Савкина Светлана Борисовна. Улыбаться полезно

УлыбатьСя

полезно

Предисловие автора

Так уж случилось в моей жизни, что хлеб насущный мне приходится

добывать, работая психологом. Возможностей для реализации

творческих сил было предостаточно, но меня понесло в психологию.

И не просто в "абстрактную" психологию, а в терапию и

коррекцию сложных личностных расстройств, вызванных употреблением

наркотиков. Работа, что называется, и вредная, и пыльная.

Молока бесплатного, впрочем, никто не давал. Я, поначалу

совершенно наивная и гордая в своем неведении, не переживала:

трудности вполне преодолимы, проблемы несчастных наркозависимых

-- орешки. Вскоре выяснилось: "орешки" -- не по зубам.

Во всяком случае, мои красивые "молочные" быстро выпали. Их

прицельным точечным ударом вышибли замечательные клиенты.

Я осталась вообще "без зубов", растерянная, расстроенная, разочарованная.

Тут же не замедлил грянуть возрастной кризис середины

жизни. Ну, как обычно:"Орешек знаний тверд, но все же мы

не привыкли отступать". Охая и ахая, я поплелась искать новые

знания и в итоге доползла до личной терапии. Не было бы счастья,

точнее, не было бы этой книги, да "беззубье" помогло.

Эта книга, мои нынешние улыбки -- послесловие всех моих

слез, выплаканных в терапевтическую жилетку. В принципе, во

время кризисов можно есть шоколад, мороженое, торты и грецкие

орехи -- положительные эмоции также гарантируются. Если не

боитесь рисковать потерей фигуры, ешьте смело. Просто я сладкое

с детства не люблю. Оказавшись когда-то в коварном болоте ядовитых

жизненных испарений, слепо ориентируясь на местности только

по запаху, я искала иные способы выхода. Мне помогли доморощенный

юмор, доставшийся в наследство, и самоирония.

"Шутить изволите?" -- "Изволю". Потому что там, где присутствуют

шутки, и правде появляться нерискованно.

Свидетельствую: улыбаться полезно, особенно над собой --

настроение улучшилось, здоровье восстановилось и даже зубы

отросли вновь. Более того, я продолжаю работать в области прежних

профессиональных интересов, но уже без иллюзий и незрелых

мечтаний.

Я приношу искреннюю благодарность всем людям, помогавшим

мне на пути выздоровления и открывавшим мне новое зрение

и второе дыхание. Они щедро делились со мной своим бесценным

жизненным опытом.

Сердечное спасибо моим дорогим родным и близким, которые

мужественно терпели, любили, верили и надеялись: мужу и

дочке -- Олегу и Светлане Богачевым, сестре Оле Деревцовой за

тонкие замечания и ценные наблюдения. Кстати, моего мужа

Олега мыслимые и немыслимые друзья и знакомые почти всегда

величали Игорем. Я единственная, которая ни разу не ошиблась.

Приношу благодарность дорогому о. Андрею Лоргусу, православному

священнику, психологам и психотерапевтам Ольге

Красниковой, Олегу Ковалю, Ирине Шевцовой, Анне Евтушенко

и многим другим скромным труженикам этой профессии.

Помню и люблю всех моих замечательных дальних (дальневосточных)

и близких друзей и коллег. Двух Елен -- Кругликову и

Рыдалевскую -- отдельно.

Кланяюсь моим любимым родителям Савкиным Борису Викторовичу

и Галине Ивановне. Без них вообще ничего в моей жизни

не случилось бы, а так -- я живу-у-у! Чего и вам желаю.

Читайте "Письма", только не ставьте диагнозы автору. Эти

компетентные мнения уже озвучены в другом месте и в комментариях

не нуждаются.

С уважением, Светлана Савкина

Вступление

На все происходящее можно смотреть только

смеясь, зачастую сквозь слезы. Это привычный

грустный анекдот российской жизни.

Это было... Это было, кажется, несколько лет назад.

-- Так что у тебя с инициативой? -- вдруг спросил меня на консультации

психолог, к которому я в двадцатый раз обратилась за

помощью.

-- Что? -- я растерялась от неожиданности.

Не далее как полторы минуты назад я умиротворенно мурлыкала,

размышляя о том, что не все еще для меня потеряно, не такая

уж я никудышная и, вполне возможно, у меня все получится.

Такие приятные мечты и фантазии, и тут -- прямо в лоб коварный

вопрос.

-- Я спрашиваю, как ты реализуешь свою инициативу, -- терпеливо

продолжал наступление психолог. -- Как ты сообщаешь

окружающим людям о своих желаниях, намерениях, возможностях?

Например, карьерных, творческих, сексуальных (О господи!

Только не это, -- охнула я).

-- Инициативу?

Я почувствовала, что меня насильно вытаскивают из моего

уютного гнездышка и пытаются загнать в ловушку: заставляют

признаться вслух в том, в чем, в общем-то, признаваться не хочется.

Знаем мы этих психологов.

Но психолог доброжелательно смотрел мне прямо в глаза и

кивал головой.

Я мгновенно отупела. Потом поняла, что так просто мне не

вывернуться. Потом ужасно разозлилась. Потом ужасно расстроилась.

-- О господи! (Это опять я мысленно взмолилась, но вслух попыталась

храбро отбиться.) Инициативу я проявляю... а как же!

-- Когда это было в последний раз? -- психолог явно собирался

вывести меня на чистую воду, совершенно игнорируя мой липовый

героизм.

Когда? Я задумалась. Кажется, давно. Да, давно. Может быть,

в школе? В общем, не помню точно. Но я твердо решила не сдаваться.

-- Ты знаешь, я инициативу проявляю регулярно, честное слово.

Только вот не осознаю. (Умные слова -- отличная защита при

нападении).

-- Замечательно, -- удовлетворенно потер руки психолог.

У меня засосало под ложечкой, и мы продолжили борьбу.

Ту судьбоносную консультацию я помню до сих пор. Меня, в

некотором смысле, не пощадили. Хотя я честно и напрягалась, и

ощетинивалась, и защищалась, но стрелы, летевшие с противоположной

стороны, жалили и кололи. Я не успевала уворачиваться

и отбиваться. В итоге, при всей неотвратимой очевидности, я сделала

вынужденное признание: да, я уже давно на корню душу

свою инициативу, как заправский палач. У меня есть на то уважительные

причины. Любые действия, связанные с риском, отбраковываются.

Не от сладкой жизни, между прочим. Я боюсь, но устала

жить в постоянном страхе. Прошу у суда снисхождения.

Ура! Оказалось, такое ценное, выбитое у меня признание засчиталось

как победа. Общая победа -- моя и психолога. Кроме

того, я, воодушевленная, с полной уверенностью вспомнила, что

инициатива мне знакома, я ее конкретно проявляла сто тысяч раз.

Значит, мы с ней близкие подружки, практически родня. Она-то

мне и поможет -- выведет в светлое будущее.

Я ушла из кабинета психолога с твердым намерением начать

рисковать и чувствовать радость жизни.

Но довольно скоро один вкрадчивый внутренний голос стал мне

противно нашептывать: "Ты что, забыла -- инициатива наказуема!

Зачем тебе лишняя нервотрепка, лучше попей витамины группы В".

От обиды на свой внутренний голос я чуть не расплакалась: знает

же, как трудно мне далось это решение. Злодей! Но другой внутренний

голос (кажется, у меня их много -- разных внутренних голосов)

в ответ на подобную подлость энергично выдал утешительный

штамп: "Риск -- дело благородное. Кто не рискует, тот не пьет

шампанское и остается на задворках праздника жизни".

"Правильно, -- приободрилась я. -- Или мы не в России

живем?!"

И задумала план. Честно говоря, я не собиралась его выполнять.

Но он мне был необходим, чтобы чувствовать себя уверенно,

чтобы в любой момент я могла с восторгом подумать: "Ах, какая

я! Ах, какой у меня план!"

Да какие в наше время могут быть планы вообще! Как говорится,

хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Но я, на

свою беду, проболталась. Рассказала о плане близким -- мужу,

дочке, маме, сестре. Муж, человек творческий и впечатлительный,

очень вдохновился идеей и стал с завидным постоянством напоминать

мне о скорейшей реализации плана. Стимулировать и понукать.

План -- плен. Меня стали мучить смутные подозрения (вероятно,

под действием скрытых вражеских внутренних голосов): а

вдруг мой муж хочет за мой счет решить свои личные проблемы?

Разбиралась с подозрениями довольно долго. Муж махнул на меня

рукой, но зато во время "разборок" я сама как-то потихоньку

вдохновилась и, мысленно кинув шапку оземь, решила: а, была не

была! Возьму и напишу! Книгу! Или мы не в России живем!?

При чем здесь Россия -- я толком не понимала. Логики практически

нет. Но именно этот аргумент меня особенно возбуждал

и укреплял -- в таких случаях говорят, это архетипически, -- поэтому

отказываться от него не имеет смысла.

Читайте дальше.

Я испытываю особую чувствительную благодарность ко всем

женщинам-писательницам детективов, мелодрам и прочих романтических

комедий. Правда, я не читаю их книг. Нет, один раз читала.

Детектив. Когда ехала из Петербурга в Москву в сидячем

вагоне. Кто ездил, тот меня поймет. За окном однотипный пейзаж,

вокруг однотипные люди с однотипным выражением лица -- никаким.

Эмоциональных переживаний минимум, спать неудобно, время,

естественно, ползет. Но тогда оно пронеслось жизнерадостной

ласточкой. Я не скучала, у меня не затекли ноги, меня не раздражали

храпящие и нетрезвые соседи и, что особенно порадовало,

аппетит был весьма скромный. Как у кого, не знаю, но мой аппетит

-- с дурным, трудно контролируемым нравом. Малейшее расслабление

с моей стороны -- и он сразу же берет за горло. Мое

горло, которое он почему-то считает своим. Приходится есть все,

что есть (при подобных каламбурах умные и воспитанные люди

обычно извиняются за тавтологию -- я присоединяюсь к умным).

Так вот, тогда все аппетиты были мастерски укрощены. Рекомендую

всем пассажирам поездов. Правда, память мне громко

подсказывает (громко, могла бы и поделикатней): детектив был не

женский, а мужской. В смысле, и автор, и главный герой были

мужского пола. Ну и что! Суть дела от этого не меняется -- все

равно я благодарна именно женщинам. Это ведь они в условиях

жесткой конкуренции пробивали вроде бы не серьезную, но очень

долгожданную "женскую" тему в литературном мире, конкурируя

не столько друг с другом, сколько с МУЖЧИНАМИ. И сейчас

я чувствую себя в безопасности -- в колонне, идущей уверенным

женским маршем. Впереди меня надежные женские спины, симпатичные

ориентиры на пути в светлое будущее. С другой стороны,

как говорится, куда умище девать? Я хоть и не Карл Маркс, но тоже

хочу что-нибудь написать. "Даже если у вас есть задача -- заработать,

цель все равно должна быть -- высказаться", -- обмолвился

как-то Михаил Жванецкий, и я с ним совершенно согласна.

Часть первая

ПИСЬМА

ИЗ ДАЛЁКА

Тяжело порою быть русским человеком.

Вот мне, например,

очень хотелось бы писать "Письма

издалёка". А нельзя. И не потому

нельзя, что я не далеко заехала,

а потому, что русскому

человеку ближе, чем какую-нибудь

северо-западную Зеландию,

и описывать неприлично.

Н.А. Тэффи

Слышу голос из прекрасного

далёка...

Песня

Закрытие деревенской темы

"Всё", -- ясно и совершенно спокойно поняла я, растапливая котел

сырыми дровами в старом деревянном доме. В доме, в котором,

кроме меня, жили муж, дочка и нездоровые соседи за стеной.

"Дом" -- это слишком лестное название для перекосившейся от

старости и сырости избушки на курьих ножках.

Ныла спина. Болели суставы. Глаза разъедал дым, потому что

котел с вертикальной загрузкой отчаянно дымил. Я, нервная и

благоухающая, как копченая салака, опаздывала на работу.

Всё! Мне скоро стукнет сорок лет. Мои Внутренние Дедушка

и Бабушка (а также прочие Внутренние Деревенские Родственники

-- а как еще назвать голоса, которые звучат только у тебя

внутри, но не в голове, а где-то в области желудка?) должны

быть довольны. Я полностью искупила свое непролетарское происхождение

ударным десятилетним трудом в условиях жизни и

быта, трудно совместимых с понятием "ХХI век".

Эта история, начавшаяся довольно давно, должна наконец-то

закончиться.

Когда-то я была маленькой, умненькой, послушной, в меру испуганной

девочкой. Мой папа был военный, мама -- врач. Весьма

уважаемые профессии в эпоху развитого социализма. Но мне не

повезло с самого рождения -- как вспомню, так сразу хочется кусать

себе локти или, наоборот, тихо-мирно плакать в уголочке.

Моих родителей природа наделила недюжинными способностями

к различным наукам. Они смотрелись выигрышно на общем

интеллектуальном среднестатистическом фоне народонаселения

страны, выигрышно даже по нынешним меркам. Появись они на

свет в другое время, раньше или позже -- неважно, папа и мама

могли бы сделать блестящую карьеру, реализовав себя на полную

катушку. Может быть, даже могли бы стать счастливыми. Но родившие

их мои дорогие и любимые дедушки и бабушки переживали

страшные годы исторических потрясений, рабского труда и

тотального унижения и воспитали своих детей -- я верю, что не со

зла, а исключительно в целях самосохранения -- по заданным

свыше меркам как достойных граждан, покорных строителей социализма.

Отец, по натуре свободолюбивый и гордый, считал себя потомком

воинственных и безжалостных викингов-мореплавателей.

Самое удивительное, что я в это свято верила, но почему-то считала

позорным фактом собственной биографии, который надо утаивать.

Папа великолепно знал, не иначе как шестым чувством, настоящую

историю (в те годы открыто смеялся над Брежневым! и

над самим Лениным!!!), литературу, самостоятельно освоил высшую

математику, профессионально играл в шахматы и преферанс

и т. д., и т. п., и пр. и никак не мог вписаться в утвержденные параметры.

Всю жизнь он бунтовал против привитой с детства рабской

вакцины. Попросту говоря -- пил. Не просто пил, а ПИЛ. Страшно,

бесшабашно, без оглядки на приличия и условности. Еще дрался.

Постоянно, самозабвенно, по делу, но в основном без дела.

При каждом удобном, но чаще неудобном случае. В семье, на

службе, на отдыхе. Он умел и любил драться. И порой мне кажется,

что таким диким и парадоксальным образом он сохранял способность

хоть как-то существовать в том тусклом мире и сохранять

трезвый взгляд на жизнь. Конечно, он и сам бывал бит, и

крепко, и с гауптвахтой и лишением всяких замечательных перспектив,

и карьерных тоже.

А мама... Мама выросла в большой патриархальной крестьянской

семье, в Сибири, где со времен Екатерины Великой селились

беглые или служивые, Бог их разберет, казаки. В ней самой всю

жизнь боролись сильнейшие противоречия: вольность и смирение,

желание взять топор, восстанавливая справедливость, и покорное

подчинение судьбе в угоду установленному порядку.

Экзистенциальная дилемма, как у персонажей Хемингуэя.

С любовью и согласием, как я понимаю, у моих родителей не

заладилось с самого начала. Слишком много разрушительной силы

несли в себе их души. Выход, достойный применения неукротимой

энергии, случайно оказался в... (Я думаю, случайно ли?)

Короче, в моей семье кипели нешуточные страсти и шли постоянные

военные действия до заветного победного конца, которого,

естественно, не могло быть в принципе. Я страдала. Будучи ребенком

таких неординарных родителей часто болела, капризничала,

как форменный эгоист, пугалась осуждающего "общественного"

мнения. Что подумают воспитатели в детском саду, если узнают?

Или -- о ужас! -- образцовые учителя советской школы, которые,

я была уверена, лишены всех человеческих пороков, не ходят в туалет

по-большому и не покупают за ненадобностью трусы в магазинах?

Только при одной подобной мысли я умирала со страху.

И старалась создать видимость. Весьма успешно, кстати. Родители

от своих щедрот не обделили меня способностями.

В детстве мне казалось, что только мои многочисленные двоюродные

деревенские братцы и сестрицы живут по-настоящему

счастливо. Так, как надо жить всем. Именно потому, что они растут

в деревне, на свежем воздухе, в трезвых семьях, где в почете

ударный физический труд. Родные сверстники, по моим расчетам,

смотрелись весьма выигрышно: они были приучены к труду, к которому

я была не способна, и разбирались в насущных житейских

вопросах не хуже взрослых. Я же испытывала жгучий стыд за текшую

во мне отцовскую "голубую кровь" и понимала, что лишена

спасительного полноценного крестьянского происхождения.

Многочисленной родне я внушала, как мне казалось, покровительственное

презрение -- в семье не без урода, а может быть, это

была зависть? или естественное отторжение чуждого непонятного

элемента? Действительно, какой прок от неразвитой городской

девицы? "Га-рад-скаая". Это бесполезный член общества, балласт

здоровой сельскохозяйственной общины.

Я не любила окучивать картошку и копаться в огороде, не переживала

за будущий урожай, не разбиралась в семенах растений,

не умела доить коров (я их вообще боялась), с трудом переносила

запах животных фекалий и брезговала брать в руки навоз. Кроме

того, я не умела мыть посуду в тазике и самостоятельно мыться в

общественной бане. Злые деревенские комары, оводы и мухи специально

кусали меня, доводя до аллергии. Парное молоко с пенкой

до сих пор вызывает у меня условный судорожный рефлекс.

Но самым ужасным испытанием было посещение туалета -- деревянной

кабинки, в которой смердило и жужжал рой отвратительных

зеленых мух. Тех самых, которые переносят на лохматых лапах

опасные микробы -- нам по биологии в микроскоп показывали.

Да я и без микроскопа верила в подлость их натуры.

Итак, у меня было много совершенно непростительных недостатков

характера и воспитания. Комплекс недостатков. Комплекс,

который начал разрастаться в моей неокрепшей душе, как

семя сорняка -- из малюсенького и невзрачненького в нечто буйное,

цветистое и паразитически стойкое. У Виктории Токаревой

как-то прочитала: "Я давно заметила, что природа действует по

принципу "зато". Уродливый, зато умный. А если умный и красивый,

зато пьет. А если и умный, и красивый, и не пьет, зато -- нет

счастья в жизни". В моем случае -- и умный, и красивый, и в меру

воспитанный, зато с комплексом.

И все же, справедливости ради, по ощущениям, небо тогда

казалось синее, чем нынче, солнце -- ярче, облака -- кудрявее,

цветы -- пахучее, а люди -- добрее. Детство шло своим золотым

чередом даже для меня. Я скакала через скакалочку, играла в

"классики", обменивалась переводными картинками, учила стихи

о партии, каталась на велосипеде, ходила в кружок "Умелые

руки", выступала на школьных концертах, не любила мыть посуду

и убираться дома. Еще не любила "подтягивать" отстающих в

учебе -- эффект был настолько ничтожен, что даже я, наивная и

примерная отличница, сомневалась в смысле этого занятия! Прилагаемые

мною усилия никак не соотносились с видимыми результатами.

Закоренелые двоечники оставались таковыми, как я

пессимистически думаю, до конца своих дней. Смысла по сути не

было. Но в принципе он был. Раз существовал сам принцип -- безвозмездная

товарищеская помощь в соответствии с социалистическими

канонами -- значит, и смысл был. Значит, нечего злиться

и выражать недовольство. Нужно учиться жить и играть по предложенным

правилам. В основном, конечно, играть.

К счастью, в те благословенные времена такие философские

категории меня не занимали. Я просто хотела и искренне пыталась

жить так, как мне велели умные взрослые. В первую очередь,

в семейном, досягаемом мною, родственном клане. Я хотела, чтоб

меня полюбили и приняли в элитную крестьянскую среду деревенских

умельцев. Одна из моих многочисленных добрых тетушек

звала меня Крошечкой-хаврошечкой. Кто не знает, это маленькая

девочка из русской народной сказки, которая любила свою корову,

а корова любила ее. Я была благодарна тетушке за это прозви

ще, я расценивала его как незаслуженный аванс -- в меня верили,

на меня надеялись! Я исправлюсь! Я смогу! Я докажу всем, что из

меня может получиться самая выносливая и трудолюбивая Гердамолочница.

Настоящая Гертруда -- героиня труда!

Нет, все-таки жизненные стратегии, усвоенные в детстве, --

это фатально. Рано или поздно они обязательно выстреливают из

подсознания, как выстреливает однажды ружье, висящее в качестве

декорации на театральной сцене.

Мой расписанный в детстве, как по нотам, жизненный сценарий

стал воплощаться в реальности. Когда? О-ля-ля, конечно же,

сразу после того, как я вышла замуж.

Это было бы на самом деле ужасно смешно, если бы не стало

так грустно.

Я говорю банальные фразы, потому что открыла для себя вкус

банальности. Оказывается, банальные вещи действительно точно

передают смысл и, может быть, даже вернее других приближены к

истине. Затерты, правда, ну и что же. Старые деньги и украшения

тоже выглядят не бог весть как, но ценности своей при этом не теряют.

Раньше я стеснялась выражаться банально. Модное тогда

длинноволосое интеллектуальное диссидентство безоговорочно

заклеймило банальность: это глупость, тупость и мещанство. В кругу

"свободомыслящих" друзей я довольно ловко придумывала

оригинальные словечки и выражения -- все смеялись, хвалили меня

и по секрету называли талантливой. Я раздувалась от гордости, не

забывая при этом скромно потупить глаза. Мы, как борзые щенята,

веселились и изощрялись на все лады, восхищались друг другом,

ценя при этом только свои "натурально гениальные" перлы.

Так вот, моя деревенская одиссея со стороны наверняка выглядит

забавной. Кому-то может показаться поучительной или

героической, подвижнической, если хотите, достойной уважения,

подражания, умиления, снисхождения... Какой угодно. На самом

деле, разгадка в комплексе. Я отрабатывала аванс, полученный в

детстве. Толком не понимая, куда правлю свою колею, тужась изо

всех сил, я старалась оправдать возложенные на меня мною же

самою невыносимые надежды и воплотить в жизнь бред испуганного

детского воображения. Каково?! У меня и это получилось.

Я ж говорила вам, что я способная. Благодаря моим стараниям

наша семья из приличной двухкомнатной кооперативной квартиры

переехала сначала в малюсенькую 12-метровую "малосемеечку

", а затем в разваливающуюся деревянную хибару, само собой

разумеется, "без удобств". "Безудобство" -- главный козырь, которым

я одним махом, одним шикарным жестом перекрывала все

претензии, предъявленные Недоверчивым Ребенком. Наконец-то

я чувствовала себя Настоящим Человеком.

Столько лет было угрохано на воплощение детской мечты,

столько денег и нервов, и что же я вижу?

Практически все мои братцы-сестрицы при первой появившейся

возможности удрали жить в города, причем в густонаселенные

культурные и региональные столицы. У них даже не осязается

ни малейшего ностальгического желания возвратиться в

родные пенаты, где так романтически смешивались в воздухе запахи

навоза и сена. Они всячески обустраивают и украшают свои

и так благоустроенные туалеты и ванны. Они предпочитают не

упоминать всуе о своих деревенских корнях. Они отлично адаптировались

в городском ритме.

То ли дело я! Мои выигрышные позиции не перешибешь. Огород

пять соток, распаханные и возделанные моими собственными

руками грядки (несмотря на все старания -- тощие и неплодовитые).

Но тем не менее я каждую весну сажала какие-нибудь луки,

салаты, укропы, неприхотливые травки, которые могут расти сами

по себе. Один раз даже взошли и выросли кабачки из просроченных

семян -- оказывается, они тоже неприхотливы.

Кроме этого, у меня вода в колодце, канализация отсутствует,

отопление автономное и самостоятельное: натопишь, не натопишь

-- все равно не жарко. Баня -- раз в неделю, стирка -- исключительно

ручная, посуда моется в соответствии с традициями только

в тазике, туалет -- во дворе. Да, туалет -- моя гордость, чистенькая

деревянная конторка. Понятно, что надносит из нее не

розовыми лепестками, но такова биология процесса. Зато и в мороз,

и в понос, и в жару, и в дождь ты вынужден резво мчаться к

заветной цели, уважая себя за проявленное мужество. На обратном

пути, опять же, можно рассмотреть звезды на небе, если повезет,

или умилиться взошедшей травке или первому снежку, или

помахать рукой курсирующим с севера на юг и обратно гусям1

лебедям -- красота! От каждого по возможностям, каждому -- по

способностям.

Что и говорить, мне, рафинированной эстетке, было очень тяжело

жить в таких условиях, но кто сказал, что долги отдавать

легко и приятно? Надо! Внутреннее око не дремлет -- бдит. Я охала

и ахала, но гордилась собой и ждала награды или хотя бы похвалы.

А в ответ получала только сочувственные взгляды или осторожные

вопросы: А зачем вы так мучаетесь?" На глупости не

отвечаем -- все равно вам не понять. Нет, все это неважно! Главное,

опять, о небо, я чувствовала снисходительное презрение моей,

теперь уже городской, родни.

"Как же так, господа хорошие! -- взмолилась я. -- Так не пойдет!

Полюбуйтесь на меня. Это ваше отражение. Отдайте кесарю

кесарево! Воздайте мне по ратным заслугам!"

Увы, никто не услышал мой глас вопиющего -- я осталась в

дураках, вернее, в дурах. И прозябала в таком состоянии десять

лет, переживая свою никчемную победу как поражение, пока, наконец,

не поняла всего выше сказанного.

Ура! Теперь свободна! Все уже давным-давно честно заплачено

по векселям. Можно жить без оглядки на придирчивые

взгляды, ибо мои Внутренние Деревенские Критики побеждены.

Я просто с ними подружилась, поднабравшись ума-разума.

И только одно не могу понять до сих пор. У мужа моего не

было таких извращенных детских комплексов. Не было, факт. Так

чего же ради он страдал? А? А дочка моя, интересно, какие приобрела

комплексы, живя с такой мамочкой? А?

Зато поняла и знаю твердо: я буду доброй толерантной бабушкой.

Кажется, у меня начинает формироваться новый комплекс.

Старческий. Ну что ж, жизнь есть жизнь, придет время, честно

отработаем и его.

Страшно новогодняя история

Сейчас расскажу вам страшно новогоднюю историю, произошедшую

аккурат первого января в начале двадцать первого века.

На работе мой муж Игорь с радостью втянулся в выполнение

своего общественного долга в новогоднюю ночь, мастерски играя

роль Деда Мороза, с фантазией веселя соратников по общему делу.

В тот самый раз, о котором здесь идет речь, он, следуя установившейся

традиции, встречал праздник вне лона семьи. Обычно по

возвращении домой на следующий день муж бывал одержим какой-

нибудь светлой идеей (на ходу он их придумывал или заранее?),

воплощение которой, по его мнению, компенсировало бы

отсутствие главы семейства за праздничным столом и заодно избавляло

от зловредного нутряного червя, именуемого "чувством

вины". Я же с поразительно стабильной доверчивостью, с верой в

самое светлое, клевала на закинутую удочку с жирным и лакомым

"червячком". По всей видимости, здесь все-таки имело место

быть сильное (неосознаваемое) желание отыграться. Принимала

мысленно этакую позу Наполеона -- руки на груди крест-накрест,

усмешечка, не очень располагающая к прощению: "Ну-ну, посмотрим,

каким ужом ты нынче крутнешься". Но, повторяю, это

внутри, глубоко и неосознаваемо. В том-то весь и фокус и вся прелесть

предстоящей игры. Это, так сказать, присказка...

В этот раз история празднования Нового года не отличалась

особой оригинальностью и катилась по давно обкатанному сценарию.

В качестве светлой идеи у мужа блеснула мысль встретиться

со старым знакомым Леней и его подругой в городе Петербурге и

культурно провести досуг в теплом уютном кафе за праздничной

трапезой. Ленька -- фольклорист и меломан, зарабатывающий на

жизнь программированием и в свободное от работы время шатающийся

по клубам. На меня он всегда производил неопределенное

впечатление. Как можно определить буриданова осла, когда он

находится в позиции выбора? Вот и Ленька: внешне -- отмороженный

программист-компьютерщик, внутри -- вроде бы рефлектирующий

эстет древнерусской ориентации. Когда я с ним общаюсь,

мне все время становится неловко: чувствую себя

прокурором -- так серьезно и старательно он отвечает на любые

мои вопросы. Как будто предупрежден "за дачу ложных показаний

". Игорь уверяет меня, что Леня очень глубок: он с ним пил и

может подтвердить наличие души. Ну, не знаю, я в последнее время

вообще пересмотрела свой взгляд на алкоголь.

Ленька, не обремененный семейными узами, освоил лихую

езду на велосипеде. Зимой и летом путешествует только этим видом

транспорта. Одно время Ленька постоянно объезжал пушкинские

места и присылал нам оттуда подробные фотоотчеты.

Однажды запечатлел огромный старинный камень, на коем русским

языком написано: "Городище Савкино (Савкина Горка)".

Я была счастлива: всегда предчувствовала непростые исторические

корни своей фамилии. Правда, Игорь сразу начал придумывать

глупые обзывалки, снижая градус пафосной гордости.

Ужасно хотелось драться, защищая историческую сопричастность

и фамилию.

Я как-то раз спросила друга-энтузиаста, не боится ли он на

наших сумасшедших, заснеженных, нечищеных, неосвещенных

дорогах ездить на велике? -- Не боится. Тут его Игорь обозвал

маньяком. Я думаю, несправедливо, потому что снаряжение у

Леньки -- будь здоров, евростандарт -- на все случаи жизни. А

так как он человек в чем-то педантичный, то всегда возит с собой

н/з продуктов и витаминизированных напитков -- на случай, если

собьется с курса. Говорит, что когда трезвый ездит -- не падает, а

когда пьяный, то падает. Странный какой!

Слава богу, тогда Леня решил встретиться с нами, приехав на

обыкновенном электропоезде. Надо заметить, что зима была

весьма холодной. Леня находился в одном месте обширной Ленинградской

области, мы -- в совершенно другом, противоположном.

Два часа добирались до места встречи, два часа ожидали

приезда друга на вокзале, расстреляв из пороховницы все остатки

новогоднего настроения. Замерзли и разозлились, но виду, естественно,

не показали -- игра еще не началась. Вот когда выяснилось

в реальной обстановке, что 1 января -- действительный законный

выходной у всех кафе и иже с ними, счастливый финал

традиционной семейной пьесы оказался под угрозой срыва. Ни

одно уважающее себя заведение не работало. А ведь Игорь сумел

всех убедить, что в новых капиталистических условиях 1-го января

все фирмы должны сойти с ума от счастья, обслуживая редких

клиентов. Леня в знак мужской солидарности или же в силу неопределенности

своей натуры присоединился к этой нездоровой

точке зрения. Мы пошли в Дом кино, где якобы нас ждала премьера

чего-то необычного. Причем пошли какими-то темными нехожеными

переулками, по словам Лени, значительно сокращающими

наш нелегкий путь. А в стороне остался красиво освещенный

Невский проспект... Ничего себе, праздник.

