Эта девушка-подросток, о которой я хочу здесь рассказать, оставила в моей памяти, с одной стороны - приятные, незабываемые мгновения, а с другой - легкий ужас при воспоминании о той единственной ночи, проведенной нами вместе; и по жизни - немало вопросов, многие из которых я обращаю к себе самому.
18-летняя чудо-девочка, студентка университета, стройная, я бы даже сказал, изящная телом и весьма хорошенькая лицом, для проведения своих странных - по меньшей мере - экспериментов почему-то избрала меня, а подопытными кроликами в результате оказались мы оба.
Однажды поздним вечером - как раз к закрытию - она заявилась ко мне в бар вместе со своей подругой и проявила такую настойчивость в желании остаться в баре и после закрытия, что нам с Кондратом, который, собственно, и заглянул ко мне в бар в надежде на то, что мы проведем этот вечер вместе, подключив к нашей компании парочку сговорчивых девиц, не оставалось ничего другого, как выпроводить на улицу другую пару девушек, тоже студенток Кишиневского университета, на протяжении целого вечера дожидавшихся нас.
Буквально на первых же минутах знакомства, когда мы остались в баре вчетвером, Инна - так звали эту девушку - не обращая внимания на Кондрата, парня, надо сказать, весьма заметного не только своим высоким ростом, но и мужественной красотой, завладев моей рукой, увлекла меня в дальнюю, угловую кабинку, и без предисловий спросила:
-Скажи мне, Савва, ты настоящий мужик?
-А что такое, требуется выпить литр водки? - шутливо спросил я.
- Ну, если серьезно, думаю да, - ответил я, с удовольствием опускаясь в мягкое удобное кресло после целого дня, проведенного на ногах. - Я не просто мужик, моя девочка, я, можно сказать, рыцарь... - и, после внушительной паузы добавил с циничной усмешкой: - ...да, рыцарь лифчиков, трусиков и колготок.
Совершенно не зная, что именно требуется от меня этой пигалице, которая и на женщину-то не была похожа, я хотел с самого начала расставить все точки над 'i', чтобы потом лишних вопросов не возникало.
Инна приблизила свое лицо, ее маленькие горячие ладошки легли на мою руку, сжали ее и она сказала:
-Послушай, я хочу, чтобы ты меня развратил. По-настоящему, понял? - Ее красивые кошачьи глаза глядели на меня с откровенным вызовом, и было видно, что девушка не шутит.
-Зачем тебе это надо, милая? - попытался отшутиться я, откидываясь в кресле назад, пытаясь таким образом увеличить дистанцию между нами. А сам с тоской подумал, что из-за этой девчушки-пичужки, вбившую себе в голову какую-то блажь, мы отправили домой нормальных телок, с которыми можно было без проблем провести веселую ночку, и теперь мне придется возиться с малолеткой, которая сама не знает, чего хочет. Но Инна не приняла моего осторожного, игривого тона.
-Скажи, что ты сделаешь это, не разочаровывай меня, мне бы не хотелось обращаться с этой просьбой к твоему товарищу. Хотя у него взгляд настоящего развратника, такой тип мужчин мне не нравится, да и молодой он слишком, - скороговоркой выпалила она.
Что мне оставалось делать: сказать ей, чтобы она пошла и умылась холодной водой и немного остыла; или же отшлепать по попке и отправить домой? Но ведь, действительно, то, чем мы с Кондратом день ото дня занимались, иначе как развратом и не назовешь, быть может, когда-нибудь, в другое, более продвинутое время, этому будет дано какое-нибудь более приятное и благородное определение.
Впрочем, в какой-то степени это предложение мне показалось даже интересным, такое в моей жизни случилось впервые: девушка сама пожелала стать объектом насилия.
-Не знаю, что ты понимаешь под этим словом - разврат, но это, поверь мне, не так романтично, как можно себе представить из рассказов подруг, - голосом нудного ментора, глядя девушке прямо в глаза, начал я. - Иногда при этом бывает больно, девочка моя, и с непривычки даже противно, - это игра для взрослых. - Я с сомнением оглядел ее воздушную фигурку.
-Во-первых, я не маленькая девочка, мне уже 18, а во-вторых... я готова на все, вернее, я попросту должна пройти все это. - Глаза девушки сверкали, лицо пылало, и весь запас моего красноречия иссяк, испарился.
