Теория относительности давно стала символом чего-то такого, что человеческий ум до конца понять не может, а может лишь приближаться к её постижению. Бедному обывателю в одно ухо внушают, что творение Эйнштейна - это величайший вклад в научную мысль, а другим он слышит, будто вся эта теория - одно сплошное жульничество. Причём, если бесконечные восторги апологетов Эйнштейна накручены так, что становится ясно: понять эту теорию простому человеку нельзя, - то разоблачения, наоборот, построены так, что становится всё ясно и понятно - вот, видите, вот - Эйнштейн язык показывает! Это сионист! Сионисты всегда показывают языки, поэтому Эйнштейн - бездарность и т.д.

В общем, как в "Двенадцати стульях":

"- Все евреи левые! (...)

- Кадет! Кадет!

- Кадеты Финляндию продали! - замычал вдруг Чарушников. - У японцев деньги брали! Армяшек разводили."

Понятно: Эйнштейн - еврей, а евреи у России Финляндию отторгли, японцам деньги давали и т.д.

Впрочем, дикость стандартных "разоблачений" Эйнштейна бывает видна сразу, поскольку обычно строится по такой схеме:

- Теория относительности - еврейский бред для оболванивания масс. Эйнштейн - жулик. Он её у Пуанкаре украл.

- Значит, и Пуанкаре сочинял еврейский бред?

- Нет, Пуанкаре - настоящий учёный. Он до Эйнштейна изобрёл эту теорию.

- Значит, она правильная?

- Нет, это еврейский бред. Эйнштейн был евреем. Он эту теорию у Пуанкаре украл.

"...и в землю закопал, и надпись написал, что у попа была собака..."

К сожалению, фигура Эйнштейна стала знаковой, по ней как бы идёт водораздел взглядов, и мало кто осмеливается не "прогнуться" перед господствующим в "своём" кругу отношением к ней.

Говорить же нужно, разумеется, не об Эйнштейне (что нам Гекуба!), а о физике, только по вкладу в которую (с тем или иным знаком) Эйнштейн и может быть интересен.

***

Дальше я попробую изложить своё понимание круга проблем связанных с пресловутым релятивизмом и представить, "как это было". Не претендуя на истину в последней инстанции, всё-таки рискну предположить, что мой рассказ внесёт некоторую ясность в понимание сути дела.

Так вот. Начались все неприятности, как водится, с простейшего вопроса: в какой среде распространяется свет (а свет распространяется "в пустоте", следовательно, "пустота" должна быть заполнена эфиром, как наш мир - воздухом)?

Эту гипотетическую среду назвали эфиром. Очевидно, вместе со свойствами света надо изучать и свойства эфира. Например, какова его плотность (и, в частности, какое торможение испытывают тела и тот же свет при движении через него). Кроме того, свет представляет собой поперечные волны - значит (на основе известного багажа), он является очень твёрдым телом типа кристалла. Но мы все, ежесекундно двигаясь сквозь эфир, никаких затруднений вроде бы не ощущаем. Значит, эфир разреженнее самого лёгкого газа!

Противоречие? Разумеется.

Тогда для начала решили измерить движение эфира относительно земли. Такое измерение было проведено в результате опыта Майкельсона - центрального опыта релятивистской физики.

И Майкельсон... вроде бы не нашёл никаких признаков движения сквозь эфир!

Поясню: скорость волны не зависит от скорости источника. Пусть два наблюдателя - один стоит на земле, а другой несётся на ракете - измеряют скорость света в одном и том же лазерном пучке. Какие результаты они получат? А вот и нет: если бы тот, что на ракете, получил бы другой результат, то можно было бы измерить наконец-то движение относительно этого проклятого эфира. Но опыт Майкельсона говорит, что это нельзя!

Выходит, что оба измерителя получат одинаковый результат!!

А это уже не то что парадокс - это вообще полный бред. Но заметим, что наш Эйнштейн пока что к этому бреду не имеет никакого отношения (поскольку он вытекает, повторю, из опыта Майкельсона).

Одним из выходов из создавшейся ситуации было бы принятие концепции увлекаемого эфира (такое направление разрабатывал, например, Лоренц). А именно: земной шарик при движении сквозь космос окутывается слоем эфира, движущегося вместе с ним, поэтому человечки, усеявшие поверхность шарика, и не могут определить движение Земли относительно космического эфира.

Дело осталось за "маленьким": представить модель этого эфира, указать его предположительную вязкость и т.д.

