Самохин Валерий Геннадьевич : другие произведения.

Спекулянтъ

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.26*123  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Главы 1-5 + Эпилог Для желающих приобрети книгу, милости прошу - оплата по подписке: 150 рублей за полный авторский текст. Условия оплаты и реквизиты для зачисления - в эл. почте. Вниманию читателей! Исключительные права на произведение закреплены за автором, иные правообладатели отсутствуют, любое тиражирование электронной версии книги, равно как и тиражирование оцифрованной копии бумажного варианта книги является незаконным, и влечет нарушение авторского права Вниманию читателей - пока идет судебный процесс, подписка на Спекулянта временно приостановлена
  
   СПЕКУЛЯНТЪ
  
  
   Для победы мне нужны три вещи.
   Деньги, деньги и еще раз деньги...
  
   Наполеон Бонапарт.
  
   Пролог
  
   Москва. Кутузовский проспект.
   15 апреля. 2009 год.
  
  День не задался с самого утра. Сначала убежал кофе из медной турочки, затем выяснилось, что закончились лезвия. Чертыхаясь, кляня собственную холостяцкую бестолковость, побрился старыми. Недавний развод все еще аукался в бытовых мелочях.
  Разглядывая себя в зеркале, Денис хмыкнул: в свежих порезах только слепой не опознал бы следы острых коготков, что случаются в ночь страстной любви. Скабрезных шуток от коллег не избежать.
  Едва поставил новую порцию на плиту, заверещал телефон - секретарша шефа сухо, голосом классной дамы велела поторопиться. И захватить отчеты. Кофе, что естественно, самым подлым образом, шипя и пенясь, уполз на волю.
  Выпил стакан холодного молока, выскочил в подъезд, нажал кнопку лифта. В шахте что-то грохнуло, зловеще скрипнуло и затихло. Денис смачно выругался. Прыгая через ступени и путаясь в рукавах пальто, в два приема проглотил шоколадный батончик. Позавтракал.
  Жалобно пискнул мобильник - кончилась зарядка. Да и черт с ним! Все равно весь день безвылазно протирать штаны в офисе. Кому надо, найдут по рабочему телефону. Новый шеф собирает расширенную планерку, подъедут все руководители отделений. Это надолго, до Дениса доберутся не раньше обеда. Глядишь, вредное утро и растает вместе со своими каверзами.
  Впрочем, неприятности появились на горизонте намного раньше. Около месяца назад появились проблемы с регулятором # # 1: количество "тухлых" кредитов подошло к опасной отметке. Встал вопрос об отзыве лицензии. Кое-как отбились. Затем оживилась "крыша": у них поменялся начальник управления и - а чего вы ожидали! - речь зашла об изменении тарифов. Надо думать, что не в сторону понижения. У нового генерала строился особняк в тридцати километрах от кольцевой, а единственное и горячо любимое милицейское чадо в хлам уделало дорогущий спортивный автомобиль.
  # # 1 Регулятор (фин.термин) - Центральный Банк.
  Но самое страшное случилось неделю назад: в упор расстреляли "Мерседес" управляющего банком - закадычного друга и, по совместительству, прямого работодателя Дениса Бесяева. С Серегой Егоровым они дружили еще со школьной скамьи, после окончания вместе поступили на экономический факультет МГУ, но на пятом курсе дорожки их разошлись.
  Денис тогда выступал за сборную команду университета по боксу и как раз готовился к очередному первенству среди вузов столицы. В один из теплых, майских вечеров, возвращаясь с очередной тренировки, ввязался в банальную драку с пьяной компанией. Полутяжелая весовая категория и отличная спортивная форма оказались вполне убедительным доводом для трех молодых наглецов.
  Как выяснилось на следующий день, один из них получил тройной перелом челюсти и сотрясение мозга средней тяжести. Все бы ничего, но отец пострадавшего занимал высокий пост в городской администрации. Выход в такой ситуации оставался один - армия.
  Тренер, обладающий немалым авторитетом в армейском спортивном обществе, нажал на нужные рычаги и через уже неделю Денис постигал хитрую портяночную науку. Впрочем, жаловаться на судьбу было грешно - служба проходила в образцовой спортроте, а не под пулями обкурившихся душманов.
  Демобилизовавшись, учебу решил не продолжать - ударился в коммерцию. Занимался всем: начиняя от китайского ширпотреба, заканчивая нефтепродуктами. Пока в один из прекрасных деньков его партнер не решил поменять страну обитания. Дениса он об этом предупредить забыл и улетел, не оставив никаких координат. Раздел активов фирмы был произведен просто: оставшемуся достались все кредиторы, а новоиспеченному эмигранту - оффшорные счета.
  Выручил старый друг - предложил возглавить службу безопасности только что созданного банка. Работа была денежной и интересной. Особенно - в девяностые. В пору было вывешивать лозунг - ни дня без разборки. В последние годы больше приходилось заниматься экономическими вопросами: отбиваться от рейдеров, вести переговоры с должниками и пытаться выведать секреты конкурентов.
  
  Денис взбежал по заиндевевшим ступеням крыльца, кивнул охраннику на входе и направился в свой кабинет, находившийся на втором этаже. Чиркнул магнитной картой по считывателю, привычно отметив про себя, что пора переходить на новую систему, и открыл дверь, ведущую в служебную часть здания. Проходя мимо приемной, дежурно отсалютовал молодым сотрудницам.
  - Денис Иванович, - окликнула его Ирочка, очень даже симпатичная особа, принятая на должность секретаря около двух месяцев назад. - Вы захватили аналитику?
  Тьфу ты, ну что за непруха! Придется опять возвращаться домой: отчет по конкурентам он доделывал в спешке, по ночам. Проблемы, свалившиеся на банк, лишали последних крох свободного времени.
  - Потерпи, прелесть моя, обернусь мигом, - состроив покаянную физиономию, он послал ей воздушный поцелуй. - Ты даже не успеешь моргнуть своими прекрасными ресничками.
  - Ну, сколько вам можно говорить, Денис Иванович! - очаровательно нахмурилась девушка. - Прекратите меня дразнить! И я не ваша прелесть.
  Сообразив, что фраза получилась двусмысленной, она густо покраснела и торопливо добавила:
  - Вас шеф срочно разыскивает, с утра свирепствует!
  Денис внутренне напрягся: внеплановый вызов ничего хорошего не сулил. Своего шефа он недолюбливал: свежеиспеченный председатель правления был крайне неприятным типом, к тому же, имел скверную привычку всех поучать. Даже в тех вопросах, в которых не разбирался абсолютно. И неприкрыто намекал о скором увольнении всей старой команде.
  Заскочив в свой отдел, хлопнув по подставленным ладоням своих подчиненных, Денис торопливо сбросил куртку на кресло и сунулся в карман за расческой. Можно было и не искать: продолжающаяся непруха пакостила и по мелочам. Мысленно сплюнув, пригладил растопыренной пятерней шевелюру и отправился на ковер.
  В кабинете управляющего полным ходом шла дизайнерская реконструкция - стильная итальянская мебель из осветленного ясеня менялась на сверкающий холодным алюминием хай-тек. Выцветшие обои пестрели светлыми прямоугольниками снятых картин, на их место крепились аляповатые дипломы и грамоты. Новый шеф недавно защитил кандидатскую диссертацию.
  Возглавлял процесс сам хозяин кабинета: яростно размахивая руками, он с горячностью объяснял монтажникам, как правильно крепить новомодные жалюзи. Сохранность защитного резонансного контура, скрытого в оконных проемах, его беспокоила мало.
  Денис прикусил губу - его возражения при найме подрядчика во внимание приняты не были. Новое руководство банка откаты интересовали больше, чем эфемерная, с их точки зрения, защита от лазерной прослушки.
   Мельком взглянув на вошедшего, шеф достал из кармана мятый платок и громко высморкался. После чего, отдав еще несколько ценных указаний рабочим, соизволил повернуться к Денису.
  - Из-за проблем с Центробанком, которые вы тут создали, - начал он без предисловий, с откровенной злобой взирая на своего начальника службы безопасности, - мы лишились всей "обналички". У многих клиентов деньги зависли, и немалые... - наставив указательный палец, злорадно прошипел: - Вот сами и разгребайте этот геморрой!
  Присутствие посторонних его абсолютно не смущало.
  - Так со всеми, вроде бы, решили, - недоуменно пожал плечами Денис. - Люди готовы подождать... Обычная накладка, у всех время от времени такое случается.
  - А с "Атоллом" что? Почти два миллиона зеленью?
  Удивление нарастало.
  - Так они уже при вас деньги перегоняли... Всех же предупреждали, что пока - никаких "обналичек".
  - Какая разница, когда перегоняли! - взъярился шеф, наливаясь кровью. - Есть проблема, значит нужно ее решать. Немедленно!
  Не лопни, - мрачно посоветовал Денис про себя. От такого дерьма кабинет не скоро отмоешь, уборщиц жалко. С минуту молча разглядывал беснующегося шефа, раздумывая, не уволиться ли прямо сейчас - коротким ударом в челюсть, после чего сплюнул на ковер и вышел, громко хлопнув дверью.
  Нормального сотрудничества не получится - это к бабке не ходи. Придется подыскивать другую работу, пока не организовали элементарную подставу. Заскочив к себе, быстро просмотрел досье на проблемную фирму. Ничего необычного, банальный экспорт-импорт.
  Захватив двух бойцов - привычки беспредельных девяностых въелись намертво! - Денис выбежал на свежий, морозный воздух. Вытащил сигарету, дожидаясь, пока не прогреется машина, и похлопал по карманам. Зажигалку тоже можно было не искать!
  До офиса "Атолла", что на Савеловской, ехать было всего ничего: минут тридцать. По столичным меркам - рукой подать. Сворачивая с Кутузовского, прокололи колесо. Пруха продолжалась! До места в итоге добрались только через полтора часа. Поставив машину на сигнализацию, привычно - опять девяностые! - подергал ручку двери: ладно, если заберут что-то нужное, могут, наоборот, положить что-нибудь ненужное.
  
  
  - Твой банк кинул моих людей, - делал предъяву авторитет. Несмотря на явно кавказскую внешность, вор говорил практически без акцента. - "Наличку" должны были получить еще две недели назад... И что? Где лавэ? Твои проблемы - это твои проблемы. Зачем их решать за счет моих людей?
  В офисе Дениса ждал неприятный сюрприз: вместо респектабельных переговоров они попали на банальную разборку. Ладно, ребят захватил, но шесть бандитских "торпед" против двоих бойцов... Его люди прошли хорошую школу диверсантов ГРУ, но при боеконтакте численный перевес - вещь нешуточная.
  - Их же предупреждали, - попробовал возразить Денис. - Никаких "обналичек".
  - И где эти бумаги? Письма, факсы? Где твое предупреждение?
  Бумаг не было. Такие вещи даже по телефону говорят иносказательно.
  - Ты, уважаемый, не мент и не прокурорский, чтобы бумаги требовать!
  Слабая попытка сыграть "ответку". Торпеды передислоцировались: двое оказались за спиной Дениса, остальные держали под контролем его бойцов. В комнате явственно запахло угрозой.
  Авторитет злобно ощерился, вперившись тяжелым взглядом.
  - Вора будешь учить разбор вести? Реквизиты сбрасывали банковские? Левые счета и накладные передавали? Значит и отказ должен быть на бумаге.
  Он "грузил" жестко и в темпе, не давая времени на раздумья. Явно "разводчиком" был когда-то, - мелькнуло в голове Дениса. Расслабился, зажирел, вот и получи по полной. По картотеке службы безопасности банка вор проходил "беспредельщиком" и "апельсином" # # 1 - это создавало дополнительные проблемы.
   # # 1 Апельсин - вор в законе, купивший "корону".
  - Короче, сроку тебе - три дня, - сиплый, скрипучий голос вора вывел Дениса из размышлений. - Рассчитаешься, с процентами, и нам отслюнявишь за беспокойство... Сумму я тебе сейчас посчитаю.
  Он щелкнул пальцами и один из "быков" моментально подал калькулятор. Вор засопел и начал увлеченно тыкать толстыми, волосатыми пальцами в кнопки машинки.
  А вот это - косяк! Знатный! Если ты вор - то воруй. Любишь считать - иди в экономисты. Законы уголовного мира отличались извращенной логикой, поэтому дилетант всегда проигрывал на "толковище". Денис дилетантом не был.
  Авторитет закончил подсчеты и, победно посмотрев на собеседника, попытался что-то сказать.
  - Может сначала определишься, кто ты по жизни - вор или бухгалтер? - не дав открыть тому рта, Денис кивнул на калькулятор. - Вот когда определишься, тогда и звони. А пока не стоит тебе серьезных людей от дел отвлекать.
  Цвет лица у вора поменялся и стал напоминать перезревшую сливу: он только что повел себя как последний лох. А от лохов претензии не принимаются. Ни на одном разборе. Вор это знал. Знал и Бесяев.
  - Ты че, б..., гонишь? - вызверился один из "быков".
  - Б... на Тверской! А за помелом советую следить!
  Денис махнул своим бойцам и направился к двери.
  - Ах, ты, с-сука!...Бес - сзади! - два выкрика слились в один и голова взорвалась стеклянным звоном.
  
  Глава первая
  
   Москва. 15 апреля. 2009 год.
  "Криминальная хроника. Сегодня, по
  подозрению в покушении на убийство,
  следственными органами столичной
  прокуратуры был задержан
  предполагаемый заказчик преступления.
  Им оказался руководитель одного из
  российских банков...
  (из вечернего выпуска программы "Вести")
  
  ***
  
  Уфимская губерния. 15 июня. 1896 год.
  
  Говорил же молодому барину, что последнее дело здесь купаться. Гиблое место. Прошлым летом здесь двое утопло: Маруська - девка дворовая, что купцов Никишиных, и кузнец слободской, Ермола. Этот-то понятно что: вина хлебного перебрал и булькнул. Когда спохватились, только пузыри и остались. Омут глубокий - ныряй, не ныряй, водяной своего в жисть не отдаст.
  Хлопцы омутником # # 1 пугали. Федька им не верил, сказки детские. Не малой, чай, басни слушать, семнадцать годков скоро стукнет. Но купаться побаивался. Рыбаки сома здесь вытащили. На восемь пудов потянул, без малого. Сам зеленый - мхом уже обрастать начал. И усами страшенными шевелит, что пристав Зозуля. Мужики его кое-как удержали. Сома - не пристава. Пока Семен-хромой, бригадир ихний, колотушкой его не приласкал. Жуткая тварь. Не Семен - сом. Такой схватит за ногу и враз утащит.
   # # 1 Омутник (народ.) - водяной, болотняник.
   Топтыгина зимой недалече завалили. Две коровы задрал. Прямо в сараях. Вместе со шкурами сожрал, лишь косточки белые оставил. Дядька Архип, городничий, тогда мужиков на облаву собрал. У шатуна берлоги нет, умаялись охотники, выслеживая. Завалили с божьей помощью. Когда шкуру содрали, топтыгин на человека стал похож. Лапы здоровущие - такие у кузнецов только бывают.
  Гиблое место.
  И вода здесь ледяная. Из-за Уфимки. Она тут в Белую впадает. Ее еще башкирцы Агиделью зовут. Пока на другую сторону переплывешь, околеешь весь. Нет, пока в воде - терпимо. Но стоит выйти на берег, трясун нападает страшенный. Обратно плыть жуть как не хочется..
  Пристало же молодому барину именно сегодня купаться идти. Его Нюрка ждала, все гляделки проглядела. А что? Он хлопец видный, грамоте обученный. Иван Кузьмич обещается приказчиком в лавку поставить. Так нет, пристал - пошли на речку. Уговорил таки. Все руками размахивал. Барин-то молодой у нас молчун, его бык спужал в детстве. Прижал к ограде, одна макушка промеж рогов и виднеется. Стоят вдвоем и молчат. С тех пор барин и не разговаривает. И бык тоже. Ревет только, когда корову хочет.
  Федька, правда, этого не видел, дворовые сказывали. Жалость тогда взяла - его, сироту безродного, Иван Кузьмич пригрел, словно кровь родную, чужаком пришлым не побрезговал. Пришла пора долги отдавать. Теперь он от молодого барина не на шаг - куда тот, туда и Федька. Вдруг напасть какая еще случится.
  Когда дождь начался, Федька обрадовался - вода враз теплой стала, словно молоко парное. Гром прогремел, следом страх напал безудержный: небо чернотой заволокло непроглядной, молнии в реку бьют, норовят в тебя попасть. Они и побежали, лишь пятки засверкали. Федька впереди, а барин приотстал, горемыка.
  Вот огневица его и догнала.
  
