Лето 1920 года нежило в лучах ласкового солнца жителей Нью-Роута и его окрестностей. В июне стоял непродолжительный зной, после чего несколько дней лил дождь, остужая раскаленную землю. Весь июль и август уверенно держалась райская погода - было не жарко и не холодно, ночи выдавались звездными, а дни - ясными. Густая зеленая трава покрывала плодородные земли Лиственной пустоши, а Литл продолжал сиять на солнце своими голубыми водами с золотыми бликами.
Между тем в Мэринг-Лайне дул прохладный ветер с моря и, как прежде, приходили в порт корабли. С Портовой улицы уезжали экипажи грузовых машин, принимающие товар с судна и развозящие их по торговым лавкам. Железная дорога, разрушенная в годы войны, функционировала, и на вокзалах, как и в былые времена, состоялись расставания и встречи, наполненные эмоциями и какой-то особенной динамикой жизни.
Артур и Йоханнес, судя по всему, обрели свое тихое счастье в Мэринг-Лайне. Им нравилось здесь жить. Мрачный Йоханнес любил свободное время проводить в своей комнате у окна, занавешенного бордовыми шторами. Ему нравилось наблюдать из темной комнаты за тем, что происходило на Дак-Стрит. Хотя, в сущности, там ничего примечательного и не случалось. Кроме того, что почти каждый день мимо их дома проезжали катафалки, везущие мертвых на кладбище, что раскинулось на окраине улицы. Подобное зрелище всегда наводило Йоханнеса на философские рассуждения о смысле бытия. А ночью, когда его сын уже крепко спал, Йоханнес тихо покидал дом через дверь своей комнаты, ведущей в сад. Только в это время он мог прогуляться и не встретиться с людьми. Йоханнес, вышедший из многодетной семьи и работающий с множеством людей, ужасно уставал от них и стремился к уединению. Он и Артур были негостеприимны - вскоре после их переезда с ними пытались подружиться соседи, как бы невзначай заходя в их дом то за внезапно закончевшейся солью, то чтобы позвонить по телефону родственникам. Но очень скоро их визиты прекратились из-за необычайной холодности людей с явно не шотландской фамилией и внешностью.
Артур, как и его отец, полюбил этот город за холодное море. Он любил бродить по Набережной в непогоду, когда волны тревожно колыхались ветром, зловеще поднимались и ударялись о берега, закованные в мрамор. Недавно Артур видел, как на улице перед публикой, состоящей не более, чем из тридцати человек, выступал юный фокусник. Парню было не больше двадцати, и он, выбирая себе ассистентов, случайно указал на него. Артур, сделав вид, что ничего не понимает в иллюзиях, охотно поучаствовал в этом действе, а потом, неожиданно для зрителей, попросил у того фокусника банкноту самого небольшого номинала. Надо было видеть выражения лиц присутствующих, когда маленький мальчик поджог ее и восстановил буквально из пепла! Потом он удивил юного иллюзиониста еще больше, когда безошибочно угадал карты, которые тот недоверчиво вытягивал из его колоды вверх рубашкой. Услышав от зрителей удивленное "с ума сойти", Артур откланялся и ушел. Тот фокусник догнал его и дружелюбно произнес: "Давай работать вместе? Заработок будем делить по-честному".
- Извините, но я уже работаю с другими фокусниками, - вежливо ответил Артур.
- Кто же они? Наверное те, которые приезжают с бродячим театром каждый год?
- Нет, я выступаю со своими родственниками.
- Но из династий иллюзионистов я знаю только Маскелайнов и Ярвиненов, - задумчиво проговорил юноша. - Как тебе фамилия?
- О, мое почтение... - фокусник был немало удивлен, - Я был однажды на их шоу. Они вдохновляют меня. Передавай "привет" своим родственникам и мои пожелания дальнейших успехов.
- Обязательно передам, - пообещал Артур и скрылся в толпе.
***
Эллиоты как всегда трудились, не покладая рук: Адели занималась огородом, стремясь обеспечить хозяевам хороший урожай осенью, а Николь с отцом весь июль провела на лугах - они запасали сено для коней своих господ. Недавно скончался Штиль, конь Элиаса. Теперь Элиас катался на Скифе - коне Артура, который редко встречался со своим юным хозяином. Артур с Йоханнесом жил в Мэринг-Лайне и не сильно радовался поездкам в Лиственную пустошь - он не любил этот мрачный дом. Когда все же приходилось посещать родные земли отца, Артур шел в конюшню, брал за поводья своего коня и надолго уезжал, чтобы быть как можно дальше от этого зловещего дома.