На улице продолжало холодать. Дом кино был закрыт. Также

были закрыты все попадавшиеся на нашем скорбном пути приличные

заведения. Тогда мы стали в панике метаться, ища хоть какоенибудь

теплое местечко. Увы, честно отработав в новогоднюю ночь,

все сотрудники доступного общепита отдыхали. Наконец Леня нашел

в подворотне, рядом с большой помойкой, открытую буфетзакусочную.

Около нее крутились очень подозрительные личности.

Как нас Леня ни упрашивал, мы дружно -- я, Инна (Лёнина подруга)

и даже Игорек -- отказались посещать сие "благословенное"

заведение. Далее пришлось бежать мелкой рысью в поисках чегонибудь

теплого, но "светлого". На бегу я наконец-то стала осознавать

доселе неосознаваемое и потихоньку, но с нарастающим темпом,

его озвучивать... Игорь, также на бегу, стал применять свою

стереотипную защиту в ответ на мою атаку -- со знанием дела прихлебывать

из фляжки, предусмотрительно взятой им из дома.

Кто ищет, тот всегда найдет. Помните этот оптимистический

лозунг даже первого января! Мы тоже нашли. Кафе "аФишка",

приложение к стоящему неподалеку закрытому театру, было ОТКРЫТО.

Забегая вперед, скажу, что после выхода из кафе мы

прицельно рассмотрели высокохудожественные кованые железные

двери, ручки и прочий антураж. А сначала мы стремительно

метнулись внутрь, не веря своему счастью, не глядя по сторонам.

Кафе оказалось очень уютным: в качестве ненавязчивого интерьера

-- театральные рваные афиши на стенах, непонятно откуда

струящийся приятный фиолетовый свет, отчего наши лица отливали

цветом наивысшего психического напряжения и казались

особо одухотворенными. Мужнино светилось нежно-сиреневым,

малиновые уши и нос просились на картину Пикассо.

У Леньки оказалась собственная, похожая на Игореву, фляжка

-- вот что значит друзья и схожесть интересов! Поэтому они

довольно быстро дошли до нужной кондиции, на деле подтвердив

сей факт.

В кафе -- два зала, в каждом весьма громко играла непритязательная

музыка "для ног", еше раздавались отдельные музыкальные

ритмы за стойкой барвумен, плюс включенный в углу телевизор,

где бесновалась знаменитая поп-дива, плюс в соседнем зале

веселились незрелые подростки. Приятная шумовая аура со всех

сторон. Наши друзья -- мы с Инной оказались не в счет -- классически

разогнались на еврейской, приморской, европейской, общекультурной

темах (о политике в Новый год -- ни-ни) и взялись

играть на хамузе (это такой допотопный музыкальный инструмент,

который популярен у северных народностей), а также петь

казачьи песни. Леня поет их мастерски, Игорь -- громко. Не поверите

(я бы сама не поверила, если бы не слышала собственными

ушами), но они ВДВОЕМ переорали ВСЕХ. Никто никого не мог

больше слышать, безальтернативно все посетители "аФишки" были

вынуждены внимать старинным протяжным, очень длинным и

весьма печальным казачьим песням. А певцы, они суть и пивцы,

после завершения пения долго и восхищенно трясли друг друга

за плечи, приговаривая: "Ну, ты мммоща!!! Т-т-такая мммоща!!!

Я, б-б-брат, и не знал".

Здесь же, в порыве восторга, друзья договорились повторить

пение дуэтом в день рождения Дерсу Узала, который тут же постановили

праздновать в ближайший Старый Новый год. Приглашенные

особо -- особы, ментально приближенные к Дальневосточному

региону, а ныне находящиеся в северо-западном рассеянии.

Потом разомлевшие друг от друга мужчины целовали руки

обалдевших барменш.

Мы с Инной заинтересованно участвовали в процессе "от и

до", оставшись без права голоса почему-то. "Наполеон" был бит

мощным казачьим ударом и вынужден был ретироваться, проиграв

сражение, до следующего Нового года.

Путь домой был легок, падал снежок. Сытые желудки успокоили

сердца. Только вот Леня всю дорогу назад безутешно плакал --

размяк без компьютера-то, и его молодая подружка выглядела испуганной...

Это с непривычки.

Условно здоровые и условно больные

У нас в России существуют беспроигрышные темы для обсуждения

в любой компании. У мужчин -- женщины, политика, работа.

У женщин -- дети, мужчины, салон красоты. У всех остальных --

погода и болезни. Расширенное понятие "болезнь" универсально.

Оно стирает любые гендерные, возрастные и сословные различия.

Интеллигентная тетенька в кудряшках, тревожный сноб, антигерой

из анекдотов, романтичная особа без возраста, сермяжная

тетка с авоськами, обиженный пенсионер, респектабельный буржуй

-- буквально все могут виртуозно включиться и поддержать

тему эффективного улучшения качества жизни: обменяться адресами

чудо-целителей, ознакомиться с прогрессивными методами

лечения, получить список шлаков и паразитов, мешающих работе

внутренних органов, освоить техники дыхания йогов и переписать

состав модных клизм.

Я же в компании оживленных счастливцев чувствую себя безнадежно

отставшей в погоне за собственным здоровьем. Я боюсь

"болезненных" тем. Теряю всякий интерес к разговору, когда на

горизонте начинает высвечиваться "100 лет -- без проблем".

Мгновенно тупею, когда мне расписывают передовые схемы лечения,

и прихожу в себя только после спасительного "авось".

Нет, в жизни я предпринимала попытки стать компетентной

на собственном опыте. Совершенно бескорыстно исповедовала

голодание по Брегу, раздельное питание, кефирные диеты, яблочно-

разгрузочные дни и похудение на пиве. Я отдавалась в руки

новаторов, обещавших восстановить мой организм по методу

Фолля. Я терпеливо дожидалась очереди на прием к знаменитому

гомеопату (доверенная подруга у него лечила своего благоверного

и утверждала, что "помогает от всего").

Настал день, когда, рассматривая фотоальбом, я увидела, что

череду жизнерадостных домочадцев портила моя постная физиономия,

и поняла: "Пора лечиться". Муж присоединился: "Вот

этого типа (имея в виду себя) я знаю -- кличка Рыхлый".

На семейном совете мы решили творчески подойти к проблеме

сохранения остатков здоровья, используя только проверенные на

ком-нибудь методы. Конечно же, гомеопатия. Конечно, уже известный

целитель. Записались через знакомых на прием. Приехали

рано утром на голодный желудок.

Знаменитый в узких кругах страждущих, вожделенный врач

походил на Сальвадора Дали. Во всяком случае, в моем представлении

гений во время приступов вдохновения выглядел именно

так: с всклокоченным седеньким пуком волос на голове, заметным

косоглазием и невнятной речью. Эскулап вдохновенно выбегал из

своего кабинета, оглядывал безумным взглядом нас, сидящих в

очереди, и мчался вприпрыжку куда-то по коридору. Оттуда он

вылетал, издавая аутентичные звуки, неся в руках большие душистые

пакеты с заветным снадобьем. Мы испускали вдогонку

завистливые вздохи и принимались с удвоенным терпением ждать

своего звездного часа. Наконец наш черед настал. Картина, помнится,

выглядела примерно так.

Уставшее от многочасового ожидания семейство вваливается

в таинственную дверь. Нас ощупывают, оглядывают, обстукивают,

обнюхивают, пристально смотрят в глаза. Отводят за занавесочку

и просят раздеться. А потом спрашивают, симметрично ли у

меня расположены груди, какой натуральный цвет волос и сколько

раз в день ходит на горшок моя дочка. В раздетом состоянии

подобные вопросы меня шокируют, вызывают необъяснимое замешательство,

я бледнею от напряжения. Муж из-за занавесочки

выходит, наоборот, красный, как вареный рак, и шепчет мне на

ухо, что никогда прежде не испытывал подобных издевательств

над собственной личностью.

Мужественно выдержав все нюансы нетривиального обследования,

выложив кругленькую сумму за полученное удовольствие,

наше ошалевшее семейство тоже становится счастливым обладателем

заветных пакетов с соответствующими строгими инструкциями

по применению, еще не осознавая, что поэзия процесса завершилась,

а впереди нас ждут прозаические будни.

Мы добровольно подписались в течение полугода ежедневно

выпивать по литру травяных настоев. Так как у всех моих домочадцев

наблюдался разный цвет волос -- многочисленные настои заваривались

каждому индивидуально, чередуясь по замысловатой

схеме. В домашних условиях было изготовлено целебное масло.

Его нужно было закапывать как минимум два раза в сутки. Масло в

нос, масло в рот, масло... кхм... во все остальные отверстия тела.

Отдельная тема лечения -- гомеопатические горошки семи сортов

через каждые два часа, встряхивая, созерцая и поглощая. Еще коечто

по мелочи. Я, признаться, от подобных горошков еще "по методу

Фолля" утомилась, а тут, увидев намного более сложную комбинацию,

затосковала: нет, не вынесу, собьюсь как пить дать. Но

"человек, подлец, ко всему привыкает" (Ф. М. Достоевский) -- привыкла,

даже в некий раж вошла. Адреналин и все такое.

Прошу учесть меру подвига. Домашний сленг обогатился новыми

экзотическими словечками. Режим дня был расписан на капли

-- горошки -- настои -- клизмы -- помазания. Обсуждались

исключительно обещанные изменения здоровья. Они не заставили

себя ждать. Мытарства закончились намного раньше обозначенного

срока.

Оказывается, на пути к прогрессу нас поджидал необъявленный

кризис. Оказывается, так положено, все врачи об этом знают.

Но мы почему-то были не в курсе. Сначала впал в состояние транса

муж, испытывая неземные головные боли. Затем, через несколько

дней, я поняла, что умираю. Дочка отделалась легким

поносом.

Мы сошли с дистанции, совсем немного не дотянув до победной

финишной прямой. Гомеопатические пакеты пылятся на шифоньере

в назидание. Целебное масло покрылось пленочкой плесени.

А разговоры о волшебных методах лечения вызывают у меня

оскомину, чувство печали и несбыточных надежд.

Счастье в хвосте

(поучительная история, взятая напрокат)

Пес, увидев щенка, гоняющегося за хвостом, спросил:

-- Что ты так гоняешься за хвостом?

-- Я изучил философию, -- ответил щенок, -- я решил проблемы

мироздания, которые не решила ни одна собака в мире. Я узнал,

что лучшее для собаки -- это счастье и что счастье мое --

в хвосте. Поэтому я гоняюсь за ним, а когда поймаю, он будет мой.

-- Сынок, -- сказал пес, -- я тоже интересовался мировыми

проблемами и составил свое мнение об этом. Я тоже понял, что

счастье прекрасно и для собаки счастье -- в хвосте, но я заметил,

что куда бы я ни пошел, что бы я ни делал, он следует за мной и

мне не нужно за ним гоняться.

Дело в том, что я наверняка знаю: абсолютно здоровых людей

не бывает, как и абсолютно больных. Все мы условно относимся

к той или иной категории, хотя есть много промежуточных

вариантов. Например, психически больные считаются

таковыми только в нашей якобы нормальной реальности. В соседнем

параллельном мире, в котором "сдвинутые по фазе" человеки

обитают, они чувствуют себя замечательно. Сами об этом

рассказывали, и у меня нет веских аргументов "против". Только

не думайте, что я работаю в психбольнице. Те, кто трудится в

этих заведениях, вообще имеют свое радикальное мнение обо

всем человечестве сразу.

А я общаюсь с подобной публикой в общественном транспорте.

В основном на железнодорожных платформах в ожидании

электричек. Всегда по одной и той же незамысловатой схеме.

Собравшиеся на платформе угрюмые сограждане готовятся к

поездке: курят, выясняют отношения по мобильному телефону,

плюются, кормят воробьев, обсуждают последние известия или

молча, как я, смирно стоят в сторонке, наблюдая за происходящим

равнодушным взглядом. Вдруг появляется психически больной

-- его сразу видно по настойчивому желанию войти в контакт

с почтеннейшей публикой. Люди от таких ненормальных доброхотов

испуганно шарахаются прочь, я же начинаю дружелюбно

улыбаться. Эта улыбка -- моя роковая ошибка, излюбленные

грабли, на которые я наступаю с завидным постоянством, достойным

лучшего применения.

Против собственной воли я оказываю условно больному психологическую

поддержку, мысленно успокаивая себя тем, что любой

человеческий изгой достоин обыкновенного сочувствия. Неприкаянный

оратор мгновенно реагирует на мою неадекватную

улыбку. Он замирает в стойке, как английский сеттер на охоте,

напряженно всматривается в меня, словно проверяя на вшивость.

Я, как дура, продолжаю дружелюбно улыбаться, мысленно приказывая

себе: "Закрой немедленно рот, сожми сейчас же губы. Ты

ведь знаешь, что будет дальше". Но уголки рта как будто намертво

приклеились к самым кончикам моих эльфийских ушек.

Психически больной совершает резкий бросок, и вот он уже

передо мной. Пользуясь неожиданной удачей, начинает быстробыстро

растолковывать собственную концепцию мироздания. Я

начинаю тихонько смеяться, в основном, над собственной беспомощностью

и над вытянутыми лицами стоящих рядом условно

здоровых.

Психбольной, получив таким образом подкрепление с моей

стороны, вдохновляется на декламирование длинного списка стихов

собственного производства. Имейте в виду, все условно больные

-- плодовитые доморощенные и непризнанные поэты.

После поэтической атаки я начинаю хохотать в голос, краем

глаза замечая, что пространство в радиусе пяти метров от нас совершенно

свободно. В целях самосохранения люди предпочитают

стоять скучившись, нежели в опасной близости от психических. Я

почти не сомневаюсь, что произвожу впечатление буйной.

Я предпринимаю слабые попытки спастись: закрываю глаза,

пячусь то вбок, то назад. Всё тщетно. Психический не понимает

смысла моих маневров, но начинает чувствовать угрозу существованию

нашего альянса. В его голосе звучат откровенно агрессивные

ноты. Мне уже не до смеха.

"Господи, где же эта электричка, эта бодрая корова? -- сквозь

выступившие слезы мысленно взываю я. -- Еще пять минут пытки,

и я с позором ретируюсь отсюда, а мои гениальные планы будут

пущены под откос".

Слава богу, мне всегда удавалось выдержать до подхода поезда

и не сорваться. Гудок опаздывающей и мчащейся на всех парах

электрички действовал на меня отрезвляюще, придавая силы и

импульс, как пинок от Божественного провидения. Я ловко обегала

моего собеседника, прыгала в открытый вагон и дальше неслась

по инерции еще через пару вагонов вперед. Садилась обессиленно

там, где меня никто прежде не видел, и ... начинала улыбаться,

вспоминая приятно проведенное время.

Мой муж утверждает, что такое поведение безответственно, я

рискую собственным здоровьем. Во-первых, в метро, а психбольные

ездят и в метро, нет спасительных гудков электропоездов.

Во-вторых, пару раз таким образом я нарывалась на предложение

выйти замуж, а это действительно опасно для жизни. Отказывать

больным нельзя -- их последующие действия непредсказуемы. Втретьих,

можно ведь и не успеть вовремя отвязаться и остаться

заложницей выслушивания бредовых идей надолго. Но самый

сложный момент, если больной захочет ухватить меня за рукав

или за руку: это уже никуда не годится. Это невыносимо. Рукава и

руки -- моя личная территория, я ее начинаю инстинктивно защищать,

т. е. неприлично вырываться и даже хамить. Вот тогда я

чувствую себя ужасно: глупо, угнетенно и нездорово. Воспитывали

меня, воспитывали, вкладывали "разумное, доброе, вечное",

вкладывали, а где результат? Одни условности и условия.

О хорошем принципе

Я вполне уверена, что в нашем мире существуют определенные

причинно-следственные связи, то бишь корреляции, если грамотно

выражаться. Но, друг мой Горацио, всегда ли мы можем однозначно

сказать,что есть причина, что -- следствие и где, собственно,

находится одно, а где -- другое? Вполне возможно, что кромка

льда коррелирует со среднемесячной температурой воды и воздуха,

причем в разных частях Мирового океана по-разному, но кто

будет утверждать, что при этом не существует других причин, которые

доблестные океанологи не берут во внимание? Например,

резкое увеличение рождаемости у женщин латиноамериканского

континента? В конце концов, когда-то Аннушка пролила масло на

рельсы, а события стали разворачиваться между Мастером и

Маргаритой. Не спорю, странное представление о романе, но, тем

не менее, оно тоже существует.

Интуиция, между прочим, такая же равноправная психическая

функция, как и чувства, ощущения, интеллект; только у

большинства людей она слабо развита, но у кого развита, тот

способен на гениальные открытия и вдохновение, даже на бытовом

уровне.

Случалось ли вам наблюдать, на первый взгляд, странные совпадения

всякого рода? Я имею в виду связь или последовательность

событий, которые никак в реальной жизни связаны быть не могут и

вообще кажутся необъяснимыми без всяких лукавых умствований?

Мое поле зрения сплошь засеяно подобными совпадениями.

Как-то раз мой хороший друг после неприлично долгого молчания

прислал покаянное письмо, которое начиналось словами:

"Только не бейте меня по почкам..." Моя реакция? На первый

взгляд -- парадоксальна! Вместо того чтобы обрадоваться и возвеселиться,

я схватилась за поясницу, ибо мои больные почки, не

уразумев шутки, сразу же заболели. Ну, не то чтобы по-настоящему

заболели, но обозначили свое присутствие в организме противным

нытьем. На что мой муж философски изрек: "Ох и засранец

же этот твой друг".

Мгновенная связь внешнего и внутреннего налицо. А если глобально,

то связь времен и народов, потому что мой друг живет от

меня на расстоянии семи часовых поясов. Это не выдумки, это --

синхрония. Завораживающее слово, а главное -- вполне научное и

приличное. Про "синхронию" я начиталась в последнее время

всякого-якого. Синхрония -- акаузальный (непричинный) связующий

принцип мироздания. Это когда сводятся вместе событие

реального внешнего мира и определенное внутреннее переживание,

при этом возможность простого совпадения исключена.

Кстати, во многих народных преданиях и бытовых рассказах

приводятся таинственные случаи "совпадения", граничащие со

сверхъестественными событиями. Оказывается, не такие они уж и

загадочные, если понимаешь принцип синхронии. А самое приятное

-- реальная польза для больного воображения. Зная, как

действует в мире этот принцип, можно на любую жизненную драму

посмотреть с улыбкой, драку превратить в шутку, трагедию --

в фарс, если, конечно, общему делу это не помешает.

К примеру, вам стало казаться, что началась черная полоса

жизни, голова загудела от забот, и просвета никакого. Вы начинаете

ругаться вслух и, может быть, даже матом. В газетах читаете,

что Марс приблизился к Земле на рискованно близкое расстояние,

на Солнце вспышки неимоверной мощности, Луна повернулась не

тем боком, нас опять не любит мировое сообщество. Мало ли горя

на свете. По всем параметрам достаточно и больше не надо.

В этом случае обязательно, в целях сохранения здоровья и

поднятия иммунитета, стоит попробовать взглянуть на происходящее

с другой стороны. Найти, так сказать, оправдательные мотивы

навалившихся на вас проблем. Если поймали за хвост принцип

синхронии -- жизнь покажется смешной и веселой. Не

мгновенно, конечно, после, но зато с гарантией. И просвет в конце

туннеля обозначится.

Один раз в моей семье разворачивалась душераздирающая цепь

событий. Я не работала, но искала что-нибудь непременно высокооплачиваемое,

т. е., переживая чувство вины, находилась в состоянии

стресса, а семейный бюджет -- в состоянии транса. Из Сибири

к нам на постоянное место жительства переезжала моя мама. Мы с

мужем подписались купить ей квартиру, для этого нужно было

срочно занять большую сумму денег, при этом мы, фонари, умудрились

потерять крупные денежные купюры. Еще нужно было в

обязательном порядке заплатить за мою и дочкину учебу. Согласитесь,

уже хочется встать в борцовскую стойку, нахмурить лоб и

сжать зубы, чтобы отражать удары судьбы. Но и это еще не всё.

Следующий выпад от этой непредсказуемой Дамы -- на нашу голову

свалилась моя больная тетя. Единственная сестра отца была брошена

судьбой на произвол моей платежеспособности и предполагаемого

чуткого, сострадательного сердца. Тетушка сделала выбор

в сторону безоговорочной инвалидизации и, естественно, нуждалась

в постоянном заботливом уходе. "Пожалейте меня, бедную

", -- хотелось мне днем и ночью кричать в открытую форточку.

Тетя, напившись транквилизаторов, устроила мини-пожар и, ушедши

из дома, потеряла ключи от мощнейшей, почти дубовой двери.

В полночь добрые соседи сломали напрочь все запоры топором, а назавтра

мы с мужем, неприлично ругаясь про себя, залатывали бетонные

пробоины в стене и приводили тетю в адекватное состояние.

Мама, между прочим, тоже серьезно болела. Собственно, и я

утратила работоспособность по причине уважительного комплексного

заболевания -- русской хандры -- и была похожа на

плохо выжатую тряпку, которая валяется на крылечке, и даже

дворовые кошки в задумчивости смотрят на нее и обходят стороной.

Родильной горячки у меня не наблюдалось, но признаки неврастении

совпадали -- по Джером Джерому сверяла.

Сомневаюсь в том, что муж был здоров, но ему тогда не хватило

элементарного человеческого внимания для постановки диагноза.

Туалет наш допотопный окончательно завалился набок, и нам

спешным порядком пришлось тратить последние деньги не на

квартиру, и не на тетю, и не на учебу, а на стройматериалы и возводить

новое жизненно необходимое строение с нулевого цикла в

непреходящей мокротени, урывками крася и задыхаясь от испарений.

Потому что больше всего прочего измотал душу дождь! Шел,

не прекращаясь ни на один день, целый месяц подряд! Как в Макондо,

в котором всегда идет дождь и погибает от одиночества

Полковник! А Петербург периодически действительно бывает самым

настоящим макондо в смысле дождя; "макондо" -- литературно-

ругательное слово и обязательно с маленькой буквы.

Конечно же, дождь во всем виноват! Он пробил нашу ненадежную

во всех отношениях частную крышу! Крыша стала откровенно

протекать в разных местах. Игорь замучился ее гудронить. Как ни

выйдешь во двор, там муж с озабоченным видом и с ведерочком, в

котором курится горячий гудрон. Даже появилась семейная поговорка:

"Всё гудронишь?" -- с интонацией трудяги Бобра из советского

мультфильма про мышонка-бездельника: "Всё поёшь?"

Фильм ужасов, да и только. А на самом деле, она -- синхрония

-- в действии. Почувствовали, как любит говорить известный

сатирик? Понятия "пробитая крыша" или "крыша протекает" стали

не размытой абстракцией, а конкретным воплощением связи --

очень философским, семейно-объемлющим. Нас спасла тогда эта

волшебная фраза "всё гудронишь". На какие бы лады мы ее ни произносили,

какой бы скрытый смысл ни вкладывали -- все равно выходило

смешно. Мы смеялись, как умалишенные, и поэтому, наверное,

не сошли с ума от проблем.

Синхрония постоянно присутствует в нашей реальной жизни.

Пожалуйста, еще пример. Стоим мы, я и Игорь, на ночной Пас

хальной службе в монастырском храме. У нас традиция такая --

Пасху встречать на монастырском подворье, там поют знаменным

распевом и служат на греческом. Эксклюзивно. Так вот стоим мы

там, молимся с умилением. Храм огромный, каменный, народу --

тысячи, в основном молодежь. Любо-дорого глядеть. Только Игорю

неспокойно: перед ним стайка бойких православных девиц на

выданье, которые всю службу болтают и хихикают и мешают ему

сосредоточиться. Игоря они, естественно, не боятся или попросту

игнорируют -- по возрасту ли, внешнему виду ли он не входит в

зону их притязаний. Муж периодически поворачивается ко мне со

страдальческим выражением лица, и я, сочувствуя человеку, маячу:

иди, мол, сюда, ко мне, здесь спокойно. Около меня на самом

деле не слышно праздных разговоров. Сплошь замужние женщины.

Игорь пробирается в указанное место, и... местные тетеньки,

примерно молчавшие доселе, вдруг начинают без удержу обсуждать

насущные православные проблемы: как выглядит сегодня

отец Н., почему не улыбается отец М., перестал ли болеть желудок

у отца П. Спору нет, волнуются чада за своих отцов -- это

важно. Это подлежит немедленному обсуждению. Игорю же хочется,

я так полагаю, или громко ругаться, или громко плакать,

или то и другое одновременно.

Просто он не в курсе принципа синхронии. На следующий

день я из лучших побуждений пытаюсь растолковать ему науку.

Может, легче станет, может, поймет, что православные женщины

не виноваты -- поперчили немного пасхальный кулич, с кем не бывает.

Вообще, я люблю все объяснять. Спокойный уверенный тон,

размеренный ритм, знание темы, руками для ясности можно немного

жестикулировать -- убедительно-умный вид.

"Вот, -- говорю мужу, -- о чем сообщают нам произошедшие

события внешнего мира? О том, что длинные языки и неуместная

болтливость даже в святом месте могут помешать серьезным

внутренним процессам духовного роста и вызвать раздражение

у окружающих. -- Как, -- продолжаю развивать тему, -- это

связано с твоей жизнью? А вот как. Ты постоянно и много говоришь

(сама имею в виду -- "болтаешь"), беспрерывно воспитываешь

(причем, в основном, молодежь), язык, можно сказать,

разработал сверх нормы. Вот тебе и ссинхронизировало. Какие

можно сделать выводы? Поменьше болтать и учиться держать

язык за зубами".

Логично, грамотно, красиво. Внимай и изменяйся к лучшему.

Думаете, муж меня послушал? Думаете, ему полегчало от подобного

резюме? Как бы не так. Скорчил кислую мину и сказал: "Надоела

ты мне со своей психологией! Иди уж куда-нибудь". И пошла

я, солнцем палимая, не понятая близкими. Странно, я всегда

считала себя хорошим специалистом. Но в своем, отдельно взятом,

семейном отечестве меня как пророка в упор не признали и

не признают. У всех пророков судьба такая. Я знаю. Я читала. Мне

стало легче.

Акаузальный связующий принцип мироздания...

О прекрасном

Я давно для себя решила: все равно буду верить в хорошие принципы,

несмотря на происки скептиков. С верой и принципами

гораздо радостнее и спокойнее. Можно ждать от жизни небывалых

сюрпризов, которые обязательно сбудутся, синхронизируются.

Пригласил меня Игорь на фестивальный концерт старинной

музыки, Earlimusic.

Культурное событие международного масштаба.

Забавно, в словаре earlу

переводится как "ранний", а все

называют его "старинный". В историческом контексте одно и то

же, а в человеческом -- очень даже разное. Итак, аутентичный

концерт старинной музыки в Мальтийской капелле. Целая и цельная

философия, воплощенная в музыке. Выдающиеся музыканты,

способные погрузить современного человека в открывшийся им

дивный мир. Кажется, от восторга я запела газетными дифирамбами.

Хороший признак.

Глубоко ученые итальянцы исполняли французские баллаты

(именно "т", а не "д", как интересно) и всякие там мадригалы.

Голоса у них поставлены особым образом -- не похожи ни на

оперные, ни на эстрадные, ни на фольклорные. Техника вокального

исполнения какая-то волшебная, так славно интонируется,

что пробирает до чего-то самого глубинного. Я закрывала глаза

и пыталась увидеть спонтанные образы -- ничего, кроме картинок

из старой средневековой Европы, в сознание не приходило.

Замки, трубадуры, камины, любовные страдания и пр. Честное

слово, я до концерта ничего ни об этих музыкантах, ни об их музыке

не знала. Игорь пригласил меня, как всегда, весьма изящно --

неожиданно, и я примчалась на концерт, с трудом переводя дух

после трудового полдня. Так что в предварительном промоушене

я не участвовала. Услышанной музыке я поверила сразу и безоговорочно,

и музыкантам поверила -- они не играли, а, в прямом

смысле, проживали то, что исполняли. И инструменты у них

такие архаичные, что не только я, но и более компетентный

Игорь с первого захода узнали только волынку. Потом в буклете

мы прочитали всякие красивые названия и снова восхитились:

виола, ребек, тамбурин, никкарини, лютня, цимбалы, готическая

арфа (струны воловьи), кастаньеты (ну, это просто), средневековая

труба, перкуссии и рожки. С одними названиями можно медитировать

в плохую погоду. Просто уникальные вещи, восстановленные

по старым гравюрам. Я даже не знаю, с чем сравнить

свои эмоции от услышанного. Они не похожи на знакомые с детства

ощущения. Может быть, какая-то аллегория радостного

мира, только что созданного или переживающего обновление,

или живописное сельское местечко в утренних лучах теплого

солнца, на фоне которого разворачивается невыразимое сказочное

действо.

О пользе нехудения

"Дни поздней осени бранят обыкновенно, но мне она мила..."

Люблю осень. Всякую. И золотую, и слякотную. Обожаю. Говорят,

что осень любят травмированные невротики. Ну и пусть.

Пушкин любил, и я люблю. Готова терпеть и прощать любые природные

капризы и неудобства, если они имеют осенний характер.

Всё что угодно, лишь бы осень не кончалась. Но сегодня пошел

первый снег... Фактически -- снегопад. Синоптики обещают: "В

течение суток, не переставая..." За окном -- серовато-сиреневая

дымка. Это значит, всё, пришла зима, в ближайшие полгода забудьте

о других временах года, а об осени и подавно. Адаптируйтесь,

свыкайтесь с мыслью о неизбежном, смиряйтесь... Н-да, это

о грустном.

У меня энергетический спад: осень кончилась! И вообще, я

ужасно растолстела... При этом никаких угрызений совести за

потерю "фигуры" почему-то не испытываю. Муж, правда, с

упорством, достойным уважения, пытается вразумить меня и подвигнуть

хоть на что-нибудь. На некоторые приблизительные действия.

Ему страшно, это ясно и понятно, как божий день, ведь

столько толстух регулярно мелькает перед глазами. Я ему сочувствую,

даже предприняла попытку немного успокоить. Пошла и

честно записалась на аквааэробику. На 9 часов утра -- это было

единственное свободное "окно".

Неприятная история... Обычно я сплю крепко и безмятежно.

