Люди расходились из сушилки с чуть приподнятым настроением. Агнешка подошла к Виктору и Камилу, виновато улыбнулась и пробормотала, что, раз уж так, она попробует найти утешение в объятиях мужа.

- В любом случае, увидимся завтра, - сказала она, уходя, но, cудя по взгляду, ей не верилось, что завтрашнее утро она проведёт на прогулке в Брудненском лесу¹.

Виктор пожал плечами. Он слишком многое пережил, чтобы поверить в такое простое, лёгкое и приятное решение. Это всё равно что военных убеждать в том, что они выигрывают войну, просто рисуя им новую линию фронта на карте.

- А где твои родители? - спросил он Камила.

- Я видел их с утра. Они сейчас на депрессняках. Сказали, что боятся ещё сильнее расклеиться, поэтому лучше подождут, пока я им расскажу, как всё прошло.

- Чего это они вдруг стали такими пугливыми?

- Хрен их знает. Может им снится, что у них родились пятерняшки, и все они такие, как я. - Камил натянуто посмеялся. - А твой физрук, где он тут стоял? - спросил просто чтобы сменить тему.

- Он сегодня не пришёл. Но ты же сам его приглашал. Он живёт на втором этаже. Это твой участок.

- В какой квартире?

- Десятой.

- Мне никто не открыл.

- Не шути так, - забеспокоился Виктор. - Ты нормально стучался?

- Как и везде. Сначала звонил, а потом, уже в тамбуре, стучал в дверь и прислушивался.

Оба посмотрели друг другу в глаза при мысли об одном и том же. Не произнеся ни слова, они встали и спустились на лифте ко второму этажу. Решётка между лестничной клеткой и тамбуром была открыта. Виктор подбежал к двери физкультурника, нажал на кнопку и держал её пальцем, прислушиваясь к громогласному звонку по другую сторону.

Никакой реакциии.

Начал стучать кулаками.

- Эй! Отзовитесь! Это я, Виктор Сукенник. Заходил к вам вчера. Открывать не обязательно, просто подайте какой-нибудь признак жизни. Эй! Эй!

Некоторое время они вслушивались, прижимаясь ушами к двери. Ничего.

- Может, он вышёл? - спросил Камил.

- Не говори глупостей. Надо высадить дверь.

- Как?

- Откуда мне знать? Наверное, как в кино. Плечом или ударом ноги. У тебя есть идеи получше?

- Pax, pax². - Камил сделал успокаивающий жест. - Не раздражайся, чел. Не трепи себе нервы. На счёт три вламываемся в дверь, оки?

- Окей.

Стали у стены напротив двери. Стояли вполоборота, спиной к спине, выставили плечи, предплечья прижали к животам. Это действительно было похоже на сцену из триллера.

- Раз... два.. три! - крикнул Камил, и оба одновременно навалились на дверь. Замки со стороны Виктора выдержали, но петли из дверной коробки вырвались вместе с большими кусками дерева.

Внутри было темно, как в склепе. Виктор заморгал, чтобы привыкнуть к темноте. Принюхался - лёгкий запах мочи и пива, в остальном ничего особенного. Пошарил рукой по стене коридора в поисках выключателя и вздрогнул, когда коснулся рукава похабного спортивного костюма на вешалке. Наконец нащупал клавишу. Свет залил комнату.

Вскрикнули одновременно.

Все кубки валялись помятыми на полу, вперемешку с клочками фотографиий и ошмётками вымпелов. Спортивные плакаты сорваны со стен, стеклянные дверцы шкафов побиты. И среди этого погрома на верёвке, связаной из лент от памятных медалей, неподвижно висело, одетое в красно-белый костюм с надписью "ПОЛЬША", тело учителя физкультуры Михала C. Губерта, если верить табличке на выбитой двери.

- Смотри, - простонал Камил, указывая на угол комнаты.

Виктор увидел и шарахнулся обратно в коридор. Со слабым звуком льющейся воды чернота небытия вытекала из квартиры. Прямо на глазах она тонкой струйкой стекала в трещины стен и исчезала в полу. Прямо на глазах изчезала в кране батареи отопления и капала с подоконника за окно. Она была здесь. Виктор не сомневался, что пока они не начали ломиться, эта чернота покрывала каждый сантиметр квартиры. Он вздрогнул при мысли, что чернота покрывала плотной плёнкой и тело Губерта.

- Нельзя его так оставлять, - сказал Камил. - Надо снять. Виктор, очнись!

- Да-да, извини, ты прав. Надо.

Он вошёл в комнату, дрожа и испуганно оглядываясь по сторонам.

- Стань на стул и держи, а я разрежу... - он уставился на странную петлю из разноцветных ленточек от медалей, - ...а я разрежу эти ленточки.

После непродолжительной борьбы с одеревенелым, тяжёлым трупом, учителя физкультуры удалось уложить на диван, прикрыть ему веки, укрыть его синим одеялом. Виктор всё время отводил взгляд от его лица. Он боялся, что увидит в мёртвом взгляде черноту или что изо рта вылетит струйка небытия и поползёт к нему.

- За что это он вцепился? - кряхтел Камил, пытаясь вытащить смятый листок из сжатого кулака Губерта.

- Да успокойся, это, наверное, обрывок вымпела или кусок фотографии со школьницами. Пусть держит.

- Погоди, это не фотография, это листок из блокнота. Здесь что-то накорябано. Давай-давай, ещё немного, ещё кусочек... - Раздался хруст. - Чёрт, кажется, я сломал ему палец.

- Я же говорил, успокойся.

- Да ладно, он не обидится, думаю, не начнёт мне являться по ночам. Смотри, что на это листке написано.

- Тридцать шесть. Больше ничего.

- Интересно, что это значит? - спросил Камил.

- Уж, наверное, не возраст. Он был намного старше.

- Может, это как-то связано с его сном?

- Может. А может, количество несовершеннолетних, которые отдались ему в школьной раздевалке. А может, то и другое. Успокойся. Пошли уже отсюда. Не хочу тут задерживаться.

- Да, ты прав, - протянул Камил, кладя листок в карман. - Тридцать шесть, тридцать шесть, что же это значит? - продолжал он бормотать себе под нос.

Они закрыли замки двери и присобачили петли, как сумели. Собрались уже уходить, но тут Виктор устал бороться с собой и сделал то, что хотел с тех пор, как они зашли в эту квартиру. Он бросился на кухню и перерыл все шкафчики. Есть! В верхнем! Эврика! Любимая! На полке рядом с хлеборезкой стояла бутылка "Гожки Жоландковой". Правда, наполовину пустая, но Виктору она тогда показалась наполовину полной. Он положил её в карман и вышел, чтобы помочь Камилу как можно тщательнее закрыть выбитую дверь.

"Тренер Михал С. Губерт" - гласила надпись, выгравированная на прямоугольной латунной пластине. А внизу, на похожей пластине - номер 10.

- Десять, - задумчиво проговорил Камил. - Десять. Один и ноль. Тридцать шесть. Три и шесть. Десять, тридцать шесть. Виктор! - вскрикнул он.

- Что?

- Это число на листке - тридцать шесть...

- Ну?

- Это номер квартиры того гуманоида, этого чудика в инвалидной коляске. Который даже не удивился тому, что творится.

- Та-а-ак, - сказал Виктор. - Думаю, пришло время навестить несчастного инвалида.