Николь чувствовала себя всеми брошенной. Полтора года прошло с тех пор, как ее в очередной раз предали. Несколько лет назад ее очаровал сэр Йоханнес, который пару месяцев ухлестывал за ней, говорил о любви, а потом внезапно отстранился, объяснив это тем, что ему никто не нужен. В год, когда она познала запретное, Николь была брошена сэром Ильмари. А ведь началось все не со зла. Рыжеволосый красавец сделал ей пару комплиментов, и она зарделась румянцем смущения. Николь знала, что на душе его камень и наивно думала, что сможет вытащить Ильмари из оков отчаяния. Все закончилось тем, что господин искусил ее, а потом, еще недолго водя за нос бедную Николь своими клятвами в любви, Ильмари помирился с женой и тактично намекнул Николь, что время ее пребывания в его душе и спальне вышло. Как можно быть такой глупой? Почему она, обманувшись однажды, снова повелась на шарм красавца - Ярвинена? "Нехорошая семья" - Николь сделала отчасти верные выводы.
Эйно и Пертту проводили каникулы в Лиственной пустоши. Недавно они сдали все работы, требуемые от них в школе для перевода в следующий класс. Из-за карьеры иллюзионистов, которая началась для них слишком рано, Эйно и Пертту не могли посещать школу систематически, и поэтому за месяц им приходилось осваивать программу, которую обычные дети изучают полгода. Но образование им нужно было лишь для того, чтобы потеснить в своих умах знания об искусстве иллюзий умениями другого характера. С их будущим было уже все понятно - Йоханнес, Ильмари и Элиас готовят себе приемников в их лице. Год назад мальчики со своими родителями покинули дом, принадлежащий некогда Маритте. Кертту, с таким трудом вновь обретя семью, стала умолять Ильмари увезти ее подальше от Нью-Роута. После того, как она ступила здесь на скользкий путь, рассталась на целый год с детьми без возможности встречи, Кертту искренне возненавидела Нью-Роут. Ильмари тоже больше не хотел оставаться в доме, где его предали во второй раз. Стоило ему забрести в спальню Йоханнеса, как перед ним четко всплывала картина прошлого, рисующая юного брата, а в его объятиях - роковую красавицу Жанну. Заходя в собственную спальню, Ильмари вспоминал наглую физиономию Филиппа, испуганный взор пойманной на измене Кертту, и бурю эмоций, переполняющую свою же душу. Решив покончить с прошлым, Ильмари увез сыновей и супругу в Грин-Хилл, город своего детства, где прошли годы их с братьями учения у Магистра.
Он снял для своей семьи на три года небольшой коттедж на улице Кромвеля. Это было волшебное место на берегу Литла, который нес свои воды через многие города к Северному морю. У них теперь был свой приусадебный участок, палисадник с розами и пирс на берегу реки для ловли рыбы. Кертту больше не стремилась работать - у нее есть сыновья и муж, которые, отработав свою программу, привозили в дом достаточную сумму денег, чтобы она ни в чем не нуждалась. Вместо этого Кертту обеспечивала покой и уют в доме. В их отстутствие она вела жизнь благородной леди - посещала храм святого Петра, вела хозяйство и в свободное время ходила в гости к одинокой соседке - вдове. И как раньше Кертту не могла понять, что счастья так просто достичь?
Дом в Лиственной пустоши в свое время изгнал Йоханнеса и Артура, а теперь, атакуя воспоминаниями, заставил уехать Ильмари. Только лишь к Элиасу наследство матери было доброжелательным. Маритта стала охранительницей их с Лилией благополучия. Она сдержала свое обещание и сделала все, чтобы не дать жить здесь Йоханнесу и его сыну. Но отъезд любимого Ильмари причинил боль черной душе язычницы - Маритте было спокойнее, когда он был рядом. Вот уже много лет ее несчастная Аннели и она, навязавшая ей насильно язычество, бродят тенью среди живых и не находят покоя. Их братья и сыновья не вечны - их срок когда-то подойдет к концу. А душа - вечна. Быть им здесь до конца времен...
Элиас и Лилия вели спокойную и размеренную жизнь. Они любили в полдень устроиться в тени раскидистой яблони, растущей в их саду и наблюдать за неуклюжими, но уверенными шагами Анжелики, которая совсем недавно познала счастье встать собственными ножками на землю. Удивительно, но Элиас был единственным из трех братьев, который за тридцать шесть лет своей жизни ни разу не испытал на себе то, что познали его младшие братья. В то время, как Ильмари и Йоханнес, едва переступив порог тридцатилетия, давно знали о предательстве, изменах, скандалах, расставаниях и даже смерти любимых, он знал лишь о гармонии, радости, счастье и благополучии. Но почему же так случилось? Он обрел семью позже всех и был, в то же время, самым счастливым. Быть может, потому, что Элиас сделал это в сознательном возрасте, повинуясь холодному расчету, а не огненным страстям, так присущим юношам? Вероятно. Но все равно, это замечательно, что все сложилось так, а не иначе.