Сатарин Ким К : другие произведения.

Посланник империи 2 ч

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В Средиземье, мире Толкина и Перумова, остались только люди и хоббиты. Но и связь с иными народами потеряна не окончательно. Ларта и Аранга из Срединной империи возглавили разведывательную экспедицию на запад

12. ПРАЩА, РЕВОЛЬВЕР И ЯД.

  
   (Айбор. Республика. Правит сенат, который из числа сенаторов выбирает магистрат (правительство), численностью 12 человек. Сенат издает законы, назначает судей. Избирают и могут быть избраны в сенат только граждане республики. Гражданство дается: по рождению, по заслугам перед республикой (решение магистрата), по имущественному положению (крупные владельцы недвижимости или торговцы могут стать гражданами).
   Население - 417000 человек, граждан Айбора. Постоянно проживающих в республике иностранцев и безродных много больше. С севера Айбор граничит с Берном и Дорвагом, с юго-востока - с Лигналом. Есть небольшой участок границы с Ло-ча на востоке. С юга расположено Рунное море, все судоходство на котором принадлежит Айбору. Столица - город Айбор.
   На выборах в сенат борются 5 партий, из них две крупные, попеременно находящиеся у власти. Государственной религии нет. Образование частное: школы, колледжи, университеты. Множество газет, телеграфная связь с Дорвагом и Берном. Немногочисленная хорошо вооруженная армия, военный союз с Дорвагом и Берном
   Промышленность: производство предметов потребления и сельскохозяйственного инвентаря. Из оружия производятся только револьверы. Развитое сельское хозяйство, рыболовство. Самая развитая сфера: торговля и банковское дело. Айбор кредитует все страны от Андуина до Баррского хребта. Национальная валюта - далер, в хождении есть золотые и серебряные монеты, бумажные ассигнации. Говорить об экспорте или импорте затруднительно, Айбор продает и покупает любые товары. Здесь сходятся торговые пути запада и востока, севера и юга.
   Языки: лигнал, дорваг, вестрон.)
   Энциклопедия Эртаг, 315 год.
  
   Муроре опыта разведки не занимать. Наверное, это последнее его путешествие - так далеко от империи он раньше не оказывался, да и годы его уже почтенные. До Айбора путешественники империи настоящей разведкой и не занимались. Охраняли грузы, шатались по городам. Запоминали проходы, лавки, трактиры. Вдруг придется от наблюдения уходить или тайно встретиться с кем-либо. Немного пощекотали нервы убийцы в Ло-ча, но дело для путешественника привычное. Мурора, когда пришла его очередь, от пули ушел. Попасть в голову крутящегося и раскачивающегося человека трудно, а тело закрыто доспехом. Бросил нож, и удачно. Стал обладателем собственного револьвера.
   Здесь, в Айборе, сразу начали действовать, как положено. Мурора въехал под чужим именем, купил маленький домишко. Весь фасад два с половиной метра, с боков зажат такими же постройками. Зато - отдельный вход, второй этаж и задний двор длиной в три метра. Путешественник устроился на работу, разнося по городу заказы шляпного мастера. Платили от заказов, а мастер был не очень моден. Времени у Муроры много, город он изучил отменно. Тайно встречаясь с Киу, описывал ему удобные места ухода от наблюдений и преследования.
   Он подобрал себе трех помощников. Одного застал за потреблением запрещенного зелья - опиума. А человек работал помощником сенатора. Чтобы не потерять работу, пришлось ему и на Мурору работать, бесплатно. Другого помощника путешественник просто купил. Молодой и бедный был, но жадный. Секретарь в торговой палате. Третий оказался совсем находкой - репортер из газеты, всех знает, со всеми дружит. Разбирался и в политике, и в торговле.
   Какой же айборец в торговле не разбирался? Но ценность представлял не столько сам репортер, сколько его друг, чиновник первого отдела магистрата. Официально первый отдел принимал на работу чиновников магистрата. На самом деле это была разведка и контрразведка. Репортер делился новостями с чиновником, а Мурора, ставший его другом по игре в волан, узнавал, чем чиновник интересуется.
   Путешественник успел собрать все сведения о складах: где, какой величины, кто владелец, кто поставляет товар, когда. Нашел людей, через которых слухи разойдутся хорошо, и помаленьку эти слухи распускал. О бесчинствах ханов на берегах Хелкара, о болезнях в странах юга. Мельком эти сведения проскакивали в газетах. Купцы читали, слушали и приучались к мысли о возможном подорожании южных товаров - древесины, пряностей. Складские запасы начали нарастать. Тут некстати поднялись цены на металл в Берне. Да кампания "торговля у двери" вдруг предложила множество товаров. Продавцы были умелыми, товар - хорош и дешев, а все газеты писали, что на дому покупают только скупердяи. И призывали всех покупать в лавках.
   Торговля в Айборе замерла, но тут прошел слух, что приехал купец Ларта из Репату и продает южные товары и золото по низким ценам. Одновременно вдруг, непонятно почему, подорожала земля, и повысились налоги. В республике началась паника. Люди принялись скупать все товары. Сенат потребовал от купцов и промышленников принятия особых мер, пригрозив иностранцам конфискацией имущества, если они заберут уже вложенные в сделки капиталы.
   Цена на золото взлетела вверх, и тогда Ларта с Арангой пустили в продажу много золота, бриллиантов и жемчуга. Их поведение магистрат оценил как добропорядочное. Когда все сворачивали торговлю, только лояльные власти купцы ее поддерживали. И не зря. Слухи как-то затихли. Мурора сам получил приказ прекратить их распространение, и точно знал, почему они затихли.
   Цены вернулись на свои места, и оказалось, что Ларта с Арангой обладают огромными запасами товаров, продать которые в республике невозможно. Немало их скопилось и в доме Таркуэна, партнера дома Дитао. Многие другие торговые дома остались без товаров и не могли до нового подвоза торговать на рынках Ло-ча и Хеврару. Их место заняли Таркуэн и Дитао. Опустевшие склады в портах приобрел по дешевке Аранга. За заслуги перед республикой купцы Аранга и Ларта стали гражданами Айбора. Так гласило официальное решение магистрата.
   В республике, живущей торговлей, складов всегдахватало: больших и малых; у торговцев, в портах, на станциях. Стоили они недорого, в период же паники их отдавали совсем задаром. Сын Лосила скупил большинство из них, расположенных в самом городе и на станции. Часть складских помещений снес, а землю использовал под строительство домов и торговых представительств. Оставшиеся склады сдал в аренду. Стоимость хранения товаров в Айборе возросла для всех, кроме кампаний Аранги.
   Муроре несколько раз приходилось незаметно сопровождать главу экспедиции по улицам Айбора. В этот раз имперский дипломат, в плаще и чалме на голове, посещал рынок в сопровождении двух слуг. Мурора знал, что револьверы слуг спрятаны в петле на локте. Стоило резко повернуть кисть руки, петля рвалась от напряжения тренированных мускулов, и револьвер внутри широкого рукава выпадал в ладонь.
   Путешественник и еще один разведчик сопровождали посланника империи скрытно. Их оружием были свинцовые шарики в обшлагах курток и бумеранг за поясом. Шариком можно поразить человека на расстоянии шагов в десять, бумеранг мог сбить с ног с сорока шагов. Один из шариков разведчики всегда держали в правой руке.
   Глава экспедиции шел по рынку впереди разведчиков. Их задачей была охрана его спины. Ждали покушения от наемных убийц из преступной среды. Мурора угадывал железный шлем под чалмой и доспех под плащом. Наблюдательный и быстрый Ларта нападения спереди не боялся. Путешественник уже ходил с ним по рынку и знал, что тот ведет разведку. Иногда посланник империи на секунду подходил к человеку, что-то спрашивал и шел дальше. Сам разведчик, Мурора понимал, что неожиданный вопрос всегда вызывал правдивый неконтролируемый ответ. Искусством разведчика было выбрать момент и нужного человека.
   Глядя по сторонам, путешественник заметил нескольких человек, пытающихся скрытно их сопровождать. Их лица он помнил. Кого-то он видел сам раньше, портреты других ему показывал Киу. Люди из первого отдела магистрата выслеживали Ларту. Когда они мешали главе экспедиции, он подавал условленный знак, и исчезал в толпе. Его сопровождающие притормаживали слежку, при якобы случайном столкновении нанося следящим болезненные удары. Затем извинялись и шли в условленное место сбора.
   Посланник империи менял место жительства ежедневно, носил разную одежду, не бросающуюся в глаза. Организовать покушение на него в одиночку было сложно. Двух посторонних следящих люди Киу внезапными ударами оглушили - и допросили. Оказалось, наемные убийцы. Но нанимателя они не знали и даже описать смогли только голос. Наем происходил в темном помещении.
   Сейчас Ларта свернул на широкую рыночную площадь, заполненную снующим народом. Путешественник увидел, как его напарник по тайному прикрытию столкнулся с человеком, смотрящим в сторону главы экспедиции. Тренированным движением Мурора повернул голову назад, ища второго наемника. За людскими фигурами он увидел взмах руки, и тускло блеснувший в воздухе предмет. Разведчик выдернул бумеранг из-за пазухи. Броску мешали толпящиеся люди. Убийца уже повернулся и мог скрыться из виду за несколько шагов. Найти его потом на рынке невозможно.
   Любой путешественник империи умел думать быстро. Убийца совершил бросок через головы людей, воспользовавшись пращей. Мурора мог сделать то же, но бумеранг не праща. Для точного броска не хватало высоты. Ноги! Тренированные ноги путешественника подбросили его вверх, и, поднявшись над головами, путешественник бросил бумеранг.
   Сделанный из изогнутого куска плотной древесины, бумеранг вращался при полете и наносил достаточно сильный удар. Угодив в затылок, бумеранг сбил убийцу с ног. Мурора огляделся. Его напарник осматривал площадь, а у его ног неподвижно распростерся мужчина с пращей в руке. Ларта лежал лицом вниз, один из разведчиков осматривал его, а второй защищался с револьвером в руке. На него набросился маленький юркий юнец с топором. Револьвер разведчик использовал для отвлечения. Юнца он сбил ударом ноги в бок.
   Осматривавший Ларту разведчик подал сигнал, означавший отсутствие опасности. Посланник империи с его помощью поднялся, другие разведчики подхватили пращника и юнца с топором. Подбежали люди из первого отдела и потребовали отдать им покушавшихся. Пока имперский дипломат, выразительно глянув на Мурору, пререкался с их начальником, путешественник выкрутил руку находящемуся в сознании второму пращнику и нажал ногтем на локтевой нерв. Второй рукой он прижимал его кадык, чтобы приглушить крик. Мурора успел получить ответ на главный вопрос. Убийц нанял глава преступной организации Молчаливых. Так их называли за обязательство молчать о своей шайке, которое соблюдалось строго.
   Покушавшихся пришлось отдать людям из первого отдела. Ларта, заметивший, что путешественник получил ответ, сказал людям из первого отдела, что больше охрана ему не понадобится. И выразительно улыбнулся. Путешественник знал, что означает его улыбка. Сегодня же ночью люди Киу допросят главу Молчаливых. Он в их руках молчать не будет. Притоны Молчаливых и ряд их людей разведчики империи уже знали, остальных смогут узнать в течение дня. Покушение оказалось смертельным для покушавшихся. Скорее всего, именно этого глава экспедиции и хотел. Быть может, он ходил по рынку, как наживка в капкане?
   Путешественник посмотрел на свинцовый шар, которым пращник попал Ларте в голову. Величиной с большой кулак, он сильно смялся при ударе. Не будь на главе экспедиции шлема, шар раздробил бы ему череп. Но и так, через шлем, удар получился не слабым. Уже через полчаса под глазами у Ларты затемнели кровоподтеки. Скорее всего, несколько дней он вынужден будет провести в постели.
   К вечеру того же дня Мурора уже знал, где расположен нужный ему дом. Среди портовых таверн, в старом городе на острове в дельте Карнена. От красивой богатой улицы с магазинами, гостиницами и конторами судоходных кампаний отходил небольшой переулок, шириной в два метра. В каретах по нему не ездили. Фасадами сюда выходили только таверны с плохой репутацией. Между двумя тавернами находился узкий проход, где с трудом могли разминуться два пешехода. В него и выходила малозаметная дверь в трехэтажном каменном доме. Окна, начинавшиеся со второго этажа, глядели на глухие каменные стены соседних строений.
   Задней стороной дом шайки Молчаливых был обращен на небольшой канал для лодок. Задание у путешественника простое: убить всех находящихся в доме. Шайка Молчаливых, если получала приказ, выполняла его любой ценой. Остановить их могло только полное истребление.
   Действовавшая на рынке группа убийц к шайке не принадлежала. В ином случае люди Ларты ничего бы от них не узнали. Молчаливые наняли их, потому что своих людей им не хватало. Слишком непредсказуемо передвигался глава экспедиции, и приходилось организовывать множество засад на его возможном пути. Мурора догадывался, что и в застенках первого отдела покушавшиеся долго не проживут. Молчаливые находили свою жертву всегда.
   К дому путешественник двинулся по каналу. Он мог пойти и по крышам, и в окна. Только через дверь пройти без риска не смог бы. Ночью плывущий под водой человек незаметен самому опытному глазу. Предположение опытного путешественника оправдались - кроме прохода для лодок, был еще скрытый подводный проход, для тайного бегства. По нему Мурора проник в подсобное помещение возле кухни. Очень медленно вылез из отверстия в полу и прислушался. Главное в тихих делах - не спешить. Человека в доме почти всегда можно услышать, надо лишь проявить терпение.
   Убедившись, что кухня пуста, разведчик вошел в нее. Теперь он расслышал дыхание человека в соседней комнате и пошел туда. Трудно двигаться бесшумно по дощатому полу. Путешественник осторожно шел вдоль досок, затем встал на стол и высунулся в проем, упираясь расставленными ногами в дверные косяки. В таком положении путешественник прислушался.
   До комнаты, где находился человек, оставалось два шага по коридору. Коридор был узким и Мурора двинулся враспорку между стенами. В губах он держал трубку с колючкой, отравленной ядом синебрюхой рыбы. Дойдя до двери, при слабом свете окна разглядел фигуру человека. Голова его ничем не была прикрыта. Путешественник прицелился и дунул в трубку. Затем он вошел в комнату, уже по полу, вынул колючку из щеки обмякшего в кресле человека и выбросил ее через окно в канал.
   По коридору разведчик прошел в переднюю часть дома. Здесь было совершенно темно, и Мурора двигался по каменному уже полу, прислушиваясь, и ощупывая дорогу. За закрытой дверью слышалось дыхание. Дверь оказалась не запертой. Путешественник принялся очень медленно ее открывать. Минут восемь он потратил на то, чтобы открылась узкая щелка, позволяющая оценить освещенность комнаты. Затем еще столько же, чтобы в расширившуюся щелку осмотреть комнату.
   Дежурившие в ней охранники все это время ворочались в креслах, вздыхали, почесывались. Один, ближе к Муроре, сидел в кресле лицом к входной двери, держа на коленях арбалет. Второй находился сбоку от входа, возле ощетинившегося острыми пиками щита на колесах. Убивать их следовало почти одновременно, чтобы второй охранник не поднял шума. Открыв дверь пошире, Мурора медленным, но непрерывным движением протиснулся наполовину в комнату и бросил нож в дальнего охранника. Второго охранника он убил броском свинцового шарика в затылок, едва тот привстал в кресле.
   Входная дверь дома открывалась внутрь, в коридор из железных решеток. Стоявший сбоку щит на колесах движением рычага прижимался к решетке, и острые пики пронизывали сбоку почти весь коридор. Не зная о щите, вошедший был обречен на смерть. Если доспех защитит его от пик, то от стрелы арбалета в упор спасти не сможет.
   Забрав арбалет, стрелы и факел, путешественник отправился осматривать остальные помещения. Другие обитатели дома спали, и путешественник спокойно перестрелял их по одному из арбалета. Каждый из пятерых спал в отдельной, хорошо обставленной комнате. Осмотрев дом в поисках документов, и не обнаружив ничего, кроме многочисленного оружия, Мурора бросил факел на пол в кухне. Он уплыл в Карнен по тому же каналу, по которому появился. С поверхности воды разгоревшийся пожар смотрелся красиво. Всего в портовой части города полыхало четыре пожара.
   Утром он позвонил по телефону - технической новинке изобретательных айборцев - по условленному номеру. На любой почте, в крупных магазинах и тавернах, в Айборе стояли телефоны, и за мелкую монету мог позвонить любой желающий. Мурора знал, что первый отдел способен прослушать любой телефон. Люди Киу тоже могли сделать это. Тот номер, на который он звонил, был не действующим. Использовался телефон, стоявший в совсем другом месте.
  
   Путешественник поднял трубку с аппарата, покрутил ручку зарядки сбоку и набрал номер из трех цифр. Ответили сразу. Звонкий женский голос спросил, сколько господину требуется полотенец, и Мурора назвал свой условный номер. Тот же женский голос сообщил, что к полотенцам добавляется четыре подушки. Это означало, что в четвертом тайнике для него оставлено сообщение. Голос осведомился, всем ли господин доволен. Путешественник подтвердил, что все в порядке. Для получателя сообщения это означало, что задание выполнено и исполнитель готов к дальнейшим действиям.
   Тайник располагался в небольшой харчевне, где кухня отделялась от зала ширмой из ткани. За ширмой виднелся кусочек стены кухни и старый зимний кафтан хозяина, висящий на крючке. В его кармане и был тайник. С кухни не видно, кто кладет и вынимает сообщения. В зале же никто не обращал внимания на протискивающегося вдоль стены посетителя.
   Мурора получил два списка людей. За людьми из одного списка требовалось проследить, на людей из второго списка имелись уличающие их сведения. Эти сведения требовалось опубликовать.
   Путешественник, хорошо знакомый с газетами и газетчиками Айбора, быстро рассортировал людей. Кого уличали в совсем уж ужасных делах, и тех, кто не был защищен высоким постом или деньгами, он предназначил в жертву мелким и малоизвестным газетам. Фигур покрупнее он объединил в единую банду, пользуясь предоставленными сведениями и немного собственной фантазией. Сведения о них он отправил в одну из крупных газет. Самые сложные фигуры он оставил своему агенту-журналисту. При личной встрече он попросил оценить материал. Якобы некий друг Муроры хотел бы продать, но не знает, сколько запросить.
   Репортер прочел материалы, сказал, сколько они стоят, и предложил продать ему. Путешественник сходил к телефону, имитировал звонок, вернувшись - согласился. От того же репортера путешественник узнал ошеломляющие новости. Ночью была перебита вся шайка Молчаливых, около ста пятидесяти человек. Её главарь исчез.
   На купца Ларту, лежащего раненным под охраной стражи магистрата в гостинице, произошло покушение. Спускавшийся с крыши по веревке убийца выстрелил в окно, и в полной темноте обе пули попали в кровать Ларты. Но его самого там не оказалось, он исчез бесследно. Стрелявшего уже на земле застрелил другой неизвестный, найти которого не сумели.
   Как убийца попал на крышу высокой, стоявшей отдельно гостиницы, которая охранялась и собственной охраной и стражей магистрата, понять было невозможно. Как и куда исчез из охраняемой гостиницы богатый купец, тоже осталось загадкой для всех. Первый отдел магистрата был уверен, что с этим купцом не все в порядке. Слишком много необычных событий оказалось связано с его приездом.
   День путешественник провел в слежке и узнал интересные вещи. Заплатил нескольким горничным, рассыльным. Полученные сведения требовалось срочно доложить. Позвонил по своему номеру, потребовал свежей рыбы. Ему ответили, что принесут через шесть минут. На языке людей Киу это означало, что Мурора желает встретиться с Киу немедленно, а ответивший назначал место встречи.
   Киу ждал его у фонтана на Площади Голубей.
   - Насколько надежна твоя квартира? - спросил Киу, выслушав доклад путешественника.
   - Из нее очень легко незаметно исчезнуть, - ответил осторожный Мурора.
   - Приютишь Ларту на сутки, - велел Киу.
   Посланник империи появился сразу же, выйдя из магазина на площади. Выглядел он обычным портным или сапожником Айбора. Вместе с Мурору, одетым рассыльным, они легко терялись в толпе.
   В доме имперский посланник немедленно сменил обличье. Он переоделся и перегримировался в стражника магистрата и только потом улегся в кровать. Вечером они поужинали, потом подошел еще один путешественник, и Мурора смог выспаться. Молчавший весь вечер, Ларта ничего не говорил и с утра. Иногда он подолгу вглядывался в камень на своем перстне, как будто видел там что-то.
   В обед дипломат повеселел, и путешественник осмелился спросить, как он избежал второго покушения. Ответ был ожидаем. Ларта понимал, что раз его охрану взяли на себя стражники магистрата, то его враги получат все сведения об его расположении. Когда выключили свет, он сполз с кровати, замотался в толстый ковер, прикрыл себя столом и лег на пол под подоконником. Он ждал либо выстрела в окно, либо броска ручной бомбы. После выстрела поднялась суматоха, под ее прикрытием глава экспедиции вошел в соседний номер, где жил другой купец, и попросту улегся там под кроватью. А в полдень покинул гостиницу под видом рассыльного.
   Ближе к вечеру Киу увел Ларту в другое место. Позвонив своему агенту - репортеру, путешественник узнал, что первый отдел магистрата провел массовые аресты. Арестованными оказались и все те люди, на которых Мурора давал в газеты сведения. Чиновник из первого отдела очень хотел знать, от кого репортер их получил.
   Путешественник прикинул шансы - репортера явно ждал арест. Такую возможность он предвидел, и потому назначил встречу с ним на берегу Карнена, в таверне на Мосту Быков, заняв столик у самых перил. Было ясно, что люди первого отдела сейчас окружили все вокруг и возьмут Мурору, как только убедятся, что за столиком не случайный человек. Или, по глупости, дадут ему выйти на улицу. В то, что они попробуют его проследить, путешественник не верил. Первый отдел уже понял, что в республике воюют две неведомые ему силы, каждая из которых ему не по зубам. Он знал, от того же репортера, что покушавшиеся на Ларту не доехали живыми до первого отдела. Их убили всех сразу, в карете, ручной бомбой. Вместе с ними погибли двое стражников.
   Мурора, когда надо, умел быть убедительным. Ленивым тоном он сказал, что репортер уже обречен: слишком много знает. Обречен и его друг чиновник. А он, Хисан - так он называл себя репортеру, - скрыться сможет, ибо предвидел такой поворот событий. Репортера ему жаль, и он готов дать шанс.
   - Сможешь нырнуть с перил и под водой заплыть за первый бык моста? Я прыгну за тобой, но окажусь там раньше. Потом я тебя укрою.
   Репортер то ли был напуган, то ли быстро соображал. Он молча кивнул и одним броском перемахнул перила. Путешественник вскочил и поднял тревогу. Он кричал, что молодой человек пожелал утопиться, взывал к состраданию и просил помощи. При этом разведчик вскочил на перила и двигался подальше от берега. Людей первого отдела он заметил быстро. В мечущейся толпе только трое выделялись сохраняемым спокойствием. С этим спокойствием они с разных сторон приближались к Муроре. Уже начали бросать в воду веревки, кто-то из прохожих прыгнул в воду, когда путешественник достиг первого быка моста. Здесь прыгнул в воду и он.
   Плавали путешественники империи отлично. За быком моста Мурора сунул в рот репортеру изогнутую трубку со стеклянным верхом.
   - Дыши через нее, голову из воды не высовывай. Плыви под мостом до последнего быка, от него - к барже с головой верблюда. Я там буду.
   Мурора плыл между быками, иногда высовывая ноздри подышать. Сверху его и репортера увидеть мешал мост, а с воды их заметить невозможно. Последний отрезок пути, до баржи, оба преодолели под водой. Встретились в узкой щели между баржами. Баржи, буксиры, пароходы стояли рядами вдоль берегов Карнена. Затеряться среди них - несложно.
   Через час мокрые пловцы забрались на одно из суденышек. Это была большая парусная лодка, собственность кампании Ларты. Разведчики могли использовать ее для укрытия в особых обстоятельствах. Здесь находился запас еды, воды, одежды. На лодке репортеру предстояло прятаться примерно неделю.
   В Айборе стояло жаркое лето. Теперь Мурора вынужден был изменять лицо, - люди первого отдела его видели, и его портреты наверняка размножены. Грим на солнце тек, доставляя беспокойство. Война разведчиков Ларты с орденом Странствующих затихла. Не понеся потерь, разведчики устранили всех выявленных сторонников ордена. Путешественник знал, что кроме шайки Молчаливых, орден нанимал и многих других преступников, чиновников, торговцев, стражей магистрата. Кто-то из них был убит неизвестными, чьё-то тело выбросили на берег волны Карнена или Рунного моря, кого-то арестовал и держал в тюрьме первый отдел.
   Ларта уплыл на пароходе по Рунному морю. Киу отослал в империю два десятка разведчиков, чьи лица запомнились первому отделу. Из активных путешественников в Айборе оставался Мурора. Глава экспедиции просил его подождать своего возвращения. Теперь путешественник жил в Унгаве, большом порту на Карнене и крупной железнодорожной станции. Рельсы подходили здесь к причалам, где огромные паровые краны перегружали товары из трюмов в вагоны и обратно. Мурора изучал людей, ведущих отчетность о передвижении грузов. Ему помогал Саману, человек из Ло-ча, близкий помощник Ларты. Он многое знал об ордене Странствующих.
   Главарей ордена в республике знали под разными именами. Путешественники империи имели сведения о трех из них. Имелись портреты двоих, одного даже сфотографировали. Это сумел сделать Саману. На вопрос, почему он не взял или не убил рыцаря ордена, Саману спокойно ответил, что при фотографировании никто не знал, что среди пассажиров целого поезда есть рыцарь Странствующих. Фотографировали всех мужчин определенного возраста, и не самых бедных. Было лишь предположение, что рыцарь поедет этим поездом и скупые о нем сведения. Сфотографировали триста с лишним человек. Лишь через восемь дней один из видевших рыцаря указал его среди фотографий. Рыцарь уехал на восток, а через десять дней размноженные его фотографии отправились в Дорваг, Ло-ча, Хеврару.
   Следов деятельности ордена в Унгаве не обнаружили. Саману так и предполагал. К коммерческим делам орден был совершенно равнодушен. Считалось, что орден исповедует своеобразную веру, поэтому его действия часто оказывались непонятны. Иногда орден подставлял под гнев властей какую-то группу людей, иногда помогал сопротивлению властям.
   В Айборе агенты ордена поддерживали аристократию против демократии: в купеческой республике заранее проигранное дело. Их ставленники выбирались в магистрат, но не могли там удержаться и веса не имели. Саману считал, что орден не понимает выборной системы управления и успешен только при правлении аристократии. Он предполагал, что гнездо ордена в Харлиде или Бруине, и там он тоже существует скрытно от властей.
   Пришла телеграмма от Ларты. Саману пора было ехать в Берн, Мурору же вызывали в Айбор. С главой экспедиции он встретился в гостинице. Скрываться не было необходимости. Первый отдел арестовал Киу, и имперский посланец с Мурору сейчас отправлялись выручать его.
   Вход в первый отдел располагался сбоку здания магистрата. У двери стоял стол, сидевший за ним чиновник записывал имена посетителей в журнал, а затем звонил по телефону, получая разрешение на их вход. Ларте чиновник передал телефонную трубку, и тот коротко переговорил с начальником первого отдела, Аугсбуном. Путешественник пару раз прослеживал передвижения того, и знал, что глава республиканской службы безопасности располагает собственной сетью агентов.
   Кабинет Аугсбуна располагался на втором этаже. Дверь была открыта, в кабинете находились четверо. Сам начальник - за большим столом, у двери на стуле в напряженной позе сидел крупный мужчина в простой одежде. Телохранитель, скорее всего. На скамейке, стоящей вдоль стены, в свободных позах расположились двое мужчин, напоминающих купцов. Мурора узнал обоих заместителей Аугсбуна.
   Хозяин кабинета жестом предложил не закрывать дверь.
   - Вы, господин Ларта, человек опасный. С Вами я без свидетелей говорить не рискну. Ваш специалист по бумерангам тоже пусть все слышит. Мне скрывать нечего.
   - От ордена Странствующих господин Аугсбун тайн не имеет? - поддел его Ларта.
   - Больше Вас, господин купец, об ордене никто не знает. А уж наши тайны для Вас и вовсе открытая книга.
   Имперский дипломат промолчал, глядя на начальника и не двигаясь. Аугсбун перевел взгляд на заместителей, те подобрались, затем один из них спросил Ларту, чем вызван его визит.
   - Вы арестовали одного моего человека. Я не знаю, под каким именем он здесь жил, настоящее его имя Киу. Он глава охраны торговых караванов, моего и Аранги. В Айборе он руководил борьбой с орденом. Скрывался Киу в целях безопасности. Мои люди все остались живы, а у Ваших, кажется, случились потери?
   Путешественник знал, что за месяц первый отдел потерял пятерых явных агентов и много больше скрытых.
   Аугсбун торжествующе поглядел на своих заместителей.
   - Господин Ларта готов взять на себя ответственность за шайку Молчаливых, к примеру?
   - Готов. Постановлением магистрата мне присвоено гражданство Айбора. Граждане республики имеют право на самозащиту, и я им воспользовался. Сначала произошло покушение на меня, а затем я принял меры по предотвращению следующего.
   - А те трупы, которые мы регулярно из Карнена вытаскивали?
   - В основном мои люди уничтожали наемных убийц. В отдельных случаях они осуществляли самозащиту. Могу добавить, что кроме моих людей с орденом сражались люди из Дорвага и Ло-ча. За них я ответственности не несу. Еще могу добавить, что ваши люди тоже не всегда вели преступников в тюрьму. Как гражданин Айбора, способный доказать это в суде, я не собираюсь предъявлять Вам никакого обвинения по этому поводу. Отпустите Киу и живите спокойно.
   - Вы мне угрожаете?
   - Господин Аугсбун, Вы не поняли, с кем говорите. Угрожает ли тигр овечке? Вы сейчас в положении овцы, и в плане судебного рассмотрения дела, и в плане общественного мнения, и в плане силовом. Я просто хочу, чтобы это недоразумение разрешилось без пострадавших.
   - Вы ведь не сможете найти вашего Киу без моего согласия.
   Тут один из заместителей начальника первого отдела молнией выскочил в дверь.
   Ларта прокомментировал его уход так:
   - Умный человек. Пожалуй, он займет Ваше место. Если Вы сейчас не освободите Киу, я обвиню Вас в пособничестве ордену Странствующих. И как честный гражданин Айбора, приму меры по Вашей нейтрализации, прямо в этом кабинете. Вы ведь не станете надеяться, что эта груда мяса Вас защитит.
   Имперский посланник кивнул в сторону телохранителя. Тот сидел с идиотской улыбкой на лице, раскачиваясь на стуле и не реагируя на происходящее. Мурора видел, как людей брали под контроль прямо в толпе людей. Но чтобы можно было сделать это так, даже не сказав человеку ни слова, он и представить себе не мог! Стало понятно, что возражать Ларте бесполезно. Аугсбун приказал заместителю привести задержанного.
   - Скажите, господин Ларта, а тот торговый непорядок, на котором Вы разбогатели, тоже Ваше творение?
   - Да. Но разбогател не только я, а все, кто угадал его окончание.
   - Вы не угадывали, а знали.
   - Неверно. Я знал больше других, но предвидеть торговые спросы достоверно нельзя. Я рисковал, поддерживая своими деньгами постановления магистрата. И был вознагражден за риск.
   Хозяин кабинета отрицательно замотал головой:
   - Вы просто провернули рискованную операцию и заработали на ней.
   - Опять не так. После скачка цен многие сторонники ордена выявили себя. Ваша же служба их арестовывала. А конфискованное имущество покрыло ущерб пострадавших. Я за Вас выполнил большую часть работы.
   - Это верно.
   Аугсбун теперь был само добродушие и говорил ласково. Путешественник понял, что начальник первого отдела решился возражать Ларте и пытается усыпить его бдительность. Одержим он, что ли?
   В кабинет привели Киу, с безразличным лицом, передвигающегося, как спящий. Посланник империи только скользнул по нему взглядом и не взглянул на Мурору. Путешественник понял, что схватка еще не кончилась. В кабинете, кроме путешественников империи, теперь находились два заместителя Аугсбуна, два охранника и невменяемый телохранитель.
   Начальник первого отдела предложил отметить окончание борьбы против ордена. Он вынул из шкафчика бутылку, хрустальные чарки и отвернулся, наливая из бутылки. При этом он спиной закрыл бутылку от взглядов. Ларта мгновенно шагнул к шкафу, буквально выдернул из него серебряный круглый поднос и протянул его повернувшемуся Аугсбуну. При этом он спокойно сказал на синья Муроре:
   - Поменяй бокалы.
   Аугсбун поставил бокалы на поднос, один ближе к себе, другой - к имперскому дипломату. Восточный купец поставил поднос на стол и шагнул к шкафу.
   - Ваши заместители тоже не посторонние.
   Он вынул из шкафа еще два бокала, а в это время Мурора повернул стоявший на столе поднос вокруг своей оси. Аугсбун смотрел, что делает имперский дипломат, и действия путешественника проморгал. Видели оба заместителя, но они промолчали.
   Из той же бутылки начальник первого отдела налил заместителям вина, и все взяли предложенные им бокалы. Выпили все одновременно, и Аугсбун впился глазами в лицо посланника империи. Оба заместителя напряженно смотрели на своего начальника.
   Глава экспедиции в это время спокойно поглядел на охранников и попросил их смотреть внимательно. Он отошел к Киу, стоящему в углу и принялся шептать ему на ухо. Тот не реагировал.
   Аугсбун схватился за горло, упал на пол и принялся по нему кататься. Охранники бросились к нему, но один из заместителей их остановил:
   - Бесполезно. Господин Аугсбун покончил жизнь самоубийством в порыве раскаяния за служебные упущения. Господин Ларта, прошу вас задержаться. Вам и вашему человеку необходимо засвидетельствовать на бумаге акт самоубийства.
   Через несколько минут посланник империи вместе с Муророй вели Киу в карету.
   - Ничего страшного. Он просто заблокировал свое сознание. Такому учат. Я сумею его оживить.
   - Аугсбун был одержимым?
   - Нет. Он очень любил свою должность. Даже рискнул жизнью, пытаясь меня убить. А должности он скоро должен был лишиться. Его покровители вес теряли. В республике пожизненных должностей нет.
   Киу очнулся через день, вполне здоровый, но полностью забывший период своего пребывания в камере первого отдела. Он оставался в Айборе, пока сын Лосила завершал свои сделки. Мурора же возвращался в империю. Его долгая служба путешественника закончилась.

13. МЕХАНИЧЕСКАЯ КОЛЕСНИЦА.

  
   (Берн. Королевство. Народ избирает однопалатный парламент, победившая партия формирует правительство. В случае невозможности создания правительства парламентом, его назначает король. Королевство граничит на востоке с Дорвагом, на юге с Лигналом, Рохиром и Айбором, на западе с Арно, Бруином, Дунродом. Население около 3000 000, религия - элуизм. Военный союз с Дорвагом и Айбором. Язык - вестрон. Столица - Дейл.
   Основная транспортная магистраль - река Андуин, имеется железная дорога на Айбор. Телеграфная связь с Айбором и Дорвагом. В самом Берне телеграф связывает все города, во всех городах телефонная связь. Столица освещена электрическими светильниками. Развито книгопечатание, производство бумаги. Имеется сеть дорог с твердым покрытием и постоянное автомобильное сообщение. Образование частное, славятся инженеры и строители Берна. Уровень образования высокий, но всеобщей грамотности нет.
   Промышленность: производство паровозов и пароходов для рек и Рунного моря; автомобилей, автобусов; электростанций, станков и машин для промышленности. Развита металлургия, лесная отрасль. Военная промышленность славится производством бронеавтомобилей. Свои пушки и винтовки, пулеметы. Сельское хозяйство развито слабо. Валюта - гинея.
   Экспорт: машины и металлоизделия, древесина, уголь, бумага.
   Импорт: продовольствие, нефть, медь.
   Полезные ископаемые: уголь, незначительное количество железа, мрамор, малахит, изумруды. Имеющиеся месторождения железа вскоре будут полностью выработаны.
   Прокладывается хорошая дорога через Мглистый хребет, в Бруин. Работы начаты недавно.
   Густо населены только речные долины и предгорья. Основная часть страны занята хвойными лесами.)
   Энциклопедия Эртаг, 315 год.
  
   (Элуизм. Религия, распространенная в Берне и Гондоре, приречных районах Лигнала и Дорваге.
   Единый бог Элу, создатель мира. Нынешний облик миру придавали его помощники, Валары. Наиболее известны из них: Манвэ, Ульмо, Варда,Ауле, Ороме, Тулькас, Иаванна. Один из помощников, Морго, стал на путь зла и постоянно разрушал созданное остальными помощниками. В войнах с Морго и его подручными мир изменил свой облик. Ушли созданные раньше людей народы эльфов и гномов; ушли все подданные Морго. Валары не могут больше являться в мир и менять его. После смерти души людей попадают либо в Валинор, страну Валаров и общаются с эльфами, либо в Абад, подземную обитель Морго. Там их встречают тролли и гоблины, а также иные создания Морго, преисполненные злобы.
   Имеется обширная мифология, повествующая о деяниях Валаров и их помощников, их бесконечных войнах. Считается, что Ульмо отвечал за водную стихию, Ауле - за горы и так далее. Элуизм не требует особых храмов или обрядов. Определенных молитв нет, изображений Валаров тоже. Иногда встречаются изображения эльфов или людей, прославившихся в битвах. Их историчность обычно считается сомнительной. Каждому из Валаров соответствует символ, например: Ауле - молот и наковальня, Варде - семь звезд.
   Несколько отдельно стоит сказание о Нуменоре - легендарной земле в западном море, утонувшей от гнева Валаров. Пришельцы с Нуменора считаются основателями королевских линий в Арно и Гондоре, правящих вплоть до Смутных времен. Имеется также неполная история Гондора от падения Нуменора до Смутного времени. Истинность ее сомнительна.)
   Энциклопедия Эртаг, 315 год.
  
