- Я слышал, сегодня нам покажут новенькую куклу, - толкнул меня в бок мальчишка на соседнем сидении.
- Я тоже слышал такое, - откликнулся я и зевнул, - но какая разница?
Разговор завял. А что тут ещё скажешь? Новые живые куклы в театре появляются нечасто, но ничего не меняют. Представление, на которое нас, мальчишек и девчонок в возрасте от 6 до 17 лет, каждый день собирают в большом сером аварийном зале, не меняется уже много лет. А если и меняется, то не в лучшую сторону. Всё-таки, когда танцор начинает играть на музыкальных инструментах, певец танцует, а музыкант пытается жонглировать гирями, ничего хорошего из этого не получится. И вскоре всё возвращается на круги своя. А награду "лучшему артисту" уже много лет подряд получат старый шарманщик, инструмент которого давно сломан и способен исполнять одну-единственную мелодию, и ту фальшиво.
Зачем? Зачем нас сгоняют сюда и заставляют сидеть? Кому это надо? Почему нельзя остаться дома и заняться чем-нибудь интересным? Мы столько времени зря тратим! Эти мысли не покидают мою голову уже несколько лет.
Представление началось. Как же скучно! Я всё это видел уже сотни раз. И половину номеров могу исполнить сам, если потребуется.
И тут на сцену вывели Её. Новенькая кукла. Невысокая, хрупкая, изящная. Огромные горящие весельем глаза. Губки бантиком. Длинные золотистые волосы рассыпаны по плечикам. Пышная синя юбка до худеньких коленок.
Девушка-кукла сделала реверанс, зал тут же оживился. Мастер постарался, работая над ней. Давно в этом тусклом зале не было кого-то или чего-то столь яркого и живого.
- Позвольте представить вам, дорогие зрители, - никто не заметил, когда на сцене появился ведущий этого шоу, и по совместительству, директор театра, - Айлира! Она будет танцевать!
Зал взорвался аплодисментами. Айлира улыбнулась, поклонилась и затанцевала. Ей не нужна даже музыка. Танец и так дышал жизнью и энергией...
- Айлира! - окрик директора театра разрушил красоту момента. Кукла споткнулась и остановилась, удивлённо глядя на ведущего. - Следуй программе!
Девушка разочарованно кивнула. Заиграла заунывная музыка, под которую танцовщица задвигалась. Танец был до безобразия знаком, но казалось, будто исполняется впервые. Директор ещё несколько раз прерывал танец, заставляя Айлиру исполнять так, как нужно. Но это не мешало девушке вновь и вновь создавать иллюзию сказки.
Стоит ли говорить, что Айлира стала любимицей публики? Её выступлений все ждали с замиранием сердца.
Но... постепенно и она стала такой же серой, как и все. Не знаю, замечал ли кто-нибудь, кроме меня, как она менялась? Началось всё с волос. Они с каждым вступлением всё больше тускнели. Видимо, заметив это, кукла сначала заплетала их в косу, надеясь скрыть. Но примерно через полгода стала их просто собирать в хвост, а в последствии, и вовсе обрезала очень коротко.
Примерно через два месяца после начала работы в театре, улыбка и блеск в глазах потухли. Пышное сине платье постепенно вылиняло и опало. Исчезло волшебство из танца. Набор заученных движений, одобренный программой, под музыку - вот во что превратился её танец. Мне было до безумия жалко Айлиру, но поделать я ничего не мог.
Айлира выступает уже третий год. В ней не осталось ничего от прежней феи танца. Теперь она не выделяется на общем фоне. И всё скучно.
Я, как и раньше, сижу в зале, изо всех сил борюсь с зевотой, почти не глядя на сцену, на которой медленно и безучастно двигается бывшая любимица публики.
- Что произошло? - по залу пробежал удивлённый шепоток, - что с ней?
Я поднял глаза. Айлира ещё двигается, но... с каждым мгновением всё медленнее. И вот, замерла. Обвела публику усталым взглядом, в котором плещутся боль, разочарование и что-то ещё, очень похожее на жалость. Вздохнула (не знал, что куклы дышат, но, ничем иным движение груди быть не могло - только вздохом). Опустила голову и замерла.
Музыка завывает, зал замер в ожидании чего-то непонятного, а на сцене стоит некогда живая кукла и, кажется, плачет.