Сон уважаю и берегу, несмотря ни на что. Это замечательная привычка

устойчиво выработана еще в студенческие годы и закреплена

многолетней практикой. Разработала собственную защитную

концепцию пользы сна и подкрепила ее цитатами классиков, собирая

по крупицам аргументы "за" и совершенно игнорируя

"против". Я, конечно, избегаю крайних суждений типа "вся наша

жизнь сон, и лучшее в ней опять-таки сон", но у того же Ивана

Сергеевича Тургенева вычитала следующее: "Удивительное дело

сон! Он не только возобновляет тело, он некоторым образом возобновляет

душу, приводит ее к первобытной простоте и естественности.

В течение дня вам удалось настроить себя, проникнуться

ложью, ложными мыслями... Сон своей холодной волной

смывает все эти мизерные дрязги, и, проснувшись, вы, по крайней

мере на несколько мгновений, способны понимать и любить истину

". Вот почему я люблю посещать царство Морфея, начиная с

самого детства и до сих пор. Кажется, там мне давно выдали "золотую

" дисконтную карту, как проверенному и надежному посетителю.

А тут, перед спортрывком, не сплю и не сплю. Час не сплю,

два не сплю, три... всю ночь.

"Что за напасть приключилась? -- думаю. -- Господи! -- меня

как кипятком ошпарило: -- Мне ж сегодня на аквааэробику идти!

Через час подъем! А я еще как следует не выспалась! А вдруг у

меня сердце не выдержит! Нет-нет-нет, нельзя так над своим организмом

издеваться. Все занятия отменяются".

Сразу же наступил здоровый сон. Всё, собственно. Закончились

тренировки. Только муж удвоил свои укоры и угрозы.

Скоро опять пойду записываться.

Нет, он мне решительно надоел со своим регулярным: "Худей

да худей". А как? Я ему по-человечески объясняю: все предлагаемые

методы -- бег по утрам, зарядка, хула-хуп, ограничения в еде

после 18.00 и пр. -- мне не нра-вят-ся. Не нравятся! А если не нравится,

то положительных результатов не жди. С гарантией можно

только навредить, например, нанести себе психологическую травму.

Но муж переживает, что я могу стать похожей на коровку.

Мясо-молочной породы.

Вот, говорю, поедем летом в Турцию, может быть, похудею.

Хотя не обещаю. Образ жизни и работы у меня в основном сидячий.

Раньше в электричках (прошу прощения) "место грела", теперь

-- в машине. В машине еще меньше пространства для дополнительных

движений.

По настоятельной просьбе Игоря я всегда старалась проявлять

инициативу в борьбе с увеличивающимся весом и пробовала

разные варианты, кроме диет. Диеты -- принципиально не мой метод.

Они обрекают организм на ненужное страдание. Страдания

имеют высокий смысл -- очистительный -- только для души, тело

же их чаще всего не принимает. Если нет потребности очистить

душу, то садиться на диеты не имеет смысла.

Женские журналы предлагают множество альтернативных

прогрессивных и безопасных способов похудения. Я выбираю.

Основной критерий отбора очень прост: возросшая физическая и

эмоциональная нагрузка не должны входить в противофазу с моими

внутренними душевными ритмами.

Один раз меня водили на экскурсию в современнейший спортивный

центр. Я искренне восхищалась старичками и старушками,

бодро марширующими и активно приседающими под руководством

милейшей девушки -- тренера, наверное. Таким жизнерадостным

способом почтенная публика убегала от инфаркта. Убегут,

в каком-то смысле.

Но больше всего мне понравилась другая картина -- прямо как

бальзам на мою измотанную душу. Представьте: стоит симпатичная

особа с заметным целлюлитом и расплывшейся талией и ничего

не делает, но при этом спортом занимается! Потому что вокруг ее

проблемных зон крутятся, выписывая круги и восьмерки, массажеры.

Она -- повзрослевшая Белоснежка "за тридцать" (если только

не "за сорок"), а вокруг носятся, жужжат и вибрируют преданные

трудолюбивые гномы. Я не сомневаюсь, что талию этой красавице

обозначат точно там, где надо, и к пляжному сезону она успеет.

Вот бы мне так. Я пробовала хула-хуп, в детстве мы его просто

называли "обруч", и еще что-то такое спортивное -- напольный

крутящийся диск. На нем можно джигу учиться танцевать. Все хорошо,

но вот с ритмами не совпадает. Пришлось обруч срочно подарить

дочке, объяснив всю пользу от регулярных вращений. Кажется,

она его спрятала куда-то от греха подальше. Во всяком

случае, глаза он никому не мозолит. А диск, к моей трудно скрываемой

радости, развинтила на отдельные, невосстановимые части

любознательная племяшка. Втихаря, как обычно. Главное --

никто не виноват.

Мысль о возможности сочетать полезное с приятным крепко

осела в одном из отделов коры моего головного мозга и периодически

напоминала о себе. Обычно в моменты ее активности я испытывала

зудящее томление. Непременно хотелось избавиться от

некомфортного состояния, во что бы то ни стало. Поэтому, увидев

однажды в магазине степпер, я сразу поняла: это именно то,

что мне нужно. Степпер -- такие плоские качающиеся дощечки,

создающие имитацию ходьбы в гору. Я разволновалась, ясно

представив себя смотрящей телевизор и одновременно совершающей

восхождение. Какая польза, и мучиться не надо.

Муж долго отказывался приобретать ненужную вещь. У него

все еще сердце болело при воспоминании о канувших в Лету обруче

и диске. За месяц дипломатических переговоров я убедила-таки

Игоря в необходимости степпера и неизбежности покупки, хотя

он по-прежнему относился к новинке скептически, настаивая на

аквааэробике. Но ведь в прилагаемой аннотации черным по белому

было написано, что фирма гарантирует идеальную фигуру

через месяц приятных упражнений.

Оказалось, что альпинистская подготовка в условиях малогабаритной

комнаты даже при наличии телевизора удовольствия не

приносит. Степпер был водружен на почетное центральное место.

Жизнь показала, на него очень удобно складывать толстые глянцевые

журналы. Издалека он смотрится небольшим японским

столиком. А в журналах регулярно сообщается о новых достижениях

в области борьбы с лишним весом.

Муж, конечно, ворчит и бьет себя в грудь. Зря. Лучше бы уж

комплименты научился делать. А то ни себе, ни женщинам вообще,

ни жене в частности. Абсолютно. Самый элегантный комплимент,

который я когда-либо слышала от Игоря, запомнила на всю

жизнь.

Я довольна своей внешностью, давно смирилась с тем, что дано

от рождения, уже не надеясь на особые улучшения. Я нашла всем

природным размерам глубинное объяснение, от этого жить стало

несравненно легче. И впрямь, чрезмерно развитые органы чувств

явно свидетельствуют о масштабном развитии какой-либо полезной

способности человеческого организма и личности в целом.

"Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие глаза? -- Чтобы

лучше видеть тебя, дитя мое". Большим носом удобно, а главное,

эффективно нюхать: свежие продукты или дрянь какая-нибудь,

курил, выпивал -- сколько, ну, и т. д. И так -- про ресницы,

руки, ноги, уши... Про уши, например, можно сказать: как у Будды!.

Чувствуете смещение акцентов? Новое видение давно наблюдаемого

факта?

Вот и муж, как-то рассматривая мои фотографии, умильно

выдавил: "Доченька, правда, а у нашей мамы ушки, как... как... как

у эльфа?!" ("Который играет на эоловой арфе", -- мрачно про себя

добавила я). Справедливости ради надо сказать, что больше он

мне таких комплиментов не делал. Ни таких, ни других. Родник

иссяк.

И вообще, кому и зачем надо непременно худеть? Все мои любимые

подруги полные, некоторые -- невероятных размеров. Одна

я среди них всегда болталась, как карандаш в стакане. Полные

люди -- уютные, добрые, спокойные, напоминающие щедрую материнскую

грудь, если верить дядюшке Фрейду. Сколько себя помню,

всегда дружила с толстяками и толстушками. И чувствовала

себя отлично. Да, с полным человеком чувствуешь себя как дома.

Даже первая любовь в три года -- к самому полному мальчику

детсадовской группы Вове Белову. Я все прекрасно помню.

В яслях и детском саду мне не нравилось. Ужасно. На всю

жизнь запомнила вкус манной каши, запах детской кухни, кипяченое

молоко и хождение на горшок после отмашки воспитателя.

Нет, не нравилось. Я предпочитала играть одна, в углу, переживая

очередное состояние покинутости родными и близкими, игнорируя

детские коллективные мероприятия. Я не могла понять и простить

родителей, маму в частности, зачем они отправляют меня в

такое унылое и тоскливое место. Каждое утро ритуальные слезы,

капризы и мольбы "забрать меня домой сразу же после обеда".

Так было до тех пор, пока ежедневная жизненная драма не обрела

черты откровенной мелодрамы. Мое подневольное детство осветила

любовь к добродушному увальню-альбиносу. Чем Вова сумел

покорить сердце суровой особы? Не иначе как своим крупногабаритным

тельцем, выделяющимся даже среди детсадовской упитанной

детворы, и на редкость добродушным видом. Вова распространял

вокруг себя флюиды "непротивления злу насилием",

хорошо кушал и не обижал девочек. Я прощала маленькому обжоре

даже ненавистный мне запах молока, который пропитывал

каждую клеточку его кожи, одежды, волос. Любовь бывает зла и

в три года.

Как бы там ни было, Вова великодушно выпивал свою и мою

порцию кипяченого молока с пенкой, бр-р. Я строго и даже ревниво

следила за тем, чтобы мы находились рядом, в пределах взаимной

видимости и досягаемости, и всегда с восхищением разглядывала

приметный объект моих симпатий.

После того как в нашу группу привели такого неповторимого

бело-розового толстяка, я по утрам без особых скандалов отправлялась

в детский сад. Как заправский сторож, становилась у дверей,

карауля приход своего любимца, и не находила покоя и душевного

равновесия до тех пор, пока в проеме дверей не

появлялся долгожданный мальчик. На его толстых ножках, смотревшихся

прописной буквой "х", всегда были надеты колготки и

сверху шорты, он миролюбиво улыбался и топал прямо к столу,

сервируемому для завтрака.

Один раз я не встретила, как обычно, Белова -- надо же, фамилия

соответствовала внешности, не перестаю удивляться!

Я ждала его понапрасну еще несколько дней. Вова не приходил.

Горе! Я попробовала устроить истерику -- это был безотказный

способ получить желаемое. Мне объяснили, что Вова заболел.

Как? Этого не может быть! Он обманул мои надежды! Я разочаровалась

в своем избраннике. И когда выздоровевший и улыбающийся

мальчуган наконец вновь появился в детском саду, я не

проявила прежнего радостного энтузиазма. Похоже, вся моя любовь

действительно сошла на нет. Но ведь помню до сих пор.

В моем детском сердце навсегда запечатлелись радостное замирание

и ощущение щенячьего восторга при виде передвигающейся

любимой тушки.

Детский сад был так давно и недолго. Но мне он кажется огромным

средневековым монолитом, глыбой, которую не то что

сдвинуть -- перелезть через нее удается с трудом. Зашла в тупик,

начав вести речь о пользе нехудения. А ведь были в жизни еще и

школы, и вузы, и иные университеты.

По моим наблюдениям, толстяки не тратят силы на всякую чепуху.

Им хватает рассудка не размениваться на мелочи и получать

удовольствие при имеющихся жизненных обстоятельствах, которые

некоторым слабонервным могут показаться трагедией. Люди

"с весом" могут легко найти выход из любого затруднительного

положения. Например, мой одноклассник по начальной школе

Гуськов, явно не страдавший худобой, навсегда поразил мое детское

воображение трезвой смекалкой.

В школе нас приучали к деятельности разного рода, чтобы,

вырастая, мы могли стать полезными членами общества. У нас

были уроки труда, которые я чтила и уважала. Как закон. Как

Остап Бендер -- уголовный кодекс. Во-первых, я верила в реальную

пользу от этих уроков, которую гарантировали советские

учителя в будущем. Во-вторых, пустяковые задания я выполняла

более-менее аккуратно и спокойно получала сверхлегкие "пятерки

". В-третьих, на уроке труда любимая учительница с чувством

кричала на нас: "Дармоеды!" Значения этого слова я не

знала, но по звучанию оно мне очень нравилось: энергичное раскатистое

р-р-р. Я спросила у мамы, кто такие "дармоеды", -- ма

ма в ответ засмеялась, подтвердив мою догадку: дармоеды -- хорошие.

Я помню, как нас учили, внушая мысль о пользе экономии,

пришивать заплатки к принесенным из дома лоскуточкам с прорезанной

дыркой. "Небольшой дырочкой", -- заклинала учительница,

объясняя задание; она прекрасно оценивала наши способности

к шитью. Гуськов в списке сознательных учеников не

числился -- никаких лоскутков он, естественно, не принес. Я испытывала

к нему амбивалентные (двойственные) чувства. С одной

стороны, мы сидели с ним за одной партой, и он по-соседски,

пользуясь положением, постоянно искушал мое прилежание

к учебе. С другой стороны, это был толстый увалень, которому я

втайне симпатизировала. Забыв про накопившееся раздражение,

я всерьез забеспокоилась о Гуськове: "двойка" плясала у него

перед носом. Однако сам Гуськов не расстроился ни на миг. Ничтоже

сумняшеся, стащил со своей ноги новый приличный носок,

по-моему, все же потный, и прорезал в нем большую дырень, в

которую легко бы вошел кулак взрослого человека, после чего

радостно предъявил "лоскуток" учительнице труда. "Догада"

был изрядно доволен собой. Я тоже, в знак искренней солидарности,

веселилась вместе с ним. Учительница же со стоном схватилась

за голову: "Гусько-о-ов!" Смекалка. Главное, не тревожиться

по пустякам.

А другой одноклассник, Андрюша, отличавшийся кустодиевской

дородностью, с приятным двойным подбородком и чувством

юмора, весьма основательно и с уверенным оптимизмом -- толстяки

всегда настроены позитивно -- в свои 10 лет уже рассуждал

о политике. У него папа был замполит и много знал. Мы же, неразвитые

невежды, внимая Андрюше на переменках и ощущая его

заметный во всех отношениях авторитет, не сомневались, что скоро

будет "миру мир" и Америка войдет в состав СССР. Всем своим

видом Андрюша внушал непоколебимую уверенность в незыблемости

основ нашей жизни.

Между прочим, умные люди давно заметили, что наиболее совершенная

и правильная форма -- это круг или шар. Полные люди

потому и гармоничны, что по своим параметрам приближены к

совершенству. Это мое личное мнение.

Хотя давно знакомая и уверенно полнеющая подруга утверждает,

что толстые люди удерживают в своем теле много скрытых,

непроявленных эмоций. Стоит только проявить все свои переживания

открыто, вывернуть изнанку наружу -- процесс освобождения

от излишков пойдет сам собою. Ерунда, я пробовала -- не

помогает. Если продолжаешь есть перед сном или после 12 ночи.

И потом: как узнать, что именно надо проявлять? Тоже задача.

Тут надо все внимательно взвесить, прежде чем опростаться, как

говорила моя бабушка. При современной нерегулярной жизни не

знаешь, как полноценно что-либо получить, не то чтобы как-то

грамотно отдать. Опять вопрос: где брать? Чтоб не стыдно было?

Как-то совсем незаметно для себя мы обрели цивилизованную

западную привычку -- получать положительные эмоции, прогуливаясь

по магазинам. Шопинг -- самое непритязательное средство

для снятия хронической усталости. Как то раз мы с Игорем,

плюнув на всех бесхозных родственников, требующих постоянного

участия в их систематически ухудшающемся мироощущении,

отправились исключительно по своим делам. У нас была отложена

ничтожная сумма якобы на будущий отпуск. Я сказала: "Пошли

лучше купим мне зимние сапоги". И мы пошли. И, конечно же,

стали заходить подряд во все встречавшиеся на нашем пути магазины.

Первым был книжный, там мы спустили изрядную часть

имевшейся суммы. Совершенно не подумав о последствиях, купили

три толстенные книжищи в самом начале пути; а ведь их нести

надо! А у нас и так у каждого в сумке парочка книг, захваченных

из дома по привычке. Мы с Игорем до сих пор самые читающие

члены нашей семейной триады. Привычка такая -- читать в каждом

доступном месте. Распределив свои приобретения по справедливости,

отправились дальше. Магазинов-то сейчас куча, "расплодились

как опята", знай себе ходи. В общем, пока мы до

"зимней обуви" дошли, прошло много времени. Купили в разных

отделах разных магазинов всякой разной одежды Игорю и мне

немножко. Учтите, все это добро, как и положено, сто раз примерялось,

значит, двести раз нам пришлось одеться и раздеться и

триста раз покрутиться перед зеркалом, тревожно спрашивая: ну

как? Между тем цель нашего путешествия -- мои зимние сапоги --

приближалась медленно. Точнее, цель вообще отдалялась. Дей

ствие, однако, должно быть закончено. Вот он, долгожданный

обувной, в котором действовала скидка. Пресловутая скидка бодрила

наши уставшие тела и души и придавала уверенность в правильном

выборе. Когда же, совершенно обессилев, мы добрели до

заветного места, я уже ничего не хотела... И Игорь тоже ничего не

хотел. Он грустно и устало моргал. И практически ничего не говорил.

Я вдруг выбрала совершенно не по сезону демисезонные сапоги

на безнадежно высоком каблуке. На меня блажь накатила

(на фоне усталости, что ли). Игорь молча расплатился. Денег не

осталось совершенно. Интересно, похудели мы после такого культпохода

или, наоборот, поправились и обогатились? Что-то я совсем

запуталась в системе подсчета "прими-отдай".

Знаете, чему я больше всего порадовалась? Какая покупка грела

душу в унисон с внутренним ритмом? Ну конечно же, книга!

Книга. Очередной Сергей Довлатов. Я по-прежнему предпочитаю

занятиям спортом чтение, а читаю я по-прежнему в электричке и

по-прежнему, читая Довлатова, смеюсь. В голос, но не очень громко.

Примерно так: "Мхи-хи-хихихихихи, мхи-хи-хихихихихи".

Уважаю стройных женщин с рельефной фигурой, сидящих напротив,

в серьезном макияже и с декадентским выражением лица.

Хорошо, что хорошо кончается

Жизнь у нас текла провинциальная, размеренная. Гуляли по снегу

в валенках. Слушали тишину. А-ля деревенское житье нам прискучило,

скромные прогулки по неосвещенным улицам надоели.

Захотелось нетривиальных развлечений для поднятия собственной

самооценки. Где их взять? Игорь начал усиленно слушать радио,

выискивая в эфире доступный формат. Нашел, когда парился

в бане. Может быть, пребывая в банной нирване, распарившись и

разомлев, он потерял бдительность. А может быть, изначально,

без всяких авансов доверился "радио-свояк", транслирующему

его любимый рок. Рокеры не врут, рокеры жесткие и честные. Мне

всегда были ближе самодеятельные барды, милые, душевные и не

агрессивные. Радио профессионально впарило мужу рекламу отдыха

в загородном лыжном Ох-парке. Все воспоминания --

сплошной замерзший смех сквозь замерзшие слезы. Очень

нетривиально! Фортуна мощно повернулась задом, "не то специально,

не то назло".

Ох-парк предназначен для активного проведения зимнего досуга.

Это место, куда съезжаются передовые любители здорового

образа жизни. Разогретый Игорь загорелся идеей примкнуть к

достойным гражданам, влиться в их ряды, украсить живописный

пейзаж собственной персоной.

Ну что, поехали мы туда. Будучи пессимистом, я заранее стала

сомневаться в успехе этого безнадежного дела. Посудите сами.

Чтобы попасть нам в Ох-парк, нужно было из пригорода приехать

в центр города, чтобы затем снова пилить за город отдыхать на лоне

природы. У нас за домом тоже природа, без признаков принципиальной

разницы с Ох-парком. Сопротивлялась я слабо, никто и

не заметил. Решила отдаться в лапы этой самой дамы на букву Ф.

В первый раз, что ли!

В общем, выехав из дома ранним зимним утром, общественным

транспортом, на перекладных, с многочисленными пересадками

к обеду прибыли мы в обозначенный район городского метро.

Там долго рыскали в поисках остановки заветной "маршрутки".

Купив не слабые проездные, наконец-то двинулись в сторону

вожделенного Ох-парка. Во время поездки я с тихой грустью и не

сдерживаемым нервным прихихикиванием наблюдала знакомые

места, мимо которых мы проезжали два часа назад. Некоторые

железнодорожные платформы были узнаваемы до сердечной боли.

А госпожа Ф., злорадно улыбаясь, меж тем продолжала разворот

к нам своим мало симпатичным местом.

Ехали мы очень (очень!) долго. Дочка стала откровенно ныть,

меня подташнивало, Игорь сидел, боясь шелохнуться. Ибо ему

"приспичило"! Грехи наши тяжкие!

Приехали. Зимний день клонился к закату. Сумерки. Публика

сплошь спортивная, горнолыжная, с доходом как минимум на порядок

выше нашего общесемейного. Забавляется исключительно

фигурным спуском с горы. И всё. Цены на прокат астрономические,

с несколькими нулями. Податься особенно некуда. Лес, гора

со спуском и платным подъемником, "Пышечная" с "золотыми"

пышками и чаем. Лихая "маршрутка" сразу умчалась назад, ибо

парковка была забита до отказа личными авто. Безлошадные, такие,

как мы, сюда, похоже, нечасто попадали.

Мы с горя побегали друг за другом в догонялки на безопасном

пространстве, попили скромно чаю и давай фланировать туда-сюда,

якобы разглядывая публику, втайне поджидая любой вид захудалого

общественного транспорта.

Утешением служили туалеты -- теплые, чистые и бесплатные.

На морозе это достояние цивилизации очень актуально.

Прочувствовав всю прелесть и скромное обаяние буржуазии,

материально существенно облегченные, к ночи мы вернулись

домой.

Одно хорошо: Игорь, обидевшись на "радио-свояк", заявил,

что больше слушать его не будет. Рок-н-ролл умер. Осталась

трогательная самодеятельная песня тонко чувствующих бардов.

Барды forever, барды for good!

Я люблю дядю Штирлица

Честно говоря, я плохо ориентируюсь в запутанных корнях своего

родового древа. Родителей своих я естественным образом знаю,

с дедушкой-бабушкой лично переживала не самые плохие детские

годы, и даже о прародителях худо-бедно представление имеется,

а вот дальше полнейший сумрак с редкими и краткими историческими

вспышками. В такой генеалогической неразберихе есть большое

преимущество: можно фантазировать. Можно придумать гору

небывальщины! Но я не буду этого делать: в конце концов,

можно запутаться и будет стыдно.

5 ноября -- профессиональный День разведчиков, если не верите,

посмотрите в календаре. Я думаю, почему именно этот, а не какой-

нибудь другой день? Наверное, потому, что начало ноября --

самое неопределенное, незаметное, размытое осенней непогодой,

самое шпионское время.

Поделюсь одной банальной фантазией. Я всегда наивно мечтала

стать разведчицей, тайным резидентом, выполняющим умопомрачительные

задания своего руководства. Я, конечно, отдавала себе

отчет, что это все равно что мечтать стать космонавтом -- шансы

как бы есть, но на самом деле их нет. Мечты, мечты... Чем бы себя

не тешить, только бы не плакать. С мечтой, исполненной величия,

упорно не расстаюсь на протяжении всей своей жизни. Это богатым

мечтать не о чем, а у меня еще куча нереализованных возможностей.

Понимаю, что великую книгу мне уже не написать, великую

симфонию не сочинить, в космос не слетать и в тылу врага под чужой

фамилией не закрепиться. Родина безвозвратно потеряла в

моем лице потенциальную радистку Кэт. Тем не менее, оказывается,

мечта лазеечку нашла и незаметно зафиксировалась в сознании.

Не так давно мне стало совершенно ясно: мое долгоиграющее жизненное

кредо было самым что ни на есть разведческим -- свой среди

чужих, чужой среди своих. Мир вокруг почему-то разделился на

внешних и внутренних, своих и чужих. "Чужие" меня уважали и

принимали, а я их в глубине души не очень-то жаловала; любезные

же "свои" шарахались как бес от ладана, не доверяли, а может, и

ревновали, что я пасусь на их территории. Почему так? Потому что

в детстве я очень любила М. М. Исаева, он же Отто фон Штирлиц,

и очень хотела на него походить. Детские истории -- это важно, так

как зачастую они воплощаются в жизненные истории.

Любовь к Штирлицу зародилась в далекие и весьма туманные

годы становления личности. Я подозреваю, во время первого телевизионного

показа "Семнадцати мгновений весны". Тогда я

еще, совершенно точно, в школу не ходила. Мои родители каждый

вечер смотрели кино, или сериал по-современному, и я вместе с

ними. Ничего не соображала в интеллектуальных логических играх

суперагента, что естественно и простительно, зато чувствовала

мощь, обаяние, ясность и остроту реакций! Одним словом, влюбилась,

сотворила себе кумира. Сериал шел в вечернее время, и

меня с половины серии отправляли спать в соседнюю комнату --

маленькая еще, да и утром рано надо было вставать. Я старательно

подглядывала в дверную щель, сколько было возможно, вернее,

подслушивала, так как наш телевизор не попадал в поле моего

зрения, но звуки доходили. Я жадно ловила голос "Штырлица",

произносить имя героя через "и" казалось мне оскорбительным.

А потом родители меня вычислили и стали закрывать дверь плотно-

плотно. До сих пор не понимаю: что им, жалко было, что ли?

Как ни странно, я очень быстро засыпала с мыслью об утреннем

разговоре, ибо на следующий день я не двигалась с места до тех

пор, пока мне во всех живописных подробностях не пересказывали

про "Штырлица". Обычно у маленьких детей добрая сказка на

ночь, а у меня был мужественный рассказ на день. Я совершенно

не заботилась о сюжетной линии кинокартины -- я в этом мало

что смыслила. Для меня главным было то, что Штирлиц жив-здоров

и сегодня вечером я опять его увижу. Боже, на какие чувства,

оказывается, я способна!

До сих пор, нуждаясь в весьма позитивном подкреплении, особенно

когда организму грозит заражение психологическим насморком,

примерно раз в год я завожу "Семнадцать мгновений

весны" и смотрю одним махом, с перерывом на дневную работу и

небольшой ночной отдых. Домашние меня понимают и уже не издеваются,

иногда заинтересованно сочувствуют: "Ну как там наши?

Держатся? А профессор Плейшнер? А пастор?" Разведчиков

на пенсии полагается уважать. Со временем они, как слова легенды,

становятся еще значительнее. Кстати, Кобзона я тогда полюбила

авансом -- он у меня ассоциировался исключительно с нелегалом-

патриотом, тоскующим по Родине. И то, что актер Вячеслав

Тихонов имеет право на самостоятельное проживание вне роли, в

детстве я вообще отказывалась признавать. Самоуправство!

Не знаю почему, но я всегда как-то вяло интересовалась отцовской

родословной. Мне было достаточно того, что папа сам ею

гордился непомерно, раздуваясь от сознания голубой крови и белой

кости. То, что у меня кровь "голубая", было принято мной на

веру еще во внутриутробном состоянии. У меня просто не было

иных шансов, кроме как признать викингов своими предками. Тема

воинственных завоевателей набила мне оскомину во всей ротовой

полости; может быть, поэтому я и не заикалась о большем.

Хотя...

Плоды воспитания есть в каждой системе. Я стала равняться

на мужественных кумиров. Кроме Штирлица, в сонм детских преподобных

были включены спартанские воины, а из наших -- князь

Александр Невский. В большой семейной библиотеке я разыскала

затертую сухую научную книжонку, где были вычерчены чернобелые

схемы Ледового побоища и Невской битвы 1240--1242 гг.,

столбики цифр и военно-тактические выводы. Я с восторгом разглядывала

схемы, умиляясь до слез, особенно если находила в

тексте знакомое имя. По словам родителей, я научилась читать

задолго до школы. В общем, распалялась нездоровой неистоворадостной

эйфорией. Книжицу я как великую святыню берегла и

каждый вечер старательно прятала в новое место во избежание

осквернения от рук нечистых -- спасибо дяде "Штырлицу". По

моим представлениям, никто не мог оценить ее "святость" так,

как это способна сделать я.

Во время многочисленных семейных переездов книженция затерялась.

Конечно, я горевала, конечно, плакала и кричала. На

родителей, на кого же еще. Пыталась втолковать им суть пропажи,

обрисовать предмет вожделения или хотя бы вспомнить название.

Тщетно. Название книги я не могу приблизительно вспомнить

даже сейчас. Горе ушло внутрь настолько глубоко, что имя

великого князя Александра Невского я не поминала лет 25, чтобы

не травмировать душу.

Так как я пишу исключительно по вдохновению, то нуждаюсь

в дополнительных положительных стимулах. Спасает проверенный

Штирлиц. Без вечных "мгновениев весны" особого порыва

творить не наблюдается. Крыльев нет. А без них какой полет! Никакого

полета. Так, баловство одно. Движение неровное и плохо

координированное. Муж сказал, что я "слог потеряла". Я забеспокоилась:

как же теперь без слога-то? А он "утешил": мол, и не

только слог...

Образ Штирлица, безусловно, долгие годы придавал мне уверенность.

Очень часто, находясь в любимой роли, я чувствовала

себя совершенно неуязвимой и непобедимой. Шапка-невидимка --

награда за многолетнюю преданность в ведении незримого боя.

Но однажды меня с ног до головы потряс шокирующий вывод:

сохраняя видимую безопасность, профессионально оттачивая чутье

и логику, я нечаянно переборщила с конспирацией. Дядя

"Штырлиц" сыграл со мной злую шутку. Меня не стало, я потерялась

в извилинах поведенческих проекций. Симпатичная и эмпа

тичная приятельница, с которой мы сотрудничаем бок о бок десять

лет, прочитав мои эпистолярные заметки, сделала мне искренний

комплимент. Оказывается, к ее вящему удивлению, я способная и

работоспособная, и с талантами, и с развитыми, чего она доселе не

знала и даже не подозревала; и вообще, глядя на меня, так не скажешь.

Мне захотелось плакать. За утешением -- к мужу: "Почему

так происходит? Почему меня, такую умную и красивую, с тремя

высшими образованиями, и профессионально состоятельную, люди

не видят и не замечают? Знают и ценят только самые близкие, но

и они предпочитают помалкивать в тряпочку? Почему? О, горе мне,

горе!" На что муж философски изрек: "Ну, ты же у нас Штирлиц,

двойной агент, невидимый разведчик".

Вот именно, невидимый! Какая горькая ирония судьбы. Максим

Максимыч, до свидания! Я выхожу из игры.

Банальная женская тема

Женская тема меня регулярно волнует в разнообразных проявлениях

и требует периодического осмысления. Я не считаю это странным.

