Однажды, совместив наши выходные, мы вместе с моим товарищем моим Кондратом решили устроить себе 'день кайфа', для чего отправились в столицу Молдавии - город Кишинев. По счастливому совпадению, в этот же день в Кишинев, по какой-то своей надобности, направлялся наш общий знакомый Михаил, директор специализированной городской школы ?6, любезно согласившийся подвезти нас туда на своем автомобиле.
Чудесное солнечное утро как нельзя лучше соответствовало нашему хорошему настроению, и мы всю дорогу веселили водителя, рассказывая ему всевозможные истории и байки, случавшиеся c нами в баре. По приезду в Кишинев, когда мы хотели расплатиться, Михаил от денег отказался, сказав, что своими рассказами мы уже вполне рассчитались, а главное, не дали ему в дороге скучать. 'Завидую вам, - сказал он, пожимая нам руки на прощание. - Вы работаете в таких нескучных местах и живете такой интересной и насыщенной жизнью'.
Попрощавшись с Михаилом у ближайшей городской стоянки такси, мы пересели в белую 'волгу' с шашечками, и первым делом направились в гостиницу 'Турист', где нам необходимо было решить вопрос проживания на одну ночь. Хорошо знакомый нам заместитель директора гостиницы, невысокий шустроглазый молодой человек по имени Дмитрий оказался, к нашей удаче, на месте. Он всегда был рад нашему приезду и молниеносно решал любые просьбы и пожелания. С его подачи мы в течение десяти минут сняли два полулюкса, один на втором, другой на третьем этажах, - соседних отыскать не получилось, - и, после короткого отдыха в фойе гостиницы, во время которого нами был составлен приблизительный план мероприятий на вечер, мы отправились гулять по городу.
После сильных дождей с ураганным ветром, которые почти неделю терзали наш регион и лишь позавчера сошли на нет, в Молдавии, наконец, установилась нормальная погода, и теперь город Кишинев - столица солнечной южной республики, накануне праздника великого Октября изо всех сил старался выглядеть красивым и опрятным: здания были украшены праздничными лозунгами и транспарантами, поперек улиц, рядами натянутые между столбами, висели гирлянды разноцветных ламп, чисто вымытые витрины магазинов бросали огромные солнечные блики на проезжающие автобусы и соседние здания. По проспекту Ленина в обоих направлениях гуляли целые толпы праздного люда, а у арки 'Победы' напротив правительственных зданий услужливые фотографы, с ног до головы обвешанные фотографическими аппаратами, едва успевали запечатлевать на пленку пары, семьи, а порой и целые группы нарядно одетых людей.
И только сломанные ветви деревьев, еще валявшиеся на задворках зданий и кое-где под заборами вперемешку с обрывками грязных газет и стеклом битых бутылок, еще не убранные нерадивыми дворниками, напоминали о недавней плохой погоде.
Мы с Кондратом приехали в Кишинев с единственной целью - отдохнуть и погулять, поэтому ничто кроме увеселительных заведений, а также местных девушек, нас в этом городе не интересовало. А вот раньше, вспомнилось мне, в свои детские и юношеские годы, я, провинциал, будучи в восхищении от Кишинева, когда с мамой, а когда с группой одноклассников, неоднократно обошел все местные музеи, художественные галереи и всевозможные выставки, но особенно часто бывал в планетарии - почему-то меня неизменно, на протяжении всей жизни тянет к звездам. Это не потому, что я лунатик, нет, просто я большой фантазер и романтик.
Потом в моей жизни был еще один этап, очевидно возрастной, когда нам стало за двадцать, мы с моим товарищем еще по школьной скамье Серегой Березкиным, проживающим прежде в Кагуле, а теперь в Кишиневе, в течение довольно продолжительного времени (тогда я еще мог приезжать в столицу на каждые выходные) интенсивно знакомились с местными забегаловками, кафе, буфетами, шашлычными, и заодно с бильярдными, а также со всеми имевшимися в городе залами игровых автоматов. Иногда нам также удавалось попасть в гастролировавший в Кишиневе чешский луна-парк или цирк, и тогда я считал, что время было потрачено интересно и с пользой.
Ну, а теперь в моей жизни наступил следующий, очередной этап, когда, приезжая в Кишинев, я посещал исключительно злачные места, при этом выбирая лишь те, где прилично обслуживали и вкусно кормили.
Не слишком мучаясь вопросом, куда именно на сей раз податься выпить и повеселиться, мы с Кондратом брали туристический проспект и зачитывали незнакомое нам прежде название предприятия общепита таксисту, который тут же отвозил нас в требуемое место. Однако уже через год мы вынуждены стали повторяться, так как общепитовские 'достопримечательности' проспекта к тому времени были нами полностью исчерпаны. Ну, а в то место в лесу под Кишиневом, где 'достоверно' А.С.Пушкин пил из местного источника воду кружкой, причем кружка та, пристегнутая металлической цепочкой к металлическому же столику, сохранившись до нашего времени, тоже имелась в наличии, я, при всем моем уважении к Александру Сергеевичу, ехать не собирался.
Итак, мы с Кондратом, наслаждаясь хорошей погодой и чистым свежим воздухом, обладая неограниченным свободным временем, отправились бродить по центру города, не забывая по ходу дела обсудить внешние данные почти всех встреченных нами девушек и молоденьких женщин, а они, по всеобщему признанию мужчин Советского Союза, были здесь прехорошенькие, не зря ведь Кишинев чуть ли не официально считается всесоюзным 'городом невест'. По прошествии двух-трех часов, утомившись прогулкой, мы стали искать пристанища, где можно было бы посидеть и отдохнуть, и в результате этих поисков у нас хватило сил добраться лишь до расположенного в полуподвале жилого дома питейного заведения, о чем свидетельствовала привлекшая наше внимание огромная вывеска, установленная в торце здания. Заведение, как было указано на вывеске, оказалось коктейль-баром; и мы, не сговариваясь, остановились перед входом.
Я взглянул на часы: время для посещения подобных заведений было не совсем подходящее - всего лишь полдень, но двери в бар были гостеприимно распахнуты, а внутри призывно звучала легкая музыка.
-Зайдем? - спросил Кондрат, тоже посмотрев на часы. - Посмотрим, что представляет собой этот бар.
-Ну что ж, зайдем, пожалуй, - согласился я. - Заодно посмотрим, чем тут занимаются наши коллеги, на чем они, так сказать, лавэ наваривают. Кстати, и кофейку выпьем.
Войдя, мы сразу поняли, почему входные двери были распахнуты настежь - помещение проветривалось.
-Гужбан, видать, по вечерам здесь бывает неслабый, - сказал я Кондрату, когда нам в нос ударило смешанным запахом испарений алкоголя, табака, духов и пота. Впрочем, для нас с коллегой этот запах был как бы составной частью бытия, мы с ним давно свыклись и даже, пожалуй, сроднились.
Миновав низкий вход, мы попали в полутемный зал, в глубине которого виднелась высокая темного дерева барная стойка. Посреди нее возвышалась кофеварка с множеством чашечек и блюдец на ней. Бармен тоже наличествовал, вернее за стойкой мы увидели даму, барменшу. Это была пышная блондинка лет 30-ти с небольшим - я сразу представил себе, что на ее широкой и высокой груди, туго обтянутой белой форменной накрахмаленной курткой, можно было без труда разместить стоя в ряд бокалов шесть-восемь шампанского. Но вместо них на одной из двух объемных выпуклостей при ближайшем рассмотрении я обнаружил небольшой желтый с коричневым значок, где значились имя и должность его хозяйки.
