Думаете благо, если барская усадьба неподалёку от вашего жилья? Кому как. Тем, кто завидует одни плюсы с того: и дорогу до деревни приведут в порядок, зимой её чистить будут и кое-какие деньжата на благоустройство посёлка от барских щедрот перепадает. Не без этого, ведь окружающий вид должен глаз радовать, а не удручать. А ну как гости к господам соизволят, а в посёлке помойка стихийная и заборы кое-где не комильфо. Опять же нескольким местным работу предоставят убирать-кухарить. Знали бы все эти завистники, что от подобного соседства одна маета. Поговорка-то "Держись от начальства подальше..." не на пустом месте родилась. И бывает "туши свет" если господа загуляют. Управы то на них нет.
Деревеньку "3-я пятилетка" даже Гугл-карты не знают. При царе это было "Зайцево" о чём до сих пор напоминают фамилии жителей, большая часть из которых Зайцевы, оставшуюся поделили между собой Ковалёвы, Ивлевы и Троекуровы от фамилии помещика, владевшего этими землями. Стратегического значения деревенька не имеет, расположена в стороне от оживленных трасс на стыке областей, если смотреть на юг от первопрестольной. В ней с пару десятков домиков с огородиками, спускающимися к речушке Змейке, которая петляет, то пропадая в лесу, то вырываясь из него на луга. Места, обожаемые художником Поленовым, и ничем не примечательные для жителя средней полосы. Зимой здесь скучно, осенью тоскливо, весной грязно. А вот летом ничего, особенно если не работать.
Раньше здесь был колхоз, как и большинство его собратьев в зоне рискованного земледелия так себе, чих-пых. Зато народ был при деле и не боялся завтрашнего дня. Девяностые годы упокоили колхоз заодно обратив в прах накопления тружеников. Предприимчивые подались в город, остальные выживали как могли. "3-я пятилетка" вообще могла бы сгинуть если бы не американский общепит, открывший русскому человеку мир снеков. Срочно потребовалась картошка, много картошки, а значит и возникла нужда в тех, кто умеет её выращивать. Земли "3-й пятилетки" по-тихому "прихватизировали", чтобы на них высаживать картофель для чипсов. Бывшие колхозники продолжили горбатиться уже на вновь образовавшихся хозяев. Да были б они своими, эти хозяева, а то так, варяги, дальние родственники кому-то из директората того самого заводика чипсов с одной стороны и кому-то из руководства района с другой. Это ж надо, чтоб так звёзды сошлись! Это они, новые хозяева "3-й пятилетки", фактически проживая в городе, выстроили на берегу Змейки трёхэтажный особняк с глухим забором по периметру. Ради чего? Бывают здесь наездами, зимой реже, в распутицу осенью-весной вообще не появляются. Мало того, это ж надо додуматься поднять его аж до трёх этажей! Модно-красиво - это да, но протопить такую махину угля Камаза три надобно! По части дизайна ни у кого претензий нет: на полу паркетная доска, мебель не из дешёвых, во дворе дорожки плиткой выложены, клумба перед парадным крыльцом, беседка, гамак. Есть ещё отдельно стоящая баня, прямо над рекой. Вышел из парилки и прямо с берега в воду плюх. Баня - это святое, особенно в деревне, где вода из колонок и колодцев, а о газе только мечты. Только у местных бани куда меньше, чем в усадьбе. Откуда известно? А в России вообще секреты лишь в умах начальства. Простые люди и так всё и про всех знают. И бывшее "Зайцево" в том не исключение. Пусть экскурсий в господский дом никто не проводил, достаточно того, что несколько односельчан прислуживали в усадьбе. Язык то им не отрежешь.
В глазах местных, живущие в "барском" доме однозначно хозяева жизни. Поля, трактора, хранилища всё теперь ихнее. Они нанимают на работу, выплачивают зарплату, командуют, а, бывает, и карают. Всё в их власти. Но вот бы удивились внуки и правнуки "тех, кто наступал на белые отряды" узнав, что местных нуворишей и на порог элитного ресторана не пускают, где гуляют настоящие олигархи. Был такой конфуз в белокаменной с их господами. Зато у себя в районе они, несомненно, боги. Не мудрые и радеющие, так, на троечку, но с понтами. Те, кого в школе не замечали, вырастая без них никак. Главное при этом не "путать берега" как тогда, в столичном ресторане. Не сразу, но приходит осознание, что всё таки предпочтительнее выпендриваться подальше от пристальных глаз и среди тех, кто зависим от тебя. К тому же, если подкормить участкового, одного на несколько деревень, то власть их окажется вообще абсолютной. Наглей и выкобенивайся как твоя душенька захочет - всё с рук сойдёт.