  Очнувшись, Денис некоторое время лежал неподвижно, боясь пошевелиться: любое неосторожное движение могло принести боль. Помнилось, что его здорово приложили. Чем и когда - нет.
  Лишь когда глаза немного свыклись с тусклым освещением, он смог осмотреться. Комната была незнакомой: тяжелые, бархатные портьеры, высокие лепные потолки, массивная, старинная мебель. В полумраке виднелось большое зеркало с золоченой оправой. На больницу явно не похоже. Аккуратно ощупал голову: ни повязок, ни ран, ни завалящей шишки.
  Странно.
  Медленно спустившись с кровати подошел к зеркалу. Приплыли! Отражение улыбалось глупой ухмылкой молодого черноволосого парня. Высокого, с лохматой прической, одетого в какую-то нелепую домотканую сорочку. Шальной, скользнувший в щелку солнечный лучик высветил в ярко-зеленых глазах неприкрытый испуг.
  Вроде бы не пил вчера? Да и тяжело это было сделать в бессознательном состоянии. Может быть, отходняк от наркоза? Нет, не похоже, слишком уж все вокруг естественно и натурально. Если допустить, что он - не обдолбанный нарк, то щипать, бить себя по щекам и устраивать шаманские пляски вокруг костра смысла не имеет: реальность, самая что ни на есть реальная.
  Вывод остается один: случилось то, о чем так любят писать фантасты - перенос сознания в чужое тело. И с этой мыслью придется свыкнуться. А может все-таки глюк? Если по бестолковке приложить, еще не то померещится.
  - Батюшки мои, очнулся, горе ты мое луковое! Сколько ж напасти на тебя сердешного свалилось, супостату окаянному не пожелаешь, - запричитал неуловимо родной голос.
  Денис резко обернулся. На пороге стояла маленькая, сухонькая старушка, словно сошедшая с экрана. Из фильмов о дореволюционной старине. Торопливо подбежав к нему, потрогала лоб и попыталась за руку отвести обратно к кровати.
  - Куды ж ты, соколик, торопишься? Надоть дохтура покликать, пусть глянет тебя вдругоряд. Не ровен час опять в беспамятстве свалишься.
  Говор был окающий, до странности знакомый, и одновременно чужой. Голова внезапно закружилась, дополняя картину ирреальности происходящего поплывшими куда-то вбок стенами.
  Здравствуй шиза?
  - Погоди, Родионовна, раз сам на ноги встал, значит - здоров! - пробасил здоровенный бородатый мужик, вошедший следом.
  Денис попытался иронично хмыкнуть. М-да, надо думать Родионовна - это няня, которая Арина. А мужик - Пушкин Александр Сергеевич, собственной персоной. Только у того вроде бакенбарды были, а этот - с бородой. Черт, голова кругом идет, мысли скачут, уже и не вспомнить - поэт с усами был или нет?
  Федор, ты зачем усы сбрил?!
  - Федька! - гаркнул бородач, открывая дверь.- Иди доктора покличь, он недалече ушел. Скажи: больной в себя пришел, пущай поспешит... Потом баньку протопи, не забудь.
  О, и Федор нарисовался! С усами, интересно, или без? Ну, точно - глюк! Так во сне всегда бывает: подумаешь о чем-нибудь, обязательно приснится. Надо еще про кого-нибудь вспомнить и посмотреть: появится или нет.
  - Потерпи, сынок... - озаботился мужик. - Врач придет, послушает тебя, постукает.
  Потерпим, чего ж не потерпеть-то? - вздохнул Денис. Самому интересно, чем все закончится. А мужик-то какой колоритный! Рост под метр девяносто, сам себя поперек шире и брюхо, что у байкера из штатовских фильмов. И морда красная - как после бани.
  - В баньке пропарим тебя, - продолжал "байкер", - чтоб хворь остатнюю выгнать.
  Денис, не сдержавшись, откровенно засмеялся. Выезжаю... тчк... ваша крыша. "Няня" с "байкером" всполошись, обеспокоенно переглянувшись.
  А ручища-то какие у мужика: снег можно зимой разгребать, без лопаты. Вспомнился рассказ товарища, приехавшего со сборов под Новогорском. На базе сборной кормили их на убой. Суп давали в тарелках такого размера, что приходилось нести их с раздачи двумя руками. Товарищ как раз ждал такую тарелку, когда из-за спины вылезла рука. Нет - ручища! Когда повариха поставила суп на лопатообразную ладонь, то пальцы вылезали еще на несколько сантиметров из-за края тарелки! Оглянулся - а там Карелин. Самый великий борец всех времен и народов.
  Может мужик - Карелин? Сан Саныч?
  - Погоди ты, Иван Кузьмич, со своей баней, - вмешалась "Арина" Родионовна. - Малец на ногах едва стоит, от сквозняка шатается, а ты туда же - в баню!
  Нет, не Карелин, по отчеству не подходит, хотя фактура совпадает. Может родственник его? Бороду сбрить - вылитый Карелин получится. Тьфу ты, что ересь в голову лезет? Денис чертыхнулся. Борцы, тарелки! Хотя, неплохо бы сейчас такую тарелочку навернуть - живот к спине прилипнет скоро.
  - Ему сейчас бульончику куриного откушать надо, сил набраться, - закудахтала няня. - Три дня, чай, в беспамятстве лежал, крошки маковой во рту не держал.
  Нет, все ясно - никаких переносов! Сейчас придет доктор, сделает укольчик, и мы проснемся в больничной палате под неусыпным оком дежурных медсестер. На утреннем обходе пожалуемся на странный сон и нам выпишут блестящую таблетку успокоительного.
  В комнату протиснулся жизнерадостный толстячок в смешном котелке и мешковатом фраке, на мгновенье замер, вопросительно прищурившись из-за старомодного пенсне, и с деловым видом раскрыл потертый, видавший виды саквояж.
  Вот и дохтур пожаловал, сейчас он нас всех вылечат. Денис мысленно сплюнул - надо завязывать эти разговоры с самим собой. Внутренний голос, как известно, только у индейцев бывает, и ничего хорошего, как правило, не посоветует.
  Доктор, ловко устроившись рядышком, радостно огласил:
  - Должен заметить, молодой человек, что выглядите вы просто превосходно! Правда, лицо немного бледное - но это явление известное, и вскоре пройдет непременно.
  Черт, это уже не смешно! Лицо бледное... Где бледнолицые, там и индейцы. Вот скажите на милость, что ему втемяшились в голову эти чингачгуки?
  В дверь просунулась физиономия смуглого, вихрастого паренька с гусиным пером за ухом.
  - Барин, прикажите Степке - пусть он баню топит. Я еще не весь товар переписал.
  Не-а, все по сценарию. Может про динозавра какого подумать? Хотя, нет, сюда он явно не поместится... Денис насупился, нетерпеливо взирая на доктора. Укольчик будем делать или еще не весь дурдом закончился?
  - Ну-с, молодой человек, давайте-ка мы вас сейчас посмотрим, послушаем...
  - И пощупаем, - машинально вставил Денис.
  - Ах-ха-ха! - задребезжал толстячок. - А вы шутник, юноша, знатный шутник!
  Денис особых поводов для веселья не видел. Обстановка начинала действовать на нервы. И бородач отчего-то застыл с отвисшей челюстью, и старушка, прислонившись к косяку, мелко крестится. Чего это с ними?
  - Заговорил, слава тебе господи, заговорил! Пятнадцать годков молчал и заговорил... Вот он, гром небесный, грешных калечит, а добрых детей божьих - лечит!
  Благостно выдохнув, старушка торжественно воздела палец к потолку. Непроизвольно проследив взглядом за направлением, Денис вздрогнул: на мгновенье показалось, что гипсовая русалка озорно подмигнула в ответ. И что там няня вещала про чудо явленное? По сценарию они, значит, говорящие галлюцинации, а он в этой пьесе абсурда немой персонаж? Не-ет, граждане глюки, так не пойдет!
  Денис в искреннем возмущении приоткрыл рот.
  - Аналогичные случаи медицине известны, - важно произнес доктор, ловко прижимая ему язык серебряной ложкой. - Некоторые индивидуумы после удара молнии к иноземным языкам таланты особые проявляли, иные на музыкальных инструментах, доселе в руках не держащих, чудеса виртуозности демонстрировали.
  Денис надсадно всхлипнул от рвущегося наружу смеха. Давай, нянька, зашпрехай что-нибудь по-французски. Можешь по-английски задвинуть, тоже сойдет. А ты, мужик, сбацай нам рок-н-ролл на балалайке, иначе какой цирк без музыки.
  И чего молчим? Жалко, что ли?
  - Ну вот, собственно, и все, - вынес заключительный диагноз толстячок, поднимаясь с кровати. - В своей помощи более нужды я не вижу ... Вы абсолютно здоровый молодой человек.
  А укольчик?! Не понял. Или это - не глюк?!
  Во, попал!
  
  Глава вторая
  
  Москва. 15 апреля. 2009 год
  "...По прогнозам синоптиков, погода
  на завтра ожидается безоблачная,
  ветер северо-западный, три-семь метра в секунду,
  температура воздуха..."
  (прогноз погоды на ТВЦ)
  
   ***
  Уфимская губерния. 15 июня. 1896 год
  
  - Федор, ты язык за зубами держать умеешь?
  - Как скажете, барин.
  - Прекрати звать меня барином!
  - Хорошо, барин...
  Денис запустил мокрым полотенцем в сорванца...
  Хороша была банька, чудо, как хороша! Жар стоял беспощадный - спасение было лишь в дубовой бадье с родниковой водой. Федька нещадно - в две руки - охаживал березовыми вениками. Горела кожа, аромат свежесрубленного соснового лапника обжигал дыхание и хотелось одного: скорее броситься в ледяную воду. Окунувшись с головой в бадью, Денис почувствовал себя заново рожденным. Уже во второй раз за сегодняшний день. Мечты не простирались далее лавки в предбаннике: упасть в изнеможении и ни о чем не думать.
  - Издеваешься?
  Хотел прикрикнуть строго, но вышло сипло, невыразительно. Толи от парной, толи связки голосовые еще не привыкли к разговорной речи.
  - Ты мне вот что скажи, - продолжал Денис, шумно, с блаженством отхлебывая мятный квас из деревянного черпака. - Год нынче какой на дворе стоит?
  - Да ты, барин, никак памяти лишился? - ахнул Федька, с грохотом свалившись с лавки.
  - Прибью! Вот этим самым черпаком, - пригрозил Денис. - Еще раз барином назовешь.
  - Извини, Денис Иванович, - искренне покаялся малец, - уж больно ты меня оглоушил.
  Денис довольно оскалился: обращение к себе по имени он услышал здесь впервые. Уловка с "барином" сработала. Оказывается, не только отчество, но и имя совпадает с прежним. Хоть на этом спасибо.
  - Я сам оглоушенный... молнией, - неуклюже пошутил он. - Вот она-то, проклятая, мне память и отшибла.
  Легенда на первый взгляд выглядела очень даже неплохо - любые ляпы и нестыковки всегда можно свалить на потерю памяти. Но хоть что-то ему знать необходимо: вариант "тут помню - а тут с полки в вагоне упал" должен быть подкреплен маломальскими познаниями о нынешних реалиях. Мальчуган на роль источника подходил идеально.
  - Ты мне год назовешь или нет? - Денис слегка повысил голос. - Может, из шайки тебя окатить, чтобы думалка заработала?
  - Дык... лето одна тысяча восемьсот девяносто шестого будет, - непонятно зачем перекрестился мальчуган, и неуверенно добавил: - От рождества Христова.
  - Что лето, я и без тебя вижу, - задумчиво произнес Денис. - Хотя разницы - никакой.
  Не близко занесло, в царскую Россию. Впрочем, были и менее привлекательные варианты, грех жаловаться. Денис озадачено почесал в затылке: что имеется в загашнике? Имелось не густо: по истории - давно забытый школьный курс; можно считать, что не было и военной подготовки - не принимать же за нее пару перестрелок в бандитские девяностые и службу в спортроте. Словом, оставалось полагаться на великий и непобедимый "авось". И знание финансовых технологий будущего. Но как их применять в отсталой эпохе - без помощи сложных компьютерных программ и баз статистики - на ум не шло.
  Кое-какие секреты, правда, были получены от своих бойцов. Был кандидатский норматив по "классике", еще советский, несколько лет занятий боксом - классическим и тайским, но все это осталось в том теле, прежнем. Хотя... Ясно было одно: следовало как можно быстрее вживаться в образ. Денис хмыкнул - вспомнился любимый анекдот его зама.
  Молодой лейтенант оканчивает школу ГРУ, кадрит дочку начальника управления - дело идет к свадьбе, - и получает первое боевое задание. Старый кадровик проводит инструктаж. Цель задания: врасти в среду, обзавестись связями. Первые несколько лет его никто не тревожит. Легенда: он молодой, преуспевающий миллионер, своя яхта, особняк в Челси и прочие необременительные мелочи.
  Лейтенант на радостях устраивает "мальчишник", где будущего тестя называет старым козлом, а невесту - шлюхой. На следующий день его вновь вызывают в управление, хмурый кадровик дает новую вводную. Цель задания прежняя - врасти в среду. Но легенда меняется. Теперь он - нищий, одноглазый педераст, живущий под мостом...
  Денис перевернул небольшую кадушку, с сожалением проводив взглядом последние капли, стекающие в черпачок. Пить хотелось неимоверно.
  - Давай-ка, братец, закругляться. Пообедаем, а после по городу прогуляемся. Как он, кстати, называется? - мимоходом спросил он, стараясь не акцентировать вопрос,
  - Ужель и этого не помните? - искренне огорчился Федька, не поддавшись на нехитрую уловку. - Уфа это, столица губернская.
  Денис, огорченно крякнув, уже привычно потянулся пятерней к затылку - далековато занесло, к самым предгорьям Урала. Но ничего не поделаешь: что выросло, то выросло. Место поменять можно всегда, а вот время вряд ли.
  Наскоро обтершись полотенцем, выскочил на свежий воздух, мурашками по коже бодрящий после душной парной. Сигаретка не помешала бы... Сзади послышался шум. Поскользнувшись на скользком пороге, кубарем покатился по земле Федька. Немного рассмешило: горе друга - двойная радость.
  - Не спеши, обед нынче не по талонам.
  Мальчуган поднялся с обиженной физиономией, потирая ушибленную коленку.
  - Смешно вам барин, грех это.
  - Ладно, не дуйся, - примирительно произнес Денис, потрепав за мокрые вихры сорванца. - Пойдем, заждались уже нас.
  Обед не подкачал. Стерляжья уха, запеченные зайцы, истекающая жиром дичь - явно не домашнего происхождения, молочный поросенок, разнообразные соленья, пышущие жаром кулебяки. Помня о вынужденном трехдневном посте, решил себя ограничить, несмотря на недовольное бормотанье няньки.
  Немного ушицы, балыка белужьего, нежно-сырого хариуса под лимонным соком, отварной форели - некрупной, ручейной, тающего во рту окорока, пару-тройку пирожков с заячьей требухой. Запить это блаженство брусничным морсом и... все! Диета и еще раз диета.
  - Ты, сынок, прогуляйся маленько, коль желанье имеется, - сытно рыгнув, Иван Кузьмич размашисто перекрестил рот и с кряхтением поднялся из-за стола. - Бока отлежал, чай, покамест в хвори маялся... А мне еще по делам отлучиться потребно, вечор и побеседуем без спешки окаянной.
  Желание имелось. Когда еще доведется побродить по улочкам южно-уральской столицы дореволюционной России? Денис вышел из обеденной залы, кивком поманив Федьку.
  - Где моя комната? Показывай... - и, взглянув в округлившиеся глаза мальчишки, свистящим шепотом пригрозил: - Пришибу, как котенка! Чтоб ни звука мне!
  Федька понятливо мотнул головой, с некоторой озадаченностью пояснив:
  - Дык, барин, вы же в ней почивали.
  Конспиратор хренов, детектив доморощенный! А еще я в нее ем... Денис с раздражением, едва слышно выругался, сорвав зло на ни в чем не повинном пареньке.
  - Иди вперед, умник!
  Поднявшись по скрипучей лестнице в спальные покои, привычно пошарил справа от двери в поисках выключателя. Вновь выругался - в голос, витиевато. Выручил Федька, торопливо раздвинув портьеры. Взгляд упал на массивный одежный шкаф. И где тут любимый летний костюм из мятого льна?
  Модный прикид отсутствовал напрочь. Но нашлись широкие, светлые штаны довоенного фасона и белая рубашка без ворота, с орнаментом ручной работы. Стильненько. Легкие парусиновые туфли дополнили гардероб.
  Порадовало, что любимая киношниками мода этой эпохи в его коллекции отсутствовала. Представив себя в начищенных до зеркального блеска хромовых сапогах, ярко-красной рубахе навыпуск и заломленном набекрень картузе, Денис рассмеялся.
  - С какой достопримечательности начнем экскурсию?
  - Не серчайте, барин, по иноземному я не обучен, - озадачился Федька.
  Денис смущенно шмыгнул.
  - Я спрашиваю: куда направимся в первую очередь?
  - В цирк? - неуверенно предположил паренек.
  - Какой еще, на хрен, цирк?! - взъярился Денис.
  Отпрянув назад, Федька испугано залепетал:
  - Шапито приехал, клоуны понто...маму кажут.
  - Пантомиму, - машинально поправил Денис. - Понты, брат, по другому ведомству проходят.
  Паренек окончательно растерялся, пытаясь уловить смысл сказанного.
  - Ладно... - сжалился Денис и забормотал под нос: - Как там в сказках говорится? Пойдем, куда глаза идут... тьфу, ты!.. куда ноги глядят... черт! Что за ересь я несу?
  Федька мелко-мелко перекрестился.
  