Итак: девочка поставила перед собой именно такую цель, а передо мной - конкретную задачу, и ничто не могло сбить ее с намеченной цели. 'Подожди же, моя милая девочка, - накручивал я сам себя, когда получасом позже мы вчетвером поднимались ко мне в квартиру. - Ты еще будешь молить меня о пощаде, но я буду тверд и неуступчив'.
Итак, повторяю, цели были определены, расклад ясен, и уже через несколько минут после прихода мы попарно разбрелись по комнатам.
Из спальни, где расположился Кондрат со своей партнершей, уже были слышны ахи-охи-вздохи, а мы с Инной делали только первые шаги в освоении любовной игры. Начали мы с эротического массажа, попеременно меняясь ролями, и почти невинных ласк, постепенно, шаг за шагом осваивая любовную науку.
-Для того чтобы все прошло хорошо и гладко, ты должна мне полностью доверять, а еще лучше - срочно полюбить меня, - пошутил я, нежно разминая шею и плечи моей пассии.
-Я стараюсь, - ответила Инна серьезным голосом, - я тоже подумала об этом.
Постепенно опускаясь все ниже - к ее животу и бедрам, я следил за реакциями партнерши, пытаясь уловить тот момент, когда ее потянет на 'запретный плод', давая девушке возможность самой решить: 'Когда?' Мне хотелось, чтобы она попросила, а еще лучше, сама сделала первый шаг. Добиваясь этого, я старался быть хладнокровным, однако за час-полтора измотал себя (боюсь, что и партнершу тоже) до одури. Я гладил и разминал ее прекрасное юное тело, целовал и слегка покусывал. Инна понемногу привыкала ко мне, к моим прикосновениям, и мне вскоре стало казаться, что ей наша игра начинает нравиться; неудовольствия, во всяком случае, она не выказывала.
Что ж, девушка, надо признать, была действительно хорошенькой. Тело ее, еще только начинавшее приобретать женские очертания - небольшие чашевидные грудки, которые она могла полностью прикрыть своими ладошками, плоский животик, узкая талия, переходящая в изящные, стройные бедра - все эти прелести кого угодно могли свести с ума, и мое вожделение вследствие массажа и ласк возросло многократно. В какой-то момент я не сдержался, перевернул ее на спину, издав при этом то ли стон, то ли рык и...
Инна уперлась мне в грудь обеими руками, глаза ее округлились от ужаса, но ее слабое сопротивление только раззадорило и придало мне сил, и я, обеими руками держась за маленькие пружинистые ягодицы, вошел в нее плавно и бережно, но сразу почти до конца, чтобы не измучить девушку многими попытками и, соответственно, долгими болевыми ощущениями. Инна ойкнула, задрожала подо мной, но каким-то чудом стерпела, издав лишь слабый стон, затем обмякла. После этого я вновь целовал ее, шептал какие-то ласковые слова, потом, обняв девушку, укрыл нас обоих одеялом и стал понемногу придремывать; Инна повернулась на бок и свернулась в клубок, приняв позу зародыша, и вскоре мне показалось, что она тоже засыпает.
Но, как вскоре выяснилось, мне это только казалось. В какое-то мгновение, когда я уже проваливался в сон, девушка высвободилась из моих объятий, встала в постели на четвереньки, лицом ко мне и спросила:
-Это все?
-Нет, милая, впереди нас ждут новые непристойности, ведь ты этого хотела, не так ли? - раскрыв глаза, заверил ее я, словно продолжая прерванный разговор. - А ты, кстати, не устала? Тебя ничего не беспокоит, не болит? Или того, что уже было, тебе недостаточно?
Мне показалось, что она, эта маленькая пичужка, меня дразнит, и от этого вся моя сонливость в одночасье исчезла.
-Я хочу испытать с тобой все, - уверенно сказала маленькая чертовка, - все, ты слышишь? И я надеюсь, что ты знаешь, что это такое.
Я слышал. Вместо ответа я взял руками ее голову, слегка нажал, наклоняя к низу своего живота, при этом она коснулась лицом моего Удальца. Еще секунду назад, будучи совсем вялым, он стал набухать и твердеть. Около получаса я обучал Инну минету, показывая, что и как надо делать, а чего нельзя.
Кончить мне не удалось, Инна попросту устала, после чего уставилась на меня своими невинными глазами, но и мне не особенно хотелось продолжать, и я с удовольствием обнял ее маленькое, сладостное тело, когда она вновь прилегла рядом.