Мне кажется, это естественно. Но... как только начну вникать

в очередное новое женское -- обязательно нарвусь на мину. Женское

-- непредсказуемо, а я никак не могу это запомнить. Меня это

удивляет. Представляю, как обалдевают мужчины, сталкиваясь с

подлинно женским. Бедняги, только-только привыкнут к одному,

глядь, а оно уж изменилось и стало другим. Лихие кульбиты женских

переживаний всегда вдохновляли и непревзойденных классиков,

и тех, кто талантом попроще, на творческие действия в доступном

формате. Я же, в основном, констатирую факты.

Дочка моя, заканчивая седьмой класс, вступила в давно ожидаемый

переходный возраст. Этот факт зафиксировался в семье как

точка отсчета приведения в действие всех имеющихся педагогических

способностей и измерением терпения у нас, судорожных родителей.

Ребенок ниже меня всего на незначительные сантиметры,

при этом обувь и одежду мою стал носить, что называется, легко и

без спроса. Она бросила художественную школу и бассейн. Целыми

днями если не гуляла на улице, то просто... маялась. Игорь в

весьма "оригинальной" педагогической манере до сих пор пытается

ее воспитывать, предрекая всякие страхи и несчастья. Иногда от

бессилия банально орет, иногда пытается присоединиться, мол, и

мы когда-то были молодыми неформалами, хочешь об этом поговорить?

Я в семейных конфликтах застреваю посередине -- то в роли

наблюдателя, то в роли миротворца, то в роли адвоката со своими

знаниями об особенностях возрастных кризисов, но это не всегда

помогает. "Большое знание приносит много печали" (Соломон).

Срединная роль -- неблагодарная и небезопасная: достается с обеих

сторон по кнуту, а пряники делят на двоих, без меня.

Вчера дочка с интересом смотрела по TV старую добрую "Золушку

" (дарю безвозмездно идею для импровизации: представьте

добрую Золушку старой). Там, кто не знает, играет Фаина Раневская.

Я читала ее мемуары, поэтому отношусь к ней, как к родной.

Актриса, как выяснилось, свободно жонглировала словами "задница

" и "жопа", например, "у него выражение лица -- как обосранная

жопа". Да-да, именно так, таким манером. Очень смешно.

Фекальная тема -- всегда на "ура" в последнее время. Я заодно

вспомнила свою соседку Анну Федотовну, 80-ти лет от роду. Она,

как и Раневская, владеет подобными эпитетами в совершенстве,

виртуозно приправляя ими свою речь, выражая неповторимую

палитру человеческих чувств: "На-ссрать в колпак и заморозить!

", "На-ссрать в горшок и розами присыпать!"

Уши вянут? Ой, что-то я отвлеклась. Н-да, что бы сказал по

этому поводу Фрейд? Наверняка какую-нибудь гадость. Да и заповедь

"не нафрейди!" пока никто не отменял.

Так вот. Фаина Раневская. Во-первых, я сразу вспомнила ее

мемуары, во-вторых, вспомнила, что во время съемок "Золушки"

она страшно страдала: засовывала в нос какую-то дрянь, чтобы

спрямить еврейскую горбинку. В-третьих, вспомнила, что Раневская

всю свою жизнь не по-детски обожала Пушкина.

Так вот, Пушкин. Кумир. Свет очей. Приснился ей (Фаине)

уже как-то на старости лет. Сам Александр Сергеич, собственной

персоной. Идет он этак по дорожке, с тросточкой, в цилиндре,

весь из себя поэт, поэтче некуда. И она, бедная Наина, т. е. наивная

Фаина, бежит к нему, задыхаясь, натурально, от счастья, переполненная

и возвышенная, желая броситься ему в ноги и рассказать

о своей любви, пронесенной через всю жизнь. А Пушкин

не-о-жи-данно ос-та-нав-ли-ва-ется, раз-во-ра-чи-ва-ется прямо

к ней и говорит: "Отвяжись от меня, старая б-дь, надоела ты мне

со своей любовью".

Не вру, сама читала, слово в слово. Желающие прочитать Раневскую,

желайте и читайте!

Я тоже Пушкина люблю, но после Раневской -- без фанатизма

и с рассуждением.

Раневская в преклонных летах жила одна, болела, страдала,

обижалась, критиковала, писала мемуары, вспоминала. В ее "Воспоминаниях

" есть эпизод, в котором она рассказывает об одном

хорошем и знаменитом человеке. Рассказ -- в виде статьи. Статья

была послана в редакцию одного из журналов. Позднее актриса

сделала приписку: "Ответа не получила. Не могу привыкнуть к

хамству".

Воспоминания обладают живительной, целебной силой. Иногда

способны продлевать жизнь. Нечаянным образом.

Я помню, как-то раз зимой в городе Санкт-Петербурге неожиданно

мощно, реально ощутимо сгруппировались вокруг меня образы:

Япония, Владивосток, Дальний Восток. Взяли -- и обступили.

Заполонили душу. ВДРУГ со всех сторон зазвучали

интенсивные, эмоциональные рассказы о тех местах. Прошлые

переживания разгорелись с новой силой, и совершенно синхронно

появился Дима Коваленин -- почти родной незнакомец из прошлой

жизни, переводчик-японист. Мне он видится непременно

засланным казачком в далекую страну Японию. Он жил в Японии,

трудился, а потом вернулся в Россию и рассказал нам правду о

таинственной синтоистской душе. Книжку написал "Кора-коро",

редактировал Макс Немцов. Господи, когда-то виделись в прежней

дальневосточной жизни!.. Я ее прочитала.

До этого два дня подряд книга мозолила мне глаза, попадаясь

на пути в самых неожиданных местах: "Купи меня!" Понимаю,

что надо брать, ужасно хочется, но денег нет -- потрачены легкомысленным

способом. Необходимо, чувствую -- не случайно все

это. Макс, опять же...

Договорилась с нетрезвой, но сочувствующей продавщицей,

взяла деньги из общественной кассы (на время!) -- вот он, "зигзаг

удачи"! -- и вечером забрала у нее последний экземпляр, честно

сохраняемый для меня.

Погрузилась с головой в атмосферу бессознательных процессов,

едва уловимых в реальности, -- стала читать. Чтение в одиночестве

-- это мой крест. Я помню, Н.В. Гоголь "думал всегда, что

публичное чтение у нас необходимо. Мы как-то охотней готовы

действовать сообща, даже и читать; поодиночке из нас всяк ленив

и, пока видит, что другие не тронулись, сам не тронется". Я же на

свою беду "трогаюсь" легко и быстро. Ухожу практически в аут.

Почему-то. Вот и тогда, как всегда, начались внутренние диалоги

с героями. Если быть точным, то это -- моноисполнение, но по

сути -- полифония, звучащая во времени и пространстве. Решила

-- запишу, чтобы не симулировать шизофрению.

Однажды с Галкой Кругловой (это моя подруга -- превосходный

клинический диагност и консультант по всем психическим

вопросам) битых два(три?) часа сидели в кафе и под пиво рассуждали

с ней о новых способах лечения психопатологий по каким-то

передовым неопсихоаналитическим методикам. Галка была на семинаре,

насмотрелась там всякого, ну и -- под впечатлением. По

мне -- так обычные средневековые инквизиторские способы на

новый лад. Как все-таки странно, что нам про ЭТО нравится! Мы

ведь вовсю веселились, смеялись и, как говорится, получали удовольствие.

Сквозь клубы табачного дыма, окружавшего нас, и натиск

ведущих "лав-радио" я кричала Галке: "Ты что, готова работать

ТАК?" -- помню, что методы были какие-то изуверские по

отношению к бедному специалисту помогающей профессии. Она

игнорировала мою иронию. Я снова: "Ты готова ТАК работать?"

Опять ноль реакции. И лишь пото-о-м: "Да, мне это интересно".

Галке? Интересно? С ее-то обостренным чувством сохранения

собственной безопасности? Наверное, в этих методиках действительно

что-то есть. А после она тестировала меня прямо тут же, за

столом: "Не переживай, но у тебя есть небольшие органические

нарушения (мышления, естественно)". И мы опять веселились по

этому поводу. Потому что у нее -- тот же самый дефект. Мы не

совсем нормальные. Это радует. Это вселяет надежду. Я знаю

психбольных с чудесно развитой интуицией. Это вселяет надежду...

Что самое обидное, весь вечер пили с ней пиво, причем я за ее

счет, -- и совершенно не опьянели. А я-то думала: "Ну вот, наконец-

то заявлюсь домой в 12 ночи в пьяном виде. А дома муж --

трезвый и злой, будет ужасно мучиться, видя меня". Месть не

прошла, потому что трезвой и злой оказалась в итоге я, а благоверный,

не терзаясь понапрасну, спал как младенец.

Какое все-таки у меня развитое сознание!

В школе я очень любила математику, с удовольствием ходила в

математический кружок, разгадывала задачки, адресованные сообразительным,

достойно выступала на районных и городских

олимпиадах. Между прочим, эти интеллектуальные тренировки

очень здорово поднимали настроение, обновлялся вкус к жизни.

Высокий IQ поддерживал шатающуюся, грозящую обвалом самооценку.

В детстве в арсенале много полезных способов поддержания

здоровья, взрослые об этом часто забывают. Я тоже, став

взрослой, вытеснила полезное решение математических задачек

на задворки сознательной деятельности.

Жизнь есть жизнь, как-то ударила меня "мокрой сетью по

морде", и я захандрила. Конец лета, тепло, во дворе полно спелых

яблок, груш и слив, а я их не собираю -- хандра. Только

смотрю в окошечко, как созревшие фрукты пикируют вниз, и

вздыхаю. Надо что-то делать, искать выход, собирать урожай.

И тут на глаза мне попались "Головоломки и занимательные задачи

". Это спасение! Я вспомнила забытый интерес и начала с великим

упорством решать задачки. Муж, конечно же, переживал

за меня, пока я хандрила. На радостях, что выход найден, он

предложил: "Давай вместе!" Хотел приобщиться к процессу моего

выздоровления, но скис сразу же после знакомства с условием

второй задачи (первую они с дочкой как-то осилили). Мой муж --

антиматематик. Я осталась сражаться до победы одна. В завершение

досталась загадка, которую придумал Эйнштейн в начале

прошлого века. Он полагал, что 98 процентов людей не смогут ее

решить (пропорция 98:2 с тех пор не изменилась). Решение выяснить,

принадлежу ли я к этим гениальным 2 процентам, возникло

незамедлительно. Полночи я пыхтела, строила логические рассуждения,

рисовала схемы и таблицы, но разгадала-таки эйнштейновскую

закавыку! После этого, чувствуя себя Гераклом,

победоносно отправилась отдыхать. Сонный муж стал недовольно

ворчать: "Одна дурная и больная голова покоя не дает хорошим

и честным труженикам".

"Я задачу решила! Умную! Только 2 процента и могут ее осилить!

" -- торжественно оправдывалась я, пытаясь привнести в

сонный мрак частицу светлой радости. "Тогда у тебя будет кличка

"2 процента"! -- злорадно и мстительно захохотал муженек. Он

взял свое антиматематическим способом. Зато остатки урожая

были спасены!

Я лично с симпатией отношусь к умным и рефлектирующим

женщинам. Они мне нравятся, они гораздо приятнее, чем глупые.

Хотя это совершенно не означает, что мы дружим. Это даже не означает,

что у меня с ними складываются всегда хорошие отношения.

Некоторых я на дух не переношу. Как и они меня. Где-то в глубине

сознания, на животном уровне -- конкуренция. Внешне всё до

пошлости вежливо и лицемерно. Женщины, конечно же, бывают

умные. Мужчины тоже бывают умные. Но! Сейчас я скажу банальность:

"Женский ум не похож на мужской, а мужской -- на женский

". Это вообще разные системы. С точки зрения мужчин, женщины

не умны ТАК же, как они (мужчины). С точки зрения женщин,

всё наоборот. Примитивная логика: если не умен (умна), значит --

дурак(дура). А жаль... По-моему, мы много проигрываем, отказывая

друг другу в праве называться умным человеком. Женщины

однозначно доказали, что не способны на мужскую дружбу, а мужики

до сих пор не научились рожать детей. В остальном много

общего. Народная мудрость донесла из глубины веков: женский ум

лучше всяких дум. А? Когда я поделилась этими "оригинальными"

мыслями со своим закадычным другом Серегой, он в ответ рассказал

мне старинный анекдот социалистических времен, который

озаглавил: "Про умных, но пьяных женщин".

Стройка. 9.00 утра. Прораб посылает мастера послушать, о

чем говорят рабочие между собой. Мастер пошел, послушал,

вернулся и докладывает: о бабах. Нормально, говорит прораб,

работаем дальше. В 11.00 прораб опять гонит мастера туда же и

за тем же. Вернулся мастер с участка и докладывает: о политике

болтают рабочие, о чем же еще. Нормально, говорит прораб, работаем

дальше. Проходит обед (а водку, кто не помнит, тогда в

магазинах продавать начинали с 14.00), в 15.00 прораб в третий

раз посылает мастера подслушать, о чем говорят меж собой рабочие.

Возвращается мастер, докладывает: о работе. Ну, всё, теперь

работы не будет, -- восклицает прораб, -- опять нажрались,

сволочи!

Я лично не поняла, к чему это он. Анекдот, что называется, "не

пришей кобыле хвост". Впрочем, мысль о разности мужских и

женских логик оказалась в очередной раз подтвержденной. Козьма

Прутков по-своему увещевал мужчин: "Не шути с женщинами:

эти шутки глупы и неприличны". Конечно, глупы, коли непонятны.

А если непонятны, вероятно, неприличны.

Мужчины, особенно пьяные или, скажем, с похмелья, тоже не

бог весть какие бывают умные. Хотя иногда соображают весьма

оригинально в заданном векторе. Помню, приехали к нам гости.

"Козлик напился как свинец" -- это я про мужа. Бывает. Периодически.

На следующий день обычно не смешно. У мужа болит

голова, и печень пытается сказать свое веское слово, используя

хозяйский рот, а я привычно "рублю окрошку". Беру в руки кривую

саблю и начинаю рубить сплеча: "Алкаш несчастный, -- причитаю

я, -- купи мне срочно видеокамеру. Я буду тебя снимать.

Хоть раз увидишь себя пьяного со стороны -- сразу организуешь

общество трезвости и будешь его бессменным председателем".

Муж реально оживился: "Давай. Идет. Ради такого случая я

готов еще пару-тройку раз назюзюкаться в стельку. -- А как же

печень? -- Она всегда не согласна".

У мужа тоже присутствует любовь к рубке овощей. В принципе,

мог бы полюбить рубить дрова, но он предпочитает овощи. Свежие

салаты, изготовленные в единственном варианте по оригинально

му, неповторяемому рецепту, -- его хобби. Муж считает себя носителем

семейных традиций и наследником семейных ценностей. Его

добрейший отец всю жизнь плавал (прошу прощения у моряков --

ходил) на морских судах корабельным коком. Готовить пищу для

него -- призвание от Бога. Муж искренне верит, что такое замечательное

отцовское качество передалось ему по наследству. Переубеждать

его как-то неудобно и неделикатно -- все-таки усвоено с

детства. Быть палачом детских фантазий не слишком приятно, приходится

тоже верить. Тем более что когда любимый супруг дорвется

до ножа, продуктов и посуды, действительно готовит вдохновенно

и с упоением. В эти минуты он чувствует себя настоящим

художником и творцом и понимает, что живет не зря. Салаты -- непременный

результат его присутствия на кухни. Я не раз тихонько,

с замиранием сердца и еле сдерживаемой икотой подсматривала за

творческим процессом приготовления. Фантазия правит бал! В ход

идет все, что попадается мужу на глаза. Без слезливого интеллигентского

рассуждения о совместимости продуктов, ориентируясь

в основном на их цветовую гамму, муж, как заправский мясник, рубит

нежные овощи и иже с ними на крупные куски и смешивает все

ингредиенты в большой кастрюле, напевая и пританцовывая. Пиршество

средневековых кавалеров. Отказаться невозможно. Человек

проявил самую настоящую заботу о членах семьи.

Очень часто я стала возвращаться домой поздним вечером. Усталая,

голодная и злая. Муж трогательно ухаживает за мной:

встречает, ведет под ручку, помогает снять пальто, усаживает за

стол и торжественно водружает в центр заветную кастрюлю --

кушай, дорогая. Я с интересом рассматриваю экзотическое блюдо

и на всякий случай уточняю, что это. "Салат!" -- муж неимоверно

счастлив. "Да? А как он называется?" -- я чувствую, что аппетит у

меня пропадает.

"Он называется, -- муж на секунду задумывается, устремляя

взор вверх, -- он называется "осень"!"

Причем поздняя, про себя констатирую я, обреченно принимаясь

есть салат под внимательным мужниным взглядом.

Читая Коваленина, вспомнила каких-то мимолетных москвичей

из туманного далёка, каких-то неоэзотериков, приехавших на

советское побережье Японского моря, чтобы "лучше понять и почувствовать

Японию"...

Какая глупость, подумала я тогда, практический аскет, "настоящий

" разведчик. Взбрыкнула от "лирики", как молодая необъезженная

кобылица ( или ослица). Сейчас временами я чувствую себя

стареющей кобылой. Потому что иду в одной упряжке (Игорь, прости!)

с сивым мерином. Зато со временем могу стать Мудрой Лошадью.

Нормальный финал для завершения женской темы.

Крымские заметки

под разными углами зрения

Часть 1. По свежим следам в соответствии с чувствами

Мы поехали в Крым с группой паломников. Попробовали объять

необъятное способом, предложенным туристической компанией.

А именно, осмотреть достопримечательности в большом

пространственном радиусе, с объективными издержками

просмотра -- из окна автобуса.

Места, которые мы видели, впечатляли, даже из окна общественного

транспорта: древняя Таврида, по которой ступали ноги

апостолов (св. Андрей Первозванный 20 лет жил в этих местах и

исходил их вдоль и поперек) и первых христиан. Особенно сильное

впечатление оставили скальные монастыри и восхождение на

гору Мангуп.

До поездки ни о каком Мангупе мы не знали. Когда-то (кажется,

в средние века) здесь на высоте 00 с чем-то метров над уровнем

моря на огромном плато находилась древняя столица потомков византийских

князей -- феодоритов. Вид сверху -- потрясающий: огромные

просторы, горы, причудливые склоны, поросшие мощной

растительностью, изумрудные горные озера, поля, виноградники,

дальние дороги, над головой необъятное небо. Много воздуха,

много солнца. Я представила себе, как в этих местах рождался маленький

человек, с детства он привыкал смотреть, не боясь, вдаль, и

вширь, и вниз (а высота головокружительная, на краю плато --

практически вертикально -- отвесные скалы), где у простого смертного

дух захватывает, а для него это все -- привычное, родное. Так

вот каким исполином он вырастал, как был могуч духовно и физически.

Остатки византийских храмов потрясают размерами: на

этой высоте люди не просто ритуально архаически молились, они

именно благословенно СЛАВИЛИ БОГА. Все строение из огромных

белых камней (это ж на такую высоту надо было не просто самим

взойти, но и камни поднять!), идеально подобранных друг к

другу и скрепленных между собой именно идеальной подгонкой

(ибо в то время цементирующих растворов не существовало).

Зловредные воины Османской империи погубили славных феодоритов,

причем те в гордом одиночестве в течение полугода

спокойно держали осаду. Турков полегло немерено (Мангуп --

это их название, что значит "злосчастное место"), а было их 150

тыс. Хитростью взяли наших: сымитировали отступление, а потом

разграбили и разрушили все дотла, всех до единого жителей убили,

а князей показательно казнили в своей Турции. И не осталось

с тех пор на земле ни одного феодорита. Только могучие развалины

исполинского былого величия. (В этом месте Игорь, который

внимательно контролирует текст, настоятельно рекомендует сделать

ссылку следующего содержания: "Только мы, т. е. я и он, остались

тайные феодориты"). У нас игра такая. Мы очень часто

играем во всякую небывальщину. Например, ходим по Эрмитажу

и делим понравившиеся нам вещи на двоих: "Тебе -- набор военного

оружия, а мне -- малахитовый прибор и т. п.". После посещения

культурных мест и просмотра достопримечательностей

чувствуем себя особенно обогащенными.

Вот и тогда мы с Игорем опять взялись за старое, и я начала

импровизировать: мол, я простая природная, природно-простая

феодорийская княжна, а он вроде бы мой Хранитель тайн, т.е.

тайный советник. Но советником Игорь быть не захотел: " Ага,

если меня поймают и узнают, что я Хранитель, пытать будут, а я

не хочу. Ишь какая хитрая, сама княжна, а пытать будут меня,

лучше уж я буду самым мудрым странствующим монахом".

Может быть, мы немного смахиваем на незрелых Нарциссов,

тех, которые любуются только собой, зато у нас развиты патриотические

чувства.

Любовь к Родине обострилась на фоне севастопольских пейзажей.

Щемяще вспомнился Владивосток -- те же корабли, бухты,

сопки, паромная переправа. Очень красивый и очень родной город,

очень русский. Ходили в храм, где на первом этаже -- усыпальница

адмиралов, защитников Севастополя в Крымской войне: Нахимова,

Лазарева, Истомина, Корнилова. Я расчувствовалась от ощущения

собственной причастности к их жизни и смерти. Мы совсем не знаем

нашей истории. Оказывается, Лазарев, который кроме трех кругосветных

путешествий(!) и открытия Антарктиды(!) вместе с Беллинсгаузеном

провел 47(!) морских сражений, ни одного(!) не

проиграл, не потерял ни одного корабля, и ни один его матрос не

попал в плен к туркам! Погиб смертью героя, защищая Севастополь.

Сначала они все вместе руководили обороной, затем по очереди

стали гибнуть. Самый последний оставался Нахимов. Когда

хоронили Истомина, он, не стесняясь, плакал: "Почту за честь быть

похороненным в ногах моих славных учителей и товарищей". Знал,

что тоже неминуемо погибнет в этой мясорубке.

В Севастополе есть еще один удивительный храм-памятник в

честь погибших участников обороны. На высоком холме -- православный

храм в виде классической египетской пирамиды, только с

крестом, символом вечности. Внутри вместо настенных икон --

золотым письмом списки убиенных воинов, георгиевских кавалеров

и старших офицеров.

Видели также морское кладбище, где стоит памятник затопленным

кораблям. Во время Крымской войны наши вывели весь

российский флот и в полном составе затопили его, перегородив

главную бухту у входа в город, а матросы и морские офицеры защищали

город с суши.

Короче, Севастополь надо брать!

Часть 2, написанная после того, как основные "высокодуховные"

впечатления испарились или вознеслись туда, где им надлежит

быть

Итак, паломничество группой в 40 человек. Сто раз вспоминала

душераздирающие рассказы моей родной сестры об ее экскурсионных

поездках по Англии в таком же численном составе, когда

особо ценится умение бегать рысью не падая, быстро вращать го

ловой, осматривая достопримечательности, не теряя сознания и

присутствия духа. Сама я, пребывая в тревоге и напряжении, постоянно

поглядывала на часы, пытаясь успеть увидеть "всё" в отведенное

время. Ужасно нервничала, втихаря злилась, строила в

голове высокопарно-ядовитые отповеди нашему экскурсоводу и

всей паломнической службе, вечером держала "выстраданную"

речь перед Игорем -- он к ней мстительно присоединялся. Естественно,

никакого душевного удовлетворения не получала.

С Игорем происходило, похоже, то же самое, но реагировал

он на стресс по-другому. Если я все время боялась куда-то не успеть,

то он откровенно "зависал", включал все мыслимые и немыслимые

системы торможения и, исходя из чувства протеста,

вообще еле передвигал ноги. С последующими осложнениями в

межличностных отношениях. Я возбуждаюсь, он тормозит, дочь

поочередно меняет диспозицию. Обновляющиеся эмоциональные

силы тратились на объединение разнонаправленных векторов

движения. Адаптировались и стали передвигаться в более автономном

и продуктивном режиме. Заметно повеселели. В книжках

про такое написано, но у нас решение проблем приходит с опытом.

Успокоились и даже увидели скрытые плюсы организованного

отдыха для 40 человек.

Все равно я за индивидуальные ритмы и темпы.

Игорь, отправляясь в Крым, чувствовал себя очень уставшим,

что действительно соответствовало положению дел. Незнакомая

группа. Перемена климата. Экскурсовод, опять же, предъявленный

лидер на зарплате. Чтобы не мучиться с объяснениями и не

тратить силы на новые знакомства, муж выдвинул и довел до моего

сведения идею о том, что, мол, взял обет молчания на период

отпуска. Поэтому хранил большую часть времени сосредоточенно-

хмурое выражение лица, как бы отсекая даже намеки на взаимное

общение. В то время как я постепенно входила в круг обсуждаемых

общежитейских проблем, принося на хвосте имена

тех или иных наших спутников, дочка активно делила свои подростковые

интересы с себе подобными сверстницами, Игорь все

больше уходил в аут. Остальные добропорядочные паломники

кто с испугом, кто с интересом, кто настороженно поглядывали

на него. Мрачное мефистофельское выражение мужниной фи

зиономии менее всего соответствовало благословенности переживаемого

момента.

Обет "размочила" древняя как мир истина, которая в вине.

Мы возвращались из Ливадии, это была наша последняя экскурсионная

поездка. Южный берег Крыма, субтропики, элитные сорта

винограда и практически единственный в Крыму винный магазин,

где натуральное вино продается прямо из бочек на розлив.

Обрадованные паломники, естественно, закупили литрами.

Надо сказать, что наше семейство сидело в автобусе на последних

рядах -- за первые всегда шла битва, а мы сразу же легкомысленно

отказались от борьбы и чувствовали себя на галёрке

очень хорошо.

Дорога из Ялты-Ливадии до нашего пансионата длинная,

практически по вертикали пересекающая весь Крым. Чтобы скрасить

время, стали пробовать вино. А вино-то великолепное, живое,

веселящее самую душу! Ну и, конечно же, мигом перезнакомились

-- сначала у себя на камчатке, а затем пустили одноразовый

стаканчик, один на всех, вперед по салону и предложили всем, до

кого дойдет очередь, сыграть с нами в игру (заядлые игроки!)

"Угадай вино". Предлагались такие фразы: "Я угадаю это вино с

трех глотков". -- "А я с двух"...

Всех, кто угадывал (а угадывали все, если не врубались -- им

подсказывали), принимали в Клуб знатоков. Благочестивый народ

моментально расслабился и развеселился. И тут природный артистический

дар Игоря, как джинн из бутылки, вырвался на волю,

пробив обетные засовы, и во всей красе предстал перед изумленной

паломнической публикой. Игорь сказал -- нет, находясь в

благородном экстазе, вдохновенно воскликнул: "Друзья мои, давайте

споем! Я знаю, что моя жена (это он, между прочим, про

меня, автора этих строк) сейчас покроется сыпью, но предлагаю

вам спеть песню, которая спасла мне когда-то жизнь!"

Господи, неужели опять! Мой внутренний голос от неотвратимости

предстоящего потерял голос.

И мы всем автобусом дружно грянули в 45-тиградусной жаре:

"Ой мороз-мороз, не морозь меня". А мне все хотелось: "Ой невроз-

невроз, не неврозь меня". Далее неслись по просторным

крымским степям, распевая весь известный русско-советский ре

пертуар: про ямщика, который в степи замерзал (очень актуально),

и про миленького, который с горочки спустился, и про комсомольскую

юность -- в течение последующих двух с половиной часов пути.

Причем Игорь, имея натренированную луженость глотки, спокойно

перекрикивал весь автобус, задавая переливы мелодий,

которые хоть и не были совсем "чистыми", зато вносили существенную

нетрадиционность в исполнение привычных песен. По прибытии

на место честно напоили шофера и экскурсовода, реабилитировав

их таким образом и даруя право быть самими собой. На

следующий день Игорь собрал благочестивых паломников в местном

баре, каждому было велено прийти со своей бутылкой и фруктами.

В последний день совместного проживания муж устроил

вечер знакомств в Клубе знатоков, на котором по праву председательствовал.

Что и надо было доказать. Причем с самого начала.

Надо ли говорить, что именно в эти дни групповая динамика достигла

своего положительного пика. Души многочисленных туристов

были согреты не только южным солнцем, но и сердечным расположением

и искренним интересом каждого к каждому.

Крым мы вспоминаем с удовольствием, потому что особенно

запоминаются последние впечатления (смотрите "Семнадцать

мгновений весны" -- размышления Штирлица при обнаружении

им чемодана русской разведчицы).

Моя подруга Натали

Долгой северной зимой я всегда мечтаю о лете, о тепле, о солнце.

Ни того, ни другого, ни третьего в течение многих месяцев в северозападных

широтах не наблюдается в нужном количестве и качестве.

Нужном для удовлетворения моей весьма скромной потребности

в солнечном свете. Собственно, и лето наше северное -- "карикатура

южных зим". Несколько лет назад, тоскуя в непогоду, я нашла

замечательный выход из беспросветно серого климатического

положения -- выкрасилась в радикально оранжевый цвет.

Сразу пришла в тонус, все стало глубоко оранжево: "оранжевое

небо, оранжевое солнце, оранжевая мама, оранжевые песни..."

По этому поводу в нашей семье высветилось еще одно весьма ценное

откровение. Когда я только собиралась принципиально изменить

цвет волос, Игорь резонно заметил: "Зачем тебе краситься?

Ты и так по своей сути рыжая". Потом обреченно добавил: "И

мысли у тебя рыжие". Проницательный он наш.

А у меня, между прочим, день рождения как раз в самом начале

весны, календарной, конечно. Потому что настоящая весна в

здешнем климате наступает аккурат к петербургскому лету. Начался

март, и понеслись морозы. Всю зиму можно проходить без

шапки и в кожаных перчатках, а с приходом весны достаешь овчинные

рукавицы и меховой головной убор. Может, глобальное

потепление когда-нибудь и внесет свои коррективы... Но я не об

этом. В разгар зимы-весны, в канун дня рождения лично мои силы

ослаблены до предела. Во-первых, тоска по солнцу, как я уже сказала,

во-вторых, авитаминоз, в-третьих, Великий пост, в-четвертых,

со страхом думаю, как и чем мне умудриться накормить всех

приглашенных гостей. Один раз взяла да и пошла на поводу у

собственного страха: никого приглашать не стала, объявив, что

работа для меня важнее праздных и ненужных развлечений. Но

жизнь оказалась мудрее и милостивее, чем я думала... Меня ждал

приятный сюрприз. Я срочно ретировалась с рабочего места домой,

к праздничному столу, узнав по телефону, что ко мне заявилась

собственной персоной не кто-нибудь, а долго разыскиваемая

Наташа Ионова. Моя верная подруга со студенческих лет, мой надежный

партнер во всех совместных авантюрах, проводимых в

стенах университетского общежития и отдельно взятой военной

кафедры. Наташка, которая принимала меня такой, какая я есть,

не пытаясь изменить под себя. Она интеллигентнейшим образом

научила меня всяким житейским хитростям, а я ее -- всяким самодеятельным

премудростям. Полезный, взаимообогащающий обмен,

помогающий сохранить собственное лицо в нестандартной

ситуации. Натали -- первый человек, встретившийся на моем тогда

не столь уж длинном жизненном пути, который на собственном

примере открыто демонстрировал сон без зазрения совести в

любой суточно-часовой комбинации. Каждый день я могла наслаждаться

драматическим актом в исполнении одного актера:

сон -- священнодейство, весьма полезное для организма, отход

ко сну -- ритуал посвящения.

