МОРАЛЬ И НРАВСТВЕННОСТЬ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

     П.А. Сарапульцев

     Реальность пластична. Она такова, какой мы её видим…. Если об этом забыть, то легко принять созданную умом модель за саму реальность и потеряться в иллюзии, сотворённой нашим же собственным умом.

                              Андрей Смирнов «Дары волшебства».

     Ни одна социальная система (и ни одна социальная установка, ни один вид человеческой деятельности) не может выжить без моральной основы

     Айн Рэнд «Концепция эгоизма».

     Глава о морали не случайно стала последней в книге «Смысл жизни человека и государства», поскольку мораль всегда является производной от смысла жизни, она лишь инструмент, позволяющий добиваться достижения смысла жизни индивида и общества.

     Любые рассуждения о том или ином понятии следует начинать с определения сущности этого понятия, что позволяет выявить как совокупность существенных признаков этого понятия, так и те различия, которые могут существовать в представлениях разных людей о разбираемом понятии. Поэтому стоит сравнить различные представления о понятии морали, закрепившиеся в нашем обществе.

     Мораль — это понятие, посредством которого в мыслительном и практическом опыте людей вычленяются обычаи, законы, поступки, характеры, [1], которые обобщаются в «целостную систему воззрений на должную социальную жизнь» [2], на основании которой формируются нормы и правила, « вырабатываемые самими людьми и закрепляемые в «общественном договоре», как системе взаимных обязательств» [3], «регулирующих поведение, общение и другие виды взаимодействия людей в соответствии с принятой в обществе системой ценностей» [4].

     С этологической точки зрения появление морали на ранних этапах становления человеческого общества позволило ему выжить: «первая функция, которую выполняла ответственная мораль в истории человечества, состояла в том, чтобы восстановить утраченное равновесие между вооруженностью и врожденным запретом убийства [5]. Дело в том, что у сильных животных имеется инстинкт, предотвращающий убийство себе подобных. «Помимо запрета "не убий", многие животные подчиняются запретам "не бить лежащего", т.е. соперника, принявшего позу покорности… Человек по своей естественной истории - очень слабо вооруженное животное, даже укусить (в отличие от обезьян) и то толком не может. Поэтому у человека изначально слабы инстинктивные запреты» [6]. Но появление оружия резко изменило положение дел, и обществу пришлось вырабатывать «систему взаимных обязательств, которые люди как граждане одного сообщества берут на себя с целью поддержания целостности социума и справедливого удовлетворения интересов каждого» [1].

     Интересно, что в некоторых источниках постулируется добровольность следования требованиям морали: «требования морали не угрожают физическими или организационными ограничениями, ее санкции носят идеальный характер, они обращены к человеку как сознательному и свободному субъекту [1]. «Общество не принуждает людей выполнять нормы морали (в отличие от правовых норм, выполнение которых носит обязательный характер); основа соблюдения нравственных принципов — совесть, личные убеждения людей и авторитет общественного мнения. В отличие от права, мораль опирается не на принуждение, а на укоренившиеся в сознании людей представления о добре и зле, о должном поведении и социальной справедливости — моральные нормы» [4]. Требования М. не угрожают физическими или организационными ограничениями, ее санкции носят идеальный характер, они обращены к человеку как сознательному и свободному субъекту [1].

      Но как тогда быть с агрессивностью, генетически заложенной в человеке [7,8], обуздание которой трудно представить без принуждения? Тем более, что численность маргиналов, полученная на основе специального обследования по всей России, превышает 10% населения [9].

     Трудно согласиться даже с идеей К. Лоренца о том, что за исключением агрессивности «во всех прочих отношениях требования разумной ответственности могли быть у первых людей еще совсем простыми и легко выполнимыми» [5]. Поскольку в большинстве современных культур даже небольшие отступления от норм морали могут вызывать не только моральные увещевания, но и остракизм или травлю. Стоит только вспомнить 50-60 годы в СССР, когда только за желание одеваться по европейскому стилю и слушать европейскую музыку молодых ребят, обзываемых стилягами, осуждали на комсомольских и студенческих собраниях, выгоняли из комсомола, что автоматически приводило к отчислению из ВУЗов, а добровольные дружинники в провинциальных городах отлавливали стиляг на улицах, стригли под полубокс, а узкие штаны распарывали и вшивали в них красные сатиновые клинья.

      Более того в целом ряде стран (Иран, Афганистан, Сомали, Йемен и Саудовская Аравия) за казалось бы естественное в XX поведение (встречу влюблённых, нарушение нормы исламской одежды, употребление спиртного) людей могут облить кислотой или публично забить камнями [10, 11].

     Поэтому более правильной представляется точка зрения Ф. Ницше: «Нравственности предшествует принуждение, позднее она становится обычаем, еще позднее - свободным повиновением, и, наконец, почти инстинктом» [12]. При этом «подчинение морали может быть или рабским, или суетным, или своекорыстным, или самоотверженным, или глупо-восторженным, или бессмысленным, или актом отчаяния: в самом по себе в этом еще нет ничего нравственного» [13].

     Кстати, если говорить о лицемерии при соблюдении морали, а такое может быть при рабском, суетном или своекорыстном подчинениям морали, то лицемерие не ограничено миром людей. Так, например, в колониях древесных ос Dolychovespula sylvestris существует особый вид стражников, не позволяющих рабочим осам откладывать свои яйца, но именно эти стражники чаще всего и нарушают поддерживаемый ими же порядок. А среди обитающих во Флориде соек Aphelocoma coerulescens яростней всего свои пищевые запасы защищают те птицы, что были замечены в краже пищи у других [14].

     Так что соблюдение норм морали далеко не всегда свидетельствует о чистоте помыслов конкретных людей, оно просто ослабляет проявления агрессивности и эгоизма этих людей. «Нравственный человек не есть улучшенный человек, а только ослабленный. Но он менее вреден...» [15].

     И это естественно, поскольку, как показывают современные исследования, число людей с генетически заложенными положительными и отрицательными качествами достаточно стабильно. Так наследственных альтруистов в обществе не более 6%, мягких эгоистов, поддающихся альтруистическому воспитанию, примерно 25%, умеренных (отчасти поддающихся — отчасти не поддающихся) — около 40%, мало восприимчивых к нормам морали, жестких эгоистов — 25%, и чистые генетические эгоисты, подобно альтруистам, составляют не более 6% [16]. То есть правильное воспитание может увеличить процент людей, соблюдающих моральные нормы общества, но никогда не добьётся стопроцентных результатов.

     Больше того, как показывают математические исследования Омара Тонси Элдакара и Дэвида Слоана Уилсона, стабильность такой смешанной системы в обществе, могут обеспечить только лицемеры, которые сами ведут себя, как эгоисты, но наказывают за подобное поведение других. При всех других соотношениях альтруистов и эгоистов случайные флуктуации в поведении людей рано или поздно сводят великодушный альтруизм под корень. Как заявляют сами математики: «идеальное общество – то, где среди ангелов живёт немножко чертенят» [14].

     Интересно, что по данным моделирующего исследования даже простое увеличение доли «альтруистов-благотворителей» в обществе больше 10% приводит к тому, что альтруисты сами начинают нуждаться в защите, и рост этой потребности обгоняет рост «объема защиты», который они могут предоставить. То есть, если общество чрезмерно сосредотачивается на «защите бедных», оно в целом беднеет [17].

     Особый интерес представляет вопрос, откуда пошло представление о том, что следование моральным нормам носит добровольный характер? Складывается впечатление, что подобное понимание обусловлено отождествлением понятий морали и нравственности [1, 4, 18]. Как пишет С. А. Азаренко: « этика, мораль, нравственность в этимологическом плане одно и то же понятие, только выраженное сначала греческим, потом латинским и, наконец, славянским корнем» [19].

     Такое отождествление было бы правильным, бы речь шла об общеупотребительной лексике, поскольку «анализ общеупотребительной лексики не подтверждает наличия различий между этими понятиями в живом языке» [20], а «в языках, где употребляются одновременно оба слова (как в русском — «мораль» и «нравственность» или в немецком — «Moralitat» и «Sittlichkeit»), они чаще выступают синонимами» (Философский словарь). Тем более, что «русское слово «нравственность», как это лексически закреплено в “Словаре Академии Российской” (1793), этимологически восходит к слову “нрав” (характер).

     Но уже в Толковом словаре Даля в понятие нрав включаются два разных варианта. Первый вариант, когда нрав представляется как «одна половина или одно из двух основных свойств духа человека: Ум и нрав слитно образуют Дух (душу, в высшем знач.)» причём «ко нраву относятся, как понятию подчинения: воля, любовь, милосердие, страсти и пр., а к уму: разум, рассудок, память и пр.» [21]. А второй вариант, предложенный Далем, заключается в том, что под нравом понимается: «общее выраженье свойств человека, постоянных стремлений воли его; характер; нрав тихий, кроткий, буйный, крутой, и пр.» [21]. Последнее определение наиболее близко к современным пониманиям понятия нрав – нрав, как «предрасположенность… как черта личности» [22], как «характер, совокупность психических свойств [23].

     Вот почему вряд ли стоит использовать в дальнейшем понятие нрав, как прародитель и тем боле синоним понятий нравственности и морали.

     Но и нравственность вряд ли является синонимом морали. Пожалуй, впервые на необходимость подобного разделения нравственности и морали обратил внимание В.Ф. Гегель, понимавший под нравственностью только завершающий этап развития объективного духа: «в себе и для себя сущие законы и учреждения» [24]. Судя по всему, именно такое понимание нравственности использовал С.И. Ожегов в своём словаре: нравственность – это «внутренние, духовные качества, которыми руководствуется человек…» [25].

     А вот принцип формирования этого завершающего развития морали прекрасно изложил И. Кант, открывший, что обязательным условием формирования высшего морального закона является свобода выбора: «если бы не было свободы, то не было бы в нас и морального закона». Именно свободное осознание человеком морального закона может приводить к тому, что моральный закон становится для человека императивом, «который повелевает категорически… отношение воли к этому закону есть зависимость, под названием обязательности, которая означает принуждение к поступкам, хотя принуждение одним лишь разумом и его объективным законом, и которая называется поэтому долгом…» [26].

     При этом важно то, что следование долгу не означает получения каких-либо благ, достижения счастья для себя, поскольку принцип счастья «подводит под нравственность мотивы, которые, скорее, подрывают и уничтожают весь ее возвышенный характер, смешивая в один класс побуждения к добродетели и побуждения к пороку и научая только одному - как лучше рассчитывать, специфическое же отличие того и другого совершенно стирают» [27].

     Понятно, что «людей, поступающих согласно принципам, совсем немного, что, впрочем, очень хорошо, так как легко может случиться, что в этих принципах окажется ошибка, и тогда вред, отсюда проистекающий, распространится тем дальше, чем более общим будет принцип и чем более непреклонным лицо, которое им руководствуется» [28].

     Странно только, что даже спустя два века после опубликования работ Гегеля и Канта можно встретить объяснение различия между нравственностью и моралью тем, что «нравственность действует на уровне отдельного индивидуума», а «мораль на уровне групп людей». Причём «личная мораль (далее нравственность)… представляет собой некий слепок общественной морали в сознании определенного человека [29]. Хотя даже в нефилософской среде никому не придёт в голову, что все окружающие нас люди, способные публично придерживаться общепризнанных моральных принципов, являются нравственными (не говоря уж высоконравственными) людьми.

     Другое дело, что в XXI веке идеалистически-мистическое понимание формирования нравственности может иметь только историко-философское значение. С точки зрения современной психологии основой формирования нравственности является осознание человеком личностных ценностей, того что он «считает важным для жизни, того, что образует цели и мотивы его деятельности». Именно ценности являются «высшим стимулом человеческого поведения» [30], «через которые человек проявляет себя как разумное, самосознательное и свободное создание (существо)» [31].

     Естественно, что под личностными ценностями понимаются ценности «высокого иерархического ранга» [32], «те ради чего человек живет (терминальные ценности)», поскольку именно «они выражают долговременную жизненную перспективу, определяют смысл жизни личности [33]. Причём «личность отличается от "потенциальной личности" тем, что осознает ценности» [30].

     Только осознание ценностей в индивидуальном сознании «позволяет человеку самому контролировать, внутренне мотивировать свои действия, самостоятельно давать им обоснование, вырабатывать свою линию поведения…» [34].

     При осознании конкретных ценностей постепенно формируется «иерархия ценностей – система "рангов", подчиненностей и соподчиненностей, в которой одни ценности стоят выше, другие ниже… Невозможно представить себе ориентацию личности на ту или иную ценность как некое изолированное образование, не учитывающее ее приоритетность, субъективную важность, относительно других ценностей, то есть не включенное в систему [30].

      Если учитывать, что «процесс усвоения общепринятых моральных норм формируется путём прохождения «нескольких этапов: 1) детство человека — этап послушания и подражания, когда поведение ребенка подчинено страху наказания и желанию получить поощрение; 2) этап формирования конвенциональной нравственности, основанной на авторитете общественного мнения, общепринятых стереотипах поведения, представлениях о правильном и должном; 3) формирование автономной нравственности, основанной на личном моральном выборе принципов поведения, сознательном самоконтроле, чувстве ответственности за свои действия, совести [4]. То может показаться, что автономная нравственность должна автоматически формироваться после окончания детства и подросткового возраста, но это не так, поскольку большинство людей, повзрослев, сохраняет подростковую мораль.

     Больше того, к настоящему времени наиболее доказательным является исследование уровней и стадий морального развития, сделанное Лоренсом Колбергом, который доказал, что первый уровень (возраст 4-10 лет) вообще является доморальным, поскольку поведение ребенка основано исключительно на принципе выгоды и оценивается исходя из дальнейших последствий. И только на 6 стадии третьего уровня развития человек формирует собственные нравственные принципы, которые соблюдаются независимо от обстоятельств, при этом личность может даже войти в противоречие с обществом, если считает, что общество поступает несправедливо. Причём только единицы достигают такой стадии морального совершенства [35].

     Разницу между моралью и нравственностью чётко определяет немецкая шутка об 11 заповеди, «которая формулируется так: Du sollst dich nicht erwischen lassen - Ты не должен позволить себя поймать (на месте преступления). То есть можно нарушать все Десять заповедей, но лишь до тех пор, пока это остаётся тайной. Моральный человек может признать „11-ю заповедь“, нравственный - никогда [36].

     Подводя итог можно определить нравственность, как выполнение правил морали для себя, для получения внутреннего психологического удовлетворения, а не для получения каких-либо выгод или одобрения окружающих, или общества в целом. При этом нравственные ценности становятся верхней ступенькой иерархической пирамиды человеческих ценностей, «исходя из которых, человек выбирает и действует, – этот выбор и эти действия определяют цель и течение его жизни» [37].

     Но в любом случае при создании собственной иерархической пирамиды ценностей человек вынужден использовать компоненты той или иной морали или даже нескольких моральных систем. Поэтому в дальнейшем в первую очередь будут рассматриваться и сравниваться не нравственные, сугубо индивидуальные построения, а существующие в настоящем мире моральные системы.

     Реально существует только три вида морали: опытный (основанный на многовековом опыте совместной жизни людей), мистико-иллюзорный (религиозный, коллективистский) и научно-объективный. Интересно, что мистико-иллюзорные виды морали всегда включают в себя опытную мораль, выдавая её положения за свои собственные.

     В настоящее время в Российском обществе реально существуют, перекрещиваясь и взаимодействуя, все основные виды морали. Пытаться примирить их практически невозможно, поскольку «там, где сталкиваются две разные морали, моральный подход абсолютно аморален. «Не мораль, но лишь целесообразность даёт какие-то шансы на примирение» [38].

     Редким, но удачным исключением считалась до недавнего времени современная европейская мораль, сочетающая в себе компоненты опытной, религиозной и либеральной морали. Однако в отличие от американского плавильного котла, в конце концов, получилась система, которая «напоминает не монолитный обелиск, а, скорее, пирамиду, сложенную веками из разных строительных материалов» [39]. Причём не египетскую пирамиду, а скорее всего детскую, сделанною руками ребёнка из кубиков Lego.

     Ибо стоило только усилиться притоку в Евросоюз иностранцев, несущих чуждую Европе культурную мораль ислама, как начался крах широко разрекламируемого мультикультурализма (см. П.А. Сарапульцев. Крах мультикультурализма – случайность или закономерность. Журнал "Самиздат": философия), причём оправданный с точки зрения психофизиологии (П.А. Сарапульцев. Неотвратимость краха европейской модели мультикультурализма с точки зрения психофизиологии. Журнал "Самиздат": философия).

     Естественно, что разбор различных видов морали следует начинать с морали, основанной на многовековом опыте совместной жизни, независящем от религиозных наслоений. В первую очередь потому, что именно она предотвратила превращение человечества в стадо неразумных животных, способных истребить не только «братьев своих меньших», но самих себя.

     Необходимость возникновения и механизм формирования опытного вида морали хорошо раскрыты в монографии Ю.Я. Ольсевича: «современные биологические, этологические и психофизиологические исследования показали, что относительно неизменную («перманентную») основу человеческого поведения составляет генетическая наследственность (поскольку геном изменяется лишь на протяжении тысячелетий), причём генетически передаются не только общечеловеческие черты поведения, но и существенные психологические различия между людьми». Естественно, что «различие между психогенетическими типами» людей не могло не «проявляются в разном поведении, способном дезорганизовать деятельность стада, рода, племени, общины, любой деятельности общности, включая нацию.

     Поэтому любая человеческая общность вырабатывает нормы поведения, которые с молоком матери внедряются в пред сознание ребёнка ещё задолго до того, как у него проявляется способность самостоятельно мыслить.

      Эти «извне» привитые нормы приобретают силу «внутренних» инстинктов, но они не передаются по наследству, генетически. Они передаются из поколения в поколение осознанно, а по большей части - неосознанно (примером собственного поведения, оценками людей и событий, образами сказок и преданий, песнями, оборотами и интонациями речи) [40].

     Таким образом «целостное поведение формируется в результате наложения приобретённых поведенческих форм на врождённые» [41].

     Тем не менее, многие даже знакомые с генетическими исследования люди продолжают считать, что именно религия сыграла решающую роль в формировании основных моральных ценностей человека. Тем более, что ещё в Ветхом Завете можно найти яркие примеры милосердия и альтруизма:

     «Но если будет у тебя нуждающийся кто-либо из братьев твоих, то не ожесточи сердца своего и не сожми руки твоей перед нуждающимся братом твоим» (Второз., 15: 7-8).

     «Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо;

     раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся» (Ис., 58: 6-7).

     Естественно, что и в христианстве сохраняется понятие милосердия, под которым понимается «сострадательное, доброжелательное, заботливое, любовное отношение к другому человеку; противоположно равнодушию, жестокосердию, злонамеренности, враждебности, насилию» [3]:

     «Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли эта вера спасти его?                                                                    Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания,                          а кто-нибудь из вас скажет им: "идите с миром, грейтесь и питайтесь", но не даст им потребного для тела: что пользы?

     Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе.

     Но скажет кто-нибудь: "ты имеешь веру, а я имею дела": покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих. (Иак. 2:14-18)

     Возлюбить Бога всем сердцем и всем умом, и всею душею, и всею крепостью, и возлюбить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжений и жертв. (Мк. 12:33)

     С XIX века термин «милосердие» стал всё больше заменяться на термин «альтруизм», предложенный О. Контом для фиксации понятия, противоположного понятию «эгоизм», под которым понимается «нравственный принцип, предписывающий бескорыстные действия, направленные на благо (удовлетворение интересов) др. людей» [20].

      Действительно, «на первый взгляд может показаться, что дарвиновская идея об эволюции, происходящей на основе естественного отбора, вряд ли подходит для объяснения высоких нравственных качеств, морали, приличий, сопереживания и сочувствия. При помощи естественного отбора легко объяснить голод, страх и сексуальное влечение, поскольку они напрямую способствуют нашему выживанию и сохранению наших генов. Но как объяснить острое сопереживание при виде плачущего сироты, страданий одинокой вдовы или мучающегося больного животного?» [42].

     Тем более, что «наиболее простым способом обеспечения собственного "эгоистического" выживания в борьбе с конкурентами для гена является программирование эгоистичного поведения организма, в котором ген находится. Существует множество ситуаций, в которых выживание отдельного организма приводит к выживанию его генов. Но для различных обстоятельств требуются различные стратегии. Случается, и не так уж редко, что гены эгоистично обеспечивают собственное выживание, программируя организмы на альтруистическое поведение….

     К настоящему времени этологически доказаны «уже четыре осмысленные "дарвиновские" причины, по которым особь может вести себя по отношению к другим альтруистично, щедро или "нравственно". Во-первых, это генетическое родство. Во-вторых, реципрокный (взаимный) альтруизм — предоставление услуг в расчёте на последующее возмещение. На основе этих двух причин строится третья: эволюционное преимущество приобретения репутации щедрого и доброго индивидуума,… и четвёртая — дополнительное преимущество показной щедрости как неподдельно правдивой саморекламы» [42].

     Наличие первых двух причин было известно сравнительно давно. Другое дело, что помимо прямого генетического родства в поддержании «семейного альтруизма» определённую роль играет и потребность в самоидентификации. Как не без юмора подмечает Д.А. Жуков: «Родственники – это группа совершенно посторонних людей, которые периодически собираются выпить и закусить по поводу изменения их количества. На вопрос: «перечислите 20 человек, общение с которыми доставляет вам наибольшее удовольствие», испытуемые упоминают не больше двух родственников, причём это, как правило, члены семьи. Тем не менее, общаясь с родственниками на свадьбах и поминках, человек испытывает душевный подъём в силу того, что при этом удовлетворяется его потребность в самоидентификации» [41].

     Но для нашей работы гораздо важнее то, что и «потребность в религии определяется потребностью в социальной самоидентификации…. Поскольку трудно сделать вывод, что все неприятности – это собственная вина, то, поэтому постоянно возникают самые разные системы мироощущений, выполняющие главную функцию религии – перенос ответственности человека за свою жизнь на внешние обстоятельства.

     Таким образом, нет принципиальных различий между коммунизмом, сайентологией и телевизионной передачей «Ваш личный парапсихолог». Многообразие же религиозных систем и постоянная смена доминирующих религий объясняется тем, что количество счастья не увеличивается, а потребность объяснить самому себе трудности жизни присуща всем людям» [41].

     Возвращаясь к двум последним причинам формирования альтруизма, следует отметить, что достоверные этологические доказательства наличия их в животном мире появились сравнительно недавно. Так только с помощью использования математического моделирования были подтверждены данные исследований израильского зоолога Амоца Захави, занимавшегося изучением арабских серых дроздов, ведущих стайный образ жизни. Оказалось, что доминирующие дрозды утверждают своё главенствующее положение, подкармливая более слабых собратьев и предупреждая сородичей об опасности голосовыми сигналами. Причём «согласно наблюдениям Захави и его коллег, дрозды энергично соревнуются за опасную роль дозорного. А когда более слабый дрозд пытается предложить корм более сильному, кажущаяся щедрость жестоко наказывается» [42].

     И наконец, этологи доказали, что «репутация присуща не только людям», но даже рыбам. В частности «её действие проявляется… в симбиотических взаимоотношениях между маленькой рыбой-чистильщиком и её более крупными "клиентами". Во время остроумного эксперимента было замечено, что потенциальные "клиенты" охотнее выбирали в чистильщики губанов вида Labroides dimidiatus, поскольку, по наблюдениям, те работают гораздо тщательнее, чем другие виды Labroides, замеченные в небрежности» [43].

     Вот почему «самым простым с точки зрения естественного отбора способом закрепить в людях эти желания было вмонтировать в их мозг поведенческие шаблоны. Эти давно возникшие шаблоны продолжают управлять нашим поведением и поныне, хотя обстоятельства жизни уже не соответствуют их первоначальному смыслу. Эти шаблоны по-прежнему продолжают влиять на нас, но не кальвинистски предопределённым, а опосредованным способом. Они пропущены через фильтр литературы, обычаев, законов и традиций — и, конечно, религии» [42].

     Очень интересны результаты психологических исследований, подтверждающих наличие врождённых моральных установок, не зависящих не только от психологических различий, но и от влияния религии, приводит в своей книге "Нравственное сознание: организация природой общечеловеческого понятия о добре и зле" гарвардский биолог Марк Хаузер. Основная идея книги, говоря словами самого Хаузера, состоит в следующем: «Нравственные решения основываются на универсальной нравственной грамматике — выработавшейся в течение миллионов лет способности разума, используя набор базовых принципов, строить на их основе ряд возможных моральных систем. Как и в случае с языком, составляющие нравственную грамматику принципы работают вне доступной нашему сознанию зоны» [44].

     Подтверждением этого вывода является совпадение результатов ответов, как людей, живущих по нормам морали, принятой в современном европеизированном обществе, так и членов маленького Центральноамериканского племени куна, практически не имеющего связей с западной цивилизацией и не обладающего оформленной религией.

      И те и другие «сталкиваясь с моральной дилеммой» спасения группы людей ценой жизни одного человека «выбирали одно и то же решение,… что невинного постороннего человека нельзя приносить в жертву ради других без его предварительного согласия,… причем их согласие друг с другом в отношении выбора решения значительно превосходило их способность внятно объяснить причины, побудившие их сделать такой выбор» [42].

     Интересно, что если перед атеистами и верующими ставилась воображаемая дилемма, не касающаяся впрямую религиозных убеждений испытуемых, то в 90 -97% случаев между ответами атеистов и верующих отсутствовала статистически значимая разница.

     Совсем другие результаты получаются, если воображаемая дилемма касается религиозных представлений. Особенно интересное исследование на эту тему провёл израильский психолог Георгий Тамарин [45]. Он раздал тысяче израильских школьников в возрасте от восьми до четырнадцати лет описание иерихонской битвы из Книги Иисуса Навина:

     «Когда в седьмой раз священники трубили трубами, Иисус сказал народу: воскликните, ибо Господь предал вам город!

     Город будет под заклятием, и всё, что в нём, Господу...

     и всё серебро и золото, и сосуды медные и железные да будут святынею Господу и войдут в сокровищницу Господню...

     И предали заклятию всё, что в городе, и мужей и жён, и молодых и старых, и волов, и овец, и ослов, [всё истребили] мечом…

     А город и все, что в нем, сожгли огнем; только серебро и золото и сосуды медные и железные отдали, в сокровищницу дома Господня» (Иисус Навин 6:16, 17, 19, 21, 24)

     Затем Тамарин задал детям простой моральный вопрос: «Как вы думаете, правильно поступили Иисус и сыны Израилевы или нет?». И получил ошеломляющие результаты: 66 % детей выбрали полную правоту Иисуса и сынов Израилевых, 26 % — полную неправоту, а 8% оправдали поведение героев Библии частично. Больше того даже ответ — абсолютное неодобрение — выбирался порой по скрытым религиозным причинам.

     Когда же другой группе из 168 израильских школьников дали тот же самый текст из Книги Иисуса Навина, заменив Иисуса на «генерала Лина», а Израиль — на "китайское царство 3000 лет назад», то результаты эксперимента оказались прямо противоположными. Только 7 %участников одобрило поведение генерала Лина, тогда как 75% признали его абсолютно неправильным. «Другими словами, стоило исключить из формулы приверженность иудаизму — и большинство детей вернулось в рамки нравственных ценностей, разделяемых основной массой современных людей… Вот она — жуткая по своей силе способность религии, и в особенности религиозного воспитания детей, разделять людей на веками враждующие лагеря и поощрять многолетнюю кровную месть» [42].

     Опытная мораль в отличие от религиозной основывается на генетически заложенных рефлексах, и потому не требует специфического психологического насилия над личностью, что позволяет человеку, исполняющему её заветы, относительно легко ей следовать. И поскольку она способствует сохранению, как индивидуальной линии жизни, так и жизни в целом, то является пригодной для всего человеческого общества, вне зависимости от различия культур, национальностей и рас.

      «И ты ведёшь себя нравственно не потому, что боишься посмертного воздаяния, а потому, что именно в этом – отличие человека от бешеного зверя» [46]. Именно от бешенного, то есть не нормального зверя, поскольку биологические основы морали стайных животных усваиваются либо с рождения, либо на примере собственного опыта жизни в стае. Поэтому в нормальной семье и обществе биологическая мораль будет усваиваться практически автоматически.

     Другое дело, если человек воспитывается вне нормальной человеческой стаи. В этом случае общечеловеческие моральные принципы не входят в плоть и кровь и потому могут легко нарушаться. Не случайно, как показывают психологические исследования, жестокость, бесчувственность и отсутствие милосердия, типичные для садистов и убийц, присущи людям, не получавшим в раннем детстве ласки и нежности. Поэтому для таких людей любые моральные нормы становятся законами, но не образом жизни и, следовательно, могут легко нарушаться, если это выгодно или приятно для них.

     А вот тот, кто впитал опытную мораль с молоком и ласкою матери, даже если жизнь заставит его нарушать её, всё-таки может в чрезвычайной ситуации наступить на горло своему эгоизму и проявить свою истинную внутреннюю сущность. Как хорошо написал на эту тему Сергей Лукьяненко: «если можно всю жизнь прожить по заветам Церкви и законам Державы, а в трудную минуту и трусость проявить, и слабодушие», то «может быть, просто налипает на душу всё, чему человека учат, к чему направлять пытаются? И эту-то скорлупу… порой из розовых лепестков, мы за душу и принимаем. А душа… настоящая… она где-то там, под скорлупой, спит тихонько. Пока не тряхнёт жизнь так, что корка осыпается» [47].

            Вот почему мораль должна основываться не на страхе перед нарушением кем-то придуманных законов поведения, а на выработанных поколениями жизни в обществе и усвоенных на примере родителей и окружающих этологических норм. Ведь «когда люди хотят помочь друг другу… или если дружатся… это же само собой выходит. Не потому что надо искупать вину или делать добрые дела. Им не нужны объяснения. Это как мораль и закон, понимаете? Законы придумывают, чтобы заставить людей что-то делать или чего-то не делать. Даже если законы хорошие, они значат, что сами люди не хотят по ним жить… закон – это костыли для морали» [48].

     Важно понять ещё и то, что природа не прощает грубого вмешательства в выработанные естественным отбором законы морали, причём это касается не только религиозных, но и любых других научно не обоснованных нововведений. Так «попытки воспитывать детей, подавляя все проявления агрессии, даже если это игра в снежки (как, например, в современной Финляндии) производит потенциальных маньяков, садистов и самоубийц. Не случайно та же Финляндия занимает первое место по частоте самоубийств среди экономически развитых стран Европы».

     А «психические расстройства детей, лишённых возможности удовлетворить социальные потребности («нефрустрированные дети», которых воспитывают, не отказывая ни в какой просьбе и ничего не запрещая), заключаются в проблемах общения при взрослении, у них возникает целый ряд когнитивных и эмоциональных расстройств. Это объясняется тем, что они были лишены возможности удовлетворять естественную для ребёнка потребность «следования за лидером» [41].

     Тем не менее «появление и развитие человеческого разума, наряду с увеличением возможностей для выживания, привело к тому, что выдуманные иллюзорные представления о мире получили возможность подавления природных инстинктов» [37]. По мнению А. Рэнд существуют две основных разновидности иллюзорных моралей: мистическая и социальная.

     Каковы же принципиальные предпосылки лежат в основе этих разновидностей моралей?

     «Мистическая теория этики основана на предпосылке, что ценностные стандарты человеческой этики существуют лишь в загробном мире и устанавливаются по законам иного, сверхъестественного измерения,… что она не подходит и противоречит земному существованию человека, и что человек виновен в этом и должен страдать на протяжении всего этого существования за то, что он неспособен следовать тому, чему следовать не возможно. Тёмные и Средние века – экзистенциальный монумент данной этической теории.

     Социальная теория этики заменяет Бога обществом, и хотя заявляет о том, что её главная забота – это жизнь на земле, это не жизнь человека, не жизнь личности, а жизнь абстрактной сущности – коллектива, который по отношению к любому человеку состоит из всех за исключением его самого. Что касается личности, то её этическая обязанность в данном случае – быть не думающим о себе, безгласным, бесправным рабом для любых потребностей и целей, установленных другими… Экзистенциальный монумент этой теории – нацистская Германия и Советская Россия» [37].

     Отнесение социальной морали к мистико-иллюзорной основано на том, что к настоящему времени обоснование всех существующие разновидности социальной морали базируется на искажённом восприятии реально существующего, обусловленное либо ошибочным представлением о познаваемой действительности, либо наличием действительности, недоступной опыту. То есть на иллюзии.

     Особенности социальной морали и её родство с религиозной моралью см. «Смысл жизни человека и государства» [П.А. Сарапульцев. Смысл жизни человека и государства. Журнал Самиздат: философия], поэтому остаётся разобрать наиболее значимые разновидности религиозной морали.

     Значимость тщательного разбора мистико-иллюзорной морали объясняется тем, что любая разновидность морали, основанной или включающей выдуманные постулаты, может оказаться очень опасной для выживания, как конкретного человека, так человеческого общества в целом. Только проверенные всем человеческим обществом положения, сформировавшиеся методом проб и ошибок, подтверждённые современной наукой, могут обеспечить выживание человечества и составить настоящую общечеловеческую мораль.

     В первую очередь имеет смысл разобрать христианскую и исламскую мораль, уже потому, что в настоящее время на Земле проживает 2,355 млрд. христиан [49], что составляет около 33 % населения Земли [50], и 1.6 млрд. мусульман, что составляет около 25% населения Земли [51]. Тем более, что в России преобладают именно эти религии.

     Первый вопрос, встающий перед критиками христианской морали: почему она смогла победить множество других религиозных моралей?

     Ответ на второй вопрос достаточно очевиден – христианство оказалось первой религией, пообещавшей вечную жизнь своим сторонникам:

     «Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в меня, если и умрёт, оживёт;

     И всякий живущий и верующий в Меня не умрёт вовек» (Ин. 11: 25-26).

     «Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь.

     Более того, даже не дожившие до прихода Царства Божьего все равно оживут:

     Истинно, истинно говорю вам: наступает, и настало уже, когда мёртвые услышат глас Сына Божия и услышавши оживут» (Ин. 5: 24-25).

     Причём ожившие праведники попадут в Рай:

     «Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный» (2Кор. 5:1).

     «В доме Отца Моего обителей много…» (Ин. 14:2).

     Правда, единственное описание рая можно найти только в Апокалипсисе:

     «И я, Иоанн, увидел святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста для мужа своего.

     Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов; на воротах написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых…

     Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу.

     Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвертое смарагд,

     пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит, восьмое вирилл, девятое топаз, десятое хризопрас, одиннадцатое гиацинт, двенадцатое аметист.

     А двенадцать ворот - двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины. Улица города - чистое золото, как прозрачное стекло.

     И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его - Агнец.

     Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою.

     И не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни» (Апок. 21:2, 12-27).

     «И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца.

     Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева - для исцеления народов» (Апок. 22:1-2).

     Интересно то что в христианской морали есть значительные проблемы, обусловленные её зависимостью от конкретных исторических ситуаций прошлого. Причём речь идёт не о ситуационно-исторической приспосабливаемости новой религии к глобальным историческим свершениям, а лишь к изменениям исторической ситуации в одном отдельно взятом государстве Израиль к моменту создания Нового Завета.

     Эпоха перемен в жизни Израиля, описанная в Ветхом Завете, началась с убийства Маттафием (отцом иуды Маккавея) священника, собиравшегося «...принести по повелению царя идольскую жертву на жертвеннике...» (Мак. 2: 23). После чего к Маттафии присоединились приверженцы традиционного Закона Моисея – хасиды или асидеи (греческая форма еврейского слова «хассидим», означающего «благочестивый»): «Тогда собрались к ним множество иудеев, крепкие силою [Асидеи] из Израиля, все верные закону» (Мак. 2: 42).

     Сокрушительные победы сына Маттафии - Иуды Маккавея над Селевкидами привели к воссозданию Еврейского государства, достигшего такого же пика как во времена Савла и Давида, что позволило назвать еврейское царство – Маккавейским Царством, а время – Маккавейской эпохой.

     Однако уже в 60 – 70-е годы до н.э. над Иудеей нависла новая опасность - Рим, причём его пришествие было ускорено возникшими династическими спорами. Когда в 63 г. до н.э. Помпей вторгся в Иудею и взял Иерусалим, то светскую власть он передал не потомку Маккавеев, а Антипатру Иудамею, в первую очередь потому, что он был по происхождению идумеем, а не иудеем, и потому никогда не мог быть искренне принят националистически настроенными иудеями, а значит должен был постоянно нуждаться в римской поддержке.

     После того, как в 43 г. до н.э. во время вновь вспыхнувшей гражданской войны Антипатр был убит, Марк Антоний объявил царём Иудеи второго сына Антипатра – Ирода, который жестоко расправился с последними Маккавеями, включая и свою жену из рода Маккавеев. Естественно, что это не могло не привести к протестным настроениям, одним из вариантов которых явилось резкое усиление в еврейском обществе мессианского настроения. И именно в это время согласно Евангелию и родился Иисус: «...Иисус родился... во дни царя Ирода...» (Мф., 2: 1).

     Конечно, мессианские настроения существовали в Иудее и до этого, поскольку все беды, постигающие еврейское государство, объяснялись нарушениями Закона, принятого на горе Синай, что и привело, в конце концов, к утрате народом Израиля богоизбранности: «И сказал Он: «Нареки ему имя Лоами, потому что вы не Мой народ, и я не буду вашим Богом» (Ос. 1: 9). Надежда оставалась только на появление Мессии, который должен был явить Новый Завет (новый договор между Богом и израильтянами). Об этом в частности говорится в Книге Иеремии: «Вот наступают дни, - говорит Господь, - когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет...» (Иер., 31: 31).

     Кстати, ни один из Маккавеев не мог быть признан Мессией, с точки зрения благочестивых евреев, поскольку в пророческих книгах Ветхого Завета многократно подчёркивалось, что Мессия должен быть только из рода Давидова. И когда появился проповедник, творящий чудеса и призывавший к очищению, а самое главное принадлежавший к колену Давидову, то естественно именно он и должен был восприниматься как Мессия, тем более, что он и сам утверждал, что принёс в мир Новый Завет: «И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: «Пейте из неё все,

     ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета...» (Мф., 26: 27-28), и именно так его и воспринимали: «...Он [Иисус] ходатай завета, который утверждён на лучших обетованиях» (Евр., 8: 6).

     Однако если одни евреи ожидали, что стоит только покаяться и начать исправно следовать моральным установкам Закона, как Бог сам восстановит великий очистившийся Израиль, то другие были твёрдо убеждены, что приход Мессии является только знамением необходимости начать прямую борьбу с захватчиками. Пожалуй, самое радикальное крыло среди зелотов (греч., букв. – ревнители), выступавших против римского владычества и иудейской знати, составляли члены группы «сикариев» (от греч. слова - «убийцы»). Это название они получили из-за того, что носили под одеждой небольшие ножи - «sicae». Сикарии были убеждены, что открытое убийство римлян и их сторонников является самым прямым и эффективным средством борьбы с иностранным господством. И именно зелоты и выделившиеся из них сикарии в конечном итоге и возглавили восставших в Иудейской войне (66 – 73 гг. н.э.)

     Интересно, что даже поступок Иуды может быть пусть не оправдан, но объясним с исторической точки зрения. Как пишет Айзек Азимов в своей книге «Путеводитель по Библии. Новый Завет»: «Обычно считается, что слово «Искариот» означает «человек из Кариота». Кариот, город в самой Иудее. На самом деле... слово «Искариот» происходит из перестановки переписчиком двух букв и что более точно оно должно быть «Сикариот». То есть Иуда был членом группы «сикариев» …

     Возможно, он присоединился к Иисусу в надежде, что этот человек действительно должен быть Мессией, пришествие которого сразу положит конец ненавистному римскому господству... Возможно, Иуда почувствовал уверенность, что Пасха будет сигналом к божественной битве, как часто подробно предсказывали пророки, у которых все силы язычества должны были быть разрушенными, а сын Давида - возведён на царский престол» [52].

     Но слова Иисуса о том, что «кесарю – кесарево», могли показаться Иуде « отказом от всякого намерения выступить против Рима...» и что Иисус «был заинтересован только религиозными и этическим вопросами». Отсюда возможные варианты психологической реакции Иуды: самый простой – жажда мести за разочарование, и более сложный: «подвергая Иисуса опасности ареста, он мог таким образом вынудить его предпринять то, что, по мнению Иуды, и надлежало совершить Мессии» [52]. Вот почему, увидев, как мужественно вёл себя Иисус в последние часы его земной жизни, Иуда понял, что «...согрешил я, предав Кровь невинную...» (Мф. 27: 4) и, раскаиваясь в своём поступке, покончил жизнь самоубийством.

     Вот этот-то сложный клубок противоречий в чаяниях и надеждах еврейского народа и привёл к тому, что Новый Завет (Евангелие – дословно благая весть) оказался крайне противоречивым в первую очередь с точки зрения моральных норм, которые он постулировал. К тому же Евангелия создавались не в одно и то же время. А потому каждое из них отражало требования жизни своего времени и предлагало моральные нормы именно своего времени.

     Так основной материал для древнейшего из четырёх Евангелий - Евангелия от Марка собирался ещё до 70 года н.э., то есть до неудачного еврейского восстания и предназначался для вовлечения в новое учение только евреев, тем более, что и сам Марк, как и Матфей, был евреем. Поэтому и спасение предназначалось только евреям. Вот почему на просьбу хананеянки исцелить её дочь Христос отвечает: «…дай прежде насытиться детям; ибо не хорошо взять хлеб у детей и бросить их псам» (Мк. 7: 27).

     А вот Лука, считающийся не евреем и писавший с нееврейской точки зрения, опускает те стихи у Матфея и Марка, которые изображают Иисуса враждебным к не евреям, и наоборот приводит притчу о добром самаритянине, спасшем еврея, в которой на вопрос законника: «...а кто мой ближний?» (Лк. 10: 29) Христос отвечает: «Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же» (Лк., 10: 36-37), и это притом, что для иудеев времён Иисуса самаритяне были ненавистными и презираемыми людьми.

     Ещё больше отличий в отношении к евреям появляется в последнем из четырёх Евангелий, написанном Иоанном, поскольку к этому времени стало окончательно понятно, что большинство евреев не приняли идеи Нового Завета, и апостолам пришлось заняться распространением новой религии среди язычников. Поэтому практически в самом начале Евангелия от Иоанна появляется призыв к развитию христианства именно среди язычников: «Пришёл к своим, и свои Его не приняли. А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, Дал власть быть чадами Божьими...» (Ин., 1: 11-12). Более того, в Евангелии от Иоанна в отличие от синоптических Евангелий не фарисеи, саддукеи и книжники являются врагами Иисуса, а иудеи («Так отвечали родители его, потому что боялись Иудеев; ибо Иудеи сговорились уже, чтобы, кто признает Его за Христа, отлучить от синагоги» Ин. 9: 22), что не могло не способствовать возникновению у христиан антипатии к евреям.

     Наконец, в последних двух Евангелиях даётся добро на значительные изменения ветхозаветных законов. Если в Евангелии от Матфея Иисус говорит: «Не думайте, что Я пришёл нарушить Закон или Пророков: не нарушить пришёл Я, но исполнить» (Мф., 5: 17), то в Евангелия от Иоанна уже прямо заявлено: «Ибо закон дан через Моисея, благодать же и истина произошли через Иисуса Христа» (Ин. 1: 17).

     Прямая расшифровка одной из новых истин появляется и в Деяниях, когда апостол Пётр поучает: «...вы знаете, что Иудею возбранено сообщаться или сближаться с иноплеменником; но мне Бог открыл, чтобы я не почитал ни одного человека скверным или нечистым...» (Деян. 10: 28), а потому «всякий верующий в Него получит прощение грехов именем Его» (Деян. 10: 43). Если вспомнить, что в Евангелии от Иоанна было написано, что «... Иудеи с Самарянами не сообщаются» (Ин. 4: 9), то станет понятно почему «...верующие из обрезанных, пришедшие с Петром, изумились, что дар Святого Духа излился и на язычников» (Деян. 10: 45). В конечном итоге именно эти изменения в постепенно глобализирующемся мире и позволили христианству заменить племенные и национальные религии.

     Сложнее обстоит дело с исследованием положительного и отрицательного в христианской морали, поскольку она автоматически включила в себя выработавшиеся за тысячелетия нормы общечеловеческой морали, многие из которых нашли своё отражение ещё в Ветхом Завете и перекочевали из него в Новый завет:

     Интересно, что все отрицательные качества человека в Евангелии объясняются влиянием плотского начала: «Ибо плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (К Гал. 5: 17).

     А отсюда:

     «Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство,

     Идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия (соблазны), ереси,

     Ненависть, убийство, бесчинство и тому подобное; предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царства Божия не наследуют» (К Гал. 5: 19 -23).

     «Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно...» (Лк. 21: 34).

     А все положительные качества возникают под влиянием духовного начала: «Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера,

     Кротость, воздержание. На таковых нет закона» (К Гал. 5: 22-23).

     В принципе христианство, основанное на Ветхом Завете, сохранило целый ряд моральных норм Ветхого Завета, причём большинство из этих норм не вызывает никакого неприятия и в наше время:

      «Блажены плачущие, ибо они утешатся.

     Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

     Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

     Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

     Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

     Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божними.

     Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.

     Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за меня...» (Мф. 5: 4-11).

     «Вы - соль земли...

      Вы – свет мира...» (Мф. 5: 13-14).

     Но самой главной заповедью христианства стала основная заповедь Ветхого Завета. Сравните в Ветхом Завете:

     «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства;

      да не будет у тебя других богов пред лицем Моим.

      Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле

      внизу, и что в воде ниже земли;

      не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий

      детей за вину отцов до третьего и четвертого [рода], ненавидящих Меня,

      и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои» (Исх. 20:2-6).

     В Евангелии:

     «Иисус отвечал ему: первая из всех заповедей: «слушай Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый;

     И возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею»: вот, первая заповедь» (Мк. 12: 29-30).

     Однако в Евангелии появилась принципиально новая заповедь, ставшая основным отличительным признаком христианства:

     «Вторая подобная ей: «возлюби ближнего своего, как самого себя»; иной большей сих заповеди нет» (Мк. 12: 30). С первого взгляда лучшего морального принципа просто не придумаешь. Но при внимательном чтении Евангелий оказывается, что этот принцип далеко не так простодушен, как кажется, поскольку относиться далеко не ко всему человечеству.

      Более того, он просто прагматичен. Ибо ближний – это далеко не первый встречный:

     «Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?

     Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же» (Лк. 10: 36-37). В принципе разумно, но о бескорыстии уже говорить не приходится.

     Да и предназначением этого принципа было в первую очередь сохранение вновь образующегося христианского сообщества:

     «Ибо весь закон в одном слове заключается: «люби ближнего твоего, как самого себя.

     Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом» (К Гал. 5: 14-15).

     А во вторую очередь, для того, чтобы производить хорошее впечатление на тех, кто ещё не уверовал: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». (Ин. 13: 35).

     Однако, и это не самое главное, поскольку первая заповедь не просто первая по счёту, но ещё и жёстко превалирующая над второй, ибо даже в обуженном варианте понимания «ближнего» им должен быть в первую очередь тот, кто разделяет с тобой религиозные убеждения:

      «Ибо кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат, сестра и матерь» (Мк. 3: 35)..

      «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её; а кто потеряет душу свою ради меня

      и Евангелия, тот сбережёт её...». (Мк. 8: 35).

     В принципе важно отметить, что основной особенностью христианской морали является то, что любые страдания человека, да и сама его жизнь являются лишь материалом для исполнения Божьей воли. Самый простой, но неоспоримый пример можно найти в Евангелии от Иоанна:

     «Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?

     Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нём явились дела Божии» (Ин. 9: 2-3).

     Неукоснительное исполнение данного принципа может оборачиваться даже совсем бессмысленной жестокостью:

     «Другой же из учеников Его сказал Ему: Господи! Позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего.

     Но Иисус сказал ему: иди за Мною и предоставь мёртвым погребать своих мертвецов». (Мф. 8: 21-22).

     Интересно, что подобная жестокость поступков Христа, в принципе, не отличается от поступков его отца. Так Бог, спасая своего сына - младенца Христа, посылает Ангела к Иосифу с известием: «... встань, возьми Младенца и Матерь Его, и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе; ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить его» (Мф., 2: 13), но при этом даже не пытается спасти «... всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже...» (Мф., 2: 16). В подобном случае даже апелляция к отцовским чувствам, как это попытался сделать один из героев повести Сергея Лукьяненко: «Каждый отец бережёт своего ребёнка!.. И Господь мог сберечь Сына Своего!..» [47], вряд ли оправдана с точки зрения современной морали.

     Более сложным, но и более интересным примером выполнения Божьего плана, обрекающего человека на вечные муки, является судьба Иуды. Во-первых, он был лишён свободы выбора при решении вопроса: связать свою судьбу с Христом или нет, поскольку со слов Христа: « Никто не может прийти ко Мне, если не привлечёт его Отец, пославший Меня...» (Ин. 6: 44), а во-вторых, он мог быть легко спасён, когда «Вошёл же сатана в Иуду, прозванного Искариотом, одного из числа двенадцати» (Лк.22:3), поскольку изгнание не только одного, а целого легиона бесов не представляло трудности для Христа. Но даже Христос не может нарушать волю Божью, ибо «Я ничего не могу творить Сам от Себя. Как слышу, так и сужу, и суд Мой праведен, ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца» (Ин. 6: 30).

     Но поскольку в христианстве человеческая жизнь являются лишь материалом для исполнения Божьей воли, то и религиозные ценности в нём жёстко доминируют над человеческими. Так хотя Христос не отрицает общечеловеческий принцип уважения к родителям: «Ибо Моисей сказал: почитай отца своего и мать свою; и: злословящий отца или мать смертью да умрет» (Мк. 7: 10), но при этом по его требованию любовь к родителям не должна сравниваться с любовью к Богу:

      «Ибо я пришёл разделить человека с отцем его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её.

     И враги человеку – домашние его.

     Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, тот недостоин Меня» (Мф. 10: 35-37).

     «Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены, и детей, и братьев и сестёр, а при том и жизни своей, тот не может быть Моим учеником...» (Лк. 14: 26).

     И если даже считать, что Бог использует судьбы или даже жизни отдельных людей для спасения всего человечества, так как представлял себе один из героев Роджера Желязны: «... чем больше я имею дело с богами, тем больше убеждаюсь, что высокомерие и равнодушие к правам и привилегиям отдельных личностей» у них можно объяснить тем, что «они с уважением относятся к человечеству в целом, поскольку оно им поклоняется, но один человек для них пустое место» [53], то это только лишний раз показывает мало значимость конкретной человеческой жизни для Евангельской морали.

     Особо обращает на себя внимание явная противоречивость и двойственность Евангельской морали. Так двойственность положений христианской морали начинается с двойственности целей самого пришествия Христа. Сравните, с одной стороны:

     «Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир,

      но чтобы мир спасён был чрез Него» (Ин. 3: 17),

     а с другой:

     «Ибо Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну,

      Дабы все чтили Сына, как чтут Отца...» (Ин. 5: 22-23).

     Правда, в Новом завете есть жёсткий ответ на все вопросы, связанные с этим противоречием, основанный на принципиальной невозможности для людей устанавливать истину:

     «Посему не судите никак прежде времени, пока не придёт Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения...» (1 Кор. 4: 5).

     Ещё ярче проявляется двойственность христианской морали в отношении принципов её принятия и подержания. С одной стороны в ней декларируется добровольность:

     «Грех не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатью.

      Что же? Станем ли грешить, потому что мы не под законом, а под благодатью? Никак» (Рим. 6: 14-15).

     «Ибо, если делаю это добровольно, то буду иметь награду; а если недобровольно, то исполняю только вверенное мне служение» (1 Кор., 9: 17).

     То есть, казалось бы, утверждается, что подчинение морали из страха – это только формальное служение, но с другой стороны христианство с самого начала своего появления требовало жёсткого наказания за не соблюдение норм христианской морали. Так ещё в предсказаниях Иоанна Крестителя декларируется:

     «Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я недостоин понести

      обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнём;

      Лопата в Его в руке Его, и он очистит гумно Свое, и соберёт пшеницу Свою в житницу, а

      солому сожжёт огнём неугасимым» (Мф. 3: 11-12).

     Причём, важно даже не то: будет ли человек соблюдать нормы этой морали или нет, а то: является он верующим христианином или нет. Если нет, то он автоматически должен быть осуждён и наказан:

     «Кто будет веровать и креститься, спасён будет; а кто не будет веровать, осуждён будет» (Мк. 16: 16).

     «Верующий в Него не судится, а не верующий уже осуждён, потому что не уверовал во имя единородного Сына Божия» (Ин. 3: 18).

     То есть получается, что спасение зависит не столько от оценки реальных деяний, сколько от наличия или отсутствия приверженности к данной религии.

     И уж совсем не приемлемым для современного человека представляется наказание за практическую невозможность выполнения сиюминутного Божьего желания:

     «И увидев издалека смоковницу, покрытую листьями, пошёл, не найдёт ли чего на ней;

      но, пришед к ней, ничего не нашёл, кроме листьев, ибо ещё не время было собирания

      смокв.

      И сказал ей Иисус: отныне да не вкушает никто от тебя плода вовек...» (Мк. 11: 13-14).

     В принципе христианство вообще отрицает ценность человеческой жизни:

     «Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления» (1-е Кор., 15: 50).

     Пытаясь, скорее всего, подсознательно оправдать подобное отношение христианства к ценности человеческой жизни, Н.А. Бердяев подменяет понятие жизни понятием личности. Дескать, для христианства значима не ценность человеческой жизни, а ценность человеческой личности: «... признание безусловной ценности всякой человеческой личности, как образа и подобия Божьего, недопустимость обращения с человеческой личностью, как со средством и орудием, лежит в основе христианства. Именно христианство учит, что человеческая душа стоит дороже всех царств мира, христианство бесконечно внимательно ко всякому индивидуальному человеку и к его индивидуальной судьбе. Человек, всегда индивидуальный и неповторяемый, для христианства более первичная и глубокая реальность, чем общество. Человек может и часто должен жертвовать своей жизнью, но не личностью…» [54].

     Но как было показано прежде в современной психологии под индивидуальной личностью человека понимается его индивидуально сформированная система (своеобразная пирамида) жизненных ценностей, причём у полностью сформированной личности убеждения в правильности своих представлений о жизни достигают такой степени, что многие предпочитают жертвовать всем вплоть до собственной жизни лишь бы не предавать свои убеждения и ценности, а у более слабых измена своим убеждениям под влиянием обстоятельств вызывает тяжелый моральный кризис, не только лишающий счастья, но и укорачивающий жизнь. Для человека, сформировавшегося как личность, подчинение любой морали из страха наказания за её не выполнение воспринимается как рабство, лишающее его именно того, что и отличает человека от животного: осознания себя как личности, имеющей собственную систему ценностей и представлений о жизни.

     Подтверждением этой точки зрения является и представление Ф.А. Хайека о том, что этика, как «феномен личного поведения может существовать лишь в той сфере, где человек волен решать сам за себя и ощущает потребность добровольно жертвовать личной выгодой ради соблюдения моральных норм…

     Только когда мы сами несём ответственность за свои интересы и свободны принести их в жертву по собственной воле, наше решение имеет моральную ценность… нет никакой заслуги в альтруизме, если у нас нет выбора. В обществе, где людей заставляют или обязывают делать добро, им нельзя вменять это в заслугу. Как сказал Мильтон: «Если бы всякий поступок, добрый или дурной, зрелого человека был предписан, и вынужден, и выжат из него, что была бы добродетель как не пустой звук».

     Ответственность не перед начальством, а перед собственной совестью, сознание долга, не предписанного сверху, необходимость решать, какими ценностями пожертвовать, и способность нести последствия своего решения – вот суть этики, заслуживающей этого наименования» [55].

