Аннотация: Давно обещанный рассказ, действие которого происходит в зомби-вселенной, начало которой положила книга "Город"
Смертельная вахта
Выехав из Томска в полдень 28 августа, к вертолётной площадке мы прибыли на следующий день, около пяти часов утра.
Собрав свои сумки и пакет с канцелярией, выданной в дорогу на фирме, я вышел вслед за полупьяными вахтовиками из салона ПАЗика, так опостылевшего за неполные сутки, что мы провели в пути.
А позади были несколько сотен километров автомобильных дорог, которые, абсолютное большинство моих коллег преодолели в изрядном алкогольном опьянении, для того, чтобы, как многие из них утверждали, эта поездка не была столь однообразна и томительна.
- Константиныч, - обратился я к механику, разминающему ноги на вертолётной площадке, - а когда обычно вертолёт вылетает сторону вахтового посёлока?
Рыков Алексей Константинович, образованный человек, интересный собеседник, и, в отличии от меня, почти половину, из своих пятидесяти двух лет жизни, скитался по вахтам, и опыт его, в этом деле, был весьма впечатляющим. Так что, если мне и нужно было узнать о чём-то, то я смело спрашивал об этом у Константиныча.
Для меня же это была моя первая вахта - моё первое настоящее приключение. Учитывая, что в армии мне послужить недовелось, и учился я никуда не уезжая, в своём же родном городе, не покидая его более чем на пару-тройку дней, то, получается, что я впервые вырвался из родного гнезда на столь длительный срок.
Именно поэтому мне вовсе не хотелось вспоминать об этой поездке сквозь призму пьяного угара. Хотя выпить мне предлагали. И не единожды. И всякий раз я твёрдо отказывался, вызывая всеобщее недоумение, ибо, бессовестно опровергал народную мудрость, в этих кругах считающуюся аксиомой, и утверждающей, что на халяву пьют даже язвенники и трезвенники.
- Ну, если утренний туман развеется быстро, то уже в десять часов мы вылетим на точку, - затянувшись сигаретным дымом, ответил механик.
- Туман? - переспросил я.
Ну, что сказать, я практически нечего не знал о кочевой жизни вахтовиков, и сейчас любая информация вызывала у меня неподдельный интерес.
- Здесь, среди бескрайних томских болот, туман - это вполне обычное явление. Особенно по осени.
- А если не рассеется?
- Тогда из-за ограниченной видимости вылет будет отложен. - И опережая мой следующий вопрос, механик продолжил, - Бывали случаи, когда вертолет, из-за отвратной погоды, не мог вылететь по нескольку дней. Пожалуй, это самый хреновый, для нас, расклад. Хотя нет! Бывало, что мы уже вылетели, преодолели, едва ли, не половину пути, но тут вновь туман начнет сгущаться, или ветер усиливается, короче, внезапно возникают неблагоприятные летные условия и вертолет вновь вынужден вернуться на базу. Вот это уже обидно!
- Неужели это всё настолько серьёзно?
- Рисковать оборудованием и человеческими жизнями пилоты не будут - это тебе не афганцы!
- Афганцы?! А при чём здесь жители Афганистана?
- Пилоты, в своё время исполнившие свой интернациональный долг на территории 'дружественного' Афганистана, - терпеливо объяснил Рыков.
Эх, не даром говориться, что лучше помалкивать, и при этом казаться дураком, чем открыть рот, и тем самым окончательно развеять все сомнения.
Рыков продолжил:
- Афганцы - это пилоты, прошедшие сквозь горнило войны. Настоящие виртуозы своего дела, чувствующие винтокрылую машину, как часть своего собственного тела, отчаянные, безбашенные, плюющие на погоду, технические неполадки и прочие опасности. Люди, которые по несколько месяцев, и даже лет кряду летали над смертью, совершенно иначе смотрят и на мирную жизнь. Вот только жаль, что большинство этих ребят уже вышло на пенсию, уступив место молодым и осторожным, боязливым...