  
  Городок был уютный, небольшой. Под горой причудливой подковой изгибалась река, исчезая за дымкой поворота. Узкие, мощеные булыжником улицы меняли ноздреватый камень на потемневший от времени деревянный настил. Дома стояли большей частью из соснового сруба, обшитого свежеструганной доской. Впрочем, встречались и новенькие кирпичные особняки в два-три этажа с небольшими двориками, поросшими буйной зеленью декоративного кустарника.
  Денис огляделся по сторонам. Прямо по курсу виднелся минарет соборной мечети, из-под горы доносился перезвон колоколов. В этих местах он бывал проездом. И если память ему не изменяла, то на месте церкви высится Монумент Дружбы народов. И пустырь этот знаком, что на пригорке. Пройдет немногим более полувека и конная статуя займет свое место, приветствуя въезжающих в город гостей # # 1.
  # # 1 - памятник Салавату Юлаеву, национальному герою, сподвижнику Емельяна Пугачева.
  Праздного люда на улицах хватало. Степенные матроны бдительно надзирали за неугомонной детворой, беззаботная стайка гимназистов гоняла по мостовой тряпичный мяч, на летней веранде обветшалой чайханы оживленно спорила троица седобородых аксакалов в ярко расшитых тюбетейках.
  Граница между Востоком и Азией.
  Важно прогарцевал на рослых, караковой масти лошадях жандармский патруль. Пробежался босоногий паренек с газетной кипой в руках, на ходу выкрикивая анонс столичных новостей. Звоня кандалами, вереницей прошествовали понурые арестанты под вялые окрики сонного конвоя.
  Бал-маскарад.
  Денис прогуливался бесцельно, не выбирая направления, с интересом озирая дореволюционный пейзаж. Не переставая трещал под ухом Федька, путая и без того мечущиеся в панике мысли. Впрочем, почему в панике? Что он там забыл, в той жизни? С женой развелся, детей у них не было. Девушки приходили и уходили, никого постоянного. Работа? А кому она нужна такая - с постоянной головной болью?
  Денис хмыкнул - родился каламбур. Незатейливая шутка подняла настроение: да плевать на все, можно прекрасно устроиться и в этой эпохе! Молодой, здоровый организм - вся жизнь впереди. Двадцать с лишним лет разницы - не шутки. Воздух чистый, продукты натуральные, чаровницы ласковые, надо думать, и здесь отыщутся. Много ли нужно для счастья? Вот, кстати, и прелестницы, не успел подумать - получите, распишитесь!
  Возле массивных арочных ворот, украшенных затейливой ковкой, о чем-то оживленно беседовала компания молодых людей: две девчушки годков восемнадцати и троица крепких парней видом постарше. Одна из девушек - красивая брюнетка в нежно-кремовом шелковом платье и затейливой шляпке - с кокетливым интересом взглянула на Дениса.
  Ему всегда нравились такие: невысокие, гибкие, со спортивной фигурой. Эталон красоты многих современников - голенастые подиумные красотки с непропорционально длинными конечностями - всегда вызывал у него ассоциацию с синими куриными тушками в мясном отделе супермаркета. Вторая девушка, одетая в белую блузу с галстуком и черную прямую юбку, относилась именно к такому типу.
  - А это чей дом... с башенками? - лениво поинтересовался Денис, зевнув на всякий случай.
  - Миллионщика Ногарева, что заводы чугунные на Урале держит, - беспечно пояснил Федька. - А это сынок ихний, Трофим, с дружками своими... Щас опять задираться будут.
  - А девчушки? - с нарочитым безразличием уточнил Денис.
  - Так это гостья барская, родственница дальняя. Дочка самого Рябушинского, купца московского. И подруга ейная... Красивая, правда? - мечтательно причмокнул Федька, не уточняя, впрочем, кого он имел в виду.
   Денис исподтишка покосился на компанию. Трофим, почувствовав мимолетный интерес, резко вскинул голову. Прищурился ехидно и вскинул руки ко лбу, шевеля растопыренными пальцами. Дружки радостно заржали.
  - Он что, больной? - недоуменно спросил Денис.
  - Пойдемте, барин, побьют, не ровен час, - испуганно потянул его за рукав Федька. - Не тяните лихо за вымя без нужды... Трофим на кулачках знатный боец будет и все ему с рук сходит: дядька их в управе полицейской в немалых чинах состоит.
  Боднув недобрым взглядом местного мажорика, Денис молча сплюнул на мостовую и побрел за пареньком. За спиной раздалось мычание. В три глотки.
  - Они завсегда быком дразнятся, - с опаской оглянувшись, шепотом просветил Федька.
  - Что за дурость? - не понял Денис.
  Паренек, охая и сетуя на забывчивость барина, торопливо пересказал историю с быком.
  - Ни фига не помню, - мрачно буркнул Денис. - Но память у меня хорошая - рога я ему еще обломаю.
  - Кому, быку? - поразился Федька.
  - Трофиму твоему вместе с его бодливыми дружками.
  Паренек осуждающе покачал головой.
  - Помяните мое слово, барин, добром это не кончится.
  - Кто бы сомневался! - мстительно пообещал Денис.
  Отчего он взъелся на местных парней, он и сам не знал. Или присутствие красивой брюнетки сыграло свою роль? Внезапно накатила слабость: перед глазами поплыли радужные круги, заломило в висках режущей болью.
  Домой Денис добрался практически без сил. Лоб покрыла испарина, руки дрожали мелкой дрожью. Как в воду глядела нянька - рано он поднялся с постели. С другой стороны, на ногах любая хворь быстрей проходит - рецепт старый, известный. С трудом поднявшись в опочивальню, он провалился в беспокойный сон.
  
  
  Глава третья
  Москва. 15 апреля. 2009 год.
  "Вниманию жителей столицы!
  Гидрометцентр объявил о штормовом
  предупреждении. Не рекомендуется
  покидать без особой необходимости...".
  (Прогноз погоды на ТВЦ)
  
  ***
  
  Уфимская губерния,16 июня 1896 года
  
  Утро началось как обычно - назойливым кукареканьем будильника. Клятвенно пообещав сменить ненавистную мелодию, Денис наугад похлопал по прикроватной тумбочке. Телефон умолк. Рука наткнулась на кружку. Взял на ощупь, не открывая глаз, сделал глоток. Парное молоко?! Что за чертовщина?
  Вновь раздалось кукареканье. Странно, показалось, что звук идет откуда-то издалека, с улицы. Рывком усевшись на кровати, Денис очумело затряс головой - события вчерашнего дня промелькнули ярким, ошеломляющим калейдоскопом. Он оказался в прошлом! Весело, ничего не скажешь.
  В дверь просунулась знакомая вихрастая голова.
  - Не спите, барин?
  - Хрена лысого! - из непонятного упрямства возразил Денис. - Соплю в две дырочки... Сейчас проснусь, и ты исчезнешь.
  - Это как? - опешил паренек, почесал растеряно затылок и спустя минуту облегченно выдохнул: - Шутить изволите?
  - Делать мне больше нечего, как по утрам всяких лодырей веселить... Я тебе что, клоун?
  Федька обижено шмыгнул носом.
  - Ладно... - смилостивился Денис. - Показывай, где тут у нас ванная комната.
  Интерьер умывальни состоял из старого кувшина, медного таза, обмылка с ароматом ландыша и толченого мела вместо привычной зубной пасты.
  - Батюшка ваш затеяли по новой моде водопровод в избу провести, старую умывальню сломать велели, а новую обустроить так и не удосужились, - поспешил с разъяснениями Федька при виде недовольной гримасы.
  Провалы в памяти молодого барина удивления у паренька уже не вызывали. Денис задумчиво поскреб пушок на подбородке, усмехнулся криво - привычную щетину по утрам можно надолго забыть! - и неожиданно присвистнул.
  - Это ж сколько я проспал-то?!
  - Как с полудня изволили почивать, так в беспробудстве и пребывали до самой зорьки. Иван Кузьмич настрого приказали не тревожить, сказывали, что сном и излечитесь скорее и сил наберетесь непременно.
  Денис, вглядевшись в зеркало, скептически фыркнул. Нет, жаловаться на новое тело, конечно, грех - вполне себе приятной наружности молодой человек, гибкий, стройный, и мускулатура некоторая имеется. Видно, что прежний владелец не чурался физических нагрузок. Но чтобы набрать привычные кондиции, немало придется пота пролить на тренировках.
  Перебросив полотенце через бельевую веревку, Денис отработал затяжную комбинацию: двойка прямых ударов в "голову" на скользящем полушаге, уклон-нырок влево под "руку", серия боковых в "корпус" с завершающим хуком в "челюсть" и кросс на отходе, пресекающий контратаку "соперника". Полотенце стоически перенесло яростный натиск, не издав ни звука. Лишь качнулось, раздумывая: а не свалиться ли в нокаут?
  Достойный противник. Невольный зритель оказался куда менее выдержан.
  - Это что было, барин? - округлив глаза от восторга, сдавленно прохрипел Федька.
  - Разминка, - недовольно буркнул Денис. - Весьма хреновая, надо заметить.
  Все оказалось намного хуже ожидаемого. Мозг отдавал привычные команды, но тело слушалось не ахти как - сказывалось отсутствие мышечной памяти. Впрочем, природная пластика имелась, резкость наличествовала, а все остальное приложится. Дело времени.
  Отмахнувшись от града назойливых вопросов, сердито спросил:
   - Сегодня опять бездельничать будем?
  Деятельная натура требовала новых впечатлений. Да и чего тянуть, скажите на милость? Чем скорее он отвоюет себе место под солнцем, тем лучше. Что это будет за место и с кем придется воевать за него, Денис пока не задумывался. Война план покажет. И избежать ее вряд ли удастся: реалии бизнеса двадцать первого века накрепко вбили одну простую истину - рынок небезграничен, и чтобы отхватить свой кусок пирога подчас приходится теснить других. Как правило, бесследно это не проходит.
  Федька безразлично пожал плечами.
  - Иван Кузьмич велели товар со складов развезти по лавкам, сами отбыли по делам неотложным ... Вам сказано доктора дождаться, они к обеду прибыть изволят непременно.
  Денис возмутился:
  - Еще чего! Давай собирайся в темпе вальса, поедем смотреть наши лавки.
  - Чего их смотреть-то? - философски вопросил Федька. - Лавки, как лавки, не хуже чем у людей.
  Наскоро позавтракав, поехали за скорым грузом. Склад оказался недалече, два квартала кривыми переулками. Сонная лошадка, лениво цокающая копытами по мостовой, даже проснуться не успела. Лишь хвостом вяло отмахнулась пару раз от назойливых слепней.
  Прибыли. Запакованный в два подозрительно легких короба товар был бережно погружен в коляску. Грузил, собственно, Федька, не допустив до такого ответственного дела молодого барина. Последний, впрочем, особо не протестовал.
  Тронулись. Мимо аптеки, сбитенной лавки, питейного дома. Денис с интересом озирал дореволюционный пейзаж. Добрались мигом, не плутая - Верхнеторговая площадь замыкала на себя все центральные улицы старинной Уфы. С трудом протиснувшись по краю мостовой - все пространство перед Дворянским собранием было занято роскошными экипажами - молодые люди подкатили к каменному зданию Гостиного двора.
  В лавке хозяйничал коротко стриженый крепыш годками едва старше прибывших. Держался он солидно, с достоинством, поздоровался без тени подобострастия.
  - Старший приказчик, в особом уважении у вашего батюшки состоит, - с ноткой зависти шепнул на ухо Федька. - Мишкой Хвостовым кличут.
  Денис благодарно кивнул - травить всем и каждому байку о внезапной амнезии особого желания он не испытывал. Мельком оглядел лавку. Ассортимент поражал воображение. Тут тебе и красочные открытки ручной работы, и кофейные наборы тончайшего фарфора с вязью иероглифов, рожок для молока с чеканной надписью "Бог питает и милует младень своя", чайница из опалового бирюзового стекла с рельефными изображениями китайца и китаянки, и...
  Словом, обилию милых безделушек, заполнивших стройными рядами дубовые полки обычной торговой лавки провинциального губернского городка, мог позавидовать любой антикварный салон двадцать первого века.
  Денис решил прогуляться по Гостиному двору. Кто его знает, выпадет ли еще возможность окунуться в быт прошлой эпохи? Порядка, как он понял, в этом деле нет никакого: огреют ненароком по голове посудиной стеклянной, глазом не успеешь моргнуть, как окажешься в ином времени. Бардачок-с, так сказать.
  Пока бродил по бескрайним коридорам торговых рядов, раскланялся с каким-то незнакомым знакомцем, поинтересовался здоровьем матушки важного господина, обратившегося к нему по имени, пообещал непременно передать поклон батюшке от подозрительной личности - бородатой, совершенно разбойничьего вида, и едва отбился от назойливого продавца сладостей из жженого сахара.
  О чудодейственной молнии, вернувшей ему дар речи, казалось, уже знала вся губернская столица. Судя по тому, что няньки поутру он в доме не застал, сия достойная особа усердно занималась своими основными обязанностями: просвещала местное население о чудесах господних.
  Завершив круг обозрения, с облегчением нырнул в дверь свой лавки. И едва не врезался в широкую, смутно знакомую спину.
   - Добром прошу: продай! - с нешуточной угрозой вещала спина. - Не гневи понапрасну, ты меня знаешь.
  - Решительно невозможно, - слышался из-за спины твердый, слегка взволнованный голос старшего приказчика. - Господин брандмайор отложить изволили в подарок для дочери, с жалования обещали-с выкупить непременно.
  Денис шагнул вперед. И сразу встретился глазами с давешней красавицей-брюнеткой. В руках она задумчиво крутила дамский стилет, с клинком острым и узким как жало, и изящной костяной рукоятью, увенчанной оскалом сказочного зверя.
  - Вот и купец удалой пожаловал, собственной персоной, - немедля переключил на него свой интерес неприятный посетитель. Им оказался ни кто иной, как Трофим, сын миллионщика. Отвесив издевательский поклон, он с насмешкой спросил: - Что ж ты, хозяин, холопам своим воли даешь непомерно? Доброму покупателю отказ творят беспричинно, червонцами брезгают... Вещицу забавную пожелал в подарок кузине приобресть, так нет - сказывают: рылом не вышел.
  - Напраслину возводите! - вскинулся от негодования Мишка. - Устал повторять: невозможно это, отложен стилет господином брандмайором.
  - Ну вот опять! - холодно констатировал Трофим. - Чином унижают, а мне это оскорбительно... Что скажешь в оправданье, купец?
  - Да ничего, - безразлично пожал плечами Денис. - Если хочешь - продам безделицу... Денег-то хватит?
  - Ты чего, немой, заговорил никак? - опешил Трофим.
  - Ты зачем сюда пришел: здоровьем моим обеспокоиться? Кинжал будем покупать или лясы точить?
  Смерив обидчика недобрым взглядом, отпрыск местного олигарха процедил сквозь зубы:
  - Сколько?
  - Тысяча, - безмятежно поведал Денис.
  - Чего - тысяча?! - прохрипел в изумлении Трофим.
  - Червонцев, - охотно пояснил новоявленный купец, раздвинув губы в язвительной улыбке. - Овес нынче дорог... - и с шутовской угодливостью вопросил: - Вам завернуть или в жо... так понесете?
  - За грошовую безделицу тысячу червонцев? Да ты сдурел, немой!
  - Не хочешь - не бери! Колхоз дело добровольное, - равнодушно ответил Денис.
  Трофим со злостью сплюнул на пол, открыл было рот, собираясь что-то сказать, но передумал, звучно лязгнув челюстью. Еще раз плюнул - смачно, с презреньем, - резко взмахнул рукой и выбежал из лавки, хлопнув на прощанье дверью.
  Денис лукаво подмигнул красавице-брюнетке.
  - Зря вы так с ним, - нахмурилась девушка. - Кузен характером далеко не ангел, вспыльчив безудержно и обид никому не прощает... Боюсь, несладко вам теперь придется.
  - Переживу как-нибудь! - беспечно отмахнулся Денис.
  Жестом попросив у старшего приказчика клинок, подкинул его в руке. Школе ножевого боя он учился у своих бойцов, мастером великим не стал, но кое-что умел. Дамский стилет запорхал меж пальцев верткой рыбкой, то угрожая острым жалом, то скалясь диковинным зверем.
  Краешком зрения ухватил неприкрытое восхищение черноокой красавицы. Мальчишки наблюдали за бесплатным представлением с открытыми ртами. Денис подбросил клинок в воздух, перехватил за лезвие и протянул рукоятью вперед.
  - Не побрезгуйте принять в подарок.
  - Вам не говорили, что это неприлично - делать подарки незнакомым барышням? - вспыхнула негодующим румянцем девушка и ехидно добавила: - К тому же столь дорогие!
  - Так в чем проблема? - обезоруживающе улыбнулся Денис. - Давайте познакомимся!
  - Ваша бесцеремонность поистине безгранична! - ледяным тоном отрезала красавица. - Надеюсь, что мой кузен сумеет привить вам правила приличия... Прощайте, господин наглец!
  Дверь вновь хлопнула - жалобно, с дребезжанием. Проводив задумчивым взглядом стройную фигуру рассерженной барышни, Денис недоуменно пробормотал:
  - Странные тут девчонки... Я, можно сказать, от чистого сердца, со всем почтением...
  - Барин, - прервал душевные терзания Федька. - А чего это вы такое с кинжалом вытворяли? Я даже в цирке такого не видал!
  Оставив вопрос без внимания, Денис бережно уложил стилет в пенал резного дерева.
  - Отправьте курьером на ее адрес, - жестко приказал он.
  - Но господин брандмайор будут недовольны, - залепетал Мишка. - Что они подарят своей дочери?
  - Шланг пусть подарит пожарный, - хмыкнул Денис. - Или водокачку...
  