Более формально мыслящий математик Пуанкаре исследовал тот случай, при котором движение относительно эфира принципиально необнаружимо (а следовательно, и эфира как такового нет). Получилось чёрт знает что: мир без постоянных размеров, промежутков времени и т.п.

А пока Пуанкаре размышлял над своими результатами, появилась статья Эйнштейна, предложившего: а давайте предположим, что всё в жизни так и есть. Новая реальность. Так сказать, "новое физическое мышление".

Так появилась Специальная Теория Относительности (СТО) и началась грандиозная слава Эйнштейна, так смущающая умы до сих пор.

***

Если кто-то думает, что то был "факт, не имеющий прецедента", то он ошибается. Где-то за полстолетия до описываемых событий был похожий случай. Тогда дело было связано с неевклидовой геометрией.

Кто первым решил проблему Пятого постулата Евклида? Правильно, читатель: великий Гаусс! Но публиковать свои открытия он не стал: испугался, как он выразился, "крика беотийцев" (т.е. тех идиотов, которые и его бы в сионисты записали); вся слава досталась Лобачевскому и Бояи, не побоявшимся обнародовать свои построения (причём Бояи был вполне дилетантом в математике - он был военным и тем вполне соответствовал статусу служащего венского патентного бюро в физике). Аналогично дело было и у Пуанкаре с Эйнштейном (или даже у Пуанкаре с Эйнштейном и Лоренцом - для полного соответствия).

Но вот что занятно. Конечно, Лобачевского на Западе часто затирали в пользу его венгерского коллеги - из чисто эстетических соображений, разумеется: нельзя же так вот пускать в науку всякого из какой-то там "Тартарии"; с другой стороны, в годы "борьбы с космополитизмом" его у нас поднимали на щит почти как Эйнштейна. Но как-то не доводилось мне слышать призывов из-за океана "разоблачить мракобесие Лобачевского" - даже в разгар холодной войны.

А ведь какой сюжетец можно было бы развернуть! Лобачевский - тайный агент страшной террористической организации коммунистов Narodnaya Volia, поставившей своей целью - мировое господство, а средством - разрушение христианской цивилизации и насаждение представлений о реальности мира, где всё позволено (и даже параллели пересекаются)! Бред? Увы, судьба славы Эйнштейна явилась реализацией этого бреда...

***

Но вернёмся к нашим баранам.

Удачным обстоятельством для появления на свет новой теории было то, что свет оказалось возможным рассматривать в двух ипостасях: иследуемого объекта и главного измерительного прибора. Для целей измерения луч света годился идеально, благо

- движется прямолинейно,

- всегда с одной и той же скоростью,

- мгновенно отражается от зеркала и с той же скоростью мчится обратно.

Вот если мы теперь (с невинным видом) начнём всё промерять исключительно световыми лучами, тогда и получится теория относительности (если читатель попробует построить другую теорию, где "наблюдатели" будут производить измерения, скажем, с помощью почтовых голубей или будут плевать друг в друга бумажными шариками, то увидит, что никакого релятивизма не получится). Правда все измерения становятся крайне неопределёнными (и понятно: меря резиновым метром, и не такое можно получить); чуть ли не единственной реальностью оказывается пространственно-временной интервал, т.е. расстояние, которое может пройти свет за данное время. На этом расстоянии субъекты могут обмениваться световыми сигналами, на больших - уже нет. Поэтому события произошедшие в точности на расстоянии свето-временного интервала можно считать как бы одновременными.

Это называется так: "теория относительности соединила воедино пространство и время" (как в плановых отделах умеют соединять время и народонаселение посредством человеко-дней).

Ажиотаж, которым была встречена работа Эйнштейна, думается, был вызван ощущением проникновения в самую суть мироздания. Подумать только: сколько философов ломали голову над проблемой времени, а она вон как просто решается - ряд уравнений, и готово! А всё дело в том, что физики-математики не знали...

Вообще-то время в СТО было особенное, как бывает просто "время", а бывает "поясное", "астрономическое" и т.д.; поскольку вся СТО построена на измерениях лучом света, его можно назвать "световым". А релятивистскую одновременность следует называть (во избежание путаницы) "световой одновременностью" (а то можно подумать, что чтобы определить, одновременно ли мы с моим другом пошли в школу, надо применять формулы теории относительности).

Впрочем, этот вопрос Эйнштейн замял: дескать, если кому-то нравится считать, будто релятивистская "одновременность" - одно и то же с философской одновременностью, то пусть считает - приятно же, чёрт возьми, осознавать, что ты и впрямь на кончике пера нашёл разгадку тайны времени и пространства...

