Темными осенними питерскими ночами, в самое черное-пречерное время суток - в три часа ночи - из невской воды по ступенькам набережной выволакивает себя на берег большой-пребольшой крокодил. В крокодиле много метров - десять, а то и больше. На твердую бурую крокодилью спину с звонким блямканьем падают капли ноябрьского дождя. Вот так капают: блямк! Шлеп.
Вылезши из реки, животное методично вытирает ноги и неторопливо следует вниз по Дворцовой набережной. Идти ему далеко, поэтому крокодил раскрывает зонтик и надевает очки - чтобы не заблудиться.
Наконец он у цели - каменных сфинксов. Когда-то давным-давно они состояли в родстве - то ли троюродными, то ли какими еще кузенами. Славные то были времена.
Священный крокодил лопал священных коров, загорал на ультрафиолетовом нильском солнышке, цыкал зубом на юрких боязливых жрецов, а по праздникам позволял надевать на себя большой золотой ошейник с брильянтами.
Столь ослепительно наряженный, он шел за Главным Жрецом в храм Себеха, где демонстрировал себя окружающим и был весьма удовлетворен.
Но однажды у него в голове завелось желание. А издавна известно, что с такими проблемами - только к Сфинксу. Ну, он и пошел к Сфинксу.
Сфинкс вел прием с 9-ти до 16-ти. Сфинкс был важен, вальяжен и белый халат носил с достоинством прям-таки упорфиренного в нолики. Он послушал клиента стетоскопом, измерил ему давление, посмотрел зрачок на свет и определил: "Вы чего-то хотите, уважаемый. Это лечится, если не запустить". Крокодил подполз к важному зверю, приподнялся на цыпочки и шепнул ему на ушко желание. Тот кивнул и сказал "Принято к сведению."
С тех пор священный нильский крокодил все ждет, когда ж его желание исполнится. А оно все не исполняется и не исполняется. И именно поэтому в черные осенние ночи он предпринимает вояж с берегов священных Нила в стольный град Петра, приходит к Сфинксу и шепчет ему на ушко: "Когда ж ты исполнишь мое желание, подлюга ты... Гонорар ведь взял, нехороший мифологический звер".
Сфинкс каменно молчит, а крокодил, уже старый, дряхлый и занудный, складывает зонтик, снимает с лап дополнительные ласты и, вздыхая, плюхается в вязкую темень Невы и гребет, гребет меланхолически шлепая когтями по лунным волнам, до своего Египта.
Облом ему, короче.
А какое у крокодила желание - я совершенно не в курсе. Может быть, он хотел снять с неба Солнце и повесить его на свой парадный ошейник?