   Карнен близ Айбора представлял собой широкую спокойную реку. Старая часть города располагалась на острове. Похожие друг на друга двух- и трехэтажные дома из серого камня здесь стояли тесно, улицы были узки. Новая часть города находилась на левом берегу реки и раскинулась куда привольнее. На самых богатых улицах в садах за кованными оградами высились дворцы из гранита и мрамора, по периметру уставленные скульптурами. Многие здания имели внутренние дворики с неизменными фонтанами. Широкие балконы во всю стену соседствовали с полукруглыми башенками.
   Крыши поражали разнообразием: круто уходящие вверх черепичные, плоские из мрамора, крытые медью наклонные, многоярусные из бамбука. Трудно было увидеть рядом два похожих здания.
   Каждый купеческий или банковский дом строил свои дома, жилые или торговые, согласно вкусу его главы. Разнообразие народов в Айборе было полным. Аранга встретил здесь всех, о ком когда-либо слышал. Здесь приезжие не пытались селиться общинами или создавать землячества, здесь исповедовали любые религии или не исповедовали никакой. Купцы являлись основой и самыми уважаемыми гражданами республики Айбор. Здесь сын Лосила чувствовал себя лучше, чем дома.
   Его склады обслуживали перевал грузов с запада на восток и с юга на север. Его пароходы возили лес из Берна на южное побережье Рунного моря. Его компания монополизировала торговлю бриллиантами и рубинами. Весь поток пряностей и южных товаров с востока определялся заказами компании Аранги. На запад эти товары пойти уже не могли - по Андуину везли пароходами с юга такие же товары. Цены на них в низовьях Андуина держались ниже, чем в Айборе.
   Усилия купцов в Хеврару принесли свои плоды. Ларта довел телеграф до Баррского хребта. Сообщение из Айбора теперь достигало границ империи за день, если хребет не был закрыт облаками. Караваны уже везли в империю мотки провода. Пройдет три-четыре месяца, и империя обретет свой первый телеграф - собственность торгового дома Дитао.
   Июль 323 года выдался жарким. Аранга жил на одном из своих судов, которое стояло на ремонте у набережной Карнена. Рано утром, без стука в каюту вошел господин Ток. Купец, охраняемый своими людьми, и знавший, что без их ведома к нему может войти только Ларта, выскочил ему навстречу с револьвером в руке. Господин Ток замер, подняв кверху раскрытые ладони.
   - Прости, вошел без предупреждения. Приехал, чтобы увидеть тебя и Ларту. Есть новости.
   После короткого обмена сведениями о знакомых, господин Ток сказал:
   - Ваша разведывательная и дипломатическая миссия выполнены. Нет смысла узнавать секреты производства и красть новые образцы оружия. Того, что вы дали империи, ей хватит на десятилетие. Вы двигаетесь дальше на запад, как купцы и ученые. Вот подтверждения ваших дипломатических полномочий.
   Господин Ток положил на письменный стол плоскую кожаную сумку местной работы и продолжил:
   - Ларта нашел идеальную форму разведки: он пишет о стране книгу, как путешественник, и издает ее за свои деньги. Одна его книга заменяет пятилетие труда разведчиков. Словом, далее вы совершенно свободны и можете делать, что хотите. Все ваши люди могут вас сопровождать - по собственной воле. Содержание от империи сохраняется и вам с Лартой, и им. Я знаю, что деньги империи сейчас вам не нужны. Но враги могут лишить вас богатства и имущества за пределами империи.
   - Это кто такой сильный?
   Аранга отнесся к словам господина Тока скептически.
   - Ваши должники, орден Странствующих. Недавно двое из драконов империи взяли рыцаря ордена в Хеврару живым. Мы держим его возле электростанции, под лучом сильного света. Так можно предотвратить его способности связываться с другими на расстоянии. Если мы не ошибаемся. О них пока мало что известно.
   - Где они находятся и что им надо?
   - Постоянного места орден не имеет. Есть верховный магистр, просто магистры, число их неизвестно, - и рыцари. У каждого рыцаря своя сеть агентов, свой культ или секта или просто группа людей особой направленности. Цель их непонятна, но разрушительна. Они ничего не создают и не к чему определенному не стремятся. Мы считаем, что орден силен в странах с выраженной религиозностью. Там легко увлечь население и многих сделать одержимыми. Местная религия будет с ними бороться, но безуспешно. В Айборе агенты ордена предпочитали покупать или вербовать сторонников обычными методами, здесь религия не в почете.
   - Культ Ордара создали не они?
   - Думаю, нет. Ты зря поверил Ларте. По моему мнению, культ мог возникнуть и без посторонних усилий. Правду мы вряд ли узнаем.
   Господин Ток и сын Лосила уже поглощали завтрак, скромный, не по местным обычаям. Дракон не спешил.
   - Сейчас драконы и разведки востока разгромили организации ордена в четырех странах. Но если нам не удастся захватить рыцарей, они восстановятся за год. И тебя, и Ларту орден никогда не забудет. Наши разведчики дальше вас не защитят, с их внешностью слиться с толпой они не смогут.
   Господин Ток неожиданно усмехнулся:
   - Кстати, когда увидишь Ларту, полюбуешься его новым замечательным носом. Врачеватели Айбора творят чудеса. Пожелаешь - и ты станешь почти что долгоносиком.
   Купца больше интересовали другие вопросы:
   - Шаманы все уничтожены?
   - Не знаю. Мы так и не выяснили, как их отбирали и готовили. Путешествовать душой, как они, в нашем мире мы не можем. Знаем лишь, что проследить в своих путешествиях шаман может либо своего знакомого, либо определенное место. Перемещающегося человека проследить нельзя. Веди все разговоры в дороге и будешь в безопасности. Приглядывайся - шаманы имеют отличительные признаки.
   - Я знаю. Кстати, Ларта связывался со мной, используя рубин. Я думал, на это способны только драконы.
   Господин Ток демонстративно прикрыл глаза, изображая удивленное уважение. После приличной паузы дракон произнес:
   - Не только. Есть люди с особыми способностями психики, но большая их часть душевно нездорова. Есть здоровые, которые своими способностями управлять не могут и их не понимают. Есть те, которые используют их только в минуты душевного напряжения. Ларта пока на этом уровне - хотя я ни в чем не уверен, когда дело касается его. Драконы используют свои способности, - заметь, у всех различающиеся - постоянно.
   - Твои способности в чем?
   - Таких вопросов драконам не задают, даже посвященные. Поэтому отвечу так: твой отец просто купец, но он на голову выше любого другого купца в империи. Ты тоже купец выдающийся, но до отца тебе всегда будет далеко. Я - путешественник. Есть чиновники, дипломаты, генералы, врачеватели. Общее у них - способность оценивать обстановку и выбирать правильные действия. И еще - разбираться в людях и уметь ими управлять. Драконы умеют связываться друг с другом на расстоянии, но только потому, что лично хорошо знакомы. Ты тоже знаешь их всех, но связаться с ними, как и они с тобой, не сможешь.
   - Драконы слабее шаманов?
   - В чем-то. Мы живы, а где они сейчас? И потом, шаманы - только инструмент рыцарей ордена Странствующих. Кто сильнее, мы или они, пока неясно.
   Потом Аранга выслушал приветы и наказы от своих родных, прочитал привезенные драконом письма.
   В империи дела шли хорошо. Подрастали молодые драконы, которые пока не определились в своих занятиях. Империя богатела, но ее население множилось слишком быстро. Взоры влиятельных людей в окружении императора и драконов все больше обращались на запад. Ток стал их глашатаем.
   - Восточный Лигнал должен стать или частью империи, или нашим вассальным ханством. Срединный со временем объединится с Ло-ча, а западный - с Айбором. Такова линия будущего. Я не слышал последних новостей о деле карлика. Удалось узнать, кто его направил?
   - Нет, - Аранга сокрушенно вздохнул. - Наши люди здесь не всесильны. Что-то узнали офицеры надзора в Ло-ча, но эти сведения они сумели сохранить в тайне. У них очень трудно что-нибудь выведать. Скрывают все, даже фамилии и должности офицеров, которые вели расследование. Мы же не можем работать со всеми офицерами надзора.
   - Так и не узнали, кто вел следствие?
   - Это узнали. Но этих офицеров отправили служить на границу, и дали им новые имена. Мы не смогли их найти.
   - Мы в Хеврару тоже не поняли, кто смог навязать карлика Ларте. Думали, что он просто при экспедиции станет служить интересам жрецов Ордара. Мы с ними ладим, потому Ларта и не отказался от карлика. Он тоже так подумал.
   - Оказалось, он служит кому-то другому?
   - Жрецы Ордара нам его не подсовывали. До сих пор непонятно, кто и как добился, чтобы Алвае попал к Ларте. Так же неясно и то, зачем карлик полез в охраняемый штаб. Не сам же он так решил. Тогда бы он украл, что хотел, и вышел беспрепятственно. Они очень ловкие, нидинги.
   - Значит, его кто-то послал, и сам же его выдал?
   - Получается, так. Но кто, и почему? Вам и этой тайны надо опасаться.
   Господин Ток рассказал еще много интересного. Как спрятали в империи семью Ларты, едва стало известно об искусстве шаманов. Как Саману раскрывал тайны ордена, и о том, как Ларта обучался судостроению и электротехнике в Берне, пройдя за неделю трехлетний курс обучения. Как издал там книгу о власти торговли Айбора в Берне и Дорваге, из которой следовало, что независимость обоих государств была лишь кажущейся. При этом глава экспедиции убедительно доказал, что существующее положение вещей лучшим образом удовлетворяет всех.
   Закончил господин Ток советом от отца. Аранге предлагалось скупить в порту-станции Серчешме пароходы и склады, и организовать свою торговую линию с низовьев Андуина на Айбор. Купец, который именно это и собирался сделать, поблагодарил за совет с улыбкой. Господин Ток все понял, и сменил тему разговора.
   - Ларта купил судостроительный завод.
   Купец поправил его:
   - Судоверфь. Он мне телеграфировал. Но ты еще не знаешь главного. Он сделал расчет потребности в пароходах для Рунного моря и Андуина, в шести различных случаях торговых спросов, на пятнадцать лет вперед. Министерство судостроения и речного плавания отдало ему судоверфь за проделанную работу. Он только заплатил имевшиеся у верфи долги.
   Господин Ток взглянул на Арангу укоризненно:
   - Ты уже забыл этикет империи. Старших поправляешь. Или меня старшим не считаешь?
   - Скорее, я не считаю себя подданным империи. Ты не боишься, что отправившиеся со мной на запад люди тоже забудут империю?
   - Не боюсь. Они не купцы, и у них есть семьи. Я и за тебя не боюсь. Ты забыл этикет империи, но не свою родину. Мне поговорить с людьми?
   Сын Лосила поговорил со всеми сам. Из двух десятков он выбрал шестерых. Кто лучше приспосабливался, кто внешностью походил на жителей запада, кто был лучше образован. Желающих отыскалось намного больше, но остальные перешли в подчинение господина Тока. Киу оставался с Арангой. На прощание господин Ток сказал:
   - Если дойдете до западного берега, подумайте о возвращении морем. Пройти из западного моря в восточное, судя по картам, можно. Ларта прирожденный капитан, и карты он помнит. Боюсь, что вернуться прежним путем будет невозможно. Есть еще путь по южным землям - или джунглями или пустыней. Там вас не будут останавливать люди, бороться придется с природой. Эти пути проходимы, для тех, кто умеет там выживать.
   Аранга тоже обратился к искусным хирургам Айбора. Сделать свою внешность типично западной, не меняя лица до неузнаваемости, желали в республике многие. Шестеро его людей так и поступили. Не стал менять облика лишь Киу. Он показал остальным, как с помощью нехитрой косметики и ватных подушечек достичь того же эффекта. Теперь путешественники империи уже не выделялись так резко в толпе уроженцев стран, расположенных западнее Андуина.
   Купец отъехал в Серчешме. Порт и станция на берегу Андуина принадлежали Лигналу. Побережье Рунного моря и берега реки заселяли оседлые жители, земледельцы и ремесленники. Они собрали деньги со всех поселков на строительство порта. Им помогли ближние ханы и купцы Айбора. Последние получили долю в прибыли от торговли.
   Город выглядел уныло. Трехэтажные жилые дома из серого кирпича, прямые однообразные улицы, квадратные площади. Главными людьми города были моряки. Серчешме жил Андуином, но плавали на судах граждане Берна, и владел судами тоже Берн. А товары принадлежали Айбору. Жителям Лигнала оставалась работа по перевалке грузов и обслуживанию судоходства.
   Они грузили товары из Лигнала, отправляемые в Берн, на пароходы, а отправляемые в Айбор - в вагоны. Ни паровозы, ни вагоны Лигналу не принадлежали. Купцы Айбора и судовладельцы Берна не хотели иметь конкурентов. Власти города появлению чужеземного купца обрадовались. Здесь понимали торговую конъюнктуру - открытие новой торговой линии сулило в перспективе значительный прирост оборота грузов.
   Новому торговцу потребуется земля под постройки, рабочие руки, продовольствие и жилье для рабочих. Все перечисленное составляло доходы города. Для торговцев Айбора и Берна земля в Серчешме стоила дорого.
   Аранга Дитао получил землю под свой причал и склады даром. Он лишь подписал обязательство нанимать на работу по обработке грузов только жителей Серчешме. Все иные владельцы складов, причалов и рельсов такого обязательства на себя не брали - им мешали негласные обязательства перед своими правительствами.
   Торговая линия Аранги могла переправлять товары с меньшими издержками. Купец впервые с уважением подумал, что Лосил, из невообразимой дали, сумел предвидеть и это обстоятельство.
   Его кампания уже располагала своими паровозами и вагонами. Оставалось купить пароходы для судоходства по Андуину. Здешние суда отличились от тех, что ходили по Карнену и Рунному морю. Те - широкие, с гребными колесами сзади или по бокам. Длина их превышала ширину в пять раз. Андуинские пароходы больше напоминали морские, как говорили бывалые речники. Двигались они при помощи расположенного в воде на корме гребного винта. Изготовление винта - дело сложное, их заказывали в Гондоре. Длина андуинского парохода превышала его ширину в восемь-десять раз. Он глубже сидел в воде и был значительно быстроходнее.
   Андуин в Серчешме не особо широк, шагов двести. Выше по течению специальные устройства углубляли русло на перекатах, а ниже приходилось строить плотины, чтобы поднять уровень реки на порогах. В судоходство по Андуину было вовлечено множество людей. Правительство Берна чужаков на свою реку не пускало, но купец уже знал, как он станет своим в Берне. Ларта не зря был его другом.
   Столица Берна Дейл - город работников. Никаких украшений, прямые строгие линии, мощенные тесаным камнем улицы, небольшие парки на перекрестках. Дома здесь строили только из камня, островерхие крыши покрывали серой черепицей. Только городскую ратушу выстроили из красного камня и покрыли красной черепицей.
   Вокзал поразил Арангу. Поезда с пассажирами прибывали на особую часть станции. Высокие помосты, называющиеся платформами, по высоте соответствовали полу вагонов. Все платформы сверху закрывались стеклянным куполом, по сторонам стояли многоэтажные здания. На прибывших пассажиров не попадал дождь, и ветер здесь почти не ощущался.
   На первых этажах многоэтажных зданий: харчевни, цирюльни, гостиницы, лавки. Мимо всего этого купец с сопровождающими вышел на площадь.
   Их встречали двое путешественников империи, посланные в Берн заранее. Они повели прибывших к стоявшему посреди площади красивому вагону с огромными окнами. Аранга заметил, что вагон стоял на рельсах, почти незаметных среди тесаного камня, которым в Дейле мостили улицы. Над вагоном виднелась металлическая дуга, которая упиралась в висевший над улицей провод. Паровоза перед вагоном не было.
   Внутри вагон оказался устроен просто: лавки у каждого окна и перегородка, закрывавшая переднюю часть вагона. Человек в форме продал им очень дешевые билеты, и они сели на лавки. Вагон внезапно тронулся, и только после этого сами собой закрылись двери. Сын Лосила сообразил, что вагон приводился в движение подаваемым по проводу электричеством. Другого объяснения существовать просто не могло.
   На улицах встречалось мало конных повозок, но попадались механические колесницы. Большие и малые, крытые и без крыши, они везли людей или грузы. У всех - четыре колеса, удлиненный выступ спереди, на котором иногда располагались светильники, затем - кабина водителя за стеклом. Дальше шел кузов, в котором или возили грузы, или ставили сидения для пассажиров. Труба располагалась сзади снизу, и дыма давала мало. Механические колесницы назывались автомобилями, их двигатели работали на бензине, одном из продуктов переработки нефти.
   Электрический вагон двигался вдоль длинной улицы, временами останавливаясь. Пассажиры входили и выходили. Улица довольно заметно заворачивала влево, огибая озеро. Когда среди городских кварталов озеро стало хорошо видно, путешественники разглядели, что значительная его часть покрыта постройками на сваях. Там стояли и жилые дома, и склады, и причалы. У причалов разгружались большие пароходы с Рунного моря.
   В Дейле строили из камня на суше и из дерева - на озере. Сам город вытянулся узкой лентой вдоль озера, временами забираясь и в само озеро. Рельеф местности не оставлял другой возможности.
   Аранга поселился в лучшей гостинице и принялся готовиться к деловым визитам. Ларты в Берне сейчас не было, он уехал в Бруин, где шло строительство телеграфной линии через Туманные горы. Посланник империи, теперь - крупный промышленник - участвовал в строительстве своим капиталом и советами. Такое же участие Аранги могло открыть тому все двери в Берне. Проект строительства поддерживался правительством Берна, но осуществлялся в основном на деньги купцов и промышленников.
   В отличие от Айбора, где купцы руководили правительством через людей в сенате, правительство Берна само управляло промышленниками. Оно понуждало купцов и промышленников участвовать в долгосрочных проектах. Такими и являлись строительство телеграфа и дорог в горах. Купцы могли отказаться, но тогда пошлины и налоги они платили в полном объеме, без всяких скидок. Не то чтобы скидки были особенно велики, благосклонность правительства ценилась выше.
   Жившие открыто в Берне путешественники империи отчитались о своей работе. Они изучали судостроение и электротехнику, наняли ряд инженеров для работы в империи. Собрали сведения об армии Берна. Все как обычно: пушки, пулеметы, винтовки. Лучшие, чем в Ло-ча. Новым оказалось широкое применение механических колесниц: грузовиков для быстрой перевозки грузов и войск, для транспортировки пушек; бронированных автомобилей с пулеметами. Вдоль границы с Лигналом пролегали хорошие дороги, находилась цепь крепостей. Прочие границы проходили либо по лесам, либо в горах. Но и там имелись дороги, патрулируемые бронированными автомобилями.
   Сына Лосила предупредили, что при входе в гостиницу его уже ждет шофер со своим автомобилем. Он предложит купцу свои услуги и возьмет недорого. На самом деле это не простой шофер, а офицер армии Берна, обучающийся сейчас в военной академии. Ему поручено присматривать за сыном Лосила. Он к тому же победитель многочисленных автомобильных гонок в Берне и Гондоре, так что лучше шофера, действительно не найти.
   Звали шофера Анзор, его машина была совершенней всех, виденных Арангой. Не портил впечатления даже сильно исцарапанный корпус. Купец спросил Анзора, не на ней ли он участвует в гонках.
   - В дальних пробегах по хорошим дорогам - на ней. Для гонок по бездорожью у меня есть другая машина, не такая красивая и удобная. А гонки на скорость вообще проводятся не на своих машинах. Автозавод сам предоставляет машины, специально подготовленные. Вы хорошо разбираетесь в автомобилях?
   - Ты же знаешь, что нет. Обращайся ко мне на "ты", я думаю, твое звание позволяет. Ты, вроде, майор?
   - Майор броневого дивизиона восточной моторизованной дивизии. Сейчас я откомандирован в военную академию Гондора. Занятия начнутся в сентябре. Пока я свободен и могу тебя сопровождать. Для меня это не только задание. Я бы хотел посетить все страны запада. Меня все там интересует - и техника и армии. Разведка в Берне слаба, с твоими людьми я мог бы многому научиться.
   Аранга несколько удивился. Приставленный к нему наблюдатель откровенно объяснял свои мотивы и напрашивался в ученики. Если он искренен, то это может оказаться большой удачей для путешественников.
   - А в качестве ответной любезности готов ты показать бронированную машину и ее производство?
   - Машину - да. К производству отношения не имею. Вообще в Берне я только шофер, вот за его границами могу и особые поручения выполнять. Твой друг Ларта меня взять согласился. Сказал только, что возить его не надо. Он сам водит прекрасно и устройство машины лучше меня знает.
   За неделю купец пришел к выводу, что делать ему в Берне нечего. Условия для торговли и прибыльность ее оказались хуже, чем в Айборе. Здесь выгоднее было заниматься производством товаров, как поступил Ларта. Кроме судоверфи, которая уже набрала достаточно заказов, он строил завод по производству электродвигателей и генераторов тока.
   Но у сына Лосила незнакомые виды производства вызывали недоверие. Трудно заниматься делом, если разбираешься в нем не лучше других. Их взаимодействие с Лартой так и осуществлялось: тот покупал промыслы, рудники, заводы. А Аранга торговал их продукцией и покупал склады, вагоны и пароходы. Продукция заводов Ларты оказывалась лучше, дешевле или новее продукции других производителей. А транспортные расходы кампаний Аранги - ниже, чем у других купцов. Кроме того, он обычно торговал там, где не было сильной конкуренции.
   Сам Дейл, довольно живописный, чистый и удобный город не мог заинтересовать привычного к роскоши столиц империи и Айбора купца. Аранга отдавал должное и удобству электрического освещения домов, и телефону, который был здесь обычным делом. Улицы тоже освещались электричеством. Кроме Берна, такого достигли только в Арно и Эреаде.
   Анзор особенно гордился этим. Они с купцом подружились. Спокойный, даже медлительный, немногословный, шофер оживлялся, садясь за руль. Скупыми движениями рук управляя автомобилем, майор охотно говорил, смеялся, и даже пел. Купец просил его не использовать всю мощность автомобиля, иначе он не мог сосредоточиться - против своей воли начинал оценивать свои шансы остаться в живых через мгновение.
   Бронированную машину Аранга осмотрел. Низкое отделение для мотора впереди, скошенный зад, кабина со смотровыми прорезями для водителя, над ней - поворачивающаяся броневая башня с пулеметом. Броню такой машины не могла пробить ни винтовочная, ни пулеметная пули. Купец сразу понял, что изготовить бронированный корпус империя еще сможет, хотя и более громоздкий. А вот мотор, колесно-ходовую часть в ближайшие десятилетия империя производить не сумеет.
   Анзор рассказал, что тяжелая бронированная машина хорошо двигается только по дорогам. Для бездорожья пригодна более тяжелая машина. На ее металлические колеса надевается закольцованная металлическая лента из отдельных звеньев. Звенья соединены между собой не жестко, и лента становится благодаря этому гибкой. Металлическая лента и является дорогой для колес такой машины. Такие машины строят в Гондоре, вооружая их пушкой.
   Купец вложил деньги в строительство телеграфной линии через Туманные горы. Их еще именовали Мглистым хребтом. По горам проходила граница Берна с Арно, Бруином и Дунродом.
   Перевалы были проходимы для людей, но не для товаров. Грузы приходилось спускать по Андуину до низовьев, а оттуда везти по железной дороге в обход Туманных гор.
   Берн и Бруин строили не только телеграф, но и дорогу. Ларта привез из Ло-ча много нового пороха и сейчас взрывал им проходы в скалах. Провести железную дорогу через перевал невозможно, но летом там могли бы проезжать автомобили.
   Местность в Берне не равнинная, потому прокладывали здесь чаще автомобильные дороги. Автомобиль мог преодолевать подъемы и крутые повороты, с чем не справлялся поезд. Столицу, Дейл, связывали с долиной Андуина многочисленные дороги, по которым днем и ночью автомобили везли грузы. Пассажиры ехали на больших автомобилях, видом напоминающих вагоны. Они назывались автобусы. От Дейла до ближайшего порта на Андуине автобус шел пять часов. Анзор мог проделать этот путь в два раза быстрее.
   После вложения денег в телеграфную линию Аранга удачно купил два старых парохода. На первое время ему будет достаточно, а новые пароходы он закажет Ларте. Они наверняка будут лучше других. Также он приобрел несколько причалов и складов в разных местах, нанял людей для их обслуживания. Анзор рекомендовал ему управляющего. Майор происходил из семьи хозяина прииска и многих управляющих знал с детства.
   Шофер дал купцу несколько уроков вождения на пустынных улицах. С рулем Аранга сразу научился управляться хорошо, но затруднялся правильно оценивать скорость, когда ехал быстро. Впрочем, для обычных поездок по столице его навыков хватало. Анзор же носился быстрее всех обычных автомобилей.
   Не последнюю роль в достижении такой скорости играла его машина. Длинная, рассчитанная на шесть пассажиров, покрытая крышей из двойного слоя пропитанного парафином войлока, с блестящими дверными ручками и решеткой радиатора, она выглядела благородным скакуном в массе рабочих лошадок. Машина была очень дорогой, слишком дорогой даже для майора броневого дивизиона. Семья Анзора могла позволить сыну жить в свое удовольствие.
   Прислал телеграмму Ларта, с границы Берна. Он вернулся из Бруина, когда последняя в Берне телеграфная станция встала почти на самом перевале. Электричество для нее вырабатывала ветряная машина. Промышленник и купец сообщал, что западнее Туманных гор можно выгодно продавать меха, бриллианты и рубины. Все оставшееся до приезда приятеля время Аранга скупал шкурки соболей, лис и горностаев. В Берне предпочитали одевать меха для тепла, а не для красоты. В бесконечных северных лесах хватало всякого зверья, но запаса шкурок не держали. Сын Лосила скупил их почти все и заказал меха в Дорваге. Там меха стоили дороже, зато объемы промысла много выше.
   Вблизи Андуина рубины почти не встречались, пришлось обратиться в Айбор. Агенты Аранги разом скупили приличную партию, вызвав резкое повышение цен. Рубины из империи прибудут, самое раннее, через месяц, а понадобятся они раньше. И тогда купец взял в прокат крупную партию рубинов из резерва монетного двора Айбора. Он обязался вернуть равное по весу и качеству количество ювелирных рубинов, прибавляя за каждый день сверх первой недели по рубину определенного веса. По его подсчетам, ему придется выплатить монетному двору стоимость трех пароходов. Оставалось надеяться, что торговля в Гондоре окупит такие затраты.
   Ларта приехал на машине, которую вел сам. С Арангой, Киу и другими путешественниками империи он распределил дальнейшие обязанности. Киу и остальные отправляются в Гондор немедленно. Ларта, Аранга и Анзор сядут на пароход завтра, в ближайшем порту. После совещания глава экспедиции отпустил всех и повел друга по длинному коридору гостиницы. Говорил он тихо:
   - Есть еще дело, немного рискованное. По моему плану, нас выручит Анзор. Мы уедем в порт сегодня, вернемся на его машине ночью и через час поедем в порт уже окончательно. Для Анзора нужно выдумать причину возвращения. Ему незачем знать, что мы проникнем в штаб армии и сфотографируем некоторые документы. Там не обязательно что-то важное, но иного пути узнать их содержание нет. Само проникновение труда не представит, да и вся аппаратура почти на месте. Важно, чтобы думали, что нас в Дейле нет.
   - Не за тем ли и нидинг в Ло-ча полез в штаб?
   - Может быть. Если так, значит, меня сумели обмануть. Один из наших людей здесь присмотрит за возможностью засады.
   Они отъехали на Андуин днем, быстро достигли порта, взяли билеты на завтрашний пароход. Остановились в гостинице. Вечером бродили по городу. Анзор уже хотел договариваться о перегоне машины, когда купец спросил его, прихватил ли он скалолазное снаряжение. То, что оно у майора имелось, Аранга знал точно.
   Никто шофера не предупредил, что оно понадобится. Только сейчас восточные купцы выразили искреннее огорчение. Вообще-то, на Андуине оно всяко было ни к чему, а в Гондоре нашлось бы. Нужды гонять за ним в Дейл не было. Однако, когда майор предложил съездить, Ларта с энтузиазмом согласился. Поехал и купец - он хотел попробовать гонки по ночному шоссе. Выехали еще засветло, и вначале вел машину Анзор. Когда стемнело, за руль сел Аранга.
   У автомобиля Анзора не было привычных светильников по бокам капота, единственный сильный светильник стоял на крыше кабины. Гонки по извилистому шоссе утомили и Арангу, и майора. Причем устал Анзор, наблюдавший за водительскими экспериментами купца, больше его самого. В Дейле за руль сел Анзор. Он высадил купцов, по их просьбе, на берегу озера в центре столицы. Здесь, на набережной, нашелся небольшой парк со скамейками и оградой. Едва автомашина скрылась за поворотом, друзья бросились бегом к штабу.
   Держались они в тени деревьев, черные их одежды сливались с тенями и темными стенами. К штабу подошли с угла и сразу полезли на дерево. Там они обнаружили своего человека, который сообщил, что в здании и вокруг него тихо. Он передал им мешок с аппаратурой, и купец надел его за плечи. Ларта уже подобрался по боковой ветке ближе к стене и бросил веревку с крюком, обмотанным шерстью. По ней он подобрался к окну, повозился какой-то проволокой и открыл окно.
   Забравшись внутрь, друзья прикрыли окно. Промышленник постоял у двери, прислушиваясь, затем той же изогнутой проволокой открыл замок. Они вышли в коридор, освещаемый слабыми ночными лампочками, и тихо двинулись к лестнице. Свою обувь они оставили на дереве.
   На нужном им этаже в коридоре прохаживался часовой. Ларта припал губами к щели в дверном проеме и тихонечко засопел. Так продолжалось несколько минут, потом вдруг Аранга пришел в себя, так как друг чувствительно его ущипнул. Часовой сидел в углу и сладко спал. Посланец империи жестом показал, что его можно не опасаться.
   Разведчики подошли к нужной двери, причем Ларта открыл сразу три замка одновременно, пользуясь своей хитрой проволокой. Они вошли внутрь, завесили окно плотной тряпкой и включили свет. Купец расставлял треногу, фотоаппарат, осветительные лампы, а промышленник открыл сейф и просматривал бумаги. Затем началась съемка.
   На дерево они возвратились примерно через полчаса. Отдали аппаратуру своему человеку и бегом вернулись на набережную. Они даже успели отдохнуть на лавочке, когда приехал майор со снаряжением. Чтобы не будить семью, он искал его со свечой и затратил много времени. Как и рассчитывал Ларта.
   На обратном пути за рулем машины сидел имперский дипломат, рассказывая дремлющему Анзору эльфийские предания. Жителей Берна старина не интересовала. Шофер слышал, что в лесу, которым они ехали, некогда стоял дворец эльфийского царя Трандуила. Местные жители даже могли показать точное место. Но на этом месте находился лишь речной берег и несколько пустых пещер. Никаких следов дворца или его развалин.
   В Серчешме на их пароход взошла вооруженная охрана, и Аранге передали ларец с рубинами монетного двора Айбора. Пароход шел до устья, а там купец намеревался сесть на морской пароход до Ульдрина. Торговые пошлины в Гондоре высоки, а спрос на самоцветы - не самый большой.
   Плавание по Андуину Великому - занятие довольно скучное. По берегам тянулись леса, поселения, возделанные поля. На отмелях были пробиты каналы, обставленные вешками. Обычно там бурлило быстрое течение и от капитанов судов требовалось немалое искусство. Ларта рассказывал Анзору про религии, мифы. Потом, в каюте, он предложил шоферу и купцу полюбоваться камнем Исикари.
   Оба быстро настроились и увидели бесконечные темные коридоры, изредка сменяющиеся богато украшенными и хорошо освещенными залами. В одном из них картинка задержалась перед сидящим на каменной скамье бородачом в кольчуге и шлеме. Аранга по описаниям узнал гнома. Тот угрюмо водил бруском по лезвию боевого топора и шевелил губами.
   Картинка как бы пританцовывала. Купцу казалось, что он стоит перед гномом, переминаясь с ноги на ногу. Он окликнул гнома, и тот поднял глаза. Тотчас лицо его исказилось, и он взмахнул топором. Если бы Аранга стоял перед гномом во плоти, быть бы ему без головы. После нескольких бесплодных взмахов гном остановился, и, глядя купцу в глаза, что-то произнес на неведомом языке. Аранга стал задавать вопросы, называть свое имя. И гном ответил на эльфийском наречии!
   Говорил он плохо - слов знал мало. Сына Лосила гном именовал эльфийским принцем, себя же назвал Фрором, царем народа Строна. Сейчас в его владениях шла война с гоблинами. Объяснить, где расположены его владения, он не смог. Купец выяснил, что Фрор видит только его, излучающего свет. Анзора с Лартой царь гномов не видел и не слышал, хотя они его видели хорошо и слышали тоже.
   Фрор оборвал беседу и ушел, как оказалось, осматривать раненных. Аранга с этого момента вдруг начал видеть в совершенно темных коридорах. В своих видениях он следовал за гномом, который шел по коридорам без факела. Потом купец заметил, что немного света в коридор попадает через световые колодцы. Ему света хватало, но шофер и промышленник не разглядели ничего.
   Затем все исчезло. Снова на столе перед ними лежал звездчатый камень, и Ларта расспрашивал каждого о подробностях путешествия в нижний мир. Выяснилась любопытная вещь. Общий смысл происходящего все поняли одинаково. Но подробности различались, иногда сильно.
   Нынешний владелец камня не мог сказать, обычная ли это разница в восприятии, или же природа путешествия в нижний мир не позволяла достоверно его воспринять. В последнем случае оставалось возможным, что увиденное - плод воображения.
   Арангу больше всего заинтересовало, почему гном увидел его? Ларта, как не пытался, не мог установить связь ни с кем из гномов. А ведь камень подчинялся именно ему!
   Купец вызывать картины в нем не мог, майор - тоже. Анзор простодушно сказал, что, раз гномы так любят золото, купец им ближе по сути. Арангу такое замечание позабавило, промышленник же отнесся к нему серьезно.
   Позже, уже без шофера, Ларта сказал:
   - Ток говорил: когда мы сразились с орденом, в верхнем мире тоже разразилась война. Зло в наших мирах сообщается. Когда я заявил, что смогу разговорить любого нидинга, последствий не предвидел. Нас тогда проследили. Недавно я узнал: все карлики в Бруине перебиты. Боюсь, что и на всем западе тоже. Ток говорил, в верхнем мире нидинги вдруг пошли открытой войной на гномов. Такого никогда не случалось.
   - Так мы вроде путешествовали в нижнем мире? Гномы там живут.
   - Это один мир. Не наш. Эльфы называют его Ардой.
   Позже Ларта, и в одиночку, и с другом пробовал установить связь с Фрором. Камнем мог управлять только Ларта, а видел царь гномов лишь Арангу. Но царь был постоянно занят, а другие гномы эльфийского наречия не знали. Способность видеть в совершенно темных для человеческого зрения коридорах у Аранги сохранялась. Но в нашем мире его зрение лучше не стало.
   Пароход, на котором они плыли, время от времени покидал русло реки и обходными каналами миновал пороги, узости и стремнины. Впереди их ждал большой шлюз на канале, обходящем крупный водопад. Пояснения по устройству шлюза давал им Анзор. Канал со шлюзом - совместное творение инженеров Берна и Гондора. Обе страны немало им гордились.
   На рядового пассажира впечатления канал не производил. Обычная довольно узкая река, только берега очень ровные. Шлюз поначалу они не заметили. Пароход остановился среди низких скал, впереди виднелась полоса металла поперек канала. Затем такая же появилась позади парохода. Вода в канале начала опускаться и полосы металла оказались верхушками огромных ворот. Ворота впереди открылись, и пароход выплыл в Андуин. Столицу Гондора, Минас-Тирит, они миновали ночью. Здесь, в порту, Харлонд, Ларта покинул пароход.
   В порту Пеларгир купец с шофером пересели на пароход, идущий в Ульдрин, где Аранга надеялся заложить коммерческую основу их действий западнее Мглистых гор. И еще он собирался обработать фотопластинки и узнать, какие тайны скрывал штаб армии Берна.

14. БЕЛЫЕ ГОРЫ.

  
   (Ульдрин. Республика. Население - 2 150 000 человек. Столица - Ульдрин. Язык - вестрон. Религия - туранизм, в приграничных с Саеном районах - гурджи.
   С севера граничит с Саеном, с востока - с Гондором, с запада - с Харлидом. Военный союз с Гондором.
   Высший орган власти - однопалатный парламент. Избирательным правом обладают владельцы зарегистрированной собственности: судовладельцы, землевладельцы, купцы, промышленники. Победившая партия или их объединение создает правительство. Крупнейшие партии: Горы, Борта, Берега. Партия Горы - сторонники крупного капитала. Партия Берега - средние городские слои, моряки. Партия Борта - мелкие собственники и хорошо оплачиваемые наемные работники; требуют всеобщего избирательного права. Традиционно большинство имеет партия Берега.
   Экономика. Основа: торговое мореплавание. Неплохо развито земледелие, в основном выращиваются фрукты и виноград. Виноделие, рыболовство. Центр торговли южными товарами, биржи Ульдрина определяют цены на них. Полезных ископаемых и лесов практически нет.
   Ульдрин контролирует на юге обширную и труднопроходимую область Лат, расположенную южнее Тогосо. Оттуда вывозится древесина, шкуры экзотических животных, сами животные.
   Промышленность развита слабо. Наиболее развито судостроение в кооперации с Гондором. Покупаются готовые корпуса кораблей с двигателями и доделываются на верфях Ульдрина.
   Экспорт: рыба, древесина, вино, фрукты. Импорт: машины, суда, металлоизделия, зерно, ткани, мясо, строительные материалы.
   Национальная валюта - динар, имеются бумажные, золотые и серебряные монеты.
   Армия наемная, слабая, сильный военный флот, полностью паровой. Торговый флот в основном парусный и деревянный, но очень многочисленный, с опытными моряками.
   Образование частное, удовлетворительное только в морских и коммерческих школах. Телеграфная связь со всеми странами западнее Туманных гор. Ульдрин входит в лигу Грамотной Торговли (Арно, Харлид, Эреад, Дунрод), члены которой торгуют между собой беспошлинно и имеют общий торговый суд.
   Железная дорога соединяет Ульдрин с Гондором. В основном для передвижения жители страны используют море или реки.)

Энциклопедия Эртаг, 315 год.