Мы жили с ней бок о бок в счастливые годы юности, в условиях

переполненной советской общаги с одним дамским туалетом

на два этажа и поссорились всего один раз, уже закончив университет.

К нашей чести, из ссоры мы вышли без моральных поражений

и взаимных обвинений, решив не обсуждать этот досадный

факт нашей безупречной совместной биографии.

После университета жизнь надолго развела нас. Я, как дерзновенный

Моисей, водила свое многострадальное семейство в

поисках земли обетованной, начиная от Дальнего Востока и заканчивая

Северо-Западом. Наташка во время оное болталась

где-то в районе азиатских стран Тихоокеанского региона и реализовывала

наудачу какие-то дерзкие бизнес-проекты эпохи перестройки

-- к ее искреннему удивлению, весьма успешные.

Впрочем, эти дела ей скоро наскучили, так как требовали обязательной

серьезной вовлеченности в процесс. Удивительный

факт: чудесным образом на узловых перекрестках судьбы мы неизменно

встречались друг с другом, быстро обменивались новыми

адресами, чтобы потом снова на несколько лет раствориться

без остатка в дорожной пыли. Иногда я бывала одержима идеей

непременно в сей момент найти свою подруженцию, где бы она

ни была. Мне даже снились навязчивые сны об этом. Тем не менее,

предпринимаемые мною в дневной реальности логичные и

рациональные попытки заканчивались провалом. От Наташи оставались

только приятные воспоминания. Приходилось от нечего

делать доверяться Судьбе. Судьба, как и Жизнь, в итоге тоже

оказалась благосклонна.

Наташка Ионова ни капельки не изменилась. Ни внешне, что

уже подвиг в наше перестроечное время, ни внутренне. Обладает

стройной фигурой и роскошными волосами. По-прежнему благообразная

с виду и редкостная авантюристка -- в душе. Чем занимается,

определенно неизвестно, вроде бы и ничем, а вроде бы

чем-то архиважным. Живет в двух часах езды от меня в интересной

квартире новой планировки, в семиугольной комнате, прекрасный

старинный парк прямо за домом, с прудами и мостками.

Безмятежная, чуть грассирующая (специально с детства язык ло

мает!), со старомодными манерами и "великосветскими" ужимками,

с корзинкой экзотических фруктов, прямиком из прошлой

жизни. Как она меня нашла, Бог ее знает, в последний раз своего

адреса я ей точно не оставляла, так как сама его не знала и даже

предположить не могла. Но из Наташки секреты ее поиска и методы

работы просто так не вытрясешь, она умело обтекает любые

опасные темы, в которых существует риск для явленной миру

Персоны. Я всегда с большим уважением относилась и отношусь к

ее прирожденной сущности шпиона. Теперь она меня нашла, и мы

будем дружить семьями.

Дружить с ней -- одно удовольствие. Она не любит напрягаться

сама и не усложняет жизнь другим. Делает продуманнонебрежные

царские подарки друзьям и родным, сама получая

колоссальное удовольствие. Покупает билеты на эксклюзивные

концерты, экономя на проезде в общественном транспорте,

искренне радуясь тому, как удачно обвела вокруг пальца бдительных

контролеров. Таким образом стимулирует ответную

творческую инициативу. Приятные перечисления взаимных поклонов-

реверансов в области культпросвета составляют приличный

список.

Рядом с ней я всегда чувствовала себя абсолютно уверенной в

правоте любых совместных действий. Причем мое чувство парадоксально

не меняется с годами, но заметно ослабевает по мере

удаления от Наташи.

Память выносит на поверхность волны воспоминаний о прекрасной

юности.

Когда тебе двадцать лет и ты забит "от и до" милой романтической

чепухой и уверен, что фортуна должна благоволить исключительно

тебе -- желание попасть на престижную дискотеку в

Дом офицеров Тихоокеанского флота не представляется удивительным.

Но как это реализовать на практике? Пропуск в манящие

танцевальные кущи строго по приглашениям. За моральным

обликом советских офицеров бдили надлежащие органы, и вероятный

контингент будущих невест и жен строго фильтровался

уже на входе. Попасть на дискотеку в ДОФ с улицы, без соответствующей

визы, у большей половины юных дев, желающих выйти

замуж за принца в погонах, считалось огромной удачей.

Я помню, Наташка просто и внятно учила: "Нужно изобразить

на лице слегка презрительную гримаску, вызванную глупым, досадным,

никому не нужным затруднением, как бы некий деликатный

укор местным невежам. Впрочем, делая скидку на провинциальность,

их можно простить. Затем с достоинством произнести:

"Мы гости вашего города, приехали из... (называется любая из

столиц) и о-о-чень хотели бы немного познакомиться со здешней

культурной программой". Мол, ваши танцы и весь ажиотаж вокруг

них нас нисколько не колышат, нам бы только приличное светское

общество, чтобы удовлетворить потребность в привычном

общении. Если нагло следуешь полученным инструкциям и всем

предписаниям, успех обеспечен.

Я подозреваю, что подобным образом Натали заходила во все

закрытые спецзаведения, включая тогдашние рестораны. Собственно,

почему заходила? Заходит до сих пор. Мне рассказывала

ее мама, наивно хлопая глазами, как Наташа спокойно берет напрокат

шикарные вещи из дорогущих бутиков. Ну, надо же девушке

выйти в люди и выглядеть при этом соответствующе! Не

проблема. Натали идет в магазин, где продаются очень дорогие и

стильные наряды, милейшим образом беседует с продавцами, искренне

располагает их к себе, очаровывает, делая елейно-медовые

комплименты, не забывая, впрочем, чувство меры в мастерски разыгрываемой

роли. Обрадованные продавцы изо всех сил помогают

Натали выбрать самое-самое красивое и подходящее к фигуре,

цвету волос и коже платье. Наташка честно расплачивается, оставляя

в кассе солидные денежные купюры, занятые ею накануне

под честное слово. Потом одевается -- и выходит в свет неотразимой!

Что и требовалось в сложившейся ситуации.

На следующий день, изображая вселенскую скорбь и сочувствие

ко всем продавцам бутиков мира, она едет в знакомый магазин

и предъявляет "небольшой брак" изделия, который при желании

всегда можно найти или, на крайний случай, сделать самому.

Наталья очень "расстроена" и "взволнована" -- вещь так ей понравилась,

но врожденное стремление к совершенству просто физически

не позволяет ей пользоваться данной покупкой. Продавцы

расстроены не меньше клиента, и хотя у них в арсенале много

заученных вежливых способов отказа, воспользоваться ими они

не в состоянии. Они заранее были обезоружены неотразимыми

комплиментами. Тяжелая артиллерия дает сбой. Вчерашний разговор

с дамой приятной во всех отношениях не позволяет им

опуститься до уровня тривиального базарного хамства. Великолепная

Лиса Патрикеевна утешает безутешных продавцов, возвращая

им изделие с подмоченной репутацией, и получает назад

свои "кровные", занятые под честное слово на сутки. Остап Бендер

отдыхает.

Но и у Наташи есть свои трудности в жизни. Периодически

ей не дает покоя желание выглядеть в глазах окружающих честной

труженицей, работающей в поте лица. Она срочно выискивает

по каким-то каналам какие-то престижные вакансии и,

делая прицельный маникюр и макияж, спокойно едет на собеседование.

"Все вокруг волнуются, -- уже много после, сокрушаясь, рассказывает

подруга, -- а мне-то что? Мне как бы особенно и не надо

туда, и вообще не очень-то и хотелось, имейте в виду".

Короче, всегда одно и то же -- ведет она себя слишком самоуверенно,

с легким пренебрежением и с напускным снобистским

отстранением от происходящей вокруг суеты. И всегда получает

запредельные предложения по работе, в которой она ни шиша не

смыслит, с фантастическим окладом! Наташка с досадой, что

опять прошел третьеразрядный трюк (она-то надеялась, что ее отфутболят

и рабочая совесть на время умолкнет, признавая поражение),

вынуждена соглашаться! А потом еще вынуждена работать

целый месяц до первой получки! Конечно, после получения

первой утешительной зарплаты уходит, но клянет себя за то, что,

повинуясь дурацкому внутреннему голосу, опять заняла не свое

хорошее рабочее место.

Блюстители нравственности, я знаю, что у вас на уме: скажи

мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Да-да, эту аксиому я отлично

выучила в детстве и не смею оспаривать. Женская хитрость и

приспособляемость присутствует в структуре и моей личности,

чего уж там таиться, конечно, не в таком масштабе, но жизненные

стратегии примерно схожи. Иногда Наташка, вслед за древними

греками и современными моралистами, тоже возмущается и грозит

закидать меня горячей вареной картошкой (она всегда ис

кренне негодует, когда ее Миссис Фикс остается обнаженной):

"Навела тень на плетень, оклеветала невинного человека, а самато

кова-а-арная". С этим утверждением тоже соглашусь, поднимая

глаза к небу: "У меня много пороков".

Наташа, практически родная и близкая, как-то гостила у меня

и все время жаловалась, рассказывая об очередных ужасах, перенесенных

ею в последний месяц. Именно столько проработала

она в агрессивно развивающейся строительной компании какимто

важным менеджером. Требуемые от работников ранний подъем,

фанатичная преданность работе и карьерному росту, педантичность

и дисциплинированность на фоне хамского отношения

начальников-капиталистов (обычное дело, житейское) быстро

доконали бедную Натали. Уволилась и была такова. Остались

только тяжелые воспоминания. А до этого примерно так же разворачивалась

история с гувернерством у пятилетнего тирана. Закончилась

традиционно через месяц, хотя и тиран, и его родители

были мастерски укрощены светской дрессировщицей и даже полюбили

Наташу. Но их любовь осталась безответной. А до гувернерства

была попытка администрирования в гостинице... Моя

подруга патологически не способна к какой-либо интенсивно

трудовой ответственной деятельности. Необходимая в рабочих

отношениях мало-мальская пунктуальность ей, мягко говоря, не

свойственна. Если у вас назначено свидание с Наташей, смело

приходите на него минимум на час позже. Тогда вам не придется

долго ждать барышню. В противном случае рискуете закипеть пеной,

испортить настроение и обидеть хорошего человека. Самое

главное, вы ничего своими справедливыми претензиями не сможете

изменить и, в лучшем случае, будете выглядеть занудой. Потому

что каждый раз, опаздывая куда-либо, Натали уверяет, что

бежит за потерянным временем, как скаковая лошадь. На самом

деле, степенно вышагивает, сохраняя осанку, ни на йоту не ускоряясь.

Какая прелесть!

В тот раз я утешала подругу как могла: рассказывала о всяких

знаменитых и просто интересных людях, которые вроде бы ничем

"таким" не занимаются, а все равно -- милы, и польза от них есть.

Бедная Наташка Ионова: застряла в своих аристократических

проекциях прошлого века, зависит от какого-то несуществующе

го этикета. Не хочешь работать -- не работай, если есть что есть.

Жизнь разнообразна и многопланова.

А Натали особенно хороша в сравнении с другими, на редкость

ответственными и от этого весьма нудными моими знакомыми, а

может быть, даже и друзьями. Например, Леша Грецкий. Феноменальное,

непоколебимое чувство собственной правоты. В его присутствии

даже мухи дохнут, обезвреженные стерильностью аргументов.

Известный рок-музыкант поет о таких: "Поплачь о нем,

пока он живой, люби его таким, какой есть". Но Грецкий -- типичный

грецкий (ассоциация -- орех), и с этим ничего не поделаешь.

Любить его может только его жена. Может быть, еще его

дети. Спрашивается, с какого перепугу я взялась с ним дружить?

Причины есть, не отрицаю, ну и что из этого следует? Давайте не

будем усложнять жизнь.

Однажды Грецкого спросили: "Леха, почему ты на все, что тебе

ни скажут, обязательно ответишь что-нибудь против?" Знаете,

что он ответил? -- "Ну почему?!" Каков! С этим Грецким я оказалась

в затруднительном положении. Налаживая утраченные прежние

связи, ввязалась в переписку, в том числе и с ним. Опрометчивое

решение -- поняла довольно скоро. У меня не проходило

противное ощущение, что Грецкий использует любую возможность

утвердиться в собственных глазах, указывая собеседнику

(т. е. мне) на некомпетентность или еще на какую-нибудь не...

нтность, демонстрируя по делу и без дела свою превосходную

степень во всем. Сосало под ложечкой и портилось настроение.

После двухнедельного обмена электронными письмами захотелось

начать с энтузиазмом сочинять разнообразные эпитафии

для его будущего надгробного памятника и злорадно высылать их

рецензенту пачками для получения соответствующих указаний.

Или набить бедному Грецкому его честную физиономию прямо

по Интернету (папочка, привет!). Вот ведь искушение!

Самое грустное, Грецкий моего юмора не понимал. Юмор-то у

меня хороший, можно сказать, только немного хромает (а кто из

нас не без греха?). Тем не менее, несмотря на скудость, доля юмора

в моих шутках все-таки есть. А Грецкий без юмора, очень серьезно

относился к моим высказываниям и все время пытался навязать

мне спор.

На фоне контрпродуктивной переписки с Лешей Грецким я

попала в настоящую "блокаду" -- стала читать Блока, его грустные

и символистски унылые стихи, а больше мне ничего не читалось.

Скорбь над собственным несовершенством усилилась, Леша-

доброхот подливал масла в огонь с каждым письмом.

Я поняла, что потерпела фиаско, и стала лихорадочно размышлять,

как достойно ретироваться от созданной мною проблемы.

Схема моих рассуждений была незамысловата.

В Евангелии написано еще покруче, чем у цитируемого рокера.

Ну, там про одну щеку, потом про другую и, что важно, в конце --

про последнюю рубашку, мол, отдай ему и т. д. Я ведь когда-то

самостоятельно и осознанно крестилась, никто не заставлял. Теперь

нужно с терпением относиться к проблемам своих бедных

друзей и знакомых.

Да, но моя христианская совесть пока, увы-увы, слаборазвита

и потому малоресурсна, -- это тоже я, только другим голосом. К

тому же, священные тексты можно трактовать не только на бытовом

прямолинейном уровне, но, что более важно, они имеют

смысловую метафоричность, образность и глубинный смысл.

(Метафоры в данном случае выглядят симпатичнее и не так обидны).

Ответственность в полной мере могу нести только за спасение

своей бедной души. Жизненные ситуации конфликта могу

использовать только как средство для этого спасения: или с пользой,

или без. Похоже, что в данном случае душеполезного действия

не произошло.

Результат этих внутренних причитаний, как ни странно, получился

на выходе весьма здравый. Грецкому я решила быть благодарна:

в каком-то смысле он меня здорово "заземлил" и показал

другое. Нет, не ущербность личной христианской позиции. Это я

всегда отлично знала и без него, хотя до сих пор ничего не делала

для изменения ситуации в лучшую сторону. Леша развенчал иллюзию

моей психологической неуязвимости. Выданный когда-то

"красный" диплом потек бурыми пятнами, но хорошо, что хоть на

фейсе не отразилось (да и честная грецкая морда осталась в сохранности).

Поэтому любить Лешу такого, какой он есть, я не

способна, но принимать его, наверное, смогу, тем более он добрый

(был), его дети любили (когда-то), и вообще он далеко. Руба

ху последнюю я, наверное, тоже смогу ему отдать, но только при

условии, если он сам меня об этом попросит. Но он не попросит,

он гордый, рубаха останется при мне.

Действительно утешает то, что я не одинока -- я справлялась

на этот счет у других доверенных по переписке лиц. Испытывала

стыд за красочные жалобы на Грецкого, высказанные мною за

спиной адресата (сплетни, наверное, да?). Тем не менее, слабодушно

делала это. Ужас. Но ведь не "ужас-ужас-ужас". Чувствовать

себя дурой в гордом одиночестве не очень-то комфортно.

Пусть пробуют они, я лучше пережду и оставлю себе право на

свои собственные несовершенные чувства.

Как говорит мой муж, вся эта суета -- "великопостные колбаски

", в смысле, всех как-то жизнь "колбасит".

А к слову, еще про одного давнишнего друга, Сашу Некрасова.

Он мне приснился один раз в каком-то странном убогом виде во

Владивостокском районе Второй речки: был похож на Мандельштама

перед расстрелом. Я его долго не могла опознать во сне --

какой знакомый тип, а кто, не понимаю. А когда наконец-то опознала,

сразу же сделала вид, что не знала никогда.

Вот ТАК всю жизнь. Или нас ТАК сильно супружество скрутило?

-- призадумавшись, загрустила я по существу: душевный

пыл развеян, мечтания юности сменились бытовым прагматизмом,

а сквозь здоровый юмор проглядывает больной цинизм. Нет, друзья

мои, нельзя к естественным особенностям женской психики

относиться неестественно серьезно. Это чревато ослаблением

здоровья. Женщин с их особенностями следует воспринимать как

несправедливости погоды, в принципе и без принципа.

И вообще я очень рада, что переписка с Лешей Грецким как

началась, так и приостановилась по моему почину.

Синхронизируются анекдоты в тему.

После празднования моего дня рождения мы с Наташей Ионовой,

прихватив с собой невинные винные остатки, отправились

в гости к моей маме (благо, она живет в нескольких минутах ходьбы)

поболтать о жизни, а Игорь остался отдыхать, вырубился дома

без задних ног (интересно, где ж тогда передние ноги пребывают,

когда задние отказывают?). Ему с утра на работу надо было

вставать, а нам общаться хотелось. Назавтра муж злым голосом с

работы меня по телефону допрашивал: "Это ты мне всю ночь

спать не давала?". Это была не я, это была какая-то другая пьяная

дама, которая названивала ему: "Звезда, Звезда, я -- Земля, прием

" -- и мешала спать. Можно подумать, что это шутка в стиле

пьяного астролога, но я точно знаю, что астрологов среди нас не

было. И к тому же я столько не пью, понятно?!

Отдельно о котах

У Наташи Ионовой дома живут три огромных откормленных породистых

кота, свирепых и диких с виду, несмотря на преклонные

лета. Я их побаиваюсь. Подруга их дрессирует, как служебных собак.

Ничего особенного, но Наташка умиляется. У нее (если верить,

конечно) есть фантастическая особенность: она знает кошачий

язык -- во всяком случае, какие-то волшебные слова, которые

действуют на кошачье племя посильнее валерьянки. Стоит только

Наташе промяукать нечто, ей одной ведомое, как все окрестные

коты теряют силу воли и, совершенно размякшие, следуют за своим

новоявленным гуру. Наташка как-то хвасталась, что однажды

шествовала с подобным экзотическим эскортом вдоль привокзальной

улицы. То-то было зрелище, представляю: в окрестностях

вокзала котов и не перечесть.

Сегодня болтала с подругой по телефону. У нас все время наблюдается

синхрония -- уже ничего удивительного. Наташа говорит:

"Хочу маленького мальчика на воспитание взять". А я как

раз тоже на эту же самую тему подумывала. Только начала размышлять,

как мне сразу и вроде бы совершенно случайно предлагают

взять на воспитание маленького котеночка -- мол, тренируйся

сначала на кошках. Я не ожидала такой быстроты реакции

извне. "Ладно, -- говорю, -- возьму, но только рыжей масти и мужеского

пола".

Честно говоря, я всяким там кошечкам не симпатизирую вообще,

я их почему-то боюсь и брезгую брать в руки. В детстве видела

лысую девочку, разрисованную зеленкой -- последствия лишая,

полученного от котов. Жуткое, запоминающееся зрелище для

впечатлительной детской души. Особенно не выносила специфический

запах кошачьих туалетов.

Что вы думаете! Как и указано в заявке, рыжий котенок тут

как тут; других и не было. Притащила я его домой и стала воспитывать,

заодно тренироваться любить нелюбимое. Всё бы ничего,

но в первые три месяца это животное какало 12-14 раз в сутки.

Запах, сами понимаете. Я не ленилась, каждый раз вела счет физиологическим

испражнениям. Вот вам и проверка на твердость

духа и на развенчание иллюзий. Чтобы окончательно не впасть в

состояние, близкое к депрессии, решила не считать отправления

котеночком "малой" нужды. Меня и первые полученные цифры

глубоко травмировали. Игорь мрачно констатировал: "Надо было

бы назвать его Гадом". Только мы с котиком привыкли друг к другу,

только котенок научился интеллигентно проситься "на двор",

как тут же добрые люди его украли. Я их прекрасно понимаю --

воспитанный и рыжий.

Мы с Наташкой эту тему обсудили и решили воплотить благие

намерения попозже, годам эдак к..., имея в арсенале приличные

"тренерские" навыки. Я не сомневаюсь, что моя дочь, любительница

котов и кошечек, мне в этом поможет.

Под Новый год она притащила очередного несмышленого

котенка. Я, наученная прежним горьким опытом, решила с самого

начала не упустить инициативу воспитания меньшого брата.

Во-первых, выбрали подходящую кличку -- Фотя, потому что

светлый и потому что тезка дочери по-гречески. Во-вторых, сразу

приучили к горшку и к миске. Всё, дело сделано -- теперь

пусть растет. По мере роста у котенка стали появляться разнообразные

фамилии. Сначала он был Трепашкин, затем Затяжкин,

муж обращался к нему кратко по-мужски -- товарищ Котов.

Затем я стала истерично кричать: "Подлец!" Потому что кот

норовил все время исподтишка кинуться под ноги, вызывая резкий

стресс вплоть до сердечной икоты. Ну не "подлез" же его

при этом называть.

Видимо, планида нашей семьи такова, что без кошачьего дерьма

всей полноты счастья нам не достичь. В итоге бедный кот стал

между нами именоваться нелитературно: "товарищ Говнищенко",

так как заимел прочную привычку испражняться во время совершения

членами семьи вечернего и утреннего туалета, именно в тот

самый момент, когда кто-нибудь чистит зубы и совершенно беспомощен

-- не может громко крикнуть или позвать на помощь. Наверное,

наш котик не со зла гадит у нас под носом в самый ответственный

момент, наверное, он таким образом выражает общую

семейную идентичность, но вонь все равно ужасная! Вот такой свежего

дня глоток. Временное воздушное отравление всего организма!

Утро начинается с оскорблений в сторону несознательного

животного. Подрастет, придумаем имя более благозвучное. А в

остальном -- приличный котенок, послушно отправляется спать

на единственное кресло, как только в доме погаснет последний осветительный

прибор. Всю ночь честно спит и только под утро начинает

нестерпимо громко урчать или мурчать, напоминая хозяевам

о режиме питания. Как часы, ровно в 5.45 это улыбающееся

животное заявляется к нам в комнату и изводит нас звуками, напоминающими

работу трактора "Беларусь".

Главное, тренерские навыки реально растут, как и опыт, который

точно не пропьешь.

Наташу, конечно, моя кошачья эпопея ничуть не впечатляет.

Она, зная мое всегдашнее отношение к котам, весьма скептически

оценивает мои труды на ниве кошачьего воспитания и не верит,

что я могу сознательно развить в себе чувства добрые к домашней

твари. Но я уже пробудила собственный спортивный интерес:

смогу или нет? Надежда, во всяком случае, не покидает, и намерения

остаются в списке значимых. Для меня это важно.

Выпьем за друзей!

Ритм жизни до обидного быстрый: на самое важное не хватает

времени. От этой мысли меня прощибает пот, но я не могу заставить

себя даже делать зарядку по утрам, чтобы как-то структурировать

время. Так и живу, страдая от невыплаканных слез, пытаясь

поспеть за стремительно уходящими мгновениями жизни.

Время уходит. Как уходит красный пароход в море.

Как уходит закатный отблеск со стены амбара.

Как довольное мурлыканье черной кошки...

Время уходит. Неизвестно как, неизвестно когда,

Уходит, отбрасывая легкие тени.

Время уходит. Уходит красный пароход в море.

Китахара Хакусю

Время уходит, но друзья остаются, я смею надеяться. В моем

времени это -- величины постоянные.

"Не секрет, что друзья не растут в огороде". Они как-то подругому

появляются в нашей жизни. Возникают на горизонте.

Встречаются. Друзья встречаются. Конечно, хотелось бы, чтоб

почаще. Но тут уж не запланируешь. У кого как.

Мне повезло -- у меня есть друзья. Я всегда прихожу в смущение,

когда просят уточнить: "Настоящие?" А какие же могут быть

еще? Конечно, настоящие. Для всех остальных, не настоящих, существуют

другие определения.

Мои друзья -- совершенно разные личности: .по виду, фактуре,

характерам, по роду деятельности. Если их выстроить в пространстве,

получится несимметричный многогранник, с разными

плоскостями наклона, с тупыми и острыми углами, с рельефными

и гладкими поверхностями, к тому же разноцветный. Я -- среди

них, перемещаюсь от центра к периферии, из глубины на поверхность.

Исчезаю и снова появляюсь в пределах видимости. Невероятно,

не сочтите за хвастовство, но я искренне понимаю их всех,

разнообразно развитых людей -- наверное, общаюсь с каждым

разными гранями своей личности. Учитывая количество друзей,

можно смело начать уважать себя.

Среди моих друзей есть полярные варианты. На одном полюсе

-- верный товарищ Серега Макаров, а на другом -- большая

подруженция Тезка.

Тезка во всех смыслах большая, природа не поскупилась, являя

миру сие творение, -- щедрая душа и незаурядно великое

тело. Великое. Но я думаю, что даже это чрезмерное тело едваедва

сдерживает море огромной жизнерадостной энергии, находящейся

в его нескромных пределах. Море норовит расплескать

ся при каждом удобном случае и окатить стоящих рядом

искристой волной оптимизма. Тезка всегда выглядит больше

всех, хотя это странно -- мы с ней одного, самого среднего, роста.

Тем не менее, ее врожденное желание общаться и смеяться в

считанные секунды поднимало подругу над толпой и вихрем выносило

в эпицентр интригующе интересных событий жизни. Я

попадала туда же по инерции, влетая в шлейфе безудержного

потока, проторенного энергичной красавицей. Удачно пользуясь

шикарными выгодами положения особы, приближенной к

Тезке, я искренне восхищалась, подсматривая коммуникативные

таланты своей "благодетельницы", и симпатизировала ей за отсутствие

комплексов. Иногда, правда, я как культурная девушка

приходила в ужас и покрывалась влажной испариной от ее беспардонности,

но мгновенно смирялась и смеялась, слыша: "Да, я

такая. То-о-олстая. Но как я себе нравлюсь!". Слушая эти волшебные

слова, я начинала тоже вертеться перед зеркалом и приходить

к выводу, что, мол, и мы тоже -- ничего, не лыком шиты и

не топором рублены.

Итак, великолепное чувство юмора и огромная концентрированная

сила, направленная на результат. При своих внушительных

габаритах девушка невероятно подвижная и гибкая (легко

садится на шпагат даже сейчас), при этом ужасно ленивая. Одновременно!

Может быть сверхленивой, архиленивой. Лениться она

и умеет, и любит. Как так? А вот как. Действия, не сулящие стратегического

смысла и не гарантирующие необходимый уровень комфорта,

интереса не вызывают, не принимаются в расчет, философски

забраковываются в положении лежа. Царство неги и лени

продолжает устойчиво существовать до тех пор, пока горизонт не

разгонит светлая, нетривиальная, но рациональная идея. И тогда

закипает ураган стремительной деятельности, встанешь на его пути

-- сметет без колебания. Добродушный, рыхлый Обломов и

энергичный прагматик Штольц уживаются в подруге великолепно,

не стесняя друг друга.

Тезка всегда в центре внимания, она замечательна во всех проекциях.

Ее очень трудно не заметить -- легче пройти мимо Ростральной

колонны и увидеть лишь берег Невы. Незыблемость и

уверенность. Своеобразное чувство прекрасного. Сила и власть,

транслируемая на всех уровнях без соответствующих санкций.

Самодеятельное самодержавное.

Один раз Тезка вместе со своим верноподданным семейством

(а каким же еще?) справляла в наших скромных пенатах очередной

день рождения. Действо катилось по намеченному ею бесхитростному

сценарию. Было привычно предсказуемо. Муж подруги,

как всегда, добродушно улыбался и молчал, дети изучали жизнь

насекомых, взрослые сосредоточились на еде. По настоящему веселый

момент настал тогда, когда Игорь не выдержал размеренного

ритма. Им овладело желание внести коррективы, он решил

разнообразить наш благочестивый вечер безумной фотосессией.

В порыве творческого вдохновения Игорь загнал меня и Тезку одновременно

на маленький пенек, где разместиться впору только

одному, и велел делать в воздухе пируэты ногами, а сам в это время

фотографировал. Я, грешным делом, боялась повредиться:

подруга-то раза в два поболее меня, одно неточное движение

("зада"!) -- и фсё, но именинница хохотала во все горло и позировала

без проблем.

Могучая Тезка, прибыв с восточной периферии нашей родины

в культурную столицу на постоянное место жительства, без страха

и сомнений начала осваивать в незнакомом городе рынок бухгалтерских

услуг. Вокруг нее понеслись вприпрыжку оптовые

склады, оптовые базы, оптовые магазины. "Бухгалтер, милый мой

бухгалтер, что ты, родной, такой простой?" -- я задумчиво покачивала

головой в такт незамысловатой песенке, глядя на свою

подружку. Зато питается хорошо, в отличие от нас. И в качестве

продуктов разбирается, в отличие от нас. И в ценах ориентируется

легко, опять же не в пример нам.

Тезка, развив энергичную деятельность, меж тем покорила

мимоходом несколько банковских вершин и играючи освоила

некий лизинг ("лизинг" -- на обывательский слух слово какоето

матерщинное). Остановилась на холдинге ("холдинг" -- глупые

ассоциации с глобальным похолоданием). "Королевство маловато

", зато платят хорошо. Взахлеб рассказывая о новой

работе, шутя жонглирует понятиями, взятыми напрокат из учебника

по политэкономии. Мне кажется, такая скука, а Тезка довольна.

Но и холдинг не стал конечной точкой профессиональ

ной карьеры. Похоже, внутренний Штольц стал сдуваться,

уступая барское место законному Обломову: "А ну их, всех денег

не заработать".

