Савельева Елена : другие произведения.

Вольник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Раз, два, три, четыре, пять. Вольник вышел пожевать. Лапа в яму, хвост в капкан - разгадали твой обман. Вольник глупый, вольник сер, вольник ты меня не съел!" - любят повторять дети, играя в салочки. Вольники. Их боится простой люд и ненавидит король. Они изгои и чудовища из сказок. Но чем закончится встреча с монстром, если доброта и чувство долга сильнее страха?
  Стоял поздний летний вечер. Дождь, собирающийся целый день, наконец остудил и напоил сухую землю. По дороге устало брела девушка, неся перед собой большую корзину, накрытую белой тряпицей. Ветер, растрепавший косу, похожую на хвост разгневанной черной кошки, то и дело норовил сорвать с головы капюшон накидки.
  Деревня давно спала. Дом у самого ее края приветливо махал скрипучей ставней.
  - Да что ж ты будешь делать! - в сердцах прошептала девушка, в сотый раз пообещав себе починить крючок. Поставила корзину на дорогу и потерла ноющие плечи и поясницу. - Давай, Вида, еще немного.
  Из-за шелеста дождя она не сразу услышала шлепанье босых ног. А когда услышала - было поздно.
  Корзина щедро усыпала грязь сочно-алыми яблоками. Тот, кто угробил работу всего дня повис на девушке, больно вцепившись в плечо.
  - Ты еще кто?! - ошарашено спросила Вида, сгибаясь под весом незнакомца.
  Человек был сер. Волосы, одежда, кожа. Он терялся среди мороси, гоняемой ветром по воздуху. Девушка никак не могла понять, что перед ней за человек: молодой или старый, мужчина или женщина? Лишь когда он поднял лицо и разлепил окровавленные губы Вида разглядела серую щетину.
  - П-простите, - едва слышно проговорил незнакомец и схватился за левый бок обеими руками. Опора исчезла, он сделал шаг и начал заваливаться вперед. Девушка едва успела его подхватить, охнув от пронзительной боли в спине.
  - Ты ранен? Пойдем, осмотрю. Только я сама тебя не дотащу, потерпи еще десяток шагов!
  - Н-нет. Пого... Погоня...
  - Что?
  - Я в-вольник, - из последних сил прохрипел мужчина.
  - Да хоть демон морской! Шевели ногами!
  - Они... близко.
  Вида оглянулась, но никого не увидела. Бред из-за раны?
  - Немного осталось. Две ступеньки и я тебя подлатаю!
  Мужчина перестал сопротивляться и послушно ввалился в распахнутую хозяйской ногой дверь.
  Взвыли собаки. Девушка с сожалением посмотрела на яблоки, но жизнь незнакомца была важнее.
  - Садись, сейчас воды натаскаю и все будет хорошо. Не смей терять сознание, слышишь?!
  Он разлепил веки и Вида не смогла отвести взгляд. Глаза были жаркие, цвета свежей календулы. В самом деле вольник...
  - Не ходи... Гронские солдаты. Они будут искать. Если узнают, что помогла - убьют.
  - Гронские, говоришь? Что ж, сделаем так, чтобы не узнали. Сиди тихо.
  Видана надорвала рукав платья и выбежала из дома. Мужчина хотел что-то сказать, но сил не хватило и он устало прикрыл глаза.
  Она сошла с ума.
  Дорога извивалась и всадники то появлялись, то пропадали за деревьями. Факелы держались из последних сил, кашляя искрами.
  - Стойте! - заорала девушка, преграждая хрипящим коням дорогу. Несколько проскочили по обочине, обрызгав Виду ароматным соком раздавленных плодов. - Помогите!!!
  - Ты, гля, куда под копыта бросаешься, дура?! - рявкнул один из всадников.
  - Вольника видела?! - гаркнул второй.
  - Когось? - скосила под деревенскую простушку Вида. - Не, мил человек, не видала. А вот гад какой-то, значит, сзади ка-а-ак налетел, корзину, подлец, перевернул, бранью обложил, платье порвал и, значит, в кусты нырнул! Помогите яблочки собрать, а? Я вам парочку в дорогу дам.
  Девушка глуповато улыбнулась и протянула измазанный грязью фрукт. Всадник скривился, а вот конь с удовольствием хрупнул яблоком, роняя пенные кусочки.
  - А чего ты ночами по дороге с корзинами шляешься? - недоверчиво спросил спешившийся мужик.
  - Дык я, значит, после ярмарки из города пешочком шла! К ночи и дошагала. Митюха, пустая башка, опять со своей телегой не дождался! А вообще он хороший, всегда мне ручку подает, лобызает и...
  - Куда мужик побежал?
  - Митюха? Так он домой...
  - Вольник!
  - Дык я ж говорю - не видала!
  - Идиотка! - взвыл стражник. - Тот, кто корзину перевернул куда побежал?!
  - А, ну так бы сразу и сказали, - насупилась девушка. - Он, значит, глазищами зыркнул, зубищами клацнул! И шмыгнул в кусты!
  - В какие?! - окончательно озверел Гронский защитник и схватил собеседницу за грудки.
  - Дык вот в эти, значит, и сиганул, - Вида махнула рукой в сторону полумертвого куста сирени. - А потом через поле побежал, к лесу. Я даже яблоком вдогонку швырнула, чтоб, значит, этому гаду подавиться! Жаль не попала.
  - Вперед! - заорал солдат, отшвыривая девушку и запрыгивая обратно в седло.
  - Эй, куда?! А яблоки помочь собрать?!
  Ветер кинул в лицо ошмёток брани и сухую веточку с примятого конями куста. Девушка поднялась из лужи сама и подняла корзину. Отряхнула окончательно испорченное платье и заспешила в дом. Ободранный при падении локоть противно ныл, но это мелочь, по сравнению с тем, что могло произойти. Гронские солдаты никогда не отличались милосердием.
  Закрыв на окнах ставни, Вида притащила два ведра воды, переоделась в чистое и растопила печь.
  Серый гость привалился к стене, уронив подбородок на грудь. Руки повисли вдоль тела, обнажив алое пятно на рубахе.
  - Эй, живой?! Давай, открывай глаза, страдалец, - сквозь зубы попросила девушка, надрывая ворот рубашки.
  Чтобы было видно рану пришлось зажечь и расставить вокруг лавки четыре сальные свечи. Они сильно коптили и комната быстро наполнилась вонью. Но вонь подсунутой под нос мази оказалась сильнее. Мужчина закашлялся и смог открыть лишь один глаз.
  - Живая...
  - Сомневался? - хмыкнула Вида с заметным облегчением. - Прости, рубашку было не спасти.
  Мужчина с трудом опустил голову и осмотрел окровавленный живот. Неровно разорванная ткань уныло висела по бокам.
  - Ну-ну, ты не расстраивайся так, - удивилась девушка, заметив прорывающуюся сквозь щетину слезу. - Могу потом зашить.
  - Мазь... воняет.
  - О, прости, - смутилась Вида, заметив зеленоватое пятно на кончике носа. Но стирать не стала: больной должен оставаться в сознании. - Лечь сможешь? Левым боком ко мне. Молодец, вот так, осторожнее.
  Вольник со стоном растянулся на узкой лавке. Бок оказался порван, кровь стекала на пол, не желая останавливаться.
  Девушка побледнела и с трудом сглотнула горькую слюну:
  - Хорошенько тебя зацепило. Но говорят вы живучие. Да и я помогу, чем смогу.
  - С-спасибо.
  - Меня Виданой звать.
  - Важин.
  Девушка достала из печи миску наполненную водой и плавающими в ней корешками. Взамен поставила большой глиняный горшок, вылила в него половину ведра с колодезной водой и оставила греться.
  Готовый травяной отвар перелила в кружку, дала немного остыть и напоила гостя, придерживая ему голову. Вольник пил жадно, стуча зубами о край. Потом закашлялся, расплескал отвар и замычал от боли.
  - Тише-тише, мой хороший, - привычно заворковала девушка. - Сейчас поболит и пройдет. Ты сильный, ты справишься.
  Подготовив кипяченую воду, чистые тряпицы и мази, Вида на секунду сжала красный камешек висящий на шее на длинной цепочке и принялась за работу.
  Мужчина рычал и плакал от боли. Девушка искусала губы в кровь и была готова завыть вместе с вольником. Но, наконец, кровь остановилась, мазь перестала щипать и повязка скрыла от глаз тошнотворную рану.
  - Вот и все. Ты заслужил отдых и вкусный отвар. Медленнее, не подавись. - Голос разгонял пережитый ужас и тот оседал мелкой дрожью на пальцах. - Я горжусь тобой, а теперь спи.
  Видана подложила под голову гостю свою подушку. Она была маленькой, примятой от долгого использования. Зато травы, вшитые внутрь, продолжали источать аромат и помогали засыпать в особо беспокойные ночи.
  Прибравшись в комнате и свалив окровавленные тряпки и уже второе испорченное платье в угол, девушка оделась и осторожно приоткрыла дверь. Дождь закончился. Свежий воздух ворвался в тесные сени и вышвырнул прочь вонь и духоту.
  Проветрив и заперев входную дверь, Вида села за стол. Спать не собиралась: вдруг гостю плохо станет?
  Очнулась от грохота. Вскочила и зашарила рукой в поисках кочерги.
  - Прости, не хотел будить. Кажется, миску разбил.
  Вольник! Уснула-таки!
  - Вот же дура, - отругала себя девушка. - Подожди, сейчас ставни открою и все уберу. Не смей вставать!
  Дом наполнился светом. Солнце уже часа три как взошло и успело высушить ночную грязь с застывшими в ней яблоками. Свиньи лениво выковыривали лакомство, уничтожая следы вчерашней истории.
  Задернув драные лоскутные шторы, девушка потерла глаза и присела рядом с Важином. При свете он не стал ярче. Серость окутывала вольника дымкой, делая незаметным и бледным. Только глаза продолжали пылать.
  - Мне бы...
  Девушка сразу поняла просьбу и пододвинула к больному наполовину заполненное водой ведро и чистые тряпки. Сама взяла пустое ведро и как можно беззаботнее дошла до колодца. Поздоровавшись со встреченными жителями и выслушав последние сплетни от бабок Вида вернулась в дом.
  Вольник сидел на скамье ощупывая живот.
  - Болит?
  - Скорее чешется.
  - Хорошо, значит заживает. Сейчас сменю повязку и сделаю вид, будто не замечаю ослушания.
  - Зачем ты это делаешь?
  - Что? Спасаю тебе жизнь?
  - Да, - серьезно кивнул мужчина.
  - Это моя обязанность, - пожала плечами Видана, снимая со стены пыльный мешочек с травами.
  - Так ты целительница? - с заметным облегчением спросил гость. - Тогда понятно.
  - Скажешь тоже, - рассмеялась девушка. - Я обычная знахарка. Без способностей и причуд.
  Мужчина вновь нахмурил брови и удрученно произнес:
  - Значит и помогать таким как я не обязана.
  - Что за глупости?! - рассердилась Вида. - У нас теперь помогать только из-за принуждения велено? Да, мне не надо как целителям прятаться от толпы жаждущих получить чудодейственное излечение, бояться истощения сил и скорой смерти. Но и бросать истекающего кровью человека я не намерена!
  - Вольника. Не человека.
  - Бредни короля. Уж не знаю, чем вы ему досадили, но пусть сам и боится. Лично мне вы в огород не гадили, волков под дверь не насылали.
  - Зато солдаты...
  - Солдаты пусть захлебнутся своей ненавистью! - сгоряча перебила знахарка. - Ну или хотя бы тиной в болотах, в которые я их вчера послала.
  - Они могут вернуться, когда поймут, что их обманула какая-то деревенская девчонка.
  Она равнодушно пожала плечами и занялась раной. За ночь края припухли, но кровь остановилась.
  - Пару дней не вставать, потерпеть жгучую мазь и припарки. Месяц никаких резких движений и нагрузок. Хорошее питание, восстанавливающие настойки и отвары...
  - Ночью я уйду.
  - Что?
  - Мне нельзя останавливаться.
  - Ты переступил порог этого дома и выйдешь отсюда только тогда, когда я разрешу! - проговорила знахарка, угрожающе нависнув сверху.
  - Видана...