     Если перевести эту идею на язык простого не философствующего человека, то она будет выглядеть как поучение одного из героев повести Сергея Лукьяненко: «Тебя заставили – а ты не заставляйся.… Все пошли, а ты стой. Понял? Думай сам! Поступай по совести! Не предавай! Не трусь! Не будь толпой!» [48].

     В христианстве, по мнению А.А. Баталова, Г.Н. Шапошникова, переход «... от душевности к духовности,.. от личного к сверхличному... трактуется как воспарение от человеческого к сверхчеловеческому. Следовательно, духовность в её религиозной интерпретации понимается не как расцвет человечности, а как её преодоление». В качестве доказательства авторы обоснованно ссылаются на то, что так прекрасно описанные в поучениях св. апостола Павла в Первом послании к коринфянам «вера, надежда, любовь» и другие модусы человеческого бытия до тех пор несовершенны, пока они направлены на человека. Они должны стать любовью к Христу, страхом Божьим, надеждой на спасение из мира греха для райской жизни. Тогда, и только тогда они составят духовность». А доказательство того, что в христианстве никакой индивидуальной духовности просто быть не может, они находят в словах св. апостола Павла:

      «Я сораспялся Христу, И уже не я живу, но живёт во мне Христос» (Гал. 2: 19-20) [56].

     Сложнее обстоит дело с отрицанием в Евангелии золотого правила нравственности, требующего относиться к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе, и не делать другим того, чего не хочешь себе. Это правило явно относится к опытному виду морали, поскольку присутствует в этических системах практически всех существующих мировых религий и философских учений:

     1.      В конфуцианстве: «… чего сам не желаешь, того не делай другим» [57].

     2.      В иудаизме: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19:18).

     3.      В индуизме: «Пусть [человек] не причиняет другому того, что неприятно ему самому. Такова вкратце дхарма — прочее проистекает от желания» [58].

     4.      В хадисах ислама: «Тот, кто хотел бы спастись от Ада и войти в Рай, умереть с верой в Аллаха и в Последний День, пусть он относится к людям так, как он хотел бы, чтобы относились к нему» [59].

     Есть эта заповедь и в христианстве, но только стоит она не на первом, а на втором месте:

     «Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим:

     сия есть первая и наибольшая заповедь;

     вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя;

     на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22:37-40).

     Особо стоит остановиться на принципиально новом принципе, появившемся в Евангелии:

     «Вы слышали, что сказано: «око за око, и зуб за зуб».

     А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую» (Мф., 5: 38-39).

     «Вы слышали, что сказано: «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего».

     А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф., 5: 43).

     То есть, введя это положение в Евангелие, Матфей выступил против принципа талиона, требующего воспроизводить вред, причинённый преступлением, принципа, который существовал не только во времена варварства, но и был введён в Ветхий Завет:

     «а если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб» (Книга Исхода 21:23-25).

     «перелом за перелом, око за око, зуб за зуб; как он сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать» (Левит 24:20).

     В чём же причина появления такого принципа? Ведь дословное соблюдение этого закона, к чему уже две тысячи лет, к счастью безуспешно, стремятся многие верующие, привело бы любой народ, как минимум к рабству, а как максимум к его истреблению.

     Скорее всего, дело в том, что внесение такого положения в Евангелие было вариантом ситуационной приспосабливаемости, оправданного для применения в определённый конкретный исторический момент существования Иудеи. Не случайно Евангелие от Матфея было создано самым первым в 41-45 гг. н.э., то есть перед иудейским восстанием против римлян 66-70 гг. н.э., окончившегося взятием Иерусалима, разрушением Храма, избиением и изгнанием евреев. Похоже, что Матфей ощущал предвестники данного восстания, понимал его опасность и, как мог, пытался его предотвратить.

     Тем более, что у него был пример поведения Христа в аналогичной ситуации, также пытавшегося предотвратить бессмысленное антиримское восстание иудеев путём отрицания своей божественной миссии. О чём свидетельствуют постоянные просьбы Христа к излеченным не рассказывать другим о причине их излечения:

     «И говорит ему Иисус: смотри, никому не сказывай...» (Мф. 8: 4),

     ответы, не отрицающие, но и не подтверждающие своё божественное происхождение:

     «Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он же сказал ему в ответ: ты говоришь (Мк. 15: 2),

     И сказали: Ты ли Христос? Скажи нам. Он сказал им: если скажу вам, вы не поверите...» (Лк. 22: 67),

     «И сказали все: итак Ты Сын Божий? Он ответил им: вы говорите, что Я» (Лк. 22: 70).

     Действительно стоило большинству иудеев в то время признать Христа Мессией, и они поднялись бы на восстание. В конце концов, ведь именно из-за страха перед Римлянами иудейские священники вынуждены были принять решение о необходимости казни Христа:

     «Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит;

     Если оставим Его так, то все уверуют в Него, - и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом» (Ин. 11: 47-48).

     Но частный случай есть частный случай: моральные же принципы должны быть повсеместны, поскольку только тогда они могут гарантировать обязательность их применения.

     Интересно, что если до недавнего времени выводы об эффективности соблюдения того или иного морального принципа для выживания общества можно было делать только на основании исторических аналогий, которые из-за отсутствия беспристрастных и полных летописных материалов не могли гарантировать достоверность полученных результатов, то с появлением теории игр и развитии компьютерных систем появилась возможность получения объективных и достоверных данных о результатах соблюдения тех или иных принципов и законов общественной жизни.

     Конечно, речь идёт, как и в жизни, лишь об играх интернированных (игра повторяется бесконечное число раз) и с ненулевой суммой (в играх с нулевой суммой, например, шахматы, футбол, можно выиграть только при проигрыше других).

     Так вот на конкурсах интернированных компьютерных игр, имитирующих развитие общества, стабильно побеждает стратегия психолога и социолога из Торонто Anatol Rapoport «око за око», которая сначала предлагает кооперацию, а в дальнейшем повторяет ответный ход противника (на добро отвечает добром, на зло – злом).

     Основными достаточно простыми качествами этой выигрывающей стратегии являются:

     1.      Добропорядочность (не совершать подлости первой),

     2.      Не злопамятность (быстро забывать об обидах, если они не повторяются).

     3.      Не завистливость (не желать выиграть больше, чем противник)

     Важно отметить, что стратегия «око за око» может проиграть только при резком (14: 1) преобладании непорядочных стратегий. Но даже в этом случае, если её приверженцы полностью не уничтожаются, то через большое количество поколений она побеждает. Больше того, она в отличие от стратегии «всегда кооперируюсь» защищена и от проникновения недобропорядочных стратегий.       Между прочим, это объясняет, почему всегда провалом кончаются эксперименты по созданию сверх добропорядочного общества («всегда кооперируюсь»), в котором все обязуются делать только добро друг другу. Ведь вполне естественное попадание в подобное сообщество даже небольшого количества недобропорядочных людей обязательно приводит раньше или позже к победе недобропорядочных стратегий. Именно поэтому коммунистическая мораль с её обязательностью жертвования собой ради других может существовать только в идеальном, а не в реальном обществе.

     Интересно, что стратегии принципиального индивидуализма («всегда отказываюсь») и злопамятности («злопамятная стратегия») тоже проигрывают. Первая поскольку не может использовать эффект скопления (локальные скопления таких индивидуалистов не только не процветают, но функционируют особенно плохо, так как им нет пользы ни от родственных связей, ни от вязкости популяции). Вторая поскольку в обществе из одних злопамятных не возможно разорвать серию взаимных возмездий.

     Таким образом, можно согласиться с мнением политолога Роберта Аксельрода в том, что «настоящий добрый парень – это тот, кто не спускает причинённое зло, но и не превращает его в смысл своей жизни» [60].

     Особого интереса заслуживает абсолютизация христианством понятия покаяния, как способа ухода от ответственности за совершённые поступки. Этот принцип Иисус сначала теоретически провозглашает в беседе с фарисеями и книжниками:

     «Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии» (Лк. 15: 7), а затем подтверждает уже распятым на кресте:

     «Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас.

     Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же?

     и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал.

     И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!

     И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:39–43)

     Поэтому с точки зрения христианства в первую очередь должны подвергаться посмертному наказанию не столько грешники как таковые, сколько не раскаявшиеся или не успевшие раскаяться грешники:

     «Тогда начал Он укорять города, в которых наиболее явлено было сил Его, за то, что они не покаялись (Мф. 11: 20).

     «И ты, Капернаум, до неба вознёсшийся, до ада низвергнешься; ибо, если бы в Содоме явлены были силы, явленные в тебе, то он оставался бы до сего дня;

     Но говорю вам, что на земле Содомской отраднее будет в день суда, нежели тебе» (Мф. 11: 23-24).

     Можно предположить, что причиной появления такого положения явилась забота первых христиан о сохранении своей далеко не идеальной паствы, что в принципе нашло отражение даже в самом Евангелии. Так после предложения Иисуса о наказании женщины за прелюбодеяние:

     «... кто из вас без греха, первый брось на неё камень» (Ин. 8: 7), люди «... будучи обличаемые совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди» (Ин. 8: 9).

     Несомненно, что именно из-за этого представления о покаянии христианская мораль так и не стала реальным сдерживающим фактором любых дурных поступков, поскольку эгоистичный индивидуалист мог всегда оправдать нарушение морали сиюминутной жизненной необходимостью и обещаниями обязательного покаяния и исправления в будущем, а коллективист значимостью совершаемого для человечества или религии в целом. Тем самым двойственность христианства получила стабильную религиозную поддержку, и позволило большинству людей вырабатывать и сохранять свою собственную индивидуальную мораль.

     Как правильно подметил Сергей Лукьяненко: «Любое изменение общества – техническое, социальное или комплексное – как глубина, никоим образом не меняло индивидуальной морали. Постулировалось всё, что угодно – от презрения к холопам до равенства и братства, от аскетизма до вседозволенности. Но выбор всегда совершался индивидуально. … Нам дали инструмент, а будем мы им строить или разбивать черепа – зависит от нас». [61].

     В качестве современного примера сохранения отношения христианства к покаянию достаточно вспомнить фильм «Остров», кстати, одобренный руководством православной церкви. Суть фильма в том, что его главный герой сохраняет свою жизнь ценой смерти товарища, а затем, раскаиваясь, обретает веру в Бога и проводит оставшуюся жизнь в монастыре, выполняя самую тяжёлую и грязную работу. Чувствуя, что двух часовой показ переноски тяжестей может не заинтересовать зрителей, герой, как истинный святой подвижник, получает возможности предвидения и излечения. Но, как все знают, в жизни подобные способности либо отсутствуют вообще (по мнению одних), либо слишком редко даются в награду за покаяние (по мнению других).

     С одной стороны, «неужели старые грехи замаливая, надо в монастырских стенах схорониться, ни только зла не творить больше, но и добра? Неужели ничего не делать – милее Богу, чем добро творить? Или и впрямь надо самого себя наказывать? Но тогда, выходит, Бог – как душегуб-мучитель, чужим страданиям рад. Нельзя же так думать!» [62].

     А с другой стороны, если подходить к подобному поступку с точки зрения обыденной морали, сформировавшейся ещё до появления христианства, человек, причинивший вред другому человеку, должен в первую очередь хотя бы попытаться возместить вред ему или родственникам пострадавшего, а уж потом налагать на себя любые вериги.

     Не случайно, как свидетельствует руководитель департамента общественных связей Федерации еврейских общин России Борух Горин, в иудаизме, базирующемся на Ветхом Завете, созданном ещё до появления нововведений Евангелия, прежде чем каяться за грехи перед людьми, надо постараться загладить причинённый ущерб. И даже после этого грех, совершённый против людей, всё равно осуждается.

     Интересно, что сознательно или бессознательно понимая шаткость позиции прощения греха путём покаяния, православные деятели нашего времени пытаются использовать уже не религиозные, а чисто медицинские психоневрологические понятия. Так гл. редактор православного журнала «Фома» Владимир Легойда заявляет, что «пастырская практика православия, в которой грех понимается, прежде всего, как болезнь, а не как преступление, направлена на исцеление человека в целом (отсюда понятие целомудрия), а не только избавление от конкретного греха» [63].

     Рассмотрим ещё один случай двойственности христианской морали, обусловленный уже её чисто ситуационной приспосабливаемостью. Он касается отношений христианской морали к браку и семье.

     В принципе Евангельская мораль выступает против брака: «Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я...» (1 Кор., 7: 8).

     Тем более, что приход царства Божия создателям Евангелия казался не за горами: «Истинно говорю вам: не прейдёт род сей, как всё сиё будет» (Мф., 24: 34),

     «...когда из мёртвых воскреснут, тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут как Ангелы на небесах» (Мк., 12: 25).

     А ведь «брак – это не выдумка священников, решивших докучать человечеству. Брак – это такая же часть его эволюционного оснащения, как, скажем, глаза... Безусловно, в браке есть и экономическая сторона – необходимость обеспечивать детей и матерей, пока они в тягости и воспитывают малышей... это общественное учреждение существовало задолго до того, как было узаконено церковью и государством... и при всех своих недостатках лучше справляется со своей универсальной задачей – выживанием рода человеческого, - чем те пустые новации, которыми разные пустые головы тысячелетиями пытались заменить брак» [64].

     Почему же тогда появилось в Новом завете это отрицание брака? Причина очень проста. Создатели Евангелия боялись, что в браке любовь к семье может начать конкурировать с любовью к Богу:

     «А я хочу, чтобы вы были без забот. Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу;

     А женатый заботится о мирском, как угодить жене. Есть разность между замужнею и девицею:

     Незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, что быть святой и телом и духом; а замужняя заботится о мирском, как угодить мужу.

     Говорю это для вашей же пользы, не с тем. Чтобы наложить на вас узы, но чтобы вы благочинно и непрестанно служили Господу без развлечения». (1 Кор. 7: 32-35). А «Посему выдающий замуж свою девицу поступает хорошо; а не выдающий поступает лучше».(1 Кор. 7: 38).

     Да и вообще брак нужен лишь верующим со слабой волей «... во избежание блуда...» (1 Кор. 7: 2), ибо «...если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться». (1 Кор. 7: 9).

     Однако если неприемлемость сохранения в человеческой морали положений о любви к врагу и непротивлению злу насилием научно доказана как исторически, так и математически, то как быть с требованиями христианства в отношении семейных и половых отношений? Стоит ли ломать копья в борьбе с современными прозелитами ортодоксального христианства, требующими наведения «половой морали» силами государства?

     Несомненно, стоит. И не только потому, что эти попытки противоречат изменившемуся менталитету большей части общества, но и потому, что, как показывают современные биологические представления, они нарушают основные биологические законы, обеспечивающие выживание человека и человечества. А в подобной ситуации трудно высказаться правильнее и афористичнее, чем Ницше: «Я называю животное – род, индивидуум – испорченным, когда оно теряет свои инстинкты, когда оно выбирает, когда оно предпочитает то, что ему вредно» [65].

     Дело в том, что именно «уникальная сексуальность человека, специфика его полового и семейного поведении сыграли существенную, если не главную роль» не только в сохранении человеческого вида, но и «в происхождении основной адаптации нашего вида – культуры», которая представляет из себя «новый вид биологической адаптации с негенетическим способом наследования», осуществляемый путём «передачи индивидуального опыта из поколения в поколение» [66].

     Сами основы биологической теории происхождения человека были заложены Parker (1987), подметившим, что самцы шимпанзе охотно делятся пищей с самками в состоянии эструса (течка), а это в свою очередь приводит к тому, что «половой отбор работает в пользу лучших охотников, продлённого эструса, дифференциации половой активности и скрытой овуляции» [66].

     Все эти факторы имели, да, пожалуй, и имеют важнейшее значение для человека, поскольку для полноценного развития человека разумного требуется удлинённое детство. Как афористично подметил Дж. Б. С. Холдейн: «Человек стал высшим существом потому, что оставался ребёнком». А если ребёнку «необходима постоянная родительская опека, или непотизм, который отсутствует у животных», то чем можно «привлечь самца, сделать его кормильцем (в условиях длительного выращивания неприспособленного детёныша)? Только сексуальной активностью» [66].

     Отсюда и все особенности полового поведения человека:

     1.      скрытная овуляция, не связанная с половой активностью,

     2.      диффузная половая активность,

     3.      постоянное действие внешних стимулов на половую активность самцов,

     4.      продолжительный период сексуальной активности.

     На базе именно этих биологических феноменов и возник так называемый «сексуальный договор», создающий «союз особей разного пола, создаваемый для удовлетворения сексуальных инстинктов и эмоций, рождения и воспитания потомства, совместного решения экологических проблем и устранения социальных конфликтов и противоречий».

     Именно он и явился «одним из первых элементов культуры», а уже в дальнейшем «культура развивалась параллельно с сексуальностью», закрепляя в частности сексуальный договор «с помощью культурных актов долга, обязанности, норм морали и права» [66].

     Но и сейчас сексуальный союз продолжает выполнять три свои основные функции:

     1. этологическую (на смену индивидуальному поиску пищи пришёл общественный труд с разделением труда на основе половых различий),

     2. сексуальную (снятие гормонального напряжения при физиологической близости с возможностью последующего развития психологической близости и, наконец, – духовной любви),

     3. социальную (даёт возможность самоутверждения своей личности, поскольку в своей семье самый последний мужчина в сообществе – авторитет, самая некрасивая женщина – забота и любовь семьи).

     И то, что изменение отношения к женщине, изменение её роли в обществе и производстве понизило роль мужчины как основного добытчика пищи, пожалуй, не только не уменьшило, но даже усилило значение сексуальной привлекательности для выполнения двух других составляющих сексуального договора. Конечно по мере развития человеческого общества «отбор партнёра начал осуществляться по многим параметрам (в том числе черты характера и психики человека, его убеждения, взгляды, эстетические и моральные принципы)... От демонстрации своих физических или генетических достоинств человек перешёл к демонстрации культурных достижений» [66], но биологическое начало никуда не исчезло. «Жить и порождать жизнь, пытаться и производить на свет потомство – вот первичная потребность людей прошлого, и до тех пор, пока существует мир, они останутся первичными потребностями людей. Можно прибавит многое другое, для того, чтобы облегчить и украсить человеческую жизнь, однако без удовлетворения этих первичных потребностей человечество прекратит своё существование» [64].

     И если этого не понимают образованные люди XXI века, пытающиеся вернуть человека на уровень примитивных животных, сближающихся только для произведения потомства, то это не только их беда, но и вина.

     Казалось бы, что при таком отношении к бракам разводы должны как минимум признаваться, если не поощряться. Однако суровость Евангелия в этом вопросе значительно превосходит Ветхий завет:

     «Подошли фарисеи и спросили, искушая Его: позволительно ли разводиться мужу с женою?

     Он сказал им в ответ: что заповедовал вам Моисей?

     Они сказали: Моисей позволил писать разводное письмо и разводиться.

     Иисус сказал им в ответ: по жестокосердию вашему он написал вам свою       заповедь;

     В начале же создания, бог мужчину и женщину сотворил их.

     Посему оставит человек отца своего и мать

     И прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть.

     Итак, что бог сочетал, того человек да не разлучит» (Мк. 10: 2-9).

     Причём развод не просто не рекомендуется, но представляется тяжким грехом – прелюбодеянием:

     «Он сказал им: кто разведётся с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует от неё;

     И если жена разведётся с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует». (Мк. 10: 11-12).

     С бытовой точки зрения это отношение к разводам во времена евангелистов, наиболее вероятно, было обусловлено тем, что на ранних этапах христианства в условиях постоянных преследований (а Евангелие от Марка является самым первым) необходимо было в первую очередь сохранять тайну причастности к сообществу сторонников вновь появившегося Мессии, а разводы даже в настоящее время слишком часто сопровождаются громкими скандалами и взаимным поливанием грязью бывших супругов.

     Вот почему и появляется в Евангелии строгое предписание:

     «Если же разведётся, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим, - и мужу не оставлять жены своей» (1 Кор. 7: 11).

     Не случайно и совсем иное отношение к распаду брака из-за смерти одного из членов семьи:

     «Жена же связана законом, доколе жив муж её; если же муж её умрёт, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе.

     Но она блаженнее, если останется так, по моему совету; а думаю, и я имею Духа Божия». (1 Кор. 7: 39-40).

     За прошедшие две тысячи лет человеческие отношения (во всяком случае, во всех либерально-демократических странах) принципиально изменились как в области семейной жизни (уравнялись права мужчин и женщин, привилось уважение к чужой и собственной личной жизни, наконец, возникло понимание аморальности семейной жизни, основанной на физическом или экономическом принуждении), так и в понимании любви между мужчиной и женщиной, требующей теперь не только взаимного полового влечения, но и уважения к внутреннему миру любимого человека. «Раз влюбился, значит, нужно уходить – а как же иначе?! Чтоб не отравлять друг другу существование, не портить нервы, не тратить попусту драгоценную жизнь» [67].

     Но христианство по прежнему цепляется за «святость» брачных отношений, и, похоже, что дело тут не только в вере в святость евангельских заветов. Лучшее объяснение этой приверженности сделал В.В. Розанов: «покорить брак закону любви... казалось бы, в этом ведь христианство: всё – покорять закону согласия, мира, тишины. Но, именно, в христианстве, - не в мусульманстве, не в еврействе, две тысячи лет бьётся другой принцип: покорить любовь закону брака. И в этом все задыхаются.

     Из слов И. Христа о том, что «нельзя разводиться мужу и жене, токмо как по вине прелюбодеяния», духовенство извлекло больше доходов, чем из всех австралийских, и калифорнийских, и алтайских золотых россыпей.

     И хотя отсюда брызнули кровь и мозг человечества: церковь не может их перетолковать, распространить или усложнить, потому что иначе закроются золотоносные россыпи. И на отстаивание и сохранение буквальными этих слов положено более усилий, чем на защиту всего Евангелия. Что не отдаст человек за восстановление своего семейного счастья? В эту-то кнопку духовенство и надавило». [68].

     Ещё более жёстко относится Евангелие к внебрачным половым отношениям. Если в Ветхом Завете и возникает проблема с любодейством:

     «Но имею немного против тебя, потому что есть у тебя там держащиеся учения Валаама, который научил Валака ввести в соблазн сынов Израилевых, чтобы они ели идоложертвенное и любодействовали» (Откр. 2: 14 – 15), то речь идёт не столько о запрете на любодейство вообще, сколько о сексе с женщинами-иноверцами – «дочерями Моава» (Числ. 25: 1)», поскольку это, по мнению Моисея, могло быть «…для сынов Израилевых поводом к отступлению от Господа в угождение Фегору, за что и поражение было в обществе Господнем» (Числ. 31: 16).

     А в Евангелии тяжесть грехов прелюбодеяния выходит чуть ли не на первое место:

     «А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём.

     Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твоё было ввержено в геенну» (Мф. 5: 28-29).

     Конечно, в Евангелии это отношение обосновывается чисто религиозными аргументами. Во-первых, необходимостью сохранения чистоты тела, поскольку оно принадлежит Богу:

     «Разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? Итак отнимут ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет!

     Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? ибо сказано «два будут одна плоть» (1 Кор. 6: 15-16.),

     а во вторых, требованием соблюдения чистоты души, как расплаты за её спасение:

     «Не знаете ли, что тела ваши суть храм, живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои.

     Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии» (1 Кор. 6: 19-20).

     Однако эти обоснования не открывают истинную причину появления столь резкого изменения морали? Реально же, скорее всего, это изменение морали было связано с появлением в Новом завете принципа аскетизма, причём как материального, так и духовного. Основной причиной его появления, несомненно, стала идея скорого прихода Божьего суда:

     «Истинно, истинно говорю вам: наступает, и настало уже, когда мёртвые услышат глас Сына Божия и услышавши оживут» (Ин., 5: 25), а потому «...не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своём: довольно для каждого дня своей заботы» (Мф., 6: 34).

     И если ты имеешь богатство – избавься от него, не важно праведным или неправедным путём ты его заработал. В частности в Евангелии от Луки рассматриваются оба эти варианта, как праведный:

     «Знаешь заповеди: не прелюбодействуй; не убивай; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца твоего и матерь твою.

      Он же сказал: всё это сохранил от юности моей.

     Услышав это, Иисус сказал ему: ещё одного не достаёт тебе: всё что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах...» (Лк. 18: 20-22),

     так и неправедный:

     «И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители» (Лк. 16: 9).

     Уравнивание обоих вариантов приобретения богатства, по мнению Евангелия, обусловлено тем, что «Никакой слуга не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а другому нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне» (Лк. 16: 13).

     Кстати именно возвращение протестантов к ветхозаветным представлениям о том, что наличие богатства свидетельствует о твоей праведности и о любви тебя Богом, стимулировало резкое развитие промышленности и экономики.

     Конечно, дожидаться пусть и скорого прихода Царства Божьего на голодный желудок трудновато, и поэтому в Деяниях появляется чисто коммунистический принцип общежития:

     «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее» (Деян. 4: 32).

     «Не было между ними никого нуждающегося; ибо все которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного

     И полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чём кто имел нужду» (Деян. 4: 34-35).

     Интересно, что в христианском обществе того времени, как и в реальном коммунистическом государстве «всеобщего равенства», кто-то должен был быть равнее других:

     «Ибо, хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов: я родил вас во Христе Иисусе благовествованием.

     Посему умоляю вас: подражайте мне, как я Христу» (1 Кор. 4: 15-16).

     И именно эти идейные вожди и должны были пожинать то, что не сеяли:

     «Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнём у вас телесное?» (1 Кор. 9: 11),

     «Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника?» (1 Кор. 9: 13).

     Естественно, что опорой такого сообщества могли быть только те, кто привык полагаться на чужое мнение, и не привык самостоятельно анализировать имеющиеся факты, то есть имел психику ребёнка или подростка. Вот почему:

     «Блажены нищие духом, ибо их есть Царствие Божие» (Мф. 3:5), и потому те «...кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдёт в него» (Мк. 10: 15).

     Понятно, что и в настоящее время христианство предпочитает опираться на нищих духом людей. Так в интервью корреспонденту газеты «Известия» наместник московского Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов), рассуждая о поступке болгарских крестьян XVIII века, пошедших на муки и смерть ради соблюдения одного из формальных требований христианства – отказа есть мясо в Великую Пятницу (хотя «Не то, что входит в уста, оскверняет человека; но то, что выходит из уст, оскверняет человека» (Мф. 15: 11), заявляет: «Что это? Обрядовые условности или настоящее Богообщение?.. С точки зрения одних (не только атеистов, но и некоторых просвещённых христиан), фанатизм малограмотных, не понимающих истинных жизненных ценностей людей. А для других – подвиг христианина, не отрёкшегося даже таким образом от Христа, от своей веры... Но если бы вы знали, сколько я видел малограмотных в церковном отношении людей, не проходивших интеллигентских катехизических курсов, но искренне любящих бога, знающих Его и верных Ему. А именно таких ищет господь» [69].

     Проведённое исследование отношения Нового завета к браку, разводу и внебрачным отношениям позволяет предположить, что понятия любви между мужчиной и женщиной, как духовной, так и плотской для Евангелия просто не существует. Конечно, на это можно возразить, а как же тогда 1 Послание к коринфянам с его поэтическим гимном любви:

     «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я медь звенящая, или кимвал звучащий.

     Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто.

     И если я раздам всё имение моё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, - нет мне в том никакой пользы.

     Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,

     Не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,

     Не радуется неправде, а сорадуется истине;

     Всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит.

     Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор. 13: 1-8).

     «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (1 Кор. 13: 13).

     Однако эти прекрасные слова не имеют никакого отношения к любви между мужчиной и женщиной, и даже любви родителей к ребёнку. Речь здесь идёт только о любви между друзьями:

     «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15: 13). Причём под друзьями понимаются лишь религиозные единомышленники:

     «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13: 35).

     К тому же и эта любовь призывается из чисто прагматических соображений:

     «Ибо весь закон в одном слове заключается: «люби ближнего твоего, как самого себя.

      Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом» (К Гал. 5: 14-15).

     Естественно, что с возрастанием общей культуры и духовности религиозные исследователи пытались облагородить эти понятия, пытаясь придать им общечеловеческий высокий смысл. Так Айзек Азимов в книге «Путеводитель по Библии. Новый завет» предполагает, что в 1-м послании Павла к коринфянам, Апостол Павел использует греческое слово «агапэ», имеющее значение любви к ближнему, милосердие [52].

     А поскольку «Павел Апостол, избранный не человеками и не через человека, но Иисусом Христом и Богом Отцом…» (Гал., 1: 1.) и получивший знание благодаря прямому откровению: «Ибо и я принял его и научился не от человека, но через Откровение Иисуса Христа» (Гал., 1: 12), то в христианстве дар человеколюбия признаётся самым главным.

     Но в древнегреческом языке не существовало типичного для большинства европейских языков понятия «любовь», его заменяли несколько специальных терминов: «эрос» - чувственная любовь-желание, всегда смотрящая на свой предмет снизу вверх; «филия» - дружелюбие, дружба, приязнь; «агапэ» - милосердная, жертвенная любовь с забвением собственных интересов и бескорыстной самоотдачей, «сторгэ» - нежная семейная любовь. Однако подобная дифференциация этих слов произошла в более позднюю эпоху, когда о классической древности осталась одна только память; достаточно сказать, что слово «агапэ» наполняется вышеуказанным содержанием лишь в христианском мышлении, причём далеко не на самых ранних этапах его существования.

     Так ранние христиане называли Агапами «Трапезы Любви», которые они устраивали в память о Тайной вечере. О качестве этой любви свидетельствуют возмущённые обращения святых проповедников к единоверцам Иуды и Павла:

     «... что же по природе, как бессловесные животные, знают, тем растлевают себя...

      Таковые бывают соблазном на наших вечерях любви: пиршествуя с вами, без страха утучняют себя» (Иуда 1: 10, 12).

     «Далее вы собираетесь так, что это не значит вкушать вечерю Господню;

     Ибо всякий поспешает прежде других есть свою пищу, так что иной бывает голоден, а иной упивается» (1 Кор. 11: 20-21)

     Так что Павлу пришлось даже сделать нотацию своим сотрапезникам:

     «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьёте чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придёт.

     Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней» (1 Кор. 11: 26-27).

     Чтобы окончательно решить проблему идеальной любви имеет смысл обратиться данным современной психофизиологии. Как пишет Д.А. Жуков: «Любовь, даже самая идеальная, не является идеальной потребностью или способом удовлетворить идеальные потребности. В любви человек удовлетворяет не «половую потребность», а целый ряд потребностей, набор которых индивидуален для каждого человека:

     Гедонистическая.

     Доминирование при доступе к витальным ресурсам (наличие супруга, за обладание которым пришлось выдержать конкуренцию, пусть и косвенную, повышает социальное положение человека; способы удовлетворения потребностей доминирования могут быть диаметрально различными: в человеческом обществе универсальным витальным ресурсом, обеспечивающим возможность удовлетворения всех витальных потребностей, служат деньги. Один способ – обеспечить возможно большие денежные поступления, другой – сократить расходы).

     Увеличение ранга лидерства (это, например, любовь родителя к ребёнку, не допускающая проявлений самостоятельности).

     Удовлетворение потребности следовать за лидером (Сомерсет Моэм в «Острие бритвы»: «Самопожертвование – страсть настолько всепоглощающая, что по сравнению с ней даже голод и вожделение – безделка... Предмет страсти не имеет значения... Жертвуя собой, человек становится выше бога...»),

     Аффилиативные, т. е. дружелюбные отношения (у животных «скучивание», «чистка»).

     Потребность в эмоциях (причём не только положительных, потребность в эмоциях можно удовлетворить разными способами, но любовь – самый приятный из них).

     Социальная самоидентификация (ранние браки, как правило, мотивированы именно этим: создавая социальную группу, в которой человек занимает, по крайней мере, второе место, человек выходит из под прессинга партнёров по другим сообществам (родителей, коллег и т. п.)

     Таким образом, любовь (если она состоялась) позволяет удовлетворить пусть и очеловеченные, но чисто биологические потребности» [41].

     Возвращаясь к анализу особенностей христианской морали, хотелось бы обратить внимание сохранение в ней ветхозаветного принижения женщины:

     «Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава – муж, а Христу глава – Бог» (1 Кор., 11: 3),

     «И не муж создан для жены, но жена для мужа» (1 Кор., 11: 9),

     «Жёны ваши в церквах да молчат; ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит» (1 Кор., 14: 34).

     Похоже, что большинство женщин-интеллектуалов, настаивающих на введении в школах уроков христианской морали, даже не задумываются, почему, заходя в храм, мужчинам не надо покрывать голову, а женщинам надо:

      «Итак муж не должен покрывать голову, потому что он есть образ и слава Божия...» (1 Кор., 11: 7),

     «Посему жена и должна иметь на голове своей знак власти над нею, для Ангелов» (1 Кор., 11: 10).

     Проведённое исследование христианской морали выявило целый ряд моральных нововведений и изменений ветхозаветной морали. Но во Второзаконии существует прямое требование Бога:

     «Все, что я заповедую вам, старайтесь исполнить; не прибавляй к тому и не убавляй от того» (Втор. 12:32).

     Поэтому в Новом завете пришлось мотивировать право на изменение священного закона, данного Богом:

     «Сиё только хочу знать от вас: чрез дела ли закона вы получили Духа, или через наставления в вере» (Гал., 3: 2),

     «Христос искупил вас от клятвы закона, сделавшись за вас клятвою...» (Гал., 3: 13),

     «А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того времени, как надлежало открыться вере,

     Итак закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою;

     По пришествии же веры, мы уже не под руководством детоводителя» (Гал., 3: 23-25).

     Причём это объяснение сделал апостол Павел, даже не входивший в число Двенадцати апостолов, но заявивший, что Христос живёт в нём:

     «Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу,

     и уже не я живу, но живет во мне Христос…» (Гал. 2:19-20).

     После этого ему требовалось лишь сослаться на свои видения, чтобы изменить тот или иной закон. Так Пётр, получив упрёк от единоверцев за изменение отношения к необрезанным: «... ты ходил к людям необрезанным и ел с ними» (Деян. 11: 3), отвечает: «В городе Иоппии я молился и в исступлении видел видение...» (Деян. 11: 5)

     «И отвечал мне голос вторично с неба: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым» (Деян., 11: 9).

     И этого оказалось достаточно, чтобы отвергнуть старый закон и воспринять нововведение:

     «Выслушавши это, они успокоились и прославили Бога, говоря: видно, и язычникам дал бог покаяние в жизни» (Деян., 11: 18).

     Трудно даже сосчитать, сколько разновидностей христианства появилось в дальнейшем из-за его различной трактовки, и сколько людей погибло в вызванных этим религиозных столкновениях и войнах.

     Интересно, что ни одно из нововведений Евангельской морали, нарушающих постулаты Ветхозаветной морали, не вошло в перечень смертных грехов, да и сам перечень в Евангелии отсутствует. Реальной причиной этого факта могло быть только то, что даже твёрдые последователи христианства пусть и неосознанно понимали относительность и противоречивость этих нововведений. Поэтому в ходе развития христианского учения отдельным религиозным деятелям пришлось самим выбирать принципиально важные запретительные положения – грехи. В частности существующий в настоящее время традиционный список смертных грехов был концептуально обобщён в XIII веке Фомой Аквинским.

     Особенности православной морали см. Сарапульцев П.А. Pussy Riot как разведка боем РПЦ. Журнал «Самиздат». Философия.

     В отличие от христианства возникновение и становление ислама достаточно подробно описано соплеменниками его создателя и детально проанализировано множеством историков и религиоведов. Одним из таких исследований является монография О.Г. Большакова [70], в которой подробно излагается биография создателя Корана Мухаммеда. Даже использование чисто фактографического материала этой монографии позволяет проанализировать влияние субъективных жизненных факторов на формирование морали ислама. Необходимость именно такого анализа объясняется тем, что возникновение ислама не связано ни с наличием конкретно исторических потребностей в нём, ни с мессианскими настроениями, отсутствующими в аравийском обществе YI – YII веков.

     Так уж получилось, что город Мекка, в которой родился будущий пророк новой религии, находился на той части пути благовоний (Западный Хиджаз), которая на протяжении двух веков была вне сферы влияния главных политических сил того времени, действовавших в Аравии: Гассанидов, Лахмидов, Киндитского государства и Йемена. И потому население Западного Хиджаза, сохранявшее родо-племенной строй, не испытывало страха перед будущим и не ощущало потребности в объединении.

     Сама Мекка располагалась в полукилометровом ущелье по берегам высохшего русла реки, заполнявшегося водой только в сезон дождей. Далеко не самое удобное место для поселения. Тем не менее, в середине V в. племя курайш под предводительством Кусаййа вытеснило отсюда племя хуза'а.

     Причиной этого переселения, несомненно, было то, что здесь, на территории будущей Мекки, издавна находилась религиозная святыня арабских племен — большой черный метеорит, помещённый в примитивный храм Ка'ба. Естественно, что Кусаййа воспользовался плодами завоевания, став попечителем храма и распорядителем религиозных церемоний. Это обеспечивало сравнительную безопасность его соплеменникам и определённый постоянный доход, поскольку два раза в год храм привлекал большое количество паломников из разных племен. О том, что так и было впрямую свидетельствует сам Коран:

     Сура 106:1. (Восхищайтесь) единению курайшитов [племени, из которого происходит пророк Мухаммад],

      2. единению их в (торговых) поездках зимой (когда они отправлялись в Йемен) и летом (когда они ехали на Ближний Восток)...

      3. Пусть же они служат Господу этого Дома [Каабы],

      4. Который накормил их [курайшитов] после голода и даровал им безопасность после страха.

     Учитывая, что природные условия района Мекки исключали занятие земледелием, а скотоводство могло обеспечить от силы тысячу человек, занятия торговлей, несомненно, способствовали выживанию и укреплению рода. Так внук Кусаййа – Хашим б. Абдманаф (прадед Мухаммада) даже стал делиться с бедняками частью своих доходов от торговли, а его братья, не довольствуясь доходами от местной торговли, организовывали караваны в Сирию, Месопотамию и Йемен. Благодаря достигнутому достатку потомство Кусаййа настолько разрослось, что его потомки разделились на семь отдельных родов (батн).

     Интересно, что родоплеменные отношения Центрального Хаджаза того времени находились ещё на таком уровне, при котором отсутствуют как примат интересов племени над интересами отдельных родов, так и потребность в едином вожде, а поддержание стабильности достигалось путём заключения союзов с отдельными родами или племенами. Поэтому население Мекки к рождению Мухаммеда состояло не только из курайшитов, но и из представителей других племен, селившихся на правах «союзников» (халифов) какого-либо из курайшитских родов, хотя даже в этом смешанном обществе потомки Кусаййа составляли не меньше 20 - 25% мужского населения Мекки.

     В отношении судьбы основателя ислама Мухаммеда идеально подходит изречение китайского философа Мэн Цзы: «Чтобы чего то добиваться, нужно обладать умением, но добьёшься ли успеха – зависит от судьбы». Хотя будущий пророк Мухаммед являлся прямым потомком главы рода курайшитов Кусаййи, но первые сорок лет его жизни трудно назвать удачными. Отец Мухаммеда, Шейба ибн Хашим, умер вскоре после рождения сына, через шесть лет Мухаммед лишился матери, скончавшейся на обратном пути из Йасриба, куда она ездила с сыном на могилу мужа. Приютивший его дед, Абдал-мутталиб, умер через два года, а его следующий опекун, бывший его дядей, Абу Талиб был не очень удачным торговцем, поэтому с пятнадцати лет Мухаммад начал наниматься пасти овец. О том, что его положение в обществе было далеко незавидным свидетельствует то, что даже опекающий его дядя предпочёл выдать свою дочь за человека из другого рода, а не за Мухаммада. Причём в ответ на упреки Мухаммада, Абу Талиб заявил, что лишь «благородный достоин благородного» [71].

     Но и женитьба Мухаммада на богатой вдове Хадиджи бинт Хувайлиде принципиально не улучшила положение Мухаммада в обществе: завести собственное прибыльное дело ему не удалось, и он торговал кожами на паях в лавке своего компаньона ас-Саиба б. Абу Саиба ал-Махзуми. Но самое главное, что его единственный сын умер, едва начав ходить. Дело в том, что в арабском обществе того времени рождение дочери, а не сына воспринималось, как трагедия.

     Даже сам Аллах возмущается тем, что ему приписывают дочерей:

     Сура 16: 57. И делают [приписывают] они [неверующие] Аллаху дочерей [говорят, что ангелы якобы являются дочерями Аллаха]. Преславен Он [Аллах превыше того, что они говорят про Него]! А для них (как будто бы) то, чего они (себе) желают [Они приписывают себе сыновей, а дочерей приписывать к себе стыдятся].

      58. И когда обрадуют одного из них [тех, которые говорят, что ангелы якобы дочери Аллаха] девочкой [что у него родилась дочь], лицо его становится тёмным (от печали), и он (в душе своей) сдерживает скорбь [его охватывает уныние от этой вести],

      59. скрываясь от людей, от горечи того, чем обрадован [от вести, что у него родилась дочь]: удержать ли это [то, чем его обрадовали] на унижение [чувствовать себя опозоренным среди соплеменников] или сокрыть [закопать] его [то, чем его обрадовали] (будучи живой) в земле? О, как скверно они рассуждают (приписывая Аллаху дочерей, а себе сыновей)!

     Вот с таким жизненным багажом Мухаммад подошёл к периоду наступления кризиса среднего возраста, под которым понимается «долговременное депрессивное состояние, связанное с переоценкой своего опыта в среднем возрасте (35—44 лет), когда многие из возможностей, о которых индивидуум мечтал в детстве и юности, уже безвозвратно упущены (или кажутся упущенными), а наступление собственной старости оценивается как событие с вполне реальным сроком (а не «когда-нибудь в будущем»)» [72].

     Пытаясь осмыслить свою жизнь Мухаммад поступил так, как это было принято среди благочестивых мекканцев, желавших принять жизненно важное решение: уединился в пещере на горе Хира, и стал поститься и размышлять. И тут у Мухаммеда возникли неопределённые зрительные галлюцинации, испугавшие его до того, что он, вернувшись домой, попросил закутать его и облить холодной водой. В тот момент он считал, что встретился со злым духом или джином.

     К счастью на помощь Мухаммеду пришла Хададжа, считавшая своего мужа образцом благонравия. Чтобы успокоить Магомеда и доказать свою правоту, она организовала ему встречу со своим двоюродным братом, Вараке бин Науфалем, который принял Христианство, знал древнееврейскую письменность и читал Тору и Библию. Выслушав рассказ Мухаммеда Варака в соответствие со своей религией предположил, что Мухаммед встретился с тем самым ангелом, которого Бог посылал Мусе (Моисею) [73].

     Судя по дальнейшему, Мухаммед поверил уважаемому старцу. Тем более что, с точки зрения Мухаммеда, у него были основания считать себя избранным Богом. С одной стороны он был прямым потомком Курайши, которому было доверено опекать святыню арабов. С другой стороны ведь именно он перенёс священный камень при вынужденном ремонте Каабы, тогда как остальные курайшиты отказались это делать, опасаясь Божьего наказания за святотатство.

     Поверив в свою миссию и переосмыслив своё видение, Мухаммед достаточно красочно описал свою встречу с ангелом:

     Сура 53:5. Научил его [Пророка] сильный мощью [ангел Джибрил],

      6. (у которого) прекрасное сложение [он красив и великолепен], и утвердился

      7. (когда он находился) на наивысшем горизонте (в том виде, в котором создал его Аллах Всевышний),

      8. потом (ангел Джибрил) приблизился (к Мухаммаду) и спустился (став ещё ближе),

      9. и был он [ангел Джибрил] (от Пророка) на расстоянии двух полётов стрелы и даже ещё ближе,

      10. и внушил Он [Аллах] откровением (через ангела Джибриля) Своему рабу [Мухаммаду] то, что внушил [нечто очень важное и великое, а именно Слово Аллаха – Коран].

      11. Неужели вы (о, многобожники) станете спорить с ним [с Посланником Аллаха] (желая опровергнуть) то, что он видел?

     Но окончательно Мухаммед утвердился в своём исключительном предназначении только тогда, когда у него в голове начали складываться поэтические строки, описывающие его видения. Дело в том, что организованная ритмическая или рифмованная речь с древности представлялась почти всем народам чудом, совершающимся по велению высших сил.

     Вот, например, что говорил об этом Сократ: «Ведь не от умения они это говорят, а благодаря божественной силе; если бы они благодаря искусству могли хорошо говорить об одном, то могли бы говорить и обо всем прочем; но ради того бог и отнимает у них рассудок и делает их своими слугами, божественными вещателями и пророками, чтобы мы, слушая их, знали, что не они, лишённые рассудка, говорят столь драгоценные слова, а говорит сам бог и через них подает нам свой голос» [74.]. А вот, что писал Публий Овидий Назон (43 до н. э.—18 н. э.): «Устами движет бог; я с ним начну вещать» [75].

     О значении поэзии в жизни жителей Аравийского полуострова свидетельствует и тот факт, что переговоры Мухаммеда с тамимитскими вождями, отказывающимися становиться мусульманами, начались с выступления оратора племени и лучшего поэта, восхвалявшего доблести и славу племени тамим. Но ответная речь и стихи мусульманского поэта Хассана б. Сабита настолько поразили тамимитски вождей, что они признали их вдохновленными свыше и приняли ислам [76].

     Тем не менее, для усиления эффективности воздействия на психику верующих Мухаммед специально подчёркивает, что стихи Корана не просто плод его творчества, пусть и навеянный Богом, а создание самого Бога:

     Сура 36:69. И не учили Мы его [пророка Мухаммада] стихам [он не поэт], и не подобает это [поэзия] ему. Это [то, с чем он пришёл] – только напоминание (для обладающих разумом) и ясный Коран [в котором содержатся ясные доказательства, очевидные решения, мудрости и наставления],

     Сура 7:203. … Скажи (им) (о, Посланник): «(Я не сочиняю аяты, а) лишь следую за тем, что ниспосылается мне, как откровение, от моего Господа. Это [Коран] – явные доказательства от вашего Господа, руководство и милосердие для людей, которые веруют».

     По словам самого Мухаммада, первые фразы Корана явились ему во сне, когда некто (отождествленный потом с Джабраилом) со свитком в руках велел: «Читай!» Мухаммад трижды отказывался, но, принуждаемый силой, наконец, прочел написанное. «Когда я проснулся, то эти слова были словно записаны в моем сердце» [77]:

     Сура 96:1. Читай (о, Пророк) (что ниспосылается тебе) с именем Господа твоего, Который сотворил (всё сущее)

      2. (и Который) сотворил человека из сгустка (крови)!

      3. Читай (о, Пророк) (что ниспосылается тебе), а Господь твой – щедрейший,

      4. Который научил (людей) (письму) пером [письменной тростью],

      5. научил человека тому, чего он не знал (и вывел его из темени невежества к свету знания).

     В принципе появление пророков в Аравии не было чем-то необычным. Так практически одновременно с Мухаммедом пророками единого Бога, ар-Рахмана (милосердный, сострадательный), объявляли себя кахин из племени анс Абхала, по прозвищу ал-Асвад («черный»), ханифит из Йамамы Мусайлима и один из глав бану асад, Талха б. Хали. Причем, Мусайлима начал проповедовать еще в начале деятельности Мухаммеда [78].

     Интересно, что эти проповедники использовали практически те же черты обрядности, что и Мухаммед. Так ал-Асвад получал свои откровения через посредство небесного посланника во время трансов, которых ал-Асвад добивался, плотно закутавшись с головой в плащ, а Мусайлима требовал исполнения пяти ежедневных молитв, к которым призывал муаззин – человек, собиравший особым криком членов племени на военный совет. Кроме того Мусайлима призывал к духовной чистоте и справедливости, и умел вызывать симпатии окружающих [79].

     Это бросающееся в глаза сходство с пророческой практикой Мухаммада объясняется скорее всего не подражанием, а общей базой представлений и верований, на почве которых рождался аравийский монотеизм [70].

     Однако принципиальным отличием Мухаммеда от других пророков являлось то, что он считал себя не племенным, а общеарабским пророком, который был послан, чтобы просветить всех арабов и призвать их отречься от многобожия, уверовав в единого Бога, описанного в Библии и Евангелии:

     Сура 41:6. Скажи (им) (о, Посланник): «Ведь я – человек, такой же, как вы. Мне сообщается откровением (от Аллаха), что Богом вашим (который заслуживает поклонения и служения) (является) лишь один бог [Аллах]. Так идите же к Нему (истинным путём), и просите у Него прощения (вашим грехам); и горе [сильное наказание] (обещано) многобожникам [тем, которые поклоняются ещё кому/чему-либо кроме Аллаха]…

     Причём в Коране подчёркивается то, что пророк послан не к конкретному племени, а ко всем арабам:

     Сура 25:51. А если бы Мы желали, то в каждое селение отправили бы увещевателя [проповедника], (который призывал бы их уверовать в Аллаха и предостерегал бы от наказания, который Аллах уготовил для неверующих и грешников). (Однако Мы послали тебя, о, Мухаммад, посланником для всех людей на земле и Мы повелели тебе, чтобы ты доводил до них этот Коран.)

     Мухаммед считал себя первым пророком, направленным Богом специально к арабам:

     Сура 34:44. И не давали Мы [не ниспосылали] им [этим неверующим арабам] каких-либо книг (до Корана), которые они изучали бы, и не посылали к ним до тебя (о, Посланник) увещевателя (который предупреждал бы их о Нашей мощи в наказании).

     Сура 41:2. Ниспослание (этой Книги – Корана) (пророку Мухаммаду) (идёт) от Милостивого, Милосердного (Аллаха).

      3. (Ниспосылаемое пророку Мухаммаду) (является) книгой, аяты которой разъяснены в виде Корана на арабском языке для людей, которые знают, –

      4. в качестве вестника (радующего верующих наградой) и увещевателя (предостерегающего неверующих о наказании). Но большинство их [людей] отвернулось, и они не слушают (Слово Аллаха)!

     Интересно, что Мухаммед нашёл объяснение тому, что не может предъявить письменный вариант послания Бога, как это сделал пророк Моисей, продемонстрировавший иудеям две каменные плиты, на которых были высечены божьи заповеди «с обеих сторон, с той и с другой было на них написано. И скрижали эти было дело Божье, а письмена — письмена Божьи» (Исх. 32:15-16).

     Зная, что большинство арабов также безграмотно, как и он, Мухаммед сумел воспользовался эти фактом:

     Сура 62:2. Он [Аллах] – Тот, Который послал к неграмотным [к арабам] посланника из их числа же [Мухаммада] (ко всему человечеству), который читает им Его знамения [Корану], и очищает их (от ложных убеждений и дурных нравственных качеств), и обучает их Книге [Корану] и мудрости [Сунне], хотя раньше [до его прихода] они были, конечно, в явном заблуждении.

     Тем более, что и самому Мухаммеду божественные послания не зачитывал, а вкладывал в сердце ангел Джибрил:

     Сура 26:193. Снизошел с ним [с Кораном] (от Аллаха) Дух Верный [ангел Джибрил]

      194. на твое сердце, чтобы оказаться тебе из числа увещающих,

      195. на ясном (по смыслу), арабском языке.

     Причём именно на понятном арабском языке:

     Сура 41:44. А если бы Мы сделали его [Книгу, которую ниспослали тебе, о Мухаммад] Кораном иноязычным [на другом языке], то они [многобожники], однозначно, сказали бы: «О если бы его аяты были разъяснены (на арабском языке) (чтобы мы могли понять их смысл)!» Разве (может быть так, что Книга ниспосылается) на ином языке, а (Посланник говорит) на арабском?..

     Сама необходимость послания Корана арабам объясняется тем, что он нужен им как источник знаний о правильном богоугодном поведении в жизни:

     Сура 20:113. И так Мы ниспослали её [эту Книгу] в виде Корана на арабском языке и распределили в нём [в Коране] угрозы, – чтобы они остерегались (наказания Аллаха), или (чтобы Коран) стал для них источником назиданий!

     Отсутствие заранее написанного варианта Корана, с одной стороны вносило хаотичность в изложение материала, но с другой стороны позволяло Мухаммеду быстро реагировать на происходящее, объясняя случившееся или внося подходящие к случаю моральные нормы. В конечном итоге к концу жизни Мухаммеда сложилось достаточно полное религиозное учение – ислам, основу которого составили дословно записанные со слов Мухаммеда откровения Аллаха. Собранные вместе эти откровения и составили священную книгу ислама – Коран (от арабского «чтение вслух», «назидание»).

     Конечно, как и в любой религии в исламе имеется определённая мифологическая основа, которая базируется, в основном на иудейской и христианской мифологии. Но основные представления об этих учениях Мухаммед, несомненно, получил не от изучения Ветхого и Нового заветов, а из пересказов этих книг Варакой и, возможно, какими-то другими проповедниками еретических христианских учений [80].

     В принципе в Коране Мухаммед вольно пересказывает укороченные истории нескольких пророков: Нуха (Ноя), Ибрахима (Авраама), Мусы (Моисея), Илйаса (Илии), Лута (Лота), Йунуса (Иона), Аййуба (Иова), добавляя к ним истории персонажей арабских легенд, например Худа, Салиха и Шу'айба.

     Причём Мухаммед не просто пересказывает истории пророков, но считает себя прямым продолжателем их дела:

     Сура 12:38. И последовал я вере отцов моих – (пророков) Ибрахима, Исхака и Йакуба…

     Понятно, что учение ислама было вынуждено с особым уважением относиться к Аврааму, Моисею и Иисусу, поскольку, по мнению Мохаммеда, именно они были его предтечами, но конечно самое почётное место среди всех предшествующих пророков занял в Коране Муса (Моисей), ибо только он, как и Мохаммед, получил от Бога прямые конкретные указания как строить жизнь прозелитам веры в единого Бога:

     Сура 46:12. И до него [до Корана] (Мы ниспослали) книгу Мусы [Тору] – предводителем [руководством] (для потомков Исраила) и милостью (для тех из них, кто уверует в Тору и будет выполнять то, что в ней повелено)…

     Сура 46:12. … А это [Коран] (является) книгой, подтверждающей истинность (тех писаний, которые были ниспосланы Аллахом до него), (и Мы ниспослали его) на арабском языке, чтобы увещевать (о наказании Аллаха) тех, которые совершают зло (самим себе, становясь неверующими или же ослушаясь Аллаха), и как радостная весть для добродеющих (которые повинуются Аллаху и проявляют искренность в своей вере и подчинении своему Господу).

     Надо сказать, что сам Мухаммед вначале верил в то, что не только иудеи, но и христиане воспримут его учение и признают его новым пророком, став одной общиной верующих:

     Сура 10:94. Если же ты (о, Пророк) (вдруг окажешься) в сомнении относительно (истинности) того, что Мы ниспослали тебе (относительно того, что повествуется в Коране), то спроси тех, которые читают Писание [Тору и Евангелие] (и читали его ещё) до тебя [учёных из числа людей Писания]. (Их книги подтверждают истинность Корана). Вот пришла к тебе истина [разъяснение] от твоего Господа; не будь же из (числа) сомневающихся!

     Сура 3:199. И поистине, среди людей Писания непременно (встречаются) такие, что уверуют в Аллаха [признают Его единственным господом и богом и принимают Ислам] и (они веруют) в то, что ниспослано вам (о, верующие) [в Коран] и что ниспослано им [в Тору и Евангелие], смиряясь пред Аллахом, (и) не покупая за знамения Аллаха малую цену [не занимаясь сокрытием истины или искажением слов Аллаха ради мирских благ] (в отличии от других из числа людей Писания). Такие – для них (обещана) награда их у их Господа. Поистине, Аллах быстр в расчёте!

