Неожиданно сквозь сон до меня донеслось: 'Станция 'Водный стадион'. Но уставший мозг не сразу отреагировал на услышанное. Правда, следующая фраза: 'Осторожно, двери закрываются. Следующая станция 'Речной вокза', - все-таки заставила его заработать. И он проснулся, электрические импульсы с привычной скоростью устремились по нервам-проводам, каждый выполнять свою работу.
Я вскочил, схватил сумку, свою тяжелую сумку, (трудна жизнь сервис-инженера) и ринулся к дверям, у которых, уже толпились, только что вошедшие люди, решающие какое место им занять.
Мне ужасно не хотелось, проехать лишнюю остановку, плюс еще одну, чтобы вернуться обратно. Поэтому я мгновенно принял решение атаковать этот небольшой затор и успеть пробиться к выходу до того, как автоматические двери захлопнут свои грязные исписанные и обклеенные всякой ерундой, челюсти.
Через первую баррикаду, из нескольких человек, я пробрался на удивление легко, но прямо перед выходом, наткнулся на преграду более существенную. В вагон, я думаю, с примерно такими же мыслями, что и у меня, только с противоположным желанием, вбегала женщина, с огромной сумкой. Столкновение было неизбежно, но в последние секунды, изогнувшись, как знак вопроса, я все же сумел вылететь из вагона, без особых последствий, как для меня, так и для 'сумчатой' женщины. Но свой взгляд, он всегда... Ууумммм... Свой взгляд. Женщина же имела совершенно другое мнение на этот счет. Ууумммм... Свой взгляд.
Сквозь закрывающиеся двери до меня долетело столько 'приятных' слов, сколько я не слышал, наверно, за всю свою жизнь. Двери уже закрылись, а она продолжала кричать, и, судя по ее мимике и жестикуляции, выкрикиваемые слова лучше не становились. Я стоял, как вкопанный, не понимая, неужели, я совершил что-то настолько ужасное и заслужил эти слова? Виноват, признаюсь, но и она не многим лучше меня. Я уже собирался выкинуть все это из головы, чтобы не портить настроение, как откуда-то справа до меня донеслось:
- Неужели, можно так кричать, - остановившись, сказала женщина, лет сорока пяти. - Ну, зазевался парень, так что ж теперь!
Я поспешил к эскалатору, а за спиной уже собралось несколько человек, чтобы обсудить это происшествие.
- Да так ему и надо. Нечего спать было, все места вечно займут, и сидят... То читают, то наушники, свои дурацкие, слушают, - грозно смотря на меня, сказала подошедшая маленькая старушка. - Пожилому человеку место никогда не уступят!
- Да, ладно, бабка, у вас вечно все виноваты. Сами постоянно претесь, и попробуй, не пропусти, тут же вопить начинаете, - присоединился к разговору слегка подвыпивший мужичок, сидевший на лавке.
- А от вас, алкашей, вообще проходу не стало. В былые времена-то, вас бы быстро, куда надо отправили, а сейчас... Тьфу, смотреть противно, - переключившись на мужичка, сказала старушка.
- Это кто это здесь алкаш?
- Товарищи, прекратите. Вы что...
Дальше, я уже не слушал, но, судя по крикам, доносившимся с платформы, там начиналась, чуть ли не драка. Взлетев по лестнице и прошмыгнув через тяжелые стеклянные двери, я ринулся к автобусным остановкам. Единственным желанием для меня в ту минуту, было быстрее оказаться дома, обнять жену, сесть в свое любимое кресло, и тупо смотреть какой-нибудь дурацкий фильм или сериал. Но, как оказалось, я хочу слишком многого.
Не прошел я и нескольких метров, как путь мне перегородил, молодой милиционер, в сержантских погонах. Представившись, он 'попросил' меня быть понятым при обыске какого-то задержанного ими гражданина. Выбора у меня не было, поэтому пришлось согласиться. Настроение испортилось окончательно. Хотя... Одно успокоение все же было - задерживали не меня.
