Селезнева Анна : другие произведения.

Клятва ворону ч .2 Осада

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  АннаСелезнева
  Клятва ворону
   роман, ч.2
  Осада
  Кветка спешила в замок, слыша, как за ней едва поспевает Ренхильд. Двор замка был полон воинов. У стены под навесом ярко горели костры и звонко стучали кузнечные молоты - ковали правили наконечники копий и стрел.
  К девицам поспешил Кёрст со слугой. Риттер помог им спешиться, а слуга увел разгоряченных лошадей. Не глядя на Ренхильд, он с непроницаемым лицом обратился к Кветке:
  - Госпожа, кёниг в трапезной со своими советниками. На охоте прискакал гонец из приграничного села - Торхельм идет сюда со своими войсками. Город и замок готовятся к осаде. Хвала Единоликому, что вы здесь - Рольд собирался послать риттеров на ваши поиски.
  Его умные блестящие глаза выражали тревогу и какую-то злую обреченность. Он кинул теплый взгляд поверх плеча Кветки на Ренхильд, которая стояла позади, томимая страхом и неизвестностью.
  - Кёрст, мы с Ренхильд видели войско на большаке... Войско огромно.
  - К вечеру они будут здесь. Простите меня, госпожа, мне пора идти на совет. Я передам Рольду, что вы вернулись.
  Кветка с благодарностью кивнула риттеру, и тот с поклоном удалился. За его внешней бесстрастностью и сдержанностью Кветка видела добрый и благородный нрав. Она чувствовала, что Кёрст её друг, хоть и вынужден это скрывать, чтобы не потерять расположение Гермара. Это открытие приободрило Кветку, а Ренхильд была счастлива одним лишь подаренным ей украдкой нежным взглядом.
  Девицы поднялись в покои Кветки сменить платья и привести себя в надлежащий вид после бешеных скачек по полям и лесам.
   Они молча переодевались в опочивальне Кветки, помогая друг другу.
  - Ренхильд, он пришел отомстить Гермару? - Кветка задумчиво водила гребнем по шелку волос.
  - Другой причины нет, Кветка... Он пришел взять жизнь того, кто повинен в смерти Сёгрид. Думаю, он вызовет на поединок Гермара, если тот не выдаст виновного.
  Кветка откинулась на спинку резного кресла.
  - Я почти не знаю Гермара. Он примет вызов?
  Ренхильд опустила глаза.
  - Значит, сражение? - вскочила Кветка.
  - У Гермара нет войска, чтобы принять сражение.
  - Судя по тому, какое войско ведет за собой враг Гермара, все мужчины в стенах этого города лишь малая горсть против силы Торхельма, - горько прошептала Кветка.
  ***
  Солнце неспешно клонилось к горизонту, одаривая землю последними лучами. Под стенами Сванберга зажигались сотни неприятельских костров, словно звезды сошли вниз, устав светить на небосводе.
  Войско Торхельма появилось под вечер, как и предсказывал Кёрст. Войны шли или ехали верхом, не торопясь, выстроившись стройными рядами. Кветка стояла на башне Вакт с Хельготом в закатных сумерках, наблюдая за огромным становищем неприятеля.
  - Пожаловали, волки белоглазые, - процедил сквозь зубы Хельгот, не сводя глаз с шатров противника.
  - Белоглазые? - Кветка нехотя оторвала задумчивый взгляд от вражеских костров у стен города.
  - Да, так оно и есть, - беззлобно ухмыльнулся старый воин. - У всех у них во Фридланде порода такова, что глаза очень светлые: серые или голубые. Вот и прозвали их у нас в народе белоглазыми. Но вояки они отменные: отчаянные и злые. Ведь только их Игмар и не завоевал, сколько ни бился.
  - Не думал я, что на старости лет буду драться с ними в родном городе... - немного помолчав, добавил с веселым отчаянием Хельгот. - Когда они прорвутся в город, славная будет сеча.
  Кветка встрепенулась и испытывающе посмотрела в смеющееся лицо воина, не заметив ни тени страха.
  - Ты полагаешь, они будут в городе? - холодея сердцем, спросила Кветка.
  На каменной лестнице послышались шаги и шелест платья. Кутаясь в теплую накидку, на башне появилась Росалия.
  - Дитя мое, пойдемте в тронную залу: вот-вот появится посланник Торхельма.
  Кветка не уходила, ожидая ответа Хельгота, который теперь сам на себя серчал за то, что сболтнул юной госпоже лишнего.
  - Идите, госпожа. Стены Сванберга крепки и высоки, вам не нужно бояться, - успокаивающе сказал воин.
  Но Кветка окончательно потеряла надежду на благоприятный исход. Она шла за Росалией по темным переходам, освещенным зловещим светом факелов, полная самых мрачных предчувствий.
  ***
  Тронная зала была ярко освещена. В середине под алым стягом с золотой стрелой - гербом рода Гермара - восседал сам кёниг, которого Кветка не видела с утреннего происшествия на охоте. Его резное кресло, именуемое по здешним обычаям троном, стояло на небольшом возвышении. За его спиной виднелись Дагвор и Йохн, а чуть поодаль - суровый Рольд. Со всех сторон толпились знать и риттеры, все в бранных кольчатых рубахах, доспехах и с оружием. Ни дам, ни девиц нигде не было видно. Гермар сидел на троне, развалившись, в черном платье с золотой цепью на шее и венцом на голове. Его лицо было по-прежнему сердитым и недовольным. В руках кёнига Кветка увидела кубок.
  Она шла к трону в сопровождении Росалии, мимоходом отвечая на поклоны вельмож. Не в пример супругу, она оделась в простое льняное платье цвета мха, скромно расшитое бисером. Вместо тяжелого венца на её высоком лбу был простой серебряный венчик с длинными подвесками у висков, а волосы убраны в косу. Подойдя к подножию трона, она с достоинством присела, приветствуя кёнига. Гермар неохотно поднялся и ответил на приветствие.
  - Вот и вы, дражайшая супруга, - со скрытой издевкой нараспев произнес Гермар.
  Кветка уловила запах хмеля, исходивший от него. Садясь, он чуть пошатнулся. Она встала по правую руку от кёнигу, как велел обычай, потеснив Дагвора, который с неохотой уступил ей место. Кветка с упавшим сердцем думала, что самое последнее дело принимать захмелевшему кёнигу вражеского посла.
  Дубовые двери распахнулись, и в зал вошел посланник с двумя риттерами. Все разговоры прекратились, и он прошествовал к трону кёнига в гробовой тишине.
  Посланник был одет очень просто. Но его горделивая осанка и бестрастное лицо выдавали в нем родовитого война. Дорогое оружие и превосходная кольчуга фридландца привлекли внимание всех присутствующих. Светло-русые волосы были очень коротки, не в пример тем, что носили мужчины Гримнира, а необычайно светлые глаза были похожи на два куска льда, заставляя поежиться.
   Гермар приосанился при виде посланника, приняв надменный и величественный вид. Тот остановился перед кёнигом и чуть поклонился, невозмутимо глядя на Гермара и ожидая его дозволения начать. Гермар кивнул.
  - Я, Лотар Рунольфсон из Нордбьёрга, верный риттер кёнига Торхельма, прибыл сюда передать этот свиток кёнигу Гермару, начертанный моим кёнигом собственноручно. Послание должно быть зачитано в моем присутствии.
  Посланник говорил вежливо и красноречиво, бережно доставая из-за пазухи длинный свиток с восковой печатью. Гермар махнул рукой, и Рольд поспешил принять у посланника свиток. Все выжидающе затихли. Когда свиток оказался в руках кёнига, и печать была сломана, он вдруг осклабился. Приближенные кёнига знали причину того, что кёниг не спешил читать послание Торхельма: Гермар не знал грамоту.
  - Сегодня на охоте госпожа Эмбла, милостью Единоликого ставшая кёнигин Гримнира, похвалялась успехами в чтении и письме. Так пусть же из её уст мы услышим волю кёнига Торхельма, который посмел прибыть в мои владения без приглашения!
  Гермар протянул Кветке свиток, не глядя на девицу. Лотар впервые посмотрел на кёнигин, стоявшую дотоле в полумраке. Она шагнула на свет. Лотар окинул долгим взглядом растерянную девицу, оставаясь спокойным и бесстрастным. Кветка чувствовала на себе взгляды всех присутствующих. Она взяла дрожащей рукой свиток, развернула и пробежала глазами первые строки. В горле у неё пересохло от волнения, а тонкие руны, выведенные уверенной рукой, прыгали перед глазами. Но девица совладала с волнением и начала читать, произнося слова громко и четко, словно глашатай.
  - Я, Торхельм сын Альдора, кёниг Фридланда пришел в твои владения, Гермар Вальдредсон, чтобы получить кровь преступника, виновного в гибели Сёгрид Рунольфсдоттир. Великий Свод Законов дает мне право на голову преступника, какая бы благородная кровь ни текла в его жилах. Если к ночи я не получу головы тех, кто замешан в этом, я возьму город силой и предам позорной смерти всех виновных.
  Кветка замолчала, опуская свиток и давая понять, что это все. Повисла тягостная тишина. Йохн сорвался с места и непочтительно выхватил у Кветки свиток из рук. Посланник нахмурился. Храмовник жадно вчитывался в строки послания, беззвучно шевеля губами. Медленно тянулись мгновения, пока Йохн в третий раз безмолвно перечитывал свиток. Наконец он поклонился Гермару, давая понять, что всё, до последнего слова, правда.
  Гермар потемнел челом.
  - Передай своему господину, что твоя сестра, Лотар, погибла из-за клыков оборотня, который нападал на приграничные деревни в ту осень! Что ему здесь надо?! Мою землю и все мои владения?! Я правнук Игмара, близкий родственник кайзера! - кёниг вскочил и, дико вытаращив глаза, страшно кричал в лицо посланника.
  Ни одна черта не дрогнула в лице Лотара.
  - У Торхельма есть свидетель, который утверждает, что кёниг Гермар и его слуга Дагвор с несколькими риттерами напали на отряд благородной Сёгрид.
  - Твой господин кровожадный хорь, но, забравшись в мои земли, он попал не в курятник, а на псарню! Мои отборные риттеры не отдадут ему этот город! У него не может быть свидетелей, ибо никто из моих риттеров не причастен к гибели Сёгрид!
  Кривая злая усмешка коснулась губ посланника. Он что-то достал из-за пояса и кинул под ноги кёнига.
  - Я передам ваши слова своему господину. Это было зажато в руках Сёгрид, когда её нашли на дне ущелья. Пусть боги рассудят нас в битве! - Лотар развернулся и, не прощаясь с кёнигом, пошел прочь.
  Едва за ним закрылись двери, как Гермар вскочил и, не дожидаясь слуг, схватил предмет, брошенный Лотаром. Кветка мельком увидела круглую плоскую подвеску, какую обычно носили мужчины на цепочке из золота или серебра. Золотой кружок с гербом показался ей смутно знаком. Она тут же вспомнила, что цепь с такими подвесками она видела на шее Дагвора в день свадьбы. Гермар дико зарычал и, грубо схватив советника за плечо, сунул ему в лицо подвеску. Дагвор смертельно побледнел, хватая ртом воздух.
  Вельможи вытягивали головы вперед, пытаясь рассмотреть, что там происходит. Гермар словно очнулся и, спрятав подвеску, закричал:
  - Все на городские стены! Готовьтесь к битве! Прочь! Прочь!
  Зала быстро опустела. Рольд, видевший доказательство виновности кёнига и Дагвора, стоял бледный и молчаливый, с омерзением и ненавистью взирая на Гермара.
  - Разве ты не слышал моего приказа? Каждый воин на счету! Убирайся! - взвизгнул Гермар, не в силах больше сдерживать себя.
  Рольд медленно повернулся и не спеша зашагал прочь, словно сам решил удалиться.
  - А ты! - кёниг в гневе обрушился на Дагвора. - Ты повинен в том, что этот выродок Торхельм обо всем прознал и теперь здесь со своими псами!
  Йохн, для которого, видимо, это преступление не стало новостью, спокойно произнес:
  - Сёгрид скрыто почитала языческих богов и понесла заслуженное наказание. Если бы она согласилась стать женой Дагвора, она бы нашла дорогу в храм. Но она отказалась и поплатилась за свою ересь жизнью.
  - Этому выродку мало будет головы Дагвора! Он знает всё! Потому и выбрался из своей северной берлоги! Он сделает так, чтобы в ближайшее время мы все присоединились к Сёгрид! Дагвор, иди и собери своих риттеров и слуг, всех, кто может держать оружие в руках! Не жди милости от Торхельма. Надейся на стены Сванберга. Надеюсь, Рагны строили их на совесть.
  Гермар дико расхохотался.
  - Йохн, разве тебе не полагается собрать своих храмовников и вознести молитвы Единоликому за нашу победу?
   Йохн с Дагвором поклонились и поспешили удалиться. Кветка взирала с холодным презрением на Гермара, Йохна и потерявшего голову Дагвора, который смотрел на все вокруг диким блуждающим взглядом. Она повернулась, чтобы уйти, но Гермар окликнул её.
  - Эмбла, разве ты спешишь куда-то? - подозрительно спросил Гермар, который явно страшился того, что Кветка слышала слишком много.
  - Спешу в храм, отмолить ваши грехи, - с вызовом ответила она, питавшая теперь к кёнигу лишь ненависть и презрение.
  Гермар на мгновение опешил, не ожидая столь яростного отпора. Этого Кветке хватило, чтобы выскользнуть за дверь и помчаться быстрее ветра в свои покои.
  ***
  Взбежав на лестницу, Кветка услышала едва различимый шепот, шелест одежд и звуки поцелуев. В сумраке она увидела Кёрста и Ренхильд, которые стояли, обнявшись. Девица что-то шептала со слезами, с тоской и отчаянием прижимаясь к возлюбленному. Кёрст первый увидел Кветку и расцепил руки Ренхильд. Он был необычайно бледен и суров, в кольчуге и плотной кожаной рубахе, с болтающимся у пояса шлемом.
  - Посланник был здесь. Торхельм знает всех убийц Сёгрид и требует до ночи выдать их ему, в ином случае он возьмет город и сам расправится с каждым, - едва переведя дух, выпалила Кветка. - Гермар собирается держать осаду, все мужчины посланы к стенам города, чтобы отразить приступ...
  Ренхильд, не дослушав, в беспамятстве повалилась на пол. Кветка и Кёрст подхватили её и перенесли в опочивальню кёнигин на мягкое ложе. Риттер отозвал в сторону Кветку, которая хлопотала рядом с подругой.
  - Я иду к кёнигу, госпожа. Мне трудно уйти от Ренхильд, но лучше это сделать сейчас, пока она лежит без чувств... Если фридландцы ворвутся в город, скройтесь в храме, пока будет идти битва. Торхельм благороден, его войска никогда не устраивают бесчинств на захваченных землях. Может, мы еще свидимся. Берегите себя, госпожа.
  Кёрст поклонился и вышел за порог. Ренхильд слабо застонала. Кветка, закрыв за риттером дверь, вернулась к подруге.
  Напоив Ренхильд травяным отваром, после которого та крепко уснула до утра, Кветка сидела возле подруги, не в силах сомкнуть глаз. Она постоянно прислушивалась, не начался ли приступ.
  ***
  Когда сквозь закрытые ставни стали просачиваться утренние сумерки, в дверь постучали. За дверью стояла Росалия с дочерьми. Кветка была рада видеть жену и дочерей Рольда, которые были порядком напуганы осадой. Только маленькая Ивея была спокойна и весела.
  Услышав шум голосов, проснулась и Ренхильд. Она старалась держаться бодро, и лишь её бледные щеки говорили о волнениях прошедшего вечера.
  Росалия рассказала Кветке о последних новостях. Всю ночь защитники города готовили оборону, вооружая горожан и собирая по всему городу камни и тяжелые бревна, чтобы скидывать на головы врагам. Хельгот отвечал за оборону города. Все мужчины были у городской стены. Гермар и два десятка отборных риттеров находились в замке, запершись в трапезной. Ночью Рольд прислал к жене своего слугу и приказал всем домочадцам отправиться в замок и укрыться там. Больше Росалия ничего не знала.
  Кветка, не в силах больше терпеть неизвестность, достала из сундука меч и опоясалась им. Поверх платья она надела теплый просторный плащ, чтобы скрыть меч. Поразмыслив, что мало кто из жителей города видел кёнигин воочию, она решила захватить с собой венец, положив его в кожаную суму с обережным тиснением. Оставив Росалину с девицами, она спустилась во двор, в который то и дело въезжали повозки с женами и детьми знатных вельмож - они, как и Росалия, спешили укрыться в стенах замка.
  Повсюду царила невероятная суматоха, какая еще вчера была у ворот города. Кветка увидела стражника Вара, который вместе с остальными охранял ворота замка. Кветка позвала его. Увидев кёнигин, он поспешил к ней, радуясь, что может услужить ей. Она попросила его найти Эсту, дабы та помогла расположить и накормить испуганных людей.
  - Вар, передай ей ключи от кладовых, пусть она берет в них всё, что нужно, пока я буду в городе.
  - Госпожа, вам лучше держаться подальше от крепостных стен, - вырвалось у юноши, и он покраснел.
  - Я должна увидеть господина Рольда и Хельгота, - милостиво улыбнулась Кветка.
  Когда Вар со всех ног умчался выполнять её поручение, девица прошла в конюшни, стоявшие теперь пустыми - всех коней забрали к городским стенам, оставив лишь лучших скакунов кёнига. Конюх, увидев кёнигин, тут же поспешил оседлать Желку.
  ***
  Когда Кветка выехала за ворота Мохайма, уже светало. Но в этот день солнце прятало свой лик за свинцовыми тучами, закрывшими всё небо до самого горизонта. Улицы были пусты, за воротами домов даже не лаяли собаки. Город словно замер в ожидании беды. Кветка с колотящимся сердцем гнала лошадь всё быстрее и быстрее к восточным воротам, которые готовились принять первый удар на себя. У городских ворот кипела работа: сотни человек перетаскивали бревна и камни по лестницам на самый верх крепостной стены. Знать и богатые купцы раздавали оружие и кольчуги простому люду, у которых из оружия были лишь топоры, вилы и косы.
   Враг сплотил всех, и уже было не разобрать, где в этой толпе вельможа, где гончар, где купец. У подножия стен горели костры, у которых грелись холодным утром защитники города. Кто-то спал на шитах, завернувшись в накидку, после ночного дозора. Никто не расставался с оружием. Городские ворота были укреплены бревнами и загорожены острыми рогатинами. Гул голосов и лязг оружия наполнял воздух. Кветка пробиралась меж сидящими и спящими до срока людьми, ища Рольда или Хельгота. Наконец, она увидела советника на крепостной стене. Забравшись по деревянной лестнице наверх, она подошла к Рольду и окликнула его. Рольд, к которому то и дело подбегали с донесениями риттеры, не ожидал увидеть ее здесь. Он был в запыленных сапогах, длинной кольчуге и латах, зажав шлем под мышкой.
  - Кветка! - выдохнул он, словно она явилась к нему из сна. - Почему ты здесь? Что случилось?