Но это, так сказать, общая обстановка. Жизнь в деревеньке как шла, так и идёт независимо от политического строя. Потому как люди рождаются, живут и умирают при любой власти. Вся то разница - жизнь сытнее или голоднее. А ещё дети земли радуются и горюют, влюбляются и женятся, вот как сейчас. Вся улица собралась в одном из дворов где выставлены свадебные столы. Летом, да при хорошей погоде всегда "гуляют" на свежем воздухе. Конечно, правильнее играть свадьбы по осени, после сбора урожая, дешевле и, вообще, дань старым традициям. А ну, как охота пуще неволи. Ради этого даже и на Петров день жениться не запрещается. Более того, говорят, молодожёнам этот день сулит покровительство как христианских, так и забытых славянских богов. Заканчивается Петровский пост, самое время разговляться. Накануне прошли городушки. Местные пацаны спёрли чью-то вершу на реке, набили её навозом и утопили у самой господской бани, там, где оные ныряют после парилки. В ответ господский мажор среди ночи прокатился туда-сюда на своём джипе с музыкой на всю, переполошив собак и разбудив всех за исключением глухого Семёныча. Один - один, ничья.
Невеста из местных, Людмила Зайцева, училась в райцентре, там и нашла себе жениха. С его стороны приехали родители, кое-какие родственники. Такие же, как и большинство деревенских, голь перекатная, прибыли автобусом. Вот они толпятся во дворе среди многочисленных гостей. Почти вся деревня собралась. По-другому здесь свадьбы не гуляют. Без молодых никто не садится. Уже и накурились вволю, и наговорились, а виновников торжества всё нет и нет. По сложившейся традиции они поехали к дальнему колодцу и ещё не возвращались. По преданиям, давным-давно, ещё при царе Александре, колодец этот выкопал мельник, что жил на дальнем повороте реки. За ним водилась слава местного колдуна. Водой из заговорённого колодца он напоил первую деревенскую красавицу, и та без ума влюбилась в безобразного, мрачного мельника. Вместе они прожили до самой старости. Умерли они в один день или мельничиха пережила мужа, точно не знает никто, истории разные, которой верить каждый выбирает сам. Но стало традицией молодожёнами поить друг друга водой из того колодца крепче привязывая к себе. И ведь работала колдовская водичка. Не было в деревне разводов. То, что у Ваньки-электрика жена сбежала с дальнобойщиком не считается. Официально-то они не развелись. Не раз и не два видели, что к заветному колодцу из города свадебные кортежи приезжали. Не жалко, воды там не на одно поколение хватит.
Ожидание молодых затягивалось и мать невесты попросила помощниц обнести гостей чарками. По лафетничку дамам и по полстакана мужикам оживили приглашённых. Подружки: крёстная молодой и соседка, по кругу обойдя гостей приложились сами.
- Где ж они пропали? - оглянувшись на дорогу, произнесла крёстная невесты, крепкая баба лет сорока в бордовом жаккардовом платье и янтарными бусами на шее.
- Может, машина сломалась или застряли где? - пожала плечами соседка, женщине габаритами не меньше её, в платье сиреневого цвета.
- Где застряли? Дождей неделю нет.
- И то правда, - в свою очередь озадачились соседка, - дороги сухие.
В это время забухало со стороны усадьбы.
- Чегой-то они сегодня рано с салютом? - удивилась она же, - Ещё светло. Зазря пуляют.
- Так уж пятый день гуляют, перепутали день с ночью. Хозяйки нет, вот и отрываются как перед концом света. Сначала сам с лярвой, что из города притащил. Всё не уймётся старый кобель. Мало ему Наташки-фельдшерицы, городскую простипому приволок. А дня два как сынок с дружками прикатил. Вместе отжигают. Это ж какое здоровье надо иметь, чтобы пить по стольку.