  На улице их ждали. На безлюдном пятачке у черного входа Гостиного двора - здесь выгружали короба, здесь они и оставили свою пролетку - маячили, пританцовывая от нетерпения, три крепкие широкоплечие фигуры. И чуть поодаль, в сторонке, прятались под зонтиком от моросящего дождя знакомые барышни.
  - Ну что, немой, поговорим? - крепкая рука, ухватив за ворот, с силой дернула вперед.
  Денис уперся открытой ладонью в грудь Трофиму, гася рывок в зародыше.
  - Хулиганы...- озабоченно пробормотал он под нос.
  - Прекратите немедленно, кузен! - возмущенно прозвенел мелодичный голосок. - Это недостойно и подло! Их только двое, и один из них совсем еще мальчишка.
  Один из дружков местного заводилы оттеснил яростно брыкающегося Федьку к каменной стене. Постой, мол, отдохни, ты нам неинтересен.
  - Поговорим? - дохнул чесноком и злобой Трофим.
  Еще один рывок, жалобный треск рубашки, бешеные глаза противника и занесенный в молодецком замахе кулак... Денис резко убрал ладонь и, поддаваясь рывку, коротко ударил локтем в челюсть. Выждал мгновенье, глядя на поплывшего соперника, и для верности засадил в печень.
  Хорошо попал, на вдохе! Трофим рухнул на мостовую как подкошенный.
  - Ах ты, гад! - мелькнула слева тень.
  Денис нырнул под удар - на автомате, не видя атаки - и едва не нарвался, успев в последнюю секунду отдернуть голову и расслабить мышцы шеи. Но вскользь все-таки зацепило, и крепко! Любители, профессионалы так не бьют, вот и получай за самонадеянность.
  Отскочил назад, выжидая драгоценные мгновенья, приходя в себя, и очередную атаку встретил хладнокровно, жестким кроссом через руку. Нет ничего страшнее в драке, чем нарваться на встречный удар. Дружок заводилы разве что в воздух не воспарил, прежде чем оземь грохнуться рядом с товарищем.
  Нокаут.
  - Иди ко мне! - Денис ласково поманил третьего бойца.
  Тот отчаянно замотал головой: спасибо, я у стеночки постою. Мне и здесь хорошо.
  - Не хочешь поговорить? - искренне огорчился Денис.
  Видать, боец попался ему неразговорчивый. Но бегал быстро. Стоило Денису шагнуть в его сторону, как того и след простыл. Вместо него разразился излияниями Федька.
  - Как вы их, барин! - захлебнулся паренек от восторга. - Научите меня тоже?
  - Вот прямо сейчас и начнем! - недовольно буркнул Денис, озирая поле боя.
  Сзади раздался знакомый голосок.
  - Вы прекрасно боксируете, признаюсь честно: удивлена до крайности.
  - Откуда вы знаете бокс? - поразился в свою очередь Денис, разворачиваясь на каблуках.
  Черноокая красавица едва заметно повела бровью.
  - В столице он нынче в большой моде, весь свет с ума сходит по заграничной забаве... Но у вас манера иная, более... - барышня замялась, подбирая нужное слово.
  - Более эффектная, - поделился догадкой Денис.
  - Все-таки вы неисправимы! - тяжело вздохнула девушка и царственным жестом протянула руку: - Юлия Рябушинская.
  Целовать или жать? Изменница-память, неуклюже поворочавшись, выдала ответ: при первом знакомстве должно ограничиться легким пожатием пальцев - барышни имеют склонность падать в обморок при малейшем нарушении этикета. Тонкие пальчики нервно подрагивали в руке. Денис едва ощутимо прикоснулся губами к запястью. Нежный аромат фиалок, исходивший от атласной кожи, заставил учащенно забиться сердце.
  Обморок не последовал.
  - Денис... - настал его черед придти в замешательство: новую фамилию сообщить ему никто не удосужился.
  - Черниковы мы, - поспешил на выручку Федька. - Иван Кузьмич, купец известный, их батюшка будет.
  - Наталья Свиридова, - жеманно произнесла вторая девушка и слегка поморщилась от крепкого мужского рукопожатия.
  Поверженные противники напомнили о себе стонами и охами. Денис искоса оглядел панораму недавней биты.
  - Прошу простить меня, милые дамы, но не я явился причиной столь безобразного зрелища.
  Изяществу поклона мог бы позавидовать и опытный царедворец.
  - Мне так дюже понравилось! - простодушно заявил Федька.
  Девушки прыснули от смеха.
  Денис, отвесив сорванцу легкий подзатыльник, учтиво склонил голову.
  - С вашего позволения, милые прелестницы, мы откланяемся.
  - Заходите в гости непременно! - хором ответили барышни и, весело переглянувшись, вновь зашлись заразительным смехом.
  
  
  Глава третья
  
  Москва. 15 апреля. 2009 год.
  "Вниманию жителей столицы!
  Гидрометцентр объявил о штормовом
  предупреждении. Не рекомендуется
  покидать без особой необходимости...".
  (Прогноз погоды на ТВЦ)
  