При виде этого знака мне вдруг вспомнилось, что в одно время я тоже хотел приобрести себе такой же отличительный знак, но потом передумал: меня в нашем городе и без таблички все знают, а на выход его не прицепишь, это же не значок мастера спорта СССР, который некоторые сельские парни покупают на кишиневском рынке за тридцать рублей, а затем с напускной гордостью носят.
Подойдя к стойке, мы с Кондратом вежливо поздоровались, и я с невинным видом обратился к барменше:
-Будьте добры, барышня, поднесите знак поближе, я хочу прочесть ваше имя.
Я даже привстал на цыпочки, словно норовя заглянуть барменше в прорезь курточки, или действительно собираясь прочесть написанное в табличке - мое движение любой сторонний наблюдатель мог расценить по-своему, в меру своей испорченности.
Кондрат тем временем уселся на пуфик и с интересом принялся глазеть по сторонам, изучая бар.
-А зачем вам мое имя? - певучим грудным голосом спросила меня блондинка, но все же, видимо из любопытства, подошла и остановилась напротив. - Меня зовут Марина, - сообщила она, улыбнувшись, при этом обнажив парочку золотых коронок во рту.
-Вот и замечательно, - произнес я. - Очень приятно познакомиться, Мариночка, а то ведь не скажешь вам бармен, а барвумен у нас говорить как-то не принято.
Марина смерила нас долгим ироничным взглядом.
- Будете что-нибудь пить, мальчики? - спросила она кокетливо.
- Ага, - сказал я, - что-нибудь легко-алкогольное, для начала можно какой-нибудь прохладный вкусный сок на ваше усмотрение.
- А товарищу вашему принести стакан молока? - не растерялась белокурая красавица, вперив взгляд в Кондрата; она явно намекала на юный возраст моего товарища.
-Да, пожалуй, - кивнул я, в то время как Кондрат уставился на Марину своим 'фирменным' пьяняще-томным взглядом. - Ему можно и стакан молока. Но при этом желательно, чтоб коровка та была бешеной! - тут же веселым тоном добавил я, пытаясь разрядить напряжение, возникшее в месте пересечения их взглядов, а то, казалось, от него можно было уже прикуривать.
На протяжении всего нашего разговора по залу порхала молоденькая стройная официантка, собирая посуду и снося ее в подсобку.
-Ну как, славно тут вчера народ погулял? - спросил я, кивнув в сторону столиков. Марина, переведя свой взгляд с Кондрата на меня, вопросительно приподняла выщипанные в ниточку брови, и я пояснил: - Это заметно по тому, что девочке вашей приходится немало побегать.
-Да так себе, ничего особенного, обычный день, - пожала плечами Марина.
-Налейте-ка нам, пожалуй, в дополнение к соку, по рюмочке лимонного ликера, - попросил я, располагаясь поудобнее на высоком пуфике.
Пока Марина наливала ликер, к стойке подошла официантка, явно привлеченная нашим разговором.
-Я-а-а-на, - медленно прочел я вслух имя, обозначенное у нее на значке, одновременно ощупывая девушку пытливым взглядом.
-А что вы, девушка, предпочитаете пить в это время дня? - послышался голос молчавшего до сих пор Кондрата, который, развернувшись на своем пуфике, с интересом уставился на Яночку. - Я бы выпил чего-нибудь на ваш вкус.
Девушка от неожиданности остановилась и облокотилась на ближайший пуфик. Она была моложе барменши лет на десять, то есть ей было не больше двадцати, короткая стрижка каштановых волос обрамляла ее продолговатое лицо со слегка выпирающими монгольскими скулами и, если красивой ее назвать было затруднительно из-за оригинальной внешности, то хорошенькой - вполне. В ответ мы услышали ее приятный голос:
-Я в это время дня только кофе пью.
-Так вот, Мариночка, - радостно подхватил Кондрат, вновь оборачиваясь к барменше, - сделайте нам, пожалуйста, еще и по кофейку, и не бочкового, знаете, а фирменного, сваренного на песочке. (Бочковым мы называли примитивно разведенный горячей водой или просто плохой кофе).
Барменша с мнимым удивлением обернулась к Яне:
-Вот ведь какие веселые ребятки иногда нам тут попадаются. И, что интересно, такие идут обычно с утра. - Затем, обращаясь к Кондрату, добавила: - И чего это ради двух клиентов я должна песочек разогревать? - в голосе барменши слышалось удивление. - А на воде из чайника вы растворимый кофеек не попьете?
-Не-а, - сказал я. - Нагрейте песочек, затем возьмите в свои нежные ручки кофеварку, джезве, турочку или феджан, уж не знаю, как вы предпочитаете эту штучку называть, и сварите нам кофе по-восточному.
-А что это - феджан? - удивленно спросила Марина, явно сраженная моими познаниями в этой области. Она протянула руку куда-то под стойку и щелкнула электрическим тумблером.
-Феджан - это то же самое, что и джезве, только по-арабски, - пояснил я.
- Вот и хорошо, сейчас попьем настоящего кофе, - наблюдая за действиями Марины, смешно склонив вбок голову, сказал Кондрат. И добавил с ехидцей: - А то ведь, как я погляжу, от вас все равно обещанного молока не дождешься.
-Немедленно скажите ему, что молока у вас нет, Марина, - произнес я испуганным голосом.
-Почему же немедленно, к чему такая срочность? - спросила она, вновь удивленно подняв бровки.
-А то начнет требовать, - сказал я, - а ведь в последний раз, насколько мне помнится, он молоко из мамкиной титьки добывал.
И я выразительно уставился на Маринину грудь. Тут уж мы все, включая Яну, рассмеялись, а Марина слегка растерялась и даже покраснела.
-Откуда вы, ребятки, такие смешливые? - явно пытаясь выручить свою барменшу, поинтересовалась Яна.
-Расслабьтесь, девчонки, - весомо произнес Кондрат. - Мы свои.
-Свои - это из милиции, что ли? - усмехнулась Марина.
-Нет-нет, - шутливо поднял руки я, и следующей фразой окончательно запутал хозяек бара: - Сегодня-то мы уж точно не из милиции.
-Ну, так откуда вы? - буквально взмолилась Яна, вставая, и собираясь, наверное, опять бежать по своим делам. - Мы почему-то раньше вас здесь не видели.
-С юга мы, девочки, с теплого юга, - подбросил я еще одну загадку.
-Ну конечно, так я и подумала, - вздохнув, сказала барменша. - Мы, Яна, могли бы и раньше догадаться, что ребятки из Одессы.
-Ну, раз вы нас уже вычислили, тогда давайте, милые девушки, знакомиться, - сказал Кондрат. - Моего старшего братца зовут Савва, - он указал на меня, - а меня - Кондратий. Он старше меня всего на пять минут, поэтому, как вы сами уже догадались, мы - молочные братья-двойняшки.
Теперь уже обе женщины не смогли удержаться от смеха.
-Ха, молочные братья, ты слышишь, Яна? - И Марина, оглядев нас, зашлась в новом приступе хохота.
-Не молочные двойняшки, а разнояйцовые близнецы, - с упреком в голосе поправил я товарища, чем вызвал новый приступ веселья.
-Да, а почему у вас, ребятки, такие имена? - Грудь Марины мощно вздымалась, глаза смеялись.
-Это потому, что папа наш, Прокопий Аполинарьевич, был чудак и любил замысловатые имена, - охотно, но с ноткой грусти в голосе стал объяснять Кондрат, - а так - ничего особенного. Да мы уже и привыкли. - (Тут, пожалуй, к сведению читателя следует отметить, что оба мы выросли без отцов). Затем, обращаясь ко мне, он нахмурил лоб и спросил:
-Да, Савва, я что-то никак в толк не возьму: какая разница между двуяйцовыми и разнояйцовыми близнецами?