Эта "нечёткость" в определениях, сыграет потом с Эйнштейном, как мы увидим, очень печальную роль.

В центре споров о новой теории быстро осталась личность одного Эйнштейна. Впрочем и это не в диковинку. Один советский горный инженер как-то изобрёл способ увеличить норму выработки на шахтах больше чем на порядок. Своей идеей поделился с парторгом ЦК на шахте, тот организовал бригаду из забойщика и двух крепёжников, и эксперимент блистательно удался. Звали парторга, как вы понимаете, Петровым, фамилия забойщика была Стаханов, а вот как звали трёх остальных (включая подлинного автора идеи рекорда), уже не помнит никто; наконец, и сам Петров был в нашем сознании вытеснен Стахановым, который в одиночку и утвердился на пьедестале.

Вот так же быстро растворились в сознании людей и "парторг"-Пуанкаре, и "крепёжники" - Лоренц с Минковским, остался один "забойщик"-Эйнштейн.

Сам великий физик не любил привлекать внимания ни к своей персоне, ни к чужим. Потому и не стал особенно опровергать миф о том, что он в одиночку создал СТО: дескать, людям нравится считать, будто я творец относительности - пусть считают...

Но такая "скромность" имела и свою оборотную сторону: приняв на себя в одиночку бремя славы, Эйнштейн принял и бремя ответственности за направление развития современной физики. В результате постепенно сформировалось вульгарное представление, будто всё шло чинно да гладко, пока не прибежал какой-то еврейчик и не сказал: "Теперь ходить будете на головах. А завтракать будете в ужин!" И пошло-поехало! Даже эпиграмма такая была: "...Но сатана недолго ждал реванша - пришёл Эйнштейн, и стало всё как раньше", - хотя подлинный толчок релятивизму был дан задолго до Эйнштейна.

***

Прославившись в одночасье, став звездой, Эйнштейн понял, что может позволить себе сосредоточиться на проблемах, которые его по-настоящему занимают (СТО - шутка гения, не больше). И он решил заняться наконец-то настоящим делом, как бы показывая, что всё предыдущее было лишь разминкой. Он начал делать то, что может делать только по-настоящему великий научный ум: размышлять над дурацким вопросом - почему инертная масса совпадает с гравитационной.

Какую роль дурацкие вопросы играют в истории науки, знают все: сколько поколений смотрело на то, как яблочки от яблоньки недалёко падают, а задумался над этим явлением один. И был это, конечно, Ньютон.

Вот и Эйнштейн начал думать: почему это одна и та же физическая величина, масса, входит в два совершенно разных, ничем не связанных друг с другом, ньютоновских уравнения - во второй закон Ньютона и в его же формулу тяготения? Масса, так сказать, "по совместительству" является ещё и гравитационным зарядом (точно соответствующим в формуле закону Кулона для электрических зарядов). Иными словами, масса "инертная" - это то же самое, что и масса "гравитационная". Что за этим стоит? А что если...

А что если и соответствующие силы - инерции и гравитации, - определяемые каждая одной из этих тождественных масс, по сути представляют собой одно и то же, только люди этого не замечают?

Как говорится в известном фильме, "у Мюллера от предчувствия успеха заболела голова".

И Эйнштейн, взяв в качестве постулатов всего два(!) положения - обощённый принцип относительности (о тождественности двух типов сил) и свой любимый принцип постоянства пространственно-временного интервала, перешедший из его родной СТО, начал с железной логикой выводить формулы законов пространства-времени. По ходу дела понадобилось разработать целый математический аппарат - на основе тензорного исчисления, до этого применявшегося в основном лишь в неевклидовой геометрии "чистой" математики (с помощью Гильберта, но это не так важно: даже если Гильберт и проделал огромную работу, он был всего лишь негром на эйнштейновой плантации). И под его пером пространство-время начало искривляться, закручиваться, растягиваться; его части под воздействием внутренней структуры стали превращаться в "капли" и отделяться от основной Вселенной ("чёрные дыры") - зрелище захватывающее и восхитительное!

Так появилась на свет Общая Теория Относительности (ОТО).

(Собственно ничего особенно загадочного в её выводах нет: это теория о том, что вблизи крупных масс лучи света искривляются, а сам свет распространяется медленнее; просто в традициях релятивизма называется это "по-научному": "искривление пространства" и "замедление времени".)