  - Рольд! - Кветка бросилась к нему. - В замке царит суматоха и неразбериха, Гермара нигде не видно.
  - Кветка, - Рольд медлил, размышляя, отправить ли её сразу в замок, либо рассказать, как на самом деле обстоят дела. - Дитя, вчера ты сама всё слышала. Более того, ты знаешь, чьи головы требует Торхельм. И к несчастью для Сванберга он прав. Нам же остается держать оборону и уповать на себя самих и помощь богов.
  Рольд подвел Кветку к бойнице, откуда открывался вид на широкое поле со станом врага. Кветка поразилась несметному числу шатров и воинов. Враг расположился всего в трех полетах стрелы от Сванберга, и она ясно видела движущихся в утреннем тумане людей и коней.
  - Да их просто не счесть... они в разы превосходят нас по численности... - пораженно прошептала Кветка.
  - Порядка пяти тысяч, госпожа.
  - Рольд, - Кветка умоляюще посмотрела на него. - Почему вы должны драться, отдавать свои жизни, когда главный злодей и его приспешники находятся в замке!? Так не должно быть! Пусть Гермар в поединке один на один сойдется с кёнигом Фридланда!
  Рольд снисходительно и устало рассмеялся.
  - Кветка, кто бы ни был кёнигом Гримнира, и что бы ни привело врага к нашим стенам, мы должны защищать эту землю и этот город до конца. Иначе как мы посмотрим в глаза нашим детям и внукам? Мне не жалко отдать жизнь за эту землю, гораздо страшнее знать, что я ничего не сделал для того, чтобы не пустить врага к себе.
  Кветка опустила голову, чтобы скрыть наворачивающиеся слёзы. Сама мысль, что она, возможно, более никогда не увидит ни Хельгота, ни Рольда, ни других славных сынов этого города, вселяла в нее отчаяние.
  В поле глухо и низко запел рог, потом еще и еще. Кветка встрепенулась и подалась вперед. Сквозь туман к стенам Сванберга медленно и неотвратимо приближалась широкая и длинная вереница конных и пеших с длинными синими щитами. Враг медленно выходил из тумана, словно обрастая плотью.
  - Лучники! - страшным голосом закричал Рольд. - Они идут!
  Внизу ратники Гримнира вскочили с мест, хватая щиты и мечи, луки и самострелы. Поднялся шум и крики, приказы и брань, в то время как фридландцы приближались к стенам города медленно и неотвратимо. Рольд схватил Кветку за плечо и закричал:
  - Немедля скачи в замок! Быстро! Передай кёнигу, что приступ начался!
  Он подтолкнул Кветку к лестнице, ведущей вниз, а сам побежал по стене вдоль бойниц, проверяя готовность лучников. Кветка видела, как плотные ряды врагов ускорили шаг, и, словно дойдя до невидимой черты, остановились и вскинули луки. Загудели трубы, и в небо взметнулась туча стрел. Кветка вскинула голову, наблюдая их смертоносный полет. Кто-то толкнул её наземь и закрыл щитом, страшно бранясь. Слышался пробирающий до костей свист стрел, звонкий стук наконечников о щиты, брань и вопли раненных. Хельгот вытащил Кветку из-под щита.
  - Цела? Я не для того вез тебя сюда за тридевять земель, чтобы ты погибла на моих глазах от стрел белоглазых! Что тебе делать среди сечи?! Уходи отсюда! - взревел Хельгот, позабыв о почтении, и стащил её за руку вниз по лестнице.
  Восточные ворота содрогнулись от страшного удара, затрещали доски и бревна.
  - Они несут бревно под прикрытием щитов! Лучники! Стреляйте!
  - Сталкивайте бревна вниз!
  Хельгот втолкнул Кветку в седло и хлестнул Желку, которая бешено рванула прочь.
  Весть о начавшемся приступе с невероятной скорость облетела весь город. Женщины и дети бежали к замку по еще недавно пустым улицам. Доскакав до ворот Мохайма, Кветка обнаружила ворота закрытыми, а перед ними огромную толпу женщин и детей. Спешившись, она с трудом пробралась к воротам.
   - Именем кёнигин, откройте! - закричала в сердцах девица, колотя по воротам.
  Оконце дозорного открылось, и в Кветку уставился безумный от страха взгляд незнакомого ей стражника.
  - Приказ кёнига - никого не впускать в замок! Убирайтесь!
  - Я кёнигин! - Кветка выхватила из сумки венец и надела на голову.
  Стражник побледнел и загремел засовами.
  - Простите, сиятельная госпожа. Но я пропущу только вас! Чернь пускать не велено.
  Толпа взволновалась. Кветка юркнула за ворота, которые тут же захлопнулись за её спиной. Она, не раздумывая, выхватила меч и толкнула стражника к стене, уперев кончик меча в шею.
  - Ты немедля откроешь эти ворота!!! Это не чернь, а жены и сестры тех, кто сейчас погибает у восточных ворот и оплачивает своей жизнью те немногие мгновения твоей никчемной жизни, что еще остались! - прошипела Кветка.
  Стражник отпер ворота дрожащими руками, непрестанно оглядываясь на Кветку. Женщины и дети заполнили весь двор замка, боязливо озираясь по сторонам.
  - Скорее, идите в храм! - крикнула Кветка и побежала вперед, показывая им дорогу.
  С трудом открыв тяжелую высокую дверь, девица вошла первой. В храме повсюду горели свечи, храмовники нараспев читали молитвы, а Йохн стоял у алтаря. Здесь уже собрались знатные семейства, прибывшие перед рассветом, но это была лишь малая толика тех, скольких еще мог вместить храм. Приведенные Кветкой люди нерешительно вошли под гулкие своды.
  - Жители Гримнира! - Кветка забралась на деревянное возвышение, с которого Йохн читал свои проповеди. - Враг стоит у наших ворот! Сейчас фридландцы идут на приступ! Сегодня я прошу вас позабыть все условности, как это сделали сегодня ваши отцы и мужья, сражаясь сейчас бок о бок против врагов! Прошу вас помнить о том, что вы один народ, и в беде, которая постигла нас, помогать друг другу!
  Кветка сошла с помоста и пошла прочь из храма, принеся страшную весть о приступе и в то же время воодушевив многих своей простой и трогательной речью. Во дворе её нагнал Вар.
  - Где сейчас Гермар? Где его риттеры? - накинулась на него с вопросами Кветка.
  - Большая часть риттеров отправилась к южным воротам, а кёниг в башне Вакт, - поспешно ответил юноша.
  - Благодарю, - бросила кёнигин и кинулась к башне.
  Дверь в башню охранял слуга Гермара, который поспешил посторониться, едва завидел стремительно идущую с обнаженным мечом Кветку. Её волосы разметались по плечам, платье было испачкано и порвано после падения наземь у стен города. На испачканном сажой лице отчаянной решимостью сверкали глаза. Она с проворством белки, перепрыгивая через несколько ступеней, забралась на башню.
  Толкнув дверь, Кветка вышла на площадку, где обычно несли стражу дозорные, днем и ночью обозревавшие окрестности. Здесь наверху гулял порывистый ветер. Кветка спрятала меч в складках накидки. Гермар стоял к ней спиной, глядя вниз. Позади него стояли трое риттеров. Заслышав шаги, он нехотя обернулся. Кёниг был одет в то же платье, что и вчера. Его одутловатое, бледное лицо и мутные глаза красноречивее всяких слов говорили о том, что кёниг вместо подготовки к осаде ночь провел с бочонкам крепкого вина.
  - Там у восточных ворот начался приступ! Ваши подданные гибнут в бою! Разве не долг кёнига вести их в бой, вместо того, чтобы прятаться в замке?! - не помня себя от волнения, закричала Кветка.
  Риттеры, среди которых был Кёрст, с изумлением взирали на взбешенную кёнигин.
  Гермар смотрел на неё так, словно увидел впервые.
  - Гибнут в бою? Пусть заманят Торхельма в город, там Дагвор со своими людьми, он подожжет город с разных концов по моему приказу, и эти псы погибнут в пожаре, - изрек Гермар в радостном возбуждении.
  Увидев полный ненависти взгляд Кветки, он крепко схватил её за руку и притянул к краю каменного бортика башни.
  - Смотри, внимательно смотри, как там, у ворот, бьются насмерть жалкие холопы. Они лишь выполняют свое предназначение - живут и умирают во благо своего господина - меня! Торхельм знает, что моего войска нет в городе, и думает легко и быстро отнять у меня всё, чем я владею. Но этому городу и псу Торхельму с его сбродом недолго осталось! - Гермар дико расхохотался.
  Он был пьян, и при виде Кветки в нем с новой силой поднялась ненависть и злость. Всю ночь он пировал с риттерами, стараясь заглушить страх перед кёнигом Фридланда и неизбежностью битвы. Гермар осознавал, что единственный выход - держать осаду, но мысль о многодневном присутствии Торхельма под стенами города приводила его в неописуемый ужас.
  Кветка, услышав, какая участь ожидает Сванберг, внутренне похолодела. Что ей делать? Как сделать так, чтобы Гермар не отдал этот страшный приказ? Надежда лишь на то, что приступ фридландцев провалится, и она успеет предупредить Рольда и Хельгота.
  - Этого никогда не будет, ты не посмеешь сжечь Сванберг, - тихо и с необыкновенной силой сказала Кветка, глядя в мутные глаза Гермара.
  Он переменился в лице. Злоба вспыхнула в нем.
  - Ты похожа на Сёгрид. Также своенравна и упряма, идешь против моей воли, и тебя ждет та же участь. Тебе не придется увидеть мое торжество. Я давно должен был свершить это, но путавшаяся подле челядь постоянно спасала тебя. Сейчас никто тебе не поможет. Башня Вакт высока, кёнигин Эмбла, - с ласковой улыбкой волка нараспев произнес Гермар.
  Кветка прочла в его глазах свой приговор, но не испугалась. Она заметила, как Кёрст решительно двинулся к ним, но опередила его. Неожиданно резко выдернув руку, Кветка выхватила меч и приставила его к горлу Гермара. Риттеры от неожиданности застыли на месте, не в силах поверить собственным глазам.
  - Не двигайтесь! Не то он умоется кровью!
  Краска сошла с лица Гермара. Он не ожидал от Кветки подобного и более с изумлением, чем со страхом взирал на нее.
  - В какой части города затаился Дагвор?! Где начнется пожар?! - закричала девица, срывая голос.
  Гермар, казалось, окончательно протрезвел, и стоял перед Кветкой с посеревшим лицом.
  Один из риттеров подкрался к кёнигин и выбил из её рук меч, больно схватив за запястья. Двое риттеров завели ей руки за спину и крепко держали. Гермар отшвырнул меч в сторону и вплотную приблизился к вырывающейся девушке. Страх на его лице сменился мрачной задумчивостью. Кветка умоляюще посмотрела на Кёрста, но тот стоял неподвижно, словно каменный столб, с болезненным отвращением глядя на своего господина.
  - Я не до конца оценил тебя, Кветка дочь Воибора... - глухо произнес он и дотронулся своей шершавой ладонью до её нежной щеки.
  Кветка, никогда еще не испытывавшая к кому либо столь глубокого отвращения, изловчилась и ударила его острым носком сапога в колено.
  Гермар взвыл и схватился за ногу. Зарычав, он выпрямился и отвесил ей пощечину, пока риттеры удерживали ее.
  - Вы оба! Уведите ее в храм! Пусть молится вместе со всеми, чтобы Торхельм не добрался до замка!
  Кветка слышала, уходя, как Гермар сказал Кёрсту:
  - Будь наготове - Дагвор ждет лишь моего приказа, чтобы действовать!
  Сердце Кветки упало. Щека горела огнем, но она не подала виду, что ей больно. Девушка спустилась в сопровождении двух риттеров во двор, и, пройдя в малый замковый двор, подошла к дверям храма. Риттеры открыли перед ней двери и провели ее вглубь храма.
  Храм был полон народу: старики, женщины, дети заполнили все скамьи и сидели на каменном полу в проходах. Кто-то сидел безмолвно, глядя перед собой невидящим взглядом, но большинство в отчаянии возносили молитвы. Песнопения храмовников смешивались с детским плачем, стуком шагов, и шумом испуганных голосов. При виде кёнигин по храму прошел взволнованный шепот. Кветка приблизилась к алтарю, рядом с которым она увидела коленопреклоненных Росалию и Ренхильд. Росалия, пытаясь сосредоточиться, закрыла глаза и едва уловимо шевелила губами, а Ренхильд задумчиво уставилась перед собой. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, что она думает вовсе не о молитвах. Дочери Рольда сидели на скамье, закутавшись в шерстяные накидки и прижавшись друг к другу - в каменной громаде храма было холодно. Едва увидев Кветку, Ренхильд и Росалия вскочили на ноги и поспешили к ней.
  - Ты видела Рольда?!
  - Где кёниг и Кёрст?
  На девицу были обращены две пары взволнованных глаз и сотни - томимых неизвестностью и страхом. Кветка проглотила комок и, стараясь говорить спокойно и уверенно, произнесла:
  - У восточных ворот начался приступ. Там наши отцы, братья и мужья, - Кветка сжала зубы при мысле о Гермаре. - Нам остается всем сердцем просить для них победы у богов...
  Кветка повернулась лицом к алтарю и, сложив ладони, закрыла глаза. Она поздно спохватилась, что вместо Единоликого произнесла "боги". Но ей уже было всё равно, что на это скажет Йохн и подумают остальные. Рядом с ней встали подруга и жена Рольда.
  - Рольд отбивает приступ. Когда я видела его у ворот, с ним всё было в порядке. Кёрст и кёниг находятся в башне Вакт, - не открывая глаз, прошептала Кветка.
  Она услышала, как облегченно вздохнула Ренхильд и горько Росалия.
  Слова Кветки передавались из уст в уста. После слов кёнигин люди в едином порыве встали со своих мест и, обратив свой взор к алтарю, принялись молиться.
  Кветке невыносимо было стоять среди женщин и ждать. Неизвестность мучила ее, а страх перед замыслом Гермара заставлял думать снова и снова, как помешать ему. Она украдкой глянула назад на двери храма, но двое риттеров, что привели её сюда, по-прежнему стояли там, не выпуская кёнигин из виду.
  - Леший вас побери... - сквозь стиснутые зубы молвила она, повторяя излюбленное выражение отца.
  Тут же Кветка вспомнила, что её меч остался на дозорной площадке башни. "Нужно во что бы то ни стало возвратиться к восточным воротам и предупредить Рольда о преступных намерениях Гермара. Он найдет выход" - решила Кветка. Но как выскользнуть из храма мимо риттеров? Кветка знала, что преданные риттеры будут выполнять приказ кёнига до конца. Её отвлек стук двери и торопливые шаги по гулким плитам храма - к ней спешил Вар, поправляя на ходу зеленый кафтан и плащ, дабы подобающе выглядеть перед кёнигин.
  - Моя госпожа, во время второго приступа враг прорвался через восточные ворота, - тихо произнес он, глядя на Кветку полным решимости взором.
  Несмотря на его негромкий голос, стоявшие рядом заохали и принялись передавать страшную весть остальным. В храме поднялось смятение. К Кветке подошел Йохн, чтобы узнать, какую весть принес юный страж.
  - Успокойте людей и закройте двери храма, я иду к кёнигу, - решительно сказала она храмовнику.
   Кёнигин ринулась к дверям храма. Дорогу ей преградили двое риттеров.
  - Госпожа, приказ кёнига не выпускать вас из храма!
  - Фридландцы прорвали оборону и идут сюда. Вы будете сражаться вместе с товарищами или прятаться с женщинами и детьми в храме? - ледяным голосом осведомилась Кветка.
  Ошеломленные новостью, риттеры расступились, пропуская девицу.
  Кветка бежала через пустынный двор в конюшню за Желкой, но у входа в башню Вакт она увидела Кёрста. Он стоял, прислонившись к дверному косяку в сбившейся набок гербовой алой накидке, в которой обычно щеголял на состязаниях риттеров. В его лице не было ни кровинки, взгляд застыл, а на губах бродила кривая усмешка.
  - Кёрст..., - тихо окликнула его девица.
  Он медленно повернул к ней лицо и их глаза встретились. В его глазах была звериная тоска и безысходность. Риттер протянул ей меч, оставленный в башне. Кёнигин вздрогнула, почувствовав недоброе. Она замерла, увидев, как из мрака башни выходят риттеры и несут на длинном щите тело, завернутое в алую накидку с золотой стрелой. Кветка отступила на шаг, качая головой, словно пытаясь прогнать наваждение, и вопрошающе глядя на Кёрста.
  - Кёниг Гермар покинул нас, госпожа, едва фридландцы прорвали ворота, - риттер жестко отчеканил каждое слово. - Это страшная потеря, тем более сейчас, когда на улицах Сванберга кипит битва. Город не будет предан огню.
  Он посмотрел на неё так, словно просил ни о чем более не спрашивать. Кветка прикрыла рот ладонью, не в силах поверить своей догадке. Риттеры быстро унесли свою скорбную ношу за маленькую неприметную дверь подвала храма.
  - Кто был с ним тогда? Как это произошло?! - едва совладав с собой, как можно хладнокровнее спросила Кветка.
  - Только я. Кёниг приказал оставаться с ним, чтобы в случае чего послать гонцов к риттерам с приказом поджигать дома и лавки. Когда он увидел, как войны Торхельма ворвались в город, он упал и более не поднялся.
  Кветка стояла перед Кёрстом растерянная и подавленная, не в силах совладать со своими мыслями и чувствами. Она не знала, что ей сейчас делать и куда идти. Ей не было жаль Гермара, который оказался жадным до золота сластолюбцем и жестоким глупцом, который уже единожды покушался на её жизнь и не собирался в дальнейшем отказываться от своих преступных намерений. Сванберг был спасен от пожара, но вот жители города вынуждены были принять кровавую битву как расплату за недальновидность кёнига и его преступные деяния.
  Его не стало, а битва во всю кипела за стенами замка и приближалась к нему. "Ты знал, Орвар! Ты всё знал, знал наперед!" - шептала про себя потрясенная Кветка, памятуя о вчерашнем пророчестве ведуна, на которое кёниг не обратил тогда внимания. Кветка пытливо и с опаской вглядывалась в затуманенные глаза риттера. Она чувствовала, знала, что Кёрст многого не договаривает о том, что на самом деле случилось в башне. Но такой, как он, ничего не скажет, пока сам не решит, хоть рви его клещами. Хотя, какое это теперь имеет значение, причастен ли он гибели Гермара? Скоро сюда ворвутся полчища воинственного кёнига, и может случиться так, что никто не доживет до заката.
  - Моя госпожа, теперь вы правительница Гримнира. И сейчас вам решать, как поступить.
  - Это так, - с упавшим сердцем признала она. - Но я не готова принимать судьбоносное для всего народа решение, тем более, когда враг вот-вот покорит город... Кёрст, пока всё не закончится, никто не должен знать о смерти Гермара!
  - Будет так, как вы скажите, - решительно произнес риттер. - Нам стоит собрать замковую стражу на стенах и зажечь костры. С вечера там заготовлены бревна и чаны с кусками смолы.
