|
|
||
| ||
Натали де Отвиль было двадцать два года, и вот уже три года, как она овдовела. Это была одна из самых красивых женщин в Париже: ее большие темные глаза сияли удивительным блеском, в ней соединялись искрящаяся живость итальянки, глубина чувств испанки и грация, которая отличает истинных уроженок Парижа. Она была еще слишком молода, чтобы жить одиноко, а посему какое-то время тому обратно послано было приглашение мсье д'Абленкуру, старому ее дядюшке, - приехать и жить вместе с нею одним хозяйством. Господин д'Абленкур был старым холостяком; кроме себя, он никогда и ничего в этой жизни не любил. Это был эгоист до мозга костей - слишком ленивый, чтобы намеренно делать кому-либо зло, и в то же время слишком самолюбивый, чтобы делать кому-либо что-то доброе - если, конечно, это не обращалось непосредственно к его же пользе. Но на предложение племянницы он согласился с видом вполне смиренным, так, словно у него не было иного желания, как только угодить своим ближним, втайне, однако, рассчитывая на множество маленьких щедрот от нее, которые добавили бы ему комфорта. Когда его племянница опять стала появляться в обществе, г-н д'Абленкур обычно ее сопровождал; но временами ему хотелось остаться дома и он говорил в таких случаях: - Моя дорогая Натали, боюсь, что сегодня вам будет там скучновато. Будут играть в карты, только и всего; кроме того, не думаю, что явится кто-то из ваших друзей. Конечно, если вы желаете, я могу взять вас с собой. И Натали, которая безусловно верила всему, что говорил ей дядя, оставалась дома. Точно так же г-н д'Абленкур, который был большим гурманом, заявил однажды племяннице: - Дорогая, вы знаете, что я совсем не любитель изысканного стола и довольствуюсь самой простой пищей; но должен вам сказать, что ваш повар кладет во все блюда слишком много соли. Это вредно, в конце концов! И их повара тут же сменили на другого. Сад опять же, по его мнению, был не в порядке: деревья перед окнами его комнаты необходимо срубить, поскольку их тень якобы вызывает в доме сырость, а это крайне вредно для здоровья Натали. Старую повозку нужно заменить на ландо, ну, и так далее. Натали была кокеткой. Она привыкла очаровывать мужчин и с улыбкой выслушивать бесчисленные от них комплименты. Претендентов, что просили ее руки, она отсылала к своему дядюшке, говоря: - Прежде чем вас обнадежить, мне нужно знать мнение дяди. Вероятно, ее ответ был бы другим, если бы она испытывала ясное влечение к кому-то определенному; ну а пока замужеству она предпочитала свободу. Старому дядюшке, который водворился хозяином в доме своей племянницы, очень хотелось, чтобы она навсегда оставалась тем, чем и была: ведь ее будущий муж вполне мог оказаться куда менее покладистым, чем она. Поэтому в каждом, кто искал союза с хорошенькой вдовой, ему всегда удавалось обнаружить какой-либо недостаток. Помимо его эгоизма и его эпикурейства, у дражайшего дяди имелась еще одна страсть: игра в триктрак. Игра эта очень его забавляла, но сложность была в том, чтобы найти кого-то, с кем можно было бы в нее сыграть. Если кто-то из молодых мужчин, приятелей Натали, не успевал вовремя заявить о полной своей неискушенности в этой игре и ретироваться, от долгой осады старого господина спасенья уже не было; впрочем, большинство гостей предпочитало обычные карты. Чтобы порадовать дядю, Натали попыталась научиться триктраку, но это оказалось для нее делом почти невозможным. Она никак не могла сосредоточиться на игре, дядя то и дело ругал ее, так что Натали в отчаянии сдалась. - Я ведь хотел научить вас только ради вашего удовольствия, - заметил ей добрый г-н д'Абленкур. Таким вот образом обстояли дела, когда однажды вечером на балу Натали представили капитану военно-морского флота г-ну д'Апремонту. Натали подняла