Мне нечего было добавить или возразить. Я ведь и сам из этого молодого и осторожного поколения.
Недолго думая, я решил, что нужно менять тему разговора.
- А разве до вахтенного поселка можно добраться только по воздуху?
- Конечно же нет. Вот только воспользоваться этим способом можно будет месяца через два-два с половиной.
- Отчего же так не скоро?
- Потому что это дорога появляется только в зимний период времени, когда морозы сковывают непроходимые бескрайние болота и бесчисленные ручьи. От того-то и зовут эту дорогу в народе зимником. Ты думаешь, если бы существовала какая-нибудь окружная дорога, по которой нам пришлось бы ехать до места трое суток, а не лететь всего лишь один час, ею бы не воспользовались?
Я лишь пожал неопределённо плечами.
- Ещё как воспользовались! Никто бы не стал переживать о том, что тебе придётся в нечеловеческих условиях добираться до места работы. Да, и рабочие условия, чуть получше чем в концлагере, правда кормят неплохо, но уже за твой счёт, а вот всё, что касаемо быта и отдыха, то про это вообще никто не заморачивался, словно отработав двенадцать часов люди, как машины, должны выключится и вновь зашевелится лишь с приближением следующей смены.
Естественно, что подобное откровение не могло меня не насторожить.
Увидев беспокойство на моём лице, Рыков продолжил:
- Тебе, как ИТР, естественно будет чуть полегче, а вот на простых работягах экономят по полной программе. Возьмём те же перелёты - они для фирмы влетают в солидную сумму, но это пока единственный способ добраться до вахтенного посёлка в весеннее, летнее, и осеннее время. Но я уверен, что будь у наших директоров способ доставить нас на рабочее место подешевле, то они непременно им воспользовались. Правда эта экономия совершенно не отразилась бы на величине нашей зарплаты, а осела в карманах руководителей.
Это тема тоже вызывала у меня лишь тоску. Для того чтобы добраться в Томск из своего занюханного городшки мне пришлось просить денег у бабули, а иначе мне пришлось добираться до места автостопом, или вообще пешком. В нашей стране бушует очередной кризис. Если кто-то лишь слышал о таком явлении, то моя семья испытывала на себе последствия после каждого его прихода. И не важно, произошло ли это в России девяностых, или на другой стороне земного шара, в Америке - нам каждый раз приходилось потуже затягивать пояса, как-то выкручиваться, или вовсе жить на, и без того, скудную пенсию наших стариков, поскольку деньги, которые им выдавало государство, были единственными из тех, что видела наша семья. Нам же могли по несколько месяцев подряд не выплачивать зарплату. А ведь в нашей семье не было ни алкоголиков, ни наркоманов, ни тунеядцев - все мы работали, учились, имели высшее образование, но оказались теми, кто в первую очередь пострадал от финансовых катаклизмов.
Я же ведь и на вахту устроился лишь с одной целью - получать, пусть и небольшой, но стабильный заработок.
- А по зимнику ездить надёжнее, чем летать?
- Несчастные случаи бывают везде - и в небе, и на земле, - по философски рассуждал Константиныч, - в любом случае все мы так или наче умрём. Со временем с этим можно смириться.
Как реагировать на подобное заявление я вообще не имел ни малейшего понятия, и потому просто молчал.
Чуть погодя механик вновь заговорил:
- Лет восемь назад вахтовка сломалась на зимнике. Практически все вахтовики остались дожидаться попутки. Лишь один человек решился вернуться на базу. Через несколько часов он добрался до вахтенного поселка - здорово обморозился, и даже лишился пары пальцев на руках и ногах, но остался жив. Чего не скажешь об остальных. Когда к месту поломки приехала машина все они были уже мертвы. Их не спасли даже сожжённые шины.
- Но почему же они костёр не развели?