- Сынок ещё тот стервец, на своём джипе курицу мою задавил, - пожаловалась соседка, - Я к ним с претензией, а меня чуть ли не взашей, мол сама за своими курями следи, не пускай на улицу. А разве ж за ними уследишь? Дыры в заборе в лапоть, поди удержи.
- Не одной тебе ущерб нанесли, - поддержала подружку крёстная, - У меня тоже кошака задавили, к Семёнычу на огород спьяну заехали. Пока буксовали всё своими колесищами перепахали. А у Антонины прошлым летом гусей на реке постреляли. Помнишь?
- А то! Охоту устроили. Но Тоньке потом всё возместили, по штуке за каждого гуся. Повезло. По такой цене даже к октябрьским не всегда продашь. А мне за курицу шиш.
Гости "намахнув" по одной оживились, разговоры пошли громче и опять от них потянулся табачный дым. "Курятина". Хорошо бы по-настоящему закусить, на свадьбу никто сытым не ходит. Но приглашения садиться пока не было, ждали невесту с женихом. Через полчаса то один, то другой из гостей, глотая слюни, стал поглядывать на установленные закусками столы. Кто-то не выдержав предложил начать праздновать без молодых, а им потом "штрафную" накатить, но на него зашикали. Хозяйка, задабривая народ, приказала ещё обнести водочкой гостей. Никто противиться не стал.
В этот раз остограммиться крёстная с соседкой не успели - во двор ввалились жених со свидетелем, по совместительству водителем свадебной машины. Вид у них был ещё тот - у жениха затёк глаз, губы разбиты в кровь, костюм грязный, рукав надорван. Свидетелю досталось меньше, но и его белая рубашка была в крови.
- Где Милка? - охнула мать невесты.
Жених, морщась от боли, прошамкал что-то непослушными губами, затем сплюнул кровь. За него рассказал свидетель:
- Сынок господский с дружками перегородил дорогу своим джипом. Мы вынуждены были остановиться.
- Чего это они? Зачем? - крикнул кто-то из гостей.
- Они там все бухие были. Сначала требовали выкуп за проезд, а потом вообще понесли пургу о праве первой ночи. Невесту со свидетельницей засунули в джип и укатили.
- А вы?
- Мы попытались не дать, но их больше было.
- Ох, ё... Совсем оборзели! - возмутились буквально все.
- А-а-а! - завыла мать, - Люди добрые! Что же такое деется?
- Мажор то наш года два как всё к Милке подкатывал, - шепнула на ухо крёстной соседка, - Сама видела, как покататься звал. Знаем мы эти покатушки. Но был жив отец, пообещал негоднику ноги повыдергать за девку. Как Милкиного отца не стало осмелел паскудник.
Гости загалдели, обсуждая произошедшее потому и не сразу заметили, как во дворе появился управляющий. Он прошёл к накрытому столу, выставил на край канистру, что принёс с собой:
- Вот!
Народ примолк. Вот уж кого никто не звал. Не жаловали его в деревне. То, что он был "козлист" не сказать ничего. Чужак, как и новые господа, поглядывал на местных с высокомерием, иного мнения, кроме господского, не принимал, был жесток, говорят, поколачивал трактористов, учуяв от них перегар. Сука, посидел бы сам денёк в душном трясущемся тракторе. Тут любой стакан влудит после такой смены.
Управляющий похлопал по канистре и возвестил:
- Это спирт! От хозяина в виде подарка на свадьбу. И это!
Он вынул из бокового кармана пиджака пачку денег, отщипнул от нее немного, убрал обратно в карман, остальное бросил на стол:
- Это тоже молодым на квартиру. От хозяина, - подчеркнул он, - Совет, как говорится, да любовь под новой крышей.
- Где моя дочь? - решительно направилась к управляющему мать невесты.
- Уймись ты, всё нормально будет, - невольно отступил он, - Привезут через часок. Хозяин спирта заслал, посидите, выпейте. Не убудет Милке. Не каждый день денег на жильё дают.
- Ах, ты, шкура господская, свою бы дочь тоже продал? - наступала на него мать невесты, - Хотя, чего спрашивать, продал бы, ещё и свечку подержал. Не зря тебе господь детей не даёт, чтобы уроды не размножались. Тьфу, - плюнула ему в лицо мать невесты.