Научный мир был в шоке. Переварить появление молодого дарования, который в обстановке споров и поисков осмелился первым предложить перейти к безумной релятивистской модели физической реальности, он ещё мог. Но в кабинетных размышлениях учёного над какими-то "детскими" вопросами, которые вылились (как казалось) в проникновение в самые сокровенные свойства таких вроде бы глобальных и чисто философских категорий, как пространство и время, было что-то запредельное.

Так стало ясно, что в лице Эйнштейна человечество имеет дело с гением. И началось: "Проедут поезда - салют Мальчишу! Проплывут пароходы - салют Мальчишу!"

***

Совершив два подвига, Эйнштейн, подобно героям сказок, взялся за третий: он начал разрабатывать единую теорию поля.

Рука у него уже была набита, мысль шла в известном направлении. Он начал прикидывать, следуя уже ставшей привычной идее, какой геометрией должно обладать пространство-время, чтобы в неё уложились все известные физические взаимодействия.

Ничего не получалось.

Так, промучившись несколько десятков лет, но ничего не создав нового, он закончил свой жизненный путь.

Хотя нельзя сказать, что его последние годы были совсем уж бедны событиями. Из них наибольший интерес представляет собой его полемика с Бором по поводу устройства микромира: Эйнштейн пытался отстоять непротиворечивую модель микрочастиц, тогда как Бор утверждал, что микромир принципиально противоречив.

Рассказывают в качестве анекдота, будто Ионеско как-то важно заявил Брехту:

- Мир непознаваем!

- А откуда вам стало это известно? - язвительно спросил тот.

Вот точно то же начал доказывать Эйнштейну и Бор: микромир непознаваем, и мы создали теорию его непознаваемости!

Тому бы просто усмехнуться, съязвить в ответ, дескать, а вы-то как сумели об этом узнать, - и пойти заниматься своими делами. Но Эйнштейн начал горячиться, начал выдумывать какие-то мысленные эксперименты, которые Бор хладнокровно отметал: дескать, товарищ не понимает принципиально иной сущности микромира, открытой нами... Для понимания мира частиц нужны безумные идеи, а признанный Пегас физики стар, зуб уж нет, им вырытый колодец иссох и т.д.

Вообще я лично вижу за спором Бора с Эйнштейном затаённую злобную зависть посредственности к гению. Что там у тебя, говоришь, пространство искривляется? Да у нас любая частица и находится в "ящике", и не находится в нём; у нас вообще вместо частиц одни только вероятности и набор операторов! Во как мы могём!

В общем, "а у нас в квартире газ - а у вас?"

Разоблачители "мракобесия Эйнштейна" очень стесняются комментировать реальный факт: этому могущественному "сионюге", "одурачившему" своей теорией человечество, быстренько заткнули рот, как аспиранту: мол, иди и занимайся своей общей теорией поля, а молодым не мешай.

И именно Бора, а не Эйнштейна следовало бы считать главным злодеем физики XX века. Именно он зажёг зелёный свет для всех шизофреническим идеям современной физики микромира.

Почему научный мир поспешил признать правоту Бора, а не Эйнштейна, которому уже много лет как курили фимиам? Полагаю, что подлинной причиной этого стали та же зависть и мираж мнимой власти над законами бытия. Широко объявленный успех Эйнштейна, якобы сумевшего с помощью строгих формул заглянуть в тайны пространства и времени, вызвал небывалый ажиотаж. Теперь любая физическая теория обязана была затрагивать фундаментальные физически-философские понятия - а иначе зачем она? Как из рога изобилия посыпались пятимерные пространственно-временные континуумы, время стало дискретным, пространство выворачивалось наизнанку... Элементарная частица распадалась, порождая (ни много ни мало) Вселенную, а время в антимире шло вспять. Воистину "мы покоряем пространство и время, мы молодые хозяева земли!" Одним словом, физика стала наукой о том, как внутри земного шара находится другой шар - гораздо большего диаметра (подробности см. у Гашека).

Разумеется, все это было лишь иллюзией; никакого времени в реальности физики вспять не могли обратить, и никакой шестимерности пространства не наблюдали. В действительности же дело обстояло куда скромнее: из леса кое-как надёрганных формул получался промежуточный результат, который "перенормировывался" (т.е. подгонялся под результаты эксперимента, как школьники подгоняют решение задачи под ответ), затем опять пропускался через бессмысленные формулы, затем опять "перенормировывался" и т.д. И всё это с осознанием собственной исключительной значимости людей, посвящённых в тайны мироздания!