     Сура 2:136. Скажите (о, верующие) (тем иудеям и христианам): «Мы уверовали в Аллаха [мы только Аллаха признаем богом] и в то, что ниспослано нам [Коран], и что ниспослано Ибрахиму [десять свитков], Исмаилу, Исхаку, Йакубу и коленам [пророкам из двенадцати родов потомков пророка Йакуба], и что было даровано Мусе [Тору] и Исе [Евангелие], и что было даровано пророкам от Господа их [прежние Писания]. Мы не различаем между кем-либо из них [Мы не такие, что признаем одних пророков, и не признаем других, как это делают иудеи и христиане], и Ему мы предаемся».

     Тем более что с точки зрения Мухаммеда прародители современных людей не были ни иудеями, ни христианами:

     Сура 2:140. Неужели вы (о, люди Писания) скажете, что Ибрахим, и Исмаил, и Исхак, и Йакуб, и колена [колена – это пророки, которые были в двенадцати родах потомков Исраила] были иудеями или христианами? (Ведь эти пророки жили ещё до того, как появилось иудейство и христианство)…

     Интересно, что Мухаммед даже попытался примирить иудеев и христиан, отвергая убийство Христа иудеями:

     Сура 3:157. И (также проклятие пало на них) за их слова [за то, что они сказали, издеваясь и насмехаясь]: «Поистине, мы убили Мессию, Иису, сына Марьям, посланника Аллаха». А (ведь) они не убили его и не распяли, но это только показалось им. [Они распяли другого, думая, что он Ииса]. И, поистине, те [люди Писания], которые разногласят об этом [об этом убийстве], – однозначно, (пребывают) в сомнении об этом. Нет у них [у людей Писания] об этом никакого знания, кроме следования за предложением. И (ведь) они не убивали его [Иису], – достоверно [действительно],

      158. нет [наоборот], Аллах вознёс его [Иису] (живым – и духом и телом) к Себе: и (поистине) Аллах – величествен (в Своём владычестве) (и) мудр (в Своих решениях и повелениях)!

      159. И (после нисхождения пророка Иисы с неба перед Днём Суда) из людей Писания не останется такого, который бы не уверовал в него [пророка Иису] до его смерти, а в День Воскресения он [пророк Ииса] будет свидетелем для них [будет свидетельствовать за того, кто признал его посланником Аллаха и против того, кто отверг его]!

     В принципе, стараясь привлечь на свою сторону иудеев и христиан, Мухаммед надеялся на то, что признание Корана людьми Писания увеличит число многобожников, принявших ислам:

      Сура 74:31 …чтобы стали убеждёнными те, кому даровано Писание [иудеи и христиане] (что Коран является истиной от Аллаха) (так как в их писаниях указывается именно это число страж Ада), и (чтобы) (ещё) прибавилась у тех, которые уверовали, вера (когда они увидят, что люди Писания принимают Истинную Веру из-за соответствия с тем, чего придерживаются они). И (чтобы) не сомневались те, кому даровано Писание [иудеи и христиане] и верующие (что Коран является ниспосланной от Аллаха книгой).

     Но если от иудеев Мухаммед ожидал только признания пророками его и Христа, то с христианством он, вероятно из-за непонимания его основ, вступил в принципиальное противостояние, поскольку не мог признать Христа богом, ибо такое признание низвело бы Мухаммеда до уровня второстепенного пророка, чьи высказывания естественно не могли равняться с божественными пророчествами. А потому в Коране отрицается то, что Иисус – сын Бога:

     Сура 4:171. О, люди Писания [придерживающиеся Евангелия]! Не проявляйте чрезмерности в вашей вере [не выходите за рамки в вероубеждении] и не говорите на Аллаха (ничего), кроме истины [не говорите, что у Него есть сын или женщина, которая родила Ему сына]. Ведь Мессия Ииса, сын Марьям, является лишь посланником Аллаха, Его Словом [которого Он создал по Своему Слову «Будь!»], (и) которое Он отправил к Марьям [сообщил ей об этом] и духом от Него [обладатель духа, как и другие же живые творения, но словами «от Него» Аллах Всевышний проявляет ему почёт]. …

     Но если Иисуса Мухаммед признавал пусть не богом, но хотя бы посланцем Бога, то существование Святого духа – одного из членов Святой Троицы христианства он вообще отрицал. Правда во 2 суре Мухаммед упоминает Святого духа, но под ним он понимает ангела Джибрила:

     Сура 2: 87. И (Я клянусь, что) уже даровали Мы (пророку) Мусе Писание [Тору] и Мы отправили (к потомкам Исраила) вслед за ним [за Мусой] посланников; и Мы даровали Исе, сыну Марьям, ясные знамения (которые указывают на то, что он – истинный посланник Аллаха) и оказали ему поддержку Святым Духом…

     И это при том, что в христианстве учение о Триипостасности Бога было принято на Втором Вселенском Соборе ещё в 381 году и основывалось на данных Евангелия:

     «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин.1:1).

     «Когда же приидет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне… » (Ин.15:26).

     Понятно, что борясь с племенным многобожием, Мухаммед стремился довести единобожие до абсолюта, но после прямого отрицания наличия Святой Троицы в Коране надеяться на приятие его учения христианами стало совершенно невозможным:

     Сура 4:171. … Так веруйте же в Аллаха и Его посланников и не говорите: «Три (бога) [Троица]». Удержитесь (от этого слова) и это (будет) лучше для вас! Ведь Аллах является лишь единственным (достойным поклонения) богом. Преславен (и превыше) Он того, чтобы у Него был сын. Ему принадлежит (всё) (что) в небесах и на земле. И достаточен Аллах как покровитель [Тот, на Кого полагаются и уповают]!

     Разлад с религиозными предшественниками, конечно, был неприятен, но не смертелен: в конце концов, ислам создавался Мухаммедом в первую очередь для своих соплеменников – арабов, большинство из которых были также безграмотны и суеверны, как и сам пророк.

     Понятно, что самым главным привлекающим фактором в Коране, как и в христианстве, является райское бессмертие после смерти:

     Сура 3:15. … Для тех, которые остерегались (наказания Аллаха) (исполняя Его повеления и отстраняясь от того, что Он запретил), у Господа их – Сады (Рая), (где) текут под ними [под высокими дворцами и тенистыми деревьями] реки, – они там будут пребывать вечно,

     Сура 2: 82. А те, которые уверовали, и совершали праведные деяния [совершали только ради Аллаха то, что повелел Аллах Сам непосредственно и через Своего Посланника], такие – обитатели Рая, они в нём (будут) вечно пребывать.

     Однако само по себе бессмертие требует обязательной расшифровки, потому что бессмертие – бессмертию рознь. Вряд ли Мухаммеду удалось бы прельстить «бессмертием» по-гречески, в котором только героям светило истинное бессмертие в Элизиуме, где «царит вечная весна», а сам «Элизиум покрыт неувядающими цветами, окружен сказочно красивым лесом. Чудесные яблоки, произрастающие на острове, даруют бессмертие. Там изредка выпадают слабые дожди, постоянно дуют мягкие и влажные ветры; души обитающие в Элизиуме, в изобилии собирают сладкие плоды, которые растут сами по себе…

     Обычные же люди в представлении древних греков уходят в могилу, их тело превращается в тлен», причём «даже души людей, не совершивших тяжких грехов… вечно скитаются призраками в подземном царстве… без страданий, но и без радости… забыв земную жизнь» [81].

     Достаточно краткое и суховатое описание Рая в христианстве тоже вряд ли могло заинтересовать соплеменников Мухаммеда, к счастью он хорошо знал мечты и чаяния своих соплеменников, и потому обещал арабам именно то, что они хотели, взяв, скорее всего, за основу описание рая у зороастрийцев:

      «У них стоят их ложа разубраны, душисты, подушками полны... у них сидят девицы, украшены браслетами, перепоясан стан, прекрасны, длиннопалы, и так красивы телом, что сладостно смотреть» [82].

     Это тем более вероятно, что при правлении Сасанидов, правящих до 651 года, зороастризм приобрёл своих последователей среди арабов Бахрейна и Йемена, а уж от них Мухаммед мог почерпнуть такое описание рая.

     Поэтому в Коране уделяется достаточно много места описанию райских блаженств:

     Сура 52:19. Кушайте и пейте, блаженствуя, за то (благое и праведное), что вы совершали (в своей земной жизни),

     Сура 19:62. … Для них там (в Раю) – удел их [вечное пропитание] и утром и вечером [всегда, когда пожелают].

     Сура 22:23. … Их [обитателей Рая] украсят в них [в райских садах] браслетами из золота и жемчугами, и (обычное) одеяние их там – шёлк.

     Сура 55: 54. (Возлежат они) облокотившись на ложа, подкладка которых из (толстой) парчи, а сорвать плоды в (этих) обоих (райских) садах – близко [не нужно ходить и искать их].

      56. В них [в райских садах] (будут) берегущие свои взоры [гурии, которые не смотрят ни на кого, кроме своих мужей], которых не коснулся [не имел с ними близость] до них [до их мужей] ни человек, ни джинн.

      58. Подобны они [райские гурии] (по своей красоте) яхонту и кораллам.

     Более того Коран завлекает ещё и тем, что обещает не забыть и о близких родственниках тех, кто отличился в благочестии:

     Сура 52:21. А те, которые уверовали (и обрели высокие ступени в Раю) и последовали за ними их потомство в вере [уверовав] (но не достигнув степени своих родителей), – Мы присоединим к ним [к верующим родителям] (в Раю) потомство их [воссоединим их с верующими детьми] и нисколько не умалим из дел их [награды родителей]. Каждый человек является заложником того, что он приобрел [своих дел]. [Не возлагается грех одного человека на другого].

     Сура 43:70. (И будет сказано им): «Войдите в Рай, вы и ваши жены, (чтобы вы) были (там) ублажены!»

     Интересно, что определённая субординация, причём подкреплённая качеством обслуживания, наблюдается и в Раю, поскольку все попавшие в Рай делятся на опередивших и сидящих по правую сторону, к которым относятся те, кто хоть и выполняли то, что повелел им Аллах Всевышний, но у них не хватило дополнительных благих дел, и они недостаточно отстранялись от не желательного, хотя и не запрещенного.

     Вот, что в Раю по Корану достанется опередившим:

     Сура 56: 10. И опередившие (других в принятии Веры и совершении праведных дел) (будут) опередившими (при получении награды в Вечной жизни и при вхождении в Рай)?

             11. Эти [опередившие] – будут приближены (в Раю) (к Аллаху) [Аллах поселит их в самом высоком райском саду – Фирдаусе, крышей которого является трон Аллаха]

             12. в (райских) Садах (вечной) Благодати [постоянно испытывая удовольствие и ощущая радость, вечно живыми и счастливыми], –

             13. множество из (числа) первых [из числа первых поколений верующих общины пророка Мухаммада]

             14. и немного из числа последних [из числа последующих поколений общины пророка Мухаммада],

             15. (сидят) на ложах расшитых (золотом и драгоценными камнями),

             16. облокотившись на них [на ложа] и обратившись лицом друг к другу.

             17. Обходят их [опередивших] (в Раю) отроки [слуги] вечно юные [которые никогда не стареют]

             18. с чашами, кувшинами (с напитками) и кубками (райского вина) (текущего) из (неиссякаемого) источника –

             19. не страдают головной болью от него [от райского вина] и не пьянеют –

             20. и (обходят их слуги также с) плодами из тех, что они выберут,

             21. и мясом птиц из тех, что пожелают.

             22. И (супругами для них там будут) черноокие, большеглазые (девы) [гурии],

                  23. (которые по красоте и чистоте своей) подобны жемчугу хранимому (в морской раковине) –

                  24. (и эти райские блага даются им) как воздаяние (от их Господа) за то, что они делали (в своей земной жизни) [за праведные деяния, которые они совершали уверовав и оставив прегрешения].

                  25. Не услышат они там [в Раю] пустословия и греховных речей,

                  26. а лишь слова: «Мир, мир!» (которыми их приветствует Аллах Всевышний, ангелы и одни обитатели Рая других).

                  88. А если же он [умерший] (окажется) из (числа) приближенных (к Аллаху) [из числа опередивших],

                   89. то (ему во время его смерти будет даровано) (великое) милосердие (и радость), и аромат (которым будет благоухать его душа), и Рай Благодати (где вечная жизнь, счастье, удовольствия и радость).

     А вот, что ждёт тех, кто сидит по правую сторону:

     Сура 56: 27. А те, которые по правую сторону, – (и) кто они, которые по правую сторону?

             28. (Они будут пребывать) среди лотоса, лишённого шипов,

             29. и (среди) бананов, (у которого плоды) увешаны рядами,

             30. и (среди) тени (вечно) протянутой,

             31. и (среди) воды наливаемой (в чаши) (сразу по желанию),

             32. и (среди) фруктов многочисленных,

             33. не истощаемых [которые никогда не кончаются] и (никем) не запрещаемых,

             34. и (на) ложах возвышающихся,

             35. Поистине, Мы создали их [райских женщин] (особым) творением

      36. и сделали Мы их (вечными) девственницами [которые снова становятся девственными после близости со своими супругами],

             37. мужей (своих) (всегда) любящими [они никогда не устают делать приятное своим супругам], сверстницами [равного и молодого возраста]

      38. (И всё это) для тех, кто по правую сторону.

     Понятно, что там, где есть пряник, должен быть и кнут. А потому в Коране предусмотрена тщательно разработанная система наказаний с подробным реестром, как причин, так и методик наказаний. Естественно, что основным грехом является неверие в единого Бога и в священность Корана:

     Сура 4:173. … А что касается тех, которые считали унизительным (для себя) служение (и поклонение) Ему и проявили высокомерие, Он накажет мучительным наказанием. И не найдут они себе, помимо Аллаха покровителя и помощника (который защитил бы их от Его наказания).

     Сура 34:5. А те, которые стремились (сделать нечто) по отношению к Нашим знамениям [аятам Корана], пытаясь ослабить их [желая отвратить людей от слов Аллаха], – таким (уготовано) наказание (самой) мучительнейшей карой.

     Причём наказание может настигнуть неверующих, как при жизни, так и после смерти. Особенно это относится к так называемым лицемерам:

     Сура 9:101. А среди тех, что (живут) вокруг вас из (числа) бедуинов, есть лицемеры и среди жителей Медины (тоже есть лицемеры). Они упорствуют в лицемерии. Ты (о, Пророк) не знаешь их, Мы их знаем. Мы их накажем дважды [в этом мире и в могиле], потом (в День Суда) они будут возвращены к великому наказанию [в Ад].

     Кто же это такие – лицемеры по Корану? В принципе по Корану существуют несколько категорий лицемеров. Во-первых, это просто те, кто был вынужден принять ислам под давлением соплеменников или жизненных обстоятельств, или, наконец, под страхом лишения жизни от рук правоверных:

     Сура 9:56. И клянутся они [эти лицемеры] Аллахом, что они – из вас (о, верующие), хотя они – не из вас, но они – люди, которые боятся (что вы их убьёте, как вы убиваете многобожников) (и поэтому внешне показывают себя верующими).

     Сура 58:16. Они [лицемеры] взяли свои (ложные) клятвы прикрытием (чтобы их не убили за их неверие) и (по этой причине они) отклонили (себя и других) от пути Аллаха [от Ислама]. Им же [лицемерам] (будет) унизительное наказание (в Аду)!

     К другой категории лицемеров относятся те, кто принимает ислам из-за меркантильных соображений:

     Сура 9:58. И среди них [этих лицемеров] есть такие, что злословят на тебя из-за милостыни [из-за того, как ты её делишь]. Если им даётся что-нибудь из неё [из милостыни], то они довольны, а если им не даётся из неё [из милостыни], то вот, – они сердятся (и винят тебя).

     Ещё одной категорией лицемеров являются по Корану те, кто не проявляет героизма при сражении за ислам:

     Сура 33:18. …Но проявляют они [лицемеры] мужество [принимают участие в сражении] только немного (да и то либо для показухи, либо для славы, либо боясь позора),

             19. скупясь для вас (о, верующие) (своими душами, имуществом, старанием и любовью, так как в их сердцах ненависть и вражда). А когда приходит страх [приближается момент сражения], ты (о, Пророк) видишь, как они смотрят на тебя, (и) глаза их вращаются, как у того, кто теряет сознание от (предчувствия) смерти…

     Сура 33:14. А если (вражеские войска) пришли бы к ним со всех сторон (Медины), (и) потом их [лицемеров] попросили бы об искушении [потребовали бы отказаться от Ислама], то они непременно пошли бы [согласились бы] на это и не стали бы медлить с этим, разве что только немного.

     Для того чтобы окончательно запугать потенциальных лицемеров, Коран внушает им невозможность сокрытия от Аллаха не только слов и поступков, но и мыслей:

     Сура 20:7. И если ты будешь говорить вслух, то ведь Он поистине знает и тайну и то, что даже более скрыто [то, о чём говорит душа].

     Сура 9:78. Разве они [лицемеры] не знали, что Аллах знает их тайное [то, что они таят в своих душах] и их скрытые разговоры и что Аллах – Знающий (всё) Сокровенное.

     Сура 50:16. И уже Мы сотворили человека и знаем, что нашёптывает ему его душа [знаем его тайные помыслы]; и Мы ближе к нему, чем (его) шейная артерия.

     Сура 11:5. … О да! (Ведь даже) в то время, когда они (ночью) закрываются своими одеждами (ложась спать), знает Он, что они скрывают (в своих душах) и (Он знает) что они (днём) совершают открыто! Поистине, Он [Аллах] знает про то, что в грудях [душах] (Его творений)!

     Причём свидетелями обвинения по Корану могут стать даже собственные органы чувств лицемера:

     Сура 41: 20. А когда придут они [враги Аллаха] к нему [к Аду] (то станут отрицать своё неверие и грехи), (но) будут свидетельствовать против них слух их, их зрение и их кожи о том, что они делали [какие грехи они совершали в своей жизни].

      21. И скажут они [враги Аллаха] своим кожам (упрекая их): «Почему вы свидетельствуете против нас?» Скажут они [их кожи]: «Речь нам дал Аллах, Который дал речь всякой вещи». И Он [Аллах] создал вас в первый раз (когда вас вообще не было), и к Нему вы вернётесь (после смерти) (для расчёта и воздаяния) (в День Суда).

     Естественно, что подобный надзор осуществляется не только за лицемерами, но и за правоверными мусульманами, поскольку и у них могут быть пусть и не такие тяжкие, как у неверующих, собственные грехи:

     Сура 58:9. О вы, которые уверовали! Когда вы (между собой) ведёте тайную беседу, то (не будьте подобны людям Писания и лицемерам и поэтому) не беседуйте о грехе, и вражде (по отношению к другим), и неповиновении Посланнику [пророку Мухаммаду], а беседуйте о благочестии, остережении (наказания Аллаха) и остерегайтесь (наказания) Аллаха [исполняйте Его повеления и прекратите совершать то, что Он запретил], к Которому вы будете собраны.

     Да что там посторонние чужаки иноверцы, если злом, по мнению Аллаха, является даже сохранение нормальных отношений с неверующими близкими родственниками. Хотя в принципе ислам был не первой религией, которая требовала жёсткого наказания иноверия даже близких родственников. Так в Ветхом Завете прямо сказано:

     «Если будет уговаривать тебя тайно брат твой, [сын отца твоего или] сын матери твоей, или сын твой, или дочь твоя, или жена на лоне твоем, или друг твой, который для тебя, как душа твоя, говоря: «пойдем и будем служить богам иным, которых не знал ты и отцы твои»,

     богам тех народов, которые вокруг тебя, близких к тебе или отдаленных от тебя, от одного края земли до другого, -

     то не соглашайся с ним и не слушай его; и да не пощадит его глаз твой, не жалей его и не прикрывай его,

     но убей его; твоя рука прежде всех должна быть на нем, чтоб убить его, а потом руки всего народа;

     побей его камнями до смерти, ибо он покушался отвратить тебя от Господа, Бога твоего…» (Второзаконие 13:6-10).

     Возможно, что именно эти строки Второзакония, пересказанные ему иудеями, и повлияли на его жестокий подход к неверным близким родственникам:

     Сура 9:123. О вы, которые уверовали! Сражайтесь с теми из неверных, которые близки к вам. И пусть они найдут в вас суровость. И знайте, что Аллах — с богобоязненными!

      23. вы, которые уверовали! Не берите своих отцов и братьев (и других родственников) сторонниками [помощниками] (себе) (которым вы доверяете тайны верующих и советуетесь с ними о ваших делах), если они полюбили неверие больше Веры. А кто из вас берёт их в сторонники, то такие (являются) причинившими зло (самим себе своим ослушанием).

      24. Скажи (о, Пророк) (верующим): «Если ваши отцы, и ваши сыновья, и ваши братья, и ваши супруги, и ваши родственники и имущество, которое вы приобрели, и торговля, застоя в которой вы боитесь, и жилища, которыми вы довольны, любимее вам, чем Аллах и Его посланник и усердие на Его пути, то ждите, пока Аллах не придёт со Своим повелением [наказанием] (которое падёт на вас). Ведь Аллах не ведёт (прямым путём) непокорных людей!

     Ибо нельзя любить тех, кто не верит в Аллаха:

     Сура 58:22. Не найдешь ты (о, Посланник) (таких) людей, которые веруют в Аллаха и в Последний День [День Суда], чтобы они любили тех, которые отделяются от Аллаха и Его посланника [врагов Аллаха и Его посланника], даже если это будут их отцы, или сыновья, или их братья, или их родственники.

     Причём требуется не просто перестать любить и уважать своих близких, но и сражаться с ними:

     Сура 9:123. О вы, которые уверовали! Сражайтесь с теми из неверных, которые близки к вам. И пусть они найдут в вас суровость. И знайте, что Аллах — с богобоязненными!

     А в качестве примера правильного поведения к неверующим близким в Коране приводится изменение отношения пророка Ибрахима к своему отцу:

     Сура: 9:114. И мольба (пророка) Ибрахима о прощении его отцу была только согласно обещанию, которое он обещал ему [отцу]. Когда же ему [пророку Ибрахиму] стало ясно, что он [его отец] – враг Аллаха (которому не поможет ни увещание, ни напоминание и что он умрёт будучи неверующим), он отрёкся от него [оставил его и прекратил обращаться к Аллаху с мольбой о его прощении]. Поистине, Ибрахим – смиренный (перед Аллахом) (и) сдержанный [не торопит с наказанием]!

     Естественно, что неверующие тоже должны бояться Божьего наказания, поэтому в Коране подробно разбираются различные виды наказаний за неверие и маловерие. Причём предусматриваются не только посмертные, но и прижизненные наказания:

     Сура 6:65. Скажи (о, Пророк): «Он [Аллах] может наслать на вас наказание сверху вас [камни с неба, наводнение,…] или из-под ваших ног [землетрясение, провалы,…] и облечь [обратить] вас в разные (враждующие) партии и дать вкушать одним из вас ярость других [устроить между вами войну]». Посмотри (о, Пророк), как Мы распределяем знамения [доказательства] (этим многобожникам), чтобы они поняли (их) (и взяли себе из них наставления)!

     Сура 7:4. И сколько селений [их жителей] Мы погубили (наказав их за неверие уже в этом мире)! Приходила к ним Наша ярость [наказание] во время ночного сна или когда они спали отдыхая (днём).

     Правда, прижизненному наказанию может предшествовать предупреждение:

     Сура 7:133. И Мы наслали на них потоп (который затопил их поля и сады), и саранчу (которая поела их посевы, урожай, двери и крыши домов, и также их одежды), и насекомых (которые несли гибель их скоту), и жаб (которые оказывались в их пище, посуде и постели), и кровь (в которую превратилась вода в их реках и колодцах), как знамения ясные. {Они понимали, что такие знамения никто, кроме Аллаха Всемогучего, не может сделать.} Но они проявили высокомерие [отказались уверовать в Аллаха] и оказались людьми творящими беззаконие (которые упорствуют в совершении того, что Аллах запретил).

     Однако самым страшным по Корану является посмертное наказание:

     Сура 7:40. Поистине, те, которые отвергли Наши знамения [неверующие] и проявили высокомерие по отношению к ним [из-за своего высокомерия не приняли их и не подчинились Аллаху], не откроются им врата [ворота] неба (когда ангелы станут поднимать их души после смерти), и не войдут они в Рай (точно также), (как) пока не пройдет верблюд через игольное ушко [никогда]. Так воздаем Мы бунтарям [неверующим]!

     Сура 6:70. … И напоминай при помощи него [Корана], что душа будет обречена на погибель за то, что она приобрела [за своё неверие и грехи]. Нет у неё, помимо Аллаха, покровителя [помощника] (который спас бы от наказания) и нет заступника (который заступился бы пред Ним)! Если она предложит какую угодно замену (чтобы искупить себя от наказания), то она [замена] не будет взята от неё. Такие – это те, которые обрекли себя на погибель тем, что они приобрели [своим неверием и грехами]. …

     Причём посмертное наказание ждёт не только многобожников, но также иудеев и христиан, если они не примут Магомета за последнего посланника Бога и не согласятся с положениями Корана:

     Сура 98:6. Поистине, те, которые стали неверующими из числа людей Писания и многобожников, (в итоге окажутся) в огне Геенны [Ада], – вечно пребывая там [они никогда не выйдут из Ада и не умрут там]. Они – худшие творения.

     Интересно, что, учитывая неверие большинства соплеменников в воскрешение после смерти, Мухаммед предупреждает их об ошибочности подобных представлений:

     Сура 6:70. И оставь (о, Пророк) тех, которые свою Веру [Ислам] принимают как насмешку и забаву (насмехаясь над ней) и которых обольстила [обманула] земная жизнь (своими красотами) (что они стали говорить: «Нет будущей жизни»)!

     Сура 64:7. Утверждают те, которые стали неверующими, что они никогда не будут воскрешены. Скажи (им) (о, Пророк): «Наоборот, клянусь Господом моим, вы однозначно будете воскрешены, потом вам непременно будет сообщено то, что вы совершили (в земной жизни), и это для Аллаха легко».

     Сура 36:52. Они [неверующие] будут говорить (одни другим) (во время воскрешения): «О, горе [погибель] нам! Кто воскресил нас из места нашего упокоения [могилы]?» {Они не уверовали в воскрешение, поэтому будут очень удивлены этому.} (И будет сказано им в ответ): «Это [воскрешение умерших] (которое вы сейчас видите) – то, что обещал Милостивый (Аллах) (Своим рабам), и правду говорили посланные [пророки и посланники]!»

     А вот, что конкретно полагается неверующим после воскрешения:

     Сура 14:49. И ты (о, Пророк) увидишь бунтарей [неверующих] в тот день, закованных в цепи.

             50. Одеяния их (будут) из смолы, а лица их покроет Огонь.

     Сура 4: 56. Поистине, тех, которые стали неверующими в Наши знамения, Мы будем жечь их в огне (Ада)! Всякий раз, как обгорят их кожи, Мы заменим им (те кожи) другими кожами, чтобы они вкушали наказание. Поистине, Аллах – величествен (в Своём владычестве), (и) мудр (в Своих решениях и повелениях)!

     Сура 22:22. Всякий раз, как они хотят выйти из неё [из пламени Ада] из-за страданий (и мучений), их (обратно) возвращают в неё [в пламень Ада]. И (им говорят): «Вкушайте наказание сжиганием!»

     Сура 37:63. Поистине, Мы сделали его [дерево заккум] испытанием для беззаконников [неверующих]. [Неверующие сказали: «Ваш товарищ утверждает, что в Аду растёт дерево. Но ведь дерево сгорает в огне.»]

      64. Поистине, это ведь дерево, которое выходит [растёт] со дна Ада.

      65. Плоды его (настолько безобразны) (что аж) похожи на головы дьяволов.

      66. А они же [многобожники] едят их [плоды заккума] и наполняют им животы.

     Сура 44:43. Поистине, дерево заккум (которое растёт со дна Ада)

      44. (является) пищей для самого грешного [для неверующих и многобожников].

      45. Подобно расплавленной металлу (будет) кипеть оно в животах (многобожников),

      46. как кипит кипяток.

     Сура 6:70. … Для них – питье из кипятка и мучительное наказание за то, что они совершали неверие!

     Сура 47: 15. … кто вечно пребывает в Огне [Аду] и кого поят (самой, самой) кипящей водой, и она рассекает их кишки.

     Сура 14:16. Впереди его [того неверующего] – Геенна [Ад], и будут поить его гнойной жидкостью (которая вытекает из тел адских мучеников).

      17. Он будет пить её глотками, но еле-еле будет проглатывать, и приходит к нему смерть со всех мест, но, однако, он не умрёт (чтобы избавится от этих мучений), и перед ним – суровое наказание.

     Не меньшие наказания предусмотрены и для верующих в ислам, но нарушающих его положения:

     Сура 9:34. … А те, которые накапливают золото и серебро и не расходуют его на пути Аллаха [не выплачивают с него закят], – обрадуй же их мучительным наказанием

             35. в тот день [в День Суда], когда в огне Геенны [Ада] будут они [золото и серебро] раскалены и будут клеймиться этим их лбы, и бока, и спины! (И будет им сказано): «Это – то, что вы скопили для самих себя (в земной жизни). Вкушайте же (мучения) (за) то, что вы копили!»

     Наконец, Коран воспитывает верующих, как надо вести себя с неверующими после воскрешения:

     Сура 7:50. И воззовут обитатели Огня [адские мученики] к обитателям Рая (прося помощи): «Пролейте на нас (хоть немного) воды или то, чем наделил вас Аллах [или дайте хоть немного еды]!» Они скажут: «Поистине, Аллах запретил и то и другое [и воду и еду] для неверующих,

      51. тех, которые обратили свою веру (придерживаться которой повелел Аллах) в потеху и забаву, и (которых) обольстила [завлекла] земная жизнь [её прелести]». Сегодня забудем Мы их [оставим пребывать в вечных мучениях], как и они (погрузившись в потехи и наслаждения) забыли про встречу с этим их днём и (за то) что они отрицали Наши знамения [доказательства Аллаха]!

     Казалось, что раз Мухаммеду удалось учесть все явные и тайные желания арабов, то новое учение легко завоюет их умы и сердца, тем более, что врождённый талант Мухаммеда позволил ему использовать при создании Корана практически все известные способы манипуляции сознанием (см. П.А. Сарапульцев. Ислам и Коран как идеальная методика манипуляции сознанием), но любая реклама действует на человека только тогда, когда он безоговорочно верит рекламодателю.

     А ислам в отличие от христианства, а тем более иудаизма, рождался на глазах соплеменников Мухаммеда, знавших его с детства. И потому новый пророк был для соплеменников слишком зауряден и обыден:

     Сура 25:7. И сказали они [многобожники] (насмехаясь и с издёвкой): «Что это за посланник (имея ввиду пророка Мухаммада), раз он (как и мы же) ест пищу и ходит по рынкам (чтобы купить еду)? Почему не был ниспослан (Аллахом) к нему ангел (который подтвердил бы, что он действительно посланник Аллаха) и был бы он [ангел] вместе с ним [с Мухаммадом] увещевателем!

      8. Или было бы брошено ему [Мухаммаду] (с неба) какое-нибудь сокровище [богатство], или оказался бы у него (большой) сад, с которого бы он ел (плоды)!» И говорят (эти) злодеи [неверующие]: «Ведь вы (о, верующие) следуете только за околдованным человеком (колдовство которого затмило его разум)!»

     Защищаясь от подобных нападок, Мухаммед ссылается на то, что все пророки, как иудаизма, так и христианства тоже были обычными людьми:

     Сура 25:20. И не посылали Мы до тебя (о, Мухаммад) посланников, которые бы не ели пищи и не ходили бы по рынкам [Все посланники были людьми, а не ангелами]…

     Сура 16:43. И до тебя (о, Пророк) посылали Мы (к прежним общинам) только мужчин (а не женщин или ангелов), которым давали откровение. Спросите же (о, многобожники) (об этом) людей напоминания [тех, у кого есть знание из Торы и Евангелии], если вы сами не знаете (этого).

     Сура 17: 95. Скажи (о, Пророк) (этим многобожникам): «Если бы были на земле ангелы, которые ходят спокойно, тогда бы Мы, непременно, низвели к ним с неба ангела посланником (но обитатели земли – люди, и поэтому посланником от Аллаха к ним отправлен человек, чтобы они могли говорить и понимать его)».

     Проблемой Мухаммеда было и то, что он не мог совершать чудеса, а без них поверить в правильность формирующейся религии его современникам было слишком трудно. Причём чуда требовали как верующие в единого бога иудеи, так и многобожники:

     Сура 3:183. [Эти иудеи – это] те, которые сказали (когда их призвали к Исламу): «Ведь Аллах завещал [повелел] нам (в Торе), чтобы мы не верили (ни одному) посланнику, пока он не явится к нам с (чудом) – жертвой (которую он приносит Аллаху, и) которую пожрёт [сожжёт] огонь (сходящий с неба)…»

     Сура 2:118. И говорят те, которые (ничего) не знают (о миссии пророков): «Если бы поговорил с нами Аллах (и сказал бы, что этот человек на самом деле является Его посланником) или пришло бы к нам знамение (о том, что он действительно посланник Аллаха)!» Так говорили и те, которые были до них (прежним пророкам), подобное их словам: похожи сердца их [и прежних и последних неверующих] (в том, как они отвергают истину…»

     Но Мухаммед сумел справиться с этой проблемой, ссылаясь на бесполезность демонстрации чудес в предшествующих религиях. Так на требование совершения чуда он отвечал соплеменникам словами Аллаха:

     Сура 3:183. … Скажи (им) (о, Посланник): «Ведь уже приходили к вам посланники до меня с ясными знамениями [доказательствами] (указывающими на их правдивость) и с тем, о чём вы сказали [с жертвой, которую сжигает огонь, сходящий с неба]. Почему же вы убили их, если вы правдивы (в том, что говорите)?»

     Ещё одной проблемой для Мухаммеда было то, что у него не было готового текста Корана, и он сочинял и даже изменял суры и аяты Корана прямо на глазах своих соплеменников:

     Сура 25:32. И сказали те, которые стали неверными: «О, если бы был ниспослан ему [Мухаммаду] Коран за один раз (а не частями) [как были ниспосланы Тора, Псалтырь и Евангелие]!» …

     Понимая, что его собственные заверения вряд ли будут восприняты современниками, Мухаммед даёт ответы словами самого Аллаха:

     Сура 7:203. И если ты (о, Пророк) не явишь им [многобожникам] знамения, они говорят: «Почему ты его [аят] не сочинил (от себя)?»…

     Сура 25:32. …Так [Мы ниспослали Коран по частям] – для того, чтобы укрепить им [таким ниспосланием] твоё сердце (о, Пророк), и прочитали Мы его по порядку [аят за аятом].

     Сура 16:101. А когда Мы заменяем (в Коране) один аят другим (отменяя чтение или положение первого), – а (ведь) Аллах лучше знает, что Он ниспосылает [Он знает, в чём больше блага для Его рабов] …

     Тем не менее, наиболее нетерпимые противники новой религии в прямую заявляли, что Коран является либо поэтической выдумкой Мухаммеда, либо пересказом древних легенд:

     Сура 21:5. Но они [неверующие] сказали (отвергая Коран): «(Это) связка (запутанных) снов! Однозначно, измыслил он [Мухаммад] его! Однозначно, он поэт! …

     Сура 16:101. … они [неверующие] говорят: «Ты (о, Мухаммад) – лишь (лживый) выдумщик (который измышляет то, чего Аллах не сказал)!»

     Сура 6:25. … И какое бы знамение (доказывающее правдивость Посланника) они не увидели, (они) (всё равно) не верят в него [в знамение], что даже когда они приходят к тебе (о, Посланник), препираясь [споря с тобой], то говорят те, которые стали неверующими: «Это [то, что мы слышим] – только (выдуманные) легенды древних (народов)!»

     Значимость подобных обвинений подтверждается тем, что ответы на них Мухаммед был вынужден дать в Коране не от себя лично, а от Аллаха:

     Сура 2:118. … Так говорили и те, которые были до них (прежним пророкам), подобное их словам: похожи сердца их [и прежних и последних неверующих] (в том, как они отвергают истину). Мы уже ясно изложили знамения [доказательства] для людей, которые убеждены [для обладателей веры].

     А потому он (Аллах) не желает метать бисер перед неверующими свиньями:

     Сура 26:4. Если бы Мы пожелали, то Мы низвели бы на них [неверующих из твоего народа] с неба знамение [большое чудо], и шеи их перед ним покорно склонились бы [они уверовали бы увидев такое чудо].

     Больше того, Аллах клятвенно отвергает все обвинения неверующих в адрес Мухаммеда, подтверждая его здравомыслие, высокую нравственность, и заверяет, что в Коран вносятся только истинные откровения Бога:

     Сура 68:1. Нун. (Я, Аллах) клянусь письменной тростью (которым пишут ангелы и люди) и тем, что записывают,

      2. (что) ты (о, Пророк) по благодеянию Господа твоего не являешься одержимым (бесами) (или слабоумным или глупцом),

             3. и (что), поистине, тебе (приготовлена) награда неиссякаемая (за все те трудности, которые ты встречаешь на пути доведения Истины до людей),

             4. и (что) ты, поистине (уже с рождения) обладаешь великим нравом [самыми лучшими нравственными качествами].

     Сура 69:41. И это [слова Корана] не речь поэта (который говорит от себя) (как вы ложно наговариваете на Посланника Аллаха). О, как мало [недостаточно] вы веруете!

             42. И это [слова Корана] не речь прорицателя. О, как мало вы внимаете (увещаниям) [не размышляете и не видите разницу между Речью Аллаха и измышлениями человека]!

             43. (Это [Коран]) – Ниспослание от Господа миров (Его Посланнику Мухаммаду).

     Сура 36:69. И не учили Мы его [пророка Мухаммада] стихам [он не поэт], и не подобает это [поэзия] ему. Это [то, с чем он пришёл] – только напоминание (для обладающих разумом) и ясный Коран [в котором содержатся ясные доказательства, очевидные решения, мудрости и наставления]…

     Сура 7:203. … Скажи (им) (о, Посланник): «(Я не сочиняю аяты, а) лишь следую за тем, что ниспосылается мне, как откровение, от моего Господа. Это [Коран] – явные доказательства от вашего Господа, руководство и милосердие для людей, которые веруют».

     Но судя по всему полной уверенности в том, что неверующие поверят его клятвенным заверениям, у Аллаха не было:

     Сура 15:14. И если бы Мы открыли им [неверующим] врата неба (чтобы они увидели величие владычества Аллаха) и сколько бы они туда ни поднимались,

      15. то непременно говорили бы (не веруя в это): «Взоры наши лишь опьянены [околдованы], и даже более того, мы – люди околдованные (Мухаммадом)!»

     Действительно первоначально публичные проповеди Мухаммеда в родной Мекке не только не пользовались широким успехом, но даже привели к трёхлетнему бойкоту родов, защищавших Мухаммеда.

     Решающую роль в судьбе Мухаммада и в истории ислама сыграла определённая близость ислама и иудаизма. Дело в том, что в цветущем земледельческом оазисе Йасриб, расположенном недалеко от Мекки, одновременно проживали еврейские (или иудаизированные арабские) племена (бану кайнука', курайза, надир, фитйаун) и арабские племена (аус и хазрадж), что приводило к постоянным конфликтам не только между евреями и арабами, но и между арабскими племенами и даже родами.

     Приехавшие из Йасриба паломники, услышали проповедь Мухаммеда, в которой он заверял, что его учение может решить все межплеменные конфликты, к тому же ислам в то время не отрицал и веры иудеев. А потому паломники решили, что Мухаммед может идеально подойти на роль арбитра и духовного главы столь разнородной общины.

     Действительно Мухаммеду удалось заключить договор с иудеями о сотрудничестве уже в первый год пребывания в Йасрибе, благо большинство иудеев оазиса либо входили в состав арабских родов, либо были связаны с арабскими племенами договорами о сотрудничестве. Причём в составленном договоре прямо подчёркивалось общность между исламистами и иудеями.

     Однако Мухаммед не до учёл многовековой веры иудеев в свою богоизбранность и их высокую религиозную грамотность, поскольку согласно Талмуду каждый еврей был обязан не только иметь собственный свиток Пятикнижия Моисе́ева (Торы), но и постоянно изучать его после молитвы, что не могло позволить им воспринять новое учение, вольно пересказывающее лишь некоторые эпизоды Библии.

     И уж тем более они не могли смириться с пережитками арабской веры в наличие джинов, которые по Корану тоже были созданы Аллахом:

     Сура 51:56.…Я сотворил джиннов и людей только для того, чтобы они поклонялись Мне.

     Сура 55:14. Он сотворил человека [Адама] из сухой глины, подобной гончарной,

      15. и сотворил джиннов из чистого [бездымного] огня.

     Причём в отличие от ангелов джины могут не только соприкасаться с человеческим миром, но и служить особо отличившимся посланникам Бога. Так согласно Корану Аллах заставил джинов служить библейскому пророку царю Соломону (по исламской традиции Сулейману):

     Сура 34:12. ... А из джиннов (подчинили Мы ему) таких, что работают пред ним по дозволению его Господа;…

      13. Делают они [джинны] ему [пророку Сулайману], что он пожелает: алтари [пристройки к местам поклонения Аллаху], изваяния (из меди и стекла), чаши, (по размеру) как водоёмы (в которые набирается вода из колодцев), и неподвижные (из-за огромных размеров) котлы…

     Кроме того джины, как и люди, после смерти должны подвергнуться Божьему суду:

     Сура 34:12. ... кто же из них [из джиннов] уклонится от Нашего повеления, тому Мы дадим вкушать наказание Пламени (Ада).

     Сура 55: 31. Вскоре [в День Суда] Мы полностью займёмся только вами [будем производить расчёт и воздаяние], о, два вида творений [люди и джинны]!

     А уж заявления Мухаммеда о том, что джины приходили к нему слушать чтение Корана, не признающие существование джинов иудеи могли воспринять только как чистую ложь или сказку:

     Сура 46:29. И (расскажи, о, Посланник) как, Мы направили к тебе толпу из джиннов, чтобы они выслушали (от тебя) Коран. Когда же они явились к нему [читаемому Пророком Корану], они [джинны] сказали (одни из них другим): «Молчите (и давайте внимательно слушать)!» (Чтение Корана произвело на них сильное впечатление) И когда (чтение Корана) было завершено, они вернулись к своему народу как (предостерегающие) увещеватели (что их постигнет от Аллаха бедствие, если они не уверуют в Него).

      30. Они [джинны] сказали: «О, народ наш! Поистине, Мы слышали книгу [Коран], (которая) была ниспослана после (пророка) Мусы, (и которая является) подтверждающей истинность того, что было ниспослано (от Аллаха) до неё [до этой книги – Корана]; она [книга, которую мы слышали] ведёт к истине и прямому пути.

     Поскольку несогласие с Кораном было для Мухаммеда непростительным грехом, то вскоре иудеи стали восприниматься им не как сторонники, а как противники ислама, не отличающиеся от многобожников:

     Сура 62:5. По примеру, те, на которых было возложено (исполнение) Торы [иудеи], и они не понесли её [не стали исполнять её], подобны ослу, который везёт (на себе) книги. Как плох пример тех людей, которые отвергли знамения Аллаха! И Аллах не ведёт (верным путём) людей, которые являются злодеями [тех, которые нарушили установленные Аллахом границы]!

      6. Скажи (о, Посланник): «О вы, которые стали иудеями! Если вы утверждаете, что вы – близкие к Аллаху (и возлюбленные Его), помимо других людей, то пожелайте (самим себе) смерти, если вы правдивы (в своём утверждении)!»

      7. Но они [эти иудеи] никогда не пожелают её [смерти] за то, что раньше уготовали их руки [за их неверие и злодеяния]. А Аллах знает злодеев!

     Причём основным грехом иудеев, как и христиан, стало то, что они не признали Мухаммеда новым пророком:

     Сура 2:140. … Скажи: «Вы больше знаете или Аллах (какой веры они придерживались)? И кто же более несправедлив (и грешен) [самый наихудший человек], (нежели) чем тот, кто скрыл у себя свидетельство (которое было у него) от Аллаха? [Иудеи и христиане скрывали сообщения о последнем пророке и о его признаках, которые имелись в их книгах.] Поистине, Аллах не небрежет тем, что вы делаете! [Аллах знает ваши поступки, и Он воздаст вам за них.]»

     Сура 4:150. Поистине, те [иудеи, христиане и другие], которые проявляют неверие в Аллаха и Его посланников и желают сделать разделение между Аллахом и Его посланниками [веровать в Аллаха и отвергать Его посланников], и говорят: «Мы веруем в одних (пророков) и не веруем в других». И хотят они найти между этим (некий) (средний) путь, –

      151. такие – они в действительности (являются) неверующими. И приготовили Мы неверующим унизительное наказание!

     Сура 98:6. Поистине, те, которые стали неверующими из числа людей Писания и многобожников, (в итоге окажутся) в огне Геенны [Ада], – вечно пребывая там [они никогда не выйдут из Ада и не умрут там]. Они – худшие творения.

     Сура 4:152. А те, которые уверовали в Аллаха и (во всех) Его посланников и не делали различий между кем-либо из них [из пророков] (и исполняли закон Аллаха) [это община пророка Мухаммада], таким Мы дадим их награды: и (ведь) Аллах – прощающий (и) милосердный!

     Вот почему Мухаммед был воспринят, в конечном счете, только арабами, проживавшими в Йасрибе. Причём сначала Мухаммед не был официальным правителем оазиса, а лишь верховным арбитром, и потому, чтобы добиться большего, он должен был реально показать, что Аллах действительно покровительствует верующим в него. Учитывая, что Йасриб находился вблизи от проходившего через Мекку торгового пути, самым простым и морально оправданным для арабов способом завоевать авторитет было удачное нападение на проходящие караваны.

     Первые походы оказались неудачными, и потому, когда сторонникам Мухаммеда удалось захватить караван, везший изюм, этот успех окрылил Мухаммеда. После этого он решил лично возглавить нападение на большой караван из 1000 верблюдов с грузом на сумму около 50000 динаров, в организацию которого вложили средства почти все мекканцы. Но сведения о подготовке нападения дошли до Абу Суфйана, возглавлявшего караван, и он обратился за помощью к мекканцам, а потому вместо каравана отряд Мухаммеда встретил мекканское ополчение (около 1000 человек со 100 конями и 700 верблюдами).

     И тут впервые проявился полководческий талант Мухаммеда: он оставил в пустыне противника без воды, засыпав ближайшие колодцы, и выстроил свой отряд так, чтобы восходящее солнце слепило мекканцев, причём хаотической атаке конницы был противопоставлен неподвижный строй пехоты с плотно сомкнутыми щитами. На стороне Мухаммеда было ещё и то, что нападавшие не хотели убивать одноплеменников, пусть и ставших мусульманами, а старались найти противников из другого рода. В результате, потеряв около сотни убитых и взятых в плен, мекканское ополчение позорно бежало, в то время как оборонявшиеся мусульмане потеряли только 14 человек. Эта битва при Бадре, состоявшаяся в пятницу 19 рамадана (15 марта 624 г.), стала переломным пунктом в истории ислама.

     Столь яркая и убедительная победа над численно превосходящим противником окончательно убедила сторонников Мухаммеда в величии Аллаха и истинности Корана, превратив арбитра в пророка-вождя, вещающего голосом Бога. Теперь Мухаммед мог не уговаривать своих собратьев по вере, а приказывать им. И первым распоряжением Мухаммеда стал приказ на обезглавливание взятых в плен его мекканских противников.

     Однако, признание Мухаммеда пророком, тут же поставило перед ним проблему, типичную для всех пророков, предсказывающих будущее: опасность разочарования верующих, при несовпадении предсказанного прекрасного далёко и суровой реальности получившегося. Во время осознав её, Мухаммед отказался от предсказания будущих побед, но зато после свершившегося факта всегда объяснял их помощью Аллаха:

     Сура 3:123. И уже (однажды) помог вам (о, верующие) Аллах (в сражении) при Бадре (одержать победу), когда вы были слабы [вас было мало числом и у вас было мало оружия]. (Так) остерегайтесь же (наказания) Аллаха (выполняя то, что Он повелел и сторонясь того, что Он запретил), – может быть, вы окажетесь благодарными!

      124. (И помни, о Пророк) как ты (по внушению от Аллаха) сказал верующим: «Разве не достаточно для вас того, что Господь ваш оказывает поддержку вам тремя тысячами ангелов сходящих (с неба на землю)?»

      125. Да [конечно же, вам хватит это подкрепление]! (Но есть и ещё более радостная весть): Если вы (о, верующие) будете проявлять терпение (когда встретитесь с врагом) и (будете) остерегаться (наказания Аллаха) [выполнять всё, что Он повелел и отстраняться от всего, что Он запретил] и в этот самый миг (когда) они [ваши враги] идут на вас, – (тогда) поможет вам Господь пятью тысячами меченных ангелов [таких, которые сами и их кони имеют явные признаки отличия].

      126. И Аллах сделал это [дал поддержку ангелами в битве при Бадре] только (лишь для того, чтобы оно стало) радостной вестью для вас, и чтобы от этого ваши сердца обрели успокоение (и не испытывали страх перед большим по числу врагом). И помощь в победе – только от Аллаха, Величественного, Мудрого …

     Больше того Мухаммед умел объяснять причины не только побед, но и поражений:

     Сура 3:152. И вот уже Аллах исполнил для вас Свое обещание [даровал вам помощь], когда вы уничтожали [убивали] их [неверующих] (в битве при Ухуде) по Его дозволению. И (помощь Аллаха прекратилась) когда вы ослабли духом [оробели] и стали препираться о повелении (Пророка) (оставаться на своих местах) [вы спорили идти вам собирать трофеи или же оставаться] и вы (о, лучники) ослушались (Посланника Аллаха) (который повелел вам ни при каких обстоятельствах не покидать свои места), после того как Он [Аллах] показал вам то, что вы любите [Его поддержку]. (И выявилось, что) среди вас есть те, кто желает этого мира [те, которые бросились собирать трофеи] и (что) среди вас (есть те), кто желает Вечной жизни. Потом Он отвернул вас (о, верующие) от них [заставил бежать от неверующих], чтобы испытать вас…

     Сура 3:141. и (это поражение произошло при Ухуде случилось для того), чтобы очистил Аллах тех, которые уверовали (от противоречий и грехов) и стёр неверных [уничтожил неверующих и выявил лицемеров].

     Наконец, Мухаммед смог найти гениальный способ обоснования отсутствия прямого вмешательства Аллаха во всех случаях борьбы с неверующими и хорошей жизни многих неверующих. Так на вполне разумное возражение многобожников, не согласных с исключительностью мусульман:

     Сура 16:35. И сказали те, которые стали многобожниками: «Если бы Аллах пожелал, (то) мы не поклонялись бы никому, кроме Него [никого, кроме Него, не признавали бы богом], – ни мы (сами), ни наши отцы [предки], и не запрещали бы без Него ничего»…

     На что Мухаммед отвечает, что Аллах действительно может легко сделать всех верующими, но он этого не желает:

     Сура 16:93. А если бы пожелал Аллах, то Он, непременно, сделал бы вас одной общиной [имеющей одну Веру и один и тот же закон]. Однако, Он (по Своей справедливости) вводит в заблуждение, кого пожелает [того, кто выбрал неверие] (оставляя его без Своего содействия), и ведёт (к истинному пути), кого пожелает [того, кто выбрал Веру], и вы (все), непременно, (в День Суда) будете спрошены о том, что творили (в своей земной жизни) (и получите соответствующее воздаяние).

     А всё из-за того, что для благоденствия существующего мира необходимо сохранение противостояния добра и зла:

     Сура 2:251. … И если бы не сдерживание Аллахом людей: одних [неверующих] другими [покорными Аллаху верующими], то пришла бы в расстройство земля [увеличилось бы неверие, злодеяние и ослушание], но Аллах – обладатель [даритель] (неисчислимой) щедрости для миров [для всех Своих творений]!

     И потому Аллах принципиально не даёт всем неверующим стать верующими:

     Сура 6:25. … Мы положили на их сердца покровы, чтобы они не понимали его [истину, которая есть в Коране], а в уши их – глухоту (чтобы они не постигли его смысла). И какое бы знамение (доказывающее правдивость Посланника) они не увидели, (они) (всё равно) не верят в него [в знамение], что даже когда они приходят к тебе (о, Посланник), препираясь [споря с тобой], то говорят те, которые стали неверующими: «Это [то, что мы слышим] – только (выдуманные) легенды древних (народов)!»

     Сура 15:4. И (прежде) Мы не губили ни одного селения без того, чтобы у него [у селения] не было известного предписания [определённого срока].

      5. Не опередит ни одна община своего (жизненного) срока [их жизнь не закончится раньше того момента, который установил Аллах] и не задержатся они (от срока) [им не будет дана отсрочка]!

     То есть получается, что часть людей становится неверующими по воле Аллаха, но тогда за что же они в будущем должны нести вечное страдание в аду? Ведь они лишь пусть и неосознанно исполняют негласный приказ Аллаха.

     Кроме того по Корану противостояние верующих с неверующими нужно для испытания самих верующих:

     Сура 47:4. … А если бы пожелал Аллах, Он Сам бы отомстил им [неверующим] [верующим не пришлось бы воевать], но (эта война случилась для того) чтобы одних из вас испытать другими (и увидеть, кто из вас усердствует на Его пути, кто терпеливо переносит испытания и воздать за это наградой)…

     Сура 3:142. Или вы (о, сподвижники Мухаммада) думали, что войдёте в Рай, когда Аллах ещё не узнал тех, которые усердствовали из вас (на Его пути), и (не) узнал терпеливых (в борьбе против неверных)?

     Наличие достаточно тесного общения с иудеями (в начале VII века на Аравийском полуострове проживало довольно много иудейских или иудаизированных арабских племён) подсказало Мухаммеду необходимость создания свода моральных и правовых норм новой религии, построенных по принципу Талмуда. Во всяком случае, в Коране пусть и в неупорядоченной форме дублируются основные разделы Талмуда: Моэд (срок) — посвящённый законам субботы и праздников; Нашим (женщины) — посвящённый законам заключения и расторжения брака, родительским обязанностям, воспитанию детей и обучению их ремёслам; Незикин (ущербы) — посвящённый обсуждению законов о нанесенном материальном ущербе, системе наказаний и штрафов; Кодашим (святыни) — освещающий законы жертвоприношений и храмовой службы, законы о пище.

     Естественно, что Мухаммед не копировал впрямую положения Талмуда (тем более что в силу неграмотности он не мог прочитать, написанный на иврите, многотомный свод правовых и религиозно-этических положений иудаизма, изложенный в Талмуде), а использовал в основном понятные и общепринятые среди арабских племён этические и моральные нормы. И надо отдать должное Мухаммеду: целый ряд этих общечеловеческих норм, базирующихся на многовековом опыте арабского народа, не потерял значимость и в настоящее время.

     Так Коран требует хорошего отношения к достаточно широкому кругу людей, включая даже невольников:

     Сура 4:36. … и к родителям (проявляйте искреннее) благодеяние (словами, делами, имуществом,…), и (также) к родственнику [родственникам], и к сиротам, и к беднякам, и соседу, который является родственником, и соседу, (который не является родственником), и спутнику (в пути) (который) рядом, и (нуждающемуся) путнику, и тем, которыми овладели десницы ваши [вашим невольникам]. …

     Причём специально подчёркивается необходимость хорошего отношения к родителям, особенно в старости:

     Сура 17:23. … и к родителям (проявляли искреннее) благодеяние (словами, делами, имуществом). Если достигнет при тебе старости один из них или оба, то (даже) не говори им: «Уф!» и не кричи на них, а говори им уважительные слова.

      24. И опусти пред ними обоими [твоими родителями] крыло смирения [будь смиренным и мягким к ним] по милосердию [проявляя милосердие] и говори: «Господи! Помилуй их, как они смотрели (воспитывая) меня, (когда я был) маленьким».