Управляющий уже лет пять сожительствовал с Катькой Ивлевой, жопастой кладовщицей, бабой наглой, брехливой. Катька мечтала о ребёнке, говорят, лечилась, и в райцентре у врача, и в санатории в Кисловодске. Кроме того, по святым местам ездила, грехи отмаливала, чтобы Господь ребёночка дал, а всё не судьба. Управляющий полыхнул, не разбирая наотмашь ударил женщину. Та завалилась. И тут среди гостей послышалось:
- Вот тварь!
Следом истошный женский крик:
- Бабы, бей его!
Почему "бабы"? Почему не "мужики" или просто "бей"? Никто даже не задумался, просто некогда было. Призыв сработал для всех как красная тряпка на быка. На управляющего разом навалились и мужики, и бабы. Его сбили с ног, принялись избивать. Каждый старался либо пнуть, ударить кулаком, либо расцарапать лицо и руки ненавистной гадине. Тот свернулся калачиком прикрывая голову, сначала "Ойкал" и "Айкал" потом вдруг заскулил. Обычно сердобольных людей, отправляющих деньги по СМС на операции детям, это не разжалобило, наоборот, словно их терпелку прорвало. Они ожесточённее стали избивать лежащего. В суматохе не разобрать кто именно схватил со стола канистру со спиртом, облил управляющего.
- Пей, сука, сам! - взвизгнул женский голос.
И непонятно кто бросил горящую спичку. Полыхнул огонь заставив отшатнуться всех. Объятый пламенем управляющий закричал, попытался встать. Его снова сбили с ног. Он выл от боли, но никто даже не дёрнулся загасить пламя. Все жадно смотрели как грозный прежде управляющий катается по земле. Затем он затих. В нос ударил запах горелой синтетики и мяса. Но никто брезгливо не отвернулся. По осени в каждом дворе резали и опаливали кабанчиков, запах знакомый. Он не отрезвил народ, наоборот, звал дальше, высвобождая гнев к захватившим власть чужакам.
- А теперь господ сожжём! - выкрикнул кто-то желаемое из толпы.
Он стоял на пороге, держа над головой ружьё Милкиного отца.
- Айда!
Народ повалил со двора. Куда только подевалась робость новых крепостных. Глаза, щёки людей горели, они кричали подбадривая друг друга. Точно также выплёскивали эмоции их предки, идя "стенка на стенку". Только они били морды друг другу вместо того, чтобы пустить юшку господам.
По дороге к усадьбе из толпы никто не сбежал. Заскакивали к себе домой или к соседям вооружиться, кто ружьём, кто топором или вилами, даже пару кос прихватили. Смех смехом, а это страшное оружие в умелых руках. Не особо дружные и слабо организованные односельчане сплотились святым духом мщения за поруганную невесту, сорванный праздник, а больше всего за свою жизнь, с рождения обречённую на несправедливость. И ведь кто-то за это должен ответить! И пусть до бога и царя не дотянуться, а до уездных богов-царьков можно, вот они, от деревни метров двести.
В господском особняке охраны отродясь не было. Местные не баловали, а сами хозяева всё же не мафиози, а сельхоз предприниматели. Кому они нужны со своей картошкой? На время их отъезда усадьбу сторожил человек со стороны, Володька-бабник, убирал снег зимой, стриг газоны летом, следил, чтобы пацаны не лазили. С деревенскими, в отличии от управляющего, он ладил, но при виде приближающейся к усадьбе разъярённых и что немаловажно - вооружённых людей, спрятался. Да так, что больше его в деревне не видели.