-Тебе не кажется, что мы чрезмерно увлеклись? - спросил я, стараясь казаться строгим. - Предлагаю закончить на этом, самое время отдохнуть.
-Я не верю, что ты устал, - в ответ сказала она. - Я же вижу, как ты сдерживаешь себя.
-Не мучай себя понапрасну, и мне не морочь голову, я вполне удовлетворен, так что давай спать.
Мне, может быть, стоило оборвать ее, нагрубить. Но я уже совсем не был уверен в том, что веду себя с ней, этой малышкой, правильно, - впрочем, это ощущение зародилось с самой первой минуты нашего знакомства.
-Скажи, теперь ты меня будешь презирать за то, что я тебя целовала там?
-Дурочка! - ответил я. - В этом нет ничего противоестественного или постыдного, для меня ты навсегда останешься чистой и прекрасной.
-А теперь... - сказала Инна, нажимая своим указательным пальчиком мне на губы, тем самым как бы не давая мне говорить ей комплименты, - ...последнее, что я знаю... в попочку.
-В попочку? - отозвался я растерянно и услышал в ответ: 'Да'. - Ты уверена, что хочешь сегодня и это испытать? - Мне показалось, я ослышался, но услышал 'да' и в другой раз.
-Только осторожно, он у тебя такой большой. Ты можешь сделать так, чтобы не было очень больно?
'Эге, да ты еще не видела больших, пигалица', - чуть не вырвалось у меня, но я вовремя прикусил язык.
-Я сделаю, как ты хочешь, - сказал я вслух, вставая с дивана и отправляясь к трюмо, где находилась всевозможная косметика и, захватив с собой тюбик с жидким кремом, вернулся назад.
Проникновение я произвел очень осторожно. Инна вздрогнула, почувствовав его в себе, и завибрировала на моем Удальце, но я не вытащил его, решив на этот раз довести дело до оргазма. Когда я, переполненный ощущениями, не обращая внимания на стоны и протестующие телодвижения партнерши, кончил, Инна разом подалась вперед и ничком рухнула на постель. Я, тяжело дыша, упал рядом, уткнулся носом ей в шею и стал ласково целовать ее волосы, шею, уши и плечи. Через некоторое время она наконец успокоилась, повернулась, обняла меня, обвила своими ручками и замерла.
Удивительна и таинственна все же женская натура, черт побери! Мне казалось, что после всего произошедшего между нами я уже и сам себя начинаю ненавидеть. А она меня обнимает. Хорошо хоть, что спасибо не сказала.
-Это, признаюсь - самое непонятное и болезненное, - прошептала Инна, - мне кажется, что он и теперь еще во мне, словно раскаленный ломик там, внутри.
Вздохнув, я промолчал. Прошло еще какое-то время, Инна лежала, сосредоточившись на своих ощущениях, а я, мягко освободившись от ее объятий, встал и отправился в ванную. Принял душ, затем пошел на кухню, попутно легонько кулаком стукнув в дверь спальни, где находился Кондрат, затем достал из холодильника и на ходу выпил из горлышка бутылку минералки, после чего, усевшись на стул, закурил - в голове было такое смятение, словно все случившееся в последние два часа происходило не со мной.
Минуты через две появился Кондрат, на нем из одежды были лишь плавки, он подошел, вытянул из мятой пачки 'Кемел' сигарету и, усевшись напротив, спросил:
-Ну, как успехи?
-Удовольствия мало, - хмыкнув, честно признался я. - Все больше учебный процесс.
-А у меня все просто отлично, - откликнулся Кондрат. - Ученица оказалась хорошо подготовленной и весьма старательной. Все время требует от меня повторения пройденного.
-Наверное, для закрепления материала, - усмехнулся я вставая и открывая холодильник в поисках какого-нибудь напитка для Инны.
Прошло не менее двадцати минут с того момента как я ушел, оставив девушку в комнате одну, и теперь я торопился к ней, неся в руках открытую бутылку с холодным шампанским, минеральную воду и бокалы. Однако когда я вошел в комнату, Инны там не оказалось. Вероятно, отправилась в ванную, подумал я, ставя принесенное на стол, только вот интересно, как и когда она прошла туда незамеченная мною. В лоджии, в которую вела дверь из комнаты, девушки тоже не было, сквозь большое окно, отделявшее зал от лоджии, она полностью просматривалась, а свет полной этой ночью луны освещал помещение достаточно хорошо.