  - Будешь сопротивляться - я для надежности вспорю тебе другой бок!
  - Хорошо. Останусь еще на одну ночь.
  - На неделю!
  - Это слишком долго.
  - На две недели! - упрямо возразила девушка.
  - Неделя, не больше, - сдался вольник.
  - Идет.
  Мужчина болезненно скривился и осторожно выдохнул через рот.
  - Ты хорошо знаешь повадки целителей, - тихо заметил гость после того как Вида закончила перевязывать рану.
  - Пришлось. Сестра не давала покоя, забивая голову наставлениями. А я мечтала гонять гусей и воровать вишню из соседских садов.
  - Уроки не прошли даром.
  - Спасибо. Только Ангу это не спасло. И нет, это не была болезнь или истощение.
  - Тогда что?
  - Тебе действительно интересно? - равнодушно спросила девушка из сеней.
  - Я давно ни с кем не разговаривал.
  - Что ж, я тоже, - улыбнулась Вида, разлив вчерашнюю похлебку в две миски. - Прости, больше ничего нет. Хотела пирогов с яблоками налепить, но не судьба. Значит к соседям за вишней схожу, не зря же деревню Вишенки прозвали, заодно молока принесу. А хочешь пирог с луком и яйцом сделаю?
  Важин промолчал, внимательно разглядывая девушку.
  - Что? - смутилась та, не донеся ложку до рта. - Опять паутина к волосам налипла?
  - Ты давно одна?
  - Семь зим.
  - А лет тебе сколько?
  - Двадцать. Родители от лихорадки умерли, когда мне девять, а сестре четырнадцать было. У Анги через год дар открылся. Она еще долго себя винила, что спасти их не смогла.
  - Тяжело было?
  - Конечно, но что оставалось? Соседи помогали, да и мы сами на работу напрашивались. Чтобы отвлечься. А потом Анги не стало.
  - Что случилось?
  - Гронские солдаты. Я до сих пор не знаю, что она им сказала или сделала, - покачала головой Видана. - Анга из города вернулась злая, молчаливая. Я с расспросами полезла, так она мне подзатыльник и метлу в руки, а сама убежала куда-то. Вернулась под вечер вся в слезах, начала вещи собирать. А потом эти пришли. Дверь чуть не выломали, мне в висок ударили, до сих пор шрам остался. А сестру во двор выволокли. Последнее, что помню - громкие крики и как ей лошадь по зубам копытом попала. Крови было...
  Знахарка смахнула слезы, успевшие подсолить похлебку.
  - А соседи? Не заступились?
  - Кому охота с королем ссориться? Они, конечно, потом плакались, приютить предлагали. Но в своем доме привычнее.
  - После этого ты решила всем помогать?
  - Наверно. Кто-то же должен. Ты ешь давай, иначе замолчу.
  - Не хочется, - признался мужчина.
  - Может тебе кашу приготовить? Или, - Вида густо покраснела, - вы чем-то другим питаетесь?
  - Нет, - рассмеялся вольник. - Просто аппетит пропал.
  - Это из-за моей болтовни, да?
  - Нет, - повторил мужчина. - Это из-за раны. Все силы уходят на регенерацию. Еда будет отвлекать.
  - Анга тоже сыпала подобными словечками. И щеки надувала, мол она в городе учителя нашла, а я так и останусь дурехой.
  - Прости. Тело спешит залечить рану и не успевает справляться с едой.
  - То есть я не помогаю? - расстроилась знахарка.
  - Очень помогаешь. Так заживление ускорится в несколько раз.
  - Я же говорю - живучие, - буркнула девушка.
  - Ты расстроилась?
  - Нет. Расскажи о себе.
  Важин отставил нетронутую миску и вновь улегся на лавку. Угольки глаз потухли и Вида решила, что он уснул. Но стоило подняться из-за стола, как мужчина спросил:
  - О чем ты хочешь услышать?
  - Ну, например кто ты? Волк, кабан, лисица? Или, может, филин?
  - Я - вольник, - улыбаясь во весь рот ответил он. - Мы не обрастаем шерстью и не скалим клыки. Это все глупые россказни для детей.
  - Врешь! - ахнула девушка.
  - Чистая правда. Мы лучше слышим, видим и улавливаем запахи. Раны затягиваются быстрее, резвее бегаем и медленнее устаем. Но мы не становимся другим существом.
  - Жаль, - вздохнула знахарка. - А зачем тебе деревянная бусина на шее?
  - Это подарок. Оберег.
  - И как, помогает?
  - Не знаю. Но хотелось бы верить.
  - В кусок деревяшки? Верить в себя надо.
  - А твой камешек?
  "И когда только успел заметить?!" - подумала девушка, кинув на больного встревоженный взгляд. Вслух же сказала:
  - От сестры достался. Как память, не более.
  - Вида, - голос мужчины стал тревожным, - кто-то идет.
  - Не смей вставать, - шикнула знахарка и плотно закрыла за собой дверь в сени.
  Постучали. Девушка выждала время и распахнула входную дверь.
  - Здравствуй, Видушка, - приветственно кивнул рябой дедок. - Жива, здорова? Ты ж зайтись с утра обещала, вот решил проверить как дела.
  Девушка рассыпалась в извинениях и вбежала в дом. Под обеспокоенным взглядом вольника схватила мешочек с травами, понюхала, схватила другой и вернулась к деду.
  - Ой, спасибо! Не побеспокоил тебя, лапушка?
  - Нет! - воскликнула Вида пытаясь унять колотящееся сердце. - Закрутилась по хозяйству, совсем из головы вылетело.
  - Не влюбилась часом? - спросил дед, плутовато оглядев девушку.
  - Нет!!!
  - А то щечки разрумянились, про больного старика совсем забыла...
  - Жарко, вот и разрумянились!
  - Ну, не буду отвлекать, - поклонился дедок. - Ты за свеженьким молочком прибегай, хоть так отблагодарю.
  - Спасибо. Я постараюсь.
  Важин уже ждал сидя на лавке.
  - Я же сказала - лежи!
  - Спина затекла. Кто это был?
  - Клиент. Травы от бессонницы просил. Не бойся, свои в дом не ворвутся. Знают, что я гостей не люблю.
  Мужчина обвел ее взглядом и задал странный вопрос:
  - Как же ты хозяйство обустраивать собираешься?
  - Так я уже, - не поняла девушка.
  - Вдвоём проще.
  - Решил остаться? - слукавила Вида.
  - Я не о себе. Такой муж тебе точно не нужен, - ответил вольник с горькой усмешкой.
  - А какой мне нужен? - лёгкое раздражение скользнуло в голосе знахарки. - Деревенские работяги, пьющие и колотящие жен или городские гуляки, липнущие к каждому подолу?
  - Тот, кто может защитить и помочь. Кто всегда будет рядом, когда нужен.
  - И откуда у тебя такие знания женских нужд?
  - Со мной делились мыслями.
  - Хочешь поделюсь своими? - Видана поправила больному сползшую повязку и вздохнула: - Я прекрасно обхожусь без помощи. Бывает тяжко, но какой смысл жаловаться? Всем сейчас нелегко.
  - Неужели тебе не хочется носить красивые платья и есть досыта?
  - Что не так с моими платьями? - нахмурилась девушка, не став напоминать из-за кого она испачкала и порвала свои любимые. - Уж не знаю, вольник, кто забил тебе голову подобными мыслями, но меня все устраивает.
  Знахарка принесла с улицы корзину и сложила в неё грязное тряпье, оставшееся после вчерашнего лечения. Перетянула растрепавшиеся волосы и положила в карман пару маленьких глиняных горшочков с пахучими мазями.
  - Ты куда? - забеспокоился Важин.
  - К речке. Белье простирну и вернусь. Захочешь есть - похлёбка на столе, отвар в печи. В вещах не ройся. Если бок заноет - в травы нос не суй. Я ненадолго.
  Оставлять вольника одного было опасно, но привлекать внимание жителей целый день не выходя из дома - еще опаснее.
  Привычно намочив в топкой почве подол платья, Видана дошла до реки. Кивнула увлеченно болтающим девушкам, полощущим рубашки и портки. При ее появлении они замолчали, наигранно заулыбались, но стоило отойти - зашушукались еще яростнее. Девушка выбрала уютное место среди камышей ниже по течению, чтобы болтушки не заметили выполаскиваемую из ткани кровь.
  - Эй, Видка! - громко окликнула знахарку одна из девушек. - Не забыла про Женишник? Корсик уже наряд приготовил и с бабкой своей каждый вечер танцы вторит!
  Знахарка промолчала и продолжила работу. Но избавиться от подружек было не так-то просто.
  - Ты уж приходи, баб Найну не расстраивай. Она за нарушение традиций и выпороть может, - со знанием дела предупредила девушка и хихикнув в кулак спросила: - А вишневую настоечку принесешь? В прошлом году она у тебя особенно удалась!
  Она мечтательно облизала губы и толкнула локтем примолкшую подругу. Та едва не пустила по течению отцовскую рубаху и погрозила хохотушке кулаком.
  - Корсик точно к Видке постучится, вот увидишь! Ох и повезло тебе! - не унималась девица. - Ой, уже убегаешь?
  Видана наспех закончила работу, попрощалась с ничуть не расстроившимися от ее ухода подругами и с неспокойным сердцем вернулась в деревню. Она совершенно забыла о бессмысленном празднике! А ведь болтушки правы: Корсик, сын кузнеца, третий год подряд по традиции распивал с ней травяной отвар с малиновыми веточками, в надежде получить одобрение.
  Разнеся заказы и получив в обмен молоко и несколько свежих яиц, знахарка вернулась домой. Пока развешивала мокрое белье над печкой, вольник полулежа следил за дергаными движениями, придерживая больной бок рукой.
  - Я тебя обидел?
  - Что? - очнулась Вида. - Прости, задумалась. Рана болит?
  - Ты чем-то расстроена.
  - Через пять ночей Женишник, - не стала скрывать девушка.
  - Если боишься, что я умру со скуки, пока ты будешь веселиться - забудь. Я привык к одиночеству.
  - Проблема не в этом. Придет свататься парень. Выгнать я его не могу - опозорю и обижу. Пригласить в дом и вежливо отказать, как я делала три года - тоже не получится.
  - Он так ужасен? - удивился Важин.
  - Нет, иначе я еще в первый раз выставила бы его за дверь.
  - Я могу уйти, - предложил вольник, осторожно потрогав бок. - Мне уже лучше.
  - Врешь. Ты обещал остаться на неделю, помнишь?
  - Но...
  - Ничего, просто соглашусь пойти. Один вечер переживу, а потом что-нибудь придумаю.
  - Может тебе понравится? - ободрил мужчина. - Дай ему шанс.
  - Мы уже стали подружками? - вскинула брови Вида. - Сама как-нибудь разберусь.
  Гость примирительно поднял руку, закончив неприятный для девушки разговор. Она наполнила кружку душистым молоком и протянула вольнику:
  - Пей.
  Важин обнюхал подношение, задумчиво пригубил пенку и осушил кружку двумя глотками. Потом еще одну. И еще.
  - Сразу не мог сказать, что так молоко любишь? - отругала девушка.
  - Я не знал.
  - Что значит - не знал?!
  - Никогда не пробовал. Меня даже от запаха воротило, а сейчас захотелось. - смущенно признался вольник. - Спасибо. Это очень вкусно.
  - Завтра еще принесу, - пообещала удивленная девушка.
  - Не переживай. Ты и так много для меня сделала, а я не знаю, чем отблагодарить.
  - Постарайся впредь избегать таких ран.
  Оставшийся день и вечер прошли без постороннего вмешательства. Видана хлопотала по хозяйству, вольник либо спал, либо слушал девичью болтовню. Несмотря на сомнения знахарки, больной заметно повеселел и беседы стали длиннее.
  Когда комната погрузилась в сумерки, а за окнами пробудился стрекочущий хор, хозяйка дома зажгла свечу и убрала со стола остатки ужина. Где-то вдали шумела молодежь, слышался смех и песни. Сидящий за столом вольник жадно прислушивался к доносящимся звукам веселья. К предложенному угощению он так и не притронулся.
  - Что там такого интересного? - не выдержала девушка, когда на сосредоточенном лице неожиданно расплылась улыбка.
  - Они ссорятся. Из-за места рядом с девушкой.
