Событие это было долгожданное, когда я мокала палочку теста, у меня тряслись руки, сердце выпрыгивало из груди. По прошествию трех или пяти требуемых минут страшно было смотреть результат. А вдруг нет никакой беременности? Вдруг мой мозг, зацикленный на этом желании сыграл со мной злую шутку?
Но, полоски было две! И я радостно сообщила эту новость мужу, смотревшему телевизор в кухне. Я мечтала, что он будет счастлив как и я, что поступит как мужчины в кино: примется целовать мой живот или подхватит меня на руки и станет кружить по комнате.
Ничего подобного не случилось. Руслан выдавил из себя улыбку и спросил:
- Эти штуки ведь могут ошибаться, наверное нужно купить еще пару (к слову, эта пара так и лежит во второй шуфлядке его синего компьютерного стола), слушай, раз такое дело, пошли прогуляемся, я пива куплю.
Дело в том, что к зачатию я отнеслась крайне ответственно и исключила из семейного рациона все спиртные напитки и вредные продукты, а так как беременность пришла не в первый же месяц, то экзекуция ради благой цели длилась без малого пол года.
Меня удивила и расстроила такая реакция мужа, я сказала ему об этом, на что он ответил:
- Ну ты же знаешь, я не умею выражать свои чувства, конечно я рад. - Не знаю, думал ли он, что говорит правду в этот момент, но и чувства, и достойное по силе выражение для них нашлись во время просмотра чемпионата мира по хоккею.
На самом деле, я уже знала, что беременна. Я поняла это во время командировки в Гродно. Помню постоянное чувство голода, директор даже пошутил, что в меня кто-то вселился и есть все время просит, а к вечеру, во время прогулок по городу, не покидало желание пощупать живот, не вырос ли он, но живот был по прежнему плоским.
А потом начался токсикоз, страшный, как будто находишся во взлетающем самолете три месяца подряд, только не сидишь пристегнутой.
Утро начиналось с тошноты, которая переходила в рвоту при попытке пройти в ванную через кухню, попить чаю или воды. Добираться до работы было в среднем час на общественном транспорте, с ноутбуком в руках и темнотой от голода в глазах и голове. День проходил на одном банане, который я откусывала очень маленькими кусочками, чтобы не последовала привычная реакция. Если кто-то начинал есть при мне ссобойку, то главное было успеть добежать до местных удобств. Даже открыть холодильник было для меня огромной проблемой, не говоря уже о мытье посуды и приготовлении еды. Все это я делала с лицом, наглухо замотанным шарфом. Не помню уже, что сказал муж, когда я жаловалась ему на самочувствие, в надежде на то, что он возьмет на себя часть домашней работы, помню только, что я не нашла понимания, на которое рассчитывала.
Нехорошее жилище.
Если Ад существует, то это несомненно один из его филиалов.
Джек Лондон
Не знаю почему я доброволно решила все это терпеть, знаю только, что если бы муж опять позвал меня к себе, то вернулась бы. Как, в сущности, наивно думать, что если в аду сменить шторы, то он станет пригодным для жизни. Руслан очень многое сделал, для того, чтобы мне было комфортнее. Два лета напролет он выкапывал колодцы, для канализации и воды, проводил трубы, мастерил шкаф, переставлял мебель. С какой любовью и гордостью мы покупали нашу первую кастрюлю.
По непонятным мне причинам, когда мы с Русланом начинали жить вместе, оказалось, что в доме нет, буквально ничего его. Именно так его сестра и кричала, во время очередного скандала.
Скандалы в этом доме были обычным делом, орали все на всех, Анька, сестра Руслана кричала на мужа и сына, выкидывала вещи мужа через забор. Их сын Владик орал вечерами, когда не хотел спать, есть или просто от усталости. Ежевечерне же эти крики переростали в дикую истерику и мольбы: "Помогите хоть кто нибудь". Когда я не выдерживала, то Руслан просил меня не вмешиваться. Впрочем, это воспитание отразилось на нежной психике ребенка и он стал заикаться. Даже когда мы остались втроем, вопли не прекратились. Я было подумывала пригласить батюшку и осветить дом, но видимо вера моя в батющек не настолько крепка.
Почти как у Булгакова, из дома стали пропадать жильцы, к счастью, своему и остающихся, люди переезжали в новые квартиры, а вот с питомцами все обстояло хуже. Сначала сдох большой зеленый попугай Ричик, на смену которому была куплена шиншилла, регулярно дохли аквариумные рыбки и последним пропал кот Мишка. После каждого дня рождения Руслана пропадала из этого дома я.
Каждую осень там разворачивалась нешуточная борьба с мышами и блохами, передать весь ужас которой, словами невозможно. Одно воспоминание того, как я брызгаю спреем от блох диван, о оттуда тысячи кровососов скачут и скачут на меня, до сих пор заставляет вздрагивать.
Юбилей мыжа.
Этот день, и последующая ночь, заслуживают отдельной главы, не по значимости события, а по масштабу последствий.
Я очень серьезно готовилась к этому празднику, который пришелся на разгар токсикоза, и конечно же никто не сказал мне за это "спасибо".
Гостей ожидалось много, около восемнадцати. Я переживала, как я буду себя чувствовать, рядом со столом, полным явств. Хотелось сохранить беременность в секрете. Одни приглашенные заявили, что не хотят видеть других приглашенных и прийдут на следующий день, что, конечно, не могло меня не расстроить.
Чтобы заняться подготовкой к празднику, я взяла два дня за свой счет на работе, и, в своем стремлении к совершенству, за это время ни разу даже не присела. От одной мысли о еде меня мутило и, я попросила маму приготовить основные блюда. Мама расстаралась и стол ломился от еды. Первая партия приглашенных осталась довольна. Мой именинник, заявивший с утра, что в тридцать лет и водка не во вред, был к началу застолья уже хорош. Весь вечер он бегал к шашлыкам и на перекуры. Когда гости начали расходиться, Руслана не было, наша соседка Оля, жена лучшего друга Руслана, помогла убрать со стола. Я два раза включала посудомойку, что-то вымыла руками, нашла место всем блюдам, предназначавшихся следующим гостям и в первом часу ночи легла спать, так и не дождавшись мужа. Он пришел позже и его потянуло на разговоры. Я так понимаю, это была стадия опьянения "я теба ненавижу". Чего только не было тут сказано. Он упрекал меня в том, что я взяла два дня за свой счет, за то, что попросила маму помочь и за то, что испортила ему праздник. Я захлебнулась от обиды. Такой подлости, черствости и неблагодарности я не ожидала. В порыве злости, я столкнула Руслана с кровати. Он вскочил, схватил меня за ноги и стянул на пол. Сейчас мне очень страшно об этом вспоминать, ведь могло случиться что угодно и мой любимый сыночек не спал бы рядом. Но, тогда я включилась в скандал, обрушивала ответные обвинения, ругательства и после слов Руслана "звони папе, пусть он тебя забирает" набрала номер. Был третий час ночи, папа пообещал приехать сразу после того, как начнет светать. Анька закончила смотреть телевизор и я ушла в зал. Этой ночью я
болше не сомкнула глаз. Утром пришел Владик, он как будто не заметил, что я плачу, ему было все равно, он хотел смотреть мультики. Через несколько часов приехали мои родители. В кухне я застала такую сцену: муж стоял молча, в то время как мой отец трагическим полушепотом говорил, - Руслан, ну нельзя же так, она же беременная. В этом состоял весь серьезный разговор.