- Э-э-эх, парень, это ведь только кажется, что раз ты сломался в лесу, то развести костёр - пара пустяков, - печально улыбнулся Рыков, - На самом деле добыть дрова в зимнем, а тем более в ночном лесу - это целая проблема. Сушняк завален снегом. Деревья не так легко расстанутся со своими здоровыми ветвями без топора и пилы, которые, наверняка, не возят в каждой машине. Едва ты сойдешь с дороги, как тут же окажешься по пояс, а может быть и выше, в снегу. За несколько минут нечеловеческих усилий, которые, чаще всего, могут быть абсолютно тщетными, ты вымокнешь, а затем начнешь замерзать с удвоенной силой. Вот так-то, брат!
Эта история потрясла меня, ведь до сих пор я ещё ни разу не задумывался над тем в какой переплёт я могу здесь попасть. Бывает, что и в оживлённом городе, если с тобой случится беда, никто не придёт к тебе на помощь. А здесь вообще не приходится рассчитывать на подобное, даже в теории, потому что здесь, в этих богатых полезными ресурсами, но до ужаса необжитых землях, настолько мало людей, что вероятность того, что кто-то просто будет проезжать мимо и выручит тебя, стремиться к нулю.
Вывод, который напрашивался из этой истории, был прост и неопровержим - движение, как бы избито и очевидно это не прозвучало, является жизнью. Поэтому, как бы холодно и страшно мне не было, но если, не дай бог, со мной случится подобная беда - я не поддамся панике и пустым надеждам. Я буду идти!
***
Вылет ожидали в небольшом тамбуре - большинство мирно дремало, но были и те, кто ещё опохмелялся. Обычно, на второй день пути пить уже начинали завязывать, поскольку многим предстояло почти сразу же по приезду садиться за руль, и начинать работать. Больше везло тем, кто должен был сменить своих товарищей в восемь часов вечера и выехать на работу в ночную смену - у таких водителей было время немного отдохнуть перед двенадцати часовым трудовым рывком.
Естественно, что были и такие профессии, которые работали лишь в одну, дневную смену. К таким счастливчикам относился и я. Но не смотря на столь привлекательный график, я внутренне ожидал подвоха - уж слишком всё красиво выходило в теории.
А вот, что же ожидает меня на практике - мы ещё поглядим.
***
Пока мы были в тамбуре я услышал одну забавную историю.
Делать здесь было абсолютно нечего, поэтому когда заговорил наш кладовщик Алексеич, я невольно прислушался.
- Вместе с людьми весьма часто на вахту переправляют запасные части для машин, а так же продукты для столовой. И вот как-то раз перевозили на вертолете бидон со сметаной. Естественно, что нашелся на борту один 'гурман' который решил продегустировать продукт до того, как тот попал в столовую. И надо же было такому случиться, что именно у этого вертолета заклинил руль высоты. Машина начала стремительно снижаться. Пилот, пытаясь совладать с машиной, изо всех сил потянул на себя штурвал и когда до земли оставались уже считаные метры и ,казалось, что крушение уже не минуемо, вертолёт, как ошпаренный рванулся вверх. Злосчастная фляга со сметаной летала по грузовому отсеку, основательно уделав все и всех. Как бы там ни было, но этот злополучный рейс навсегда остался в памяти его пассажиров.
Не смотря на непредсказуемое и напряженное начало, история оказалась веселой, вызвав у присутствующих смех. Да и сам я не смог сдержать улыбки.
***
Нам повезло - сегодня погода была летной. Уже в девять часов нас пригласили на погрузку.
Прямо перед посадкой я стал свидетелем одного неприятного эпизода. Один из вахтовиков дозвонился до дома, но похоже, что вчера не только он усиленно принимал на грудь.
- Ты чего там мычишь, шалава!? Я ни слова не разберу! Ну, это же надо так нажраться!
Минуты через две он вконец потерял самообладание, и со всей мочи хватил мобильником об асфальт - только запчасти во все стороны полетели.
- Вернусь с вахты - убью, суку! - пообещал рассвирепевший мужик.
А пару минут спустя, мы погрузились на борт. Теперь предстояло провести в небе около часа - и мы на месте.