  - Кто? - не сразу поняла Вида. - Сверчки или деревенские?
  - Мальчишки.
  - Жаль, я думала ты жучков-паучков понимаешь. Животные ведь вас слушаются.
  - Их я чувствую, но говорить не могу. - Вольник открыл глаза и покосился на пустой кувшин с молоком.
  - Завтра еще принесу, - обрадовала знахарка. - Коровки в этом году стараются. Молоко вкуснее обычного.
  - Почему ты не с ними? - невпопад спросил Важин.
  - Надеюсь ты не про коров, - пробурчала девушка, разлив по кружкам прохладный травяной настой.
  - Это невероятно: вот так беззаботно собираться ночами у костра.
  - Ничего особенного. Тучи комаров, пьяные песни и признания. А наутро свежие сплетни и стыд.
  - Я давно не развлекался, - грустно признался вольник. - Вот бы напиться и хотя бы на одну ночь забыть обо всем. Попеть песни, полюбоваться на красующихся девушек, в шутку помахать кулаками.
  - Я не верю, что эти гонения навсегда. Однажды все вернется.
  - Надеюсь, что так. Ты бывала на городских ярмарках?
  - Нет. А вот сестре часто удавалось проникнуть даже в закрытые от простого люда места. Почему ты спрашиваешь?
  - Просто это одно из самых счастливых воспоминаний. Все такое яркое, что глазам больно смотреть. Радостные крики и смех. Тогда к вольникам относились с уважением, даже приглашали на приемы к королеве Адриане.
  - Королева Адриана? - не поверила знахарка. - Но она же правила...
  - Почти пятьдесят лет назад. Хочешь узнать сколько мне лет?
  - Нет, - искренне ответила Вида. - Лучше расскажи о приемах.
  - О, поверь, они были скромными. Почти все отдавалось простым жителям. Для них же устраивались гуляния и пиршества.
  - А правда, что королева жила в маленьком доме возле озера?
  - Нет, конечно, - улыбнулся Важин. - Но она любила там гулять и подкармливать уток. Таких уже не встретишь возле наших водоемов. Те были золотистые с черными крыльями. Красиво, особенно когда на них попадало закатное солнце. Кажется, их подарил какой-то приезжий купец, не побоявшийся посвататься к Адриане. Но ее сердце уже было занято: народом, страной, природой.
  - Ты много знаешь о королеве. Вас что-то связывало?
  - Разве что любовь к музыке, - рассмеялся вольник. - Я застал ее последние годы жизни. Но знаешь, с тех пор я не встречал людей с таким дряхлым телом, но удивительно молодым сердцем и любовью ко всему, что окружает. Это было чудесное время для всей страны.
  - Так ее все-таки убили?
  - Нет. Я наслушался много злых сплетен и выдумок. Но все до единой - ложь. Она умерла во сне ранним утром. Как и мечтала. Жаль, я не успел приехать.
  Видана слушала вольника и не верила, что еще совсем недавно за ним гнались солдаты. За тем, кто так много знает и так много видел. Пусть и не человеком, но существом с добрым сердцем.
  - Расскажи еще! - смущенно попросила девушка. - Где твой дом, семья? Ты же не мог всю жизнь быть один!
  - Это не займет много времени. Я родился на севере, у любящей матери и часто исчезающего из нашей жизни отца. Когда понял, что не похож на других - начал путешествовать, часто возвращаясь домой. Мама скучала, но никогда не останавливала. Знала, что во мне кипит отцовская кровь.
  - Он тоже был вольником?
  - Да, но пожалуй это все, что я о нем знаю. Потом мама умерла, дом отдали молодой семье и с тех пор я обходил север стороной. С отцом виделся два или три раза, случайно встречались в просящих о помощи деревнях.
  - Значит, дома у тебя нет?
  - Мне он не нужен. Я не могу долго оставаться на одном месте.
  - Вот как, - вздохнула знахарка, подперев рукой щеку. - А я наоборот не могу уйти. Столько раз хотела накопить монет, перебраться в город и открыть свою лавку! Но там и без меня лечух хватает.
  - Города давно стали опасным местом. Но хороших знахарок в них явно маловато.
  - Брось, там даже целителей несколько бывает.
  - И почти все обманщики. Лучше оставайся здесь. Поверь, только в песнях странствия кажутся чем-то захватывающим и романтичным. А в жизни это стертые в кровь ноги, голод, жара или холод, от которых не спрячешься под крышей.
  - Но ты столько повидал, знаешь то, что другие не слыхивали!
  - Этим сыт и обут не будешь. Особенно сейчас.
  - Но ты ведь был знаком с самой королевой! - не могла понять такой несправедливости Видана. - Это должно хоть что-то значить!
  - Прошли десятилетия. Кто станет слушать? Я удивлен, что ты так легко поверила.
  - Уже поздно. Ты должно быть устал, - резко сменила тему знахарка. - Тебе удобно на лавке? Может постелить в сенях?
  - Нет, все хорошо. Только спать совсем не хочется. Ты ложись, а я еще немного посижу.
  Видана сменила едва тлеющий огарок на новую свечу и пожелав гостю спокойной ночи сама улеглась в прохладных сенях. Тело радостно заныло, но сон не шел. Она прислушивалась к хрипловатому дыханию больного, к щебету птиц, к неугомонному кудахтанью в соседском курятнике.
  Покатавшись с боку на бок девушка не выдержала и вернулась в дом. Молча накинула на плечи затасканный до дыр сестринский платок и уселась за стол, напротив удивленного Важина.
  - Ты чего?
  - Не спится.
  - Понятно.
  Они еще немного посидели в тишине. Мужчина серой тенью восседал на стуле, откинувшись на хлипкую спинку. Раненый бок привычно поддерживал рукой.
  - Слушай, - тихо начала знахарка, спрятав дрожащие ладони под тканью, - неужели ты никогда не остановишься? А если влюбишься, заведешь ребенка? Будешь уходить как твой отец?
  - Я никогда не буду как он! - впервые повысил голос вольник. - Извини. Я предпочту остаться бездетным, чем заставлю близких страдать из-за меня.
  - Ты ведь можешь сделать кого-то счастливой! Совсем не обязательно причинять боль.
  - Я пытался. Поверь, вольникам этого не дано. Рано или поздно я уйду или сорвусь.
  - Твоя возлюбленная сказала, что ей нужен тот, кто всегда будет рядом? - вспомнила девушка.
  - Да. - Важин изменился в лице. - Ведь я не смог.
  - Может она слишком много требовала? Или сама не знала, что ей нужно? Ведь если любишь, то всегда будешь ждать.
  - Ты ничего о ней не знаешь.
  - Так расскажи, - не отставала Вида.
  - Зачем тебе это?
  - Я же девушка, - пожала плечами знахарка. - Любопытство никуда не денешь.
  - Я бы не хотел вспоминать.
  - Жаль. - Видана резко дунула на пламя свечи. Оно моргнуло и унеслось под потолок едва заметной струйкой дыма. Комната погрузилась во тьму.
  Девушка успела задремать, когда тишину нарушил хрипловатый голос:
  - Мы встретились в селении, куда нас созвали как лучших в своем деле. Участились случаи нападения диких животных. Всего за неделю звери растерзали десятерых. Она была известной целительницей, прославившейся силой и замкнутостью. Я же лучше других вольников понимал дикую природу, а не домашний скот. Злата прибыла раньше и уже успела излечить двоих детей с тяжелыми ранами. Уставшая, с мокрой от пота челкой и окровавленными пальцами. Такой я увидел Злату впервые. И тогда же впервые услышал голос: холодный, властный. Уже не помню, что она сказала, но этот голос не выходил из головы всю ночь, пока я разбирался с мучающейся от бешенства стаей кабанов. А на следующее утро нашел Злату возле родника. Изнуренную и беспомощную. Она так сильно противилась тому, что кто-то может увидеть ее слабость, что предпочла сбежать в лес. Наплевав на опасность и здравый смысл. Я отнес ее в деревню и ушел. Следующая встреча состоялась через год в каком-то вонючем трактире. Мне тогда здорово досталось от пьяного стражника, разбившего о затылок глиняный кувшин с толстыми стенками. Оказалось, что он обознался и в качестве извинений оплатил ужин и добавил на лишнюю кружку. А Злата, ставшая свидетельницей нападения, оказала помощь. Мы разговорились и не сразу поняли, что уже знакомы. После той встречи мы почти три года путешествовали вместе. А потом ей предложили место при короле.
  - И она согласилась?
  - А кто бы отказался? Она умоляла остаться, обещала поговорить с влиятельными людьми, чтобы нам выделили дом и подыскал мне обычную работу.
  - Но все это не для вольника? - спросила девушка, догадываясь о дальнейшей судьбе влюбленных.
  - Это я понял не сразу. Мы прожили вместе чуть больше трех месяцев. И если первые недели были самыми счастливыми в моей жизни, то последующие превратились в пытку. Мы постоянно ссорились: она не могла понять мою жажду свободы, а я так и не смог объяснить. Закончилось все битьем посуды, ее слезами и моим уходом.
  - Мне жаль, что все так закончилось.
  - Мне тоже. Говорят, она так и не вышла замуж, погрузившись в работу. - Важин помолчал и неожиданно произнес: - Спасибо тебе, Вида.
  - Мне? За что?
  - Ты первая, кому я об этом рассказал. Стало немного легче. Если бы она поняла, что я и правда любил в ней все, а ушел не потому что разлюбил, а потому что не мог иначе...
  - Думаю, она это знала. Просто не смогла смириться.
  - Спасибо. Но я не уверен.
  - Тогда почему она не вышла замуж, раз так мечтала о семье и собственном доме? Может все еще ждет, что ты вернешься?
  - Спокойной ночи, Вида. - Важин поднялся из-за стола, оборвав разговор.
  Она слышала, как гость осторожно укладывается на лавку, как старается сдержать стон. Прошло около получаса, дыхание больного стало ровным и глубоким. Хозяйка дома все так же сидела за столом, вновь и вновь проживая горькую историю чужой жизни.
  
  ***
  Три дня пролетели незаметно. Важин продолжил делиться либо смешными, либо страшными историями. Грустных тем оба собеседника старились избегать. Вольник болтал без умолку, не забывая настороженно прислушиваться и поглядывать в окно.
  Очередной день подходил к концу. Девушка беззаботно хохотала, под конец истории расплескав воду для крапивной похлебки.
  - Хватит! - взмолилась она, спасая свежеиспеченный пирог от влаги. - У меня уже живот болит.
  - Это от голода. Ты с самого утра ничего не ела, - напомнил мужчина.
  - А ведь правда, - удивилась Видана. - Сейчас горшок в печь поставлю и будем ужинать.
  - Ты ешь, я не хочу.
  - А я так старалась, - расстроилась хозяйка, вытирая руки о мучной передник. - И вообще, одним молоком сыт не будешь! Пора возвращаться к нормальной еде.
  - Ну хорошо, только чуть-чуть.
  Вида прибрала стол и отломила первый кусок гостю. Он вежливо съел все предложенное, но от добавки отказался.
  - Знаешь, - смущенно заговорила девушка, зажигая свечу, - у меня ощущение, что я тебя уже давно знаю.
  - У меня так же, - улыбнулся вольник, любуясь танцующим пламенем.
  Видана покраснела. Покончив с ужином, она выбежала на улицу, чтобы привычно выплеснуть ведро больного и наполнить чистой водой.
  Во всей деревне горели окна. Люди готовились к празднику, предвкушая назавтра сытый и шумный вечер. Из труб валил дым из-за безветрия зависший над деревней ароматным облаком. Кто-то пел песни, кто-то кричал на мешающегося под рукой мужа. Собаки беспокойно лаяли, ожидая угощения. Молодежь сидела по домам, выискивая в сундуках лучшие наряды и украшая их свежими вышивками. Вида всегда надевала платье в самый последний момент, стараясь не разглядывать рисунки, бережно созданные сестрой. Своего платья за годы одинокой жизни так и не сшила.
  - И зачем все это выдумали? - пробурчала Видана, возвращаясь в дом. - Важин, а у вас есть какие-нибудь пра?..
  Девушка осеклась. Ведро с грохотом опустилось на пол, расплескав ледяную воду.
  - Важин!!!