Когда мы уже подъезжали к Борисову мне позвонила Нина Филипповна, бабушка Руслана. Она уговаривала меня приехать назад, чтобы вместе поговорить. Я попыталась объяснить ей, что мы уже далеко, что разговоры с ней ничего не решат, а когда меня стали душить слезы, то положила трубку. Ближе к вечеру маме звонила моя свекровь, спрашивала зачем меня забрали и требовала привезти назад. Сейчас меня очень забавляет мнение, что меня можно увезти или привезти без моего согласия. Дальше были слезы, слезы, море слез.
Ира.
Ира - это моя подруга, которую я считала лучшей. Я позвонила ей поздравить с Новым годом и поделиться своими проблемами. Веселая щебетуха тут же поспешила меня успокоить и даже сказала, чтобы я с вещами приезжала к ней, пожить, как мне тогда показалось на полном серьезе. Я очень обрадовалась этому предложению, ведь Ира снимала квартиру в центре Минска и мне не нужно было бы ездить на работу из Борисова.
Отличница по жизни Ира, шла вперед уверенными шагами, не унывая и не раскисая, не боясь никакой работы. Вокруг Иры всегда было много людей, очарованных ее умом, красотой и чувством юмора. Вот и на Рождество, когда я позвонила уточнить, в силе ли ее предложение, в трубке был слышен гул веселой компании. Ира, не дослушав меня до конца, сказала, что не может выйти из-за стола и пообещала перезвонить позже. Я, желая отвлечься от плохох мыслей, стала продумывать свой завтрашний маршрут. В душе еще теплилась надежда, что Ира довезт меня до своей работы.
Через несколько долгих часов Ира позвонил, уточнила номер квартиры и зотороторила, что прийдут дети, что они хорошо поют и обязательно поднимут мне настроение. Дети пели волшебно, несомненно они заслужили угощение, которое я спешила им раздать, чтобы не расплакаться прилюдно. Прекрасная рождественская песня не вязалась с обшарпанным, вонючим подъездом.Слезы наворачивались уже по инерции, чувство полного отчаянья граничило с ощущением нериальности происходящего.
Я вернулась в комнату и стала устанавливать будильник на пять утра, чтобы успеть на работу к девяти. Нет, на пять двадцать, ведь завтракать не получается. Утром мне предстояла поездка на электричке.
Весь следующий день, сама того не осознавая, я ждала звонка от Иры, но не дождалась. Больше мы не виделись.
Первое УЗИ
Январь выдался морозным, а заказчики, встречавшие проверяющих по одежке, нисколько не заботились о наших условиях труда. Частенько место для нас находилось в пыльном неотапливаемом чулане. Но, я обожала свою работу, еще и потому, что через неделю я буду уже совсем в другом месте, где возможно будет светлее, теплее и чище. Неожиданно для себя, я заметила, что мне становится тесна одежда, а терпеть дискомфорт почти целые сутки, с пяти утра до десяти вечера, становилось просто невыносимо. Уезжая от Руслана я не позаботилась о том, чтобы собрать свои вещи и на помощь пришел мамин гардероб.
В восемь с половиной недель беременности я поспешила стать на учет в амбулатории в Ждановичах. Во-первых, жутко не хотелось ехать в командировку, а во-вторых в феврале у меня заканчивался контракт на работе. Чтобы получить заветную справку, о переводе на легкий труд, пришлось вставать еще раньше, дабы посетить врачей и сдать анализы до работы.
За все время, после моего отезда, Руслан ни разу не позвонил, не поинтересовался здоровьем беременной жены, а я думала о том, что же сделала не так, пыталась найти супругу оправдание. Наверное мы долго еще не общались бы, но врач потребовала флюорографию мужа и мне пришлось сделать первый шаг.
Гинеколог высчитала дату, когда необходимо сделать первое генетическое УЗИ.
Коридор областного роддома в Степянке был заполнен счастливыми беременными женщинами, их не менее счастливыми мужьями, там словно не было места мне. Комок стоял в горле. При виде этих прекрасных пар, я чувствовала себя матерью-одиночкой, несчастной и никому не нужной. С начала беременности, видя как мне плохо по утрам Руслан, как добрый сосед, подвозил меня до ближайшего метро, нисколько не заботясь о том, доеду ли я в переполненном транспорте через весь город. "Что ж, он не самый плохой муж, - думала я, - но, он никогда не любил меня, он любил, чтобы о нем заботились." Эти горькие мысли почти вытеснили неясную тревогу, перед предстоящей процедурой. Первыми словами врача, услышанными во время УЗИ были: "Один, живой", потом я мельком увидела на маниторе свой плод, такой крошечный, такой беспомощный. Жалость, медленно перероставшая в любовь и страх потерять зародившееся внутри меня чудо, заполнили все мое сознание. Было уже все равно, что гинеколог напутала с гестационными сроками и мне предстоит еще одно первое УЗИ.
Посещение поликлиники делало меня еще более несчастной. Хотя живот еще оставался незаметным, тяжело было стоять в очередях за талоном и в кабинеты. Я не раз жаловалась докторам на свое состояние, а они только ухмылялись и ядовито спрашивали, не забыла ли я, что беременна. Еще сильнее подрывали мой дух мужья, приносившие анализы и бравшие талоны вместо своих жен. Как, наверное, счастливы эти женщины. Как я им завидую.
Мой муж.