  - Да, распорядитесь! Пусть все наши войны укроются в замке, прежде чем ворота закроют и укрепят - никто не должен остаться вне стен Мохайма.
  - Кветка!
  Из храма к ней бежали перепуганные Росалия и Ренхильд.
  - Кветка! Гермар умер?! - воскликнули обе в один голос.
  Кветка и Кёрст быстро переглянулись.
  - Откуда вам стало это известно? - выступил вперед риттер.
  - Двое риттеров подошли к Йохну, а тот через мгновение объявил всему храму, что кёниг Гермар мертв, Единоликий отвернулся от нас и послал на нашу голову гибель правителя, а нечестивец Торхельм вот-вот ворвется сюда и потопит всё в крови...
  - Его слова повергли всех в страх и отчаяние... там творится невообразимое! - перебила Росалию Ренхильд.
  - Чего он добивается?! - воскликнула в гневе Кветка и сжала рукоять меча.
  Она, было, кинулась к храму, но тут двор замка стал быстро заполняться войнами, которые вбегали с криками и руганью, в помятых шлемах, истекающие кровью и несущие на себе раненных товарищей. Их лица были искажены яростью и болью, а глаза горели свирепо и дико.
  - Кёрст, заставь Йохна во что бы то ни стало прекратить сеять страх и отчаянье! Успокой людей! Пусть запрут двери храма. Собери всех стражников и риттеров, оставшихся в замке, и всё оружие, - спокойно и быстро молвила Кветка, унимая дрожь в руках.
  - Росалия, пойди, разыщи Эсту и слуг! Пусть всех раненных перенесут в подвал и перевяжут им раны.
  Когда Кёрст и Росалия поспешно удалились, Кветка бросилась вместе с Ренхильд к воротам замка. В большом дворе Мохайма стоял невероятный шум от ржания лошадей, стонов раненных, звона кольчуг и оружия, криков и брани. Все бегали и суетились: ворота закрыли, стаскивая к ним загодя приготовленные бревна, доски и железные щиты. Кто-то перевязывал раненых, кто-то, захмелев от кровавой бани, бессмысленно ходил туда-сюда, не зная, за что взяться. Бывалые войны, пользуясь передышкой, расположились прямо на теплой земле, поправляя оружие и доспехи. То тут, то там шла негромкая перекличка: сродники и друзья искали друг друга. Теперь дотоле огромный двор замка казался Кветке тесным. Она проталкивалась между войнами, ища Рольда. Кветка смотрела на них и не узнавала еще с утра таких знакомых и привычных лиц. В глазах мужчин, только что побывавших в пекле боя, не было ничего, кроме безумной жажды истребить и уничтожить. Она внутренне содрогалась, видя сотни лиц с застывшим выражением лютого бешенства. Рольд и Хельгот находились у ворот, отдавая приказы и следя за тем, чтобы ворота укрепили как можно прочнее. Наверху на стене замка стояли дозорные, прикрываясь щитами.
  - Бой идет у южных ворот! Там фридландцы прижали Дагвора с его риттерами. Вижу клубы дыма! - крикнул Рольду один из стражников.
  - Откуда там быть пожару?! - вскричал Хельгот. - Фридландцы не жгут городов!
  - Это приказ кёнига, - звонкий голос Кветки заставил обернуться Хельгота с Рольдом и нескольких риттеров.
  Серые и уставшие лица мужчин посветлели.
  - Кветка! Хвала Единоликому вы в порядке! - Рольд скинул кольчужные перчатки, но не решился подать девицам руки - они были бурые от засохшей крови. Ренхильд охнула и отшатнулась, а Кветка постаралась не смотреть на его руки и тепло улыбнулась советнику, радуясь в душе, что они целы и невредимы.
  - Где Гермар? - Рольд посуровел, и глубокая морщина пролегла через лоб.
  Кветке чувствовала его скрытое негодование и гнев. Кёниг должен вести в бой своих воинов, воодушевляя их своим примером. Если правитель будет трусливо прятаться за спинами подданных, то кто захочет отдавать за него жизнь? Каждому это было ясно без слов, и потому многие войны хмуро поглядывали на окна покоев кёнига.
  - Гермар мертв, он умер на башне Вакт, с ним был лишь Кёрст. Кёниг отдал приказ Дагвору сжечь город, если враг войдет в город, - четко и тихо произнесла Кветка, глядя на Хельгота и Рольда.
  Кветка умолчала о том, что Гермар пытался убить её, рассудив, что это теперь не так уж и важно. На шлемах обоих мужчин она видела многочисленные вмятины, которые свидетельствовали о том, что им несладко пришлось в бою. Оба стояли, молча глядя перед собой, не в силах понять низость кёнига и осознать его скорую кончину.
  - Что ж, теперь вам предстоит решать, как нам быть дальше, - первым взял слово Рольд.
  - Благородный Рольд и благородный Хельгот! Волею судеб в этот злой час мне приходится занять место Гермара, и я прошу вас обоих стать моими советниками.
  Оба поклонились ей в знак своего согласия. Кветка огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что их разговор, кроме Ренхильд, никто не услышит. Риттеры, стоявшие поблизости, быстро удалились, стараясь не мешать разговору кёнигин с Рольдом и Хельготом.
  - Что нас ждет? - спросила Кветка, набрав для решимости побольше воздуха в грудь.
  Рольд отвел взгляд, глядя куда-то в сторону. Кветка понимала - он тщательно обдумывает свой ответ молодой кёнигин, чтобы не напугать её и не убить в ней последнюю надежду. Хельгот, поняв причину нерешительности Рольда, не стал томить девицу. За несколько месяцев пути он достаточно узнал её, и в отличие от Рольда мог предугадать, как она себя поведет.
  - Войска врага намного превосходят нас по численности и оружию. Приступы следовали один за другим. Они прорвались в город после второго. Торхельм был в первых рядах. Если бы наш кёниг был среди войнов..., - Хельгот осекся, и на его лице заходили желваки. - Да что теперь, не время говорить о Гермаре. Он отправил войско в Грёвлан к кайзеру, и сам не появился, когда мы дрались у восточных ворот. Многие остались на городских улицах убитыми и раненными... Мы не смогли долго противостоять их натиску. Узкие улицы помогали нам держать оборону, но ненадолго. Когда стало не повернуться от тел убитых и раненных, фридландцы отступили, чтобы унести своих с улиц, а мы отступили под защиту стен замка - нас слишком мало, чтобы принять бой в городе. Сейчас недолгая передышка. Думаю, белоглазые скоро к нам вновь пожалуют. Прости, госпожа, за злые вести. Нам может помочь лишь чудо.
  Синие глаза Хельгота смотрели с жалостью на Кветку.
  - Что же нам делать? - умоляюще посмотрела Кветка на них обоих.
  - Мы должны готовиться к очередному приступу. Будем биться до последнего. Никто из мужчин, присутствующих здесь, сдаваться не собирается. Вам лучше укрыться в храме вместе с остальными - Торхельм сражается только с мужчинами. Таков древний негласный закон Северных пределов, - осторожно молвил Рольд, стараясь хоть как-то ободрить кёнигин.
  Она обвела взглядом двор: неужели большинству этих мужчин, сидящим прямо на земле после тяжелого боя, не суждено пережить этот день? Тоска и безысходность запустили свои острые когти в её сердце.
  - Нет, я не стану прятаться в храме, - спокойно и твердо сказала Кветка, скрестив на груди руки и упрямо тряхнув волосами. - Я клялась сделать всё, чтобы эта земля и народ процветали, а теперь вы предлагаете мне забиться в угол и ждать, когда всё рухнет под мечами врагов?! Я буду здесь до конца.
  Она поджала губы и нахмурила лоб, ожидая отповеди от мужчин, упреков и уговоров. Но они молчали. В глазах обоих она прочла то самое выражение, какое она видела в глазах отца, когда он провожал её в Гримнир, прощаясь с ней навсегда.
  - Воля ваша, госпожа, - глухо выдавил Хельгот.
  Кветка удивилась столь поспешному согласию советников.
  - Рольд, я приказала достать всё оружие, что есть в запасе, и унести раненых. Пока я буду в своих покоях, прошу вас сделать все необходимые приготовления. Я не воин, а лишь слабая женщигна, потому прошу вас от моего имени сделать всё, что только возможно для отражения приступа...
  Не дожидаясь, когда они подтвердят свою готовность исполнить приказ, она развернулась и поспешила в замковые покои.
  ***
  - Куда ты? - запыхавшаяся Ренхильд не успевала за её быстрым шагом.
  - Отведи меня в покои Гермара!
  - Зачем?! - ужаснулась Ренхильд.
  - Он уже не узнает и не разгневается - ему всё едино, - невесело заметила Кветка.
   - Что ты задумала? - не удержалась подруга, видя нахмуренные темные брови госпожи и злую решимость в ясных глазах.
  - Это здесь? - вместо ответа спросила Кветка, остановившись возле высоких двустворчатых дверей с бронзовыми чеканными украшениями.
  - Да, только почему здесь нет стражи?
  - Всех забрали к стенам Монхайма. Сейчас каждый воин на счету, - ответила кёнигин, с бьющимся сердцем толкнув дверь.
  Кветка и Ренхильд с оглядкой вошли в покои кёнига. Здесь было просторно, и повсюду царил беспорядок: на смятом ложе из скомканных одеял валялась одежда, оружие и пара пустых кубков. Очаг еле теплился. У стены рядами стояли кованые сундуки, закрытые на замки. В опочивальне Гермара всё убранство говорило о его излюбленной забаве - охоте. Все стены были увешаны головами и шкурами животных, колчанами со стрелами, охотничьими рожками, луками и самострелами. Ставни на окнах были распахнуты настежь, и мелкий дождь, моросящий с неба, капал на узорчатую скатерть, сброшенную со стола и валяющуюся теперь под окном.
  Ренхильд подняла с пола дорогую ткань и бережно положила её на лавку. Они с любопытством разглядывали опочивальню кёнига и не сразу заметили слугу в темных одеждах.
  - Что вам угодно, госпожа? Кёниг никого не пускает в свои покои, за исключением советника Дагвора, - учтиво и строго произнес непонятно откуда взявшийся юноша.
   - Я кёнигин Эмбла. Кто вы? - снисходительно бросила она.
  - Я слуга кёнига Зиглинд Гюнтерсон, - смутившись и потупившись, ответил тот, отвесив глубокий поклон. - Я слежу за порядком в его покоях.
  - Судя по тому, что я не вижу порядка в опочивальне кёнига, ты не так уж старательно служишь своему господину, - посетовала кёнигин, обведя рукой покои.
  Юноша вспыхнул, смутившись.
  - Моя госпожа, кёниг не позволяет прикасаться к его оружию и вещам, чтобы привести их в порядок...я более слежу за доспехами и чистотой его платья и сапог... Прошу вас, если он войдет и застигнет вас здесь, он будет в ярости...
  - Он не войдет. Твой господин скончался, - перебив его, молвила Ренхильд. - Теперь госпожа Эмбла правительница Гримнира.
  Глаза бедняги округлились, и он, всё еще не до конца поверив словам Ренхильд, поклонился ещё ниже.
  -Что вам угодно, госпожа? - пролепетал он.
  - Самую малость: доспехи и плащ кёнига, - тихо ответила Кветка.
  ***
  Зиглинд накинул на плечи Кветки тяжелый плащ алого бархата с родовым гербом Гермара. Она попробовала сделать несколько шагов в новом одеянии. Ей впервые пришлось надеть мужское платье. Помимо двух штанов и исподней рубахи, Зиглинд с Ренхильд поднесли ей льняную и кожаную рубахи, которые полагалось одевать под кольчугу. Когда тяжелая бранная рубаха длинной до колен была на кёнигин, она посмотрела на безрукавку из железных пластин, лежащую в раскрытом сундуке с остальными кольчугами и броней кёнига.
  - Госпожа, вы не сможете долго носить безрукавку из железных пластин вместе с кольчугой. В бою придется туго в такой броне - никто у нас не одевает их вместе - даже риттерам тяжко, - поймав её взгляд, осторожно наставлял Зиглинд кёнигин. - Я не советую, госпожа, одевать стеганный поддоспешник - кожаная рубаха защитит тело от глубоких порезов.
  Ренхильд испуганно охнула и посмотрела на Зиглинда. Юноша покраснел.
  - Благодарю за добрый совет, Зиглинд, - невозмутимо произнесла Кветка, поправляя кольчугу с металлическими пластинами на груди.
  Мягкий подшлемник надежно скрыл её длинные косы. Поверх него прочно сел выбранный ею простой шлем с бармицей и личиной-забралом. Кветка отказалась от наручей и поножей, но ей пришлось надеть алую тунику с гербом Гермара и широкий плащ кёнига, чтобы скрыть девичьи изгибы тела.
  Ренхильд мрачно смотрела на Кветку, пробующую махнуть мечом. Она присела, затягивая поверх штанов ремни высоких сапог на ногах кёнигин.
  - Зачем тебе это? Есть мужчины, которые должны сражаться! В сражении тебя убьют и не заметят!
  Кветка молчала, размеренно опуская и поднимая меч, приноравливаясь к оружию, словно она впервые держала его в руках.
  - Я не достойна твоего ответа? - обиженно вопрошала девица.
  - То же самое мне пытались сказать Хельгот и Рольд. Ренхильд, там, во дворе сейчас ждут приступа те, кто, возможно, видел сегодня рассвет солнца и обнимал своих жен в последний раз. Правитель Гермар предал их дважды: сначала он сделал всё, чтобы у воинственного кёнига была причина прийти на его землю мстить, а потом, когда они сражались и умирали у стен города, отсиживался за их спинами в замке. Ты не знаешь, но Гермар задумал поджечь Сванберг с четырех сторон, когда враги прорвутся в город. В тот миг он думал лишь об отмщении своему врагу за то, что тот возьмет всё, что принадлежало Гермару. Он не думал о войнах, сражающихся на улицах, о жителях, многие из которых еще продолжают оставаться в своих домах в городе, и все они стали бы жертвами отмщенного самолюбия кёнига...Я не знаю, что меня ждет в будущем, но сейчас я хочу разделить участь с моими войнами.
  - Тогда я тоже пойду с тобой! Я хочу разделить участь своей госпожи и возлюбленного, - слезы катились по щекам Ренхильд, а плечи вздрагивали.
  - Нет. Я приказываю тебе немедленно удалиться в храм, - тихо и строго сказала Кветка.
  Ренхильд вздрогнула, как от удара, но ничего не возразила. Когда Кветка подпоясалась и опустила меч в ножны, девицы спустились вниз, покинув опочивальню кёнига.
  На улице шел тихий дождь. В садике на скале умиротворенно пели птицы, спрятавшись в густой листве деревьев от дождя. Девицы обнялись и попрощались перед запертыми изнутри воротами храма. Кветка видела, как страх за неё и Кёрста терзает Ренхильд. И этот страх был намного сильнее страха перед врагом.
  Кветка, дабы не длить мучительное прощание, громко заколотила рукоятью меча в железную пластину на двери. Им открыл один из храмовников, который тут же поспешно опустил за Ренхильд тяжелый засов, едва та ступила за порог. При виде его наполненного ужасом взгляда и торопливых движений, Кветку наполнило чувство презрения. Она знала, что, прорвись в замок Торхельм, никакие запоры не спасут храмовников от фридландцев.
  Выйдя в большой замковый двор, она увидела, что раненых уже унесли, а двор похож на растревоженный муравейник: сотни мужчин сновали туда-сюда, готовясь к обороне. Видя Кветку в шлеме и плаще кёнига, они останавливались и провожали её взглядом. Кветка шла к своим новоиспеченным советникам Рольду и Хельготу сквозь строй расступающихся воинов. Она взобралась на замковую стену по крутой каменной лестнице. Здесь шагу негде было ступить от куч камней и бревен. Осторожно глянув вниз и держа наготове небольшой круглый щит, Кветка увидела, что там внизу на полет стрелы никого нет. Но дальше все улицы были запружены войнами. Под дождем, который лишь усиливался, они на повозках подвозили огромные стволы свежесрубленных деревьев. Фридландцы, насколько успела заметить Кветка, были хорошо вооружены: помимо мечей и копий при них были палицы и булавы. На переднем крае собирались войны с длинными тяжелыми щитами, луками и полными стрел колчанами за спинами. Они двигались слаженно и быстро, разворачивая один за другим ряды воинов. Их доспехи мало чем отличались от тех, что имели на себе защитники Сванберга: все те же кольчуги разной длины и плетения, безрукавки из стальных пластин да шлемы с бармицами и без них.
  На юге густыми клубами по-над крышами стелился дым - там горели дома. Кветка ударила кулаком по стене - неужели кто-то успел выполнить преступный замысел Гермара? Дождь не давал войти пожару в полную силу. Вглядываясь до рези в глазах в дым пожарища, Кветка заметила на крышах людей, тушащих огонь. Кто это был? Неужели люди, что остались в своих городских домах, решились на глазах у врагов отстоять у пожара свои жилища?
  Кветка отошла от бойницы и поспешила к сторожевой башне, где должны были находиться Рольд и Хельгот. Она наткнулась на них у входа в башню. Советники с изумление воззрились на кёнигин, облаченную в кольчугу и подпоясанную мечом, но лишь поклонились ей, ничего не сказав. Ей показалось, что в глазах Хельгота промелькнуло одобрение, а вот Рольд еще больше нахмурился, и скорбная складка прочертила его высокий лоб.
  - Госпожа, приступ вот-вот начнется. Прошу вас укрыться в храме, - Рольд не оставлял попыток образумить девицу.
  - Благодарю вас, благородный Рольд, за вашу заботу, но я решила быть здесь, потому что долг правителя быть со своими подданными до конца...будь то горе или радость, - Кветке было неловко перечить Рольду, который так много сделал для неё, но другого выхода она не видела.
  - Госпожа, ни я, ни Рольд не сможем сражаться в полную силу в бою, ибо нам придется в первую очередь думать о вашей безопасности. На этот раз вам и впрямь лучше последовать совету Рольда. Я провожу вас в храм!
  Хельгот решительно двинулся к Кветке, намереваясь во что бы то ни стало отвести её в храм. В тот же миг за стеной замка оглушительно загудели трубы. Кветка отпрянула, прижимая ладонями подшлемник к ушам. Звук был столь резкий и протяжный, что, казалось, всё переворачивал внутри. Голова была готова вот-вот лопнуть. Хельгот с перекошенным лицом схватил кёнигин в охапку и потащил к ближайшей лестнице. Войны во дворе замка с искаженными от боли лицами, оглушенные воем труб, метались, не понимая, что происходит. Едва звук стих, как Хельгот, толкая Кветку наземь, закричал, что было мочи:
  - Трубы Роллофа!!! Щиты! Всем укрыться щитами!
  Хельгот едва упал наземь рядом с Кветкой, успевшей юркнуть под щит, как на них обрушился град стрел и камней. Он старался прикрыть кёнигин частью своего щита. Его глаза возбужденно и зло блестели.
  - Что ж, госпожа, воля ваша была оказаться здесь - теперь старайтесь держаться подле меня и делайте всё, что я скажу, если хотите пережить этот день.