  Он лежал возле лавки в луже рвоты. Повязка набухла от крови и съехала вниз. Больной тяжело дышал, откашливая ужин.
  С трудом оттащив мужчину подальше от запачканного пола, девушка обтерла его мокрой тряпкой, выкинув, наконец, запачканную и рваную рубашку. Вольник то и дело норовил завалиться на бок, не приходя в сознание.
  Пол ночи знахарка сидела рядом, соорудив лежанку на вычищенном полу. Каждые полчаса она меняла мокрую тряпицу на горящем лбу, обтирала покрывающиеся потом лицо и грудь.
  - Я тебя вытащу, ты только борись, - устало шептала Вида, гладя вольника по жестким волосам. - Травы помогут. Я здесь, я с тобой...
  Когда сил сидеть не осталось, знахарка прилегла рядом. Она только даст глазам отдохнуть, всего на минутку...
  Разбудил ее громкий лай и звон бубенцов привязанных к хвосту несчастного пса. Вольник дышал ровно, без стонов и хрипов. И, как оказалось, уже не спал.
  - Доброе утро, - поприветствовал мужчина, дернув уголком губ.
  Девушка быстро отодвинулась от Важина, к которому бессознательно прижалась во сне. И не просто прижалась, а еще и ногу сверху закинула! Мужчина сделал вид, будто ничего не заметил и дождавшись пока смущенная девушка поднимается, попытался сесть.
  - Ну ты меня и напугал, - пробурчала Видана отводя взгляд. - Прости.
  - За что? - не понял вольник, перебравшись на лавку.
  - Влезла со своим пирогом... Ты же ясно сказал, что нельзя.
  - Он был очень вкусным, правда, - попытался утешить Важин и хрустнул затекшей шеей.
  - Ни кусочка больше не получишь! - пригрозила девушка. - Солнце давно встало?
  - Часа два назад, я как раз проснулся.
  Вида застонала и уткнулась лицом в ладони. Два часа, а может и больше с задранным платьем, как гулящая трактирная девка! Стыд-то какой!
  - Не переживай, еще никто не приходил, - ошибочно истолковал невнятное мычание гость.
  - Чтоб им всем провалиться, - рявкнула девушка скривившись от головной боли и недосыпа. - Как я тебя одного оставлю?!
  - Со мной все хорошо.
  - Я уже это слышала! Ничего не хорошо!
  - Вида, готовься к празднику. Или поспи еще немного, я покараулю.
  - Еще чего! Обойдутся без меня. Ложись, сейчас я тебя осмотрю и...
  - Вида. Не нужно.
  - Но...
  - Я скоро уйду. А с этими людьми тебе жить и общаться. Не стоит нарушать традиции и портить отношения.
  - Ты прав, - холодно отозвалась девушка.
  Настроение было хуже некуда. Раздражала вялость от недосыпа, беспокойство за больного и то, что он был прав. Вольник скоро уйдет. А она так и будет тонуть в прошлом, проживая один скучный день за другим. Сегодня же ей придется весь вечер отмахиваться от ухаживаний Корсика, вместо того, чтобы следить за больным.
  Один из кувшинов с полюбившейся деревенским жителям настойкой выпал из рук и залил многострадальный пол. Важин притих, чувствуя настроение хозяйки дома.
  К обеду девушка была готова разрыдаться. Домашние дела не ладились. Чтобы хоть как-то отвлечься, Вида решила перебрать сундук.
  Измятое платье валялось на самом дне. Там же хранились туфли сестры из мягкой кожи и отцовская рубашка, которую Вида не доставала много лет. Что ж, ей она ни к чему, а вот вольнику...
  - Держи, - знахарка протянула мужчине искусно вышитую рубаху. - Твою вчера выбросила.
  - Я не возьму, - запротивился Важин. - Кровью же заляпаю.
  - Хоть в овраг выкинь, она теперь твоя.
  Не слушая возражений девушка прошмыгнула в сени чтобы отряхнуть платье от пыли и налипшей паутины.
  Подготовив все необходимое, Вида молча осмотрела вольника и засобиралась на речку. На ее счастье берег был пуст. Вдоволь наплескавшись и вымыв из волос щелок, девушка ополоснула их в травяном отваре.
  Подготовка к празднику подходила к концу. Мужики таскали столы и стулья на специально заготовленное место. Женщины помогали молодежи наряжаться, а еще маленькие для сватовства дети бегали по дороге, радуясь свободе.
  Вида обошла суматоху по окраине, попутно собрав приглянувшиеся травы.
  У дома ее ждали.
  Гронский солдат восседал на ступеньке, вальяжно вытянув ноги. Заметив онемевшую от испуга девушку, он поднялся и пошел ей навстречу.
  - Ну, здравствуй.
  - З-здрастье, - промямлила Вида, узнав лицо мужчины.
  - К празднику готовишься? - спросил он без стеснения рассматривая девушку: влажное платье облепило фигуру, пристыжено сжавшуюся под оценивающим взглядом.
  - Угу, - потупилась знахарка, чтобы скрыть страх.
  - Ночью ты болтливее была, - отметил мужик. - Неужто меня застеснялась?
  Он себе льстил. Морщинистое лицо было отталкивающе холодным и угловатым. Даже улыбка вызывала озноб.
  Что ему понадобилось? Неужели догадался?..
  - Сегодня цветок к цветку, птица к птице, а я к тебе, - блеснув глазами, поклонился Гронский страж.
  Видане стало плохо. Она пошатнулась и если бы не подхвативший ее мужик, точно бы упала. Но заставила выдавить из себя польщенную улыбку и следуя обычаю прошептала ответную фразу:
  - Я ожидаю вечер.
  - Небывалая удача, - засиял солдат, поцеловав холодную ладонь. - Могу я узнать имя моей прекрасной спутницы?
  - Видана, - выплюнула знахарка.
  - Милош. Сейчас мне надо подготовить ребят к вечернему празднованию, но скоро я за тобой вернусь.
  Получив еще один поцелуй, девушка выдернула руку и проводила солдата испуганным взглядом.
  Прошмыгнув в дом, она заперлась на ключ и на заржавевший от редкого использования засов. Ткнулась лбом в прохладную дверь и сдерживаемые весь день слезы бесконтрольно хлынули из глаз.
  - Вида?
  Вольник все это время сидел на полу, скрываясь от любопытных жителей: хозяйка безответственно забыла задернуть шторы.
  Справившись с рыданиями, девушка повернулась к Важину:
  - Там был Гронский солдат.
  - Знаю. Успел почувствовать. Настойчивый малый, я думал дверь кулаком проломит.
  - Что нам теперь делать?!
  - Тебе - ничего. Они потеряли след и скорее всего возвращаются в город. Потерпи один вечер и они уедут.
  - А ты?.. - спросила Видана, предчувствуя худшее.
  - Я уйду. Сегодня.
  - Важин! Нет! А если он станет напрашиваться в гости?!
  - То мне лучше быть подальше отсюда. А тебе быть настороже.
  - Я уйду с тобой! - решила девушка, содрогаясь от мысли, что Гронский ублюдок переступит порог ее дома.
  - Исключено. Вдвоем мы от погони не оторвемся.
  - Ты же еще болен! А я знаю здешний лес и болота, помогу выбраться и прослежу за раной.
  - Вида, нет. Ты меня толком не знаешь, как и чем я живу. Поверь, это все не для тебя. - Вольник тяжело поднялся и протянул девушке руку. - Я нарушаю договор всего на два дня. Ради твоей же безопасности.
  - Тогда я уйду одна. Куда угодно, лишь бы подальше от этого... этого...
  Важин прижал девушку к себе, поглаживая мокрые, нагретые солнцем волосы. Она все плакала и плакала, словно боялась, что если перестанет - он тот же час исчезнет.
  - Вида, - тихо позвал мужчина. - Как я могу тебя отблагодарить?
  Знахарка вскинула на него красное от слез лицо и прошептала:
  - Не уходи.
  - Я не могу остаться. И взять тебя с собой тоже не могу. Остальное - только скажи.
  - Поцелуй меня.
  - Вида...
  - Если я сегодня побью Гронского солдата и меня казнят, то хотя бы узнаю, как это - целовать вольника.
  - Это не смешно.
  - Ты нарушаешь все обещания.
  Важин покачал головой и коснулся соленых губ. Знахарка гордо смотрела ему в глаза, запоминая каждую черточку неприметного лица.
  - Если решишь рассказать об этом Злате, - проговорила девушка, первой отстранившись от вольника, - то напомни, что я воспользовалась твоей добротой. И еще скажи, что я ни о чем не жалею.
  Она прошла в дом, мужчина же остался в сенях.
  Когда Важин появился в комнате она в мятом платье и с причесанными волосами уже сидела за столом и смотрела в окно. Смирившаяся и равнодушная.
  - Оставлю дверь открытой. Когда решишь, что готов - уходи. Через поле идти не стоит, за ним начнется лес и болото. Осторожно обойди дом, проберись сквозь заросли малины и беги прямо. Лес там густой, хвойник только на севере. Из дома бери все что нужно. Травы я подготовлю, не забывай каждый вечер перевязывать рану.
  - Спасибо. Ты же понимаешь, что я и правда не могу остаться?
  Видана промолчала и даже без обостренного слуха услышала шорох сапог. Их обладатель потоптался под дверью, прокашлялся, еще потоптался и наконец постучал.
  - Видка, отворяй!
  Девушка прикрыла глаза, собираясь с силами. Ожидаемый гость уже не казался ужасным партнером на вечер.
  - Здравствуй, Корсик.
  - Сегодня цветок к цветку, птица к птице, а я к тебе! - выпалил парень, покрывшись красными пятнами.
  - Прости, но ты опоздал, - грустно сказала Вида.
  - Как?! - подскочил Корсик. - Кто?! Да я ему...
  - Гронский солдат.
  Парень мгновенно приуныл. Любому деревенскому он бы подробно объяснил в чем тот неправ. Но королевский солдат?
  - Ты на кой согласилась? - обиделся сын кузнеца. - Чем он лучше меня?
  - Ничем, Корсик. Хотела бы я отказаться.
  - Так он тебя принудил что ли? - нахохлился парень. - Так давай я с ним, это, по-мужски поговорю?
  - Держись от них подальше, - строго наказала Вида. - И уж тем более не смей кулаками махать! Во-первых, их больше, а во-вторых, мы потом всей деревней не откупимся.
  - Я все равно рядом буду, - заупрямился Корсик. - Ежели что - сразу ко мне беги.
  - Спасибо. Позже увидимся.
  Вида закрыла дверь прежде, чем парень успел что-либо сказать.
  - Эй, все будет хорошо, - попытался подбодрить вольник. Но спокойнее девушке не стало. Наоборот, только сейчас она осознала весь ужас происходящего.
  - А вдруг они тебя заметят и в погоню пустятся?! Или Корсик напьется и в драку полезет?!
  Знахарка мерила шагами комнату, не находя себе места, пока Важин не поймал ее за плечи и не усадил на скамью.
  - Это всего лишь праздник. Побудешь немного и уйдешь домой, притворившись, что разболелась голова.
  Когда она вернется, дом уже будет пуст. А к прошлому прибавится еще одно воспоминание навсегда ушедших дней. Все уходят. Все, кто был дорог оставляют ее одну. Никогда. Никогда больше...
  - Вида, не плачь.
  - Ты ведь больше не вернешься, - бесцветным голосом сказала девушка. - Я не узнаю, что с тобой стало. Жив ты или мертв. Нашел дом или так и остался диким.
  - Если все закончится и за мной перестанут гоняться королевские солдаты - я обязательно тебя навещу. Надо же как-то отблагодарить храбрую девочку, спасшую жизнь вольнику.
  - Ты уже отблагодарил.
  - Тебе этого достаточно?
  Ответить она не успела. В дверь постучали. Крикнув солдату, что скоро выйдет, Видана наскоро собрала травы и шепотом объяснила их свойства. Вытащила из сундука потрепанную сумку, положила в нее стираных тряпок, мазей и зачем-то сунула огарок свечи.
  - Иди, - одними губами произнес вольник, подтолкнув девушку к содрогающейся от ударов двери.
  Но она вцепилась испуганной кошкой, понимая, что назад дороги не будет.
  - Не уходи. Прошу тебя. Останься, - шептала Видана.