Чем пленил меня этот невасокий, худощавый мужчина, с лицом мальчика и седым затылком? Как умудрился он занять все мои мысли? Почему я и сейчас страдаю от этой безумной, испепеляющей любви, граничащей с жалостью? Почему несмотря на все обиды я готова бесконечно прощать и делать тысячу шагов на встречу?
Мне до сих пор он кажется очень привлекательным. В его лице для меня все красиво: глубоко посаженные глаза, густые брови, четко очерченные губы и, конечно, ямочка на подбородке.
Руслан обладатель по истине золотых рук. За время нашего знакомства я не могу припомнить ни одного дела, которое бы ему не удалось. Я обожала все, что мы делали вместе, будь-то походы по магазинам, приготовление еды или прополка сорняков. Однажы мы в темноте, под проливным дождем пошли в лес за еловыми лапками, которыми я собиралась укрыть розу. В такие моменты мне казалось, что ни один человек на свете не понимает меня так хорошо, как мой Руслан.
По большому счету у него только один недостаток - пристрастие к спиртным напиткам, в особенности к пиву. Сам Руслан конечно не считает это недостатком, он твердо уверен, что именно так и живут все настоящие мужчины, а выпивает он совсем чуть-чуть. Для меня же это было шоком, видеть как муж пьет без перерыва с вечера пятницы до вечера воскресенья. В эти дни он превращался в совсем незнакомого мне человека. Ничего я не боялась так сильно, как пьяных, боялась до жути, до отчаянной ненависти. Потом возвращался мой Руслан, в другие дни он ограничивался литром пива, и страх проходил, а на его месте появлялась надежда на счастье. Я верила, что наша любовь поможет ему измениться и вместе мы приодалеем все невзгоды, но это были лишь грезы. Я слишком много поставила на карту и проиграла.
Больница
К концу января я вернулась в дом к Руслану, издерганная, усталая, злая. Я чувствовала, что силы и здорвье покидают меня. Внешне конечно старлась держаться. За всю беременность я ни разу не была капризной, не требовала по ночам лимонов или клубники. Немножечко отдохнуть, в тишине, все чего я осмеливалась просить, но и этого не получала, так как Руслан хотел смотреть фильмы на компьютере.
- Почему ты вернулась, - однажды спросила меня Анька. А я давилась слезами и не могла ответить, я хотела, чтобы у моего ребенка был отец, надеялась, что когда он увидит его на УЗИ, то полюбит и изменится. Тогда я еще не понимала - мужчины любят только детей любимых женщин.
Наконец я попала в больницу, с диагнозом "угрожающий выкидыш", и как не страшно это звучит, я верила - мне помогут.
Ничего приятного, конечно, в больницах нет, а уж там не было подавно. Каждый день случались какие-то ужасы, по коридорам волокли окровавленных женщин, пересказывали истории о выкидышах и замерших беременностях. Я гнала от себя плохие мысли, затыкала уши наушниками. Страх сковывал душу, что если с ребеночком что-то случится, что будет со мной, как смогу я пережить это? В эти минуты я еще острее поняла, как счастлива была эти четырнадцать недель.
Как не отгораживалась я от больничных историй, одна из них потрясла мое сознание. Женщину звали Настя. Она тоже лежала на сохранении, со сроком двадцать недель и недавнее УЗИ показало, что будет девочка. Настя уже звала ее Анечкой, но узнав, что отец ребеночка изменяет ей, хотела избавиться от плода. Врачи наотрез отказались ей в этом помогать, рассказывали, что это уже готовый ребеночек, что таких уже выхаживают. Не знаю родила она в этот раз или нет, но рассказывала, что уже сделала четыре аборта, причем один при похожих обстоятельствах и от этого же мужчины. Мужчина же сделал вывод, что ребенок был не его.
Эта история приоткрыла мне глаза на риальную жизнь, но я поспешила снова зажмуриться.
В первую годовщину нашей свадьбы я все еще была в больнице. Руслан приехал меня навестить с розой и был таким милым, что я поскорее отбросила плохие мысли и окунулась в свои мечты. Глядя на то, как мой муж проводит время с племянником, как играет с соседским ребенком, я всегда представляла его любящим, заботливым, терпеливым отцом.
"Кончно он иногда ведет себя недопустимо, но это, наверное от того, что он не до конца осознал какое счастье нас ждет с рождением ребенка. Вот увидит малыша или малышку и сразу изменится".
Еще одна мысль мне не давала покоя: за две недели, проведенных в больнице, мне ни разу не позвонили родители Руслана. Когда я спросила его, почему, он ответил, что они не знали в каких мы отношениях. Уж это мне было совсем не понятно. Даже если мы с мужем в ссоре, то ведь от этого я не перестаю быть их невесткой.
Милым Руслан пробыл не долго, когда я попросила забрать меня из больницы, это было в Борисове, он завел свою "старую шарманку": "Почему тебя отвез в Борисов твой батька, а забирать должен я?"
"О как меня это раздражает! Какая разница кто вез меня в Борисов две недели назад? Что я виновата, что попала в больницу именно тут? Или я виновата в том, что отец заболел и не может меня отвезти? Почему я должна упрашивать собственного мужа?"
Новый поворот
Медленно тянулась череда безрадостных дней, наполненных нервотрепкой и ожиданием дикретного отпуска. Начальство настаивало на том, чтобы я продолжала ездить в командироки, муж показывал характер, заловка подстраивала мелкие пакости.
После больницы я уже не ходила в амбулаторию на явки, так как сочла их бесполезной тратой времени и нервов. Анализы сдавала самостоятельно в частной лаборатории. На очередное УЗИ записалась к Шредеру (это фамилия модного доктора).
Токсикоз меня уже не беспокоил, но началась изжога. Сильнее чем изжога беспокоил тонус. Не прошло и трех дней, как все медикаментозное лечение пошло на смарку, что не могло не расстраивать.
Наконец я почувствовала робкие толчки изнутри, плод зашевелился, точнее вырос достаточно, чтобы его шевеления стали заметны. Это было давольно забавно, стоило прижать к животу папку, как сразу следовала реакция. Иногда живот переползал на одну сторону и резко выпячивался.
Я с нетерпением ждала УЗИ у Шредера, так как он довольно точно угадывал пол ребенка. И вот, долгожданный момент настал. Доктор едва коснувшись датчиком живота, сказал, что будет мальчик. Технология 3D, не сильно помогла мне рассмотреть сыночка, да и Руслану тоже. Малыш отвернулся и закрыл кулочками личико, как будто защищаясь от ударов. Сделанное на память видео оказалось без звука и без пояснений доктора там вообще ничего не понятно. На лице Руслана, я тоже не увидела того, чего ждала, вид у него был напряженно-отсутствующий.