  О щит Кветки то и дело ударялись камни, грозя вот-вот пробить прочное дерево, обтянутое кожей. Стрелы со звонким и страшным свистом пролетали мимо или бились о щит. Кветка закрыла глаза, молясь богам.
  Хельгот отбросил щит и вскочил на ноги.
  - Лучники! Стреляйте!
  Его крик подхватили со всех сторон, и вот уже сотни луков и самострелов вскинуты вверх и стрелы гримнирийцев, взвившись в небо, запели страшную песню.
  Кветка выбралась из-под щита. Крики лучников, лязг оружия и злой свист стрел не смогли заглушить вопли и стоны раненных. Кёнигин с ужасом увидела вокруг десятки тел с размозженными конечностями и головами, с торчащими стрелами.
  - Все на стены!!! Белоглазые идут на таран!!!
  Кветка не сразу узнала в этом повелительном выкрике голос Рольда. Толкая Кветку, мимо кёнигин бежали войны. Оглянувшись, она увидела, как сотни человек на стенах замка, мешая друг другу, мечут вниз стрелы, сталкивают бревна и бросают камни. Часть воинов не полезла на стены, а встала наизготовку у ворот замка, готовясь достойно встретить врага, если тому удастся пробить последний оплот Мохайма.
  Вопли раненных, крики защитников замка, ругань и бряцание оружия заглушил страшный грохот, словно небо обрушилось на головы воюющих. Ворота Мохайма содрогнулись, а сверху посыпались мелкие камушки и песок на головы тех, кто стоял у ворот. Кветка замерла, не зная, что ей делать: то ли помогать раненным, которые лежали под ногами мечущихся воинов, то ли бежать к воротам, которые вот-вот падут под натиском врага. Крепкая рука схватила её за плечо.
  - Вот что, посмотрела и хватит с тебя, поди в замок! В храм тебя трусливые собаки не пустят - хоть режь их сейчас, а в подвале за погребом есть схрон - там переждешь, - прохрипел Хельгот.
  - Прости меня, Хельгот, но не будет по-твоему.
  Второй и тут же последовавший за ним третий удар в ворота отвлекли Кветку, и она не увидела полный укоризны взгляд риттера.
  - Держись позади и не выпускай из рук щит, Кветка, - бросил ей риттер, убегая к воротам и вытаскивая на ходу меч.
  С четвертым ударом в воротах образовалась брешь. К ней со стен спешили защитники замка, чтобы принять бой. Снаружи враги слаженно работали чеканами и секирами, расширяя брешь. Крепкие дубовые доски с трудом поддавались, словно не желая уступать острым боевым топорам. Воины Мохайма яростно кололи копьями тех, кто пытался пролезть в образовавшийся лаз.
  На стенах замка раздались яростные вопли: по длинным приставным лестницам на стену взбирались фридландцы. Не помня себя от волнения, Кветка вскарабкалась на стену. Несколько воинов в синих плащах бешено рубились с воинами Мохайма. В их рядах воцарилось смятение и рознь: кто-то длинными крюками отбрасывал лестницы, кто-то метал из пращей во фридландцев камни. Прямо перед Кветкой за стеной показался остроконечный шлем фридландца. Кветка было отпрянула, но тут же совладала с собой, и, зажмурившись, ударила мечом плашмя по голове врага. Фридландец со стоном исчез внизу. Глянув вниз, она увидела, что в воротах уже зияет брешь, через которую во двор врываются десятки воинов в синих плащах и остроконечных шлемах.
  - Не отступать! Сражайтесь!!! - закричал кто-то внизу, и ему вторили сотни голосов.
  Воины Гримнира криками и бранью разжигали в себе ярость. Булавы, мечи, палицы и копья громом стучали о щиты и шлемы. Фридландцы яростно бросались на воинов Мохайма, а те с отчаянной храбростью обреченных противостояли им. Вокруг Кветки кружились перекошенные яростью и болью лица, рычащие и бранящиеся.
  Яростнее всех рубился высокий фридландский воин в чешуйчатом доспехе и блестящем шлеме с чеканными плашками-оберегами. Когда ратники Гримнира пытались его окружить, фридландцы все как один начинали драться еще отчаяннее, заставляя защитников замка отступать. Бок о бок с воином сражались еще двое, изо всех сил стараясь проложить ему дорогу вглубь двора. Она видела, что на их пути бились Хельгот и Кёрст, шлем которого рассыпался под ударом фридландца. Светлые волосы молодого риттера были мокры от пота и прилипли к вискам. Еще чуть-чуть, и один из трёх фридландцев подберется к нему и обрушит свой меч на незащищенную голову. Сердце Кветки сжалось. Она сбежала вниз, перепрыгивая через ступени.
  Во дворе замка кипела битва, и от прибывавших фридландцев становилось так тесно, что воины давили друг друга в бою. Кветка увидела Рольда неподалеку от Кёрста. Забрало мешало ей разглядеть сквозь узкие прорези всё поле боя. Кветка, выхватив меч, закричала, срывая голос:
  - За Гримнир!!! За Сванберг!!
  Воины Гримнира, услышав эти слова, воспряли духом и начали теснить врага. Риттеры не дали Кветке вступить в сечу, сдвинувшись и закрывая кёнигин от врагов. На её крик обернулся тот самый фридландец, что рубился злее всех. Увидев её, он повернулся и принялся со звериной яростью крушить всех, кто разделял его и Кветку. Наперерез ему двинулись отборные риттеры, загораживая врагу путь. Но тот не дрогнул, а лишь быстрее и быстрее поднимал и опускал меч на головы защитников Гримнира. За ним несокрушимой стеной шли молчаливые и страшные воины в синих плащах.
  Фридландец рубился так неистово и бесстрашно, что она не могла оторвать от него взор. Кветка, завороженная зрелищем неумолимо приближающейся погибели, стояла, замерев на месте. К ней подскочил Кёрст.
  - Зачем вы надели доспехи Гермара?! Не уж то это единственные доспехи и плащ во всем замке?!! Уходите, пока не совсем поздно!
  Но было поздно. Фридландец, вскочив на телегу, ловко пробежал по ней, раздавая удары направо и налево. Он спрыгнул на землю в десяти локтях от Кветки и бросился к ней с мечом. Кветка отскочила назад, словно по наитию выставив щит. Кёрст во время обернулся и отбил удар, который должен был обрушиться на Кветку. Кёнигин даже не успела испугаться, как подоспевшие риттеры вместе с Рольдом оттеснили фридландца.
  - Благодарю, Кёрст! - Кветка обернулась к возлюбленному Ренхильд, дрожа от напряжения.
  Кёрст побледнел и стал оседать на землю. Кветка вскрикнула и, подхватив риттера, потащила его к калитке, ведущей во внутренний двор. Уложив его под навес возле высокого каменного крыльца, Кветка откинула забрало на своем шлеме и закатала кольчугу риттеру, осматривая его. Грудь Кёрста была рассечена, и из раны толчками выходила темная кровь. Кветка закусила до крови губу, чтобы не вскрикнуть от отчаяния. Оторвав кусок ткани от подола нижней рубахи, она судорожно принялась перевязывать рану, ласково прося Кёрста немного потерпеть, перемежая просьбу словами древнего заговора, который должен был помочь унять кровь. Риттер с отстраненным удивлением смотрел на девицу.
  - Не спеши, кёнигин. Лучше выслушай меня, - прохрипел он.
  - Не время говорить, Кёрст. Береги силы, я помогу тебе! - Кветка быстро и ловко перевязывала рану, стараясь не думать о том, что без трав она мало чем сможет ему сейчас помочь.
  - Будешь ли ты и дальше помогать мне, если узнаешь, что это я убил Гермара?
  Руки Кветки дрогнули и бессильно опустились. Она замерла и испытывающе взглянула на белого, как снег, риттера.
  - Я задушил его своими руками, не позволив умереть как настоящему воину с мечом в руках. Он поплатился за то, что обманом заставил участвовать меня в похищении Сёгрид. Как бы то ни было, её кровь и на моих руках... Этого я ему никогда не прощу... Я не мог позволить Гермару сжечь город... После того, как вы ушли, госпожа, он приказал мне убить и вас, чтобы ничто не досталось Торхельму.
  Так вот что явилось кончиной Гермара! Бесславный конец для последнего отпрыска столь знатного рода. Кветка стряхнула с себя оцепенение.
  - Я догадывалась, Кёрст, - просто молвила она.
  - Вы знали и не отдали приказ схватить меня за убийство кёнига?
  - Это было правосудие. Кёниги тоже должны отвечать за свои преступления, - хмуро ответила она, давая Кёрсту понять, что более не хочет говорить об этом.
  Кёрст схватил её руку в кожаной рукавице и прижал к своей груди. Из его закрытых глаз выкатилась слеза.
  - Береги силы! Подумай о Ренхильд! - взмолилась Кветка.
  - Нет, нет, я должен сказать еще кое-что, пока есть силы... - риттер едва шевелил губами.
  Кветка нагнулась к самому его лицу, вслушиваясь в слабеющий шепот.
  - Утром мне было приказано вывезти всё золото через тайный ход в лес, а потом переправить в Моосхольм. Я ослушался и спрятал сундуки с вашим приданым в тайном схроне под башней Вакт... Ренхильд знает это место. Прошу, госпожа...
  Кветка не услышала просьбу риттера, так как тот, выпустив её руку, впал в забытье. Кветка вскочила, решив во что бы то ни стало дотащить Кёрста до подвала замка, но мужчина в кольчуге был так тяжел, что она не смогла его сдвинуть с места. Укрыв его плащом, она собиралась пересечь двор, чтобы позвать слуг на помощь, но едва она вышла из-за крыльца, как грозный окрик из-за спины остановил её:
  - Гермар!!!
  Кветка замерла, и, опустив забрало, медленно поворотилась. В двадцати шагах от неё стоял тот самый фридландский рубака. Калитка, ведущая в малый двор, была крепко заперта копьем, словно засовом. Снаружи её пытались выбить, но она не поддавалась. Ей стало ясно, что помощи и спасения ждать неоткуда. Страха не было, только жуткая легкость во всем теле и голове. Кветка вынула меч, хотя против такого противника это было бесполезно.
  - Я не желаю тебе здравия, Гермар, ибо пришел убить тебя. Я, Торхельм Альдорсон, пришел взять твою жизнь за жизнь Сёгрид по закону крови!
  Его голос, холодный и жесткий как лезвие клинка, при упоминании имени Сёгрид сорвался от ярости. Торхельм ничем не отличался от своих воинов: высокий и широкоплечий, в простой кольчуге под доспехом и синем плаще, в остроконечном шлеме с опущенным забралом. Только его меч во истину был достоин самого отважного кёнига - обоюдоострый и длинный, с темными разводами. Такого доброго клинка Кветка не видела даже в Негже, славящейся своими оружейниками.
  На его кольчатой рукавице взгляд Кветки выхватил белую ленту, какую обычно повязывают перед походом невесты женихам. Неужели эта лента самой юной кайзерин, которую ему прочат в жены? Она сама удивилась своим мыслям. Ей нужно спасаться, убегать или сражаться! Может быть лучше снять шлем и сказать, что она не Гермар, а тот, кто ему нужен, уже наказан богами и лежит в подвале храма? Она зло отмела эту мысль, понимая, что это говорит страх, который толкает ее на предательство самой себя и своих подданных. Это равносильно тому, чтобы просить у Торхельма пощады, предать тех, кто сражается рядом насмерть.
  Кветка ничего не ответила, не желая голосом выдать себя. Она выставила перед собой меч и, прикрываясь щитом, попятилась к калитке, ведущей в сад. Торхельм медленно последовал за ней. Они оба понимали, что бежать уже некуда. Дождь, до поры стихший, вдруг пошел с новой силой. Кветка скорее почувствовала, чем увидела, что они уже в саду. Они двигались крадучись, ловя малейшее движение друг друга и не глядя по сторонам.
  Волнение и страх перехватили горло: она знала, что ему ничего не стоит с его звериной ловкостью разделаться с ней в два взмаха. Но он растягивал свою месть, предвкушая ужас и отчаяние, которые неминуемо должны были охватить противника.
  Торхельм сделал молниеносный выпад и ударил мечом, решив, по-видимому, более не тянуть с расправой. Кветка неведомо как успела выставить щит, который от удара рассыпался щепой. Из её груди невольно вырвался глухой стон - щит защитил от раны, но левая рука приняла всю силу удара. Она отбежала прочь, заведя горящую от боли руку за спину.
  Торхельм сорвал с головы шлем и отбросил его прочь. Всё, что видела Кветка - светлые, серо-голубые очи, смотрящие холодно и зло. Хотелось скрыться, убежать, чтобы не видеть этот колючий взгляд, полный ненависти и тоски.
  - Ты всегда был трусом, Гермар! Вот и теперь бегаешь от сечи, или все же надеешься сразить меня своим детским мечом?! - он пренебрежительно усмехнулся, и его смешок хлестнул Кветку, словно плетью.
  Кровь бросилась ей в лицо. Она закричала, понимая, что это последнее, что она сделает, и бросилась на него, намереваясь нанести удар. Одним едва различимым движением он ударил своим мечом по её мечу, и в руках кёнигин остался лишь обрубок с рукоятью. В два прыжка он оказался рядом, и, схватив девушку за шею, прижал к стене. Кветка подняла глаза к небу, надеясь напоследок увидеть луч солнца, пробивающийся сквозь тучи, прежде чем в неё вонзится холодное железо. Торхельм медлил, надеясь, видимо, услышать мольбы о пощаде. Неожиданно воин сорвал с нее шлем, и она запоздало уперлась руками в его грудь, чтобы помешать ему. Их взгляды встретились. Кветка с мстительной радостью увидела, как ненависть и злоба на его лице сменяют изумление и разочарование. В то же мгновение железная хватка на её шее исчезла, а кёниг отступил назад, не сводя с неё полный пренебрежения, изумления и досады взгляд. Проследив за его взглядом, девица увидела на своем плече длинную прядь золотых волос, выбившуюся из-под подшлемника.
  За его спиной послышались торопливые шаги.
  - Господин Торхельм! - Хельгот еле мог выговорить слово, прерывающимся от отдышки голосом.
  Он плелся, едва передвигая ноги, в забрызганной кровью кольчуге и покореженном шлеме. Он упал перед кёнигом на колени.
  - Молю вас, пощадите юную кёнигин! - он указал кивком головы на Кветку.
  Юная кёнигин вспыхнула, оскорбленная тем, что старый риттер просит за нее милости, в то время как она так долго боролась, решив умереть, но не сдаваться!
  Торхельм мельком взглянул в её сторону.
  - Встань, Хельгот! Твой господин настолько уподобился зайцу в своей трусости, что выставляет перед врагом свою жену? Где он?!
  Хельгот с трудом поднялся на ноги, и, не в силах говорить, показал рукой на храм.
  - В подвале храма, - наконец выговорил он.
  Торхельм, посмотрев на старого вояку долгим взглядом и, убедившись, что он не лжет, бросился прочь из сада.
  Кветка сползла вниз по стене, закрыв глаза. Холодные дождевые капли падали на её лицо, но она радовалась им, стянув с головы жаркий подшлемник. Девица всей грудью медленно вдыхала воздух, чтобы убедиться еще раз, что она жива. "Хвала родным богам и предкам" - снова и снова шептала она, радуясь тому, что Хельгот не сможет видеть её горячих слёз, смешавшихся с дождевыми каплями. За стеной сада она услышала ликующие крики - Сванберг и Мохайм были взяты фридландцами.
  - Ты не ранена? - обессиленный Хельгот подполз к ней.
  - Нет, - выдохнула Кветка, и, упав на его грудь, разразилась рыданиям.
  - Ну, полно те! - Хельгот тяжелой рукой гладил её по шелку рассыпавшихся волос. - Со мной такое бывало, когда я был чуть моложе тебя и сражался бок о бок с отцом Гермара. Наперво оно всегда так.
  - Что будет теперь с уцелевшими и раненными? - встрепенулась Кветка, глядя на советника огромными лучистыми глазами в оправе темных, мокрых от слез ресниц.
  - Теперь на всё воля победителя. Тебе бояться теперь нечего - с девицами Торхельм не воюет. Нет причин у него для мести - он взял свое: увидел мертвого Гермара. Как ни посмотри, а всё же и у него сродники в Гримнире есть. Пойдем, мне нужно узнать, кто уцелел из наших, а одну я тебя теперь не оставлю.
  Хельгот тяжело поднялся и поковылял к калитке, ведущей во внутренний двор. Кветка неотступно следовала за ним. Во дворе слышалась гортанная отрывистая речь фридландцев и женский плач. Кветка встрепенулась: у крыльца сидела простоволосая Ренхильд и обнимала Кёрста. Кветка подбежала и ощупала шею риттера: под её прохладными пальцами едва заметно трепетал родник жизни. Кветка схватила Ренхильд за руку и горячо зашептала, срывая с шеи цепочку с ключиком:
  - Поди в мою опочивальню, отыщи в сундуке глиняный пузырёк вот с такой руной. - Кветка начертила на земле знак. - Дай выпить Кёрсту, а рану смажь этой же настойкой и перевяжи, как следует.
  Ренхильд часто закивала, вскакивая с земли и целуя руки Кветки. Её лицо распухло и покраснело от слез. Она не могла вымолвить и слово. Девица опрометью бросилась в покои Кветки, а Хельгот увлек её за собой.
  Повсюду были воины Фридланда. Те воины, что участвовали в приступе города и замка, устало брели к колодцу или утоляли жажду, выливая холодную воду на обнаженные головы. Многие сидели, где придется, отдыхая и приходя в себя после жаркой сечи. Свежие воины, подоспевшие после взятия Мохайма, осматривали замок и сносили раненных в подвал замка, не разбирая, где свои, а где чужие. Убитых клали на повозки и увозили на главную площадь Сванберга.
  Высыпавшие из храма люди, кто в угрюмом молчании, кто с воем и причитаниями, шли через внешний двор замка к воротам, высматривая среди павших и раненных родных и знакомых. Во внешнем дворе царило столпотворение: повозки, женщины, воины, взбесившиеся от запаха крови лошади.
  Старики, женщины и дети, прятавшиеся в храме, старались поскорее покинуть замок, спеша в свои дома, в родные стены, чтобы посмотреть, что сталось с их жилищами. Слухи о том, что часть Сванберга горела, распространилась молниеносно.
  Кветка увидела у входа в конюшни множество своих воинов, которые уцелели в схватке. Помятые и потрепанные, в крови и дождевой грязи, они стояли, опустив головы, с понурой отрешенностью взирая на всё вокруг. Их сторожили фридландцы. Среди них Кветка увидела Рольда с прижавшейся к нему Росалией. Она плакала и обнимала мужа, а тот безуспешно пытался успокоить её, испытывая неловкость перед остальными воинами. Кветка с Хельготом шагнули к ним и встали рядом. Росалия, заметив кёнигин, оставила Рольда и кинулась к ней.
  - Дитя! Ты жива! - Росалия обнимала Кветку так же крепко, как прежде Рольда.