  Мужчина с сожалением покачал головой и отстранился.
  Терпение солдата подходило к концу.
  - Будь осторожен.
  - Обещаю.
  Вида в последний раз посмотрела на Важина и вышла на улицу.
  - Прощай, - прошептала девушка, не глядя на своего спутника.
  - Что? - не расслышал тот, но ему и не нужно было.
  - Ничего.
  - Нас ждет чудесная ночь! - лукаво улыбнулся солдат, приобняв Видану за плечо. - У вас очень любезные и щедрые жители.
  Судя по довольной улыбке и кислому запаху от королевских караульных уже откупились лучшим вином.
  - Для вас ничего не жалко, - с трудом скрывая отвращение ответила девушка.
  Праздник начался. Жители расселись за столы, выделив один для солдат. Довольно быстро к ним присоединилась молодежь: девушки строили глазки, а парни слушали хвастливые россказни. Даже про вольника сочинили, сделав из него чудовище и убийцу.
  Вида то и дело посматривала в сторону дома, избегая ловких рук ближайших солдат.
  - Видка, где настойка?! - возмутилась хохотушка, ради праздника соорудив на голове сложную прическу из кос.
  - Совсем забыла. Сейчас принесу.
  Милош с неохотой отпустил спутницу, допивая пятую кружку сбитня.
  Девушка со всех ног помчалась к дому: вдруг вольник еще там? Но надежды не оправдались. Комната опустела, не оставив и следа гостя.
  Вида села на скамью с трудом сдерживая слезы.
  Вот и все.
  Настойку встретили радостным улюлюканьем и хохотом. Жителям постарше явно не нравилось такое поведение детей, но лезть с нравоучениями не спешили. Даже Корсик, обещавший быть рядом, заслушался байками молодого солдата.
  Радость, угощения и хмель лились бурной рекой. Прямо посреди дороги пылал жаркий костер, в который подкидывали ароматные веточки.
  Видане кусок в горло не лез. Пропустив почти все танцы, она тоскливо следила за раскрасневшимися девушками, беззаботно пляшущими в круге из мужчин. И что в этом веселого?
  Глубоко за полночь сказалась усталость: знахарка прикорнула прямо за столом на радость не отходившему от нее весь вечер Милошу. Он пьяно смахнул с лица девушки волосы и поцеловал. На щеке остался влажный след. Видана подскочила и гневно нахмурилась.
  - У меня голова разболелась. Пойду домой.
  - Так я провожу, - не растерялся солдат.
  - Спасибо, я сама.
  - Не-э-эт уж, - протянул Милош, нетвердо стоя на ногах. - Сейчас только допью!
  Вида стала быстро удаляться от шумной толпы, но спутник не отставал, успев прихватить празднично украшенный факел.
  У двери он галантно поклонился и шепнул девушке на ухо:
  - Завтра мы уезжаем. Но я вернусь и увезу тебя в город.
  - Спокойной ночи, - знахарка попыталась закрыть дверь, но та уперлась в мужской сапог.
  - Что-то пить захотелось.
  - Так у меня ничего не осталось, все на стол принесла.
  - Мне и воды хватит.
  Мужчина ввалился в сени, заперев дверь на щеколду.
  - Что Вы делаете? Это мой дом.
  - Не бойся, птенчик, я тебя не обижу.
  Милош вытолкал девушку из сеней в комнату и пьяно сунул факел между лавкой и стеной.
  - Лучше уходите или я буду кричать, - предупредила девушка, ища чем можно защититься от пьяного солдата.
  - Конечно, будешь. В этих делах я хорош! - Мужчина протянул знахарке руку: - Иди ко мне.
  - Уходите.
  Девушка нашла взглядом кочергу, но непрошеный гость оказался быстрее.
  - Нет. Так не пойдет.
  Он резко дернулся вперед и схватил Видану за волосы. Ударив по ногам, повалил жертву на пол и с хрустом порвал бесценное платье. Девушка царапалась и кричала, из последних сил отбиваясь от мучителя. Устав сражаться с непослушной девкой, Милош вновь схватил ее за волосы и несколько раз ударил головой о пол.
  Очнулась Вида от резкой боли внизу живота и пыхтящего сверху солдата. Он оскалился и накрыл широкой ладонью нижнюю часть лица девушки. Она задыхалась, а перед глазами плясали огненные языки пламени. Потом исчезли и они.
  Когда сознание вернулось, рядом уже никого не было. Кругом гудело и клокотало. Левая часть тела горела огнем.
  Рваный болезненный вдох черного дыма и все закончилось. Последнее, что увидела Видана были пылающие глаза вольника.
  
  ***
  - Солдаты эти совсем страх потеряли! На днях у Норы целый ящик репы забрали и ни монетки не дали.
  - Так и у меня один женкины пирожки сцапал и ка-а-ак зыркнет!
  - Хорошо мои безделушки их не интересуют. А про Вишенки слыхал?
  - Не, а чего?
  Вольник, незаметно бредущий вдоль обочины за торговцами навострил уши.
  - Так говорят пару дней назад там солдаты дом сожгли вместе с хозяйкой! Прямо на Женишник!
  - Ты посмотри что делается! Скоро баб начнут воровать и мужикам горла резать? Чей дом-то погорел?!
  - На окраине какой-то стоял, благо до других огонь не добрался. Но полыхал пол ночи, никак потушить не могли.
  - На окраине? Так там кажись знахарка местная жила. Чернявая такая, шустрая. У нее еще по женкиным сплетням сестра самому королю Кларху в служении отказала. Обе гордые были, вот и сгинули. Эх, что творится! А девку точно не вытащили?
  - Так все уже веселые были, пока огонь заметили, пока ведра нашли. Он изнутри и прогорел.
  Дальше Важин не слушал. Мужик мог ошибаться. Точно ошибался! Все не могло закончится вот так. Это он должен был погибнуть от рук королевских тварей.
  Возвращаться в деревню было опасно. Но он обязан своими глазами увидеть дом. Невредимый, маленький, со скрипучими ставнями.
  Обратная дорога заняла больше времени. Он несколько раз сворачивал не туда, погруженный в нехорошие мысли. От долгого бега и отвратительного предчувствия вновь нестерпимо заныла рана.
  До деревни добрался за трое суток, когда солнце еще только начало клониться к горизонту. Высовываться засветло слишком рискованно. Но даже издали сквозь кусты и деревья виднелись обугленные балки приютившего его дома.
  Остаток дня тянулся невыносимо долго. Важин следил за жителями, выискивая среди них Виду. Но вот пожилая женщина принесла кувшин и маленький сверток.
  - Шел бы ты домой, сынок, - проговорила она и вольник вздрогнул.
  Но обращались не к нему: возле сгоревшего дома неподвижно сидел парень. Тот, что обещал защитить, быть рядом. Ближе к ночи за ним пришел отец. Поднял безвольное тело и медленно повел прочь от пепелища.
  Дождавшись, когда деревня погрузится в сон, Важин серой тенью пробрался к дому. Мужик не соврал - пожар уничтожил почти все, что находилось внутри. Сухие травы, в большом количестве висевшие повсюду, должны были вспыхнуть мгновенно.
  - Прости меня, - прошептал Важин, поглаживая скользкую золу. Взгляд наткнулся на что-то блестящее, затерявшееся в обломках. Красный камешек на длинной цепочке. Кто-то сорвал или девушка сама зацепилась и порвала ее, мечась средь огня?
  - Я еще вернусь. Обещаю.
   ...Пять лет на Женишник на месте, где раньше стоял дом знахарки появлялся букет цветов.
  Люди давно очистили землю от обломков, но старались обходить ее стороной, опасаясь несчастий. Травы плотно затянули обуглившуюся рану, стерев воспоминания.
  Пять лет он возвращался.
  Шестой год выдался непростым. Короля сверг его же брат и Грония погрузилась в волнения. Смертная казнь для вольников ушла в прошлое, но их продолжали бояться и гнать прочь. Находились и те, кто пускал в дом за небольшую плату или помощь по хозяйству. Вольники чувствовали животных, могли отвадить волков или, наоборот, привлечь стадо оленей для охотников, что очень помогало в голодные времена.
  Важину везло до вчерашней ночи. Обычные разбойники напали на спящего мужчину, отняв сумку и избив до полусмерти. Следили, паршивцы, от самого города. А ведь он так долго копил монеты на новую флягу, сапоги и куртку из тонкой, но прочной кожи с резными пуговицами.
  Лето выдалось дождливое и холодное, а он опять остался в рваных штанах, босой, в подаренной шесть лет назад рубахе, годившейся на мытье полов и с загноившейся раной. Из первой деревни избитого и хромающего вольника с криками выставили прочь. Жители соседней оказались разговорчивее, но в дом не пустили. Седой дед кивнул в сторону леса и прошамкал беззубым ртом:
  - Меж деревьев по тропке иди. По левую руку дом увидишь с крышей из мха. Там тебе и помогут.
  Вольник с трудом отыскал поросшую травой тропинку, но дом заметил сразу. Маленький, обтянутый вьюном и диким хмелем, с уютным цветником возле входа.
  Важин прислушался. Кто-то громко пыхтел внутри, но встречать гостей не торопился. После третьего стука дверь, наконец, отворилась. На пороге стояла девочка с недовольным лицом. Маленькие ручки позеленели от трав, к темным волосам налипла пыльца.
  Быстро осмотрев гостя, она махнула рукой внутрь дома. Смела с лавки огрызки яблок и цветочные стебли, важно сопя под нос. Вольник осторожно вошел в крошечную комнату.
  - Подождите, пожалуйста, - вежливо попросила девочка и убежала на улицу, смело оставив незнакомца одного.
  Важин огляделся. Типичный дом знахарки: скромный и загроможденный лекарской утварью. Как давно он не вдыхал горький аромат сухих трав.
  Казалось сейчас откроется дверь и...
  На пороге стояла Видана. Левую сторону лица и шеи перечеркивал ожог. Его прикрывали черные волосы, в которых блестела серая прядь.
  - Важин, - прошептала знахарка, вглядевшись в разбитое лицо гостя.
  Живая. Измазанная землей, с грустными глазами и уродливой отметиной. Но живая.
  - Мама! Проходи уже, мне в дом надо!
  Девушка сделала пару шагов, пропуская ребенка. Девочка стрекозой пронеслась мимо вольника, схватила небольшое ведерко и с криком: "Сейчас воды нанесу!" убежала прочь.
  - Вернулся.
  Важин встал, забыв о боли в ноге.
  Они стояли друг напротив друга не зная, что сказать. Или просто не веря в случайную встречу.
  Вольник медленно снял с шеи цепочку и протянул девушке.
  - Оставь себе. Это подарок. А их ты хранить умеешь. - Вида сразу узнала отцовскую рубашку по едва заметной из-за грязи вышивке.
  Мужчина сунул камень в карман и не в силах больше сдерживать эмоции привлек девушку к себе. Побитые кости заныли, но это не имело значения.
  Та, кого он шесть лет считал погибшей в доме на окраине деревни, возродилась в крохотной лесной избушке.
  - Видана.
  Он гладил ее по голове, крепче и крепче прижимал к себе. А она так и стояла опустив руки и слегка дрожа.
  - Ну, хватит. Пусти, - девушка выскользнула из рук, стыдливо прикрывая шрам ладошкой.
  Вернулась девочка, пыхтя от тяжелой ноши.
  - Мама? Что с тобой?
  - Ничего, моя хорошая. Просто голову на солнце напекло.
  - Я же говорила - повяжи косынку! - топнула ножкой девочка.
  - Ты как всегда права. Поиграешь в саду, пока я осмотрю нашего гостя?
  Она беззаботно улыбнулась и затерялась среди растительности. Видана проводила ее долгим взглядом и закрыла дверь.
  - Я не помешаю? - глупо спросил вольник.
  - Кому? Нам с Лютой - точно не помешаешь. Это наша работа.
  - А твой... муж?
  - Муж? - вскинула брови девушка. - Никого здесь нет. Только мы.
  - Сколько ей?
  - Пять.
  Важин изменился в лице. Девушка горько рассмеялась, заметив странную гримасу и сказала:
  - Не бойся, дети от поцелуев не появляются.
  - Я и не... - начал было вольник, но знахарка приступила к промыванию ссадин, вынудив больного стиснуть зубы.