Моя дорогая Тезка, не экономя на собственных габаритах, не

разменивается на мелочи и в дружеских отношениях, особенно

хлебосольна как хозяйка -- что в печи, то на стол мечи. Я заметила:

все знакомые мужья, и мой в частности, весьма уважают данное

свойство натуры моей подруги. Удовлетворит любой взыскательный

вкус гурмана, и если вовремя не остановишься, запотчует

до бессознательного состояния. Новоявленная поговорка "сколько

гостя ни корми, все равно напьется" в данном случае не актуальна,

скорее, наоборот: "сколько ни пои -- все равно объестся".

Вращаясь в мире динамично развивающихся дензнаков, подруга

умудрилась остаться простой как три рубля. Еще лет двадцать

назад во время совместной романтической прогулки по морскому

проспекту, когда в воздухе витал аромат цветущего

жасмина и ненавязчивого флирта, плыл тот самый сиреневый туман,

она срезала меня простодушной заботой: "Сочку хряпнуть

не желаешь?"

Я, как обычно, поперхнулась от неожиданности и смеха. Удивительно,

она до сих пор не научилась фильтровать свою первобытную

речь в соответствии с этикетом и может наповал сразить

нервную впечатлительную особу обычной фразой: "Что-то хочется

харченку примощнуть".

Игорь, бесконечно чтя ее кулинарные таланты, подозрительно

кивает головой в сторону мужа моей подруги: мол, худой и молчаливый.

Зато -- с обаятельной улыбкой.

Недавно перечитала и заново восхитилась гениальностью гения

Генриха Гейне (четыре "г" подряд!), очень просто зарифмовавшим

извечную схему:

Девушку юноша любит,

А ей по сердцу другой,

Другой полюбил другую,

А ей по сердцу другой

и т. д. К чему это я? Пора переходить к Макарову.

Серега, наоборот, неприлично бледен и худ. Всегда был таким,

и прожитые годы не прибавили ни грамма веса, не в коня корм.

При этом он, в отличие от большинства худых и бледных, искренне

добродушен и лишен всякой социальной агрессии. Певец и романтик.

Фольклорист-почвенник. Сама-то я, что называется,

"сердце с перцем, душа с чесноком", завидное благоухание. Мне

критику подавай, да поострее, да пожаренее. Не знаю, особенности

ли моей натуры или скрытые деформации Сергеевой личности

притянули нас друг к другу, более того, принудили к дружбе. Для

подобных сложных отношений требуются нетривиальные черты

характера, предъявляемые с обеих сторон. Особенно со стороны

Сереги.

Доброта, терпение, еще раз терпение, еще немного терпения и

доброты и прочие добродетели. У моего друга все перечисленные

пункты присутствуют в полной мере. Я думаю, эти достойные качества

развились у Сереги Макарова фатальным образом под влиянием

астрономической даты его рождения. Он родился 29 февраля.

Циклично ждать законное празднование собственного дня

рождения раз в четыре года не каждый сможет. Фатум обязывает

быть терпеливым. Сергей, без всякого сомнения, терпеливейший.

Впрочем, я заметила, что многие уважаемые люди, попадающие в

поле моего сердечного участия, со временем приобретают подобный

почетный эпитет. Муж, естественно, терпеливейший, родные

-- само терпение, друзья тоже кое-что имеют (о прочих я

застенчиво умалчиваю). Разве что, может быть, преподаватели

кафедры гидрологии геофизического факультета ДВГУ по отношению

к студенту Диме, который учился очно-заочно с переменным

успехом около десяти лет без отрыва от альма матер, демонстрировали

больший запас терпения, нежели вышеперечисленные

личности, но это вопрос спорный. Так что одно из труднодостижимых,

но, безусловно, важных качеств -- терпение -- мои родные

и близкие стяжали, может быть, благодаря мне.

Кроме прочего, скажу вам по секрету, я могу помочь людям, заинтересованным

в собственном личностном росте, в приобретении

прочих вожделенных добродетелей. Игорь как-то в припадке чест

ности сказал мне, что я, конечно, любимая жена и все такое, но и

бич Божий одновременно. Если сказано честно, я всегда верю. Так

что записывайтесь в очередь на получение гарантированных житейских

подвигов. Нимбов для героев суровых будней достаточно.

Да что я, в конце концов, всё о себе да о себе! Я же хочу поведать

миру о своих замечательных друзьях. А как? Ну, например,

написать воображаемое письмо реальному другу, чтобы всем все

сразу стало понятно в меру их личной интеллектуальной продвинутости.

И никакого давления со стороны авторских искажений

на индивидуальное восприятие. Писатель Чернышевский сочинял

"сны Веры Павловны". Я до сих пор ни слова не поняла из его

прогрессивных фантазий, но уяснила метод.

Итак, письмо.

Дорогой друг Серега! От всей своей многогранной души, от

всех ее био-психо-социо-извилин поздравляю тебя с днем рождения!

Желаю тебе (сразу тянет на сентиментальные "сопли", но я

вовремя могу высморкаться) такого, знаешь, самого хорошего --

расхорошего, ну, самого-самого, даже не вышептать -- какого!

Чтобы душа, понимаешь, запела, загудела перезвоном, переливом

и пошла плясать-пританцовывать! Или можно вот так.

Желаю тебе успехов в семейном труде и в стойкой обороне от

давления агрессивного социума, а также дальнейших отличных

результатов на ниве фольклорного просвещения невежественных

масс населения. Русский народ, можешь надеяться, обязательно

скажет тебе что-нибудь сердечное. Поздравляю с успешным начинанием

практически безуспешного дела -- реализацией призвания

трудиться на ниве традиционной культуры! Проблемы, конечно,

будут, зато сможешь считаться самоактуализированной

личностью, достойной всяческого уважения за проявленную инициативу,

решимость и оптимизм. Может быть, даже попадешь в

списки почетных жителей города. Во всяком случае, на ананасы и

рябчиков, по легенде, должно хватать, и то неплохо.

А если учесть тот факт, что Серега -- многодетный отец-герой,

то можно сказать следующее.

Здравствуйте, много (в смысле, что вас и самих много, и уважения

тоже много) уважаемые Макаровы, скромные, но отважные

герои наших повседневных будней! Такие как ВЫ стоят на

передовых позициях укрепления благосостояния традиционной

семейной модели здорового общества, повышения уровня рождаемости

сознательных граждан и воспитания здорового поколения,

свободного от тлетворного влияния буржуазных ценностей,

навязанных нашей молодежи и несчастным родителям через продажные

СМИ! Ваш великий почин достоин всяческой здоровой

пропаганды и массового внедрения в массы! Воплотим идею многофункциональной

многодетной семьи как образец противостояния

тоталитаризму и экспансии! УРА! Равнение на-пра-во!

А что, жизнерадостные агитки советского прошлого хорошо

поддерживают тему. Банально, конечно. Зато понятно. Штампы

тем и хороши, их легко переваривать.

Вот. А вообще-то, положа руку на сердце, говорю как на духу:

Чего, гад, молчишь? Если тебе нравится игра в пятимесячную

молчанку, учти -- не я ее нынче начала. Я перевоспиталась. Качественно,

заметь. По моим скромным подсчетам три последних

письма остались без ответа. Э-т-т-а подозрительный симптом.

А? Я в глубоких раздумьях: вдруг там у вас катаклизмы? Годы-то

ведь уже не юношеские, чтобы предаваться беззаботному житию.

Хочется слегка убить тебя нечаянно.

Как интересно! Любимая фраза Ольги Ивановны, между прочим.

Помнишь преподавателя геофака и поэтессы по счастливому

стечению обстоятельств? Звонила как-то -- звала в гости, потому

что я ей приснилась. А вам я, часом, не снюсь? А то я могу. Голос

мой улетает, превратившись, как видно, в ветер...

Поздравляю с днем рождения. Береги здоровье. Света и вообще...

Я думаю, кое-что понятно про моего друга. Если непонятно,

можно смело фантазировать. Если воображение не развито, читайте

письмо, которое Серега мог бы запустить мне в ответ.

Здравствуй, Света. Спасибо тебе за такое теплое и искреннее

поздравление. Вовремя ответить не успел, сама знаешь, я человек

занятой, времени на письмена нет. Некоторые не верят, но я-то

знаю, ты веришь и надеешься до сих пор. Макаров совсем не такой

гад, каким кажется. А если даже и гад, то белый и пушистый. И

между прочим, прекрасный работник! Просто трудное детство.

Недостаток витаминов. Деревянные игрушки.

Чтобы ты сильно не страдала, как Ф. Раневская, вот те моя голова,

вот те топор, хошь -- руби, пока даю. Ибо виноват, и поздно

боржом, когда почки отлетели.

Тружусь, как при социализме, 8-9 часов в день без роздыху, с

полной загрузкой. Если так дальше продолжится, перейду на пособие

по безработице.

Коротко, страничек на восемь, о нас. Помнишь песню про

Бричмуллу: "Мои дети орут, а я песню пою"? Это про меня. Мы

живем хорошо, дети ходят в школу. Сын осваивает новые трехсложные

слова, говорит не то чтобы много, а катастрофически

много, просто фонтан какой-то, кто ба заткнул его на время. Правда,

всё больше на сугубо лично карапузьем языке. Но о-о-очнь убедительно.

Ручками машет, все объясняет подробно. В большинстве

случаев все понятно. Почти.

Работаю с 11.00 до 20.00, домой приползаю после работы и магазина

в 21.00 -- 21. 0, тут же мне Младенца в зубы -- я должен

его занять, пока Жена укладывает Дочку спать, внушая несмышленому

ребенку: "Говори шепотом", на что ребенок искренне

удивляется: "жопа -- там!" Я же попутно помогаю другой, Старшей

Дочке решать алгебру, а именно, требую, чтобы она еще раз

внимательно перечитала условие задачи и таки нашла место, которое

упустила при первом прочтении, откуда все ошибки. А что

делать? Давать ей готовое решение? Дак я с детства не давал списывать

даже самым закадычным дружкам. Не, я понимаю, это

просто форма общения взрослеющего ребенка с папой.

Она у нас (тоже, как я) растет, типа артистка. Участвует то в

конкурсах каких-нибудь, то в фестивалях по линии музыкальной

школы. Обычную школу под это дело пропускает по-черному. А

еще снегопады каждые три дня, о, классная отмазка от школы!

Причем отмены занятий по радио не дают, школы работают, учителя

приходят, а школьнички образцово отлынивают.

Работается легко, но деньги зарабатываются туго. Напрягаюсь,

выдумываю планы "Барбаросса", чтобы увеличить свою доходность.

Еще клею свои листовки-рекламы по утрам, часов в

шесть-семь-восемь. Ибо позже уже встает солнце, народ высыпает

на улицы в немеренном количестве, и все глазеют на одинокого

расклейщика листовок, как на врага народа. Так, по край

ней мере, мне кажется. Я начинаю от таких мыслей страшно

комплексовать и скорее ретируюсь домой. А к 11.00 -- на работу.

Так и мучаюсь.

Отчеты годовые для налоговой опять же ж (я ведь индивидуальный

предприниматель и вдобавок президент общественной организации

имени себя). Спрашивается, на хрена трачу драгоценное

время на всякую ерунду? А вот такой я загадочный. Русская,

блин, душа. Выстирать половую тряпку добела, а потом ее все-таки

выкинуть, потому что уже одни ниточки остались -- это мы

могём. Прими это как мой нонешний словесный портрет.

Еще я делал, практически в одиночку, фестиваль "Равноденствие

" -- тоже минимум две недели ни вздохнуть, ни-- ну, пусть

будет ни ойкнуть. Фестиваль получился хороший, все довольны.

Оказывается, в Городе довольно много хороших музыкантов, играющих

в акустике. Да и направлений разных -- завались. Тут

тебе и джаз, и блюз, и рок, и этника, и барды, и кого только нет.

Я накропал песню чукотского юноши Ыктыгына.

Жена, как всегда, страдает. Это ее обычное состояние. Все уже

привыкли, и она тоже. Так что когда она все-таки не страдает, мы

все чувствуем, что что-то не так. И чтобы вновь обрести душевное

равновесие, непременно устроим дома какой-нибудь маленький

скандальчик. Иногда даже большой. Сразу всем становится весело

и понятно: кому идти, куда идти, как быстро идти, и сколько

там оставаться, куда пошел. Так и живем. Весело, с шутками, с

прибаутками. Чего и вам желаем.

Зато с творчеством -- полный порядок. Вчера был на кафедре,

на встрече выпускников, видел разный нашенский народ. Общался

с хорошо либо смутно знакомыми личностями. Кто из какой

группы, уже не въезжаю, но все равно приятно. Выпили, закусили,

поговорили за жись, и я помчался на репетицию -- пьяный, но

добрый. На репетиции у меня был прямо-таки какой-то творческий

прорыв, каковой я отнес на счет того, что слегка принял на

грудь и был "без тормозов". Сразу стало понятно, как спиваются

талантливые люди. Раз попробуют -- ух ты, как "под этим делом"

творчество-то прет, дай-ка я еще разочек так сделаю -- и пошлопоехало.

Конечно, нужно, чтобы еще снаружи был какой-то прессинг,

мешающий сосредоточиться без стакана. Ну, с этим у нас в

России никогда не ржавело: не семья, так система, не система, так

рынок -- кто-нибудь да придавит.

Остается один выход: в творческие личности не лезть, оставаться

гадким, злым и ужасным крокодилом и кушать родимую оччччень

маленькими дозами, причем только после работы и по великим

праздникам. Причем и в снег, и в ветер, и в звезд ночной полет. Это

уже стихи. Причем не мои. Ну не может наш человек без творчества!!!

Где правда? То есть в чем истина? Некоторые конкретные мужики

в Древнем Риме утверждали, что, мол, In vino veritas! Что в

переводе означает: "За что боролись, на то и напоролись".

Ну, мне пора бежать.

Не могу даже предположить, когда удастся выйти в эфир в

следующий раз.

Всем привет.

Макаров Страшнозанятый и Ко. Хотя прочитай вот это П.С.

Давно это было... Агапит стал совсем взрослым, и у него начали

расти волосы. Мамонты облысели и превратились в банальных

индийских слонов. А скока воды утекло через дырку в ДнепроГЭСе,

мама дорогая!.."

Да, мои дорогие, неповторимые сотоварищи, время действительно

уходит, отбрасывая легкие тени, оставляя в наследство память.

Как я могу отблагодарить Время за подаренные мне встречи

с вами, за переживание общего счастья тогда, "когда мы были молодые

"? Юность смеялась, Надежда пела, Мечта звала. Мы вместе

бесстрашно осваивали жизненное пространство, в любой его

точке всегда рядом с собой чувствовали дружеское плечо. "Спасибо

вам -- не подвели, не дрогнули, и каждый был открыт таким,

как был".

У всех у нас свои дороги. Когда-то мы встретились, свиделись,

полюбили друг друга сердцем и пошагали вместе со смехом и радостью,

с песнями и шутками, с первыми сердечными страданиями,

пыля по проселкам, пережидая у лесных костерков, поплыли

на морских кораблях, речных байдарках, плотиках и ботиках, маневрируя

на порогах открывающейся огромной жизни. С юной

толстушкой и хохотушкой Тезкой мы вместе отправились не абы

куда, а в первую в жизни морскую экспедицию, где пришлось реально

познакомиться с тяжелой дланью морских законов. А вер

ный товарищ Серега был спутником в бесшабашном сплаве по

капризной таежной реке на более чем скромном резиновом плавсредстве.

Кажется, тогда мы всерьез рисковали жизнью, но не думали

об этом совершенно.

Нам было хорошо вместе, но затем мы стали расходиться,

каждый в свою сторону, неся собственные дорожные сумы и котомки

потерь и приобретений, опираясь на найденные дорожные

посохи, останавливаясь лишь затем, чтобы, приложив ладонь к

глазам, посмотреть вперед, на горизонт и сверить видимый путь с

начертанным в душе. Да еще вспомнить былое и поблагодарить.

Мы свиделись с вами в гостях у какого-то

странного века,

И нынче меж нами обряды, обеты, законы, запреты...

Мы были чужими, мы стали друзьями...

Попутного ветра!..

Мы встретимся с вами, мы были чужими,

мы были друзьями... Счастливой дороги!

Плывите -- плывите, мы станем другими,

мы встретимся с вами...

Попутного ветра!..

М. Щербаков

Бабушка-голубушка

Не побоюсь глобальных обобщений: у каждого человека в душе

есть понятие святого -- своя сокровенная память, драгоценная, несравнимая,

дающая силы, веру, надежду, свой святой уголок, куда

он опрометью бежит, когда плохо, когда нуждается в поддержке.

У меня святая -- бабушка. Моя родная, настоящая, живая.

Она умерла, прожив долгую жизнь, в 95 с лишним лет, но в

моей душе бабушка бессмертна. Я ее не просто помню -- очень

часто я живу за ее счет. Все воспоминания, связанные с бабушкой,

сохранили неповторимый колорит ее голоса, запах, осязание,

звук, цвет.

Бабушку сложно описать. Для меня она -- целый мир, Вселенная,

центр мироздания, источник любви, доброты и мудрости.

Невысокая, сухонькая, опрятная -- "всегда себя и ребят своих

чистоткой держала", с натруженными мозолистыми руками, ласковый

взгляд из-под темного платочка на голове. Я могу передать

ее милый образ в ощущениях, в интонации, в пересказе ее своеобразной

простонародной речи. Со временем бабушкин образ становится

неуловим, но он дышит, он витает, прикасается к самому

сердцу, вызывая благодарные слезы, несущие аромат детства.

Моя бабушка родилась до революции в большом сибирском,

забайкальском селе. Местные старожилы называли себя "гуранами

". Почему "гураны" -- версий и преданий на этот счет хватает.

Бабуля рассказывала про казаков: "Казаки у нас раньше-то были.

Пограничники. А потом революция всех их переделала".

В родном селе росла, ходила в церковно-приходскую школу,

помогала по дому, занимаясь нелегким крестьянским трудом, девушкой

бегала на вечерки-посиделки, замуж вышла, родила и воспитала

шестерых детей, потом нянчилась с внуками, пела колыбельные

правнукам, схоронила своих близких, состарилась,

умерла. Умела делать многое -- все умела. Все, что нужно для

жизни.

За свои долгие лета бабуля встретила и проводила бессчетное

количество людей. Провожала в последний путь, переживая боль

от горькой утраты, встречала на самой заре человеческой жизни,

принимая с благодарностью. Стала мудрой -- пережив (и передав

наследникам) свою боль и тоску, беды и тяжелейшие потери без

истеричного надрыва и отчаяния, но с верой и радостью.

Самое главное в нашей жизни -- встреча с человеком. Встреча.

Бабушка радовалась каждому посетившему ее гостю, спешила к

нему с искренней сердечностью и доброжелательностью: "Ты,

моя-то, кавды приехал? Дай я тебя хошь понежу". Подолгу держала

в своих объятиях, целовала, обнимала, смотрела -- не могла

насмотреться. При расставании долго крестила вслед, смахивала

слезы, стоя на дороге. Помню, едешь уж в машине, вперед,

мысли ускакали в заоблачные перспективы, оглянешься невзна

чай -- а бабушка все стоит, смотрит и машет рукой -- сердце так и

сожмет.

У моей бабушки было много внуков -- четырнадцать, семь

мальчиков и семь девочек, разновозрастных, разнохарактерных.

И все чувствовали себя исключительно любимыми. Никто из нас

не был обделен заботой, лаской, добрым словом, терпеливым научением.

Даже я, слабый росток чужеродного племени, ни секунды

не сомневалась в том, что бабушка любит только меня и именно

меня. Дед был строгим -- рачительный, умелый хозяин, мастер

на все руки, собственник, патриарх, в чьей ответственности находились

хозяйство и подсобные работники. Бабушка же обладала

удивительным природным даром взращивать живое, создавая

благодатные условия роста, заботясь не по пустякам, а по существу.

Так хороший садовник, из добрых андерсеновских сказок,

терпеливо и с любовью ухаживает за растениями. В здоровой атмосфере

не вычурной, не кичащей, не выставленной напоказ любви

могла расти, развиваться, набираться сил любая искривленная

горем, болезнями, страданиями душа.

Дедушка был мастер занимать ребят сказками, иногда всю ночь,

до тех пор, пока не заснет самый бойкий и неугомонный внучок.

А бабушка сказки не очень-то жаловала, за работой она напевала

старинные забайкальские казачьи песни и спокойно, просто, покрестьянски,

так, как чувствовала сама, так, как научили ее папка и

мама, буднично повествовала о Жизни, текущей и уходящей. Её

незамысловатые бесхитростные сказы отложились в моей памяти

ярче, острее и осознаннее, чем великолепные дедушкины сказки.

"Жись-то раньше совсем друга была. Сичас все по новому,

модно. Ой, я мно-о-ого-много пережила, сколько пережила, не

приведи Господи.

Нас в доме Митрия Макарыча жило 12 душ. Раньше у людейто

по шесть да по семь, а то и больше, детей-то было. Всех ростили.

Помирали, конечно, врачей-то не было. В войну-то, чё же, ребят

душ, и все ись хотят. Я ничего и не ела, один вот экочкий

ломотик съем, да и всё, и сыта, считай".

С бабушкой всегда было интересно.

"Баба, расскажи, почему за деда замуж вышла?" -- "Почему

вышла? Дак полюбила да и вышла. Мы с ём сперва года три дружи

ли, а потом уж я вышла. Недалёку друг от дружки жили, с малых

лет виделись, ребятами были -- играли вместе. Иван меня поначалу-

то шибко жалел, служить пошел -- наказывал: "Если вытерпишь

здесь (в неласковом дому свекрови -- авт.), то я тебя никогда

не брошу-ка. Как-нибудь переживи, пока я два года служу".

Ну, я два года все и терпела, все перетерпела... Бабушка-то (это

опять про свекровь -- авт.) насказывала про меня всякой всячины,

а я все два года дома сидела, никуды из дома ни ногой.

Я сроду по гостям-то не любила бегать... Из-за того и привышна

дома-то сидеть. Сейчас вот целыми днями сижу-ка дома одна. На

табуретке сижу, а ноги-то вниз весятся да отекают как подушки...

Ноги-то у меня сейчас худо шагают. Как есь не шагают совсем".

От бабушки в наследство остался массивный допотопный сундук.

Сиживая на этом сундуке, бабушка постоянно починяла рваные

детские одежонки, штопала старенькое белье или вязала на

спицах, или мастерила крючком, или пряла шерсть. Сундук был

удобнее любого стула или табурета. В детстве он казался нам таинственным

и, всегда закрытый на особый замочек фигурным

ключиком, недоступным, а потому невероятно притягательным.

В таком сундуке непременно положено хранить клады и драгоценности.

"Бабушка, открой сундук", -- дружно приставали мы всей

оравой.

Иногда сундук открывался. Там лежали толстые альбомы со

старыми фотографиями, свертки ткани, "обувка" -- сущая ерунда,

с детской точки зрения. Но бабушка, осторожно подняв массивную

крышку сундука, начинала бережно перебирать его содержимое,

попутно рассказывая историю каждой вещи, то

горестно охая, то кротко вздыхая: "Две материи у меня тута, гляди

сюда: одна-то навроде такой красной, как материна кофта, а у

другой-то материи цвет немного разный, такой бурый навроде".

Начиная вежливо слушать от нечего делать, все мы, вихрастые

внуки со сбитыми коленками и расчесанными от укусов комаров

руками, увлекались безыскусным бабулиным повествованием,

поддавались обаянию неподдельной правды и завороженно следили

за извлекаемыми и снова пропадающими реликвиями семьи.

Рассматривали незнакомые, но родные лица, с удивлением узна

вая в себе их продолжение. Может быть, именно в эти минуты в

наши сердца незаметно, капля за каплей с каждым словом входила

любовь и чувство тесной и вечной связи со всеми, кто жил на

этой земле в этом роду раньше.

Сундук был вечным яблоком раздора между нами. Он манил

нас постоянно, несмотря на то, что каждый наперечет знал его содержимое.

Почему-то считалось, что такой ценный сундук может

достаться в наследство только самому любимому и самому достойному

из отпрысков. Мы без устали ссорились, деля неделимое.

"Бабушка, а кому ты подаришь сундук?" -- "А вот умру, кто

заберет, тот и будет владеть". -- "А когда ты умрешь?" -- "А этого,

мои дорогие, я не знаю".

В очередной раз мы откатывались от вожделенного сундука

неудовлетворенными.

Став взрослой, я наконец-то догадалась и успела спросить, откуда

у бабушки этот заветный сундук.

"Как откуда? Мама с папкой мне его в приданно изготовили.

Купили у одних людей". Далее шла леденящая кровь история про

"одних богатых", у которых была единственная дочка, которую

"разбойники зарезали, и ихнее добро распродали".

"Етот сундук раньше-то был много бравее, чем сейчас. Жесть

сверху как золото казалась. Все покрыто золотой". -- "А что тебе

еще в приданое давали?" -- "Што давали? Корову давали, с

теленком, имана давали (коза или козел -- авт.). Людей-то всех

дербанили (делили -- авт.), и мне дали мама да папка. Я свою

корову отдала брату Ванюхе. Чтобы они ее кормили да доили

для себя. Теленок быком вырос. Потом погнали мою корову в

колхоз. А быка-то мы продали. Хошь какие-то деньги получили.

Быка продали -- купили мне машинку ножну. А бабушка (свекровь

-- авт.) злилась, что все не по её выходит, да машинку мне

и сломала. Колесо отломали. Дедушка мне колесо-то потом как-то

припаял, я давай машинку продавать. Продала... Машинку продала,

купила пальто, плюшево. Да шалюшку черну с большими розами.

Пальто-то до сейчас у меня... Оно интересно так было сшито.

Можно туруны у него отрезать и тебе шапку сошить, хочешь?"

Я не хотела. Может быть, зря. Была бы у меня сейчас шапка

или пальтушка из настоящего плюша вековой давности.

Незамысловатые бабушкины рассказки порой казались фантастичнее

самых волшебных сказок. Чего только стоят ее нехотя

переданные истории про деревенскую "порчунку", которая няню

"испортила": "Няня (старшая бабушкина сестра -- авт.) стала как

сумашедча". Хорошо, что через село ехал странствующий лама, бурятский

монах-лекарь: "Он наказал моему братке: надо сделать тото

и то-то у колодца, чтобы няня оздоровела. Братка поехал утром

на водопой да и сделал. Няня сразу в себя-то и вернулась".

Впрочем, бабушка не любила рассказывать про волшебство.

Она в него не верила и без всяких объяснений была непреклонна в

своем убеждении. Хотя собственными глазами постоянно наблюдала,

что бытовая деревенская магия была обычным делом.

Она верила только в Бога. Чудеса, творимые Божьей силой,

тоже случались в ее жизни, и она всегда безошибочно могла отделить

черное от белого.

Под старость лет бабушка стала совсем беспомощной, и видела

слабо, и слышала с трудом, но сидеть сложа руки ей было скучно.

Она вязала бесконечные чулки и носки для своих расплодившихся

потомков, сначала детям, потом внукам, затем правнукам:

"Ой, деки, опеть я нагрезила -- петлю-то спустила". Ждала долгожданных

весточек от родных и близких; расставаясь, наказывала:

"Ты в письме все путем прописывай: чё да чё. Обязательно

пропиши мне о здоровье".

Днем читала вслух по слогам книги и газеты и высказывала

свою точку зрения о прочитанном. Бабушка сохраняла ясность

рассудка до последних дней жизни. "Книга та-ак ятно пропечатана:

все буквы видать. А то газету возьмешь, а в ей буковки мелконьки

да таки неятны, что я ничего не вижу".

"Баба, а ты телевизор-то хоть смотришь? Что там идет?" --

спрашивали мы. "Чё смотрю? Да чё придется, то и посмотрю. У

них там не поймешь -- то они рожают, то уважают, то украли, то

найти не могут. Как есь все перепутали".

На кухне, сидя "в уголочку", наблюдала -- "досматривала" --

за ходом хозяйствования, давая и здесь свои краткие комментарии:

"Пойду, досмотрю, как Галя обои наклеила". Или: "Иди, Олькя,

досмотри чайник -- скипел ли нет. Скипел? Налей-ка мне чаю вот

эсколь, на два пальца".

Бабушка до конца дней своих оставалась верна традициям

родной крестьянской кухни, современную, "новомодную" еду

она не признавала. Иногда пробовала заморские блюда, но потом

только убеждалась в правоте собственного устойчивого консерватизма:

"Я в нарок положила маслице в чай, чтоб пожирнее

был".

Недоверчиво разглядывая бананы, бормотала: "И что за болесь

ты принес? Ну, я эту болесь не ем, обезьянью-то еду".

Вид дальневосточных кальмаров вызывал у нее простодушное

смущение, как у ребенка: "И как ты болесь ету ешь? Мне дак на ее

брезгительно смотреть".

"Бабушка, расскажи, как раньше жили", -- став постарше, теребили

мы ее. "А што рассказывать -- жили", -- отвечала бабуля.

В самом слове "жить" для нее уже был заложен великий смысл.

Она не осуждала современные нравы, но порой искренне их не

понимала. Рассказывая про "раньше", невольно сравнивала и

проводила свои простые параллели:

"Раньше-то ломоть хлеба отрежут дак отрежут, в ладонь величиной,

его уж съешь да и наешься.

Раньше-то гуляли, коли праздник какой, целыми станицами.

По улице ходили ширингами во всю-то улицу. В одном дому посидят,

потом к другому идут праздновать, и все-то песнями. Петь

все мастера были.

Раньше-то у нас вода была -- мягка, сладка, така-то вкусная, а

тут (в городской квартире -- авт.) вода-то уж до чего худа. Такато

зудка! Помоешь голову, потом весь иссарапаешься.

Но-о, сичас мебель нарошешну делают. Её купи, а она сичас и

расклеилась да сломалась. Раньше-то вот уж мебель была! А теперь

так, мэндэ и напрасно".

"Мэндэ" -- бурятское приветствие, в Забайкалье много исконно

местных слов вошло в русский диалект. "Мэндэ и напрасно

" -- выражение крайнего неодобрения. Примерно так же, как и

"черна немочь на граблях". Будучи маленькой, я все время приставала

к бабушке: "Что такое "черна немочь"?" Бабушка смеялась

и отправляла за разъяснениями к деду, а тот, лукаво улыбаясь,

начинал фантазировать про хромоногую старуху, которая

передвигается с помощью граблей. Я ему не верила и опять тормо

шила бабушку. Ну как ей было объяснить этот смачный деревенский

оборот несмышленому ребенку? -- Никак. Я до сих пор не

понимаю смысла слов, зато ясно чувствую интонацию, эмоциональный

привкус несчастья, когда кто-нибудь "нагрезил внарок"

или случайно беду.