  Через её плечо она заметила брата Сёгрид, того самого посланника, который узнал в золотоволосой девице в кольчуге и алой тунике с испачканным кровью и грязью лицом пригожую кёнигин Эмблу. Неожиданно для Кветки он поклонился ей. Но она, подавленная и удрученная, не ответила на этот поклон, продолжая неотрывно и сурово смотреть перед собой.
  Фридландцы продолжали прибывать и прибывать, заполонив весь внутренний двор. Те, кто еще не был в замке, а стоял под стенами города или сражался за пределами Мохайма, с любопытством взирали на всё вокруг. В их поведении и взглядах на побежденных не было ни издевки, ни враждебности, ведь северные племена, из которых позже образовались государства, веками жили бок о бок, торгуя и роднясь.
   Внезапно Росалия отстранилась и опустила глаза - мимо них из храма в сопровождении воинов и свиты шел кёниг-победитель. Теперь Кветке представилась возможность разглядеть его как следует.
  Торхельм был высок и статен, с легкой и стремительной походкой. Высокие скулы и взлетающие от переносицы к вискам темные брови придавали его лицу суровость, а прямой нос и правильные черты лица - благородство. На светлой от природы коже покрытой загаром едва заметно проступали тонкие шрамы. Во взоре ясных серо-голубых глаз читалась уверенность и решимость, живой ум и молодая отвага. Он, как и все мужчины Фридланда, не носил длинные волосы и бороду с усами. Светло-русые пряди обрамляли его лицо, спускаясь на шею. На затылке несколько прядей были собраны и связаны кожаным ремешком - знак вождя. На шее острый взгляд девушки заприметил серебряную гривну искусной работы.
  Кветка не опустила глаза долу при виде того, с кем еще недавно ей пришлось вступить в неравную схватку, а устремила взгляд вдаль, чтобы не видеть светлые глаза кёнига, напоминавшие ей волчьи.
  При виде своего вождя воины приветственно загорланили, подкрепляя громкие крики звоном оружия. Кветка опустила голову, снедаемая досадой и горечью. Лучше умереть, чем стать побежденным там, где совсем недавно был хозяином. Прав был отец, который вел в бой своих войнов, как в последний, повторяя, что мертвые не знают позора. Но и тут Кветка не согласилась бы с ним. Разве светлые души павших, видя живых с высот Ирия, не испытывают стыд и горечь за побежденных, которые не отстояли оплаченное кровью и жизнями?
  Меж тем Торхельм стремительно взошел на высокое крыльцо, откуда он мог лицезреть весь двор, заполненный сотнями своих воинов. Рядом с ним встал Лотар и крепкий седовласый воин в чешуйчатых доспехах, на которого Лотар был похож и статью, и ликом. Торхельм обвел торжествующим взглядом двор.
  -Братья и сродники! - его ясный сильный голос прогремел как гром, когда всё затихло. - Мы пришли в эти земли, чтобы взять кровь за кровь Сёгрид Рунольфсдоттир! Кёниг Гермар разорял не только свою страну, но и тайком совершал набеги на сопредельные земли, грабя и убивая! Сегодня мы разорили его змеиное гнездо. Ни я, ни Рунольф, ни Лотар не успели взять его жизнь - он издох, как загнанная в нору крыса. Его слуга ненадолго отстал от хозяина! Дагвор и семь виновных риттеров ответили жизнями за попрание законов Северных пределов! - Торхельм поднял вверх золотой венец Гермара, который был на нем в башне. - Народ Гримнира не повинен в преступлениях кёнига и храбро сражался за свою землю. Мы пришли сюда не за богатствами и землями, а за правдой и справедливостью, которую нам завещали великие предки! Народу Гримнира я хочу сказать, что тело Гермара не будет более осквернять эту землю! На рассвете его отправят в Грёвлан, где в усыпальнице кайзеров лежат его предки, не преданные ни земле, ни огню. Тела его риттеров вернутся туда, откуда они пришли бесчинствовать!
  Кветке показалось, что при упоминании кайзеров, в его голосе проскользнуло презрение. Торхельм замолчал, словно переводя дух.
  - Завтра на закате мы предадим тела наших павших братьев огню, восславив их тризной, - его взгляд и голос посуровел. - Вместе с ними на костер внесут погибших сынов Гримнира. Честь и слава храбрым воинам!
  Фридландцы обнажили светлые головы и опустились на одно колено, закрыв глаза. Раньше всех опустились кёниг, Рунольф и Лотар. Торхельм поднялся и что-то сказал слуге, кивнув на воинов Гримнира. Слуга подбежал к Хельготу и Рольду и попросил проследовать их к кёнигу. Мужчины, насупившись и нехотя оставляя кёнигин, поплелись за слугой. Росалия неотступно была рядом с Кветкой. Девица видела, что она боится за её дальнейшую судьбу. Саму Кветку охватило полное безразличие к тому, что будет с ней дальше. У нее на душе было пусто, словно вынули все чувства. Все дурные опасения и страхи, унижение и злость ушли вместе с Гермаром, но сейчас ее положение стало еще более незавидным, а будущее - туманным.
  Воины Фридланда покидали внешний двор, радуясь победе и ликуя. Сотники сновали меж войнами, передавая волю кёнига: расчистить улицы, убрать раненных и погибших. К девице и Росалии подбежал взволнованный Рольд.
  - Госпожа, вам нечего опасаться. Вы можете удалиться в свои покои.
  - Это правда? - не сразу поверила Кветка.
  - Торхельм вскользь упомянул, что ваши права остаются при вас в знак уважения к вашему отцу, о котором он, оказывается, давно наслышан.
  - Но ведь я... я дралась с ним на мечах, - пролепетала Кветка.
  Лицо Рольда вытянулось.
  - Дитя, вам лучше об этом более никому не говорить, - озадаченно протянул Рольд.
  Он окликнул одного из воинова и приказал проводить кёнигин в её опочивальню. Росалия осталась с мужем. Кветка посмотрела в сторону кёнига, но ни его самого, ни его приближенных уже не было.
  - Что ж, теперь самое время для победного пира, - тихо пробормотала Кветка, криво усмехнувшись.
  У входа во внутренний двор уже выставили стражу. Усталые и хмурые копейщики преградили Кветке путь, подозрительно уперев в неё взгляд светло-голубых глаз.
  - Дорогу кёнигин Эмбле! - проворчал её спутник, по виду старый вояка в разорванной кольчуге и седыми волосами до плеч.
  Стражники враждебно посмотрели на него, но копья убрали, пропуская их во внутренний двор. Здесь было непривычно тихо и пусто. Двери в храм были раскрыты настежь, но Кветка даже не глянула на них, а принялась искать глазами Ренхильд и Кёрста. Их не было. На каждом углу новый хозяин замка уже успел расставить караульных, которые стояли безмолвно и невозмутимо, словно деревянные истуканы. Лишь блеск глаз, да мерно опускающаяся грудь под плотными кожаными рубахами выдавали в них живых людей. Кветка поднялась в свои покои. Она хотела было отпустить воина восвояси, но тот сел прямо у порога её опочивальни, наотрез отказавшись уходить.
  - Вы как хотите, госпожа, да только я не уйду. Оставить вас одну в замке с этими татями? Рольд доверяет этому кёнигу, а мне будет спокойнее, если буду при вас. Вы больно уж хороши собой. Пусть кто попробует подойти к этой двери - сразу отведает моего меча. Его сам Орвар заговаривал, а кузнец Рёд закалял в льняном масле.
  Кветка благодарно улыбнулась словоохотливому старику, походившему статью на крепкий кряжистый дуб. Оказавшись в своих покоях, она заперла дверь и, сбросив с себя плащ и кольчугу, ничком повалилась на ложе. Ей хотелось зарыдать, как часто бывает после пережитого ужаса, но слез не было. В тот миг ей казалось, что ничего доброго ее уже не ждёт, хотелось, чтобы всё в раз закончилось, чтобы она проснулась, и всё это оказалось дурным сном. Уныние и отчаяние, против которого предостерегают людей боги, охватили её.
  В дверь тихо постучали.
  - Кветка, открой! - голос Ренхильд заставил её вскочить и подойти к двери.
  Ренхильд ветром ворвалась в её опочивальню.
  - Умоляю! Помоги! Кёрста одолела страшная лихорадка!
  - Где он? - уныние и бессилие отступили перед страхом за жизнь друга.
  - В подвале! Там сотни раненых. Эста и служанки не справляются.
  Кветка уже срывала с себя мужское платье, и лихорадочно искала в сундуке платье. Облачившись в платье из пестрядины и серый передник, какие носили служанки, кёнигин небрежно заплела косу и уложила вокруг головы. Затем она метнулась к заветному сундучку со снадобьями и, выложив мешочки с травами и сосуды с отварами в сумку, опрометью бросилась прочь из опочивальни.
  - Найди Росалию, пусть она позовет женщин из города, которые согласятся лечить раненых!
  - Но среди них много фридландцев! Разве кто-то захочет им помогать? - помявшись, возразила Ренхильд.
  Кветка остановилась перед дверями, ведущими в подвал, и укоризненно посмотрела на подругу.
  - Сейчас там нет врагов и своих. Лишь умирающие от ран мужчины. Не мне решать, кто из них более достоин жизни, а богам. Потому я помогу всем.
  Кветка толкнула дверь и вошла. Под низкими каменными сводами было душно от множества чадящих факелов на стенах и наглухо закрытых ставен. Повсюду на каменном полу лежали раненные воины. В углу, на широком деревянном столе, лежал молодой юноша без сознания. Его окровавленная одежда была свалена на полу. Над ним склонился лекарь Гермара . Лекаря Зигмара Кветка видела лишь однажды, но сразу узнала его по короткой рыжей бородке и черному одеянию. Рядом с ним стояла бледная, как полотно, Эста. Увидев кёнигин, она сначала обрадовалась, заключив девицу в объятия, но потом, испугавшись того, что Кветка видит обнаженные раненные тела мужчин, попыталась выпроводить её. Кветка, не обращая внимания на её протесты, отослала кухарку за слугами, горячей водой и одеялами.
  - Моя госпожа, - заприметив Кветку, учтиво поклонился Зигмар. - Не самое радостное время переживает Сванберг. Могу ли я вам чем-то помочь?
  Зигмар понравился Кветке своим спокойствие и невозмутимость. Он был уже в летах, но держался прямо и с достоинством.
  - Досточтимый Зигмар, я сама явилась сюда, чтобы помочь, - благосклонно улыбнулась Кветка. - Я ищу раненного Кёрста, чтобы помочь снять лихорадку.
  - Он лежит вон там, у окна, - указал тонким перстом лекарь. - Нам и впрямь дорога сейчас каждая пара рук, чтобы спасти как можно больше жизней.
  Его руки были в крови. Он не пытался уговорить её уйти, что приободрило Кветку. Она нашла Кёрста в плачевном состоянии. Он бредил и метался в жару на наспех сколоченном из досок ложе. Кветка разорвала на нем мокрую от крови рубаху и открыла настежь ставни. Достав из мешочка пузырек с отваром, она приподняла голову риттера и влила несколько капель ему в рот. Когда подоспела Эста с водой и шерстяными одеялами, Кветка промыла рану и смазала барсучьим салом, перетопленным с травяными настойками. Укутав молодого мужчину в одеяло, она занялась другим воином, лежащим возле Кёрста и громко стонавшим. Слуги приносили тюфяки с соломой и помогали перетаскивать мужчин на них. С них снимали рваные кольчуги, разрезали кожаные рубах, промывали и зашивали раны, перевязывали и поили отварами, чтобы не дать жару и лихорадке сжечь их изнутри. Ренхильд вернулась из города очень быстро, приведя с собой Росалию и три десятка женщин. Каждая из сердобольных гримнириек принесла с собой чистую ветошь для перевязки, травы и настойки, заготовленные для подобных случаев. На очаге в котлах грелась вода. Целебные отвары не успевали остывать, а их уже пускали в ход, остудив наспех колодезной водой. Немного погодя Кветка заметила, что большинство женщин помогают лишь воинам Гримнира. Зигмар и кёнигин, которой помогала Ренхильд, не делали различий, но им пришлось заниматься фридландцами, среди которых тяжелораненых было не меньше.
  Была глубокая ночь, но никто не уходил и не садился отдыхать - раненных было еще очень много. Кветка забыла об усталости и голоде, едва поспевая от одного ратника к другому. Несколько раз за всё время к ним являлись риттеры Фридланда, чтобы принести еду. Кветка должна была признать, что захватчики тоже не стали делить раненых на своих и чужих, привезя из своего стана горячие котлы с мясной похлебкой и корзины с хлебом, которых с лихвой хватило на всех.
  Кветка, разорвав на полосы тонкую тканину, перевязывала молодого фридландского риттера, чье плечо пронзило копье. Ей было жалко пригожего молодца, и она старалась не причинить ему боли, касаясь раны легко и осторожно. Он мутным взором обводил своды подвала.
  - Сейчас день или ночь? - спросил он тихим хриплым голосом.
  Кветка, потерявшая счет времени, на всякий случай глянула в окно у самого потолка, в которое заглядывал тонкий месяц.
  - Ночь, сейчас глубокая ночь... - прошептала она.
  Риттер уже не слышал её. Настойка, которую она дала, помогла ему уснуть, чтобы не чувствовать боль от раны. Кветка осторожно капнула на рану поверх повязки сок стрекавы, который должен был унять кровь. Глядя на искаженное от боли лицо молодца, она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Взглянув поверх голов раненных, она встретилась взглядом с молодым мужчиной, стоявшим в тени каменного свода и, видимо, давно наблюдавшим за ней. Она не сразу узнала в нём Торхельма. В его взгляде ей почудилось настороженное любопытство, удивление и едва различимая неприязнь. За его спиной стоял Лотар и незнакомый седовласый риттер. Кветка отвернулась и поправила пропитанный кровью воинов передник, чтобы скрыть волнение от их присутствия. Она наклонилась и, намочив тряпицу в лохани с колодезной водой, обернула ею лоб раненного. Поднявшись, она, не спеша, отодвинула светец с лучиной подальше, чтобы воин в забытье не опрокинул её на постель, и удалилась в глубь подвала, где еще нужна была её помощь.
  Торхельм много времени провёл в подвале. Она исподволь наблюдала, как он ходил от одного воина к другому, тихо о чем-то разговаривая с теми, кто был в сознании. Ренхильд, помогавшая Кветке промывать раны, вдруг судорожно вцепилась в руку кёнигин. Та увидела, как Торхельм остановился у постели Кёрста. Он долго смотрел на спящего риттера с ввалившимися щеками. Кветке и Ренхильд показалось, что прошла целая вечность. Они боялись, что кёниг узнает доверенного риттера Гермара и прикажет предать его смерти. Торхельм отошел от него, не проронив ни слова. Девицы переглянулись и с облегчение вздохнули лишь тогда, когда кёниг ушел. Немного погодя словоохотливая Эста рассказала о том, что творится в замке.
  - Везде стоят караульные фридландцы, так что и мышь не проскочит. Замок охраняется пуще прежнего. Я думала, они засядут пировать в замке, но кёниг до ночи осматривал город. Жители убирают улицы. Всех погибших вывезли на холм возле леса. Гермара отнесли в храм, над ним читает молитвы Йохн, - добродушная женщина исподволь взглянула на Кветку, но та и бровью не повела. - Йохн, говорят, серчает, что кёнигин выхаживает чужих воинов вместо того, чтобы оплакивать Гермара. Завтра на рассвете его отправят в Грёвлан.
  Кветка и бровью не повела. Ей было всё равно, что думает Йохн.
  Когда перед рассветом стало ясно, что все снадобья подошли к концу, Кветку охватило отчаяние. Она еле держалась на ногах. В спертом воздухе запах кореньев смешивался с запахом крови. Распахнутые ставни не спасали от духоты. Эста подошла и с непререкаемым видом поменяла передник кёнигин на чистый.
  - Тебе нужно поспать, деточка... - ласково начала она.
  Кветка упрямо покачала головой. Она провела рукой по шее и наткнула на оберег Орвара, о котором позабыла в суете последнего дня. "Что мне делать? Чем дальше лечить всех этих воинов?" - с отчаяньем думала Кветка. Она вышла во внешний двор, остановившись у двери. Прислонившись спиной к каменной стене, она вдыхала свежий утренний воздух, закрыв глаза и слушая пение птиц в рассветной тишине. На стенах замка изредка переговаривались караульные, в конюшне ржали кони. Двор замка, в котором еще вчера лилась крови, был тих и пуст. Ворота, ведущие в Мохайм, были открыты, но решетка спущена наполовину так, что конный не мог проехать. Через ворота стражники беспрепятственно пропустили какого-то человека, который неторопливо шел с мешком за плечами. Приглядевшись, Кветка узнала Орвара. Она, не помня себя от радости при виде ведуна, бросилась к нему. Он остановился и поставил мешок на землю, опершись на палку. Кветка, забыв обо всём на свете, бросилась ему на шею и беззвучно заплакала.
  - Полно тебе, госпожа. Всё позади, - мягко начал он, почувствовав, что горячие слёзы девицы обожгли его шею. - Я всё знаю, отведи меня к раненным.
  Кветка почувствовала огромное облегчение, словно с приходом Орвара кто-то снял с её плеч тяжкую ношу и напитал силой. Когда они бок о бок пошли к крыльцу, Орвар вдруг глянул наверх, где были окна покоев кёнига, и отвесил глубокий поклон. Когда Кветка взглянула на раскрытое окно, в нём уже никого не было.
  Орвар привез с собой множество трав, корений и снадобий, в которых ему не было равных. Он принялся их смешивать и растирать в каменной ступе, что-то бормоча себе под нос. Осмотрев раненных, он признал, что её снадобья хороши и быстро помогают, отчего та зарделась.
  - Меня всему научила матушка, но я истратила все снадобья и не знаю, есть ли подобные травы в этих лесах, - расстроено протянул Кветка.
  - Как же им не бывать? - по-доброму усмехнулся ведун. - Целебные травки, волосы матери-земли, растут повсюду, только брать их нужно умеючи. Я научи тебя еще большему, когда время придет. А сейчас нам нужно поднять на ноги сынов Гримнира и Фридланда. Поезжай сейчас же в лес к Белым камням. Там ты найдешь всё, что нужно. Я здесь обо всём позабочусь, кёнигин.
  Орвар лукаво прищурил глаза. Кветка благодарно взглянула на ведуна и со спокойным сердцем отправилась в конюшню за Желкой. Оседлав лошадь, она выехала из замка, назвавшись караульным. Те, к удивлению Кветки, беспрепятственно пропустили девицу, которая своим видом мало походила на кёнигин: серое платье и передник, усталый взгляд и растрепанная коса.
  На улицах города о вчерашней битве напоминали лишь сломанные телеги да множество воинов в синих накидках, наводнивших город. Пожар уничтожил лишь несколько домов, зиявших пустыми глазницами окон. В это утро на улицах было совсем мало жителей города: никто не открывал лавки, не гнал коров и овец в стадо - город затаился.
  У городских ворот фридландцев было особенно много: здесь плотники и кузнецы трудились над новыми воротами взамен уничтоженных прежних. Караульные преградили кёнигин путь, удивленные нежданным появлением ладной девицы на кобыле.