Прошло несколько дней. Я усталая ложилась спать, но Руслан сказал:
- Можно тебя спросить? - я по опыту знала, что ничего хорошего это не предвещает, и напряглась.
- Спрашивай...
- Это мой ребенок?
Я могла ожидать от мужа чего угодно, но не этого вопроса.
"Неужели он считает меня способной на такое? Как плохо, оказывается, я знаю этого человека. Как он мог, как посмел спрашивать об этом?"
Я чувствовала, как рушится мой мир и ничего не остается. Даже слезы потекли не сразу. Боль, обида, шок, страх поглотили меня. Я никогда не давала повода для ревности и сама безгранично доверяла мужу. А вот откуда у него такие подозрения? Что было для них благодатной почвой?
Никогда мне не забыть этого страшного вечера.
Подготовка
Мой любимый ребеночек стал мне утешением, моей поддержкой и опорой. Когда я расстраивалась, он интенсивно шевелился и печали отступали перед нежностью. Время шло, толчки становились все интенсивнее, проще было отличить кулачек от пяточки.
Я начала суетиться, хотелось побыстрее сделать все необходимые покупки, привести дом в порядок и наконец определиться с женской консультацией и роддомом.
Все сильнее меня беспокоили мысли, что сыночек не должен видеть пьющего отца, не должен считать это нормой. Все мальчики хотят быть как папа, хотят гордиться своими отцами.
Руслан же во всем винил меня, говорил, что пьет потому, что я его довожу, что устал от моей беременности, что плод толкает его ночью и мешает спать.
В доме ремонта не было давно, с начала девяностых годов не переклеивались обои в зале и прихожей. Руслан соглашался, что ремонт небходим, но ссылался на то, что Анькины вещи мешают его начать и нужно ждать, пока она сделает ремонт в своей квартире. На вопрос, как продвигается Анькин ремонт, муж отвечал, - какое твое дело, это и ее дом и пусть живет сколько хочет, у нее денег нет.
Фраза "у меня денег нет" была одной из двух любимых у Аньки, вторая: "в новой квартире у меня будет все новое". Ключи от новой квартиры они получили еще в прошлом сентябре, и рассказывали, что их соседи уже полглда как вселились. Чтобы помочь сестре, мой супруг взял на себя бремя ее коммунальных платежей в доме. Я пыталась обяснить мужу, что люди, которые собирают деньги на ремонт не покупают орхидеи, да еще по несколько штук за раз, но он не слышал меня, отвечал, что у нее же ребенок, деньги нужны. То, что у нас тоже скоро будет ребенок и нужно уйму всего купить, потратить деньги на ремонт, муж как будто не понимал. Они-то переедут во все новое, а куда заберем из роддома младенца мы?
Мне, как любой женщине, ожидающей скорого появления ребенка, хотелось свежего ремонта, чистоты и порядка. Когда я поделилась своими планами с Ниной Филипповной, она мне заявила - нужно было найти себе мужа со свежим ремонтом, раз тебя не устраивает, вон Анька Владика так растила и ничего.
Не знаю, гормоны ли в моем организме так действовали или Руслан и впрямь был несносен, его поведение меня очень расстраивало. Он говорил: - Зачем отдавать такие деньги за новую каляску, можно же купить б/у.
А его сестра вообще предложила пользоваться той, которая пять лет провалялась в сарае, это же Руслан на нее деньги дарил. Даже когда я купила двое трусов, так как в старые не влезала, Руслан спросил, что я с ними буду делать, когда живота не будет.В общем, я не понимала, то ли муж настолько глупый, что говорит такое, то ли настолько подлый, и создает мне невыносимые условия. Сил разбираться не было, оставалось еще столько нерешенных вопросов. Приближался срок тридцать недель и необходимо было найти гинеколога, который бы выдал больничный, это оказалось не легким делом. В теории все беременные защищены законодательно, на практике же имеют лишь обязанности перед врачами, злоупотребляющими своей властью.
Вооружившись постановлениями Минздрава, я ринулась в бой и была прикреплена к четвертой поликлинике города Минска. Судьба была явно благосклонна ко мне на этот раз. Гинеколог мне попалась чудесная. Не требовалось занимать очередь с семи утра за талонами, их заказывали по телефону. Под кабинетом не было очередей. Все анализы брали на месте. Мечта, а не поликлиника.
Опять больница
Подготовка шла полным ходом, зал отремонтирован, кроватка и матрасик куплены, первые одежечки выстираны и отутюжены.
Из комнаты Руслана, я услышала, что пришла его мама, а когда вышла, то обомлела, на детском матрасике сидел ее кот. Чувство брезгливости охватило меня. Только недавно я читала в журнале, как опасно беременным и младенцам контактировать с животными, в особенности с котами, переносящими на себе множество вредоносных паразитов. Я согнала кота и этим очень обидела его хозяйку.
Лето было в разгаре, стояла прекрасная соленчная погода и я подолгу ходила пешком. Вопрос с родами был решен в пользу центра "Мать и дитя" и оставалось только дождаться схваток. Хоть Руслан и посмеивался, что я могу родить в автобусе, на просьбы подвезти меня до поликлиники у него находилось множество причин отказать, то ему позже на работу, то едет он в другую сторону. Мне же, безусловно было очень тяжело ездить на анализы натощак по жаре в общественном транспорте.
В один из вечеров, нагулявшись, я неважно себя почувствовала и хотела побыстрее лечь, но на моем месте устроился смотреть фильм с Русланом Владик. Они притащили с собой какую-то еду и раскрошили ее по покрывалу. Я сказала, что хочу лечь и попыталась пристроить свое потяжелевшее на двадцать килограмм тело с краю. Владик начал ерзать и толкать меня. На мою просьбу успокоиться, он ответил:
- Хочешь спать, иди на улицу.
Я вскочила как ошпаренная и вылетела из комнаты. Мне было так обидно, что в этом доме меня никто за человека не считает. Даже ребенок позволяет себе разговаривать со мной как с собакой.
Через минуту обида переросла в ярость, я вернулась, надеясь прогнать Владика и лечь в кровать.
Конечно ничего у меня не получилось, вместо того, чтобы сказать племяннику, что так вести себя нельзя, Руслан встал на его сторону. Я ушла спать в зал.
