Самотарж Петр Петрович : другие произведения.

Домой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Тени пассажиров вырвались из гидравлических челюстей обледенелых вагонов и двинулись в сторону распахнутых зевов платформы, откуда лежал прямой путь в ненасытную утробу большого города. Позади всех решительно вышагивал карапуз лет пяти, одетый в крохотную дубленку и дорогую меховую шапочку с “ушами”, лихо сдвинутую на затылок...
  
  
  Электричка причалила к перрону Курского вокзала робко, словно опасаясь бурной реакции его персонала на поздний визит. Тени пассажиров вырвались из гидравлических челюстей обледенелых вагонов и двинулись в сторону распахнутых зевов платформы, откуда лежал прямой путь в ненасытную утробу большого города. Позади всех решительно вышагивал карапуз лет пяти, одетый в крохотную дубленку и дорогую меховую шапочку с “ушами”, лихо сдвинутую на затылок.
  — Навелное, она обиделась из-за того, что я не люблю суп, — бормотал себе под нос малыш, весь сосредоточенный на собственных тяжелых мыслях, — или из-за того, что я не люблю читать гостям стишки.
  Мальчик тяжело вздохнул, потому что он многое не любил из того, что предлагала ему жизнь, и посему не мог выбрать одну причину своих бед из многих возможных, но никак не хотел поверить, что причин и в самом деле так много. Он опасливо остановился на верхней ступеньке лестницы, ведущей в подземный переход и принялся внимательно вглядываться в тускло освещенную захламленную ледяную пещеру, открывшуюся его взору. Другие пассажиры спустились туда, он был уверен, но их уже не было видно, и впереди явственно проступила холодная безлюдность и полутьма, порождавшие опасения из числа тех, что оставлены природой Человеку в отместку за высокомерное хамство.
  — Пойду, — решительно объявил себе мальчик и шагнул вперед, словно в открытый космос: он обязан был продвигаться вперед, ибо расстояние, отделявшее его от цели путешествия, и являлось причиной, погнавшей его в путь.
  Внутренне похолодев и втянув голову в воротник дубленки, малыш преодолел узкое пространство безмерной пустоты и оказался в несколько более широком и уютном помещении, где, к тому же, оказались две тетеньки в черных шинелях с золотыми пуговицами и красных шапочках.
  — Ты чей, мальчик? — спросили они нестройным хором, выждав некоторое время в надежде увидеть бесшабашных родителей или иных провожатых.
  — Мамин, — твердо ответил малыш. — Я еду домой, вы не скажете, куда мне нужно пойти?
  — А где ты живешь? — озадаченно поинтересовалась одна из тетенек.
  — На “Плоспекте Велнадского”, — ответил мальчик с той уверенностью в своей правоте, которая довела до совершенного безумия палачей Джордано Бруно.
  — А где на проспекте? — не унималась тетенька. — Он ведь длинный.
  — Как длинный? — изумился мальчик, впервые в жизни столкнувшись с посягательством на одну из немногих известных ему прописных истин.
  — Да он про станцию говорит, — засмеялась другая тетенька. — Это станция метро — “Проспект Вернадского”?
  — Ну да, а что?
  — Да ничего, не обращай внимания. Иди туда, — тетенька показала направление рукой, — спустишься на эскалаторе вниз, сядешь в поезд и доедешь до станции “Парк культуры”, а там перейдешь на радиальную линию и доберешься до своего “Проспекта Вернадского”. Запомнишь?
  — С ума сошла? — толкнула другую тетеньку первая. — Куда ты его отправляешь? Его в милицию нужно сдать.
  — В милицию?! — второй раз в течение минуты поразился мальчик. — Но я же еду домой! Я сам еду! Не надо в милицию!
  — Да ладно тебе, Наташ. Самостоятельный парень, едет домой, и пусть себе едет.
  Мальчик страшно боялся, что мама его поругает, если он убежит от незнакомых взрослых прежде, чем они закончат с ним разговаривать, но все-таки убежал (ведь если его привезет домой милиция, мама накажет его еще строже, а эти тетеньки, может быть, забудут про него и вовсе не пожалуются маме).
  Малыш последовал полученным указаниям и, сойдя с эскалатора, долго шевелил губами, читая по складам названия станций, перечисленные на качающихся от сквозняка стеклянных табло под потолком. Он сел в нужный поезд и внимательно слушал объявления по радио, боясь пропустить “Парк культуры”.
  — Я еду домой, — досадливо говорил путешествующий карапуз какому-то дедушке, который никак не хотел в это поверить. — Ну конечно домой, куда же еще?
  — Ты что, потерялся? — настырно наседал на него дедушка.