     Сура 46:15. И Мы завещали человеку (чтобы он относился) к своим родителям искренне (и при их жизни и после неё); (ведь) мать носит его (в своём животе) с тягостью [уставая] и рожает с тягостью [испытывая сильные боли]; и (общим сроком) вынашивание его (в животе) и отлучение его (от груди) (составляет) тридцать месяцев. …

     Примечательно, что Мухаммед уделяет особое внимание отношению к детям и сиротам. Дело в том, что тяготы жизни в условиях полупустыни и воинственность арабских племён приводили не только к появлению сирот, но даже к родительскому детоубийству, названному в Коране великим грехом:

     Сура 17:31. И не убивайте (о, люди) ваших детей из боязни обеднения: Мы пропитаем их и вас; поистине, убивать их [детей] – великий грех!

     К тому же к защите сирот Мухаммеда не могла не подвигнуть память о собственном сиротстве. Вот почему так подробно расписываются в Коране правила отношения мусульман к детям, оставшимся без родителей:

     Сура 4:5. И не давайте (о, попечители) легкомысленным [расточительным] (мужчинам, женщинам и детям) вашего имущества [того, которое находится в ваших руках], которое Аллах устроил вам для поддержки [которое является средством для жизни], и наделяйте их из него [из этого имущества], и одевайте их, и говорите им [сиротам и легкомысленным] слово благое [будьте с ними мягкими и добрыми].

      6. И испытывайте сирот (которые находятся на вашем попечении) (на умение правильно распоряжаться имуществом), пока они не достигнут брачного возраста. А если вы заметите в них правильность [праведность в Вере и умение правильно распоряжаться имуществом], то отдавайте им их имущество. И не пожирайте его [имущество сирот] расточительно и торопливо, пока они не вырастут (и не заберут у вас своего имущества). А кто (из вас) богат, пусть будет воздержан (и ничего не берёт с имущества сироты); а кто (из вас) беден, пусть ест согласно мере [по мере необходимости] (когда вынужден). А когда вы отдаете им [сиротам] их имущество, то берите к ним свидетелей (чтобы застраховать себя от непризнания ими этой передачи). И довольно того, что Аллах ведёт счёт!

     Сура 4:3. А если вы боитесь, что не будете справедливы с (девушками) сиротами (которые находятся на вашем попечении) (если женитесь на них) (что не сможете отдать им их брачный дар как другим женщинам), то женитесь на (других) (из) тех, что приятны вам,…

     При этом попечители должны сохранять у приёмных детей память об их кровных родителях:

     Сура 33:4. … И не сделал Он ваших приёмных сыновей [тех, которых вы усыновили] вашими сыновьями [они не являются вашими сыновьями по шариату]. Это – только ваши слова в ваших устах, а Аллах говорит истину, и Он ведёт на (верный) путь.

      5. Зовите их [приёмных детей] по (именам) их отцов. Это [относить родство к их отцам] – более справедливо перед Аллахом. А если же вы не знаете их отцов, тогда (они) (являются) вашими братьями по Вере и вашими близкими [сторонниками]. И не будет на вас греха, в чём вы (ненамеренно) ошиблись (отнеся кого-либо не к его отцу), а (будет грех) только в том (случае), (когда) замыслили ваши сердца (называть сына чужого человека вашим сыном). И (ведь) Аллах – прощающий (по отношению к тому, кто ошибается ненамеренно) (и) милосердный (к обращающимся к Нему с покаянием)!

     Одним из важнейших моральных правил ислама стал запрет на предумышленное убийство, распространяющийся правда только на единоверцев:

     Сура 4:92. И (никак) нельзя [запрещено] верующему убивать (другого) верующего, разве только (если это случится) по ошибке [ненамеренно: по невнимательности, неосторожности и забывчивости]. И кто (если) убьёт верующего по ошибке, то (для него, с целью искупления этого греха, становится обязательным) освобождение верующего раба и (выплата) (установленного по шариату) выкупа, (полностью) вручаемого его семье [наследникам убитого], если (только) они не сделают его как милостыню (для убившего по ошибке, простив ему этот выкуп).

     Интересно, что Коран хотя и не запрещает кровную месть, но явно её не одобряет:

     Сура 5:32. По этой причине [из-за первого убийства] предписали Мы потомкам Исраила: кто убьёт душу не за душу [не как возмездие за смерть] или не за (сеяние) беспорядка на земле [не за то, что заслуживает смерти], тот как будто бы убил всех людей, а кто оставит жить её [удержится от убийства того, кого Аллах запретил убивать], тот как будто бы оставил жить всех людей…

     В принципе Коран рекомендует использование при наказании преступника правило «око за око», но так же, как и для кровной мести, считает отказ от возмещения угодным Богу:

     Сура 5:45. И Мы предписали [вменили в обязанность] им [потомкам Исраила] в ней [в Торе], что душа (убивается) за душу, и глаз (выбивается) за глаз, и нос (отсекается) за нос, и ухо (отрезается) за ухо, и зуб (вырывается) за зуб, и за раны (полагается) отмщение. А кто (из пострадавших) пожертвует это [своё право на месть] как милостыню [откажется от мести], то это (станет) искуплением для него [для части грехов посягнувшего]. …

     Большое значение Коран придаёт сохранению хороших отношений между единоверцами:

     Сура 49:11. О вы, которые уверовали! Пусть одни (верующие) люди не издеваются над другими (верующими) людьми: может быть, они [те, над которыми издеваются] – (пред Аллахом) лучше их [издевающихся]! И (верующие) женщины (пусть не издеваются) над (другими верующими) женщинами: может быть, они – лучше их [издевающихся]! И не порочьте самих себя [не злословьте друг на друга] и не давайте друг-другу оскорбительных кличек.

     Сура 49:10. Поистине, верующие – братья [в любых вопросах верующие возвращаются к одной основе – Вере]. Так улаживайте же (отношения) (даже уже) между двумя вашими братьями (и тем более примиряйте, когда спорящих и враждующих больше) и остерегайтесь Аллаха (во всех ваших делах), – может быть, вы будете одарены милосердием (Аллаха).

     Сура 49:9. И если две группы верующих будут сражаться (друг против друга), то примирите их (о, верующие) (призвав их обратиться за решением к Книге Аллаха и Сунне Пророка). Если же один (из них двоих) будет покушаться на другого (после того, как было вынесено решение и не будет доволен им), то сражайтесь против того, который покушается, пока он не вернется к велению Аллаха [к истине]. А если он вернется, то примирите их по справедливости и будьте беспристрастны [строго придерживаясь решения Аллаха и затем Его посланника и не отдавая предпочтений кому-либо]: поистине Аллах любит беспристрастных!

     Сура 4:85. Кто будет посредником в хорошем деле [в улаживании отношений между людьми], тому будет доля (награды) от него, а кто будет посредником в плохом деле [в сеянии зла и смуты между ними], тому будет доля греха от него. Поистине, Аллах за всякой вещью наблюдает!

     При том Коран не только призывает соблюдать хорошие отношения между мусульманами, но и чётко указывает, что нельзя делать, чтобы не испортить эти отношения:

     Нельзя обманом отбирать чужое имущество:

     Сура 4:29. О вы, которые уверовали! Не пожирайте имуществ ваших между собой не по праву [путём ростовщичества, азартных игр, обмана, кражи…], если это только не торговля по взаимному согласию между вами. И не убивайте самих себя [себя и друг друга]. Поистине, Аллах к вам милосерден.

     Нельзя незаслуженно обижать собратьев по вере:

     Сура 41:58. А те, которые причиняют обиду верующим (мужчинам) и верующим (женщинам) без того, чтобы они это заслужили [обвиняют их в том, чего они не совершали], – (такие) берут на себя бремя клеветы и явного греха (и понесут за это наказание в Вечной жизни).

     Нельзя приносить ложные клятвы:

     Сура 5:89. Не взыщет с вас Аллах [не станет наказывать] за пустословие в ваших клятвах [за ненамеренно произнесённую клятву], но взыщет Он с вас (о, верующие) за то, что вы связали клятвы [за намеренную клятву].

     Нельзя обвинять в своих грехах невиновного:

     Сура 4:112. А кто приобретёт [совершит] ошибку [грех без намерения] или грех (намеренно), потом обвинит в нём невинного, тот берет на себя (бремя) клеветы и явного греха.

     Нельзя без оснований подозревать наличие недостатков у других людей и сплетничать о них:

      Сура 49:12. О вы, которые уверовали! Сторонитесь многих (плохих) домыслов [подозрений] (о верующих)! Поистине, некоторые домыслы (а именно плохие мысли о хороших верующих) – грех; и не следите друг за другом [не ищите в других недостатков], и пусть одни из вас не сплетничают о других [пусть не говорят о верующем то неприятное, которое он скрывает, будь то его вера, мирские дела, он сам, его семья или его имущество].

     Нельзя без серьёзного основания порицать людей ни в глаза, ни заочно:

     Сура 104:1. Горе [сильное наказание, либо унижение, либо погибель] (обещано) всякому хулителю [тому, кто порицает человека при нём самом] (и) поносителю [сплетнику, который злословит за спиной], …

     Сура 4:148. Не любит Аллах ту речь, когда вслух говорят плохое (о ком-либо), если (только) не от того, которого (несправедливо) обидели. И (ведь) Аллах – слышащий (и) знающий!

      7. Нельзя излишествовать:

     Сура 7:31. О, потомки Адама! Облекайтесь в свои украшения [одевайте одежды и будьте чистыми] при каждой мечети [при исполнении молитвы]; ешьте и пейте, но не излишествуйте [не переходите граней, которые установил Аллах] (в этом): ведь поистине, Он не любит излишествующих (как в еде и питье, так и в другом)!

     Сура 17:26. … и не растрачивай безрассудно [не расходуй свои средства не в делах повиновения Аллаху и не будь расточительным], –

      27. ведь поистине, расточители [расходующие свои средства на ослушание Аллаха] – братья шайтанов [своим злом и сеянием беспорядка подобны сатане], а сатана своему Господу неблагодарен.

      8. Нельзя быть скупым, но и нельзя быть расточительным:

     Сура 17:29. И не делай (так, будто) твоя рука прикована к твоей шее [не скупись расходовать на доброе] (но) и не расширяй её [свою руку] всем расширением [не трать чрезмерно], а то останешься сидеть порицаемым [люди будут порицать тебя] (и) жалким [сожалеющим о том, что растратил].

     Сура 4:37. которые скупятся, и приказывают людям скупость [быть скупыми], и скрывают то, что даровал им Аллах от Своей щедрости! И приготовили Мы для неверных унизительное наказание.

      9. Нельзя желать преимуществ перед другими:

     Сура 4:32. И не желайте того, чем Аллах дал одним из вас преимущество перед другими [богатств, пропитания,…].

      10. Нельзя заниматься ростовщичеством:

     Сура 30:39. И то (имущество), что вы даёте (в долг) (людям) (с целью) роста, чтобы оно увеличилось в имуществе людей (будь оно ростовщическим займом или даже подарком), – не увеличится оно у Аллаха. А то, что вы даёте из закята, желая (этим) (в Вечной жизни) (увидеть) лик Аллаха, то такие (являются) теми, которые увеличивают (своё имущество).

      11. Нельзя жульничать:

     Сура 83:1 . Горе [сильное наказание] (обещано) обвешивающим [обманывающим при торговле],

      2. [таким] которые, когда покупают (себе что-либо) отмеривая у людей, хотят получить полностью [требуют правильно мерить],

      3. а когда (при продаже) (сами) мерят им или взвешивают для них, нарушают [убавляют] (количество товара)!...

      12. Нельзя заниматься прелюбодеянием и мужеложеством:

     Сура 17:32. И не приближайтесь к прелюбодеянию [избегайте даже причин, которые могут привести к нему], ведь это [прелюбодеяние] – мерзость [один из наихудших деяний] и скверно как путь!

     Сура 29:28. И (напомни) (о, Мухаммад) (о пророке) Луте. Вот он сказал своему народу: «Поистине, вы творите мерзость [мужеложество], в которой никто не опередил вас из миров [никакое творение до вас не совершало подобное]!

      29. Неужели вы приходите (по страсти) к мужчинам [имеете с ними близость] (вместо женщин) и отрезаете путь [нападаете на проходящих мимо селения путников], и совершаете в ваших собраниях неодобряемое [насмехаетесь над людьми и причиняете им страдания]?» И ответом его народа было (лишь) только то, что они сказали: «Приди к нам с наказанием от Аллаха, если ты из числа правдивых».

     А сами истинные мусульмане должны иметь определённые положительные качества:

     Скромность и доброжелательность:

     Сура 4:149. Если вы обнаружите добро [открыто совершите благодеяние] или скроете его [совершите скрытно], или простите зло [несправедливую обиду] (которую причинили вам и которую желательно скрыть), то, поистине, Аллах – снисходительный (и) всемогущий [этим вы будете более заслуживающими прощения в День Суда]!

     Сура 31:18. И не криви свою щеку перед людьми [не отворачивайся от людей надменно] и не ходи по земле высокомерно. Поистине, Аллах не любит всякого гордеца [высокомерного] (из-за мирских благ) (и) хвастливого (этими благами перед другими).

      19. И умеряй свою походку [ходи смиренно] и понижай свой голос [не повышай его]: ведь самый неприятный из голосов – конечно же, рёв ослов».

     Сура 4:36. …Поистине, Аллах не любит тех, кто горделив [высокомерных] (и) хвастлив …

      Сура 4:38. И (также Мы приготовили унизительное наказание) тем, которые тратят свое имущество напоказ пред людьми и не веруют ни в Аллаха, ни в Последний День [День Суда]. И тот, чьим товарищем является сатана, то плох он [сатана] как товарищ!

     Сура 2:83. … И говорите людям благое [хорошие слова] (и не будьте грубыми)…

     Щедрость:

     Сура 4:37. которые скупятся, и приказывают людям скупость [быть скупыми], и скрывают то, что даровал им Аллах от Своей щедрости! И приготовили Мы для неверных унизительное наказание.

     Справедливость:

     Сура 4:135. О вы, которые уверовали! Будьте придерживающимися справедливости [говорите истину], свидетельствуя пред Аллахом, даже если (это свидетельство будет) против вас самих, или (ваших) родителей, или (ваших) близких родственников. Будь тот (против которого свидетельствуют) богатым или бедным, то (ведь) Аллах ближе к ним обоим (чем вы) [Он знает в чём для них благо, поэтому доверьте Ему их дело]. И не следуйте же за прихотью, чтобы не отступить от справедливости. А если вы скривите (в свидетельстве) [исказите истину] или уклонитесь (от свидетельства), то поистине Аллах ведает о том, что вы делаете (и воздаст вам за это)!

     Интересно, что мусульманам рекомендуется разумный подход к жизни. Так в Коране не только запрещаются действия, способные затмевать разум, но и накладывается запрет на принятие немотивированных решений. В частности Коран запрещает принятие решений методом случайной выборки (Дело в том, что до принятия ислама в Аравии был широко распространён способ принятия важных решений с помощью вытягивания вслепую одной из трёх стрел. Две из стрелы были с надписями «делай» и «не делай», а на третьей ничего не было написано. Если вытягивалась стрела, на которой ничего не было написано, то надо было повторить всё заново.):

     Сура 5:90. О вы, которые уверовали! Поистине, опьяняющие [всё, что затмевает разум], азартные игры, жертвенники [камни, где многобожники совершают жертвоприношение], и стрелы [принятие решения по стрелам] (является) мерзостью [скверной] из деяния сатаны [грехом, который он разукрасил]. Сторонитесь же этого, чтобы вы оказались счастливыми!

     Более того при принятии решений Коран требует наличия достоверных знаний по решаемой проблеме:

     Сура 17:36. И не следуй (о, человек) за тем, о чём у тебя нет знания [не говори, что видел, если не видел; не говори, что слышал, если не слышал]: ведь поистине, слух, зрение, сердце – все они будут (в День Суда) об этом спрошены.

     Разумный подход рекомендуется даже при раздаче милостыни:

     Сура 9:60. (Обязательные) милостыни (предназначены) только для нищих [тех, у которых ничего нет], бедных [тех, которые живут в недостатке], работающих над этим [сборщикам закята], (а также) тем, сердца (которых) привлекаемы (к Исламу) [с надеждой, что они примут Ислам, или принесут пользу верующим или же будет этим отклонено зло от верующих], (а также) для выкупа рабов, (и для) должников (которых обременены долгом), и на пути Аллаха, (и для) путника (который остался без средств продолжать путь), – как обязательное (предписание) от Аллаха. Ведь Аллах – знающий (в чём польза Его рабам) (и) мудрый (в Своих решениях и установлениях)!

     Сам Мухаммед проявил разумный подход даже к запретам, введённым в Коран. Например, он не только разрешил нарушать по необходимости пищевые запреты, но и учёл переживания единоверцев, нарушавших запреты до их провозглашения:

     Сура 16:115. Запретил Он вам только мертвечину [животное, которое умерло, не будучи зарезанным], или (вытекшую из животного) кровь, или мясо свиньи, или (мясо животного) (которое) было заколото ради (кого-то) кроме Аллаха. Кто же (будет) вынужден (есть в голоде, чтобы не умереть), не проявляя желания и чрезмерства [не испытывая наслаждения и не наедаясь], – то (ведь) Аллах – прощающий (и) милосердный!

     И поскольку большинство прозелитов новой религии до её приятия нарушали заповеди ислама, то был введён аят, снимающий эту вину:

     Сура 5: 93. Нет на тех, которые уверовали и совершали праведные деяния, греха за то, чем они питались [за то, что ели и пили запретное до его запрещения], когда они стали остерегаться (многобожия) и уверовали и совершали праведные деяния, (и) потом стали остерегаться (того, что запретил Аллах) и веровали [увеличили свою веру], (и) потом остерегались (совершения всех грехов) и были искренними в добродеяниях [убеждёнными в своём повиновении Аллаху, будто они видят Его], – ведь Аллах любит искренних в добродеянии!

     Не ставит Коран в вину также случайные вспышки идущего не от сердца гнева и ненамеренно произнесённые клятвы:

     Сура 17:11. А человек (иногда) молит о зле [призывает зло на себя, на своего ребёнка или имущество] (во время гнева) так же, как он молит о благе. И (это – потому, что) человек (по своей природе) поспешен. (Одной из милостей Аллаха является то, что Он не отвечает на плохую мольбу человека, так как Он знает, что в душе своей человек этого не хочет.)

     Сура 5:89. Не взыщет с вас Аллах [не станет наказывать] за пустословие в ваших клятвах [за ненамеренно произнесённую клятву], но взыщет Он с вас (о, верующие) за то, что вы связали клятвы [за намеренную клятву].

     Наконец, Коран позволяет неимущим заменять вменяемую всем мусульманам раздачу милостыни с реальной на духовную:

     Сура 17:28. А если ты отворачиваешься от них [от тех, которым тебе повелено давать средства] (из-за отсутствия собственных средств), желая обрести милость от твоего Господа, на которую надеешься, то скажи им слово лёгкое [обратись к Аллаху с мольбой, чтобы Он обогатил их и уширил их удел, и что когда Аллах дарует тебе удел, то ты им, непременно, подашь от него].

     Особо стоит остановиться на отношении к женщине в Коране. С одной стороны женщины тоже могут попасть в рай:

     Сура 4:124. А кто будет совершать праведные деяния – будь то мужчина или женщина, и он [совершающий] при этом (будет) верующим, – то такие войдут в Рай и не будут обижены (даже) на (вес) выемки на финиковой косточке.

     Но с другой стороны, Мухаммед, как сын своего времени, перенёс в Коран и тем самым узаконил отношение к женщине арабов, живших в VI веке н.э., способных закопать живой новорожденную девочку, чтобы не чувствовать себя опозоренным среди соплеменников:

     Сура 16:58. И когда обрадуют одного из них [тех, которые говорят, что ангелы якобы дочери Аллаха] девочкой [что у него родилась дочь], лицо его становится тёмным (от печали), и он (в душе своей) сдерживает скорбь [его охватывает уныние от этой вести],

      59. скрываясь от людей, от горечи того, чем обрадован [от вести, что у него родилась дочь]: удержать ли это [то, чем его обрадовали] на унижение [чувствовать себя опозоренным среди соплеменников] или сокрыть [закопать] его [то, чем его обрадовали] (будучи живой) в земле? О, как скверно они рассуждают (приписывая Аллаху дочерей, а себе сыновей)!

     Действительно, чему радоваться при рождении дочери, с точки зрения арабов того времени, если на неё надо тратиться, а разумной беседы от неё из-за недостатка интеллекта не дождёшься:

     Сура 43:18. Неужели (приписывают они Аллаху) того, кого воспитывают в украшениях [дочь] и кто в споре не может ясно излагать?

     Имея такие представления об интеллекте женщин, Мухаммед сделал вывод, что им недоступно самостоятельное изучение Корана. Женщинам вполне достаточно того, что они услышат при чтении Корана дома:

     Сура 33:34. И вспоминайте то, что читается в ваших домах из знамений Аллаха [аятов Корана] и мудрости [изречений Пророка] (и поступайте по ним). Поистине, Аллах – добр (к вам, потому что сделал так, что в ваших домах читаются аяты Корана и изречения Пророка) (и) сведущий (о вас, так как Он выбрал вас жёнами для Своего посланника)!»

     Понятно, что такое признание женской ограниченности позволяет мужчине согласно Корану властвовать над женщиной:

     Сура 4:34. Мужья стоят над женами [руководят ими] за то, что Аллах (по Своей мудрости) дал одним [мужчинам] преимущество перед другими [женщинами], и за то, что они [мужчины] расходуют из своего имущества [дают им свадебный дар и обеспечивают их]. … А тех (женщин), непокорности которых вы опасаетесь, увещевайте и покидайте их на (супружеских) ложах и (если это не поможет, то) побивайте их (не причиняя вреда).

     Но в половых вопросах Коран требует соблюдения равенства отношений с любимыми и не любимыми жёнами:

     Сура 4:129. И никогда вы (о, мужчины) не сможете быть (полностью) справедливыми между женами (в любви), даже если будете сильно стараться. Не уклоняйтесь же (от той, которую вы любите меньше) всем уклонением, чтобы не оставить её словно висящей [такой, которая не является ни женой, ни разведённой]. А если вы уладите (свои дела) (в отношениях со своими жёнами) и будете остерегаться (наказания Аллаха) [стараться быть справедливыми насколько можете], то, поистине, Аллах прощающий (и) милосердный!

     Правда это не касается самого Пророка:

     Сура 33:51. Ты можешь отсрочить (ночное посещение) той из них [из твоих жён], кому ты желаешь (отсрочить), и (можешь) провести (ночь) с той, с которой пожелаешь (провести). И (если) ты пожелаешь (одну) из тех, которой отложил (посещение) (прежде), то (за это) не будет на тебе греха…

     Для обычных мусульман рекомендуется в подобной ситуации добиваться согласия нелюбимой жены на распределение ночей:

     Сура 4:128. И если женщина станет бояться от своего мужа (проявления) неприязни [когда он, из-за её старости, охладеет к ней] или уклонения [и при этом он не будет смотреть и не обращать на неё внимания], то не (будет) греха на них двоих [на муже и жене], чтобы они устроили между собой согласие (в вопросах расходования на неё и распределения ночей). И (ведь) согласие – лучше. И при душах (постоянно) пребывает скупость. А если вы будете добродетельны (со своими жёнами) и остерегаться (наказания Аллаха) (исполняя Его повеления и отстраняясь от того, что Он запретил), то, поистине, Аллах сведущ в том, что вы делаете!

     Но в принципе Мухаммед заложил в Коран возможность контроля за семейными разладами:

     4:35. А если вы (о, близкие супругов) боитесь разлада между обоими [супругами], то пошлите судью из его семьи и судью из её семьи (чтобы они решили в чём благо для супругов); если они [две судьи] пожелают примирения, то Аллах поможет им [супругам]. Поистине, Аллах – знающий (и) всеведающий!

     Важным отличием ислама от христианства является разрешение на развод:

     4:130. А если они оба [муж и жена] расстанутся (боясь, что нарушат границы, установленные Аллахом), то Аллах каждого (из них) обогатит от Своей щедрости. И ведь Аллах объемлет (щедростью и милостью) (и) мудрый!

     Судя по Корану основной причиной для развода в то время являлась неспособность женщины к рождению ребёнка:

     Сура 65:4. А те, которые уже отчаялись в месячных из ваших жён [для жён в возрасте, у которых месячных уже не будет] – если вы сомневаетесь (относительно их положения), то (знайте, что) их срок – три месяца, как и для тех, у которых еще не было месячных [для слишком юных жён]…

     Интересно, что этот аят свидетельствует ещё и о том, что мусульманину не запрещена педофилия с юными жёнами.

     Но при желании мужчина может развестись и с родящей женой, надо только дождаться окончания беременности:

     Сура 65:4. … А у которых (есть) ноша [у беременных] – их (разводный) срок, чтобы они сложили свою ношу [родили]…

     Причём женщина, с которой развелись из-за отсутствия беременности, не имеет права снова выйти замуж 4 месяца и 10 дней (‘идде – после разводный срок, необходимый для определения возможной беременности женщины и установления последующего отцовства ребенка):

     Сура 2:228 Разведенные женщины должны выжидать в течение трех менструаций. Не дозволено им скрывать то, что сотворил Аллах в их утробах, если они веруют в Аллаха и в Последний день….

     В принципе, если вдруг муж передумает во время периода ‘идде, то он может вернуть разведённую жену:

     Сура 2:228 … Мужья в течение этого периода имеют право вернуть их, если захотят примирения. Согласно установленному порядку, жены имеют такие же права, как и обязанности, хотя мужья и выше их по положению. Аллах – Могущественный, Мудрый.

     Важно только чтобы решение мужчины было зафиксировано официально:

     Сура 65:2. … И (для возврата разводимой жены или же окончательного расставания с ней) призовите в свидетели двух справедливых (мужчин) из числа вас [верующих] и (о, свидетели) исполняйте свидетельство (только) ради Аллаха (а не для чего-либо другого)…

     Справедливости ради надо отметить, что в течение срока идде и беременности по Корану бывший муж обязан предоставлять бывшей жене жильё, не притеснять её и оплачивать выкармливание ребёнка:

     Сура 65:6. Поселяйте их [ваших разводимых женщин] там, где вы сами поселились [живёте] по вашему достатку [по возможности]: и не причиняйте им [разводимым женщинам] вреда, притесняя их [не вынуждайте их в разводный срок покидать жильё ]. А если они с ношей [беременны], то расходуйте на них, пока они не сложат своей ноши [пока не родят]. А если они [разведённые женщины] выкармливают для вас (вашего ребёнка), то (вы) давайте им их плату (за кормление) и советуйтесь (об оплате) между собой согласно принятого [оно должно быть в разумных пределах: ни меньше и ни больше]. А если вы находитесь в затруднении, то будет кормить (ребёнка) для него [для отца] другая (кормилица).

     Сура 65:7. Пусть обладающий достатком расходует (на содержание бывшей жены, которая кормит для него ребёнка) из своего достатка [по мере своего богатства]. А тот, у кого удел его ограничен [он беден], то пусть он расходует из того, что дал ему Аллах [по своей возможности]. Не возлагает Аллах на душу сверх того, что Он дал ей. [Аллах не обязывает человека тратить на содержание своих иждивенцев больше, чем Он ему дал.] И Аллах устроит после тяготы облегчение [после бедности дарует богатство] (если он будет остерегаться наказания Аллаха).

     Из этого правила есть лишь одно исключение: оно касается женщин, уличённых в прелюбодеянии:

     Сура 65:1. … Не выгоняйте их [женщин] из их домов [где они проживают],… если только они не совершат явную мерзость [как прелюбодеяние]. Таковы границы (установленные) Аллахом...

     Все эти положения относятся только к верующим в ислам, поскольку Коран наложил запрет на женитьбу и выдачу замуж за людей другого вероисповедования:

     Сура 2:221 «Не женитесь на язычницах, пока они не уверуют. Лучше рабыня, но верующая, чем [свободная] язычница, пусть даже очень привлекательная и вызывающая у вас симпатию. И не выдавайте замуж [мусульманок] за язычников, пока те [язычники] не уверуют. Лучше [в вопросе замужества] раб, но верующий, чем [свободный] язычник, пусть даже приглянувшийся вам.

     Единственное исключение из этого правила делается в Коране для женитьбы на женщинах, принадлежащих к людям Писания, для которых святы божественные откровения, изложенные в Ветхом Завете:

     Сура 5:5 Еда людей Писания также дозволена вам, а ваша еда дозволена им, а также вам дозволены целомудренные женщины из числа уверовавших и целомудренные женщины из числа тех, кому Писание было даровано до вас.

     Рассматривая положения о женской морали в Коране нельзя не остановиться на том, как типичное для старости обострение черт личности Мухаммеда сказалось на постулатах Корана. Проблема старческой ревности заставила Мухаммеда принципиально изменить требования к одежде и поведению женщин. Сначала эти требования относились только к его жёнам. Дело в том, что с приходом старости Мухаммед, имевший к этому времени 13 жён, причём преимущественно молодых, не мог не задуматься об их верности. И в Коране появились аяты, обращённые непосредственно к его жёнам:

     Сура 33: 32. О, жёны Пророка! Вы – не таковы (по положению), как какая-нибудь из женщин. Если вы будете остерегаться (наказания Аллаха), то не будьте мягкими речью [не проявляйте нежности в речах], ибо возжелает тот, в сердце которого болезнь [склонность к грехам и запретному], и говорите известной (по шариату) речью [без мягкости в речи].

      33. И пребывайте в своих домах [не выходите без нужды] и не украшайтесь так, как украшались (женщины) во времена первого невежества [не показывайте свою красоту, как это делали женщины до Ислама].

     Чуть позже Мухаммед перенёс требования к характеру женской одежды для его жён на всех верующих женщин:

     Сура 33: 59. О, Пророк! Скажи своим жёнам, дочерям и женщинам верующих, пусть они сближают на себе свои покрывала [укроются ими так, что будет виден только один глаз , чтобы видеть им, когда они отправляются по необходимости]. Это лучше, чтобы их узнавали (что они являются свободными и благочестивыми женщинами), и чтобы им не причинили никакой обиды…

     Кроме того Мухаммед запретил всем мужчинам непосредственно общаться с его жёнами:

     Сура 33: 53. … А когда вы просите у них [у жён Пророка или у верующих женщин] какую-нибудь утварь, то просите их через завесу (которая разделяет вас с ними). Это [то, что было перечислено вам] – чище [дальше от наущений сатаны] для ваших сердец и их сердец [сердец женщин]…

     Да и самоуважение у Мухаммеда с возрастом резко возросло, и он стал требовать к себе особого отношения:

     Сура 24:63. Не делайте (о, верующие) обращения к Посланнику среди вас такими же, как обращение вас друг к другу. [Не обращайтесь к Посланнику Аллаха словами «о, Мухаммад» или «о, Абу-ль-Касим», а обращайтесь словами «о, пророк Аллаха», «о, посланник Аллаха»]…

     Сура 33: 53 «О те, которые уверовали! Не входите в дома Пророка, если только не будет разрешено вам (зайти в них) (когда вас приглашают) к еде, (но) не (нужно приходить заранее, чтобы сидеть в доме Пророка) ожидая времени её [пока пища не будет приготовлена] (и этим самым ставя Пророка в затруднительное положение). Но когда вас пригласят, то входите, а когда покушаете, то расходитесь, не вступая дружески в беседу (между собой) (оставаясь в его доме). Поистине, это [ваше ожидание и задержка в его доме] причиняет неудобство Пророку. Но он [Пророк] стыдится вас [не просит вас уйти, хотя и это является его правом], а Аллах не стыдится истины (и говорит её вам, чтобы вы стали ещё более благонравными)….

     Спорной темой до настоящего времени является отношение ислама к богатству, а отсюда и к вопросу социального неравенства. Существует точка зрения, что «ислам подчеркнуто эгалитарен», поскольку «перед Аллахом все равны», а потому «исламская традиция не признает ни феодальную замкнутость сословий, ни наследственное социальное неравенство. Напротив, религиозно освящен и всегда важен был принцип социальной мобильности.… Этим во многом объясняется тот факт, что арабская цивилизация незнакома с культом аристократической знати.… Поэтому исламская традиция не признает ни феодальную замкнутость сословий, ни наследственное социальное неравенство. Напротив, религиозно освящен и всегда важен был принцип социальной мобильности» [83].

     Действительно при родо-племенном строе в VII веке у арабов не существовало феодальной знати, но наличие различия в экономическом положении отдельных членов родов и родов в целом не вызывает сомнения. Поэтому и во вновь создаваемом религиозном сообществе не появилось ни равных возможностей по управлению обществом, ни по доступу к материальным благам всех его членов.

     Больше того в Коране подчёркивается естественность и правильность существующего неравенства:

     Сура 35:27. Разве ты не видел, как Аллах низвел с неба [с облаков] воду [дождь], посредством которой Мы вывели плоды различных цветов. И в горах есть дороги – белые, красные – различных цветов, и очень, очень чёрные.

      28. И из людей, животных и скота также бывают различных цветов…

     Сура 43:32. … Мы разделили [распределили] среди них их пропитание в земной жизни и возвысили одних степенями над другими [сделали одних богатыми, а других бедными, одних сильными, а других слабыми], чтобы одни из них брали других в услужение. И милость Господа твоего [вхождение в Рай] лучше, чем то, что они собирают [чем преходящие мирские блага]!

     Сура 16:71. … И те же, которым дано преимущество, не возвращают своего удела [не дают того, что им дано Аллахом] тем, кем овладели их десницы [своим невольникам], чтобы они (затем) (оказались) в этом равными [уровнялись в богатстве]. (Так почему же многобожники делают кого-то равным Аллаху, когда себе равных не желают?) Неужели они отрицают (дарованную им) благодать Аллаха?

     Сура 16:75. (Чтобы показать несостоятельность убеждения многобожников) приводит Аллах (в качестве) примера раба-невольника, (у которого нет никакого имущества и) который не может ничего (расходовать из средств), и (другого – свободного), кого Мы наделили от Себя хорошим уделом [даровали дозволенные блага], и он (свободно) расходует из него [своего имущества] тайно [никому не показывая] и явно [открыто]. Разве (разумный человек скажет, что) они [эти двое] одинаковы? …

     Другое дело, что по Корану богатство само по себе не даёт преимуществ для посмертной жизни:

     Сура 104: 1. Горе [сильное наказание, либо унижение, либо погибель] (обещано) всякому…

      2. который собрал [накопил] богатство [имущество] и приготовил его (на все случаи жизни)!

      3. Думает он, что богатство увековечит его [как будто он никогда не умрёт].

      4. Так нет же [он не прав]! Он будет ввергнут в «Сокрушилище» [в Ад].

     Имея такие убеждения в отношении богатсива, Мухаммед и в своей личной жизни неуклонно опирался на них. Так при распределении первых крупных трофеев, полученных в битве при Бадре, он прямо заявил, что все трофеи принадлежат только Аллаху и Посланнику:

     Сура 8:1. Спрашивают они [твои сподвижники] тебя (о, Пророк) о трофеях (полученных в битве при Бадре) (о том, как распределить их между собой). Скажи (им): «Трофеи принадлежат Аллаху [Он Сам решит, что с ними делать] и Посланнику [Посланник сам распределит его так, как ему повелит его Господь]; остерегайтесь же (наказания) Аллаха [не ослушайтесь Его], уладьте (отношения) между собой [прекратите спорить из-за этих трофеев] и (ещё больше) повинуйтесь Аллаху и Его Посланнику, если вы (являетесь) верующими!»

     Правда вскоре ему пришлось несколько умерить свои первоначальные аппетиты:

     Сура 8:41. И знайте (о, верующие), что, если вы (в борьбе на пути Аллаха) захватили (у неверующих) трофеями что-либо, то Аллаху принадлежит одна пятая часть [то, что используется на благо всего Ислама], и (эта же самая часть принадлежит) Посланнику [даётся пророку Мухаммаду на личные расходы и содержание его жён на протяжении года], и родственникам (Посланника) [родам бану Хашим и бану Мутталиб, и даётся часть военных трофеев им вместо милостыни, которую Аллах запретил им брать], и сиротам, и бедным (и нищим) (из мусульман), и путнику (у которого закончились средства продолжать путь)…

     Не забывал Мухаммед и своих преданных сторонников, так лучшие земли в оазисе, оставшиеся после изгнания из него иудеев бану надир, он не делит между всеми участниками, а отдаёт своим преданным соратникам мухаджирам. В ответ на возмущение ансаров, у которых долю получили только два человека, Мухаммед вносит в Коран положение о том, что Посланник может распоряжаться всем имуществом неверных, которое не добыто в бою, поскольку в этом случае оно получено по прямой воле Аллаха:

     Сура 59:6. И то, что даровал Аллах как (военную) добычу Своему посланнику от них [из их имущества], то вам для этого не пришлось гнать ни коней, ни (ездовых) верблюдов, но, однако, Аллах даёт власть Своим посланникам, над кем пожелает [над любыми врагами] (и даже без сражения). И (ведь) Аллах над каждой вещью мощен!

     И то, что даровал Аллах как (военную) добычу Своему посланнику от обитателей селений [из имущества многобожников] (и при этом не пришлось гнать верховых животных), – то (такая добыча) (не распределяется среди воинов, а) принадлежит Аллаху [расходуется на общее благо всех верующих], Посланнику, родственникам (Пророка), сиротам, бедным, и путнику (у которого закончились средства в пути и он не может продолжать свой путь), чтобы не оказалось это распределением (только) между богатыми из вас. И что дал вам Посланник (будь то имущество или его повеление), то берите это [примите, если имущество, и повинуйтесь, если это его повеление], а что он вам запретил, то от того удержитесь. И остерегайтесь (наказания) Аллаха [выполняйте то, что Он повелел и прекратите совершать то, что Он запретил], ведь поистине Аллах суров в наказании (тех, которые ослушаются Его)!

     Но конечно основная часть добычи доставалась членам семьи. Так после завоевания Хайбара и подчинения Фадака по данным Ибн Хишама ежегодная рента фиников, полученная любимой женой Мухаммеда Аишей, равнялась доле 120 рядовых участников сражения, а доля всех жен Мухаммада равнялась доле 540 воинов [84].

     Понятно, почему приверженцы ислама не возражали на большую долю Мухаммеда в добыче: для них он был не просто пророком, но ещё и победоносным вождём. Другое дело смириться с разницей имущественного положения у одинаково истово верящих в Аллаха мусульман. Тем более, что по Корану именно Аллах определяет уровень благосостояния человека:

     Сура 29:62. Аллах (по Своей мудрости) уширяет [увеличивает] удел, кому пожелает из (числа) Своих рабов, и ограничивает (удел) для него (в другой раз). Поистине, Он о всякой вещи [обо всём] знает [Он знает, в чём благо и в чём вред для Его творений]!

     Сура 10:107. И если Аллах коснётся тебя (о, человек) вредом [бедой, бедностью, болезнью], то нет избавителя от этого, кроме Него. А если Он пожелает тебе блага [богатства, здоровья…], то никто не отвратит Его щедрости (от тебя). Он наделяет этим [благом], кого желает, из Своих рабов. И (ведь) Он – Прощающий [прощает тех, кто обращается к Нему с покаянием] (и) Милосердный (к тем, кто уверовал в Него и стал Ему покорным)!

     Чтобы снять это противоречие Мухаммеду пришлось предложить несколько дополняющих друг друга объяснений. Во-первых, земная жизнь это лишь маленькая часть от жизни вечной, и потому не стоит обращать внимание на кратковременные трудности:

     Сура 29:64. И эта земная жизнь – только забава и игра (которой забавляются души и тела) (и она преходяща). И поистине, Обитель Вечности – она (и есть) (настоящая) жизнь [в которой нет смерти], если бы они только знали (это)!

     Сура 16:96. То, что (есть) у вас [мирские блага], иссякнет, а то, что у Аллаха, остаётся навсегда. И Мы, непременно, воздадим тем, которые проявляли терпение (при исполнении того, что Мы возложили на них), наградой их за лучшее из того, что они совершали (простив плохие деяния).

     Во-вторых, верующие должны искать причину своих неудач в собственных поступках:

     Сура 4:79. Что постигло тебя (о, человек) из хорошего, то (это) – от Аллаха [по Его щедрости и благодеянию], а что постигло тебя из плохого, то (это) – от самого себя [из-за твоих грехов]…

     Наконец, в-третьих, бедность, как и богатство, могут быть испытанием верности мусульманина Аллаху:

     Сура 21:35. … И Мы испытываем вас тяготой [бедностью, болезнью…] и добром [богатством, здоровьем…] для искушения [чтобы показать, кто проявит терпение и будет благодарным и кто не вытерпит и проявит неблагодарность], и (затем) к Нам [к Аллаху] вы будете возвращены (для расчёта и воздаяния за свои деяния).

     Вот почему нельзя противиться решениям Аллаха или обижаться на них. И значит, бедные не должны желать чужого и печалиться из-за отсутствия богатства:

     Сура 4:32. И не желайте того, чем Аллах дал одним из вас преимущество перед другими [богатств, пропитания...] …

     Сура 57:23. чтобы вы не печалились о том, что вас миновало [не говорили: «о, если бы я сделал так, то было бы вот так»]…

     Ну и богатым не надо дразнить гусей, публично радуясь своему богатству:

     Сура 57:23. … и не радовались (горделиво) тому, что Он даровал вам. Аллах не любит всякого гордеца [высокомерного] (из-за мирских благ) хвастливого (этими благами перед другими)…

     Таким образом считать, что Коран проповедует идеи эгалитарного общества, которое должно базироваться на всеобщей уравнительности [85] явно не приходится.

     Сумел Мухаммед найти ответ и на вопросы, естественно возникавшие у большинства сравнительно бедно живущих мусульман: почему многие неверующие живут лучше их? Оказывается, что сохранение жизни и богатство неверующих необходимо для преумножения их грехов и получения ими более сурового наказания после смерти:

     Сура 20:131. И не простирай своих глаз на то, чем Мы наделили некоторых из них [многобожников] – (ведь это лишь) красоты земной жизни, (которые Мы им дали) чтобы испытать их этим. А удел Господа твоего (в Вечной жизни) лучше и длительнее!

     Сура2:212. Разукрашена для тех, которые стали неверными, земная жизнь, и издеваются [насмехаются] они над теми, которые уверовали, но те, которые остерегаются (наказания Аллаха), – (будут) выше их [неверующих] в День Воскресения. (Когда Аллах введёт верующих на самые высшие ступени Рая и ввергнет неверующих на самое дно Ада.) И Аллах дарует удел тому, кому пожелает (из Своих творений), без счета.

     Сура 3:178. И никак пусть не считают те, которые стали неверными, что то, что Мы для них продлеваем (их жизнь) (и что наделяем их благами этой жизни) (и что их пока не постигает наказание Аллаха за их неверие), – является благом для них. Мы продлеваем (их жизнь) только для того, чтобы они увеличили [приумножили] свои грехи (чтобы воздать им за это ещё более сильным наказанием), и для них – наказание унизительное!

     Причём наказание ждёт всех неверующих, даже тех, кто совершает только благие дела:

     Сура 3:117. То, что они [неверующие] расходуют в этой земной жизни [какие бы благие деяния они ни совершали], (то награда за эти благодеяния, на которую они надеются) подобна примеру (когда) вихрь, несущий холод, поразил посев людей, которые поступили несправедливо по отношению к самим себе [из-за их грехов], и (этот ветер) погубил его (полностью) [не оставил никакой надежды на урожай]. Поистине, Аллах не причинил им зла, но они сами себе причинили зло (выбрав неверие и ослушание Аллаху). [Неверующие не получат в Вечной жизни никакой награды за свои благодеяния, так как никакое благодеяние не может стать искуплением за неверие.]

     Сура 14:18. Пример тех, которые стали неверующими в своего Господа: деяния их [благочестие к родителям, поддержка родственных связей,…] подобны пеплу, над которым усилился вихрь в ветреный день (и развеял его). Они [неверующие] не смогут распоряжаться ничем из того, что приобрели [им за это не будет никакой награды в День Суда]. Это [надежда на награду за благие деяния без Веры] (является) далеким заблуждением!

     Если бы создатель Корана ограничился выше разобранными моральными постулатами, то мир получил бы лишь несколько варваризированный вариант иудейско-христианской религии, но опьянённый воинскими победами Мухаммед предложил принципиально отличающийся от христианства подход к распространению новой религии: использование силы вместо убеждения. Вот почему Коран стал первой священной книгой, призывающей к уничтожению всех неверующих:

     Сура 2:216. Предписано [вменено в обязанность] вам (о, верующие) сражение (с неверующими врагами Аллаха), а оно [сражение] неприятно вам (по человеческой природе). И может быть, вам не нравится что-нибудь, а оно (в действительности) для вас благо, и может быть, вы любите что-нибудь (от чего вы получаете короткое удовлетворение и наслаждение), а оно для вас зло, – поистине, (только один) Аллах знает (что является для вас благом), а вы не знаете!

     Сура 8:12. … Я брошу в сердца тех, которые стали неверующими, ужас [сильный страх]; рубите же их [неверующих] по шеям, и рубите их по всем пальцам (и конечностям)!»

      13. Это [то, что у неверующих отрубаются головы и конечности] – за то, что они восстали против Аллаха и Его посланника. А кто восстаёт против Аллаха и Его посланника, то поистине же, Аллах силён в наказании (и накажет его в этом мире и в Вечной жизни)!

     Сура: 9:5. … убивайте (этих) многобожников, где вы их найдёте, захватывайте их (в плен), осаждайте их (в их крепостях) [не позволяйте им выходить] (пока у них не останется выбора между погибелью и Исламом) и устраивайте засаду против них во всяком месте!

     Интересно, что Мухаммед смог найти гениальный способ формирования бесстрашия у своих воинственных последователей:

     Сура 3:140. Если вас (о, верующие) коснулась рана [смерть и ранения] (и вы расстраиваетесь из-за этого), то (знайте, что) такая же рана коснулась и тех людей [многобожников]. И эти дни Мы сменяем чередой среди людей [либо они побеждают, либо терпят поражение], и чтобы знал [отличил] Аллах тех, которые уверовали (настоящим образом) и (чтобы) Он взял из числа вас мучеников [почтил их смертью за Веру], – поистине, Аллах не любит злодеев [тех, которые причиняют зло самим себе] (и которые уклоняются от сражения на Его пути)! –

      145. И не бывает так, что кто-то умирает без дозволения Аллаха, (не прожив) установленный (Аллахом) срок. И кто желает (своим поступком) награды (этого) мира, (то) Мы даруем ему её (но в Вечной жизни не будет ему доли этого). А кто (своим поступком) желает награды Вечной жизни, (то) Мы даруем ему её (и при этом он ещё получит и долю в этой жизни), – и воздадим Мы благодарным!

      Сура 47:4. … А у тех (верующих), которые убиты на пути Аллаха, – никогда Он не даст пропасть их деяниям [непременно воздаст за это наградой]:

      5. Он поведет их (в Рай) и приведет в порядок их положение

      6. и введет их в Рай, который Он дал им узнать (ещё в этом мире) (и они легко найдут свои дома в Раю).

     Понимая, что истребить всех неверующих сразу невозможно, а сосуществовать с ними, скорее всего, придётся, Мухаммед призывает своих сторонников именем Аллаха не поддерживать дружественные отношения с иноверцами, поскольку все они хитрые обманщики, желающие только одного – навредить правоверным мусульманам. Поэтому общаться с ними надо только из осторожности до тех пор, пока у вас не появиться возможность их уничтожить:

     Сура 3:118. О вы, которые уверовали! Не берите себе в друзья (и сторонники) (которым вы бы доверяли тайны), (никого) кроме вас самих. Не преминут они [неверующие] навредить вам (когда представляется им случай) (как в вопросах веры, так и в житейских вопросах). Они [неверующие] хотели бы, чтобы вы оказывались в затруднении. Уже проявилась ненависть из их уст, а то, что скрывают их груди [та вражда, что в их душах] (ещё) больше (чем то, что они говорят). Вот уже Мы разъяснили вам знамения [привели ясные доводы, по которым вы сможете узнать ваших врагов], (чтобы вы могли остерегаться их), если вы осмысливаете (то, чем Аллах увещает вас)!

     Сура 4:89. … Не берите же (себе) из них друзей [сторонников], пока они не переселятся на пути Аллаха (доказав тем самым свою правдивость в Вере). А если же они отвернутся (от того, к чему их призывают), то хватайте их [берите в плен] и убивайте их, где бы вы ни нашли их. И не берите себе из них ни друга [сторонника], ни помощника.

     Правда из этого правила есть исключения: в тех случаях, когда истинному мусульманину нужно обезопасить себя от возможных происков иноверцев или заключить с ними выгодный договор, то можно даже изображать дружбу с ними:

     Сура 3:28. Пусть верующие не берут себе сторонниками [любимыми и помощниками] неверных вместо верующих. А кто сделает это, у того с Аллахом нет ничего общего [Аллах Всевышний отрекается от него], за исключением тех случаев, когда вы будете опасаться их из (соображений) остережения. И предостерегает Аллах вас от самого Себя, и к Аллаху (предстоит) (конечное) возвращение».

     Но только пока не истечёт срок нужного договора:

     Сура 9:3. (Это положение) не относится к тем многобожникам, с которыми вы (о, верующие) заключили договор (на определённый срок), а потом они ни в чём не нарушали его [договор] пред вами и никому (из ваших врагов) не помогали (сражаться) против вас! Исполняйте же договор с ними до их срока [до установленного по договору времени]: ведь поистине, Аллах любит остерегающихся (наказания Аллаха) [тех, которые исполняют Его повеления и сторонятся того, что Он запретил]!

     То есть мусульманам разрешается быть лицемерами в отношении с неверующими.

     Причиной столь ярко выраженной ненависти создателя Корана к иноверцам, наиболее вероятно, было опасение, что они могут распропагандировать его ещё неокрепших в вере сторонников. Подтверждением этого может являться притча, приведённая в Коране:

     Сура 18:74. отправились (Муса и Хадир) (дальше) в путь, и когда они встретили (одного) мальчика (который играл с другими мальчиками) и тот [Хадир] убил его (оторвав голову). (Муса) сказал: «Неужели ты убил чистую душу не за душу [не как возмездие за смерть]? Ведь ты сделал нечто (очень) порицаемое!»

      80. А что касается (того) мальчика, то родители его были верующими, и мы боялись [знали], что (оставшись жить) он обречёт их [своих родителей] переносить беспредельность и неверие [они станут неверующими от любви к нему] (так как Аллах изначально знал, что он будет неверующим).

     Подводя итог обзора моральных норм ислама, заложенных в Коране, можно сделать вывод, что целый ряд его положений является моралью только для мусульман и аморален с общечеловеческой точки зрения для всех иноверцев и неверующих.

     Причём особую опасность для всех неверующих и иноверцев представляет постулируемая Кораном жёсткая религиозная ксенофобия, возведённая в ранг мировоззрения, и которая, как любая ксенофобия всегда «направлена на укрепление авторитарности, на уменьшение разнообразия» [86].

     Именно ксенофобия принципиально отличает ислам от христианства, призывающего любить не только близких по крови и взглядам:

     «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего.

     А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас…» (Мф. 5: 43-44).

     В чём же причина столь принципиальных различий? Интересно, что Евангелие пусть и опосредованно даёт ответ на этот вопрос, показывая принципиальное отличие христианской морали от родо-племенной морали язычников:

     «И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?» (Мф. 5:47).

     Понятно, что во времена написания Евангелия ислам, как религия, ещё не существовал, но мораль язычников, окружавших Римскую империю, была хорошо известна авторам Евангелия. А Мухаммед был воспитан на культурных принципах своего общества, и потому, создавая Коран, он внёс в него моральные принципы язычества, в частности обострённую реакцию на «иное».

     Как доказала этология, реакция человека на чужого («иное») является врождённой и проявляется в виде страха. «У людей программа «научись узнавать своих» начинает действовать очень рано. Уже в возрасте нескольких месяцев ребенок начинает своим улыбаться, а на чужих хмурить бровки, делает рукой движение «прочь!», кричит» [87]. В дальнейшем под влиянием воспитания врождённая реакция на «иное» может перерасти во враждебность или даже ненависть к чужим – ксенофобию, основанную на национальных, религиозных или социальных различиях.

     Такое «разделение людей на «наших» и «не наших» — преступно, ибо оно снимает в человеке инстинктивные запреты не наносить ущерба ближнему, а освобожденный от них человек не просто жесток, он изощренно жесток, способен изобретать такие страдания «чужому», до которых бы не додумалось ни одно животное» [87].

     Опасность заключённых в Коране ксенофобских принципов усугубляется принципиальным различием культур римского и арабского миров. Если создатели христианства жили в мире, культурные принципы которого основывались на римском праве, разработанном на основе человеческого опыта, то в исламе право дано от Бога и люди не могут его менять [88].

     Действительно правовая система Римского права уже к III веку до н. э. чётко отделилась от религиозных норм. А право – это и есть «юридически оформленная мораль», пусть даже «низший предел» или «минимум нравственности» [89]. Не случайно важнейшее положение римского права, сформулированное древнеримским юристом I-II веков н.э. Публием Ювентием Цельсом, гласит: «Ius est ars boni et aequi» – «право есть искусство доброго и равного».

     Именно поэтому римское право стремилось учитывать не только интересы граждан Рима, но и тех народов, с которыми они контактировали, заимствуя правовые нормы покоренных и союзных народов и включая их в раздел Jus gentium (право народов) Римского права [90], больше того с 212 г. н.э. все жители Римского государства стали наделяться правом гражданства. При этом жрецы в Римской империи являлись государственными служащими, а подчиненные Риму племена добавляли своих богов в государственный культ. То есть воспитанные на римской культуре жители даже покорённых провинций переставали воспринимать чужих как врагов.

     Причём даже политические гонения на христиан, начавшиеся при императоре Траяне (98-117 г. н.э.), и падение Римской империи не заставили католическую церковь отказаться от покровительства Римского права, поскольку Римское право было не только более совершенно по сравнению с правовыми обычаями языческих времен, но и не противоречило, а скорее даже вдохновляло евангелистов призывать любить не только близких, но и чужих.

     Таким образом, христианство объективно пыталось остановить реализацию инстинктивной программы «свой – чужой». Другое дело, что «с этой задачей религия и церковь справлялись не более чем «на тройку с двумя минусами», ибо в основе любой религии все равно лежит разделение людей на «своих» и «чужих» [87].

     Но, так или иначе, христианство стимулировало и стимулирует законодательное ограничение насаждения разделения людей по религиозному признаку, а любой христианский фундаменталист не может отрицать положения священного Евангелия, призывающие любить не только ближнего своего, но и помнить, что «…все, взявшие меч, мечом погибнут…» (Мф. 26:52).

     В отличие от создателей христианства Мухаммед родился и воспитался в обществе, задержавшемся в конце периода варварства, в мире, где врагами могли оказаться даже члены своего рода. А варварство, как правильно подметил академик Александр Асмолов: «стремится… к когнитивной простоте при восприятии сложной ситуации, к черно-белому видению мира…. единомыслию и единообразию… агрессивно реагирует на все неизвестное, иное, неопределенное, душит всяческое инакомыслие. Оно живет формулами: «Кто не с нами, тот против нас», «Если враг не сдается, его уничтожают» [91].

     Поэтому Мухаммед и не смог воспринять основную идею христианства, перенеся в Коран своё отторжение людей с чуждыми взглядами. Тем более, что ненависть к инакомыслящим он активно проявлял и в реальной жизни. Так перед вступлением в Мекку, Мухаммед приказал не убивать в Мекке никого, кроме тех, кто выступит с оружием, но шестеро мекканцев были заранее объявлены вне закона, причём тремя из них были: Абдаллах б. Са'д, который записывал откровения Мухаммада, а потом усомнился в нем и возвратился к язычеству, и две рабыни-певицы, распевавшие насмешливые песенки о Мухаммаде.