Точно не могу вспомнить, сколько ночей я там проспала, прежде чем в воскресенье перестала слышать ребенка. Я очень забеспокоилась, на явку мне было нужно ехать только во вторник. Я прислушивалась все воскресенье и решила в понедельник съездить на КТГ.
Ровненькие зубцы, которые напечатал аппарат, успокоили меня и к врачу я не пошла, решила дождаться назначенного времени.
Назавтра, после повторного КТГ врач обеспокоенно посмотрела на меня и выписала направление в больницу.
- тридцать восемь недель относить и потерять, это же ужас, - сказала она.
Оказывается нужно было вызывать скорую еще в воскресенье. Не зря говорят, что беременным нельзя нервничать.
Роды
Я ехала в роддом с мыслями, что мне уже сегодня вызовут роды, раз что-то пошло не так и ребенка нужно спасать, но врачи решили по другому. Впрочем, на этот раз мне даже понравилось лежать в больнице, я не то, что не просилась домой, наоборот, отказывалась мотивируя это страхом перед первыми родами. На самом деле у меня, конечно, были другие причины.
В палате я опять наслушалась страшных историй. У моей соседки по кровати была точно такая же ситуация в прошлую беременность. Она тоже перестала слышать ребенка и тоже посчитала лишним беспокоить зря врачей, но ее ребеночка спасти не успели.
Восьмого августа солнышко ярко светило в окна, а я собирала вещи, чтобы отправиться в предродовую палату на втором этаже. Схватки усиливались и к приходу медсестры я уже не могла нести пакет. На втором этаже на меня одели казенную одежду, отвели в палату, где стояло два аппарата КТГ и лежала женщина в крови и со схватками. Меня уложили на соседнюю кушетку и подключили к аппарату. Лежа переносить схватки было еще хуже, я металась по кушетке, не забывая при этом правильно дышать и даже складывать мудры. Каждый раз было страшно выдрать подключенные провода, но поделать с собой я ничего не могла.
Пришел мужчина врач, сел в углу на стул и устало закрыл глаза. Женщина, вскрикивающая от боли оказалась моей одногруппницей из техникума, Кристина. Врачь обращался к ней по имени и говорил, что она тужится раньше времени и поэтому истекает кровью. Мне стало еще хуже от этих слов. Я спросила, скоро ли у меня начнутся потуги, врачь сказал, что до этого еще долго.
Кристину повели в родильный зал, а я осталась совершенно одна. Стало страшно. Очень страшно. По коридору нагуливала схватки еще одна роженица и я несвоим голосом попросила ее позвать кого-нибудь.
Вспомнилось, как вчера девочки рассказывали, что во время родов желали мужьям ежиков во все места. Эта мысль вызвала у меня улыбку.
На мгновение стало хорошо, а затем ледяная вода полилась мне на лицо. Видимо от боли я потеряла сознание. Рядом стояла молоденькая акушерка Алеся и еще одна женщина в белом халате. Женщина попросила меня подписать акт выполненных работ. Я настолько удивилась и возмутилась, что сознание вернулось окончательно.
- Подождите, - сказала я, - какой акт, ф-ф-ф, если работа еще не выполнена?
Женщина ушла, а я заметила новые ощущения.
Я всегда думала, что раскрытие на десять пальцев, это какая-то условная
величина, ведь пальцы пальцам рознь, но их засовывали в буквальном смысле. Акушерка разрешила мне тужиться, сказала как держать ноги, но это было сложно делать на кушетке. Я, подбирая момент между схватками спросила, почему нельзя пойти в родзал сейчас.
- Так, вы же, каждая, родзал на полдня займете, - искренне негодовала Алеся.
Почему-то мне казалось, что я все делаю не так и никакие ощущения в собственном теле не подсказывали мне, что процес идет. От напряжения болели все мышцы даже на лице.
- Еще одна потуга и пойдете в родзал, уже гловка показалась, хотите потрогать, - отрапортавала акушерка.
Трогать я не хотеда, меня пугала эта дикая мысль.
"Чудесно, и как теперь встать с кушетки? Как не придавить младенца? А вдруг он упадет?"
Наверное все роженицы думали тоже самое.
С трудом, на трясущихся ногах, я отправилась в путь, точно не зная, что меня ждет дальше.
Казалось это не закончится уже никогда, я тужилась и тужилась. Врач, женщина, подскочила к моему животу и с размаху хотела надавить туда, где была попа ребенка. Я момонтально оттолкнула ее, испугавшись.
Вот мой сыночек уже издает первые звуки, он то ли кряхтит, то ли чихает. Я беспокоюсь, почему он не кричит, может намучался и устал. А если что-то не так? Я слышу какие-то цыфры, но не понимаю о чем речь. Наконец его кладут мне на живот, я обнимаю свое сокровище, но вскоре его забирают и опять появляется женщина с актом выполненных работ.
После короткой передышки начался третий период родов. Плаценту мне так и не показали. Когда роды закончились врач взяла огромную иглу, вправила в нее толстую нитку и принялась зашивать разрывы. Инструменты были точь в точь как у обувщиков. Возможно, ощущения то и дело вонзающейся иглы в наболевшее тело и было самым ужасным в этот день.
Зашитую меня переложили на каталку укрыли одеялом. На животе лежал лед. Все тело трясло, не от холода, а от перенесенного напряжения. Вдруг захотелось есть. Было очень грусно от того, что малыша забрали, никто теперь не упирался ножками в ребра.
Вова
Сыночка мне отдали только утром следующего дня. Я не могла налюбоваться на свое маленькое чудо. Хотелось запомнить все: крошечные ноготки, форму бровей, каждую деталь. Он само совершенство.
Появилось вдруг столько вопросов, которые казались понятными раньше. Столько действий я предпринимала в первый раз. Страх и волнение были моими спутниками.
В это утро я твердо решила, что сыночка зовут Вова, мне уже давно нравилось сочетание Владимир Русланович. Муж был против этого имени, но и взамен не предлагал ничего.
Я медленно осознавала, что моя жизнь изменилась навсегда, что теперь я себе не принадлежу и это было приятно. Мой ребеночек, живой, здоровенький рядом со мной, несмотря на все трудности, остальной мир может вовсе перестать существовать.
Соседки по палате по несколько раз в день созванивались с мужьями, слали им фотографии деток, рассказывали, что догадываются о готовящемся сюрпризе. У меня ничего этого не было. Я могла лишь завидовать, как завидовала беременным, которых встречала внизу на прогулках. Так хотелось тоже ощутить заботу, поддержку, чтобы муж спрашивал не забыла ли я как нужно будет дышать в родах. У меня был только мой Вова, наверное по этому я сосредоточила на нем всю свою любовь.