  
   Приг выехал в Гондор еще весной, конным путем, через Лигнал. Лишь в середине лета он пересек границу Гондора на левом берегу Андуина, близ Марра. Гондорские пограничники отнеслись к нему придирчиво. Вековечные распри с Лигналом, приводившие не раз в прошлом к опустошительным войнам, за последнее столетие утихли. Слишком опасен был и для гор, и для степей общий враг. Но дружбы у гондорцев со степняками не получалось. Даже приграничная торговля шла больше через Рохир.
   По приграничной полосе дорваг ехал в сопровождении пограничника, Халласа. Дружелюбие Прига натолкнулось на выучку и осторожность пограничника. Не в правилах гондорцев дружить с иноземцами. Исключение делалось для коренных жителей Рохира, чье происхождение уходило в легендарные времена конунгов. Но таких ныне и в самом Рохире могло отыскаться не так много.
   Пограничная полоса с Марром являлась в полном смысле укрепленным военным лагерем. Прямые дороги с твердым покрытием прикрывались со стороны границы невысокой стенкой с бойницами. Патрулирующие их бронированные автомобили могли вести огонь из пулеметов поверх стенок. На два километра от дороги не росло высоких деревьев или кустарников. На всех возвышениях виднелись каменные укрепления, из которых торчали пушечные стволы. Наблюдательные вышки высотой в несколько этажей делались полностью металлическими.
   Пограничник подтвердил предположение Прига, что ночами мощные электрические светильники на вышках освещают пограничную полосу. Безопасность границы обходилась Гондору недешево.
   Ближе к Андуину начались сады и мирные поселения. Халлас сказал, что каждый поселенец в Итилиене имеет телефон, винтовку, а его дом может служить укрепленным пунктом. И верно, хозяйственные постройки размещались далеко от жилых домов. Строились же они полностью из камня, вплоть до крыши, выделяясь маленькими окнами, больше похожими на бойницы.
   Все дороги здесь также патрулировались бронированными автомобилями. На них дети селян ездили в школу. Приг поразился тому, что никто из местных жителей отсюда не уезжал, хотя набеги из Марра случались даже при такой защите.
   Нападавшие обычно погибали все, но на их последователях такое обстоятельство никак не сказывалось. Набеги Марра были так хорошо организованы, что объяснить их можно только наличием хорошей разведки. Гондорцы старались в плен никого не брать. Марр своих, побывавших в плену, назад не принимал. Давать немногим пленным полную свободу представлялось рискованным. Исполнительные, молчаливые, марры использовались в Гондоре в качестве слуг, всегда находясь на глазах. В одном имении больше одного марра не держали. Случаев их бегства или преступлений с их стороны не случилось ни одного за десятилетия.
   Имение герцогской семьи располагалось в Итилиене, на берегу Андуина. Халлас считал его образцом классической архитектуры времен короля Элессара. Он с сожалением заметил, что теперь так не строят. Судя по пограничнику, жители Гондора жили больше прошлым, чем настоящим.
   Сам Халлас мог назвать двадцать поколений своих предков, а генеалогию нынешнего герцога, Кириона, мог проследить на пятьдесят поколений назад. С горечью он отметил, что наследников Элессара не осталось. Гондор поэтому и перестал быть королевством, и теперь управляет всем принципс. Нынешний, Мардил, избран на свою должность в восьмой раз подряд.
   На берегу реки пограничник посадил дорвага на паровой паром, который регулярно перевозил в этом месте пассажиров, и попрощался.
   Паром, огромный деревянный корабль с двумя палубами, произвел на лесного жителя Прига большое впечатление. На нижнюю с причала заводили лошадей, туда заезжали автомобили, на верхней же под навесом из плотной ткани располагались пассажиры. На носу второй палубы дорваг приметил зачехленный пулемет. Сосед по скамье скупо отвечал на вопросы Прига, не проявляя ни враждебности, ни дружелюбия.
   Да, все жители Итилиена носят серо-зеленое. Никто не заставляет, просто так легче укрыться в траве. Нет, ни одного слуги марра в Итилиене нет, разве что в замке у герцога. Да, герцог не правит, но его мнение много весит. Он один из самых родовитых людей в государстве, где происхождение много значит. Дворянином в Гондоре можно стать и сейчас, за особые заслуги. Последний такой случай произошел лет сорок назад. Маленький гарнизон одного из укреплений при набеге Марра продержался в окружении четыре дня, сообщая по телеграфу обо всех передвижениях врагов.
   Пулеметов тогда еще не знали, только легкие пушки и винтовки, куда хуже нынешних. Все выжившие воины гарнизона получили дворянство.
   Плата за перевоз показалась Пригу высокой. Бесплатно переправлялись только военные и пограничники. За них владельцу парома платило правительство. Берега Андуина уже за многие километры от столицы огораживались уходящей в воду каменной стенкой, чтобы пловец не мог выбраться на берег. Впрочем, через равные промежутки к воде спускались ступеньки, где и мог вылезти из воды случайно упавший в реку человек.
   Возле каждой лесенки стоял человек с винтовкой в неизвестной Пригу, не армейской форме. От прохожих историк узнал, что это форма ополченца. Все лесенки имели закрывающуюся железную решетку, со сплошным металлическим листом в нижней части. Закрой решетку, и лестница с воды станет недоступной.
   Непрерывное движение судов по Андуину завораживало. Большие и малые пароходы, парусники, баржи на буксирах сновали вверх и вниз по реке. Переплывавшие реку поперек паромы долго выбирали момент, чтобы пересечь движение без помех. Среди огромного потока дорваг разглядел небольшие железные крытые лодки с кабиной наверху. Несмотря на малые размеры, скоростью они превосходили все остальные суда. Труба на них была совсем маленькая, и дым они выпускали тонкой серой струйкой. На них наверняка стояли двигатели, работающие на нефтепродуктах.
   Столица Гондора, сохранив старое название, теперь размещалась вокруг гаваней Харлонда. Старый город, построенный на уступе Миндоллуина, был сильно разрушен в Смутное время. Предпринимались попытки его отстроить, но кончилось тем, что верхние его ярусы заняла военная академия, в средних расположился университет, а в нижнем ярусе жили в основном обслуживающие их люди. Приг предполагал стать гостем университета, как историк-исследователь, и он остановился в гостинице университета, на третьем ярусе.
   Из своих встреч он быстро вынес представление о гондорцах, как о людях выдержанных, блюдущих традиции и правила этикета, но при этом горделивых и самонадеянных. В беседе они слушали собеседника внимательно, слышали все, что он говорил, но не вдумывались в его аргументы. Для них важным представлялось не только, что говорилось, но и кем говорилось. Мнение дворянина весило больше, чем мнение простого человека, а мнение иностранца вообще было сотрясением воздуха.
   Привычка дорвагов советоваться, обсуждать любой вопрос несвойственна гондорцам. Иметь свое мнение не запрещалось никому, как и высказывать его. Но решения принимали высшие - или по должности или по знатности. Со стороны гондорцы напоминали страну глухих - и это при внешнем умении выслушать. В стране издавалось много книг. Но преобладали учебники или нравоучительная литература. Размышления, проникновение в мир чувств их то ли не интересовали, то ли не были им доступны.
   Утром Приг выходил из гостиницы на третьем ярусе и поднимался на четвертый. Стен на ярусах, кроме первого и пятого, уже не оставалось. На первом ярусе исчезли ворота, а башни и многие участки стены осыпались. Пятый ярус восстанавливался армией, его стена стала низкой, но из ее бойниц выглядывали пушечные стволы.
   На остальных ярусах вместо стен остались поросшие деревьями выступы. В выступах имелись лестницы, что позволяло легко перебираться с яруса на ярус. Выше пятого яруса находились владения армии. Слушатели академии поднимались туда от башни первой стены специальным подъемником. На высоких столбах был подвешен канат, по которому вверх и вниз двигались подвесные вагончики. В то время как один вагончик поднимался, другой по соседнему канату опускался. Впрочем, люди в армейской форме часто ходили и пешком, через университетские ярусы.
   На четвертом ярусе, где стоял корпус исторического факультета, дорваг искал в книгохранилище разгадки тайн прошлого. Дружелюбный по натуре, он подружился со студентами из Рохана, Ульдрина. Но друзей среди гондорцев так и не приобрел.
   Многочисленная рать историков занималась мелкими и несущественными вопросами: что сказал такой-то король или наместник, кто кому наследовал. Казалось, что история Гондора есть история королевской семьи и крупных военноначальников. Сведениями об эльфах интересовался лишь гондорец Атанатар, но он сразу предложил читать его опубликованные труды.
   По простодушию историк так и сделал, затратив немало времени. Он получил довольно упорядоченные сведения по истории эльфийских войн и генеалогии наследников браков представителей двух народов. Браков оказалось всего три, и легендарный король Элессар тоже был женат на эльфийской принцессе Арвен. Узнал Приг и земное имя легендарного короля. Звали его Арагорн, и до воцарения он успел под именем Торонгила совершить немало подвигов.
   Атанатар, убедившись, что дорваг прочитал все его труды, сказал, что теперь Пригу станет легче в его изысканиях. На этом их общение закончилось. Атанатар явно давал понять, что иностранец может делать все сам, и помогать ему не собирался. Приг подозревал, что в целом мире он единственный, кто с интересом прочитал его работы. В любом случае, дорваг всегда бы помог иноземцу, искренне интересующемуся историей его родины. Гондорец такую помощь естественной не счел - что же, правила поведения везде свои.
   Прямых источников и свидетельств прошлого не сохранилось. Потрясения смутного времени уничтожили все библиотеки, памятники, здания. Восстанавливалось все: тексты, рисунки, даже строения, по памяти. Многие воспоминания, посвященные одним и тем же фактам, довольно сильно различались. Имена людей и названия мест могли даваться на двух эльфийских и человеческом языке, что создавало путаницу. Приг нашел описание визита перианского князя Фолко ко двору короля Гондора перед великой войной. Фолко тогда явился в сопровождении гномов и эльфов. Дорваг знал, что перианами в Гондоре именовали половинчиков. Сами же они именовали себя хоббитами.
   Тот ли это Фолко, который считался героем войны за кольцо?
   Обстоятельства визита не совпадали, имя тоже. Ошибка вспоминавшего, или существовал еще один исторический герой из половинчиков?
   На факультете к Пригу отнеслись внешне хорошо. Ему не чинили препятствий, выделяли в помощь студентов и служителей. Когда он убедился, что дальнейшие изыскания бесполезны, ему посоветовали обратиться к герцогу. Наследственный властитель Итилиена мог хранить в своем замке какие-то свои родовые свидетельства прошлого. Но попросту попасть к Кириону простой иноземец не может, надо искать покровительства у знатных вельмож. Приг мог опереться на помощь разведки Дорвага, и он попросил помощи у своих. Ему обещали помощь, но следовало подождать.
   Когда однажды утром он явился на факультет, ему сообщили, что звонил его знакомый, Ларта. Он оставил свой адрес и просил его навестить. Местом его жительства была роскошная гостиница Коронкул. На факультете подсказали, что четвертый этаж - для иностранных посланцев или высокопоставленных особ.
   Историк даже не успел войти в гостиницу. Ларта встретил его у входа, вызвал свою машину с шофером, и они поехали осматривать город. Промышленник представил Анзора и Прига друг другу, не умолчав об их основных занятиях. Причина поездки выяснилась сразу: Ларта заподозрил, что рядом с его номером находилась тайная комната для подслушивания. Расположение окон снаружи и стен внутри между собой немного не сочетались. Посланник империи предполагал искать вход в комнату на чердаке или пятом этаже. Для этого они должны вернуться в гостиницу незамеченными.
   Проследовать за Анзором на улицах не смог бы никакой шофер. Впервые оказавшись в автомобиле, историк вначале даже зажмурился, когда столкновение со встречной машиной казалось неминуемым. Затем он научился оценивать расстояния и понял, что едет Анзор совсем не рискованно, просто быстро.
   Сделав круг, они вернулись к гостинице, только с другой стороны. Шофер уже был в костюме служащего гостиницы, промышленник же надел белый поварской фартук и шапочку.
   Изогнутой проволокой они открыли вход в подвал, коридором вышли на служебную лестницу. Пробегавший мимо служащий удивленно уставился на них, но Ларта тихо ему что-то сказал, и они беспрепятственно двинулись наверх. Промышленник пошел на пятый этаж, послав своих спутников на чердак. Анзор тоже оказался мастером открывания замков.
   Закрыв за собой дверь чердака, они очутились в темном колодце без лестницы. Освоившись в темноте, дорваг увидел вверху собранную веревочную лестницу на крюке. Анзор достал из кармана "кошку" и уверенно забросил ее за край колодца. На веревке были узлы, и он залез по ней без труда. Затем вытащил наверх Прига. Они увидели коридор с мягким ковром на полу и дверьми на обе стороны. Осторожно заглянув за одну, обнаружили уходящую вниз лестницу, покрытую таким же ковром.
   Шофер указал на нужную им дверь, и они вошли. По лестнице спустились на четвертый этаж, в узкую комнату с окошком вверху. Окошко небольшое, с кулак величиной. Анзор приложил ухо к стене и предложил историку присоединиться.
   Горничные убирали комнату, слышалось каждое слово из их разговора. Прислушиваясь, Приг смотрел на лестницу. Когда он заметил появившиеся на ступеньках ноги, мгновенно дернул шофера за рукав. Но тревога оказалась напрасной. По лестнице спускался Ларта. Он тоже проверил слышимость, после чего они вернулись на улицу.
   - Гостиница для иностранных послов и больших вельмож. Построена так, что только знающий человек что-то заподозрит. Все видимые стены огромной толщины - но для коридора все же недостаточной. Окна снаружи куда шире, чем внутри. А окна слуховых комнат скрыты украшениями фасада. Отлично! У меня уже есть чем торговаться с управлением безопасности Гондора.
   - Господин Ларта, Вы и здесь разведкой собираетесь заниматься?
   - Да, Приг, и здесь. Нужно знать, действует ли здесь орден Странствующих. Без помощи управления потеряем много времени. Так что сейчас мы к ним.
   - Надеетесь на их помощь?
   - Уверен, что получу ее. Все разведки торгуют информацией. Вот и мы торговать будем. Уверен, что и вам двоим найдется, что предложить. Страна, у которой много врагов, от помощи не откажется.
   Их принял Белег, граф Лоссорнаха, заместитель начальника управления. Ларта скупо сказал, что он посланец Срединной империи, промышленник и борется с орденом Странствующих. Приг историк, и в Дорваге он тоже противостоит ордену. Анзор здесь как шофер, но он готов присоединиться к борьбе. Впрочем, они сами могут за себя сказать.
   Белег позвонил по телефону и попросил принести ему книги Ларты. Вошел офицер, положил на стол три книги. Белег помахал ими в воздухе:
   - Господин Ларта, Вы хотите написать такую книгу и про Гондор?
   - Да.
   - Почему Вы рассчитываете, что мы Вам это позволим?
   - Потому что Гондор заинтересован в такой книге больше, чем в ее отсутствии. А еще потому, что я могу обнаружить следы деятельности ордена лучше, чем многие другие. Мой коллега Приг тоже знает об ордене многое. Неразумно отказываться от помощи.
   - Но мы еще не знаем, нужна ли нам Ваша помощь?
   - Если нет, то знание об этом - тоже оружие. Если да, вы будете иметь союзника.
   Граф аккуратно сложил книги стопкой на углу стола. На посетителей он не смотрел.
   - Купец Вы хороший, и разведчик тоже. Мы знаем, - Белег откинулся в кресле, и его холеное лицо приняло официальное выражение, - но в Гондоре привыкли опираться на свои силы. Мы доверяем постоянным союзникам. Мы не купцы. Ваше предложение отвергнуто.
   - Угроза Марра Вас не беспокоит?
   Белег дернулся:
   - Вы предлагаете свою помощь против Марра?
   - Ваше сиятельство, Вы только что говорили, что не торгуетесь. Или Вы готовы взять свои слова назад?
   - Безопасность Гондора превыше всего. Марр - явная угроза. Мы готовы в этом случае сотрудничать и с совсем презираемыми людьми. Сами знаете. У Вас в империи разведка тоже не брезглива.
   Граф Белег утратил самоуверенное выражение, заговорив без свойственного гондорцам высокомерия.
   - Моя книга о Гондоре в таком случае не опасна?
   - Вопрос о книге я обсуждать не могу. Есть мое начальство, есть принципс, есть герцог. Думаю, что Вам легче найти общий язык с герцогом. Он не обременен повседневными обязанностями, он может заказать книгу для себя. Если Вы согласны помочь с Марром, встречу с герцогом я устрою.
   В беседу вмешался Приг:
   - Пленные марры в основном служат дворянам?
   - Да. Присмотр за ними - особый, не сомневайтесь.
   - Ваше сиятельство, Вы про шаманов Хеврару слышали?
   Его сиятельство подробностей про шаманов не знал, и услышанное произвело сильное впечатление. После всех высказался Анзор.
   - После Гондора господин Ларта двинется на запад. Про каждую страну он напишет книгу. Гондор получит бесценную информацию. Иным способом вам ее никогда не получить.
   - Про нас тоже все узнают, а враги наши живут не на западе. К тому же в последней по счету стране Вас, господин Ларта, убьют на въезде. И последняя страна на Вашем пути выиграет от Вашей смерти, а остальные проиграют. Да, и сопровождающих Вас людей убьют тоже.
   Промышленник как будто этого и ждал:
   - Ваше сиятельство, я не ошибусь, если скажу, что меньше всех на западе Гондор заинтересуется Ульдрином? Вот Ульдрин и будет последней страной. С Вашей помощью я надеюсь посетить его тайно. А помощь Вы окажете, поскольку я смогу сказать, есть ли лазутчики Марра на земле Гондора. И как они передают сведения. Попробуйте сказать, что отвергаете мое предложение.
   Торг длился еще долго. Договорились, что Ларта с Анзором под чужими именами отправятся в Ульдрин на месяц. А Приг немедленно займется поисками лазутчиков Марра и ордена, люди Белега помогут ему. Историк проверит свои предположения, а к тому времени вернется и Ларта.
   В конце беседы промышленник попросил Белега никому, кроме специальных агентов, выделенных для этого дела, об их договоренности не докладывать.
   - Вам, Ваше сиятельство, я доверяю. Другим пока нет. А доверяю я потому, что слуги марра у Вас нет.
   Надменность с лица графа сразу исчезла.
   - Откуда Вы об этом знаете?
   - Вы сами говорили, что я хороший разведчик. Но все просто. Я прочел это у вас на лице. И еще - слушающие мой номер в гостинице, пусть это будут только Ваши люди. Они хотя бы не пустят на свое место других.
   - Господин Ларта, лучше поменяйте гостиницу на самую дешевую. Мне эту просьбу выполнить труднее, чем послать Вас в Ульдрин.
   Обязанности союзники разделили в машине, где их никто не мог прослушать.
   Приг первым делом должен был проверить телефонные провода вдоль границы. Затем он пообщается с племенами, заселившими горные долины южных склонов Белых гор после Смутного времени.
   Вечер у историка оказался свободным. Анзор отправился навестить друзей, а промышленник попросил дорвага еще раз взглянуть в камень Исикари.
   - Ты увидишь там Фрора, царя гномов. Он знаком с эльфийским наречием. Попробуй обратиться к нему. Меня он не слышит, а вот Арангу услышал.
   Дорваг увидел Фрора сразу, едва камень впустил его сознание в свою глубину. Гном сидел за круглым столом вместе тремя соплеменниками. Историк обратился к царю, и все гномы повернули головы в его сторону. Фрор спросил, что нужно эльфийскому принцу и Приг честно ответил, что он не эльф, а человек. Владелец звездчатого камня может видеть царя гномов и его мир, но не может говорить с ним. А он камнем управлять не может, но Фрор его видит и слышит. Гномы заговорили между собой на неведомом языке, затем царь спросил, может ли владелец как-то показать камень.
   Дорваг почувствовал, что Ларта надевает перстень ему на палец. Фрор увидел камень!
   Несколько секунд он в него смотрел, а затем подземелье с гномами исчезло. Камень показывал им стремительно меняющиеся коридоры. Приг подумал, что камнем управляет Фрор. Видимо, он хотел что-то увидеть, чего ему иначе было недоступно. Промелькнули огромные залы, полные косоглазых человекоподобных созданий в кольчугах и с факелами. Камень повел их вглубь подземелья. Внизу, где кончалась лестница, они увидели разливающееся дымное багровое зарево.
   Картинка резко сменилась. Снова историк видел Фрора, который, отвернувшись от камня, говорил с гномами. Царь гномов отдал приказания и поднял глаза к Пригу. Он низко ему поклонился, поблагодарил. Дорваг понимал не все, но стало ясно, что гномы узнали что-то жизненно важное. Фрор предположил, что камень делали человек и гном вместе. Иначе он не может объяснить, почему камень подчиняется тем и другим. Гном считал, что владелец камня слишком равнодушен. Камень ему подчиняется, но не может передать его свет, потому что хозяин своим светом не делится.
   Обсуждать услышанное с владельцем камня историку не хотелось. Он почувствовал в себе жалость к Ларте. С Фрором он соглашался, но понимал, что промышленник обязан держать чувства в узде. Иное стоило бы ему жизни. Власть его над людьми основывалось на самообладании, и сейчас Ларта платил за него полную цену - одиночество.
   Промышленник и посланец империи, однако, был спокоен. С улыбкой он сказал историку, что царя Фрора в Минас-Тирите контрразведчики задержать не смогут. Затем они расстались, почти на месяц.
  
   Проверка линий связи дала результат, но меньше ожидаемого. Обнаружили несколько хорошо замаскированных проводов, присоединенных к линиям телеграфа. Они пересекали границу и уходили в Марр. Можно было объяснить успешность нескольких пограничных набегов, но косвенные признаки свидетельствовали о большей осведомленности Марра. Из подслушивания приграничных переговоров много не выудишь.
   Приг уже имел списки всех пленных марров в Гондоре, с указанием постов и титулов их хозяев. Его подозрения оправдались. Слуг марров имели все крупные воинские командиры, наместники областей, просто богатые люди. Для управления безопасности Гондора секрета эти сведения не составляли. Уже не раз марры проверялись на доступ к важным сведениям.
   Доступ был, но не существовало возможности передать сведения. Благодаря своеобразию облика, марры в Гондоре были заметны, как вороны на снегу. Они не покидали имений, не дружили с другими слугами, никто их не навещал. Не пользовались слуги ни телефоном, ни телеграфом. Большинство из них и писать не умели.
   Дорваг подозревал марров, народ загадочный и сильно отличающийся от всех иных, в необычных способностях. Как историк, он знал, что племена, живущие охотой и собирательством, имеют обостренное чутье, превосходящее звериное. Они могут слышать бегущую мышь за сотню метров, видеть почти в полной темноте, чуять запах другого живого существа, не хуже собаки. Примитивный охотник читает следы зверей, незаметные обычному глазу, так же просто, как студент книгу. Имелись сведения, не очень проверенные, конечно, что некоторые люди из примитивных племен могли связываться между собой на расстоянии. Еще им приписывалась возможность убивать магическими действиями, врачевать недуги наложением рук, предвидеть будущее.
   Приг, как человек цивилизованный, во все поверить не мог. Но раз развитие земледелия и оседлая жизнь привело человека к потере звериного чутья, почему не предположить, что потеряны и другие, кажущиеся сегодня невероятными, способности? Он подозревал марров в способности к дальней мысленной связи, без грибов шаманов и прочих хитростей.
   Тогда могла получить объяснение и их невероятная жестокость, и презрение к смерти, и полное нежелание поддерживать отношения с соседями. Можно даже предположить, что марры и людьми считали только себя, а остальных представляли, скажем, злыми духами. Существенное различие в облике тому способствовало.
   Однако марры обладали винтовками и пулеметами, правда, плохими. Разведка Гондора утверждала, что изготовляли марры их сами. Ни одна из известных стран маррам оружия не продавала. Да и подключиться к телеграфному проводу примитивный человек не смог бы.
   Историк не обладал способностями Ларты, и он знал, что задатки для развития таких способностей есть в лучшем случае у одного человека из тысячи. Ему приходилось обходиться тем, что есть.
   Пока управление безопасности Гондора по его заданию кропотливо сопоставляло все кусочки информации, которые могли получить марры, и строило предположения об их целях, он навещал марров. Их хозяева задавали слугам выдуманную службу для гостя. Дорваг немало потрудился, составляя для слуг задания, выполнение которых потребовали бы проявления различных способностей.
   В середине сентября 323 года он уже узнал интересные вещи: по умственным способностям марры соответствовали среднему гондорцу; они обладали развитым пространственным воображением и легко овладевали языками. Скорее всего, большинство их владело грамотой. Они легко подчиняли себе птиц и зверей. Память их приближалась к абсолютной, они прекрасно умели читать выражения лиц гондорцев.
   Им оказались полностью чужды все виды искусства, от живописи до музыки. Несколько марров смогли походя усвоить сложные математические понятия из университетского курса, но прочие такой способности не проявили. Ни у кого из них Приг не заметил сострадания, стремления к эмоциональной близости с кем-то другим. Они, как предположил дорваг, вообще не выделяли отдельного человека как индивидуальность.
   Из Ульдрина возвращался Аранга, и историк встретил его в городе Бар Айна. Около часа они беседовали в машине на площади, пока Анзор занимался хозяйственными делами. На всякий случай, разговаривали на дорваге. Люди управления безопасности Гондора могли разбирать разговор по движениям губ. Дорваг сам такое видел, а купец сейчас рассказывал то, что гондорцам знать не следовало.
   Проявив добытые в Берне фотоматериалы, купец убедился, что чертежи, пояснения и изложения способов производства, использования гондорской военной техники специально готовились для Берна. Фактически два государства являлись тайными союзниками. Больше никому такую ценную и секретную информацию гондорцы предоставить не могли. Все материалы люди Киу отправили в Срединную империю.
   Сам Аранга постепенно завоевывал место в торговле самоцветами и мехами. Если в Айборе новичок появлялся в торговле под поручительство уже проверенных купцов, и доверие к нему являлось лишь проявлением доверия к поручителям, то на западе дело обстояло иначе. Все риски сделок брали на себя не поручители, а страховщики. Страховые отчисления от сделок новичков были очень высоки. И лишь когда страховая кампания зарабатывала на новичке хорошие деньги, она снижала расценки до обычных.
   Пока что купец, пользуясь способностями людей Киу, действовал на черном рынке, где сделки не страховались. Можно было взять большую прибыль, но для этого требовалась своя разведка и охрана. Партнеры могли обмануть. Разногласия с ними пришлось бы решать не в суде. Сын Лосила преуспел потому, что за его спиной стояли разведчики империи. Переломав некоторое количество рук и ног, спалив десяток особняков, и устроив внезапную смерть нескольким наемным убийцам, купец и его люди отбили охоту с ними шутить. Потом приехал глава экспедиции, под видом матроса, чтобы собирать сведения о судостроении и флоте.
   Друг помог Аранге самым примитивным способом. Он пошел к главарю крупнейшей преступной группировки и потребовал у того деньги. Какие Ларта нашел доводы, он не рассказывал. Купец предположил, что главарь просто верно оценил соотношение сил и откупился от человека, способного за день уничтожить всех его людей.
   Воспользовавшись добытыми деньгами, Аранга купил склады и торговую линию в область Лат, а промышленник приобрел шесть парусников. Но чтобы стать своим на рынках стран Лиги Грамотной Торговли, требовались не только деньги. Нужна была репутация. В Ульдрине купец ее не приобрел. Оставалась надежда на Гондор. Торговля здесь не очень прибыльна, но можно приобрести репутацию. Сын Лосила просил дорвага устроить ему встречи с влиятельными людьми.
   Обсудив разные кандидатуры, остановились на герцоге. Историк и Ларта тоже намеревались с ним встретиться, но позже. А пока что к герцогу, при помощи разведки Дорвага, отправится Аранга. Приг коротко изложил последние новости. Купец порекомендовал историку, когда тот зайдет в тупик, смотреть на любой звездчатый камень, который только можно купить у ювелира.
   - Мой друг приобрел невероятные способности. Он теперь связывается со мной, когда захочет, без всяких камней. Мысленно разговаривать много быстрее. Иногда целая речь помещается в промежутке между двумя произносимыми вслух словами. А еще он умеет молчать, но видеть и слышать все то, что вижу и слышу я. О его присутствии я узнаю по его голосу внутри головы, он просит разрешения посмотреть моими глазами.
   Видимо, лицо Прига что-то такое выразило, потому что купец поспешил его успокоить:
   - Не бойся, это не расстройство ума. Определенную цену за эту связь я плачу, как и он. Если сам с ним свяжешься, узнаешь цену, которую платишь ты. Поэтому пустяками не занимайся. Смотри на камень и представляй Ларту. Думаю, получится.
   О деятельности ордена в Ульдрине Аранга знал мало. Некоторые группировки в партии Борта, выступавшие с самыми неразумными требованиями, вроде пожизненного найма на работу, поддерживались орденом Странствующих. Видимо, на весь Ульдрин действовал один рыцарь ордена, и его след Ларта уже взял. В Гондоре рыцарей не было, но Пригу следовало приглядеться к народностям горных долин. Там могли существовать опасные культы, способные подчиниться ордену.
   - Гондорцы не понимают, что такое серьезная религия. Это страшная сила, способная повернуть течение истории. В Ульдрине соперничают туранизм и гурджи, пока - без крови. Обе религии имеют своих еретиков, которые удивительно близки друг другу. Вот среди них, а еще среди проповедников благости нищеты и презрения к богатству орден и действует, используя их скрытно для них самих. Орден способен натравить одну религию на другую, саму религию - на еретиков, бедных - на богатых. Ему без разницы, какой вариант удастся, - война обеспечена.
   Печально взглянув на дорвага, Аранга добавил:
   - В Ло-ча плохие дела. Убиты король и Фдерик. Боюсь, что новый король для успокоения населения объявит войну Дорвагу.
   Купец уехал по своим делам. Историк собирал сведения о населении долин у истоков Джилрейна, где проживало много пришлых племен. Не все здешние жители признавали Элу Создателя, власти же их верованиями не интересовались.
   Город металлургов Бар Айна глаз не радовал. Когда-то зеленые холмы стали серыми, деревья и кустарники в городе стояли чахлые и полузасохшие. Руду спускали баржами по реке с расположенных в отрогах гор месторождений. Уголь поднимали по Джилрейну огромными, низко сидящими в воде самоходными баржами. Вывозили готовое железо по железной дороге.
   На главной площади располагались здания промышленных кампаний, городского магистрата и управления безопасности. Историк собрал нужные сведения за два дня. Он уже собрался распустить на время своих людей и самому ехать в горы, когда прибыл посланец от Белега, Эктелион. Дорваг, научившийся улавливать общественное положение гондорцев по манере поведения, в этот раз определить его не смог. И спросил напрямик:
   - Господин Эктелион, как мне к Вам обращаться, чтобы не нарушать этикет?
   - По имени. Этикет меня не волнует. Я не гондорец, как и Вы. Жена моя из Гондора, а сам я рохиррим.
   - И служите в управлении безопасности Гондора?
   - Потомки конунгов здесь приравнены к дворянам, так что помех службе у меня нет. Но к делу. Белег подсунул ложные сведения десяти вельможам, у которых слуги - марры. Косвенные признаки указывают, что Марр эту информацию получил. Каждый вельможа был предупрежден специально, чтобы слуги ничего не узнали. Ваши предположения подтвердились, слуги служат не только своим хозяевам.
   - Уверены, что слуги?
   Эктелион мрачно улыбнулся:
   - За хозяевами тоже смотрели. Все десять не покидали имений, их слуги не пользовались почтой или телеграфом. Сведения ушли за три дня. Посыльные исключаются, почта тоже.
   - А вельможи без слуг - марров таких сведений не получали?
   - Скажи, Приг, а тебе это знать нужно? Ты ведь в Гондоре как союзник.
   Эктелион перешел на более близкую форму обращения, выразив тем самым доверие собеседнику. Дорваг на доверие ответил взаимностью.
   - Я хочу быть уверенным, что шпионят именно марры.
   - Все этого хотят. Мы не можем их уничтожить именно потому, что их хозяева - знать Гондора. Граф Белег за такое предложение поста лишится, а его подчиненных в Южный Умбар пожизненно служить отправят. В пустынях золотые копи охранять. Времени мало. Ты должен заняться этими десятью слугами немедленно.
   - Эктелион, ты ведь сам сказал, я - союзник. Союзниками не командуют. Сейчас я занимаюсь не менее важным делом. Важным и для Гондора тоже. Я свяжусь с Лартой, если сумею. Без него мне этой задачи не решить.
   Эктелион произнес холодно:
   - Союзниками не командуют, пока они на своей земле. Ты сейчас на земле Гондора, враг выявлен. В этот момент ты занимаешься своими делами. Я могу подумать, что ты плохой союзник.
   - И ошибешься. Пустые пререкания. Здесь нужен Ларта. Только он выявит, как слуги связаны с Марром. Все ли они ведут разведку. Ведь если все, что-то делать надо будет Гондору. Союзники здесь не подмога.
   Эктелион сделал досадливый жест рукой, призывая дорвага не отклоняться в сторону.
   - Белег на тебя надеялся. Ларта вообще союзник ненадежный. Я знаю, он обещаний не нарушает. Но играет с нами, как кот с мышью. Сделает много меньше, чем может. Не в укор ему - у него свои цели и свои враги. А мы озабочены безопасностью Гондора.
   Они расстались холодно. Приг отправился вверх по Джилрейну на пустой рудовозной барже. Он легко заметил наблюдение, которого раньше не было. Белег, а может, Эктелион, но кто-то решил за ним присмотреть.
   Историк продолжил свой путь по реке на пассажирской лодке. Южные отроги Белых гор невысоки и густо заросли лесом. Пассажирская лодка с двигателем пока могла, шла против течения, прижимаясь к берегу. Затем пришлось пересесть на лошадь.
   Кебрабасса, крупнейшая деревня из населенных народностью боке, располагалась на обоих берегах горной речушки. Жители строили дома из дерева, что не в обычаях Гондора. По официальным данным, они не исповедывали никакой религии. Пригу такое обстоятельство показалось подозрительным. Он не поверил. Нет народа без религии, а если есть, то ее место занято либо властью, либо вождем. В крайнем случае, это место занимает торговля. К боке ничто из перечисленного не относилось.
   Местные жители разводили рыбу в горных озерах и прудах, пасли овец, выращивали айву и хурму, сеяли овес. Приехавший затемно дорваг, специально одетый в яркие цвета, не принятые в Гондоре, сразу погасил лампу в своей комнате. Хозяин гостиницы мог подумать, что путешественник утомлен дорогой. Но историк, способный провести в седле сутки, занялся в темноте более важным делом.
   Глядя на слабо поблескивающий в свете звезд кусок гранита, он упорно представлял лицо Ларты. Дважды ему казалось, что он видит его воочию, но что-то мешало сосредоточиться. Прошел час, дорваг не оставлял попыток. Внезапно лицо промышленника возникло явственно, но он сказал лишь, чтобы Приг ждал. Ждать пришлось долго. Но дорваг был терпелив. Не отвлекаясь, смотрел он на кусок гранита.
   Ларта появился так отчетливо, словно сидел в комнате во плоти. Молча выслушал он историка, который говорил вслух.
   - Не используй слова, попытайся передать мысль. Проверь, не посылают ли марры птиц с письмом. Это не обязательно голуби, они могут приказать и диким птицам. Продолжай искать опору ордена, они работают здесь. Рыцаря я выследил, но живым взять не смог. Он убил себя, перерезав горло. Пока умирал, вырезал ножом себе глаза. Жди меня в Гондоре через четыре дня.
   С утра дорваг ходил по поселению, разговаривая со всеми встречными о чем угодно. Годился разговор на любую тему, лишь бы - подольше. Приг выведал, что интерес для него представляет некий Штафсур. Тот достаточно сведущ в истории, его слово весомо в селении и, самое важное, он любит поговорить.
   Приг использовал свой метод вытаскивания сведений. Он доброжелательно слушал. Если делать это умело, собеседник всегда заговорит о самом для него важном, и почти наверняка проговорится. Сейчас историка интересовала вера боке, которой, с точки зрения властей Гондора, не существовало.
   Приезжий раскрывал Штафсура в несколько приемов. Сначала они говорили о повадках лесных зверушек. Дорвага в селении не опасались, он предусмотрительно немного добавлял в свою речь акцента и слегка путал слова. Его рассказы о повадках росомахи выслушали с неподдельным интересом. А когда он заговорил про рысь, похвастаться захотелось уже жителям долины. Штафсур не мог позволить себя опередить, и его понесло. Историк удивлялся в нужное время и как-то невзначай выяснилось, что боке бежали в Гондор, преследуемые туранистами. Для первого разговора сведений было достаточно.
   Дорваг расспрашивал стариков о прошлом Гондора. Он представлялся всем историком, и когда ему говорили об истории боке, он обрывал собеседника. Его интересовала только история боке в Гондоре. Но пустившегося в воспоминания старика остановить невозможно. Приг вскоре узнал о верованиях племени.
   Традиционно боке поклонялись камням. У каждой семьи имелись свои фамильные камни, каждый из которых представлял с солнечной стороны живущего члена семьи, а с теневой - его прежних, ныне умерших, поклонников. В определенные дни камни смазывались маслом. Пропажа или повреждение камня являлись серьезным ударом для семьи. Подозреваемых в таком деле могли убить.
   Скоро, в последнюю ночь октября, сохранившие верность традициям жители пойдут втайне к своим камням. Они возьмут с собой каменные тарелки. Ночью на них они разведут костры, и всю ночь будут греть камни, согревая духов предков перед зимней стужей. С каждым годом все меньше становится блюдущих веру предков. Культ Морго занимает ее место, а его поклонников туранисты сжигают заживо. Поэтому и скрывают боке свою веру от людей других племен. Да и не все боке стали поклонниками Морго. Вера эта тайная, и никто в ней не признается.
   За обедом в гостинице к историку подсел Эктелион. Он изображал торговца и показывал товары, вынимая образцы по одному из сумки. Разговаривали они тихо, окружающие могли подумать, что - о товарах. Приг передал предположения Ларты и свои мысли, как проверить их. Эктелион предлагал закончить исследования боке. Интересующие дорвага вопросы могли выяснить ученые Гондора, Белег уже собрал целую группу их в Бар Айна. Пригу лишь нужно указать объект изучения и что его интересует.
   Историк на глазах у всех обедающих написал список вопросов и интересующих его племен. Отдал список Эктелиону, который сунул его в сумку. Осторожность не изменила Пригу. Он писал на лигнале, которым вряд ли владел кто из боке. На словах он сказал, что его работа здесь еще не закончена.
   Эктелион отправился показывать товары другим поселянам, выдерживая свою роль. Дорваг поднялся в свой номер, но скоро выскочил, привлеченный шумом на улице. У Эктелиона украли сумку! Местные старшины созывали народ и клялись отыскать пропажу.
   Нашли быстро. Вор ничего не тронул, а сумку спрятал в кустах, где ее и обнаружили. Историк поинтересовался, кто нашел сумку. Вперед вышел вертлявый молодой человек с сияющим лицом. Приг сказал, что в Дорваге нашедшего потерянное награждают. Эктелион намек понял, вручил юноше подарок - прекрасный складной нож. При этом он пожелал знать имя юноши, и какого он рода. Торговец мог бы поверить, что вор испугался и бросил сумку в кусты. Офицер безопасности ясно понимал: кто нашел сумку, тот ее и украл, чтобы ознакомиться с содержанием написанного Пригом текста.
   В Кебрабассе действовала своя служба безопасности. Дорваг уже нашел, что искал, и надеялся, что Эктелион все понял правильно. Но в долинах Белых гор могли обнаружиться и другие находки.
   Второй раз со Штафсуром дорваг беседовал наедине. Говорили об истории Ульдрина. Штафсур знал ее лучше историка. Приг пытался свернуть разговор на участие Гондора, но поскольку Гондор в тот период был занят борьбой с Умбаром, мирный сосед его не интересовали. Разговор сводился к тому, что боке говорил, что хотел, а дорваг слушал. Как историк, он узнал много интересного. Как разведчик, он понял, что еретики-туранисты считают Марр врагом и сношений с ним не поддерживают.
   Старейшины селения пригласили историка на обряд совершеннолетия. Старинные традиции боке пока еще соблюдались, но больше как традиции. Вера в них исчезала. Уже и люди среднего возраста отпускали по их поводу шутки. Впрочем, обряд совершеннолетия у юношей оставался популярным. Историку намекнули, что он увидит воскрешение из мертвых.
   Достигшие совершеннолетия юноши, их родственники и несколько старейшин, прихватив дорвага, отправились в горы. Родственников оставили на поляне готовить угощение, а юноши с одним из старейшин поднялись на скалу. Лезть пришлось по вертикальной стенке, цепляясь на неровности и трещины в камне. Горцы справлялись легко, труднее пришлось жителю лесов Пригу. Наверху их встретили завернутые в серую древесную кору многорукие существа. Юноши заворожено смотрели на их замысловатые движения, историк же раздумывал, как мог человек двумя руками управлять движениями еще двух пар верхних конечностей. Все шесть рук двигались самостоятельно. Не сразу дорваг заметил, что движения верхней пары были противоположны движениям нижней, а нижняя с задержкой повторяла движения средней. Средняя пара рук и оказалась руками завернутого в кору человека.
   Шестирукие создания отвели юношей к свежей могиле у тропинки. Над могилой рос куст, усеянный красными ягодами. Шестирукие заговорили какими-то рычащими и гулкими голосами, приказав каждому из юношей съесть по ягоде. Затем они встали кругом над могилой, вместе с юношами и запели песню, в которой призывали духа Каркасона встать и почтить новых членов рода. Куст над могилой затрясся, земля на могиле зашевелилась. Некоторые юноши попробовали было покинуть круг, но шестирукие держали их крепко.
   Из могилы раздались громкие трубные звуки, сквозь осыпавшуюся землю стала видна поднимающаяся фигура, завернутая в кору. Она была заметно выше человеческого роста. Громким нечеловеческим голосом фигура спросила, где новые члены рода. В этот момент шестирукие бросились бежать, и юноши рванули за ними со всех ног. У опустевшей могилы остался историк и завернутая в кору фигура.
   Уже человеческим голосом, голосом старейшины Амиаты, фигура сказала:
   - Помоги снять одеяние, быстрее, пока они не вернулись.
   Приг стал выдергивать шнурок, скреплявший на спине пластины коры. Подошли шестирукие - другие старейшины. Они выпутывались из костюмов сами, складывая кору на носилки. Подвели лошадь, погрузили на нее носилки с костюмами. Затем один человек повел лошадь лесной тропинкой, а остальные вернулись на поляну, где готовили угощение. Юноши уже находились там, смущенные и молчаливые. Все сумели слезть по скале без происшествий. А дорвага спускали по веревке, сам путь вниз он отыскать не сумел.
   За угощением Приг узнал, что бывали случаи, когда юноши в панике срывались со скалы. Разговаривать с духом Каркасоном нельзя, он убивал своим дыханием. К счастью, в прошлом великий герой Боке обезвредил духа. Большую часть времени Каркасон проводил в могиле, которую покидал или в определенные дни, или же по зову колдунов.
   Ближе к вечеру историк вновь беседовал со Штафсуром, в его доме. Пили забродивший сок айвы с приправами из горных трав. Дорваг с шутками рассказывал про обряд посвящения, затем высказался Штафсур. Он не мог дольше держать в себе свои убеждения.
   - Туранисты нас учат, что Элу создал мир и сотворил людей. А Морго, помощник Элу, самый способный, начал изменять мир по своей воле. За что был наказан остальными помощниками, более послушными. Потом в мир спустился Туран, в облике смертного человека и учил людей добру, тому, как мир устроен, дал им правила поведения. После Туран скончался, он был полностью уподоблен человеку и в смерти. Ты согласен, что я правильно излагаю?
   Приг знал каноны туранизма, но сейчас прикинулся внимательно слушающим.
   - А возьми гурджи. Бог называется иначе - Яхор, и посланцы его рождены были людьми. Уже потом на них снизошло божьей волей вдохновение, и братья Гурджи стали пророками. Но умерли они тоже как люди. В обеих религиях главный или богочеловек или человекобог. Он посредник между людьми и богом. В элуизме и того хуже - посредником оказываются эльфы. Счастье, что их больше нет на земле, и элуизм теперь исчезнет.
   - Штафсур, тебя это радует?
   - Конечно. Но куда больше меня обрадовало бы исчезновение туранизма. В нем куда больше обмана. Бог не говорит с людьми напрямик, он посылает посредника, как шпиона. Туранизм отбирает у человека волю и способность самому решать, что хорошо, что плохо.
   - Может, человек сам отдает богу это право?
   - Не богу, а Турану, ленивому и неспособному помощнику бога. Такому помощнику самостоятельные люди не нужны, им он тоже ни к чему. Способный же помощник - Морго, попал в опалу. Веками людей на него натравливали, сказки про него сочиняли. Слышал, что после смерти, все, кто в Турана не верит, в Абад попадают? Там Морго их души вечно мучает? Но это ложь. Кто шел своим путем в этом мире, кто на обман Турана и иных посредников-шпионов не поддался, тех Морго к себе возьмет. В Абаде не муки вечные ждут нас, а свобода.
   - Так люди от свободы в религию и уходят, мне кажется.
   - Ты понимаешь, Приг, ведь не всякая вера лишает свободы. Вот элуизм: он церквей, молитв, обрядов не навязывает. Король Элессар, коего гондорцы чуть не богом считают, он что сделал? Когда за власть боролся - за свою, законную? Он заветы валаров нарушил - мертвых против живых выставил. Прав был совершенно. Но об этом стыдливо молчат, как будто он с обычными воинами победил. Элуизм разрешает быть свободным, да, но похвалят тебя не за это.
   - Жил в старину вождь Эарнил. Рассуждал, прямо как ты сейчас. А теперь в Ло-ча, если про Эарнила плохо скажешь, в подвале повесят за шею.
   - Это не религия. Эарнил, Элессар - это люди, герои. Не уважать героев можешь, если ты сам чего-то стоишь. А туранисты всякого человека заранее ниже Турана ставят.
   - Но ведь Туран не был рожден человеком. Я думаю, здесь все верно. Он же посланец бога.
   Собеседник дорвага зло усмехнулся:
   - Посланец, да, с целью людей связать заповедями и подчинить. Подчинение обманом хуже подчинения силой. Раз уж принял облик человека, то не ставь себя выше его. Докажи своё превосходство делами. Туран всего и делал, что учил людей жить. Проповедников и сейчас хватает.
   - Раз он стал основателем религии, значит, сумел сказать что-то новое.
   - Не он один сумел. А основателем стал, потому что в тот период героев не нашлось. Вот и пошли за ним, как стадо за пастухом. Герои звали за собой, рисковать жизнью во имя славы и желания мир изменить для себя. Туран вел за собой, требуя послушания и обещая награду после смерти.
   Штафсур говорил еще долго. Приг понял, что значительная часть боке исповедует веру в Морго. У них свое учение, священные книги, обряды. По большей части обряды являются антиподами обрядов туранизма. Главная обязанность верующих - бороться с туранизмом и туранистами. Морго разрешает ложные клятвы, предательство. Поэтому в странах Турана боке прикидывались туранистами, а в Гондоре считались элуистами.
   Боке, как и другие противники туранизма, жестоко преследовались в Ульдрине и Харлиде. Многих сожгли на кострах. Народ скрылся в Гондоре. Но здесь их вера стала ослабевать. Туранистов вокруг не попадалось, а без противостояния их вера чахла.
   Приезжали единоверцы со стран Турана. Звали участвовать в борьбе. Боке помогали им деньгами, прятали у себя преследуемых. Существовали тайные каналы переправки людей и сведений в Ульдрин и Рохир. Но больше боке ничего не делали. Их руководители склонялись к политике: нас не трогай - мы не тронем.
   Вскользь упомянул Штафсур о близких по вере нейвели, что живут на берегах Рингло. Они участвуют в борьбе активно. Каждый из них должен в течение жизни хоть раз побывать в странах Турана и активно противостоять туранизму. Обычно в путешествие они отправляются в молодости, до женитьбы. Но есть и такие, кто сражается за веру постоянно. Семьям таких людей помогают единоверцы.
   Ночью историк снова связался с владельцем камня. На этот раз все прошло легче. Ларта спал, но сумел услышать вызов. К нейвели он собирался поехать сам, дорвага же просил заняться агентами Марра.