Вместе с сержантом мы вернулись обратно в метро, и зашли в пункт милиции.
Внутри за обшарпанным столом, сидел маленький толстый лейтенант и заполнял какой-то документ. Здесь же, возле стола, на руках двух других блюстителей порядка, висело какое-то подобие человека. Вслед за мной привели еще одного понятого, мужчину лет сорока, с букетом цветов. По его выражению лица, я понял, что и он не в восторге от сложившейся ситуации.
Задержанное 'чудо', сначала вело себя достаточно тихо и спокойно, но когда чужие руки коснулись его карманов...
Он заорал так, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Вероятно, так мне показалось от неожиданности или из-за маленькой площади комнаты, где мы находились, но тем не менее. В ход пошли все те же слова, что я уже недавно слышал. Причем, если сначала эти слова касались только милиции, то потом досталось и нам, понятым. Я был поражен. За столь короткое время меня 'обласкали', аж два раза, было бы хоть за что!
Увидев, как разошелся их клиент, милиционеры поспешили закончить все формальности и с сухим 'спасибо' нас с мужчиной выпроводили, чему я был необычайно рад.
- До чего страну довели, сволочи! - сказал мужчина с цветами, когда мы выходили на улицу.
Я не совсем понял, эту его фразу, но решил, что согласиться с ним в этот момент, это самое умное, что можно сделать. Он хотел еще что-то сказать, но обсуждать с ним проблемы общества я не собирался. Поэтому, брякнув что-то типа 'Извините. Тороплюсь. До свидания', я увеличил скорость и вновь оказался на улице.
Пятнадцати минут, проведенных мной в милиции, вполне хватило для того, чтобы и погода решила сыграть со мной злую шутку. Дождь на улице очень усердно заметал следы, не оставляя без внимания и тех, кто эти самые следы и создает. В результате, люди сразу же разделились на две категории. К первой относились те, кто метались из стороны в сторону в надежде найти хоть какой-то спасительный кусочек земли, где еще не ступила или, по крайней мере, не очень сильно, 'дождевая' нога. Ко второй те, кто метались из стороны в сторону в надежде добраться до нужного им места назначения любыми средствами, не останавливаясь ни перед чем. Пока метались одни и другие, бабульки, продающие консервированные помидоры и огурцы, воспользовавшись замешательством граждан, со всем своим товаром сразу же перенеслись под навес здания метрополитена, что очень осложняло беспрепятственный выход и вход его пассажиров. Особенно возмущались те, кого я отнес ко второй категории. Со всех сторон слышались грозные упреки в адрес старушек, но толку от этого было никакого. Старушки крепко заняли свои позиции, и сдавать их не собирались.
Я, как и многие, решил, что лучше идти, чем стоять и ждать (сказать по правде просто ненавижу ждать).
Автобусные остановки находились метрах в двадцати от входа в метро. Но увидеть их с того места, где я находился, было невозможно: ряд торговых палаток перекрывал весь вид своими стеклянно-металлическими телами. Честно признаться, моей первой мыслью, было отправиться до дома пешком, но усталость, взяла верх, и я, как и многие, стал пробиваться к автобусам.
Пройдя между палатками, и остановившись недалеко от остановки автобуса, я еще раз подумал о прогулке пешком, но эта мысль тут же покинула мою голову. К остановке выруливал автобус. Толпа ожила и устремилась к месту, куда он должен был пожъехать. Я оказался в середине толпы, боясь, что если что-то пойдет не так, то меня просто растопчут. Автобус остановился, выждал паузу, и открыл свои 'пасти'.
Все последующее очень напомнило, если не взятие Зимнего дворца, то первую сцену фильма 'Спасение рядового Райана', где показывалась высадка американского десанта в Нормандии.
