браков очереди не было. Лида заглянула в кабинет. Женщина оторвалась от бумаг и пригласила с улыбкой: "Проходите, не стесняйтесь". Лида села на предложенный стул, достала извещение и индивидуальную карточку.
--
Будете подтверждать желание остаться в браке? - спросила женщина, забрав у Лиды карточку и считывая ее данные по штрихкоду.
--
Да, но я хотела бы знать, сделал ли это мой муж.
--
Об этом Вы узнаете только по окончании установленного срока.
--
А если я не подтвержу свое желание?..
--
Значит, ваш брак будет аннулирован.
--
Но я буду знать, как поступил мой муж?
--
От нас - нет. Мы сообщаем о расторжении брака. Если Вы сами стали инициатором этого расторжения, Вам должны быть понятны причины.
--
Но мне нужно знать, что он решил, - Лида начала раздражаться.
--
Дама, что для вас важнее: подтвердить брак или выяснить, как к Вам относится Ваш муж?! - раздражение - вещь заразная, а у собеседницы Лиды иммунитет на подобную заразу был слабенький. - В конце концов, спросите его самого.
--
Я не могу!
--
Ну, вот что... Не надо на меня кричать. Или Вы подтверждаете свое желание остаться в браке, или оставьте кабинет. Если Вам нужно подумать - пожалуйста, в холл. Там есть кресла. - она вернула Лиде карточку, и когда та уже закрывала за собой дверь, сказала в сердцах: - Давно пора было покончить с этим рабовладельческим строем!
Лида нашла кресла в холле и выбрала самое дальнее, прикрытое от глаз посетителей пальмой в кадке. Впрочем, в этой части регистратуры посетителей было немного. Мысленно обругав женщину и успокоившись, Лида подумала: "А может быть, она права? Может быть, надо просто ему позвонить? В конце концов, он мой муж. Во всяком случае, был им больше 20 лет. С кем же мне еще обсудить это?" И Лида достала телефон.
--
Борис? Это Лида.
--
Здравствуй.
--
Как ты? Чем занят?
--
Исправляю ошибки.
--
Ты о нас?
--
Нет, о работе.
--
Получается?
--
Да, вроде... тьфу-тьфу-тьфу... Послезавтра запустим - удостоверимся окончательно. А ты чего звонишь? Что-то случилось?
Лида с завистью отметила, что Борис совершенно не взволнован. Она даже удивилась, каким мягким стал у него голос. Немного уставший, немного отрешенный, но ушла напряженность, которую она ощущала в нем последние годы, особенно после отъезда Полины.
--
Я сейчас в Центральной Регистратуре. Не знаю, что делать...
--
Хочешь спросить у меня совета? - Борис улыбнулся.
--
Нет... не знаю... я хотела спросить...
--
Был ли я там? - и не дожидаясь ответа: - Нет, не был.
Тишина. Мостик, перекинутый в Лидином сознании через образовавшуюся пропасть, и без того хлипкий и неустойчивый, рухнул.
--
И что теперь будет? Мы расстанемся? Да?
--
Лида... мы не расстанемся. Мы перестанем быть вместе. Это не одно и то же.
--
Что ты говоришь? Я не понимаю!
--
А я не знаю, как тебе объяснить...
Он и вправду не знал. Думал об этом три недели - не все время, конечно, работа поглощала основные силы, но в свободные минуты выплывало именно это. Думал, и понял для себя, но объяснить не мог, тем более ей. Что брак - это общее решение, принятое двумя людьми по отдельности и лишь потом совпавшее. Что люди живут вместе не потому что жилплощадь, дети, счет в банке, черточка в штрихкоде, а потому что им нужно видеть друг друга каждый день... слышать голос, чувствовать запах, прикасаться друг к другу... Быть вместе для того, чтобы быть вместе... Это главное. А все остальное - вопросы второго круга, и решаются они, уже исходя из главного.
Он не знал, как это объяснить, но она поняла. Каким-то десятым чувством уловила: неважно, что она решит сейчас. Завтра и каждый день - придется отвечать на этот вопрос снова и снова. И этот новый Кодекс, он просто сформулировал вопрос иначе: не - хотите ли вы развестись? А - хотите ли вы быть вместе? И ответ стал чудовищно очевидным. И достаточно пройти через эти ворота раз в семь лет, чтобы уже никогда, никогда! не врать ни самому себе, ни другому.