15 Младший камердинер

  
   (Гондор. Герцогство. Население: 4 670 000 человек. Язык - вестрон. Религия - элуизм, выражен культ короля Элессара, который в Гондоре считается исторической личностью.
   С севера граничит с Рохиром, Лигналом, с запада - с Ульдрином и Саеном, на юге - с Хе-умбаром, на востоке - с Марром. Контролирует небольшую территорию между Хе-умбаром и Тхеремом, в Гондоре ее называют Южный Умбар. Хе-умбар и Тхерем считают эту территорию своей.
   Правящий герцог выполняет представительскую роль в дипломатических отношениях. Дворяне Гондора избираются в сенат, который назначает принципса - военно-политического руководителя сроком на год. В Гондоре всеобщая воинская повинность, дворяне обязаны служить не менее 10 лет, в армии или на гражданской службе. Многие дворяне владений не имеют и служба - их единственный источник дохода.
   Образование - государственное бесплатное на уровне школ и училищ ремесел. Университеты и институты бесплатны только для дворян. Имеется военная академия, в которой обучаются офицеры многих стран запада и востока.
   Военный союз с Рохиром и Ульдрином. Враждебные государства: Лигнал, Хе-умбар, Тхерем, Марр. Последние двадцать лет военные действия только с Марром.
   Армия: сильнейшая по своей подготовке и вооружению. Артиллерия всех калибров, пулеметы, бронированные автомобили и другие боевые машины. Флот оснащен только пароходами, в том числе быстроходными и бронированными. Последние именуются броненосцами, защищены от снарядов обычных калибров, имеют огромный размер, сильную артиллерию и большую дальность плавания. Все вооружение производится в самом Гондоре.
   Экономика. Полезные ископаемые: мрамор, строительные и поделочные камни, железо, олово, редкие металлы, уголь, некоторые виды самоцветов. Южный Умбар: золото, нефть.
   Промышленность: судостроение, автомобилестроение, металлургия. Сельское хозяйство покрывает нужды в продуктах питания. Развито рыболовство.
   Национальная валюта: талер, существует только в виде бумажной банкноты.
   Экспорт: оружие, металлоизделия. Импорт: зерно, мясо, ткани, свинец, медь, бумага.
   Крупные города связаны телеграфом, телеграфная связь почти со всеми государствами западнее Туманных гор. Внутригородская телефонная связь. Издаются газеты, журналы. Электрическое освещение ряда зданий в столице, портах и промышленных центрах. Столица - Минас-Тирит.
   Транспорт: железная дорога на Рохир и Ульдрин, регулярные морские маршруты в прибрежные крупные города иных государств. Внутри страны - автобусное сообщение между всеми городами, судоходство по Андуину и рекам юга.)

Энциклопедия Эртаг, 315 год.

  
  
   Граф Белег и Эктелион предположение о птичьей почте проверяли со всей серьезностью. Голубиной почтой в Гондоре, как и других странах, пользовались давно. Трудным, но возможным, представлялось использование диких птиц. Шел октябрь, и журавли уже летели на юг, привычными маршрутами. Пролетали они и Марр, где могли останавливаться на ночевку. Журавли были не единственными перелетными птицами. Казалось непонятным, как можно привязать дикой птице сообщение на ногу и как добиться, чтобы она села в нужном месте. Или слуги тайно держали голубей?
   Всем десяти вельможам сообщили, что информация, которую они получили прошлый раз, ложная. Имения аристократов полностью изолировали. Белег поднял местное ополчение и каждого инструктировал лично. Посвященных в суть ловушки насчитывалось восемь человек. Почту и телеграф возле имений контролировали люди управления безопасности. Восточнее каждого имения сидел человек с охотничьим соколом или беркутом. К засаде провели временную телефонную линию из имения. На другом ее конце находился наблюдатель. В трех имениях жили домашние голуби - их всех пришлось отравить.
   Историк стал наблюдателем возле одного из имений. Он не спрашивал, как сумели установить наблюдение за остальными. Сам он находился в пещере на горе, откуда в бинокль мог просматривать все имение. Марра он различал хорошо, его невозможно спутать с другими слугами. Приг знал, что в имении за марром глядят во все глаза. Ночью слуга спит в отдельной комнате, окно зарешечено, а дверь выходит в общий коридор. Ночами в коридоре будет кто-то бодрствовать.
   Несколько дней дорваг без перерывов смотрел в бинокль. Слуга кормил гусей, при этом иногда птиц гладил. Больше ни одной птицы возле него не было. Стало известно, что и новая подставная информация ушла в Марр. Белег отозвал своих людей, но, уходя, Приг попросил птицевода имения пересчитать гусей. Одного не хватало. Все остальные птицы в имении были на месте.
   Проверили домашнюю птицу в других имениях. Еще в одном не хватало утки. Там точно знали, что она улетела. День отлета совпадал с днем появления ложных сведений. Слуга-марр к уткам отношения не имел. Днем позже заметили переплывающую Андуин свинью. Поймать ее не сумели, она убежала на восток. Пропажа свиньи в одном из имений подтвердилась. Сроки тоже совпадали. Как и в другом случае, слуга-марр со свиньей не общался.
   Приг проживал теперь в Харианте. Город славился промышленностью и представлял собой беспрерывные заборы, из-за которых виднелись крыши цехов и дымящие трубы. На привычный дорвагу город походила только набережная правого берега, где располагались жилые районы. Гондорские архитекторы по непонятной причине предпочитали украшениям маленькие открытые балконы. Зато они любили ставить на высоких колоннах козырек-навес на уровне предпоследнего этажа. Все окна под козырьком в летний полдень оказывались в тени.
   Гондорские ученые постепенно возвращались с гор. Один из них посетил народ нейвели и привез описание их веры. Проблему появления зла в мире нейвели понимали иначе, чем учил Туран. Нейвели считали, что раз Элу Создатель всемогущ и всеведущ, то он ответственен за появление зла. Никакая вера не способна злу противостоять, наоборот, она зло умножает.
   Нейвели и их единоверцы, которых ученый не выявил - как и название веры - считали злом мир вещей. Их вера разделяла чистый дух, который являлся носителем добра, и вещество. Вещество: плоть человека, пища, любые творения рук человека - носители зла. Смерть не освобождает душу от мира вещей. Душа одевается новой плотью и продолжает скитания в мире зла. Освободить душу может только умерщвление души. Для этого нужно убить все желания.
   Годятся два способа: первый - аскетизм, отказ от желаний; второе - изнурение плоти, удовлетворение желаний до такой степени, чтобы душа уже не захотела оставаться в этом мире. Нейвели устраивают ночные оргии, в полной темноте, чтобы было непонятно, кто с кем. Любые привязанности: родительские, дружеские, любовные - есть зло. Они задерживают душу в вещном мире зла, не дают ей уйти в чистый мир идеального.
   Любое истребление материи считалось благом. Но при этом существовал запрет на убийство существ с теплой кровью. Нейвели питались преимущественно растительной пищей, употребляли в пищу улиток, лягушек, змей. Даже кузнечиков и горных тараканов ели.
   В своем отчете ученый указывал, что нейвели не придерживаются строго своей веры. У них есть семьи, они любят своих детей, стремятся построить дома лучше, чем у соседей. Ненависть у них вызывает туранизм, в остальном они вполне обычные люди. Много аскетов, и они почитаемы. Нейвели грамотны, любознательны. Многие из них работают на добыче или переработке олова, в судостроении.
   Приг для себя отметил, что победить такая вера не сможет. В случае победы в какой-то местности все носители веры умрут в одном поколении, не оставив потомства. Привлечь же под знамена самоуничтожительной веры можно только людей, потерявших все. Создана ли антитуранистская вера орденом или возникла сама? Поразмыслив, историк решил, что ее появление неизбежно. Как при выстреле пуля вылетает вперед, а ружье отбрасывает назад, так и возникновение туранизма порождает схожие с ним по содержанию, но противоположные по смыслу верования. Орден или иная сила легко может использовать их в своих целях. В таком случае церковь Турана должна многое знать о таких движениях.
   Потом дорваг подумал, что церкви, пожалуй, такой враг нужнее любого союзника: как зримое воплощение происков Морго, прямое доказательство истинности веры. Сомнительно, чтобы церковь беспристрастно отнеслась к ереси. Так способна поступить только наука. Церковь будет жечь еретиков на кострах, что будет плодить новые ереси и укреплять веру. Может, сам туранизм был порождением ордена? Или все они только следствие общих законов развития, которые человеку еще не вполне понятны?
   Эктелион устроил еще две проверки. В трех имениях, откуда сбежали свинья, утка и гусь, маррам подсунули текст на вестроне. Разведка Гондора больше не могла выяснить, ушло ли в Марр сообщение. Как они смогли узнать это предыдущие два раза, Эктелион не говорил. В этот раз пристально наблюдали за домашними животными. Слуги-марры, конечно, как и другие жители имений, с животными находились в тесной близости. Тщательно пересчитывали свиней, домашнюю птицу. Все оказались на месте. Но в одном из имений пропала собака.
   Очень слабое доказательство, но вкупе с остальными получалась страшная картина. Марры неведомым способом узнавали сведения, в том числе и письменные и пересылали их с животными и птицами. Причем марры даже не давали непосредственного приказа птицам!
   При второй проверке соколы сбивали одиночных птиц над Андуином. На ноге одной дикой перепелки нашли привязанный пакет с запиской на вестроне. Содержание записки Эктелион не раскрыл, но по его виду историк понял, что записка подтверждала самые худшие опасения.
   Управление безопасности Гондора больше не сомневалось. Хотя бы некоторая часть слуг-марров была разведчиками. К сожалению, доказательств, убедительных для их хозяев, не добыли. Записку мог привязать к ноге перепелки любой человек, а операцию с подставной информацией раскрывать нельзя. Управление безопасности могло бы перебить всех марров, но не хватало доказательств, что шпионят они все. Брать на себя вину невинной крови не хотели и "кошки".
   "Кошками" в Гондоре за глаза называли офицеров управления безопасности. Точнее, кошками королевы Берутиэль. Согласно легенде, у нелюбимой королевы Берутиэль было девять черных кошек и одна белая. Черных королева отправляла следить за людьми, и не было в Гондоре тайн от королевы. А белая кошка следила за черными. Кошек королевы боялось и проклинало все королевство. Потом королеву отправили в изгнание, вместе с кошками, но память о них пережила века.
   В конце октября вернулся Ларта. К дорвагу он вошел вместе с Эктелионом. Тот был радостен и добродушен. Впервые Приг явственно увидел разницу между гондорцем и рохирримом. Так открыто свои чувства истинные гондорцы не выражали. Промышленник рассказывал о своих поисках среди нейвели.
   - Там есть люди, список я представил, которые несут опасные идеи. Сама антитуранистская вера в определенном смысле опасна, но здесь уже просматривается антиправительственная направленность. Не против правительства Гондора - их Гондор просто не интересует. По их представлениям, здесь должна победить либо туранистская вера, либо их собственная. Элуизм для них пережиток истории, еще живое пока прошлое. Так вот - эти люди, они либо отобраны орденом, либо воспитаны им. У них есть деньги и на все готовые последователи. Уже сейчас они противостоят правительствам Ульдрина и Харлида. Появись в Гондоре туранисты - они и против вас развернутся. Кстати, Эктелион, как Гондор к Харлиду относится?
   - Практически никак. Нас западные страны не очень интересуют. Мы для них пережиток, они для нас заблуждение. Территориальных споров нет и ладно.
   - С территории Гондора осуществляется деятельность против правительства Харлида. Не было протестов, неудовольствия?
   - Ничего такого не случалось. Думаю, в Харлиде о них не знают.
   - Сомневаюсь. Зато в Гондоре теперь знают. Нейвели ведь в промышленности работают. Электродвигатели делают, паровые машины для флота, олово выплавляют. Могут при случае немалый ущерб нанести, если орден прикажет.
   Эктелион уверенно произнес:
   - Там за ними присмотрят. Сегодня опаснее марры.
   - Сначала нам надо попасть к герцогу. Марры никуда не убегут.
   Герцог принял их через неделю. Историк успел закончить свои исследования в книгохранилище. Аранга уже находился в Рохире, промышленник же целыми днями писал книгу. Купец оставил для него свои записи. Шофер и в Гондоре возил богатых промышленников. Ларта, для тренировки, поручил ему собрать материалы по вооружению Гондора. Как собирать, рассказал он сам, кое-что посоветовал Приг. Материалы Анзор предполагал отдать Белегу. Промышленник прямо заявил, что у него такие материалы есть, у армии Берна тоже.
   Историк заикнулся вначале, что надо помочь с маррами. Ларта его ехидно высмеял:
   - Ты можешь и в газетах свое мнение высказать, и на площади прокричать. Управление безопасности знает достаточно. В любой стране марров уже либо на корм рыбам, либо в тюрьму всех бы отправили. Если Гондор не в силах справиться со спесью своих аристократов, то мы здесь не помощники. А если тебе просто интересно, как марры свои дела делают, то можешь проводить наблюдения у герцога. Тамошний слуга должен оказаться самым главным, если у меня еще не перестала работать голова.
   - Но почему?
   - Приг, ты человек образованный, и разведкой не первый год занимаешься. Делай выводы из очевидных фактов. Марры не могут так хорошо воевать, не влияя на поступки вражеских командиров. Ваша операция лишь потому удалась, что о ней не знал ни один вельможа. Я вот еще ни одного марра не видел - и не хочу. Увидев меня, любой из них меня раскусит сразу. Перед нами не слуги - это отлично подготовленные разведчики.
   - Все?
   - Эктелион считает этот вопрос важным. Напрасно. Если и не все, то остальные либо пассивны, ждут своего часа, либо прикрывают остальных. Каждая заброска агента, под видом раненного, требовала хорошей подготовки и больших потерь. Мне рассказали, как в плен попали три десятка из них. Почему гондорцы проглядели, что это не случайность, а спланированные действия, я тебе рассказывать не хочу. Тебе Гондор мил, по твоей врожденной доброте. Не хочу тебя разочаровывать. Слуга-марр герцога был захвачен после битвы, в которой полегли две сотни его соплеменников. Потому я думаю, что он главный.
   - Мне очень интересно, и как марры получают информацию, и как передают. Эта тайна важна и для моей страны. Вы, господин Ларта, знаете?
   - Приг, не надо мне "Вы" говорить. На моих родных островах все взрослые на "ты". Я тебя не старше и тебе не начальник. Наши отношения дружеские, хотя под дружбой в Дорваге понимают немного другое. Если я в чем-то тебя превосхожу, это не повод для поклонения. Я не знаю, как марры свои дела делают, и боюсь разгадывать. Мне предстоит бороться или договариваться со всеми разведками западных стран, на меня охотится орден Странствующих. Если и марры мной займутся, смогу ли я достичь своей цели?
   - Хорошо, я понял. Мне Эктелион так и сказал. А я его убеждал, что ты сможешь разгадать эту загадку.
   - Я попытаюсь. Но только так, чтобы ни один марр меня не увидел. Действовать попробую твоими руками, если ты не против. На тебя гнев марров не обрушится. Ты для них обычный человек - или обычный демон, если верны твои подозрения. А я к ним ближе. Я ведь тоже смогу отправить прирученную мной птицу в нужном направлении.
   Ларта увидел в глазах дорвага недоумение.
   - Приг, если ты посмотришь на здешних вельмож поближе, то поймешь, что любой слуга в имении в курсе всех дел господина. Они же слуг просто не видят. Могут в их присутствии тайные документы обсуждать вслух, а потом искренне заявят, что посторонних в комнате не было. Чтобы вот так людей не замечать, надо родиться аристократом в тридцатом поколении.
   - И герцог?
   - Думаю, нет. О нем другое говорят. Но ты спроси, как к нему марр попал. Обычный ответ - отсутствие ответа. Никто не может вспомнить, кто предложил и кто согласился. Провал памяти.
   - Ты поедешь со мной к герцогу?
   - Я поеду, но через день. Аранга с герцогом много говорил, настала твоя очередь. Я хочу быть готовым к встрече с ним.
   Выехали вместе. Анзор вел машину, промышленник, дорваг, Эктелион разместились на заднем сиденье.
   Рядом с водителем сидел младший армейский командир в форме пограничной стражи, Хадор. С ним Ларта собирался пересечь границу с Марром. Оба разведчика были сосредоточены, и остальные тоже молчали. Машина шла по развалинам древней столицы, Осгилиата. Сейчас здесь располагались казармы, арсеналы и мастерские.
   Мост через Андуин состоял из двух частей. По одной повозки и машины двигались на запад, по другой - на восток. Между ними поблескивали над речной водой рельсы на решетчатых опорах. За рекой машина немного проехала прямо, а затем свернула по одной из дорог налево. У ворот имения Приг вышел из машины. Эктелион махнул рукой вышедшему слуге, тот кивнул и открыл перед историком дверь в ограде.
   По парку дорваг с сопровождающим скакали на прекрасных и ухоженных лошадях. По своей привычке он попробовал задать слуге несколько вопросов, но тот вежливо и убедительно переадресовал его к управляющему имением.
   Сначала историк увидал дворец с восточной стороны, и даже не понял, что это такое. Над зеленым холмом виднелась серая невысокая стена с небольшими окошками. Дорога пошла в обход холма. Сбоку дворец, выстроенный на западном склоне холма, уже смотрелся великолепно. Черные стены, колонны ослепительно белого мрамора, резьба по каменным ограждениям балконов. Со стороны реки дворец был весь белым. Красота заключалась в игре оттенков цвета. Матово-белые, похожие на слоновую кость своим цветом стены. Прозрачно-просвечивающие, как изо льда, колонны. Серовато-белые кружевные обрамления окон. Белые с синевой башенки по углам фасада. Приг припомнил, что с восточной стороны эти же башенки имели коричневый цвет с зелеными пятнами вокруг окон.
   Слуга повел дорвага через боковой вход. Поднимающиеся со стороны реки к парадному входу мраморные лестницы с чередующимися серыми и белыми ступенями предназначались для более родовитых гостей. Прига ввели во дворец через дверь в угловой башне. В облицованном серым гранитом коридоре сновали слуги в зеленых ливреях. На каждой ливрее был нашит какой-либо знак.
   Историк подумал, что знаки отражают принадлежность к различным предназначениям. На некоторых ливреях изображался дворец герцога, на других - кровать с горой подушек. Встречались изображения деревьев, птиц, собак, кипящих котлов. На развилках коридора стояли воины в зеленой армейской форме с кинжалами на поясе и внимательно осматривали проходящих. Сопровождавший историка слуга сказал вопросительно взглянувшему на него воину:
   - Гость герцога.
   Воин кивнул, дорваг успел поймать на его лице удивление. Скорее всего, раньше гостей герцога по этому коридору не водили. Они поднялись на второй этаж, и слуга постучал в комнату. Дверь открылась, Приг увидел марра в зеленой ливрее со знаком дворца.
   - Господин Приг, историк из Дорвага, гость герцога.
   Слуга повернулся и ушел. Марр представился:
   - Тараннон, младший камердинер. Покажу Вам Ваши комнаты, библиотеку и слугу. Пожалуйста, следуйте за мной.
   Тараннон отвел его в заднюю часть дворца. Построенный на холме, с запада дворец имел четыре этажа, и еще на два этажа возвышались башенки. С восточной стороны дворец был одноэтажным. В плане он представлял правильный квадрат с большим внутренним двором. Двор имел три террасы: нижнюю занимал сад, среднюю подобие парка с газонами, аллеями и цветами. На верхней террасе, самой восточной, распологалась артиллерийская батарея. Пушки большого калибра угрожающе поднимали стволы в сторону Изгарных гор.
   Дорваг не удержался от вопроса:
   - Если пушки начнут стрелять, все стекла в окнах повылетают, не так ли?
   - На моей памяти они не разу не стреляли. Господин историк сведущ в военном деле?
   - Моя страна часто воевала.
   - Она и сейчас воюет, насколько мне известно.
   Марр усмотрел реакцию Прига, не оборачиваясь.
   - Я прикажу, чтобы Вам принесли газеты. Королевство Ло-ча объявило войну Дорвагу.
   Дорваг невольно остановился, и Тараннон вежливо подождал у двери.
   - Вот Ваши комнаты, господин Приг. Библиотека этажом ниже, можете воспользоваться вон той лестницей. Вот Ваш слуга, Эгалмот, он расскажет остальное.
   Отослав слугу, дорваг обдумал увиденное. Если бы не предположение Ларты, он не обратил бы на марра никакого внимания. Обычный слуга, достаточно грамотный, чтобы поддержать разговор с гостем низкого ранга. Но Приг помнил, что марры считались неграмотными. Конечно, Тараннон мог новость о войне услышать от других слуг или господ. Но зачем рядовому слуге запоминать войны далеких от него стран? А разведчику Марра это необходимо. Для него визит дорвага к герцогу очень важен. Обличье историка его не обмануло - он так и высказался своим вопросом о военном опыте Прига.
  