-Я объясню тебе, брат, в этом нет никакого секрета, - откликнулся я. - Просто у нас с тобой по одному яйцу, тебе досталось левое, а мне - правое. И, раз ты уже начал разговор об этом, так расскажи людям все как есть: что мы с тобой от рождения были сиамские близнецы, сросшиеся весьма интересными, то есть интимными местами, а не так примитивно, как всем известные в нашей стране сиамские сестры Маша и Даша...
-Да, от рождения, дорогие девушки, мы были сращены любовными корешками, - подтвердил Кондрат, - чего уж там скрывать. - Затем он горестно, и при этом весьма правдоподобно, вздохнул, после чего продолжил: - А когда однажды ночью мы одновременно проснулись - ужасно хотелось пи-пи, - вскочили и дернулись в разные стороны кровати, чтобы встать, и вдруг - дикая боль, кровь по всей постели, мы оба закричали, и вскоре оказалось, что корешок лопнул практически пополам, после чего у каждого из нас осталось по половинке полноценного писюна.
-И по одному яйцу, - добавил я, подтверждая его слова, затем добавил: - Что правда, то правда. - И горестно опустил голову.
-Ой, я с ума сойду от этих болтунов, - вытирая слезы, заходилась от смеха Марина. - Достаточно, с вами все ясно, молочные братья Кондрат и Савва.
Она закопошилась у себя за стойкой, утапливая турочки в горячем песке, а когда коричневая пенка в них забугрилась и поднялась почти до краев, перелила дымящийся ароматный напиток в чашечки, а секундой позднее поставила их перед нами. Яна к этому времени успела завершить свои дела и вновь подсела к нам.
Мы поговорили с девушками несколько минут о том, о сем, затем, допив кофе с ликером, стали прощаться.
-Уже уходите, одно... то есть, прошу прощения, разнояйцовые братья? - явно огорчилась Марина.
Я протянул ей десятку, но она деньги не взяла.
-Приходите вечером, тогда и рассчитаемся. - Глаза ее глядели призывно, грудь многообещающе вздымалась.
-Да, приходите, - по-детски выпятив губки, сказала Яна и, взяв для чего-то со стойки чистую пепельницу, встала и отправилась в подсобку.
Что ж, мы здесь явно пришлись ко двору, подумал я, и это было приятно.
-Ни за что! - как-то двусмысленно сказал он, тоже вставая со своего места.
-Хорошо, девушки, будем считать, что мы перед вами в долгу, - сказал я, пряча десятку в карман и направляясь к выходу.
Ну что ж, неторопливо преодолевая ступеньки, думал я, что касается работниц бара, то одна из них, Яночка, мне определенно понравилась. Свежий такой цветочек и как будто без заметных, во всяком случае, внешне, шипов. Ну, а 'секс-бомба' Марина, в случае нашей полюбовной с девушками договоренности, вероятно, захочет провести ночь со мной - по возрасту, да и по габаритам я ей более подходящая пара. Если это и так, то я все равно постараюсь спихнуть ее Кондрату, мне не впервой устраивать товарищу подлянки, пусть порадуется ее мощным телесам, лично я не в восторге от крупных женщин. А если уж он заупрямится, то сыграем 'в любовь втемную', или, на крайний случай, обыграем 'рокировку' дамочками. И все в итоге останутся довольны.
-Что-то ты подозрительно хитро улыбаешься, партнер, - заметил догнавший меня уже на улице Кондрат. - Как думаешь, есть смысл возвращаться сюда вечером?
-А почему бы и нет? - ответил я. - Вполне подходящие 'пупсики'. Сам подумай: уговаривать их не надо, они уже, как видишь, и морально и физически четырьмя руками и ногами за, и, к тому же, сам слышал, будут нас ждать. Да, кстати, ты обратил внимание, какой кожаный диванчик стоит у них там, в тупичке за стойкой?
-Симпатичный, конечно, и достаточно широкий, но короткий, - заметил наблюдательный Кондрат, - мне на нем будет неудобно.
-Тогда уж я на нем по-стариковски помучаюсь, а ты найдешь себе место соответственно росту, пристроишься где-нибудь, на полу, например, - не замедлил подколоть товарища я.
-Хорошо, - легко согласился он, - договорились. Если только нам до вечера более интересный вариант не подвернется.
Еще пару часов мы с ним бродили по городу, попутно посетили несколько комиссионок, посетовали вместе с продавцами на их бедненький ассортимент, заглянули ненадолго на рынок, а проголодавшись, отправились обедать в ресторан 'Днестр'. Ждать, пока нас обслужат, пришлось долго, но мы никуда и не торопились, поэтому обед у нас занял около полутора часов. Вообще-то я этот ресторан не люблю, просто он, по случаю, оказался ближе других перед нашими голодными глазами, и не было ни настроения, ни желания искать другой. Сколько себя помню, то он, 'Днестр', функционирует как ресторан, то, глядишь, через пару лет - превращается в кафе, а затем и вовсе в столовку, потом, через год-два - опа! - вновь ресторан, и так все последние двадцать лет, - видимо, общепитовское начальство никак не могло окончательно определиться со статусом этого предприятия.
Швейцар, отдавая нам куртки, выкатил глаза на лоб от удивления, когда я протянул ему рубль. Это также свидетельствовало не в пользу заведения, в приличных кабаках такое было в порядке вещей.
День уже клонился к вечеру, когда мы, сытые и умиротворенные, выбрались на улицу. В бедненьких промтоварных магазинах народу почти не было, а в продуктовых рабочий люд в этот час толкался за хлебом и вареной колбасой, - молочного в продаже не было совсем, так как его расхватывали еще с утра. Таксист за троечку отвез нас, заметно отяжелевших после обильного застолья, в гостиницу, где мы, собираясь принять душ и переодеться, разошлись по своим номерам.
Спустя полчаса, переодевшись и освежившись, мы спустились лифтом в фойе, и одновременно, не сговариваясь, шагнули к огромным ресторанным окнам-витражам, через которые заглянули внутрь. Затем уставились друг на друга и рассмеялись. Немало приятных воспоминаний у нас обоих было связано именно с этим кабаком, как, впрочем, и с самой гостиницей тоже, но на сегодняшний вечер у нас здесь ничего интересного не намечалось, и мы подались на выход.
Пешком мы вновь выбрались на проспект Ленина, и, не сговариваясь, устроили себе пабкрол. Слово это английское, означающее что-то вроде 'на карачках по кабакам'. То есть мы заходили во все подряд общепитовские точки - кафе, рестораны и бары, где заказывали всего лишь по 50 граммов коньяка на каждого. Заказывали простой - 3*, все равно, какой ни закажешь, нальют именно его. В лучшем случае. А в худшем - смесь водки с портвейном, а то еще крашеный самогон, - и такое случалось. А закусывали конфеткой, разломленной пополам.
Сегодня, однако, нам везло, все бармены и буфетчики, словно сговорившись, наливали нам коньяк, а в одном ресторане нас почему-то приняли за работников БХСС, и когда мы собрались рассчитаться, даже слышать не захотели о деньгах.