Бросив взгляд на постель, я убедился, что она пуста, затем отправился в ванную, постоял, прислушиваясь у туалета, после чего заглянул на кухню. Никого. Даже из комнаты Кондрата не доносилось ни звука. Наружу выйти Инна не могла, входную дверь невозможно было открыть, так как ключ от нее я спрятал, да и все вещи девушки были на месте, сложены на стуле.
Неожиданно подкатило какое-то неприятное предчувствие, и все мое тело покрылось мурашками. Где же она может быть? Не могла же девушка исчезнуть. Я ступил на порог лоджии - это было единственное место, где девушка еще могла находиться. Однако Инны и тут не было. Ощущение вины и одновременно какой-то безысходной тоски захватило меня. Неверными шагами я пересек лоджию, подошел к окну и, перегнувшись, посмотрел вниз. С высоты четвертого этажа внизу почти ничего не было видно. Я пригляделся: там, под окнами, где слабый свет далеко стоящих фонарей падал на кусты и пожухлую траву между ними, сплошь покрытую опавшими листьями, мне почудилось какое-то движение.
Неужели... Вся гамма чувств мгновенно всколыхнулась во мне, и липкий страх сковал тело. Бог мой, неужели Инна сиганула в окно?.. А что, вполне возможно, ведь я сам весьма поспособствовал этому. Истерзал девочку, измучил ее, старый и похотливый мудак, вот она и выпрыгнула, не желая больше терпеть все это... Да, но ведь... Ведь все у нас было хорошо. И по обоюдному согласию. А если точнее сказать, по ее требованию. Стыд, боль, жалость, страх, презрение к себе - все эти чувства, смешавшись, охватили, закружили меня, мешая трезво рассуждать, затем в голове немного улеглось, но не прояснилось, осталось осознание того, что девочка, возможно, лежит там, внизу, вся переломанная, и я, виновник этого происшествия, а точнее, ее насильник, отправлюсь теперь в тюрьму.
Земля внизу гипнотизировала меня, я вгляделся еще раз, и вновь мне показалось, что там что-то или кто-то шевелится. Боже, но зачем она сделала это? Зачем?.. Вот, наверное, почему Инна хотела всего и сразу. Ее желание познать в сексе все в течение одной ночи стало мне теперь вдруг понятным. Видимо, она загодя запланировала покончить с собой, потому и пришла ко мне, абсолютно чужому, незнакомому ей человеку. И отдалась, желая испытать перед смертью все, очевидно, чтобы проникнуться к себе и к этой жизни отвращением в еще большей степени. А я, придурок, еще так старался... Господи, такая милая и красивая девочка, и - на тебе!
И тут вдруг мне вспомнилось что-то очень важное, до сих пор ускользавшее от моего сознания: позавчера ночью я, находясь дома, услышал какой-то странный птичий крик и, выглянув наружу, увидел на моей лоджии сову. Она сидела на створке открытой форточки, глядя, казалось, мне прямо в глаза. Наутро, когда я рассказал об этом кому-то из представителей старшего поколения... постой, ага, вспомнил - ну, конечно, моей соседке снизу тете Ане, на что та сразу же заявила, что это к смерти. Кто-то из жильцов нашей квартиры, сказала она, в ближайшее время умрет! Равнодушно так об этом сказала, словно прогноз погоды сообщила. Ну а я, конечно же, посмеялся над ее словами и тут же о них забыл.
В голове мгновенно помутилось, ноги сделались ватными. Вот и все, теперь все кончено, зловещая примета сбылась. Сбылась? Сбылась, застучало у меня в висках. С трудом я заставил себя повернуться, чтобы пойти вниз, найти, подобрать эту несчастную девочку, Инну. Может быть, она еще жива и ей требуется помощь, может, лежит там, внизу, с переломанными руками и ногами, стонет и зовет меня?.. Может, еще не поздно что-нибудь сделать...
Повернувшись лицом к двери, я сделал шаг и увидел... ее. Инна сидела под окном, разделяющим лоджию и комнату, на корточках, прижавшись к стене спиной. Из-за своего маленького роста она не доставала головой даже до подоконника, поэтому я и не увидел ее, не заметил раньше. И за эти несколько минут, показавшихся мне вечностью, она, находясь за моей спиной, не дала о себе знать, не окликнула меня. Просто сидела и молчала. В одном шаге от меня. Руки ее были сложены на коленях, голова покоилась на руках. Совершенно обессилевший, я преодолел этот шаг и опустился перед ней на колени.
