Проклятый бронхит вынимает душу бесконечным кашлем. Вяло переступаю порог двухместной палаты, опускаюсь на свою койку, на соседней сидит какой-то маленький, совсем прозрачный и, похоже, невесомый мужичок с безразличным ко всему окружающему лицом, но мне не до него, кажется ещё немного и мои лёгкие выскочат наружу.
Сестра появилась минут через десять вводит укол в вену, потом цепляет капельницу, летят одна за одной кусочки лекарственной жидкости, стекают потихоньку в мою кровь. Проходит ещё с полчаса и кашель останавливается, прямо чудеса, я уже с интересом обвожу глазами своё новое место нахождения, маленькое, чистое аккуратное помещение, две кровати, две тумбочки, умывальник, всё путём и вот этот сосед напротив, что по-прежнему безучастно смотрит в стену.
"Добрый день, коллега, как звать величать?"
Мужичок переводит взгляд на меня: "Володя. Егоров Володя"
"А меня Сергей. Знаменитая у тебя фамилия, сосед, я в Балтийске жил на улице "Подводника Егорова", да и бывшего командующего Балтфлотом и экс губернатора нашей области тоже так величали. Не родственник?"
Он лишь попытался изобразить улыбку и вяло ответил: "Нет" - чуть помолчал и произнёс - "А вообще я срочную на лодке служил, на атомной, давно это было, на Дальнем Востоке"
"Да ты чо!" - вместе с отступающим кашлем ко мне возвращается интерес к жизни - "А на каком проекте служил?"
"Не помню, я мотористом был. Ну, такая с ракетами крылатыми"
"Три спарки и два контейнера одиночки?"
"Ага" - он чуть оживился
"Так это 675-проект, американосы её звали "убийцей авианосцев", а мы "ревущей коровой" - я пытаюсь продолжить разговор.
Но Володя не втягивается в него, лишь берёт с подоконника пластмассовую "полторашку" с молоком, плескает в стакан и делает насколько глотков. По всей видимости, он ежедневно в этом сельском районе встречается с людьми, которые могут знать проекты атомоходов. Привык и ничего нового для него в этом нет.
Лечение явно идёт впрок, не успела сестричка снять капельницу, а я чувствую страшный голод, за время болезни впервые у меня появилось желание кушать, как не крути, а почти пятнадцать килограмм веса слетели с меня.
Сосед сползает с кровати и тихо копошится возле раковины: "Опять горячей воды нет" - тихо бухтит он.
"Так ты вот так поверни ручку, видишь, вправо - это холодная вода, влево горячая, всё очень просто" - я демонстрирую ему, как пользоваться смесителем - "Странно, что кто-то ещё не освоил это" - думаю про себя.
Время в больнице тягучее и скучное- уколы, капельница, завтрак, обед, ужин.
Гремит в коридоре "тачанка" - это такая металлическая подставка на колёсиках, на которой развозят еду по палатам.
Дверь открывается, сияющая с безумным макияжем физиономия тридцатилетней женщины, что раздаёт ужин.
"Давайте кружки. Вот сначала дедушке поставь, Маша" - раздаёт "накрашенная" команды своей помощнице, показывая на моего соседа.
Я ухмыляюсь про себя, поскольку уже знаю, что "дедушка" на год моложе меня, приятно, однако!
Сосед даже не притронулся к еде, опять плеснул себе молока из "полторашки" чутка отпил, перевел взгляд на меня и тихо так: "Ну, вот, поужинал. Сегодня хоть спать буду спокойно"
"А вчера что мешало? Болело что-нибудь?"
"Да нет, сосед, что до вас тут лежал, он того, не в себе, от "перепела" лечился, ой, что он тут творил, встанет с кровати и в угол ссыт"
Я хотел спросить, какого шута он его не выкинул, но, взглянув на подводника, промолчал.
"И долго с ним тут мучился?"
"Так дней пять, спать боялся, шут его знает, что у него в голове"
"Какого чёрта из больниц делают санатории для алкашей и бомжей? Нормальному человеку часто мест нет, а этот мусор тянут и в первую очередь, госпитализируют. Золотой фонд России!" - я припоминаю, что в прошлый мой заход в стационар, в нашей пятиместной палате трое лечились от "перепела". Откачивали после запоя"
"А кушать то чего не стал, Владимир, так и не вылечишься?"
"Аппетита нет совсем"
"Откуда он возьмётся, ты вот только эту белую воду, что условно молоком называется пьёшь, у тебя уже, как у грудного ребёнка несварение. Чего-нибудь острого купи, огурчик солёный, рыбку, сок яблочный"
"Не, не хочу"
"А дома тоже не кушаешь? Жена не заставляет?"
"Нет жены, разошлись" - он чуть помолчал- "Я в конторе лесхоза живу, они мне комнату выделили, вот там и обитаю, мне женщина знакомая иногда приносит покушать - супчик там, ещё что, я ем"
"А дети есть?"
"Есть сын и дочь, где-то в Калининграде живут, я не знаю где, да мы уже много лет не виделись"
"Тут до областного города километров сто всего, чего не приезжают совсем?"
"Нет, да и зачем, если и приедут, так чего-нибудь просить будут"
Он опять уставился безразличным взглядом в стенку, а я стал рассматривать огромные деревья за окном. Весна была в разгаре, май выдался по-летнему тёплый.
Дней через пять его выписали.
Из окна на втором этаже мне было видно, как он тихо и вяло поплёлся в сторону остановки автобуса. Маленький, худенький, сутулый и невесомый.
Снова в больницу "подводник Егоров" попал месяца через три, пролежал здесь дней пять и умер. Прописка в паспорте не соответствовала его фактическому месту жительства в помещении конторы и, не найдя родственников, его похоронили за казённый счёт.
Дней через десять в больницу пришёл сотрудник из лесхоза, узнать куда пропал их жилец и что с ним.
Больше им не интересовался никто.
08.01.2018 г.
Сайт писателя и журналиста из Калининграда Сергея Сальникова здесь: http://sss1949.wixsite.com/salnikov