После седьмой по счету точки - ею оказалось молодежное кафе, расположенное неподалеку от здания Интуриста, в котором мы совсем не обнаружили молодежи - там сидели сплошь 'старички' 35-45 лет, правда девушки рядом с ними были совсем юные и годились им скорее в дочери, - мы решили, что на сегодня выпито достаточно и если продолжить, нам действительно придется завершать вечер, передвигаясь на карачках. Пабкрол у нас вошел в привычку уже давно, и не ради пьянки - ведь порой, только чтобы войти в заведение, приходилось отдавать швейцару рубль-два. Делали мы это ради общения с коллегами и для того чтобы пусть изредка, хотя бы раз в несколько месяцев, самим побывать в шкуре клиентов: посмотреть на все эти вещи отвлеченно, как бы со стороны, а порой и поучиться кое-чему, так как в Кишиневе были десятки баров, а в нашем городе всего два: мой юный друг 21-летний Кондрат, напомню, работал в баре при ресторане 'Прут', а я - в баре при кафе 'Весна'.
Случалось, что столичные бармены не желали наливать нам чистый коньяк, предлагая, вернее навязывая какой-нибудь свой - 'фирменный', зачастую дрянной коктейль. В таких случаях нам приходилось их стыдить, Кондрат, делая удивленное лицо, спрашивал: 'Ты что же это, коллега, предлагаешь нам, барменам, коктейли пить?' И тогда бармены смущались и, нисколько не обижаясь, наливали нам коньяк, а зачастую рюмочку и себе для компании (Не пить же ему с простыми клиентами, а мы, как-никак, свои. Тем более, что мы платили за все).
Кондрат глянул на наручные часы: было уже пол-одиннадцатого, а я свои часы забыл в номере, когда принимал душ.
-Ну что, пойдем? - спросил я, Кондрат утвердительно кивнул, и мы отправились в бар, где работали уже знакомые нам девушки. Признаться, нам было интересно и любопытно пообщаться и завязать близкие отношения именно с барменшами - нашими коллегами, тем более, если судить по утренней, или, точнее, полуденной, весьма теплой встрече, вечерняя наверняка предполагала интим. Признаюсь, немало поварих, официанток и ресторанных администраторш побывали в моих объятиях за последние несколько лет, а вот барменша в этом списке была всего одна, я даже имя ее запомнил - Татьяна. Она регулярно ходила в заграничные плавания по Дунаю и работала в баре на туристическом судне, тогда, по-моему, на 'Айвазовском'. А брат ее, Витек, работал в нашем ресторане официантом, он нас с ней и познакомил, когда Танечка приехала в наш город навестить братца.
Спускаясь по ступеням в бар, мы ожидали увидеть там настоящий бедлам, как-то - объятую клубами вонючего сигаретного дыма шумную толпу алкашей, но, войдя, были приятно удивлены: несколько небольших компаний сидели чинно и пристойно за столиками, потягивая через соломинки разноцветные напитки и негромко переговариваясь. Кто-то танцевал под льющуюся из динамиков легкую музыку; группа молодых людей смотрели по телевизору, установленному над стойкой, беззвучный футбол; парочка одиноких дамочек, сидевших со своими коктейлями в темных закутках помещения, проводили нас заинтересованными взглядами. Сразу было видно, что Марина умеет держать своих клиентов в рамках дозволенного.
Более половины столиков оказались свободными, и мы уже направились было к одному из них, когда мгновенно подоспевшая Яна молча увлекла нас за угол стойки, к тому самому кожаному дивану и сказав: 'Сидите здесь' сразу упорхнула.
-О-о, какой респект! - вслух выразил я свой восторг, с комфортом устраиваясь на диванчике, - тебе не кажется, дорогой брат, друг и коллега в одном лице, что мы с тобой приобрели в этом баре статус почетных гостей?
Кондрат, не отвечая мне, придирчиво со всех сторон оглядел предполагаемый 'сексодром', потом ощупал его, и лишь после этого сел. Он был неравнодушен к красивой мебели и вообще ко всему прекрасному.
-Ну, девушки, чем теперь нас будете угощать? - спросил я подошедшую Марину.
-Судя по вашим глазкам, мальчики, - после некоторой паузы сказала Марина, - вам пора уже пить кофе.
-Ага, а после кофе не мешало бы сразу в постельку! - радостно вставил Кондрат.
-Вам бы, молодежи, лишь бы поскорее в постельку, - деланно сердито пробурчал я, - а о душе вы совсем не заботитесь. Так вот, Мариночка, налейте-ка нам, пожалуйста, по рюмочке рижского бальзама - для души, ну и кофейку, конечно.
Яночка, как раз в эту минуту вновь возникшая перед нами, также как и Марина, внимательно прислушивалась к нашим бредням.
После последних моих слов она переглянулась с Мариной, затем обе шуточно-укоризненно покачали головами, затем Яна ушла обратно в зал, а Марина отправилась варить нам кофе.
Я проводил Яну оценивающим взглядом: высокая, ладная, симпатичная. Ее слегка приподнятый бюст хоть и выдавался вперед, но был далеко не таким крупным, как у Марины. Интересно, подумал я, чем он удерживается в таком положении: хорошим импортным лифчиком или же матушкой-природой. Впрочем, сегодня, надеюсь, мы этот немаловажный вопрос проясним. Мои руки, следуя за мыслью, непроизвольно шевельнулись, будто бы расстегивая на девушке лифчик.
Затем мой взгляд переметнулся на Марину, копошащуюся у магнитофона. Вот она выпрямилась, и зал наполнился звуками начинающейся мелодии. Да это же 'Би джиз!' - моя любимая группа, концерт 77 года. Это ж надо! То ли Кондрат успел уже ей шепнуть, то ли Марина случайно именно эту кассету вставила, но моя физиономия при первых же звуках расплылась в глуповатой счастливой улыбке.
Однако большинство клиентов, заслышав начальные ноты этой мелодии, стали почему-то вставать со своих мест и потянулись на выход, словно именно эта песня являлась для них маршем прощания. Заметив это, Марина тут же включила весь верхний свет, вероятно для того, чтобы Яночке было легче управляться с уборкой.
Время тянулось понемногу, и мы с Кондратом, лениво переговариваясь, потягивали уже по третьей чашечке кофе, перемежая его мелкими глотками рижского бальзама. Кондрат, как и все нормальные люди, обычно пил кофе с коньяком, но сегодня проявил солидарность, пытаясь, очевидно, понять, в чем я тут нахожу кайф, потому, наверное, и кривился теперь, потягивая из рюмочки бальзам. Маринка, освободившись, наконец, от своих дел, подплыла к нам.
-Угостить вас, девушка, шампанским? - галантно спросил ее Кондрат.
-А что, у джентльменов еще остались деньги? - с усмешкой спросила она.
-Конечно, остались, вы нас обижаете, - с показным возмущением ответил он. - Вот, пожалуйста, - и Кондрат, вытянув из кармана жидкую жменю смятых однорублевых бумажек (которые таксист вручил нам на сдачу) гордо потряс ею в воздухе.
-Ага, но тут вам даже за бальзам не хватит рассчитаться, - заявила Марина, мельком взглянув на купюры.
-Ну вот, так я и думал, - сказал Кондрат, обиженно поджав губы, затем обратился ко мне, - а мы наивные, надеялись, что девочки угостят приезжих ребят, невзирая на то, что они бедные. - И он, спрятав деньги, как бы в задумчивости стал барабанить пальцами по столу; Марина тем временем внимательно на него глядела. Я проследил за Маринкиным взглядом: на одном из пальцев на руке у Кондрата поблескивал массивный золотой перстень, украшенный паучком, который сжимал своими лапками брилик немалых размеров.
-Придется, видимо, за кофе натурой рассчитываться, - вздохнул он.
-Эй, эй, поосторожнее с этим, брат, - охладил я его пыл. - Лично у меня натура уже на исходе.