глаза, ожидая узреть старого толстопуза-морячину с деревянной ногой и с повязкой на глазу, когда, к большому своему удивлению, увидела перед собой мужчину лет тридцати, высокого роста, стройного, на двух здоровых ногах и с двумя вполне нормальными глазами. Арман д'Апремонт ушел служить на флот в очень молодом возрасте и достиг - довольно таки скоро - звания капитана. К своим родовым имениям он сумел добавить накопленный им немалый капитал и теперь вернулся домой, чтобы отдохнуть от трудов. Однако он все еще был одинок: романтические порывы сердца не вызывали у него ничего, кроме язвительного смеха. Но лишь только он увидел Натали, его мнение вмиг переменилось. Впервые в жизни он пожалел о том, что не учился танцевать; он застыл на месте, не отрывая от нее глаз. Вскоре его внимание к молодой вдове стало предметом общих пересудов, и наконец все это дошло до ушей д'Абленкура. Когда однажды вечером Натали упомянула, что ожидает капитана с визитом, старик вскипятился. - Натали, - сказал он, - вы действуете, совершенно не думая о том, чтобы посоветоваться со мной! Я слышал, что капитан в манерах своих груб и невежествен. Конечно, я и видел его всего-то лишь пару раз, когда он стоял здесь, за вашим стулом, однако моим здоровьем он ни разу не поинтересовался. Я говорю это лишь потому, что стараюсь блюсти ваши интересы, по вашей ужасной легкомысленности. Натали попросила у дяди прощения и даже предложила не принимать в этот вечер капитана, однако дядюшка этому воспротивился - хотя втайне решил впредь не допускать, чтобы эти визиты становились слишком частыми. Но как же неустойчивы все человеческие решения - их может опрокинуть любой пустяк! В нашем случае неосознанной причиной превращения Натали в мадам д'Апремон стала игра в триктрак. Капитан играл в триктрак превосходно. Лишь только дядя услышал об этом, он тут же предложил ему сыграть, и капитан, понимая, как важна для него дядина благосклонность, с готовностью согласился. Натали это не слишком понравилось. Она предпочла бы, чтобы капитан был весь вечер рядом с нею. Когда гости удалились, она повернулась к дядюшке со словами: - Дядя, в конце концов, вы были правы. Манеры капитана нисколько не вызывают восхищения, и теперь мне ясно, что принимать его не следовало. - Напротив, племянница, он очень славный человек, - возразил тот. - Я пригласил его приходить к нам почаще, поиграть со мной в триктрак - конечно, все это только затем, чтобы отплатить ему за его внимание к вам! Натали увидела, что сердце ее дядюшки полностью завоевано капитаном, и мнимая невнимательность д'Апремона была прощена. Вскоре капитан явился опять, и благодаря триктраку ему удалось вырасти в дядюшкином мнении еще больше. А вскоре было покорено и сердце прекрасной вдовицы. Однажды утром Натали, красная до ушей, предстала перед дядей. - Капитан просит меня выйти за него замуж. Что бы вы советовали на это? Тот на минуту задумался. 'Понятно, что если она откажет Д'Апремону, то он больше не придет сюда, и уже не будет никакого триктрака. Но если она выйдет за него замуж, он останется здесь насовсем, и у меня каждый вечер будет свое маленькое развлечение'. Поэтому он ответил так: - Пожалуй, вам лучше будет выйти за него. Натали любила Армана, но она, конечно, не собиралась давать так легко свое согласие. Она послала за капитаном, и тот немедленно явился. - Если вы действительно любите меня... - Ах, вы еще можете в этом сомневаться! - Тише, не перебивайте меня! Если вы действительно любите меня, вы должны дать доказательства к этому. - Все, что ни попросите. Клянусь вам! - Нет, пообещайте только, что никогда не станете больше употреблять крепких выражений; и кроме того, вы не должны курить. Я ненавижу запах табака, и у меня не будет мужа, который постоянно курит трубку. Арман