Литературно-философский обзор рассказов конкурса ПВ-12
Преамбула.
Мне хотелось бы избежать упреков в высокомерии, гордыни, желании унизить других, противопоставляя "плохих" авторов, вероятно, "безупречной себе", а также во всяких прочих грехах.
Заявляю, что уважаю любой труд и каждого участника конкурса, что резкие выражения и язвительность с моей стороны - не показатель всего вышеуказанного, тем более, не приговор, ярлык или принижение человеческого достоинства авторов. По отношению к результатам своего творчества я бываю намного безжалостнее и суровее, чем к кому бы то ни было. Но, понятное дело, обиды целого ряда авторов на меня имеют герменевтические корни - вольная трактовка того или иного заявления всегда будет зримо или незримо присутствовать во всех видах человеческих взаимоотношений. Действительно, когда мы пишем, то - хотим этого или нет - демонстрируем свое мировоззрение, воспитание, образование и - возможно, самое главное - архетипы, скрытые смыслы, тайные желания своего "я". А еще участвуем в создании реальности - и это никакая не мистика, даже не модная нынче синергетика, а старина Кант, который (по моим наблюдениям) прав был тысячу раз, говоря, что мир таков, каким он видится в нашем сознании (это не точная цитата, скорее, парафраз).
Участвуя в конкурсе детектива (в нашем случае), мы все, но в первую очередь, авторы представляем на суд читателей не просто некое произведение, нет, нам в каждом рассказе предлагается концепция, завершенная (или нет) система, если хотите - да, мир в том или ином варианте.
Вот почему я выбрала такое пышное (вероятно, излишне) обозначение для своего обзора - "литературно-философский". Ведь детектив не столь уж и далек от философии, напротив, есть множество пересечений, точек соприкосновения, взять хотя бы пресловутую причинно-следственную связь. Так что я решила провести эксперимент и попробовать рассмотреть некоторые конкурсные рассказы с такой, не совсем привычной, позиции.
Что не отменяет традиционных критериев, на которые обычно опираются авторы обзоров (то есть, бить буду по тем же местам, но с применением новых приемов:).
Если общественность признает эксперимент неудачным, то обязуюсь сделать выводы, понести наказание, признать свои ошибки и т.д. и т.п.
Поехали.
"Яворы вы мои яворы".
Эпиграф:
"Отыщи всему начало, и ты многое поймешь"
Козьма Прутков
Пробуем пересказать сюжет - получается. История в пересказе складывается в целом, звучит заманчиво, скажем, для того, кто слушает такой пересказ - тянет почитать. А при чтении сталкиваешься с отличительной особенностью: язык, коим рассказ написан. Автор знатно поработал над стилизацией, и у читателя возникают аллюзии с Коцюбинским, Котляревским, Лесей Украинкой и матушкой ея Еленой Пчелкой, с самим Николаем Васильевичем, а напоследок и поэтические строки зазвучат Тараса Шевченко (Катерина-то утопилась). При чтении заметила я ошибочки кое-какие, например:
"...возможностей не мало отыскал бы, да понадёжнее" - наречие с не пишется слитно, т.к. нет противопоставления;
"Врёт небось Тимошка" - вводное слово не выделено запятыми.
Есть, есть еще некоторые промашки подобного рода, но надеюсь, что автор их исправит после конкурса. Может статься, в процессе работы над стилизацией трудно уследить за всем подряд. А рассказ представляет не что иное, как стилизацию в чистом виде.
Итак, сюжет, что в переводе с французского означает "предмет". Вот предмет этот самый имеет место быть. Но сюжет напрямую связан с фабулой, и тут-то кое-что цепляет глаз. Наверное, не у всех, наверное, замечания мои можно отнести к придирке. Тем более, что поле для дискуссии есть: в разных источниках сюжет и фабула понимаются по-разному, вплоть до взаимного обмена сутью:).
И тут надо уточнить свои позиции. Мне более импонирует такое разделение терминов: фабула - это совокупность событий и мотивов в их логической причинно-следственной связи, а сюжет - совокупность тех же событий и мотивов в той последовательности и связи, в которой о них повествуется в произведении. Это определение так называемой "формальной школы", так меня учили - все мы заложники совокупности своих знаний, ибо они, безусловно, могут стать шорами на глазах. Все протесты и возражения принимаются.
Но смотрите, что получается, если отталкиваться от такого обозначения. Фабула - не сама по себе, она входит плотью и кровью в философскую концепцию произведения. И в "Яворах" фабула с одной стороны - мощная опора для автора, она позволяет создать ИМЕННО то, что было задумано, а с другой стороны - слабое место... Нет, не рассказа, как такового, а всего лишь его детективной интриги.
Вообще-то, детектив присутствует, он вполне вызрел (помните, мы можем его пересказать!), собственно, мы читаем о процессе расследования преступления. Есть расследователь, свидетели, показания, не говоря уже о том, что есть пострадавший и, в конечном счете - преступник. Но фабула в своей причинно-следственной связи не всегда работает на интригу, невероятно - редкий случай, но она работает против нее.
А сам по себе рассказ привлекателен как раз глубинным смыслом, с детективом мало связанным, а переплетенным с задачами, которые автор поставил себе сверх истории о том, как у купца украли триста рублей, пока он добирался до постоялого двора из шинка. Фабула уводит нас в иные смыслы. И картины нарисованы столь яркие, что претензии у читателей вряд ли возникнут, разве только кто-то будет алкать исключительно детективной истории. Мне пришлось неоднократно напоминать себе, что рассказ конкурсный, что... И так далее...
На детектив неплохо работает линия Прошки и Тимошки, и это даже не ложная версия, не обманка, потому что тесно переплетена в сюжете с основным преступлением. Ложный ход - это Катерина, наверное. Но он как раз не развит, оборван и переведен в разряд философской составляющей рассказа. Катерина - и причина преступления, и подозреваемая (но, как я уже сказала, недостаточно этот аспект выписан), и в итоге на ней все замыкается - она же и в значительной степени включена в идею, ту самую, которая с детективом дружить не то чтобы не захотела, а изначально и не собиралась:).
В рассказе много отступлений, боковых ходов: история Нестора - кратко, истории Мирона, Карпа, Федора Причепы - от автора, Катерины - от других персонажей. То и дело мелькают имена, люди, прямого отношения к делу не имеющие, но каким-то образом вносящие свою долю в сюжет: Грицко, Москалька, мать Карпа, Христя... В какой-то момент можно запутаться. Но при внимательном чтении погружаешься в кружевное полотно, которое складывается - картина во всей целостности, хотя детективная интрига, конечно, расплывается.
Наверное, можно, исходя из этого, и к композиции в целом претензии предъявить: единства нет. Но есть система, концепция, история, в конце концов. Это странно, потому что система, в которой нет единства - парадокс:).
А скорее всего, есть авторский голос, есть сопереживание героям, явственное желание поведать читателям далеко не простую историю, в которой детективная интрига - только верхний слой и далеко не основная начинка большого-пребольшого пирога.
И последнее. Я могла бы промолчать и сделать вид, что все в порядке, но...
Увы, заранее предполагаю, что со мной никто не согласится, ибо собираюсь поругать ту сторону рассказа, которая, вероятно, вызовет похвалы. Это стиль и язык. Нет, не собственно их, а точнее - метод, примененный автором. Рассказ написан "слитно", единым отрывком, куском, что ли... Нет никакого разделения, кто и когда говорит. Сильно портит впечатление. Помните, к примеру, "Капитанскую дочку"? Ретро (для Пушкина уже ретро), много разных персонажей. Но речь каждого из них различается: Савельич, Пугачев, Швабрин, Петруша и сам автор - всех мы запоминаем на всю жизнь.
