Люди воюют, потому что Слово всесильно. Тысячи, десятки и сотни тысяч, даже миллионы людей, внимая Слову, проникаются верой в свою правоту перед такими же толпами людей другой веры, культуры или цвета кожи, поклоняющихся другому Слову. Любой человек с улицы, спрошенный врасплох, хочет ли он войны, сразу ответит отрицательно. Если же задать этот вопрос тому же человеку в определенный исторический момент, когда Слово правит бал справедливого возмездия, и предложить в качестве вероятного врага сообщество людей, это возмездие заслуживших, он с большим или меньшим сожалением признает войну оправданной и неизбежной. При этом люди, совершившие действие, ради кары за которое их враги готовы к войне, объясняют свой поступок воздаянием за прошлые преступления нынешних жертв. История уже достаточно длинна для того, чтобы создать в некоторых случаях почти бесконечную цепочку взаимных и безусловно справедливых с обеих сторон обвинений в бесчеловечности.
Выход из порочного круга, казалось бы, найден давно - прощение и примирение, непротивление злу насилием и так далее. Однако, предложение сдаваться без боя любому, кто пожелает завладеть твоей землей, изгнать тебя из твоего собственного дома и убить твоих близких, многим (точнее, подавляющему большинству) представляется ахинеей. Хорошо, конечно, если завоеватель достаточно цивилизован для того, чтобы не только не изгонять и не убивать, но даже позволять в определенной степени культивирование Слова среди побежденных, довольствуясь лишь долей доходов, а то и просто политическим господством на благоприобретенной территории. Если же победоносное Слово требует от своего раба именно пустую землю и дома побежденных, проповедь ненасилия среди них не принесет плодов. Слово завоеванных поведет их на бой и смерть ради своего торжества над Словом агрессора.
Вопрос в том, кого называть агрессором. Понятно, что так его величают враги, сам себя он называет освободителем и даже может привести ворох исторических фактов в доказательство своей правоты. Война слов ведется порой веками и тысячелетиями, но время от времени кровь, пропитавшая страницы многочисленных манускриптов, книг и газет, захлестывает души читателей и стравливает их с читателями других набухших кровью страниц. В течение столетий жертвы и агрессоры могут многократно меняться местами, сильно запутывая вопрос виновности в преступлениях. У каждого из воюющих своя правда. Заменить свою правду правдой врага можно, только признав поражение. Взаимный отказ воюющих от своих правд в пользу единой третьей возможен в случае тотального изнеможения тех и других и обоюдного нежелания нести дальнейшие потери, размер которых делает бесполезной призрачную победу.
Утверждение непреходящей ценности мира принимается сообществом до тех пор, пока Слово не утвердит в его сознании мысль об имевшем место casus belli. Человек, призывающий остановить войну во имя непреходящей ценности мира в момент, когда полчища врагов топчут родную землю, а люди горят жаждой мщения, будет обвинен в измене и казнен морально, если не физически. Сделавший то же самое в лагере победителя в момент близкого торжества, будет обвинен в измене, но к нему отнесутся снисходительно. Сделавший то же самое во время бесконечной, но сравнительно малокровной для данного сообщества войны, найдет много сторонников, но в отсутствие очевидных поражений все они не смогут объяснить собратьям, почему необходимо принять правду врагов, отказавшись от своей собственной, имеющей не меньше прав на существование. Прекратить же войну в ситуации, когда враг готов воевать и дальше, означает именно отказ от своей правды в пользу вражеской.
Человек, признающий справедливость идущей войны, должен быть готов к предложению отправиться воевать. Если он не желает воевать сам, ему не следует призывать к этому других. Через подобное противоречие всегда переступали политики и идейные доброхоты, но их подлость вовсе не означает обязательной несправедливости войны. Признание несправедливости идущей войны означает духовное поражение и, следовательно, принятие правды врага. Предложение отправить в окопы политиков и генералов будет принято рядовыми членами сообщества с удовольствием, но в таком случае они должны быть готовы лишиться всего, что им дорого, лишь потому, что те не сдюжили.
Создать мир без войн означает создать сферу всеобщего сопроцветания, в которой ни одно мало-мальски значимое политическое или идейное сообщество не будет чувствовать себя обделенным. Добиться столь впечатляющего результата в мире, раздираемом цивилизационными противоречиями, в обозримом будущем невозможно. Как это сделать в необозримом будущем, сейчас никто сказать не может. Если даже "золотой миллиард" возьмет на содержание всех остальных, он не победит зависть и не решит территориальных споров, в которых нет неправых. Война бедных с богатыми увеличит нищету и бесправие первых, так и не поставив их под контроль вторых. Воевать с вооруженными группировками бедных, никак не обижая при этом мирных жителей, невозможно, хотя бы потому, что мирные жители имеют родных и близких среди вооруженных и разделяют их идеи. Не воевать с ними, если есть убеждение в существовании casus belli, тоже невозможно, ибо отказ будет констатацией поражения.
Остается только признать за каждым членом воюющего сообщества право воевать или дезертировать. В зависимости от течения каждой конкретной войны, расстреливать будут либо за одно, либо за другое. Выбирайте сами, если доведется. В меру своей циничности.