  Пальцы порхали над лицом и телом, быстро и почти безболезненно обрабатывая покалеченные разбойниками места. Мужчина заметно похудел и оброс свежими шрамами. Но тот, на левом боку, стал едва заметен. Вида провела по нему кончиком пальца.
  Вольник поймал ее руку:
  - Что тогда произошло? Как ты смогла выжить?
  - Просто повезло. Хорошо, что я так и не починила ставни, - скривилась знахарка. - Тебе ведь хочется узнать, кто отец Люты?
  - Да, - не стал отрицать Важин.
  Видана долго молчала, прежде чем ответить. Наконец выдохнула и произнесла:
  - Когда я поняла, что ношу ребенка, то возненавидела его и всех к этому причастных. Хотя думала, что сильнее уже некуда. Пыталась убить отварами, но она не сдавалась. Когда обвязала шею собственным платьем, поддерживая одной рукой живот, то могла думать только о той ночи. Я мечтала умереть, уничтожить все, что напоминало бы о ней. Но тогда же впервые почувствовала, как ребенок пинается, как хочет жить. - Девушка с трудом сдерживала слезы. - Знаешь, это самая чудесная девочка, которую мне приходилось видеть. Она полностью моя и только моя.
  - Вида, мне так жаль.
  - Не надо, - резко сказала знахарка, закончив работу. - Мне не нужна жалость. Каждую ночь я закрывала глаза и...
  - Не продолжай. Я же вижу, что тебе тяжело.
  - Помолчи и послушай. Каждую ночь я закрывала глаза и видела твое лицо. Представляешь? Не лицо того пьяного солдата, насильно взявшего и едва не сжегшего меня живьем. Не огонь с шипением растворяющий кожу. Не кровь, текущую по лицу, животу, ногам и пожираемую землей, на которой я молила о смерти. Я видела тебя. И это видение помогало жить. Когда я впервые взяла на руки Люту, то представила, что она наша дочь. И ненависть исчезла. Я полюбила ее так сильно, что все остальное перестало иметь значение.
  - Если бы я знал!
  - Ничего бы не изменилось, Важин. Но я рада, что ты вернулся.
  - Я думал, что ты мертва. Каждый год носил цветы к дому! А ты все время была здесь?!
  - Дурак. Тебя могли заметить.
  - Но не заметили.
  - Останешься на ужин? Могу постелить тебе на полу, - сменила тему девушка.
  - Не хочу вас теснить.
  - Брось. Потеснишь разве что мышей под лавкой. У нас редко бывают такие важные гости. Да и Лютка будет счастлива познакомиться с героем сказок. С настоящим вольником!
  - Мама!!! - радостно закричали с улицы. - Иди скорее!
  Девушка с трудом оторвала взгляд от гостя и вышла к дочери. Вольник остановился на пороге, прислонившись к теплому косяку.
  Вида присела напротив своей маленькой копии. Тот же нежный профиль, те же черные волосы. Крохотные ладошки раскрылись и из них выпорхнула бабочка. Покружила возле восторженного детского личика и приземлилась на голову знахарке.
  - Она думает, что ты цветочек! - засмеялась Люта и угодила в нежные материнские объятия.
  - Это ты мой цветочек. Ополосни руки и приходи обедать. Я познакомлю тебя с нашим гостем.
  Девочка взвизгнула от радости и нырнула в кусты.
  Накрыв стол, Вида с опаской придвинула к вольнику миску с похлебкой. Слегка замявшись, наполнила кружку молоком. Важин засмеялся и ему вторила Люта: узнав, что к ним в дом пожаловал вольник, она напросилась сесть рядом, радостно заглядывая в рот.
  - Люта, прекрати смущать гостя. Дай ему отдохнуть и нормально поесть.
  - Ну ма-а-ам, - обиделась девочка. - Я же не мешаю! Правда?
  - Правда, - согласился мужчина, подмигнув ребенку здоровым глазом.
  - Тоже мне подружки! - хмыкнула девушка, подливая добавки в стремительно опустевшую миску гостя.
  Он ел быстро, но аккуратно, не забывая перекладывать Люте мелко рубленое куриное мясо.
  - Наелись?
  - Да! - хором ответили сидящие за столом заговорщики. Потом переглянулись и засмеялись.
  - Милая, поиграй в саду. Или можешь сбегать к деревенским. Только к вечеру возвращайся, чтобы я тебя не искала.
  - Но я хочу остаться!
  - Дяде Важину надо отдохнуть и набраться сил перед дорогой.
  - Что?! - Глаза ребенка наполнились слезами. - А как же сказки? И у меня так много вопросов!
  - Люта, дядя очень занят.
  - Я могу остаться на ночь, - осторожно предложил мужчина. - Если не помешаю.
  - Да!!! Я посплю на полу, а ты в моей кроватке. Она у меня хорошая, мама сама сделала! И куклу дам поиграть! Мам, ну пожалуйста!
  - Раз вы так просите, - спокойно пожала плечами девушка, но глаза радостно блеснули. - Люта, сбегай за молоком к бабушке Наре. Дядя Важин очень его любит. И заодно разнеси заказы.
  - Хорошо!
  - Дочка, надень вязанку!
  Но девочка уже бежала по тропинке, прощально размахивая мешочками.
  Вида покачала головой и повернулась к гостю. Он неотрывно следил за девушкой, словно боялся, что она вот-вот испарится.
  - Ну как ты, Важин?
  Вместо ответа он встал из-за стола и порывисто поцеловал знахарку. Затянувшаяся ранка на губе вновь разошлась, но они не замечали кровь.
  - Я не хотел верить, что ты мертва. Но этот выжженный дотла дом...
  - Я тоже скучала, - улыбнулась Видана, прижавшись к вольнику. - Но ты ведь не останешься.
  - Давай не будем. Сейчас я здесь, с тобой. С вами.
  - А как же Злата?
  - Забавно, что ты запомнила имя. Но я так и не вернулся.
  - Это хорошо, - серьезно кивнула девушка. - С нами тебе будет лучше.
  - Вида...
  Вольники редко остаются на одном месте. То, чем наградила их природа зовет и заставляет бежать вперед. Но только не сегодня.
  Он целовал лицо, гладил шрам, навечно оставшийся для него укором. Серая прядка волос кричала о пережитом ужасе. Через что прошла эта храбрая девочка, прежде чем обрести спокойствие? Когда-нибудь она расскажет. Потом. Когда будет готова.
  - Не глазей. - Вида отвернулась, желая скрыть уродство.
  - Ты прекрасна.
  - Врешь. Это не может быть прекрасным.
  - Вида, посмотри на меня! - Вольник осторожно убрал волосы со смущенного лица.
  По щекам знахарки текли слезы. Она боялась поверить в то, что еженощный гость ее снов стоит рядом и не скрывает нежной радости. Сколько раз она представляла эту встречу? Сколько раз сердце замирало от шагов возле дома? А уж сколько сказок было рассказано дочери о сильном и смелом вольнике с горящими глазами, охранявшем маленькую девочку от бед!
  Она даже посадила вокруг дома календулу, так напоминавшую глаза Важина, веря, что однажды он найдет ее.
  Холодные пальцы коснулись щек и сердце вольника болезненно съежилось. Нельзя показывать жалость. Она сильная и гордая. Наивность сгорела вместе со старым домом. Теперь в движениях и взгляде была решительность и готовность принять любой удар судьбы. Она повзрослела.
  А он так и остался диким.
  - Мама?
  Сколько они так стояли, молча обнявшись и боясь отпустить друг друга?
  Девочка поставила кувшин на стол и испуганно уткнулась в мамин подол. Вида хотела поднять дочку на руки, но вольник опередил. Люта доверчиво обвила ручками шею гостя и прижалась к нему влажным от быстрого бега лбом.
  - Мамочка, не плачь, - зашептала она, заглядывая девушке в лицо. - Дядя Важин большой и сильный. Сейчас молочка попьет и совсем выздоровеет!
  Знахарка не выдержала и разрыдалась. Люта посмотрела на вольника и он прижал Видану к себе свободной рукой. Девочка гладила маму по волосам, а Важин впервые за долгое время почувствовал себя дома.
  ...Неделя пролетела незаметно. Каждое утро вольник пропадал с девочкой возле лесного озера, возвращаясь к обеду усталым, но довольным. Люта была вне себя от счастья, забросив травы и помощь Виде. Посетителей было немного, но каждый отмечал, что знахарка словно расцвела. Она лишь загадочно улыбалась и поглядывала в сторону леса.
  Вечерами, когда дочка крепко засыпала, Вида выводила Важина на крыльцо. Она знала, что вольник не любил подолгу находиться в четырех стенах. Теперь же не надо было прятаться от посторонних глаз.
  Они сидели молча, тесно прижавшись друг к другу. Каждый думал о своем, но счастливые улыбки не покидали лиц. Он не смел ее торопить, а она с каждым днем все больше открывалась и тянулась к сильным рукам.
  - Важин, - впервые нарушила ночное молчание девушка.
  - Да? - Он повернул голову и поцеловал ее в висок.
  - Не уходи.
  - Мне нужно ненадолго вернуться в город. Но я вернусь.
  Вида взяла его ладонь и прижалась к ней щекой.
  - Обещаешь? В городе опасно.
  - Обещаю. Я же так тебя и не отблагодарил.
  Девушка шутливо толкнула вольника плечом.
  - Знаешь, когда я впервые тебя увидела, то не сразу поняла кого перед собой вижу - мужчину или женщину.
  - Признаюсь честно, я тебя вообще не видел. Потому и перевернул корзину.
  - Я, между прочим, те яблоки весь день собирала! А их свиньи сожрали!
  - Прости. Я принесу тебе две корзины чего захочешь.
  - Нет уж. Корзины - это не твое.
  - Пойдем. - Вольник неожиданно поднялся и подал девушке руку.
  - Куда? Ночь же!
  - Сегодня цветок с цветком, птица с птицей, а я с тобой.
  - Важин...
  - Не вздумай отказываться. Я слишком долго ждал!
  - Я ожидаю вечер...
  Мужчина подхватил ошарашенную девушку на руки и понес к озеру.
  - Тебе же больно! Пусти!
  Ветер разогнал облака и свет луны пробился сквозь ветви, создавая на поверхности воды причудливые узоры.
  Вольник поставил спутницу на песчаный берег и подал ей руку.
  - Танцевать я не умею, но очень постараюсь.
  Видана засмеялась и прильнула к мужчине. Танцевать она тоже так и не научилась.
  Когда сил держаться на ногах не осталось, а мошкара искусала все доступные места, знахарка нежно поцеловала вольника и заспешила домой:
  - Надо возвращаться. Люта испугается, если проснется, а рядом никого не будет.
  - Конечно, идем.
  - Важин, - девушка взяла мужчину за руку и смущенно опустила глаза. - Прости меня.
  - За что? - искренне удивился тот.
  - Ну... ты ведь взрослый, почти здоровый мужчина. А я... просто не могу, понимаешь?! Только не сегодня!
  - Дурочка. - Он ласково заправил серебристую прядь за ухо, - Пойдем домой.
  Люта крепко спала, скинув одеяло на пол. Видана поцеловала дочь в теплую щеку и распахнула окно.
  - Неужели это все взаправду? - шёпотом спросила она у остановившегося позади гостя. - Я боялась, что больше не услышу твоих историй или что какая-нибудь криворукая лекарка не сумеет правильно зашить рану.
  - Поверь, лучше тебя никого не было.
  - Не сомневаюсь, - фыркнула девушка. - Шрамы у тебя ужасные!
  Люта захныкала во сне. Стоило Виде коснуться дочери, как она распахнула сонные глаза и сквозь слезы спросила:
  - Где дядя Важин? Мама, почему он ушел?
  - Я здесь, милая.
  Девочка протянула к нему ручки и уткнулась личиком в шею. Не прошло и минуты, как ребенок вновь тихо засопел.
  - Не бойся, клади ее обратно в кровать, - забеспокоилась Вида, наблюдая как побледнел мужчина.
  - Можно подержу ещё немного? - хрипло попросил вольник.
  - Конечно, - удивленно позволила знахарка. - Но если что-то заболит - сразу скажи.