  ***
  
  Уфимская губерния, 16 июня 1896 года
  
  Федька, застенчиво покраснев, скороговоркой поведал об Анютке и исчез на обратном пути. Денис свернул в незнакомый переулок - так показалось короче! - и очнулся уже на набережной. Присел на замшелый валун, любуясь чистыми водами Агидели, понаблюдал за рыболовной артелью, поражаясь размерам бьющихся в неводе рыбин, побросал камешки в реку, целя в стайку сонных диких уток.
  По соседству босоногая мелюзга гоняла береговых ласточек. Достанут бедолагу из норки, раскрутят с силой в руке и с радостным визгом запустят в небо. Лети, родная, наслаждайся полетом. Она и летит: пьяно, бездумно кувыркаясь, исходя в гневном крике. А мальчишкам все забава - хохочут звонко, да по голым ляжкам от восторга хлопают.
   Солнце парило в зените. Если бы не мальчишки, Денис еще долго бродил бы по окрестностям. Следуя подсказкам, до особнячка добрался сравнительно быстро. Удивился непривычной тишине: дворня ходила на цыпочках, крадучись, лохматый сторож, приветственно вильнув хвостом, бесшумно скрылся в конуре.
  Странно.
  Заглянул в столовую, прошел в гостиную. Ни души. Со второго этажа донесся едва слышный хрустальный перезвон. Поднялся по лестнице в кабинет, осторожно приоткрыл дверь. Иван Кузьмич с угрюмым видом сидел в кресле, отрешенно уставившись в одну точку. Наглухо задернутые шторы погрузили комнату в полумрак, под стать настроению хозяина.
  - Что случилось, батя?
  Денис ловко перехватил из рук купца кувшинчик с вишневой наливкой, отставив его на дальний край стола.
  - Разорили меня, сынок, вороги клятые до сумы довели! - отец с силой сжал тонкостенный фужер. - Без гроша мы с тобой остались, впору по миру идти, да подаяньем пробиваться.
  Стекло звучно хрустнуло, осколки брызнули в разные стороны. Не обращая внимания на кровоточащие порезы, он продолжал сокрушаться.
  - На кривой козе старого дурня объехали! Объегорили, словно несмышленыша!
  Купец грохнул кулаком по столу. Графинчик жалобно тренькнул, выплеснув наливку на полированную поверхность. Матовая лужица заискрила под мерцающим, неровным пламенем свечей.
  - Это надолго, - озабочено произнес Денис, устраиваясь напротив. - Бате кровь из носу нужна жилетка поплакаться... Что ж, подождем, нам не к спеху.
  - Дом заложил в пятнадцать тысяч, лавки в торговых рядах, маслобойню...- купец с безнадегой взмахнул рукой: - Все нечистому под хвост пошло, чтоб им пусто было! Чтоб их черти в аду жарили на сковородах огненных, в смоле кипящей без устали варили!
  Купец зацепил графинчик и шумно хлебнул из горлышка. Темно-рубиновая струйка скользнула по бороде. Вздохнул тяжело.
  - Как дальше жить, ума не приложу... - и вновь забормотал: - Дом в пятнадцать тысяч, маслобойня в двадцать пять...
  Делано зевнув, Денис равнодушно заметил:
  - Пациент начинает повторяться.
  - ... лавки по четыре тысячи!
  - На прошлом допросе, гражданин Черников, вы давали другие показания, - удивился Денис. - Лавки шли за десять тысяч скопом.
  - ... кожевенный цех!
  - Этой бяки я вообще не припомню.
  - ... пилораму хотел поставить!
  - Дельная мысль! Одобряю.
  - ... тебя женить!
  - А вот это зря! Здесь ты, батя, слегка погорячился.
  - ...уже и девку справную присмотрел!
  - Федьке отдадим, не пропадет.
  - ... одари геенной огненной отродье жидовское!
  - Стоп! - Денис громко хлопнул в ладоши. - Третий круг марафонского забега - это уже слишком! Давай-ка, батя, хлопнем наливочки и внятно, без истерик все расскажем.
  Он не издевался, нет. В минуты опасности нет места для жалости, решения надо принимать быстро, безошибочно. Злые слова ранят больно, обидно, но лучше ярость и злость, чем паника и безволие.
  С силой сдавив пальцами плечо отца, Денис жестко повторил:
  - Давай, батя, излагай все по порядку! И с самого начала, в подробностях.
  Купец ощутимо вздрогнул. Глянул мутно на сына, пожевал губами в раздумьях и глухо, отрывисто роняя фразы, повел сказ:
  - Прииск по случаю прикупил я в прошлую зиму. Добрый прииск, золото в тех краях издревле мыли. Ссуду взял под процент немалый в банкирском доме Полякова, последние портки заложил без оглядки. Мыслил, сладится дело скоро, долги покрою, тебя женю...
  - Так, батя, вопрос с женитьбой предлагаю считать закрытым! - нетерпеливо перебил Денис. - Не отвлекайся, продолжай.
  - Шнеер Абрашка, отродье бесово, меня под монастырь подвел, - горестно поведал купец. - Купил участок по соседству с пустой породой, а золотишко у моих артельных на "монопольку" # # 1 выменивал, особо не чинясь. Инженера горного, что прииском ведал, мздой совратил, да на свою сторону обратил ... И я, дурень старый, отчеты липовые за чистую монету держал, все ждал, что жила богатая откроется.
  # # 1 монополька (народное) - казенная водка
  Иван Кузьмич вновь вздохнул, тяжелее прежнего.
  - Ну а дальше? - подстегнул его Денис.
  - А что дальше... Мое золото Абрашка записывал в шнуровую книгу # # 1своего прииска - все чин по чину, с казной шутки плохи. И ведь что удумал стервец! Пустышку свою продаст за хорошие тысячи, а прииск мой заберет за долги - закладные-то в конторе банковской он загодя выкупил. Следом и остатнее с молотка пойдет: и дом, и лавки, и маслобойня...
  # # 1 Шнуровая книга - прошитая, пронумерованная казенная книга, в которую заносились данные о пробах, дневной добыче золота на прииске и пр. В этой же книге оставлял записи о нарушениях горный исправник. Раз в год книга сдавалась в Горное управление на ревизию.
  - Далее по списку идут кожевенный цех, пилорама и девка справная, - задумчиво пробормотал Денис. - Хотя нет, девку мы Федору обещали, здесь захватчику облом-с выйдет... Ты мне другое скажи: срок по закладным когда истекает?
  - Времени кот наплакал, на следующей неделе к оплате и предъявят, - понурил голову купец. - Мне бы полгодика продержаться, инженера честного на прииск поставить, да никто без заклада в долг не дает. А закладывать больше нечего. И жаловаться без толку - власти у них много.
   Денис глубоко задумался. Судя по всему, купец попал под банальный рейдерский наезд. Наглый, не завуалированный, но эффективный... И банкир Поляков, в чьей конторе ссуда бралась. Знакомая фамилия...Тьфу ты, ну конечно! Самуил Самуилович, Ротшильд российского розлива. Погорел на банковских махинациях, но Витте - министр финансов - вытащил его из дерьма. На государственные деньги. Ну, это как обычно: когда дела идут в гору, банки протестуют против вмешательства государства в экономику, а как прижмет - сразу же в бюджетный карман лезут.
  Идея возникла моментально - сказался богатый опыт в отражении рейдерских атак.
  - Сколько у тебя есть свободных средств? - вкрадчиво спросил Денис.
  Купец смущенно крякнул:
  - Чего - сколько?
  - Денег, спрашиваю, сколько сможешь набрать?
  - Да тысяч пять-семь наскребу, не более того... А ты к чему интересуешься, сынок? Иль удумал чего? - с надеждой в голосе спросил Иван Кузьмич.
  - Есть мыслишка одна, - отмахнулся Денис. - Погоди, не мешай, дай додумать.
  Все-таки не зная местных реалий можно запросто сесть в лужу. Поэтому схема должна быть простой и эффективной. Но что мешает разбавить ее технологиями следующего столетия?
  - Ты мне вот что скажи: этот Шнеер какими предприятиями владеет? Общую капитализацию # # 1 сможешь назвать хотя бы примерно?
  # # 1 Капитализация - стоимость компании в текущий момент по оценке рынка.
  - Чего назвать? - удивился купец.
  - Стоимость активов, - терпеливо разъяснил Денис.
  - Не понимаю тебя, сынок, уж больно мудрено ты изъясняешься, - с сокрушенным видом признался Иван Кузьмич. - Откуда только слова такие знаешь?
  В его комнате на втором этаже имелась приличная библиотека. Видно, прежний владелец тела был большой любитель литературы. Денис, не моргнув глазом, сообщил:
  - В книжке прочитал по финансам. Ты мне сам ее подарил, помнишь?
  - Это когда такое было? - изумился купец.
  - На прошлую пасху... вроде бы.
  Купец почесал бровь в великом сомнении.
  - Решительно не припомню такого казуса, ты уж не обессудь. Матушка покойная по большей части тебя книгами баловала, мне недосуг было твоим обучением заниматься.
  - Ну, может и матушка подарила, - не стал спорить Денис. - Сам знаешь, у меня после молнии все в голове перепуталось.
  - Может быть, доктора позовем? - обеспокоился купец.
  - В задни... не надо никого доктора! - рассердился Денис. - Говори толком, что в загашнике у нашего друга имеется?!
  - Какого друга? - вновь не понял купец.
  - Абрама Шнеера! - гаркнул Денис.
  - Окстись, какой он нам друг? Чтоб его перевернуло да грохнуло! Чтоб его дьявол прибрал поскорее... прости мне, господи, мои крамольные речи!
  Купец размашисто перекрестился. Денис глубокомысленно поддакнул:
  - Ну да, здесь я с тобой полностью согласный: таких друзей - за хрен, да в музей!
  И тут же кубарем покатился от оглушительной затрещины. Иван Кузьмич навис над ним разъяренным медведем.
  - Не много ли воли взял, сынок?! Слова непотребные речешь, отца родного в грош ни ставя! Не погляжу, что хворый, вожжами отхожу за милую душу!
  - Виноват, батя, исправлюсь! Честное пионерское! - подняв руки в примирительном жесте, торопливо заверил Денис. Кряхтя поднялся с пола, мысленно наказав себе следить за языком: другое время, иные нравы. - Но вернемся к нашим баранам... Ты так и не ответил, чем владеет наш визави... тьфу ты!.. в общем, ты понял, о ком я говорю.
  Бросив сердитый взгляд из-под кустистых бровей, Иван Кузьмич принялся сосредоточенно загибать пальцы.
  - Лесопильный цех, механические мастерские, кирпичный завод. Еще ресторация имеется модная, доходный дом дюжины на три нумеров и по мелочи кое-что. Тысяч на триста пятьдесят все потянет... Может и поболее.
  Не уступающие в диаметре говяжьим сарделькам конечности гнулись с трудом, заставляя хозяина морщить и без того напряженный от нерадостных мыслей лоб.
  - А форма собственности какая?
  - Чего - какая? - поперхнулся Иван Кузьмич.
  - Товарищество, акционерное общество, артель, - терпеливо пояснил Денис.
  - Они же спекулянты - все в звонкую монету обращают. Акционерное общество "Юго-восточное товарищество".
  Денис азартно подался вперед.
  - Биржа в городе есть? С фондовым отделом?
  Схема сложилась окончательно. Оставались мелкие штрихи.
  - Есть, как же ей не быть, - растерянно пробасил купец. Ход мыслей сына был для него тайной за семью печатями. - Аккурат рядом с Большой сибирской гостиницей и стоит... Нет, ты скажи: что удумал-то?
  - Позже все объясню! - раздраженно отмахнулся Денис. - Слушай, что необходимо будет сделать. Во-первых, извернись, но разыщи тысяч пятнадцать-двадцать сроком на неделю-полторы. Обещай любой процент, особой роли это сыграет: тут либо грудь в крестах, либо... ну, далее по тексту, это ты и без меня знаешь. Во-вторых, мне потребуется свой человек в типографии для... - он задумался на мгновенье и, пробормотав "это тебе пока рано знать", продолжил: - В-третьих, хоть из-под земли достань грамотного маклера, не связанного родственными узами с нашей разлюбезной братией.
  - С кем не связанного? - обескуражено уточнил купец.
  - С Изей Шниперсоном, - отвлеченно пояснил Денис, почесал в затылке и с надеждой в голосе спросил: - Телеграфный аппарат, что ленты печатает, раздобыть сумеешь?
  - Да где ж я его раздобуду? - искренне удивился Иван Кузьмич. - Они, чай, в лавках не пылятся, это тебе не фунт изюма на базаре сторговать.
  Денис придвинул кувшин с вишневой наливкой и, проигнорировав гневный взгляд отца, нацедил полный фужер. Пригубил, причмокнул, покачал головой.
  - Ладно, с этим разберемся. Как гласит народная мудрость, степень неразрешимости проблемы обратно пропорциональна толщине кошелька... Ну а с остальными-то вопросами как? Сможешь решить?
  Купец, в глубине души махнув рукой на непонятные высказывания сына, неуверенно произнес:
  - На недельку-другую деньги я займу, друзья в беде не оставят. В типографии, дай бог памяти, племяш Марии Ильиничны наборщиком трудится... - и удивленно искривил брови: - Ты же с ним с малых лет не разлей вода, неужто не помнишь?
  - Помню-помню... - поспешил заверить Денис. - И племяша помню, и Надежду Константиновну, и мужа ее, товарища Крупского, прекрасно помню... С маклером-то что?
  - Есть у меня давний знакомец. Хитрован известный, в аду с чертями торг вести будет, но слово свое крепко блюдет... Коль дело прибыльным окажется, с радостью ухватится, уговоров излишних не потребуется.
  - Вот и славно! - Денис отбил замысловатую дробь по столешнице. - И последний вопрос: финансовые газеты в городе издаются?
  - В городе - нет... Но из столицы раз в неделю специальным курьером "Биржевой вестник" шлют... - купец сделал неудачную попытку перехватить фужер у сына. В голосе прозвучали укоризненные нотки: - Не рано ли хмельным баловаться начал?
  Денис скорчил выразительную гримасу: отвяжись, мол, не видишь - думаю! Терпкая горечь вишневой настойки окончательно связала несложную конструкцию предстоящей спекуляции.
  - В Петербурге родственники у него есть?
  - У кого?
  - У Шниперсона нашего.
  - У них везде родственники имеются, - тяжело вздохнул Иван Кузьмич. - Дядя родной немалую должность в Петербургско-Азовском банке занимает. Брат в особенной канцелярии Министерства финансов служит.
  - То, что нужно! - удовлетворенно потер ладони Денис. - Ну что, батя, будем делать им маленькую бяку? Полный цимес, так сказать, и аллес капут.
  - Чего делать? - вконец растерялся купец.
  Денис, заговорщицки оглянувшись по сторонам, наклонился к отцу:
  - А вот что...
  
  Всю следующую неделю Иван Кузьмич ходил, словно его пыльным мешком из-за угла приголубили. Размеренная, устоявшаяся жизнь вдруг обрушилась водопадом событий. Вот он голову и потерял в растерянности великой.
  Последний раз такое потрясение случилось, когда его любимого первенца едва не затоптал племенной бык. Слава богу, выжил тогда малой, телом не пострадал, но речи лишился в одночасье. И духом надломился: угрюмым стал, нелюдимым. Благо, что к чтению пристрастился, в книгах ученых себе отдохновение нашел.
  Когда выяснилось, что закладные выкуплены его конкурентом, племянником всесильного Полякова, Иван Кузьмич пал духом. Хоть и грешен он - а кто, скажите на милость, нынче без греха? - но такой подлости от судьбы купец никак не ожидал. Мало того, что новую ссуду не возьмешь, так жди в любой момент каверзы от хитрого и бесчестного племени.
  Затем Дениску едва не убило молнией. Почернел, осунулся купец от горя, да вильнула хвостом судьба-злодейка, чудо дивное явила: заговорил первенец, избавился от многолетнего недуга. Ему бы свечку в церкви поставить, да возблагодарить всевышнего со всем усердием, но суета и неурядицы не оставили и капли свободного времени.
  Наказание не заставило себя ждать - вскоре последовал жестокий завершающий удар. Вернувшийся с прииска доверенный приказчик доложил о результатах тайной ревизии, выявившей неприглядную картину воровства на золотом руднике. Купец окончательно впал в прострацию, в душе распрощавшись со всем своим капиталом. Впору руки на себя наложить, да грех это великий, позор несмываемый на весь род ляжет.
  Потому-то и принял он безропотно предложенную сыном комбинацию, слабо доступную в понимании, по-иезуитски коварную и беспощадную. Иван Кузьмич хмыкнул в бороду, покатал незнакомое словечко на языке. Комбинация. Где Дениска их находит только, выражения эти нерусские? Впрочем, то не диво, до книг он всегда охоч был безудержно.
  Вновь задумался Иван Кузьмич, вспоминая события последних дней. Дениска пропадал ни свет ни заря, возвращаясь лишь поздней ночью - уставший, похудевший и злой, что пес цепной. Не подступишься, а дело страдает. Стеснялся купец переспрашивать у сына, что иное слово означает. Иное угадывалось интуитивно, но, бывало, смысл ускользал, что налим верткий из садка рыбацкого.
  Ухватив себя за бороду, Иван Кузьмич потеребил ее привычно, огляделся по сторонам и рявкнул зычно, подзывая Федьку:
  - Поди-ка сюда, оглоед!
  Сорванец, с беззаботным видом бредущий по двору, испугано вздрогнул и выпустил из рук истошно голосящую курицу. Пригладил непослушные вихры, приблизился степенно и с независимым видом вопросил:
  - Звать изволили, барин?
  - Нет, почудилось тебе! - недовольно буркнул купец. - Ты Дениску не видел? Куда он запропал, неугомонный?
  Расправив крылья, голосистая птица устремилась к дверям сарая, оставляя за собой пыльный шлейф.
  - В типографиях они заседают, ворожат чего-то с дружком своим.
  - Ночь на дворе, - удивился купец. - Они там что, ночевать удумали?
  - Мне не докладываются, барин, - нахально заявил паренек.
  Засопев в гневе - а не угостить ли наглеца хорошей оплеухой? - купец раздраженно буркнул:
  - Ты, часом, не ведаешь, что за диво такое: фри-флоат?
  Наткнувшись сослепу на миску с водой, курица опрокинула ее на мирно спящую собаку. Дворовой пес очумело вскинулся, заливаясь хриплым лаем.
  - Количество акций находящихся в свободном обращении, - с гордостью отчеканил сорванец.
  - Отколь знаешь?
  Можно подумать, он что-то понял из ответа! Скрывая смущение, купец ухватил сучковатую палку, размахнулся от плеча и ухнул, что есть силы. Дворняга ловко увернулась, обиженно взвизгнув.
  - Денис Иванович поведали! - похвастался Федька. - Еще обещались на кулачках хитростям разным обучить, они в этом деле горазды преизрядно.
  Коряга со свистом залетела в открытую дверь летней кухни. Пес с глухим, недовольным ворчанием улегся на подстилку. Пернатая живность совсем страх потеряла, произвол творит, бесчинствует безнаказанно, а он виноватым остался. Впору и обидеться на собачью жизнь.
  - Самое важное дело, - недовольно пробурчал купец. - Ума на двоих, что у курицы безмозглой, так и крохи остатние повыбьете друг другу... А что такое схема, ведаешь?
  Давеча Дениска огорошил очередной просьбой: вынь да выложи ему человека лихого, отчаянного, по столбам гладким лазить умелого. На кой ляд он ему сдался? И схему телеграфных линий в лепешку разбейся, но отыщи. И без этого забот полон рот, умом того и гляди тронешься скоро, так нет - исполняй что велено, и вопросов лишних не задавай.
  Иван Кузьмич сплюнул от досады, в сотый раз помянув нечистого. Много загадочного обнаружилось в сыне, правду старики про тихий омут молвят. Другим стал Дениска, изменился в одночасье. Не тихий и скромный молодой человек, что в увечности своей кроме книг да церкви иной отрады не ведал, а... Купец вновь затеребил бороду, подыскивая подходящее слово.
  Еще и Федька масла в огонь подлил, взахлеб рассказывая о потасовке с ногаревскими. Встречал купец этих парней в кулачной "стенке", иной раз по перволедью и сам забавой молодецкой не брезговал. Иван Кузьмич покачал головой в удивлении немалом: ногаревские бойцами не последними слыли. Как только Дениска с ними управился в одиночку?
  Чудеса!
  - Это, барин, такая вот штука...
  Федька сложил из пальцев непонятную загогулину, оглядел ее скептически и, подумав немного, оттопырил мизинец в сторону.
  - Какая - такая? - сердито засопел купец.
  - Врать не буду, барин, сам не знаю, - виновато потупился паренек. - Дениса Ивановича попытайте, он скажет.
  Попытаешь его, как же! Третьего дня выдал пятнадцать целковых лихим парням. На дело. Бог с ними, с деньгами: снявши голову, по волосам не плачут. Но ты отцу-то родному разъясни, что за дело такое тайное! Разъяснил, называется... Это, говорит, батя, информационная диверсия будет. Иван Кузьмич вздохнул огорченно. Тех слов чудных, надо думать, и дьякон ученый не слыхивал.
  Вчера знакомца старого, что на бирже маклером служит, насилу в гости зазвал. Оплошал купец при разговоре, обмолвился ненароком, мол, Дениска прожект имеет по финансовой части, пособить просит в малом. И дивиденд сулит нехилый.
  Хоть и надежный друг Василий Прокопьевич, к словам тем с опаской отнесся - мальцу какая вера! - отнекиваться начал, на занятость ссылался. Насилу уговорил его Иван Кузьмич, поросем молочным соблазнил, да наливкой доброй, урожая прошлого.
  Дениску поначалу друг-маклер вполуха слушал, в спеси своей непомерной ехидства не скрывая, но... Иван Кузьмич хмыкнул в бороду удовлетворенно, застолье упомнив. Хоть и грех это, но гордость тогда за сына взяла. Василий Прокопьевич прожект дослушал, да и так и застыл с открытым ртом, о жарком позабыв. И когда прощался честь по чести, физиономия разве что от довольства не лоснилась.
  Словом, выглядел старый друг, как заметил Дениска, малость охреневшим.
  - Ты, часом, не ведаешь, что сие значит: "охреневший"? - очнувшись от воспоминаний, вкрадчиво спросил купец.
  Федька, всецело занятый суматохой, что поднялась в летней кухне, пояснил отвлечено.
  - А ну брысь отсюда, негодник! - рассердился купец, не забыв угостить охальника добрым подзатыльником. - Совсем распустились, пороть вас некому!
  Вчера за сыном заезжала в рессорной коляске красивая молодая особа - племянница самого Михаила Рябушинского. Приглашала покататься Дениску и смотрела на него влюбленными глазами.
  Иван Кузьмич с тайной надеждой, боясь отпугнуть удачу, перекрестился: вот бы с кем породниться! Глянул на закатное небо - пора и почивать. Завтра будет трудный день: завершающая фаза "Операции Ы".
  И откуда Дениска только словечки такие берет?
  