  - Я кёнигин Эмбла, - взволнованно произнесла Кветка, пытаясь проехать.
  - А я сам бог Тор, - рассмеялся рыжеволосый караульный, снимая с головы шлем и беззастенчиво таращась на девицу.
  Его поддержали дружным хохотом стоявшие рядом воины. Кветка вспыхнула и не заметила, как к ней подъехал молодой риттер на коне. Это был Лотар. Смех оборвался, когда тот поклонился девице и сурово глянул на воинов.
  - Простите, госпожа, за скорое слово, - выдавил рыжеволосый страж и отступил.
  - Приветствую вас, госпожа. Что заставляет вас покидать город в столь ранний час? - вежливо и невозмутимо обратился Лотар к кёнигин.
  - Я еду в лес, чтобы привезти необходимые травы для раненных, - ответила Кветка, невольно испытывая к нему благодарность.
  - Могу я предложить вам свиту, которая полагается вам по положению? Лес не безопасен для воинов, тем более, когда речь идет о кёнигин, - всё так же учтиво продолжал Лотар.
  - Благодарю, но я спешу, - Кветка хлестнула Желку и поскакала во весь опор к лесу.
  Ей пришлось сделать небольшой крюк, чтобы объехать стан фридландцев, занявший всё поле перед лесом.
  Вблизи священных камней Кветка и впрямь нашла несколько разнотравных полян. Пробираясь сквозь заросли богошника, Кветка набрела на заболоченный ручей, по берегам которого раскинулись низкие кусты багунника с венчиками ярко-белых соцветий и дурманящим запахом. Багунник был ядовит, но его отвар лучше других снадобий заживлял раны, не давая им нагнаиваться. Кветка присела у бившего из-под земли ключа и напилась сладкой холодной воды. Опустившись на колени, она поклонилась земле и скороговоркой прошептала:
  - Лес батюшка, земля матушка, позвольте вашей плоти взять ни ради наживы, а ради жизни на доброе дело!
  Она с благоговением срывала травинки, мысленно прося у них прощения, и укладывала в захваченный с собой мешок.
   В Сванберг она вернулась после полудня. Стражники беспрепятственно пускали в город жителей окрестных селений, на улицах было больше народу, чем обычно. Люди выходили за ворота своих домов, чтобы посмотреть, что твориться в городе и поделиться новостями.
  Во дворе замка она встретила Ренхильд, которая, радостно обняв подругу, сообщила, что Кёрсту стало лучше, а Орвар стоит двадцати лекарей. Пока Кветка вынимала в конюшне мешочки из седельных сумок, Ренхильд шепотом поведала ей, что повозка с телом Гермара отбыла в Грёвлан. Йохн не поехал сопровождать своего господина в последний путь, а лишь проводил повозку до городских ворот и призвал фридландцев и жителей Сванберга прийти днем в храм Мохайма, чтобы вместе помолиться Единоликому за мир между двумя народами.
  - Рольд попросил тебя прийти в храм, - молвила Ренхильд. - Многие воины отказываются туда идти, если тебя не будет. Они сказали, что после предательства Гермара верны тебе вдвойне.
  Кветка смутилась, не веря своим ушам.
  - Я ничего не сделала, - ответила она.
  - Они называют тебя истинной кёнигин, - улыбаясь, шепнула Ренхильд. - И я, и Рольд с Хельготом так считают. В городе народ только и говорит о том, что на трон вернулась сама Норфрида в ином обличье.
  - На троне Гримнира теперь воссядет Торхельм. Он захватил Гримнир, и теперь это его владения, - задумчиво произнесла Кветка.
  Кёнигин, вернувшись в подвал, убедилась в словах Ренхильд воочию: Орвар оказался самым искусным врачевателем из всех, что ей доводилось встречать. Он все делал быстро и слаженно с шутками и присказками, и тяжелая работа спорилась в его руках.
  Кветка вместе с Ренхильд принялась растирать травы и готовить снадобья, помогая Орвару. Вскоре к ним пришел Рольд, чтобы позвать в храм. Орвар и Эста убедили Кветку пойти. Девицы поднялись в опочивальню кёнигин, где долго умывались, чтобы смыть с себя запах крови и снадобий. Одев платье серого бархата, Кветка отказалась от тяжелого ожерелья и браслетов. Не время рядиться и красоваться в столь трудное время. Кёнигин лишь тщательно расчесала и заплела золотые волосы - украшение, подаренное ей богами.
  Подруги вошли в храм, когда уже все расселись на деревянные скамьи. Фридландцы и жители Гримнира сели обособленно друг от друга. Кветка, не глядя на Торхельма и свиту, сидевшую справа от алтаря, заняла место с Рольдом и Ренхильд в левом ряду. Она успела заметить, как пристально её рассматривают вельможи и риттеры Фридланда.
  - Фридландцы уже наслышаны о том, что вы вышли с мечом против их кёнига, - заметив, как напряглась Кветка, шепнул Рольд.
  Перед алтарем появился Йохн с золотым обручем в седых волосах и скорбным лицом. Украдкой взглянув на Торхельма, Кветка увидела усмешку на губах кёнига при виде храмовника. Кёниг в зеленом расшитом травами кафтане сидел прямо, всем своим видом излучая уверенность и спокойствие.
  - Дети мои! Вчера вы сошлись в страшной сече, умерщвляя друг друга без жалости! Видя всё это, бог отвернулся от вас, позволив утопить друг друга в крови! Вы, допуская злобу и месть в свои сердца, погрязли в грехе, идя на поводу у Темного! До меня дошла весть, что самая знатная из жен вместо того, чтобы молиться за мужа и ждать своей участи, свершила страшный грех, надев мужское платье и выйдя вместе с воинами на сечу!
  Его прервал громкий возмущенный ропот, поднявшийся среди жителей Сванберга. Кветка вздернула подбородок, бесстрашно взглянув старцу в глаза. Рольд взял её маленькую ладонь и ободряюще сжал. Йохн, видя, что дело не в его пользу, величественно вскинул руки.
  - Я не хочу сеять среди вас гнев и рознь. Пусть нас рассудят высшие силы! В знак стремления очиститься от греха, пусть каждый из вас примет воду, освещенную молитвами!
  Йохн тяжелой поступью спустился вниз, неся глубокий сосуд из серебра. Его бесцветные глаза настороженно блестели. В первую очередь он направился к тем рядам, где сидели жители Гримнира. Он приблизился к Кветке, но затем вдруг величаво повернулся к ней спиной и протянул сосуд Рольду. В храме повисла тягостная тишина. Рольд встал и посмотрел на Йохна, не скрывая своего гнева. Йохн, грозно сдвинув брови, протянул сосуд Хельготу и Ренхильд, но и те отказывались его брать. Пройдя с десяток человек, Йохн везде натыкался на молчаливый отказ. Воины, которые еще вчера дрались за Сванберг, вставали и покидали храм. Их жены с опаской следовали за мужьями, в душе боясь гнева храмовника. Служители храма в смятении наблюдали, как многие вельможи и риттеры уходят прочь.
  - Досточтимый Йохн, вижу, ваши прихожане не разделяют ваших помыслов, - раздался ясный голос Торхельма, в котором явно угадывалась насмешка.
  Кёниг встал и направился к выходу. За ним последовали его риттеры и воины. Кветка встала, намереваясь удалиться вместе с подругой и советником, но Йохн вдруг окликнул её. Она подошла, отпустив Ренхильд и Рольда. Девица старалась не смотреть на храмовника, не в силах побороть свою неприязнь к лицемерному и властному старцу. Кветка скрестила руки на груди, словно загораживаясь от него. Йохн грозно глянул на своих помощников, и те спешно скрылись за боковой дверью. Кёнигин и храмовник остались наедине под холодными каменными сводами.
  - Что вам угодно, благочестивый Йохн? - холодно осведомилась девица.
  - Седьмицы не прошло, как ты, дитя прибыла сюда и стала кёнигин Гримнира, а затем потеряла всё. Да, да, всё! Ты не успела прижиться здесь, а грозные перемены грозят сорвать тебя с места и унести, подобно деревцу, не успевшему пустить корни на новой почве.
   "Говорит, что река льется", - настороженно думала Кветка, пытаясь угадать, к чему тот клонит.
  - Вижу, за столь короткое время ты успела многим полюбиться. Возможно, ты не догадывалась, но в наших землях для девицы грех надевать мужское платье и бранную рубаху.
  - Я надела их не из праздного любопытства или желания оскорбить воинов. Гермар не пожелал встать на защиту города вместе со своими воинами, и я решила поддержать их боевой дух и, если понадобится, умереть с ними.
  Хохот Йохна заглушил её слова и заставил встрепенуться.
  - Как ты, дремучая язычница, можешь говорить такие слова о доблестном воине Гермаре, отпрыске самого Игмара?! Наслушавшись россказней о Норфриде, ты в угоду своей гордыне нарушила все мыслимые законы!
  - Гермар убийца и преступник, который покушался на мою жизнь и виновен в гибели Сёгрид. Вам это известно не хуже меня, - не дрогнув, молвила Кветка.
  Йохн задохнулся от бессильного гнева. Он пытался что-то сказать, но так и не смог. Немного помолчав, он выжидательно взглянул на Кветку.
  - Я, служитель Единоликого, готов простить твои прегрешения, если ты покаешься в них. Так ты докажешь, что отринула свою прежнюю веру! - переменившись в лице изрек Йохн.
  - В чем именно я должна покаяться? - удивленная столь неожиданным поворотом, спросила Кветка.
  - Я буду называть всевозможные искусы, коим подвергает неразумных девиц Темный. Если ты совершила подобное, дай знать.
  Йохн, молитвенно сложив ладони и впившись взглядом в её лицо, стал бубнить нараспев:
  - Смотрела ли ты разные игры и зрелища, пляски? Плясала ли сама?
  Кветка, застыв от удивления, пыталась припомнить, что в этом может быть греховного.
  - Заботилась ли о своей красе? О чрезмерной чистоте своего тела? Имела ли пристрастие к забавам? Наслаждалась ли пищей?
  Кветка, попыталась было возразить Йохну, что не знает человека в Гримнире, который бы всего этого не делал, но тот не слушал её и продолжал:
  - Часто ли разжигалась мечтаниями? Лелеяла ли свою гордыню?
  Кветка, рассердившись, упрямо качала головой, решив хоть так досадить старцу.
  - Допускала ли с мужем плотские утехи? - возвысил голос Йохн.
  - Нет! - гневно выпалила Кветка.
  Йохн вздрогнул и уставился на кёнигин.
  - Ничего подобного между нами не было. Гермар не одарил меня и поцелуем, - торжественно и строго произнесла Кветка. - Единоликий тому свидетель.
  Лицо храмовника вытянулось. Он не мог поверить в правдивость её слов. Немного помолчав и покусав губы, он молвил:
  - Пусть так, но как бы то ни было, вас связывали брачные узы. В знак скорби, по нашему древнему обычаю, ты должна была обрезать волосы и быть неотступно при его теле.
  - По древнему? То есть по языческому? Но разве не вы объявили эти обычаи греховными? К тому же, при жизни Гермар желал лишь мое приданное. Не думаю, что сейчас ему нужны мои слезы. Более всего моя помощь нужна сейчас живым, которые терпят страдания по его вине, - решительно перебила Кветка.
  - Вижу, в тебе нет ни капли смирения - главного достоинства благочестивой жены, - торжествующе заключил Йохн.
  Кветка, не в силах более выносить обидные слова храмовника, развернулась и удалилась, не оглянувшись.
  Йохн явно старался задеть и унизить её, но присутствующие в храме не позволили ему сделать это. Тогда он решил поквитаться с ней один на один. Нет, не о её душе и благочестии думал храмовник. Он стремился отомстить девице за то, что их с Гермаром преступные замыслы не осуществились. До Кветки уже дошли слухи, что Йохн, проповедующий отказ от богатств и удовольствий, имел несколько лавок и богатый дом в городе.
  Когда солнце повернуло на закат, Кветка, оставив раненых на попечение Эсты, служанок и Орвара, вышла во двор, где её уже ждал конюх, держа под уздцы Желку. Стражники фридландцы к концу дня уже знали кёнигин Эмблу в лицо: ладную девица со светлыми длинными косами и задумчивым взором то и дело видели во дворе и переходах замка, спешащую по делам со связкой ключей на поясе.
  Кветка, вскочив на кобылу, поскакала к лесу через южные ворота. На поляне у лесной опушки были приготовлены погребальные костры. Когда она очутилась на месте, народу было видимо-невидимо. В середине были сложены огромные костровища, на которые внесли павших в бою ратников. Воины с факелами окружили костры и, словно по взмаху невидимой руки, ткнули в пропитанные смолой вязанки хвороста и дров. Женщины плакали навзрыд и причитали, мужчины Гримнира и Фридланда невидящим взором смотрели на разгорающееся пламя. Кветка стояла позади всех, опустив голову. Слезы жгли ей глаза. Вдруг ей послышалось, как там за кострами, где стояли воины Фридланда, кто-то затянул протяжную и грозную песню. Кветка осторожно пробиралась меж людей, прислушиваясь. Сквозь бушующее пламя она увидела Торхельма, который, закрыв глаза, пел песню доблести и отваги для павших. Он опустил голову в знак преклонения перед ними. Взирая на него, Кветке чудилось, что жадный огонь лижет его светлые волосы и сильную шею. Песне Торхельма вторили несколько голосов, а потом еще и ещё. Искры с гудением уносились в небо - души павших уходили к предкам по звездному мосту. Песню подхватили мужчины Сванберга, и сила сотен голосов наполнила сердца присутствующих томлением и светлой грустью, когда слова не идут на язык, а молчать не в мочь.
  Кветка опустила голову, чтобы скрыть слезы. Ее плечи едва заметно вздрагивали. Чья-то рука легко тронула ее плечо. Кветка подняла голову - перед ней стоял Ульрих. Он взял ее за руку, чтобы отвести от стены огня, приблизившейся настолько, что от нее шел нестерпимый жар.
  - Ульрих, я не чаяла увидеть тебя здесь, - удивилась Кветка, которая полагала, что шпильман покинул Сванберг еще до осады.
  - Почему же? - удивился тот, пряча невеселую улыбку.
  Кветка удивилась перемене, произошедшей в нем: щегольской кафтан сменила кожаная бранная рубаха с бронзовыми пластинами на груди, простые удобные штаны и сапоги. Кветка увидела на переносице едва заметный след от шлема. Его зоркие синие глаза смотрели куда-то сквозь костер. Торхельм наблюдал за ними. Песня давно смолкла, а костры гудели и трещали, исторгая тяжелый дым. Кёниг и Ульрих приветственно кивнули друг другу.
  - Всё случилось так, как ты и обещал: Торхельм здесь, и Сёгрид отомщена, - с легким укором молвила девица, отводя взгляд в сторону.
  - Всё к лучшему. Так говорят в наших краях. Теперь вы в большей безопасности, кёнигин. Понимаю вашу растерянность и горечь. Нелегко оказаться между молотом и наковальней. Но вам уже ничего не грозит, а вот будь вы и дальше при Гермаре, неизвестно, как бы всё повернулось, - твердо ответил Ульрих без тени улыбки.
  - Йохн грозит мне за то, что я вышла против фридландцев, - начала было Кветка.
  - Наслышан об этом, - весело перебил её Ульрих. - И Хельгот, и Рольд, и Лотар рассказывали мне, да и весь Сванберг судачит об этом. Госпожа, вы не проиграли в том бою, а победили - завоевали любовь всех жителей Сванберга и, думаю, всего Гримнира, чего никогда не удавалось ни одному правителю династии Игмаров. Когда-то я говорил, что вы достойны править Северными пределами, что ж, теперь я вижу, что с вашим норовом нужно править народами, - благодушно рассмеялся он, заставив Кветку покраснеть от столь незатейливой похвалы. - Йохн ярится в своем бессилии, словно беззубая собака, которая лает, но не может укусить.
  - Благодарю за доброе слово. Вижу, ты тоже рубился во вчерашней сече, - не утерпела Кветка.
  - Хорошая сеча ничем не хуже доброй пирушки и свидания с пригожей девицей, - ответил тот с привычной прямотой, ухмыльнувшись и подмигнув Кветке.
  Это был прежний Ульрих.
  - К тому же, мне нужно было отдать должок Дагвору, который хотел в пылу битвы и неразберихе пожара улизнуть из города. Торхельм рвался в замок, справедливо полагая, что Гермар отсиживается там. Заодно он надеялся встретить Дагвора. Но я наткнулся на риттера первым недалеко от главной площади, где он со своими прихвостнями поджигал дома и лавки.
  - Он погиб от твоей руки? - глухо спросила Кветка, чувствуя, что бледнеет.
  Она никогда еще не видела столько крови и смертей, пусть это и были преступники. Видя её усталое и печальное лицо, шпильман ответил:
  - Так и было. Сегодня его сродники в Моосхольме получили в мешке отдарок за Сёгрид, - жестоко процедил он, глядя в сторону.
  Кветка качнулась, чуть было не упав. Он поддержал её.
  - Давно ли вы отдыхали, госпожа? - строго спросил шпильман.
  - Позапрошлую ночь, - нехотя ответила Кветка, устало отвернувшись. - В замке сотни раненых. Я надеюсь, с помощью Орвара нам многих удастся спасти. Только сегодня мы перевязали всех. Но разве это важно? Главное, что Сёгрид отомщена.
  Горечь в словах Кветки заставили шпильмана встрепенуться. Он взял её руку. Под ногтями еще виднелась чужая кровь, как Кветка ни старалась её отмыть. Шпильман вдруг опустился перед ней на одно колено и благоговейно коснулся губами краешка её пыльного подола. Кветка отпрянула от неожиданности. Все вокруг смотрели на них. Фридландцы переговаривались, удивленные поступком шпильмана. Лотар и Рунольф переглянулись, а Торхельм отвернулся. По его непроницаемому лицу невозможно было понять, что он думает. Кветка вспыхнула от смущения. Она сердилась на шпильмана за то, что он стал причиной этой неловкости, а кёниг со своим надменным и холодным видом стал ей ещё более неприятен за то, что стал свидетелем её смятения.
   Кветка выдернула руку из пальцев Ульриха и пошла прочь. Люди узнавали кёнигин и кланялись.
  И женщин, и мужчины с сочувствием, жалостью и одобрением смотрели на ту, что волею судеб совсем недавно стала их правительницей и в час испытаний не покинула их.
  Когда костры догорели, мужчины и женщины длинной вереницей шли мимо костров и насыпали землю на едва тлеющие угли. Их лица выражали лишь тоску и горечь. Холм, насыпаемый поверх костровища, рос на глазах. Старики первыми заняли места на бревнах, брошенных вокруг костров - настало время тризны. Мед, пиво хлеб и мясо привезли на телегах. Никто не гнушался пищи: чем больше съешь и выпьешь, тем сытнее и слаще будет тем, кто ушел в светлый Ирий; их души скорее обретут покой, и не будут скитаться по земле, тревожа живых.