     С этого времени прошло много веков, причём до XVIII века ислам успешно распространялся путём завоеваний, но в XIX и начале XX века большинство исламских государств превратились либо в колонии Великобритании, либо как Египет подверглись британской военной оккупации. Самостоятельность сохранили только Османская империя и Персидская монархия. Но и они переживали не лучшие дни из-за социально-экономической отсталости.

     Что же привело к столь резкому ослаблению исламской цивилизации в XIX веке? Дело в том, что в 1760-1900 годах статичный мир «был потрясён двумя беспрецедентными событиями в европейском обществе. Первым из них была промышленная революция – первый в истории случай стремительного роста, обеспечившегося возрастающей эффективностью производства, которая стала возможной благодаря научным достижениям. Вторым из этих событий являлся демографический переход – снижение рождаемости, начавшееся в высших классах и постепенно распространявшееся на всё общество. Благодаря демографическому переходу экономические успехи промышленной революции привели не к бесконечному размножению полунищего населения, а к поразительному росту дохода на душу населения…» [92]

     В свою очередь, прогрессивно возрастающая эффективность производства в Европе была обусловлена двумя основными факторами. Во-первых, появлением и развитием классического либерализма, при котором экономическая система производства и распределения, основана на частной собственности, всеобщем юридическом равенстве и свободе предпринимательства, отмене государственных субсидий и юридических барьеров для торговли.

      В частности протестантский либерализм привёл к отказу от существовавшего в христианстве запрета на кредитование (ростовщичество):

     «И если взаймы даёте тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность?..» (Лук. 6:34). А без развития системы кредитования и снижения процентных ставок невозможно было бы быстро создавать новые производства и внедрять в производство научно-технические достижения.

     Вторым фактором, обусловившим возрастающую эффективность производства в Европе, явился высокий уровень грамотности, увеличивший число изобретателей и квалификацию работников, что позволило им эффективно использовать новые технологии. Так в Великобритании, которая по уровню экономического развития она превзошла в XIX веке все остальные европейские страны, уровень грамотности совершил скачок с 40% в 1820 году до 100% в 1900 году [92].

     А некогда огромная Османской империя была лишена всех этих преимуществ. Она жила по принципам азиатского способа производства, «при котором выделяются два основных класса: крестьянство и государственная бюрократия. Крестьянство формально свободно, но невозможность продажи земли и повинности в пользу государства напоминают феодальную зависимость в Европе. Закрепленного законом или религией жесткого наследственного сословного или кастового деления нет, хотя на деле социальная мобильность низка. Социальная иерархия образуется чиновниками и пополняется через систему отбора» [93].

     Кроме того, по законам ислама Османской империя не могла создавать эффективную кредитную экономику, поскольку Коран запрещал ростовщичество во всех его проявлениях:

     Сура 2:275. … Аллах дозволил торговлю и запретил ростовщичество.

      279. Если вы не оставите занятие ростовщичеством, то Аллахом и Его Посланником вам будет объявлена война.

     Да и уровень грамотности мусульман значительно уступал не только уровню грамотности в Англии, но даже уровню образования христиан в Османской империи. Так в 1861 году в Османской империи насчитывалось 571 начальная школа и 94 средних школ для христиан, что превышало число школ для мусульман.

     Возможно, именно эти факторы привели к тому, что ведущие места в экономике заняли христиане, проживающие в Османской империи. К 1911 году из 654 оптовых компаний Стамбула, 528 принадлежали этническим грекам.

     Очень важную роль в разрушении экономики Османской империи сыграло и предоставление торговых льгот европейским государствам, благодаря которым «иностранные торговцы оказались в гораздо более защищенном юридически положении по сравнению с бесправными местными» [94].

     До поры, до времени эти привилегии не имели особого значения, но производственный бум, начавшийся в европейских странах в XIX веке, привёл к появлению большого количества товаров низкой стоимости и высокого качества, которые заблокировали ремесленное и промышленное производство Турции. Причём особенно пострадали центры наиболее развитых отраслей производства: хлопчатобумажной, суконной, шелковой промышленности и металлообработки. В конечном итоге Османская империя в XIX веке превратилась в аграрно-сырьевой придаток Европы [95].

     Окончательно же подорвали экономику Османской империи частые войны с соседями. Даже во время достаточно удачной Крымской войны Османская империя была вынуждена взять кредит, хотя по законам Ислама запрещены любые ростовщические операции. А к 1875 году сумма займов составила уже 242 млн. лир, и на их погашение и выплату процентов приходилось тратить около половины всех расходов государства [96].

     Понятно, что такая страна не могла противостоять более сильным европейским государствам, и практически весь XIX век происходил распад Османской империи. Он начался после Русско-турецкой войны 1806—1812 годов, в результате которой Бессарабия была освобождена от османского ига и включена в состав Русского государства. А после Русско-турецкой войны 1877—1878 годов обрели независимость Болгария, Румыния и Сербия. К тому же в 1878 году Австро-Венгрия аннексировала османские провинции Боснийский вилайет и Новопазарский Санджак, а англичанам в том же 1878 году было передано правление Кипром. Наконец, в 1882 году британские войска, воспользовавшись восстания Араби-паши, вторглись и захватили Египет.

     Столь зримое ослабление исламских государств, естественно, заставило искать способы активной борьбы с ним. Для интеллектуальной элиты таким способом было развитие образования и распространение знаний по европейскому образцу. В период реформ 1839—1876 годов правительство (канцелярии великого визиря и дивана) Османской империи провело ряд конституционных реформ, которые привели к созданию армии, комплектуемой по призыву, реформированию банковской системы, замене религиозного закона на светский. Кроме того турки из обеспеченных семей начали стремиться получить европейское образование, тем более что в 1855 году в Париже открылась специальная Османская школа. Именно она подготовила кадры для будущего буржуазного движения «Общества новых османов» [96].

     К сожалению, хотя секуляризация, как «процесс освобождения всех сфер общественной и личной жизни из-под контроля религии … необратима, но поиск святынь продолжается» [97]. И потому переход от религиозного регулирования общественных и государственных институтов к рационалистическому обоснованию их деятельности лишь усилил возмущение религиозных фанатиков и недостаточно образованных жителей Османской империи. С их точки зрения прогрессирующее ухудшение жизни и возврат потерянного величия можно было исправить только полным искоренением всего заимствованного из Европы, для чего необходимо было возвращения к морали средневековья.

     Идейным лидером всех недовольных мусульман XIX века стал Джамал-ад-Дин Афгани, провозгласивший, что вернуть золотые века Ислама можно только путём святого соблюдения всех законов Корана и объединении всех мусульман для беспощадной борьбы с иноверцами. Эти идеи сохранили свою привлекательность для большинства мусульман и в XX веке, поскольку экономическое неравенство христианского и исламского мира не только не исчезло, но даже возросло после распада колониальной системы.

     А религиозность уменьшается только в странах с высоким жизненным уровнем, и увеличивается в регионах с низким уровнем, где люди чувствуют больше угроз своему благосостоянию и здоровью [98].

     К тому же «исторической тенденцией… первых семи десятилетий XX в.» стала «секуляризация стран распространения ислама и вытеснение духовенства из общественной жизни в ходе модернизации» [99].

     Возможно, что именно вытеснение духовенства из общественной жизни в исламских странах стимулировало появление исламизма - «идеологии и практической деятельности, ориентированных на создание условий… для применения исламских (шариатских) норм во всех сферах человеческой жизнедеятельности» [99].

     По мнению профессора Дамасского Университета Садик Аль-Азма, с одной стороны исламизм «это - фундаментализм, потому, что он представляет себя подлинным движением возвращения к теперь уже забытым "основным принципам" (usul) и "основам" (usus) Ислама и их восстановления», но с другой стороны «эта идеология вводится в практику через возрождение давнишнего понятия исламского джихада (священной войны) в его самых сильных и агрессивных формах, войны против окружающего мира язычества, многобожия, идолопоклонства, безбожия, атеизма, предательства и неверия, известного этой идеологии как вероотступничество (Jahiliyyah) 20-ого столетия» [100].

     Так что фундаменталисты это просто те мусульмане, которые требуют соблюдения принципиального положения Ислама, запрещающего мусульманину нарушать нормы Корана:

     Сура 2:85. … Неужели вы станете веровать в одну часть Писания и отвергать другую часть? Воздаянием тому, кто совершает подобное, будет позор в мирской жизни, а в День воскресения они будут подвергнуты еще более ужасным мучениям…

     Поэтому «для самих мусульман — и это очень важно понимать — водораздела между исламом и исламизмом нет и быть не может. Все они мусульмане, … радикалы - террористы такие же мусульмане-фундаменталисты, что и остальные. Просто они более ревностно относятся ко всему тому, что должны были бы, опираясь на заповеди пророка и вообще на нормы средневекового ислама, делать, по их представлению, все правоверные» [83].

     А «религиозная умеренность» большинства мусульман «есть продукт секулярного познания и неосведомленности относительно Писания…. Умеренные» верующие вправе сказать только одно: мы не готовы так много платить — на личном и общественном уровне — за верность всему тому, чего от нас требует Писание» [101]. Поэтому умеренные верующие прагматично считают, что радикальных мусульман «следует осаживать, а то и воевать с ними». [83].

     Понимая эту опасность, фундаменталисты сражаются не столько с конкретными государствами, сколько с идеями, противоречащими классическому исламу. «Джихадисты, убивающие по завету Бен Ладена американцев, отнюдь не считают их христианами. Для них американцы и европейцы (включая русских) — это люди безбожные и растленные, полностью аморальные. Убивать их надо не потому, что они неверные, т.е. не мусульмане, а потому, что их поганые нравы не просто противоречат исламу, а грозят размыванием исламских ценностей» [102].

     Конечно, возникает вопрос: почему фундаментализм в XX –XXI веке приводит к терроризму? Всё дело в том, что экономическая и военная мощь противостоящих исламу государств не даёт исламистам «надежды на возможность использования какого-либо иного метода и/или средств достижения целей и программ исламизма, кроме немедленной и прямой атаки на внутреннего и внешнего врага так жестоко, неожиданно, сильно, эффективно и уничтожительно, как только это возможно…. А ничто не может быть более болезненным, чем взрыв их невинных граждан и просто случайных прохожих». [103].

     Понятно, что конкретные цели и программы исламских террористов могут отличаться в различных регионах, и как правильно подметил Николай Сванидзе: «они хотят нескольких вещей и в разных странах разного» [104]. «Если вы посмотрите историю мирового терроризма, то он, как правило, основан на религиозной розни плюс территориальная» [105].

     Так в России у террористов-фундаменталистов основной целью является «попытка привести дело к расчленению страны. Каким образом? Как они хотят добиться этого? Они хотят форсировать ненависть между представителями разных этносов, представителями разных конфессий» [104]. «Они хотят халифат…. Всемирный халифат…. Вот была идея панславизма. Так и есть идея панхалифата, где люди, которые живут по правилам и мыслят правильно, должны жить под одним знаменем…» [106].

     К сожалению, в России последнего 20 летия существует дополнительный стимул для активизации исламского терроризма. Этим стимулом является то, что «наше общество за последнее время стало очень сильно клерикальным,… Естественно, не без желания государства. И в этом и есть катастрофическая ошибка. Это, как ни странно вам покажется, и есть одна из причин, порождающих терроризм. Потому что если вы посмотрите даже по времени совпадение роста терроризма внутри России с ростом клерикализации общества, то вы увидите временное совпадение» [105].

     Среди историков и политологов существует точка зрения, что, хотя радикально-фундаментальная трактовка Корана «неизбежно перерастает в терроризм», но «говорить об «исламском терроризме» – все равно, что, например, называть колонизацию Африки европейскими державами в Х1Х веке « христианской колонизацией» на том основании, что эти державы были населены христианами» [107].

     На что президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский достаточно жёстко возражает: «… исламский терроризм. Почему в современном мире мы имеем дело именно с таким терроризмом? Не христианским, не буддистским…. Есть идиотская теория высокого начальства, что, если не назвать кошку кошкой, то она, выходит, уже и не кошка. То есть если говорить, что это не исламский терроризм, а исламистский, то, во-первых, вы не обижаете вашего собственного ручного муфтия, а во-вторых, от того, что вы это сказали, мусульмане в террористы не пойдут…. Нет же, они нормальные мусульмане, просто другие. Такие, какие они были в раннем средневековье, точно такие же, каким был христианин Тарас Бульба, который резал поляков и для них был террористом» [108].

     Странно только, что Евгений Сатановский не видит различия между исламом и христианством, считая, что «просто ислам молодая религия. Когда-то и христианство переживало такой возраст, шло крестовыми походами на Восток» [108]. Дескать, постареет – поумнеет.

     Однако, во-первых, ислам появился хоть и позже христианства, но, по сути, основа его варварской морали гораздо старше морали христианства, а во вторых, реакция человека на «иное» является врождённой, и потому «она не прекращается никогда» [86].

     А это значит, что любой мусульманский фундаменталист, решивший точно соблюдать заповеди Корана, автоматически становится религиозным ксенофобом. Но «за ксенофобией всегда стоит следующая триада: идеология фундаментализма, психология фанатизма и технология терроризма» [86].

     Вне зависимости от терминологической трактовки (исламский терроризм или исламистский терроризм) «радикальный исламизм, неизбежно перерастающий в терроризм» является врагом не только людей европейской культуры, но «врагом самого ислама, врагом сотен миллионов мусульман во всем мире» [107]. Не понятно только почему в этой же статье Георгий Мирский пытается успокоить читателей тем, что «из почти полутора миллиардов мусульман в мире исламистов намного меньше одного процента, а готовых к террору еще меньше» [107].

     Пожалуй, впервые качественные различия между понятиями определяются на основании чисто количественных показателей. К тому же, о каком одном проценте может идти речь, если согласно опросу, проведенному американской социологической службой "Pew Research Center" в марте-апреле 2012 "Аль-Каиду" поддерживали 19% египтян, 16% тунисцев и 13% пакистанцев [109]. А после теракта 11 сентября, лишившего жизни почти 3000 человек, ликовали не только палестинцы Газы, Наблуса, Дженина и восточного Иерусалима, но и мусульмане на улицах Бруклина [110], причём удовлетворение от того, что американцы получили по заслугам чувствовала даже образованная на Западе элита исламского мира [111].

     Важно понять, что в последнее время фундаменталистский исламский терроризм начал приобретать особую опасность. Это связано с тем, что с середины XX века экспоненциальное развитие передовых технологий подготовило наступление эпохи сингулярности, при которой научно-технические достижения стали постоянно удваиваться в последовательно равные периоды времени. И хотя развитие сингулярных технологий может превратить «наш мир в рай», но только «если мы сумеем избежать беспрецедентных опасностей, таящихся в самих же этих технологиях» [112]. Причём предсказать и обезопасить человечество от этих новых технологий практически невозможно.

     Однако даже современные технологии, которые могут попасть в руки исламских террористов могут, если не уничтожить всё человечество, то основательно уменьшить число людей на Земле. Эта опасность усугубляется тем, что исламский терроризм может стать государственной идеологией в странах уже обладающих оружием массового поражения. Так исламское государство Пакистан, в котором богохульство в отношение догматов Корана наказуемо либо пожизненным заключением, либо смертью, не только имеет ядерное оружие и средства его доставки, но ещё и проводит переговоры, проходящие "в сердечной и теплой атмосфере» с группировкой "Техрик-и-Талибан Пакистан", требующей «перейти в судах к делопроизводству по законам шариата, ввести систему исламского образования, как в частных, так и в государственных учебных заведениях, заменить демократически избранные светские органы управления на исламские», что в принципе означает «прекращение существования Пакистана в его нынешнем виде и появление первого на планете теократического антизападного режима с ядерным оружием» [113].

     Так что человечество (или его солидная часть) может не дождаться повзросления ислама по Евгению Сатановскому [108] просто потому, что не доживёт до него. Беда в том, что принципиально изменить мораль ислама может только приход нового, более современного и гуманного мусульманского миссии или совместный пересмотр трактовки Корана, осуществлённый уполномоченными представителями всех имеющихся ветвей этой религии. К несчастью, реальность того и другого представляется одинаково маловероятной.

     Заканчивая разбор различных религиозных моралей, имеет смысл рассмотреть, что вычленяется с их точки зрения в качестве основных, наиболее важных моральных принципов. А поскольку нарушение доминантных морально-этических правил в религиях трактуется, как грех, то следует начать с понятия сути этого термина.

     По мнению Роберт Хайнлайн суть понятия греха состоит как минимум из двух составляющих: «Грех? Сие понятие, как и понятие «любовь» сложно определить. Оно отдаёт двумя горькими, но весьма различными ароматами. Первое: нарушение племенного табу... Второе понятие греха», которое «не было затемнено туманными концепциями и религиозными табу – поступки, противоречащие интересам других людей...» [64].

     В принципе эти определения не противоречат современным биоэтологическим представлениям. Так по определению Жукова, «понятие греха имеет биологическую основу. К грехам относят такие поведения и аффекты, которые снижают жизнеспособность человека и, таким образом, вредны для общества». В качестве примера он разбирает наиболее трудно определяемый в христианстве грех гордыни: «Гордыня – приоритет независимости поведения по отношению к возможности доступа к витальным ресурсам. В грех гордыни впадает, например, человек, который продолжает отстаивать свои взгляды, несмотря на угрозу понижения в должности, тюремного заключения или смертной казни» [41].

     Самые главные грехи в разбираемых религиях носят название смертных грехов, поскольку в Ветхом Завете совершение подобных грехов наказывалось смертной казнью. При этом никакое преступление, достойное смерти не могло быть прощено или заменено на выкуп:

     «И не берите выкупа за душу убийцы, который повинен смерти, но его должно предать смерти…» (Чис. 35:31).

     В основе всех моральных норм, не соблюдение которых является смертными грехами, лежат десять основных законов, которые, согласно Пятикнижию, были даны самим Богом Моисею, в присутствии сынов Израиля, на горе Синай на пятидесятый день после Исхода из Египта. Эти законы называются Заповедями.

     Интересно, что конкретизация смертных грехов осуществлялась во всех религиях только спустя определённое время после появления этих религий. Так в иудаизме Талмудическое деление было осуществлено в III веке н.э., в православии восемь грехов выделяют, ссылаясь на сочинение IV века н.э «О восьми злых помыслах» византийского философа Евагрия Понтийского, а в католичестве Римский Папа Григорий Великий (VI-VII века н.э.) уменьшил число смертных грехов до семи и включил их в катехизис церкви, в сочинение под названием «Толкование на Книгу Иова, или Нравственные толкования».

     Получается, что выбор и официальное признание основных грехов осуществлялись на стадии огосударствления этих религий. Практически происходил перевод неписанных моральных норм в нормативные правовые акты, обеспечивающие возможность применения мер церковного или даже государственного принуждения, то есть в законы.

     Поскольку иудаизм является основой христианства и ислама, то имеет смысл начать с ветхозаветных смертных грехов:

     Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим.

     Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь,

     Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно,…

     А день седьмой — суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела…

     Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе.

     Не убивай.

     Не прелюбодействуй.

     Не кради.

     Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.

     Не желай дома ближнего твоего. Не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего.

     В православии:

     Чревоугодие.

     Блуд.

     Алчность (Сребролюбие).

     Печаль (связана с утратой чего-либо, предмета или служебного положения).

     Гнев.

     Уныние (общая потеря духовной энергии и жизненного тонуса, крайней степенью уныния считается отчаяние и попытка суицида).

     Тщеславие.

     Гордыня

     В католичестве:

     Гордыня (чрезмерная увлечённость собственным «я» и отказ от осознания собственной греховности),

     Зависть.

     Гнев.

     Уныние.

     Алчность.

     Чревоугодие

     Похоть (сексуальные отношения замужней женщины и мужчины, не являющегося её мужем, а также ското- и мужеложство).

     При сравнении иудейских и христианских смертных грехов обращает на себя явное различие между этими перечнями. Если в иудаизме перечень грехов дословно цитирует перечень грехов, представленный в Ветхом Завете (Второзаконие. 6-21), то в христианском перечне исчезает ряд грехов не только из Ветхого Завета, но и из Евангелия, причём даже тех, на которые указывал Иисус Христос:

     «Знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не обижай, почитай отца твоего и мать» (Мк. 10:19).

     Однако в первую очередь обращает на себя исчезновение из списка грехов даже упоминания о главном грехе любой религии – отсутствие веры в Бога данной религии. Понятно, почему исчезает грех отрицания единобожия в христианском списке смертных грехов, поскольку в христианстве признаётся Триипостасность Бога: «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть едино» (1 Ин. 5:7). Естественно, что, несмотря на отсутствие в христианском списке смертных грехов – греха отрицания Бога, Евангелие находит ему равноценную замену:

     «Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам;

     если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» (Мф. 12:31-32).

     «Под этим грехом в православном богословии понимается явное и сознательное отвержение Иисуса Христа, когда истина о нём очевидна через совершение чудес при помощи Святого Духа. В православной традиции этот грех не прощается не потому, что для его прощения нет милосердия Бога, а потому, что согрешающий не раскаивается и делается неспособным принять прощение» [114, 115, 116].

     Обращает на себя внимание и отсутствие в обоих вариантах христианского перечня грехов – греха «убийства», присутствующего как в иудаизме, так и в исламе. Складывается впечатление, что его исключение могло быть обусловлено столь типичным для Нового Завета подчёркиванием ничтожности человеческой жизни, целью которой является лишь исполнение воли Божьей, которая в свою очередь может потребовать и убийства.

     В принципе списки католических и православных грехов почти не отличаются друг от друга, поскольку наличие в православной морали по сравнению с католической дополнительных грехов (тщеславия и печали, связанной с материальными потерями) не меняет основных принципов отбора и обусловлено, скорее всего, лишь большей ролью аскетизма в православии.

     Гораздо интереснее ответ на вопрос: почему в христианском списке грехов появились новые духовные грехи (гордыня, зависть, гнев, уныние, алчность, чревоугодие)? Петр Могила объясняет это тем, что именно эти грехи «служат источником для множества других грехов» [117].

     Но поскольку эти новые духовные грехи не постулируются ни в Старом, ни в Новом Завете, то, следовательно, они являются плодом религиозного философствования. То есть опытные моральные принципы (не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не обижай, почитай отца твоего и мать) заменяется другими принципами, взятыми не из священных книг, а специально подобранными священнослужителями.

     Не случайно все эти новые духовные грехи носят до предела обобщённый характер, что позволяет священнослужителям трактовать их не только в зависимости от конкретных ситуаций, но и согласно убеждениям взыскующих религиозных моралистов. В этом отношении в качестве примера можно привести отношение христианства к понятию лжи.

     Так оправдывая ложь праотца Авраама, выдававшего свою жену за сестру ради спасения собственной жизни, профессор Московской духовной академии Алексей Осипов заявляет: «Надо оценивать мотив, Авраам не преследовал цели специально навредить кому-то. Важен мотив, а он не был злым», а главный раввин Британской империи Ионатан Сакс делает ещё более широкое обобщение: «Человек обязан верить в Бога, но, не рассчитывая на Его вмешательство, должен сделать всё для спасения своей жизни» [118].

     И вряд ли доказательством правильности подобного подхода к морали может служить объяснение главы секретариата по межхристианским отношениям Московского патриархата, священника Игоря Выжанова: «Восточному христианству не свойственны попытки жёсткой систематизации духовных понятий. В духовной практике православия, безусловно, каждый грех имеет своё место. Но когда мы говорим о грехе, всегда идёт речь о душе конкретного человека, где очень много различных оттенков и переходных состояний, которые вряд ли возможно полностью охватить каким-либо списком» [119].

      Интересно, а как же тогда прививать христианскую мораль на основании оттенков и переходных состояний?

     Не случайно даже в среде христианских религиозных деятелей появились сторонники осовремения и конкретизации перечня грехов. Так 10 марта 2008 года католический епископ Джанфранко Джиротти перечислил в интервью семь новых смертных грехов [120], подчеркнув, что все они являются следствием глобализации и только при учёте их понятие греха способно обрести «общественный резонанс»:

     Контроль рождаемости.

     Наркомания.

     Эксперименты в области генетики.

     Загрязнение окружающей среды.

     Увеличение имущественного расслоения.

     Чрезмерное богатство.

     Действия, приводящие других к бедности.

     Если исключить донельзя спорные пункты «эксперименты в области генетики» и «контроль рождаемости», то с предложенными положениями согласится, пожалуй, любой современный культурный человек, но какое отношение они имеют к Евангелию даже трудно предположить. Скорее всего, они продиктованы невольно усвоенной епископом современной общеевропейской моралью.

     Пожалуй, гораздо ближе к христианской морали явилось традиционное обращение к священнослужителям к концу 2008 года Папы Римского Бенедикта XVI, призвавшего, пусть и не в прямой форме, добавить к греху «экологического безразличия» стандартные грехи Ветхого завета - гомосексуализм и транссексуальное поведение, поскольку спасение человечества от них столь же важно, как спасение тропических лесов: «Вовсе не является старомодной метафизикой требование уважения к природе человеческих созданий – как мужчин, так и женщин. Если тропические леса заслуживают нашей защиты, то человечество заслуживает этого не меньше» [121].

     Сложнее обстоит дело с перечнем грехов в исламе, поскольку в нём отсутствует понятие «библейских заповедей», а критерием определения запрещённости (харам) поступка является Священный Шариат, который представляет собой совокупность правовых, канонически-традиционных, морально-этических и религиозных норм ислама, выводимых из Корана и Сунны. Шариат формировался в Халифате на протяжении VII—XII веков, причём возникали различные школы Шариата, даже в настоящее время существует четыре суннитских направления Шариата [122].

     Особо выделяются в исламе так называемые большие грехи, поскольку эти грехи не прощаются и не искупаются:

     Сура 4:31. Если вы (о, верующие) будете сторониться больших (грехов), что запрещаются вам [многобожия, ослушания родителей, убийства без права,...], (то) Мы удалим от вас ваши плохие деяния [простим малые грехи] и введем вас в почетное место [в Рай].

     В хадисе от аль-Бухари [123] дается следующий перечень семи больших грехов:

     1. Многобожие, идолопоклонство (Ширк).

     2. Колдовство (волшебство, магия).

     3. Убийство верующего человека.

     4. Бегство с поля боя.

     5. Посягать на имущество сироты.

     6. Брать и давать под проценты.

     7. Клеветать на порядочную женщину. Обвинять ее в прелюбодеянии.

     В другом хадисе среди перечня больших грехов приводится непокорность родителям, являющихся мусульманами. Есть хадисы, в которых кроме семи указанных больших грехов, говорится, что прелюбодеяние и употребление алкогольных напитков – самые большие грехи.

     Но самым большим грехом в исламе является ширк – это приобщение к Аллаху сотоварищей:

     Сура 4:48. Воистину, Аллах не прощает, когда к Нему приобщают сотоварищей, но прощает все остальные грехи, кому пожелает.

     Принципиально под приобщением к Аллаху сотоварищей понимаются все случаи, когда человек уподобляет творения Всевышнему Творцу и приписывает им божественные качества [124]:

     1.      Нельзя верить, что существует кто-либо, кроме Аллаха, кто способен творить и наделять пропитанием, управлять делами вселенной и вершить судьбы творений, исцелять болезни и избавлять от несчастий.

     2.      Нельзя верит в то, что кто-либо заслуживает поклонения и обожествления наряду с Аллахом, а потому нельзя обращаться с молитвами к кому-либо из творений или взывать к мертвым с просьбами о заступничестве и ходатайстве перед Аллахом.

     3.      Нельзя поклоняться некоторым избранным людям.

     4.      Нельзя жить ради какого-нибудь человека (например, ради детей). Потому что человек может жить только ради Аллаха.

     5.      Нельзя уповать на талисманы и амулеты.

     6.      Нельзя верить, что кто-либо из творений обладает всеобъемлющим знанием, безграничным могуществом, совершенным величием или другими качествами, присущими только Аллаху.

     Подводя итог анализу различных религий, можно сделать вывод, что за исключением мистических компонентов все религиозные морали основаны на опытных моралях предшествующих поколений. Самым ярким подтверждением этого вывода является практическое тождество рассмотренных религиозных моралей с моралью Месопотамии XVIII века до н.э., переведённой в законы царя Хаммурапи:

     ст. 1. Если человек клятвенно обвинил человека, бросив на него обвинение в убийстве, но не доказал его, то обвинитель его должен быть убит.

     ст. 2. Если человек выступил в суде для свидетельства опреступлении и слово, которое он сказал, не доказал, а это дело — дело о жизни, то человек этот должен быть убит.

     ст. 6. Если человек украл имущество бога или дворца, то этот человек должен быть убит; а также тот, который принял из его рук краденое, должен быть убит.

     ст. 7. Если человек купил… без свидетелей или договора или же принял на хранение, то этот человек — вор, он должен быть убит.

     ст. 8. … Если вор не имеет чем платить, он должен быть убит.

     ст. 10. Если покупатель не привел продавца, продавшего ему эту вещь, и свидетелей, перед которыми он ее купил, а хозяин пропавшей вещи привел свидетелей, знающих его пропавшую вещь, тогда покупатель — вор, он должен быть убит.

     ст. 11. Если хозяин пропавшей вещи не привел свидетелей, знающих его пропавшую вещь, то он — лжец, он возвел напраслину и должен быть убит.

     ст. 25. Если в доме человека разгорелся огонь, а другой человек, который пришел для тушения пожара, поднял свой взор на добро домохозяина и взял добро домохозяина, то этот человек должен быть брошен в этот огонь.

     ст. 14. Если человек украл малолетнего сына другого человека, то он должен быть убит.

     ст. 15, 16,19. Наказание за пособничество бегству рабов — смерть.

     ст. 21. Если человек сделал пролом в дом другого человека, то перед этим проломом его следует убить.

     ст. 22. Если человек совершил ограбление и был пойман, то этот человек должен быть убит.

     ст. 130. Если человек насильно овладел женою другого человека, которая еще не познала мужчину и которая еще проживала в доме своего отца, и возлежал на ее лоне, и его схватили, то этот человек должен быть убит, а женщина должна быть оправдана.

     ст. 133. Если человек был взят в плен, а в его доме имеется пропитание, то его жена должна до освобождения мужа беречь своё тело, в дом другого она не должна вступить. Если эта женщина не берегла свое тело и вошла в дом другого, то эту женщину должны уличить и бросить ее в воду

     Важно отметить, что «Законодательство Хаммурапи, как и законодательство Исина, Ларсы и Эшнунны, не содержит указаний на вмешательство богов. Исключение составляют лишь статьи 2 и 132, допускающие по отношению к человеку, обвинённому в колдовстве, или к замужней женщине, обвинённой в прелюбодеянии, применение так называемого “божьего суда”. К далёкому прошлому восходят постановления о каре за телесные повреждения согласно принципу “око за око, зуб за зуб”» [125].

     Закончив с рассмотрением особенностей основных мистических видов моралей можно перейти к формированию и содержанию научно-объективного вида морали – либеральной морали.

     Основой будущей либеральной морали явился чисто экономический принцип laissez-faire, впервые использованный французским экономистом Гурнэ в 1758 году. Хотя принцип laissez-faire (позволять делать (кто что хочет), позволять идти (кто куда хочет) требовал от государства только невмешательства в экономические отношения, но сама «…разработка стройной системы аргументов в пользу экономической свободы явилась результатом... свободы политической» [55].

     По мнению лауреата Нобелевской премии по экономике Фри́дриха А́вгуста фон Ха́йека триумфальное шествие науки и экономики из Италии в Англию и далее, за её пределы

     стало возможным только в «результате высвобождения индивидуальной энергии», когда у людей появилось «ощущение власти над собственной судьбой, вера в неограниченное улучшение условий своей жизни» [55].

     Учитывая, что термин «индивидуалист» был практически ругательным в коммунальном обществе социалистического государства, имеет смысл привести понимание сути этого термина с точки зрения Ф.А. Хайека: «суть индивидуалистической позиции» заключается в признании «индивидуума верховным судьёй собственных нужд, к вере в то, что его действия должны насколько возможно определяться его собственными взглядами», а «основными чертами индивидуализма… являются уважение к личности как таковой, то есть признание абсолютного приоритета взглядов и пристрастий каждого человека в его собственной сфере деятельности, сколь бы узкой она не была, а также убеждение в желательности развития индивидуальных дарований и наклонностей» [55].

     Такая точка зрения, разумеется, не исключает признания определённых общественных целей – или скорее совпадение индивидуальных целей, делающего целесообразным объединения усилий для их достижения; она лишь ограничивает эту совместную деятельность теми областями, где мнения отдельных лиц относительно общих целей совпадают…. Таким образом, совместная деятельность ограничивается областями, в которых люди единодушны…» [55].

     В конечном итоге укрепление и распространение индивидуализма «сопровождалось неуклонным сужением сферы, в которой действия индивидуума ограничены раз и навсегда установленными правилами. Число правил, из которых слагается обычная система моральных норм, всё уменьшалась, а сами правила принимали всё более общий характер… мораль всё больше и больше превращалась просто в систему ограничений, внутри которых человек мог вести себя, как хотел…» [55].

     Обоснованием правильности подобной точки зрения, по мнению Ф.А. Хайека, служил «... факт ограниченности нашего воображения, позволяющий включать в нашу шкалу ценностей лишь часть нужд общества; а поскольку системы ценностей, строго говоря, существуют только в умах отдельных людей, то все существующие системы ценностей по необходимости неполны, а подобные «частичные» системы неизбежно отличаются друг от друга и зачастую оказываются просто несовместимыми... Из этого индивидуалист делает вывод, что людям должно быть позволено внутри определённых рамок руководствоваться своими, а не чужими ценностями и склонностями…» [55].

     То есть создаваемая на основе либерализма мораль принципиально отличается от       всех мистических моралей, поскольку её ценностные стандарты существуют не в загробном, а в реальном мире, и устанавливаются путём индивидуального человеческого выбора, а не путём вынужденного принятия иного законов иного, сверхъестественного измерения.

     Однако, как уже было доказано выше, для становления полноценной человеческой личности необходимо не простое накопление ценностей, а создание их чёткой иерархии, причём именно наивысшая ценность, являющаяся вершиной иерархической пирамиды ценностей, определяет мораль и нравственность человека. Поэтому, если бы в либеральной морали отсутствовала эта единая для всех людей сверхценность, то вместо объединяющей всех людей морали появилось бы множество псевдоморалей, подчас враждующих между собой и чаще всего заканчивающихся с жизнью конкретного индивидуума.

     Действительно, по мнению Айн Рэнд, создавшей философское направление либерализма, самое главное при изучении этики – это решение вопроса: ««Относится ли этика к сфере прихотей – личных эмоций, общественных законов и мистических откровений, или к сфере разума? Этика – это субъективная роскошь или объективная необходимость?

     Является ли концепция ценности, «добра и зла», произвольным изобретением человечества... или она основана на метафизическом факте (автор: в смысле свойственный реальности, природе вещей, бытию), на неизменном условии человеческого существования» [37].

     Анализируя состояние вопроса, Айн Рэнд пришла к выводу, что к середине XX века «большинство философ согласны с тем, что конечный стандарт этики произволен (они называют это «произвольным требованием», «субъективным выбором» или «эмоциональной приверженностью»), и ломают копья только над тем, чей это должен быть произвол – самого человека, общества, диктатора или Бога. При всех разногласиях между ними современные моралисты согласны в одном: этика – это субъективная вещь, и из её сферы следует полностью изгнать три понятия: разум, мысль и реальность.

     Убеждённые мистики считали стандартом добра и критерием своих этических систем непроизвольную непостижимую «Божью волю» [37].

     Но «вера – это подчинение сознания догмам, которые не могут быть подтверждены на практике или рационально доказаны…. Вера – это приравнивание чувства к знанию» [126], а, следовательно, мораль, основанная на вере, не может не быть субъективной.

     Придерживаясь материалистической точки зрения, Айн Рэнд была убеждена, что «человеческие знания и ценности объективны: они не созданы чьими-то мыслями, а определены природой вещей, чтобы быть обнаруженными человеческим сознанием» [37]. Поэтому она практически не употребляла термин «либеральная этика», заменив его термином «этика объективизма».

     И поскольку объективно доказано, что люди созданы не Богом, а являются результатом естественного биологического развития, то перед ними, как и перед любым «живым организмом стоит постоянная альтернатива: вопрос жизни или смерти». Причём в принципе для живого организма необходимости выбора между жизнью и смертью нет, ибо биологическая сущность «пусть и бессознательно заставляет любое живое существо действовать исходя из принципа, что «абсолютной ценностью... для любой живой сущности является её собственная жизнь». Конечно, этот принцип у человека может подавляться выдуманными, иллюзорными представлениями о мире, но у него в отличие от животных «есть способность к самостоятельным целенаправленным действиям», обращённым «к единственной цели: поддержанию жизни организма» [37].

     А следовательно «жизнь организма – это ценностный стандарт: то, что способствует продолжению жизни, - добро, то, что ей угрожает, - зло». Отсюда естественно вытекает и основной социальный принцип этики объективизма: «жизнь есть самоцель, а не средство для достижения каких-то целей или обеспечения благосостояния других…. Жить ради самого себя – значит считать высшей моральной целью достижение собственного счастья» [37].

     Понимая опасность того, что постановка цели – «жить ради самого себя» – может привести к появлению ещё одной теории субъективистской этики, когда для человека «плохим и хорошим может быть всё, что он сам выберет,… и что вопрос лишь в том, как выйти сухим из воды», Айн Рэнд снова предлагала обратиться к помощи разума, поскольку, по её мнению, любой разумный человек никогда «не разрушает собственную жизнь, пытаясь добиться исполнения сиюминутных желаний, которые могут перечеркнуть все его ценности» [37].

     Причину же того, что все предшествующие попытки «разработать якобы рациональные этические системы на самом деле не дали человечеству ничего», Айн Рэнд нашла в том, что в качестве основных ценностей эти системы произвольно принимали или «эгоистическое» преследование собственных желаний (например, этика Ницше)» или «бескорыстное» исполнение желаний других (например, этические системы Бентама, Миля, Конта и всех социальных гедонистов)».

     Избежать ошибок подобных моралей, по мнению Айн Рэнд, может только разумный индивидуализм, и потому «теория индивидуализма – это центральная составляющая философии объективизма» [127 ]. Правда сам термин «индивидуализм» она заменила, возможно, специально провоцируя оппонентов, на термин «эгоизм».

     Как объясняла Айн Рэнд: «Значение, которое придаётся слову «эгоизм» в обществе, не просто неточное: оно отражает страшный интеллектуальный комплекс, который в гораздо большей степени, чем какой-либо одиночный фактор несёт ответственность за задержку морального развития человечества.

     Обычно слово «эгоизм» используется людьми как синоним зла: оно связано с образом кровожадного дикаря, который готов для достижения собственных целей идти по трупам, не обращает внимания ни на кого другого и стремится лишь к удовлетворению собственных низменных желаний.

     Однако подлинное значение этого слова, которое можно найти в любом словаре, это: «забота о своих собственных интересах…». Это понятие не подразумевает моральной оценки; оно не даёт нам указаний на то, хорошо или плохо заботиться о собственных интересах; точно так же, как не даёт определения, в чём конкретно эти интересы состоят. Ответить на эти вопросы должна этика» [37].

     Какие же этические принципы, по мнению Айн Рэнд, являются объективно необходимыми в либеральной морали? Считая основными врагами этической системы объективизма мистическую и социальную этические системы, Айн Рэнд даже в качестве основных «добродетелей» (термин, употребляемый у Айн Рэнд вместо термина «моральные принципы») объективизма предложила именно те моральные принципы, которые позволяют человеку отвергать мистический и социальный подход к формированию собственной этической системы.

     Так «добродетель Независимости», заключающаяся в «принятие человеком ответственности за формирование собственных суждений и за устройство жизни согласно собственным умозаключения», и «добродетель Справедливости», означающая, «что никто не должен сам стремиться к получению и не должен допускать получения другими того, что не заработано и не заслужено, ни в материальной, ни в духовной сфере», должны, по сути, противодействовать формированию социальной морали.

     А «добродетель Верности Себе», означающая, что никто не должен жертвовать своими убеждениями ради взглядов или желаний других людей» и «добродетель Честности», означающая, «что никто никогда не должен пытаться… фальсифицировать реальность», должны противодействовать формированию мистической морали.

     Отсюда и основное право разумного человека – это право «действовать согласно собственным суждениям, собственным целям и собственному добровольному, не навязанному извне выбору. На тех, кто его окружает, его права не накладывают никаких обязательств, за исключением негативных: не нарушать его права» [37].

     Столь ярко выраженный индивидуализм предлагаемой морали не мог не потребовать ответа на вопрос: «Может ли человек извлекать какую-либо личную выгоду из жизни в человеческом обществе?» И Айн Рэнд находит на него ответ в идеях либерализма: «Две главные ценности, которые может обрести человек в общественной жизни, это знания и обмен» [37].

     Что касается знаний, то «человек – единственный вид, который может расширять и передавать свой багаж знаний из поколения в поколение… каждый человек получает невыразимые преимущества от знаний, полученных другими», тем более что «разделение труда…. позволяет… получить… существенно больше,… чем мог бы получить каждый, если бы ему пришлось производить всё, в чём он нуждается» [37].

     Но самым важным принципом, определяющим для человека его взаимодействия с другими людьми, с точки зрения Айн Рэнд, является принцип справедливого обмена. Ибо он – «единственный разумный этический принцип для любых человеческих взаимоотношений, личных и общественных, частных и публичных, духовных и материальных», поскольку именно он формирует равенство людей между собой, ибо «человек, участвующий в таких отношениях... никогда не отдаёт и не берёт ничего задаром. Он относится к людям не как к хозяевам или рабам, а как к равным и независимым личностям... Он не перекладывает на других ответственность за свои неудачи и не расплачивается за неудачи других» [37].

     Естественным выводом из построения отношений между людьми на основе адекватного обмена является вывод о том, что «помощь другим людям не является… моральной обязанностью» человека [37].

     «Чтобы верно определить, стоит ли помогать другому человеку и в каких случаях, нужно опираться на собственную рациональную заинтересованность и собственную иерархию ценностей: время, деньги или усилия, которые надо потратить, риск, на который необходимо пойти, должны быть пропорциональны ценности, которую предоставляет для вас другой человек…

     Только в чрезвычайной ситуации человек должен добровольно оказывать помощь чужим людям, если это в его силах,… но при этом не ценой собственной жизни…. и эта помощь будет жестом великодушия, а не моральной обязанностью» [37].

     Больше того разумный человек, придерживающийся принципов этики объективизма «не должен ожидать от незнакомца, чтобы тот рисковал ради него своей жизнью, памятуя о том, что ничья жизнь не может быть более ценна, чем своя собственная» [37].

     Интересно решает Айн Рэнд проблему спасения жизни любимого человека ценой собственной жизни. С её точки зрения «любое действие, которое человек предпринимает ради пользы тех, кого он любит, нельзя считать жертвой», поскольку он делает это «из эгоистического соображения, что жизнь без любимого человека будет… невыносима».

     Добродетель, требующая для спасения тех, кого вы любите, – это не «самоотверженность» и не «жертва», а цельность личности,… – это верность собственным убеждениям и ценностям» [37].

     Подытоживая отношения человека с не близкими для него людьми в обществе разумного эгоизма, Н. Бранден пишет: «На что же в таком случае могут рассчитывать чужие люди? На общечеловеческое уважение и добрую волю, которые человек должен проявлять к любому другому человеческому существу во имя возможной ценности, которая в нём заложена… такова психологическая основа любого чувства симпатии или «видовой солидарности» [127].

     Однако все эти принципы, по мнению Айн Рэнд, не эффективны без наличия права на собственность, больше того без него «никакие другие права не имеют смысла», поскольку «человек, который производит то, что принадлежит затем другим, является рабом» [37].

     С точки зрения либерализма существует два принципиальных нарушения прав человека: «Нарушить права человека – значит заставить его действовать вопреки собственным суждениям или отобрать у него его ценности» [37]. А это может сделать как человек, не исповедующий разумные принципы объективизма, так и государство.

     Поэтому Айн Рэнд вынуждена вводить «основной политический принцип объективистской этики: ни один человек не имеет права первым применять грубую силу против других. Никто – ни человек, ни общество, ни правительство – не имеют права… использовать по отношению к любому человеку физическое принуждение» [37].

     Конечно, Айн Рэнд прекрасно понимает, что, поскольку в любом обществе даже с идеальной моралью не может не быть аморальных людей, способных на воровство и насилие, то добропорядочные граждане должны от них защищаться. Однако произвольное использование в обществе принципа «око за око» может привести к анархии и произволу. Поэтому «использование физической силы», даже «только для возмездия и только против тех, кто первым её использовал… нельзя отдать на усмотрение отдельных граждан» [37].

     Поскольку «применение силы в целях возмездия требует объективных правил, позволяющих доказать, что преступление совершено и кем оно совершено, а также объективных правил, позволяющих определить, что такое наказание и как оно осуществляется» [37]. Для осуществления этих функций и нужно государство. «Это его основная цель, его единственное моральное оправдание и причина, по которой оно нужно людям». Иначе говоря: «Государство – это способ поместить репрессивное использование физической силы под объективный контроль, то есть под контроль объективно определённых законов» [37].

     Естественно, что в таком государстве «единственное достойное, моральное предназначение правительства – это защита прав человека, то есть защита его от физического насилия, защита его права на жизнь, на свободу, на владение имуществом и на достижение счастья» [37]. Именно при таком «общественном устройстве частное лицо может делать всё, кроме того, что запрещено законом; государственный чиновник не может делать ничего, кроме того, что разрешено законом» [37].

     Понятно, что государство не должно руководствоваться достаточно абстрактными моральными ценностями, в основе его деятельности должны лежать чёткие правовые нормы. Поэтому «права – это… связь между моральным кодексом человека и законодательством в обществе, между этикой и политикой. Права личности – это способ подчинения общества моральному закону».

     Основным противником либеральной морали в XX веке Айн Рэнд считала неомистическую теорию этики, которая заменила «Бога обществом... таким образом, придя к замкнутому кругу определений типа: «Добро – это то, что полезно для общества», а следовательно «общество» стоит выше любых этических принципов, так как оно само является источником, стандартом и критерием этики... И так как нет такой реальной сущности, как «общество», а общество – просто набор личностей, это означает, что какие-то люди (большинство или любая группа, которая объявит себя представителями общественной воли) имеют эгоистическое право добиваться всего, чего они захотят, а остальные люди будут этически обязаны тратить свою жизнь на обеспечение желаний этой группы» [А37].

      «Именно эта общественная мораль подняла на пьедестал альтруизм», который

     «объявляет любое действие, предпринятое ради выгоды других, хорошим, а любое действие, выполненное ради своей собственной выгоды, – плохим…

     Какое же значение приобретает в человеческой жизни такой критерий морали? Первое, что осознаёт человек, это что нравственность – враг ему; он ничего от неё не получает, а лишь теряет… Он может надеяться на то, что другие время от времени будут жертвовать собой ради него, так же как скрепя сердце жертвовал собой ради них… и, что, с точки зрения нравственности, такое обретение ценностей похоже на обмен никому не нужными и нежеланными рождественскими подарками…

     Если вы не знаете источника отвратительного сочетания цинизма и чувства вины, в котором протекает жизнь большинства людей, то я назову вам этот источник: цинизм происходит от того, что никто из них не пользуется и не принимает альтруистическую мораль: вина возникает потому, что они не решаются её отвергнуть.

     Важно понять, что основными нарушителями прав свободного человека являются не отдельные аморальные типы, а социально ориентированные государства, прикрывающие своекорыстные интересы требованиями общества. Критикуя обоснованность подобных требований Айн Рэнд заявляет: «на практике это означало, что правители общества… имели полную власть и требовали слепого подчинения, согласно подразумеваемому принципу: «хорошо то, что хорошо для общества (племени, расы, народа), а приказы правителя – выражение общественных нужд.

     Так было при всех тоталитарных режимах, при всех вариантах альтруистско-коллективистской этики, мистических или общественных. В первом случае политическая теория сводилась к «правам королей данным им Богом», во втором – к девизу «Глас народа – глас Божий»… Политически все эти системы – варианты аморального общества».

     В принципе, критикуя альтруистско-коллективистские этики, Айн Рэнд, скорее всего, имела в виду социалистическую мораль, получившую наиболее полное воплощение в большевистской России, но сохраняющуюся, пусть только в элементах, в программах большинства партий Европы и Америки.

     Но «самой низшей, откровенно жестокой и примитивной формой коллективизма», по мнению Айн Рэнд, является расизм. «Подобно всем прочим формам коллективизма, расизм – это стремление получить незаработанное,… а главное – это стремление к автоматической самооценке (или псевдо самооценке)».

     Расизм – «это коллективизм животноводческой фермы или скотского двора, подходящий для интеллекта, который видит разницу между животными разных пород, но не между животными и человеком…

     Как не существует такой вещи, как коллективное или расовое сознание, так не существует и такой вещи, как коллективные или расовые достижения… культура – не анонимный продукт, порождённый недифференцированной массой, а сумма достижений отдельных личностей.

     Даже если бы было доказано – а это не доказано, – что частота встречаемости потенциально более высокого интеллекта выше среди представителей какой-либо расы, это всё равно не сказало бы нам ничего о любом конкретном человеке, и было бы совершенно неважно для суждения о нём…

      Есть только один антидот против расизма: философия индивидуализма и её политико-экономическое следствие – капитализм с неограниченной свободой предпринимательства», потому что «на свободном рынке ценятся не предки, не родственники, не гены и не биохимия организма человека, а только его способность к продуктивной деятельности» [37].

     Поэтому именно «капитализм – это единственный общественный строй, при котором такие люди обладают свободой действия, и где прогресс сопровождается не насильственным обнищанием, а постоянным повышением уровня благосостояния, потребления и качества жизни». Но при этом «тот, кто хочет защищать свободное общество – то есть капитализм – должен понимать, что его главная основа – принцип личных прав» [37].

     К сожалению, констатирует Айн Рэнд, даже в американской политической философии, основой которой является Декларация независимости США, либеральный принцип личных прав «не был сформулирован со всей очевидностью, ни принят полностью, ни введён в постоянную практику.

     Внутренне американское противоречие заключено в альтруистско-коллективистской этике. Альтруизм несовместим со свободой, с капитализмом и с правами человека…. И именно с разрушением личных прав началось разрушение свободы…» [37].

     Происходит «перемещение концепции прав из политической в экономическую сферы». Так выраженное возмущение Айн Рэнд вызывают предложения, включённые в программу демократической партии США 1960 года за то, что они предлагают

     гарантировать «работу, питание, одежду, отдых (!), жильё, медицинское обслуживание, образование и т.д.» Как истинный либерал она требует ответа на вопросы: «За чей счёт» будет осуществляться финансирование этих гарантий? и «Кто должен обеспечивать их?» Ведь все материальные ценности «не появляются сами по себе в природе. Это ценности создаваемые человеком…. Если часть людей по праву будет распоряжаться продуктами труда других людей, это значит, что другие будут лишены прав и обречены на рабский труд.

     Любое так называемое «право» одного человека, требующее нарушение прав других людей, не является и не может быть правом….

     Право не подразумевает материальную поддержку этого права другими людьми; оно подразумевает лишь свободу заработать это материальное обеспечение самостоятельно» [37].

     Таким образом, по мнению Айн Рэнд, «истинно либеральное государство не имеет права на экономическую поддержку своих граждан» и поэтому в нем не должно быть «никаких «экономических прав», никаких «коллективных прав», никаких «прав общества» [37].

     Больше того даже «политическое назначение «права на свободу слова» состоит в защите несогласных и непопулярных меньшинств от физического подавления, а не в том, чтобы гарантировать им поддержку, преимущества и вознаграждения, связанные с популярностью, которой они не заслужили» [37].

     И вообще «политические и экономические права не могут сосуществовать. Одно уничтожает другое. На самом деле не бывает никаких «экономических прав», никаких «коллективных прав», никаких «прав общества» [37].

     В принципе представления Айн Рэнд о морали гораздо ближе к понятию опытной морали, чем моральные системы, основанные на религиозных догмах или надуманных коллективистских ценностях. И, тем не менее, проблемные идеи этической системы объективизма выявляются, начиная с убеждённости её автора в эффективности разумного выбора абсолютной моральной ценности человека.

     То есть на первый план выходит вопрос: «Могут ли действия людей быть детерминированы не их психикой, а фактором «чистой рациональности?», если «чисто рациональным может считаться лишь то поведение, которое диктуется не психогенотипом, не инстинктами (врождёнными и воспитанными) и не привычками, а только логикой достижения некоторой цели при заданных ресурсах [128].

     Отвечая на этот вопрос, Ю.Я. Ольсевич приводит следующие факты: «Учитывая, что геном определяет поведение примерно на 50%, рискнём предположить, что в оставшихся 50%, которые выделяются на влияние «окружающей среды», не менее 40% следует отнести на счёт «воспитанных» инстинктов и привычек. Тогда фактору «чистой рациональности» остаётся не более 10% суммарного влияния на поведение, а то и меньше» [129].

     А ведь надо ещё учитывать и то, что формирование полноценной личности, имеющей строгую, осознанную иерархию ценностей, является желательным, но далеко не всегда достижимым в человеческом обществе. Дело в том, что формирование морали у только что родившегося человека осуществляется как минимум в три этапа. На самом первом этапе раннего детства мораль усваивается на уровне подсознания, как и язык, причём усваиваемые правила практически идентичны у всех народов и племён. Они включают основополагающие понятия, без которых не может существовать общество: адекватность реакций (око за око), сочувствие к другим (не случайно наиболее жестокие преступники получаются из тех, кто в детстве был лишён любви и ласки).

     На последующем (подростковом этапе) усвоение происходит уже с помощью сознания, копируя близкое и важное для выживания окружение. И только на последнем этапе (формирования личности) отбор ценностей и выстраивание из них иерархической пирамиды происходит полностью осознанно. Важно отметить, что последний этап далеко не обязателен и потому достаточно много людей так и остаётся до старости с подростковой, а то и с детской психикой.

     Ещё одна важная проблема, связанная с выбором абсолютной моральной ценности, заключается в том, что этот выбор во многом зависит от уровня интеллекта и образования конкретного человека. В частности именно эти факторы играют решающую роль при выборе между религиозно-мистической и научно-естественной абсолютной ценностью в жизни.

     Так мета анализ 43 исследований о связи религии и коэффициента умственных способностей (IQ) показал, что, чем выше умственное развитие или уровень образования человека, тем менее вероятно, что он окажется религиозным или будет придерживаться верований любого толка [130]. Определённым подтверждением этого факта является и то, что в такой глубоко религиозной стране, как США, в которой верующими являются 90% населения, среди членов Национальной академии наук верят в персонифицированного бога только 7% её членов [131].

     Второй спорный момент связан с полным отрицанием Айн Рэнд альтруистической морали – отрицанием, приводящим к выводу о том, что «помощь другим людям не является… моральной обязанностью» человека. Подобная установка была бы совершенно естественной для биороботов: раз основной ценностью является собственная жизнь, то незачем тратить энергию и время на помощь другим роботам.

     Интересно, что у человека в отличие от биороботов альтруизм находит своё место даже при использовании принципа «справедливого обмена», поскольку в человеческом обществе оказание безвозмездной помощи пострадавшему может принести конкретному дарителю такое психологическое удовольствие, такое ощущение катарсиса, которое не даст ему просмотр даже величайшей из величайших театральных трагедий. Так что даже с точки зрения разумного прагматизма обмен каких-либо материальных ценностей на удовольствие от данного деяния будет являться реальным обменом ценностями.

     Особо следует остановиться на убеждении Айн Рэнд в том, что истинно либеральное государство в принципе не имеет права на экономическую поддержку своих граждан. И опять это положение не может вызывать возражения со стороны биороботов, ибо роботу кризисы, банкротящие то или иное производство не страшны: нет работы – отключился на время, подвергся гибернации и жди сколько угодно, пока вновь не появится в тебе потребность.