  
  
   ***
  
   Уфимская губерния. 22 июня. 1896 год.
   Александровская улица. 09-00.
  
  - Сенсационная новость! Специальный курьерский выпуск "Биржевого вестника"! Раскрыт очередной жидо-масонский заговор! Арестованы главные фигуранты! Только пятьдесят номеров! Налетай - покупай!
  Конопатый мальчуган, размахивая зажатой в кулак газетой, бежал по Александровской улице в направлении Уфимской биржи. Свора кудлатых дворняжек, радуясь бесплатному развлечению, с громким лаем сопровождала курьера, норовя ухватить его за пятки.
  Городовой Омельянчук поднес было свисток ко рту, надувая щеки, но мельком отметив тусклую медь номерной бляхи разносчика, махнул рукой: "Нехай себе, видать брата подменяет. Но старшине артельному выговор устрою - нельзя по закону мальцов к службе ставить".
  Мальчишку окружила толпа горожан. Мелочь сыпалась в холщовый подсумок, газеты рвали из рук. Спустя пять минут курьерский выпуск был раскуплен. Опоздавшие тянули шеи, пытаясь ухватить текст новости из-за
  Заглянув через плечо знакомого купца, увлеченно читавшего "Вестник", Омельянчук профессионально выделил фамилии арестованных. " Поляков...Шнеер...Уринсон...Шнеер... Черт, у меня же бумаг абрашкиных на сто семьдесят пять целковых лежит! На старость отложенных. Если братьев евойных схватили, то и за нашего Шнеера примутся".
   Городовой свистнул одного из босяков, крутившихся рядом:
   - Бегом ко мне домой и скажешь Марфе Петровне, чтобы все бумаги "Юго-восточного товарищества" несла к маклеру. Пусть срочно продает. Все запомнил? Тогда, дуй быстрей! Одна нога здесь, другая - там.
   Страж порядка проводил убежавшего посыльного задумчивым взглядом: оставалось надеяться, что малец ничего не напутает. Покидать пост было рискованно, слишком уж зверствовал с утра начальник управления. Еще позавчера замолчал телеграф, и ремонтная бригада уже третьи сутки не может найти причину неисправности. С вечера, по городу поползли слухи о возможных погромах, но о причинах не было слышно ни звука. Молчали и осведомители. Всю полицейскую управу перевели на усиленный режим.
   Омельянчук заметил направляющегося к нему сына купца Черникова. "Повзрослел мальчишка, после случая с молнией. И взгляд изменился - как дробовик заряженный навел" - заинтересованно, взглядом бывалого охотника, отметил он.
   - Здравствуй, дядька Архип.
   - И тебе не хворать.
   - Куда мальчонку-то отправил? Побежал, как ошпаренный.
   Городовой замялся. Оглянувшись по сторонам, горячо зашептал:
   - Шнеера за микитки брать будут. А у меня бумаг евойных полно.
   - Продать решил?
   - Ну, да. Сейчас все купцы сполошаться, и к вечеру по полтине за рупь не получишь.
   Теперь задумался уже Денис. Наказать Шнеера и помочь отцу - дело хорошее, но не хотелось, чтобы страдали посторонние. Да и городовой был ему симпатичен - никакого сравнения с родными ментами. За неделю, проведенную здесь, Денис успел оценить профессиональные качества рядового стража. А о человеческих ему рассказывал Федька. И про то, что подношений не принимает, и как босоту леденцами с невеликого жалованья угощает...
   - Слушай внимательно, дядька Архип - два раза повторяться не буду. Все, что продашь поутру, в обед откупишь обратно. Когда давать будут не полтину, а по двадцати, может даже по десяти, копеек за рупь бумаги. Откупишь на все деньги. Но, к концу торгов, чтоб ни одной бумаги у тебя не осталось! Запомнил, дядька, не напутаешь? - Денис дождался ответного кивка ошеломленного городового. - Но, чтоб ни одной живой душе, иначе - пиши, пропало!..
  
   ***
  
   Уфимская губерния. 22 июня. 1896 год.
   Товарно-фондовая биржа. 14-00.
  
   Биржа не гудела, нет. Она орала и вопила, как ведьмы на шабаше в Вальпургиеву ночь. Обезумевшие маклеры судорожно размахивали руками и пытались перекричать друг друга охрипшими голосами. Как только стало известно содержание курьерского выпуска "Вестника", фондовый отдел превратился в вавилонское столпотворение. К обеду торги по бумагам "Юго-восточного товарищества" прекратились - покупателей не было.
   Председатель биржевого комитета Яков Моисеевич Левензон счастливыми глазами смотрел на обрывок телеграфной ленты, доставленной срочным посыльным. Телеграмма была подписана его давнишним агентом. Журналист-проныра, печатавшийся под псевдонимом Северский, имел прямые источники в высших кругах. Текст депеши расплывался перед глазами и читался урывками: "Высочайшие извинения...банкир Поляков... зпт... его товарищи облыжно оболганы... принят Зимнем дворце... тчк... обласкан императорскими милостями...".
   Он протянул телеграмму своему собеседнику, маленькому господину с хитро бегающими глазками и редким пробором на лысеющей голове.
   - Что скажешь?
   Ответ последовал практически мгновенно:
   - Надо начинать скупку. Когда все спохватятся, будет поздно!
   - Ты выяснил, кто это затеял?
   - Пока нет, но... сейчас это уже неважно.
   - Ты, Абрам Иосифович, кому-то дорогу перешел.
   Шнеер с показным безразличием пожал плечами. Мешковатый костюм сморщился еще сильнее, подчеркнув узкие плечи владельца.
   - Не впервой. В этот раз - нам на руку пришлось.
   С этими словами он кивнул на депешу.
   - Повезло...
   Последние часы градус настроения председателя биржевого комитета был на точке замерзания. Он успел скинуть малую часть принадлежавшего ему пакета акций "Юго-восточного товарищества" по семьдесят пять копеек. В последние минуты не давали даже и пятнадцати. Убытки исчислялись тысячами. И вот он - нежданный и радостный поворот. Мозг прожженного спекулянта защелкал деревянным стуком бухгалтерских счет.
   - Подойдешь к Лазарю Соломоновичу и скажешь, чтобы начинал скупать. Только, действуйте очень осторожно. Нашим - ни звука!
   Молча кивнув, Шнеер бесшумным шагом покинул кабинет, плотно притворив за собой тяжелую дверь.
   Через час текст телеграммы стал известен последнему бродяге в городе. Акции "Юго-восточного товарищества" шли за полтора номинала от прежнего и уверенно двигались к двум рублям. К полудню следующего дня эксперты - криминалисты полицейского управления Уфимского губернии выдали заключение о подложности специального выпуска "Биржевого вестника" и телеграммы, подписанной журналистом Северским. "Юго-восточное товарищество" рухнуло на шестьдесят пять копеек за рубль номинала.
  
  
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  
   Москва. 15 апреля. 2009 год.
   "Глава нефтяного холдинга "ЮКОС"
   Михаил Ходорковский встретился в
   Кремле с президентом Дмитрием
   Медведевым. Подробности беседы
   нашим корреспондентам неизвестны,
   но биржа отреагировала резким
   снижением курса акций...".
   (новостной российский канал РБК)
  
   ***
  
   Уфимская губерния. 22 июня. 1896 год.
   Частный особняк.
  
   Тусклый свет керосиновой лампы с трудом отгонял угрожающие тени, чьи бесплотные лапы жадно тянулись к столу. Волчий вой, прилетевший вместе с ветром из-за городских окраин, вызвал в ответ яростный лай дворовых собак. Монотонный шум дождя на мгновенье прервался раскатами грома. Яркая вспышка молнии, осветив на секунду кабинет, добавила красок к живописной картине " Дележ добычи после разбойничьего набега". Именно такое чувство рисовало воображение при виде двух мужчин, подводящих итоги биржевой спекуляции.
   - Итак, батя, давай считать.
   Денис выкладывал на полированную поверхность стола плотные пачки ассигнаций.
   - Может, в банк сдадим, под охрану? - неуверенно спросил Иван Кузьмич. - Ведь страсть, какие деньжищи!
   Он испуганным взглядом смотрел на растущую гору.
   - Чтобы каждая собака в городе знала, сколько у тебя денег неизвестно откуда взялось?
   - И то верно. Да, чуть не забыл! - Купец возбужденно хлопнул себя по лбу. - Дядька Архип, городовой наш, низкий поклон тебе передавал.
   Денис удовлетворенно хмыкнул:
   - Значит, послушался совета. Ну и славно - хорошим людям всегда приятно помочь.
   С сомненьем повертев в руке массивную ручку, он обмакнул ее в чернильницу. Перо противно заскрипело по желтоватой бумаге, оставляя за собой небольшие черные кляксы.
   - Давай считать, что у нас получается. Пять тысяч собственного капитала и двадцать - заемного. Средний ценник покупки около двадцати копеек за акцию. Средний ценник продажи почти рубль сорок. Все это - за вычетом маклерского процента. Общий итог: сто семьдесят пять тысяч, как одна копеечка.
   - До сих пор не могу поверить, сынок, что ты смог такое удумать. Такие капиталы даже удачливые купцы долгие годы зарабатывают! - с явной гордостью за сына произнес купец.
   Денис откинулся на спинку кресла и с хрустом размял затекшую спину.
   - Минусуем двадцать тысяч заемных, пятьдесят тысяч на выкуп закладных, и...под какой процент была взята ссуда?
   - Под десять, чтоб им пусто было!
   Купец звонко хлопнул ладонью по столу. Несколько пачек ассигнаций подпрыгнув в воздух, скатились на пол.
   - Значит еще минус пять. Итого: в чистом остатке сто тысяч. Неплохо, за неделю работы!
   Перо вонзилось под расчетами завершающей кляксой.
   - А что дальше будешь делать, сынок? - осторожно спросил Иван Кузьмич. - Дело свое будешь открывать, али как?
   - Дело?..
   О дальнейшем Бесяев еще не задумывался. Можно было с комфортом устроиться и в этом мире. Уехать за границу, чтобы вдали пережить все потрясения, ожидающие его родную страну. Жениться, воспитывать детей и наслаждаться жизнью.
   Имея стартовый капитал и зная ключевые моменты истории, обеспечить безбедное существование себе и потомкам. И в старческой ностальгии жестоко сожалеть о том, что когда-то в жизни была возможность изменить историю. Но, будет уже поздно. А чтобы иметь возможность влияния, нужны деньги. Очень большие деньги. И на бирже их не заработаешь.
   Дениса всегда смешила фэнтэзи, в которой главный герой, оказавшись в прошлом, зарабатывает состояния биржевой игрой, используя котировки будущего. Достаточно лишь нескольких прибыльных сделок, совершенных подряд, как на хвосте удачливого спекулянта повиснет Securities and Exchange Commission - надзорное агентство правительства США по ценным бумагам; либо аналогичный орган надзора за биржевой деятельностью в других государствах. Или нарисуется беспощадный маркет-мейкер - смотрящий за рынком - и сожрет с потрохами любого дилетанта, владеющего хорошими суммами. Известен случай, когда один из игроков всерьез оправдывал свое везение знанием из предстоящих эпох. Результатом было тюремное заключение за использование инсайдерской информации, хотя и не смогли этого доказать.
   Вспомнился и хрестоматийный пример восьмидесятых, когда индекс доу-джонса рухнул без всяких видимых причин. Ни тогда, ни позже, внятных объяснений этому не последовало. Но по рынку бродили упорные слухи: один из Центробанков решил поиграться и был жестоко наказан - чтобы другим неповадно было.
   Даже имея котировки на двести лет вперед, дилетант имеет шансы мизера с тремя тузами в прикупе... А если суммы очень хорошие, то тут уже выйдет на сцену настоящий кукловод. Сказки про Сороса и Баффета хороши на обывательском уровне. Важно, кто стоит за ними. А стоят Ротшильды, Морганы, Рокфеллеры, Гольдманы... Правильные пацаны - как метко окрестил их один из экономистов будущего.
   Эти пацаны могут поставить президентом крупнейшего государства конченного олигофрена. Или лицо чернокожей национальности. На их деньги развязывались войны, совершались революции и строились сталинские пятилетки. И выиграть у них практически невозможно. Даже обладая их же оружием. Оружием, которое они еще не изобрели...
   - Давай лучше вот о чем, - оторвался от воспоминаний Денис. - Виды, какие на урожай?
   - Так, засуха же. Дождей не было совсем. А осенью еще и мороз озимые прихватил. Недород, скорее всего, будет - требования на товарный хлеб большие ожидаются.
   - А как купцы урожай скупают?
   Денис взял в руки кувшин. Полюбившаяся вишневая наливка замерцала гранатовым отблеском в неровном свете лампы. Купец грозно нахмурился, но продолжил:
   - Знамо как. Покупщики, либо мельничные, либо от торговых домов, покупают на хлебных базарах, иногда - прямо у окраины города, чтоб крестьяне цену не узнали. Крупные латифундии сами на биржу выходят или в хлебные конторы при железных дорогах сдают. Есть и те, кто не продает, а на вино пережигает...
   Рассуждая о привычных для него делах, он преобразился. От неуверенности последних дней не осталось и следа.
   - А есть хорошие знакомцы в другом банке, не местном?
   - Фрол Спиридонович, дядька по матушкиной линии, в Самаре главным будет. В Крестьянском поземельном банке.
   Денис поднял фужер, покрутил его в руке и с наслаждением вдохнул вкус молодого вина.
   - А что ж ты к нему не обратился, когда прижало?
   - Так он лечиться всегда в это время уезжает. На воды. Сейчас, аккурат, должен был вернуться.
   Иван Кузьмич посмотрел на сына, с блаженством потягивающего напиток, и потянулся к графинчику.
   - Да ты спекуляцию хлебную никак затеял?
   - Ее, родимую, ее, - задумчиво почесал лоб Денис - А про фьючерсный контракт ты, батя, конечно же, не слышал?
   Купец обреченно вздохнул - о спокойных днях можно было и не мечтать.
   - И большую ссуду хочешь взять, сынок?
   Денис внимательно посмотрел на отца. На его лице не дрогнул ни один мускул.
   - Миллионов десять.
   - Да куда такие-то деньжищи?! - ошеломленно выдохнул Иван Кузьмич.
   - Знаешь, отец, есть у меня одна мечта. Точнее их у меня много. Но это - первая.
   - Ты про эту девушку? - догадливо оживился купец.
   Денис с усмешкой пригубил вино и сказал:
   - Нет. Не про девушку...Через несколько лет один немецкий банк даст тридцать миллионов долларов японскому правительству. На эти деньги Япония начнет войну с Россией. И я очень не хочу, чтобы это произошло.
   - Какой банк?! Какие доллары?!
   Ответ последовал невпопад:
   - А может... и про девушку...
  
