Она вошла черным бесформенным пятном; только белое лицо и кисти рук светились на фоне ее одежд. Люди стали искоса поглядывать на нее: мужчины - с потайным интересом, женщины - с деланным безразличием. Со стороны казалось, будто монахиня несет на себе сгусток зла, обмана и предательства, своего и чужого, который сковал ее и держит в рабстве. Когда она вышла, в комнате стало немного светлей, и люди вздохнули с облегчением.