-Зато юмора у вас с избытком, - сказала Марина, наливая себе в бокал немного шампанского. - Боюсь, что я сегодня так устала, что ваших шуточек уже не воспринимаю. А перстенек-то ваш, Кондрат, 'весит', пожалуй, не меньше чем автомобиль, так? - не удержалась она. - Жигуленок, например.
Кондрат, не отвечая ей, жеманно улыбнулся.
-И как эта весьма тяжелая штучка с такой легкостью удерживается на вашем пальчике? - с сарказмом спросил я, но Кондрат вновь усмехнулся, не сочтя нужным ответить и на этот раз.
Прошло еще несколько минут в легкой шуточной пикировке, затем и Яночка, справившись со своими обязанностями, присоединилась к нам. Последние клиенты уже покинули бар, верхние огни были погашены, входная дверь заперта. Судя по всему, вот-вот должен был наступить столь знакомый нам час интима.
Я уже развесил было губу, осматриваясь по сторонам и представляя себе, как и где мы здесь вчетвером расположимся-разместимся, когда оказалось, что у девушек есть свой собственный план. Они переоделись в подсобке, сменив рабочую одежду на цивильную, и выйдя оттуда, направились к дверям; Марина пальчиком поманила нас за собой.
-А флакон шампусика, девочки, вы с собой не желаете прихватить? - спросил Кондрат, вставая и следуя за дамами.
-Не волнуйся, Кондратик, - ласково сказала Яна, уверенно беря его под руку. - У нас в наличии имеется все необходимое.
И они вдвоем направились к выходу. Марина включила сигнализацию, затем захлопнула дверь, и я вместе с ней поднялся по крутым ступеням.
'Пусть помечтает, что я сегодня буду за ней ухаживать, - с легким злорадством подумал я, исподволь поглядывая на Маринку. - Тем болезненнее окажется для нее 'горькая реальность' - когда я займусь Яночкой'.
За углом здания, в котором размещался бар, в переулке, мы наткнулись на Кондрата с Яной, стоящих рядом с каким-то 'жигуленком' бежевого цвета. Марина уверенно подошла, ключом открыла дверцу машины и уселась за руль, я моментально, не ожидая приглашения, пристроился рядом; Кондрат с Яночкой расположились на заднем сиденье. Заурчал двигатель, машина плавно тронулась с места и, выехав на проспект Ленина, уверенно влилась в поток машин, едущих в сторону Рышкановки. Несмотря на позднее время - немногим за полночь и вечернюю прохладу, много молодежи еще гуляло по улицам.
-Бедный молодняк, - произнес я, с комфортом устраиваясь на сиденье, - ну куда им, спрашивается, деться в такое время: в парке ночью уже холодно, в подъезд рано - жильцы еще не улеглись, туда-сюда по этажам снуют, а по палисадникам, кустикам и детским площадкам милиция с дружинниками курсирует, спугивая всех подряд.
-А что, вы со своим братцем уже вышли из этого возраста, когда с девчонками по кустикам обжимались? - спросила Марина, лукавым взглядом искоса поглядев на меня.
-Думаю что да, и именно поэтому мне немного грустно. Завидую, знаете ли, вьюношам, их бездумному возрасту, неограниченным возможностям, вулканам страстей.
-А сколько тебе лет, Савва? - перебила мои излияния Марина.
-Пока еще двадцать, но уже с заметным хвостиком, - бодро ответил я. - Стареем, черт возьми.
Кондрат с Яной рассмеялись, затем, сблизив головы, продолжили о чем-то шептаться; Марина, плавно переключая передачи, уверенно вела машину по городским магистралям, изредка бросая на меня изучающие взгляды.
Покинув центральную часть города, мы взяли курс в направлении цирка, затем последовала череда поворотов и вскоре мы попали в незнакомый нам с Кондратом район, застроенный сплошь одноэтажными частными домами; вскоре, преодолев несколько улочек, мы остановились у одного из них.
Пока Яна с Кондратом открывали, а потом закрывали ажурные металлические ворота, а Марина загоняла машину во двор, я успел осмотреться по сторонам и отметил для себя, что домик небольшой, построен из белого кирпича, вокруг него имеется аккуратный ухоженный дворик с небольшим садом, где росли сплошь плодовые деревья - сливы, яблони и вишни, насколько я сумел их разглядеть в свете уличных фонарей.
Негромко переговариваясь, мы поднялись на небольшую деревянную веранду и столпились у входа, бледная лампочка тускло освещала сверху наши лица, и мне на секундочку почудилось, что мы, наверное, если посмотреть со стороны, похожи на каких-то заговорщиков, членов 'трахательного' подразделения масонской ложи, если бы таковая в реальности существовала.
Яна выудила из сумочки ключ, повернула им в замке, и все мы одновременно ввалились в прихожую - было знобко и неуютно находиться на улице после комфортной поездки в теплом автомобиле.
Сняв в прихожей верхнюю одежду, мы миновали коротенький коридор, откуда попали в просторную кухню. Она была ярко освещена и тут нам впервые представилась возможность друг друга хорошо рассмотреть. В неверном свете слабо, в целях интима, освещенных баров, скрывающем детали, любые лица кажутся симпатичными и привлекательными, но у каждого из нас был немалый опыт работы в полутемных помещениях и поэтому я надеялся, что никто из присутствующих, рассмотрев партнеров получше, не разочаруется.
Я, во всяком случае, увидел то, что и ожидал: дамочки как дамочки, не красавицы, но и не уродливые, обыкновенные 'петрушечки', любящие простые удовольствия и, надеюсь, секс. Этих не придется, в отличие от некоторых, часами уговаривать лечь в постельку или же, упаси господи, насиловать. То есть, я не хочу сказать, что нам часто приходится кого-то насиловать, это так, просто некоторые эпизоды из нашей богатой на приключения жизни вспомнились.
Пока девочки шуршали по дому, я разглядывал замысловатый импортный кухонный комбайн, а Кондрат тем временем деловито открыл холодильник и произвел его тщательный осмотр. Закончив, он покачал головой и закрыл холодильник - по выражению его физиономии я так и не понял, остался ли он доволен увиденным или нет. Затем появилась Яна, она увлекла нас в зал, включила телевизор, чтобы мы не скучали, после чего вновь куда-то исчезла. По ТВ в это время шла какая-то поздняя передача, но мы ее не смотрели: Кондрат, восторженно цокая языком, разглядывал висевшие на стене несколько кавказских кинжалов, явно старинной работы, а я по привычке просматривал книжные ряды в шкафу, где обнаружил неплохой подбор исторической и приключенческой литературы.
За этим занятием нас и застали дамы, которые теперь были в легких халатиках и с полотенцами, намотанными на головы. Ну, чисто семейная идиллия, подумал я, а вслух сказал:
-Видал Кондрат, дамочки-то уже после бани, а нас с тобой купаться почему-то не пригласили.
-А мы же купались в гостинице, - отозвался Кондрат.
- Да, но там ведь не было мочалок, - на ходу сымпровизировал я.
-Каких мочалок?.. - спросил он, моментально включаясь в игру и оглядываясь по сторонам.
-Не поняла, это кто тут мочалки? - не выдержала Яна, и сказала решительно подруге: - Марина, давай выгоним этих юмористов на улицу, они меня уже достали своей простотой.
-Давай выгоним, - вяло согласилась Марина.
-Но вначале дайте чего-нибудь пожрать, девочки, - миролюбиво произнес Кондрат, - голодным я отсюда все равно не уйду. - При этих словах он встал и без приглашения поперся на кухню.