  — Да нет же, ну почему потелялся? — вновь изумлялся мальчик непонятливости взрослых. — Сейчас выйду на “Палке культулы”, пелейду на ладиальную линию и доеду до “Плоспекта Велнадского”, а оттуда уже видно мой дом.
  Назойливый дедушка даже попытался схватить мальчика за рукав и не выпустить его из вагона на “Парке культуры”, но тот резко рванулся и оказался на свободе, уверенный, что мама на него не обидится, потому что она сама учила его не давать ручку чужим взрослым и никуда за ними не идти без ее разрешения.
  — Ты откуда взялся, малый? — спросил его в переходе высокий усатый милиционер в черном бронежилете и с автоматом на плече.
  — С электлички, — уверенно заявил мальчик, убежденный в том, что сегодня не совершил поступков, за которые могут забрать в милицию.
  — И куда направляешься?
  — Я домой еду, — вновь, уже устало, пояснил малыш. — На “Плоспект Велнадского”.
  — И зачем?
  — Как зачем?! — мальчик даже задохнулся от изумления и поднял огромные темные глаза в подбородок странному дяде, который не знает, зачем люди ездят домой. — Я ведь там живу!
  — А кто там еще живет?
  — Да мама же! — мальчику надоело удивляться неосведомленности взрослых в самых обыденных вещах и к последнему вопросу милиционера он с затаенной надеждой отнесся как к попытке проэкзаменовать его на знание сведений, необходимых каждому человеку, отправляющемуся в путешествие.
  — Что же ты без мамы в метро ездишь? Разве не знаешь, что дети должны ездить на транспорте только вместе с мамами?
  — Нет, — испугался мальчик, внезапно узнавший, что за ним все же числится преступление. Теперь мама наверняка снова обидится на него и он ни за что не сможет ей доказать, что не знал заранее о том, что детям нельзя одним ездить на электричках и метро, а если бы знал, то ни за что не повел бы себя так плохо, потому что не хочет ее обижать.
  Спасение пришло из эфира: рация в широкой волосатой руке милиционера заговорила голосом робота, он ответил ей, она вновь закричала на него, а мальчик осторожно, на цыпочках отошел от милиционера, потом засеменил побыстрее, затем побежал, задыхаясь в своей наглухо застегнутой дубленке и вытирая пот, заливавший ему глаза. Преступление все же совершено, но если он придет домой сам, то можно будет сочинить что-нибудь, совсем чуть-чуть, и мама обидится на него не так сильно, как могла бы, если его приведет милиционер.
  Малыш благополучно добрался до радиальной станции и, прочтя на очередном табло под потолком: “Проспект Вернадского”, издал торжествующий вопль триумфатора. Он снова побежал, путаясь ногами в длинных полах тяжелой дубленки, но успел вскочить в вагон, едва избежав дверей, которые глухо столкнулись прямо у него за спиной. Никто не приставал к мальчику с глупыми расспросами, так как вагон был совершенно пуст, но он совсем не боялся, ведь было светло, как днем, и тепло, даже жарко. Объявление диктора, возвещавшее скорое прибытие к конечной цели путешествия, наполнило малыша гордостью и страхом одновременно, но решимость довести начатое дело до конца, как учила мама, заставило его шагать вперед решительно и уверенно.
  — Эй, шпиндель, — позвал мальчика, уже на выходе со станции, дядя с сивым колючим лицом, дурно пахнущий и одетый в грязное рваное пальто. — А ну иди сюда.
  Мальчик подошел, но не очень близко, исходя из недавнего опыта общения со взрослыми разного вида и внешности.
  — Куда направляешься? — справился дядя неправдоподобным голосом, какого никогда прежде мальчик не слышал.
  — Я домой иду, — со вздохом объяснил малыш в несчетный раз.
  Из тени вышел второй дядя, очень похожий на первого, и прошипел:
  — Давай, не валандайся.
  Первый дядя сделал несколько быстрых шагов к мальчику и поднял его за шиворот, оценивающе оглядывая со всех сторон:
  — Да куда ее такую?
  — Загоним за бутылку, не трепыхайся.
  — Кому ты ее загонишь, варнак?