Ага, знаю - в "Яворах" у нас единая этническая общность, включая, видимо, автора. Да, а собственно, почему и автора? Неплохо бы тут как-то представить нам, кто рассказчик, хотя бы в двух словах (вариант "Кармен" у Мериме). Житель того же местечка? Проезжий, остановившийся у Якова? Воспоминания самого Нестора, спустя много лет? Хотелось бы большей яркости речи у Лейбихи, например. Речь Христи, впрочем, безукоризненна.
Поймите, я не к стилю, избранному автором цепляюсь - он хорош. Но авторский "голос" забивает все и всех. Вряд ли автор пошел бы на этот ход, будь объем больше, но и в малом формате заметно. Не знаю, понятна ли суть моих странных претензий, боюсь, я плохо объяснила.
"Любви надежды и сомнения"
Эпиграф:
"Всякая вещь есть форма проявления беспредельного разнообразия"
Козьма Прутков
До того, как прочитала рассказ, его название вызвало у меня протест, но прочитала и... Соглашусь с авторским вариантом - выражает суть и идею рассказа.
История рассказана от третьего лица, но глазами героини-учительницы, которая становится сначала свидетельницей, а потом расследователем страшного происшествия. Надо сказать, что экспозиция проведена автором неплохо - в первой части мы знакомимся со всеми персонажами (хотя Галя могла бы занимать немного больше места, но все-таки мелькает), рассказывается о гибели Валентина Свиридова, и в целом можно сказать, что в экспозицию включена и завязка. В плане экономии объема приветствую этот опыт автора. Если мелочно придраться к экспозиционной части, то можно спросить, почему учительница столь тесно соседствует со своими учениками в дачном поселке? Тут достаточно одного предложения - да, бывает, особенно у нас, в провинции. Предприятия когда-то участки раздавали, или так случайно получилось (да, могло)...
Но это действительно мелочь. Есть некоторые более серьезные моменты. К сожалению, после вполне приличного начала действие как-то стопорится. Я перечитала и попыталась понять - почему? Ага, вот: проблемы с фабулой. Сначала мне показалось, что все сбивает линия подозрительной тетки, оказавшейся настоящей матерью погибшего мальчика. Но ложный ход в детективной истории не только не возбраняется - он просто необходим. В итоге мне показалось (не факт, что я права), что эта линия:
А) не совсем удачно расположена в тексте;
Б) как-то скомкана и не доведена до необходимой логической точки.
И по-прежнему мало место занимает Галя Просужих. Она появляется в финале вдруг, что тоже для фабулы не слишком хорошо. Это приводит к нарушению причинно-следственной связи. Не знаю, получится ли понятно объяснить мысль. Вот вся история нам раскрывается через взгляд главной героини - учительницы Ларисы. Мы видим довольно простую девушку с романтическими порывами, иллюзиями, заблуждениями. И историю в ее передаче воспринимаем соответственно - заблуждаемся вместе с ней. А потом вдруг Лариса "прозревает" и выкладывает читателям очень гладкую версию, единственно все объясняющую. Выходит, что смерть Гали так подействовала на учительницу, что ее озарило. Линия же Дмитрия достаточно развита. Каждому читателю самому решать, насколько она убедительна, мне приглянулась по той причине, что вся история с Дмитрием и его завистью к Валентину укладывается в идею предложенного рассказа. В конце концов, зависть и любовь - мощные побудительные мотивы, так что в детективе занимают свое законное место.
Способ убийства, выбранный Галей для легкомысленного Валентина заковырист. Но в пятнадцать лет девочки на многое способны, как читатель я против рассказанной истории возражать не стану, жаловаться - тоже.
Конечно, из-за проблем с фабулой рассказ нуждается в доработке, немного образ Ларисы привести бы к единому знаменателю. То, что она филолог... Ну... допустим. Время-то нынешнее, как теперь учат, мне ли не знать, простим Ларисе ее разговорный стиль и странное сочинение. "Вечная тема: "Любви сомненья и надежды" вызвали у меня улыбку, но не язвительную, скорее, доброжелательную. Что ж, мечта о такой школьной программе, где милая молодая "филологиня" задает старшеклассникам подобные творческие задания, представляет автора в исключительно приятном ракурсе.
Могу добавить только то, что концепцию рассказа желательно сформировать более выразительно. Если у автора сложится - буду рада прочитать несколько переработанный вариант.
"В огороде бузина, а в Киеве дядька"
Эпиграф:
Лучше скажи мало, но хорошо.
Козьма Прутков
Это интересный рассказ. Нет, ни в смысле детективной интриги, ни в плане создания выразительных образов, ни глубокими психологическими характеристиками. Он интересен формой, предложенной автором, который, вероятно, прекрасно понимал, что идет на эксперимент. На довольно смелый, надо сказать. За это он, автор, достоин похвалы и жалкой, с моей стороны, попытки осмыслить плоды его трудов.
Прочитав рассказик, я прежде всего вспомнила о таком понятии, как нарративность. Потому полезла в работы Дерриды - давно собиралась освежить впечатление, да все руки не доходили. За вызванный порыв - моя особая благодарность автору.
Итак, нарративность. Философское понятие, которое отвоевало свой кусок у литературоведения. По поводу этой самой нарративности нет единого мнения в ученой среде, что ни у кого уже давно удивления не вызывает:). Если отталкиваться от данного рассказа, то можно сослаться на то, что смысл его совершенно лишен сущностного начала (т.е., каких-либо закономерностей и структур бытия), а создается действиями автора прямо на наших глазах.
Кроме того, нарратив никогда не понимался, как описание какой-либо конкретной реальности, а всего лишь некоей инструкцией таковой. Вроде как описание, скажем, правил использования мяча в футболе является созданием иллюзии игры, называемой "футбол". А дальше - все зависит от желания автора, он может вызвать к существованию тех или иных персонажей, заставить их делать то-то и то-то. Собственно рассказ в этом случае - средство, даже метод, которым рассказчик пользуется как лучшим из всевозможного арсенала. Причем, метод - именно в декартовском понимании (единственно возможный прием, способный привести к позитивному результату).
Через призму нарративности любой рассказ всегда можно пересказать по-другому и стать автором для другого слушателя или читателя. Так что автор затеял, с моей точки зрения, милую и совершенно безобидную игру, в которой есть немало толкового, если приглядеться:). Тогда автору можно простить стилистические огрехи - это такой ход, не нравится - излагай по-своему, правда, грамматические ошибочки прощать все же не стоит.
Вот они:"целофановые пакеты", "Полковник распросил", "кое что разузнала о нём". За это "ай-яй-яй", "охо-хо" и т.д.
"Самоотравление" тоже оставляю на совести автора, раз употребил сие, м-м-м, слово, значит, оно мило его сердцу.
Посему далее к стилистике придираться, как уже сказала, не стану, хотя порвать можно было бы в клочья практически каждое предложение. Но с нарративом так нельзя поступать - он - это - "повествовательная стратегия постмодернизма", о, как!
Стало быть, так: наличие объективного смысла не является необходимым условием. Что из этого вытекает с философской точки зрения? А то, что нет и необходимости понимания текста и какого-либо его истолкования (вообще, никаких герменевтических усилий не требуется). Пройдя через эти диалектические тернии, я облегченно вздохнула - от меня, как от читателя, не ждут глубокомысленных и умных заявлений. Поэтому текст (теперь буду пользоваться терминологией соответствующей) у меня раздражения не вызвал.