  
   ***
  
   Уфимская губерния. 26 июня. 1896 год.
   Городской парк. 23-15.
  
   В летние каникулы курсистки аристократического заведения княжны Оболенской вмешалась любовь. Юлия Рябушинская последние дни жила как во сне. Она понимала, что увлечена сыном провинциального купца, но ничего поделать с собой уже не могла. И не хотела.
   После смерти отца опеку над богатой наследницей взял ее родной дядя - Павел Михайлович. Молодая, красивая и прекрасно образованная девушка была лакомым кусочком для донжуанов всех мастей и сословий. Постоянно окруженная назойливым вниманием светской молодежи Петербурга, Юлия попросту сбежала в российскую глубинку, воспользовавшись неоднократными приглашениями погостить от дальнего родственника, уфимского заводчика Ногарева.
   Первое время она просто наслаждалась неторопливой скукой южно-уральской губернии. Даже неуклюжие ухаживания ее кузена не могли нарушить умиротворенного состояния. Малоприятный тип. Девушка засмеялась - вспомнилась фраза Дениса, когда она вслух отслеживала родственную связь со своим кузеном. Как он сказал? Двоюродный шакал троюродного верблюда? Смешной он. И милый...
   Юлия уже в который раз подергала за рукав своего молчаливого кавалера.
   - Смотри - звезда падает!
   - Надо желание загадать.
   Третья фраза за вечер.
   - Я загадала!.. Еще одна! Теперь твоя очередь...
   - Не молчи! Когда ты молчишь - мне грустно...
   От молчаливого нежного ответа зеленых глаз перехватило дыхание.
   - А эта звезда как называется? Ты про нее пел?..
   - Завтра уедешь, и целый месяц мы не увидимся...
   - Ты опять молчишь!..
   Когда ее кузен набросился на Дениса, она испугалась. Но, даже тогда успела заметить его необычную пластику. Что-то в ней было от балета. В прошлом году столичные подружки завлекли Юлию на новую спортивную забаву: английский бокс. Крепкие молодые люди, одетые в цирковое трико, неуклюже прыгали друг перед другом, смешно задирая вверх подбородок. Подружки были в восторге, но ей не понравилось.
   Денис боксировал по-другому - красиво. И слово красивое. У него много интересных выражений. И сам он необычный. Правда, очень застенчивый...
   - Не вернешься через месяц - я уеду!
   - Куда?
   - В Петербург. Осенью экзамены.
   - Я приеду к тебе.
   - Поклянись!
   - Клянусь.
   - Не так!
   - Чтоб я лопнул!
   - Не надо... не лопайся...
   - Ты опять молчишь?!..
   Сегодня подружка увлекла их в модный салон. Было чудесно. Пили шампанское, танцевали, играли в фанты и музицировали. Говорят, в этом салоне частенько пел сам Шаляпин. Юлия тоже исполнила свой любимый романс. Интересно, он догадался, что она пела для него? А потом ему достался фант: рассказать смешной стих.
   Но Денис почему-то отказался. Она сделала вид, что обиделась на него. Тогда он попросил гитару. И спел. Какая красивая песня! Правда, о таком композиторе - Ди Милано - никто почему-то не слышал. Но итальянцы всегда были прекрасными музыкантами...
   - Тебя, в самом деле, молнией ударило?!
   - Да...
   - Бедненький!.. А что потом?
   - Ты появилась.
   - Не смейся надо мной!.. Лучше спой еще что-нибудь...
   - Ты опять молчишь!..
   Ласковое прикосновение к щеке и грустная, милая улыбка...
   - Напиши мне.
   - Я не умею.
   - Ты опять смеешься?!..
   - Мне пора.
   - Приезжай поскорей!..
   Огромная зловещая луна мрачно повисла над пустынной улицей, заливая мертвенно-бледным светом ночной пейзаж. Неясный силуэт в темном окне обернулся и прощально помахал рукой. Сердце забилось в радостном томлении. Забравшись в холодную постель, Юлия свернулась котенком под пуховым одеялом и тихонько запела:
  
   Под небом голубым
   Есть город золотой
   С прозрачными воротами
   И яркою звездой...
  
   Ну, когда же он приедет?!..
  
   ***
  
   Уфимская губерния. 27 июня. 1896 год.
   Частный особняк.
  
   - Документы готовы? - спросил Денис, пробегая глазами по списку.
   - Губернская канцелярия печать поставила.
   - Что еще забыли?
   - Да вроде, ничего, - пожал плечами Иван Кузьмич...
   Подготовка к вояжу в Самару заняла несколько дней. Во-первых, нужно было зарегистрировать новую компанию - третья гильдия купца не дозволяла заниматься оптовыми сделками. За небольшие подношения регистрацию провели в считанные дни. Назвали незатейливо: торговый дом "Черников и сын"...
   - За сколько доберемся?
   - Почти двое суток плыть.
   Купец отправил в рот очередной кусочек севрюжьего балыка и расплылся в довольной улыбке. Отрезав толстый ломоть от пшеничного батона он узватил крынуку с парным молоком.
   - Перекусил бы на дорожку.
   - Спасибо, батя, не хочется.
   В дверь залетел взъерошенный Федька, едва не споткнувшись об порог. Негромко выругавшись, он торопливо доложил:
   - Барин, там костюмы принесли.
   Денис привычно показал ему кулак. Сорванец ухмыльнулся и понятливо закивал головой...
   Гардероб обновился кардинально. Современная мода - кургузые пиджаки и зауженные, в обтяжку брючки - вызывала нездоровый смех. После долгих споров и нескольких поправок в эскизах - обнаружилась неожиданная способность к рисованию - местный портной взялся за дело. На примерке портной опять бурчал, но - уже одобрительно.
   Требовалось также подобрать новых работников для предстоящей комбинации. Имеющихся в наличии у купца явно не хватало. Решили привлечь и Федьку - юный по годам сорванец отличался смекалкой и взрослой рассудительностью.
   - Федор, купонные книжки отпечатали?
   - Через два дня обещали, Денис Иванович.
   - Ты хоть пирожок скушай, - опять вмешался отец. - С печенкой заячьей. Пальчики оближешь!
   Купец стукнул ложкой по руке Федьку, потянувшегося к блюду с выпечкой. Деревянный стук по столу возвестил о неудавшейся попытке - сорванец радостно заталкивал в рот горячую сдобу.
   - Прибью! - пригрозил ему Денис. - С артельными старшинами связался?
   - С местными договорились. Оренбург на себя Мишка возьмет. В Самарскую губернию через три дня выедем.
   Федька торопливо дожевал пирожок и потянулся за следующим.
   - Смотри, без покупщиков вся затея коту под хвост пойдет.
   - Не переживайте, барин, дело знакомое.
   Поймав вопросительный взгляд сына, купец подтвердил:
   - Они у меня третий год зерном занимаются. Каждую мелочь изучили.
   Еще раз просмотрев список, Денис предложил:
   - Ну, что присядем на дорожку?..
  
   Меланхолично наблюдая за пенной струей за бортом парохода, он обдумывал еще одну возникшую проблему. С какого бока к ней подступиться? Или оставить все, как есть? И плыть по течению... Юлия... Денис не ожидал от себя столь пылкой влюбленности. ТАМ отношения были другие. Украл, выпил - в тюрьму. Выпил, потанцевал - в постель. И забыл. Только номер в записной книжке телефона. Девушка не танцует? Миль пардон - ищем дальше... Танцующих хватало...
   Удивляло и другое. Собственное косноязычие. ТЕ слова, привычные, сложившиеся, в этом времени казались неуместными.
  
  
  
  
   ГЛАВА ПЯТАЯ
  
   Окрестности аэропорта J.F.K.
   США, Нью-Йорк. 15 апреля. 2009 год.
   "...Мы ведем прямой репортаж с места
   крушения правительственного лайнера. Место
   трагедии оцеплено сотрудниками ФБР, ЦРУ и
   АНБ. Пока еще досконально не известно,
   находился ли на борту президент
   Соединенных Штатов...".
   (прямой эфир агентства Си-Эн-Эн).
  
   ***
  
   Самарская губерния. 01 июля. 1896 год.
   Дворянская улица. Крестьянский
   поземельный банк.
  
   Управляющий Самарского отделения Фрол Спиридонович Вощакин задумчиво рассматривал разложенные на столе кабинета бумаги. Он помнил Дениса - сына его родного племянника - совершенно другим: застенчивым, худеньким юношей, которого кроме книг, казалось, ничего не интересовало.
   Сейчас же перед ним сидел молодой хищник прожорливой купеческой стаи, с уверенным и насмешливым взглядом ярко-зеленых глаз. Где-то внутри возникало ощущение, что молодой человек знает намного больше, чем хочет показать. И уж точно больше его самого - прожженного финансиста конца девятнадцатого столетия.
   Переговоры длились уже больше трех часов, но банкир все еще не мог принять решения.
  Прожект, предложенный молодым человеком, был не нов по сути самой идеи - аналогичную схему использовал еще известный американский спекулянт Бенджамин Хатчинсон, - но в деталях различия были кардинальными. К тому же американский вариант невозможно было технически применить в российских условиях: сказывалась отсталость отечественного биржевого рынка. А вот эта схема могла и сработать.
   К тому же, опытного банкира не покидало чувство, что в рукаве у юноши спрятан козырный туз. И достанет он его явно не сейчас...
   - Вы должно быть в курсе, молодой человек, - осторожно продолжил переговоры Вощакин, удивляясь про себя столь уважительному обращению к юному родственнику, - что подтоварные ссуды ограничены специальным уложением в 500 тысяч рублей. Все, что свыше - только по особому решению учредительного комитета.
   - А мы не и просим подтоварную, - столь же вкрадчиво ответил Денис. - Ссуда может быть выдана под залог вексельных расписок, а уже обеспечением последних являются вот эти контракты...
   Банкир хмыкнул. Схема действительно позволяла обойти действующий закон: на ценные бумаги ограничений не было. Закладные векселя таковыми и являлись. Да и сами контракты были составлены явно знающим стряпчим. Из них следовало, что торговый дом " Черников и сын", покупает на корню чуть ли не половину урожая Самарской и части соседних губерний.
   Крестьяне получают десятипроцентный аванс сразу при подписании контракта, и цена остается неизменной до его полного окончания. А сумма выходила для крестьян очень даже заманчивой: при начальной стоимости нынешнего урожая (а банкир это знал из купеческих разговоров) в 85-90 копеек за пуд пшеницы, Черниковы предлагали сразу же рубль десять. И риска погодного не было: десятипроцентный аванс допускал гибель даже большей части урожая. Но уж больно сумма велика...
   - Все равно - кредитный комитет может и не одобрить. Контракты, - банкир кивнул на лежащие, на столе бумаги, - штука хорошая, но обеспечением не являются.
   - В крайнем случае, разобьем ссуду на несколько компаний. Или - по револьверной схеме - демонстративно пожал плечами Денис. - На первую партию зерна деньги у нас имеются. Она и пойдет в залог, а дальше - следующая партия...Так устроит?
   Вощакин вновь кивнул: фирмы-однодневки в сомнительных комбинациях использовались частенько. И придуманы были задолго до нынешних реалий. Но про револьверную или, по-другому, пирамидальную схему, банкир слышал впервые - активное использование они получили только в двадцатом веке. Супруга одного известного мэра применяла данный прием для скупки акций Сбербанка. Этого, естественно, самарский банкир не знал.
   Не знал он и того, что уже вторую неделю по основным зерновым уездам трех губерний - Самарской, Уфимской и Оренбургской - разъезжают молодые, шустрые покупщики торгового дома "Черников и сын". Свежеиспеченный старший приказчик Федька - теперь уже Федор Ефимович - ежедневно телеграфировал о состоянии дел. И уже было ясно, что предварительное число заявок на новый контракт намного превышает сумму запрошенной ссуды...
   - Ну а если не наберется должного количества желающих? - сделал он очередную попытку обнаружить брешь в прожекте.
   Денис молча выложил телеграммы и отчет со сводной цифрой потенциальных контрагентов.
   - Ты не сумлевайся, Фрол Спиридонович! - с твердой уверенностью в голосе пробасил Иван Кузьмич. - Дениска тебя не подведет.
   Управляющий поднялся из-за стола и с задумчивым видом прошелся по кабинету. Понимающаяся изнутри волна легкой дрожи - предвестника удачной сделки - не давала сосредоточиться. Он остановился перед молодым человеком, с безмятежным видом сидящим в кресле, и внимательно посмотрел ему в глаза.
   - Наш банк еще никогда не выдавал таких крупных кредитов.
   - Как говорил монах Тук, все бывает когда-то в первый раз.
   Уточнять, что с этими словами легендарный персонаж из братства вольных стрелков задирал подол очередной девственнице, Денис не стал.
   - Я про него не слышал. Кто это? - заинтересовался банкир.
   - Казначей ордена тамплиеров, - не моргнув глазом, ответил молодой человек.
   - Достойные слова, - уважительно произнес управляющий. - Чувствуется глубокий ум финансиста.
   Не дождавшись ответа от собеседников, он продолжил:
   - По уставу положено залоговый хлеб хранить на складах, имеющих договора с банком.
   На мгновение задумавшись, Денис предложил:
   - Выдадите доверенность на заключение договоров залогового хранения нашему торговому дому. Нам все равно нужно зерно где-то складировать. При таком варианте статья устава нарушена не будет.
   Вощакин заразительно рассмеялся.
   - У вас на все готов ответ.
   - Не забывайте о том, что предлагаем на три процента больше стандартной ставки.
   - Все равно сумма велика, даже для нашего банка, - уже внутренне согласившись, со вздохом пожаловался банкир. - В любом случае нужно будет получать разрешение учредительного комитета. Они должны вынести заключение по векселям вашего торгового дома. Без этого - никак.
   На стол переговоров был выложен козырной туз.
   - А вы им передайте, уважаемый Фрол Спиридонович, - понижая голос до таинственного шепота, наклонился к собеседнику Денис, - что наша благодарность не будет иметь границ. В пределах разумного...
  