Бабушка всю жизнь не уставала восхищаться прекрасным. Она

любила и ценила природную, естественную красоту, разлитую

повсеместно. Выращивала душистые и яркие цветы, "светки", в

палисаднике и дома, даже наперекор дедушкиной воле. Дед сердился

-- от цветов этих никакого проку, ненужное занятие, баловство.

А бабушка "покрадче" все равно высаживала и ухаживала,

и потом круглый год любовалась: "А светки-то таки бравы!

Вот как есь с конску голову! Бравы-бравы!"

"Зинушка ко мне вечор заходила, така-то полна-брава, волосы

курчавные, и девчонка-то у неё тоже така-то бравенькая, как

игрушечка. У меня было в кармане сколько-то конфеточек, я их

все девчоночке-то и отдала".

Бабушка уважала всей душой целомудрие. А про девиц легкого

поведения, качая головой, говорила: "Любка-то така-та форсна,

дак о господи. Ишь невеста кака, что не приведи господи, раскосматится

и ходит взад-перед".

С потерей слуха бабушке становилось все труднее общаться с

теми, с кем она жила. Приходилось кричать ей в ухо, бабуля сокрушалась:

"Совсем глуха стала, как есь дзунук -- ниче толком понять

не могу". Тем не менее, бабушкина глухота послужила предметом

многих семейных анекдотов, непридуманных историй -- мы дружно

смеялись, но не над бабушкой, а вместе с бабушкой.

Бабуля стоит рядом и пристально рассматривает мамину шубу.

Мама одевается, чтобы выйти на улицу.

"Галя, у тебя из чего шуба-то?" -- "Нутрия".

Бабушке слышится другое. И она недоверчиво косится на маму:

"Баран? Не-е-ет, у барана-то разная шерсть". "Нут-ри-я", --

усиливая голос, повторяет мама.

"Внутрення? Из нутрях барана?" -- удивленно качает головой

бабушка.

Или другой, один из тысяч сохраненный в памяти, случай. Бабуля

смотрит телевизор, на экране беснуются длинноволосые

рок-музыканты. Бабушка внимательно всматривается, но так и не

может понять смысла совершаемого действия (то, что это не музыка,

она совершенно убеждена). За разъяснениями обращается к

пробегающей мимо внучке: "Это хто таки, чего они деют-то, я-ка

никак не пойму?" Внучке некогда долго объяснять: "Бабушка, тебе

не понять". "Пошто?" -- удивляется старушка. "Это хэви-металл

", -- внучка убегает по своим делам. Бабуля размышляет:

"Хари мыты? Не-ет, каки же они мыты. Все они не мыты", -- приходит

к простому заключению и уверенно выключает телевизор.

Казалось бы, зачем мне, современной взрослой женщине,

нужно вспоминать эти наивные миниатюрки с упрощенной моралью

о добре и зле? А вот, оказывается, надо. Я рада, что, преодолевая

собственную формальную образованность, возвращаюсь к

исконным понятиям, тем самым, которыми жила моя малограмотная,

добрейшая и терпеливейшая деревенская бабушка. Я не прощаюсь

с бабушкой -- я иду к ней навстречу. Я люблю ее и буду

помнить вечно. Низко кланяюсь в пояс и благодарю ее за все то

доброе и светлое, что принесла она и поселила в моей душе, за то,

что подарила мне мою лучшую часть, которой я сейчас владею.

Часть вторая

МОЙ

ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ

СТАНДАРТНЫЙ

РЕБЕНОК

Честное признание автора

Выражения "лирическое выступление, исступление и отступление

" придуманы не мною, а взяты напрокат у Е. В. Клюева без выплаты

гонораров создателю. У него еще были такие шедевры: "лирическое

преступление" и "лирическое наступление". Далее по

тексту -- мое.

Лирическое выступление

Поверьте мне, самый плохой рассказ гораздо

дельнее самого отличного суждения.

И.С. Тургенев "Андрей Колосов"

Теперь-то я понимаю... Теперь я многое понимаю и могу объяснить.

Но тогда, 15 лет назад, я была форменной дурой, несмотря

на два университетских диплома. Н-да... Хотя сейчас я точно

знаю, что к чему и от чего, боль не становится меньше. Иногда она

напоминает о себе нестерпимой горечью от сознания содеянного.

Горечь, полынная горечь... Особенно от воспоминаний о первых

годах, связанных узами брака. Умные люди говорят, что горечь в

нашей жизни необходима. Она должна обязательно присутствовать

именно для того, чтобы наслаждаться счастливыми, сладостными

мгновениями жизни. Ладно, пускай будет так. Могу добавить

от себя лично, что горечь весьма полезна для душевного

здоровья и поддержания зыбкого равновесия.

Дело в том, что я не собиралась выходить замуж. То, что "уж,

замуж, невтерпеж" -- слова-исключения из добропорядочного

правила, было железно усвоено мною еще на школьной скамье.

Мне нравилось фантазировать на тему женского монастыря. Это

так необычно: я -- в монастыре, чистая и непорочная... Хорошо,

что не ушла. Как я теперь понимаю, в монастырь уходят те, кто

любит Бога больше всего на свете. В моих фантазиях эта тема

как-то проскальзывала мимо, потому что я любила больше всего

себя. Я влюблялась налево и направо, но никого не любила и, на

верное, любить не хотела, потому что не умела и не могла. Вернее,

наоборот, не умела -- не могла -- и поэтому не желала. Вот

и судил мне Господь: "Иди-ка ты, девка, замуж... от греха подальше.

Может быть, наберешься ума-разума, заодно и любить

научишься".

Если бы нашелся добрый человек в то время и растолковал мне

такие простые истины, я бы ему не поверила: "Что-о? Я-а? Да как

вы смеете! Да как у вас язык поворачивается! Посмотрите внимательно,

не видно, что ли, что я сущий ангел во плоти! И друзья

того же мнения, и прочие знакомые!"

Смысл научения стал открываться мне постепенно, не сразу.

Я долго затыкала уши и закрывала глаза, не желая видеть и слышать

кого-либо еще, не соглашаясь смиряться с реальностью. Но,

как говорится, жизнь заставила признать очевидное -- у меня родилась

дочка, и мои "ангельские" защиты стали рассыпаться, как

детская песчаная башня на морском берегу, открывая голую, не

прикрытую фиговыми лепестками, правду о себе самой. Дочка

росла и развивалась, и вместе с ней росла я. Мы вместе страдали от

недостатка живительной силы любви, вместе болели, лечились и

учились принимать естественное положение вещей в мире. Дочь,

мой дорогой и единственный ребенок, стала для меня первым бесценным,

бескорыстным учителем Любви. Она стойко перенесла

мои перегибы, пережила мои ошибки, она спасла меня в моем гордом,

ледяном и беспросветном одиночестве. Ей, моей драгоценной

девочке, я посвящаю эти слова: "Здравствуй, мой замечательный

стандартный ребенок! Как хорошо, что ты есть!"

Лирическое исступление

Физическое ощущение того, что я беременна, явилось для меня

полнейшей неожиданностью. Диагноз о непраздном состоянии

прозвучал, как приговор о взятии под стражу на девять месяцев в

колонию строгого режима. Спрашивается, за что?! Я была ошарашена

тем обстоятельством, что в замужестве, оказывается, есть

реальный риск зачать ребенка. Вот это да! Я-то надеялась, что уж

кого-кого, а меня минет чаша сия. Оказалось -- нет. Попало в самое

яблочко. Примите и распишитесь.

Ужасный, выматывающий токсикоз в первую половину беременности

и ужасно выпирающий живот -- во вторую разнесли

вдрызг мое привычное представление о себе самой.

Я не я, и лошадь не моя. Верните мне сейчас же меня прежнюю!

Увы, что посеяно -- начало расти естественными темпами и

вопреки моим наивным стремлениям "как бы" не замечать досадной

промашки.

Я была преступно не готова к вынашиванию маленького человечка.

Все девять месяцев я, несправедливо осужденная, отчаянно

боролась против очевидных вещей и не желала сознавать всю важность

и ответственность, и даже торжественность процесса роста и

формирования организма внутри меня. С одной стороны, я честно

встала на учет в женскую консультацию. Зачем? Ведь я не выполняла

ни одного медицинского предписания и игнорировала скудные

врачебные наставления. Зато, невзирая на робкие протесты мужа,

утвердилась в мысли: окончательно и бесповоротно роды -- только

в воду и только в домашних условиях. Продвинутые и не зашоренные

теперь рожают именно так. Разве ж возможно по-другому!

Монастырь не выгорел, значит, нужно найти достойный идейный

заменитель. Если уж приходится рожать, тогда -- человекадельфина

эры Водолея!

Одно помню точно -- я всегда хотела иметь дочку. Желание

сформировалось вовсе не во время беременности, а задолго до того,

как. Когда в глубоком детстве играла в дочки-матери с куклами.

В последующие годы мысли о счастливом материнстве проносились

мимо меня вскачь, не задерживаясь и не застревая в

незрелой голове.

Хотя бывалые роженицы по всем имеющимся приметам пророчили

мне сына, я внутренне уперлась -- нет, хочу дочь. Так оно

и вышло.

Были роды в воду, и родилась девочка.

Роды, между прочим, проходили в экстремальных условиях,

несмотря на то, что случились дома. В тот самый день, когда подо

шел срок и у меня начались схватки, в самом оживленном жилом

районе Города стали взрываться военные склады с бесхозным

оружием и боеприпасами. Бардак перестроечных лет вкупе с шоковой

экономикой сделали это грязное и опасное дело. В Городе

началась паника, власти беспомощно заметались, скрывая от людей

реальную информацию, поползли ядовитые слухи. Знакомые

доброжелатели тревожно звонили по телефону и по секрету рассказывали,

что уже началась эвакуация населения и вода в городской

системе отравлена... Куда бечь! С животом! Схватки! Роды!

Как в войну!

За что боролись, что называется, так вам и надо.

Моя малышка рождалась в муках, под грохот канонады, в отблесках

пламени пожара, под укоряющим взглядом знакомого

акушера. Атмосфера была накалена мыслями о безумных родителях

и желанием деморализованной и обессилевшей мамаши поскорее

умереть и не мучиться. Вот судьба! Кто бы мог придумать

подобное в мирное время. О! Не надо безумству храбрых петь песню

вслед за Максимом Горьким! Нужно быть крайне аккуратным

в своих фантазиях.

Когда девочка родилась и я переместилась в кровать, последняя

ясная мысль уплывающего сознания: "Ну вот и всё. Наконецто

кончилось. Можно отдохнуть. Как хорошо..."

Нет, не кончилось. В том-то все и дело, что только начиналось.

На белом свете появилась моя новая девочка, совершенно неповторимая,

не похожая ни на кого из доселе живших. Одним живым

человеком стало больше. ЧЕЛОВЕКОМ! Которого невозможно

спутать с кем-либо другим.

В течение первых трех лет жизни этой новой, доселе неведомой

мне крохи я, глядя на нее тусклым взглядом из своих заоблачных

туманов, не переставала удивляться: откуда у ребенка столько

оптимизма и радостного желания жить? В каких местах выдают

по полной шапке искреннюю доверчивость к миру, веру в добро?

Кто наделяет от щедрот душевных энергичностью, подвижностью,

выразительностью? Кто учит с чувством благодарить? Понятно,

что не я. С моей стороны -- только унылые вздохи, обида

на судьбу, скорбный вид, бесконечная усталость, слезы и крики.

Оптимизм не ощущался в принципе.

Неужели это у меня такой ребенок? Мать страдает, а он радуется!

Да чему здесь можно радоваться!?

Ну и кто из нас после этого глупая нерпа? Подозреваю, что я.

А девочка моя не уставала смеяться и радоваться каждому

солнечному зайчику, каждой травинке, цветочку, упавшему листику,

дворовой кошке.

"Бабочка, бабочка!" -- кричала она вслед незнакомой бабушке

и хлопала в ладошки. Пожилая женщина останавливалась, и

лицо ее неожиданно расцветало светлой улыбкой: "Надо же, --

удивленно качала она головой, -- какая хорошая, какая славная

девочка".

А малышка щебетала не переставая: "Солнычко! Птичечка!

Мамочка!"

Да, моя милая, с мамочкой тебе не повезло. Мамочка твоя продолжала

углубленно страдать, отдавая все свои силы возведению

памятника имени самой себя "Святая мученица такая-то".

Девочка неустанно трудилась: выпускала в день по сто с лишним

экземпляров гениальных рисунков на тему "мама-принцесса

", старательно пыхтела над незамысловатыми, но очень трогательными

поделками из трав, шишек и птичьих перьев, дарила

цветочные букетики, целовала мамино лицо. Но...

Дочка начала болеть... Мамочкин памятник стал строиться удвоенными

темпами... Дочка начала бледнеть, слабеть, задыхаясь в

клубах "строительной" пыли, невыносимо кашлять. Конечно же,

я пыталась лечить ребенка. Именно "пыталась" -- от слова "пытка

", ибо заранее не верила в положительный результат, мучила

себя и малышку. Ну, мучиться нам не привыкать... Я старалась,

как могла, быть хорошей мамой. Когда доченька плакала, я с ужасом

думала только об одном: "Что еще я сделала не так?". Ориентировалась

на себя, а надо было -- на ребенка.

Несмотря на всю трагедию происходящего, моя драгоценная

девочка продолжала с верой и любовью смотреть на свою глупую

мать. Вера, любовь и надежда маленького человечка усиленно

звали и понуждали к действию заснувшую, забывшуюся, заблудившуюся

мудрость взрослой матери. Глаза моей дочери неотступно,

настойчиво смотрели на меня, и я начала замечать этот

взгляд. Прямой, неподкупный, неложный, простой любящий

взгляд, обращенный прямо ко мне, к моей душе, к моему ледяному

сердцу.

Боже мой! Сколько раз я отворачивалась от этого взгляда, не

выдерживая ослепительной силы сияния чистой радости!

Пряча свою душевную слепоту и незрячесть, я стала привыкать

жить в черных очках. По-прежнему плохо видя реальные

контуры, научилась ощущать целительное тепло постоянного источника

света (дочь мою зовут Света). Состояние ленивого комфорта

и ничегонеделания: приятно греется тело, расслабляется

душа... -- спи, отдыхай.

Я схватилась за голову только тогда, когда дочка, вырастая,

обернула свой лучистый взгляд в другую сторону, мимо меня. О,

как мне стало плохо без моей девочки! Жареный петух всполошился

и начал клевать в обозначенное место, гром грянул, и русская

баба наконец-то перекрестилась. Я сорвала с себя ненужные,

затемняющие свет, очки. Спрыгнула с шатающегося и неудобного

постамента и побежала, помчалась, побрела искать свою дорогую

девочку. Но сначала мне пришлось встретиться с самой собой, с

собственной персоной, увидеть без иллюзий и прикрас внутренних

демонов и чудовищ, пожирающих мою душу. Я нашла нас

всех. Нашла! Бог помог. И коллеги-психологи. Я обрела вновь

давно утраченные сокровища и намерена теперь хранить и приумножать

их.

Спасибо тебе, моя родная дочурка, за самоотверженную любовь

ко мне во всех проявлениях -- ласковых и жестких, нежных

и суровых. Если бы не ты, я давно превратилась бы в бездарный

памятник человеческой гордости, а может быть, в груду никому

не нужного строительного мусора, в отработанный шлак. Ты помогла

мне вернуться к себе, в себя. Ты заставила меня разобраться

в собственных поступках, мыслях и чувствах. Теперь-то я многое

понимаю...

Сейчас моя девочка готовится к самостоятельной жизни, полной

надежд и желаний. Я любуюсь ею, люблю, учусь любить.

Подлинные записи моего ребенка

(Невыдуманные жизненные истории, сохраненные без изменений

в эпистолярном жанре, т. е. в отправленных и бережно сохраненных

письмах. Стиль автора, его неповторимая пунктуация и

орфография сохраняются без изменений. Максимально приближены

к оригинальному исполнению и устные диалоги. Воспоминания

без купюр).

3 года. Есть сознание!

Я стираю в ванне, Света подходит ко мне с самым серьезным

выражением лица и торжественно, таинственным голосом заявляет:

-- Мама, меня знаешь как по-настоящему зовут? -- Оля.

-- Почему?

-- Потому что у меня лицо другое!

У папы на шее есть большая родинка.

Вижу, что дочка внимательно рассматривает ее. Спрашиваю:

-- Знаешь, что это такое?

-- Конечно. Это же смородинка!

3,5 года. Страдания измученной души

Света болеет, высокая температура и сухой, разрывающий легкие,

кашель. Врачи прописали антибиотики внутримышечно -- или

уколы в попу -- строго по схеме.

Уколы ставит папа. Перед каждой лечебной экзекуцией ребенок

кричит в голос: "Папочка родной, пожалей меня!" А потом

Света каждый божий день причитает -- хочет уехать жить к бабушке

Гале. Подальше от боли и болезней. Папа, проведя экзекуцию,

уходит на работу. Малышка в пижамке сидит на своей постельке

в уголочке, горько плачет, а в руке держит листочек от

отрывного календаря, как будто письмо написала. Рыдает над

этим листочком: "Моя милая Галечка, что же ты меня не забираешь?

Я сильно болею и приехать к тебе не могу. Мне ставят уколы,

и я их очень боюсь. Мне очень больно..." Выговаривает свои горести

в этот листочек, успокаивается и засыпает.

В качестве моральной компенсации дочка получает использованные

шприцы себе в подарок и потом отводит душу на игрушках.

Всем доморощенным плюшевым зайцам и собакам понатыкает

уколов и ходит -- жалеет и утешает.

Шприц Света зовет "шпринц", иголка -- "уколка", прививка

-- "приливка".

Шифоньер -- "шкафонер".

3,5 года. Конкретное мышление

У Светы есть своя выделенная в хозяйство полочка в "шкафонере

". Свой ящичек. В нем одни носочки -- разноцветные, полосатые,

однотонные. Света любит перебирать их, играя, и постоянно

копошится у своей полки. Все носки она знает наперечет. Хватилась

как-то раз: в хозяйстве убыток, чего-то недостает. Дочь -- ко

мне с претензией:

-- Где мои носочки?

А мне некогда, я обед варю.

-- Съела я их, -- отвечаю.

Дочь с тихим ужасом посмотрела на меня и молча удалилась.

А затем, дня через два, застала я ребенка рыдающего у своего

ящичка:

-- Мама, ты зачем мои носочки съела?

Папа принес видеокассету с детским фильмом про собаку-сенбернара.

Света, насмотревшись, стала просить:

-- Я тоже хочу такую собаку, только настоящую!

-- Да где же она будет жить?

В то время наша семья жила в микроскопической 12-тиметровой

комнате, правда, у ребенка был свой уголок метр на метр.

-- У меня, -- Света прямо поразилась нашему скудоумию, --

где же еще! У меня, конечно. -- Она имела в виду свой уголок.

-- Так ведь за собачкой ухаживать надо.

-- А я ее буду сама в туалет водить, чтобы она в унитаз какала,

а не в горшок, и попу буду ей сама подтирать. Тебя, мамочка, беспокоить

не буду!

Да, припоминаются воспитательные, иногда карательные, методы

самостоятельного хождения на горшок.

Мы с семьей были в гостях у родственников, которые живут в деревне

"на всем своем". Хозяйка угощала нас настоящими мясными

мантами.

Света спрашивает:

-- А где моя ложка?

-- Манты руками едят. Вот так (показывают, как). Поняла?

Понять-то она поняла, но потом возмущенно высказывала хозяйской

дочке:

-- А моя мама пельмени без рук делает!

Света борется за право быть большой. "Я -- болсая!" -- в года

постоянно утверждала она. Сейчас уже проявляет гибкость в разных

ситуациях: "Я немного большая и немного маленькая".

Мой день рождения практически совпадает с Международным

женским днем. К празднику пришли одновременно два поздравления-

подарка: духи от мужа и посылка, в которой тоже были духи,

от мамы.

Света довольна -- в новом платье, с полным ртом, набитым

жвачкой, с кульком конфет. Видя два флакончика с духами, начала

зондировать почву:

-- Мама, это чьи духи? -- показывает на подарок мужа.

-- Мои.

-- Тогда вот этот мой дух! -- мертвой хваткой выуживает заветный

бутылек из посылки.

Мы смеемся: ее неповторимый, органический "дух" никакой

другой не перешибет.

4 года. Прелестный ребенок

Утренник в детском саду, посвященный 8 Марта.

Света открывает праздничный концерт. Важно выходит на середину

зала. Останавливается, задирает свое красивое платье, основательно

подтягивает колготки и затем громко, с выражением

начинает:

-- Мы наших мам и бабушек поздравим с женским днем,

-- Дра них сегодня весело станцуем и споем.

4 года. Пошли "детские" вопросы

Света активно изучает буквы по тем играм, которые достались в

наследство от моей младшей сестры. Еще осваивает свою идентичность

женскому полу, которая звучит в вопросах: Откуда берутся

дети? Почему папы не рожают? Почему у одних детей мамы

есть, а папов нету?

Вопросы сыплются из нее, как из рога изобилия, к месту и не к

месту, во всех удобных и неудобных ситуациях. Бежим со Светой

в детский сад, сильно опаздывая. На бегу ребенок начинает уточнять:

-- А что, разве Андрей -- это дядя?

Андрей -- молодой муж моей младшей сестры Ольги. Они студенты,

расписались совсем недавно.

-- Дядя, -- отвечаю, -- только молодой.

-- А Оля что же -- тетя? -- не унимается ребенок.

-- И Оля -- тетя, только молодая.

-- Почему же тогда у них детей нет?

-- Ну... (невразумительное мычание).

-- Ну, значит, никакая Оля не тетя, -- уверенно заявляет

Света, решив для себя очередную задачу.

Дочка растет на удивление, хотя практически ничего не ест. Озаботилась

еще одной проблемой:

-- Когда вы старенькими станете, -- обращается к родителям,

-- кто же мне белье чистое в детский сад собирать будет?

-- Света, какое слово длиннее: " карандаш" или "карандашик"?

-- Карандаш! -- радостно отвечает ребенок.

-- А из этих: "кит" или "кот"?

-- Кит, -- нисколько не сомневаясь.

4 года. Закон не писан

Мы всей семьей отправились на академический концерт духовной

музыки. Света, естественно, долго не смогла разделять с нами

торжественные чувства и отправилась гулять по залу. Очнулись

мы тогда, когда увидели хитрющую мордашку дочери, выглядывающую

из-за кулис на сцене. Ребенку закон не писан.

4,5 года. По песне и припев (посл.)

Наступила весна, и Света целыми днями гуляет на улице. Каждый

раз перед выходом я ее гипнотизирую: "Света, пожалуйста, не

пачкайся". Стирать нет возможности. Ребенок клянется всякими

страшными клятвами и заявляется домой чернее ночи. Папа однажды

"засек" ее деятельность (видать, родители переморализировали

по поводу чистоты). Перед тем как идти домой, дочка активно

моется в луже -- руки и лицо! Дома опять ей был сделан

строгий выговор: "Там микробы, можно заболеть, чтобы больше

ни-ког-да". Но на следующий день ребенок опять полез в лужу

уже не мыться, а из интересу, и, видно, потерял равновесие, свалился

в нее плашмя на живот.

Очередной раз придя с прогулки, дочь сообщила:

-- Я орла видела!

-- В небе?

-- Нет, он на земле сидел!

-- А как же ты узнала, что это орел?

-- У него нос такой был ( показывает указательным пальчиком

крючок) свернутый, -- подумав немного, добавила: -- ну, такой,

кривый.

Узнав, что родители собираются переезжать в некий Сергиев Посад,

Света стала прояснять для себя -- где он находится. И наконец,

когда поняла, заявила:

-- Я не хочу в сергиепосате, я хочу в Москву к Оле и Андрею.

-- Да как мы у них разместимся, комнатка-то маленькая?

-- Легко и просто: все -- на полу, а мы с тобой -- на диване.

Детская непосредственность,

устраняющая ложку дегтя в бочке с медом

Летом Света гостила у бабушки. Ей там очень понравилось. Особенно

многочисленные куклы, оставшиеся после нас с сестрой.

А больше всех великолепная заводная кукла-принцесса в длинном

платье с выражением лица печального ангела. Кукла эта была дорогая,

хрупкая, подаренная на свадьбу моей сестре ее женихом.

Света ждет очередной поездки к бабушке, чтобы поиграть с вожделенной

куклой.

-- Это ведь моя принцесса, да? -- спрашивает меня дочка.

-- Принцесса -- Олина. Нужно спрашивать разрешение поиграть

у нее или у бабушки.

Света задумчиво отходит. Но через день-два радостно сообщает:

-- Мама, я звонила бабушке по телефону (демонстрирует детский

телефон-игрушку), Галя сказала, что разрешает мне взять

принцессу!

Потом, подумав, добавляет:

-- Если Галя ко мне приедет, я ей свою барбию подарю, все-все

подарю, я ведь не жадная.

Света долго путает звуки "л" и "р", меняет их местами и затем,

устав от постоянных замечаний, вообще перестает произносить

"р". Я решила ее стимулировать:

-- Света, если ты не будешь говорить "р", тебя в школу не

возьмут.

-- Что, все детки уйдут, а я останусь в детском саду? -- переполошилась

дочка.

-- Да.

-- Что, все потом придут маленькие, а я одна останусь большой?

-- Угу.

Молчание.

-- Ну ладно, -- со вздохом решает она, -- буду воспитательницей

работать.

5 лет. Записка родителям, лежащая на столе,

от ребенка, находящегося под столом

ПАПА СМАМАЙ RАТОВАС С ПРRТАЛАСЬ -- ВАША ДОYКАСВЕТА.

R -- русское "я", Y -- русское "ч", N -- русское "и".

5 лет. Ум за разумом пошел

Тяжелый переезд семьи из одного конца России в противоположный.

Большие материальные потери. В купленном жилище идет

косметический ремонт, нужно успеть до наступления холодов,

средств и сил не хватает. Разорваны привычные связи, новые

родственники встретили прохладно, у нас с мужем головы гудят

от решения возникающих проблем. Света единственная, кто беззаботно

щебечет целыми днями, трещит как трещотка, поет песенки

сверхтонким голоском и рассказывает всем о своей прошлой

жизни. Она нисколько не сомневается в правильности

действий родителей.

Глядя на серьезную старшеклассницу, дальнюю родственницу,

старательную ученицу, сама периодически впадает в задумчивость

и, делая умный вид, играет в "уроки".

Краем уха услышав, что в Москве моя сестра прошла лечение по

коррекции близорукости в офтальмологическом центре, принялась

объяснять мне в подробностях проходившую операцию на

глазах.

-- Взяли глаз, так зажали, -- руками показывает, как именно

зажали (как в кулак), -- потом глаз выковыряли, -- опять демонстрирует,

как именно это сделали, -- потом вставили другой. И теперь

у нее в глазу единица! -- торжественно завершает.

-- Знаешь, зачем Бог муравьев создал? -- спрашивает меня Света.

-- ?..

-- Чтобы они мусор собирали и дом себе из него строили.

5 лет. Записка, адресованная Деду Морозу,

прикреплена пластилином к оконному стеклу

ДАРАГОЙ ДЕТ МАРОС R БУДУ ОYЕН РАДАШТОТЫ

ПАДРNШNГРУШКN.

Дочка искренно верила у в существование Деда Мороза, мы с

мужем детскую веру в безусловное добро уважали и поддерживали.

Благодаря совместным усилиям, творческая инициатива родителей

под Новый год била ключом, ибо малышка просила Деда

Мороза подарить:

Настоящие подснежники, как в м/ф "Двенадцать месяцев".

2. Живого пингвиненка.

. Живого олененка Бэмби.

Волшебный порошок для того, чтобы научиться летать, летом

планирует самостоятельный полет к бабушке в гости.

5. Настоящий портрет Деда Мороза.

. Говорящую барбию с гнущимися ножками.

5,5 лет. Жизнь -- игра.

Ребенок опять простудился. Спит в носочках с сухими горчичниками.

Утром, переодеваясь, вытаскивает из носка горчичник, который,

естественно, выглядит подозрительно не так, как вчера.

Рассматривает его и отбрасывает в сторону:

-- Фу, какой! Не дружу с таким!

Находится в том прекрасном возрасте, когда весь мир вокруг

-- живой и можно играть хоть с башмаком.

Мы решили разводить домашние цветы. Они погибали в наших условиях

геройской смертью то от перелива, то от перепада температур,

то еще бог знает от чего. Но некоторые выжили. А один, в

народе называемый "выскочка", весной даже стрелку с соцветием

пустил. Света неустанно любовалась распустившимся розовым

цветочком:

-- Я назову его Лучинка. Теперь-то у меня будет друг, с которым

можно поговорить!

Мне захотелось спросить:

-- А я? А мы? Умеем разговаривать вообще-то.

Но, увидев, как общается с цветком дочь, поняла, что я недалеко

ушла от растительной жизни. Света задает цветку вопрос и

внимательно смотрит, как он качнется: в сторону "да" или в сторону

"нет". Чем не я?

6 лет. Железная детская логика

Дочка загадала мне загадку:

-- По чему нельзя ходить, летать и плавать?

Я долго думала, и в итоге:

-- Не знаю.

-- По болоту!

-- Почему же по болоту ходить нельзя?

-- А как? Сразу же усосешься! -- объясняет ребенок.

Один раз дочка задумалась и спрашивает меня:

-- Когда бабушка Галя была твоей молодой мамой, она строгая

была?

-- Нет, не строгая, -- отвечаю.

-- Почему же она тогда тебя к сладкому не приучила?

Разглядывая свою ротовую полость, Света обнаружила дырку в

зубе и говорит мне:

-- Зуб разрушается, посмотри.

Я посмотрела и ничего не увидела. Дочка только скорбно покачала

головой, мол, ничего-то ты не понимаешь, придется ждать

в гости бабушку, которая может лечить зубы.

Долгожданная бабушка наконец-то приехала в гости! Света счастлива

-- есть с кем играть, в частности "в больницу".

-- Бабушка, я -- врач, ты -- больная. Ложись сюда (бабушка

еле-еле умещается на сдвинутых табуретках). Что у тебя болит?

Голова? Сейчас мы ее вылечим.

Дальше идут манипуляции (игрушечным ножиком пилящие

движения вдоль шеи), смысл которых: больную голову нужно от

резать, чтоб не мешала жить. Нет головы -- нет проблем.

-- Готово! -- Света сияет как начищенный медный пятак. --

Больше ничего не болит? Всё, больная, идите. Завтра приходите

снова.