Выписка
Перед родами нам с девочками из палаты нравилось наблюдать, как проходит выписка у других. Нарядные, волнующиеся папы держали своих младенцев, а мамы были с шикарными букетами.
Мне вспоминалось, как Руслан, еще с месяц назад спросил:
- Тебе цветы надо будет покупать?
Мне вдруг стало так горько, что я отвернулась. Муж еще раз повторил свой вопрос и я все же расплакалась. Сквозь слезы я просила супруга, чтобы он подготовил дом к приезду малыша.
Ремонт в прихожей и в кухне не был начат, а памятуя последние перед больницей события, я решила поехать к родителям. Руслан отдал им вещи, все, кроме кроватки.
Сама выписка оказалась довольно скучным и суетным процессом. Детские бумаги не были готовы и даже не сделаны необходимые анализы. Пока шла вся эта канитель я беспокоилась, что Вова вот-вот проголодается, а нам еще ехать час до Борисова.
Мечталось, что этот день будет запечатлен на красивых фото, но усталасть взяла свое. К моменту выхода в выписную комнату не хотелось уже ничего.
Руслан был невероятно добр, он поутюжил и привез мне длинное фиолетовое платье и туфли. В руках у него был роскошный букет из розовых альстермерий, но сам он был в шертах.
В Борисов мы отправились на двух машинах, Вовка с бабушкой и дедушкой, а я кое-как устроилась с Русланом, сидеть мне еще не разрешали.
Дома нас ожидал ритуал первого купания, после которого молодой отец сразу поехал к себе. Родители мужа не изъявили желания присутствовать на выписке и даже не поздравили меня с рождением сына.
Мамаша
Родительский опыт по взращиванию детей оказался совершенно нопригоден, одни знания безнадежно устарели, другие стерлись из памяти за прошедшие тридцать лет. Все вокруг знали, что я все делаю неправильно, но никто не знал как нужно. Проблемы с животом у Вовки начались еще в роддоме и местная педиатр в каждый свой визит пугала нас больницей. Малыш становился все беспокойнее, так как перенимал состояние нервной, неуверенной в себе мамаши, я же срывалась в панику.
Советы из женских журналов оказалось не просто применить на практике, а некоторые из них и вовсе не стоило.
Вовка стабильно спал ночью по четыре часа, зато днем устраивал веселую жизнь, под вечер же, унего начинались колики. С грудным вскармливанием что-то явно пошло не так, у груди мой сынок моментально засыпал, вместо того, чтобы быстро покушать. Потрепывания по щечкам не помогали. Когда же я забирала грудь, малыш начинал хныкать.
Грудь болела, Вовка висел на ней целыми днями, я не понимала как нам организовать свой распорядок. В итоге мы перешли на смешанное вскармливание и проблем добавилось. Подобрать смесь оказалось не самым простым делом. От одних ребенка высыпало, от других начинался запор. Плюс грудь наполнялась в неподходящий момент, и липкое сладкое молоко доволно болезненно распирало ее и начинало сочиться.
Растить ребенка дело совсем не дещевое, не прошло и месяца, как он вырос почти из всех своих одежек. Впрочем в несколько бодиков мой богатырь не влез сразу после родов. Подгузники, смеси, препараты для нормализации флоры кишечника, даже травы для купания выливались в солидную сумму. Руслан не считал нужным обеспечиват свих жену и ребенка, он иногда привозил необходимое, но это случалось не часто.
Пособие я оформить не могла, потому, что мы с Русланом не могли решить вопрос с пропиской малыша.
Когда я, в очередной раз выйдя из аптеки, позвонила мужу и попросила денег, он ответил:
- Попроси у папы.
Мне было так неприятно, я вообще не понимала, почему должна просить о вещах, которые сами собой разумеются. Это было так унизительно.
Хоть мой супруг брал отпуск в августе, якобы чтобы помогать мне с ребенком, но мы его видели не часто, и он не посчитал нужным потратить его на завершение ремонта. На поклейку обоев на потолок и стены в прихожей ушло три месяца. Кухня вовсе не ремонтировалась. Я накручивала себя все больше, слишком много было поводов для обид. Вокруг была суровая реальность. Я не понимала, как такое могло произойти со мной. Неужели я раньше всего этого не видела? Не понимала? Так зачем же я так настойчиво хотела ребенка от Руслана? Зачем мне вообще нужен был этот брак?
Даже сейчас у меня нет ответов.
Возвращение в Ждановичи
Много часов мы с Русланом вели словесные телефонные баталии, прежде чем договориться о нашем с Вовой переезде в Ждановичи. Супруг даже препринял попытку забрать нас насльно, как будто не зная, насколько я могу быть упрямой.
Мне было страшно переезжать. Я боялась остаться без помощи, боялась пьяного Руслана, боялась наших ссор, но решилась, когда тянуть уже было нельзя.
Двоякое чувство охватило меня, когда Руслан подарил мне золотые серьги в кпасивой бархатной коробочке в форме сердца. Серьги были великолепны, они прекрасно гармонировали с кольцом, подаренным Русланом двумя годами ранее. Я так и не узнала, подарок ли это на мое тридцатилетие или на рождение сына. Не знаю я, была ли это попытка мужа сказать, что он меня любит или подкупить и загладить свою вину.
Неприятный сюрприз ждал меня по приезду. Наконуне я просила Руслана убрать дома, чтобы не везти ребенка в грязь. Думаю он как мог выполнил мою просьбу. Внеся в дом младенца, я поняла, что положить мне его некуда, детскую кровать укутало серое одеяло пыли. Тут же было принято решение отправить отца и сына на улицу, а самой засучить рукава и взяться за уборку.
Закончив мыть пол в зале (там теперь стояли кровати), я стала разбилать вещи, малыша пора было уже кормить, и поняла, что забыла смесь у родителей.
С самого начала все пошло не так. Накопившиеся обиды не давали мне увидеть, как старается мой муж. Я сфокусировалась на ошибках, своих и его. Все что я сделала в этот период было неправильно. Я одергивала мужа, не доверяла ему приготовление детской смеси, отправила спать в другую комнату. Конечно, во мне говорил материнский инстинкт, но нельзя было позволять ему заглушать голос разума.