со вздохом, но обещал. Первые месяцы их брака прошли довольно гладко, лишь иногда только Арман выглядел задумчивым, обеспокоенным и печальным. Со временем эти приступы тоски становились все более частыми. - В чем дело? - спросила Натали, увидев однажды, как он нетерпеливо притопнул ногою. - Отчего эта досада? - Ниотчего, ровным счетом ниотчего!.. - отвечал капитан, отводя глаза и словно стыдясь того, что он не в духе. - Скажи мне, - настаивала Натали, - ты чем-то недоволен? Капитан клятвенно заверил ее, что у него нет причин быть кем-то или чем-то недовольным, если не считать того, что он восхищается ею всегда и при всех обстоятельствах. Какое-то время ему удавалось держать себя в руках. Но дальше пошло только хуже. Натали была до крайности огорчена. Она рассказала о своем беспокойстве дяде, который так на это ответил: - О да, дорогая моя, я знаю, что ты имеешь в виду. Я и сам замечаю это за ним, когда мы играем в триктрак. Он невнимателен, часто проводит рукой по лбу и раздражается, словно его что-то беспокоит. Однажды, когда нетерпеливость и раздражительность снова овладели им, заметные более, чем когда-либо, капитан сказал своей жене: - Дорогая, вечерняя прогулка пойдет мне на пользу; старый моряк, вроде меня, не в силах после обеда усидеть дома. Но если у тебя есть возражения... - О нет! Какие могут быть у меня возражения? Итак, он выходил из дому прогуляться и продолжал делать это день за днем в один и тот же час. И неизменно возвращался в хорошем настроении. Что же до Натали, то она теперь действительно потеряла покой. 'Возможно, он любит какую-то другую женщину, - думала она, - и ему хочется видеть ее ежедневно. О, как же я несчастна! Но я должна заявить ему, что его вероломство вышло наружу. Нет-нет, надо подождать, пока у меня не будет неопровержимых доказательств. И она отправилась искать своего дядю. - Ах, я самое несчастное создание в мире! - рыдала она. - В чем дело? - удивленно воскликнул старик, откидываясь в кресле. - Арман выходит из дома на два часа каждый вечер, после обеда, после чего возвращается в приподнятом настроении и готов обнимать меня так же страстно, как и в день нашей свадьбы. Ох, дядя, я больше не могу этого перенести! Если вы не поможете мне выяснить, куда он ходит, нам придется с ним расстаться. - Но, дорогая моя племянница... - Мой дорогой дядя, вы так добры и так любезны, окажите мне эту маленькую услугу. Я совершенно уверена, что у него есть какая-то женщина. Господину д'Абленкуру хотелось во что бы то ни стало предотвратить разрыв племянницы и ее мужа, ведь это сильно помешало бы той спокойной, мирной жизни, которую он вел под их кровом. Он сделал вид, что следует за Арманом, однако очень скоро вернулся, говоря, что потерял его из виду. - Но в какую сторону он пошел? - То в одну, то в другую, но при этом всегда был один, так что ваши подозрения никак не обоснованы. Будьте спокойны, он выходит только затем, чтобы слегка поразмяться. Но Натали нельзя было обмануть. Она послала за мальчиком для поручений, о котором слышала, что он очень умен. - Послушай, - сказала она ему, - месье д'Аремонт уходит из дому каждый вечер. - Да, мадам. - Завтра ты последуешь за ним; понаблюдай, куда он идет, а потом вернешься и расскажешь мне все как есть. Но это останется между нами! Ты хорошо меня понял? - Да, мадам. Натали с нетерпением ждала следующего дня и часа, когда муж обычно выходил из дому. Наконец наступило нужное время, и преследование началось - Натали считала минуты. Через три четверти часа мальчик-посланник прибыл; башмаки у него были в пыли. - Ну, - воскликнула Натали, - рассказывай! Опиши мне подробно все, что видел! - Мадам, я следовал за г-ном д'Апремонтом на безопасном расстоянии, до самой улицы Виль дю Темпль, где он вошел в небольшой