6,5 лет. Рассказ. САБАYКА и БАБАYКА

ГУЛRЛ КАГДАТА САБАYКА И НАШЛАЦ ВЕТОК АНА ЦВЕТКЕ

СЕДЕЛА БАБАYКА КРАСИВАR ЖОЛТАR САБАYКА ВЗЕЛЕЁ

ПАСАДИЛА В КЛЕТАYКУ А YЕРЕС МЕСЕЦ АНА СТАЛА

КУКОЛКО АСАБАYК УШЛАДАМОЙ.

7 лет. Новогодние страдания

Дочка рассказывает нам с мужем:

-- У нас в классе некоторые дети не верят в Деда Мороза, так

он к ним и не ходит. А я верю.

Мы, молча сглатывая слюну, качаем головой: "конечно-конечно

". На этот раз в заявке -- живой пингвин.

7 лет. Поздравление папе Олегу в день его рождения 29 июля

Дорогой папочка поздравляю тебя с днем рожденья! Я жилаю тебе

всево всево хорошего я очень рада что у тебя день рождения

хотя и жалко что ты становившся старей твоя дочка света!

СПОР!!!

Однажди шли два мальчика два друга и спорили! А спорили

они о том, что один говорил что щас весна, а другой говорил что

щас лета! И вдруг они увилили маленькую вещ -- календарь. И ни

один и 2 незнали кокое сего-дня число и начали спорить один говорил

что сегодня 28 мая, а другой говорил что сегодня 29 июля. И

вдруг подошел дядя и сказал что сегодня 29 июля и у него день

рождение а звали его ОЛЕГ ВЛАДИМИРОВИЧ!!!

С ДНЕМ, РОЖДЕНЬЕМ!!!

8 лет. Письмо бабушке в другой город

Здравствуй моя дорогая бабушка Галя! Прости пожалуеста что я

так долго не писала тебе. Папа когда получил от тебя телеграмму

очень обрадовался.

У нас теперь морозы! У меня день за днем выпадают зубы. Но

через 2- дня уже растет новый. Я очень рада что хожу в басеин!

Адин раз у меня в басеене шатался зуб, а ела яблако. И я нечайно

надкусила тот зуб, который у меня болел. И у меня выпал

зуб прямо в басеене! Учусь я нормально.

Я потебе очень и очень сильно скучаю. Я собираю колекцыю

отрыток, календареков и марак. У меня в колекцые открыток,

больше всех тваих телеграмм.

Щас у меня новый друг собачка Белка! Я сней познокомилась

когда я шла из школы. Я её тренерую. Я ей дам палачку и ана держась

за деревяшку идет за мной. Один раз я шла с горки. И Белка

радостно подбежала ко мне. Ей понравились мои варежки, и мы начали

с ней войну. Она у меня утощила 1 варежку во двор. Кое как я

её отвлекла косточкой. Кокда я забрала у Белки варежку, она стала

грустной при грустной. Так я каждый день играю с Белкой.

Кнам в солнечные дни прилетают разные птицы Но больше

мне нравится черненькая птичка с оранживым клювом. И ещё к

нам прилетели очень красивые птицы. Самцы были пестренькие

птицы с гребешками, а самки были скромные. У них была грудка

коричневенькая и краснинькая. Они даже не боялись меня, когда

я подходила совсем близко.

Я люблю сваю учительницу и ещё хадить на физкультуру и на

прадленку. Всигда па чтению задают учить. Сиводня "стрикоза и

муравей". Пиридавай в сем привет. Ещё я очень люблю кувыркаться.

Но пока всё!

Цылую

Твоя внучка Света.

9 лет. Письмо бабушке с сокращениями

Здравствуй моя дорогая бабушка Галя! Желаю тебе скорей поправиться,

быть здоровой, быть доброй всегда всегда и быть счастливой!

У нас щас лежит снег. Погода -1-0. Я бес тебя очень скучаю.

В школе успехи нормально.

Мы щенка незавели. Наверно заведем по весне. Я щас хожу

на англиский. Мне нравится. Унас добрая учительница. Я щас немного

умею читать по анл. например: tree

-- дерево, street

-- улица,

-- мне, he

-- он.

Мы с мамой ездили в Москву к Оле. Ещё мы ходили в кремль.

В начале стояла очень большая пушка. Я из икскурсии услышала

что эта пушка весит 40 тонн, а одно ядро 1 тонна. Еще был царь

колокол. Он был такой величавый агромный. Что я даже удивилась.

Мы ходили в Успенский собор в Патреаршей дворец на выставку.

В Патреаршим дворце мне понравилось больше всего! Там

были евангильи, посуда и одежда и т. д. Но больше свсего мне понравились

шахматы. Они не были как сечас. Они были золотые и

настоящие фигуры. А на выставке были различные бусы, браслеты

и даже золотая диадэма (корона).

Но больше всего мне понравилась такая штука. Она была на

ношках как клумбочка. Была сеточка, а внизу дно. Туда наливали

воды и ставили цветы между сеточками и получалась клумба.

11 лет. Из письма бабушке

ПРИВЕТ БАБУЛЯ!

Я по тебе соскучилась! Как я по тебе соскучилась! Поскорей

бы ты к нам приехала. Огромное спасибо за подарок. Просто чудесная

книга!

Ну у нас всё как обычно О.К. Правда еще холодновато, люди

ходят в куртках, ну чтоб купаться это жить и жить Ну нечего это

только ИЮНЬ!

Папа взял отпуск в июле и мы уезжаем на Черное море. В доме

будут жить Оля с этими гавриками!!! (прим.: племянниками).

Представляешь я уже по росту 1 м 45 см, а вешу 7 кг. Скоро

маму догоню, а потом и папу. У нас коморов хоть пруд-пруди

везде тебя кусают даже во сне. Я недавно отрабатывала практику.

2 дня по два часа. Копалась на грядках, мыла подоконники и батареи

это все в школе.

Дома я обажаю играть в шашки я обыгрываю маму всегда, ну и

папу иногда.

Еще я обажаю гладить я люблю только это.

Ну вот вродебы вся информация.

Целую. и люблю. и конечно писем жду.

Твой

Лирическое отступление

и зарубки на память

Любой глобальный переезд вызывает естественное потрясение

всех основ жизни и организмов. Стресс, одним словом, который

"хуже пожара".

Мы с мужем, забыв вступить в добровольное общество пожарников,

затеяли лихое пространственное перемещение в поисках

приличного места для постоянного места жительства. Восстанавливались

не один год.

В первое время после встряски мы были весьма слабы. Но ближайшие

столичные родственники попросили организовать летний

отдых для своей дочки, ученицы начальных классов, в наших пенатах.

Отказывать -- неудобно, тем более что за питание ребенка нам

заплатили. Взяли, как всегда, не подумав и не рассчитав собственные

силы.

Столичная жительница оказалась с крутым норовом и характером.

Я с такими детьми как-то не общалась. Полезной привычки

не сформировала. Моя-то по сравнению с гостьей оказалась золотым

ребенком.

Племянница воспитывалась, насколько мне было известно, в

рамках сохранения и поддержания обязательного порядка, чисто

ты и аккуратности. А у меня разленилась. В комнату, где обитали

девчонки, заходить неудобно. Я решила устроить показательный

процесс, чтобы затем было чем оправдаться перед родственниками.

Объявила строгим голосом, что сегодня в детской состоится

генеральная уборка, производимая силами ее насельниц. Покуда

девочки не приведут в порядок свои вещи и игрушки, никаких поблажек

и прогулок им не светит.

Девицы, моя шестилетняя и приезжая девятилетняя, сникли.

Света, испуганно хлопая ресницами, послушно присела разбирать

свой завал. А племянница угрюмо бормотала об ущемлении прав

и свобод ребенка. Действие карается законом при подаче соответствующего

заявления, которое она планирует вскорости произвести.

Я с тяжелым сердцем удалилась, но намеревалась во что бы то

ни стало воплотить свои угрозы в реальность и довести такую мелочь,

как уборка территории, до победного конца. Честно соблюдая

договорные обязательства, я не выпускала бедных узниц чистоты

на улицу. Сама же, находясь на свежем воздухе, копалась на

грядках.

И вдруг вижу неожиданную картину. С крыльца, раскинув руки

в стороны, как крылья, сбегает моя дочка и начинает вдохновенно,

с наслаждением бегать, описывая круги.

"Света, ты в комнате убралась?" -- кричу ей, делая контрольный

вопрос.

В ответ ни гу-гу. Опять повторяю с тем же результатом. Пораженная,

продолжаю наблюдение за ребенком: он носится в экстазе,

испытывает настоящее удовольствие. Может, его сестрица

обидела? Такое случалось, грешным делом.

"Света! -- я в полном недоумении. -- Что ты делаешь?"

И в ответ голосом счастливейшей птицы, вырвавшейся на волю:

"Я бе-га-ю-у-у-у".

Кстати, о пресловутых правах детей. Когда моя дочка достигла

того же возраста, что и ее столичная сестра, в начальной школе им

популярно рассказали об этих самых правах и о мерах защиты от

родителей. Просветили. Дали ценные указания.

Следуя полученным инструкциям, дочь выписала своим корявым

детским почерком права ребенка, гарантированные ей

Конституцией, на листок формата А4 и прикрепила его к двери

своей детской. Дверь впервые в жизни захлопнулась, обозначая

неприкосновенную территорию, находящуюся под защитой государства.

Я не рискнула врываться туда, силой родительской власти

взламывая запретную дверь. Тупо топталась по эту сторону, разговаривая

с дочерью через дверь. Ладно, пусть будет так. Я уважаю

частную собственность. Тем более что в школе сказали...

Со временем дверь начала открываться и вскоре стояла гостеприимно

распахнутой как ни в чем не бывало. А листок формата

А4 куда-то исчез.

Света мечтала о собачке. Точнее, она хотела обезьянку или кошечку,

но собачка -- тоже подходящий вариант.

Папа принес с работы смешного черного щенка, неуклюжего,

с толстой попой, заплетающимися лапами и добродушной мордашкой.

Внебрачный сынок породистой немецкой овчарки. По

темпераменту невероятно близок дочке. Решили назвать его Щорсом.

Не в честь красного командира, который был за новый мир.

Нет. Просто во всем облике этого веселого гавкающего увальня

было именно то качество, которое можно описать только словом

"щорс". Щорсик, одним словом.

Всем нам симпатичный щеночек нравился, все мы с ним играли.

Он тоже со всеми дружил. А потом умер. Заболел и умер. Молодым.

Мы отсутствовали всего пять дней. Присматривать за Щорсиком

попросили ответственных людей. Что произошло, неизвестно,

но только, когда мы приехали, щенок наш был на последнем

издыхании. Кинулись лечить -- уже бесполезно...

Мы оплакивали смерть собачки всей семьей. Особенно горевала

Света. В детский мир впервые вошла смерть любимого существа.

Мы с мужем старались успокоить нашу девочку, объясняя

предполагаемую загробную участь животного. Она внимательно

слушала.

Траур еще продолжался, когда я отправилась в комнату к ребенку.

Что такое, опять шлагбаум. Вместо "прав и свобод" на двери

красуется "вход запрещен".

Света объясняла: "Понимаешь, у меня там Щорсик сильно болеет.

Я его лечу, я врач, а тебе туда нельзя".

На роль Щорсика был выбран любимый игрушечный щенок,

которого дочка в несознательном детстве накормила печеньем

(запихав до отказа в игрушечный рот), и он после этого перестал

гавкать. Краем глаза я увидела, что новоявленный заместитель

погибшего щенка сидит на самом проходе и обойти его крайне

сложно. "Щорсик" болел дней пять, а потом дверь детской комнаты

снова распахнулась. Правда, игрушечного песика не было

видно.

-- Как дела, Света?

-- Хорошо, я его вылечила, теперь он снова здоровый, -- както

буднично ответила дочь.

-- Ну, так поиграй с ним, -- обрадовалась я.

-- Не хочу.

С тех пор Света ни разу не играла с этой собачкой, не прикасалась

и не вспоминала. В мире детской реальности щенок выздоровел,

но на самом деле он умер. Света своим умишком умудрилась

свести воедино жизнь и смерть. Без всяких философий. Как-то

так...

Когда ребенок был мал и мил, я все время думала: "Ну когда же,

когда мы (я) сможем передвигаться свободно и безмятежно, согласно

душевным порывам!?" А теперь, увы, даже скорблю по

ушедшему времени -- никакие крымские пейзажи не могут гармонизировать

бурю разнообразнейших переживаний, которую подрастающее

чадо иезуитски стимулирует. "Что попишешь? Молодежь.

Не задушишь, не убьешь". (И. Бродский). Даже Льву

Толстому многочисленные дети временами изрядно портили

кровь. Стала сейчас обдумывать "детский" вопрос, и вообще худо

стало. На днях ездила к сестре Оле в гости в Москву. Там мои дорогие,

искренне любимые племяннички, лапочки-зайчики во время

детских разборок начинают поливать друг друга ушатом весьма

оригинальных эпитетов: "Ты --..." Далее следует отборная

площадная пулеметная очередь, которую я стесняюсь произносить.

"Ты сам(а) --...." -- в ответ не менее яростные с тем же

-ером. Уши мои вянут, как розы в пустыне. О времена! О нравы!

Я нахожусь в метре от огневого рубежа, обливаясь краской

стыда, не смею вмешиваться. В моем словарном запасе нет достойной

отповеди. Главное, не заострять внимание на отрицательном,

тогда милые малыши быстрее забудут гадкий городской

фольклор.

...И младенец в колыбели,

слыша "баюшки-баю",

отвечает: "мать твою!"

(И. Бродский опять же).

Семейные саженцы.

Как-то мужу на день рождения его товарищ подарил какую-то

редчайшую елку для посадки в нашем палисаднике. Вернее, маааленький

ее саженец, пророщенный из семени, которое было взято

в городе Париже на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. Породистая

козявка, ничего не скажешь. Муж этот подарочек трогательно

посадил в землю и даже незамысловатую оградку смастерил, чтобы

несознательные родственники не затоптали сокровище. Света,

задумчиво ковыряя в носу, с интересом наблюдала любовные

квохтанья отца над трехсантиметровым растением. Впечатлилась

неординарными эмоциями папы. Через небольшой промежуток

времени отец пошел проверять свое сокровище, как оно, французское,

на русской земле акклиматизируется?

Заревел, как раненый дикий зверь! Потому как вместо его нежного

ростка из земли торчала наша сермяжная сосенка, которую

Света где-то отрыла и не менее любовно посадила на безопасное,

огороженное место, при этом "чужестранку" извергнув

вон. От той даже засохшей хвоинки не осталось. Се ля ви.

Драматический поворот! Безумный от горя отец, громко кляня

судьбу-злодейку, начал все рвать и метать; в том числе и злополучную

сосенку. То есть натурально выкинул вон. А после

рысцой с лопатой побежал в ближайший лесок и принес оттуда

саженец рябины. Грозно сдвинув брови, посадил в означенное

место теперь уже рябину (главное, как будто больше места нету!),

и так посмотрел на нас (ибо я была на стороне обиженного

и угнетенного ребенка), что даже шутить на эту тему расхотелось.

Назавтра мы со Светой, глотая слезы, в надежде на чудо, следуя

инерции высаживания, прикапывали к рябинке покалеченную

сосенку, не внушавшую никаких надежд. И знаете что! Ведь прижились

обе и растут, почитай, из одного означенного места. Вот

ведь чудеса! А вы говорите...

Основное внимание потребляет дочь. Она уверенно вошла в подростковый

период и находится на острие родительского интереса.

В школе учителя на нее жалуются, мол, способная, а учиться не

хочет. Особенно ОБиЖен ОБЖешник, бывший военный, хороший

мужик. Я, выслушивая совершенно обоснованные жалобы, изо

всех сил пытаюсь не улыбаться и сохранять серьезное выражение

лица. Чего радуюсь? -- ей-богу, непонятно. Надо меры принимать,

а мне весело. Совсем не нацелена на капиталистическое будущее с

рыночными условиями и конкуренцией. Основная масса нацелена,

а я -- нет. И дочерь, соответственно, перенацелить не в состоянии.

Авось... как-нибудь... с Божьей помощью... лишь бы не было

войны.

В пятнадцать лет словарный запас моей дочери сузился до невероятных

размеров, которым бы позавидовала сама Эллочка-людоедочка.

Дочка стала безбожно экономить звуки, отсекая ненужные

излишества и сохраняя баланс оборотов речи тремя-пятью

основными фразами. Смысл угадывался только при помощи правильного

интерпретирования интонаций.

"Да ладно" означает сомнение, недоверие, неверие, присоединение,

одобрение, заинтересованность, озадаченность, сочувствие,

насмешку и еще выражение типа "отстань!"

Звук "И?" заменяет собой слова "что?", "что это значит?",

"что ты хочешь этим сказать?". Также он транслируется как

скрытая угроза, открытая угроза, насмешка и выражение "отстань!

Многоликое словечко "понятно" несет в себе скепсис, соглашение,

принятие, неверие, игнорирование, насмешку и выражение

"отстань!"

"Это -- жесть" означает "жестоко", "несправедливо", "сильно

", "круто", "стильно", "плохо", "хорошо".

Не существует мира, символически описываемого через систему

бинарных позиций. Зачем "париться"? Все предельно просто,

лаконично и конкретно. И экономно.

"Предки, я вас люблю, но вы сильно усложняете жизнь своими

рассуждениями".

Моя младшая сестра, которая, по сравнению со мной, не так

давно благополучно перешагнула мятущийся подростковый рубеж,

утешила меня философской фразой: "Это не жесть, это --

жисть". Ага, кажется, я поняла.

Дочка одевается во все черное, иногда напяливая на голову капюшон,

скрывающий внешность. Можно представить наш с мужем

культурный шок. Нам остается надеяться вместе с премудрым

Соломоном на то, что "и это тоже пройдет", и искать

поддержку у других обалдевших родителей современных подростков.

У нас схожие проблемы. Универсальные переживания помогают

претерпеть до конца.

Черный цвет, капюшоны, немыслимые челки, проткнутые пупы --

это внешние атрибуты отделения от таких привычных родителей.

В общем-то, это не страшно.

-- Помнишь, -- я успокаиваю мужа, -- ты отрастил волосы,

закрывающие плечи и спину? К тому же не мыл их и не расчесывал?

Помнишь, как твой отец хватался за сердце, глядя на тебя, и

пытался хотя бы расчесать твои патлы?

А я? Были и у меня возрастные кризисы, сопровождающиеся

кардинальной сменой прикида. Примерная, не скандальная особа,

похожая на добрую Снегурочку, подстригается зимой практически

налысо -- это вам не мелочь по карманам тырить.

Я успокаиваю не только мужа, но и себя. Потому что в нервном

возбуждении очень трудно видеть прежний внимательный, полный

любви взгляд моей золотой девочки. Сейчас она смотрит на

мир исподлобья, но я точно знаю, что взор ее чист. Никакие уродующие

капюшоны не смогут мне помешать смотреть на дочь с

любовью и встречать ее ответный благодарный взгляд.

По следам Хармса

ДЕТЕКТИВ N 3, сочиненный Светой в 10 лет

ГЛАВА ПЕРВАЯ. СТРАННЫЙ ЗВОНОК

Нас осталось двое, когда умерла наша мать. Про отца она никогда

не любила говорить, а если спрашивали, то отвечала:

"Подрастете -- тогда расскажу". Ну вот, мы уже не подросли, а

выросли. Щас мне двадцать, а сестре семнадцать лет, а про отца

мы так ничего и не знали. Мы б жили и не тужили, если бы не

один случай!

Раздался телефонный звонок, я в то время была в ванной и

крикнула Ксюше, чтобы она подошла к телефону. Когда я вышла

из ванной, Ксюша сидела бледная как мел.

Я бросилась к ней, но она как будто меня не замечала. Опомнясь,

она бросилась ко мне и начала рыдать. Я постаралась ее успокоить,

когда мне это удалось, я попросила ее рассказать, что с

ней стряслось. С плачем и остановками она кое-как мне поведала

разговор по телефону.

Я взяла трубку, -- начала

Ксюша свой рассказ. -- Оттуда

доносился старческий глухой

голос. Я немного заволновалась,

потому что у нас нет старых

знакомых, да и у мамы их

не было. Он представился якобы

Федор Львович. Я еще больше

напряглась, вспомня, что

отчество у меня Федоровна, но

ничего не сказала. Этот незнакомец

пожелал услышать Ольгу

Марковну (то есть нашу маму).

Я ему сообщила ужасную

новость, что мамы нет в живых.

Настало долгое молчанье, потому

что ни он, ни я не могли

сказать ни слова. Тогда он

спросил, с кем имеет честь разговаривать. Я ответила, что я младшая

дочь Ксения. Он почти шепотом сказал: "Ксюшенька, доченька,

как я рад тебя слышать!" И бросил трубку.

ГЛАВА ВТОРАЯ

На следующее утро у меня поднялся жар. Я попросила Ксюшу

сходить в аптеки и купить мне аспирин, но быть ей очень внимательной.

После этих слов я ничего не помнила, помню, что

прибежала испуганая Ксюша, молила меня о чем-то, но Я НЕ

ПОМНЮ!

Ух! Я встряхнула головой и оказалось, что это простой сон!

Ах! Как я испугалась! Я взяла себя в руки, а Ксюше решила не рассказывать,

потому что она вчера и так была на нервах!

Я посмотрела на часы, они показывали ровно десять утра.

Ксюша уже встала и теперь готовила завтрак. Неожиданно раздался

опять звонок, Ксюша подошла, чтобы опять взять трубку,

но, увидя, что я не сплю, она взглядом просто молила поразговаривать

теперь меня. Я взяла трубку. Звонил тот же Львович. На

этот раз он сказал: "Это Ксюша?". Я отрицательно покачала головой,

но в трубку ничего не сказала. Тогда он сказал: "Анечка, это

ты?" На этот раз я бросила трубку. Ко мне подошла Ксюша и

спросила: "Это папа звонил?" Я кивнула, что он.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Днем погода была чудесная, и поэтому Ксюша отправилась на

прогулку, а я осталась готовить обед.

Через часа два Ксюша пришла с каким-то молодым человеком.

Она сказала, что это Максим, друг, с которым она познакомилась

в парке. Я попросила рассказать его про свою жизнь. И он начал.

Я родился здесь -- в Питере. Папа работал дворником, а мама

архитектором. Целыми днями я сидел один, потомучто и мама, и

папа были на работе. Мама с отцом часто ссорились из-за работы.

Мама считала, что ужасно работать дворником, а папа не считал

низшей свою профессию и защищал ее как мог, но не получалось.

И только из-за этих пустяков они развелись. Я остался жить с мамой,

но вскоре она скончалась, и папа забрал меня к себе. За это

время он женился. Но вскоре у него родились две девочки, и он

"выбросил" меня на улицу. Была лютая зима, и я уже замерзал, а

мне в то время было только пять лет, как вдруг ко мне подошла

какая-то женщина, взяла меня за руку и отвела меня к себе домой.

Напоила меня горячим чаем и уложила спать. Вскоре после этого

она меня усыновила. И вот уже сколько лет я живу со своей приемной

мамой. Закончил свой рассказ Максим. Мы с Ксюшей долго

молчали, но наконец я прервала паузу вопросом: "Максим, как

звали твоего отца?" Но он не помнил, он был очень мал, когда покинул

его отец. И это заставило меня призадуматься. Рождение

двух дочерей, отказ от ребенка. Нет! Надо со всем этим разобраться!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Прошло уже один год. С Максом я и Ксюша подружились. Мы

часто проводили время вместе. Куда мы только ни ездили? И на

море, и за границу, и просто гуляли.

Вечно бледную и плаксивую Ксюшу трудно было узнать. Она

стала румяная, свежая. Она даже забыла, что такое плакать. Ее

хобби -- это смех!

Но меня все-таки волновала история, которую нам рассказал

Максим. И вот я попыталась рискнуть!

Как-то на одной из прогулок я спросила у Максима: "Максим,

а если бы я и Ксюша были бы теми девочками из твоего рассказа,

то что бы ты с нами сделал?" Он засмеялся и сказал: "Неужели ты

об этом помнишь?" Но все-таки он помрачнел, это-то меня и обрадовало.

Зато Ксюша недовольно сверкнула глазами. Остальное

время мы прогуляли молча.

Придя домой, Ксюша сделала мне выговор. "Я, конечно, понимаю,

-- начала она, -- что у тебя такой дурацкий характер, но у

меня очень большая просьба, не порть мне в следующий раз вечер

с Максимом. Ты хочешь узнать о нем побольше, так это пожалуйста,

но знай, я тебе помогать не буду!!!"

Меня поразил шок! От родной сестры я такого не ожидала.

Я вспомнила детство, когда Ксюша на коленях просила у мамы

рассказать ей что-нибудь о папе. Когда она клялась расскрыть

тайну исчезновения отца. И сейчас она взяла и плюнула на все

это! За это я чуть не рассплакалась, но я сдержалась!

Я поняла, что ей нравится Максим и ради него она не хочет

расскрыть тайну! Хорошенько подумав, у меня возник отличный

план!

ГЛАВА ПЯТАЯ

В тот день Ксюша поехала к бабушке в Нижний Новгород на

три дня. Проводив ее на поезд (с ней я уже помирилась), я еще раз

обдумала хорошенько свой план. Оставшись им довольна, я легла

пораньше спать, ведь в моем распоряжении всего лишь три дня,

чтоб узнать правду про Максима. На следующий день Максим

должен был прийти к нам в гости. Встретив его, я напоила его чаем,

во время разговора я спросила Максима про отца.

"Максим, -- начала я. -- Я конечно понимаю, что воспоминания

об отце у тебя не самые лучшие, как и у меня. Ты прости за

мою любопытность, но я знаю, что ты что-то скрываешь про него,

расскажи мне, а я расскажу тебе мою историю.

Помолчав с минуту, Максим сказал: "Хорошо я тебе расскажу

Моего отца звали Федор, фамилия Лапин... Ну, тут я прервала

Максима. Знаешь, сказала я, какое совпадение. Мое отчество Федоровна,

а фамилия Лапина, и к тому же вы с Ксюшей очень похожи,

хотя вы этого не замечаете. Тут Максим поднялся, его глаза

сверкали ненавистью какую-то часть секунды, а потом... а потом

он бросился ко мне и начал плакать...

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Федор Львович сидел и читал так называемый "Детектив N ".

Дочитав, он встал и сказал: "Боже, как эта история похоже на

мою!!!"

P.S. Щадящая грамматическая коррекция проведена мамой.

P.P.S. Насколько я в курсе, Света сочинила единственный детектив,

но пронумеровала его третьим по счету. Кто понимает

детскую логику?

Конец, и слава Богу

Я у заветной черты с надписью "финиш"! Ура! Ура!

Мой забег по давно не хоженым тропам подошел к концу. Скоростной

режим оставлял желать лучшего, но тем не менее я дошла!

Иногда темп движения убыстрялся, я неслась вприпрыжку.

Бывало, что тормозила на месяц-другой, зависая на крутых виражах,

заново осмысляя прожитое. Дремучие дебри прошедших переживаний

пытались уловить меня вновь в трясину своих ядовитых

воспоминаний. Инерция прежней жизни сильна, она подчас

толкает человека на поступки, достойные искреннего сожаления.

Что посеяно, то и выросло.

Может быть, мои размышления могут показаться кому-то несовременными

пережитками, содержащими малоинтересные переживания

незрелой особы. Мы все любили понемногу кого-нибудь и

как-нибудь. Только давайте договоримся -- без диагнозов! Уверяю

скептиков, в этих скромных рассказах воплотился приличный отрезок

моей настоящей жизни, которая мне очень дорога. Лучше

прислушайтесь к тому, что говорят счастливые люди в юности:

"Хорошо, что это будет!" В зрелости они же: "Хорошо, что это

есть!" В старости подводят итоги: "Хорошо, что это было!"

А несчастные в юности утверждают: "Жаль, что это будет".

В зрелости вздыхают: "Жаль, что это есть". В старости брюзжат:

"Жаль, что это было".

Мир вокруг нас и изменчив, и предсказуем. Иногда хочется

подстраховаться, исполнив несложные ритуалы. Иногда пускаешь

все на самотек. Иной раз включаешь все имеющиеся связи для

приведения в действие давно продуманного плана. План -- это

важно! Особенно если он реально выполнимый. Но бывает и так,

что все отношения с внешним миром переводишь в позицию

"выкл.". Несостыковки, несовпадения, несовершенства... В мире

этого добра хватает с избытком. Что делать? Остается смеяться

над "этим безумным, безумным миром". Можно над, но лучше

вместе. Улыбаясь вместе, можно научиться принимать очевидные

несовершенства мира, тем самым облегчая примирение с несовер

шенством собственным. Развивайте чувство юмора -- мне кажется,

спасет мир именно оно, а потом уж только красота. Вот и статистика

объявлений знакомств по поиску второй половины

обобщает: чувство юмора -- второе по значимости после отсутствия

вредных привычек. Я тоже в числе почитателей юмора, хоть

и не собираюсь повторно выходить замуж.

У современного автора психологических исследований Дмитрия

Леонтьева я прочитала: "Подлинное чувство юмора, кото

рое характеризует личностную зрелость и коррелирует с уровнем

интеллекта, -- это когда человек в состоянии посмеяться

над самим собой. Это поднимает его над собой, позволяет увидеть

перспективу собственного развития, возможность быть

иным".

Быть иным не всегда комфортно, чего уж там таиться. Но при

поддержке чувства юмора есть реальная возможность достичь независимости

и глубины видения. Кому-то эти качества в жизни

необходимы, для кого-то они несут предельную смысловую нагрузку.

Симпатичный Сергей Довлатов писал: "Юмор -- инверсия

жизни. Лучше так: юмор -- инверсия здравого смысла. Улыбка разума

Юмор бессмертен. Когда старика Демокрита спросили, как он

понимает истину, он ответил коротко: "Я смеюсь".

Улыбайтесь! Улыбайтесь на здоровье, это полезно. Это продлевает

жизнь и значительно повышает ее качество. Проверено на

собственном опыте.

Оставить комментарий © Copyright Савкина Светлана Борисовна (apelsin0808@rambler.ru) Размещен: 17/01/2012, изменен: 17/01/2012. 317k. Статистика. Сборник рассказов: Юмор Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Улыбаться полезно. Иронические воспоминания о стра- даниях тоскующей души психолога. Светлана Савкина - психолог, ее первая книга - непринужденные разговоры на тему о том, как преодолеть душевный кризис. Главная героиня автобиографических эссе - современная рефлексирующая женщина, выздоравливая от душевной хандры, находит силы смот- реть на себя с легкой иронией и доброй улыбкой, мимоходом опи- сывая увиденное. Изменение угла зрения приводит к потрясающе- му результату: унылое прошлое дает начало жизнеутверждающему настоящему.

Савкина Светлана Борисовна : другие произведения.

Улыбаться полезно