Трагедия физики в том, что она не пошла по пути Эйнштейна: строго логического вывода следствий из простых и достаточно очевидных положений. Программа Бора поставила программе Эйнштейна подножку и столкнула физику в хаос вольности, где каждый старается отхватить столько безумия, сколько сможет вместить. В этом отношении стройная и логичная ОТО - укор всей современной физике.

***

Надо сказать, что не все понимающие в физике люди приняли ОТО как истину в последней инстанции (о дураках и профанах не говорю). Один из критиков её, В.Ацюковский, проницательно заметил, что ерунда какая-то получается с самого начала: ОТО призвана описывать силы тяготения, а среди постулатов преспокойно фигурирует пространственно-временной интервал, основанный на скорости света, т.е. электромагнитного процесса, не имеющего к гравитации никакого отношения. В общем, в огороде бузина, а в Киеве дядька.

Но это отчасти и понятно. Сила притяжения как должна распространяться? Наверное, мгновенно. А что значит - мгновенно? Согласно СТО, мгновенно - это означает со скоростью света. Вот поэтому свет везде и присутствует в виде скорости света - как бы одной из фундаментальных констант.

Вот тут и сработала мина замедленного действия, которую Эйнштейн постарался не заметить! Возбуждённый казавшейся близостью разгадки фундаментальнейших тайн пространства-времени, он, как мы помним, совершил ма-аленькую подтасовку: объявил свойства света свойствами пространства. И после этого создатель релятивизма стал его рабом; точнее, теория созданная когда-то для объяснения странных свойств света стала заложницей световых лучей, которые теперь стали появляться на каждом шагу, где надо и где не надо.

Экспериментальная проверка эффектов ОТО трудна из-за их малости; но есть один неприятный для эйнштейновского детища момент: не обнаружено никаких следов предсказанных ОТО гравитационных волн. А это скорее всего значит, что ОТО несостоятельна!

Но ОТО логически очень стройна; значит, изъян надо искать в основах. Тождественность инертной и гравитационной масс очевидна - следовательно, что-то не так в СТО. Но и СТО логически безупречна. Получается... всё опять упирается в опыт Майкельсона?

***

И оказывается (как говорят)... результат Майкельсона неверен!

Вроде бы выяснилось это в 1926 г. (по другим источникам - ещё в 10-х): провели новый опыт и всё-таки выявили движение эфира!

Тогда вся эйнштейновкая грандиозная пирамида с грохотом рушится. А самому Эйнштейну можно адресовать популярную фразу из американских фильмов: "Да, приятель, тебя крепко подставили, и теперь ты весь в дерьме!" А значит, ложными оказываются и все релятиивистские результаты вплоть до знаменитой формулы E=mc2. А все совпадения с экпериментом - случайны.

Кажется, у Шолом-Алейхема есть трагический рассказ о местечковом самородке, который самостоятельно изобрёл дифференциальное и интегральное исчисления, но его запоздалое открытие, конечно, оказалось никому не нужным. Вот и Эйнштейн оказался в роли такого гения, который разработал гениальную, но... ложную в основах теорию.

Сам Эйнштейн, похоже, смутно чувствовал, что в его триумфе что-то не так, поскольку результаты ОТО фактически... привели к реабилитации эфира, начисто отвергнутого СТО! Но в силу своей всем известной деликатности не стал особенно заострять на этом внимание.

СТО при таком раскладе становится совершенно ненужной (сколько бы ни убеждали нас иные физики, будто бы она "проверена жизнью"): она создавалась только и исключительно для того, чтобы объяснить свойства света в отсутствие эфира.

Иное дело ОТО. Даже будучи, неверной по существу, она всё равно останется теоретическим шедевром, великим памятником истории физической мысли, а имя Эйнштейна навеки останется в физике - как остались в науке имена Коперника, полагавшего, будто планеты обращаются вокруг Солнца по кругам вокруг кругов (эпициклам) или великого палеонтолога Кювье, простодушно считавшего, будто в один прекрасный момент всё живое на земле уничтожается, и новая палеонтологическая эра начинается каким-то неведомым образом с чистого листа. Более того, Общая Теория Относительности является концептуальным образцом, по которому следует строить новую физику, ясно и логично объясняющую свойства материи. И физикам, признав заслуги Эйнштейна в их родной науке, надо найти в себе силы отказаться от релятивизма, которому они поклонялись чуть ли не столетие, и перейти на другие рельсы. А самому создателю релятивистской физики можно было бы сказать то же, что сказал Артузов Якушеву в финале операции "Трест" (по известному сериалу): "Что ж, командование благодарит вас за проделанную работу... "Тресту"... конец!"