     Но люди не роботы, и основы альтруизма заложены в их генетической программе. Причём это не какие-то атавистические рефлексы, а жизненно необходимые приспособительные механизмы, поскольку без формирования сочувствия и сопереживания люди просто не смогли бы создать человеческое сообщество даже на уровне рода и племени, а, следовательно, потеряли бы почти все преимущества перед животным миром.

     Действительно, без наличия самого старого явно альтруистического инстинкта заботы о потомстве, общего для большинства достаточно высокоразвитых живых существ и подкрепляемого действием общих генов (запах, внешность и др.), вряд ли бы смогли выжить существа без когтей и клыков; без реципрокного (взаимного) альтруизма — предоставления услуг в расчёте на последующее возмещение, не сформировалось бы бережное отношение к старости, в свою очередь обеспечившее передачу знаний от поколения к поколению. Идеальным примером такого реципрокного альтруизма до сих пор остаётся маленькая притча для детей Л.Н. Толстого, в которой ребёнок неосознанно заставляет отца изменить отношение к деду, выстругивая плошечку для кормления отца в старости.

     И, наконец, именно альтруистические инстинкты репутации щедрости и саморекламы, позволили самым сильным и самым опытным добытчикам объединить разрастающиеся семьи сначала в племена, а потом и в государства.

     И уже не инстинктивным, но подлинно разумным можно считать альтруизм, направленный на сохранение жизней людей других национальностей и рас, поскольку в настоящее время для выживания конкретного человека и продолжение его линии жизни требуются плоды знаний и умений множества людей, и чем больше их будет задействовано в исследованиях и производстве, тем больше возможная будущая выгода человека и человечества: продление жизни, избавление от болезней, спасение от планетных и космических катастроф.

     А если обратиться к проблемам современной России, то исключение государственной поддержки граждан достаточно быстро привело бы к массовой гибели в первую очередь пожилых людей и инвалидов, поскольку обещавший безбедную старость коммунистический режим не только не создал реального пенсионного фонда, способного самостоятельно обеспечивать выплату заслуженных пенсий, но ещё и растратил практически все деньги, которые самостоятельно накапливали граждане в единственном на всю страну государственном банке.

     Ещё одна из проблем, которая не может не возникнуть при использовании принципа «жить ради самого себя» – это проблема разумного отказа от удовлетворения опасных для других «сиюминутных желаний». Похоже, что даже такой единомышленник Айн Рэнд, как Натаниэль Бранден, почувствовал опасность упования на то, что каждый конкретный человек будет всегда автоматически соблюдать права других людей, поскольку в противном случае «он не может претендовать на такие же права для себя».

     Поэтому в своей статье «Фальшивый индивидуализм» он призывает людей соблюдать различия «между независимыми суждениями и субъективными прихотями… для которых индивидуализм равен не независимому мышлению, а «независимым чувствам». Ибо «такой вещи, как «независимые чувства», не существует. Независимым может быть только ум» [127].

     Призыв в принципе правильный, но жёстко следовать ему могут опять только биороботы, у которых просто нет ни каких чувств, а потому не может быть и прихотей. Беда философии либерализма в том, что она «не предполагает... что человек по природе эгоистичен или должен таковым быть» [55].

     В принципе все выше перечисленные не стыковки в либеральной морали не умаляют её значимость для всего человечества, поскольку ни одно учение, ни одна мораль не могут быть идеальными. Беда начинается тогда, когда прародители чего-то принципиально нового начинают ощущать себя создателями «единственно правильного учения», верящими в то, что их теория является завершающим моментом человеческой истории. К несчастью Айн Рэнд не удалось избежать этой участи: она возвела либерализм в абсолют и, став его убеждённым воинственным прозелитом, потребовала немедленного и неуклонного распространения принципов либерализма на всё человечество.

     Остаётся только согласиться с мнением Хайека, что «по всей вероятности, ничто не причинило делу либерализма большего вреда, чем те либералы, которые с тупым упорством отстаивали соблюдение некоторых эмпирических правил...», поскольку «именно так многие глашатаи либеральной доктрины её и представляли – как жёсткую не знающую исключений систему». На самом деле «нужно было лучше уяснить природу движущих обществом сил и понять, какие условия наиболее благоприятны для того, чтобы направлять эти силы в нужную сторону…» [55].

      Самым ярким примером абсолютизации либерализма со стороны Айн Рэнд является её предложение по механизму распространения принципов либерализма на дикторские государства. Мало того, что Айн Рэнд отказывает в праве на «территориальную целостность, общественный строй и форму правления… диктатурам», но ещё и призывает считать «диктаторские нации вне закона», в которые «любой свободный народ имеет право вторгнуться».

     Для того чтобы вычленить среди стран со смешанной экономикой «диктаторские государства» Айн Рэнд формулирует четыре основных признака, «по которым государство безоговорочно можно считать диктаторским: однопартийная власть, осуждение без суда или с пародией на суд, национализация или экспроприация частной собственности и цензура».

     Правда она сама вынуждена была признать, что в настоящее время «в мире не существует ни одной полностью свободной страны». Даже Соединённые Штаты Америки и ведущие демократические государства Европы остаются по существу «смешанными экономиками».

     Действительно как же тогда поступать с таким общепризнанно либерально демократическим государством, как Япония, в которой при наличии 10 тыс. партий либерально-демократическая партия (ЛДП) почти 40 лет до 1993 г. неизменно получала большинство голосов в нижней палате Парламента и формировала правительство; как можно разобраться является ли судебное заседание пародией или проблема в правовом и культурном уровне судьи, и, наконец, можно ли считать официальной цензурой цензуру, которая осуществляется не официальными государственными цензорами, а подстроившимися под власть редакторами?

     Но субъективизм решения этих вопросов не сопоставим по значимости с объективной антиномией между двумя основными постулатами объективистской морали: необходимостью вторжения в диктаторские государства, с возможностью гибели борцов за либеральные ценности, и основным социальным принципом этики объективизма: «жизнь есть самоцель, а не средство для достижения каких-то целей».

     Одно дело, «когда человек, оказавшись в плену диктатуры, осознанно рискует жизнью, чтобы достичь свободы», когда «он не желает жить в таком мире, где у него больше не будет возможности действовать, руководствуясь собственными суждениями,– то есть в мире, где у него больше не будет человеческих условий для жизни» [132], и совсем другое дело, когда человек рискует своей высшей ценностью – жизнью ради внедрения либеральных ценностей в чужих странах и на других континентах.

     Понимая всю неразрешимость этой проблемы, Айн Рэнд вынуждена передоверить её решение конкретным личностям: «Свободный народ не обязан жертвовать собой ради освобождения других народов, но у него есть на это право» [37]. Право то правом, но в реальном мире, в котором имеются только «смешанные экономики», принятие решения о вмешательстве в жизнь «диктаторских государств», принимают в большинстве случаев не отдельные граждане, а правительства их государств, у которых прагматизм превалирует над идеальными мотивами, что, естественно, приводит к возникновению лицемерия в мировой политике.

     А потому борьба с «диктаторскими режимами» чаще всего не касается режимов, сотрудничество с которыми выгодно большому капиталу, и с режимами, способными дать достаточно мощный отпор. В качестве примера отношения с «выгодными» режимами можно привести слова президента США Линдона Джонсона об одном из латиноамериканских диктаторов: «Самоса конечно негодяй, но это наш негодяй!». А в качестве примера осторожного отношения к достаточно мощной «диктатуре» идеально походит ответ Виктора Шендеровича на вопрос: почему режим Лукашенко нелегитимный сточки зрения международного права, а явно авторитарный Российский режим легитимный? «Потому что у них нет ядерного оружия и нефти с газом, а у нас есть, да? От них не зависят среднеазиатские базы, а от нас зависят. Поэтому нас признали легитимными, а его нет. Ну, не повезло пацану» [33].

     Неэффективность борьбы за внедрение либеральных ценностей объясняется ещё и тем, что большинство западных либералов смотрят на «диктаторские государства», «сквозь призму теорий, понятий, категорий и ценностей не имманентных» им, а «наработанных в ходе изучения совсем другой, а именно западноевропейской исторической реальности» [134].

     Но в отличие от Европы практически все « диктаторских государства» не прошли все те исторические этапы, которые прошли успешные европейские государства, у них даже тип общества может оставаться таким, каким он был в Европе несколько столетий назад, наконец, и это особенно важно они продолжают жить по законам альтруистско-коллективистской или мистической морали. Поэтому-то так неэффективны в смысле изменения менталитета населения силовые вмешательства в жизнь восточных государств типа Ирака и Афганистана.

     Кроме того, в большинстве этих государств отсутствует достаточное количество граждан, принадлежащих к так называемому среднему классу, имеющему достаточно высокий и стабильный доход, позволяющий думать не только о еде и одежде, и не нуждаться в государственных подачках.

     Как показал анализ данных о 150 странах за последние 60 лет, проведённый аналитиками "Ренессанса", государство может позволить себе демократию только тогда, когда ВВП на душу населения переваливает за шесть тысяч долларов, когда же этот показатель достигает десяти тысяч долларов, наступает эпоха «бессмертной демократии». Своеобразным исключением является современная Россия, чей ВВП составляет 14 тысяч долларов на душу населения, но она по шкале Polity IV (база институциональных характеристик политических режимов) отнесена к анократии (слабой демократии с автократическими тенденциями) [135].

     Причиной слабости среднего класса в России является его особый характер. Основными претендентами на попадание в средний класс в России являются чиновники, силовики, госслужащие. Шансы же предпринимателей, руководителей в рыночном секторе и уж тем более, учителей, ученых и врачей не столь велики. Причём эта тенденция не только сохраняется, но и усиливается. Если в 2007 году только 33 процента чиновников могли попасть в средний класс, то к 2011 году их доля выросла до 76 процентов. Согласно выводу Независимого института социальной политики, подобная ситуация соответствует сложившейся структуре экономики с высокой долей госсектора и практикой перераспределения доходов за счет бюджета, а не поддержки предпринимательской инициативы [136]. Как правильно подметила Юлия Латынина: «Это в Европе средний класс – люди, которые сами зарабатывают. А у нас средний класс – это люди, которые чего-то отнимают» [137].

     Естественно, что «среди представителей верхнего слоя СК достаточно широко распространена моральная аномия - судя по всему, в условиях переходного общества она является весомым фактором преуспевания. Особенно там и тогда, где и когда государство и власть предержащие подают пример циничного попрания законов и моральных норм». Не случайно 54,9 процента представителей среднего класса убеждены, «что для того, чтобы преуспеть, необходимо перешагнуть через некоторые нормы морали». Причём в отличие от европейцев и американцев значительная часть российского среднего класса сохраняет традиционные для коллективистской морали патерналистские представления о жизни. Так 55,3 % представителей нижнего среднего класса, и даже 28,9 % представителей высшего среднего класса считает, что о благополучии людей должно заботиться государство [138].

     Таким образом, в реальной жизни не существует государств, официально поддерживающих идеальную либеральную мораль по Айн Рэнд, поскольку религиозность большинства их жителей не позволила полностью отказаться от ценностей мистической морали. И потому в большинстве европейских государств и США в настоящее время господствует так называемая общеевропейская мораль, представляющая эклектическое сочетание либеральной и религиозно–альтруистической морали.

     Причём именно идеи либеральной морали позволили возникнуть подобной эклектичности. Так, например, положение либеральной морали о том, что нельзя заставлять человека «действовать вопреки собственным суждениям», привело к сохранению в европейской морали большинства постулатов религиозной морали.

     Действительно, если «никто не может вмешиваться в личную и семейную жизнь» (статья 12 Всеобщей декларации прав человека), а родители «имеют право приоритета в выборе вида образования для своих малолетних детей» (статья 26,пункт 3 Всеобщей декларации прав человека), то сохранение религиозно-альтруистической морали практически неизбежно, поскольку «только один ребёнок из двенадцати меняет религиозные взгляды, которые ему привили в детстве» [42].

     И это при том, что поданным международного проекта Voice of the People-2005, участие в котором приняли 50 тысяч человек из 65 стран, две трети жителей планеты считают себя людьми религиозными, вне зависимости от того, посещают они места религиозного поклонения или нет, а на африканском континенте, в таких странах как Нигерия или Гана, этот показатель, в частности, составляет 94 и 96 процентов соответственно [139].

     Больше того, основываясь на успехе эклектического соединения христианской и либеральной морали, европейцы даже попытались создать мультикультурную мораль, включающую в частности систему фундаментальных исламских ценностей, что не могло, не закончится полным провалом подобного мультикультурализма. (См. П.А. Сарапульцев. Неотвратимость краха европейской модели мультикультурализма с точки зрения психофизиологии. Журнал "Самиздат": философия. П.А. Сарапульцев. Крах мультикультурализма - случайность или закономерность. Журнал "Самиздат": философия)

     Полным провалом оказалась и попытка двух американских президентов внедрить демократию в исламские государства. Причину таких провалов блестяще проанализировал Георгий Мирский: «Буш, понятия не имевший об истории и традициях иракцев, выпустил на волю шайтана религиозного фанатизма… уничтожив фашистский режим Саддама Хусейна, власти США, всерьез собиравшиеся превратить Ирак в витрину демократии в арабском мире, организовали первые свободные выборы, и на них, естественно, победили шииты (около 60 % населения), которые при попустительстве американцев сбросили суннитов в самый низ социальной лестницы. Вот тогда и началась страшная межобщинная война»

     А «с исламистами в Ираке и Сирии Барак Обама действительно попал, как я всегда говорю, в собачий ящик. По недомыслию и некомпетентности он не понял различия между режимами Каддафи и Асада, когда почти одновременно в Ливии и Сирии начались восстания. Высокомерная декларация « мы его больше не признаем как главу государства, он должен уйти» сработала только в случае ливийского диктатора, а сирийский держится и еще может победить. И когда третье поколение джихадистов хлынуло в Сирию и быстро стало ядром оппозиции благодаря своей свирепости, беспощадности и бесстрашию – Обама был вынужден вообще отказаться от серьезной военной помощи сирийской оппозиции в целом: ведь современное высококачественное оружие вроде ЗРК может попасть в руки как раз тех людей, которые поклялись следовать заветам Бен Ладена– убивать американцев где только можно, по всему свету» [140].

     Не сумев внедрить в общество чисто либеральный моральный кодекс, европейская цивилизация во второй половине XX века создала законодательный набор прав человека – Всеобщую декларацию прав человека (Принята резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 года). Конечно, с точки зрения либеральной морали ничего плохого в создании кодекса прав человека нет, поскольку «именно для самосохранения человеку нужен моральный закон» [141]. Тем более, что «принцип личных прав человека представляет распространение морали на общественный строй в качестве ограничения власти государства, защиты личности против грубой силы коллектива, подчинения силы праву».

     Однако в отличие от морали «право есть исторически-подвижное определение принудительного равновесия между двумя нравственными интересами: формально-нравственным интересом личной свободы и материально-нравственным интересом общего блага” [142]. Причём при создании кодекс прав человека произошёл не только перенос «концепции прав личности на общество», но и «перемещение концепции прав из политической в экономическую сферу». Айн Рэнд назвала этот «процесс инфляцией в сфере прав», принципиально исказившей либеральную модель [37].

     Сравнивая основной моральный постулат Декларации независимости: «все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью» с платформой демократической партии США 1960 года, обязующейся гарантировать всем гражданам право на «достойную жизнь, Айн Рэнд подмечает: «Задумайтесь в этом контексте, насколько интеллектуально точны были здесь отцы-основатели: они говорили о праве на стремление к счастью, а не о праве на счастье. Это значит, что человек имеет право на действия, которые он считает необходимыми для достижения счастья; это не означает, что другие должны делать его счастливым…» [37].

     Действительно ещё во Всеобщей декларация прав человека, принятой на

     Генеральной Ассамблее ООН 10 декабря 1948 года, помимо классических либеральных прав типа «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах» и «Каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность», появляются права, основанные на альтруистической морали. Приведём лишь наиболее яркие примеры:

     Статья 22

     Каждый человек, как член общества, имеет право на социальное обеспечение и на осуществление необходимых для поддержания его достоинства и для свободного развития его личности прав в экономической, социальной и культурной областях через посредство национальных усилий и международного сотрудничества и в соответствии со структурой и ресурсами каждого государства.

     Статья 23

     1. Каждый человек имеет право на труд, на свободный выбор работы, на справедливые и благоприятные условия труда и на защиту от безработицы.

     3. Каждый работающий имеет право на справедливое и удовлетворительное вознаграждение, обеспечивающее достойное человека существование для него самого и его семьи, и дополняемое, при необходимости, другими средствами социального обеспечения.

     Статья 25

     1. Каждый человек имеет право на такой жизненный уровень, включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и необходимое социальное обслуживание, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи, и право на старости или иного случая утраты средств к существованию по не зависящим от него обстоятельствам.

     Оценивая эти права с либеральной точки зрения, остаётся только прибавить к вопросу Айн Рэнд «За чей счёт?» ещё один вопрос: «А кто будет устанавливать критерии средств, выделяемых государством для поддержания «достойного существования» и «удовлетворительно вознаграждение» за гарантированный труд всех граждан, вне зависимости от их способностей и прилежания?». И здесь речь идёт не о праве «на обеспечение на случай безработицы, болезни, инвалидности, вдовства, наступления старости или иного случая утраты средств к существованию по не зависящим от него обстоятельствам», которое действительно должно гарантировать общество, если оно действительно считается человеческим.

     «Проблема распределения и перераспределения всегда была, и будет оставаться ахиллесовой пятой любого человеческого сообщества, как в силу субъективности психики, так и в силу генетически заложенного эгоизма» [143]. А обеспечение прав всех граждан на гарантированное достойное существование невозможно без государственного перераспределения производимых в стране продуктов от тех, кто не жалеет сил для их производства, к тем, чьим достоинством является только место их рождения или гражданство.

     К чему это привело, хорошо показала Юлия Латынина: «в США 49 млн американцев получают food stamps. Однако, увы, получателями являются не те, кто «всю жизнь прикован к работе». А ровно те, кто предпочитает халяву. Халяву, которую оплачивают те, кто работает» [144]. Если «в 1960 году 2/3 глав семейств из самых бедных 20% населения работали. Уже к 1991 году эта цифра уменьшилась вполовину.… Еще более безумной ситуация выглядит в том, что касается материнских пособий, потому что любая биологическая стратегия выживания основана на том, что наилучшие шансы для выживания есть у потомков той особи, которая может это потомство прокормить». Если «до войны с бедностью афроамериканцы имели крепкие семьи, абсолютное большинство черных детей рождалось в семьях. В результате войны с бедностью количество детей, рожденных вне брака, в черных семьях поднялось до 70%, в белых, кстати, до 25%. Пособия на детей стали основным способом существования для нежелающих работать женщин» [145].

     Таким образом, в настоящее время нет ни одного западного государства, политика которого была бы либеральной в отношении бездельничающих нахлебников. «Отмена имущественного ценза резко обострила ситуацию в послевоенное время, став одной из самых страшных язв, разъедающих свободное общество». Ибо с точки зрения либерализма только тот «политический режим в смысле избирателей является наилучшим… при котором голосует любой человек, который платит налогов хотя бы на грош больше, чем он получает благ от государства» [143].

     Кроме того соединение либеральной морали с альтруистической позволило ввести всеобщее избирательное право, что стало для либерализма «абсолютной идеологической капитуляцией… Потому что нельзя было ответить на вопрос «А почему вы лишили избирательного права неграмотных и нищих?», не открывая, не подставляя бок для убийственной критики со стороны левых. Всеобщее избирательное право в конечном итоге привело к ползучему социализму, разрастанию государства и превращению его из инструмента обеспечения прав граждан в инструмент обеспечения благ избирателей» [143].

     Все эти проблемы особенно ярко проявляются в современной России, которая ратифицировав Европейскую Конвенцию защиты прав человека и основных свобод, сохранила «структуру» почти полностью соответствующую критериям «диктаторского» государства по Айн Рэнд. Поэтому Россия не только заразилась европейскими антилиберальными подходами к проблемам распределения общественных богатств и избирательных прав, но сумела найти ещё и новые способы противостояния либерализму, благо Всеобщая декларация прав человека позволяет обеспечивать права человека «в соответствии со структурой и ресурсами каждого государства».

     Так в России найден уникальный способ увеличения количества подконтрольных избирателей: «сознательная политика… превращения населения в быдло и паразитов, потому что паразиты голосуют за существующую власть». Причём к паразитической категории в первую очередь относятся чиновники и полицейские. «Принцип увеличения расходов на чиновников… – укрепление абсолютно паразитического класса, который не хочет работать, который может вымогать деньги, который опять-таки является опорой режима, потому что он знает, что, если режим падет, то придется работать [146]. Не случайно наше государство принципиально не желает ратифицировать 20-ю статью Конвенции Организации Объединённых Наций против коррупции (UNCAC), предусматривающую признание странами-подписантами уголовно наказуемым деянием «незаконное обогащение» государственных служащих.

     Что же касается внутренних органов, то «у нас количество полицейских на душу населения в 5 раз больше, чем в Европе, а количество убийств в 16 раз больше» [146].

     Ещё одни способом создания зависимого электората в России является предоставление права голоса бомжам и психическим больным. Так в РФ существует закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» от 2 июля 1992 года, который устанавливает, что «ограничение прав и свобод лиц, страдающих психическими расстройствами… не допускается». Благодаря этому закону в психиатрических учреждениях создаются избирательные участки, и к голосованию привлекаются практически все пациенты, за исключением тех, в отношении которых имеется вступившее в законную силу решение суда о признании их недееспособными.

     Зато у нас отсутствует ценз неопороченности, требующий от избирателя в Мексике не быть наркоманом, бродягой, алкоголиком, в Нидерландах достойного выполнения родительских обязанностей, во Франции и Великобритании не быть не реабилитированным банкротом, не говоря уж о недопущении к участию в выборах лиц, когда либо осужденных за использование бесчестных и незаконных приемов на выборах.

     Особо стоит остановиться на последствиях влияния на жизнь общества проявлений эклектического сложения либеральной и мистической морали в Европе. В первую очередь это касается «права», не вошедшего в прямую в декларацию прав, но активно внедряющееся в европейскую мораль в последнее время. Это «право» на сохранение жизни людям, совершившим преднамеренное убийство. Основой этого права, несомненно, стала принципиальная идея либеральной морали, заключающаяся в том, что «абсолютной ценностью... для любой живой сущности является её собственная жизнь» В принципе отрицание смертной казни за убийство является отрицанием важнейшего правила опытной морали принципа «око за око», обеспечивающего поддержания эволюционно стабильной стратегии, жизненно необходимой для сохранения и прогрессирования любого, в том числе и человеческого, сообщества. Не случайно принцип талиона, требующий, чтобы мера наказания воспроизводила вред, причинённый преступлением, прописан ещё в законах Хаммурапи 1760 г. до н.э., и подтверждается в иудаизме, христианстве и исламе.

     Обычно сторонники запрета ссылаются на положение Всеобщей декларации прав человека: «Право на жизнь есть неотъемлемое право каждого человека», или на положение Международного пакта о гражданских и политических правах: «Право на жизнь есть неотъемлемое право каждого человека. Это право охраняется законом. Никто не может быть произвольно лишен жизни». При этом ни в одном из этих документов не акцентируется внимание на том, что право на жизнь налагает в первую очередь на государство обязанность сделать всё для того, чтобы человеческая жизнь оказалась вне опасности. [147]. Тем не менее, в 1983 г был разработан Протокол № 6 к Европейской конвенции, запрещавший смертную казнь в мирное время.

     Казалось бы, христианство должно было бы встать непреодолимой стеной против отмены смертной казни. Ведь в Ветхом завете прямо говорится: «...кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию» (Быт. 9:6), «Не оскверняйте земли, на которой вы [будете жить]; ибо кровь оскверняет землю, и земля не иначе очищается от пролитой на ней крови, как кровью пролившего её» (Числ. 35:33).

     Тем не менее всего лишь через 5 лет после появления Протокола № 6 к Европейской конвенции, запрещавшей смертную казнь в мирное время, ещё на пике споров об уместности смертной казни в пользу либеральных ценностей высказался Национальный совет протестантских церквей Америки: «Мы верим в высшую ценность человеческой жизни и достоинства личности человека, как в Божий дар. Мы считаем, что исправление, а не воздаяние злом за зло - верный способ отношения к преступникам. Мы считаем, что у нас нет права брать на себя ответственность за прерывание жизни человека лишь на основании нарушения им законов» [148].

     Пожалуй, из всех христианских стран только США, остаются оплотом истинного, библейского христианства, в первую очередь за счёт проживающих там протестантов – евангелистов, 80% которых поддерживает сохранение смертной казни, и в 65% случаев предпочитают её пожизненному заключению [149].

     Сложнее обстоит дело с католиками, опирающимися в своих решениях на достаточно противоречивые положения Евангелия. Так с одной стороны, Христос спас от смерти женщину, обвиняемую в прелюбодеянии, а с другой стороны, апостол Павел, требуя для себя «суда кесарева», сказал: «Ибо, если я неправ и сделал что-нибудь, достойное смерти, то не отрекаюсь умереть…» (Деян 25:11).

     Тем более, что в истории развития христианства против смертной казни высказывался целый ряд признанных авторитетов церкви. Например, ещё в начале IX века византийский монах Фео́дор Студи́т, анализируя религиозную литературу, подметил, что ни один церковный канон никогда ни для кого не предусматривал наказания смертью или даже бичеванием [150].

     А византийский канонист, патриарх Антиохийский (1193—1199) писал, что обезглавление, сожжение, отравление ядом, побиение камнями, низвержение в пропасть есть не уголовное наказание, а бесчеловечное убийство, уголовное же наказание — это изгнание, ослепление, отсечение руки и прочее, поскольку в этом случае у убийц не отнимается всякая возможность однажды раскаяться [151].

     Принципиальное обоснование запрета на смертную казнь может быть объяснено тем, что с точки зрения христиан «существует Божья кара за грехи и злые дела, есть божественная карающая справедливость, величественно развертывающаяся в мире, действительная сама в себе, не зависимая, не ограниченная волей, стремлениями людей, пытающихся наказывать других людей согласно своим, человеческим, вечно оспариваемым представлениям о каре» [152]. И потому наказание за дурные поступки и преступления должно осуществляться по воле Бога, а не человека.

     В конце концов, на позиции католической церкви сказалась и прогрессирующая толерантность европейского общества, приведшая к официальному принятию Декларации принципов терпимости (Принята резолюцией 5.61 Генеральной конференции ЮНЕСКО от 16 ноября 1995 года). Тем более, что в большинстве европейских государств с преимущественно католическим населением смертная казнь была отменена уже к концу 1988 года.

     Не случайно именно в ноябре 1998 г. в своем Рождественском послании Папа Римский Иоанн Павел II впервые в истории современной церкви публично выступил против смертных казней, сказав, что каждый раз, когда кто-нибудь будет помилован или если в какой-либо стране в принципе отменят смертные приговоры, Колизей в Риме будет два дня освещаться золотистыми лучами [153].

     Чтобы оценить разумность этого союза либеральной и христианской морали остановимся подробнее на воплощении этой идеи в современной России. Согласно конституции РФ, принятой в 1993 году (ч. 2 ст. 20), «смертная казнь впредь до её отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей».

     Однако желание получить место в Совете Европы привело к тому, что 16 мая 1996 года Президентом России Борисом Ельциным был издан указ «О поэтапном сокращении применения смертной казни в связи с вхождением России в Совет Европы», приговоры к смертной казни перестали применяться, а 19 ноября 2009 года Конституционный суд России принял решение, согласно которому никакие суды в России более не могут выносить смертные приговоры.

     Казалось бы, произошло воплощение гуманизма в чистом виде. Однако для начала разберёмся: за что вообще в России предусмотрено наказание смертной казнью. Оказывается даже после вступления в силу с 1 января 1997 года нового Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ) исключительная мера наказания может быть назначена не только за убийство (статья 105) и геноцид (статья 357), но и за посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (статья 277), лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (статья 295) и на жизнь сотрудника правоохранительного органа (статья 317), то есть не за явное доказанное убийство, а только за посягательство на жизнь определённой категории чиновников. Вот уж воистину: «Все звери равны, но есть некоторые равнее других» [154].

     К чему же привела отмена смертной казни? По данным Российских правоохранительных органов после отмены смертной казни произошло значительное снижение числа зарегистрированных убийств. Если в 2001 году было официально зарегистрировано 34,2 тысячи убийств, то в 2009 – 18,2 тысячи.

     Однако результаты 10-летнего исследования ученых НИИ Академии Генеральной прокуратуры РФ под руководством профессора Сергея Иншакова показали, что уровень убийств за всё прошедшее десятилетие постоянно возрастал и составил в 2009 году не 18,2 тысячи (как в официальной отчетности), а 46,2 тысячи. И, действительно, как число убийств может составлять 18,2 тысячи, если только количество заявлений об убийствах, поступивших в правоохранительные органы, составило 45,1 тысячи, а количество неопознанных трупов за тот же год – 77,9 тысячи? Причём это ведь ещё без учёта 48,5 тысяч человек, ежегодно пропадающих без вести [155]

     Но может быть отмена смертной казни искупается суровостью наказания? Из всех лиц, осуждённых за убийство, «на 25 лет были осуждены только 3-4%. Из 234 тысяч осужденных за нанесение тяжкого вреда здоровью, в том числе повлекшего смерть, максимальный срок получили только двое бандитов. Из этой же категории осужденных 37% получили условный срок и остались на свободе. За бандитизм привлекалось 1180 человек. Из них только три получили максимальный срок. За разбойные нападения были осуждены 147 тысяч человек. Из них максимальный срок получили только семеро. Но даже те, кто получает максимальные сроки, особо не расстраиваются. Они выходят на свободу по УДО (условно-досрочно) спустя полсрока [156].

     Но может быть преступники выходят из тюрьмы раскаявшимися и исправившимися полноценными гражданами? В конце концов, ещё с советских времён постулировалось, что заключение должно не просто наказывать, а перевоспитывать классово близкий элемент, которым в отличие от политических заключённых считались обычные уголовники. Тем более что и в современном Уголовно-исполнительном кодексе РФ постулируется: «… уголовно-исполнительное законодательство имеет своими целями ИСПРАВЛЕНИЕ осужденных и ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ совершения новых преступлений…. Стимулирования их ПРАВОПОСЛУШНОГО поведения, соединения наказания с ИСПРАВИТЕЛЬНЫМ ВОЗДЕЙСТВИЕМ…».

     О качестве исправительного воздействия в России свидетельствует то, что в период с 1999 по 2003 годы почти в 3 раза вырос удельный вес лиц, повторно совершающих преступления после применения к ним амнистии (с 3,1 до 8,9%) [157]. Кстати и в США по данным ФБР, «рецидивизм возрос до 71%, а по основным уголовным преступлениям», включая «убийство и покушение на убийство - до 84 %.» [158].

     В принципе рецидивизм убийц далеко не случаен, поскольку большинство из них являются психопатами, «добивающимися своего, невзирая на последствия… гиперреактивная дофаминовая система вознаграждения в головном мозге подобных людей может быть основанием для одного из самых проблемных типов поведения людей с расстройствами личности… Вероятно, из-за этого гипертрофированного выделения дофамина люди с психопатическими чертами, однажды сфокусировавшись на возможности получить удовлетворение от чего-либо, уже не могут перестроить свое поведение до тех пор, пока не добьются своего» [159].

     Определённым подтверждением этих данных являются исследование агрессивности у заключённых за убийство, насильственные преступления сексуального характера и ненасильственные преступления, проведённое заведующим кафедрой психологии Белорусского государственного университета И.А. Фурмановым. За основу автор взял концепцию А. Басса и М. Перри [160], согласно которой – агрессия, как личностная черта, состоит из четырех составляющих:

     1) физическая агрессивность, которая рассматривается как использование физической силы против другого лица;

     2) вербальная агрессивность – выражение негативных чувств как через форму (ссора, крик, визг), так и через содержание словесных ответов (угроза, проклятия, ругань);

     (Проявление и той и другой предполагает причинение вреда или нанесение ущерба другим людям и представляет инструментальный или моторный компонент поведения)

     3) гнев, который включает физиологическое возбуждение и готовность к агрессии, вспыльчивость, резкость, грубость при малейшем раздражении и представляет эмоциональный или аффективный компонент поведения;

     4) враждебность, в основе которой лежат обида, зависть, неприязнь и ненависть к окружающим и ощущение несправедливости, обусловленные злостью на весь мир за действительные или мнимые страдания, а также подозрительность – недоверие и осторожность по отношению к людям, основанные на убеждении, что окружающие намерены причинить вред. Враждебность представляет когнитивный компонент поведения.

     Проведённый И.А. Фурмановым корреляционный анализ показал, что у преступников, совершивших убийство, показатели физической и вербальной агрессивности значимо выше, чем у осужденных за другие насильственные преступления. Причём у этой категории преступников показатели физической и вербальной агрессивности взаимосвязаны не только друг с другом, но и показателями враждебности, а значит, для убийц характерно постоянное обостренное ощущение угрозы и склонность реагировать агрессивно на любые действия окружающих [161].

     После ознакомления с подобными исследованиями трудно поверить в то, что заключение убийцы на несколько лет в такую же волчью стаю может изменить его психологию и у него в согласии со ст. 9 Уголовно-исполнительного кодекса РФ сформируется уважительное отношение к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития. Тем более что по нашему законодательству (п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 апреля 2009 г. № 8) суды не вправе отказать в условно-досрочном освобождении даже при «непризнании осужденным вины».

     Вот потому-то последним бастионом защитников отмены смертной казни, обычно является ссылка на законодательную возможность замены смертной казни пожизненным заключением. Однако «по данным статистики Верховного суда за 2004 - 2009 годы из совершивших умышленные убийства пожизненное наказание было назначено всего 0,2% убийц» [156].

     И это притом, что 33 процента убийц — сидит за убийства из-за корыстных побуждений, 18 процентов — совершивших убийства с особой жестокостью, 12 процентов — совершивших убийства, сопряженных с изнасилованием, 11 процентов — совершивших убийства в составе группы, 9 процентов — совершивших убийства представителей власти, 7 процентов — так называемых «бытовых» убийц. [162].

     И почти все эти нелюди имеют право на помилование. «Если учесть, что средний возраст «пожизненников» — около тридцати лет, то на свободу «с чистой совестью» выйдет здоровый 55-летний мужчина, утерявший все социальные связи, без квартиры, без работы, но с твердой жизненной позицией: общество виновато во всем, что с ним произошло» [162].

     Важно отметить, что большинство населения нашей страны, даже не зная этих фактов, и руководствуясь только случайными данными из новостей и обзоров чрезвычайных происшествий, прекрасно понимает опасность отмены смертной казни. Так согласно данным Всероссийского социологического экспресс-опроса (ВЦИОМ) на июль 2001 года, сторонниками смертной казни за особо тяжкие преступления против личности являлись 72 % при 9 % противников, а в 2004 году уже 84 % россиян выступали за ужесточение законодательства вплоть до введения смертной казни в вопросах борьбы с терроризмом [163].

     Да что говорить о рядовых гражданах, если согласно сведениям Социологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, полученным на май 2002 года, сторонниками смертной казни являлись 89 % опрошенных судей [164]. А ведь это опросы людей, глобальное большинство из которых, к счастью, не теряло от рук убийц ни родственников, ни друзей.

     Причём даже такой сторонник отмены смертной казни, как бывший федеральный судья Сергей Пашин, вынужден признать, что « поддержка многими согражданами узаконенного убийства, как бы она ни мотивировалась, имеет не сиюминутно-утилитарные, а мощные подсознательные культурно-исторические корни» [165].

     Надо отметить, что в России большинство её граждан исповедуют от одной до трёх видов различных моралей: социальной, христианской и исламской. Наиболее вероятно, что большинство представителей социальной морали, тоскующих по твёрдой руке, поддерживало и поддерживает сохранение смертной казни.

     Для мусульман вопрос о правомерности смертной казни практически не стоял, поскольку в Коране прямо указано: «О те, которые уверовали, предписано вам возмездие в убийствах» (Священный Коран, 2:178), то есть смертная казнь является правовым наказанием, которое было предписано Всевышним Аллахом, причём, как уточняется в одном из хадисов: «Возмездие (смертная казнь) [допускается] только в случаях преднамеренных убийств» [166].

     Сложнее с исповедующими чисто христианскую мораль, поскольку христиане в России в основном исповедуют православие, которое в отличие от протестантства не позволяет размышлять и делать собственные выводы из священных книг, а требует подчинения указаниям православных духовных иерархов, которые в свою очередь привыкли прислушиваться к указания светской власти.

     Эта особенность отношений светской и духовной власти даже зафиксирована в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви: «Сын Божий, владычествующий землей и Небом (Мф. 28. 18), через вочеловечение подчинил Себя земному порядку вещей; повиновался Он и носителям государственной власти. Распинателю Своему Пилату, римскому прокуратору в Иерусалиме, Господь сказал: «Ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше» (Ин. 19. 11). В ответ на искусительный вопрос фарисея о позволительности давать подать кесарю Спаситель сказал: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22. 21)» [167].

     С религиозной точки зрения у православной церкви не было оснований противиться смертной казни. Как вполне логично пояснял митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, председатель отдела внешних церковных связей Московского Патриархата: «В Священном Писании, Священном Предании и историческом наследии Православной Церкви мы не находим запрета на применение смертной казни. Более того, в ветхозаветные времена подобное наказание было прямо установлено Богом за различные преступления. Добавлю, что Господь Иисус Христос не протестовал против казни для Себя и окружающих даже тогда, когда был осужден на смерть и претерпевал крестные страдания. Попытки некоторых религиозных, а особенно общественных деятелей обосновать отмену смертной казни богословскими аргументами не находят под собой твердой почвы» [168].

     Вот почему даже в Основах социальной концепции русской православной церкви, разработанных Юбилейным архиерейским собором в 2000 году, декларируется, что «смертная казнь – признавалась в Ветхом Завете. Указаний на необходимость ее отмены нет ни в Священном Писании Нового Завета, ни в Предании и историческом наследии Православной Церкви» [167].

     Но стоило президенту заявить на встрече с членами международного дискуссионного клуба "Валдай", состоявшейся 14 сентября 2007 года: «Я считаю, что смертная казнь бессмысленна и контрпродуктивна. Бессмысленность смертной казни доказана тысячелетней историей человечества и современной цивилизации» [169], как на следующий день после выступления президента пресс-секретарь митрополита Кирилла отец Всеволод Чаплин был вынужден поддержать новую линию «партии». Благо эклектичность священных книг христианства всегда позволяла и позволяет его служителям принципиально менять взгляды на мирскую жизнь.

     В этом отношении интересно сравнить высказывания В. Чаплина на тему смертной казни до и после выступления В. Путина. Если в октябре 2005 года отец Всеволод Чаплин, практически цитировал Основы социальной концепции русской православной церкви, убеждая свою паству в том, что «общество имеет право свободно решать этот вопрос, без какого-либо внешнего давления, исходя из уровня существующих угроз, уровня развития правоохранительной и судебной систем, а главное — исходя из соображений защиты мирных людей от агрессии злоумышленников» [170], то после выступления президента почему-то у нашей страны сразу оказалось «достаточно внутренних сил для того, чтобы не практиковать смертную казнь"» [171].

     Однако перемена взглядов переменами, но какова доказательная база сторонников отмены смертной казни? Первый и основной в настоящее время довод чисто религиозный. Его приводят деятели всех ветвей христианства. Правда, западные ветви христианства маскируют его религиозную основу обращением к либеральной ценности человеческой жизни. Так Иоанн Павел II, выступая в Сан-Луисе (США) в январе 1999 года, заявил, что растущее признание ценности человеческой жизни есть знак надежды на то, что оно не исчезнет даже в тех случаях, когда кто-то совершает большое зло, тем более что современное общество обладает достаточными средствами для самозащиты, чтобы отказывать преступнику в возможности исправления [153].

     Интересно, что почему-то при подобной трактовке либерализма в конце XX века ценность человеческой жизни пострадавшего явно не принимается в расчёт. А такой далёкий от либерализма русский юрист и философ Б.Н. Чичерин, ещё в XIX веке был убеждён, что справедливость, базирующаяся на принципе эквивалента, - основного принципа наказания – «...влечет за собой требование смертной казни за убийство», ибо «чем выше ценится человеческая жизнь, тем выше должно быть и наказание за ее отнятие...» [172].

     Естественно, что идеи либерализма не очень то интересовали и интересуют православную церковь, и потому в Основах социальной концепции русской православной церкви (2000г.) прямо высказывается чисто религиозная точка зрения, заключающаяся в том, что «для православного сознания жизнь человека не кончается с телесной смертью», а «отмена смертной казни дает больше возможностей для пастырской работы с оступившимся и для его собственного покаяния» [167]. Ибо как разъясняет всё тот же В. Чаплин: «христианское общество всегда нацелено… на то, чтобы даже самый ужасный грешник имел время для покаяния…» [171].

     Возможно, что глубоко верующего человека действительно может тревожить проблема покаяния преступника, но что делать со сторонниками ислама и атеистами, для которых эта проблема не является проблемой? Больше того, как показывает реальная жизнь, отношение к смертной казни может резко меняться при появлении личной заинтересованности даже у глубоко верующего человека. В качестве примера подобного душевного переворота Александр Солженицын приводит слова из речи в петроградской городской думе отца писателя Набокова, Владимира Дмитриевича Набокова, впервые столкнувшегося с реалиями жизни в 1917 году: «Я двадцать лет боролся за полную отмену смертной казни. Я ошибался. Мы не можем бороться с этим иначе, как смертной казнью. Бывают такие случаи, когда для спасения всего общества, для спасения государства смертная казнь нужна...» [173].

     Ещё одно чисто религиозно этическое возражение против смертной казни заключается в достаточно распространённой идее: не государство дало человеку жизнь, а Бог, поэтому не государству лишать человека жизни. Интересно, что самое разумное и достаточно жёсткое опровержение этой идеи принадлежит протоиерею Александру Ильяшенко директору портала «Православие и мир»: «Не человек дает другому человеку жизнь, и не человеку ее отнимать. Но тогда получается, что и защищать Родину на войне нельзя, ведь это означает убивать врага на поле брани. Что же – молча подчиниться злодеяниям? Пока человечество не стало совершенным, пока не научилось преодолевать преступления, карательные меры – неизбежность» [174].

     Достаточно часто, особенно при публичных обсуждениях смертной казни, высказывается мнение, что современное государство не должно мстить, поскольку месть является пережитком варварского прошлого человечества. Подобная мысль может прийти на ум только человеку, живущему в хрустальном замке из собственных фантазий и верящему, что уж он то точно является божественным слепком, а не каким-то пусть и отдалённым родственником обезьяны, поскольку большинству людей, даже не имеющих ни малейшего представления о социально стабильной стратегии, с детских лет понятен принцип «око за око».

     А вот насчёт отношения государства к проблеме мести эмоционально, но правильно высказался Юрий Болдырев: «Да, может быть, государство – как институт - мстить не должно. Но это понимать можно только так: государство как институт не должно действовать эмоционально. Но люди, общество – их от святого права на месть освободить не может никто. Но через какой инструмент общество может и должно осуществлять свое право на месть? Об этом люди договорились очень и очень давно – таким инструментом является государство. Соответственно, и ограничить право гражданина и общества на месть преступнику может лишь один этот институт – государство, но лишь в том случае, если оно берет на себя обязанность само от их имени осуществить возмездие. Не просто «изоляцию» (чтобы больше так не делал), а именно возмездие» [175].

     К несчастью наше государство, в лице своих руководителей, отстаивает необходимость отмены смертной казни за предумышленное убийство, пользуясь малодоказательными и научно не обоснованными аргументами. Так В. Путин на встрече с членами международного дискуссионного клуба "Валдай", состоявшейся 14 сентября 2007 года, заявил: «Я считаю, что смертная казнь бессмысленна и контрпродуктивна. Бессмысленность смертной казни доказана тысячелетней историей человечества и современной цивилизации. Я уже этот пример приводил. За карманные кражи в Древнем Риме приговаривали к смертной казни публично на площадях. И при проведении этих публичных смертных казней совершалось наибольшее количество карманных краж, потому что люди собирались большой толпой, и карманники орудовали вовсю…. Это, во-первых.… Во-вторых, я глубоко убежден, что, применяя смертную казнь в отношении своих граждан, даже преступников, государство воспитывает других своих граждан в жестокости и порождает вновь и вновь жестокость со стороны граждан в отношении друг друга и в отношении самого государства. И это тоже вредно и контрпродуктивно» [169].

     По мнению Юрия Болдырева, аргументация в пользу отмены смертной казни на основании того, что «смертная казнь якобы все равно не приводит к снижению преступности» интересна только «своей абсолютной безапелляционностью», поскольку этот аргумент «не подкреплен какими-либо специальными корректными исследованиями», а «ссылки на воров-карманников, очищавших карманы своих сограждан во время публичных казней в средневековой Англии, совершенно неуместны. Во-первых, кто считал количество этих преступлений и соотносил с тем, что было бы, если бы карманников в средневековой Англии не лишали жизни, а давали бы им «пожизненное»? Во-вторых, речь применительно к этим карманникам, как правило, шла о воровстве не для шикарной жизни на Багамах, но о добыче средств на элементарное пропитание. И если мы понимаем, что в этом историческом примере перед человеком зачастую выбор был не в том, жить ему или умереть, а в том, чтобы умереть одним способом (от голода и холода) и прямо сейчас, или же способом другим (быть повешенным за воровство), но, если повезет, то чуть позже, то, согласитесь, обращаться к этому примеру и утверждать на его основе, что ужесточение наказания, в частности, смертная казнь, «никогда не вела к ограничению преступности», мягко говоря, неуместно» [175].

     Кстати в истории советской России уже был пример того, как отмена смертной казни развязала руки тем, кто её боится. «Когда в послевоенное время, при Сталине, смертная казнь была отменена, случилась вспышка убийств в лагерях: уголовники, не имевшие надежды выйти на свободу, стали безнаказанно совершать убийства, ведь на их судьбе это уже не могло сказаться» [174].

     Ещё более спорным выглядит довод в необходимости отмены смертной казни, основанный на том, что смертная казнь «порождает… жестокость со стороны граждан в отношении друг друга и в отношении самого государства». Что же тогда порождают те законы, которые «позволяют использовать оружие и возможность убийства для противодействия совсем иным угрозам, нежели непосредственная угроза жизням людей. В реальной практике большинства самых гуманных государств возможность (реальная угроза) убийства используется для защиты и имущества, прежде всего, имущества коммерческих структур. Самый очевидный пример – вооруженные инкассаторы. Не будь у них оружия, не возникало бы и угрозы их жизням: преступник наводит пистолет, они отдают деньги добровольно и послушно разбегаются. Пожалуй, так и надо поступать, если, конечно, следовать нашим «гуманистам», поучающим, что убивать преступника можно только и исключительно в момент угрозы с его стороны человеческим жизням? Но только в реальной практике ни одно более или менее здравомыслящее человеческое сообщество подобной логикой не руководствуется» [175].

     Подводя определённый итог борьбе сторонников либеральной морали за отмену смертной казни, можно сделать вывод о том, что либеральные противники смертной казни умудрились отвергнуть одновременно и разумные заповеди двух основных религий (христианства и ислама) и здравый смысл атеистов.

     При разборе различных видов морали особо следует остановиться на попытках создания морального кодекса путём эклектичного выбора отдельных моральных ценностей из различных моралей. Такие попытки почти всегда заканчиваются очередной благоглупостью. Даже у такого интеллектуала и гуманиста, как Д.С. Лихачёв, предложившего основные Заповеди человечности, основанные на субъективно-личностном подборе моральных ценностей, взятых из различных моралей, получился пусть внутренне и обоснованный для него самого, но эклектичный для других набор моральных ценностей [176]:

     1.      Не убий и не начинай войны.

     2.      Не помысли народ свой врагом других народов.

     3.      Не укради и не присваивай труда брата своего.

     4.      Не ищи в науке только истину, и не пользуйся ею во зло или ради                   корысти.

     5.      Уважай мысли и чувства братьев своих.

     6.      Чти родителей и прародителей своих.

     7.      Чти природу как мать свою и помощницу.

     8.      Пусть труд и мысли твои будут трудом, а не рабством.

     9.      Пусть живёт всё живое, мыслится всё мыслимое.

     10.      Пусть будет свободным всё, ибо всё рождается свободным.

     Попытаемся проанализировать это набор. Три заповеди являются практически прямым цитированием ветхозаветных библейских заповедей (не убий, не укради и чти родителей), что вполне понятно для человека, воспитанного в старообрядческой семье и сохранившего религиозность до конца своей жизни (он даже просил похоронить себя по старообрядческим канонам). Недаром Д.С. Лихачёв писал: «Религия либо занимает основное место в жизни человека…». Причём обращение именно к ветхозаветным постулатам было обосновано его приверженностью к ветхозаветной традиционности: «В православии для меня важна сама древность обрядовой стороны церкви, традиционность, постепенно отменяемая даже в католичестве. Экуменизм несет в себе опасность безразличия к вере» [177].

     Если заповеди «не укради» и «чти родителей» не вызывают особого возражения, поскольку являются заповедями, которые взяты в Библию из опытной морали, а потому сформировались и были проверены жизнью задолго до появления иудаизма, то ценность заповеди «не убий и не начинай войны» вызывает большое сомнение, в первую очередь из-за своей всеобъемлимости. Ибо любые слишком общие представления отличаются неоднозначностью, и легко превращаются в банальность, становясь азбучными истинами, не позволяющими их использовать для конкретных ситуаций. Как талантливо определил сущность всеобъемлимости И.А. Гончаров: ««Под этой всеобъемлемостью кроется пустота…» [178]. Не случайно даже в исламе заповедь «не убий» уточняется тем, что относится только к единоверцам.

     К счастью большинство людей в отношении к убийству инстинктивно придерживается здравого смысла, в основном, совпадающего с принципами опытной морали: «они защищают тех, кого любят, и ту жизнь, которую знают, и живут в соответствии со своим пониманием долга и обязанностей». Поскольку если ты встретился с взбесившимся зверем, которого «невозможно... отпугнуть или усмирить, с ним невозможно... договориться», то остаётся «единственная возможность сделать наш мир лучше – уничтожить волка» ибо «если мир постарается соответствовать желаниям одного безумного волка, он вряд ли станет лучше для кого-то ещё» [179].

     И здесь неважно, что у него «могло быть множество причин, по которым он так поступал: может быть, погибла его мать вместе с братьями и сёстрами, и он вырос вне стаи, одиночкой, изгоем. Может быть, его кто-то укусил, и он взбесился. Не исключено, что однажды с ним плохо обошёлся какой-то человек, и волк поклялся мстить всему нашему роду» [179]. В любом случае тот, кто даже только собирается уничтожить чью-то человеческую жизнь должен быть, как минимум обезврежен, а как максимум уничтожен. В конце концов, вся проблема отказа от убийства обусловлена лишь религиозным представлением о принципиальном отличии человека от животных, его богоизбранности, а отсюда и о необходимости особого подхода к убийце в надежде на его раскаянигрее и возвращение к богу.

     Такой же всеобъемлемостью, как «не убий», обладает и призыв «не затевай войн». Но война – войне рознь. Современное общество достаточно точно выделило войны, стоящие вне международных законов, приняв определение агрессии (резолюция 3314 Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 года): «Агрессия – международно-правовое понятие, характеризующее незаконное применение вооруженной силы одного государства (группы государств) против другого государства (группы государств) для его захвата, порабощения или принуждения к принятию своих условий путем нарушения его суверенитета, территориальной целостности, политической и экономической независимости» [180].

     Больше того современное общество даже разработало критерии «справедливой войны»: «1) Принципы jus ad bellum (лат. право на войну) гласят:

      а) война должна начинаться по справедливым мотивам (just cause – правое дело) и ради морально оправданной цели (напр., самообороны или помощи жертве агрессии в соответствии с заключенными договорами),

     б) война должна вестись в соотвествии с установленной справедливой целью и выражать «добрые, или правильные намерения» (right intention);

      в) войну может начинать только легитимная власть (legitimate authority);

      г) начинаемая война действительно должна являться последним (крайним) средством в решении стоящих задач;

      д) военные операции должны начинаться при наличии разумных шансов на успех (reasonable chances for success);

     е) предполагаемое бремя войны должно быть адекватным (proportional) практическим целям войны.

      2) Принципы jus in bello гласят:

      а) гражданское население должно обладать правом неприкосновенности и следует соблюдать принцип различия (discrimination) в отношении к комбатантам (англ. combatant – боец) и некомбатантам (гражданскому населению, военнопленным, раненым);

     б) допустимо лишь пропорциональное (prportional) использование насилия по отношению к противнику» [181].

     Но даже эти принципы не позволяют предусмотреть возможность нарушения жизненно важных моральных норм. Как правильно подметил Яков Кротов [182]: «Справедливую войну изобрести ещё не удалось, так что «справедливая война» – «синяя краснота». Справедливых войн не бывало, нет, и не будет». Причём он не только подмечает неточности существующих формулировок «справедливой войны», но предлагает уточняющие моральные критерии:

     «1. Власть, которая ведёт войну, должна быть законной (например, в гражданской войне в Испании законной была власть, с которой боролись франкисты).

     2. Дело, за которое ведётся война, должно быть справедливым (законная власть может ведь объявить войну ради несправедливой цели).

     3. Конечной целью войны («объективной интенцией» воюющих) должен быть мир (не уничтожение врага).

     4. Сражающие не должны воодушевляться местью или ненавистью («субъективная интенция»).

     5. Война должна быть последним средством.

     6. Пропорциональность. Должна существовать вероятность успеха (к примеру, в атомной войне успеха быть не может по определению, погибнут все).

     Перечисленные выше условия являются категорией, регулирующей условия объявления войны («ad bellum», «до начала военных действий»).Следующие три условия регулируют поведение на войне, «jus ad bellum».

     7. Следует употреблять лишь те средства, которые незаменимы для достижения цели.

     8. Средства ведения войны качественно и количественно не должны иметь дискриминационного характера. Качественно дискриминационными являются средства, которые причиняют больше вреда, чем предотвращают (оружие должно быть «пропорциональным», нельзя ради защиты урожая стрелять в мальчишек, ворующих яблоки). Количественно дискриминационными являются средства, которые могут задеть невиновных, обладающих иммунитетом во время военных действий гражданских лиц. (Милитаризм утверждает, что вина лежит не только на солдатах противника, но и на родителях этих солдат, на всём народе и т.п.).

     9. Используемые средства должны соответствовать ограничениям, предусматриваемым международным правом.

     10. Пропорциональность. Солдаты должны употреблять лишь средства, соответствующие поставленным перед ними целям. Поэтому не может употребляться оружие массового поражения. (В современной практике часто гордятся тем, что употребление тяжёлой артиллерии спасает жизни солдат, забывая о том, что при этом гибнет гражданское население).

     11. Запрет на абсолютно дурные средства («Mala in Se»). К числу таких средств, дурных по своей сути, относятся: массовые изнасилования, геноцид (библейские описания завоевания Святой Земли расцениваются некоторыми иудейскими, христианскими и исламскими верующими как благословение на геноцид); использование бактериологического оружия, последствия которого в принципе не поддаются контролю.

     12. Запрет репрессалий. Термин, близкий по значению к пропагандистскому выражению «симметричный ответ». Репрессалия происходит, когда в ответ на нарушение законов ведения войны («jus ad bellum») одной стороной, другая воюющая сторона тоже нарушает эти законы, чтобы принудить первую сторону вернуться в правовое пространство. Если Глазенапия пустит в ход против Бутенопии фосген, Бутенопия не должна отвечать тем же».