   Библиотека герцога занимала три комнаты. Но из древних времен в ней хранились лишь генеалогии, легенды, и стихи, приписываемые эльфам. Переводы принадлежали хоббиту по имени Бильбо. Историк слышал про такого впервые. Зато нашел он описание действий одного из предков герцога, который освободил столицу от захвативших ее южан. Среди его командиров и доверенных лиц упоминался перианин Фолко и два гнома.
   Библиотекарь о древних временах знал мало. Но он предложил посмотреть старые карты, авторов и давность которых никто установить не мог. И вот там историк обнаружил карту с эльфийскими надписями, дублированными на вестроне. Месторасположение страны периан или хоббитов на ней указывалось достаточно точно - на территории современного Арно.
   Эгалмот принес газеты прямо в библиотеку. Приг сразу поинтересовался, читает ли кто из слуг газеты. Читали многие, но не все. Управляющий имением выписывал полный комплект газет специально для слуг. Тараннон газеты читал полностью. Присутствовавший при разговоре библиотекарь добавил, что марр и библиотеку посещал не раз. Историю Гондора он знал не хуже библиотекаря.
   - Почему его назвали Таранноном? Слугу называть королевским именем не принято.
   - Его имени никто не знает. В Гондоре многие носят общие с дворянами имена. Я, например, Диор.
   - Не дворянин?
   - Нет. Но мой род исконно гондорский. Все мои предки никому не служили и сражались всегда в ополчении. К герцогу я попал после ранения, вместе с Таранноном. Мне ногу прострелили, а Тараннона нашли под лошадью с разорванным животом. Никто не думал, что он выживет. Но марр через день пришел в себя, и герцог его оставил у себя.
   - Сражение близко было?
   - В двух километрах отсюда. Давно марры так близко не подбирались. Положили их сотни две, никто назад не ушел.
   - А живым только Тараннона взяли?
   - Да. Марр своих пленников не выкупает. Девать его некуда, вот и служит герцогу. Смышленый, память хорошая. Назначили младшим камердинером. Если в гости графы или бароны пожалуют, то их старший камердинер принимает, Эарнур. А гостями попроще Тараннон занимается.
   Дорваг быстро сообразил, что во дворце Ларта несомненно наткнется на марра. Присмотрев газеты, он вернул их слуге. Боевые действия шли вяло. Армия Ло-ча на этот раз воевать не хотела, Дорваг тоже в наступление не переходил. Эгалмот передал приглашение герцога на послеобеденный чай и сказал, что обед подаст в комнаты Пригу, когда тот пожелает.
   Историк пожелал через час. За это время он связался с Лартой, сосредоточившись на кусочке гранита, и сообщил о Таранноне. Промышленник попросил связаться с ним, когда дорваг заговорит с герцогом.
   - Я буду слышать твоими ушами, и смотреть твоими глазами. Мешать не стану, ты вообще не ощутишь моего присутствия.
   Когда имперский посланник исчез из сознания, дорваг ощутил сонливость и безразличие. Вот она, та цена, которую платят за близость к дракону. Что же, пока она посильна для историка. Неизвестно, что будет дальше.
   К герцогу Кириону историка проводил Тараннон. Герцог принял дорвага в светлой комнате на четвертом этаже, окнами на Андуин. Высокий темноволосый мужчина зрелого возраста, его нельзя назвать ни молодым, ни старым. Роскошная куртка черного бархата оторочена серебряным шитьем, лоб украшает обруч с самоцветом.
   Вначале говорили о древностях. Герцог учтиво интересовался розысками Прига. Сам он, хоть и был увлечен историей, больше разбирался в неразберихе первого века после Смутного времени. С восхищением он отозвался о визите Аранги. Герцога влекла древняя легенда о кладе Ореме. Никто не знал, что в нем. Месторасположением клада считались восточные отроги Дальнего хребта. Герцог собрал немало воспоминаний искателей клада. Очень немногим удавалось перевалить Дальний хребет и суметь вернуться живыми.
   Но интереснее всего герцогу, как и историку, показалась экспедиция Анардила. Первый раз, собрав средства и охотников, Анардил отплыл в южном направлении. Миновав Тхерем, он заложил большой лагерь на побережье сегодняшнего Тогосо. Несколько лет его отряды пытались пройти на восток. Лишь одному из них удалось, поднявшись по рекам, значительно севернее выйти к горной цепи. Преодолев невысокие горы, отряд попал в пустыню. Пройдя ее, он пересек еще одну гряду гор и попал в прекрасные, населенные мирными обитателями, леса. Их жители сообщили, что путь от них к восточному морю хорошо проходим и безопасен. Южнее горы, хоть и невысокие, столь густо заросли джунглями, что дорог через них нет.
   Отряд двинулся в обратный путь, но в пустыне на них напали марры. Немногие уцелевшие сумели вернуться спустя годы. Отправленные южнее отряды или вернулись с неудачей или не вернулись совсем. Единственную найденную дорогу через земли юга перекрывали марры.
   Неудача не остановила Анардила. Он строил на верфях устойчивые к штормам, незаливаемые и крепкие корабли. Тысяча человек на восьми кораблях отплыла на юг, вошла в пояс бурь и ураганные ветры унесли их на восток. Спустя века путешественники с востока принесли легенды о появившихся в восточных морях белолицых, высоких и говорящих на неведомых языках людях. Они оседали на островах и смешивались с местным населением.
   Анардил приходился отдаленным родственником герцогу и весь его архив хранился у Кириона. Диор не показывал этих карт историку, поскольку того интересовала древность. Сейчас тайно присутствующий в голове историка Ларта прошептал ему:
   - Посмотри карты. Скажи герцогу, что его камердинер тоже знает южные пути.
   По просьбе дорвага слуга принес карты и пригласил Тараннона. Приг взглянул на них только раз и голос в голове сказал:
   - Мне достаточно. Продолжай разглядывать и смотри за марром. Спроси его, читал ли он о путешествии Анардила. Потом утверждай, что его корабли прошли в восточное море. Это действительно так.
   Вопрос историка смутил марра. То ли он не хотел отвечать, нарушая этикет, то ли не желал обнаруживать перед герцогом свои познания. Все же нехотя он сознался, что об экспедиции знает. Младший камердинер убежденно заявил, что пройти сухопутным путем можно только севернее Марра. Южнее леса непроходимы, придется строить тысячекилометровую дорогу. Через Марр иноземцы пройти не могут.
   Приг разыграл горячее недоверие. Он заявлял, что в это же время в восточных морях появились люди типично западного облика, их потомки и сейчас живут на островах. Марр сухо возразил, что это те, кто плыл на кораблях морем. Потом он добавил, что все они остались на островах и больше никуда не плавали. Попытки их возвращения неизвестны.
   Тараннон совершил ошибку. В архиве герцога таких сведений не содержалось. Герцог сохранял спокойствие, учтиво осведомляясь у дорвага, какими источниками тот пользовался. Пригу пришлось сослаться на Ларту, прибывшего с южных островов. После герцог отпустил камердинера, и подали чай. Чай пили на балконе, из изящных фарфоровых чашек. Герцог небрежно заметил, что чашки - подарок Аранги.
   -Я подписал бумагу, подтверждающую, что его кампания является поставщиком моего двора. Ему это будет полезно для торговли. Он предоставил для нас довольно ценную информацию по закономерностям спроса на наши товары на рынках востока и запада. Наши купцы слушали его с раскрытыми ртами, когда он выступал в коммерческой школе. А Вы, господин Приг, тоже что-либо ценное для Гондора можете сделать? Простите за прямоту, но не будем терять времени.
   Историк встал, подошел к ограде и перегнулся через нее. Затем повернулся к герцогу и очень тихо сказал:
   - Почти все окна открыты, хотя не жарко.
   Герцог жестом пригласил его пройти в комнату, закрыл дверь на балкон и демонстративно выглянул в коридор.
   - Господин Приг, Вы действительно историк, судя по знаниям и интересам. Ваше служебное положение мне известно. Вы служите Ларте или Дорвагу? Можете не отвечать, если вопрос неудобен.
   - Вопрос уместен, Ваша Светлость. Ларта мне друг, и я ему помогаю. Он тоже ученый, хотя его интересы и знания шире моих. Княжество предоставило мне отпуск, и я волен в своих действиях.
   - Почему Вы привлекли мое внимание к Тараннону? Я не сомневаюсь, что у себя он был дворянином - если в Марре есть дворянство. И он хорошо образован - я в этом слугам никогда не отказывал.
   - Все слуги-марры - хорошо подготовленные разведчики. Припомните их появления: после набега всегда оставался один, раненный так тяжело, что его считали обреченным. Командир армии Гондора брал его на выздоровление в свою семью, там он и оставался. Марр знает, кто в Гондоре чем командует.
   - Это можно из газет узнать.
   - Конечно. А что нельзя из газет, узнают слуги в имениях. Они все грамотны, не только Тараннон. Еще они фантастически хорошо приручают птиц и зверей. Потом птицы через границу летят с записками. Вам сообщали о перехвате такой записки?
   - Кто ее перехватил?
   - Люди Белега. Содержание записки он не сообщил. Меня он числит союзником Гондора, но такое даже союзникам не сообщают.
   Кирион в задумчивости повертел в руках бутылку вина и вопросительно взглянул на историка. Приг отрицательно покачал головой. Герцог вздохнул и поставил бутылку в шкаф.
   - Собраны достаточные доказательства?
   - Нет. Для суда доказательств недостаточно, все они косвенные.
   - Благодарю Вас, господин Приг. Теперь - о другом. Меня просят принять господина Ларту. Его деятельность в других государствах мне известна. Как его друг, объясните, почему я должен разрешать ему написание книги о Гондоре.
   - Первое. Господин Ларта просто желает осуществлять свои действия в согласии с властями страны пребывания. Мне неприятно это говорить, но для написания книги Ваше разрешение, как и разрешение иной страны, несущественно. Противостоять этому невозможно. Второе. Для любой страны хороший взгляд со стороны очень полезен. Иначе слабые места навсегда останутся слабыми. Третье - Ларта рассчитывает на помощь управления безопасности Гондора на западе и готов помочь ему здесь. Сейчас он в разведке на границе Марра, недалеко отсюда.
   - Мне сообщили, что он прибудет завтра. Разведка будет короткой?
   - Не знаю. Он просил, чтобы при его появлении в замке Тараннон его не видел.
   - Он опасается открытой встречи?
   - Открытая встреча для него - появление могучего противника. Лишний противник не к чему.
   Герцог некоторое время задумчиво ходил по комнате. Потом осведомился у дорвага, не будет ли личных просьб.
   - Дворец с утра вам покажет Тараннон. Затем я его отправлю в столицу с поручением. Господин Ларта становится мне все интереснее. Чем его книги так ценны?
   - Представьте, что Вы собрали мозаику из цветных камушков, которая что-то изображает. Это труд, большой и сложный. А теперь представьте человека, который нашел разрушенной такую мозаику и сумел ее восстановить, не зная первоначального замысла заранее. Что-то похожее и делает Ларта. Когда читаешь его книги, кажется, что все просто и легко. Но я не знаю, кто еще в мире может так разобраться в любом вопросе.
   Герцог распрощался с дорвагом еще нескоро. Они обсуждали тактику марров, набеги Хе-умбара, архитектуру, способы правления государством. Приг понял, что герцог отложил на завтра все вопросы и просто отдыхает. Но и в дружеском разговоре проскальзывала всегдашняя сухость и отстраненность исконных жителей Гондора.
   Вечером, вместо ужина, историк сидел в библиотеке. Внезапно в его голове снова зазвучал голос Ларты:
   - Проследи по возможности за поведением марра. Я с тобой до утра не смогу связаться. Следи за каждой мелочью.
   Приг быстро выяснил, что выполнить поручение он не сможет. После наступления темноты разрешали освещать лишь комнаты, выходящие во внутренний двор. Гости имения могли после вечернего колокола свободно пользоваться только вторым этажом и нижней террасой внутреннего двора.
   Историк переговорил со всеми воинами, стоявшими на лестницах. Только упоминание его офицерского чина и службы в управлении безопасности Гондора позволяло хоть как-то завязать разговор. Дорваг не просил охрану нарушать долг. Ему требовалось лишь узнать о перемещениях Тараннона. При этом он ссылался на приказ герцога, отданный в косвенной форме.
   Конечно, сначала Приг говорил каждому воину, что они товарищи по оружию, что враг не дремлет, что солдат должен проявлять смекалку. Завтра у герцога важная встреча и надо быть уверенным, что Марр о ней не узнает. Говорил он с восьмерыми, трое согласилось ему помочь, двое сказали, что сообщат лишь в том случае, если Тараннон подойдет к двери самого Прига. Остальные помочь отказались.
   По занимаемому положению младший камердинер мог ночью перемещаться по дворцу и имению без ограничений. Историка интересовали его контакт с любым животным и попытка подойти к его двери. Первое он проследить не мог, второе ему охрана обещала.
   Ночью дорваг спал крепко. Мысленная связь с Лартой его вымотала донельзя. Проснулся он от стука в дверь. Эгалмот спрашивал его, будет ли он завтракать, или пожелает сначала осмотреть дворец. Приг еле успел опросить охранников, пока они не сменились. Камердинер ночью покидал дворец, а ближе к утру приближался к двери историка. Но поймал внимательный взгляд охранника на лестнице и ограничился вопросом, все ли в порядке.
   Охранник утверждал, что если бы не предупреждение Прига, он бы внимания на Тараннона не обратил. Тот по ночам часто ходил по дворцу. Марр почувствовал внимание часового и изменил намерения.
   Осматривать дворец историк отправился, изображая рассеянность и благодушие. Тараннон был безупречен. Ненавязчиво и точно он отвечал на вопросы. Первый этаж дворца предназначался для церемоний и слуг, на втором размещались гости, залы приемов и переговоров, третий занимала семья герцога. Четвертый, самый короткий, занимали с фасада залы с картинами и скульптурами. В боковых сторонах дворца четвертый этаж занимали кладовые, а восточную сторону - крепостная стена с амбразурами.
   Гостям эту часть дворца никогда не показывали. Камердинер сказал об этом спокойно, но Приг немедленно преисполнился уверенности, что марр его гостем не считает. Скорее всего, он догадывается и о его роли и о задании. Историк понял, что он с марром играют в игру, кто из кого вытянет больше сведений. Марр имел явное преимущество, дорваг не годился ему в соперники. Но за ним стоял Ларта, превзойти которого в таких играх навряд ли смог бы и Тараннон.
   Обращенная на восток часть дворца была крепостью, и сейчас камердинер объяснял ее боевые возможности. Приг не был ни артиллеристом, ни строителем укреплений. Но он разбирался в людях и имел военное образование. Тараннон объяснял возможности укрепления на уровне офицера армии или военного инженера. Он явно отбросил всякую скрытность.
   Дорваг перебил его вопросом, рассчитывая на эффект неожиданности:
   - Тараннон, знаешь ли ты о тех, кого в Вант-до называют драконами?
   Неожиданности не получилось. Камердинер спокойно кивнул:
   - Знаю. Сегодня ночью один из них пытался прорваться в Марр. Вы, господин историк, ему служите?
   - Нет.
   Отвечая, Приг сосредоточился на своем предусмотрительно неверном высказывании - дракон из Вант-до. Ларта не имел к Вант-до отношения. Строго говоря, дорваг не лгал. Он понимал, что марр ложь уловит. И говорил чистую правду - он и в самом деле не служил никакому дракону из Вант-до. Оставалось надеяться, что Тараннон не будет задавать уточняющих вопросов.
   - Прорвался дракон в Марр?
   - Нет, ушел живым назад.
   - А как ты об этом узнал?
   - Утром с границы по телеграфу новости сообщали. Я сопоставил с Вашим вопросом и сделал выводы.
   Приг не нашел, что возразить. Такой ход событий возможен. Он решил выйти из игры, используя запрещенный прием. Марры никогда не отвечали на вопросы о своей стране.
   - В Марре пишут буквами или используют иероглифы?
   - Ни то, ни другое.
   - Это как?
   - Если попадете в Марр, узнаете все, господин Приг. Но лучше Вам туда не попадать. В Марре чужеземец может быть только рабом. Я для Марра тоже чужеземец.
   - Если ты тайно перейдешь границу, тебя что, опознают как чужеземца по внешнему виду?
   - Не по внешнему, но опознают.
   - Ты не скажешь, как?
   - Не скажу. Вы этого не поймете. Дракон с востока сможет. Ему я не скажу по другой причине, которую в Дорваге поймут. Раз я родился марром, то нигде другим не стану. Против родины ничего делать марры не будут.
   - Это сознательное решение или причина глубже?
   - Глубже, господин историк. Вы познакомите меня с драконом?
   Приг понял, что проиграл. Он хмуро ответил, отводя глаза в сторону:
   - Я скажу о твоем желании. Решать не мне.
   На этом их разговор прекратился, но дорваг отдавал себе отчет, что марр разобрался в ситуации, извлекая информацию из поведения окружающих. Что стоит за его желанием увидеть Ларту? Почему-то дорваг был уверен, что Тараннону дракон нужен для каких-то иных целей, чем шпионаж.
   Обедал историк с герцогом. Присутствовали Белег, Хадор, Ларта, Эктелион. Войдя последним, дорваг застал всех оживленными. Пока на балконе герцог рассказывал гостям что-то веселое, Приг быстро обменялся словами с драконом.
   Ларта коротко поведал ему о своем походе. День наблюдали, выбрали место и поползли. Вошли в близкий лес, двинулись бегом. Немного не доходя горных склонов, пересекли дорогу. Над головой ухнул филин или иная ночная птица. Интуиция подсказала, что они обнаружены. Назад бежали сломя голову. Границу успели пересечь, прежде чем из леса появились всадники.
   Всадники без колебаний пересекли границу, двигаясь прямо под стволы пушек и пулеметы. На вышках включили прожектора, армия открыла огонь. Взяли десятка два легко раненных всадников. Все они умерли в течение часа, без видимых причин.
   Офицеры радовались успеху. Главное, что они смогли представить себе численность приграничных отрядов Марра, которая оказалась неожиданно малой. За многие годы Гондор впервые сумел провести разведку, пусть и приграничную. Глядя на возбужденных командиров, дорваг интуитивно понял, что Марр боится Гондора куда больше, чем Гондор - Марра. Наверное, их разведчики должны были не столько шпионить, сколько поддерживать страх в вельможах и командирах.
   Обед начинался согласно традициям. Подали рыбу утреннего улова. Пили красное вино из южной Итилии. Отведали седло барашка, запивая его тонким вином из Ульдрина. Местный поэт исполнял древние сказания и песни. Когда перешли к фруктам, дверь внезапно открылась, и в комнату вошел Тараннон.
   Для камердинера герцога это означало грубое нарушение этикета. Для разведчика Марра, только что разоблаченного, явиться на собрание высокопоставленных врагов - объявление войны. Присутствующие офицеры онемели. Герцог вопросительно поднял брови. Марр скользнул взглядом по присутствующим и остановил взор на Ларте. Дракон весело обратился к герцогу:
   - Ваша Светлость, подарите мне Тараннона. Я еду на запад, там он мне пригодится. И еще десяток его соплеменников, он сам имена назовет.
   - Если Тараннон не возражает...
   Герцог либо сразу принял решение, либо подыгрывал Ларте. Марр не возражал. Далее события развивались неожиданно. Дракон, сказав присутствующим, чтобы ждали его к вечеру, схватил слугу за руку, и они выбежали из комнаты. Не успели присутствующие обменяться и парой слов, как послышался рев мотора. Анзор увозил марра, демонстрируя все возможности мощной автомашины.
   Что было дальше, дорваг не знал. Его вместе с Хадором отправили погулять в сад. Пограничник, ничего о делах слуг-марров не знающий, находился в недоумении. Он рассказал подробности удачного похода. Они обнаружили несколько тайных троп и дорог в лесах марров, и пограничник смог оценить количество пограничных войск.
   Хадор считал, что и птичью стражу легко можно перебить.
   - Птица не собака, выучить ее трудно. Не может у них таких пташек быть много. Мы их легко из ружей посшибаем. Ночных же птиц ослепим прожекторами, они сами сядут, бери голыми руками.
   Глядя на его восторг, историк подумал, что война против Марра не будет полезной никому. Скорее всего, ее и хотел предотвратить дракон. И Тараннон тоже - подсказала ему интуиция.
   Через час спустился граф Белег, отпустил Хадора, и заговорил с дорвагом:
   - Ваш друг поставил нас в трудное положение. Мы могли бы предъявить слугам обвинения. Герцог готов нас поддержать, и многие военноначальники тоже. В этот момент он увозит главного шпиона. Сейчас Ларта прислал телеграмму: назвал десять слуг, которых сегодня надо вывезти в Рохир. Герцог согласился. Нам для Ларты чужих шпионов не жалко, пусть хоть всех заберет. Но как они свои дела делают, нам неизвестно. И что мне сейчас делать?
   - Думаю, марров из Гондора Ларта вывозит, чтобы они с родиной не связались. Мне кажется, что за пределами Гондора они становятся безвредными. Как они сведения выуживают, я догадываюсь. Управлению безопасности Гондора я посоветую, раз меня спросили, выбор из трех возможностей. Можете убить всех слуг-марров, можете выслать их за границу, и можете написать список должностей и титулов тех, кому запрещено иметь слуг-марров. Пусть они служат виноделам или скотоводам.
   Белег недовольно поморщился.
   - Хорошо. Еще вот что. На днях состоятся слушания в сенате по поводу Марра. Вы и Ваш друг на них выступите. Нам потребуются убедительные доказательства, чтобы сенат смог принять одно из трех рекомендуемых Вами решений. Напишите текст своего выступления прямо сегодня. Разведка выяснила, что в приграничной с Марром полосе наши силы достаточны, чтобы отбросить врага в Изгарные горы. Решение о начале войны почти неминуемо. Ваше мнение?
   Приг подумал, что воинственных гондорцев сейчас не остановить никакими доводами.
   - Начните прямо сейчас. У Вас будет эффект внезапности, завтра он исчезнет. Мне кажется, что сенат решения о войне не примет. Марры не просто шпионили, они и влияли на хозяев. Нам всем повезло, что герцог сохранил достаточно своей воли. Кстати, как он относится к войне? Неужели положительно?
   - Герцог колеблется. Приводит веские аргументы. Изгарные горы нам не преодолеть, а границу на них оборудовать дорого обойдется. Если же в горы не лезть, нас с высот из пушек перебьют. Победа окажется дороже сегодняшнего мира.
   - Выйдите к горам в одном месте, на севере. Перережьте старый тракт вдоль границы. Марры не смогут перебрасывать силы вдоль Изгарных гор.
   Вечером дорваг ужинал с герцогом и его женой. Говорили о политике, но в присутствии супруги Кирион проявил себя истинным дипломатом. Ничего не было сказано впрямую, разговор остановился только на особе Ларты. Как государственный деятель, герцог решал, как к нему относиться.
   - Господин Приг, Вам, должно быть, еще неизвестно, что его пригласили читать лекции в военной академии Гондора?
   - Я слышал, что Анзор хлопотал об этом. Анзор - это шофер и курсант академии. Сейчас в отпуске, будет нас сопровождать в путешествиях.
   - Анзор из Берна, кажется?
   - Да, майор армии.
   - Вокруг Ларты собираются разведчики всех стран, через какие он проезжает?
   - Не всех, к тому же многие представляют не свои правительства, а свои страны. Мы можем и Эктелиона взять с собой, если он того пожелает.
   - Поясните, господин Приг, как можно представлять свою страну и не представлять ее правительство?
   - Я в отпуске, Анзор тоже. Сообщим мы чего своим правительствам - хорошо, не сообщим, они ничего не потеряют. Ни Дорваг, ни Берн, ни Ло-ча официально к Ларте отношения не имеют. У Ларты есть гражданство Айбора, но и там он только обычный гражданин.
   - А где разведчик из Ло-ча?
   - В Харлиде, а может, уже где-то еще. Его главный враг - орден Странствующих.
   Потом дорваг рассказывал, со слов Ларты, о пещере с горячими дымами, расположенной далеко на востоке. В ее стенах россыпями сверкали изумруды, а пол устилали кости тех, кто задохнулся в горячем ядовитом дыму, пытаясь выковырять самоцветы. Эту пещеру промышленник был склонен считать легендарным кладом Ореме. Герцог слушал с напряженным вниманием.
   Остаток вечера говорили об ордене. Эту тему Кирион важной не считал, как и любой гондорец, но соглашался, что знать о противниках туранизма полезно и для его страны.
   Утром имперский дипломат читал в академии лекцию по тактике армий востока. Анзор и дорваг ждали его в машине. После им надо было ехать на заседание сената. Утренние газеты сообщали о пограничных боях с Марром. Утверждали, что в нескольких местах пограничники очистили Итилию до самых Изгарных гор.
   Шофер с нетерпением поглядывал на часы:
   - Только бы он не согласился показывать рукопашный бой.
   - А что, ему предлагали?
   - Предложат. Аранга, когда был здесь, предложение принял. Уложил несколько признанных мастеров, а потом сказал, что он лишь подмастерье. Учился в юности, как все купеческие дети. Его спросили, кто же мастер. Он Ларту и назвал.
   - Понятно. Куда ты Тараннона отвез?
   - В Рохир. На первой железнодорожной станции сдал полиции под охрану. Как начальник с ними договорился, не знаю. Их: Тараннона и остальных, кого гондорцы подвезут, подержат под домашним арестом до нашего приезда.
   - Почему ты Ларту начальником назвал?
   - А для меня он начальник. Я человек армии, мне дружеские или научные отношения непонятны. Я ему служу. Лучшего начальника у меня не было, и, наверное, не будет.
   - Как твоя учеба в делах разведки?
   - Закончилась. Все, что я добыл, показал Белегу. Обычное хладнокровие ему изменило. Он на меня кричал и ругался, как лесоруб, - Анзор удовлетворенно ухмыльнулся, - в кабинет охрана вошла, подумали, режут графа. Он их выгнал, потом запустил в меня графин с водой и успокоился.
   - Извинился потом?
   - Очень по-своему. Сказал, что вместо извинения не обвинит меня в шпионаже. Когда я сказал, что собирал материалы для него, и шпионажа не один суд не усмотрит, лишь рукой указал на дверь.
   Ларта в академии не задержался. Ему действительно предлагали показать мастерство бойца, но когда узнали, что его ждут в сенате, отпустили. На слушаниях историк не выступал. У сенаторов уже имелся текст его выступления, и они задавали вопросы. Потом дорваг вышел наружу, не слушая выступлений Анзора и имперского дипломата.
   Покинув заседание сената, промышленник сказал историку:
   - Анзор с машиной в твоем распоряжении. Завершай свою работу здесь. Я поеду на машине герцога, мне еще промышленные и писательские дела закончить надо. Хорошо, что ты пригласил Эктелиона, правильный выбор. Встретимся в Рохире. Перевези марров в Эдорас, пусть живут на свободе. Их заберет Саману.

16. СИЛА КРАСОТЫ.

  
   (Рохир. Королевство. Население - 2500000 человек. Столица - Эдорас. С востока граничит с Лигналом по Андуину, с севера - с Берном, с севера и запада - с Дунродом, с запада - с Саеном, с юга - с Гондором. Военный союз с Гондором.
   Страна состоит из предгорий Белых и Туманных гор, где расположены рудники, заводы, города, и больших участков степи, где развито скотоводство и нет постоянных населенных пунктов. Через Рохир проходит торговый путь от Андуина на запад. Грузы перевозятся как железной дорогой, так и караванами по степи.
   Всеобщая воинская обязанность, срок службы - 5 лет. Дворяне служат 15 лет. Армия вооружена и обучена Гондором. Территориальный спор с Дунродом из-за небольшого участка в Туманных горах, где добывают свинец. Последняя пограничная война была в 307 году и закончилась победой Рохира.
   Экономика: скотоводство, горнодобыча, земледелие, лесная промышленность. Полезные ископаемые: в Белых горах - железо, уголь, золото; в Туманных горах - свинец, серебро. Экспорт: серебро, свинец, породистые лошади, шерсть, мясо. Импорт: машины, инструменты, вооружение, драгоценные камни.
   Промышленность развита слабо, кроме ювелирной. Единственная железная дорога проходит из Дунрода в Гондор. Телеграфная связь со странами запада, с Гондором.
   Образовательная система развита плохо. Пастухи в основном только умеют читать, жители предгорий обучаются в начальных и религиозных школах. Дальнейшее образование жители Рохира получают за рубежом, в Эреаде или Гондоре.

Денежная единица - дукат, существует только в виде золотых монет. Разменная монета серебряная и медная. Язык - вестрон. Религия - туранизм.) Энциклопедия Эртаг, 315 год.

  

Ни сердцу я не отказал ни в чем,

Ни взору.

Все, что просили

Они, я дал.

Но что услады и блага

Пред Господа судом?

Лишь суета...

   10 ноября 323 года, Эдорас.
   На прием в честь королевской дочери Арангу сопровождал Окони, путешественник из Срединной империи. Дочь короля, Эофер, слыла сторонницей торговой партии, и ее приглашению купец не удивился. Ради этого приема они с Окони прервали поездку по рудникам в Белых горах. Окони по возвращении в империю собирался открыть свое дело в Айборе. Возле Аранги он набирался торгового опыта. Поэтому и согласился сопровождать сына Лосила, как слуга.
   Старый дворец на горе использовался только для официальных церемоний. Жила королевская семья в новом дворце белого мрамора, напоминавшего очертаниями архитектуру дворцов Гондора. Боковой стороной дворец выходил на закованный в каменные берега канал, а с тыльной стороны располагался искусственный пруд, в котором разводили форель, сазанов и катались на лодках.
   Эофер, в белом платье со светло-зеленым поясом, встречала гостей у лестницы на второй этаж. Аристократия Рохира всегда использовала в одежде зеленый цвет - традиционный цвет Рохира. Дочь короля носила на своих темных волосах, необычных для коренных жителей страны, бриллиантовую диадему. Это единственное во всем Рохире украшение, в котором использовалось больше десятка бриллиантов большого размера. Самый малый из них весил больше десяти карат. Драгоценности других членов семьи и гостей были скромнее. Своей роскошью королевский двор Рохира много уступал императорской семье на родине Окони.
   Аранга оделся, как богатый купец Айбора. Только меховую шапку он оставил. Культ Турана требовал, чтобы в помещениях с изображениями святых мужчины снимали головной убор. В Рохире же трудно было угадать, где окажется изображения святого. Оно могло находиться и в лавке, и в трактире.
   Рубин со своей шапки Аранга вставил в браслет наручных часов. Окони уловил еще одну черту настоящего торговца - практичность даже в искусстве произвести впечатление. Этот рубин при встречах с важными персонами купец носил на шапке, на поясе, на браслете часов, на нашейном ожерелье. Все остальное время он хранился в шкатулке, а его место на одежде занимали подделки. Причем отличить подделки от настоящего камня мог только ювелир.
   Наручные часы использовались только офицерами Гондора. Сын Лосила, надев часы на руку, подчеркивал свою близость к Гондору. Документ от герцога, подтверждающий, что купец является поставщиком двора Его Светлости, открыл ему дорогу в общество коммерсантов Рохира. Однако пробиться здесь было трудно. Местные купцы ценили старые связи, сделок с новичками избегали. Чтобы не терять время, Аранга пытался заручиться поддержкой королевской семьи.
   Лампы электрического света освещали края огромного зала, в центре же, между двумя рядами мраморных колонн, стоял полумрак. Поэтому двигались приглашенные упорядоченно - по кругу, ближе к хорошо освещенным стенам. В центре же располагались музыканты и стояли в ожидании немногочисленные слуги гостей. Только очень богатые люди могли себе позволить появиться на приеме со слугой, который обязан знать правила этикета и уметь поддержать беседу. Обычаи Рохира требовали во внешнем обиходе обращаться со слугой, как с равным. Поэтому и в одежде слуга не должен сильно уступать хозяину.
   Окони, как и Аранга, выделялся своей внешностью. Белокожие, долгоносые и широкоглазые рохирримы казались ему уродливыми. Уроженец империи понимал, что на них он производит даже худшее впечатление. В своей истории Рохир часто воевал с лигналами, облик которых сходен с обликом жителя Срединной империи. Внешность путешественника пробуждала у проходящих офицеров неприязнь, а его роскошное одеяние хана Лигнала потрясало роскошью.
   Стоя возле колонны, путешественник озирал зал и переговаривался со слугами. Окони быстро постиг вечную истину, что спесь слуги всегда соответствует спеси его хозяина. Слуги аристократов хвалились родовитостью или военными заслугами, слуги коммерсантов - богатством хозяев. Однако никакая похвала не могла отменить того, что по количеству самоцветов на одежде Окони уступал только дочери короля. Это был продуманный вызов.
   Аранга ожидал, что их или попробуют поставить на место или подвергнут испытанию. В обоих случаях он надеялся выиграть. Испытание не заставило себя ждать. Вначале Окони видел, что вокруг купца поочередно появлялись высшие офицеры и министры, а затем к путешественнику подошла дочь короля. Она с усилием и немного медленно заговорила на лигнале. Окони ответил на том же языке, добавив, что владеет вестроном. Однако Эофер предпочитала использовать язык, который понимали не все окружающие.
   Её заинтересовало, почему слуга одет лучше хозяина. Путешественник разъяснил, что рубин Аранги стоит дороже всех его аметистов, гранатов и турмалинов, вместе взятых. Потом он добавил, что в Срединной империи появившийся в кругу императорской семьи с украшением из рубина был бы наказан. В империи рубин - камень императоров. Здесь, как ему кажется, короли предпочитают бриллианты. Поэтому ни господин Аранга, ни он, Окони, бриллиантов сегодня не надели.
   Эофер мило улыбнулась, выслушав светскую тираду путешественника. Затем она надменно поглядела по сторонам и стоявшие рядом слуги отошли в сторону. Осталась дочь короля и сопровождавший ее офицер, на непокрытой голове которого выделялись золотистые волосы потомка конунгов. Перейдя на вестрон, Эофер сказала, что местные обычаи позволяют хвалиться только боевыми трофеями. Репутация господина Аранги не позволяет предположить, что он не сведущ в обычаях. Проверить его боевое прошлое здесь никто не сможет, поэтому ему предложат испытание. То же касается и путешественника, но он может без ущерба для себя и господина покинуть прием. Если же он пожелает остаться, то должен пройти испытание в единоборстве.
   Окони, естественно, ответил, что к единоборству готов. Эофер предложила на выбор рукопашный бой, фехтование или сражение на дубинах. Путешественник выбрал рукопашный бой. Дочь короля кивнула и направилась к Аранге.
   Путешественник еще долго стоял у колонны. Играла музыка, гости танцевали, угощались вином и фруктами возле стола. Аранга переговорил со всеми мужчинами в зале, а затем он долго и с воодушевлением рассказывал что-то двум женщинам. Первая, восточного облика, в скромной одежде темного цвета и украшенная серебряными браслетами на запястьях и бусами бело-прозрачного камня, поразила Окони красотой. Вторая, типичный молоденький долгоносик, с длинными светлыми волосами, большого впечатления не оставляла. На ее ало-черном платье сверкала серебряная роза с бриллиантом.
   Судя по увивавшимся вокруг мужчинам, женщина-долгоносик была госпожой, а красавица ее служанкой. На вид путешественник дал бы долгоносику лет двадцать, не больше. Служанка находилась в трудноопределяемом возрасте, где-то между двадцатью и тридцатью годами. Окони больше склонялся к последней цифре.
   Наблюдательный путешественник заметил и то, что женщины уделяли Аранге явное внимание, и то, что мужчины поглядывали на него с ревностью. Нетрудно было сообразить, что молоденький долгоносик являлась первой красавицей на приеме. Путешественник расстался со своей невозмутимостью и опросил толпившихся вокруг слуг. Молодая женщина оказалась баронессой Марри, а ее спутницей - некая Манифа. Баронесса приехала из Харлида, откуда взялась ее служанка, никто не знал. В Рохире они недавно, но баронессу принимали во всех домах и приглашали на все приемы. Уже состоялось несколько дуэлей, причиной которых считали ссоры увивавшихся вокруг баронессы офицеров.
   Прием близился к окончанию. Наиболее знатные гости покинули зал, и Окони остался в одиночестве среди мраморных колонн. Наконец купец с женщинами подошел к нему.
   - Тебе предстоит бой, в котором используются только руки. Здесь надевают на кулак мягкую перчатку, так что ребер ты не сломаешь. Судья объяснит правила.
   Аранга говорил на синья, но путешественник, смотревший во все глаза на Манифу, показалось, что та поняла, о чем речь. Он заговорил на языке хеве, причем воспользовался восточным диалектом.
   - Ты тоже будешь биться?
   Купец скосил глаза на баронессу и ответил на том же языке:
   - С тремя противниками. Руками, на шпагах и конными, копьями. Это дуэли.
   - Разве они в Рохире разрешены?
   - Нет, конечно. Но как остановишь дворянина? Дочь короля будет присутствовать, тайно. Дуэли пройдут в парке. Найди ее там и спроси, поддержит ли она теперь проект с паровозами. Во время дуэли ей трудно будет отказать.
   Окони с господином Арангой поднялись на третий этаж. В небольшом зале с задернутыми шторами стояли по углам стулья, на которых сидели гости. На небольшом затемненном балкончике шевельнулись неразличимые в темноте фигуры. Купец уловил взгляд путешественника.
   - Королевская семья. Я им сказал, что ты лучший боец в Эдорасе. Мне никто не поверил, но я все же выпросил для тебя пятерых бойцов. Только ты их сразу не сбивай, пусть зрителей потешат.
   В центре зала в отверстия в полу вставили четыре столбика и натянули на них несколько канатов. Образовался квадрат, который и должен стать местом боя.
   Окони скинул облачение хана, оставшись в одних кожаных штанах. Подошел судья в голубом облегающем костюме и объяснил правила. Бить можно только спереди, и только выше пояса. Ноги и корпус не использовать. Можно уклоняться от ударов и закрываться руками. Затем на руки путешественнику одели очень толстые перчатки - как они здесь назывались - и бой начался.
   Вначале путешественник приспосабливался. Реакция у его противника оказалась не быстрой, и он легко уходил от ударов. Пару ударов в тело он пропустил, чтобы оценить их силу. Сбить его такими ударами невозможно. Судья скомандовал разойтись по углам. Окони подставили стульчик, он сел на него. Подбежал какой-то человечек и быстро начал объяснять, как лучше вести бой. Путешественнику все казалось забавным, и он спросил, можно ли ударить в полную силу. Человечек разрешил.
   Ударили в металлический круг, стульчик убрали, и судья скомандовал продолжить бой. Окони лениво подошел к пританцовывающему и прикрывающему согнутыми руками подбородок противнику и ударил его левой рукой в лоб. Потом вернулся в угол. Судья посчитал до десяти, затем лежащего бойца унесли.
   Следующий боец оказался сильнее физически и быстрее. Он атаковал беспрерывно, делал обманные движения и часто отскакивал, едва Окони начинал атаковать. Четыре раза путешественник присаживался на стульчик. Бой ему понравился. Это было чистое искусство, не отягощенное риском получить травму, с перерывами для отдыха. Он и закончил бой чисто, единственным за весь бой настоящим ударом, когда противник устал и опустил на мгновение прикрывавшую голову руку.
   Обмахивавший его полотенцем человечек, оказавшийся учителем боя в королевском дворце, чуть не стонал от отчаяния. Вопреки его советам, Окони не бил по-настоящему до последнего момента. Чтобы его не расстраивать, путешественник пообещал следующего противника бить часто.
   Оказалось, что в боксе, как назывался этот вид единоборств, бойцов подбирают по весу. Бойцов своего веса Окони уже уложил, и теперь против него выйдут бойцы тяжелее его. У них сильнее удар, но они не так проворны. Учитель бокса советовал ему больше двигаться и утомлять противников своей скоростью.
   Следующий противник закрывался искусно, и путешественник начал бить его по ребрам. Он занимался этим до перерыва, а после перерыва в углу противника повесили на канаты белое полотенце. В знак того, что боец не может продолжать бой. И в самом деле, бойца увели под руки, причем он стонал, не заботясь о своей репутации. Подошел Аранга и попросил больше так не бить.
   - Незачем оставлять калек после себя, это не война. Заканчивай с остальными побыстрее.
   Двух следующих противников путешественник положил за несколько секунд. Ложное движение, другое - и удар в незащищенное место. Все это время купец сидел между двумя женщинами, больше внимания уделяя баронессе. Окони заметил, что и Манифа стремится завладеть вниманием купца, хотя и не так явно, как Марри.
   После бокса Аранга долго прощался с женщинами на крыльце. Окони, затаившись в темноте, выискивал в парке дочь короля. Путешественники империи могли при необходимости становиться незаметными, а стать незаметным в ночном парке смог бы даже белый буйвол. Когда купец и еще несколько человек вышли на поляну среди елей, Эофер в темном плаще встала за деревом.
   Вначале купец сражался голыми руками, но длилось это недолго. Свалив первого противника, он взял в руки шпагу. Путешественник подошел к дочери короля, и, при первых звуках столкновения клинков, негромко заговорил. Извинившись за помеху зрелищу, он задал интересовавший купца вопрос. Эофер на него не ответила.
   - Ты смотришь, чтобы с господином чего не случилось?
   - Не случится. Он весь Ваш двор перережет любыми видами оружия.
   - Твой господин получит ответ завтра.
   Эофер вышла из-под ели и подошла к дуэлянтам. Аранга уже проткнул своего противника. Окони подумал, что его господин выбрал для укола такое место, чтобы раненный выжил. Дочь короля остановила своей властью третью дуэль. В словах путешественника она не усомнилась.
  
   16 ноября, Абкайк, Белые горы.
   В полдень Окони вернулся из плавильного цеха, где он присматривал за отливкой заказанных купцом украшений. В гостинице господин Аранга обедал с баронессой Марри и Манифой. Путешественник, успевший навести справки, уже знал, что Манифа не служанка. В странах Турана, как и во многих других, знатных дам обычно сопровождала женщина, близкая по возрасту и образованию, но не столь богатая и родовитая. Такая дама называлась компаньонкой, и знатная дама брала на себя ее содержание.
   Путешественник империи уже на следующий день после приема у Эофер сам многое разузнал о баронессе. Марри часто встречалась с представителем первосвященника Харлида, который считался главою всех церквей Турана. В деньгах она не нуждалась, постоянного поклонника не имела. В Рохир она приехала две недели назад.
   Манифа выросла на востоке, но точно ее происхождения и прошлого никто не знал. Рассказывали, что она хорошая всадница и знает многие языки. Обе дамы - ревностные туранистки - не пропускали ни одного богослужения. Путешественник проследил их в одном из храмов, одевшись под местного сына степей. В Рохире проживало много туранистов - выходцев из Лигнала, которые работали в шахтах и рудниках, обслуживали железную дорогу. Коренные жители Рохира предпочитали скотоводство или земледелие, а больше того - службу в армии.
   Путешественник умел так одеться и загримироваться под лигнала, что его не отличил бы не только потомок конунгов, но и настоящий степняк. Основы туранизма он знал достаточно, чтобы в храме не бросаться в глаза. Дамы, стоя на коленях, возносили молитвы перед статуей святой Теньенты, ухаживавшей за умиравшим Тураном, и пережившей его всего на день, а Окони оглядывал молящихся.
   Ритуал богослужения в туранизме в обычный день состоял из нескольких частей. Священник читал проповедь, затем хор исполнял религиозные песнопения под музыку, после чего священники и верующие возносили общую молитву. Далее продолжались песнопения, но обязательная часть службы на этом заканчивалась. Частенько верующие приходили сразу на музыкальную часть, пропуская проповедь. Священники присматривали за верующими, за пропуск проповеди назначалось церковное наказание.
   Знать Рохира усвоила культ Турана поверхностно, а вот многочисленные выходцы из других стран верили истово. Женщины посещали храм близ королевского дворца, куда простолюдины заходили редко. Храм располагал лучшим хором, огромным органом, статуи святых сверкали позолотой. Дамы пришли к началу проповеди, и, взглядывая искоса, Окони заметил на глазах Манифы слезы религиозного восторга. Баронесса тоже глубоко увлеклась проповедью и последующими молитвами.
   Поглядывая по сторонам, путешественник замечал переговаривающихся, зевающих и откровенно скучающих аристократов. Молодежь разглядывала девушек, а после окончания богослужения перед храмом завязывались знакомства. Марри сразу села в свою карету и укатила, а Манифа пошла пешком в сторону старой части города. Вслед за ней пошел и ожидавший ее в стороне пожилой господин в сером плаще с капюшоном.
   Путешественник проследил за ними. Вскоре господин догнал Манифу и они вместе вошли в один небольшой дом. Окони без труда выяснил, что дом принадлежал господину Агаджари, из Харлида. При дворе короля Рохира он выполнял роль посла. Господин в плаще оказался одним из его слуг, и звали его Сингроал. Приехал в Рохир он одновременно с дамами.
   Сингроал был совершенно не религиозен, и путешественник империи подумал, что это разведчик Харлида. Люди Киу проследили за ним, выяснив, что ничто в королевстве Сингроала не интересовало. Кроме Аранги.
   Он всегда крутился недалеко от купца, не вступая с ним в контакт, в отличие от Марри и Манифы. Иногда женщины встречались купцу как бы случайно, а встреча в Абкайке была уговоренной. Недалеко от этого маленького городка жил местный святой, Фюрт, почитаемый далеко за пределами королевства.
   Выехали почти сразу после обеда. Дорога шла по крутому склону. Замерзшая за ночь, истоптанная копытами, тропа оттаяла на солнце, и лошади шли осторожно. Впереди ехал проводник, за ним Аранга рядом с баронессой, потом путешественник и компаньонка. Завершали процессию слуги Марри с запасными конями и поклажей. Путешественник обрадовался случаю поговорить с Манифой.
   Компаньонка сидела в седле уверенно, улыбалась своему спутнику и охотно поддерживала разговор. Болтали обо всем и ни о чем. Уже через двадцать минут Окони понял, что его умение выискивать истину даже в пустой болтовне здесь не срабатывает. Манифа или произносила общие фразы или давала ответы, которые без пояснений оставались непонятными. Однако даже в таком разговоре нельзя было скрыть природный ум и образованность. О своем прошлом красавица не распространялась, но Окони уловил, что ей доводилось бывать и в Вант-до, и в Мидии, и в Лигнале. Где она родилась, путешественник так и не понял.
   Образование красавицы путешественник счел превосходящим его собственное. Скорее всего, она окончила какой-то университет - в Харлиде или Эреаде. Существенным ему показалось то, что туранизм красавица приняла уже в зрелом возрасте. Говоря об этом, Манифа изменила своему тону легкой болтовни, став серьезной. Путешественник подумал, что жизнь до туранизма компаньонка считает ненастоящей, не придавая ей значения. Его же напротив, прошлое красавицы интересовало все больше.
   Окони рассказывал разные случаи из своей жизни, стараясь преподнести их с юмором. Его интересовали реакции красавицы. С огорчением он отметил, что та прекрасно понимает способы слежки, вербовки, шантажа, подкупа и прочих хитростей разведки. Манифа отлично разбиралась в лошадях, огнестрельном оружии, ядах и лечении. Её рассказ про Мидию, когда она принимала роды у одной из жен вождя прямо на верблюде во время перехода, произвел на путешественника огромное впечатление.
   Манифа нравилась ему как женщина. Он теперь знал ее возраст - тридцать два года. Самому ему - тридцать четыре, но он не ощущал обычного для себя превосходства над женщиной в понимании жизни. Компаньонка была опытной, умной красавицей и к разведчику империи относилась, как к обычному попутчику. Путешественник же отдавал себе отчет, что он более старается добиться ее расположения, чем выведать ее тайны. Вполне возможно, что компаньонка успела узнать об Окони куда больше, чем он о ней.
   Постепенно стемнело, остановились, поставили три палатки. Одна, круглая, с двойным слоем ткани синего цвета и войлока, предназначалась для женщин. Купцам и слугам достались обычные армейские палатки, темно-зеленые прямоугольные, из одного слоя ткани. Купец и путешественник ставили палатку сами, и Окони искоса поглядывал на Манифу. Красавица откровенно любовалась движениями Аранги. Когда баронесса позвала ее, на лице компаньонки промелькнуло выражение сожаления.
   Пока готовили еду, женщины находились в своей палатке. Ужинать они вышли к костру. Манифа осталась в походной одежде. Марри же надела роскошное зеленое платье и прикрыла плечи и шею накидкой из меха черной лисицы. Лицо ее светилось свежестью, как будто и не было утомительного перехода. Светлые волосы в сгустившейся тьме казались белоснежными.
   Она обратилась к задумавшемуся Аранге с каким-то вопросом, чтобы обратить на себя внимание. Купец ответил, не поднимая головы. Окони взглянул на Манифу, которая в этот момент сидела рядом с ним. Красавица, уловив его взгляд, отвела взор в сторону Аранги. Путешественник взглянул на господина и заметил, как купец переводит взор от Манифы к путешественнику.
   Окони многое стало ясно из этого мгновенного обмена взглядами. Марри пытается завоевать внимание Аранги. Купцу она безразлична, но он этого не показывает. Манифа желает баронессе успеха, но прекрасно понимает - его не будет. Еще она понимает, что Окони ею интересуется, и не только как женщиной. А вот Аранга ею заинтересовался, но красавица пока этого не замечает. Меньше всех осознает происходящее Марри, сущий ребенок по сравнению с тремя остальными.
   Когда прогорел костер, и баронесса отправилась спать, путешественник, скорее ради порядка, отправился осмотреть окрестности. Сквозь просветы в тучах сверкали звезды. При их свете трава казалась черной. На юге светились ослепительной белизной заснеженные пики Белых гор. Возвращаясь в темноте к лагерю, путешественник разглядел стоявшие возле палатки два силуэта. Он сместился в сторону, присел. Теперь силуэты он видел на фоне заснеженной горы, узнать их труда не составляло. Аранга с Манифой стояли рядом, и купец что-то тихо говорил красавице. Разговор длился недолго, они успели произнести не больше десятка фраз. Неприятно поразило путешественника то, что красавица стояла слишком уж близко к Аранге. Когда Окони вошел в палатку, купец уже находился внутри. Друг другу они ничего не сказали.
  
