Паломнический автобус отходил от станции метро "Таганская" в половине восьмого утра. Но на "Таганской" четыре выхода! Как же я не догадалась спросить, у какого из них ждать автобус! Господи, помоги!
Час назад я проснулась, за окном было темно, пасмурно, вставать не хотелось совершенно. "Может, не стоит торопиться?"- мелькнул лукавый помысел. Не спеша, собралась, прочитала утреннее правило, напомнила мужу, что уезжаю (он накануне вечером дал разрешение) и попросила покормить детей, когда они встанут.
И надо же, именно теперь, когда я бегаю от одной лестницы к другой в поисках нужного автобуса - мне с каждой минутой все больше хочется поехать в паломническую поездку!
Впереди идет женщина с двумя детьми лет пятнадцати-шестнадцати. Куда они направляются ранним зимним утром? Кто-то из них произносит слова "Себено" и "автобус". Слава Богу!
Мы вошли последними, заняли оставшиеся места. Едем. Экскурсовод Галина начала рассказ о сражении на Куликовом поле. О князе Димитрии, получившем благословение преподобного Сергия Радонежского. О монахах-витязях Александре Пересвете и Александре Ослябе. О том, что из каждого десятка русских воинов в живых осталось двое. Три дня текли воды Дона перемешанные с кровью ратников.
Автобус остановился в Епифани. Умирающий городок, где остановилось время. Брошенные дома, некоторые со следами пожара. Окна больницы вместо стекла загорожены пленкой. О современной жизни напоминает стихийная свалка посреди площади, на две трети состоящая из помятых пивных банок.
Поднимаемся на пригорок: открывается красивейший вид на белостенный Успенский монастырь. Рядом пасека. Нас заметила стая собак внизу, речь Галины почти заглушает непрерывный лай.
Игумен монастыря Епифаний в те давние времена совершил подвиг, задержав у себя на несколько дней войска князя Ягайло, спешившие на подмогу Мамаю. Предложил воинам не спешить, отведать монастырских медов. Пока ляхи чревоугодничали, войска Мамая были разбиты. Вернувшись той же дорогой обратно, ягайловцы со злости порубили небольшой русский отряд, возвращавшийся с поля битвы, и казнили игумена.
Следующая остановка - Себено. Выходим из автобуса. Снова стая собак, но здесь они дружелюбны, крутят хвостами, как пропеллерами, заглядывают в глаза и в руки. Даже хлеб съедят, не побрезгуют.
Со времен Матронушки здесь, кажется, произошло мало изменений. Деревня спланирована по принципу солнечной системы. В центре окружности - храм, по периферии - неказистые, но крепкие домишки. Видно, и они построены еще при жизни блаженной. Возле каждого дома сарай или загон для животных, двери не имеют замков. Хозяева дома, где Матронушка прожила 40 лет, до отъезда в Москву, разрешают нам войти внутрь. Дом кирпичный, с низкими потолками, с маленькими оконцами. Перед нами две комнаты и закуток, служащий кухней. Из предметов интерьера более всего заметна русская печка, на ней и готовят, и спят, и так просто сидят, отдыха ради.
В деревенском храме сохранилась купель, где крестили Матронушку. Целы иконы, перед которыми блаженная молилась, глядя на них духовными очами. Мы зажгли свечки, подали записочки на молебен, прочитали акафист перед иконой матушки Матроны.
Солнце сияло так, будто апрель месяц на дворе, а не суровый декабрь.
Вот и последняя остановка на нашем пути, источник, называемый "Прощеным колодцем". Водой из колодца омывали раны воинам после битвы на поле Куликовом. В воде источника много серебра, окунаться с головой трудно, - предупреждает Галина, - может вытолкнуть человека наверх, не пустить. Первыми к каменному домику перед источником подходят мужчины, "мужи", как называет их Галина. Женщины ждут снаружи. Галина повторяет, что и как следует делать: - Окунаетесь три раза. "Слава Отцу" - ныряешь с головой, "и Сыну" - еще раз ныряешь, "и Святому Духу!"- ныряешь в третий раз. "Аминь!" - крестишься и выходишь.
Боязно. Зная заранее программу экскурсии, я прихватила из дому полотенце, ночнушку, лишний платок. Но все равно хочется убежать, отсидеться в теплом автобусе. Страх усиливается, когда появляются мужчины и один из них жалуется, что вода холодная.
Заходим, переодеваемся. Гляжу: немолодая женщина отчаянно плюхается в воду. Вылезает довольная. Остальные еще не готовы, значит моя очередь. Вокруг тихонько поют "Богородице, Дево, радуйся...". Спускаюсь по железным ступенькам, шаг вниз, в воду - она обжигает меня. "Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!"- окунаюсь. Вода попала в рот, в нос, платок намок и прилип к голове, очки едва не слетели (напрасно не сняла!). Вода действительно выталкивает, окунуться второй раз труднее. Снова молитва, быстро окунаюсь дважды. Одевшись, выхожу на улицу и чувствую: не тепло даже, а жарко мне стало, будто на Матронушкиной печке согрелась.
Галина делится историей, связанной с купанием на источнике предыдущих экскурсантов. В тот раз вместе с паломниками приехали двое священников, старый и молодой, только что назначенный на приход. Миряне перед паломничеством, как водится, подходили за благословением, что было молодому в новинку. Пошли на источник. Из почтения "мужи" пропустили священников к купальне первыми. И вот стало молодому холодно, да и страх напал. Тогда он сказал пожилому: "Ступайте Вы первым, отец Иосаф, вы опытней". А тот отвечает: " Ныряйте Вы, отец Владимир, Вы моложе". Вспомнил наш батюшка, как благословлял мирян, и подумал: "Если струшу сейчас, никто ведь ко мне за благословением не пойдет, да и самому стыдно будет перед всеми". И нырнул.
Назад возвращаемся без остановок. Ехать предстоит часов пять, если обойдется без происшествий. Время уже позднее, хотелось бы успеть в Москву до закрытия метро. Всем автобусом, под началом Галины, распеваем молитвы. Особенно страстными моления становятся на подъездах к постам ГАИ. Домой возвращаюсь в двенадцатом часу ночи. Сонный муж, неохотно выслушав, замечает: "Ты совершила смелый поступок, тебе несвойственный. Теперь хвастаешься". Он прав, как всегда.