Правда, нарратор пошел дальше. Он не остановился на исключительно нарративной позиции. Ибо она, родимая, предполагает вот что (согласно Дерриде): основу нарратизма составляет идея субъективной привнесенности смысла через финал. Постмодернисты вообще трактуют финал, как главный момент, в котором фабула и появляется (до сего светлого момента ее ждать, как вы понимаете, бессмысленно:)). И нарратор - носитель знания о финале - отличается этим от всех остальных субъектов (в том числе, и от персонажей). И тут снимаю шляпу перед нашим нарратором вот за что: "Об этом не догадывались читатели рассказа. До самой последней минуты об этом не догадывался и... автор".
То есть хитрый автор соскочил с подножки и побежал впереди всего постмодернистского паровоза:). Он, оказывается, тоже о финале понятия не имеет! За эту отважную выходку я ему и вовсе готова все простить - таким симпатичным показался мне прием, им примененный.
Стараясь остаться в философском русле нарратора (не буду спорить о его по-нимании тезиса, антитезиса и синтеза) позволю и себе пошутить.
Я представила, как отреагировали бы на его текст самые знаменитые философы-постмодернисты:). Вижу себе эту картину так: Гадамер ударился бы в размышления о том, насколько в тексте проявилась свобода, и как высказанное представляет нам нарратора. Хайдеггер, наверное, надолго ушел бы в себя из-за экзистенциальных возможностях текста и степени его перехода в реальность. А Деррида ужаснулся бы, потом восхитился бы, и яростно забрызгал бы слюной, что он прав, прав, прав!!!:))
Послесловие. Ах, избежать когнитивного диссонанса мне так и не удалось. Если как читатель я возражений против текста не имею, то ведь я еще и в судейской бригаде! Придется голову ломать: что делать? "Поэтику" Аристотеля перечитать, что ли...:)
"Умный дом".
Эпиграф:
Вытапливай воск, но сохраняй мед.
Козьма Прутков
Возможно, я ошибаюсь, но автор этого рассказа поставил перед собой довольно трудную задачу: написать детектив, в котором первый подозреваемый и оказывается убийцей. Если не так - прошу прощения. На самом же деле, подобная задача для детектива весьма интересна и заслуживает уважительного отношения, хотя бы потому, что трудна. В детективе перед читателем можно поставить разные вопросы: кто совершил преступление? Почему преступление было совершено? Как оно было совершено? Последний вопрос - главный в "Умном доме" и есть. При таком раскладе читателя надо заинтересовать и вовлечь в игру. Ведь он, читатель, на 90% уверен, что знает - убийца муж. Затянуть, обмануть, привлечь и заставить восхититься находками - вот задачка для автора.
Не могу сказать, что в "Умном доме" ничего из вышеперечисленного нет. Некоторые обманки удались вполне. Но мне показалось, что гораздо важнее - что же все-таки не удалось и почему?
Поясню свою мысль - я считаю, что в рассказе заложен хороший потенциал. И это не только идея. Образы - они тоже нам о много говорят. Приходящая помощница по хозяйству Аделаида, например, - и ложный ход (хотя как-то сразу отметается, но тут можно немного поколдовать и усилить линию), и отвлекающий персонаж (в данном случае - неплохо, несмотря на то, что обычно отвлекающие персонажи в детективе раздражают), и носительница информации. Андрей Андреевич - тоже интересен. И самое главное - жертва. Как там говорил Пуаро?:). Узнайте, что из себя представляла жертва, и станет понятно, кто убийца. Ну, тут у автора что-то не задалось. А ростки перспективные имеются. Нет, не собственно с Зинаидой что-то не задалось (поначалу мне так показалось), а нестыковки в фабуле прорезались. И ответ автора на мой шуточный вопль в оффтопике по поводу мучителей собачек меня в этом окончательно убедил:).
Вот смотрите: автор отметил, мол, довела мужика противная тетка-писательница! Вычитаем из комментария шутку юмора, но получаем все же фабульную лакуну. Понимаете, для читателя должно быть кристально ясно, почему Андрей Андреевич решился на убийство опостылевшей супруги. "Надоела пуще смерти" тут никак не годится. Раз выбран такой путь, то все психологические характеристики должны быть безупречны. В рассказе не раскрыта внутренняя мотивация. Зинаида довела мужа "до ручки"? Откуда мы об этом знаем? От самого мужа-убийцы, который выкладывает информацию во время исповеди? Кроме того, фокальные персонажи меняются - хорошо, пусть, вполне допустимый прием - но читателям от этого понятнее не становится. Сначала фокальным персонажем предстает соседка Нина Петровна. Она показывает нам Зинаиду в неприглядном свете, но почему мы ей должны верить? Проскальзывает в тексте обычная бабская зависть к чужому благополучию - напротив, меня это как раз насторожило. А потом фокальным персонажем становится следователь Вадим Павлович, который Зинаиду знать не знал. Отсюда и неубедительность мотива убийства не только жены, но и несчастного Пафика. Так выходит, что Андрей Андреевич просто-напросто изувер по своей природе. А это, согласитесь, меняет картину. Мне интересно читать о том, как человек дошел до полного нравственного падения, как его до этого систематически и методически доводили. Но если он сам по себе такой - нужен другой разворот интриги, другую причинно-следственную связь раскручивать, и отсюда логически - фабула должна быть иной.
Это один момент. Но есть другой, который меня беспокоит значительно сильнее. Это финал рассказа. Болезненная для меня тема, поскольку мне самой финалы не всегда удаются. Но таких, не побоюсь, красочных похорон своего финала, признаться, не припомню:). Опять же - не сам по себе он плох, совсем нет. Но вот такой, как есть, он рубит на корню прежде всего идею. Горделивый рассказ убийцы следователю, который справедливо полагает, что не сможет ничего предъявить преступнику - да, может быть неплохим приемом, но... Все то же - при ином раскладе. А в "Умном доме" куда как больше подошел бы финал неопределенности, смутных догадок следователя, интересно было бы вместе с ним представить себе картину убийства, озариться догадкой (а догадки в детективе - часть игры) и... тут же признать, что ничего противопоставить логике убийцы невозможно. Нет конфликта между убийцей и следователем, нет напряжения, столкновения - ничего нет, и это обидно, потому что в любом своем виде детектив содержать все это должен.
Все мои придирки носят двойственный характер: собственно литературоведческие (вопросы фабулы, композиции, раскрытие образов) и методические (способ, избранный автором, для раскрытия своей идеи). И разделение такое делаю только потому, что действительно считаю - "Умный дом" содержит в себе большие возможности, многие из которых на данный момент времени реализовать не удалось. Таков мой субъективный взгляд, который, разумеется, не является истиной в последней инстанции. Пожалуйста, без обид.
"Бим-бом".
Эпиграф:
Пояснительные выражения объясняют темные мысли.
Козьма Прутков
Вынуждена признать: рассказ вызвал у меня удивление по многим параметрам. И по сюжетно-фабульной части, и по основной идее, и по образам. Ну, идею я постаралась выделить. Более или менее это удалось. Трудность же заключается в том, что нет ответа на важные для любого произведения вопросы: зачем? Для чего? С какой целью? Не знаю, как для себя на них отвечал автор, и что хотел показать своей историей - как-то, наверное, сформулировал. Но отсутствие четкой концепции негативно сказалось на всех остальных составляющих.
Еще раз определяю фабулу как совокупность событий и мотивов в их логической причинно-следственной связи. В "Бим-боме" ничто не укладывается ни во что. Есть совокупность событий, но мотивы вызывают вопросы, а причинно-следственная связь... Увы, так как логика провисает, то связь эта самая не выстраивается. Сюжет - вот за что можно зацепиться, потому что он как раз присутствует, ничего сказать плохого не могу. И сюжет этот, если его освободить от пут фабульных проблем и все-таки четко прояснить базовую идею, можно выстроить в единое целое, но это будет уже совершенно другая вещь.
