Серия коротких рассказов о случаях произошедших со мной и моими знакомыми, во время службы в рядах Советской Армии.
СВЕЙКАС КАРТОШКА!*
Однажды осенью нас ночью подняли по тревоге и добрая половина нашего батальона была срочно откомандирована в распоряжение председателя одного из близлежащих спортолизов( колхозов) для оказания посильной помощи в сборе картофеля, которого в этом конкретном году выросло, как репка в сказке у старика, то есть очень много. После коротких трехдневных сборов три грузовых " Урала" с солдатами и командирский "Уазик" , в котором ехали офицеры и заместитель командира по хозяйственной части подполковник Воинов стройной колонной выдвинулись в вышеупомянутый литовский городок . Как и положено, девчонки махали руками нам, солдатикам, а мы в свою очередь
махали им так , словно ехали на войну, при этом сами держались за что только можно, так как дороги оставляли желать много лучшего. Часа через четыре непрерывной тряски вдруг машины словно полетели, ни одного толчка, ни одной выбоины. Изумленные мы полезли к борту кузова, чтобы посмотреть что же случилось, но тут один из "дедов" плюнул сквозь дырку в зубах и с презрением сказал :- Салаги! Мы просто в Литву въехали, ща ишшо и в магазине отовариваться будем.
И действительно, через минуту колонна остановилась, и нам разрешили сходить в магазинчик, стоявший на обочине. Сзади метрах в двухстах от нас тоже стоял магазинчик, и мы решив , что в первом много народа, а мы самые умные, побежали во второй. Войдя в магазин мы ошалело уставились на полки. Ассортимент не отличался мягко говоря разнообразием , на полупустых полках стояли банки с просроченным борщом
неизвестного производства, вологодские пряники, которыми можно было смело убить человека, такие они были твердые, спички , соль, и сигареты "Пальмира".
*( Свейкас-Привет, лит.)
Удрученные мы пошли к машинам и тут вдруг увидели своих товарищей, которые возвращались со второго магазинчика, в
руках у них были с свежие коржи, и колбаса, которая пахла чесноком на расстоянии не менее десяти метров, и сигареты с фильтром, и прочее прочее, тогда и мы ломанулись в тот магазин. Впечатление такое , словно мы на другой планете. Несколько сортов колбасы, окорока, висящие над головой, новомодная "Фанта" , любые сигареты. Не забывайте , что все это происходило в благословенные партией застойные годы, и какие либо нормальные продукты, а тем паче сигареты были почти недосягаемы для простого народа. Я затарился на все семь рублей, что у меня были, прихватив еще и бутылку пива. Когда мы выбежали, машины уже трогались ,но мы все таки на ходу догнали свой "Урал", и перевалились через борт. -А скажи Серега, спросил я "деда", который ополовинил только что наши припасы и теперь довольно пыхтел и курил халявную сигарету, почему такая разница в двух магазинах, которые в двухстах метрах друг от друга, и почему вдруг дорога стала такая ровная и гладкая?
Сытый и подобревший Серега не стал важничать, а просто и доступно объяснил, что мы только что пересекли административную границу Калининградской области и Литвы, то есть теперь мы вроде как за границей побываем. Разница действительно была настолько реальна, что мы даже замолчали , молча переваривая только что полученную информацию. Но все когда нибудь кончается, вот и мы наконец то почувствовали, что машины останавливаются и услышали команду : "К машине!".
Привезли нас в район маленького литовского городка , название которого Щвянтажярис, нам , русскоговорящим без поллитра было то и не выговорить. Но селить в самом городке и спортолизах нас не стали, и не мудрствуя лукаво, отцы командиры приказали нам разбить лагерь прямо у полей , которые нам предстояло убирать.
К вечеру уже стояли палатки аккуратно, словно по линеечке, весело пыхтела полевая кухня , осваивая в кои то веки не сухую, а настоящую молодую свежую картошку да еще и с тушенкой. А большинство молодых бойцов уже стояли в позе членистоногого, собирая картофель следом за плугами, выкапывающими её.
Казалось бы ничего не предвещало каких либо осложнений, вот настал вечер, после ужина и короткой, но емкой нотации, суть которой заключалась в том, что нельзя позорить честь
советского солдата и марать мундир освободителя , солдаты остались практически без присмотра, по крайней вокруг не было колючей проволоки и высоченных заборов, скрывающих страшную военную тайну от шпиёнов и врагов Советской власти...
ЭЙНАМ ПОШОКТИ.*
*(Эйнам пошокти- пойдем потанцуем, лит.)
Расположился наш лагерь между двумя спортолизами, пять км от одного и шесть км от другого. По субботам в одном из них была дискотека, а в другом кино, а по воскресеньям наоборот. Главное было не перепутать где кино, а где дискотека. Те кому по сроку службы было положено, конечно же смывались после отбоя в самоволку на дискотеку, остальные как говорится делали массовку, чтобы отсутствие "дедов" не было явно заметно.
Несмотря на ,мягко говоря, не очень хорошее отношение к Советской Армии в целом, тем не менее умные литовцы, да и остальные прибалтийские республики тоже прекрасно относились к тем представителям этой самой армии, которые относились с уважением к местным жителям, а самое главное было хоть какое то , но знание местного языка. Как мне потом объяснил один старый литовец, если русский, а русскими здесь считали всех солдат, учится говорить по литовски, значит он уважает нацию, и ему надо помогать в этом. Я же будучи еще "черпаком", не имел возможности вырваться на дискотеку или в кино после отбоя. Но у нас во взводе был один литовец, Римас Куртинайтис, который старательно помогал мне в свободное время овладевать премудростями литовского языка. Поняв, что за время уборки я весь язык не выучу, я пошел более простым, но и более эффективным способом. Помня студенческие ухищрения во время сдачи экзаменов по английскому языку , я просто составил список вопросов и ответов, которые могли мне пригодится в диалогах с аборигенами. Также экстренно выучил песню популярного тогда в Литве ВИА "Кардеофон", под названием " Калединэс эглутэ", что переводилось, как "Рождественская елка" и , конечно еще три аккорда на гитаре, и стал думать, как бы мне вырваться на дискотеку. Его величество Случай сам помог мне в этом вопросе. С самого начала уборки я не ходил на работу как все солдаты, а пристроился кочегаром к полевой кухне, где поваром был узбек "дед" Рахомов.