  Вольник растеряно кивнул и присел на детскую кроватку. Видана с умилением наблюдала, как Важин поглаживает девочку по спине и мягким волосам, что-то напевает на ухо.
  - Не дай ей к тебе привязаться. Не хочу, чтобы разочарование и боль после твоего ухода остались с ней на всю жизнь. Придумай красивую сказку и заставь в нее поверить.
  Мужчина с явной неохотой уложил Люту в постель и несколько секунд смотрел как она причмокивает губами.
  - Ты говорила, что тот, кто любит всегда дождется.
  - Да. Я удивлена, что ты помнишь.
  - Ты будешь меня ждать?
  - Что?..
  - Я не могу обещать остаться. Но я хочу, чтобы меня ждали. Хочу вновь обрести дом. Здесь. С вами.
  Знахарка прижала ладонь к губам. Затем сжала в кулак и легонько ударила мужчину в плечо:
  - Не смей так шутить.
  - Разреши мне возвращаться.
  - Ты меня пугаешь, - прошептала Видана. - Но, конечно, я разрешаю. Мы будем ждать.
  - Спасибо.
  Следующим утром он ушёл. Тихо и незаметно, как и в прошлый раз. Она отправилась за свежими растениями для отваров, а когда вернулась дом был пуст. Видана позвала дочь, но никто не откликнулся. Знахарка обошла все любимые места Люты, но ее нигде не было.
  Девочка нашлась спустя час поисков в ближайшей деревне. Оказалось, она втайне увязалась за Важином, и когда тот обнаружил неумелую слежку начала умолять взять ее с собой в город. Мужчина благоразумно отказал и передал рыдающего ребёнка развешивающей белье женщине.
  - Ну и вредная же девчонка растёт! - пожаловалась она Виде, показав следы от зубов и оцарапанные руки.
  - Простите, - отрешенно извинилась знахарка, поглощенная осмотром дочери. Та уже устала рыдать и сонно обмякла в маминых руках. - Спасибо, что приглядели.
  Женщина что-то недовольно пробурчала про "связываются со всякими, а потом жди беды" и то ли от гнева, то ли от зависти отвесила затрещину пьяному мужу, задремавшему на крыльце. Тот привычно вжал голову в плечи даже не проснувшись.
  - Мама, когда дядя Важин вернётся? - спросила девочка у Виданы вытирающей ей лицо после умывания. - Он пообещал принести нам леденцов. Самых вкусных!
  - Люта, ты же понимаешь, что поступила плохо? - Девушка строго посмотрела на раскрасневшуюся дочь. - Нельзя вот так убегать из дома. Чтобы я делала не найдя тебя?
  Девочка сморщила нос и разрыдалась, повиснув у Виды на шее.
  - Прости-и меня, мамочка-а-а, - заголосила она, вытирая мокрый нос о родное плечо. - Я просто хотела, чтобы дядя Важин остался.
  - Как и я, - тихо ответила знахарка, вдыхая свежий аромат исходящий от волос Люты. Они пахли весной: горечью первых ростков, мокрой землёй и холодным ветром. Девушка медленно выдохнула и обыденно попросила: - У нас новый заказ на отвар от колик в животе, поможешь?
  Дочка жизнерадостно кивнула, по-детски быстро забыв о грусти.
  "Жаль, что с годами горечь перестаёт сгорать, как сухие стебли. Она гниет внутри, отравляя жизнь", - подумала Видана, заново погружаясь в знахарские дела.
  
  ***
  Закончился второй месяц томительного ожидания. Хоть осень и завладела золотистым троном, ночи оставались по-летнему тёплыми.
  Важин так и не вернулся. Не проходило ни дня, чтобы Люта не спрашивала о вольнике.
  Очередное утро началось с вопроса Люты:
  - Мама, может дядя Важин вернётся сегодня?
  - Замолчи! - не выдержала девушка, пятую ночь подряд страдавшая от кошмаров. Настойки и отвары не помогли. После них к жжению в глазах добавилась головная боль и теперь светившее в окно солнце вызывало нешуточные страдания. - Перестань о нем говорить, спрашивать и вспоминать! Ничего не хочу слышать, тебе понятно?!
  Девочка обиженно разинула рот и рыдая выбежала из дома, случайно задев деревянную стойку для готовых снадобий. Ненадёжная конструкция, давно и наспех сделанная знахаркой, с грохотом обрушилась на пол, но Люта даже не оглянулась.
  Видана с силой потёрла дергающиеся виски, с ненавистью пнула тут же отвалившуюся полку и сморщилась от тошнотворной смеси запахов. Надо было срочно браться за уборку. Превозмогая жгучую боль в голове, она на три раза вымыла пол, вышвырнула на улицу непригодные для дальнейшего использования деревяшки и черепки. Работа нескольких недель была загублена неосторожной детской рукой.
  Злясь на себя, дочь, солнце, наполнившую дом вонь и, конечно, вольника девушка упала на кровать, уткнувшись лицом в ароматную подушку. Не прошло и минуты, как мучившаяся несколько дней от бессонницы знахарка уснула крепким сном. На этот раз кошмары отступили.
  Пробуждение вышло ужасным: голова гудела, глаза по ощущению превратились в два булыжника, к тому же девушку охватила слабость - побочный эффект усыпляющих отваров.
  Пока она приходила в себя в голове мелькнула паническая мысль: "Люты нет рядом!" Когда вспомнила, что дочь утром в слезах убежала из дома, а в окно уже осуждающе поглядывает луна, знахарка вскочила с кровати и не запирая с грохотом стукнувшую о стену дверь, ворвалась в клубившийся за порогом туман.
  Она сорвала горло и перебудила всех деревенских жителей. Обыскала каждый куст, каждый ров и каждое место, которое любила Люта. Дочери нигде не было.
  - Нет... - вдруг громко простонала девушка и начала оседать на землю. Мужчина, стоявший поблизости едва успел подхватить ее под локоть.
  - Что?! - хором воскликнули женщины, схватившись кто за мужей, а кто за сердца.
  - Она пошла за ним. Люта пошла в город!
  - Так это же лучше! - попытался ободрить дедок. - На дороге мы быстро отыщем, это не в лесу неделями блуждать.
  Представив, как ее малютка плачет от голода и страха, вздрагивая от каждого шороха, Вида и сама зарыдала. Деревенские бросились утешать знахарку, приговаривая всякие глупости, лишь бы отвлечь ее от горя. Вот только успокоить материнское сердце словами было невозможно. Ей нужна была дочка: живая и невредимая. Все остальное не имело смысла. Вся жизнь не имеет смысла без ее цветочной девочки.
  Женщины остались с порывающейся возобновить поиски Видой, мужчины же разделились на сонные отряды, разошедшиеся во все стороны.
  - Найдут твою козочку! - гладила по голове слепая на один глаз старушка.
  - Не убивайся ты так, - буркнула молодая девушка, недовольная тем, как ее возлюбленный бросился на помощь знахарке.
  - Зверьё уже к спячке готовится, так что и лес ей не страшен! - бодро сообщила многодетная мама и вздрогнула от усилившегося плача. Трое из пятерых детей подхватили рыдания. Теперь головы разболелись даже у тех, кто ещё полчаса назад мог похвастаться бодростью тела и духа.
  Ближе к рассвету начали возвращаться мужчины. Вида до последнего вглядывалась в их силуэты, в надежде увидеть доверчиво жавшуюся даже к незнакомцам фигурку. Но напрасно. Заголосили петухи, очнулись храпевшие за столом женщины. А Люта так и не нашлась.
  К моменту, когда взошло солнце, вернулись почти все мужчины. Осталась лишь группа, ушедшая в сторону города. Это придавало Видане сил чтобы не провалиться в тягучую жижу боли.
  Она не смела дольше тревожить чужие дома своим присутствием и теперь не замечая никого вокруг бродила по деревенским улочкам. Под ногами бегали курицы, толкались тёплыми боками свиньи. Только сейчас знахарка подумала о том, что дочка могла вернуться домой и застать лишь пустой дом, грустно поскрипывающий дверью. Она хотела было побежать обратно, но вовремя заметила ползущую по дороге телегу: из города возвращался торговец. Девушка побежала ему навстречу и приблизившись разглядела сидящих в телеге мужиков. Подъехав к Видане они лишь развели руками.
  - Ты уж прости, Видка, - шмыгнул носом парень: тот самый шустрый ухажер, - нам никто не повстречался. Жданыч говорит тоже никого не видал.
  Торговец устало кивнул седой головой и высадив мужчин поехал дальше по дороге.
  Знахарка сухо поблагодарила жителей и побрела к дому.
  Он так и стоял обреченно распахнув дверь, пустой и какой-то чужой. Вместо приветствия он выплюнул огромного жука, врезавшегося девушке в плечо. Без Люты комната казалась совсем крошечной. Не в силах усидеть на месте знахарка ещё раз обошла ближайшую местность не переставая звать дочь.
  Озеро, которое так полюбилось вольнику, искрилось в лучах солнца. Из-за этого девушка не сразу заметила что-то тёмное, запутавшееся в стеблях высокой травы у самого берега.
  Крик, разнесшийся через лес услышали даже в деревне. Когда к ней подбежали перепуганные жители, Видана так и стояла в нескольких шагах от берега, не отводя взгляда от чарующе колышущихся на поверхности воды прядей.
  Женщины взревели. Оцепеневшие было мужчины переглянулись и бросились к озеру.
  Люту вытащили на берег и несколько долгих минут безуспешно пытались вернуть к жизни. Но хрупкое тело так и осталось неподвижным. Кто-то закрыл девочке глаза, неловко расправил мокрое платье.
  Видана тихо присела рядом. Люди испуганно следили за ней, за удивительно спокойным лицом матери, только что потерявшей дочь. А она взяла в руки крепко сжатый кулачок и осторожно разогнула пальцы. В маленькой ладошке со следами ногтей лежала бабочка из-за воды и трения утратившая цвет крыльев. Ее цветочек, ее Люта превратилась в серую тень вслед за бабочкой.
  Серость. Она уже давно заполнила жизнь, но только теперь приобрела безжизненный, тусклый оттенок.
  - Будь ты проклят, - зарычала Видана, растерев несчастное насекомое между пальцев. Теперь и они покрылись ненавистной серебристой пыльцой. - Будьте вы все прокляты!!!
  Люди отпрянули от взбесившейся знахарки и попытались увести ее от дочери. Но хрупкая на вид девушка завопила раненой медведицей, у которой осмелились украсть детеныша. Успокоить ее смогли лишь спустя час, когда силы иссякли, а вместо крика изо рта начали вырываться хрипы вперемешку со стонами. Ребёнка она так и не выпустила, прижимая холодное тело к горящей изнутри груди. С каждой секундой яростное пламя надежды становилось все меньше, угасая вместе с приходящим осознанием: дочки больше нет.
  Так их вместе и увели к дому: скрючившуюся от горя девушку с мертвым ребёнком на руках. Сейчас они были похожи как никогда раньше: бледные, черноволосые, с нежными профилями. И одинаково безжизненны.
  
  ***
  Люту по настоянию знахарки похоронили недалёко от дома. Деревенские жители хотели было поспорить, предложив расположившееся неподалёку кладбище, но заглянув в глаза девушке умолкли.
  Видана перестала нормально спать и есть. Рядом с ней всегда находился кто-то из знакомых, опасаясь что девушка может решиться на отчаянный шаг. Но она неподвижно сидела возле свежей могилы, больше похожей на цветочную клумбу. Дом пришёл в запустение. Пауки на радостях оплели все углы липкой паутиной, мыши погрызли и загадили мешки с крупами и травами, вороны облюбовали крышу и трубу, из которой уже давно не шёл дым.
  Ночи становились холоднее. Виду укрывали тёплыми пледами и вязанками, которые неизменно спадали, когда девушка изредка отходила по нужде. Еду и воду давали насильно, при этом ласково упрашивая "открыть ротик".
  До этого знахарка, да и никто из местных, не знал, что можно плакать несколько недель подряд. Нет, она не издавала ни звука. Слезы просто текли по осунувшимся щекам, сбегали вниз по подбородку на колени.
  ...Он вернулся когда выпал первый снег. Дед, оставшийся за главного в знахарском доме давно спал. Огонь в печи ещё горел, но недостаточно ярко, чтобы осветить кровать.