  Кветка незаметно ускользнула с поляны, ведя в поводу Желку. Она не спеша брела по нагретой солнцем пыльной дороге. Закат медленно увядал на западном краешке неба. Её обогнала телега, в которой ехал селянин и девочка подросток с льняными волосами. Глянув мельком на её милое улыбающееся лицо, Кветке подумалось, что еще совсем недавно она была такой же, не знающей бед и печалей, живущей предвкушением счастья и любви. Но вышло так, что она бредет одна по дороге, оставив сродников и родной край, не найдя в чужой стороне ни счастья, ни покоя.
  В замке её встретила Эста. Увидев подавленную и грустную кёнигин, Эста прониклась жалость к молодой девице.
  - Вам ли грустить, госпожа? - широко улыбнулась та и обняла её за пояс. - Не тужите о прошлом. С вашей красой и молодостью всё будет лучше прежнего. Иной раз думаю, что с вами бы приключилось, не приди сюда Торхельм. И были бы вы в руках Гермара аки голубка в когтях ястреба.
  Эста закатила глаза, вспоминая Гермара. Её красное от очага лицо раскраснелось ещё больше.
  Заметив, наконец, что Кветка едва держится на ногах от усталости, она уговорила Кветку уйти в свою опочивальню и немного отдохнуть, пообещав, что сразу же придет к ней, если вдруг понадобится помощь у постели раненых. Кветка, решив лишь немного передохнуть, крепко уснула, едва голова коснулась ложа.
  ***
  Кветка открыла глаза и удивилась темноте, царившей вокруг. Не уж то она проспала до глубокой ночи? Добравшись впотьмах до ставен, Кветка, повозившись, открыла их, и покои залил золотой свет заката. Сколько она спала? День или два? Вместе с закатными лучами солнца в опочивальню проникла свежая прохлада летнего вечера. В дверь постучали, и на пороге появилась Ренхильд. По её радостному, спокойному лицу Кветка поняла, что ничего дурного, пока она спала, не случилось.
  - Боги, сколько я проспала? - кёнигин опустилась на лавку, обхватив руками голову и пытаясь поскорее прогнать сонную маяту.
  - Ночь и день, - рассмеялась Ренхильд и вдруг бросилась обнимать подругу. - Спасибо тебе! Теперь он будет жить, жить!
  Ренхильд вскочила и закружилась по опочивальне, приплясывая.
  - Я очень рада. Что с остальными ранеными? - забеспокоилась девица.
  - Тяжелых осталось не так много. Многих забрали жители, а фридландцы отправили часть своих воинов в стан. Это те, кто окреп и пошел на поправку. Завтра половина войска Торхельма уходит во Фридланд, а остальные пять тысяч воинов расположатся в Сванберге. Торхельм не намерен покидать город. Он разослал гонцов во все села и городища Гримнира, чтобы те признали его своим господином и платили оброк.
  - Что же он намерен делать здесь дальше? Его цель достигута: Гримнир завоеван и станет его вотчиной.
  - Я узнала от дяди, что он провел весь день в своих покоях, читая законы и указы последних кёнигов. Я запамятовала: сегодня вечером вся знать Сванберга приглашена на пир в замок, - сообщила Ренхильд.
  - Что ж, мне нет до этого дела, - спокойно молвила Кветка, умываясь холодной водой.
  - Кветка, кёниг передал тебе приглашение через Рольда. Нам с тобой надлежит быть там, - помявшись, сообщила Ренхильд.
  Кветка нахмурилась. Меньше всего ей хотелось видеть сегодня вечером кёнига с холодными волчьими глазами. При воспоминании о них она поежилась. Отказаться от приглашения, значит заставить всех думать, что она боится и избегает нового хозяина Гримнира.
  - Когда будет пир? - наконец спросила она.
  - После заката, - улыбнулась подруга.
  - Времени осталось лишь на то, чтобы одеться, - с тяжелым вздохом ответила Кветка, видя, как за окном гаснет закат.
  В трапезной, где еще совсем недавно кёниг Гермар пировал с риттерами, яблоку негде было упасть. Стол для кёнига стоял на возвышении, а перед ним по правую и левую руку тянулись столы для приглашенных.
  Вельможи съехались в замок отовсюду: здесь были и знатные семьи Сванберга и не менее знатные и богатые семейства из окрестных поместий и замков, которые избегали селиться в городе. Все они съехались по первому зову засвидетельствовать свое почтение и принести клятву верности кёнигу Торхельму. Многим из них молодой смелый кёниг пришелся по душе, и они были несказанно рады его приходу на трон Гримнира. Другие, опасаясь за свои состояния и привилегии из-за общих дел с Гермаром, спешили откреститься от прежнего кёнига и поскорее снискать милость нового.
  Вельможи и знать привезли на пир родовитых девиц: дочерей, сестер и племянниц, памятуя о том, что кёниг не женат. Множество девиц в одеждах из пестрых, дорогих тканей с горящими жаром браслетами, ожерельями, серьгами и венцами, походили на диковинны цветы, которые расцвели в трапезном зале. Кёниг сидел на резном стуле за столом, внимательно наблюдая за теми, кто входил в трапезную, и чьи имена выкрикивал глашатай. Те, кто вошли первыми, низко кланялись и с едва сдерживаемой радостью занимали места поближе к столу кёнига. Остальным оставалось довольствоваться теми местами, что остались.
  Когда Кветка вошла вместе с Ренхильд в двери трапезной, все гости уже заняли свои места. Воины и вельможи Фридланда сидели за столами вперемежку с гримнирийцами. За столом кёнига помимо Рунольфа и Лотара сидели Хельгот и Рольд с женами.
  - Кёнигин Эмбла! - зычный голос глашатая перекрыл шум множества голосов. В трапезной всё затихло.
  Кветка решительно вошла, легкой походкой пройдя к столу, стоявшему в противоположном месте от того, за которым восседал кёниг. Этот стол никто не занял, не желая сидеть далеко от правителя. Кветке место показалось самым лучшим, хотя в другое время оно было бы оскорбительным для её положения. Все встали, приветствуя вошедшую кёнигин, а воины Гримнира с особой теплотой смотрели на свою молодую госпожу. Лишь Йохн продолжал сидеть с невозмутимым видом.
  Заиграли свирели и пир начался. Слуги разносили кушанья, пенный мед, душистое пиво и заморское вино в изысканных кувшинах. Перед гостями расставляли разнообразные угощения: мясо, приготовленное разными способами, птицу, дичь, кроликов и рыбу, пышные хлебные караваи и всевозможные сласти с ягодами и мёдом.
  Рольд сетовал на то, что Кветка выбрала себе место так далеко, и он с трудом мог видеть госпожу. Он облегченно вздохнул при виде кёнигин, когда она только появилась в дверях: спокойное лицо, преисполненное достоинства, свежий румянец на щеках, величавая осанка и поступь. Ничто не выдавало в её движениях беспокойства или смущения. Платье темно-синего шелка ладно сидело на ней, а замысловато заплетенные косы были перевиты речным жемчугом и уложены на затылке. Лишь едва заметные тени под ресницами выдавали треволнения, которые ей пришлось пережить. Советник не оставил без внимания, как молодые воины Фридланда исподволь поглядывали на кёнигин.
  Кветка не касалась кушаний, замечая, как много и обильно ест и пьет знать Гримнира, подобострастно глядя на Торхельма. Пару дней назад они вот так же угождали Гермару, не смея ему прекословить. Ей было стыдно за них до слез. Дочери вельмож, нарядные и нарумяненные, бросали на молодых риттеров Фридланда и их правителя нежные взгляды из-под ресниц. Лишь несколько знатных семейств вели себя достойно, памятуя о том, что сидят за столом с недавними врагами. Хельгот и Рольд держались достойно и сурово, ни заигрывая, ни угождая кёнигу. Она видела, как уважительно Торхельм обращается к бывшим советникам Гермара.
  Кветка, тайком следя за тем, как ведет беседы и держится кёниг, вынуждена была признать, что ему незнакомо высокомерие и вспыльчивость Гермара. Он был приветлив со всеми: от слуги до знатных вельмож, но при этом держался с необыкновенным достоинством, отдавая приказы повелительным взмахом руки. Его кафтан, больше подходящий оруженосцу, чем кёнигу, говорил о том, что щегольство для него несвойственно.
  Торхельм не был одарен богами той красотой, что была присуща Дагвору или Ульриху, но в его взгляде и движениях было столько решимости и спокойной уверенности, что взгляд кёнигин поневоле все чаще задерживался на нем. Кветка уже была наслышана от слуг, что Торхельм смел, справедлив и честен, истинный образчик правителя.
   Она опустила очи, не желая видеть ни вельмож, ни насмешливый взгляд светло-голубых глаз кёнига из-под темных бровей, обращенный на заискивающую знать Сванберга.
  - Уйдем отсюда, - сдавленным голосом молвила Кветка.
  - Бог с тобой, нельзя! - испугалась Ренхильд.
  Кветка чувствовала, как её щеки горят от стыда и унижения, будто это не знать Гримнира, а она сама заискивает перед победителями.
  Когда после второй перемены яств Ульрих поднялся из-за стола с гуслями в руках, Кветка вспомнила, как всего несколько дней назад шпильман пел на её свадьбе. Ульрих на этот раз долго не раздумывал и заиграл веселую разудалую песню, которую фридландцы восприняли с воодушевлением и одобрением. Его наигрыш подхватили слуги на свирелях, рожках и волынках.
  Один из захмелевших вельмож Гримнира, шатаясь и подобострастно кланяясь, подошел к столу Торхельма. Риттеры кёнига переглянулись меж собой. Торхельм, едва пригубивший из кубка за весь вечер, скрывая насмешку, внимательно смотрел на вельможу, откинувшись на спинку кресла.
  - Великий кёниг Торхельм! С твоим приходом в этот город на нас снизошел мир и покой! На этом пиру лучшие дочери Сванберга, да что там, всего Гримнира! Любая будет рада станцевать с тобой, только выбери! - вельможа махал руками, покраснев от хмеля и возбуждения.
  Кветка мысленно застонала от глупости и раболепства вельможи, который произнес эти слова на всю трапезную. Хельгот и Рольд сидели молчаливые и хмурые. Торхельм обвел взглядом собравшихся и кивнул. Вельможа опрометью бросился по трапезной, громко поторапливая девиц, которые вскакивали со своих мест и выходили на середину залы из-за столов. Старшая дочь Рольда, Алвига, встала было с места, но отец так грозно глянул на нее, что она тут же передумала.
  Девицы вставали в ряд, поправляя платья и украшения, чтобы скрыть смущение и волнение.
  - Сейчас он пройдет с риттерами мимо них и выберет одну для рёнгганга, остальные будут приглашены его свитой, - Ренхильд с увлечением вполголоса объясняла Кветке обычай, который ей еще не доводилось видеть.
  Зазвучали волынки, и Торхельм спокойно спустился с помоста, на котором стоял стол кёнига. Он не спеша начал шествие мимо девиц, с полуулыбкой на устах взирая на них. Сами девицы не могли похвастаться хладнокровием кёнига. Кветка на миг забыла обо всем и с отстраненным любопытством наблюдала за девицами и выбором кёнига. Кто-то из знатных дев смущенно опускал глаза и перебирал браслеты на запястьях, одни старались держаться горделиво, другие в смятении поправляли волосы и пояса, бросая на кёнига взволнованные взгляды.
  - Ваш обычай рёнгганга напоминает торжище, на котором купец выбирает товар, - невольно вырвалось у Кветки, когда она увидела, как лицо темноволосой девицы покрылось от досады красными пятнами, едва кёниг прошел мимо. Ей не пришлось долго огорчаться - рядом с ней остановился Лотар и поклонился ей.
  - Приближенные кёнига поведут остальных на рёнгганг, так никто не будет обижен, - пожала плечами Ренхильд.
  В десяти шагах от Кветки стояли несколько девиц, которые почти оставили надежду на рёнгганг с кёнигом, в виду того, что стояли в самом конце. Они не шутку разволновались, когда Торхельм приблизился к ним. Неожиданно он шагнул меж ними и в два шага оказался перед Кветкой, отвесив ей неглубокий поклон.
  Все замерли, лишь волынщики, не видевшие, кого выбрал кёниг, продолжали надувать меха. Кветка чувствовала, что земля уходит из-под ног, а кровь отливает от щек. Ренхильд ойкнула и уронила кубок, который, загремев, покатился по каменным плитам.
  Меж девиц и вельмож Гримнира послышалось недовольное перешептывание. Первые были раздосадованы выбором кёнига, другие посчитали поступок Торхельма насмешкой, ведь полагалось выбирать меж девиц. Кветку, первым порывом которой было отказать кёнигу, шепот придворных заставил передумать. Она поднялась и с достоинством проследовала на середину залы в сопровождении своего недавнего противника. Они остановились друг против друга. Кветка усилием воли заставила себя посмотреть ему в глаза, вновь увидев в них всю ту же настороженность с долей враждебности и чего-то еще, что она никак не могла разобрать.
   Когда все встали на свои места, неспешно и плавно заиграли волынки и свирели. Кветка вытянула руку вперед ладонью вниз. Кёнигу полагалось простереть руку над её рукой, не касаясь, что он и сделал. Придворные танцы были куда строже и медленнее, чем у простого люда. Касаться руки девицы во время танца было строжайше запрещено. Когда пары величавой поступью двинулись по кругу, Торхельм качнулся и невольно коснулся её ладони. Кёнигин вздрогнула, что не укрылось от него. Пройдя круг, они остановились друг против друга и поклонились. Затем, поменявшись местами, вновь двинулись по кругу.
  Щеки Кветки горели, и она старательно избегала смотреть на кёнига, тяготясь молчанием. Пары вокруг разговаривали в полголоса. Кветка мысленно увидела их со стороны: улыбающиеся девицы и риттеры, и лишь кёниг с Кветкой танцуют со строгими и напряженными лицами. "Что заставило его подойти ко мне? Желание узнать, испугаюсь ли я выйти с ним, или же стремление показать, что он здесь господин и может поступать, как ему заблагорассудится?" - размышляла Кветка, желая, чтобы танец поскорее закончился.
  - Госпожа, я сожалею о том, что я сражался с женщиной, которая избежала гибели от моей руки лишь по счастливой случайности - неожиданно молвил Торхельм, не глядя на нее. - Сожалею также, что вам пришлось испытать некоторые неудобства с моим появлением в Сванберге.
  Несмотря на сказанное, Кветка не заметила в его словах и намека на сожаление. Все его слова показались ей отвратительными. Что ж, не его вина, что она надела доспехи и встала с ратниками, но назвать падение Сванберга неудобствами! Она молчала, ибо досада рождала лишь дерзкий и обидный для кёнига ответ. Решив, что ей, как жене кровного врага Торхельма и впрямь не приходится ждать от него доброго обращения, Кветка решила довольствоваться его извинением.
  - Мне сказали, что вы, госпожа Кветка, лишь пять дней правили Гримниром, продолжил он, не дождавшись от нее ответа.
  - Моё имя Эмбла, мне дали его при обращении в веру Единоликого, - холодно ответила Кветка, почувствовав в его словах скрытую издевку.
  - Тот, кто дал вам это имя, сыграл с вами злую шутку. Кайзерин Эмбла, которую объявили святой, вошла в летописи как самая кровавая из жен Северных пределов, не жалевшая никого, сжигая и убивая. Потому не ждите, что я буду произносить это имя, отвратительное здесь для каждого. Гермар унаследовал от прабабки распутство в своих забавах, и порочность в достижении своих целей. Впрочем, вам неприятно это знать, ведь может статься, что вы испытывали к нему самые нежные чувства, раз вышли в его доспехах навстречу врагу, не боясь мечей и стрел, - он зло усмехнулся, и, поклонившись, направился к своему столу.
  Танец окончился, и теперь все спешили занять свои места. Кветка, которую била дрожь после жестоких слов кёнига, воспользовалась суматохой и выскользнула из зала. Она брела по переходу, пытаясь успокоиться. Из сегодняшнего разговора с кёнигом ей стало очевидно многое. Если со своими людьми, а также вельможами и простолюдинами Сванберга он вел себя как подобает истинному кёнигу, проявляя благородство и твердость, то к бывшей кёнигин Гримнира он относился с недоверием и враждебностью, не утруждая себя скрывать это.
  За её спиной зазвучали частые шаги, и она, не желая встретить здесь кого-либо, спряталась в неосвещенной нише. Это была Ренхильд, которая, обеспокоенная исчезновением подруги, кинулась её искать. Кветка вышла из ниши и окликнула девицу.
  - Куда ты исчезла? Нужно вернуться! Твой уход заметят! - всплеснула руками Ренхильд.
  - Ни за что. Мне всё едино, что обо мне будут думать.
  Кветка рассказала подруге о словах Торхельма, когда они вошли в покои кёнигин. Ренхильд призадумалась.
  - Ты вышла замуж за Гермара, и он правильно полагает, что у вас могла быть сердечная привязанность, заставившая тебя поступить так, как ты поступила. Ведь никто не догадывается, как всё обстояло на самом деле, - успокаивающе молвила девица.
  Кветка ничего не ответила, глядя в темноту ночи, подсвеченную факелами на стенах замка. Она окончательно утвердилась в своей неприязни к кёнигу Фридланда, решив как можно меньше попадаться ему на глаза.
  В последующие несколько дней после пира Кветка и впрямь не встречала кёнига, поначалу всё свое время проводя у постели раненных. Её искусное врачевание ран сделало свое дело. Раненых воинов, которые нуждались в помощи, с каждым днем становилось всё меньше, и Кветка, вставая раньше солнца, брала в поварне нехитрую снедь, и, пользуясь своей свободой, уезжала до сумерек в лес к Орвару, который, как и обещал, посвящал девицу в искусство врачевания хворей и ран. Бродя по зеленым просекам и лесным полянам с сумой для трав, Кветка чувствовала себя свободно и легко. Когда в сумерках она въезжала в замок, и ворота Сванберга и Мохайма закрывались на ночь, она чувствовала себя птицей, попавшей в клетку. Но едва стены города исчезали в просветах между деревьями лесной опушки, она с наслаждением вдыхала воздух полной грудью, словно вне стен города он становился особенным.
  Люди сторонились леса у Белых камней, боясь этого места и сурового Орвара, приходя к нему лишь из крайней нужды. Кветка была здесь желанной гостьей. На лесной поляне, где стояла небольшая избушка ведуна, её каждое утро встречал на ветке огромный старый ворон Корп, живший с Орваром. Он каждый раз внимательно разглядывал девицу своими черными глазами-бусинами, задумчиво наклоняя голову и хлопая крыльями.
  Кветка оставляла Желку на поляне перед избушкой и шла в лес к Белым камням, где Орвар по утрам приветствовал солнце и приносил ежедневную требу богам на черном камне - хлеб и пенный мед.
  В полдень, находившись по лесам и устав от жаркого солнца, которое этим летом было особенно щедрым на тепло, Кветка шла на небольшое лесное озеро, ведя за собой кобылу. Прозрачные воды были тихи и прохладны. Сбросив обувь и платье, кёнигин легко без брызг входила в воду, протягивая руки к солнцу, а потом ныряла и плескалась на фыркающую кобылу.