С хозяйской стороны жахнули по толпе из ружья. Первый заряд ушёл в небо, другой взбил пыль на дороге. Выстрелы ещё больше озлили не до выпивший народ. В ответ по воротам и окнам особняка этажа уже более прицельно шмальнули деревенские. Дробью хлестнуло по металлическим воротинам, послышался звон разбитого стекла и сразу за ним женский визг. Деревенские радостно заорали и рванули вперёд, сокращая расстояние до усадьбы. Больше выстрелов ни с одной, ни с другой стороны не последовало. Либо у защитников усадьбы патроны кончились, либо обделавшись, они решили не злить ещё больше бунтовщиков. Ограничились запертыми воротами. Нападавшие начали колотить в них, раскачивать, надеясь массой сломать запор. Кто-то более сообразительный перелез через забор и открыл ворота изнутри. Все хлынули во двор. Им никто не препятствовал. Ни хозяев, ни гостей нигде не было видно. Во дворе оставались два джипа и одна легковушка. Им с особым удовольствием побили стёкла и фары. Затем рассыпались было по усадьбе в поисках её обитателей и тут на реке послышался шум моторов. Это на катерах удирали господа с гостями. Им засвистели и заулюкали вслед.
Милку со свидетельницей нашли в доме. Девки были расхристаны и пьяны. Похоже их насильно напоили. Ссильничали или нет разбираться не стали. Мать с женихом и крёстной увели девчонок домой. Никого другого в усадьбе на нашли. Попался бы на глаза Володька-сторож отметелили бы и его. Не со зла, острастки ради. Хоть и мужик он не вредный, а господам прислуживал, извини. Вместо этого, разграблению подверглись винный погреб и кухня. Победители, как известно получают всё, а это в первую очередь. Господь ли, или чья-то беззалаберность запаливших господский дом, уберегла его от разграбления. И, как оказалось, к счастью. Потом уже, проводя следствие по данному инциденту, обыскали каждый дом в деревне, надеясь отыскать хоть какие-то хозяйские вещи, чтобы притянуть к ответственности мародёра и списать на него всё и вся.
Как только заполыхал особняк, безобразничать в усадьбе закончили. Все вернулись в деревню, прихватив с собой кто бутылку, кто сыр-колбасу или какой деликатес. Сразу не разошлись, ещё погуляли на свадьбе. Зря что ли закупались и готовили. Заодно сговорившись, что делать и что говорить потом. Отрядили делегацию к Катьке Ивлевой, сожительнице управляющего. Она хоть и стерва, а как ни крути, всё же своя, деревенская. Уговаривая и запугивая, напоили бабу в усмерть, чтобы наутро ничего не помнила. Одновременно разобрались с трупом управляющего. Сначала хотели закопать или утопить его, но кому-то хватило ума предложить подкинуть тело на пожарище. Сказано - сделано. Ради этого даже взяли чью-то Ниву. Успели до приезда пожарных. Кстати их никто не вызывал, но часа через два они всё же появились. Дом спасать уже было поздно, а вот баню с постройками на всякий случай пролили, хотя огонь к ним и не подобрался.
На следующий день вернулись господа в сопровождении полиции и ОМОНА. Следом заявились, прокурорские, чуть позже ФСБ, последними какие-то люди в дорогих костюмах, перед которыми тянулись все те же чины от полиции, прокуратуры и даже ФСБ. Народ шерстили и вдоль, и поперек, искали крайних, да не нашли. Исключительно все, даже Ивлева Катька, свидетельствовали под протокол, что гуляли на свадьбе до утра и никуда не отлучались, пока не упились. Пожар видели? Видели, но никто якобы не придал этому значения. Мало ли какой фейерверк-забаву придумали господа. А кто спалил барскую усадьбу, куда делся управляющий никто ни ухом, ни рылом. Эфэсбэшники попытались зайти с другой стороны, придавить родителей жениха, но от людей в дорогих костюмах пришла новая директива по этому делу. Поджог усадьбы списали на бизнес-разборки. Главное, что по телевизору не показывали и в новостях об этом ни гу-гу. Но в бывшем "Зайцево" поговаривали, что лично Сам был недоволен случившимся у них инцидентом. "Не хватает, чтобы искры от того пожара по регионам разлетелись!" Информация проверенная. У кого-то из деревенских троюродный племянник в его охране служит. А уж он-то врать не будет. И как доказательство, участкового в скором времени сняли, затем сняли главу района и начальника ФСБ. Но самое неприятное - почтальонша на месяц задержала выплату пенсий. А так, ничего. Да, и Катька Ивлева, уехав в очередной раз в санаторий, в этот раз в Старую Руссу, обратно не вернулась. Отзвонилась на работу, сказала, что встретила своего единственного и просила приглядеть за домом. Пусть будет счастлива баба. Никто ей зла не желал.