Да, а почему же физики "не заметили" опровергающий Майкельсона опыт? Почему и сейчас (спустя столько лет) релятивизм пропихивается во все учебники чуть ли не со школьной скамьи?

Думается, опять же потому, что с появлением СТО физики заразились бациллами идеи о том, что с помощью формул можно умозрительно проникнуть в суть физических явлений. Это ведь так здорово: лежи себе на печи, чирикай формулы - и под пером вдруг проясняются такие понятия, как масса, магнитный заряд и т.д. А тут ещё Бор подбросил в топку угля: дескать, безумству умных и смелых поём мы песни. И вот пошло-поехало в виде многомерных тензоров массы и "ветвлений временной сингулярности".

И то правда: если не баловаться шизоидными идейками, то что остаётся? Остаётся самое скучное и неблагодарное занятие: размышлять над детскими вопросами и изобретать модели, адекватно описывающие явления. Что представляет из себя, например, свет, кое-где ведущий себя ближе к частице, а кое-где проявляющий волновые свойства? Где этот квант света прячется в атоме, когда электрон переходит на другую орбиту? (Совсем детский вопрос: "А где сидит дядя, который говорит из радио?") Что, наконец, может представлять из себя злосчастный эфир, наделённый столь необычными свойствами?

Но это всё, как вы понимаете, вопросы неинтересные: в них нет философской изюминки, тогда как современная физика, подобно хищнику, вкусившему крови, видит себя новой сверхфилософией - только вместо пространной трепологии у неё на вооружении строгие формулы. Нет здесь ни "первородного взрыва" (противоречащего, кстати, ОТО), ни "туннелей под пространством", ни чего ещё такого же интересного. Скучно всё это: работать придётся много, а таких аплодисментов, как сейчас, не сорвёшь.

***

Но не всё так гладко в "зарелятивизированной" физике, как кажется. С регулярной периодичностью появляются граждане, которые будоражат Академию Наук требованием "разоблачить мракобесие Эйнштейна". А из Академии им отлуп и ещё раз отлуп...

Потому что в АН при всём при том всё-таки понимают, что если кто-то пытается отрицать теорию Эйнштейна, а не результат Майкельсона, то он законченный идиот. И то правда: "Му-му"-то ведь Тургенев написал, а памятники Пушкину ставят...

Обидно. А тут ещё сам Эйнштейн с фотографий языки показывает: дескать, мне дано понимать суть физических явлений, а вам не дано!

Увы, всё-таки есть такое впечатление, что проблематика теории относительности доступна избранным. Вот Ацюковский, узревший фундаментальный изъян эйнштейновских построений, к избранным, похоже, принадлежит. Но таких мало.

Один пример. Решил как-то разобраться с Эйнштейном известный физик Логунов. Теория-то его, понимаешь, великая, конечно, но сложна, громоздка, неочевидна (что правда, то правда - гладко было на бумаге, да забыли про овраги; предельно ясная и красивая исходная идея при разработке обросла математическим аппаратом, допущениями и т.д.)... А мы её упростим: тензорный гравитационный потенциал мы оставим как есть, математический аппарат сохраним, а вот положение о тождественности инертной и гравитационной масс (т.е. то самое положение, что и обеспечивает философскую глубину ОТО) мы аккуратненько так уберём!

Помнится, в известной комедии герой Вицина аккуратно доставал нижний ночной горшочек из-под стопки ему подобных и с удивлением смотрел, как разваливается вся конструкция. Вот и на подобные предложения (не умаляя возможных заслуг автора в других областях физики) остаётся сказать: экий же ты болван, братец...

Нет, чтобы справиться с Эйнштейном и его теорией нужно для начала понимать, в чём суть релятивизма. Без этого, увы, нельзя. Тем более, что есть такой анекдот. Грузин, счастливый обладатель "Жигулей", однажды находит у себя в почтовом ящике толстый конверт с деньгами и записку: "Дарагой, купи сэбэ "Волгу" и нэ пазор нацыю!"

Вот и иным доморощенным разоблачителям Эйнштейна так и хочется выдать по пачке домино, по пол-литру и по билету на хоккей: займитесь делом, на которое способны, и не позорьте нацию! Так что давайте подходить к вопросу со знанием дела. Надеюсь, моё краткое изложение сколько-нибудь поможет в этом.

љ Саяпин

љ "Дуэль"