- Похоже, сломалась, - с тоской пробормотал мой сосед. - Но как-то странно. Обычно куклы, ломаясь, ведут себя не так. Ты же помнишь? Он кричат, буянят и пытаются причинить вред окружающим и себе. А эта... эх...
На сцену вышел директор театра, подхвати Айлиру и понёс за кулисы. Музыка прекратилась. К публике вышел певец и что-то заголосил. В груди у меня сжалось.
Я встал и направился из зала. Меня никто не останавливал. Покинув зал, я побежал в сторону костюмерной. Дорогу мне когда-то показал отец, но впервые на моей памяти кто-то туда отравился добровольно. Костюмерные неинтересны никому, как неинтересно представление. Но я летел туда...
- Что с Айлирой?
Ворвался в комнату. Здесь только директор и сломанная танцовщица - остальные куклы сейчас за кулисами.
- Заряд закончился, - не поднимая головы от пола, пробормотал мужчина, - такое бывает. Редко, но случается. Когда кукла вынуждена делать то, что ей не нравится... И если она не может смириться с ограничениями... Она тратит очень много сил на сдерживание себя... И тогда заряд кончается.
- Как этот заряд пополнить?
- Позволить ей в полной мере делать то, для чего она создана.
- Ну? Вы же директор! Что мешает позволить Айлире танцевать так, так она хочет?
На меня впервые за весь разговор посмотрели.
- Я не могу. И объяснить не могу. Возможно, когда-нибудь ты займёшь моё место и всё поймёшь, - и мужчина горько расплакался.
Прошло 20 лет. Теперь я директор театра живых кукол. Не того, в который ходил, когда был ребёнком. Другого. В другом городе. Директор, ведущий представления и кукольных дел мастер.
- Так точно! - откликнулся я. Покосился на сидящего в углу полуразвалившегося шарманщика, чей инструмент способен играть всего три ноты. Отремонтировать куклу уже невозможно. Заменить тоже - шарманщиков и шарманки, этот пережиток позапрошлого века, никто не делает. А избавиться нельзя. Пока эта рухлядь работает, его положено держать в штате и постоянно награждать.
- Правильно! Он у вас самый лучший. Все остальные - мусор, но и без них никак. Новый реквизит получили?
- Получили, - я перевёл взгляд на снаряжение для огненных шоу и на приспособления непонятного назначения. - Господин! Не расскажете, как этим пользоваться?
- Сами разберётесь! Но если мне не понравится - закрою твой театр и открою на его месте магазин. А ты и твоя семья отправитесь на свалку. Кукол я куда-нибудь пристрою, возможно. Мне так даже интересней.
- Но... Господин! С огнём никто работать не умеет, артисты же сгорят.
- А мне какая разница? Работайте! И от программы ни на шаг! Завтра в выступлении уже всё должно быть! Результат! Мне нужен результат!
- Господин, когда отремонтируют крышу? Она протекает.
- Крыша? Вы что, с таким пустяком справиться не в состоянии? Пять лет назад в сцене доску поменяли, в планах другого ремонта пока нет. Я уже об этом говорил. В прошлом году.
Зеркало потухло.
И как включить в древнюю программу, в которой "лучший номер" исполняется шарманщиком, новые номера с огнём, с которым никто не умет работать, и номера с неизвестным реквизитом, при условии сохранения всего старого? Как добавить в выступление новое так, чтоб этого нового не было, а старое и надоевшее перестало быть старым и надоевшим?
Как же болит голова! А ещё новая живая кукла фортеля выкидывает. Да, у Маро шикарный голос, но... отступать от программы нельзя. Я не хочу, чтоб его отправили на свалку, как трубача Лато, который упрямо играл новые мелодии. Бедняга Лато. Его обожали, но Господин узнал о нарушении регламента и сослал музыканта на свалку. А на мой театр наложил ещё больше ограничений и не спускает глаз. А с другой стороны, Маро ждёт судьба Айлиры, если он не смирится с ситуацией. Как же это проблематично.
Так, ладно. Нужно навести порядок на сцене и в зале, подремонтировать артистов и подумать, как и что делать с реквизитом и программой. Ещё столько дел... марионеткам рассиживаться не положено.