   ***
  
   Верно гласит народная мудрость: нет худа без добра. Жаркое лето, сгубившее значительную часть посевов, изо всех сил пыталось искупить свою вину. Сухая ветреная погода приводила зерно в товарные кондиции безо всяких механических ухищрений.
   Владельцы хлебных амбаров, принимающие зерно на хранение и несущие убытки из-за резко уменьшившегося объема, пытались поднимать арендные ставки. Разочарование следовало незамедлительно: молодые, шустрые покупщики в жесткой форме ставили свои условия. Либо прежние договоренности, либо...Амбаров много - зерна мало.
   На хлебных базарах царило схожее настроение. Привыкшие в урожайные годы диктовать свои цены, покупщики буквально рвали из рук друг у друга каждую подводу с зерном. Волна неурожая, набравшая ход в еще Европе, докатилась и до Самарской губернии.
   Торги на хлебной бирже, лениво стартовавшие с девяносто копеек за пуд, через неделю напоминали пчелиный улей: заявки на продажу по цене полтора рубля, разлетались как куличи в пасхальное воскресенье.
   Базарные диалоги не отличались особым разнообразием.
   - Степан, купон будешь брать? Весь обоз возьму.
   - И почем за пуд даешь?
   - По девяносто пять копеек.
   - Тебе Мирон не сюда надо, а в птичьи ряды. Там курей много - вот их и смеши.
   - Побойся бога, земляк, хорошая цена... Э-эх, где наша не пропадала - рубль дам!
   - Купцы Черниковы рупь и десять копеек дают. И за подвоз - особо.
   - Так сколько ты хочешь, бисово отродье?!
   - Рупь и тридцать копеек.
   - Держи купон - забираю.
   Накрыв хлебные регионы Российской империи, волна, продолжая набирать обороты, покатила обратно в Европу. Заголовки газет пестрели прогнозами голодной зимы. Паника нарастала... Зерна не было!!!
  
   ***
  
   Самара. 25 сентября. 1896 год.
  
   В известной самарской ресторации собирался в основном деловой и чиновный люд губернской столицы. В обеденное время переполненный зал разделялся по интересам: в левой, солнечной стороне, окнами выходившей на центральную улицу, собирались купцы и промышленники, в правой - вели чинные беседы судейские и биржевики.
   Очень редко встречались столики с беззаботными студентами - цены в ресторации были кусачими. Немногие могли позволить себе и отдельные кабинки. Одна из них была забронирована главой торгового дома "Н.Е. Башкиров с сыновьями".
   - И откель он только взялся, бисов сын, - пробурчал, с натугой отломив ногу прожаренного гуся, старший Башкиров...
   Дородный, багроволицый мужчина, одетый в светлую "тройку" добротного немецкого сукна, был одним из самых богатых людей Поволжья.
   - Да бог его знает, Николай Евстрафьевич - нацелился на оставшуюся ляжку его собеседник, не менее известный самарский мельник Шадрин. - Вроде бы, из Уфимской губернии...
   Худощавый, с острым носом и глубоко посаженными глазами, он мало чем уступал своему сотрапезнику в хитром искусстве торговли зерном.
   - У меня на мельницу за три дня сто подвод всего зашло, - невнятно сказал Башкиров, вытирая салфеткой лоснящиеся от гусиного жира губы. - Да и у тебя, Александр Фролович, чай, не больше?
   - Да откуда большему-то взяться, - огорчение в голосе не мешало увлеченно разделывать копченую стерлядку. - Весь хлеб, чтоб им пусто было, под себя загребли.
   - Не сиделось ему у себя, вылез на свет белый из своей берлоги, - продолжал жаловаться Николай Евстрафьевич, не забывая, впрочем, пополнять фужер дорогим испанским вином. - Чай, не мальчик уже.
   - Так, по слухам, не он хозяйствует, - делился сведениями Шадрин, наливая из того же графина, - а младший - Дениска.
   - Да-а, хороший волчонок подрастает. - Башкиров ловко подцепил с блюда скользкого угря и окунул прямо в соусницу. - Ну, ничего, скоро зубки-то подвыбьем...
   Этой осенью у извечных соперников появился общий интерес: высокая цена на зерно не оставляла простора для привычных спекуляций, да и для собственных мельниц хотелось закупаться подешевле.
   После того, как открылись первые хлебные базары, неожиданно проявилась нерадостная картина: и без того невеликий урожай, почти вполовину был скуплен уфимским купцом Черниковым. И, что самое плохое, он явно не торопился его продавать. Цена на бирже взлетела до двух рублей за пуд и стремилась дальше.
   Маклеры Калашниковской биржи, что в Петербурге, слали панические телеграммы - горели контракты с чухонцами и остезийскими немцами. Стоял фрахт по Волге и владельцы барж грозились штрафами.
   И вот неделю назад пришла первая хорошая новость - покупщики, все-таки, смогли набрать необходимый объем для горящих экспортных поставок. Осталось только перевезти его на баржи. Сегодня, скрашивая превратности купеческой судьбы сытным обедом, купцы ждали первого хлебного обоза. Чинная трапеза была прервана резко открывшейся дверью: в кабинет ввалился взмыленный приказчик Башкирова.
   - Хозяин, подвод нема!
   - Ты что несешь, дурень, как это - нема?
   - Крестьянские черниковым возят, а артельные не едут.
   - То есть, как не едут?
   - Говорят, что арендованы уже. Но сами стоят - мух от лошадей отгоняют.
   - Все артели?!
   - Все хозяин, до единой!
   - Так перекупи, идиот!
   - Сказывают, что штрафы большие в договоре прописаны. Если заплатим - то поедут...
   Купцы переглянулись. В обычные годы урожай перевозился неспешно - по мере надобности. Но и тогда проблемы с транспортом возникали периодически: хлеб был не единственным товаром, требующим перевозки. В этом же году урожай оказался востребован весь. И сразу...
   Вслух можно было ничего и не говорить: волчонок нанес удар с самой неожиданной стороны.
   - Сколько штраф?
   - Тридцать копеек с пуда. И семь - за сам подвоз...
  
   ***
  
  
   На калашниковской бирже появился новый хлебный экспортер - торговый дом "Черников и сын". По слухам, ходившим в финансовых кругах, на зерновой спекуляции дерзкие новички заработали огромный капитал: почти десять миллионов рублей.
   В Петербургском "Биржевом вестнике" вышла разгромная статья известного журналиста Северского, клеймившего хлебных спекулянтов, наживающихся на крестьянском горбу. Имя Дениса Черникова шло первым по списку.
   Светские модницы забрасывали редакцию "Вестника" письмами, требуя адрес новой известности.
   Юлия Рябушинская получила нагоняй от дяди за долгую отлучку и приглашение на званый ужин для Дениса.
  
  
   ЭПИЛОГ
  
   Петербург. 15 апреля. 1903 год.
   Выборгская сторона. 23-15.
  
   - Сзади!!!
   Платов судорожно рванул из кармана пальто зацепившийся за что-то "бульдог" и с бессильным ужасом понял, что не успевает. Несколько силуэтов, вынырнувших из подворотни, осветились яркими вспышками выстрелов. Правое плечо взорвалось горячей болью, и сильный толчок отбросил его к задней дверце коляски. Над ухом раздался мерный перестук "маузера" - Семен хладнокровно выцеливал нападавших, не обращая внимания на кровь, ручейком стекавшую по виску из рассеченного лба.
   - Денис Иванович, прыгай на землю!
   Истошный крик прорвался сквозь грохот перестрелки и безмолвно повис в воздухе, не дождавшись ответа. Пули рикошетили от стен с оглущающим визгом.
   - Прикрой меня!
   Ерофеев выпрыгнул из купе и, сделав несколько беспорядочных выстрелов в сторону противника, бросился к переднему экипажу. "Бульдог" наконец-то выскользнул из ловушки и глухими хлопками радостно присоединился к всеобщему веселью. "Маузер" заглох.
   - Денис Иванович!
   Гнедая лошадь головной пролетки в конвульсиях высекала копытами искры из булыжной мостовой, делая безуспешные попытки подняться на ноги. Перевернутая взрывом коляска вздрогнула от сильного удара и неохотно открыла дверцу, безвольно повисшую на одной петле.
   - Юльку принимай!
   В темном проеме появилась взъерошенная голова с яростно горевшими глазами. Дорогое пальто свисало клочьями, а белоснежная рубашка ярким пятном выделялась в ночи. Исчезнув на мгновенье, Денис появился вновь, бережно держа на руках девушку. Ее густые черные волосы подхватил внезапно налетевший ветерок, бросив несколько прядей на закрытые глаза.
   - Ложись!!!
   Еще один безнадежно запоздавший крик штабс-капитана. Ерофеев лишь краем глаза успел заметить летящий в их сторону кувыркающийся в воздухе продолговатый предмет и в отчаянном рывке попытался прикрыть собой Юльку.
   - Бомба, шеф!!!
   Яркая вспышка... Грохот... Безмолвие...
  
   ***
  
   Москва.15 апреля. 2009 год.
   "Как стало известно нашим
   корреспондентам, в архивах Дворцового
   ведомства год назад была обнаружена
   неизвестная часть завещания государя
   императора Николая II..."
   ( газета "Имперские вести")
  
   ***
  
  
   Москва. 15 апреля. 2009 год.
   Станция метро "Пушкинская".
   "Мы ведем прямой репортаж с места
   трагедии. Число жертв террористического
   акта точно не известно, но по
   предварительным данным..."
   ( телеканал " Россия")
  
   ***
  
   Москва. 15 апреля. 2009 год.
   Центральный военно-морской клинический
   госпиталь.
  
   - Почему к нам? Всех раненых в Склиф повезли.
   Каталка стремительно летела по больничным коридорам, распугивая замешкавшихся больных. Вместо ответа, санитар устало покосился на напарника и молча показал пальцем в потолок...
   Дверь операционной резко распахнулась, и в сверкающее ярким светом помещение быстрым шагом вошел высокий худой мужчина в старомодных очках.
   - Профессор? - удивленно вскинулись брови дежурного хирурга, полноватого брюнета средних лет. - Вы же в отпуске?
   - Когда просят из Канцелярии Императора, отказывать не принято.
   Ноток недовольства, тем не менее, в ответе слышно не было. Голос звучал бодро и деловито.
   - Диагноз?
   - Поверхностные осколочные ранения, проникающее брюшной полости и травма черепа.
   Быстро просмотрев снимки резонансного сканирования, профессор кивнул головой:
   - Приступаем.
   Анестезиолог медленно и уверенно ввел иглу в вену. Сухие потрескавшиеся губы пациента дрогнули в слабой улыбке и почти беззвучно прошептали:
   - Юлька...
   На лицо легла прозрачная кислородная маска.
   Брюнет вопросительно посмотрел на медицинское светило:
   - А кто он?
   - Газеты надо читать, а не бульварные романы.
   Ответ прозвучал раздраженно.
   - Скальпель.
   Инструмент тускло блеснул под лампами.
   - Катетер.
   Толстая игла вошла в магистральную артерию. На мониторе появилось неровное изображение поврежденного участка мозга. Микротелекамера, замерев на секунду, осторожно двинулась дальше.
   - Наполнение падает.
   - Давление?
   - Семьдесят на сорок.
   Фразы звучали сухо и отрывисто.
   - Остановка сердца.
   - Разряд.
   - Еще один...
   - Еще...
   Медсестра осторожно промокнула марлевым тампоном крупные капли пота на седых висках профессора.
   - Бесполезно.
   - Приготовиться к прямому массажу.
   Вдоль ребра изогнулась неровная линия разреза. За скальпелем лениво набухали темные капли крови. Теплый комок мягко ткнулся в ладонь.
   - Господи, только не фибрилляция.
   Прозвучало как молитва.
   Сильные пальцы привычно делали свое дело: сжать и расслабить, сжать и расслабить...
   - Это все, профессор.
   К напряженному плечу осторожно прикоснулась рука ассистента. Взгляд брюнета смотрел устало и сочувственно. Экран монитора перечеркнула ярко-зеленая горизонтальная линия.
   - Не мешай.
   Сжать и расслабить... сжать и расслабить. Есть слабый толчок!... Еще один! Монитор отозвался всплеском. Пульс...
  
   ***
   Москва. 20 апреля. 2009 год.
   Центральный военно-морской клинический
   госпиталь. Реабилитационное отделение.
  
   Яркий солнечный свет резал глаза, заставляя сильнее зажмуривать непослушные веки. Через открытое окно, вместе с весенним, освежающим ветерком, пробирался многоголосый шум столичной жизни. Визжали покрышки автомобилей, басовито гудели троллейбусы, и доносилась привычная ругань московских дворников.
   Денис поднес ладони ко лицу и, болезненно сощурившись, осмотрелся сквозь пальцы. Стерильно-белый потолок, нежно-кофейного цвета стены и стойких запах медикаментов, являющийся отличительным признаком любого медицинского учреждения... Больница?
   - Проснулся, бродяга? - послышался знакомый, насмешливый голос. - Мне с утра доложили, что ты в сознание пришел. Я сразу сюда рванул, битый час дожидаюсь, пока ты дрыхнуть изволишь.
   С трудом повернув голову, Денис едва не вскрикнул.
   - Серега, ты? Живой?!
   Крепкий мужчина, с коротким ежиком волос и правильными чертами лица, сочувственно усмехнулся:
   - Здорово тебя, дружище, приложило. Со мной-то, что должно было случится? Это ведь не я в подземке был.
   Значит, это был сон. Не было взрыва мерседеса, не было разборок с бандитами. Приснилась жизнь в дореволюционной империи и... Юлька?!.. Денис застонал, вцепившись зубами в подушку. Неужели и она - сон?!
   - Денис, ты что? - встревожился старый друг. - Может, врача позвать? Потерпи, я мигом!
   - Не надо, все нормально, - взял в себя в руки Денис. - Так, вспомнилось кое-что.
   В открывшуюся дверь палаты вошла молодая, красивая женщина в белом халате и с хромированным стетоскопом на стройной шее.
   - Сергей Данилович, две минуты истекли, - строгим голосом сказала она. - Больному нужен покой.
   Денису всегда нравились такие девушки: невысокие, гибкие, со спортивной фигурой. Сердце наполнилось щемящей болью... Юлька...
   - Слушаю и повинуюсь, ваше медицинское высочество.
   Сергей с улыбкой склонил голову и направился к выходу. Около двери он обернулся и с силой хлопнул себя по лбу:
   - Чуть не забыл! Тебе пришло письмо из Высочайшей Канцелярии.
   - Откуда?! - не поверил свом ушам Денис.
   - Из Канцелярии, - повторил друг. - Не знал, что ты у нас такая известная личность.
   - Ты о чем?!
   - Выйдешь из больницы, сам все узнаешь! - с лукавой усмешкой ответил Серега. - Ладно, я исчез.
   Мысли разбежались как тараканы - по разным углам. Что это? Новая реальность?! Голова заполнилась суматошными воспоминаниями. Юлька... цена империи... Из лихорадочных раздумий его вывела врач, присевшая на краешек кровати. В ее огромных, черных глазах прыгали веселые бесенята.
   - Язык покажите, больной.
   - Какой язык? - не понял Денис.
   - Любой, - прыснула от смеха девушка. - У вас их сколько?
   - Какой сейчас год? - задал он встречный вопрос.
   - Две тысячи девятый. Вы себя хорошо чувствуете?
   На горячий лоб легла прохладная ладонь. Утонченный аромат нежных фиалок - любимых Юлькиных духов - внезапно сбил дыхание.
   - Который час, подскажите?
   Зачем спросил время, он сам не знал. Незнакомые красивые глаза на мгновенье прикрылись длинными пушистыми ресницами.
   - Могу принести часы. С кукушкой. Если не будешь в них тапочки кидать.
   Сердце, замерев на секунду, бешено заколотилось с удвоенной силой. Комната поплыла перед глазами, превращаясь в радужный шар.
   - Юлька?!!
   Голос сорвался в хрип, непрошено выбив слезы из неверящих глаз.
   - Юлька?!!
   В мочку левого уха привычно вонзились острые коготки.
   - Думал сбежать от меня? Я же обещала, что везде тебя найду!..
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   -
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   -
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 6.26*123  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"