Все дни напролет я вертелась, как белка в колесе, подняться в шесть, позавтракать и привести себя в проядок, пока Руслан не ушел на работу, сделать с Вовой зарядку, приготовить смесь, покормить его, поносить двадцать минут столбиком, собраться на улицу, несколько часов ходить с коляской, чтобы малыш спал, если заплачет качать на руках в зимнем комбинезоне, прийти домой, аккуратненько раздеть и положить в кроватку, побежать разогревать еду себе, услышать плачь, прибежать, успокоить, побежать делать смесь, покормить, поносить двадцать минут столбиком, поутюжить ползунки, закинуть стирку, собраться на улицу, схватив с собой банан, ходить с коляской, вернуться с голодным младенцем, начать кормить, увидеть недовольное лицо мужа, пришедшего с работы, поносить столбиком, поиграть с малышом, пока муж не поест, доесть наконец свой обед, приготовиться к купанию, искупать ребенка совместно с Русланом, накормить ребенка, помыть полы, пока они ходят столбиком, пойти мыть посуду, развешивать белье, натыкаясь на мужа, смотрящего в кухне телевизор, утюжить на завтра и лечь спать в одиннадцать, просыпаться и давать грудь ночью.
Организм по привычке ждал выходного, чтобы даже если и не отдохнуть, то заняться делами, до которых руки не доходят, но каждую субботу Руслан уходил на рынок. Возвращался он оттуда уже во хмелю и очень меня этим расстраивал, хотя в будние дни не употреблял спиртного вообще.
Баста
Напряжение в наших с мужем отношениях росло. Мы умудрялись поругаться даже из-за наклона ручки в коляске и это становилось невыносимым.
У Вовы изменился режим и он стал просыпаться не в шесть утра, а в три. У меня же запас сил стремительно иссякал. Я спросила у Руслана, почему он никогда не встает к ребенку ночью, зная как я устаю, и получила ответ:
- Я же на работу на машине езжу, ты что хочешь, чтобы я разбился?
Разумеется, я не хотела, чтобы муж разбился, я просто хотела заботы. А Руслан тем временем как будто сорвался с цепи, если он видел, что я кормила грудью и заснула днем, то обязательно будил, не понимая как важен полноценный отдых для кормящей матери. Мой перфекционизм не давал мне лечь пораньше вечером, оставив на утро незаконченные дела. Ползая, как сонная муха, я была абсолютно не эффективна, но уже не могла осознать этого.
В Новый год Руслан дважды приходил будить меня, чтобы праздновать вместе, искренне недоумевая почему я не за столом.
Назавтра, в лесу, где гуляли все мамы с колясками, знакомые спрашивали меня, почему я в праздник одна. Что мне было им ответить? Что мой муж просидел полночи у телевизора, напился и отсыпается, что у него праздник
и на остальных членов семьи ему наплевать?
Руслан так часто повторял чужие слова, что казалось у него совсем не было своих мыслей, но иногда складывалось впечатление, что он просто тронулся умом. Например, сказать законной жене, находящейся в декрете "Ты в моем доме, я тебя содержу", помоему непостижимо. Он наставивал на том, чтобы мои родители не приезжали, и, при каждом удобном случае, переходил на их личности. Но самым обидным было обвинение в том, что я умыкнула деньги с карточки с детским пособием, когда терминал выдал ошибку.
Из-за переутомления и стрессов у меня уменьшалось количество молока, начались проблемы с засыпанием. В три утра, я на автопилоте довала малышу грудь, но он, перекусив, хотел играть, а я не могла прийти в себя. В одно, совсем не доброе, утро мой малыш, который еще не умел ползать, свалился с кровати. Какой шок я испытала, увидев, что его голова между ножками табуретки. Вова плакал, я рыдала, не понимая, как такое могло случиться. Мне было очень страшно и я набрав номер скорой услышала совет, что лучьше съездить на рентген. Так мы и поступили. Было воскресенье и по понятным причинам пришлось вызывать такси. В больнице на меня наорала невролог, снимок ничего страшного не показал, рефлексы были в норме. Остаток этого дня вовсе не отложился бы в моей памяти, если бы не еще одно потрясение. Руслан, как обычно, пошел на рынок, а я занялась провседневными делами. Мне так хотелось поскорее справится с делами и отдохнуть. Теперь я наконец поняла, что от моего состояния зависит жизнь малыша. Когда пришло время второй прогулки, я попросила Руслана пойти, он согласился, что было большой редкостью. Я окунулась в рутину, время от времени делая звонки мужу. Сквозь окно я увидела, что рядом с ним идет незнакомая женщина, а когда по просьбе Руслана вышла, то услышала от нее:
- Забирайте ребеночка, девушка.
Смысл этих слов не сразу дошел до меня, и тут я обмерла, увидев, что Руслан с трудом стоит на ногах. Я кинулась к коляске, проверила, нет ли следов падения, потом обследовала Вову и пришла к выводу, что он в порядке. Незнакомую женщину догнал мужчина с прогулочной коляской и они пошли в обратную сторону. В голове моей крутились тысячами страшные мысли.
От Руслана я так и не добилась ответа, что же произошло. Но только повторял:
- Ты сама виновата, не нужно было меня отправлять. У тебя отпуск по уходу за ребенком, вот и ухаживай.
"А ведь и правда, я сама виновата. Как можно было выбрать ребенку такого отца? Почему я, дура, думала, что он может измениться? Зачем я вообще сюда приехала?"
Всю следующую неделю эти мысли разъедали меня изнутри, я не видела просвета, не могла от них отвлечься. А в выходные, во время купания мы опять поцапались и Руслан выскочил из дома, открыв дверь в тот момент, когда мокрый ребенок лежал на столе. Был конец января. Погода стояла морозная.
Страх все больше овладевал мной. Единственным выходом казалось поскорее уехать, пока еще что-нибудь не случилось.
В понедельник я дождалась мужа с работы, зашла в его комнату и сказала:
- Руслан, нам нужно поговорить?
- О чем мне с тобой разговаривать? - Ответил супруг не отрываясь от экрана телефона.
Я вышла, а когда встретила его на кухне у телевизора, то слова и слезы полились градом:
- Руслан, нам нужно развестись! Я больше так не могу! Мы не любим друг-друга! Я не понимаю, зачем нам жить вместе!
- Разводись. - Безразличным тоном ответил Руслан, не отрываясь от фильма.
Конечно под этими словами я подразумевала, что это он не любит меня и ребенка, надеялась, что он убедит меня в обратном, сделает шаг на встречу.