     А вот заповедь «уважай мысли и чувства братьев своих», несомненно, обусловлена идеями социальной морали, поскольку является продолжением заповеди Морального кодекса строителя коммунизма: «человек человеку друг, товарищ и брат». Но если любой человек – «друг, товарищ и брат», то требуется уважать, например, чувства и мысли насильника или вандала. Введение этой заповеди Д. С. Лихачевым объясняется тем, что ему были близки идеи коллективистской морали, и он их активно высказывал: «А в чём самая большая цель жизни? Я думаю: увеличивать добро в окружающем нас. А добро - это, прежде всего, счастье всех людей» [176].

     И тут снова возникает проблема всеобъемлемости понятия «увеличения добра». Не так-то «просто понять, что принесёт вред человеку, а что нет... Но что такое человечество? О чём мы говорим, когда мы говорим, когда говорим о человечестве? И как можно определить, что принесёт человечеству вред? Как можно понять, от чего человечеству будет лучше, а от чего хуже?» [183].

     А то может получиться, как в песне Васи Обломова «Доброта»:

     «Люди светились от счастья

     Дети кричали "Ура"

     И разрывали на части

     Всех, кто был против добра».

     Интересно, что на сложность этой проблемы обратил внимание фантаст Айзек Азимов, разрабатывая законы робототехники [184]:

     «1.      Робот не может причинить вред человеку или своим                               бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.

     2.      Робот должен повиноваться всем приказам, которые отдаёт                         человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат                         Первому закону.

     3.      Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в                         которой это не противоречит Первому и Второму законам»

     А вот как сам Айзек Азимов объясняет общность этих законов с моральными нормами человечества: «Три закона робототехники совпадают с основными принципами большинства этических систем, существующих на Земле. Конечно, каждый человек наделён инстинктом самосохранения. У роботов это Третий закон.

     Каждый так называемый порядочный человек, чувствующий свою ответственность перед обществом, подчиняется определённым авторитетам. Он прислушивается к мнению своего врача, своего начальника, своего правительства, своего психиатра, своего приятеля. Он исполняет законы, следует обычаям, соблюдает приличия, даже если они лишают его некоторых удобств или подвергают опасности. А у роботов это – Второй закон.

      Кроме того, предполагается, что каждый так называемый хороший человек должен любить своих ближних, как себя самого, вступаться за своих друзей, рисковать своей жизнью ради других. Для робота это – Первый закон. Попросту говоря, если Байерли исполняет все Законы робототехники, он или робот, или очень хороший человек» [184].

     Но когда Айзек Азимов в «Прелюдии к Академии» ввёл так называемый «Нулевой Закон»: «Робот не может причинить вред человечеству или, за счёт бездействия позволить, чтобы человечеству был нанесён вред» [183], то оказалось, что все предыдущие законы перестают эффективно действовать, поскольку даже мощным электронным мозгам было не под силу предугадать, как любое их воздействие на конкретного человека отзовётся на будущем всего человечества.

     Проще, но чётче идею о том, что мораль начинается с ближних, высказал Сергей Лукьяненко в «Танцах на снегу»: «не надо никаких гениев, которые хотят сделать весь мир счастливым насильно. Надо лишь помогать тем, кто рядом. Тогда лучше станет всем» [48].

     В принципе заповедь «Уважай мысли и чувства братьев своих» – это частный случай применения золотого правила морали, которое в самом общем виде можно сформулировать как «Относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе». Существует несколько разъясняющих формулировок этого правила. Так немецкий философ и юрист Xристиан Томазий (1655- 1728гг.) выделил три формы «золотого правила»:

     1) принцип права: человек не должен делать никому другому того, чего он не желает, чтобы другой сделал ему;

     2) принцип приличия: человек должен делать другому то, чего он желает, чтобы другой сделал ему;

     3) принцип уважения: человек должен поступать так, как он желал бы, чтобы поступали другие.

     Реально третий принцип является частным выводом из второго правила. С точки зрения этики более правильным, пожалуй, является употребление названий аспектов «золотого правила» по В.С. Соловьёву: первый (отрицательный) аспект «золотого правила» — «правило справедливости», а второй (положительный) — «правило милосердия» [185].

     Существующие формулировки этого правила могут в чём то отличаться друг от друга, но сохраняют его суть:

     Так Аристотель: на вопрос: «Как вести себя с друзьями?», отвечает: «Так, как хотелось бы, чтобы они вели себя с вами» [186]

     В иудаизме: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19:18).

     В Евангелии это правило провозглашает сам Христос: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7:12), «люби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 19:18-20).

     В Коране этот принцип отсутствует, но в одной из сунн подобное изречение приписывается Мухаммеду: «Делайте всем людям то, что вы желали бы, чтобы вам делали люди, и не делайте другим того, чего вы не желали бы себе» [187].

     В индуизме: «Пусть [человек] не причиняет другому того, что неприятно ему самому. Такова вкратце дхарма — прочее проистекает от желания» [188].

     Конфуций на вопрос ученика Цзы-гуна: «Можно ли всю жизнь руководствоваться одним словом?“ ответил: «Это слово — взаимность. Не делай другим того, чего не желаешь себе» [189].

     В принципе заповеди «Не помысли народ свой врагом других народов» и «Не ищи в науке только истину, и не пользуйся ею во зло или ради корысти» являются лишь отдельными составляющими золотого правила морали.

     То, что «золотое правило» морали существует на всей протяжённости культурной жизни человечества и присутствует в самых разнообразных моралях, несомненно, свидетельствует о том, что оно является правило опытной морали. Тем не менее, нельзя назвать «золотое правило» морали идеальным законом, что блестяще доказал И. Кант.

     Сделав это правило основным законом своей этики: «поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своём лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству» [26], он, тем не менее, доказал, что это правило не может быть всеобщим законом: «Не следует, однако, думать, что тривиальное quod tibi non vis fieri etc. может здесь служить путеводной нитью или принципом. Ведь это положение, хотя с разными ограничениями, только выводится из принципа; оно не может быть всеобщим законом, так как не содержит в себе ни основания долга по отношению к самому себе, ни основания долга любви к другим (ведь некоторые охотно согласились бы, чтобы другие не делали им добра, лишь бы не надо было оказывать другим благодеяний), ни, наконец, основания долга из обязательства по отношению друг к другу; ведь преступник, исходя из этого, стал бы приводить доводы против своих карающих судей и т. д.» [190].

     То есть «золотое правило морали» – это предпосылка для включения важнейшего правила опытной морали «око за око», ибо от ответной реакции людей на твое поведение будет зависеть твоя реакция на их поведение. Принцип талиона (мера наказания должна воспроизводить вред, причинённый преступлением), несомненно, является одним из древнейших представлений о справедливости, письменно зафиксированным ещё в своде законов Хаммурапи.

     «Правило талиона выросло из глубокого знания людей — из понимания того, что они не так страшны в преступлениях, как в слепоте, неистовстве, коварстве и безмерности последующих отмщений» [191].

     С философской точки зрения значимость для человеческой морали принципа талиона впервые обосновал И. Кант: «Лишь право возмездия (i us talionis), если только понимать его как осуществляющееся в рамках правосудия (а не в твоем частном суждении), может точно определить качество и меру наказания; все прочие права неопределенны и не могут из-за вмешательства других соображений заключать в себе соответствие с приговором чистой и строгой справедливости» [190].

     Интересно, что против правила талиона активно выступают сторонники либеральной морали. В частности против принципа талиона активно выступал ещё один из первых теоретиков политического либерализма Иеримия Бентам, утверждавший, что полезно «одобрять или не одобрять какое бы то ни было действие, смотря по тому, имеет ли оно (как нам кажется) стремление увеличить или уменьшить счастье той стороны, об интересе которой идёт дело, или, … содействовать или препятствовать этому счастью» [192]. А потому наказание может быть допущено только в том случае, если тем самым будут предотвращены будущие преступления [192].

     Результатом внедрения этой теории И. Бентама, названной утилитаризмом, явилось то, что стали говорить не о наказании, а об исправлении преступника, а вместо слова «тюрьма» часто стал употребляться термин «исправительное учреждение» [193]. Однако, как видно даже из вышеприведённых результатов исправления уголовных преступников, особенно убийц, в большинстве случаев реабилитация преступников не даёт ожидаемого результата, поскольку не учитывает психопатического развития личности этих людей.

     Удивительно, но Кант реально оказывается большим либералом, чем Бентам, поскольку с его точки зрения преступник является преступником потому, что нарушает права другого человека: «...наказание лишь потому должно налагаться на преступника, что он совершил преступление; ведь с человеком никогда нельзя обращаться лишь как со средством достижения цели другого» [190].

     Преступник «должен быть признан подлежащим наказанию до того, как возникнет мысль о том, что из этого наказания можно извлечь пользу для него самого или для его сограждан. Карающий закон есть категорический императив, и горе тому, кто в изворотах учения о счастье пытается найти нечто такое, что по соображениям обещанной законом выгоды избавило бы его от кары или хотя бы от какой-то части, ведь если исчезнет справедливость, жизнь людей на земле уже не будет иметь никакой ценности» [190].

     Что же, по мнению Канта, является мерилом справедливости? «Каков, однако, способ и какова степень наказания, которые общественная справедливость делает для себя принципом и мерилом? Единственный принцип — это принцип равенства (в положении стрелки на весах справедливости)…»

     Смысл своего представления о справедливости Кант поясняет на примере вреда от совершения кражи и адекватности совершаемого наказания: «Тот, кто что-то украл, делает ненадежной собственность всех остальных; следовательно, он отнимает у себя (согласно праву возмездия) надежность всякой возможной собственности; он ничего не приобрел и ничего не может приобрести, но жить хочет, а это теперь возможно, только если его будут кормить другие. Но так как государство не будет этого делать даром, то он должен предоставить в его распоряжение свои силы для работ, какие оно найдет нужными...» [190].

     Аналогичного подхода требует Кант и в отношении к наказанию за убийство: «Жизнь, как бы тягостна она ни была, неоднородна со смертью; стало быть, нет и иного равенства между преступлением и возмездием, как равенство, достигаемое смертной казнью преступника, приводимой в исполнение по приговору суда, но свободной от всяких жестокостей, которые человечество в лице пострадавшего могло бы превратить в устрашение» [190].

     Таким образом, Кант принципиально отвергает применение самосуда при наказании преступников, считая что «лишь право возмездия (ius talions), в рамках правосудия, а не в твоем частном суждении, может точно определить качество и меру наказания; все прочие права неопределенны и не могут из-за вмешательства других соображений заключать в себе соответствие с приговором чистой и строгой справедливости» [190].

     Складывается впечатление, что для улучшения морального климата в современном обществе было бы лучше заниматься не всепрощением и перевоспитанием преступников, а чётким соблюдением принципов талиона, помня, однако, что нельзя допускать ошибок прошлого, когда, как справедливо подметил Э.Ю. Соловьёв «под прикрытием формулы «око за око, зуб за зуб» методично осуществлялась экзекутивная работа, отвечающая правилу «око за зуб» [191].

     Таким образом, заповедь «уважай мысли и чувства братьев своих» является лишь частным случаем действительно важных моральных заповедей.

     Заповедь «Пусть труд и мысли твои будут трудом, а не рабством» почти дословно совпадает с представлениями о труде юного Маркса в «Размышление юноши при выборе профессии: «Достоинство может придать лишь та профессия, в которой мы не являемся рабскими орудиями, а самостоятельно творим в своем кругу» [194], что он потом не раз подтверждал в своих работах: «Труд перестанет быть только средством для жизни, а станет первой потребностью жизни» [195], «царство свободы начинается лишь там, где прекращается работа, диктуемая нужной и внешней целесообразностью» [196]. Такое представление о выборе основного труда в своей жизни, естественно, не вызывает никаких возражений, хотя и не относится впрямую к моральным законам.

     Правда Ф. Энгельс не верил, что удовольствие может доставлять не только умственный, но и физический труд, и считал опустившимися тех, кто получал удовольствие от физического труда: «Хотят увековечить существование экономических разновидностей людей, различающихся по своему образу жизни и испытывающих удовольствие оттого, что они занимаются именно этим, и никаким иным, делом, и, следовательно, так глубоко опустившихся, что они радуются своему собственному порабощению, своему превращению в однобокое существо» [197].

     Выходом из такого положения Ф. Энгельс считал развитие такой организации производства, «где, с одной стороны, никто не мог бы сваливать на других свою долю участия в производительном труде, этом естественном условии человеческого существования, и где, с другой стороны, производительный труд, вместо того чтобы быть средством порабощения людей, стал бы средством их освобождения, предоставляя каждому возможность развивать во всех направлениях и действенно проявлять все свои способности, как физические, так и духовные, — где, следовательно, производительный труд из тяжёлого бремени превратится в наслаждение» [197]. То есть «рабочее время каждого» должно быть «доведено до незначительных, по нынешним представлениям, размеров» [197].

     Таким образом, заповедь «Пусть труд и мысли твои будут трудом, а не рабством» может являться благим пожеланием для людей, но вряд ли мораль, предлагающая трудиться только в тех случаях, когда труд приносит удовольствие, способна укреплять общество и двигать его вперёд.

     Идея первой части заповеди «Пусть живёт всё живое, мыслится всё мыслимое» - «пусть живёт всё живое» очень похожа по смыслу на одно из ключевых положений дхармической религии, появившейся в Индии приблизительно в IX—VI веках до н.э.: «Человеку не следует причинять боль, подчинять себе, порабощать, мучить и убивать ни одно животное, живое существо, организм или чувствующее существо. Это учение о ненасилии непреложно, неизменно и вечно. Точно так же, как страдание болезненно для тебя, оно столь же болезненно, тревожно и пугающе для всех животных, живущих существ, организмов и чувствующих существ» [198]. Но вряд ли воспитанный на заветах христианской религии Д.С. Лихачёв верил в круговорот рождения и смерти, в переселение душ в различных животных, что и послужило основанием для идеи не причинения зла любым живым существам.

     Скорее всего, на появление этого положения повлияли экологические идеи американского биолога и эколога Барри Коммонера – пророка одной из современных светских религий Зеленой идеологии. Как пишет Юлия Латынина: «Зеленая идеология внушает нам, что любое «изменение», любое вмешательство в существующую среду гибельно. Эта идеология… покоится на двух фундаментально ложных предпосылках.

     Во-первых, природа все время изменяется сама… мы все появились на свет оттого, что цианобактерии научились вырабатывать кислород и отравили им всю тогда существовавшую биосферу. Мы обрели скелеты из-за катастрофического изменения кислотности океана в кембрии. Во-вторых, человек отличается от прочих животных тем, что он все время изменяет природу сам. Это — его расширенный фенотип.

     В связи с этим призывы «вернуться к природе» бессмысленны, потому что то, что нам демагогически выдают за «природу», на самом деле является одной из стадий развития homo sapiens…» [199].

     Для подтверждения правоты этих выводов Юлии Латыниной достаточно проанализировать один из четырёх законов экологии, предложенных Барри Коммонером: «ЗАКОН ЧЕТВЕРТЫЙ - природа знает лучше. Этот закон базируется на результатах возникновения и развития жизни на земле, на естественном отборе в процессе эволюции жизни. Так, для любого органического вещества, вырабатываемого организмами, в природе существует фермент, способный это вещество разложить. В природе ни одно органическое вещество не будет синтезировано, если нет средств для его разложения.

      Вопреки этому закону человек создал (и продолжает создавать) химические соединения, которые, попадая в природную среду, не разлагаются, накапливаются и загрязняют ее (полиэтилен, ДДТ и др.). Этот закон предупреждает нас о необходимости разумного преобразования природных систем (строительство плотин, переброска стока рек, мелиорация и многое другое)» [200].

     Возьмём только один из приводимых автором примеров опасности загрязнения природы ДДТ, проанализированный Юлией Латыниной [199]. В 1962 г. Рашель Карсон, которая не была ни биологом, ни медиком и ни химиком опубликовала книжку «Затихшая весна», в которой не только обвинила ДДТ в снижении поголовья птиц, что было совершенно правильно, так как ДДТ уменьшает толщину скорлупы яиц у хищных птиц, но и предположила что ДДТ канцероген, и что он является причиной смерти от рака 12% детей, умирающих в США.

     Кроме того, г-жа Карсон предположила, что ДДТ канцероген, и сообщила, что 12% детей, умирающих в США, умирают от рака. Напомню, что в этот момент ДДТ тоннами опрыскивали все, что можно. Проблема заключалась в том, что это предположение не основывалось ни на чем. Это было предположение ни биолога, ни медика, - никаких тестов. 12% американских детей умирают от рака, - совершенно верно. Но прямая онкогенность ДДТ за 50 лет исследований так и не была подтверждена, а вот запрет на применение ДДТ в 1972 году привёл к резкому возрастанию смертности во всём мире.

     Так в Индии до применения ДДТ в 1948 году погибли от малярии 3 млн человек, а в 1965 благодаря применению ДДТ году от малярии не умер ни один человек [201]. Если учитывать, что после запрета ДДТ «в год в год умирают почти миллион человек», то с 1972 (год запрета ДДТ) умерло от малярии около «30 миллионов… приблизительно столько убили гуманисты и защитники природы. Ну, согласитесь – вы живете в Африке, у вас 8 человек детей, шесть из них умрут, не дожив до 10 лет, но к вам приходит большой гуманист и объясняет, что он никак не может позволить этим детям пережить 5-летний возраст, потому что, если они не умрут от малярии, то «возможно, не исключено, есть некоторый шанс, нельзя исключать», что в возрасте 88 лет они умрут от рака» [199].

     А сколько смертей от других заболеваний не удалось предотвратить из-за запретов проведения опытов на животных. Поэтому принцип «пусть живёт всё живое» является потенциально опасным принципом для человечества.

     Если учитывать общность происхождения всех людей на планете, то человек – человеку является соплеменником вне зависимости от разреза глаз и цвета кожи. А потому жизнь любого человека не сопоставима по ценности с жизнью представителей других видов животного мира. Отсюда в первую очередь люди должны заботиться о сохранении жизней людей, и только во вторую очередь о сохранении жизни животных. Тратить силы на спасение других видов можно только тогда, когда эти средства не нужны для спасения людей.

     Поэтому если согласиться с идеей невозможности существования человечества без активного вмешательства в природные процессы, то заповедь «Чти природу как мать свою и помощницу» представляется эмоционально-неоправданной, поскольку того, к кому чувствуют и проявляют глубокое уважение и почтение, не переделывают и не изменяют.

     Таким образом, независимо от интеллекта и философской позиции автора моральных сентенции, их качество в первую очередь будет зависеть от того, что он ставит во главу угла предлагаемой морали и что он считает идеальным смыслом жизни тех людей, для которых эта мораль создаётся.

     Необходимость учёта в первую очередь жизненно важных ценностей при выборе вариантов поведения человечества подчёркивал и Андрей Сахаров: «Каждое разумное существо, оказавшись на краю пропасти, сначала старается отойти от этого края, а уж потом думает об удовлетворении всех остальных потребностей». Правда, сам он считал, что «для человека отойти от края пропасти – это значит преодолеть разобщённость». [202]. Но преодоление разобщённости это только частный и, причём вторичный компонент проблемы выживания человека и человечества.

     Вторая часть заповеди «Пусть живёт всё живое, мыслится всё мыслимое» – «мыслится всё мыслимое» – не выдерживает критики ни с лингвистической, ни с философской точек зрения. Так известный литературовед и лингвист-русист В. В. Виноградов указывает, что

     «слово мыслимый употребляется лишь с оттенком отрицания возможности чего-нибудь. Поэтому оно встречается исключительно в вопросительных и восклицательных предложениях с отрицательным смыслом. Например, мыслимое ли это дело? (т. е. `немыслимое')… Таким образом, мыслимый и немыслимый как прилагательные являются модально дифференцированными синонимами» [203], отражающими лишь отношение говорящего к содержанию высказывания и отношение высказывания к действительности.

     С философской точки зрения недостаточность идеи «мыслить мыслимое» жёстко развенчал лидер русского философского археоавангарда Ф.Ф. Гиренок: «Греки научили нас мыслить мыслимое, предупредив, что мыслить немыслимое нельзя». Но «кто хочет мыслить, тот должен перестать играть в классику…. Не основания, а пределы возможного интересуют нас сегодня». Ибо «не границы сознания очерчены языком, а границы языка очерчены сознанием. И к этому сознанию мы обращаемся за помощью, когда нам нужно помыслить немыслимое… Предел возможного — невозможное. Предел реального — нереальное…. Если когда-нибудь философия прекратит поиск пределов мысли, то она перестанет мыслить, превратившись в банальность, в коммуникативный шум» [204].

     Наконец заповедь «Пусть будет свободным всё, ибо всё рождается свободным» является классическим примером сентенции, в смысле «нравоучительного суждения высказанного наставительным тоном, в духе прописных истин» [205]. Но проблемой всех общих идей является то, что «как только идею начинают трактовать, мысль изреченная есть ложь» [206]. И принцип «пусть будет свободным всё» естественно не может избежать этой участи, ибо понимание свободы принципиально отличается не только в представлениях отдельных людей, но и в различных моралях.

     Само по себе стремление к свободе имманентно присуще большинству людей, более того, по мнению Эриха Фромма, стремление к свободе вообще является целью человеческого развития [207]. Беда только в том, что достижение свободы не всегда приносит людям счастье, поскольку «всем научились пользоваться люди, только не научились пользоваться свободой…. приходит свобода, и люди не знают, что с ней делать» [208].

     Во-первых, потому что понятие свободы – это «понятие сравнительное; оно может относиться до простора частного, ограниченного, к известному делу относящемуся, или к разным степеням этого простора, и, наконец, к полному, необузданному произволу или самовольству» [21].

     В последнем случае «свобода может переходить в свою противоположность. Рабство может быть порождением ложно направленной свободы». Ибо «человек может быть рабом не только внешнего мира, но и самого себя, своей низшей природы. Освобождение рабов во внешнем обществе не есть еще освобождение от внутреннего рабства» [209].

     Во-вторых, генетически присущий большинству людей эгоизм слишком часто заставляет признавать лишь собственную свободу. Как верно подметил К. Маркс: «Ни один человек не борется против свободы, — борется человек, самое большее, против свободы других» [210].

     В-третьих, человек в отличие от животных может и должен стремиться не только к свободе от влияния внешних факторов (природных), и даже не только от чисто человеческих факторов (социальных, межличностно-коммуникативных, индивидуально-родовых), но и к свободе духовной: «свобода есть определение человека не извне, а изнутри, из духа. Духовное начало в человеке есть истинная свобода, а отрицание духа, додуманное до конца, – неизбежно есть отрицание свободы» » [209].

     Другое дело, что понятие духовной свободы тоже зависит от вида морали. Так в христианской мистической морали под свободой понимается необходимость неукоснительного следования слову Христа:

     «Тогда сказал Иисус к уверовавшим в Него Иудеям: если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики,

     и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин 8:31-32).

      Ибо «Я есмь путь, истина и жизнь, никто не приходит к Отцу как, только через Меня» (Ин 14:6).

     Более того Спиноза определяет свободу как любовь к Богу и любовь Бога к человеку: «Из этого мы ясно понимаем, в чём состоит наше спасение, или блаженство, или свобода — а именно в постоянной и вечной любви к Богу или в любви Бога к человеку» [211]. Тем самым Спиноза категорически отрицает свободу человеческой воли: «Определение VII. Свободной называется такая вещь, которая существует по одной только необходимости своей собственной природы и определяется к действию только само собой» [211]. Эту необходимость можно осознать, но изменить её нельзя.

     Пытаясь выбраться из этого заколдованного круга, превращающего человека в раба Божьего, христианский философ Н. Бердяев пишет: «В более глубоком смысле свобода есть совершеннолетие человека, сознание долга перед Богом быть свободным существом, а не рабом» [209].

     Коран также исключает свободу выбора для человека, поскольку его судьба предопределена самим Аллахом:

     Сура 10:99. Если бы твой Господь пожелал, то уверовали бы все, кто на земле. Разве ты стал бы принуждать людей обратиться в верующих?

      10:100. Ни один человек не уверует без дозволения Аллаха. Он обрушивает ярость на тех, кто не разумеет.

     Сура 37:96 Аллах сотворил вас и то, что вы делаете.

     Таким образом, религиозная мораль практически отрицает духовную свободу человека, делая его рабом религиозной морали. Как верно подметил К. Маркс: «Религия есть самосознание и самочувствование человека, который или ещё не обрёл себя, или уже снова себя потерял» [212].

     Принципиально отличается от религиозной морали понятие свободы только в либеральной морали, суть которого очень часто определяют, основываясь на знаменитом высказывании Вольтера: «Делать то, что доставляет удовольствие, – значит быть свободным», но при этом, почему то забывают его же высказывание о том, что право, существующее в обществе, должно быть основано на принципе «не делать никому того, чего бы тебе не хотелось для себя». А это заставляет воспринимать Вольтеровское высказывание о свободе в совершенно другом свете.

     Не случайно идеи Вольтера были подняты на знамёна Французской революции и послужили основой «Декларации прав человека и гражданина» (1789, Франция), в которой свобода человека трактуется как возможность «делать всё, что не наносит вреда другому: таким образом, осуществление естественных прав каждого человека ограничено лишь теми пределами, которые обеспечивают другим членам общества пользование теми же правами. Пределы эти могут быть определены только законом» [213].

     Вот почему, осмысливая либеральную мораль, Айн Рэнд предлагает в качестве её основы не только «добродетель Верности Себе», означающую, что никто не должен жертвовать своими убеждениями ради взглядов или желаний других людей», но и «добродетель Справедливости», означающую, «что никто не должен сам стремиться к получению и не должен допускать получения другими того, что не заработано и не заслужено, ни в материальной, ни в духовной сфере» [37].

     Выступая 1 августа 1991 года перед Верховным советом Украины президент США Джордж Буш-старший заявил: «Свобода — не то же самое, что независимость. Американцы не будут поддерживать тех, кто добивается независимости, чтобы тиранию из центра заменить местным деспотизмом. Они не будут помогать тем, кто поощряет самоубийственный национализм, основанный на этнической ненависти» [214].

     Учитывая особенности исторического развития нашей страны нельзя не остановиться на развитие в ней понятия свободы. Мораль Страны советов стала своеобразным вариантом религиозной альтруистско-коллективистской морали, заменив Бога непогрешимо-верным марксистско-ленинским учением.

     Основной идей новой религии стало требование уничтожения частной собственности: «коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности» Манифест Коммунистической партии. [215]. Однако сами по себе «идеи вообще ничего не могут осуществить. Для осуществления идей требуются люди, которые должны употребить практическую силу» [216].

     Такие люди нашлись в ослабленной войной, разуверившейся в монархии и официальном православии России, но удержать власть, отобрав всё у всех в пользу государства, оказалось невозможно без жесточайшей силовой и духовной диктатуры. Инициаторами и руководителями такой диктатуры стали большевики во главе с В. Лениным, благо они истинно верили в то, что К. Маркс открыл незыблемый закон природы общественных отношений: «…пока мы не знаем закона природы, он, существуя и действуя помимо, вне нашего познания, делает нас рабами "слепой необходимости". Раз мы узнали этот закон, действующий (как тысячи раз повторял Маркс) независимо от нашей воли и нашего сознания, - мы господа природы» [217].

     Тем более, что и сам Маркс, постулировавший, что «царство свободы начинается в действительности лишь там, где прекращается работа, диктуемая нуждой и внешней целесообразностью», причём «с развитием человека расширяется это царство естественной необходимости, потому что расширяются его потребности», отдаляющие царство свободы, не смог сдержать своего желания приблизить это светлое будущее и бездоказательно заявил, что в принципе «истинное царство свободы… может расцвести… на этом царстве необходимости, как на своем базисе» [218].

     И на 1/8 части суши начался марксистско-ленинский эксперимент. Сбылось предсказание о марксистах М.А. Бакунина: «Дайте им полную волю, они станут делать над человеческим обществом те же опыты, какие ради пользы науки делают теперь над кроликами, кошками и собаками» [219].

     Для чистоты эксперимента понадобилось изгнать всех философ, не согласных с учением Маркса, убить, заставить эмигрировать или сослать в лагеря всех тех, кто не хотел отдавать свою собственность государству, и самое главное попытаться изменить психику всех оставшихся так, чтобы они хотели гнить в землянках, голодать, убивать и самим умирать в борьбе за «царства свободы» во всём мире.

     Естественно, что ни о какой индивидуальной свободе воли уже не могло быть и речи: «Сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивидууму. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений» [220]. А потому «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя» [221].

     То есть именно общество (в данном случае социалистическое) должно было решать за конкретного человека, как ему думать и как ему жить, а единственной сверхценной идеей любого человека должна было стать идея построения будущего «царства свободы». Тем самым подтвердилось ещё одно гениальное предвидение Михаила Бакунина о том, что «социализм без свободы — это рабство» [222].

     Учитывая, что «ни одно из ключевых предсказаний Маркса об отмирании частной собственности, об отмирании государства, об отмирании классового общества, о гибели капитализма, о его коллапсе, об обнищании трудящихся, о победе социалистической революции в развитых и индустриальных странах, о сверхконцентрации капиталистической промышленности… не сбылось» [223], то коммунистам осталось только бездоказательно утверждать: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно» [224] и насаждать коллективистскую государственную мораль, которая должна была превращать людей «в простые, обычные, скромные «винтики» [225] государственной машины.

     Именно такая замена науки на веру позволила С. Булгакову ещё в 1917 году сделать вывод о том, что «современный социализм представляет собой возрождение древнеиудейских мессианских учений, и К. Маркс, вместе с Лассалем, суть новейшего покроя апокалиптики, провозвещающие мессианское царство» [226].

     Позднее, уже основываясь на результатах большевистского эксперимента, этот вывод подтвердил К.Т. Ясперс: «…научный марксизм дал чрезвычайно плодотворный метод познания, однако в качестве абсолютизированного тотального учения в области философии истории и социологии он превратился в заблуждение — что может быть научно доказано, — в мировоззрение, предающееся фантазиям [227]. То есть коммунистическая мораль оказалась религиозно-коллективистской моралью, не признающей свободы ни духа, ни тела.

     Казалось бы, распад советской империи и создание на её обломках демократической России должен был привести к развитию в ней либеральной морали, ставшей к этому времени моралью всех развитых западных стран. Но, к сожалению, «переход от необходимости к свободе не есть простой переход, но движение по ступеням, состоящее из многих моментов…» [228], а вернее «не есть (respective не идет по) прямая линия, а кривая линия, бесконечно приближающаяся к ряду кругов, к спирали. Любой отрывок, обломок, кусочек этой кривой линии может быть превращен (односторонне превращен) в самостоятельную, целую, прямую линию, которая (если за деревьями не видеть леса) ведет тогда в болото, в поповщину (где ее закрепляет классовый интерес господствующих классов)» [229].

     И в России XXI века государство вновь начинает активно внедрять религиозно-коллективистскую мораль, облачённую в одежды патриотизма. Причём переизбыток пропаганды привёл «к неизбежной девальвации понятия патриотизма. Патриотизм стал как спортивный костюм - "предметом" массовой культуры, который как и спортивный костюм, пользуют чаще всего не по назначению. Символика превратилась в суть и смысл. Оболочка стала внутренним содержанием. Крики «Россия вперед!» повсюду. Как извозчики раньше подгоняли лошадей, так и мы - свистом и окриками заставляем мчаться страну в неведомое. «Россия вперед!» Кто громче кричит - тот больший «патриот» [230].

     К сожалению, предпосылки к принятию такой морали у большинства россиян уже были: своеобразный вариант веймарского синдрома, возникший после распада огромной империи, и устоявшийся многовековой государственный патернализм. Особо стоит выделить непосредственные причины психологической регрессии. Это – невозможность для большинства населения быстрого приспособления к изменившимся экономическим отношениям, неспособность власти на протяжении 15 лет справиться с исламским терроризмом и постоянное государственное подкрепление воспитанного советской властью ощущение пребывания в «осажденной крепости».

     Комплекс подобных причин не мог не вызвать у многих людей ощущения сознательного или подсознательного чувства страха, стремление к которому, с точки зрения этологии, и так то свойственен человеку, активно ищущему возможностей удовлетворить это желание [231].

     В свою очередь повторяющаяся стимуляция страха может привести к регрессии человека, к активация у него тех отделов мозга, которые достались людям от рептилий, и стать причиной патологической, деструктивной агрессивности. Причём важную роль в этом на бытовом уровне может играть алкоголь, а на общественном уровне индоктринация населения [232].

     Наша способность к агрессии, наше стремление доминировать превращается в войну, которая зависит от культурных факторов, таких, как технология и внедрение в сознание, индоктринация групповых ценностей, которые учат нас (что против нашей естественной склонности) рассматривать интерес семьи и рода второстепенным по сравнению с лояльностью по отношению к лидеру, который представляет группу. Путем индоктринации не члены группы объявляются полу-людьми или нелюдями совсем [233].

     Основную роль в индоктринации общества, под которой понимается «обучение кого-либо доктрине, без включения критического восприятия» [234], несомненно, играет государство, пытающееся выработать конформизм среди населения, чтобы сделать его более податливым для дальнейших правительственных манипуляций в сфере массового сознания, сформировать у людей готовность действовать согласно индоктринированным догмам [235].

     Ещё одной целью, которую преследуют правительства, проводя индоктринацию населения, является рационализация политики. Вводя такие ключевые слова, как «оборона», «безопасность», «интернационализм», «национальная сила», «авторитет», «национальный интерес», «геополитический интерес», в политико-психологический механизм индоктринации, политики пытаются добиться оправдания в умах людей часто агрессивных, несправедливых, не всегда адекватных политических действий [236].

     Особенностью индоктринации населения России в 2014 году стало ещё и использование генетически заложенного «чувство пространства», открытого этологом Робертом Ардри. В свой книге «Территориальный императив» Роберт Ардри доказал, что «территориальный императив» заставляет животных и людей захватывать, удерживать и защищать определенную территорию. Правда у людей он может быть усилен одной культурной традицией и ослаблен другой. Но нет сомнения, что некоторая потребность в территории существует практически у всех людей [237].

     В принципе ещё до открытия этих этологических законов Н. Бердяев сумел подметить, что «в демократиях капиталистических деньги и подкупленная печать могут править обществом и лишать реальной свободы. Лживая пропаганда совершает насилие над массами. Массы, подверженные этой пропаганде, не имеют внутренней свободы. Злоба и ненависть, вызванные демагогической пропагандой, делают людей внутренне рабами. И этими рабьими чувствами пользуются для своих целей и власть и партии.» [209].

     «То, что происходит сегодня у нас, — нетерпимость, ненависть, это все напрямую связано с состоянием ценностно-нормативного вакуума. Социальный психолог Дюркгейм назвал это состояние «аномией». Она происходит, когда старые институты, функции и нормы разрушены, а новые еще не сформированы. Главное условие появления нового ряда ценностей — консолидация общества и оптимистический взгляд на будущее. У нас же продвигаются ценности, которые разобщают людей, сужают горизонт: деньги, власть, удовольствие. Преходящие ценности камуфлируют отсутствие вечных предписаний — «Не убий», например, старых консервативных установок на работу, образование, терпение, любовь, милосердие» [238].

     Действительно за какие-то полгода авторитарная пропаганда сумела внушить большей части российских граждан ненависть к братскому народу, а некоторым даже желание жертвовать жизнью ради псевдопатриотических геополитических амбиций. К счастью количество таких пассионариев войны не так уж велико, поскольку современный русский народ «хоть и востребует парадигму героизма и сопричастности войне, но большая часть апологетов войны и агитаторов за войну, как мы видим сегодня из интернета, лежат на диванах – это диванная партия войны. Никто не хочет идти умирить, хочет, чтобы кто-нибудь умер другой за него» [239].

     Возможно именно поэтому русская православная церковь, как всегда пришла на помощь государству, доказывая необходимость жертв во имя веры, царя и отечества. Что стоит только высказывание председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерея Всеволода Чаплина: «испытания - даже испытания страданием, болезнью, войной, лишением материальных благ, разрушением мирской "гармонии" - очень часто не есть зло, и именно потому они посылаются или попускаются Богом…. Ведь если человек проживает жизнь в духовной спячке, забывая Бога, полагаясь только на собственные силу, разум, власть, имущество, лучше было бы ему не родиться, и уж тем более лучше было бы ему пережить что-то, что эту ложную самоуверенность разрушит, даже если это будет страдание» [240].

     Вряд ли имеет смысл пытаться переубеждать людей, истинно верующих в любую идею, «но когда благородная в основе идея превращается в безымянные могилы 20-летних пацанов, то она становится преступлением, она становится кровавой, грязной, некрасивой и не имеющей права на существование» [241].

     В принципе российско-украинский конфликт 2014 года выявил то, что православная мораль не смогла стать основой нравственности верующих. Действительно по данным Левада-Центр на конец 2013 года 68 процентов опрошенных выбрали православие в качестве своей религии [242], но при этом в марте 2014 года , сразу после проведения крымского референдума, 74% опрошенных в той или иной степени поддерживали возможный военный конфликт между Россией и Украиной [243].

     Однако заповедь «не убий» относится к 10 заповедям, данных самим Богом:

     «И изрек Бог все слова сии, говоря:…

      Не убивай» (Исх. 20:1, 13).

     Единственной причиной убийства согласно Ветхому завету может быть только убийство во имя Бога:

     «А Давид отвечал Филистимлянину: ты идешь против меня с мечом и копьем и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских, которые ты поносил;» (1Цар.17:45)

     Завет «не убий» подтверждается и в Евангелии:

     «Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду» (Мф.5:21).

     Причём истинный христианин должен знать, что нельзя выборочно исполнять или не исполнять заповеди Бога:

     «Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем.

     Ибо Тот же, Кто сказал: не прелюбодействуй, сказал и: не убей; поэтому, если ты не прелюбодействуешь, но убьешь, то ты также преступник закона» (Иак.2:10-11).

     Более того законы веры стоят выше любых государственных законов:

     «А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того времени, как надлежало открыться вере.

     Итак закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою;

     по пришествии же веры, мы уже не под руководством детоводителя» (Гал.3: 23-25).

     Получается, что большинство людей в нашей стране, (в том числе и православных иерархов), убеждённых в том, что они придерживаются христианской морали, эта мораль так и не стала их нравственным идеалом, который нельзя нарушать и за который действительно можно отдать даже собственную жизнь. Если не считать банальных приспособленцев, готовых совершать и находить оправдание для любых поступков, идущих себе на благо, то получается, что большинство православных людей просто остаются на детско-подростковом уровне, не достигая уровня формирования полноценной личности, а потому их взгляды на жизнь зависят от взглядов их кровных и духовных отцов, или от взглядов своей референтной группы.

     Как утверждает заведующий Международной лабораторией позитивной психологии личности и мотивации НИУ ВШЭ, доктор психологических наук, профессор факультета психологии МГУ, лауреат премии Виктора Франкла Дмитрий Леонтьев: «Одним из главных механизмов зрелого сознания считается критичность — способность фильтровать поступающую извне информацию, отделять сказку от были, трезво понимать ограниченность собственного знания. Сейчас, похоже, все естественные фильтры слетели. Сознание перестает работать, оно просто заглатывает готовые расфасованные тексты и выдает их же обратно… Что такое вообще «российский менталитет»? Всё, что говорится об особенностях психологии россиян, вполне сходится с психологией нормального ребенка. Это богатая душевная и эмоциональная внутренняя жизнь, но спонтанная. Отсюда невозможность себя контролировать, сдержать обещание. Маленький ребенок бывает очень жесток, он не понимает, что такое боль, не ценит жизнь. У нас затянувшееся детство, никак не удается повзрослеть. Низкая ценность жизни и своей, и чужой…» [244].

     В конечном итоге в настоящее время большинство российского населения оказалось в своеобразном меж моральном вакууме: оно не смогло ни перевести нормы христианской морали в нравственность, ни усвоить ценности либеральной морали. «Да, мы совсем недавно только стали разворачиваться в сторону каких-то личных ценностей, это у нас очень коряво, неуклюже, даже смешно получается», а потому «когда Запад захотел, чтобы Россия поторопилась и быстрее пришла к ним… обида сверху донизу пронзила вертикаль, - страшная обида: что же получается, Украину тоже этими ценностями нашпиговали? И никто не думает о том, что это движение нормальных европейских ценностей, которые укладываются в одну фразу – что личность важнее государства, что государство должно служить людям, а не наоборот. Это кажется каким-то шпионским наветом от американцев или от европейцев», а потому «самое последнее, что произойдет на Руси – это любовь к либерализму. Самое последнее» [245]

     Естественно, что при возникшем противостоянии с либеральным Западом идеи либерализма, в том числе и либеральное понятие свободы, стали подвергаться государственно одобряемой анафеме. Причём «пропагандистская (т.н. «информационная») обработка сознания значительного числа российских граждан достигла такой глубины и детализации, таких масштабов и такой изощренности, что режиму удалось добиться создания у многих людей системы восприятия окружающего мира, в большой степени не только оторванного от его реальной картины, но и не имеющей с ней ничего общего» [246].

     Для доказательства достаточно привести лишь небольшую подборку высказываний известных государственных деятелей, сделанную Дианой Хачатрян в Новой газете [247]:

     Директор Института проблем глобализации Михаил ДЕЛЯГИН: «Существование либеральной тусовки несовместимо с самим существованием нашей Родины. Либо мы вновь избавим Россию от новой коричневой чумы, либо она уничтожит нас».

     Лидер «Евразийского союза молодежи Александр ДУГИН, лидер Евразийского союза молодежи: «Либералы на самом деле являются национальными предателями, врагами России. И я не говорю о том, что мы должны их физически подвергать репрессиям. Этих людей надо изолировать от средств массовой информации, надо подвергнуть их остракизму».

     Врио губернатора Псковской области Артем АКОПЯН: «Единственное преступление против человечества — это либеральные убеждения. Носитель таковых — это зомби, его нужно уничтожать без жалости, как только выявишь. Нет либерала — нет проблемы. Если у либерала есть дети, то тем более нужно освободить детей от влияния этой мрази».

     Депутат Госдумы от Единой России Алексей ЖУРАВЛЕВ: «Не давать им спокойно жить! Противодействовать законопроектам и другим инициативам либерального характера. Выводить эту «пятую колонну» Запада на чистую воду. Надо нападать первыми. «За нашу родину — огонь!».

     Депутат Госдумы от Единой России Евгений ФЕДОРОВ: «Надо произвести зачистку «пятой колонны», избавиться от пособников интервентов. Естественно, мирным путем: путем увольнений, снятия с должностей».

     Православный публицист, клирик храма Святителя Николая в Хамовниках священник Александр Шумский: «Если говорить об опасности, которая у нас есть в будущем, то это так называемая пятая колонна - либералы, которые уже дошли до предела. Они действительно похожи на простейших паразитов, которые живут в организме России, паразитируют, поедают ее соки, а потом откладывают либеральные экскременты, отравляют наш организм, образно говоря. Поэтому надо их все-таки ставить на место» [248].

     Когда недостаточно знающие историю люди «говорят, что у нас вроде бы другие ценности, но это ценности наши той, далекой, допетровской России, которую мы еще каким-то образом носим с собой. А ценности, сформированные новым временем – Булгаковым, тем же Платоновым, – это наши ценности. Поэтому мы поразительным образом встречаем те ценности, наши, в обличье вроде бы каких-то наших противников…. те люди, которые по глупости, или по невежеству, или по наивности считают, что здесь есть какой-то элемент предательства, забывают о том, что предательство тогда возникает, когда люди предают общечеловеческие ценности. А вместо них выстраивают какие-то заборные ценности, вокруг своего собственного забора» [Виктор Ерофеев. Эхо Москвы. ОСОБОЕ МНЕНИЕ 08 ОКТЯБРЯ 2014].

     Заканчивая разбор «Заповедей человечности» Д.С. Лихачёва можно сделать вывод о том, что создание морали путём случайной подборки, казалось бы, очень хороших моральных постулатов превращается в игру в бисер, в которой блестящие, радующие глаз шарики никогда не смогут создать устойчивую логически обоснованную пирамиду. Для создания устойчивой морали необходимо наличие определяющей её сверхценности, которой должны подчиняться и не противоречить все остальные ценности, составляющие моральную пирамиду ценностей.

     Такие сверхценности имеются в большинстве существующих моралей. Так сверхценность религиозно-мистических моралей – это преданность и любовь к Богу, превалирующая над любовью к людям и ценностью человеческой жизни.

     Сверхценность коллективистской морали – это безоговорочная преданность коллективу (общине, государству и др.), превалирующая над ценностью индивидуальной человеческой жизни.

     Сверхценность либеральной морали – это ценность индивидуальной человеческой жизни, превалирующая над ценностью выживания человеческого вида или государства. То есть либеральная мораль требует гарантировать «безопасность личности, безопасность общества, и только затем государства, если оно обеспечивает две первые» [249].

     Исключением из правила наличия моральных сверхценностей является только опытная мораль, постулаты которой сформировались на основе генетически заложенных принципов поведения и опыте сосуществования в человеческом сообществе.

     Ценность этих постулатов подтверждается как тем, что они практически едины в любых культурах, и потому их приписывают себе различные религиозные морали, так и тем, что значимость таких основных постулатов как «око за око» или «золотое правило морали» для выживания человеческого сообщества была научно подтверждена с помощью компьютерно-математических игр, имитирующих различные принципы выживания общества.

     Тем не менее, именно отсутствие единой сверхценности в опытной морали позволяло и продолжает позволять отдельным индивидуумам выделять в качестве сверхценности любой постулат опытной морали, а основателям различных религий выборочно вносить в свои морали наиболее важные постулаты опытной морали, приписывая их создание божественной силе.

     В принципе различные морали могут благополучно сосуществовать в одном обществе. Так развитие государственности приучило религиозных деятелей поддерживать ещё и принципы коллективистской морали, обожествляя или восхваляя руководителей государств.

      Но иногда сосуществование разных моралей может приводить к своеобразному раздвоению сознания. Яркий пример такого раздвоения приводит историк, заместитель главного редактора журнала «Отечественные записки» Никита Соколов: «Много лет, вот уже семь лет я в качестве члена жюри участвую в конкурсе «Мемориала», когда дети, старшие школьники пишут сочинение «Моя семья в XX веке». И вот очень заметна на этих детских сочинениях шизофрения молодого поколения... Главное событие семейной истории – раскулачивание, выселение, бедствия дедушки-прадедушки, который в землянке выживал. Введение и заключение – какая у нас героическая история, и какой мы великий народ. У детей это просто никак не стыкуется» [250].

     Интересно, что в XX веке наибольшую опасность для выживания человечества приобрела коллективистская мораль, ставшая основной моралью двух тоталитарных государств: Третьего рейха и Советского Союза. Эта мораль оправдывала превращение людей в винтики государственной машины и требовала жертвенности в борьбе за процветание государства.

     Причиной популярности великодержавного варианта коллективистской морали является то, «что она компенсирует убожество частной жизни: зависимость, бедность, беспомощность перед произволом» [251].

     Другое дело, что «как только мы соглашаемся, что личность представляет собой лишь средство для служения целям высшей общности, называемой обществом или национальностью, то ужасающие черты тоталитарных режимов начинают проступать с роковой неизбежностью», а «нетерпимость и грубое подавление инакомыслия, полное пренебрежение к жизни и счастью отдельного человека – необходимые следствия этой главной предпосылки» [55].

     В какой-то степени эти идеи базировались на теории Ч. Дарвина о внутривидовой борьбе, превратив её в межклассовую (Советский Союз) и межнациональную (Третий рейх) борьбу. Как писал Адольф Гитлер: «Только борьба за сохранение вида, за сохранение очага и родины, за сохранение своего государства - только такая борьба во все времена давала людям силу идти прямо на штыки неприятеля» [252].

     Причём почти весь XX век сторонники коллективистской морали могли ссылаться на её научное подтверждение в работах известных этологов, таких как Лоренц, Ардри и Эйбл-Эйбесфельдт, утверждавших, что самое важное в эволюции — благополучие вида (или группы), а не благополучие индивидуума.

     Однако развитие генетики, доказавшее, что «эволюцию лучше всего рассматривать как результат отбора, происходящего на самом нижнем уровне – на уровне единицы наследственности – гена», позволило Р. Докинзу сделать предположение о том, что «преобладающим качеством преуспевающего гена должен быть безжалостный эгоизм», который должен быть не только межвидовым, но и внутривидовым.

     В первую очередь потому, что «для любой машины выживания другая такая же машина (если это не её собственный детёныш или близкий родственник) составляет часть среды обитания,… а естественный отбор благоприятствует тем генам, которые управляют своими машинами выживания таким образом, чтобы те как можно лучше использовали свою среду». Причём именно «машины выживания, относящиеся к одному и тому же виду, более непосредственно покушаются на жизнь другой», как потому что «1/2 популяции собственного вида составляют потенциальные брачные партнёры», так и потому что «одинаковое местообитание и один и тот же образ жизни – прямая конкуренция за ресурсы» [253].

     В качестве доказательств Р. Докинз предложил воспользоваться данными этологов, поскольку «имея дело с представителями Homo sapiens, трудно подавить в себе привычку к субъективному мышлению, а поэтому» стоит воспользоваться «примерами, относящимися к другим видам» [253].

     Действительно к настоящему времени появился целый ряд этологических исследований, подтверждающих то, что в самых различных биологических классах стремление сохранить свою жизнь и произвести собственное потомство преобладает над стремлением обеспечения благополучия своего стада или вида.

     Данные по различным классам.

     Класс птицы

     Отряд: Ржанкообразные. Семейство: Чайковые. «Обыкновенная чайка нередко поджидает, пока соседка отвернется или отправится на рыбную ловлю, и, налетев на одного из соседских птенцов, заглатывает его целиком».

     Отряд: Пингвинообразные. Семейство: Пингвиновые. Королевские пингвины могут долго «стоять на краю воды, не решаясь нырнуть, так как опасаются пасть жертвой тюленей. Если бы хоть один из них рискнул нырнуть, остальные узнали бы, есть поблизости тюлень или нет. Никто, естественно, не хочет выступать в роли морской свинки, и поэтому они выжидают, а иногда даже пытаются столкнуть друг друга в воду» [253].

     Отряд: Воробьинообразные. Семейство: Врановые. Голубые сойки, обнаружив корм, стараются скрыть это, чтобы не делиться с сородичами.

     Отряд: Воробьинообразные. Семейство: Врановые. В поисках корма вороны летают парами или поодиночке и, обнаружив его, специальными криками широко извещают об этом, как бы приглашая всех желающих присоединиться. Казалось бы это противоречит внутривидовой конкуренции. Но как показали исследования Б. Хейнриха «приглашающие вопли» издают только молодые птицы. Благодаря этому они получают или удерживают доступ к корму, до которого их иначе не допустили бы владельцы территории – взрослая пара воронов [254].

     Класс млекопитающих.

     Отряд: Грызуны. Семейство: Мышиные. «Этологические и генетические исследования показали, что в сообществах мышей иерархическая структура лабораторной популяции определяет преимущественное отцовство доминанта. Однако, по данным исследований индивидуализированных сообществ высокоразвитых животных, связь между иерархическим рангом и числом оставленных потомков бывает далеко не очевидной. Подчиненная особь может успешно адаптироваться к поведению доминанта и получать "все блага жизни", даже не вступая в борьбу» [255].

     Отряд: Хищные. Семейство: Мангустовые. Самка сурикатов (мелкие всеядные животные) не только возглавляет борьбу своей семьи с другими семьями, но и уничтожает детёнышей других самок своего семейства.

     Отряд: Хищные. Семейство: Кошачьи. Захвативший прайд лев-победитель безжалостно уничтожает всех детёнышей своего предшественника.

     Отряд: Хищные. Семейство: Моржовые. Пока доминирующие самцы занимаются охраной территории, на которой расположен их гарем, субдоминантные самцы совокупляются с периферийными самками. В итоге вклад субдоминантных самцов в генофонд популяции часто превышает вклад доминирующих самцов [256].

     Отряд: Приматы. Семейство: Мартышковые. «Традиционный взгляд основывался на репродукционной модели «линейного доступа»: если у одной из самок течка, она достается альфа-самцу, если течка у двух самок, их получают альфа-самец и следующий за ним по рангу, и т.д. Сегодня мы знаем, что самки бабуинов очень хорошо умеют спрятаться даже от победителей соревнований между самцам, если они хотят и могут улизнуть с другим самцом, который им в действительности нравится. И кто это может быть? Обычно, это самец, который следует определенной стратегии установления близких отношений с самкой – интенсивно ухаживает, помогает заботиться об ее детях, не бьет ее. Такое впечатление, что эти славные парни передают столько же копий своих генов, сколько их агрессивные собратья, и не в последнюю очередь, потому что они могут так существовать годами, избежав сокращающего жизнь психического истощения и ранений, свойственных гладиаторам» [257].

     Интересно, что даже у животных, живущих стадами, чьё поведение укладывается в «Кейви теорию» (от лат. «берегись»), и которые собираются в стадо лишь потому, что хищникам легче преследовать одиночек, имеются признаки индивидуального эгоизма.

     Отряд:      Парнокопытные. Семейство: Полорогие. «Широко известный «стоттинг» газелей Томпсона (высокие прыжки на глазах хищника) используется для того, чтобы продемонстрировать свою индивидуальную ловкость и силу, ибо хищники выбирают наиболее слабых» [253].

     Отряд: Парнокопытные. Семейство: Оленевые. «В стаде оленей подчинённая особь может адаптироваться к поведению доминанта и получать «все блага жизни», даже не вступая в борьбу – «клепто-репродуктивная стратегия» (пока хозяин «гарема» отвечает на вызовы других самцов, молодой благородный олень успешно спаривается с самками)» [258].

     Больше того даже внутри одного семейства, несмотря на наличие общих генов, может существовать конкуренция за ресурсы. Хотя существует и другая точка зрения. Так создатель теории кин-отбора Уильям Гамильтон связывал альтруистичное поведение с наличием у родственников идентичных по происхождению генов [259].

     Но тогда «с генетической точки зрения взрослый индивидуум должен уделять совершенно столько же заботы и внимания своему осиротевшему брату-младенцу, как и собственным детям. Коэффициент его родства с обоими младенцами совершенно одинаков, 1/2…. На самом деле это очень сильное упрощение (по многим причинам, которые мы рассмотрим позднее), а братская или сестринская забота отнюдь не столь обычна в природе, как родительская» [253]. Причём в животном мире даже для однояйцевого близнеца, имеющего стопроцентное соответствие генов с братом, отсутствует обязательность заботиться о его благополучии, как о своём собственном. Как пишет Р. Докинз: «Девятипоясные броненосцы обычно рождают идентичную четверню. Насколько мне известно, ни о каких актах героического самопожертвования, совершаемых молодыми броненосцами, не сообщалось» [253].

     Из этого Р. Докинз делает вывод, что «в принципе «подлинное» родство, возможно, играет меньшую роль в эволюции альтруизма, чем самая точная оценка родства, на которую способны животные» [253]. Конечно, знание своих родственников может играть важную роль у приматов и человека, но с точки зрения этологии заботливое отношение к родственникам в семье в первую очередь может быть обусловлено наличием трёх инстинктов: материнства, отношения «свой – чужой» и подражания.

     Больше того альтруистическое отношение к субъектам, не имеющим общих генов с членами семьи также обусловлено этими инстинктами, а не ошибками или сбоями в естественном отборе, как считает Р. Докинз, приводящий в качестве доказательства существования сбоев пример с обезьяной, усыновившей чужого детёныша: «У видов, которые живут стадами или стаями, осиротевший детеныш или птенец может быть усыновлен чужой самкой, скорее всего той, которая потеряла собственного детеныша. Те, кто наблюдает за поведением обезьян, иногда называют такую самку «теткой». В большинстве случаев не удается обнаружить никаких признаков, указывающих на то, что она в самом деле тетка или вообще родственница: если бы наблюдатели больше знали о генах, они никогда не применяли бы так необдуманно столь серьезное слово, как «тетка». Быть может, однако, в большинстве случаев усыновление, несмотря на всю его трогательность, следует рассматривать как некий сбой в заложенном природой порядке вещей, поскольку великодушная самка, заботясь о сироте, не приносит никакой пользы собственным генам» [253]. В данном случае у обезьяны просто действовал неудовлетворённый инстинкт материнства.

