Старость понятие относительное. Душа стареет относительно всего того, на что реагирует. Душа учится, впитывает впечатления, переживает их. С чего бы все так? С чего бы не как-то иначе? Хотя чего мне жаловаться? Я хорошо устроилась, с этим вполне можно быть счастливой. Только пустоту надо чем-то заполнить. А чем? Любовью? Но любовь стала мне неинтересна. Бедный Анатолий. Жаль, что так рано. Любовь отличный способ наладить равновесие внутри себя.
Я это я. Странно. Иногда кажется, что я - это совсем другой человек. Человек. Буду думать о Человеке. За неимением большего, буду отвлекаться на мелкие впечатления, хватаюсь за них, лишь бы только на что-нибудь отвлечься. Чего же мне хочется? Ничего? Нужно пошевелиться, двигаться, тогда появится желание. Движение порождает движение - это и сеть принцип вечного двигателя.
Отчего же так тоскливо? Из-за пустоты? Пожалуй. Пустота опасна, вызывает смутное чувство подавленности, словно у пустоты есть вес и она может навалиться на тебя этим весом, придавить. Мне бы только вздохнуть, а то так тошно.
Почему люди такие? Сколько лишних ненужных мыслей. И каждая эта мысль глупая и ненужная, совсем не к месту.
Отчего-то хочется делать добрые дела, странная потребность, но хочется отчаянно. Сделать кому-нибудь что-нибудь приятное: отдать, помочь и расплакаться, наконец. Я эгоистка. Слезы не хотят просто так помочь душе скинуть неподъемный вес тоски. Слезы капризные, они сами по себе, их не разжалобить.
Чуда уже не будет. Чуда не будет? Жаль, мне очень хочется чуда. В моей жизни уже очень давно не было чуда для меня, пусть самого обычного. Оно мне очень нужно - для веры.
Невозможно тут находиться, эта комната, нет никаких сил. Вязкое пространство, глухо, тускло, душно. Хоть куда-нибудь сбежать бы от этой удушающей тесноты. Мысли, мысли, снова мысли - кругом, снаружи, внутри, и все бегают, бегают, как будто их мешают ложкой. Липкие какие. Как мед. Или приторный сироп.
Чудо. Смешное слово. И зачем люди в него верят? Забавно: все цветное, всего много, а пустота все равно есть. Куда же делась моя душа? С ней не было так пусто. Никто не видел, случайно? Было бы забавно, если бы я сейчас огляделась и увидела свою душу, а может две, или даже три. Одна легкая и тощая, серо-пепельная, костлявая даже. Но добрая. Они все добрые. Другая розоватая, молочная, круглолицая, в полупрозрачной тунике и венке из мелких цветов. А третья? А третья почему-то мужчина. Не знаю, симпатичный или нет. Ветер что ли дует? Встать окно закрыть? Или не вставать, так доплыву...
- Раз, два, давай! Приготовились, раз, два, еще! Есть! Кислород давайте! Петр, капельницу готовь. Аккуратно, Степан, вот так.
- Граждане, разойдитесь, все обошлось, дайте дорогу. Родственники есть? Адрес, телефон кто-нибудь знает?
- Собаку уберите!
- Вы кто? Пострадавшую знаете? Нормально все с ней будет, не переживайте, обошлось! Вот здесь распишитесь. Осмотрим ее в клинике и отпустим через пару часов. И здесь тоже. Едете? Хорошо. Как ее угораздило по льду-то в марте гулять? Тоже мне, жених, а не уследили. Эх, молодежь!