Подозреваю, что во время инспекции холодильника он таки разглядел что-то вкусненькое. Я встал и двинулся следом, девушки шли позади. Каково же было наше удивление, когда войдя, мы обнаружили на кухне роскошно накрытый стол. Лимоны в блюдечке, порезанные и слегка присыпанные сахаром, блестели в окружении маслин, красная икра лежала горкой в маленькой хрустальной вазочке, тонко нарезанная ветчина, окаймленная полоской белого жира, призывно лоснилась нежно-розовым бочком. Весьма скромно смотрелась среди этих деликатесов банка крупных золотистых шпрот. А толстые пластинки севрюги (моей любимой!) исходившие слезой в овальной хрустальной вазе, буквально завораживали взгляд. Вся закуска, имевшаяся на столе, отметил я про себя, идеально подходила под водочку, запотевшая бутылка которой емкостью 0.75 литра занимала центр стола.
-Какой шарман! - произнес Кондрат и без сил повалился в кресло у стола. - Девочки, я вас люблю!
Дамы заулыбались.
-Располагайтесь, мальчики, - сказала нам Марина, - а мы пока переоденемся.
Когда девушки вернулись, мы уже сидели наготове, вооруженные приборами, - и вид у нас с Кондратом, надо думать, был в этот момент весьма решительный.
Но наедаться было неприлично и нездорово, потому что вскоре нам, как мы надеялись, предстояли упражнения иного рода.
- 'Сибирская', - произнес Кондрат, беря бутылку в руки.
Я кивнул. Лично на мой вкус водка эта немного кисловата, да и крепка - 45%, но пить ее можно. Кондрат с сожалением бросил взгляд на прозрачный бар в шкафчике, где среди прочих разносортных и разнокалиберных бутылок виднелись несколько коньячных, - он предпочитал этот напиток всем остальным.
-А ты знаешь, Кондрат, почему шпроты укладывают в банку уже без голов? - спросил я, нанизывая шпротину на вилку.
-Э... да, то есть, нет, не знаю.
-Для того чтобы они масло не пили.
Я усмехнулся, довольный собственной шуткой, а девушки из вежливости отозвались легкими смешками.
Водку мы с Кондратом запивали боржомом, а дамы и вовсе не запивали, интеллигентно закусывая маслиной. Полный благодарности к нашим дамам, я предложил выпить за милых хозяек этого дома, тост всеми был встречен положительно и мы незамедлительно выпили.
-Я удивляюсь нам с тобой, - неторопливо прожевывая кусочек ветчины, проговорила Марина, обращаясь к Яне. - Подобрали этих двоих, можно сказать на улице, и привели к себе домой...
-Не беспокойтесь, девочки, - перебил ее я, - потому что назад на улицу мы, в конце концов, и отправимся.
-Да я и забыла уже, - приняла шутливый тон Яна, - с какой целью мы их вообще пригласили? Абсолютно ведь чужие люди, мы их сегодня впервые в жизни увидели.
-Может быть с целью пообщаться, расслабиться и получить удовольствие, а? - осторожно предположил Кондрат, намазывая ломоть хлеба маслом и щедро накладывая сверху икру.
-Ха, удовольствие? - переспросила Марина, переводя взгляд с него на меня и обратно. - Не смешите меня, ребята. И что вообще это такое - настоящее удовольствие, кто мне может сказать?
-Показать пока не имею возможности, а вот рассказать, что это такое, попробую, - начал я, с сожалением откладывая в сторону вилку. - Удовольствия, друзья мои, бывают разные. Вот послушайте одну историю. В ней, я бы сказал, все произошло из-за удовольствия, но только закончилось плохо... Так вот:
-Как-то раз, несколько лет тому назад, в окрестностях нашего города проводилась республиканская велогонка. Женская. Одна из девушек, между прочим, мастер спорта, лидировала в гонке и оторвалась от основной группы метров на пятьсот. Впереди перед ней был длинный спуск, заканчивающийся плавным поворотом вправо и не предвещавший никаких трудностей в его преодолении. Так вот, этот самый поворот лидер попросту проскочила, велосипед ее неожиданно понесся прямо, пересекая дорогу, и влетел в пахоту, где на беду спортсменки, около дороги почти у самого края поля стоял трактор. Никто в это время в поле не работал, так как день этот был воскресным, свидетелей происшествия поблизости не оказалось, поэтому, что именно случилось, в точности никто не видел.
Девушку эту судьи и коллеги-спортсмены обнаружили несколькими минутами позднее, когда подъехали, она лежала возле трактора с разбитой головой и была уже мертва. Велосипед, как ни странно, оказался почти неповрежденным. Причину происшествия, результатом которого явилась смерть девушки, долго не могли определить: велосипед был в порядке, специалисты проверили - исправен: тормоза и так далее, да и мастерство спортсменки позволяло ей легко справиться и с велосипедом, и с поворотом дороги. Но девушка, несмотря на все это, почему-то поехала прямо...
И лишь въедливый патологоанатом, в конце концов докопался таки до причины смерти: оказалось, что девушка за несколько секунд до случившегося кончила!.. Получила, так сказать, сексуальное удовлетворение. Сиденье велосипеда, часть которого контактировала с ее промежностью и, вероятно, с клитором, явилось причиной смерти спортсменки. Вот так-то. Надеюсь, я вам тут представил один из образцов удовольствия?
-Да-а, - протянул Кондрат, натурально поежившись. - Последние ее мгновения перед смертью может, и были приятными, но финал - нет.
-Мораль случившегося такова, - перебил я его, - кончать следует в нужное время и в нужном месте.
Наши дамы на мое заявление быстро переглянулись между собой.
После паузы взял слово Кондрат:
-А вот я вам сейчас расскажу историю, слушайте, эта еще похлеще будет.
-Жила-была в Кишиневе одна молодая женщина; муж ее, моряк, ходил от Одесского пароходства в длительные морские рейсы - когда на полгода, когда и подольше. И была эта женщина по природе своей весьма сексуальна, прямо фонтан любви какой-то. Она очень страдала, когда муж ее подолгу отсутствовал дома, но не в пример многим своим подружкам, любя своего мужа, не собиралась ему изменять. Одна из ее подруг, муж которой тоже был моряком, видя страдания своей товарки, вознамерилась помочь ей, осторожно давая то один совет, то другой. Женщины дружили и часто между собой общались, так как работой не были перегружены, а у нашей героини еще и детей не было, то есть свободного времени было предостаточно.
Однажды товарка, назовем ее Татьяной, а героиню рассказа Зоей, пришла к подруге, и вскоре нить разговора закрутилась вокруг секса. Тут Татьяна стала осторожно направлять мысли Зои на лесбийскую любовь, стараясь убедить подругу в том, что такая любовь изменой мужу считаться никак не может. И вот Зоя, после долгих и мучительных для нее разговоров, стала, наконец, склоняться к тому, что лесби - это в действительности всего лишь игра, почти невинная игра женщин - немного ласки и все - поддалась на уговоры Татьяны, после чего они разделись и прилегли на постель.
Татьяна после долгих предварительных ласк добралась до Зоиной вагины и, запустив туда язык, стала лизать клитор подруги. Сильно возбудившись сама, она завела и партнершу, поэтому та, уже почти теряя сознание в состоянии подошедшего оргазма, плотно прижала голову подруги к своей промежности, желая продлить удовольствие еще и еще. Когда Зоя пришла, наконец, в себя после полностью захватившего ее экстаза, голова ее подруги Татьяны все еще находилась у нее между ног, только вот женщина, увы, уже не подавала признаков жизни. Представьте себе весь ужас Зои, когда она это обнаружила. Медицинское вскрытие показало, что умерла пострадавшая от удушья. А Зоя ничем не могла помочь следствию, так как в те сладостные минуты не соображала и ничегошеньки не помнила, а когда очнулась, подруга уже не дышала.