Заработал мотор. Зашумели винты. Дверь в кабину пилотов была открыта настежь - это вам не Ту - 134, и угонять его никто не будет. Так что я во все глаза глядел, как вертолётчики переключают какие-то тумблеры. Переводят рычаги.
И так вплоть до того момента, когда вертолёт начал отрываться от земли.
Сначала шум усилился настолько, что теперь мне пришлось часто сглатывать, чтобы прочистить слух. Затем в солнечном сплетении возникла щекочущая лёгкость, какая бывает во время раскачивания на качелях, но только здесь она была постоянной.
Я что и перечлю прильнул к иллюминатору, и во все глаза смотрел на окружающий нас пейзаж. А уж посмотреть было на что - поверьте мне а слово!
Зеленые шапки деревьев до самого горизонта. Реки - темно-коричневые, желтые, темные. Бескрайние болота, местами перемежающиеся редкими чахлыми деревцами. И всё это повторяется снова и снова, как закольцованное видео.
Какая же ты огромная, наша Земля! Тысячи и тысячи километров территории - диких, не обжитых. Да что там обжитых - во многих местах, наверняка, ещё ни разу не ступала нога человека! Как же все это красиво выглядит сверху, аж дух захватывает. И такая гордость переполняет душу от того, что живу я именно в этой великой, огромной, богатой стране, что на некоторое время забываешь, что еще совсем недавно ты существовал впроголодь, не имея денег для проезда на автобусе, в твоем холодильнике, отключенном за ненадобностью месяц назад, прописалась пустота, и единственный 'деликатес', которым ты можешь себя 'побаловать' - это картошка, выращенная на семейном приусадебном участке, во всех ее всевозможных проявлениях, то есть жареная, вареная, в 'мундирах', в виде драников, домашних чипсов. Многие решат, что это звучит вполне аппетитно, и я просто сгущаю краски, но представьте себе, что к перечисленным выше блюдам у вас просто не найдется щепотки соли, горстки муки, и ложки масла.
Впрочем, я опять увлекся - не думаю, что мои гастрономические воспоминания хоть кому-то интересны. Должно быть это из-за волнения и обилия впечатлений. И все это усугубляется обидой на государство за то как оно поступило с миллионами своих граждан.
Впредь постараюсь сдерживать себя.
***
К моей бесконечной радости, этот полёт подошёл к концу без каких либо происшествий.
Когда мы спускались из чрева винтокрылой машины по металлическому трапу на глинистый грунт вертолётной площадки, я не сдержал вздох облегчения, который, естественно, заглушил рокот вращающихся винтов.
Покидая область вращения винтов, я пригнулся, вспомнив историю о том, как одному пареньку лопастью снесло половину черепной коробки. И пусть тот несчастный имел рост чуть более двух метров, а площадка по которой он передвигался была не ровной, а с небольшой горкой, и мне с моими сто восмидесятью сантиметрами по вертикали, опасаться было нечего, но бережёного, как говориться, бог бережёт, и искушать судьбу не стоит.
Я отыскал диспетчера, которого и прилетел сменить. Он коротко обрисовал ситуацию, достал на подпись итоговые данные по топливу и объемам. Один из трёх экземпляров вручил мне - именно эти цифры являлись теми данными от которых я буду 'плясать', а в конце месяца, подбив итоги, точно так же передам получившиеся данные моему сменщику.
Естественно, что менялся не только я, но и начальник, зам, механик, кладовщик ГСМ, охранники. Работяги закреплённые за техникой торопливо рассказывали друг другу о возможных поломках, неисправностях и прочих хитростях работы на передаваемом сменщикам транспорте.
Пять минут лихорадочного действия закончились - вертолёт взлетел, увозя мужиков на месячный отдых.
Счастливого пути, ребята! - искренне пожелал я, и тут же поспешил на своё рабочее место.
Для меня рабочий день был уже в самом разгаре: нужно было вникнуть в цифры, выписать необходимые путёвки.
Так и началась моя первая вахта.