Логические нестыковки, большие и малые, в рассказе встречаются на каждом шагу. Вот странный ход: Наталья, главная злодейка, изображает истерики, обмороки, ужас и все прочие эмоции направо и налево, а автор показывает нам эти картины то ли со стороны, то ли вообще издалека. Кто рассказывает нам о припадках Натали? Чьими глазами мы видим ее? Если бы через взгляд какого-то персонажа (например, когда Наталья с Аркадием приходят в агентство Кирилла, то описание слез мадам Рукавишниковой вполне обосновано и убедительно, так как подается через призму восприятия Кирилла), то было бы понятно - зачем, почему и для чего. А так все эти немаловажные вопросы повисают в воздухе. Для детективной интриги от этого никакой пользы, а для литературной составляющей - один вред.
Действия Кирилла по раскрытию двух преступлений, в итоге сливающихся в одно дело (это плюс, поскольку тема конкурса наличествует), тоже не совсем понятны. Логика как будто проглядывает, но какая-то странная. Много места в рас-сказе, довольно небольшом по объему, занимают беседы Кирилла с девушками: в Академии искусств и в галерее Рукавишникова. И там, и там он получает необходимую информацию, но с какими-то заворотами, заходами с разных сторон. Если бы это имело значение для развития сюжета, но... Дальше все обрывается. Ладно, сведения он все-таки раздобыл. Сведения эти очень по-разному представляют нам девушку Лену. Она то стерва, то хорошая девочка, то богиня... Вероятно, зачем-то такой раздрай в образе был нужен, но так и осталось непонятно - зачем? "Хорошая девочка", которой восхищается скульптор, легко и просто соглашается на преступный сговор с целью убийства. В этом плане сожаления Сергея Ивановича по поводу того, что девушка поняла: карьеру со скрипкой в руках она сделает, выглядит как-то двусмысленно и не совсем к месту. Одно дело: прокладывать себе путь в жизни через постель, а совсем другое - через убийство. Отсюда и неубедительность характеров персонажей и мотивов их поступков. Как-то все не совпадает. И вполне обоснованный вздох скульптора не ложится в ту степень нравственного падения Леночки, да и ее сердечного друга Олега - тоже. Понимаете, меня в данном случае не уровень правдоподобия событий задевает. Допустим, от жизненных реалий они далеки. Плохо ли это для детектива? В общем и целом, нет, если соблюдена внутренняя логика всей истории, и эпизоды увязаны между собой, разъяснены и раскрыты все загадки. Раскрытие преступление Кириллом с помощью Сергея Ивановича как-то скомкано, внезапно и не показывает нам логически выстроенной картины, не говоря уже о том, что для читателя очень интересно следить за ходом размышления героя (героев), а не просто за рассказом о том, "как все было на самом деле".
На этом фоне уже как-то не хочется придираться ко всяким мелочам, которые погоды не делают. Хотя и украшению истории не способствуют. Я далеко не ретроград и согласна с тем, что язык - живая и открытая система. Но в литературном произведении лучше употреблять слова соответствующие литературной норме. "Галерейщик" - вполне допустимое обозначение рода деятельности, но все же разговорное. Правильнее - "галерист". Да, не возбраняется, конечно, но...
Сам образ Аркадия Рукавишникова, как этого самого галериста у меня вызвал целый вал вопросов. Он нам представлен, как успешный и процветающий владелец великолепной галереи. Вообще-то, они, если и не искусствоведы по образованию, то люди, достаточно неплохо разбирающиеся в искусстве. А тут... Картины, которые даже Кирилл определяет, как "мазню". Кто их покупает? И студентки Академии художеств спят с Рукавишниковым? Зачем?
Вообще, эту историю я своим студенткам отделения живописи не расскажу:). Нет, не потому что будущие художницы столь уж высоких моральных принципов. Девчонки, как девчонки. Может, и спят ради продвижения своего творчества, мне, понятно, об этом не рассказывают. Но точно могу сказать, что не с галеристами:). А потому что невыгодно. Галерист просто вешает картину в своей галерее, но он не может заставить покупателя ее приобрести. Вот выставка, которую освещают СМИ, какая-то акция во время праздников, включение в каталог - другое дело. По логике Аркадий должен бодрыми шагами идти к разорению при таких своих предпочтениях и отношении к бизнесу. Кстати, обычно у галеристов есть какое-то дополнительное дело, многие занимаются багетами, подрамниками. Или, например, продажей местных сувениров, проведением литературно-художественных вечеров и т.д. Могу говорить совершенно ответственно не только потому, что последние полтора десятка лет преподаю художникам, но и потому, что в моем родном городе третий по России Союз художников, соответственно, множество галерей, которые регулярно посещаю:).
Убедил меня только скульптор Сергей Иванович, вероятно, у персонажа есть прототип, но все остальные действующие лица не очень дружат с сюжетными коллизиями, в которые автор их поместил.
Тоже прошу автора не обижаться - дело не в моей жестокости. Слишком много по мере прочтения рассказа накапливается вопросов, ответов на которые читатель не получает.
"Убийство в альпийском шале".
Эпиграф:
Если ищешь рифмы на "Европа",
То спроси у Бутентопа.
"Кстати подвернулся Бутентоп. Ну, а если бы его не было?
Приказать аудитору, чтобы подыскал еще рифмы к Европе, кроме ...".
Козьма Прутков
Любая попытка создания закрытого детектива встретит у меня радостный отклик уже сама по себе. Вне зависимости от того, что буду говорить далее, приношу автору благодарность за то, что он взялся именно за это направление - из любителей его праздничного шествия не соберешь и в колонны не построишь. И так уже идут разговоры о том, что устарело, не увлекает, не развлекает.
Мало того, что закрытый детектив, так еще и ретро - действие происходит, насколько я поняла, примерно в начале 60-х годов прошлого века. На что еще можно обратить внимание? На количество действующих лиц - их как раз столько, сколько надо. Есть замечание по персонажам-расследователям. Зачем нужно было их "раздваивать"? Месье Поль и полковник Бернье - это излишество, вполне хватило бы одного. Вероятно, автор хотел, чтобы основной расследователь, месье Поль, при себе держал "Ватсона", чтобы читатели могли следить за ходом его мысли. На небольшом объеме - не стоило, месье Поль мог выбрать себе "Ватсона" из группы подозреваемых, так и внимание читателя не рассеивалось бы.
Вообще, авторских отсылов и парафразов к Великой Леди детективов я насчитала немало. А так же и использование традиционных для закрытого детектива ходов. Что могу, не кривя душой, похвалить? Экспозицию, пожалуй. Она неплохо удалась. Если уж очень сильно придираться, можно найти некоторую схематичность в представлении персонажей, упор делается на какие-то внешние признаки, которые при развитии интриги себя не слишком проявят, например:
"Первым делом, он обратил внимание на обворожительную средних лет даму в темно-бордовом вечернем платье. Женщина была чуть полновата, но свободный покрой наряда умело скрывал все недостатки ее фигуры". Похвальное устремление для сыщика:). Однако, вспомним, что он француз, так что...:)
Ну, и далее: "мужчина в элегантном черном фраке", итальянец, "настоящий толстяк с двойным подбородком"... В целом, все эти описания стоило бы сократить, либо заставить какие-то из них участвовать в действии, стать улика-ми/ключами и т.д.
Но, тем не менее, экспозиция состоялась, заметно, что автор хотел соблюсти все необходимые условия детектива. Кое-какие штришки психологических портретов есть, например, Дюпуа ухмыляется, говоря о нелюбви месье Поля к громким титулам (там, кстати, пропущена запятая в деепричастном обороте). Это его уже характеризует для читателя.