-Зато как дышала она до этого?! - выпалил я, ревнуя товарища за столь красочный рассказ.
Девушки слушали эту историю затаив дыхание - их поразил неожиданный финал.
-А что же было дальше? - после долгой паузы спросила Яна.
-А дальше был закрытый суд, - продолжал Кондрат. - После долгих дебатов и консультаций с медиками, - дело-то было, как вы понимаете, не совсем обычное, - Зое дали за непреднамеренное убийство три года. Условно, разумеется.
После кофе, - которой уже по счету для нас чашки за этот вечер, - мы в восемь рук убрали со стола и стали под музыку танцевать. После второго танца, как только мелодия закончилась, Яна сказала:
-Я тоже хочу вам рассказать одну историю. Марине будет неинтересно, она ее уже слышала, а вам я только одно скажу, что, несмотря на то, что история, быть может, покажется вам неправдоподобной, все это было на самом деле, и произошло, к сожалению, с моей троюродной сестрой. Сестру звали Ларисой, и в этой истории тоже не обошлось, к несчастью, без 'доброй' подружки.
Мы с Кондратом уселись поудобнее, и Яна начала свой рассказ.
-Это было в прошлом году. Лариса, которой тогда было всего 17 лет, девушка как говорят 'молодая, да ранняя', как-то повстречала свою знакомую 21-летнюю Раю, и они разговорились. Им было что вспомнить - несколькими месяцами ранее девушки пару раз встречались на 'блатхатах', где дружки-уголовнички использовали их в качестве 'бикс-марух', а если выражаться проще, подружек -'трахалок'.
-Слушай, подруга, - сказала Ларисе Рая, - у меня есть к тебе деловое предложение. - Ты парней ведь не боишься, на квартиру к ним, если что, пойдешь?
-А что за парни? - насторожившись, спросила Лариса. Тогда, несколькими месяцами раньше, ее на квартиру, где они с Раей познакомились, привел дружок, так после этого она с трудом помнила, что, собственно, с ней тогда было-происходило, так как сильно выпивши была. А дружок ее трахнул, а затем своим дружкам 'выставил', так и пользовали ее там вчетвером, три дня не выпуская. - За стакан кислого вина, как ты понимаешь, трахаться не буду, - решительно заявила она.
-Зачем же за стакан кислого, - усмехнулась Рая. - Пойдем на 'хату' к приличным людям, иностранцам. Ребята с Кубы. Они обещали дать сто рублей на двоих, ну и пожрать, выпить выставят, естественно. Может и подарочек какой-нибудь заграничный подкинут - бельишко там, косметику. Если стараться будем.
-А сколько их, иностранцев будет? - Лариса помнила, что в компании, где собирались несколько парней, каждый друг перед другом старается выпендриться, трахает на износ, до одурения, поэтому и интересовалась.
-Этих будет трое. Да ты не беспокойся, ребята мне хорошо знакомы, они у нас в университете учатся. Двоих я возьму на себя, тебе всего один останется. Ну а если сомневаешься?..
-Да нет, чего же... можно и попробовать.
-Небось, проходила все уже, - жестко усмехнулась Рая. - Причем бесплатно. Ничего нового-то за это время мужчины не изобрели и не выдумали, так что нас, слава богу, этим не удивишь.
Девушки невесело рассмеялись, затем Рая условилась с Ларисой, что позвонит ей и сообщит о предстоящей встрече. Она и позвонила через несколько дней.
В доме, расположенном в частном микрорайоне, куда девушки приехали на такси, их уже ждали. На столе красовались бутылки с коньяком и шампанским. Была и кое-какая закуска. Ребята были, правда, непривычно темненькими - негры все-таки, но зато такие вежливые и предупредительные, не то, что наши - нахальные, жадные и зачастую немытые хамы. Лариса выпила для храбрости и быстро захмелела. А вскоре она наблюдала, причем с все возрастающим интересом, как один из парней уложил Раю на стол, стянул с нее колготки, задрал повыше и раздвинул ноги, затем стал поливать ей в промежность сгущенное молоко из банки, которое тут же принялся вылизывать. Райка уже через минуту от удовольствия стала дрыгать ногами и кричать 'ой не надо, хватит!' - но негр так вошел во вкус, что не успокоился, пока всю банку в нее не влил и не вылизал. 'Сладкоежка' - подумала Лариса, раздеваясь, такое она тоже попробовала бы, не отказалась. Двое других парней тем временем сняли со стены четыре растяжки, которые держались за крюк, торчащий из потолка, и стали привязывать Ларису к этим растяжкам, за руки и ноги, поочередно. Лариса еще подумала, что это немного похоже на спортивные кольца, она видела такие у себя в школе в спортзале.
Подвесили ее параллельно полу, вниз животом, руки и ноги в стороны. Затем эти двое разделись, обнажив свои черные, уже возбужденно торчащие члены, и стали раскачивать ее, словно на качелях. Теперь, когда Лариса при движении вперед ткнулась лицом в пах одному из парней, она поняла что нужно делать, тем более что ее оголенную задницу обжег хлесткий удар, нанесенный сзади каким-то прутом. Теперь она старалась поймать ртом черный член, летящий ей навстречу, а секундой-двумя позже сзади острой болью отдавался входящий с размаху член другого парня, твердый словно камень, который попадал ей то во влагалище, то почти разрывал задний проход. Девушка уже стала терять сознание от этих 'качелей', когда ее сняли с растяжек и пристроили вместо нее сопротивляющуюся Раису.
На этот раз Ларисе связали руки и ноги, и один из весело смеющихся негров достал откуда-то шприц, наполнил его коньяком и стал вкалывать Ларисе в грудь. А чтобы она не кричала, ей закрыли рот, сунув в него ее же собственные трусы. И тут пошло у негров настоящее веселье. Хотя девушки и не видели, чтобы кубинцы что-нибудь пили, кроме, разве, маленького количества спиртного, по их поведению можно было подумать, что они взбесились - иного слова и не подберешь. Рая тоже не избежала участи Ларисы - ей шприцом вкалывали в грудь шампанское, а затем яростно сосали девичьи соски. Девушки кричали от боли - кубинцы же хохотали, этим скотам, видимо, нравилось слышать их крики.
Сосед, случайно проходивший в это время мимо, услышал доносившийся из дома шум и, зная, что дом этот снимают иностранцы, позвонил в милицию.
Милиционеры приехали очень быстро, стали стучать, колотить в двери и окна, причем крики бедных девушек были слышны и снаружи, но никто им не открывал. Тогда милиционеры выломали дверь и застали в доме жуткую картину, то есть увидели все происходящее собственными глазами.
Кубинцы, как выяснилось позднее, находясь под воздействием наркотиков, уже не соображали что творят, и милиционеры 'приняли' их, как говорится, в свои объятия прямо на месте преступления.
Финал этой истории оказался трагическим: Ларису, мою родственницу, так и не спасли, она умерла в больнице то ли от болевого шока, то ли от чего-то еще. А Рая осталась жива, только одну грудь ей пришлось удалить, после чего она надолго слегла в психоневрологический диспансер. Вот и вся история.
Несколько минут мы с Кондратом молчали потрясенные.
-Ну, девочки, спасибо вам за все..., - сказал я, вставая. - А в особенности за то, что предупредили.
Дамы и даже Кондрат в недоумении уставились на меня.
-Нет-нет, сегодня у нас все было чудесно, просто замечательно, - успокоил я их. - Стол, а потом эти рассказы. А теперь нам осталось лишь поблагодарить наших прекрасных хозяюшек за столь прекрасный прием и уйти.