  Мальчику было очень неудобно висеть, он постепенно проваливался в свою дубленку, болтая ногами в воздухе, словно хотел от него оттолкнуться. Застегнутый воротник сдавил ему шею, мешая дышать и говорить, голова сама собой опустилась, и он видел только грязный асфальт под собой, а слышал только торопливую раздраженную беседу двух дядей, которые доставили ему больше неудобств, чем все другие сегодняшние взрослые, вместе взятые. Затем до его слуха донесся размеренный звонкий стук каблучков, второй дядя засипел на первого: “Бросай его, тикаем!”, и тут же земля сильно ударила мальчика по ногам, а воротник дубленки разжал свою железную хватку. Пока он переводил дыхание и оглядывался, с трудом узнавая в полутьме очертания знакомого пешеходного перехода под широкой улицей, на которой стоял его дом, стук каблучков участился и раздавался все ближе и ближе. Малыш поднял глаза и увидел тетю в широкополой шляпе, шубе и невысоких сапожках, спешившую прямо к нему. Ну уж нет, он не будет ждать новых неприятностей! Мальчик вскочил на ноги и бросился наутек, дважды споткнувшись на выбоинах в асфальте и отчаянно преодолевая сопротивление дубленки, сковывающей все его движения.
  — Подожди, мальчик, — громко крикнула тетя, — куда ты?
  — Я иду домой, — крикнул он ей в ответ, не оборачиваясь.
  — А далеко твой дом?
  — Нет, уже близко. Его видно отсюда.
  Тетя махнула рукой и, недолго подумав, вошла в стеклянную дверь станции метро. Наверное, она решила, что с таким непослушным ребенком лучше пусть разбираются другие взрослые, у которых нет собственных проблем.
  Малыш выбежал на улицу, издалека увидел свой дом и пошел прямо к нему, обходя по мере надобности препятствия и парочку случайно повстречавшихся взрослых, провожавших его долгими взглядами. Он сразу узнал свой двор и свой подъезд, он даже не забыл номер кода и впервые в жизни самостоятельно с ним совладал, благо рядом с подъездом валялось пустое дырявое ведро, которое он подтащил к пульту и уже с него достал до кнопочек. Мальчик долго поднимался по лестнице, потому что не доставал до нужной кнопки в лифте, и принялся барабанить кулачками в знакомую дверь, потому что не мог дотянуться до звонка.
  — Илюша?! — изумилась мама. — Откуда ты взялся?
  — Я плиехал домой, — объявил мальчик, задрав раскрасневшуюся рожицу. — Честное слово, мамочка, я не знал, что детям нельзя одним ездить на тлансполте, а то бы ни за что не плиехал.
  — Ну проходи, — растерянно сказала мама, пряча от сына глаза, в которых еще не угас отблеск запоздалого страха.
  Мальчик вошел, деловито разделся, повесив дубленку на собственную низенькую вешалку и засунув ботиночки в собственную крохотную калошницу. Затем он сходил в туалет и тщательно вымыл руки горячей водой с мылом, аккуратно причесался перед зеркалом большой маминой расческой, вздохнул и, провожаемый встревоженным маминым взглядом, вошел в гостиную, откуда доносились взрослые голоса. Разговоры тут же оборвались, и мама поспешила за сыном, громко объявив в дверях:
  — А ко мне Илюша приехал, встречайте!
  — Как это приехал? — удивился кто-то из гостей. — Один?
  — Да, один. Он ведь у меня уже взрослый.
  Мальчик решительно уселся за стол и громко спросил:
  — А суп есть?
  — Сейчас принесу, — сказала мама и ушла на кухню.
  “Похоже, никто ей не пожаловался,” — думал тем временем малыш, не замечая устремленных на него взрослых взглядов и набираясь решимости сразу исправить все допущенные им в жизни ошибки.
  Мама принесла тарелку супа, он принялся степенно его есть, прежде аккуратно уложив в пальцах ложку так, как его учили, а не так, как ему было удобно.
  — Вот, отправила на неделю за город к сестре, а он соскучился, — объяснила внезапное происшествие мама, и гости вновь зашумели, по-прежнему заинтересованно глядя на мальчика.
  Он покончил с супом, поднял глаза от тарелки и увидел, что все окружающие пристально на него смотрят. Сначала мальчик немного растерялся, но потом понял, чего все ждут, и, отбросив в сторону колебания, с отчаянной решимостью встал на свой стул, упершись коленками в стол, и провозгласил как можно громче, почти крикнул:
  — Селгей Константинович Есенин!
  Затем он замялся на секунду, ибо забыл первую строчку стихотворения, но этой ничтожной паузы оказалось достаточно, чтобы вся публика разом захохотала и частично даже зааплодировала. Мальчик растерялся, обвел всех взглядом и вдруг увидел маму, которая подошла к нему и беззащитно улыбнулась.
  — Что, стишок читать не надо? — спросил у нее мальчик.
  — Не надо, Илюша, — сказала мама и сняла его со стула.
  Мальчик благодарно прижался к ней на мгновение, потом убежал к себе в комнату и полез в коробку с игрушками. Он был счастлив.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"