Почему никто не любит месье Дюпуа, но все единодушно соглашаются собраться у него в шале? Странно, но отнесем это на счет мощного для практичных европейцев побудительного мотива - возможности заработать. Вероятно, ни при каких других обстоятельствах они бы к нему не приехали.
А дальше - начинает разворачиваться собственно детектив... М-да, тут есть, к чему придираться, что ругать. Да, кстати, вот мелкая придирка для начала:
"Тарелки с ароматным сырным фондю уже ожидали гостей" - ох, как это? Едали, как говорится, мы сие буржуйское блюдо:). Вообще, это добрая еда швейцарских крестьян, подается в одной общей кастрюле, и с помощью кусочков хлеба, подставленных под некие палочки, имитирующие вилки (на них "наматывается" фондю), доносится до рта. Честно, представив себе, как разодетые в вечерние платья мадам Пикар и госпожа Тернопольская, серпают фондю (а оно поедается горячим - это обязательное условие), я заулыбалась. Ну, ладно, давно склонна прощать своим коллегам такие мелкие недочеты - все это поправимо. И то, что в альпийские шале европейские дамы, конечно, не ездят в вечерних платьях - это напомнило мне наших милых дам на средиземноморском побережье летом - в роскошных купальниках, модельных босоножках на каблуках, с уложенными прическами и в бриллиантах:).
Детали, для рассказа совершенно не убийственные, потому, пожалуйста, не обижайтесь на меня, дорогой автор:), это я совершенно беззлобно, по-дружески.
Есть иные просчеты, куда более серьезные - это особенности детективной интриги. К положительным моментам отношу комод - несколько аляповато он бросается в глаза, но роль свою играет, засчитываю его в пользу детектива. Убийство происходит на середине рассказа - это уже в "минус". Меня тоже в свое время сурово ругали за подобное, потому много над этим размышляла. Пришла к выводу, что критика была справедливой. Что и вам, дорогой автор, теперь передаю:).
В рассказе, как я уже говорила, много "кристианизмов" (расшифровываю: деталей, которые были использованы Агатой Кристи в разных ее произведениях). Например, и тот же самый комод, и выдвинутое кресло, и кровью написанное имя... Понятное дело, и знаменитый ход "муж убил свою жену". Дело в том, как они трансформируются в "Убийстве в альпийском шале". Да не слишком трансформируются, о чем я искренне сожалею.
Взять хотя бы этот ход с "кровавым" именем. Назови вы месье Дюпуа незатейливым именем Жан, я бы, может, еще и поверила. Но Себастьян! На латинице, как на русском, девять букв! Сколько свободного времени было у месье Дюпуа? По тексту не совсем понятно (или я что-то не так поняла), и это заставило меня пуститься на эксперимент. Вообще, дело это полезное, и я очень советую автору в процессе написания проделывать такие штуки (по собственному опыту советую, совершенно серьезно, без иронии - очень помогает). Вот что я сделала: призвала супруга, упала на пол, изображая, э-э-э-, тело, и заставила его писать моим пальцем на полу "Себастьян". Мадам Дюпуа представлена, как женщина крупная, чуть ли не мощнее своего мужа. Так вот, мой довольно высокий и не слабенький муж долго пытался моим пальцем что-то такое нацарапать. При этом все равно "тело" приходится если и не переворачивать, то немного двигать. Видите ли, пальчик надо то и дело обмакивать в крови, а потом опять тянуть руку к полу.И со мной это было непросто, а уж с крупной дамой! Мой муж просил передать вам, что перед убийцами нельзя ставить таких трудных задач, они всего лишь люди:). Иными словами, вы поняли мою мысль, милый автор:).
Так что, используя разработанные приемы, надо их правильно распределять, разумно. Это же был ложный ход, который должен был сбить расследователей с пути, а мысли в голову лезут, к детективу отношения не имеющие.
Ну, и конечно, самое слабое место интриги - это то, что наводит месье Поля на мысль о вине месье Дюпуа:
"- Покер, - ответил сыщик, - мсье Дюпуа хорошо умеет играть в покер.
- Это улика?
- Еще какая! Это самая важная улика в этом деле, дорогой полковник".
Не могу согласиться, никак. В качестве дополнительной улики, подтверждающей всю остальную цепочку доказательств, выстроенную в строгой логической системе - пожалуйста, но не как самую важную. Но никакой логической цепочки нет, хотя процесс дознания представлен. Не стану его критиковать и разбирать - он должен быть, он есть, и это правильно. Хотя и тут есть, за что поругать. Не хочу, потому что такое частное дознание оправдано в закрытом детективе. Но вот месье Поль всех подробно расспросил, сложил себе что-то в голове и выдал... Да, эту самую важную улику. А других не нашел? И не раскрыл перед нами свои размышления, а я так ждала! И очень огорчилась.
Огорчений прибавили и некоторые стилистические огрехи, вроде этого:
"Но самое интересное находилось в центре комнаты. Это была мадам Дюпуа".
Как-то в отношении убитого человека - не слишком этично.
Есть и другие, но, думаю, автор вполне в состоянии их вычистить, скорее всего, в спешке не вычитал текст, как следовало бы.
В итоге всех этих многословных излияний хочу сказать, что усилия автора рассказа "Убийство в альпийском шале" приветствую, желаю ему и дальше работать в этом направлении, но как следует поразмышлять над формой и методами передачи тех идей, которые у него возникают. Мне кажется, они - эти идеи - того стоят. Все проходят через конфликт формы и содержания прежде, чем найти баланс между ними и вплотную приблизиться к светлому моменту, когда весь текст зазвучит, как прекрасное музыкальное произведение, воздействующее на все чувства читателей:). Удачи вам, дорогой автор!
'Очередное заблуждение'
Эпиграф:
Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы, но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий.
Козьма Прутков
Позвольте определить рассказ, как ретро-экзот. Замечательно, потому что гость это редкий, а читатели такое любят, во всяком случае, читатели в ДК. :) Да еще и главный герой - историческая личность. Настоящий рахат-лукум получается. Получается? Ну-у-у-у, не совсем, хотя рахат-лукум автор готовил. То ли что в рецептуре напутал, то ли сам рецепт содержал какое-то отступление...
Лучше все по порядку. Экспозиция и завязка соединены, что при экономии объема приветствуется, кажется, мне доводилось уже у кого-то отмечать подобную удачу. Нам представляют действующих лиц, и заодно и вводят в суть дела. Хорошо, а есть еще и небольшое вступление с умирающим от укуса змеи каким-то человеком. То есть читатель сразу окунается в загадку, проходя дальше весь путь с Бируни в расследовании. По большей части мы наблюдаем, как Бируни решает задачки (тут очень интересные моменты использованы автором - цитаты, парафразы, рассыпанные щедрой рукой). И, понятное дело, разгадка... Бам! И прямо по голове! Для меня сюжет как будто раскололся на две неравных части (что-то вроде того, как предмет упал со стола и разбился на полу, потому что вы думали поставить его прямо, а в этом предмете была хитрая заковыка, на которую надо было на самом деле упирать).
Потом я перечитала рассказ. Конечно, автор понимал, что поставил сам себя в сложную ситуацию, хотя в эту сложную ситуацию он поставил читателя.:) История со 'слепой змеей' должна была служить хоть каким-то лучом света в темном царстве нашего незнания. Наверняка кто-то из читателей знал о средневековом заблуждении об изумрудах и змеях, но я - нет. Увы, вообще только сейчас взялась постигать восточную культуру, но до таких тонкостей пока не дошла.