Даже в приглушенном свете, исходящем от настенного бра - единственного источника света в комнате, - я увидел, как гневно блеснули глаза Марины.
-Ой, глядя на ваши лица, я понял, что не совсем правильно выразился, - поправился я. - Извините. Я хотел сказать, что уже поздно, поэтому мы с Кондратом сейчас расходимся по спальням и гасим свет. Ну, а вы, девочки, через минуту-две пойдете нас искать. Кто кого в комнате обнаружит, тот с тем и остается. Правда, это будет по-честному? - спросил я, ни к кому не обращаясь, стараясь в то же время не встречаться взглядом с Мариной, безмолвно продолжавшей метать глазами молнии. Я поманил Кондрата за собой, и мы с ним, прикрыв за собой двери, вышли в темный коридорчик. Там я нашарил рукой ручку двери, ведущую в одну из спален, и, приоткрыв ее, подтолкнул напарника внутрь:
-Только смотри, братишка, чтобы без подсказок! -шепнул я ему вслед, входя в комнату напротив. Теперь, а я был попросту уверен в этом, все были на меня обозлены, возможно, даже Кондрат, хотя мы с ним неоднократно играли в эти игры и раньше; а мне всего лишь хотелось остаться в эту ночь именно с Яной. Шансов 50 на 50. Ну, кому сегодня улыбнется удача?
Мне, признаюсь, всегда нравилась эта немудреная игра. Интереснее, конечно, когда больше участвующих, но, тогда, соответственно, меньше шансов встретиться с той из девиц, которую ты себе наметил заранее.
Буквально за мгновенья оглядев 'свою' комнату, я направился к кровати и, сбрасывая по пути части одежды, нырнул в нее, потянув на себя одеяло до самого носа - в комнате было довольно прохладно, и кроме того, меня знобило от возбуждения и азарта, вызванных застольными рассказами.
Прошла минута, другая, затем я услышал, вернее, почувствовал, что кто-то легким шагом вошел в комнату, и затаил дыхание, чтобы не выдать себя. Итак... Это значит, что девушки приняли наши правила игры?! Здорово! Пару секунд я слышал только биение собственного сердца, потом шепот Яны:
-Кондрат?..
Без ответа. Я задержал дыхание. Вновь шаги, уже ближе. Яна подошла к кровати, ее холодная ладонь, скользнув по изголовью, коснулась моей руки, и девушка вздрогнула, когда я сжал ее ладошку в своей. Откинув одеяло, я потянул ее на себя, и она, не удержавшись, повалилась на меня. Не теряя ни секунды, я вытряхнул ее из платья и заграбастал в свои объятия.
-Не угадала, - прошептал я и впился в ее шею долгим поцелуем. Гибкое, прохладное тело извивалось подо мной, она произнесла лишь: 'мне холодно'. Это дало мне повод сильнее прижать Яну к себе. Трусики и лифчик последовали вслед за платьем, и я, задрав длинные ноги Яны почти до головы, энергично вошел в ее вагину. Прошло несколько упоительных минут насилия, пока я не почувствовал, что и Яночка, раскрывшись мне навстречу всем своим нутром, полностью включилась в любовную игру. Она задышала глубоко и прерывисто, затем охрипшим голосом стала подбадривать меня, потом стонать. Вскоре наши разгоряченные тела в результате энергичных движений оказались поверх одеяла, ничем не прикрытые, а финалом был бурный финиш на двоих. Отдышавшись, Яна спросила:
-Хочешь чего-нибудь выпить, милый?
-Попить, - ответил я. - Просто попить.
Она ушла нагой, не одеваясь, и вскоре вернулась с бутылкой 'боржома' в одной руке и бокалом шампанского - в другой. Девушка присела на край постели, и я бережно прикрыл ее до талии простыней.
-Не жалеешь, что не попала в комнату к Кондрату? - спросил я, целуя ее плечо.
-Не знаю, - просто ответила она. Я вздохнул: ну что ж, по крайней мере, честно.
-Можешь прямо сейчас отправляться к нему, - сказал я добродушно. - А Марину отправь ко мне. Если она не против, конечно.
-Она такая злая на тебя, Савва, прямо ужасно, - качнувшись ко мне, сказала Яна.
-Догадываюсь, - ответил я, усмехнувшись, и обнял ее, - теперь, думаю, она мне ужасно мстит. И мстит и мстит, как в том анекдоте.
Яна засмеялась, видно тоже этот всем известный анекдот вспомнила. Я встал, накинул на плечи рубашку и отправился на поиски туалета. Это мне удалось неожиданно легко, то есть дверь в туалет находилась рядом с кухней, а, к счастью, не во дворе, в отдельно стоящей будочке из досок, как можно было бы предположить, так как туалеты в частных домах в наше время были еще редкостью. На обратном пути я не удержался и стал подслушивать под дверью соседней комнаты. Она не была плотно заперта, и я услышал Маринины стоны. Я улыбнулся. Они с Кондратом действительно мне 'мстили', причем с немалым удовольствием для обоих.
В это самое время сзади подошла Яна и, обняв меня, прижалась всем своим телом. Затем отодвинулась и потянула меня за руку:
-Ну-ка, ты, хулиган, пойдем отсюда. Ты разве не знаешь, что подслушивать нехорошо?
Мы уже были в постели, когда я ответил ей:
-Я хотел подглядеть, но мне это не удалось..., - и провел ладонями по ее телу снизу вверх от голеней до грудей, из-за чего во мне вновь вспыхнуло острое желание обладать ею.
Обхватив губами сосочек ее действительно красивой (как я и предполагал) груди, я повалился на нее, Яна обвила мои плечи руками и счастливо застонала.
Мы угомонились, когда было уже довольно поздно, или очень рано, и сразу погрузились в сон.
Хотя сон мой был непродолжительным, пробуждение оказалось необыкновенно приятным; на выбор нам с Кондратом было предложено: чай, кофе и холодное финское баночное пиво. Мы слабовольно выбрали пиво, и вскоре, сидя на кухне, уминали оставшуюся с вечера севрюгу, запивая ее пивом. Девчонки посмеивались над нами, называли алкашами, а сами, попивая кофе, расхаживали по кухне в своих двухслойных прозрачных халатиках, которые они называли пеньюарами. Трудно было поверить, что именно эти дамочки, такие скромные в эту минуту, всю долгую ночь не давали нам уснуть.
Нам с Кондратом несколько позднее все же была представлена возможность выпить кофе, только это случилось уже по приезду в бар, куда мы отправились часам к одиннадцати. Марина вела себя с Кондратом подчеркнуто тепло, а меня демонстративно не замечала. Яна занималась своими обычными делами, то есть наведением порядка в баре, а я, сидя у стойки и попивая кофе, рассеянно наблюдал за ней. Когда настало время прощаться, я подошел и, поцеловав Маринке руку, лежащую на стойке, сказал: 'Огромное спасибо тебе за все, хозяюшка'.
-Какая же ты, оказывается, сволочь, Савва! - негромко прошептала она, Затем добавила мстительно: - Однояйцовая.
Я шутливо-виновато склонил голову и отошел в сторону.
Кондрат тем временем достал бумажник и, положив вчетверо сложенную купюру с портретом 'дедушки' Ленина лицом вверх под кофейное блюдце, сказал:
-Спасибо за кофе, девушки, все было просто замечательно, но, к сожалению, нам пора уходить.
У клиента, случайно заглянувшего в этот ранний час в бар и стоявшего рядом с Кондратом с чашечкой кофе в руке, от удивления округлились глаза.