  Когда он осторожно постучался, а затем свободно приоткрыл дверь, то сразу заподозрил неладное. Комната наполнялась храпом и трудно угадываемой вонью: смесь потного тела, пыли и затхлости нежилого дома. Ничего общего с ароматным травяным воздухом. А уж когда в кровати обнаружилась сморщенная седая голова с приоткрытым ртом из которого тягуче стекала слюна, вольник окончательно перестал понимать, что происходит. Он растеряно вышел на улицу и если бы не обострённое зрение и нюх, никогда бы не заметил запорошенную снегом фигуру женщины. Ветер давно сорвал с плеч шерстяной платок и теперь яростно вгрызался в тощее тело. Леденцы, которые он всю дорогу сжимал в руках предвкушая радость встречи, рассыпались по белоснежной земле безобразными алыми пятнами.
  - Вида!!!
  Он обхватил острые плечи горячимыми и слегка липкими ладонями, прижался к давно немытому телу и не удержавшись, скривился от запаха. Вольник не сразу заметил холмик, перед которыми сидела знахарка. А когда заметил, сердце от боли пропустило несколько ударов. Если он, который пробыл с ней слишком мало, но успел полюбить болтливую девчушку испытал такое, то что должна чувствовать мать, для которой эта девочка была всей жизнью? Единственным близким существом, родной кровью и плотью?
  - Бу... ы... поклт...
  - Видана.
  - Будь ты проклят, - более внятно произнесла девушка и внезапно набросилась на вольника. Она с животным рёвом бросала отвыкшее от движения тело на Важина, царапала его отросшими ногтями, вгрызалась в кожу. Он терпел, лишь закрывал руками глаза.
  - Это ты!!! Из-за тебя она умерла!!! Лучше бы ТЫ утонул вместо неё, ненавижу!!!
  Разбуженный дедок выскочил на улицу в одной рубахе. За ним волочилась какая-то тряпка, прилипшая к голой пятке. Заметив метавшуюся серой тенью знахарку он вознёс молитву богам и плюнув на ладонь быстро приложил ее ко лбу. Но не боги в эту ночь снизошли до помощи: ненависть и боль, разъевшие изнутри и превратившие душу в чёрную желчь наконец выплеснулись наружу.
  Дед что-то крикнул съёжившемуся под ударами мужчине, но тот продолжил неподвижно стоять, позволяя девушке освободиться от бушующих эмоций.
  Леденцы оказались втоптаны в землю. Наконец, Видана запуталась ногами в платке и рухнула в грязь. Важин поднял ее на руки и все ещё не обращая внимание на старика вбежал в дом.
  Знахарка тяжело, с хрипом дышала. Руки и лицо были в собственной и чужой крови. Вольник уложил притихшую девушку на ещё тёплую кровать и медленно выдохнул.
  ...Важин мыл, кормил и как мог лечил девушку. Она нечасто приходила в себя, не узнавая ни его, ни комнату. Вида кричала и плакала во сне, умоляла не трогать ее и убираться из дома. Имя Люты срывалось с потрескавшихся губ все оставшееся время. И лишь однажды она позвала его по имени. Вольник подружился с деревенскими, упорно продолжавшими приходить к знахарке, даже убедившись, что тот не причиняет ей вреда и может оказать должный уход. Ощутив, что сам начинает проваливаться в беспамятство, он принял помощь, позволяя жителям подменять его на время сна. Чтобы держать себя в форме он на несколько часов уходил в лес, нередко возвращаясь с добычей или дровами, которые складывал возле печи на просушку. Запах древесины приносил в комнату уют, вытесняя плесень и вонь мышиного помета.
  - Люта... нет. Пожалуйста, нет!
  Важин, помешивающий в печи угли, привычно отложил кочергу, вытер руки о штаны и подошёл к кровати. Детскую кроватку и игрушки посовещавшись отдали в нуждающуюся семью, чтобы они не напоминала о горе поразившем дом.
  - Вида, я здесь. - Вольник заботливо убрал с лица тяжёлые пряди, подоткнул одеяло и проверил не дует ли из окна. Шаловливая зима разыгралась, грозя замести дома по самые крыши. Мороз стучался в ставни и обиженно гудел ветром, когда никто не открывал.
  - Важин.
  Вольник удивленно приблизил лицо к знахарке и увидел, что она смотрит на него вполне осмысленным взглядом.
  - Хочешь воды? Или каши? Правда, зерно подпортили мыши, но за другим сейчас не выйти. На улице страшная метель.
  - Важин. Прости... - Ее личико сморщилось и по щекам потекли слезы. Мужчина осторожно утер их рукавом. - Прости меня.
  - Я люблю тебя.
  Девушка дотронулась кончиками пальцев до его лица. Он поцеловал её ладонь и прижал к груди.
  - Я убила свою девочку.
  - Вида, нет!
  - Да. Это из-за меня она оказалось возле озера. Если бы я могла тогда замолчать, а не срывать злость на Люте... моя малютка, моя цветочная девочка!
  Видана вновь погружалась в пожирающее все силы отчаянье.
  - Отпусти ее. Прошу.
  Но знахарка уже не слышала. Важин устало сел на пол, прислонился спиной к кровати и запрокинул голову. Холодные пальцы девушки касались его щеки. Такие редкие разговоры придавали сил и веры в будущее. Внутренний зверь, тянущий прочь от тесных домов и угрюмых людей, давно не проявлял себя. Но даже если тяга к свободе вернется, он сумеет ее побороть.
  Теперь он был уверен.
  
  ***
  Весна началась внезапно. Ещё вчера повсюду лежал снег и ледяной воздух обжигал щеки, а сегодня под ногами хлюпало и чавкало. Ветром невозможно было надышаться. Он ворвался в распахнутое окно, махнул звенящим хвостом по закрытым векам знахарки и запрыгал по стенам солнечными бликами отталкиваясь от свисающих с крыши сосулек.
  Важин чувствовал просыпающихся зверей, прислушивался к галдящим птицам. Природа пробуждалась, а значит морозы не вернутся.
  Так и оказалось: капель уступила место дождю, пробудившему радостно набухшую почву. Из неё вовсю проглядывали зеленые стебли с белыми цветами-каплями смущённо смотрящими вниз. Вслед за ними показались чешуйчатые стебли с жёлтыми коронами, которые сменились мелкой синевой и любопытными фиолетовыми фонариками.
  Вольник старательно очистил холмик, сжёг старые листья и освободил место для новых побегов. Раз в три дня он приносил два букетика из найденных в лесу цветов: один ставил в дом рядом с кроватью, второй бережно укладывал на влажную землю.
  За этим занятием его и застала Видана. Она пошатываясь стояла в дверях: бледная, с проступающими на коже венами и огромными глазами на исхудавшем лице.
  Вольник вскочил и протянул было руки, но она покачала головой и сама вышла на улицу. Стоило заметить букет и прибранную могилку, как ноги девушки подкосились и вольнику пришлось взять ее на руки.
  - Пусти. Я так давно ее не видела.
  - Вида, тебе стоит надеть что-нибудь тёплое. Ты ещё слишком слаба.
  Но знахарка уже шептала имя дочери и взрывала пальцами землю:
  - Я так виновата... Люта. Не оставляй меня.
  ...Важин терпеливо ждал. Каждый день помогал девушке добираться до стремительно зазеленевшего холмика и обратно домой.
  Но время шло, а Видана так и не приходила в себя настолько, чтобы зажить обычной жизнью.
  - Вида. Ты меня слышишь? - Мужчина присел рядом с девушкой и заглянул ей в лицо.
  - Да.
  - Ты должна отпустить ее. Люте больно видеть тебя такой. Думаешь, ей бы хотелось, чтобы мама таяла на глазах, превращаясь в собственную тень?
  - Нет. Я не могу.
  - Ты же держишь ее здесь! Не даёшь обрести покой и обжигаешь слезами! Скоро она забудет, куда должна была отправиться и останется здесь навечно! Видана, ты превратишь собственную дочь в безобразное, жаждущее смерти чудовище!
  Важин не врал. Ему приходилось видеть, как убитые горем родственники превращали своих любимых в тех, кого боялись все звери, от кого бежали подгоняемые всеми инстинктами и всепоглощающим страхом. И он чувствовал то же самое. В итоге вместо одной смерти в дом приходило две, а то и больше.
  - Замолчи! Люта никогда не станет... не станет чудовищем!!!
  - У тебя ещё есть шанс! Умоляю тебя, Видана! Ради неё, ради себя! Ради нашего будущего!
  - О чем ты?! У меня нет будущего! - закричала девушка, обхватывая голову руками. Ей уже давно снилась дочь. Она хныкала и повторяла: "Мама, мне больно. Мамочка, почему мне так больно?" А что если это не просто сны? Неужели Важин прав и все это время она причиняла страдания своей малютке?!
  - Я до сих пор здесь, с тобой! Я! Вольник, который обменял счастье на вечные скитания в одиночестве. Но теперь все иначе. Ты мое счастье. Я люблю тебя. Я любил вас обеих. Поэтому я не могу просто смотреть, как ты угасаешь! Как тянешь за собой дочь! Как делаешь из неё нечто ужасное, способное принести в мир лишь разрушения и смерть!
  Видана застыла. Она не могла оторвать взгляда от хрустальной капельки, скользившей по гладковыбритой щеке вольника. Когда капля сорвалась и исчезла среди цветов на могиле Люты, внутри девушки словно лопнул пузырь, появляющийся на поверхности воды во время дождя. Вся боль, весь страх, злость, стыд, отчаяние и жалость к себе вырвались наружу.
  Сквозь этот удушающий вихрь эмоций она вдруг услышала звонкий голосок:
  - Мама. Я так тебя люблю. И дядю Важина тоже люблю. Он ведь принёс нам самых вкусных леденцов, как и обещал!
  - Я тоже люблю тебя, мой цветочек. Люблю и отпускаю. Прошу, будь счастлива, Люта.
  
  ***
  - Я не хочу домой! - затопал ножками щекастый малыш. - Я хочу в лес!
  - Папа вернётся, с ним и сходишь! - Черноволосая девушка сжимала в одной руке охапку душистых трав и цветов, другой же пыталась дотянуться до ребёнка. Тот резво отскакивал в сторону и продолжал капризничать. - Лешек, сейчас же дай мне руку или я все расскажу папе!
  - Тогда я расскажу, что ты продолжаешь мыть полы, хоть он и назначил меня главным!
  - Ах так?! - притворно возмутилась девушка и внезапно вскрикнула, указав рукой куда-то за деревья: - Ты видел?! Там только что пробежал олень! С во-о-от такими рогами!
  - Где?! - вытаращился малыш тут же перестав плакать. - Мама! Хочу оленя!
  - Догоняй!
  Она первая неуклюже побежала в сторону дома, придерживая рукой большой живот. Мальчик пыхтел сзади с унаследованным упрямством передвигая ножками. Серые волосы то и дело падали на лицо, закрывая обзор и затормаживая бег. Но он знал - мама его дождётся.
  На поляну возле дома они выбежали одновременно. Малыш озадачено покрутил головой и поздно осознал обман. Он хотел было вновь заплакать, но увидел, что мама осторожно опускается на землю возле бурно цветущего холмика и нежно отделяет цветы от остальных трав. Мальчик помнил - в эти минуты маму нельзя беспокоить, ведь сестрёнке, которую он никогда не видел, тоже нужна забота. Он тихо подошёл к матери и обнял ее. Она протянула золотистый цветок и кивнула на землю. Лешек раздуваясь от важности положил цветок и оглянулся. Мама ещё не слышала, но папа уже спешил к ним сквозь деревья.
  - Скоро мы увидимся, сестрёнка, - шепнул на прощанье мальчик, коснувшись ладошкой маминого живота. Затем развернулся и помчался навстречу самому лучшему папе на свете. Он, как и Лешек, любил долгие прогулки, ветер в волосах и простые эмоции лесного зверья.
  Но они всегда, всегда возвращались к маме.
  
  ***
  ...А спустя месяц на свет появилась крошечная девочка с черным пушком на голове. Каждый, кто видел ее отмечал сходство с мамой и еще неумелую, но такую заразительную улыбку. - Ну, здравствуй, моя малютка, - прошептала изможденная девушка и старая боль навсегда покинула глаза смешавшись со слезами счастья.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"