-Где ты был? Почему ты оставил меня одну? - подняв на меня глаза, прошептала Инна. Скрещенными руками она прикрывала свои груди и казалась от этого совсем ребенком - голым, слабым и беззащитным. - Я хочу пить, - вдруг жалобно, без какой-либо связи с предыдущими вопросами добавила она.
Я, не сумев в этот момент вымолвить и слова, встал, выпрямился, вышел в комнату, наполнил бокал шампанским, затем вернулся и подал ей. Она медленно поднялась на ноги, взяла из моей руки бокал, залпом выпила его, затем поставила на подоконник и протянула ко мне руки. Я подхватил ее - она была легкой, как пушинка. И тут, когда я ощутил ее в своих руках - живую, телесную, целую и невредимую, меня прорвало:
-Почему ты?.. Глупая девчонка. Это просто безумие какое-то. Ты бы хоть одно слово сказала, Инка, я чуть с ума не сошел.
Девушка не отвечала мне; откуда ей было знать о той буре, что пронеслась в моей голове, моем сердце и в душе.
Я бесконечно долго носил ее по комнате на руках, словно маленькую, баюкал, целовал, крепко прижимая к себе... и плакал. Она, удивляясь, вытирала мои щеки своими детскими ладошками, гладила мои волосы и успокаивала меня.
Она - меня?!
Наконец мы опустились на простыни, я обнял ее как самую большую в мире драгоценность, прижал девушку к себе так, чтобы она не смогла выбраться из моих объятий, после чего мы наконец уснули.
Спать нам пришлось недолго, очень скоро наступил рассвет, и девушкам было необходимо отправляться в студенческий лагерь.
Кондрат, когда я вошел в его комнату, все еще спал в обнимку со своей пассией. Я полюбовался, глядя на них: он всегда так спал с женщинами, со всеми в одной и то же позе: свою правую руку подложив ей под голову полукругом, а левой обнимая за талию.
Затем тронул Кондрата за руку: 'Вставай, братишка, пора'.
Мы проводили девушек почти до самых ворот студенческого городка. Там, прощаясь, Инна взяла обе мои ладони в свои, и сказала, слегка откинув голову назад:
-Если захочешь увидеть меня в последний раз, приходи послезавтра утром сюда, на пятачок к 10 утра. - Приходи, Савва, я прошу тебя. Ладно?
Я кивнул.
И она ушла.
-Как ты думаешь, почему она сказала 'в последний раз'? - спросил я Кондрата. - Ничего не понимаю. Ведь до конца сезона еще около месяца, целый октябрь впереди, так что студентам в нашем городе еще работать и работать.
-Уезжает, наверное, - сказал Кондрат зевая. - Пошли, у нас с тобой полно дел.
Я упросил своего товарища в назначенный день вывести из гаража автомобиль и приехать к десяти утра к студгородку.
Кондрат стоял, опершись спиной на машину, курил, скучал и, поглядывая по сторонам, уже начинал нервничать. Кроме нас на стоянке перед студенческим городком никого не было, если не считать стоявшей неподалеку пустой белой 'волги'. Минут десять мы прождали, пока, наконец, я не увидел Инну, выходившую из ворот. Кондрат как раз в эту секунду тронул меня за рукав, хотел, видимо, что-то сказать, затем посмотрел в направлении моего взгляда и тоже увидел ее. Инна шла прямо к нам, на ней было красивое голубое платье и белые туфли на каблучке. Следом за ней из ворот вышел невысокого роста стройный молодой человек с большой сумкой в руке. Позади них шел еще один мужчина постарше, несший чемодан. Папа - догадался я, приглядевшись повнимательнее. Судя по всему, это был отец Инны, так как она была похожа на него чертами лица. Молодые люди остановились у 'волги', папа поставил чемодан на землю и стал открывать багажник.
-О, привет! - обернувшись к нам, сказала Инна, словно только теперь нас заметила. Затем, повернувшись к своему парню, она сказала:
-А это наши местные бармены, помнишь, я тебе по телефону рассказывала, что местный бар - это единственное место в этом городе, где можно прилично отдохнуть.
Парень равнодушно кивнул нам, мы кивнули в ответ.
-А мы уезжаем домой, в Кишинев, - с милой улыбкой сообщила Инна. - Меня отпустили, потому что в субботу у нас с Виталиком, - девушка оперлась на руку своего спутника, - свадьба.
-Наши поздравления! - пробормотали мы с Кондратом одновременно (можете только представить себе выражение наших рож в этот момент).