   18 ноября, пещера Фюрта.
   Первой святого посетила Марри. Она пробыла в пещере несколько минут, и вышла с совершенно счастливым лицом. Манифа пробыла у святого минут сорок. Выйдя, она продолжала прижимать правую руку к сердцу - часть молитвенного жеста туранистов. Полностью жест состоял из прикладывания к левой стороне груди сначала правой, потом, чуть ниже, левой руки. Затем полагалось сделать двумя руками жест, как будто вынимаешь сердце из груди и протягиваешь его вперед двумя руками.
   Компаньонка глубоко задумалась, а на глазах ее поблескивали недавние слезы. Марри попробовала пристать к ней с расспросами, но красавица баронессу просто не замечала. Молодая госпожа так расстроилась, что даже заплакала. Переходы настроения у Марри были делом обычным, а проявлений глубоких чувств у ее компаньонки ранее путешественник не встречал.
   Окони мысленно сделал для себя поправку. Из двух женщин главенствовала Манифа, и баронесса прекрасно отдавала себе в этом отчет. Окружающим этот факт не демонстрировался, и только глубокое огорчение Марри позволило наблюдавшему за ними путешественнику разобраться в их отношениях.
   Купец провел у святого больше часа и вышел невозмутимый, как обычно. Женщин его вид разочаровал. Он не стал отвечать на их вопросы, лишь посоветовал Окони тоже зайти в пещеру. Вообще путешественник разговаривать с Фюртом не собирался. Его устраивала своя вера, основы туранистской религии он знал и так. Но пренебречь словами Аранги не мог.
   Не только потому, что играл на людях роль слуги, но и потому, что был добровольным учеником купца. Идти не хотелось, еще из того соображения, что купец останется с Манифой, а путешественнику придется разговаривать с туранистским святым. Говорить со святым, думая о женщине, совсем не дело. И неважно, какой веры святой. Окони повидал их немало, и знал, что схожести в них больше, чем различий. Беседа со святым дает многое, если человек готов к ней. Путешественник был совершенно не готов, и Аранга не мог этого не понимать. Значит, у него имелись какие-то свои мотивы.
   Пещера уходила вглубь и в стороны, но путь к святому отмечала песчаная дорожка. По ней путешественник подошел к деревянной лестнице с широкими ступенями. Ступеней он насчитал тридцать девять. Окони вошел в небольшой зальчик с высоким потолком. На стене горел закрепленый факел, дым от которого выходил в высокое входное отверстие. На полу располагался нехитрый очаг из нескольких камней, у стены - лежанка, покрытая медвежьей шкурой. В зальчике стояло несколько обрубков толстых бревен. На одном из них сидел Фюрт.
   Святой был стар, лыс и худ. Одет в простые штаны из звериных шкур и такую же куртку. На ногах он носил плетеные сандалии на деревянной подошве. На морщинистом лице выдавался вперед огромный даже для долгоносиков нос. Святой поднял на путешественника глаза.
   - Садись, Окони. Я слышал, что ты служил своей стране, а теперь хочешь стать купцом. Скажи, не свобода ли действий тебя привлекла? Я не думаю, что ты жаден до денег.
   - До денег я не жаден, Ваша правда, святой отшельник. Время неподходящее, чтобы стать воином, к чему я лучше всего подготовлен. Без войны мне будет скучно служить. Земледелие или ремесло мне тоже скучны, я их не знаю. А торговать и легче, и веселее.
   - Скажи, а почему тебе надоела твоя нынешняя служба?
   - Не надоела. Но нас предупредили, всех, кто переправился через Андуин, что наша служба окончена. Нам хорошо заплатят, когда мы вернемся, но к службе нас больше нельзя допускать. Мы слишком изменимся. Это самое великое и последнее дело в моей службе. Я даже в империю не хочу возвращаться, я буду там чужим. Мне понравился Айбор.
   - Да, это страна купцов. Ты думаешь, будешь там счастлив?
   Окони неожиданно для себя расстроился. Со святыми всегда так. Думаешь, что все в жизни продумал, и вдруг тебя неожиданным вопросом ставят в тупик. Ты понимаешь, что самое важное упустил.
   - Я не знаю, святой отшельник, где я буду счастлив. Я пытаюсь устроиться, где лучше. О счастье меня спрашивали и другие святые, идущие путем Орзимо. Вы же верите в иного бога?
   - Мы сейчас говорим о тебе, о твоей душе. Можно верить в других богов - как ты, можно верить, что любой человек может стать богом. Так считают орзимисты. Мы все признаем существование души. Душа - это частица божественного в нас. Она останется после смерти тела. Как же нам не заботиться о ней?
   - У нас в империи о душе думают мало. Больше о долге перед родом и страной.
   - Это правильно. Но ваш создатель, Лесоо-та, отдал свою кровь для создания человеческого рода. Ты его родич, как принято у вас, ты должен заботиться обо всех, имеющих душу. Об их смертных телах и бессмертных душах. Больше заботы требует душа, ее путь в ином мире зависит от нашего земного пути.
   - Я могу позаботиться о своей душе, не меняя веры?
   - Да, конечно. Ты подумал, что я склоняю тебя к туранизму? Нет. Ты сам к нему придешь, если таков будет умысел божий. Нам не дано его знать. Я лишь хотел узнать, готов ли ты ступить на путь постижения своей души, своего предназначения в этом мире. Не скрою, меня об этом попросил Аранга. Он не мог прямо говорить с тобой, у него есть веские причины.
   - Вы считаете необходимым выполнить его просьбу?
   - Он попросил помочь тебе. Я помогаю всем, кто стоит на пути познания себя.
   - А как же бог? Святой отшельник, Вы говорите, как орзимист.
   - Ты прав. Орзимо учит, что надо познать свое Я, его сущность и смысл. А познав - отрешиться от всего неистинного в Я и сделать шаг к просветлению. Чтобы постичь волю творца и жить в соответствии с заветами Турана, необходимо освободиться от грешных помыслов и желаний. Можно медитацией, можно молитвой. Важен результат и желание, путь не столь важен.
   - Я медитировал много. Что дает погружение в небытие? Пост, задержки дыхания, молитвы - лишь кратковременные убегания от себя. Потом мы все равно возвращаемся.
   - И опять ты прав. Можно все способы использовать для укрепления гордыни своего Я. Есть два способа действовать в земном мире: стремиться к захвату чего бы то ни было - и стремиться к проживанию жизни ради ее самой. Можно быть добрым, совершать поступки в соответствии со своей природой и не думать об этом. Просто жить. А можно лелеять свою доброту. Продумывать каждый свой поступок, чтобы он оказался добрым. И всегда напоминать о своей доброте себе и окружающим. Ты меня понимаешь?
   - Конечно. Орзимо говорил об этом.
   Окони припомнил, что говорил ему другой святой, живущий на противоположном краю света:
   - Стремиться овладеть - значит испытывать страх перед жизнью, не понимать ее сути, быть алчным и гордым. Стремиться быть - довольствоваться необходимым, быть свободным, понимать себя и жизнь. Я излагаю упрощенно, чтобы не терять время. Я согласен, любые способы освобождения души от всего неистинного можно употребить в других целях . Возможно, я так и делал. Но у меня нет времени проводить в постах, медитациях и молитвах многие годы, как это делают все святые. Я человек действия, я живу в обычном мире.
   - Разве жизнь в мире не есть условие достижения совершенства? Чтобы достичь, нужно сначала потерять. Потерять нажитое в земном мире, любимых и близких. Кто ест хлеб свой в слезах, по настоящему чувствует его вкус. Спасение души, путь ее к вечности начинается с повседневных дел. Даже наши грехи здесь необходимы. Что стоит отказ от богатства человека, который никогда богатым не был? Ему и отказываться не от чего.
   - Святой отшельник, мне надо от чего-то отказаться?
   Фюрт помолчал, глядя на Окони. Путешественник вдруг осознал, что он сильно рассержен. Не святой был тому причиной, нет. Он злился на Арангу и понимал, что купец все продумал правильно. Путешественник встал лицом к лицу с выбором: жить дальше, как принято в империи, слушаясь старших и повинуясь долгу или принять правила самостоятельного выбора жизни. Святой лишь помог прояснить, что выбор нельзя откладывать. Надо решать.
   Ехать ли дальше с Арангой, оставаться ли его учеником, уступать ли ему Манифу - все Окони должен решить сам. Теперь он не обязан руководствоваться традициями империи. Никто ему не в силах указывать. Поэтому и труден так его выбор.
   - Пусть закончатся к славе Господа Ваши беспрестанные труды, святой отец. Можно, я спрошу Вас о земных делах?
   - Слушаю тебя, Окони.
   - Женщины, которые заходили к Вам перед нами, они тоже искали себя?
   Фюрт улыбнулся:
   - Тебя интересует молодая красавица?
   - Нет. Скорее меня интересует восточная красавица.
   - Да, ты указал мне на ошибку. Люди востока иначе оценивают женскую красоту. Скажу тебе так: слушай свое сердце, но постарайся, чтобы голова была холодной. У вас четверых много обязательств перед друзьями, и они не совпадают с движениями сердца. Похоже, всем вам что-то придется потерять.
   - Манифа служит первосвященнику Турана?
   - Может, ему, а может, кому еще. Я не спрашиваю тебя, кому ты служишь. Человек обязан служить лишь богу, но бог дал ему свободу воли, чтобы человек мог отказаться даже от этого. Душа важнее службы - Туран учил нас так. Тебя учили по-другому. Но вспомни, что ты несешь в душе искру божественного света. Что в сравнении с ним твоя служба?
  
   21 ноября, станция Баян-обо.
   Ближайшую к Абкайку станцию, Баян-обо, обслуживали одни лигналы. Возвращаясь от святого, Аранга разговаривал только с баронессой. Манифа была весела, как обычно. Они с путешественником болтали о пустяках. Уже на станции купец, стоя спиной к женщинам, тихо сказал путешественнику:
   - Слушай внимательно. Отойди с Манифой посмотреть лошадей и задержи ее там. Подойдет к вам и Марри. Я должен уехать полуденным поездом, без женщин.
   - Манифа служит первосвященнику, я не сомневаюсь.
   - Если бы только ему... Больше пяти лет назад я видел ее в доме своего отца. Она была с мужем и дочерью, они назвались жителями Вант-до. Сейчас у нее нет ни мужа, ни детей. Служба первосвященнику для нее прикрытие. Чего - не знаю. Не говори с ней о Ларте и других наших людях. Я повезу марров в Харлид, передам их от Прига Саману. Им не следует встречаться, пока их страны воюют. О маррах с ней тоже не говори. Она использует свою привлекательность как оружие, и ты уже наполовину повержен. Постарайся продержаться до Эдораса.
   - Я продержусь, - пообещал Окони, сам не вполне веря своим словам.
   Путешественник вместе с компаньонкой осматривали ноги лошадям, когда к ним подошла баронесса. Она принесла билеты на четырехчасовой поезд. Манифа взглянула на нее удивленно.
   - Господин Аранга уехал по делам. Сказал, что до столицы нас проводит Окони. Я поглядела, как он садится в вагон. Там еще ехали страшно уродливые марры. Неужели они слуги господина Аранги?
   Окони вынужден был что-то ответить:
   - Может, прикупил в Гондоре. Раньше у него таких не было. Они что, высоко ценятся в Харлиде?
   Ему ответила Манифа:
   - В Харлиде марров считают порождениями Морго. Их сразу убивают. А того, кто их ввез, обвинят в ереси, он предстанет перед судом. Если поступок совершен по незнанию, то отделается тюрьмой, лет на десять. Если господин Аранга собирается везти марров на запад, то лучше через Дунрод, Бруин и Арно.
   - А через Эреад?
   - Не знаю. Предупреди господина телеграммой.
   Путешественник замялся. Он не был уверен, что нельзя везти марров в Харлид, не знал, какие цели преследует Манифа. До прямой лжи она не опустится, слишком умна. Но почему красавица настаивает на телеграмме? Путешественник не мог принять решения. Выручила его баронесса:
   - О, лучше я отправлю телеграмму. Моим мнением господин не пренебрежет!
   Марри быстро двинулась к вокзалу, а красавица и путешественник переглянулись. Окони подумал, что первая схватка окончилась вничью. Компаньонка смотрела неприветливо, но на вопрос все же ответила:
   - Марры лишены души. Их там выращивают, как в муравейнике рабочих, воинов, маток. В присутствии людей выращивают тех, кому предстоит жить среди людей, разведчиков. Помести их рядом с обычными маррами, они умрут.
   - Откуда Вы знаете, госпожа?
   - Хозяин тебе наверняка уже сказал, что мы виделись в империи. Я жила в Вант-до, и Лигнале. Там я и видела, в каком виде марры вернули проповедников Турана. Те вошли в Марр без злых умыслов, неся слова учения. Их вернули в деревянных клетках, верхнюю половину тела. Тела прокоптили. Каждый из проповедников держал на вытянутых руках вырванное из груди собственное сердце.
   - Госпожа, но ведь в одной молитве есть слова, что во имя господа надо вырвать свое сердце и протянуть его людям. Они просто выполнили это дословно. Они, должно быть, совсем не понимают, что такое религия.
   - Это и свидетельствует, что души у них нет. Мне известны многие подобные случаи. Церковь Турана объявила всем верующим, что любого марра должно убить. В Рохире наша церковь пока не укрепилась, ей приходится многое прощать местным жителям.
   Окони впервые за все время общения с красавицей не захотел поддержать разговор. Его отношение к вере исключало принуждение. Почувствовав его в словах Манифы, он взглянул на нее иначе. Опасно стать ее врагом. А кем они с Арангой ей приходятся?
   Додумать он не успел. Компаньонка решила не церемониться и спросила напрямик:
   - Друг твоего хозяина, господин Ларта - это он собрал марров?
   - Не знаю, он в Гондоре мне на глаза не попадался.
   - И хозяин тебе ничего не рассказывал?
   - О торговых делах я промолчу, а вообще господин Ларта очень интересуется эльфами.
   - Ло-ча, Дорваг - твой господин и его друг там бывали?
   - У них там торговые интересы и имущество.
   - В политические дела они там не вмешивались?
   - Крупные торговые сделки без одобрения властей не проходят. Госпожа Манифа, Вы можете спросить меня прямо, что интересует. Что не составит коммерческой тайны, я скажу.
   - Мне нужна встреча с Лартой. Лично мне, не церкви Турана. Но только в том случае, если он не помогал офицерам надзора Ло-ча.
   Путешественник вообще-то не был обязан напрямик подчиняться главе экспедиции. Но впитанное еще в детстве подчинение старшим, то соображение, что Ларта еще и друг Аранги, соучастие в общем деле имперской экспедиции не позволили ему отговориться незнанием. Ему, как и всем участникам экспедиции, требовалось узнать, чем вызвана такая просьба.
   - Тогда встречи не будет. Когда в королевстве началась внутренняя смута, на наш караван нападали, и офицеры надзора защищали нас. Один из них закрыл господина Ларту своим телом от выстрела. Надзор в Ло-ча Вам чем-то повредил?
   - Да.
   Манифа произнесла это слово каким-то чужим голосом и отвернулась. Больше до прибытия поезда они не разговаривали.
   В Эдорасе купца уже не оказалось. Киу предложил путешественнику проехать по рудникам Мглистых гор и написать для Аранги полный отчет о поездке. Баронесса собиралась ожидать в столице возвращения господина Аранги. Она пребывала в уверенности, что купец остался неравнодушен к ее прелестям, а пока очаровывала местную знать. Манифа уехала в Харлид.
  
   20 декабря, Эдорас.
   Вернувшись с Туманных гор, Окони писал отчет четыре дня. Аранга успел вернуться из Дунрода, и сейчас уехал на Андуин. Правительство дало ему разрешение на строительство порта и железной ветки от порта к основной железной дороге. Причем купец ничего не заплатил за отданные ему земли, и король даже ссудил его деньгами без процентов. За это в случае войны порт и дорога, а также паровозы и вагоны временно переходили в собственность королевства. Все поезда, ходящие в Рохире сейчас, принадлежали или Гондору, или банкам Эреада. Конфисковать их для нужд войны правительство могло только со скандалом. Договор с сыном Лосила укреплял независимость Рохира, и купец получил очень выгодные условия.
   Арангу признали в Дунроде подходящим к требованиям стран - членов Лиги Грамотной Торговли. Торговые связи с герцогом Гондора и королем Рохира оказались весомой поддержкой. В Дунроде, славящимся спросом на самоцветы, купцу удалось удачно продать многие драгоценные камни, а тем временем из Берна уже прибыл к месту строительства первый пароход с рельсами и паровозом. Строительство дороги и порта требовало хозяйского пригляда.
   Женщины навестили Окони сразу по его возвращении. Манифа подарила ему прекрасный перстень с сапфиром, приглашала на конные прогулки. Видя, что путешественник отнекивается занятостью, напрямик сказала ему на синья:
   - Скоро приедет Ларта. Сообщи ему, чтобы встретился со мной. О моей просьбе можешь говорить лишь тем, кому Ларта доверяет.
   Окони доложил о просьбе Киу. Тот задумался:
   - После визита Манифы в Харлид произошло покушение на Саману. Похоже, твоя красавица прикрывается работой на первосвященника Фреснильо, а действует в интересах ордена Странствующих. Если так, то ты в опасности. Даст приказ, и тебе убийца кинжал в спину воткнет, пока ты будешь внимать ее ласковым речам.
   Путешественнику такие слова совсем не понравились, но он решил промолчать. О его благосклонности к компаньонке баронессы знали все путешественники империи. Он вполне мог ожидать, что его отошлют или начнут контролировать. Он мог совсем выйти из игры, но тогда Манифа утратит к нему всякий интерес. Судьба заставляла его играть с компаньонкой в игры, которые могли кончиться его или ее смертью.
   Киу смотрел на путешественника выжидательно, сохраняя полную невозмутимость. Окони решился начать игру, а там посмотреть, как все повернется. Расстаться с Манифой он не желал.
   - Окони, ты готов выполнить задание или лучше мне найти другого?
   - Я готов.
   - Ларта может связываться мысленно со знакомыми ему людьми, если они тоже хотят этого. Он связан с Арангой, со мной, еще с несколькими. Необходимо, чтобы такая связь установилась и с тобой. Дается связь не даром, оба ее участника укорачивают свою жизнь, а при неустойчивой душе и вовсе можно рассудок потерять. Для тебя, в сегодняшнем состоянии, это опасно. Но лишь ты можешь увидеться и поговорить с Манифой прямо сейчас. Напоминаю, связь с Лартой может быть установлена только при твоем искреннем желании. Чувства долга здесь недостаточно. Что скажешь?
  
   21 декабря, окрестности Эдораса.
   Красавица остановила разгоряченного скакуна, и обернулась к приотставшему Окони. Путешественник не очень хотел предаваться развлечениям. Связь через видения с Лартой, которую он установил вчера вечером, измотала его хуже тяжелой работы. Посланник империи успокоил его, сказав, что возьмет на себя все трудности. Он будет присутствовать в сознании путешественника, не мешая ему, и лишь подсказывая. Чувствовал себя Окони отвратительно, и больше всего его угнетало, что он не понимал, как себя вести.
   После получаса быстрой скачки женщина выглядела счастливой и задорно улыбалась своему спутнику. Путешественник подъехал поближе. В окружающей их степи было пустынно, лишь по ниточке железной дороги полз на восток паровоз с двумя десятками вагонов.
   - Господин Ларта должен много знать о тебе, чтобы согласиться на встречу. Главное - твое отношение к Фреснильо и ордену Странствующих.
   - Ты больше не купец? Тебе дали разрешение проникнуть в тайны церкви Турана?
   - Я купец. Но речь идет о безопасности многих людей, с которыми я связан.
   - О твоей собственной жизни тоже. Ты понимаешь, что если я отвечу на твой вопрос, ты и связанные с тобой люди станут мишенью? На них начнется охота.
   - Сигнал к охоте дашь ты?
   Окони перешел на более близкое обращение, не задумываясь. В иной обстановке переход этот доставил бы ему удовольствие и наполнил его гордостью. Сейчас иной тон разговора был неуместен. Говорили о смерти и все условности забывались сами собой.
   - Нет, твои или твоих людей действия. За ними присматривают, их искусство переодевания и гримировки обманывает не всех.
   - Я знаю, кто и как присматривает. Наши люди сильнее.
   - Я тоже когда-то так думала. Тогда со мной был муж, и наши друзья нам помогали. А потом моего мужа повесили в подвалах Нестора, друзей арестовали. Я бежала по степям, с дочкой, на одном коне. Без теплой одежды, пищи и воды. До стоянки друзей я добралась одна. И дочь, и конь остались в степях Лигнала.
   Манифа повысила голос и перестала себя сдерживать. Путешественник подумал, что такое не сыграешь и не придумаешь. Тихий голос Ларты в его голове добавил, что на такие мысли и делается расчет. Но Окони чувствовал - сейчас красавица говорит, не скрывая ничего.
   - Я помогла ордену Странствующих в королевстве Ло-ча. Я не стала их человеком, всего лишь заключила сделку. Об ордене я почти ничего не знаю. Создав для них организацию помощников, я навсегда покинула королевство. Мне заплатили, я училась в Эреаде, приобрела свой дом. Однажды, я уже приняла тогда учение Турана, пришел человек от Фреснильо, и предложил выполнить для них одно поручение. Потом другое. Сейчас я опекаю Марри. Люди Фреснильо...
   Окони перебил ее:
   - Говори просто - Сингроал.
   - Сингроал приказал ей обольстить Арангу, но дела идут плохо. Меня это радует. Я твоему господину зла не желаю.
   - Первый вопрос: - почему обольстить должна Марри, а не ты. Она и глупее и уроженцу империи вовсе не понравится. Второй вопрос: - что произойдет с тобой, если задание не будет выполнено, или узнают, что ты перешла на нашу сторону?
   - Из меня вышла бы неудачная обольстительница. Если мужчина мне не нравится, я своего отношения скрыть не сумею. Марри же нравится, когда за ней ухаживают. Своего отношения к людям у нее нет. За ней нужен догляд, она глуповата. Мужчину же рядом с ней поставить нельзя. Вот я и присматриваю за нашей выдающейся помощницей. Она в своем деле совсем не плоха. Если задание не удастся, мне просто дадут следующее. А за измену убьют.
   - Зачем тебе нужна встреча с Лартой?
   - Он друг Аранги. Это дело не касается ни ордена, ни церкви Турана. Тебе и вовсе незачем знать, прости за прямоту.
   Голос Ларты прошелестел в голове Окони:
   - Настаивай на ответе. Спроси, кто от ордена контролирует ее деятельность в Рохире? Кто еще от первосвященника орудует в Эдорасе? Она говорит не всю правду.
   Путешественник настороженно глянул на красавицу. Сейчас она собралась и вполне овладела собой.
   - Я настаиваю на ответе, Манифа. Иначе Ларты ты не увидишь. Лучше не лгать.
   - Такой привычки не имею. Ты мне не враг. Хотел услышать, слушай. Мне нравится твой господин. Я применю свои способности и влияние, чтобы находиться рядом с ним. Когда он отвергнет Марри, сама займу ее место. Я могу стать поперек дороги и ордену и людям первосвященника, помочь вам. Защитить меня смог бы Ларта. ...Да ты никак ревнуешь? Вот этого я не предвидела. Окони, вспомни, ты ведь женат!
   Впервые путешественник увидел красавицу растерянной. Да и сам он в эту минуту уверенности в себе не ощущал. Его многолетняя подготовка путешественника ничем не могла ему сейчас помочь.
   - Откуда тебе известно?
   - Я у Аранги спросила, мне же хотелось его семейные дела узнать. Сначала про тебя, потом про него.
   Окони немалым усилием воли взял себя в руки.
   - Кто еще от первосвященника действует в Рохире?
   - Ты склоняешь меня к измене? Я расскажу, но только Ларте.
   - Если увидишься с ним. А кто от ордена за тобой присматривает?
   - Если я расскажу, тогда вряд ли выживу. Ты ведь понимаешь, орден - не люди первосвященника. Он способен узнать все, а его помощники неуловимы.
   В голове путешественника опять прозвучал голос Ларты:
   - Отъезжайте в сторону, разговаривайте на ходу. Я обещаю ей защиту, если она назовет людей ордена в Рохире и Харлиде.
   Окони сделал приглашающий жест и поскакал в сторону города. Манифа сразу присоединилась к нему. На скаку путешественник продолжил разговор:
   - Защиту тебе Ларта предоставит, если назовешь людей ордена здесь и в Харлиде. Через кого ты устроила покушение на Саману?
   Они спорили еще долго, но выбора у красавицы не было. Она назвала людей ордена, людей первосвященника, описала способы связи с ними. Ларта приказал, чтобы путешественник отправился к Киу, а после немедленно покинул Рохир. Он обещал, что с Манифой путешественник еще увидится.
  
   23 декабря, вокзал Эдораса, утро.
   Окони, в богатом костюме купца Лигнала, отправлялся в Харлид. Стоя возле шипящего паровоза, он выслушивал наставления Киу. Первое - тайно связаться с Саману, и предупредить его о замене. Облик Саману ему был передан Лартой, в их связи с помощью видений. Второе - найти себе помощников. Третье - собрать самые общие сведения о нескольких людях. Четвертое - обеспечить приезд Киу и его людей.
   Как только Саману покинет Харлид, туда въедет Приг и продолжит его дело. Их личная встреча все еще нежелательна, так как война Дорвага и Ло-ча не окончена. Она идет вяло, стороны лишь ограничиваются взаимными перестрелками, но все же не окончена. Люди Ларты относились к Саману не с полным доверием. Это был союзник в борьбе с орденом - и не более.
  
   13 февраля 324 года, Мглистый хребет, Рохир.
   Первым, на неказистой, но выносливой горной лошадке ехал Ларта. За ним следовал офицер армии Рохира на прекрасной белой кобыле с богато украшенной сбруей. Потом ехали на одинаковых вороных жеребцах Манифа и Окони. Замыкали процессию трое горных мастеров в санях и десяток кавалеристов.
   Промышленник выехал осматривать месторождение свинца на горе Инвернусс. Гора, предмет спора между Рохиром и Дунродом, являлась единственным источником свинца для всех стран западнее Андуина. Дунрод настаивал, что граница должна проходить через вершину горы, и южная часть горы должна принадлежать Рохиру. Нынешняя граница, установившаяся после последней войны, проходила севернее.
   Ровный выступ, длиной в четыре километра и высотой в половину горы, сейчас занимала армия Рохира. На этом выступе и добывался почти весь свинец запада. Рохирримы копали рудное тело сверху, горняки Дунрода - снизу. Северная часть горы ниже выступа принадлежала Дунроду. В любой момент шахты и штреки горнодобытчиков могли сомкнуться, и тогда неизбежна новая война.
   Окони знал, что предыдущая война потребовала от обеих сторон много денег и крови. Обе стороны желали войны избежать, но дипломатические отношения оставляли желать лучшего, а страны относились к разным политическим группировкам. Посредника, которому доверяли бы обе стороны, не находилось. Единственное, в чем спорящие стороны нашли согласие, это борьба с разбойниками.
   Разбой происходил чаще на территории Дунрода, но когда шайки действовали в пределах Рохира, Дунрод без возражений оплачивал нанесенный ущерб. Своей честью горцы поступиться не хотели. Рохирримы даже имели право преследовать по горячим следам шайки на чужой территории. Ни разу они не сумели этим правом воспользоваться. Бесшумно атакуя из засады, разбойники редко оставляли живых свидетелей.
   Большинство в бандах составляли выходцы из Бруина. Широкоплечие, коренастые, они считались непревзойденными лучниками. В горных лесах дальнобойность винтовки ни к чему, а вот бесшумность лука являлась серьезным преимуществом. Пограничники Дунрода сообщали о приграничных бандах армии Рохира по искусно замаскированному специальному телеграфному проводу. Немногие знали, где расположены его станции связи. Только секретность могла уберечь жизни телеграфистов.
   Путешественник выполнил все свои поручения в Харлиде. Набрал помощников, познакомил помощников Саману с новым командиром, Пригом. Проследил места жительства известных слуг ордена, вывел на них людей Киу. Присмотрел за маррами, которых устроили слугами у вельмож. Когда Ларта даст команду, предстоит собрать всех марров и отвезти морем в Тхерем. Таково было их пожелание.
   А пока что слуги помогали Фреснильо в борьбе против ордена. Марры и Саману уже отыскали многих помощников ордена, но то оказывались лишь рядовые посвященные. Церковь Турана кого-то из них сжигала публично, к кому-то подсылала убийц. Покушавшихся на Саману убрал сам орден, и не только исполнителей. Все, с кем в ордене когда-либо разговаривала Манифа, оказались мертвы.
   Марров ввезли в Харлид люди первосвященника, но вывозить их следовало втайне. Первосвященник не собирался выпускать из страны прислужников Морго. Марры в Харлиде стали пугалом, только по приказу первосвященника житель страны мог взять слугой марра. Фреснильо навязывал слуг, как наказание за провинности перед церковью. Грешили харлидцы много, провинностей хватало у всех.
   Вернувшись в Эдорас, Окони сразу встретился с главой экспедиции. Тот уже успел заручиться поддержкой епископа Восточного Рохира, получить аудиенцию у короля, и действовал сейчас по поручению королевского совета. Не зря герцог Кирион возвел Ларту в дворянское звание. В Рохире гондорский титул открывал при дворе все дороги
   Королевская грамота Рохира упоминала и Арангу. Имперский посланник послал его к месторождению вперед себя. Он не совсем доверял сопровождавшему их тысячнику, Ондогеру. Тот принадлежал к коренной знати Рохира, чьи предки уже жили в стране при конунге Теодене. Тысячник презирал купцов и новоиспеченных дворян. Располагая большими полномочиями, он мог изрядно навредить приезжим.
   Заснеженная дорога вела через березняк. По ней вывозили слитки свинца с рудника. Весной дорога становилась непроходимой, причем ее участки приходили в негодность в разное время. Окони уже знал, что Ларта намеревался вложить свои деньги в рудник, а Аранга - в дорогу к нему. Король был согласен. Оставалось решить вопрос на месте и уладить споры с Дунродом.
   Манифа задумалась и разговор со своим спутником поддерживала неохотно. От Марри они избавились легко. Ей путешественник сказал, что в приграничные районы допускаются только владеющие винтовкой. В умении компаньонки стрелять никто не усомнился, ей даже не задали такого вопроса. Сейчас Окони вспомнил об этом и спросил.
   - У вас в империи есть монастыри, где учат и рукопашному бою и владению всеми видами оружия. В Вант-до тоже есть такие, там я и училась. Моя подготовка не хуже твоей, а стрелять меня учили еще в Ло-ча. Тебя по звуку стрелять учили? На сорок шагов я не промахиваюсь.
   - Люди первосвященника об этом знают?
   - Хорошо спросил. Я им не сообщала, а на востоке меня называли другими именами. Но слуги Фреснильо могут и знать. Они очень внимательно проверяют прошлое своих помощников. Об Аранге мне рассказали все: в каких монастырях и чему учился, кто родители, братья, зять. Вот Ларта для церкви Турана загадка. Мне дано задание к нему приблизиться и сообщать о его деятельности.
   - Ты тогда поехала на прогулку со мной, рассчитывая на свое искусство боя, без оружия?
   - Если бы я ожидала нападения, взяла бы с собой пулемет. Но у меня в рукаве всегда есть нож. Видишь вон ту березу?
   Компаньонка шевельнула рукой, и Окони увидел у нее между пальцев зажатый метательный нож. Поворот кисти, легкое движение рукой - и нож вонзился в ствол березы в пятнадцати шагах впереди. Раздался характерный звук, и Ондогер резко повернул голову. Увидев вонзившийся нож, он вопросительно взглянул на путешественника. Пришлось пояснить, что госпожа освежает старые навыки. Тысячник приветливо улыбнулся Манифе. В Рохире ценили воинственных женщин.
   Березняк сменился ельником, и Ондогер скомандовал остановку. Теперь половина отряда кавалеристов пойдет впереди. Винтовки все должны держать наизготовку. Команды тысячника никто не оспаривал. За сохранность отряда нес ответственность он. Банды нападали даже в зимнее время, пользуясь широкими лыжами для передвижения в глубоком снегу.
   К вечеру достигли перевала. Здесь не было деревьев, и снег изрядно замел дорогу. Зато засада на открытом месте не угрожала, и отряд перешел на быструю рысь. Уже в темноте достигли постоялого двора, выглядящем, как крепость - с бревенчатыми стенами по периметру, башнями на углах и несколькими большими строениями в центре. Здесь стоял постоянный гарнизон, на вышках располагались пулеметы.
   За столом, согреваясь горячим чаем, Ондогер позволил себе проявить любопытство:
   - Госпожа Манифа, а в боевых схватках Вам приходилось участвовать?
   Путешественник подумал, что сейчас компаньонка совершенно очарует самоуверенного аристократа, и вновь испытал чувство ревности. Почему-то он был заранее уверен, что красавице найдется, что ответить.
   - Десятка два раз приходилось отбиваться от разбойников или мелких вражеских групп. Трижды участвовала в больших боях, как пулеметчица. Это происходило в Лигнале, врагами были марры. Дважды легко ранена.
   Ондогер уважительно кивнул.
   - А Вы, господин Ларта, за что получили дворянское звание?
   - Ходил на разведку в Марр.
   - И сумели вернуться?
   - Я понял, что обнаружен, и успел уйти. Марры дрессируют птиц, и те служат их глазами. Достаточно догадаться об этом, и все остальное выполнить просто.
   - Вы разведчик по основному занятию? Простите за откровенность, но в Рохире говорят прямо.
   - Прямо и отвечу. Меня подготовили как разведчика, и я выполнил определенное задание. Западнее Андуина я действую как купец и ученый. Империи просто незачем вести разведку в столь удаленных странах. Но противники у меня найдутся и здесь. Про орден Странствующих ничего не слышали?
   - Не приходилось.
   - Они хотят убить меня и моих людей, я хочу убить их. В Рохире людей ордена почти нет, поэтому здесь я только купец. В других странах я сотрудничаю с тайной стражей или армией, чтобы иметь свободу действий против ордена.
   - Где же располагается гнездо этого ордена?
   - В Харлиде.
   - Господин Ларта, Вы от меня что-то хотите?
   - Да. Я собираюсь перейти границу с Дунродом. А Вы сделаете вид, что так и должно быть. Мне это позволит выиграть неделю времени. В Рохир я не вернусь, все вопросы с рудником уполномочен закончить Аранга. Результатом станет мирный договор с Дунродом.
   - Мы поговорим об этом потом.
   Ондогер повернулся к путешественнику.
   - Господин Окони, каков Ваш боевой опыт?
   - Пара десятков боевых столкновений с разбойниками, без огнестрельного оружия. Ран нет. Моя подготовка позволяет перехватывать стрелы в полете, а мечом я могу обороняться от четырех обыкновенных мечников.
   Путешественник сознавал, что он хвастается, но не мог удержаться. Ондогер понял это и слегка улыбнулся.
   - Я слышал, Вы повалили несколько чемпионов по боксу. Был рад узнать, что не перевелись люди, которые и без винтовки способны постоять за себя. Ваша компания могла бы помочь нам. У нас не хватает людей, которые способны противостоять разбойникам только холодным оружием. Они хорошо знают, чем вооружены охранники. На Вас, - без винтовок, - отрядят человек шесть, не больше. Такие подготовленные бойцы, мне кажется, устоят против атаки шестерых разбойников. Нападение на вас мы организуем, придется только переместиться в соседнюю долину. Что скажете?
   Ларта пожелал узнать подробности. Вызывали офицеров местного гарнизона, рассматривали карты. План Ондогера выглядел приемлемым. Человек, осведомляющий разбойников, жил на другом постоялом дворе. Трое путешественников могут приехать туда под утро, перекусить и отправиться в сторону серебряного рудника. Окони и компаньонка одеты богато, Ларта в своей неопределенной одежде мог сойти и за слугу.
   Место возможного нападения окажется в густом орешнике, страшные луки разбойников здесь не пригодятся. С других участков дороги разбойников отпугнут разъезды рохирримов. Ондогер мог предоставить легкие кольчуги, шлемы и золото, чтобы продемонстрировать его на постоялом дворе. Хватало метательных ножей, сабель, которые можно было скрыть под шубами.
   Ларта согласился. Обрадованный тысячник вызвался показать им путь к постоялому двору. Привели свежих коней, и три разведчика в сопровождении десятка кавалеристов умчалась в ночь. Дорогу освещали факелами, ночной засады никто не ждал. Обычно здесь не ездили ночами.
  
   14 февраля, Мглистый хребет.
   Вечером на том же постоялом дворе путешественник, Манифа и промышленник ужинали. Ондогер остался в соседней долине, вылавливать остатки банды. Операция тысячника прошла по плану. Роскошно одетых купцов подстерегли в орешнике пятеро, шестой выехал им навстречу с луком наизготовку. Для таких случайностей Манифа прятала в муфте револьвер, а Ларта запасся небольшим арбалетом.
   В скоротечной схватке арбалет мог сделать только один выстрел. Использование револьвера означало провал всего предприятия. При первых звуках выстрелов остальные разбойники уйдут, а Ондогер надеялся уничтожить банду полностью.
   Ларта предугадал нападение за несколько секунд до его начала. Свои действия разведчики востока распределили заранее. Лучник умер первым, с тридцати шагов промышленник не мог промахнуться. Спустя секунду метательные ножи свалили еще двоих. Манифа успела дать команду путешественнику - бить насмерть. Против него оказался непонятный противник детского роста, размахивавший игрушечной сабелькой.
   По плану предполагалось брать троих уцелевших разбойников живыми, но в бою команды выполняют не задумываясь. Окони взмахнул своей саблей, предугадывая возможное уклонение. Его противник оказался ловок, чтобы не промахнуться, путешественнику пришлось в середине замаха менять направление удара. Кончик сабли путешественника рассек горло разбойника, а эфесом Окони отвел встречный удар. Попытка взять разбойника живьем была бы опасна. Слишком ловок.
   Путешественник огляделся. Манифа отрубила своему противнику руку, свалила его в снег и сейчас запихивала тряпку в рот, чтобы предотвратить крик. Ларта отрывал от рубашки полоски ткани, чтобы разбойник не умер от кровопотери. Его противник валялся в снегу без видимых повреждений. Скорее всего, промышленник просто стукнул его в лоб. Теперь разбойник придет в себя, самое раннее, через час. Женщина вместе с Лартой перевязали раненного, и посадили на коня. Путешественник обратился к Манифе:
   - Почему ты приказала убить его?
   - Ты сам глянь, это же половинчик. Он ножи метает лучше нас. Увидишь, что на его поясе.
   На поясе половинчика висела дюжина ножей, еще один разбойник зажимал в левой руке. Красавица сказала, что половинчика подвела самонадеянность. Он не понял, что они сами напоролись на засаду, и понадеялся срубить Окони саблей. Успей он сообразить, что перед ним бойцы, в ход пошли бы ножи.
   Глава экспедиции молча осмотрел одежду и вещи разбойников. Ничего интересного он не нашел и стал ждать Ондогера. Тысячник прибыл скоро. Пленных погрузили в сани, кавалеристы по следам разбойников углубились в лес. Бойцы отправились в обратный путь.
   Окони сам спросил, что компаньонка знает о половинчиках. Об интересе, проявляемым Лартой к этому загадочному племени, знали все. Почему промышленник молчал, было не совсем ясно. Может, он не совсем доверял красавице?
   - Половинчики встречаются в Лигнале. Отличные разведчики, очень меткие лучники. Родина их где-то в Арно или Эреаде, там они живут мирно. В остальных местах встречаются только бойцы. Они не наемники, служат за идею или по дружбе. Кое-кто из них служит Фреснильо.
   Промышленник повернул голову:
   - Припомни, что про них говорят. Не обладают ли они особыми способностями?
   - Говорят, они чувствуют угрозу заранее. Способны скрыться даже в траве, отлично читают следы. По голосам птиц могут проследить человека за километры. Я бы не сказала, что это особые способности. Наш сегодняшний противник угрозу себе предвидеть не сумел.
   - Может за разбойниками стоять орден?
   - И орден может, и люди первосвященника. Первым выгодно любое организованное противостояние власти, вторым хочется стравить Рохир с Дунродом. Здесь замешано соперничество религий: туранизм и гурджи борются за души верующих. Война с иноверцами считается богоугодным делом.
   - Манифа, ты сейчас говоришь, как не вполне верующая. Или ты расходишься с Фреснильо по политическим вопросам?
   - Можно сказать, что в некоторых вопросах я с ним несогласна. Моя вера - это одно, а действия первосвященника - это политика. У меня достаточно опыта и образования, чтобы понимать разницу. Больший авторитет в вопросах веры для меня сам Туран и святые.
   - Как сам Туран?
   Окони не понял последнего утверждения. Красавица объяснила, что священная книга туранизма - Акверуи - написана частично самим Тураном, частично учениками с его слов. Многие святые туранизма живы и сейчас, в пещерах, монастырях, уединенных местах. Их авторитет велик, и первосвященник никогда не подвергал их святость сомнению.
   Разговор о вере они заканчивали уже на постоялом дворе, после ужина. Манифа рассказывала о том, как повлияло на нее учение Турана.
   - Когда я потеряла близких, все иные обряды и молитвы перестали для меня что-то значить. Омовения, вознесения молитв, жертвоприношения - все это хорошо. Они успокаивают, дают какой-то ритм жизни. Но разве могут они утолить тревогу сердца, дать счастье? И где искать Бога и истину? Учение Турана дает ответ: истину и Бога ищи в своей душе. Внешние формы богослужений лишь оболочка для главного - труда души по постижению божьего промысла.
   В рассказе женщины слышалась истинная убежденность, которая тронула даже практичного Окони. Но сейчас путешественник почувствовал, насколько далек он от Манифы. У них была одна профессия, во многом похожий опыт, они жили в одних и тех же странах в разное время. Но разница в вере отдаляла их друг от друга.
   Вера путешественника не мешала ему выполнять задания и выбирать для себя лучшее место. Он подчинялся долгу перед страной, перед родными, перед командирами. У Манифы выше всего - долг перед богом, и этот долг мог отменить все ее другие обязательства. Путешественник осознавал, слушая рассказ женщины, что такая глубокая вера иногда мешает действовать правильно, но она же дает небывалую силу. Красавица была сильнее его не как подготовленный разведчик, не как искушенная женщина, но как человек, соизмеряющий свои действия с чем-то, что находится за пределами земного мира.
   В этот вечер его отношение к ней, как женщине, изменилось. Ее недоступность определялось теперь не только ее безразличием к нему. Он понимал, что сам не готов быть с ней, пока не способен разделить ее веру. Принять же учение Турана Окони никак не мог. Он не чувствовал в себе необходимой жажды божественного, и он совсем не ощущал себя слабым и заброшенным в земном мире.
  