Сама история, безусловно, интересная - и рассказана увлекательно. Противопоставление Бируни и Рустама никаких нареканий не вызывает. То, что драгоценность решили передать таким малопонятным способом, если подумать, объяснить можно. Восток, он Восток и есть со всеми своими тонкостями, особенностями. Чтобы не привлекать внимание криминальных элементов - почему же нет? Тут я еще вспомнила сказки 'Тысяча и одной ночи' - там всяких историй загадочных видимо-невидимо... Чуть ли не больше тысячи.:)
Отчасти и само расследование Бируни немного напоминает сказку: картина все время меняется от описания сомнительных районов для деклассированных слоев до дворца самого султана. Концепция выдержана, желающие могут найти и дополнительные возможности, например, философскую составляющую приводимых отрывков, мудрых изречений. Но осадок остается. Правда, сержусь я не на автора, а на себя - раз не знала о змеях с изумрудами, на кого теперь пенять? :)
В отместку автора можно упрекнуть в некотором затягивании развития сюжета, пока Бируни ходит-бродит и пытается вступить в контакт с носителями необходимой информации. Но честно сказать, серьезно это фабулу не ломает и даже как-то соответствует такому неспешному восточному рассказу, где у каждого элемента свое место. И все же я так и не поняла, зачем столько времени уделено мальчишке? Думала, тут какая-то хитрость, и Бируни его все-таки заставит сказать правду... Но линия обрывается, оставив пустой выхлоп. Вот, пожалуй, и все, что можно поставить в упрек автору.
Атмосфера создана благодаря маленьким штришкам и все тем же цитатам. Но детективная интрига сильно проигрывает из этой самой нестыковки. Может, стоило легенду какую-то в начало рассказа поместить, которая бы подготовила читателя к встрече с неизвестным? :)
В конце хочу пожелать удачу автору и поблагодарить его за обращение к направлению экзотического ретро.
'Путешествие сестры Алисии'
Эпиграф:
Не поступай в монахи, если не надеешься выполнить обязанности свои добросовестно.
Козьма Прутков
Приключенческий ретро-детектив - более чем похвальный порыв. Автор явно в детстве читал то, что полагается читать в детстве, и дружная компания, состоящая из Жюля Верна, Стивенсона, Луи Буссенара и еще, возможно, некоторых писателей, до сих пор будоражит творческое воображение. Хорошо!
Тут, правда, со Стивенсоном получилось не совсем удачно:
- Эта история, граф, весьма напоминает сочинения господина Стивенсона - ухмыльнулся барон.
Простите, автор, я не занудствую (хотя, да, именно занудствую:)), но тоже в детстве страсть как любила сочинения господина Стивенсона, потому навеки запомнила даты его жизни. У вас действие обозначено, как 60-е годы 19 века. В это время милый парень из Шотландии только вступал во взрослую жизнь. Первое, что он написал, было исследование по истории Шотландии (1866 год), тогда ему как раз исполнилось шестнадцать лет:). Первое художественное произведение было опубликовано в 1878 году, а такая слава, чтобы скромный полицейский инспектор мог на нее ссылаться, осенила Стивенсона лишь в начале 80-х годов (тогда и был написан 'Остров сокровищ'). Оценку я за это снижать не стану (не сюжетообразующий элемент), но после конкурса, прошу вас, исправьте, пожалуйста.
Маленькое недоверие рождает недоверие побольше. Про австралийские золотые прииски ничего возразить не могу - они уже были открыты к указанному времени. А вот насчет алмазных я засомневалась. Не помнила точно, но мне казалось, что попозже. Сверилась - да, все тогда же - в начале 80-х. Вполне возможно, что вы:
А) не ошиблись в дате, а перепутали 6 с 8, тогда все укладывается, все гармонично;
Б) в спешке действительно не сверились с некоторыми моментами;
В) в Австралии были открыты алмазные прииски раньше общеизвестных - начала 80-х, но мне не попадались эти сведения.
В общем, надо уточниться:).
Так, мелкие укусы исчерпали себя. Переходим к более серьезным вещам.
Ну-с, что можно сказать по фабульно-сюжетному компоненту? Сюжет, конечно, закручен сразу и разворачивается по мере развития, как пружина - читателю подумать некогда. Остросюжетности рассказу не занимать, напротив, сам может кому угодно одалживать. Я задумалась - а есть ли логика и пресловутая причинно-следственная связь? Впилась в 'сестру Алисию', как клещ и изучила под микроскопом. В общем-то, наблюдается определенный фабульный комплекс. Вопрос степени соотнесенности сюжета с реалиями жизни, я сняла сразу. В таком жанре требовать правды и ничего, кроме правды, не стоит. Меня беспокоило другое: чтобы не нарушалась внутренняя логика истории, ее целостность и органичность. Что мне не приглянулось в этом плане? Сразу оговорюсь, это субъективно.
Мне на душу не лег образ инспектора, который притворялся нормандским бароном. Понятно, что все персонажи, кроме сестры Алисии и несчастного матроса, кем-то притворялись с бОльшим или меньшим успехом. Но притворяться французом, тем более жителем какой-то определенной области, не владея в совершенстве языком, совсем неразумно. Допустим, среди пассажиров профессора Хиггинса не наблюдалось, но где гарантия, что английский инспектор (то есть, скорее всего, выходец из нижнего социального слоя) не встретит на своем пути ни нормандцев (предположим, что они все разлюбили путешествия), ни французов вообще? Не проще ли ему было выдавать себя за простого английского парня, каковым он, собственно, и являлся? Какого-нибудь приказчика, мелкого чиновника, отправившегося по делам фирмы (полиция могла бы и заручиться необходимыми бумагами на сей случай)... Или тут была заложена какая-то идея, а я ее просто не уловила?
Отсюда: с инспектором-бароном сплошные логические неувязки и нарушения причинно-следственной связи. Зачем на трупе его оставили документы, устанавливающие личность? Ведь убийце проще простого было бы выдать за преступника как раз лже-барона, а не оставлять спутникам возможность быстро разобраться в сакраментальном вопросе 'кто есть кто'. И я уж не говорю о том, что поведение самого инспектора как представителя доблестной полиции наводит на мысль о полной его профнепригодности.
Иными словами, мне образ инспектора Байерли показался неубедительным, даже лишним.
К образу Комарова у меня таких претензий не возникло - почему бы и нет? Его желание произвести впечатление на случайных спутников, когда всем, быть может, грозит смерть, как ни странно, протеста не вызвало. Что называется, поверила. Единственное - тоже показалось, что доля и степень его участия маловата. (Смешно, правда? Только что говорила о закрученности сюжета, а тут вдруг завитков не досчиталась:)). Но это так. Хотелось, чтобы роль Комарова вдруг так резко сменила направление, что земля под ногами содрогнулась.
А еще, конечно, есть претензии к теме легализации богатства. Тоже немного странный сюжетный ход, из-за которого вся логическая схема начинает пугающе пошатываться. Ведь именно поэтому Роллинг-Раст направляет (или НЕ направляет) лодку к острову. У него сомнительная идея поиграть в Монте-Кристо, чтобы потом никто не связал его со знаменитым ограблением 'алмазного дилижанса'. Но дело в том, что пиратский клад как раз больше привлек бы внимания властей. Сразу возник бы вопрос: откуда дровишки? Из лесу, вестимо... Если пираты зарыли клад на острове, то ведь известно, откуда они алмазы натащили? Если бандиты в 1811 году бочонок закопали (якобы), то установить место происхождения, а вероятно, и время нахождения алмазов, вполне возможно. Говорят, что толковые ювелиры или геммологи могут точно определить, что-где-когда. Вот тогда Роллинга за жабры и взяли бы. Вообще же 19 век был удивительно лоялен к источникам капиталов... Как, впрочем, и теперь - в этом мире мало что меняется:). Правда, ни на чем в этом аспекте не настаиваю, возможно, автор опирался на какие-то основания, примеры и т.д.