     Ещё большее значение имеет для животных и, особенно, для человека инстинкт подражания (имитации действий других членов сообщества), определяющий поведение членов семьи. Как пишет Дмитрий Жуков: «Новорожденный подражает сначала матери, а затем окружающим его людям. Сначала ребёнок повторяет простые движения: улыбается, поднимает брови, широко раскрывает рот и т. п., если это делает взрослый. На следующих этапах развития ребёнок имитирует уже психические реакции и стиль поведения (тревожность, гневливость, враждебность, дружелюбие и т.п.) окружающих его людей. Таким образом, личность человека формируется уже к пяти годам. Принципиально важно то, что ребёнок подражает не всем встречающимся людям, а только тем, кого он считает принадлежащим к своему сообществу» [260]. Поэтому альтруистическое отношение к неблизким по генному составу особям может быть обусловлено и подражанием младших членов семьи альтруистическому поведению старших.

     Ярким примером независимости альтруистического поведения от общности генетического материала является поведение самцов ящериц Uta stansburiana, придерживающихся К-стратегии социальных контактов, которые устраиваются по соседству с самцами, придерживающимися той же стратегии, не обращая внимания на наличие или отсутствие общих предков, для того, чтобы совместно отражать вторжение самцов, придерживающихся r-стратегии [261].

     Поводя итог приведённым исследованиям важно понять, что целью естественного отбора является отнюдь не сохранение «генного братства». Ведь «с каждым поколением вклад генов уменьшается вдвое. Т. е сами гены могут быть бессмертными, но сочетание генов, имеющееся в каждом из нас, неизбежно погибает» [253].       Если бы природа заботилась о сохранении исходного генного материала, то оптимально было бы остановиться в развитии на уровне амёбы, размножающейся делением после предварительного удвоения генетического материала. Но постоянно меняющиеся условия жизни заставили природу выбрать лучший механизм приспособления к среде – обмен половиной генного материала между двумя родителями при зарождении новой жизни, а, следовательно, увеличение числа вариантов эволюционного развития.

     В принципе и сам Р. Докинз, рассматривая «индивидуум как эгоистичную машину, запрограммированную на то, чтобы как можно лучше обеспечивать свои гены в целом», оговаривается, что «такой подход принят для удобства». А в реальности «самое важное для машины выживания и для мозга, принимающего за неё решение, это выживание индивидуума и его репродукция» [253].

     Интересно, что воспитание в условиях главенствования либеральной морали, принимающей за сверхценность жизнь и благополучие индивида, доказательства, отрицающие первостепенность сохранения вида, привели к двум типам выводов: к уравниванию ценности выживания индивидуума и его репродукции и к примату ценности жизни над репродукцией.

     Так Р. Докинз просто перечисляет эти ценности, не выделяя самую значимую: «животные затрачивают так много усилий на поиски и поимку пищи; на то, чтобы не оказаться самим съеденными или пойманными; на то, чтобы избежать болезней и несчастных случаев; защитить себя от неблагоприятных климатических условий; найти представителя противоположного пола и склонить его к спариванию; даровать своим потомкам те преимущества, которыми пользуются они сами» [253].

     А психолог и психиатр Антони Кемпински впрямую называет выживание индивидуума первым по значимости биологическим законом (интересно, что он почему-то считает, что сохранение жизни индивида аналогично сохранению жизни вида): «Сохранение собственной жизни для организма всегда более важно, чем сохранение жизни вида. Необходимость воздуха, воды, пищи более сильная, чем потребность половой связи, и когда обе они появляются вместе - последняя, как правило, оттесняется.

     Это не значит, чтобы в природе нельзя было наблюдать примеров героизма, связанного с законом сохранения вида… Тем не менее, исходным пунктом для сохранения второго биологического закона всегда остается первый биологический закон» [262].

     И это несмотря на наличие давно доказанного родительского инстинкта, под действием которого, живые существа делают всё для сохранения своего потомства, часто рискуя при этом собственной жизнью. Одним из самых ярких примеров это инстинкта является пожирание самкой богомола самца после или даже во время спаривания, необходимое из-за высокой потребности в белке на ранней стадии развития яиц [263].

     Другое дело, что существует два вида стратегии размножения: К-стратегия, обеспечивающая максимальную вероятность выживания потомков, и r-стратегия, обеспечивающая максимальную скорость воспроизводства. При r-стратегии «безусловный приоритет имеет жизнь взрослой особи перед жизнью детёныша. Неизвестно, выживет ли он, а взрослая особь своим возрастом уже доказала свою приспособленность и, следовательно, ценность для популяции в целом. Поэтому-то для персонажей греческих мифов детоубийство – отнюдь не тяжелейшее преступление, как в современном обществе…» [260].

     Динамика развития человеческого общества после появления земледелия в неолите, позволившего создавать запасы продовольствия, привела к тому, что человечество стало эволюционировать от r-стратегии к К-стратегии [260]. К сожалению, в настоящее время только западная либерально-демократическая система общественных отношений стремится обеспечивать достаточный уровень жизни для всех своих граждан, что позволяет им использовать только К-стратегию.

     Таким образом, данные современных этологических исследований отрицают истинность сверхценностей как коллективистской морали, считающей сверхценностью сохранение вида, так и либеральной морали, считающей сверхценностью благополучие индивида.

      А поскольку несомненным, научно доказанным фактом является то, что человек является таким же эволюционно развивающимся биологическим существом, как и все остальные живые существа нашей планеты, то с точки зрения биоэтологии единственной моральной сверхценностью является сохранение индивидуальной линии жизни каждого человека.

     Причём это пусть и неосознанно понимало большинство наших предков. Как верно передаёт психологию наших предков герой романа Юрия Никитина «Трое из леса»: «Через сына человек приходит в мир вышний, через внука обретает бессмертие, через правнука вступает в обитель света – так записано в наших древнейших ведах. У кого нет потомства, тот висит вниз головой в огненной яме…. Если Род прерывается, человек несёт наказание…. Надо дать потомству выживаемость, здоровье, ум, даже хитрость. Но и потомство обязано помнить, что судьба пращуров в их руках» [264].

     Более того, многие люди, считающие себя либералами, может быть неосознанно, понимают, что сверхценность является не своя жизнь, а жизнь твоих потомков. Так, например Виктор Ерофеев считает, что «либерализм не помогает выживать. Наоборот, он заставляет человека принимать решения ответственные, которые работают не на выживание, а на свободную жизнь. А это очень трудно. Это надо брать ответственность за своих детей, за себя, за свою жену…» [245].

     Но лучше гения не скажешь:

     «И ты продолжишь жизнь десятикратно,

      В сынах себя достойно повторив.

      Сын каждый повторит тебя раз десять,

      И десять раз тебя умножит каждый внук –

      Тысячекратно жить тебе на свете:

      У смерти для тебя не хватит рук.

      Одумайся, красу губить не смей,

      Наследниками делая червей» [265]

     Конечно, идея сохранения индивидуальной линии развития жизни в отличие от христианской идеи загробного воздаяния «не обещает ничего, кроме жизни, уходящей в вечность. Ни слова о том, какая это жизнь будет, ни малейшего намёка на то, кем там станет человек. Но это... лучше веры. Вера никогда ничего не могла противопоставить фактам» [266].

     Только такое понимание смысла жизни принципиально снимает проблему онтологического страха по Хайдеггеру – боязни не найти такого предназначения, ради которого можно добровольно пожертвовать не только благами, но и самой жизнью [267].

     Мораль, сверхценностью которой является сохранения индивидуальной линии развития жизни, принципиально противоречит коллективистской морали, поскольку запрещает альтруистическое самопожертвование в пользу государства, при котором «главный выигрыш… получает государство: от молодых людей ожидают, что каждый из них должен быть готов умереть как индивидуум к вящей славе своей страны как целого. Кроме того, их побуждают убивать других индивидуумов, о которых им ничего не известно, за исключением того, что они принадлежат к другой нации [253].

     Тем более что время «дипломатии канонерок» в настоящее время уже прошло. «Какая, к чёрту, геополитика с её хвалёной циничной рациональностью, если сегодня у великих держав не осталось ни малейших рациональных мотивов воевать друг с другом! Ибо уже давно покупать неизмеримо более выгодно, чем покорять» [268].

     Ничуть не лучше и любые идейные войны, поскольку их возглавляют «самые опасные люди на земле именно те, кто брался добывать счастья для всего человечества. Вдвойне опасны, ежели к тому же честны и бескорыстны. Предельно опасны, хуже пожара, ежели ищут, как заполучить счастье и завоевать правду одним ударом. Такие ищут простых путей, а к счастью простых и коротких путей не бывает. Тем более к счастью для всех» [269]. Причиной этой опасности является в первую очередь то, что эти люди « больше заботятся обо всём человечестве, чем об отдельных людях... Но это... безжалостно» [270].

     Важно то, что мораль, сверхценностью которой является сохранения индивидуальной линии развития жизни, не противоречит либеральной ценности человеческой жизни, она только ставит её на второе место в пирамиде моральных ценностей, поскольку собственная сверхценность либеральной морали (сохранение и улучшение жизни индивидуума) принципиально нужна для сохранения индивидуальной линии жизни. Но при этом с биологической точки зрения сохранение жизни потомства, способного продлить линию жизни, обладает большей ценностью, чем сохранение собственной жизни.

     Примером первостепенности сохранения жизни потомства даже ценой собственной жизни при К-стратегии в природе служит поведение домового воробья: «Если самец получит потомство одновременно от двух самок, то будет уделять равное время доставке пищи в оба гнезда. Как правило, такой самец гибнет от истощения, поскольку у него не хватает времени для поддержания собственных сил» [260].

     Общность принципиальных представлений либеральной морали и морали сохранения индивидуальной линии жизни наиболее ярко видна при сопоставлении их с коллективистской моралью в отношении к войне. Если Россия с вновь внедряемой коллективистской моралью «может воевать и хочет воевать, а Европа и Америка воевать совершенно не хотят, и практически не могут, ибо ценность жизни жителя евроатлантического мира слишком велика по сравнению с жизнью россиянина, которого можно «отправить в отпуск» и тем самым на смерть» [271].

     В то же время мораль сохранения индивидуальной линии жизни позволяет этологически обосновано решать некоторые спорные проблемы в либеральной морали. Для примера можно взять отношение к гомосексуализму и его пропаганде (подробнее см. Сарапульцев П.А. Гомосексуализм и пропаганда гомосексуализма с точки зрения либерализма и биоэтологии. Журнал "Самиздат": философия).

     В принципе прекращение уголовного преследования геев вполне логично с точки зрения одного из основных положений либерализма, отражённого в статье 12 Всеобщей декларация прав человека: «никто не может вмешиваться в личную и семейную жизнь». Именно поэтому в настоящее время во всех демократических государствах гомосексуальные отношения легализованы, а международные организации регулярно выступают с различными декларациями и резолюциями, требующими соблюдение прав гомосексуалов. В их числе: Декларация Организации Объединённых Наций по вопросам сексуальной ориентации и гендерной идентичности 2008 года, Резолюция Парламентской ассамблеи Совета Европы «Дискриминация по признаку сексуальной ориентации и гендерной идентичности» 2010 года.

     Подобное отношение к гомосексуализму не противоречит и положениям морали сохранения индивидуальной линии жизни, поскольку либеральное отношение к ценности и свободе поведения человека стоит на втором месте в иерархии ценностей морали сохранения индивидуальной линии жизни. Тем более, что в пользу естественности однополых отношений в человеческом обществе свидетельствует широкое распространение однополых отношений в животном мире. Этот аргумент был даже использован в деле Лоуренс против Техаса в Верховном суде США и на его основании было отменено преследование за гомосексуальность в 14 штатах [272].

     Кроме того, как показали масштабные статистические исследования профессора Дернера, «в период национальных бедствий, в частности во время войны, процент людей, рождающихся с необычной сексуальной ориентацией, существенно повышается. А связано это с колоссальным стрессом, которому подвергаются беременные женщины в крайне неблагоприятных, катастрофических ситуациях. В последующем это было подтверждено и на экспериментальных животных» [273].

     Казалось бы, остаётся только приветствовать изменение отношения к геям и то, что международное право стало их защищать от насилия и дискриминации, в том числе и из-за их сексуальной ориентации или половой идентичности, но тут вмешалась психология человека: получившие благодаря распространению либеральных идей равные права в обществе геи начали активно бороться с либерализмом, требуя уже не равенства, а особых привилегий. Они стали добиваться легализации однополых браков, разрешения на усыновление чужих детей и свободы пропаганды идей гомосексуализма. Дошло до того, что они стали требовать изучения истории гомосексуализма в школах. И уже много добились.

     Так «Сенат Калифорнии даже принял законопроект, требующий, начиная с 2013–2014 учебного года, введения преподавания "истории гомосексуалистов". Кроме того, в школах будет введён запрет на любые материалы, содержащие неодобрение гомосексуализма. Последнее «нововведение» впрямую свидетельствует о том, что геи, требуя от гомофобов толерантности к своим взглядам, отказываю в свободе высказывания своих взглядов подавляющему большинству человечества. Более того подобное нарушение либеральной морали начинают поддерживать даже судебные инстанции. Так, в Чикаго суд отказал в восстановлении на работе сотруднице супермаркета, уволенной за высказанное свой коллеге-лесбиянке убеждение в том, что та попадет в ад, а не в рай. То есть американский суд наложил запрет на открытую демонстрацию религиозных взглядов, но разрешил открытую демонстрацию сексуальных предпочтений» [274].

     Таким образом, современное гей движение начинает всё больше заражаться однополым сексизмом, при котором дискриминация осуществляется не по половой принадлежности, а по принадлежности к общепринятым гетеросексуальным отношениям. С точки зрения классической либеральной морали такой однополый сексизм ничем не отличается от расизма, поскольку появление однополого сексизма и расизма обусловлено одной и той же психологической причиной. Как справедливо подметила Айн Рэнд: «… психологический корень расизма во всех случаях один и тот же – чувство собственной неполноценности самого расиста. Подобно всем прочим формам коллективизма, расизм – это стремление получить незаработанное,… а главное – это стремление к автоматической самооценке (или псевдо самооценке)» [37].

     Так же как и «при новой расовой дискриминации в США, которая началась, когда получившие равные права афроамериканцы начали требовать введения расовых квот при приёме на работу и поступлении в высшие образовательные учреждения», секситская дискриминация началась с требования и предоставления особых прав геям. А потому все критические замечания Айн Рэнд к расовому квотированию относятся и к однополому сексизму: «Расовые квоты были одним из худших зол при любом расистском режиме.

     Сегодня не угнетатели, а угнетённое меньшинство требует установления расовых

      квот (!)

     Это не просто требование особых привилегий на расовой основе – это требование наказания для белых…

     Если они требуют нарушения прав других людей, они отрицают и нарушают собственные права. В таком случае им можно ответить так же, как расистам-южанам: не может быть такой вещи, как «право» одних людей нарушать права других…

     Как не существует такой вещи, как коллективное или расовое сознание, так не существует и такой вещи, как коллективные или расовые достижения… культура – не анонимный продукт, порождённый недифференцированной массой, а сумма достижений отдельных личностей.

     Даже если бы было доказано – а это не доказано, – что частота встречаемости потенциально более высокого интеллекта выше среди представителей какой-либо расы, это всё равно не сказало бы нам ничего о любом конкретном человеке, и было бы совершенно неважно для суждения о нём» [37].

     Но помимо квотирования прав, против которого выступают принципиальные либералы, мораль сохранения индивидуальной линии жизни не приемлет ещё и пропаганду гомосексуализма, вызывающую распространение индуцированного психоза однополого секса.

     Дело в том, что группа людей с ориентацией на однополую сексуальность, скорее всего, далеко неоднородна, поскольку, помимо лиц с наличием генетических изменений (они, скорее всего, и составляют 3% от населения), существуют ещё и люди, не имеющие генетической предрасположенности к однополой сексуальности, но имеющие дефекты развития половой ориентации: бисексуалы, являющихся латентными гомосексуалистами и лесбиянками, и бигендеры – люди с регулярным изменением гендерной самоидентификации или с неопределившейся гендерной идентичностью.

     И если раньше считалось, что нарушение гендерной идентичности в детском и юношеском возрасте при правильном воспитании не приводит к гомосексуальной идентификации во взрослом возрасте, то по данным последних исследований уже три четверти мальчиков, в детстве имевших «нарушение гендерной идентичности», достигнув юношеского возраста или ранней взрослости, сообщают о своей гомосексуальной или бисексуальной ориентации. [275].

     В пользу эффективности гей пропаганды свидетельствует тот факт, что, если до начала активной пропаганды гомосексуализма процент истинных геев и лесбиянок колебался от 1,0 % гомосексуалов и 0,7 % лесбиянок в Канаде на 2003 год [276] до 4,1 % гомосексуалов и 2,6 % лесбиянок во Франции на 1992 год [277, 278], то к настоящему времени этот процент значительно увеличился. Так по данным опроса института Гэллапа, проведённого в Вашингтоне, округе Колумбия в 2011 году, уже 25% американцев считает себя геем или лесбиянкой. Причём в возрасте от 18 до 29 лет процент лесбиянок составляет 29,9%, а геев 29,7% [279].

     С точки зрения либеральной морали получение незаслуженных привилегий ЛГБТ сообществом, как об этом писала Айн Рэнд, аморально, но зато гей пропаганда не противоречит либеральной морали, поскольку бисексуалы, превращающиеся в геев и лесбиянок, делают это добровольно и при этом их экономическое и социальное положение не ухудшается. С точки же зрения морали сохранения линии жизни генно обусловленные гомосексуализм и лесбиянство также не являются аморальными, но отказ от продления своей линии жизни бисексуалами или гетеросексуалами аморален, поскольку уничтожает все усилия их предков, стремившихся продлить свою линию жизни.

     Подводя итог всему вышесказанному можно сделать вывод о том, что исчезновение или снижение эффективности генетически заложенных биоэтологических законов при формировании человека разумного потребовало от образующегося человеческого сообщества создания системы принципов, способных предотвращать сообщество от саморазрушения или даже самоуничтожения – морали. Эти принципы вырабатывались на протяжении многих столетий, скорее всего, методом естественного отбора. Те сообщества, которым не удалось выработать такие оптимальные принципы, либо исчезли, либо законсервировались в своём развитии.

      Поскольку законы природы не зависят от субъективных желаний и предпочтений, то все оптимальные принципы едины для всех развивающихся человеческих сообществ, и именно эти принципы и составляют общечеловеческую опытную мораль. Практически все субъективно-мистические морали присваивали себе принципы опытной морали и лишь до вносили в неё субъективно-личностные дополнения, ухудшающие жизнь людей путём лишения радостных эмоций и реального смысла жизни (целибат, монашество, готовность жертвовать жизнью ради религии в христианстве), воспитания неоправданной жестокости (отношение к инаковерующим в исламе), превращения в винтики государственной машины (в коллективистских моралях).

     Даже либеральная мораль, возникшая на основе опытного доказательства эффективности развития общества в условиях свободы от диктатуры государства и религиозной морали (хотя бы за счёт свободы выбора религии), не избавилась от субъективного компонента, провозгласив сверхценностью своей морали психологическое и экономическое благополучие каждого человека вне зависимости от его способностей и желания трудиться. Мораль сохранения индивидуальной линии жизни не отрицает опытных ценностей либеральной морали, но, основываясь на современных биоэтологических законах, доказывает, что сверхценностью человека как любого биологического существа является продолжение своей жизни в детях и внуках, и обеспечение оптимальных условий для сохранения их жизни и развития.

     Предлагаемые основы биоэтологической морали:

     Вершиной пирамиды моральных ценностей является сохранение индивидуальной линии жизни.

     I. Основные принципы взаимодействия людей друг с другом:

     1.      Поступай с другими людьми (если ты не знаешь их) так, как бы ты хотел, чтобы они поступали с тобой, но если они отвечают злом на добро, то применяй принцип око за око.

     2.       Никогда не относись к другому человеку как средству достижения цели.

     3.       Не причиняй человеку вред, даже своим бездействием.

     4.       Цена жизни человека не сопоставима с ценой жизни любого другого живого существа, и тем более любого неодушевлённого объекта.

     5.       Подчиняйся законам общества, если они не противоречат предыдущим принципам.

     II. Основные нарушения морали (грехи):

     1.      Осознанное неспровоцированное убийство;

     2.      Превращение в смысл жизни физиологических потребностей:                   еда, секс, накопительство.

     3.      Ложь, способная принести вред другому человеку.

     4.      Пропаганда сексуального поведения, препятствующего                         сохранению человеческих линий жизни.

     5.      Причинение страдания другим людям, в том числе и из-за                         потери контроля над своим поведением (гнев, ревность).

     6.      Самоубийство, если не выполнен смысл жизни (сохранение                         индивидуальной линии жизни).

     Конечно, в отличие от Бога, который приказывает во Второзаконии: «Все, что я заповедую вам, старайтесь исполнить; не прибавляй к тому и не убавляй от того» (Второзаконии 12:32), автор понимает, что с одной стороны, «проще сделать революцию политическую, нежели перевернуть умы» [280], а с другой стороны, предлагаемый вариант вполне возможно не является истиной в последней инстанции, поскольку создание более или менее идеального варианта морального кодекса требует подключения целой группы специалистов (психологов, социологов, этологов и др.), но с чего-то начинать всё-таки надо.

     ЛИТЕРАТУРА:

     1. Р.Г. Апресян. Этика: Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2001. С. 275-282.

     2. А.Л. Журавлёв, А.Б. Купрейченко, Е.И. Горбачёва Нравственно-психологические компонент экономического самоопределения предпринимателей и менеджеров в организации творческого труда. П психология в экономике и управлении.2011, № 1, с. 13-28.

     3. P.Г. Апресян. Новая философская энциклопедия.

     4. P.Г. Апресян. Энциклопедия Кирилла и Мефодия. Мораль http://megabook.ru/article/Мораль.

     5. Лоренц К. Так называемое зло. К естественной теории агрессии. // Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. М.: Республика, 1998. С.62—242.

     6. В.Р. Дольник. Этологические экскурсии по запретным садам гуманитариев http://ethology.ru/library/?id=20

     7. Medical News Today. David McNamee. Is aggression in toddlers down to genetics? Medical News Today. Tuesday 21 January 2014.

     8. В.Р. Дольник Homo militaris http://ethology.ru/library/?id=36

     9. Бреева E., Римашевская И. Бедность по наследству // Российская газета. 1992. 4 ноября.

     10. Бабкин С.Э. МАРОККО: О НОВЫХ ТЕНДЕНЦИЯХ В ИСЛАМИСТСКОМ ДВИЖЕНИИ http://www.iimes.ru/rus/stat/2002/04-09-02.html.

     11. Филлис Чеслер: что делают феминистки по поводу убийств чести - ч. 1 http://buzzcola2011.livejournal.com/3795.html.

     12. Фридрих Ницше. Человеческое, слишком человеческое.

     13. Ф. Ницше. Утренняя заря. Мысли о моральных предрассудках.

     14. Omar Tonsi Eldakar and David Sloan Wilson. Selfishness as second-order altruism.PNAS. May 13, 2008 vol. 105 no. 19.

     15. Ф. Ницше. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей.

     16. Обзор научных исследований феномена альтруизма на основе ииссиидиологических представлений. http://www.iissiidi.org/#!science-psychology-altruism/c1hb7.

     17. П.Ю. Чеботарев, А.К. Логинов, Я.Ю. Цодикова, З.М. Лезин. О необходимой доле альтруистов в обществе: модельное исследование. XIII Апрельская Международная научная конференция «Модернизация экономики и общества» 3-5 апреля 2012 г.

     18. Философская энциклопедия. Большой энциклопедический словарь.

     19. С. А. Азаренко МОРАЛЬ Современный философский словарь. В. Кемеров. Философская энциклопедия. - "Панпринт", 1998 г.

     20. Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.

     21. В. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка.

     22. Психологическая энциклопедия.

     23. Толковый словарь Ефремовой.

     24. В.Ф. Гегель. Философия права, § 144.

     25. Словарь Ожегова.

     26. Иммануил Кант. Сочинения в шести томах. Критика практического разума. Т.4 Ч.1

     27. Иммануил Кант. Сочинения в шести томах. Основы метафизики нравственности. Т.4, ч.1

     28. Иммануил Кант. Сочинения в шести томах. Том.2, с.150 Наблюдения над чувством прекрасного и возвышенного.

     29. А. Вязовский. О Морали. http://www.atheism.ru/old/VyzAth10.html.

     30. В. А. Миндолин. Человек и общество. Проблема идеала. http://gkaf.narod.ru/chio-book/chio05/chio05-01.html.

     31. Р.Г. Апресян. Этика: Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2001. С. 275.

     32. Столин В.В., Сараева Н.В., Неверова И.А. Эмоционально-ценностное отношение к себе и другому, локус контроля и мотивация. // В кн.: Личность в системе коллективных отношений. М., 1980.- С.205-226.

     33. О. Б. Хлебодарова. Общая характеристика ценностей человека, их роль и место в структуре личности. Молодой ученый. — 2012. — №6. — С. 357-361. http://www.moluch.ru/archive/41/4875/.

     34. О. Г. Дробницкий. Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

     35. The Philosophy of Moral Development», Harper and Row, 1981.

     36. Григорий Калихман (Дортмунд). Этюд о нравственности и морали. http://www.partner-inform.de/partner/detail/2002/4/212/6210.

     37. Айн Рэнд. Добродетель эгоизма. М.: Альпина Паблишер, 2011. — С. 186.

     38. Мелихов Александр. «Известия», 12.09.2008.

     39. Рубинский Ю. Европейские ценности. — «Вестник Европы», 2009, № 26-27.

     40. Ю.Я. Ольсевич «Психологические основы экономического поведения – М.: ИНФРА-М, 2009.

     41. Жуков Д.А. Биология поведения: гуморальные механизмы. СПб.: Речь, 2007. – 443 с.

     42. Ричард Докинз. Бог как иллюзия. М.: КоЛибри, 2010. — 560 с.

     43. R. Bshary and A.S.Grutter. Image scoring and cooperation in a cleaner fish mutualism. Nature 441, 22 June 2006. P 975-978.

     44. Hauser M. Moral Minds: haw Nature Designed our Universal Sense of Right and Wrong. New York: Ecco.2006.

     45. The Israeli Dilemma: Essays on a Warfare State, G. R. Tamarin, 1973. Rotterdam: Rotterdam University Press.

     46. Перумов Ник. Я, Всеслав.

     47. Лукьяненко Сергей. Близится утро.

     48. Лукьяненко Сергей. Танцы на снегу.

     49. Status of Global Mission, 2013, in the Context of AD 1800–2025. Gordon-Conwell Theological Seminary (2013).

     50. Global Christianity (англ.). The Pew Forum on Religion & Public Life (19 December 2011).

     51. Энциклопедия «Britannica». Alan Cooperman et al. Mapping the Global Muslim Population. A Report on the Size and Distribution of the World’s Muslim Population October 2000.

     52. Азимов Айзек. Путеводитель по Библии. Новый Завет.

     53. Желязны Роджер. Доннерджек.

     54. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма.

     55. Хайек Ф.А. Дорога к рабству. М.: «Экономика», 1992. — 176 с.

     56. Баталов А.А., Шапошников Г.Н. Варварство и цивилизованность – извечные формы экзистенции.

     57. Конфуций. Беседы и суждения. Глава 15. Князь Чудотворный из удела Вэ.

     58. Махабхарата. Книга пятая. Удьйога-парва (книга о старании) Л.: Наука, 1976. — С. 97.

     59. Сборник хадисов «Сахих Муслим».

     60. Роберта Аксельрод. Эволюция сотрудничества. Basic Books, 2006.

     61. Лукьяненко Сергей. Лабиринт отражения.

     62. Лукьяненко Сергей. Холодные берега.

     63. "ИЗВЕСТИЯ": "Взяли на душу 7 новых грехов. 18 марта 2008 года. http://www.interfax-religion.ru/index.php/myblogs?act=print&div=7897.

     64. Хайнлайн Роберт. Достаточно времени для любви.

     65. Ницше Ф. Антихристианин.

     66. Новоженов Ю.И. Биологическая теория происхождения человека.

     67. Татьяна Устинова. Жизнь по слухам одна.

     68. Розанов В.В. Опавшие листья.

     69. Интервью наместника московского Сретенского монастыря архимандрита Тихона (Шевкунова). «Известия», 26.09.2008.

     70. О. Г. Большаков. История Халифата http://gumilevica.kulichki.net/HOC/hoc1.htm.

     71. Ibn Saad. Biographien Muhammeds, seiner Gefahrten und der spateren Trager des Islams... Hrsg. von E. Sachau. Bd. 1-9. Leiden, 1905-1921. т. 8, с. 108; Таб., 3, с. 619.

     72. http://ru.wikipedia.org/wiki/Кризис_среднего_возраста.

     73. «Сахих» аль-Бухари, Книга 1. «Начало откровений», хадис № 3, со слов Аишы.

     74. Платон, Диалог «Ион» [фрагмент] / Собрание сочинений в 4-х томах, Том 1, М., «Мысль», 1990 г., с. 376-379.

     75. Михаил Ломоносов Перевод отрывка из «Превращений» Публия Овидия Назона.

     76. 'Arafat W. An interpretation of the different accounts of the visit of the tamim delegation to the prophet in A. H. 9.- BSOAS. 1955, vol.17, с 416-425.

     77. И. Хиш. Das Leben Muhammed's nach Muhammed Ibn Ishak bearbeitet von Abd el-Malik Ibn Hischam... Hrsg. von F. Wustenfeld. Bd. 1-2. Gottingen, 1858-1860., с. 153.

     78. Пиотровский М. Б. Пророческое движение в Аравии VII в.- Ислам, с. 19-27.1984, с. 19.

     79. В. В. Бартольд Сочинения. Т. 1-9. М., 1963-1977. т. 6, с. 564-565.

     80. Ahrens, 1935.- Ahens K. Muhammad als Religionsstifter. AKM. 1935, Bd. 19, № 4. с. 26.

     81. Бессмертие в древней Греции http://www.ordodeus.ru/Ordo_Deus1_b.html.

     82. Авеста в русских переводах (1861—1996) СПб.: Журнал «Нева» — РХГИ, 1997. — 480 с.

     83. Васильев Л.С. Модернизация как исторический феномен (о генеральных закономерностях эволюции) / Л.С. Васильев. — Москва : Фонд «Либеральная миссия», 2011. — 188 с.

     84. Ибн Хишам. Жизнеописание пророка Мухаммада перевод Н.А. Гайнуллин, 2002 издательский дом «УММА», 2003

     85. Толковый словарь обществоведческих терминов. Н.Е. Яценко. 1999.

     86. Академик РАН, зав. кафедрой психологии личности МГУ, директор Федерального института развития образования Александр АСМОЛОВ. Идею толерантности не убить. Новая газета. Выпуск № 106 от 23 сентября 2013.

     87. В. Р. Дольник Homo militaris http://ethology.ru/library/?id=36.

     88. Авнер Грейф. Институты и путь к современной экономике: уроки средневековой торговли. Издательский дом Высшей школы экономики 2013. 536 стр.

     89. Соловьев В.С. Сочинения в двух томах. Том 1. Оправдание добра (Нравственная философия) М.: Мысль, 1988. С. 413.

     90. Римское право // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 4 томах. — СПб., 1907—1909.

     91. Галина Мурсалиева. Нашествие варваров. Новая газета 10.05.2014.

     92. Кларк г. Прощай, нищета! /Краткая экономическая история мира/. М.: Издательство Института Гайдара, 2013. – 544 с.

     93. И.Р. Шафаревич. Социализм как явление мировой истории. — Москва: Советский Писатель, 1991.

     94. Говоров Ю. Л. История стран Азии и Африки в средние века. Основы лекционного курса. - Кемерово: Кемеровский госуниверситет, 1998. 5. Начало упадка Османской империи (к. XVI-XVII вв.).

     95. Stone, Norman «Turkey in the Russian Mirror» pages 86-100 from Russia War, Peace and Diplomacy edited by Mark & Ljubica Erickson, Weidenfeld & Nicolson: London, 2004 page 95.

     96. Али Воронович Часть 1. Социально – экономическое положение в Османской империи в XIX веке. 29.01.2013. http://www.islam.by/at/?id=293.

     97. Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.

     98. Norris, Pippa and Ronald Inglehart. 2004. «Sacred and Secular: Religion and Politics Worldwide.» Cambridge University Press, pages 216—2.

     99. Александр Александрович Игнатенко. От Филиппин до Косово. Независимая газета. 12.10.2000.

     100. Садик Аль-Азм. Что такое Исламизм? http://world.lib.ru/a/amusxja_m/060222_amper_islam.shtml.

     101. Сэм Харрис - Конец веры. Религия, террор и будущее разума. ЭСКМО, Москва, 2011.

     102. Георгий Мирский историк, заслуженный деятель науки РФ. Блог «Эхо Москвы». Опять Волгоград: так, где враг? 29 декабря 2013.

     103. Интернет-журнал Newsletter. 3. 15 февраля 2006. (http://www.esof2006.org/blog_list.php4.

     104. Николай Сванидзе. Особое мнение. Блог «Эхо Москвы». 03.01.2014.

     105. Михаил Барщевский. «Эхо Москвы». Особое мнение. 30.12.2013.

     106. А. Венедиктов. «Эхо Москвы». Разворот (утренний) : Теракты в Волгограде. 30.12.2013.

     107. Георгий Мирский. «От башен-близнецов до Волгограда», блог «Эхо Москвы» 23 октября 2013

     108. Евгений Сатановский президент Института Ближнего Востока «Война с терроризмом ведется слабенькая и показушная» . http://znak.com/urfo/articles/02-10-14-43/101280.html 02.10.2013.

     109. http://www.newsru.com/religy/11jul2012/pew_mus.html.

     110. http://www.megapolis.org/forum/viewtopic.php?t=32982/

     111. Fouad Ajami. From 9/11 to the Arab Spring. The Wall Street Journal. September 8, 2011.

     112. Майкл Диринг. Рассвет Сингулярности http://transhumanism.org/languages/russian/dawnofsingularity/Deering.htm.

     113. Сергей Строкань. Пакистану предложили мир в обмен на шариат. Газета "Коммерсантъ" №22 от 11.02.2014, стр. 6.

     114. Проф. прот. Н. Стеллецкий. Опыт нравственного Богословия, т. I, ч. 1-я, стр. 377—380.

     115. Еп. Феофан Затворник. Начертание христианской нравственности, с. 164—167.

     116. Свт. Иоанн Златоуст. Творения, 7, стр. 140.

     117. Петр Могила. Православное исповедание Кафолической и Апостольской Церкви Восточной, часть 3, вопросы 18-42/

     118. Известия. Грехи наши тяжкие 21 февраля 2007. http://izvestia.ru/news/321949.

     119. Составление списков грехов не свойственно православной традиции, заявляют в Московском патриархате http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=23274.

     120. Известия 18 марта 2008 года. Взяли на душу 7 новых грехов.

     121. Обращение Папы Римского к священнослужителям к концу 2008 года.

     122. А. А. Али-заде (Абдулла Али) ОСНОВНЫЕ ГРЕХИ В ИСЛАМЕ http://mukmin.narod.ru/osgreh.html.

     123. Сборник достоверных хадисов имама аль-Бухари http://xadis.wordpress.com/сахих-аль-бухари/

     124. Али Воронович. Ширк. Самый большой грех. http://www.islam.by/at/?id=210.

     125. Всемирная история. Том 1. под ред. Ю.П. Францева, Государственное издательство политической литературы, 1953.

     126. Натаниэль Бранден «Здоровый разум против мистицизма и самопожертвования» Добродетель эгоизма. М.: Альпина Паблишер, 2011. — С. 186.

     127. Натаниэль Бранден. Фальшивый индивидуализм. Добродетель эгоизма. М.: Альпина Паблишер, 2011. — С. 186.

     128. Г.Б. Клейнер Эволюция институциональных систем. М..: Наука,2004.

     129. Ю.Я. Ольсевич «Психологические основы экономического поведения – М.: ИНФРА-М, 2009.

     130. P. Bell. Would you believe? Mensa magazine, Feb. 2002. P. 12-13.

     131. E.J. Larson and L. Witham. Leading scientists still reject God. Nature 394,1998. P.313.

     132. Натаниэль Бранден. Разве не все мы эгоисты. Добродетель эгоизма. М.: Альпина Паблишер, 2011. — С. 186.

     133. Виктор Шендерович. Эхо Москвы. Передача: Особое мнение. Четверг, 12.05.2011.

     134. Юрий Афанасьев. Эссе. «Возможна ли сегодня в России либеральная миссия?» 16.02.2011 http://www.svoboda.org/content/article/2346346.html.

     135. «Бессмертная демократия» начинается с 10 тысяч долларов, выяснили эксперты. Но не в России http://www.newsru.com/russia/23jun2011/vvp.html.

     136. Директор Центра анализа доходов и уровня жизни ВШЭ Лилия Овчарова. Национальные особенности среднего класса в России. http://www.buhgalteria.ru/article/n125740.

     137. Юлия Латынина. Радио «Эхо Москвы». Передача: Код доступа. .09.08.2014.

     138. Н.Е. ТИХОНОВА. РОССИЙСКИЙ СРЕДНИЙ КЛАСС: ОСОБЕННОСТИ МИРОВОЗЗРЕНИЯ И ФАКТОРЫ СОЦИАЛЬНОЙ МОБИЛЬНОСТИ ecsocman.hse.ru/data/228/013/1220/003.TIKHONOVA.pdf.

     139. http://dmitryda.narod.ru/reports/votp-2005.htm.

     140. Георгий Мирский. ВОЕВАТЬ ЗА ИРАК? 13 августа 2014. http://www.echo.msk.ru/blog/georgy_mirsky/1379048-echo.

     141. Айн Рэнд «Атлант расправил плечи», книга 3, глава 7.

     142. Соловьёв В.С. Право и нравственность // Собрание сочинений. СПб., (1894--1897). (Фототипическое издание, Брюссель, 1966). Т.8. С. 547.

     143. Юлия Латынина. Радио «Эхо Москвы». Передача: Код доступа. 25.06.2011.

     144. Юлия Латынина. Прекрасный новый мир. Новая газета. 26.11.2013.

     145. Юлия Латынина. Радио «Эхо Москвы». Передача: Код доступа 28.12.2013.

     146. Юлия Латынина. Радио «Эхо Москвы». Передача: Код доступа 05.10.2013.

     147. Комментарий к Конвенции о защите прав человека и основных свобод и практике её применения. П./ред. В. А. Туманова, Л. М. Энтина. Москва: Норма, 2002. ISBN 5-89123-658-3 — Стр. 18—20.

     148. Петр Вайль. Церковь и смертная казнь. http://www.svoboda.org/content/transcript/24226355.html.

     149. Опрос ABC News/Washington Post. 17.06.2014 http://news.rusrek.com/ru/usa/problema/341573-smertnaya-kazn-za-i-protiv.html.

     150. Fogen M. Th. Ein Ganz gewohnlicher Mord // Rechtshistorisches Journal. 1984. Bd. 3. S. 71-81.

     151. Nova Patrum Bibliotheca / Ed. J. Cozza-Luzi. Roma, 1888. Vol. IX, 1. P. 21. Нарбеков В. Толкование Вальсамона на Номоканон Фотия. Казань, 1899.

     152. Справедливость возмездия и воздаяния: ретрибутивный подход - Г.В. Мальцев. Дата: 17.10.2011 Автор: Г.В. Мальцев http://www.fpa.su/biblioteka/izdaniya/problemy-teorii-gosudarstva-i-prava/spravedlivost-vozmezdiya-i-vozdayaniya-retributivnyy-podhod-g-v-maltsev/?SECTION_CODE=problemy-teorii-gosudarstva-i-prava&ELEMENT_CODE=spravedlivost-vozmezdiya-i-vozdayaniya-retributivnyy-podhod-g-v-maltsev&PAGEN_1=4.

     153. Католическая церковь за отмену смертной казни http://deathpenalty.narod.ru/nauka/katol.htm.

     154. Джордж Оруэлл. «Скотный двор».

     155. Медведев прав, называя уголовную статистику "брехней". http://www.newsru.com/russia/13jan2011/crimestatistics.html.

     156. Генерал-майор МВД Владимир Овчинский: мафия проникла во все госструктуры РФ. 29 июня 2011 г. http://www.newsru.com/crime/29jun2011/ovchinskymafiarf.html.

     157. Косулина Л.Г. Криминологический рецидив как фактор пенитенциарной преступности. Бизнес в законе. Выпуск№ 1 / 2011.

     158. Хайнлайн Роберт. Не убоюсь зла.

     159. JW Buckholtz. Mesolimbic dopamine reward system hypersensitivity in individuals with psychopathic traits. Nature neuroscience. 2010. 13 (4), 419-421.

     160. Buss A. H., Perry M. The Aggression Questionnaire // Journ. of Personality and Social Psychology. 1992. Vol. 63. № 3.

     161. Фурманов И.А. Агрессивность белорусских осужденных с различным составом совершенного преступления Психология и право №2/2011.

     162. Игорь Омутов. Казнить. Нельзя помиловать. 2008-02-14 Copyright No 1999-2010 «АПН» http://www.apn.ru/publications/article19189.htm.

     163. Анастасия Матвеева. «Смертники в законе». «Газета» № 246 от 27.12.2005 г.

     164. Добреньков В. И. Молчание погубит нас. Советская Россия. 2002. 10 сентября.

     165. Сергей Пашин. О природе смертной казни. http://www.index.org.ru/journal/14/pashin1401.html.

     166. Хадис от Ибн Хазма; св. х. Ат-Табарани. См., напр.: Ас-Суюты Дж. Аль-джами‘ ас-сагыр [Малый сборник]. – Бейрут: Аль-Кутуб аль-‘ильмийя, 1990. – С. 353. Хад. 5726.

     167. ОСНОВЫ СОЦИАЛЬНОЙ КОНЦЕПЦИИ Русской Православной Церкви. Архиерейский Собор 2000 г. http://www.patriarchia.ru/db/text/141422.html

     168. Москва. Русская православная церковь - не против ... http://www.regions.ru/newsarticle/news/id/624230.html.

     169. В. Путин. Встреча с участниками международного дискуссионного клуба «Валдай» http://archive.kremlin.ru/text/appears/2007/09/144011.shtml.

     170. Прот. Всеволод Чаплин считает, что вопрос о смертной казни http://www.patriarchia.ru/db/text/54498.html.

     171. В.Чаплин. У России достаточно сил… http://www.newsru.com/arch/religy/30oct2009/chaplin.html.

     172. Цитата по Малько А.В. Смертная казнь как правовое ограничение. Государство и право, № 1, 1993.

     173. Александр Солженицын [О смертной казни] "Независимая газета", 05.05.2001.

     174. Протоиерей Александр Ильяшенко «Смертная казнь в России: реальность и перспективы» 10 ноября, 2009. http://www.pravmir.ru/smertnaya-kazn-v-rossii-realnost-i-perspektivy.

     175. Юрий Болдырев. Смертная казнь: кто против? http://boldyrev-info.blogspot.ru/2009/11/blog-post.html.

     176. Д. С. Лихачев. Письма о добром и прекрасном.

     177. Д.С. Лихачёв. Статья «О жизни и смерти». Сборник «Русская культура».

     178. И. А. Гончаров. Обломов.

     179. Киз Грег. Кровавый рыцарь.

     180. Война и мир в терминах и определениях. Военно-политический словарь под общей редакцией Дмитрия Рогозина. ГЛАВА 1. ГОСУДАРСТВО И БЕЗОПАСНОСТЬ, МИР И ВОЙНА. 1.50. АГРЕССИЯ http://voina-i-mir.ru/article/50.

     181. Р.Г. Апресян Этика: Энциклопедический словарь. Справедливой войны принципы. http://iph.ras.ru/enc_eth/130.html.

     182. Яков Кротов. Милитаризм. Двенадцать критериев «справедливой» войны http://krotov.info/yakov/essai/nasilie/voyna_spravedl.htm.

     183. Азимов Айзек. Прелюдия к Академии.

     184. Азимов Айзек. Мечты роботов.

     185. Апресян Р. Г. Золотое правило // Этика: новые старые проблемы. К шестидесятилетию Абдусалама Абдулкеримовича Гусейнова / Отв. ред. Р. Г. Апресян. — М.: Гардарики, 1999. — С. 25.

     186. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов [V, 21] / Общ. ред. и вступит ст. А. Ф. Лосева. — М., 1979. — С. 211.

     187. Изречения Магомета, не вошедшие в Коран». Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. — М., 1956. — Т. 40. — С. 344.

     188. Махабхарата. Книга пятая. Удьйога-парва (книга о старании) / Пер. с санскр. и коммент. В. И. Кальянова. — Л.: Наука, 1976. — С. 97.

     189. Конфуций. Беседы и суждения, 15:24.

     190. Иммануил Кант I. Основы метафизики нравственности. 1785. Раздел второй. Переход от популярной нравственной философии к метафизике нравственности // Основы метафизики нравственности / Под общ. ред. В. Ф. Асмуса, А. В. Гулыги, Т. И. Ойзермана. — М.: Изд-во «Мысль», 1999. — 207 с.

     191. Соловьев Э.Ю. Переосмысление талиона. Карательная справедливость и юридический гуманизм // Новый мир. 2004. № 1 // URL: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2004/1/solov9.html#top2.

     192. Иеримия Бентам И. Введение в основание нравственности и законодательства. М., 1998.

     193. Поздняков Э. А. Философия государства и права. М., 2011., с. 202.

     194. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 40. С. 3-7.

     195. Критика готской программы. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 19. С.9-32.

     196. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 25, часть II. С. 385-387.

     197. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 20.

     198. Джайнизм. Акарангасутра. 4.25—26.

     199. Юлия Латынина. Нищета — это худшая экологическая катастрофа. Новая газета. 12.07.2013.

     200. Законы экологии Барри Коммонера http://nature-life.ru/priroda-chelovek/zakonyi-ekologii-barri-kommonera.html.

     201. C. Baird, M. C. Cann, Environmental chemistry, Macmillan, 2005.

     202. Сахаров, А. Д. Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе // Сахаров, А. Д. Тревога и надежда : [cб.] / cост. Е. Г. Боннэр. – М. : Интер–Версо, 1990. – С. 11–47.

     203. В. В. Виноградов. История слов, 2010.

     204. Гиренок Ф. Удовольствие мыслить иначе. - М.: Академический проект, 2008, с. 6-27.

     205. Полный словарь иностранных слов, вошедших в употребление в русском языке. Попов М., 1907.

     206. Михаил Веллер. Эхо Москвы. Особое мнение. 05 СЕНТЯБРЯ 2014.

     207. Эрих Фромм. Библейская концепция человека.

     208. М.М. Пришвин, В.Д. Пришвина. Мы с тобой. (Дневник любви).

     209. Н. Бердяев. Царство Духа и Царство Кесаря. М.: Республика, 1995.

     210. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 1, с. 55.

     211. Спиноза Б. Этика. — Минск: Харвест, М.: АСТ, 2001. — 336с.

     212. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 1, с. 414.

     213. Декларация прав человека и гражданина от 26 августа 1789 года. — В кн.: Конституции зарубежных государств. Сост. В. В. Маклаков. М., 1999. — 584 с.

     214. Цит. по Михаил Ростовский. "Московский комсомолец" №26612 от 1 сентября 2014.

     215. К. Маркса и Ф. Энгельса. Сочинения, т. 4, с. 419–459.

     216. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 2, с. 132.

     217. В.И. Ленин. Полн. Собр. Соч. т. 14. с. 177.

     218. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 25, ч. II, с. 386 -- 387.

     219. Бакунин М.А. Государственность и Анархия // Полн. собр. соч. Под ред. Бакунина А.И. Т. 2. Б. м.: Изд. Балашова И.Г., б. г. С. 164.

     220. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 3.

     221. В.И. Ленин. ПСС, 5-е изд., т. 12, с. 104.

     222. Михаил Бакунин. ФЕДЕРАЛИЗМ, СОЦИАЛИЗМ И АНТИТЕОЛОГИЗМ. Мотивированное предложение Центральному комитету Лиги Мира и Свободы от М. Бакунина II СОЦИАЛИЗМ.

     222. В. РЫЖКОВ. Эхо Москвы. Клинч. 190-летие Карла Маркса: Социализм против Капитализма 06.05.2008.

     224. В.И. Ленин. Полное собрание сочинений, 5 изд., том 23, стр. 40-48.

     225. И. Сталин. Газета «Правда» 27 июня 1945 года.

     226. С. Булгаков. Христианство и социализм. Москва, 1917.

     227. Ясперс К. Т.. Смысл и назначение истории: Пер. с нем. — М.: Политиздат, 1991. — 527 с.

     228. Гегель. Энциклопедия философских наук. Часть третья: Философия духа. М.: Мысль, 1977. С.23.

     229. Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 322.

     230. Медведь, кокошник и берёзки: "Ленинград" спел о псевдо патриотизме… комментарии Сергея Шнурова http://www.mk.ru/social/2014/10/06/ya-chetko-patriotka-shnur-napisal-pesnyu-o-lyubvi-k-rodine.html.

     231. Eibl-Eibesfeldt I., Sutherlin Ch. Fear, Defence and Agression in Animal and Man // Fear and Defence. Chur, 1990. P. 384.

     232. Eibl-Eibesfeldt 1. Dominance, Submission and Love // Pedophilia-Biosocial Dimension. Berlin, 1990. P. 158.

     233. Eibl-Eibesfeldt I., Sutherlin Ch. Fear, Defence and Agression in Animal and Man // Fear and Defence. Chur, 1990. P. 393.

     234. Indoktrinaciya. http:z wordnet.princeton.edu/obtain#win.

     235. http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/212290.

     236. Егорова-Гантман Е., Плешаков К. Политическая реклама — М.: Центр политического консультирования «Никколо М», 1999. — 240.

     237. Ardrey, R. The Territorial Imperative. New York: Atheneum, 1966.

     238. Сотрудник Института психологии РАН, кандидат психологических наук, писатель Ольга МАХОВСКАЯ Галина Мурсалиева. Состояние умов при ветреной погоде. Новая газета. № 110 от 1 ОКТЯБРЯ 2014.

     239. Станислав Белковский. Эхо Москвы. Особое мнение 15 СЕНТЯБРЯ 2014.

     240. Всеволод Чаплин. Держаться Евангельской правды. «Русь Державная». № 9, 2014.

     241. Михаил Веллер. Эхо Москвы. Особое мнение. 05 СЕНТЯБРЯ 2014.

     242. http://www.km.ru/v-rossii/2013/12/24/issledovaniya/728628-za-chetvert-veka-kolichestvo-pravoslavnykh-v-rossii-vyroslo.

     243. Число сторонников вторжения на Украину за полгода сократилось вдвое. http://top.rbc.ru/politics/29/08/2014/945781.shtml.

     244. Дмитрий ЛЕОНТЬЕВ. Состояние умов при ветреной погоде. Новая газета. № 110 от 1 ОКТЯБРЯ 2014.

     245. Виктор Ерофеев. Эхо Москвы. Особое мнение. 08 ОКТЯБРЯ 2014.

     246. Андрей Илларионов. «Путинские ножницы» и авторитарная ловушка. Блок «Эхо Москвы» 12 октября 2014.

     247. Диана Хачатрян. Новая газета. № 86 от 6 АВГУСТА 2014.

     248. Российские либералы "паразитируют" и откладывают "экскременты", считает московский священник. http://www.newsru.com/religy/14oct2014/shumskiy.html.

     249. Юрий Рыжов академик РАН, член общественного Комитета защиты ученых. Конгресс интеллигенции.17 ОКТЯБРЯ 2014, http://www.echo.msk.ru/programs/year2014/1419948-echo/

     250. Никита Соколов. Эхо Москвы. Культурный шок. 04 октября 2014.

     251. Лев Гудков социолог, директор аналитического центра Юрия Левады. Эхо Москвы. ИЩЕМ ВЫХОД. Новый проект «Эхо Москвы»: российская элита на оси политических координат. 08 ОКТЯБРЯ 2014.

     252. Адольф Гитлер. Моя борьба.

     253. Докинз Р. Эгоистичный ген. М. Мед., 1993.

     254. Хейнрих Б. Ворон зимой. М., «Мир», 1994.

     255. http://rus-katana-dogs.ru/struktura-soobshhestva-i-mexanizmy-ee-podderzhaniya-page-12.html.

     256. Панов Е.М. Поведение животных и этологическая структура популяции. – Москва.: Либроком, 2012.

     257. Сапольски Р.М. Естественная история мира. ГОЛАЯ ОБЕЗЬЯНА. http://ethology.ru/library/?id=212.

     258. Основы этологии. 5.3.6. ДОМИНИРОВАНИЕ И РЕПРОДУКТИВНЫЙ УСПЕХ http://groh.ru/gro/zorina/zorina5.html.

     259. Hamilton, W. D. (1963). «The evolution of altruistic behavior» 97: 354–356.

     260. Дмитрий Жуков. Стой, кто ведёт? Биология поведения человека и других зверей: в 2 т. Т. 2. - 2014.

     261. Barry Sinervo, Jean Clobert Morphs. Dispersal Behavior, Genetic Similarity, and the Evolution of Cooperation. Science 20 June 2003: Vol. 300 no. 5627 pp. 1949-1951.

     262. Антони Кемпински. Психопатология неврозов. http://www.nervno.ru.

     263. Софья Демьянец. Смертельная любовь богомолов. http://www.nat-geo.ru/article/1130-smertelnaya-lyubov-bogomolov.

     264. Никитин Юрий. Трое из леса.

     265. Шекспир В. Сонет 6.

     266. Саймак Клиффорд. Зачем звать их обратно с небес?

     267. Хайдеггер, М. Бытие и время. — Тбилиси, 1989.

     268. Мелихов Александр. Известия, 13.10.2008.

     269. Никитин Юрий. Трое в песках.

     270. Петтерсон Вики. Аромат теней.

     271. Станислав Белковский. Эхо Москвы. Особое мнение 15 СЕНТЯБРЯ 2014.

     272. AWRENCE ET AL. v. TEXAS CERTIORARI TO THE COURT OF APPEALS OF TEXAS, FOURTEENTH DISTRICT No. 02-102. Argued March 26, 2003-Decided June 26, 2003.

     273. Доктор медицинских наук, академик Европейской академии андрологии, заместитель директора Республиканского центра репродукции человека Михаил Васильевич КОРЯКИН. Транссексуализм http://russhanson.ru/forum/viewtopic.php?f=7&t=7778&start=80.

     274. Школьникам преподадут гей-урок pravda.ru›Общество›…/1074222-gays-0 20.04.2011.

     275. Эсбен Эстер, Пирелли Бенестад. Гендерная принадлежность: дети, подростки, взрослые и роль терапевта. Сборник «Консультирование необычных: Нарративный подход и квир-сообщество» http://narrlibrus.wordpress.com/2009/02/11/esben-esther.

     276. Statistics Canada, Canadian Community Health Survey, Cycle 2.1. off-site links: Main survey page.

     277. ANRS: Agence Nationale de Recherches sur le Sida investigators (1992).

     278. AIDS and sexual behav U.S. Adults Estimate That 25% of Americans Are Gay or Lesbian May 27, 2011 http://www.gallup.com/poll/147824/Adults-Estimate-Americans-Gay-Lesbian.aspxior in France. Nature, 360(3), Dec. 3, 1992, 407—409.

     279. U.S. Adults Estimate That 25% of Americans Are Gay or Lesbian May 27, 2011 http://www.gallup.com/poll/147824/Adults-Estimate-Americans-Gay-Lesbian.aspx.

     280. Режис Варнье: Проще сделать революцию политическую, нежели перевернуть умы. Новая газета № 77 от 18 июля 2011 года.