   24 февраля, Мглистый хребет, Инвернусс.
   Неделю Окони сопровождал купцов в их розысках. Сын Лосила, как и Ларта, произвели на местных горных мастеров потрясающее впечатление. На них молились, как на богов. Простым осмотром заснеженных гор, впрочем, тщательным, с расспросом пограничников, какие травы здесь растут, с пробой коры деревьев на вкус, купцы определяли, где рыть шурф. Там, где горный мастер Рохира собирался пробить две сотни шурфов, приезжие обходились двумя.
   Через неделю промышленник ушел через границу в Дунрод. Пошел один, пешком. Ондогеру он сказал, что о его визите в Дунроде предупреждены. Аранга подтвердил. Он, когда был в Дунроде, договаривался и об этом. Ондогер разрешил переход. После захвата нескольких разбойников и удачного преследования банды уже за границей, тысячник благоволил к купцам.
   Переговоры с местной властью взял на себя Аранга Дитао. Речь шла о том, чтобы спорный участок купил Ларта. Он обязался добывать руду и выплавлять свинец, отдавая половину королевству Рохир, а остальным распоряжаться по своему усмотрению. Изыскания промышленника подтвердили наличие рудной свинцовой жилы на законной территории Рохира. Предполагалось, что жила продолжается и в пределах Дунрода. Промышленник собирался прикупить участок и там, на схожих условиях.
   Манифа все время находилась рядом с купцами. Вначале они с Арангой довольно свободно разговаривали, не стесняясь окружающих. Разговоры вроде обыденные, но со стороны было хорошо заметно, что думали и чувствовали эти двое одинаково. Однако еще через пару дней Окони заметил, что красавица начала все чаще вспоминать Турана, много молилась, в глазах ее появился блеск безудержной религиозной страсти.
   Купец на вопрос путешественника сказал:
   - Я говорил с ней на религиозные темы. Не мог избежать, не сейчас, так потом пришлось бы. Вера у нас разная. У нее были какие-то иллюзии, что учение Турана меня заинтересует. Я ей объяснил, что человеку, видевшему одного бога, другого не надо. Не удивляйся, я видел Орзимо. Не живого, конечно, только тело. При жизни он был обычным человеком. Теперь Манифа испытывает внутри себя борьбу желания и долга.
   - Она хотела обратить тебя в туранизм?
   - Нет, все сложнее. Туранизм для нее - как костыль для безногого. Когда в ее жизни все рухнуло, именно туранизм дал ей силу жить дальше. Теперь ей надо или забыть меня, или найти себе иную опору. Она боится и того и другого, для нее любой вариант - это начать жизнь сначала. Я уже говорил с Люцзясем, он считает, что врачевание необходимо.
   - Но ведь Люцзяс в империи!
   - Да, но я с ним лично знаком. Когда мне очень надо, я могу связаться с любым драконом империи. Они все бывали в доме моего отца. Ты ведь и сам с Лартой так связывался.
   - Так господин Ларта тоже дракон? - Путешественник уважительно понизил голос.
   - Не могу тебе сказать точно. Я думаю, что да. Сам я не дракон, своими способностями полностью управлять не могу. Когда мне стало трудно, я вспомнил отца - и увидел его, и он дал мне совет. Когда я понял, что с Манифой не все в порядке, вспомнил лучшего врачевателя империи и смог связаться с ним. Теперь мне надо искать лучшего лекаря Запада и везти ее к нему. А у меня дел много. Хочу просить тебя. Это просьба, и я знаю, что выполнить ее будет непросто.
   - Ты думаешь, она согласится с тобой расстаться?
   - Сейчас согласится, пока способна рассуждать, а потом ей станет хуже. Мы оба не знаем, как обращаться с душевно нездоровыми. Попроси Сингроала помочь, ее надо везти в Эреад, а доктора там отыщи сам. Харлид полностью исключается. Скажи Сингроалу, что орден ее пытался подчинить себе, скрытно для нее. Возможно, это даже удалось. Если у него возникнут сомнения, что ей надо помогать, назови имена: Тукурул, Жоубаг, Раудатайн, Гаворрано. Они заложники ее здоровья, приближенные первосвященника. Начальник разведки, торговый советник, влиятельный епископ и личный помощник. Если что, их не станет в один день. И в тот же день первосвященник получит от меня письмо, с именем Сингроала - виновника случившегося.
   Окони собирался задержаться на месторождении еще на несколько дней, но поведение компаньонки стало казаться странным не только Аранге. Женщина утратила собранность и быстроту реакции, начала говорить о своих грехах со всеми встречными. Попытка вовлечь ее в дела удавалась частично. Красавица, несколько подурневшая, быстро уставала, отвлекалась, все забывала.
   Для обычного человека, не знавшего ее ранее, она еще могла сойти за недалекую, уставшую от жизни обычную женщину. Окони и сын Лосила видели перед собой только бледную тень былой Манифы. Путешественник повез красавицу в Эдорас. Последнее, что сказал ему купец - что имперский дипломат договорился в Дунроде обо всем и купил участок под рудник. Путь к миру на горе Инвернусс был открыт.
   Уезжали верхами, в сопровождении кавалеристов. Опасность разбойного нападения уменьшилась, но Ондогер продолжал соблюдать меры безопасности. Окони в душе с ним соглашался. В пути он уже не мог смотреть по сторонам как следует, а на женщину и совсем нельзя было полагаться. Она стала очень медлительной и невнимательной. Могла часами глядеть в одну точку, утратила интерес к еде. Слава богу, хоть в седле она держалась все так же уверенно.
  
   7 марта, Эдорас.
   Сингроал шел к своему жилищу на Вестфольдской улице, когда сзади его догнал неслышно ступавший Окони. Слегка подтолкнув его, он оттеснил человека первосвященника в небольшой садик с ровными дорожками среди низких подстриженных кустов.
   - Ты знаешь, кто я и кому служу. К тебе просьба. Госпожа Манифа заболела, это душевное расстройство. Я собираюсь отвезти ее на лечение в Эреад, мне нужны опытные в обращении с больными женщины.
   - Я могу ее видеть?
   - Да, но это бесполезно. Ты не врач, а выполнять прежние задания она не сможет.
   - Где она сейчас? Я не могу действовать, опираясь только на твои слова. Ты ведь тоже не врач.
   - Идем.
   Сингроалу хватило одного взгляда, чтобы его сомнения рассеялись. Манифа сидела, сгорбившись, глядя в одну точку. На лице ее застыло выражение растерянности и скорби. Как будто человек мучительно что-то припоминает, и весь ушел в этот процесс. С этим же выражением на лице она поздоровалась со своим начальником и подтвердила, что согласна ехать лечиться.
   Сиделки появились через час. Можно собираться в дорогу. Путешественник планировал освободиться от сиделок, не доезжая Эртага. Можно, например, сойти с поезда на маленькой станции и продолжить путь на автомашине. На территории Эреада пользоваться своими именами опасно. К счастью, и он и Манифа давно уже имели в достаточном количестве запасные документы. Одежда для принятия другого облика тоже имелась.

17. Не Арда.

  
   17 апреля 324 года, Дуиноу, Дунрод.
  
   Столица Дунрода карабкалась по склону горы. В верхней своей части она напоминала Минас-Тирит. Все улицы шли поперек склона горы, соединяясь между собой небольшими тоннелями. В тоннелях располагались лестницы, достаточно широкие, чтобы провести вьючную лошадь. Грубо сложенная каменная стена отделяла верхнюю часть города. Она поддерживалась в пригодном для боя состоянии, но постоянной охраны на ней не было.
   Сегодня по стене неспешно прогуливались Аранга, купец из Срединной империи, сын Лосила Дитао, одного из скрытых ее властителей в ранге дракона, и его друг Ларта. Последний имел полномочия посланца императора Срединной империи, хотя и не являлся его подданным. Посланец, богатый промышленник, являлся также искусным бойцом и разведчиком, ценителем и знатоком старины. Спереди и сзади друзей шли два наемных телохранителя с заброшенными за спину большими прямоугольными щитами.
   Совершенно безлюдная стена имела в ширину семь шагов, но друзья шли вдоль зубцов, любуясь расположенным внизу городом. Беседа шла неспешно. Вещи обсуждались слишком важные.
   - Сейчас мы вступаем на земли запада. Здесь властвуют великие религии, здесь история шла быстрее. Как думаешь, друг Аранга, что мы должны сделать в обязательном порядке, и что ты хотел бы сделать?
   - Мы должны встретиться с хоббитами, и узнать, что они хранят из наследия прошлого. Почему-то я не жду от этой встречи ничего. Мне кажется, что и полурослики теперь полностью принадлежат к миру людей. Но пропустить такую встречу нельзя.
   - Полностью согласен. Продолжай.
   - Манифа. Надо ее излечить. Закончить войну с орденом Странствующих. Пусть те люди, что пошли с нами, усвоят достижения здешней науки. И надо обеспечить их и наше возвращение.
   - Ты полагаешь, это будет сложно?
   - Да, и не только из-за ордена или возможного противодействия правительств. Мне кажется, мы вот-вот столкнемся с одним или несколькими тайными орденами или братствами. Мы не знаем их сил и возможностей.
   Посланник империи внимательно огляделся по сторонам. Телохранители удерживали расстояние в десять шагов.
   - Я изучил все то, что ты узнал в Дорваге и что рассказал Саману. Список возможных противников велик. Ордена: Плюща, Финдэля, Волка, Белой Чайки. И братства: Лесных Стрелков, детей Махале, Нумейи, Шелоб, Рыси, Древопасов. Все они действуют в здешних местах, все располагают искусными убийцами. К ним надо добавить контрабандистов, торговцев дурманом, - мы многих из них обидели в Ульдрине. Кого из них ты опасаешься?
   - Легче сказать, кто не опасен. Орден Финдэля - это хранители старины. По своей сути они нам скорее друзья, а их бойцы - лишь для обороны. Орден Плюща имеет целью власть. Их ставленники - советники многих правительств. Если мы не станем свергать правительства и раскрывать их людей, они нами не заинтересуются. Орден Волка - по сути, организация наемных убийц. Сами они на нас охотиться не станут, но им кто-то может дать команду.
   - Например, Зунузог? - Ларта сосредоточенно слушал рассказ друга.
   - Может быть. Я полагаю, что люди Зунузога - мыслители и организаторы, но своими руками не делают ничего. Ты смог выявить кого-либо из агентов известных братств?
   - Почти никого. Есть свои люди у меня в братстве детей Махале и братстве Рыси. Первые - знатоки души камня. Мы с тобой, как ювелиры, для них не враги. Не могу себе представить, чтобы ты или я как-то оскорбили действием душу или красоту камня. А вторые - люди свободные, не признающие правительств и законов. У них есть свободные лесные поселения. Укрывают беглецов-разбойников, сами разбоем не брезгуют, только - по-крупному. Контрабанда, целительство, предсказания, конокрадство, меховой промысел - вот чем они живут. О других братствах ты больше меня знаешь.
   Аранга шел, не глядя по сторонам. Вспоминал.
   - Лесные Стрелки поддерживают древнюю веру, культ солнца. Убивают только проникших в их тайны - так говорят. Чтобы узнать точно, надо проникнуть в их тайны. Тогда на тебя наверняка охотиться начнут. Самое неприятное в тайных братствах: чтобы узнать, опасны ли они, придется уж точно подвергнуться опасности. О Шелоб и Древопасах известно лишь то, что они совершают кровавые жертвоприношения. Браско говорил мне, что братства Нумейи можно не опасаться.
   - Об ордене Белой Чайки что знаешь?
   - То, что я тебе говорил и раньше. Все они моряки. В орден входят как почтенные торговцы, так и пираты с контрабандистами, как равные. Что их объединяет, каковы их цели - неизвестно.
   Друзья неспешно дошли до конца стены и повернули назад. Телохранители следовали впереди и сзади, в десятке шагов. Негромкой беседы на неизвестном им языке они слышать не могли.
   - Зунузог, - продолжил Ларта, - мыслители. Они выбирают, какую форму придать злу, чтобы в этом месте и времени оно множилось и поддерживало само себя. Орден Странствующих считается их созданием, как и секта карматыз в странах культа гурджи. Впрочем, у ордена и секты даже казна общая. Возможно, Марр - тоже их создание. Если так - они очень сильны. Рыцарь ордена не слабее дракона империи будет, пожалуй.
   - В обычном бою ты их победишь, мне кажется.
   Аранга вообще не представлял, кто способен противостоять Ларте, хоть в обычной схватке, хоть в тайной войне.
   - Ты прав, друг Аранга. Но открытый бой лишь завершает борьбу. Противника еще надо найти. А нас найти куда проще. Я посол и промышленник, ты купец. Мы все время на виду и открыты для удара. Даже наши сегодняшние телохранители, лучшие к западу от Андуина, не спасут нас от винтовочной пули.
   - Могу тебя обрадовать, Ларта. Все тайные ордена и братства предпочитают традиционные виды убийства: стрела, яд, кинжал. Они скованы своими канонами и следуют им неукоснительно. Только орден Странствующих много шире в своих действиях, но и он предпочитает использовать одержимых. А они соображают замедленно. Рискну тебе дать совет, - двигайся больше, не задерживайся на одном месте надолго.
   Сын Лосила имел в виду то, что подготовка каждого убийства требует времени. Если же намеченная жертва постоянно перемещается, убийце придется действовать по обстоятельствам, принимать решения мгновенно. Другими словами, у него не будет перед Лартой преимущества внезапности и подготовленной маскировки. Конечно, советовать такому мастеру необходимости не было. Он и сам все понимал. Купец скорее выражал свое согласие на действия по общему плану.
   У них оставалось две возможности. Быстрый вариант: накупить много книг, тайно посетить хоббитов, дождаться излечения Манифы, обнаружить и разгромить руководство ордена Странствующих и тайно бежать на восток. Быстрый вариант не требовал постоянного пребывания на людях и был безопаснее. Но он оставлял непроясненными многие вопросы.
   А второй вариант требовал их длительного присутствия на западе. Риск был выше. Можно восстановить против себя не только тайные общества, но и правительства, и банки Эреада - главную силу западных стран. Аранга стоял за второй вариант. Ему хотелось создать здесь свою торговую империю. Тогда торговые дома семьи Дитао смогут действовать от моря до моря.
   Посланник империи знал, что честолюбие сына Лосила требовало требовало от него хоть в чем-то превзойти отца. Поэтому он с пониманием относился к тому, что сейчас говорит его друг.
   - На западе на нас будут внимательно смотреть. Мы уже очень известны. Пусть думают, - и это будет правдой, - что наша цель - обогатиться. Начнем зарабатывать деньги. Нас уже признали, как купцов. Будем торговать, строить, изобретать, давать советы. Станем клиентами банков Эреада и получим мощную защиту с их стороны. Нас не захотят и не станут останавливать. Только ты старайся войн не начинать. Этого нам точно не простят.
   Ларта улыбнулся:
   - Здесь для войн нет почвы. Слабо только правительство в Харлиде, но первосвященник - наш союзник. Этого и будем придерживаться. Противодействия я ожидаю только со стороны разведки Арно. Самая сильная страна запада, им помощь не нужна. Мне нечем с ними торговаться. Придется им противостоять.
   - Как я понял, ты послал туда нашего союзника Эктелиона?
   Ларта не рассказывал другу о своих тайных действиях ничего лишнего. Но купец рода Дитао был человеком опытным, и делал выводы из того малого, что видел и слышал. Впрочем, тайн между друзьями не было.
   - Это так. Я надеюсь еще на помощь Линдона против своего соседа-соперника. Анзор послан в северный Дунрод, пусть исследует перевалы в Мглистых горах. Станут думать, что мы собираемся возвращаться через те перевалы. Приг в Харлиде с орденом борется, о нем орден пока не знает. Саману в Саене карматыз разыскивает. А наши люди пусть и Пригу помогают, и за Манифой присматривают, и науки здешние постигают. А ты торгуй, у тебя есть лицензия. Надо стать очень богатым, чтобы тебя стали защищать все правительства и банки.
   На время купец и промышленник замолчали. Не требовались слова, чтобы понимать - у них оставались очень сильные тайные противники. Кто-то из них еще на востоке сумел подсунуть им карлика Алвае, оставшись неузнанным. А затем карлика убили, чужими руками. Только спустя время стало понятно: ими заинтересовались, о них все разузнали, сначала использовав карлика, - а затем убрав, чтобы избежать разоблачения.
   Друзья прохаживались по стене, медленно, но не останавливаясь ни на секунду. Выработанная за годы путешествий осторожность заставляла внимательно следить за каждой мелочью. Расположенные выше защитной стены дома смотрели на путешественников множеством окон. С верхних улиц фигуры путешественников хорошо видны даже случайным прохожим. Аранга привычно фиксировал глазом их движения, отмечая тех, чья походка была слишком энергичной или необычно расслабленной. План действий за их короткую беседу был составлен и обговорен.
   Купец только уточнил одну деталь, которую считал важной:
   - В странах Турана постарайся бережнее относиться к человеческой жизни. Не убивай, если сможешь обойтись без этого.
   Друг взглянул на купца с пониманием. Невеста Аранги, Манифа, - туранистка. Наверняка в мыслях он уже глядел на свои действия отчасти и ее глазами. Действительно, в империи, как и многих пройденных путешественниками странах жизнь человека ценилась низко. Страны Турана ценили ее много выше.
   Напоследок Ларта приберег для друга свое главное открытие:
   - Я через Тока узнал, где добыт его магический камень. Это место совсем близко.
   Дракон глазами указал на возвышавшийся к юго-востоку невысокий, но острый пик.
   - На его северном склоне есть штольня. Пробили ее когда-то гномы, в мире, называемом ими Ардой, и потом забросили. Там, на расстоянии сотни шагов от входа, эльфы и добыли свой камень. Камень Анкены. Тот, который спустя века оказался в перстне господина Тока. Я осмотрел ту штольню. Здесь ей всего два десятка лет и в глубину она на сотню шагов еще не ушла. Я полагаю, что камень не может находиться одновременно в перстне и земных глубинах. Так что мы находимся не в том мире, из которого пришел камень Тока. В нашем мире есть лишь то, что сотворила природа и люди. Мы живем не в том мире, который создал Элу, и который называется Ардой.
   - Значит, некоторые творения из иного мира способны проникать в наш?
   - Может быть. Возможно, граница между нашими мирами не так уж непроходима - и для людей, и для эльфов, и для иных созданий, более опасных. Станешь изучать древние легенды, - ищи рассказы об исчезнувших людях и появлениях неведомых людям тварей.
   Аранга только вздохнул. Он легко мог представить, сколько рассказов о подобном хранит память любого народа.

18 Народы, их мифы, тайны и страны. От Дальнего хребта до Мглистого.

   Сборник документов, собранных Муророй по просьбе Лосила Дитао.
   Народы.
   Все пространство между двумя хребтами в южной своей части занято степью, и живут там кочевники. Западный и центральный Лигнал многие века заселяет народ того же названия и языка. Восточный Лигнал и область Хами Срединной империи населяют появившиеся там в Смутное время племена тьюнбат. В Лигнале они переняли тамошний язык, в империи и Чунаг говорят на синья. Тьюнбаты отличаются от лигналов обликом. Они более легки телом, смуглы кожей, а разрез глаз у них значительно шире. Тьюнбаты населяют также Мидию, но там они говорят на языке мирди.
   Лигналы носят одежду из кожи, меховые шапки, обувь из кожи или войлока. Их походные дома состоят из деревянного каркаса, обтянутого войлоком. В холода они надевают плащи без рукавов из овечьих шкур. Тьюнбаты предпочитают одежду из ткани, а свои юрты - разборные дома - покрывают выделанными овечьими шкурами. Летом они обходятся без обуви, зимой надевают короткие войлочные сапоги.
   Восточный Лигнал заселен смешанным населением: потомками смешений тьюнбатов с лигналами. В области Хами смешение кочевников происходило с оседлыми насайсами, испокон века жившими на этих землях. Тьюнбаты, как и насайсы, отличаются выдержкой и терпением. Лигналы же, напротив, горячи и нетерпеливы.
   В одежде лигналы предпочитают черные и коричневые цвета, белый цвет у них - цвет траура, синий - цвет духов и божества. Тьюнбаты красят ткани в желтые и синие цвета, их ханы предпочитают одежды ярко-алого цвета. Черный цвет у них - цвет зла, неприятностей, траура.
   Все степняки отличаются узкими глазами, все темноволосые и темноглазые. У тьюнбатов волосы курчавые, у лигналов прямые. Бороды у степняков растут плохо. Насайсы отличаются еще сильно приплюснутыми носами и желтоватым цветом кожи. У насайсов, живущих в Чунаг, кожа стала более красной от постоянного солнца.
   Питаются все степняки мясом и молоком, хлеб или каша считаются лакомством. Их едят они на праздниках. Хмельные напитки степняки не употребляют, пьют воду или кумыс - напиток из перебродившего конского молока.
   Севернее степей располагаются леса, лишь однажды перерезаемые Баррским хребтом. В Чунаг леса населяют племена агров, перешедшие от своих забытых ныне языков на язык синья. Те же племена в восточном Хеврару используют язык хеве. Агры хитры и коварны, но не жестоки.
   Баррский хребет населен горцами: ховрары и хегги жили там издавна, косты и воссаи пришли с юга, оттеснив прежних обитателей на север. Все они ныне говорят на общем языке хеве. Горцы стойки, выносливы и воинственны. Человеческая жизнь ценится у них низко. Но они крайне щепетильны в вопросах своей чести и презирают жителей равнин и предгорий.
   Их обыденная одежда - толстый войлочный плащ без рукавов, укрывающий равно от жары и холода, снега и дождя. На голову горцы надевают высокую шапку из овечьей шерсти. Цвета их одежд - темные, а белый цвет используется только в религиозных обрядах, как божественный цвет.
   В пищу горцы употребляют лепешки из разных видов злаков и вяленое мясо. Приправой к их скудному пропитанию служат сушеные фрукты и ягоды, из тех, что произрастают в горах, а также пиво.
   Истинные горцы низкорослы, с широкими плечами и короткими ногами, сильные и тяжелые. Лесовики легкие, худые, среднего роста, с более светлой кожей. Их ноги длиннее, но ходят и бегают они хуже горцев. Зато в ремеслах лесовики превосходят горцев.
   Западную часть Хеврару населяют пришлые агры и пелоси. Пелоси до сих пор используют свой язык. Живут они только охотой. Одежды, как и зимние сапоги, шьют из лисьих или волчьих шкур. Население Ло-ча в северной его части - те же агры и пелоси, основная же часть населения за многие годы так перемешалась, что отнести их к определенному народу невозможно. Язык их - лигнал.
   Лесовики выращивают на небольших полянах понемногу ржи и овса, но основу их питания представляют грибы, рыба и добытая охотой дичь. Из муки и мяса они варят похлебку, приправляя ее лесными травами.
   Западнее их на своих исконных землях живут дорваги. Русоволосые, бородатые, белокожие, с широким разрезом глаз. Дорваги гостеприимны, и всегда держат свое слово. Они говорят на своем языке и у них есть свое государство. Зимой они носят меховые шубы, а летом предпочитают льняную одежду. Князья дорвагов даже летом не снимают соболиных шапок. Рубахи и куртки дорваги украшают узорами из красных и зеленых нитей, в летней же одежде используют чаще белый цвет.
   Едят они много и со вкусом: каши, супы, вареное и жареное мясо, вареная и соленая рыба, картофель, репа. Им знакомо и пиво, и виноградные вина и хмельные напитки из меда.
   Южнее их владений располагается Айбор, заселенный почти в равной степени всеми соседствующими народами. Жители его превыше всего ставят торговлю, они расчетливы и во всем ищут свою корысть. Почти все айборцы говорят на нескольких языках, их облик и обычаи крайне разнообразны.
   Непосредственно у Мглистого хребта, как и раньше, живут берны. Они по-прежнему составляют в своем государстве большинство населения. Говорят берны на вестроне. Они высоки, русоволосы, почти все - с серыми глазами. Берны простодушны, упрямы, крепко держатся традиций. Летом они ходят в легких куртках из тканей, а зимой одеты в меховую одежду. Их зимняя обувь двойная - на войлочные сапоги они надевают обычный полотняный мешок, привязывая его ремешками. Благодаря этому ноги всегда находятся в тепле и сухости.
   В одежде берны любят использовать неяркие цвета: оттенки зеленого, синего, коричневого. Черный цвет используется только в военной форме, белый - в праздничной одежде чиновников.
   Любимая еда бернов - овсяная каша, к которой обязательно подается сладкий пирог с ягодами. На обед они едят суп с овощами и мелко порезанным мясом. К чаю у них принято подавать крепкий и сладкий хмельной напиток, который употребляют они умеренно.
  
   От Берна до Чунаг на крайнем севере, где и деревья не выдерживают холодов, кочуют оленеводы нечук. На своем языке они называют себя настоящими людьми. По их понятиям, настоящим человеком может считаться только тот, кто способен перезимовать в их холодных краях, где снег покрывает землю семь-восемь месяцев в году.
   Их язык - нечук - очень труден для изучения, поскольку одни и те же слова имеют разный смысл в зависимости от времен года. Нечуки летом и зимой ездят на оленях, запрягая их в сани, едят сырое мясо и пьют оленью кровь. Зимой нечуки способны ночевать в снегу, под открытым небом, так тепла их меховая одежда. Железа они не знают, строят себе временные шалаши, покрывая их оленьими шкурами.
   Южнее Берна находится Рохир, заселенный ныне в большей степени лигналами и потомками ныне исчезнувших пришлых народов, чем самими рохирримами. Говорят все они на вестроне. Внешний их облик с годами стал одинаков: темноволосые, плотные, среднего роста, слегка смуглые, с широкими разрезами глаз и выступающими острыми носами. Настоящие же рохирримы светловолосые, высокие и белокожие, голубоглазые.
   Южнее Белых гор расположены страны Гондор и Ульдрин. В обоих коренное население ныне составляет меньшинство. Его облик остался тем же, что и раньше: светлые глаза, темные волосы, высокий рост, хорошо сложенная фигура, белая кожа, четко очерченные нос и подбородок. Живет коренное население больше по побережью. Пришедшие же на их земли племена весьма различаются по внешности, вплоть до появления темнокожих жителей с крайнего юга. Все они говорят ныне на вестроне.
   Огражденную горами область между Гондором и Мидией занимают марры. Известен облик лишь их воинов, убитых на землях соседних государств. Марры низкорослые, длиннорукие, серокожие. Черные короткие волосы растут у них на голове пятнами. Глаза широкого разреза, нос приплюснутый. Язык их неизвестен.

Записано Муророй со своих наблюдений и использованием энциклопедии Эртаг.

  

ЛЕГЕНДЫ И СКАЗАНИЯ О ПРОИСХОЖДЕНИИ МИРА И ЧЕЛОВЕКА.

   Срединная империя.
   Первоначально не было ничего кроме земли и песка. И боги жили на ней, не ведая иной жизни. Скучна была их жизнь, и тогда они решили ее разнообразить. Лесоо-та создал небо, море и реки, поднял из земли горы и пустил солнце и луну странствовать по небосводу. Некоторое время боги наслаждались созданным ими миром, но их вновь одолела скука. И сказал тогда бог Пагор:
   - Тогда лишь наша жизнь обретет смысл и радость, когда на земле будут жить иные создания, которые смогут обходиться без нас.
   Не понравилось другим богам его речение, но скука продолжала их одолевать. Пытались они сотворить из земли и песка разные существа. Но выходило некрасиво и жизни в их творениях хватало ненадолго. Тогда покинули боги землю и стали жить на небе, создав там себе сады, животных и плоды небесные, чье существование могли ощутить лишь сами боги, а прочие могли их только видеть.
   Верховный бог Лесоо-та, купаясь в небесном ручье, увидел в воде свое отражение. Он вылепил из красной глины фигурку, ибо понравилось ему свое отражение. Но вдохнуть в нее жизнь не смог. Тогда он научил бога Луо лепить из глины такую фигуру, отрезал себе голову, и кровь его пролилась на красную глину. Слепил Луо из окровавленной глины фигуру человека по образу Лесоо-та, и обрела фигура жизнь, и был то первый мужчина. Жаль стало Луо крови Лесоо-та, оставалась еще у него немного глины с кровью. Разбавил он ту глину обычной землей и слепил из нее похожую фигуру. Но было в ней меньше крови божества, вышла она круглее и обрела жизнь женщины. И жили мужчина и женщина среди богов, но устали боги от их ссор и выгнали их на Землю.
   А чтобы не пропали люди, создал Мелу для них животных, дающих мясо, Ниас - птиц, несущих яйца, Тортол - злаки, дающие богатый урожай. Бова создал рыб и других обитателей моря. Салампа - плодовые деревья и корнеплоды. И-лаи научил людей ремеслу, а Кумпок торговле. Так был создан мир, и боги поддерживают жизнь людей в нем. Им приятно внимание к ним и они более щедры, когда к ним обращают молитвы и приносят подарки. Духи отдельных мест и видов животных и рыб тоже любят подарки. Всегда с добычи на охоте или рыбалке доля отходит на их поминание.
   В каждом человеке есть доля божественного, ибо в нем кровь Лесоо-та, и нет, кроме людей, иного существования Лесоо-та в земном мире. После смерти кровь Лесоо-та, существующая в каждом человеке, не умирает, но в образе легкого, невидимого облачка отправляется на небо и там занимает свое место.
   Но среди богов был и Голпна, злой, возненавидивший людей. Его подручные, коих множество, являются на земле людям во снах и склоняют их к нарушению правильного хода событий. Они выпивают божественную кровь Лесоо-та, если человек поддался их влиянию. И тогда после смерти от человека остается лишь земное тело, которое в землю и обращается.
   Вант-до.
   Мир существует вечно, по своему циклу существования. Он лишь меняет свою форму в каждой фазе цикла. Та, в которой он ныне, допускает существование людей в их земной форме. Мир никем не был создан и никогда не прекратит существование. Он лишь перейдет в назначенное время в иную фазу.
   Люди наделены бессмертной частицей своего существа, котороя не умирает вместе с телесной оболочкой, но находит свое иное телесное воплощение. Бессмертная частица может воплотиться в человеке, животном или растении. В каком теле воплотится бессмертная частица, зависит от предыдущего существования. Если было оно благочестивым, то воплощение будет в человеке или животном благородном. Если нет, то грядет воплощение, обрекающее бессмертную частицу на страдания во многих воплощениях подряд - пока праведным поведением прошлая вина не будет искуплена.
   В своем новом воплошении люди о предыдущих жизнях ничего не помнят. Только иногда вдруг проявляются знания или умения, которых в этой жизни человек приобрести не мог. Забвение - большое благо. Память предыдущих воплощений придавила бы человека к земле горестными воспоминаниями. Мир полон горя и страданий. Человек обречен тянуть их цепь бесконечно.
   Но есть выход: праведным поведением, самосовершенствованием, смирением может человек достичь состояния земного джаго - святого, освободившегося от земных забот. Очистив свой ум от привязанностей, страстей, джаго освобождается от цепи тягостных перевоплощений.
   Есть и более высокая степень совершенства: джаго небесные. Их совершенство таково, что они от земного тела полностью освободились. А выше всех Орзимо, который прошел путь совершенства полностью. Он способен воплотиться по своему желанию в любое тело, может пребывать в нескольких местах сразу, и ему ведомы все прошлые и грядущие цепи перевоплощений.
   Хеврару.
   Естественный ход событий, чьи законы еще до конца не изведаны, привел к созданию мира. В нем зародилась жизнь и по сущности своей она стремится к усложнению. Так появились черви и моллюски, потом рыбы и пресмыкающиеся, а затем появились птицы и звери. Последним появился человек, наделенный разумом. Но разум не полностью управляет поведением человека. Важнее его страстная душа, определяющая его переживания и стремление к истине. Ею человеку напрямую управлять не дано. Как невозможно разглядеть собственные уши без зеркала, так и страстную свою душу человек сможет увидеть лишь в отражении, в переживаниях другого человека.
   Но другой человек - зеркало ненадежное. То его нет рядом, то у него свои дела, а может, он просто не желает служить зеркалом. Тогда человек изобрел вначале духов, а затем богов. Создав в своем воображении бога, человек использовал его, как зеркало. Общаясь с богом, человек получал доступ к своей страстной душе. Со временем боги приобретали все более человекоподобный характер, все хуже они служили возможности управлять собою. Вера место инструмента самообладания становилась инструментом самообмана.
   И тогда появился культ Ордара, бога порядка. Ордар не человекоподобен, у него нет тела, нет зримого образа. Он не вмешивается в ход событий - нет нужды. Законы природные и человеческие определяют течение жизни. Культ Ордара лишь позволяет человеку владеть своей страстной душой, подчинить ее разуму. Для этого жрецы Ордара могут предложить ряд приемов.
   Отрекшиеся от Ордара, позволившие своей страстной душе существовать, как придется, рискуют попасть под власть Камма, бога хаоса. Уже при жизни Камм начинает терзать уловленные им души, поселяя в них недовольство, злобу, зависть и прочие болезненные чувства.
   После смерти человека гибнет его земное тело. Страстная душа, вместе с разумом, обращенная к Камму, продолжает существовать неопределенно долго, страдая в мире беспорядка, пока страдания не источат душу полностью и она не растворится без остатка в мире, где нет законов, где время навсегда остановилось.
   Страстная душа, обращенная к Ордару, освобождается от разума. Она присоединяется к другим страстным душам, сливаясь в единый океан. Ордар присоединяет к себе освободившийся от страстной души разум, а из океана душ он черпает, когда появляются на свет новые люди, наделенные своей страстной душой. Страстная душа не исчезает и не умирает. Но в каждом своем новом земном воплошении она приобретает части иных душ и отдает им свои.
   Неверно говорить о перевоплошении души в иное тело. Это уже не та душа. Иногда, в сновидениях, состоянии медитации, при болезнях, человек получает доступ к воспоминаниям своей страстной души. Она хранит в себе коллективную память многих людей. Не все они прямые наши предки или земляки. Коллективная память составлена из опыта разных людей, иногда живших невообразимо давно, на другом краю земли. Такие воспоминания опасны для неподготовленного человека.
   Ло-ча.
   Мир когда-то был иным. Свидетельств о нем не сохранилось, а легенды темны и непонятны. Говорится об Элу, создавшем мир. В мире действовали многие его помощники, которые перессорились между собой и затеяли страшные войны, в ходе которых изменялся не раз облик мира.
   Любимыми созданиями Элу были эльфы. Красавцы, певцы, искусные ремесленники, они не знали болезней. Элу даровал им бессмертие и создал для них западные земли, где условия жизни были много лучше. И еще Элу создал людей, смертых. То ли в насмешку, то ли из каких иных побуждений, он поселил их рядом с бессмертными эльфами.
   Но люди создатель наделил не только краткостью земного бытия. Была в них и жажда познания, и собственная воля, и смелость. Они начали задаваться вопросом: в чем смысл нашего существования? Ибо краток наш век, и созданное людьми недолговечно. Войны, болезни, лиходейские твари уменьшают наши ряды. Бывает, что и отцам приходится хоронить сыновей, хотя в законах природы предусмотрено обратное. И жизнь земная проходит в страданиях, а что там, за ее гранью, нам никто не открыл.
   Эльфы и посланцы Элу ограничивали любопытство людей, открывая им только то, что сами хотели. Волей бессмертных Благословенный Западный Край был закрыт от людей. Не могла выносить природа человека наложенных на него иными существами ограничений. Нашли люди себе союзников и в битве определили собственную судьбу. Теперь мы живем в своем, принадлежащем только нам мире.
   На нашей земле нет богов, есть только законы природы, нами до конца не познанные. Нам не дано знать, куда делся мир бессмертных. Мы даже не знаем, как шла великая битва за наше освобождение, кто вел армии людей в бой. Лишь одно имя сохранила нам память - вождь Эарнил. Остались скудные о нем сведения, проверить которые нет возможности, да записанная по памяти очевидцев и их потомков книга заповедей вождя.
   Происхождение человека нами не объяснено в полной мере. Нам известно, что в природе выживает сильнейший, быстрейший, умнейший. В борьбе за существование слабые погибают. Таков закон. Следствие из этого закона: любое живое существо будет изменяться, пока не приспособится наилучшим образом к жизни в определенных условиях. Таков и человек.
   Ближе всех к человеку по облику находятся обезьяны. Можно предположить, что один из видов обезьян, который или хуже лазал по деревьям, или не мог там найти пропитания, или просто остался без деревьев вследствии засухи, стал приспосабливаться к жизни на земле. У той обезьяны не было мощных когтей, клыков и рогов, она не могла быстро бегать, а пищи требовала каждый день. Стать сильнейшей или быстрейшей она не смогла, зато стала умнейшей.
   Пока нельзя объяснить, почему человек так сильно отличается от обезьяны. Он потерял шерсть, но приобрел речь, стал ходить на двух ногах, научился усваивать чужой опыт. Главное - человек стал мыслить. Трудно объяснить такие изменения, и человек стал сочинять сам для себя сказки о некоем творце, создавшем мир и человека. О бессмертной душе, якобы продолжающей жить после смерти человека на небе. Все это проявления обычной трусости разума.
   Человеку трудно признать, что его жизнь коротка. Что после смерти он умирает навсегда и его тело превращается в прах. Единственное доступное нам бессмертие - это жизнь наших детей и внуков, продолжение нашего рода. И в памяти людей остаются наши деяния, достойными они были или нет.
   Трусливо взирающий на мир и себя человек создал религии. Их множество. Есть элуизм, вера в Элу, создателя людей и мира. Но в элуизме нет прямого указания на бессмертие души, потому и сдает позиции эта вера. Есть вера в Турана, помощника Элу, который спустился на землю в смертном облике, чтобы принести людям истину. В культе Турана многое привлекает слабых, но более всего - две вещи. Бессмертие души и приказание верующим любить и помогать всем единоверцам. Есть культ гурджи: в нем говорится о едином боге Яхоре, чье существование и предписанные им законы объявили на земле братья Гурджи. В культе гурджи душа тоже бессмертна и будет вознаграждена за веру в Яхора и соблюдение его предписаний.
   Элуизм: Дорваг, Берн, Гондор.
   Элу создатель, которого эльфы еще называли Илуватар, совместно со своими помощниками, айнурами, сотворил из пустоты мир, Арду. Элу населил его бессмертными эльфами, а его помощники создали иные народы. Не все из айнуров разделяли замысел творца. Один из них, Мелькор, восстал против творца и творил дела черные, уродуя облик Арды и поселяя в ней создания тьмы, наполненные злобой. Он сумел достичь того, что лишил Арду созданных айнурами источников света - волшебных золотого и серебрянного деревьев.
   Вступили в войну с Мелькором и его сторонниками и порождениями другие помощники Элу. Но главными в бесчисленных тех войнах были эльфы, Перворожденные. Эльфы были детьми Элу, но и люди были его детьми. Им Элу уготовил особую участь. Смертными пришли в этот мир люди, не так они были прекрасны и выносливы, как Перворожденные. Их души уходили после смерти за Край Мира, и никто в Арде не знал их дальнейшей судьбы. Никому не открыл этого создатель.
   Знали другое - судьбы эльфов и других народов были предопределены еще при создании мира, жребий их был известен Илуватару и некоторым из айнуров. Судьбы же человеческие оставались без предопределения, и даже сам создатель не мог их предсказать.
   К появлению младших детей Элу создали айнуры источники света: Луну и Солнце. Радостно встретили айнуры появление людей в Средиземье Арды, но и их враг, Мелькор, не дремал. К тому времени эльфы звали его Морготом, Всеобщим врагом. Но люди разделились в своем отношении к нему. В бесконечных войнах они выступали за обе стороны, в зависимости от того, с кем дружили их вожди.
   Айнуры, победив Моргота ценой разрушения и гибели лучшей части Средиземья, отгородили свои владения. Только уходящие навсегда из Средиземья эльфы могли попасть в Валинор, благословенную страну бессмертных. Для смертных этот путь был закрыт. Еще оставались в Средиземье эльфы, еще вели они войны со злом, с уцелевшими сторонниками Моргота. И люди, как и раньше, выступали за обе воюющие стороны. Но все меньше становилось в Средиземье эльфов, расходились пути Перворожденных и Младших.
   Забыты были эльфийские языки и мудрость. Сказками считали люди эльфов, онтов, гномов и других народов Арды. Средиземье становилось миром людей. Но и они сами, и айнуры так и не разрешили загадки: куда уходят души людей после смерти? Многие считали в простоте, что достойные попадают в Валинор, а прочие - в Абад, обитель Морго, как ныне называют Моргота. Но никаких подтверждений тому мы не знаем.
   Страны культа Гурджи.
   Бог Яхор создал наш мир. Элу, его помощник, творил ту часть мира, что доступна глазу и другим органам чувств человека. Фантазии Элу были безграничны, он привлек к работе много помощников и плохо за ними присматривал. В результате в мире появилось множество странных созданий, а некоторые из них начали изменять замысел Элу. Его творения оказались весьма несовершенными. Но с главной задачей Элу справился: он создал людей в полном соответствии с промыслом Яхора.
   Люди оставались пока незавершенными: они не обладали бессмерной душой, принадлежащей к божественному миру. Элу был не в состоянии наделить их ею, не по его силам такое творение. Сознавая это, он создал в помощь и наставничество людям эльфов, а его помощники и враги создали гномов, гурров, троллей, вараукаров, демонов, орков, мантихор и прочих созданий, по большей части уродливых.
   Посмотрел Яхор на его творения и отослал Элу создателя заниматься иными делами. На землю было ниспослано откровения, явленное двум избранным - братьям Гурджи. Они проповедывали слово Яхора, записали книги истины: Таку и Бона. Когда слово божие стало доступно не только избранным, но всем, кто не закрывал перед светом истины свое сердце, Яхор наделил людей бессмертной душой.
   Правоверные, соблюдавшие каноны веры, после смерти попадали в Саелу. Там их ждала райская пища, юные девушки, жили они в райских садах, как господа. А живших неправедно, как и иноверцев, ждал Кахар - бесплодные раскаленные пески, где души грешников без отдыха обречены скитаться вечно.
   В Кахар Яхор отправил и многих созданий Элу. Теперь, после явления откровения, они уже не нужны были на земле. Но столько их оставалось с начальных времен, что до сих пор некоторые прячутся в укромных уголках. Они являются в сумеречный час и несут зло, отвращая души верующих от учения гурджи.
   Страны Турана.
   Когда Элу Создатель сотворил мир и населил его многими тварями, лишь два народа получили право считаться его детьми. Бессмертные эльфы, Перворожденные и смертные люди, Младшие дети Создателя. Много было войн, где люди сражались вместе с эльфами против общего врага, но случалось и так, что дети Создателя поднимали руку друг на друга.
   Бессмертные эльфы принадлежали сотворенному миру и их судьбы были предсказаны. А людей Создатель наделил свободой воли. Теперь он и сам не знал, какое будущее их ждет. Известно было лишь, что их ждет жребий, более великий, чем служение Создателю в его трудах по сохранению мира.
   В начальный период люди не знали своей судьбы и жили, глядя на другие народы созданного Создателем мира. Но со временем они осознали, что им не по дороге с бессмертными эльфами, а прочие народы они всегда считали созданиями странными или злыми, далекими от человеческого мира.
   Элу не знал, какая судьба ждет его младших детей после смерти. Ему было лишь ведомо, что их души после смерти уходят за Край Мира, но куда - это оставалось сокрытым даже для него. Лишь после того, как люди воспротивились сокрытию отведенных для эльфов и помощников Создателя земель Валинора от смертных, Элу стало ясно, что сплетать судьбы людей с судьбами иных народов более невозможно.
   Отделил тогда Создатель мир людей от миров с иными существами. А для помощи людям отправил в мир людей Турана, который спустился на землю в людском обличье. И принял Туран удел смертный, и страдал людскими страданиями. Он учил, нес слова любви и истины, сам являя собой пример смирения. Его заповеди были: любовь к богу, любовь к единоверцам, помощь страждущим, проповедь истины. Запретил людям Туран рабовладение, запретил пытки, а казни ограничил лишь карой за убийство тела или души.
   Бессмертная душа человека, верного божественным наставлениям, попадала после смерти в рай небесный, за пределы нашего мира. А души грешников забирал Морго, вечно мучая их в подземельях Абада. Так сказано в книге Акверуи, написанной или самим Тураном, либо с его слов. Туран умер во время эпидемии, и душа его отправилась в рай. И там восседает он в неземном обличье на небесном престоле, встречая души тех, кто жил праведно.