Все было точно также, только там высаживались, а здесь... Я не зашел в автобус, меня туда просто внесли. Забившись в угол, я стал наблюдать, как заполняется автобусное чрево визжащей и ругающейся публикой. Спустя несколько минут, автобус, похожий на большую банку шпротов, двинулся в свой нелегкий путь.
Я был на грани нервного срыва. Провода-нервы не выдерживали, слишком уж тяжелый мне выдался вечерок. Сумка нещадно тянула меня к земле. Вокруг продолжалась война. Не жалели никого ни женщин, ни стариков, ни детей.
Рядом со мной в словесной дуэли сошлись огромная тетка и девушка, имевшая неосторожность занять место. Девушка попыталась объяснить, что она и рада бы уступить это место тетке, но в сложившейся ситуации это было невозможно. Тетку же этот факт не интересовал, она настойчиво пыталась пристыдить девушку и доказать всем вокруг свою правоту.
- Вы посмотрите на нее, ведь ничего святого! Люди больные стоят, мучаются, а ей хоть бы хны. Ни стыда, ни совести.
- Я же уже объяснила вам все. Что вы цепляетесь-то?
Но тетка продолжала.
- Чему их только в школе учат. Вырастили на свою голову. Родители, наверное, такие же, раз дочь у них такая.
- Вот только про родителей не надо, ладно? Не ваше это дело.
- Во-во, я и говорю, ни стыда, ни совести. Ладно я, хоть и инвалид, но постою, не рассыплюсь. А бабушка вон стоит, ей то бедненькой как? А она села и сидит, и ничего ее не волнует. Бесстыдница!
Я почувствовал, что моя голова сейчас взорвется, если не прекратится все это. Я уже собирался что-нибудь сказать этой огромной тетке, но вдруг увидел, что девушка все-таки предприняла попытку освободить место. Она приподнялась, ища глазами место, куда можно поставить хотя бы одну ногу. Бабушка, за которую воевала тетка, уже собиралась поменяться с девушкой местами, чтобы та могла встать. Но завершить должным образом свое перемещение они не успели.
Тетка, толкнув девушку, уселась в кресло, прямо перед носом той самой бабульки. Девушка же, не удержав равновесие, упала на колени.
Ну вот, теперь точно грянет буря. То, что было до этого, было, судя по всему, так, разминочка. Но все оказалось намного ужасней.
Девушка поднялась, рот ее открылся, но вместо слов оттуда выскочила черная змея-язык и вцепилась в щеку тетке. Тетка взвыла, кровь брызнула на стекло автобуса и стоявших рядом людей. Схватившись за щеку, тетка повернулась к девушке и из ее рта вырвалась такая же точно змея, и атаковала девушку.
Куски плоти и кровь летели во все стороны. Обиженная бабушка, не долго думая, тоже атаковала тетку своей змеей. Я не верил своим глазам, посмотрев вокруг, я увидел, что такие сражения идут во многих частях автобуса, а те, кто не участвуют в них спокойно стоят, некоторые даже улыбаются.
Испугавшись, я сделал шаг назад и наступил на чью-то ногу. И тут же сильная боль пронзила мое правое ухо. Рефлекторно схватившись за него, я почувствовал, как из-под руки выскользнуло что-то гладкое и противное, и тут же что-то теплое стало заливаться мне в рукав. Кровь. Господи, моя рука вся в крови.
Повернувшись, я увидел, что у женщины, стоявшей за мной, рот превратился в такое же логово змея, как и у тетки с девушкой. Змея, шипя и извиваясь, бросилась снова и угодила мне в бровь. Боль была страшной, кровь стала заливать глаза. Я пытался пробраться к выходу, но ничего хорошего из этого не получилось. Змея преследовала меня, раздирая мне лицо.
Плохо понимая, что делаю, я повернулся к атакующей меня женщине. Ее змея вновь бросилась на меня, и в этот момент я почувствовал, как мое горло надулось, а рот заполнился чем-то горьким и противным.
Я открыл рот, откуда тут же с громким шипением вырвалась змея...