Крокодилы в финале - это эффектно, по майн-ридовски:). И в целом финал понравился. Выбор на роль главной героини монахини тоже оцениваю как весьма любопытный. И оправданный. Человек, отошедший от мирской суеты, будучи участником событий, наблюдает за всем как бы со стороны. Да, в нашей современной детективной литературе такой удачный пример уже есть.
Ах, еще одна просьба к автору: внимательно прошерстить текст. Ошибочки пунктуационные имеются. И не совсем приятные грамматические, например 'в течениИ', хотя по контексту надо 'в течение', 'следовало помолится', 'свежеперебинтованная голова' тоже, знаете ли...:)
'Такая работа'
Эпиграф:
Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые, иначе такое бросание будет пустой забавою.
Козьма Прутков
Как мне кажется, задача обзора не в том, чтобы 'распять' произведение, а в том, чтобы, внимательно его изучив, найти положительные моменты (должен же автор на что-то опираться в дальнейшем) и те вполне перспективные элементы, которые могут послужить основой для переделки, даже если светит она такая кардинальная, что вещь станет неузнаваема.
Конечно, боюсь, обращаться и к негативным моментам все равно так или иначе придется, за что заранее прошу у автора прощения.
На самом деле, рассказ (по-моему) может послужить схемой для повести. Вот я, скажем, не очень люблю детективы типа 'иду по следу', но, скажем, моя мама - так даже очень. Дело вкуса, и мои личные предпочтения в данном случае отступают перед общими интересами.
'Такая работа' тяготеет к варианту современных детективных сериалов, у которых, к сожалению, нет своего лица, ярких героев, сюжеты не запоминаются, не будоражат мысль, тем более, душу. Редко в них можно встретить и такую детективную интригу, которая задела бы за живое. Хотя я давно уже бросила смотреть эти сериалы, возможно, что-то в них и блеснуло.
А что же с героями в рассказе? При многих их недостатках, хочу сказать, что они отнюдь не безнадежны - некая мысль в них заложена. Конечно, героиня просто вопиет о переделке, но часть ее качеств сохранить стоило бы. Не надо пытаться представить ее 'супермэншей', в смысле, супер-теткой.:) Уберите ее невероятные спортивные навыки и снайперские умения. Понимаете, они не требуются ей по ходу сюжета, и у читателя возникает вопрос: а зачем? Либо пусть бегает по крышам и палит в точку на горизонте, либо мозги напрягает. Нет, это не мои капризы, это требования жанра.:) А она у вас еще и мать к тому же. Вы бы еще рассказали, какие она знатные кулебяки готовит! Да и старовата она для тех рассуждений, которые выдает нам. Если ей лет 37, то и мыслить она должна бы соответственно возрасту. Сбавьте годков до 30 и сохраните скептицизм, иронический взгляд на мир и способность складывать факты, приходя к различным выводам. Все остальное - долой. И включить в расследование конфликт героини с ее начальником Милюковым. Дядечка у вас показан странный до невероятности, но мне приглянулась его чистая (или не совсем?) вера в иррациональное. А героиня принимает только то, что можно познать через органы чувств - ага, тут есть поле для игры! Отмечу только, что такое столкновение стоит разворачивать исключительно в русле детективной интриги.
Тогда ход с хиромантом будет хоть какой-то смысл иметь. Сейчас он сам по себе, и вызывает недоумение. Других побудительных мотивов, получается, у сыщиков нет, кроме пинка хозяина агентства, который внезапно и совершенно необъяснимо решил поверить словам какого-то мага-хироманта (читай 'жулика'). Или придайте более ироническую окраску этой линии.
Вот теперь, собственно интрига. Ей бы остроты придать, неожиданных (но логически выверенных) поворотов. Основа для этого есть. Конечно, появление любовника (которое 'предсказал' хиромант) хорошо бы логически обосновать. Ну, хоть что-нибудь: какая-то незначительная мелочь, которая на первый взгляд ни с чем не вяжется, выглядит чужеродной, но позже выводит героиню на любовника жертвы. Может, что-то в сумочке Ларисы или какая-нибудь случайно оброненная фраза. Но ЧТО-ТО, кроме линий на руке убитой женщины.
А еще мне показалось, что не хватает ложного хода в рассказе. При этом выписано достойное для него пространство. То есть, поместить такой ложный ход у автора уже есть куда, место приготовлено. Да того же потомственного мага задействовать, охранника, девушку, которая нашла тело Ларисы. Закрутить в сюжете есть, кого, включая, конечно, и Быкова, но не бросать его сразу на алтарь читательских интересов, а заморочить голову всем, кому можно.
Итог: над рассказом и можно, и нужно поработать, есть, за что зацепиться и вытащить из клубка нитку, которая может оказаться и нитью Ариадны, и золотой пряжей, и просто качественной шерстью, из которой получится добротное полотно.
'Калейдоскоп'
Эпиграф:
'Если на клетке слона прочтешь надпись 'буйвол', не верь глазам своим'.
Козьма Прутков
Сюжет, поддающийся пересказу, имеется. Конечно, пересказ такой будет неполный и прихрамывающий из-за фабулы в частности, и из-за всей композиции - в целом. Мне она (композиция) не показалась неудачной, такая форма для детективного или остросюжетного произведения вполне подходит. Для читателя как будто открываются разные грани сюжета, в том числе, и неожиданные повороты, если автор заботливо их припасет для финала. В данном случае можно, наверное, сказать так: частично удалось, частично - нет. А для общего счета композицию как таковую засчитываем в качестве плюса. Почему, раз есть какие-то просчеты? Да потому что задача для любого автора при такой форме заведомо трудная, труднее, чем при обычных вариантах. А попытка найти что-то новое или хотя бы не совсем уж стандартный путь вызывает позитивную реакцию.
В чем же трудности, и в каких местах не удалось задуманное, а в какие моменты режут глаз?
Во-первых, сразу оговорюсь: я не сторонница рассказа в детективе от первого лица. Ватсон и Гастингс не в счет, к тому же 'золотой век' английского детектива давно канул в прошлое (*вздох, сожаление, горючая слеза*). Хотя могу понять тех авторов, которые из раза в раз пытаются 'нащупать' возможности этого самого первого лица.
Очень непросто на небольшом объеме передать истории от лица шести персонажей. Что делать автору? Понятно, найти для каждого такую речевую характеристику, чтобы читатель не запутался. Старания автора в этом направлении заметны, но... Тут я, конечно, со своими заскоками, возможно, другим читателям и понравится. Особенно меня покоробили три женских образа. Поскольку в рассказе нет ни одного положительного персонажа (такова, насколько я поняла, авторская задумка), то надо было искать и искать, аккуратно, в буквальном смысле по слову подбирать их речь. Надо же еще учитывать, что персонажи щедро 'высыпают' на читателя и свое представление о каждом из них. Да, необязательно должны быть совпадения, разумеется, читатель видит всех героев с другого ракурса, чем те - друг друга. И тут 'разлома' избежать не удалось. Мать 'жертвы' совершенно диссонирует со всеми своими 'характеристиками'. А хоть какое-то 'попадание' должно быть, кроме того, что она - ведьма ведьмой. Дворничиха, чей вклад в сюжет самый минимальный, и она никакими узами не связана с остальными, выделяется только тем, что в наше время уже никто таким кошмарным языком не изъясняется. Есть иные, не менее кошмарные варианты:), но тетя Нюра получилась какая-то ненастоящая. Диалект - это хорошо, но подлинный, живой. Не для того, чтобы убедить автора в своей правоте, а, скорее, чтобы сделать свои претензии более понятными, предлагаю ему (автору) прочитать свой рассказ вслух. А еще лучше - записать на диктофон. Тогда при повторном прослушивании вам самому будут резать ухо (а потом, возможно, и глаз:)) фальшивые, искусственные моменты.