Записано Муророй

Заповеди вождя Эарнила

   О свободе и сути человека.
   3.6.
   Чтобы знать, свободен ли человек, достаточно знать, есть ли у него господин. Господин его имущества, его времени, его мыслей. Подчинение согласно закону не отменяет свободы человека. Воин подчиняется командиру в бою, приезжий подчиняется законам города, - они свободны.
  
   3.8.
   Что для свободного человека хорошо? Все, что добавляет силы, власти, могущества. Что счастье? Преодоление препятствий, утверждение своей воли. Что мы оставим потомкам? Память о нашей доблести. Этого достаточно.
  
   3.12.
   Человек есть то, что он есть. Ничего сверх того. Его будущее никем не предопределено, оно зависит лишь от выбора человека. Человеку за свои поступки не перед кем оправдываться или виниться, но некого за них и упрекать. Человек свободен - и потому ответственен и может требовать уважения своего достоинства. Признающий над собой господина достоинства иметь не может.
  
   3.20.
   Человек - жертва своих истин. Однажды признав их, он не в силах от них освободиться. За все нужно платить. Истины дают надежду, но надежда отбирает свободу. Сомневайся в любых истинах, даже в тех, которые высказал только что. Так сохранишь свободу.
  
   3.26.
   Человек свободен судить о всякой вещи сам. Есть люди, более опытные, с более оточенной работой мысли. Их доводы весомы, и слушать их полезно. Еще более полезно понять, каким путем они пришли к таким выводам. Но судит человек все же сам.
  
   4.1.
   Жажда бессмертия, вера в бессмертие - та ловушка, которая веками улавливала людей, лишая их силы воли. Как некогда эльфы, ныне проповедники разных культов уверяют человека, что его душа бессмертна, что после смерти его ждет иное существование. Сами они там не были, те проповедники. И никто после иного существования не появлялся в мире людей, чтобы рассказать о своем опыте.
  
   4.2.
   Уверовавший в бессмертие забывает о смысле жизни здесь, в настоящем мире. Тщась спасти свою душу, согласно требованиям веры, он отрекается от здравого смысла. Наше будущее - лишь наши дети и наши деяния. Остальное - самообман. Эльфы манили человека к бессмертию своим примером. Но пример этот можно было опровергнуть сталью. Проповедники манят своими рассказами, здесь меч бессилен. Поможет только крепость духа и любовь к свободе.
  
   5.13.
   Властитель лучше, проницательнее, настойчивее других людей. Он превосходит их силой воли. В этом основания его власти, а не в роде или обычае. Если властитель перестал быть лучшим, его место займет другой.
  
   5.17.
   Есть люди, искушенные в делах власти, но не обладающие достаточной силой воли. Им и толковать посредственным людям действия властителя. Раз они взялись за это дело, то пусть забудут о собственных мыслях и притязаниях. Служишь - служи. Независимо о властителе может сказать тот, кто властителю не служит.
  
   5.37.
   Природа разделяет людей с развитой силой духа, людей с развитыми мышцами и темпераментом, и, наконец, тех, кто не развит ни в одном, ни в другом. Посредственности составляют большинство. Те, кого меньше, составляют высшую касту и обладают преимущественными правами. Природа же устроила так, что сильные в силу естественного хода событий могут потерять свою силу. Тогда они лишатся и преимущественных прав.
  
   6.4.
   Возмущение естественным ходом событий, пессимизм - удел посредственностей и слабых. Для посредственности быть посредственностью - счастье. Быть мастером в чем-то одном - к этому влечет инстинкт. Ремесло, торговля, земледелие - все сочетается со средним уровнем способностей и желаний.
  
   6.5.
   Наиболее духовные и сильные обретают свое счастье в том, что грозило бы посредственности страданием. Жестокость по отношению к себе, запрет на дурные манеры или пессимизм, самообуздание, проба нового всегда - вот их жизнь. Тяжесть задач - их привилегия.
  
   6.10.
   Вторые - стражи права, охранители порядка и безопасности. Вторые - благородные воины и во главе их царь. Вторые - исполнители, ближние духовных, берущие на себя все грубое и материальное в делах правления.
  
   6.11.
   Духовные, стражи права, посредственности - порядок установлен самой жизнью. Неравенство прав есть условие существования самих прав. У всякого свое бытие - и свои преимущественные права.
  
   6.30.
   Убеждения что темница. Не многое увидишь, сидя в темноте. Чтобы судить о ценном и неценном, нужно преодолеть множество убеждений. Независимость от любых убеждений неизбежна для сильного, для умеющего обозревать все окрест.
  
   9.2.
   Бог есть удачная выдумка жрецов. Они называют удачу - вознаграждением, а несчастье - карой за грехи. Что бы не происходило в жизни: рождение, брак, болезнь, смерть, - везде появляется жрец бога и отнимает у обычного события его естественность. Он объявляет все божественным промыслом и берет на себя труд освятить происходящее. А как же иначе? На каком тогда основании он потребует себе кусок мяса?
  
   9.9.
   Религия, утверждающая единого бога, требует отказа либо от силы воли, либо от свободы воли. Первую жаждет отобрать Туран, вторую - Яхор. Религия всегда на стороне слабого, уродливого, неспособного к жизни. Для него нет в мире выхода, и бог становится его выходом. К богу обращаются за невозможным, для возможного достаточно людей.
  
   9.53.
   Сострадание есть слабость. Жизнь допускает сострадание, пока оно не преграждает дороги к достижению жизненных целей. Ставить сострадание впереди других ценностей, как это предлагает учение Турана - все равно, что остановить жизнь.
  
   9.54.
   Верить в существа, стоящие выше человека - значит жить с закрытыми глазами. Закрыв глаза, можно поверить в долг, добродетель, искупление, грех. Если открыть глаза, увидишь лишь события повседневной жизни.
  
  
   9.55.
   Убеждения - внутренний стержень слабого, неспособного опереться на самого себя. Оно условие их процветания. Не замечать многого, не быть независимым, во всем иметь односторонность - иначе слабому не выжить. Вот сущность любой веры.
  
   9.62.
   Неприятие любых разграничений, неравенства в положении и имуществе, неприятие вражды, силы, решительности, достоинства - вот качества, которые приводят человека к вере. Сильному властителю верующий народ не нужен. Верующие нужны слабому, чья собственная власть не способна удержаться самостоятельно. Верующие подтачивают силу власти - и страна падет в трудный час.
  
   Комментарии к словам Эарнила.
   12.1. О наказаниях.
   Эарнил отрицал рабство, как способ обрести выгоду. Но если кто нанес человеку вред, то во искупление своего деяния может быть принужден в возмещению вреда. Неумышленно причиненный вред лишь возмещается, но вред, причиненный по умыслу, возмещается многократно.
   Поскольку трудно представить, чтобы в возмещение вреда преступник работал непосредственно на того человека, пред которым провинился (тот человек может как иметь соблазн покарать преступника собственной рукой, так и не иметь возможности обеспечить за преступником нужный надзор), королевская власть берет на себя труд организовать труд преступника и возместить причиненный ущерб. Для этой цели организуются лесные тюрьмы, тюрьмы-рудники, тюрьмы-мастерские. В них преступники обязаны трудиться, возмещая своим трудом нанесенный отдельному человеку или государству ущерб. Вознаграждения за работу они не получают, оно уходит как на их содержание, так и на возмещение нанесенного ущерба.
  
   В случае, когда ущерб носит только материальный характер, срок тюремного заключения не оговаривается. Длительность его зависит от того, когда будет возмещен трудом преступника нанесенный ущерб. Как только это произойдет, преступник может быть освобожден (в том случае, если у тюремных властей не возникло к нему претензий за время его заключения).
   Если ущерб королевской власти носит не материальный характер, длительность наказания определяется по времени. Чтобы труд преступника в таком случае был экономически выгоден, он организовывается в трудных природных условиях. Там, где вольному работнику пришлось бы платить большой заработок, чтобы он смог обеспечить себе хорошие условия существования.
   Существуют также наказания, не связанные с возмещением ущерба. В таких случаях, лишенный свободы преступник работает лишь столько, сколько необходимо для тюремных властей. Они ведь расходуют на его содержание и охрану некоторые средства. Будет справедливо, если преступник возместит казне эти расходы. Либо преступник получает за свою работу оплату, и волен распоряжаться ею, заплатив в казну возмещение своего содержания. Такого рода преступники не содержатся в трудных природных условиях.

Записано Муророй на основе священных книг и проповедей.

  

Судьба тайного братства.

Комсац Фдерик. Тайные братства лесов и степей.

   Книга разрешена для прочтения офицерам надзора, хранителям заповедей Эарнила и ученым, получившим на то разрешение. Неразрешенное прочтение книги является преступным деянием и карается в соответствии с королевским указом о книгах ограниченного доступа.
  

Введение. Тайные братства, ордена и их место в обществе.

   Тайное братство - организация, чьи члены скрывают ее существование, ее цели, членство в ней. Орден отличается от братства явственно оформленной властной иерархией, наличием у руководителей узаконенных атрибутов власти (особой одежды, предметов, ролей в ритуалах суда и посвящения новообращенных членов). Братства и ордена имеют своей целью не просто власть или прибыль, но какую-то иную цель, не разделяемую властями или большинством населения. Не следует относить к тайным братствам организации, действующие с согласия и при поддержке какого-либо правительства, даже если они обладают всеми иными требуемыми признаками.
   В данной книге рассмотрены тайные братства, известные на данный момент, и продолжающие свою деятельность на пространстве от Андуина до Баррского хребта. Часть описываемых братств действует и западнее, и восточнее указанных географических границ. Следует отметить, что тайные братства имеют тенденцию к вырождению. Со временем побочные их задачи - приобретения власти и денег - становятся основными, а бывшая прежде настоящей цель превращается в уловку для рекрутирования новых членов. Можно выделить степени вырождения: молодое братство, возмужавшее братство, зрелое братство, выродившееся братство.
   В молодом братстве его цель - главное. Члены его фанатично преданы братству, братство действует почти без средств, не прибегает к подкупу или иному воздействию на власти. Очень опасные братства. Таковы братства Нумейи и Древопасов.
   Возмужавшее братство имеет надежные источники дохода, своих людей во власти, его члены фанатичны. Опаснейшие и сильнейшие братства. К ним относятся: ордена Странствующих и Финдэля, братства детей Махале, Шелоб, Лисьих Хвостов.
   Зрелое братство предпочитает решать свои задачи без крови: подкупом, использованием властей в своих целях. Нередко его руководители занимают государственные должности или являются открытыми богачами. Зрелые братства богаты, влиятельны, но их члены уже не фанатики, а тайна братства соблюдается не так уж строго. Однако отступники караются смертью, а тайные убийцы братства все так же умелы и вездесущи. Таков орден Волка, братства Лесных Стрелков, Рыси, Когтя Орла, Пармуг.
   Выродившееся братство является таковым только по форме. По сути - организация людей, рвущаяся к власти и богатству, использующая ранее действующее братство. Провозглашенных целей братства никто добиваться не собирается. Тайна и принятые ритуалы используются лишь для пополнения рядов. Рядовые члены братства обманываются относительно целей и действий руководителей братства. Состоящие в братстве убийцы охраняют не столько тайны братства, сколько власть и состояние его руководителей. Выродившихся братств множество, но единственным влиятельным среди них является орден Плюща.
   Он сохранил влиятельность даже на степени вырождения потому, что начальной его целью была власть советников. Орден выращивал советников для аристократов и монархов, подготавливая своих людей к скрытому управлению признанными властителями. Советники враждующих королей могли состоять в одном ордене и участвовать в войнах друг против друга на стороне своих государств. Целью ордена было определение политики государей своими руками. Скрываемой и поныне тайной ордена - принадлежность многих его членов к выходцам из небольшого племени басканов, некогда изгнанного со своих земель и рассеянного по миру.
  
   Орден Плюща использует своих наемных убийц и для охраны тайн ордена, и для расчистки дороги к власти членам ордена. Их убийцы не убивают явно. Жертвы ордена тонут, падают с высоких крыш и скал, погибают на охоте от клыков вепря, умирают от заразных болезней, от непонятной причины.
   Единственной настоящей тайной ордена как раз и являются его убийцы. В своей политике советники из ордена не проводят определенной линии, но чаще они противятся установлению дружеских и торговых связей между странами. В Ло-ча много тайных членов ордена. Как правило, они стремились к победоносной войне с Дорвагом, и хотели присоединить к королевству центральную часть Лигнала.
   Цели тайных братств зачастую необычны настолько, что рядовой человек способен только рассмеяться над ними. Братство детей Махале защищает красоту и правильное употребление поделочных и драгоценных камней. Они уничтожили многих ханов, пока не извели степной обычай вплетать в гривы коней рубины. А украшавших шкуры барсов вставными глазами из александрита ждала, - и сейчас ждет, - мучительная смерть от неизвестного яда.
   Орден Финдэля, братства Нумейи, Древопасов сохраняют старые верования, передают своим членам тайные знания. Их цель - сохранение определенного культа и тайных знаний. Они ни с кем не борются, пока их не трогают. Братство Рыси - это родственный клан. Не все люди клана, который включает в себя многие рода степняков, входят в братство. Только самые фанатичные, сдержанные, безжалостные. Братство следит, чтобы честь и богатство клана не претерпели ущерба. Лесные Стрелки защищают свое право жить в лесных поселениях по своим законам, а также заниматься преступными промыслами. Они часто вступают в конфликт с законной властью.
   Орден Волка некогда карал фанатичных проповедников гурджи и Турана, но со временем стал принимать заказы на устранение хорошо охраняемых людей. Теперь он вне религии, но его нельзя считать просто преступной шайкой. Исходя из неясных для нас оснований, орден способен не только отказаться от заказанного убийства, но и убить заказчика.
   Братства Шелоб, Когтя Орла, Пармуг созданы на религиозной основе. Братства защищают тайну кровавых культов и крадут людей для ритуальных жертвоприношений. Обо всех них будет рассказано в соответствующих главах книги. Отдельно отметим орден Странствующих.
   Возникший на основе противоборства туранизму, орден осваивает и те страны, где туранизм просто неизвестен. Везде орден старается создать сеть своих агентов для наблюдения и действия. Выискивая группы недовольных, сплоченных верой, занятием или соседством, орден стремится подчинить своему влиянию всю группу полностью. Возможны разные степени подчинения.
   Слабое подчинение - пособники, не представляющие истинных целей ордена. Многие даже не знают о его существовании. Привлекавшие их к пособничеству люди выступали только от своего имени, пользуясь сочиненной только для этой группы системой взглядов на мир. Полное подчинение - это одержимые и рядовые члены ордена. Рядовые члены знают об ордене и сознательно разделяют его цели. Они преданы ордену, молчат под пытками и с улыбкой встречают смерть.
   Одержимые - подчинившиеся ордену после того, как орден лишил их возможности критически осмысливать свое поведение. Многие из них даже не понимают причин своих поступков, но совершают их продуманно, не привлекая внимания окружающих. Лишь иногда одержимые осознают, что они инструменты чьей-то злой воли. Но и такие не способны остановиться, и служат ордену, пока их не остановит смерть.
   Настоящие воины ордена всегда странствуют, подготавливая группы пособников, делая людей одержимыми. В каждой стране воинами руководит рыцарь ордена Странствующих. Руководство ордена располагается в одной из стран культа Турана. Церковь Турана совершенно неспособна противостоять ордену. Способность делать людей одержимыми, возможность подчинять себе целые селения, вездесущесть и тайна делают орден Странствующих наиболее опасной силой из всех тайных братств. В книге ему посвящено три главы: его действиям в странах туранизма, в иных странах, в королевстве Ло-ча.
   Насколько известно, тайные братства между собой не конфликтуют. Предположение, что их действия согласованы, подтвердить нечем. Если все же окажется, что они управляются какой-либо силой, то опасность тайных братств окажется много большей, чем сейчас представляется.
   В обществе его естественные законы: справедливость, беспристрастие, милосердие - сами не соблюдаются. Корыстолюбивая животная склонность человека понуждает его нарушать и те законы, в соблюдении которых он сам заинтересован. Защитить людей от несправедливости может только общая власть, силу которой придают традиции, установленные законы или личные достоинства властителя. Какова бы не была сила власти, всегда найдутся группы людей, которые не признают либо традиций, либо достоинства властителя, либо установленных законов.
   Тем более возникают такие группы, если население страны не едино в племенном или религиозном отношении. Отличающиеся от общей массы народа группы, если нет признанных властью способов удовлетворить и выразить свои различия, создают свои общества. Цель их - сохранение отличий этой группы от остального населения. В зависимости от самих этих отличий, и от возможности их открыто выразить, такие общества могут стать и тайными братствами.
   Если власть все так же не будет признавать отличий отдельной группы от остального народа, тайное братство начнет укрепляться и расширяться. Разумная власть, вовремя заметив опасность грядущего противостояния, дает возможность либо выразить свои отличия, либо дает возможность представителям отличающейся группы приблизиться к людям власти. Так предотвращается открытый конфликт, но тайное братство сохраняется, ибо не власть была его основной целью. Различия же между людьми в одной даже стране устраняются лишь многими веками совместного проживания.
   История знает множество примеров, когда обособившаяся группа населения не создавала тайных обществ, не начинала с государственной властью открытой войны. Но при этом существовавшая постоянно неприязнь приводила к многочисленным кровопролитиям и иным преступлениям. Можно сделать вывод, что не тайные братства, но живущий в умах дух ненависти и насилия представляет наибольшую опасность. Братства же служат лишь проявлением этого духа.
   Возникновение любого братства можно объяснить в прошлом - как следствие не улаженного вовремя противоречия. Но объяснить его настоящее очень трудно. Нам лишь приблизительно известны цели тайных братств, их главари сокрыты, их доходы можно оценить лишь приблизительно. Мы не знаем, какие тайные знания имеются в различных братствах. Возможно, некоторые из них очень ценны, приносят доход и потому охраняются так старательно.

Комсац Фдерик

  

Тайны восточных лесов.

Газета "Степные истории", Айбор, 3 июля 323 года.

   Я поведаю тебе, мой читатель, о страшной тайне, хранимой веками в дальних восточных лесах. В поисках разгадки той тайны погибло немало людей. Тех, о ком нам сохранила память история, я перечислю. Но павших безвестно было много больше.
   Коснулась та история и нашего славного города. Степняк, со странным именем Феа Доме, прибыл в Айбор из восточного Лигнала. Он многое знал о делах минувшего и тайнах мира. Случилось это давно, в первые годы после Смутного времени. Феа Доме не стремился в наш город за деньгами или славой, подобно другим. Его влекли древние загадки. Здесь он хотел найти если не их разгадку, то помощь хотя бы. И он ее нашел. Купцы дали ему деньги, отыскал он и добровольцев, которые согласились идти с ним. Имен их я назвать не смогу, но было их шестеро, и служили они у Гарвеза. Гарвез был одним из тех, кто пожертвовал деньги на экспедицию.
   Феа Доме и его спутники собирались посетить пещеру Великого Орлангура. Он знал ее местонахождение, но этого было мало. Просто войти в пещеру мог, и сейчас сможет, любой. Он увидит там лишь несколько каменных скамеек и огромный, заросший мхами, зал. Нет, этого отважному сыну степей было недостаточно. Он собирался волшебной силой, ведомым ему тайным искусством, вызвать самого Великого Орлангура - дракона, некогда изменившего наш мир и даровавшего душам людей бессмертие. Феа Доме утверждал, что изредка, раз в тринадцать лет примерно, над лесами видели парящего дракона.
   С шестью своими спутниками он проехал весь Лигнал, обогнул с юга Баррский хребет и свернул к северу. Степь уступила место лесу и через три недели пути искатели тайны нашли пещеру. У входа развели костер, Феа Доме вымылся горячей водой, натерся какой-то мазью и вступил под своды пещеры. Он был без одежды, обуви, без оружия. На его груди висел на тонком шнурке изумруд, а в руках он держал лист бумаги с тайными знаками. Спутники его несли горящие факелы, сам же знаток тайн шел, повторяя заклинания на неведомом языке.
   Дракон не появлялся. Тогда Феа Доме решил, что он неверно выбрал место и пошел вглубь пещеры. Его спутники не последовали вслед, да и успел он пройти немного. Всего несколько шагов. А затем, на глазах у всех, вызыватель дракона провалился сквозь пол пещеры. Так утверждали все очевидцы. Они пошли по его следу: представь, читатель, их безмерную отвагу! Но под ними земля не расступилась. Пол пещеры был тверд, как обычно. Спутники долго искали Феа Доме, даже пытались рыть яму на том месте, где он пропал. Все бесполезно.
   Шестеро отчаянных айборцев не покинули леса великого дракона. Они поселились недалеко от пещеры, и через месяц встретили еще четырех искателей тайны. Главным был мудрец, именем Гатсю. Его сопровождали трое воинов великой доблести. Они прибыли из Срединного княжества, которое еще не стало тогда империей. Рассказ айборцев Гатсю выслушал с безразличием. Он лишь что-то пробурчал себе под редкие усы, негодуя на дерзких невежд, которые без должных знаний подступают к великим тайнам.
   Гатсю не стал ни раздеваться, ни мазать тело мазями. Но на его шее тоже висел необработанный изумруд, и он шел, читая заклинания со своего свитка. Айборцы снова видели своими глазами, как мудреца поглотила земля. Сопровождавшие его воины оставались спокойны. Они все владели языком Лигнала и позвали айборцев наверх. Там, у костра, они и собирались ожидать Гатсю. Он обещал вернуться, и они верили в его возвращение.
   Мудрец вернулся на следующий день. Изумруда при нем не оказалось, но теперь он носил на пальце перстень с синим камнем. Мудрец и его воины ускакали сразу. Гатсю не советовал ожидать возвращения Феа Доме. О произошедшем с ним он промолчал.
   Трое айборцев после этого вернулись, а трое жили у пещеры почти год. Они увидели еще четырех мудрецов Срединного княжества, но лишь одному удалось провалиться сквозь землю и вернуться через три дня. Он тоже не сказал о своем исчезновении ничего, но ждать возвращения их товарища айборцам не советовал.
   Трое других мудрецов испробовали и разные мази, и заклинания, и обвешивались самоцветами, - с ними в пещере ничего не произошло. Как и все прочие люди, они ходили по твердому полу, из обычного камня. В расстройстве они поведали, что не Орлангур является здесь в наш мир, а знаток тайн может получить разрешение попасть в мир, где ныне обитает золотой дракон, и удостоиться счастья беседовать с ним. Но их Орлангур принять не пожелал.
   Задержавшиеся в лесах айборцы тоже вернулись на родину. Через несколько лет прошел слух: Феа Доме видели на переправе через Андуин. Он шел на запад, а на его руке был браслет из камня черного цвета. Встреченным знакомым искатель тайн ничего не рассказал. Он лишь указал цель своего путешествия - один из заливов западного моря. Странствовал Феа Доме один, пеший, без оружия. Удивленным айборцам он сказал, что жребий его ему известен, и смерть он примет не от руки человека. С теми словами он ушел. Больше никто не оставил нам свидетельств о его судьбе.
   Но в Айборе не забыли пещеры Золотого Дракона. Еще не раз снаряжались туда отряды искателей тайн. Возвращались они, привозя рассказы о колдунах и мудрецах, что пропадали в пещере навсегда. Называлось имя Морава Черного с Баррского хребта, что вышел из пещеры, неся на вытянутых руках огромный боевой топор. И, - восторгайся, читатель! Купец Мрожек из Айбора подобрал на полу в пещере огромный отшлифованный хризолит. Мрожек носил его на цепочке, не расставаясь с ним никогда. Ему с тех пор сопутствовало редкое здоровье и успех в торговых делах. Но после его смерти камень исчез без следа.
   Еще в пещере пропали: Мао Секу с моря Хелкар, Дакон Сильный из Вант-до, Астирд из Хеврару. Были и другие, чьи имена мы не знаем. А потом Хеврару набрало силу и закрыло свои границы для свободных путешественников. В Айборе все еще знают, где расположена пещера Великого Орлангура. Но сохранилось ли то знание, что способно открыть дверь в иной мир? Это тайна.

Масуф Рашнир.

История пехоты Дорвага. Глава третья. Часть первая.

Гибель трех армий.

   В 258 году Лигнал, Дорваг и Ло-ча послали свои войска к границам Марра. Деньгами войну поддерживала торговая республика Айбор. Но в степи она не послала ни одного воина. Лигнал выставил конницу, 22 тысячи сабель. Пехотный полк Дорвага имел четыре тысячи пехотинцев, вооруженных ружьями того времени. Они стреляли на три сотни шагов, а пока стрелок перезаряжал свое ружье, спокойно сидящий человек успевал сделать четыре вдоха. По атакующей коннице пехота успевала сделать два выстрела, а затем в ход шли штыки. Кроме пехотинцев, дорваги выставили конную разведку - сто сабель. Обоз полка насчитывал четыре сотни повозок и девять сотен коней.
   Корпус Ло-ча включал пять с половиной тысяч пехотинцев, тридцать пушек и двести пятьдесят сабель кавалерии. В их обозе насчитывалось полторы тысячи коней и шесть сотен повозок. Ружья пехотинцев из Ло-ча стреляли на две с половиной сотни шагов. Их пехота тоже успевала сделать по атакующей коннице два выстрела и переходила к бою на штыках. Но ружья у пехотинцев Ло-ча были на две ладони длиннее, чем у дорвагов.
   Вместе с пехотой союзников шел обоз лигналов, пять тысяч коней и тысяча повозок. Общее командование осуществлял хан Сафур, полком дорвагов командовал воевода Драго, корпусом из Ло-ча командовал полковник Пуловур. Общий замысел похода заключался в ловушке для марров. Впервые союзники выставляли в степях против марров пехоту с огнестрельным оружием. Сафур рассчитывал подставить под удар марров небольшую конную группу, пожертвовать ею, чтобы выманить атакующих марров под ружья пехоты.
   Ранее, зимой того же года, отряд хана Тафаниа прошел без боев по степи и через узкое ущелье в горах Эред - Литуи попытался прорваться в Марр. В ущелье их встретили залпами камней из метательных машин. Расположены они были на склонах, куда стрелы конницы долетали лишь на излете. Всадникам оставалось только прикрываться щитами. Падающие с большой высоты камни уродовали коней, разбивая щиты, ломали руки и оглушали всадников. Раненные в ущелье воины вернулись в степи. Погибших тоже вывезли на телегах. Отряд Тафаниа прошел сквозь горы - и не вернулся.
   Спустя несколько дней дозорные лигналов заметили в степи яркую палатку. Палатку хана Тафаниа. В ней на колу была водружена засоленная голова хана.
   Степь горела желанием отмщения. Были посланы гонцы к гондорцам, рохирримам, в Айбор. Все ханы степей собрали лучших бойцов. Те, у кого в боях с маррами погибли отцы, сыновья или братья, составили отряд смертников. Они должны были заманить марров под ружейные стволы. Вернуться живым никто из них не рассчитывал.
   Пехотинцы шли в центре. По сторонам, на большом расстоянии, их прикрывала конница степняков. Главным секретом похода было участие в нем пехоты с ружьями. Пехотинцы шли быстрым шагом, весь груз везли на легких телегах. Дойдя до мест, где возможна была атака марров, они окапывались перед ночевкой. Всю ночь горели многочисленные костры, освещая степь на несколько тысяч шагов от стоянки. Впрочем, опытные воины знали, - внезапности ночного нападения марров это не предотвращало.
   Западные союзники - Гондор и Рохир, - уже неделю назад отправили войска в пограничную полосу, чтобы в многочисленных стычках вытянуть на себя побольше марров. Главный удар наносился здесь, в степях. Опыт подсказывал, что марры постараются организовать внезапное и быстрое нападение. Принимались меры, чтобы враг неверно оценил численность войска. Сзади, по следу основного войска, шли еще отряды, - но только ночами.
   18 августа утром со стоянки вперед ушла конница Сафура. Огромная лавина всадников закрывала горизонт на юге от края до края. В воздухе повисло облако пыли, сдуть которое не мог и восточный слабый ветер. Поднялась со своей окопанной валом стоянки пехота, погрузила оружие в телеги и двинулась вперед. Но прошли они немного. Посланная вслед коннице Сафура разведка дорвагов сообщила об атаке марров. Они появлялись рядами из того пыльного облака, которое оставила за собой конница степняков. Как они остались незамеченными прежде, никто не смог понять.
   У Драго с Пуловуром была уговорена надежная связь сигнальными огнями. Пехотинцы Ло-ча тоже не успели далеко уйти от стоянки и бегом возвращались на укрепленную позицию. Вся пехота успела укрыться за защитным валом и выставить стволы ружей. Получалось даже лучше, чем задумано. Без всякого отряда-приманки марры атаковали готовую к бою пехоту, причем пехоту, укрытую защитным валом в три четверти человеческого роста.
   Дорваги успели полностью изготовиться к бою, а корпус Пуловура не успел весь занять позицию для обороны. Зато они развернули пушки и первым же залпом повалили несколько рядов марров. И в этот момент еще один отряд марров атаковал пехоту сзади. Всадники появились прямо из обоза лигналов, и пехота не успела развернуться.
   Пока стрелки косили тех, кто атаковал их спереди, и уложили почти их всех, напавший сзади отряд проскочил узкую полосу между обозом и позициями пехоты. Марры пустили в дело сабли. Пехотинец может защититься от сабельного удара, закрывшись ружьем. Но скользящая по стволу сабля отрубает пальцы, сжимающие ружье. Ружье падает, и пехотинец обречен.
   Немногие уцелевшие свидетели рассказывают, что командиров у пехоты выбили сразу, стрелами. Буквально за минуту посекли тех, кто успел развернуться. А потом марры рубили прижатых к валу пехотинцев, как обрубает дровосек сучья у срубленного дерева: экономными, точными ударами. Через десять минут все было кончено.
   Марры кинулись поднимать ружья, и тут на них налетел отряд смертников. Он всегда держался невдалеке от пехоты и поспел на помощь первым. Степняки спустили тетивы своих луков - и марры повалились на землю. Их кони путались ногами в телах павших пехотинцев. Лишь поэтому смертники сумели разбросать их отряды. Но ненадолго, совсем ненадолго. В бою марры отдавали одного своего за трех степняков, а смертников было куда меньше по численности.
   Когда пали все смертники, марры подобрали ружья погибшей пехоты, даже разрубленые на части. Они очень спешили, ушли, не став добивать раненных.
   К возвращению конницы Сафура марры исчезли бесследно. Разбросанные на многие мили вокруг разъезды степняков никого не видели. Впрочем, многих дозорных обнаруживали уже на земле, со стрелой в груди.
   На следующий день разбитыми оказались уже отряды Сафура. Две конные группы марров неожиданно ударили с двух сторон, едва степняки покинули стоянку. Марры разрезали войско Сафура пополам, отбросили одну часть и обратили в бегство другую. Отступающая конница беззащитна, а организовать оборону лигналы не смогли. Уступающая впятеро конница марров порубила почти девять тысяч степняков. Погиб сам Сафур, его три сына, два брата.
   Поход закончился бесславно. Жертв могло оказаться еще больше, но марры не атаковали возвращающихся воинов. Почти целыми вернулись обозы. Вывезли всех раненных, и многих удалось спасти. Из тех дорвагов и воинов Ло-ча, что вернулись живыми, ранены были все. Всего уцелело три сотни дорвагов и столько же бойцов из королевства Ло-ча. Убитых марров насчитали всего две тысячи сто пятнадцать.
   В историю союзников поражение трех воинств вошло как пример стойкости пехоты. После этого поражения союзники не предпринимали больших походов, но и Марр ограничил свои набеги действиями мелких отрядов. С военной точки зрения, действия противников были вполне грамотны, никто не допускал ошибок. Остается и сейчас загадкой - как марры двигали свою конницу незамеченной через дозоры степняков?
  
  

Учение жрецов Ордара

Рождение и жизнь страстной души, способы общения с ней.

   Страстная душа начинает существовать с момента зачатия. Первый ее опыт - опыт небытия. Небытию соответствовал чистый свет, белое кольцо на черном фоне. За небытием следовала пустота, черный круг на белом фоне. Последним опытом страстной души еще до рождения ее телесной оболочки на дневной свет являлось блаженство. Его представляли белые овалы, проплывающие на фоне белого круга.
   Рождению телесной оболочки соответствовала спираль, началу жизни - белый треугольник в черном круге острием вверх. На этом кончалась безгрешная и невинная заря существования, и начиналась жизнь в борьбе добра со злом.
   Добро представлял Ордар, злом был Камм, дух хаоса, гнева и самолюбия. Камма символизировал беспорядочный набор черных линий. Без борьбы с Каммом страстная душа не могла достичь нового рождения и гармонии.
   Согласно учению жрецов, в процессе появления ребенка на свет его страстная душа истытывала все фазы развития, а затем, во взрослой жизни тела, душа вновь проживала эти же фазы. Для того, чтобы установить связь со страстной душой, возможны различные символические действия или же медитация на соответствующих мандалах. Чтобы достичь нужной фазы, начинать необходимо с самого начала, с опыта небытия и пройти все фазы развития страстной души, достигнув необходимой.
   Первая фаза борьбы символизировались концентрическими кругами, черной звездой в белом круге, черно-белым кругом в черно-белом квадрате (белый полукруг попадал на черный полуквадрат). Жрецы Ордара называли ее фазой подчинения силе.
   Вторая фаза носила название ворот смерти, ключем к ней считалась мандала, изображающая черный треугольник острием вниз в белом круге. Реже использовалось изображение косого черного креста в круге.
   Третья, главная фаза носила названия борьбы с драконом. Его ключевая мандала - черный квадрат в белом круге. Использовалось также изображение белого креста в черном круге.
   Четвертой фазой, фазой распада жрецы ордара именовали краткий перерыв между борьбой с драконом и новым рождением. Этой фазе соответствовали беспорядочные черные линии или изгрызенный черный ромб. Жрецы не разрешали самостоятельных медитаций на мандалах фазы распада.
   Новое рождение символизировалось фигурой, напоминающей летящую чайку на фоне белого круга. Гармонии соответствовала шестнадцатилучевая звезда, половина лучей черная, половина белая, поочередно.
   Жрецы не делают секрета из учения о страстной душе и медитативных мандалах, но не раскрывают приемов непосредственного общения со страстной душой.

Запись Муроры.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"