дом, стоящий в аллее. Не было там никакого слуги, который открывал бы ему. - Аллея! Не было слуги! Ужасно! - Я вошел прямо за ним и услышал, как он поднимается по лестнице и открывает дверь. - Открывал дверь сам, без стука! Ты уверен в этом? - Да, мадам. - Негодяй! Значит у него есть ключ! Хорошо, продолжай. - Когда дверь за ним закрылась, я тихо поднялся наверх и заглянул в замочную скважину. - Ты получишь от меня еще двадцать франков. - Я заглянул в замочную скважину и увидел, как он тащит сундук по полу. - Сундук? - Затем он сам разделся и... - Сам разделся! - Затем в течение каких-то секунд я не мог его видеть, а потом он появился снова, в какой-то серой блузе и с шапкой на голове. - Блуза! На что ему сдалась эта блуза? И что дальше? - Потом я ушел, мадам, и поспешил, чтобы все рассказать вам; но он все еще там. - Ладно, теперь беги за угол, найди мне коляску и, когда поедем, показывай кучеру дорогу к этому самому дому. Пока мальчишка отправился за коляской, Натали поспешила надеть шляпу, плащ и побежала в комнату своего дяди. - Я все узнала: он любит другую. Он сейчас у нее в доме и на нем серая блуза. Но я пойду и поговорю с ним в открытую, с полной откровенностью, ну а потом ты меня больше не увидишь. Старик не успел ничего ответить, как она уже умчалась в коляске со своим мальчиком-посыльным. Наконец коляска остановилась. - Вот этот дом. Натали вышла из коляски, бледная и дрожащая. - Мне пойти с вами наверх, мадам? - спросил мальчик. - Нет, я пойду одна. Третий этаж, правильно? - Да, мадам; от лестницы дверь сразу налево. Казалось, и правда сейчас все будет кончено. Натали поднялась по темной узкой лестнице, подошла к двери, и, почти в полуобморочном состоянии закричала: - Открой дверь сейчас же, или мне останется только умереть! Дверь открылась, и Натали упала в объятия мужа. Он был один в комнате, на нем была серая блуза, и он курил турецкую трубку. - Моя жена! - воскликнул Арман с удивлением. - Да, твоя жена, которая, подозревая твое предательство, последовала за тобой, чтобы выяснить причину твоих таинственных отлучек! - О Натали! Ты ищешь причину таинственных отлучек? Гляди, вот она! - И он указал на свою трубку. - Перед нашей свадьбой ты запретила мне курить, и я обещал тебе повиноваться. В течение нескольких месяцев я держал свое обещание, однако чего мне это стоило! Ты помнишь, я стал раздражительным и грустным. Причиной была моя трубка, моя любимая трубка, по которой я тосковал. Однажды на прогулке я обнаружил небольшой домик, у которого курил трубку крестьянин. Я спросил его, сможет ли он одолжить мне блузу и шапку; мне хотелось покурить с ним, но как было скрыть это от тебя, ведь запах дыма, оставшийся в одежде, выдал бы меня сразу? Вскоре между нами все было улажено: я возвращался туда каждый день, чтобы заняться тем, что нравится, и с помощью шапки, чтобы дым не оставался в волосах, мне удавалось тебя обмануть. Вот и весь мой секрет. Прости меня. Натали со слезами на глазах расцеловала его. - И что я себе вообразила? Ведь я знала, что этого просто не может быть! Наконец я снова счастлива! А ты можешь теперь вернуться домой и курить там сколько душе угодно. Дома Натали первым делом побежала к дядюшке. - Дядя, он меня любит! Знаете, что он там делал? Он курил там свою трубку! Только и всего! Но теперь-то уж будет курить здесь, у нас. - Я могу помочь вам устроить это дело наилучшим образом, - заметил д'Абленкур. - Пускай он курит трубку, когда мы играем с ним в триктрак. При этом он подумал: 'Уж так-то я буду уверен, что не упущу свою вечернюю партию'. Перевод Ю.Ржепишевского _
- Оставить комментарий
- © Copyright Поль_де_Кок (rzepish@gmail.com)
- Размещен: 24/10/2020, изменен: 01/01/2021. 17k. Статистика.
- Рассказ: Переводы
Связаться с программистом сайта.