О Рахомове надо сказать отдельно, это был практически черный, двухметрового роста абориген, очень отчетливо похожий на орангутанга. При этом он был ужасно злопамятный и злой и совершенно не знал русского языка, не взирая на полуторагодичный срок службы в рядах СА, вместе с тем он был доверчив как ребенок и очень любил спорить по любому поводу, чтобы с честью выйти из этого спора. Еще он любил пить , пил много , но не умел сдерживаться, на этом я и сыграл. Попросив Римаса договориться с аборигенами, с поменял четыре банки тушенки на два литра отборнейшей "самани", то бишь самогона и вечером приступил к выполнению своего плана. После отбоя подождав полчасика я пригласил Рахимова на ужин при свечах, а ко мне он относился нормально, но не из любви, а потому что я немного владел узбекским языком, и помогал ему общаться с окружающими его людьми. На второй поллитровке "самани", его уже повезло, а после третьей я поспорил с ним, что ему слабо будет забраться на тополь, который рос практически за кухней, и был великаном, ну не менее пятнадцати метров. Выпив еще двести граммов , Рахомов поплевал на ладони и полез таки на тополь. Он даже долез до вершины, но вот спуститься уже не смог, и жалобно заплакав так и уснул , обняв ствол тополя , как родную жену.
Утром, я как обычно в пять утра растопил кухню и тут то и появился наш бог и царь на время уборки, подполковник Воинов, который тут же заинтересовался отсутствием на рабочем месте повара. На вопрос , где же Рахомов, я молча показал ему на дерево, где до сих пор сопел и храпел наш повар.
Умный и старый подполковник только и спросил меня , а кто готовит завтрак, и узнав, что я уже приготовил его, кивнул и сказал, что с сегодняшнего дня я повар, а та обезьяна, при этом он показал на тополь , теперь кочегар, и пошел постукивая прутиком по голенищу хромового сапога.
Проснувшийся от вкусных запахов Рахомов вдруг обнаружил , что сидит на дереве, причем на такой высоте, что от испуга он завизжал как недорезанный литовский хряк, и так он орал все два часа, пока шесть человек пытались снять его, и пока наконец то не приехали литовские связисты на машине с вышкой, и не сняли нашего "бабуина" с ветки.
Свое понижение в должности Рахомов перенес на удивление спокойно, попросив только меня дать ему поспать хоть пару
часов. Так и я стал поваром, причем картошку и все остальное чистил наряд, кухню топил мой "бабуин", а я только получал продукты и распределял их как положено и кому положено. Офицеры, еще в части все поголовно отказавшиеся от питания, и получившие пайковые деньги, тем не менее тоже питались с нами, и по своему усмотрению я мог или кормить их , или нет. Стоит ли говорить, что по вечерам я уходил куда хотел и как хотел, лишь бы обед был по распорядку.
В первый же вечер мы с еще одним "черпаком" Димой накормив всех ужином и заготовив все на завтрак рванули на дискотеку в соседний спортолиз. Увы дискотеки там не было, зато мы прибились к компании молодежи, которые сидели с гитарой у костра. Подойдя к ним, мы поздоровались по-литовски, нас пригласили к костру. Распив с молодежью бутылочку предусмотрительно захваченного мною шнапса*, я попросил гитару, и собрав всю волю в кулак и вспоминая слова довольно складно спел заученную наизусть песню. Эффект превзошел все мои ожидания. Довольные пацаны и девчонки хлопали в ладоши и кричали : "Герей!"**, а самая красивая черненькая стройненькая девчонка , которую звали Римма, сама подошла ко мне, села, прижавшись ко мне и начала что то шептать мне по литовски. Одет я был конечно по моде, на мне был танковый черный комбез, кроссовки и белая тонкая ветровка. С ужасом понимая, что ни слова из ее речи я не понимаю и хлебнув для храбрости пару глотков огненной самани , я произнес еще пару выученных вчера фраз: Римма, эйнам пошокти?( пойдем потанцуем?) Ничего не ответив мне, она сама потащила меня в круг танцующих , томно посмотрела в мои глаза и медленно, сделав книксен положила руки на плечи. Тут же округлила глаза , и выражения ее лица изменилось, ощупав сквозь тонкую ткань ветровки погоны, она недовольным тоном спросила ;- Кореве?, на что я лишь утвердительно кивнул головой. Тогда она сказала скороговоркой фразу, которую ей вдалбливали с самого рождения, ;- Руссиш кореве окупантос, Эту фразу я понял, и ответ на нее тоже знал, чем и не преминул блеснуть;- Аш ня руссиш, аш кавказес! Тут полупьяная девушка прильнула к моей широкой груди и прошептала вечные слова:- Аш тебе лабе милю, кореве! Тут уж и без перевода я понял, что мне следует делать, а до ближайшей копны было не так уж и далеко , да и моя девушка оказалась не такой уж и тяжелой, и уже через полчаса я был рад и счастлив как никогда. Правда уже через неделю не было в части человека несчастней меня, и мне приходилось бегать в самоволку, к знакомой медсестре которая и колола мне биццилин и клафоран, от чего сами понимаете.