Утром он подошел ко мне, и сказал привычные:
- Иди поешь, у тебя десять минут.
Есть не хотелось, не хотелось вообще ничего. Мысленно я перебирала, что самое необходимое мне нужно собрать.
- Положи карточку с пособием на стол, я сегодня уеду.
- Я сказал успакойся и иди поешь.
- Карточку на стол.
- Успакойся, у тебя вывих в голове, будем вправлять.
- Карточку на стол.
- Да не беру я денег с этой карточки!
- Карточку на стол.
Услышав, что муж ушел, я наконец встала и проверила, оставил ли он карточку. Она лежала там, и мне даже стало не по себе, от того, что он мне не поверил.
Чтож, нужно было действовать и я позвонил папе, уточнить, сможет ли он приехать за нами.
Отец ответил, что брост все дела, потому, что я самое важное, что есть в его жизни. Положив трубку я сорвалась в истерику, ведь мой ребенок не услышит этого от своего папы.
Наверное мне хотелось, чтобы Руслан меня остановил, иначе я не знаю, зачем позвонила ему. Он сорвался с работы, орал, вырывал вещи из рук. Может именно таких страстей мне и не хватало? Но, он вдруг обмяк, взял малыша на руки и стал с ним прощаться. Мне стало его так жалко, захотелось обнять, промелькнула мысль, что я поторопилась или он опаздал.
На прощание муж тихо сказал:
- Не забудь подать на развод.
***
Когда я уходил, то надеялась, что он одумается, изменит свое поведение, скажет, что был не прав. Но для мужа это было освобождением. Он установил график своих приездов раз в три недели, не считал нужным обеспечивать ребенка и очень обиделся, когда в конце апреля я подала на алименты. Для него это стало точкой невозврата, в наших отношениях.
Каждый свой приезд Руслан пытается меня уязвить, надеюсь не для того, чтобы быть изгнанным и не приезжать вовсе. В последний раз, он сказал, что у малыша нет дисциплины, конечно намекая на то, что я плохая мать. Естественные процессы становления личности ребенка и отделения собственного "Я" он по безгрмотности своей принял за невоспитанность. Я снесла это молча. Не знаю зачем я стараюсь поддерживать с Русланом видимость хороших отношений. Знакомые говорят мне, что лучше бы малыш не привыкал к папе, вдруг отец перестанет приезжать через пару лет, когда он уже будет все понимать. Я не знаю как правильно, меня вполне устраивает тот отец, каким его видит Вова: веселый, опрятный, трезвый и с игрушками. Пусть именно таким он и запомнится сыночку.
Неудачница
В преддверии своего тридцать первого дня рождения я стала мысленно подводить итоги. С чем же я пришла к этой дате? Ни семьи, ни работы, ни любимого дела, ни своего места в жизни...
Тридцать один. Сама по себе цыфра как цифра. Прекрасный возраст, половина жизни уже прошла, а я все еще старательно прячу голову в песок, отгораживаюсь от проблем или убегаю от них, в буквальном смысле. Слезы дарю подушке, боль оцифровываю и делю с думагой, а мечты засовываю подальше и оставляю на потом. А ведь это потом уже может и не наступить, а что если я уже опоздала? Нет, так думать слишком страшно, лучше не думать, запустить маховик, жить по инерции, устало улыбаться. Смотреть в зеркало только на бегу, не замечать морщин, не всматриваться в фигуру. Можно еще год не думать, что выходить из декркта некуда, даже если в нашей фирме и найдется работа без командировок, то ездить в Минск я все равно не смогу. А самое главное, не думать, о том, что я уже никогда не вернусь в дом к Руслану, где каждый уголок мне дорог, ведь это я выбирала обои, проектировала шкаф, продумывала обстановку. Не представлять, как муж приводит туда свих поклонниц, как называет их теми же нежными словами, что и меня, использует те же ласки. Как они занимаются любовью в нашей кровати, которую заказывала я, а рядом стоит кроватка нашего сына. Как эти чужие женщины прикасаются к моему мужу, делают для него то, что хотела бы делать я. Как Руслан рассказывает поклонницам свою печальную историю, о жене стерве, увезшей ребенка от любящего отца.
Развод
В ноябре муж снова стал настаивать на разводе. Я пообещала подать заявление в суд сама, но после праздников, лелея надежду, что он передумает и понимая сама, какая же я дура. Недавно прочитала притчу, о том, как король предлагал осужденным выбрать между висилицей и дверью, за которой была свобода. Осужденные так боялись неизвесности, что выбирали смерть.
Конечно, мы уже давно не семья и развод просто формальность. После суда я, также как и до, буду приходить в родительскую квартиру, спать вместе с Вовкой, Руслан будет приезжать в выходные, может реже, чем раз в три недели. По большому счету ничего не изменится. Да и надо ли? И все же я боюсь развода. Боюсь потерять последнюю надежду. Боюсь, что мы окончательно возненавидим друг-друга. Боюсь ставить точку. Так хорошо думать, что еще чуть-чуть и выглянет солнышко, нужно только потерпеть, переждать, пережить.
Новый год
Каждый Новый год я жду чуда, а оно все не приходит и не приходит. Каждый раз когда мы не вместе, я мечтаю, что муж, несмотря на все ссоры и конфликты, оставит свои дела и приедет, чтобы быть рядом со мной. Я брошусь ему на шею, а он поцелует меня и этот поцелуй будет красноречивее тысячи слов. Я, наконец, почувствую себя нужной и любимой в его сильных теплых руках и дальше начнется волшебная жизнь, плавная и спокойная, словно рождественская мелодия.
Я разрешила себе еще немного погрустить и помечтать. Конечно я знаю, что все будет совсем не так. Скрее всего я и не появлюсь за новогодним столом. Необходимо будет охранять сон малыша от шума питард и вспышек фейерверков и успакаивать, если он напугается. Мы буде только вдвоем, он и я, ждать прихода нового счастья!
P.S.: Дорогой мой, любимый, пока еще, муж, надеюсь у тебя хватило терпения дочитать до этих строк. Даже если хватило, боюсь, ты ничего не понял. Не пытайся себя оправдать, я уже давно это сделала за тебя. Хоть мне и очень тяжело, я отпущу тебя, лишь бы ты был счастлив. Ты решил идти по пути наименьшего сопротивления - понимаю, это твой выбор, надеюсь обдуманный.
Что касается нас, я и наш ребенок достойны лучшего отношения с твоей стороны, достойны того, чтобы за нас бороться, хотябы со своими вредными привычками.