К Ольге в этом плане тоже есть претензии. Очень странный образ получился. Как в старинном водевиле Дмитрия Ленского: 'То умна, то глупа, то хороша, то дурна':). Хотя цели и задачи при создании всех персонажей прослеживаются весьма внятно, что тоже можно отнести к положительным моментам. То есть, на вопрос: 'Зачем автор описал своих героев ТАК?' ответа искать не приходится, а не все рассказы на конкурсе могут этим похвастаться.
Конечно, дело вкуса и личных предпочтений, каких героев представлять. Мне вот как-то не слишком любы персонажи без внутренних конфликтов, переживаний и решения сложных психологических задач, но, повторяю, поскольку цели и задачи автора мне, как читателю, понятны, придираться к этой паучьей компании не стану - только к форме передачи их сущности. Вообще, передать характер женщины через ее речь сложно, особенно, если автор относится к...э-э-э, другому виду:). Честно: я бы Ольгу 'урезала', чем больше она нам рассказывает, тем меньше убеждает.
Что можно сказать о сути детективной интриги? Ну, она есть. Могла бы быть сложнее, закрученнее, но тут уже вступают в действие требования фабулы. Не знаю, насколько автор сознательно выбрал такой финал, но в нем наблюдается стремление уйти от однозначной трактовки. До некоторой степени это интригу выручает. Что-то вроде плутовского романа получается. Каждый автор оказывается перед дилеммой: чему отдать предпочтение в своей истории? Вся сложность детектива в том, что красивая и запутанная интрига 'кушает' глубокие и сложные образы, а все психологические завороты, наоборот, отъедают самые вкусные части собственно детектива. Сама на распутье стою после ряда экспериментов. И, как мне кажется, тут выбор внешней формы решает хоть какую-то часть задач.
Итог: попытка творческого поиска в детективе, довольно интересная. Хотя и не все удалось. На мой противный и занудный взгляд, во многом из-за того, что автор не нашел адекватной лингвистической формы для выражения своей идеи. Цепочка, к сожалению, тянется к тому, что часть его целей не достигают желаемого результата. Но прозрачность и ясность их придает рассказу положительный импульс.
'Плохие приметы'
Эпиграф:
'Не спрашивай: какой там редут,
А иди куды ведут'
Козьма Прутков
Сразу субъективно: не слишком удачное название рассказа. Попытка свести воедино начало и финал (говор-я-я-ят, не повезе-е-ет, если черный кот... И так далее:)) не охватывает смысла и сути. Да и с идеей сочетается ровно настолько, насколько автору этого хочется. Надо бы подумать над более подходящими вари-антами.
Зато с темой - порядок, не придерешься. Два дела, которые ведут коллеги независимо друг от друга, в финале эффектно сливаются в одно. Да, тут неплохо. Таким образом, фабула со всеми атрибутами, в первую очередь, причинно-следственной связью, поддается рассмотрению, анализу и пр. Даже те недостатки, которые в ней можно обнаружить, говорят, как ни странно, в ее пользу. Они есть, мы их можем отвести от удач, следовательно, фабула прорабатывалась, так или иначе. Я - за сознательную работу над фабулой, отделение ее от сюжета на начальном этапе работы, даже за то, чтобы записывать в блокнотик такие фабульные линии, а потом уже разрабатывать их плотно под тот или иной сюжет. Наверное, каждый автор для себя выбирает какие-то пути, сообразуясь со своими навыками, привычками и т.д. В 'Плохих приметах' построение заметно.
Но этот плюс подводит читателя и к тем недостаткам, которые бросаются в глаза. Мне эти недостатки видятся так: изрядно попотев над фабулой, автор как-то упустил некоторые сюжетные моменты, от чего композиция в целом (то есть все ее составные части в совокупности) все же пострадала. Вообще же, недочеты эти просятся в переработку, тем более, что основа-то прочная - жаль было бы разбазаривать. Да, так в чем проблема?
А в том, сюжетные хода несколько сумбурны. Много лишних движений совершает Крохотов, прежде чем истина озаряет его своим светом. Понятно, чего добивался автор (хотя, может, я и ошибаюсь): хотел показать работу сыщика, его заблуждения и постепенный подход через тернии к правильным выводам. Соглашусь, что все это надо бы сохранить. Но подкорректировать не мешало бы. Например, сколько места занимает бомж Леня? Да добрую четверть, кабы не треть. Он нужен? Ответ однозначный - да, для рассказа он просто необходим. Но! Сначала Крохотов Леню просто ищет, потом находит и беседует, снова ищет, потом еще раз беседует, потом задерживает, еще раз беседует, угрожает, уговаривает и наконец.... Ура! Раскалывает. Я ничего не перепутала?:) И при этом он почти не подозревает Леонида. Во всяком случае, в убийстве - хотя бы по физическим показателям. Правда, его можно заподозрить в другом: исчезновении девушки Киры. Но мне, как читателю, почему-то в это не верилось. Понятно, что бомж просто воспользовался ситуацией, свистнул, что смог, а серьезно в преступлениях никак не замазан. Отсюда: сложная и излишне запутанная игра с Леней не позволяет автору более внятно представить другую ложную версию - с пасынком Румянцева Димой Козовским. Вот попедалировать бы эту линию, а? Тут читателю можно изрядно заморочить голову. А героя поставить перед морально-нравственной проблемой: если он какое-то время подозревает (и основательно, а не так чтобы понарошку) Козовского, то это ведь мучительно для Крохотова. Что делать? Усугубить страдания больного коллеги? Замять дело ради цехового братства? Иными словами, есть простор не только для полицейского, но и для психологического детектива. А Леню, который не несет в себе никаких сложных внутренних коллизий - под нож. :)
Да и вообще, хорошенько подумайте над композицией, вернее, именно над сюжетной частью. Я попробовала рассказать сюжет - и начала сбиваться и путаться, а это показатель, что есть провалы. Попробуйте, и вы сами - для наглядности.
Ну, не стану цепляться к грамматической составляющей, скажу только, что имеются пунктуационные ошибки, просто опечатки, кое-какие стилистические огрехи. Вероятно, все это связано со спешкой, можно будет просто после конкурса все почистить (как обычно и делается).
Некоторое сомнение у меня вызвали процессуальные моменты. Как-то часто Крохотов действует на грани нарушения положенного порядка, нет? :) Но так как сама я в этом деле почти ничего не соображаю (почему старательно избегаю всех 'скользких' правовых дорожек), то это чисто теоретическое предположение.
Подвожу итог (субъективного восприятия, конечно): поскольку фабула достаточно ясна, то и с идеей рассказа автору справиться удалось. Тема тоже раскрыта довольно успешно.
Композиционные просчеты связаны с не совсем удачной компоновкой эпизодов внутри произведения и не слишком четко представленными сюжетными ходами (не всеми, правда, но некоторой частью). В том числе, фабульно-идейную часть немного портит линия 'из области суеверий' - она, откровенно говоря, ни богу свечка, ни черту кочерга.
Рассказ, на мой взгляд, что называется, 'центровой'. То есть крепкий, без шику и блеску, но с доброй закваской. И с такими недочетами, которые поддаются лечению без уничтожения сути и его внутреннего 'состояния'.