   Кветка возвращалась в город, когда на небе загорались первые звезды. Первым делом она входила в поварню, где хозяйничала добрая хлебосольная Эста. Добродушная женщина тут же заставляла кёнигин сесть за стол и отведать кушаний, а заодно и узнать новости. Заговорчески смотря по сторонам, веселая Эста садилась возле Кветки, и рассказывала о том, что кёниг спозаранку встает и лично объезжает пределы города, проверяя караульных. После выходит с Лотаром в малый двор, где они рубятся на мечах, после чего к нему приходят воеводы, с которыми он держит совет. В кушаньях он неприхотлив и всегда благодарит Эсту. После полудня к нему на прием являются главы уний, приезжают купцы и вельможи из самого Фридланда.
  В начале лета в Сванберг пришли дожди с ливнем и громом. После жаркой засушливой весны ливни стали божьим благословением, дарующим селянам надежду на добрый урожай. Всю ночь непрестанно лился дождь, а замок и небо содрогались от ударов грома. Потоки дождевой воды стремительно стекали вниз по холму, заполняя улицы города и несясь по мощеным улицам к городским воротам. Небо так плотно укуталось тучами, что в покоях замка зажгли светцы, факелы и свечи.
  Кветка решила в тот день не покидать замок. Когда служанка внесла в её опочивальню воду для омовения, кёнигин уже была одета в сиреневое бархатное платья с широкими рукавами и серебряной вышивкой. Кветка тяготилась тяжелыми нарядными украшениями, надев в этот раз лишь любимый перстень, тонкие браслеты и венчик из серебра. Кёнигин сидела перед раскрытым окном, за которым с крыши ручьями стекала вода, и читала книгу, подаренную ей перед отъездом отцом. Знакомые ей с детства руны выстраивались в длинные ряды и вели повесть о славных деяниях богов и древних героев, от одного из которых и брал начало род Кветки. Служанка, забыв обо всем, с любопытством взирала на книгу в переплете из тисненой кожи как на диковинку. Кветка подняла голову и вопросительно взглянула на неё.
  - Госпожа, - оробела и опустила глаза та. - Вас пригласили в трапезную. Кёниг и вельможи собираются на утреннюю трапезу. Господин Рольд просил меня передать вам, - служанка поклонилась и удалилась.
  Кветка, задумчиво нахмурившись, бережно закрыла книгу и убрала в сундук. Её последний разговор с кёнигом немного позабылся, но все так же вызывал в ней неприязнь и досаду. Она понимала, что бродить по лесам, в надежде быть подальше от кёнига, не самое мудрое решение, и ей придется с ним встречаться. Много раз она порывалась придти к Торхельму и попросить его отпустить к отцу, который, несомненно, примет её. Возвращение к отцу было бы позором, как и то, что теперь не она хозяйка Гримнира.
  Войдя в зал, Кветка с облегчением увидела Рольда, Хельгота и Ульриха за столом. При её появлении первым поднялся Торхельм, приветствуя девицу, и его примеру последовали все остальные. Слуга помог ей сесть, придвинув резное кресло. Ульрих сидел неподалеку от неё.
  - Я давно не видел вас в замке, госпожа. По замку ходят слухи, что Орвар заманил вас в лес, чтобы превратить в ундину, - веселые огоньки плясали в его глазах.
  - Ундину? - переспросила Кветка.
  - Духи с обличьем прекрасных дев, что живут в реках и озерах, а в полнолуние любят сидеть на ветвях кряжистых дубов, - любезно разъяснил Ульрих.
  - Кто вам подобное сказал? - улыбнулась Кветка шутке шпильмана.
  - Преподобный Йохн нашептывает это кёнигу каждый день, - серьезно и предостерегающе молвил Ульрих, на миг став серьезным и строгим, будто сняв с себя на миг личину шута.
  - Что же кёниг? - ледяным голосом спросила Кветка, сжимая стоявший рядом кубок.
  - Торхельм мой друг, но о людях составляет мнение сам, не слушая никого. В этом вам, госпожа, и повезло, и не повезло. Йохн ничего не добился от Торхельма, выставив себя напыщенным глупцом. В то же время, то обстоятельство, что вы были женой Гермара, мешает ему ясно и мудро судить о вас.
  Кветка невольно посмотрела направо, где во главе стола сидел кёниг, неторопливо ведя беседу с Рунольфом. За те дни, что она избегала случайной встречи с ним, Торхельм переменился, перестав наблюдать за ней пристально, как прежде. Ей показалось, что он избегает смотреть в её сторону. Когда трапеза подошла к концу, и все, почтительно кланяясь кёнигу, стали покидать трапезную, к Кветке подошел слуга Торхельма и попросил остаться.
  Кветка стояла у окна, скрестив руки на груди. Когда все вышли, в трапезной остались кёниг, Кветка и Рольд. Торхельм неспешно опустился в резное кресло на возвышении. Серый кафтан с серебристой тесьмой был затянут на нем широким турьим поясом, от чего его плечи казались еще шире. Трон Гермара оказался низок для него, заставляя кёнига вытягивать вперед и скрещивать длинные крепкие ноги, обутые в высокие сапоги. От Кветки не укрылся победный блеск в его глазах, обращенных к ней, когда он садился на трон своего поверженного врага. Кветка вдруг улыбнулась своей мысли о том, что Торхельму не удалось собственноручно отомстить Гермару, а потому его торжество не может быть полным. Она вскинула голову и, поборов смущение, прямо посмотрела на кёнига.
  - Ваше величество, слуга от вашего имени просил меня остаться, - решила не длить торжества кёнига девица, уповая на то, что и она, являясь кёнигин, имеет право первой начать разговор.
  - Беседа не займет много времени, госпожа, - задумчиво ответил кёниг. - Сегодня в темницу был заключен приближенный риттер Гермара - Кёрст Гуннлагсон.
  Кветка почувствовала, как её голова закружилась от волнения, а кровь отхлынула от щек. Рольд стоял неподалеку, не меньше Кветки пораженный только что услышанным известием.
  - Возможно, вы не знали, госпожа, но он замешан в похищении Сёгрид, - прибавил кёниг стальным голосом, пристально следя за выражением её лица. - Он последний из тех, кому я поклялся отомстить. Эту ленту я брал в бой, и буду носить везде и всегда до тех пор, пока последний из виновных в её гибели не будет наказан. Я говорю это вам для того, чтобы у вас не осталось вопросов, почему ваш подданный должен быть казнен.
  Торхельм достал из-за пояса уже виденную Кветкой белую ленту. Кветка молчала, потрясенная той долей, что готовил для Кёрста Торхельм. Рольд, видя, что молодая кёнигин стоит бледная и молчаливая, поспешил ей на помощь.
  - Мой господин, наши нынешние и древние законы запрещают обрекать человека на казнь без суда! Кёрст славный и храбрый риттер, он никогда бы не стал помогать Гермару!
  - Я знаю все наши законы, Рольд. Мне хотелось бы, чтобы он был не виновен. Я видел Кёрста на поле боя, когда он защищал свою госпожу и после боя вместе с остальными ранеными. Я решил позволить богам решить до времени его судьбу. Он поправился и сегодня пришел ко мне, чтобы сознаться в содействии Гермару. По нашим законам, признание отменяет суд, Рольд.
  Кветка громко вздохнула, не ожидая, что Кёрст свершит подобное.
  - Я не отдам в руки палача того, кого вырвала из лап смерти, - сжав зубы, громко молвила она. - Чего вы хотите, господин? Я отдам за него тысячу золотых монет, все мое приданное.
  - Я пришел сюда не за золотом! - беспощадно отчеканил Торхельм. - У меня достаточно золота, чтобы наполнить подземелья Сванберга, но его мало для того, чтобы вернуть жизнь моей нареченной сестре!
  Рольд ошеломленно наблюдал поединок взглядов кёнига и Кветки, которая в душе начала отчаиваться спасти Кёрста.
  - Он оплатил свое преступление жизнью самого главного преступника! - вдруг выпалила Кветка, решив рассказать всё, а там будь, что будет.
  Ей хотелось выкрикнуть в самоуверенное лицо кёнига то, что произошло на самом деле, чтобы увидеть в его холодных глазах изумление и потрясение.
  - Кёрст убил Гермара!
  Её слова заставили Торхельма вскочить с трона, а Рольда замереть на месте. Кветка с мрачной радость увидела, что ей и впрямь удалось потрясти кёнига.
  - Кёрст обманом был замешан в похищении Сёгрид, и мучился этим, - звенящим от волнения голосом продолжала Кветка. - Когда начался приступ у восточных ворот, я поднялась в башню, где находился Гермар с риттерами и Кёрстом, - Кветка на мгновение замолчала, вспоминая тот день и подбирая слова. - Гермар отдал приказ сжечь Сванберг в случае успешного приступа, а затем попытался столкнуть меня с башни. Ему не хватило решимости, но когда меня увели риттеры, он отдал приказ Кёрсту убить меня.Кёрст задушил Гермара. Я знаю, так он мстил за Сёгрид, спасал город и меня! Месть богов нашла его раньше.
  Кветка опустила голову, чтобы скрыть навернувшиеся слезы.
  - Прости меня, Рольд, что скрывала от тебя, - Кветка умоляюще посмотрела на советника, но тот и не думал серчать на нее. Он подошел к девице и крепко обнял.
  - Прости и ты меня, госпожа, что не был рядом и не защитил, - промолвил он, пряча лицо.
  Торхельм был ошеломлен открывшейся ему правдой, и не сводил с Кветки тяжелый взгляд, словно не в силах поверить в правдивость её слов. Он стряхнул с себя оцепенение и вызвал слугу.
  - Собирай даград, - кинул он коротко слуге, и, на ходу поклонившись кёнигин, быстро покинул трапезную.
  - Что же будет с Кёрстом? - Кветка измученным взором взглянула на советника.
  - Он собирает совет. Будем молить богов, чтобы они явили риттеру свою милость, - озабоченно изрек Рольд, глядя вслед кёнигу.
  ***
  Ближе к полудню в Сванберг прибыли самые знатные вельможи Фридланда и Гримнира. В трапезной убрали столы, а скамьи расставили вдоль стен, чтобы кёниг со своего возвышения мог видеть всех. Кветка и Ренхильд были единственными девицами, которых позвали на даград - совет знатнейших мужей. Ренхильд крепилась, стараясь не лить слезы. Кветка сидела подле нее, полная решимости спасти возлюбленного Ренхильд. Когда все расселись по местам, в трапезную стремительной походкой вошел Торхельм. Все поднялись, приветствуя его.
  Вперед вышел Лотар в бархатной тунике и с золотой цепью на шее. Торхельм кивнул ему, разрешая начать. Множество глаз устремилось на отца Сёгрид, который имел спокойный и строгий вид. В его глазах была лишь печаль и решимость: Рунольф наконец дождался того дня, когда его дочь будет отомщена.
  - Риттер Кёрст Гуннлагссон пришел к кёнигу Торхельму по доброй воле и сознался в том, что был особо приближен к кёнигу Гермару и участвовал в нападении на отряд Сёгрид Рунольфсдоттир. Кёниг Торхельм созвал вас всех для того, чтобы совместно решить судьбу риттера по законам наших праотцов. Вы все знаете, что за соучастие в подобном преступлении полагается смерть, но открылись обстоятельства, которые потребовали совместного решения, и оно будет непростым. Кёрст отказался являться сюда, сославшись на то, что ему более нечего добавить к признанию. Я прошу кёнигин Эмблу рассказать о том, что она поведала сегодня утром кёнигу Торхельму, - мягко обратился Рунольф к Кветке.
  Она с готовностью поднялась со своего места и с достоинством прошла в середину залы, пообещав себе смотреть лишь на Ренхильд.
  - Моя госпожа, - глубоко поклонился Рунольф. - У вас есть, что сказать даграду в защиту Кёрста?
  - Да, досточтимый Рунольф. Я, Кветка дочь Воибора, перед ликом богов буду говорить правду!
  Кветка, глядя перед собой, спокойно и без запинки рассказала о том, как Гермар покушался на её жизнь в башне, отдав приказ Кёрсту поджечь город и убить её, если город будет взят. Она рассказала и о раскаянии Кёрста, которого обманом заставили участвовать в нападении на отряд Сёгрид. Она поведала, что Кёрст, желая отомстить за Сёгрид и уберечь Кветку и город от гибели, убил Гермара. Когда она замолчала, в зале повисла тишина, и лишь сдавленные рыдания Ренхильд нарушали её.
  - У Кёрста было не меньше причин для мести, и он её осуществил. Я обязана ему жизнью. Если бы Гермар отдал приказ другому риттеру, он был бы исполнен. Потому я прошу для Кёрста милости!
  - Моя госпожа, это тяжкое обвинение в стремлении погубить свою молодую жену...кто может это подтвердить? - осторожно и мягко спросил Рунольф.
  - Кёрст. Два риттера, присутствующие при этом, погибли... - смущенно молвила Кветка, понимая, что это свидетельство для собравшихся весьма сомнительно.
  - Я могу! И я! - Рольд и Хельгот пробирались к Кветке. Они встали перед девушкой, как в том бою, загородив её ото всех.
  - Я, Рольд Оттонсон, свидетельствую, что Гермар намеревался извести кёнигин еще по дороге в Гримнир! - срывающимся голосом выпалил Рольд.
  - Я сопровождал кёнигин из далеких земель Негжи в Гримнир. Перед границей Гримнира меня догнал гонец от Рольда, он просил изменить намеченный ранее путь, который был известен кёнигу. Лишь прибыв сюда, я узнал, что он устроил со своими воинами засаду на мой отряд в лесу, чтобы убить девицу, завладев золотом Воибора!
  В зале поднялся шум и крики негодования. Рунольф поднял руку вверх и все утихли.
  - Я полагаю, вопрос о том, почему кёнигин не приказала казнить убийцу Гермара на месте, неуместен, после того, как мы узнали правду, - молвил Рунольф, с сочувствием глядя на девицу.
  Кветка с благодарностью посмотрела на отца Сёгрид, в котором воинская отвага и доблесть сочетались с добрым сердцем. Она невольно обернулась на кёнига. Было видно, что его обуревают противоречивые чувства. В его светлых глазах полыхали гнев и досада. Лотар, стоявший по левую руку от кёнига и встревоженный его гневным взором, что-то спросил вполголоса.
  - Я жалею теперь, что не бросил тело этого пса на поживу диким зверям в лесу, а отправил в Грёвлан! - процедил он сквозь зубы Лотару.
  - Благородные мужи! Нам предстоит решить, что будет с Кёрстом, - прогремел Рунольф.
  - Пусть Рунольф, как отец Сёгрид, решит судьбу риттера! - выкрикнул седовласый вельможа, со свирепым взглядом из-под густых бровей.
  - Отпустить его, и дело с концом! Он расквитался с Гермаром, а ведь каждый из нас шел в Гримнир за этим! - заметил молодой воин, возбужденно сверкая глазами.
  Кветка с надеждой смотрела на воинов и знать. На неё были устремлены десятки глаз. Молодые и пожилые мужчины вскакивали с мест и спорили о судьбе Кёрста.
  Наконец, слово взял кёниг, поднявшись с трона. Все разом затихли и обратили свои взоры на Торхельма, внимая каждому его слову.
  - Гибель Сёгрид по древним законам требует самого сурового наказания, - жестко произнес он, обводя взглядом всех присутствующих. - Не мы устанавливали законы, которые хранят порядок и справедливость на этой земле сотни лет. Не нам их отменять. Кёрст храбрый воин, верно служивший своему господину. Не его вина, что Гермар оказался псом без чести, совести и мужества. Кёрст замешан в гибели Сёгрид, но он убил выродка, чтобы защитить свою госпожу и спасти город от его мести. Такой воин достоин пасть на поле брани, а не от рук палача. Я приговариваю его к изгнанию. Он не должен показываться в пределах Гримнира и Фридланда под страхом смерти.
  Гул одобрения пронесся по тронному залу. Ренхильд уронила лицо в ладони, содрогаясь от рыданий. Рядом с ней уже стоял Рольд, пытаясь успокоить отчаявшуюся девицу. Кветка метнула на кёнига пронзительный взгляд. Он выдержал этот взор, полный горечи и безысходности. Опустив глаза, она сразу же поспешила покинуть зал.
  ***
  На рассвете следующего дня Кветка и Ренхильд провожали Кёрста у городских ворот. Кёрст, не надеявшийся на то, что Торхельм оставит ему жизнь, не мог поверить своим ушам, что его отпускают из темницы и приказывают немедля покинуть Сванберг. Он попросил дозволения уехать на рассвете, чтобы добраться засветло до приграничного селения, где жили его родители. Он восседал на гнедом коне в домотканой одежде и сером шерстяном плаще. К седлу был приторочен меч и мешок. Риттер был бледен. Его рана давно затянулась, но продолжала тянуть и беспокоить. Кёрст долго прощался с Ренхильд, утешая и подбадривая её. Когда она отошла прочь, полная печали и самых мрачных предчувствий, Кветка обняла риттера.
  - Благодарю, Кёрст, - дрожащим голосом сказала Кветка, силясь не заплакать.
  - Я должен благодарить вас, сиятельная госпожа. Если бы не вы, мне уже не видеть солнца.
  - Нет, что ты! Ты вынужден уехать в изгнание... разве это помощь?
  - Да, госпожа. И теперь я молю всех богов, чтобы оказаться поблизости, если вам вновь понадобится помощь.
  Кёрст склонил голову.
  - Куда ты отправляешься? - спросила растроганная кёнигин.
  - Сначала попрощаюсь с родителями, а потом уеду подальше отсюда в Грёвлан, где воеводой войска Гримнира служит мой дядя.
  - Возьми, это пригодится тебе в пути, - с этими словами Кветка протянула Кёрсту руку, и в его раскрытую ладонь из широкого рукава девицы скользнул тугой кожаный мешочек со звонкими монетами.
  - Я не приму, нет, госпожа, - он покачал головой, пытаясь вернуть его Кветке. - Лучше позаботьтесь о Ренхильд, с ней остается мое сердце.
  Он с тоской глянул на Ренхильд, стоявшую поодаль.
  - Я не приму их обратно. Они помогут тебе скорее добраться до Грёвлана. С Ренхильд всё будет в порядке, - ободряюще улыбнулась Кветка.
  Кёрст с благодарностью посмотрел на Кветку, убирая кошель за пояс, вскочил в седло и хлестнул коня, через силу заставив себя не смотреть на возлюбленную.
  Кветка с тоской смотрела вслед удаляющемуся всаднику, пока тот совсем не исчез за поворотом дороги.
  ***
  Орвар стал собираться в дальнюю дорогу, когда до Высокого солнца оставалось несколько дней. В этот день солнце взбиралось на самую макушку небосвода, а на земле царил самый долгий день в году. Люди праздновали этот праздник каждый год, несмотря на запрет храмовников, танцуя у костров и распивая хмельной мед.
  Орвар собирался идти далеко на восток в глухие леса, чтобы совершить полагающийся обряд.
  - Как долго тебя не будет здесь? - озабоченно спросила ведуна Кветка, складывая в его суму разную снедь на дорогу, принесенную из замка и завернутую в чистые льняные тряпицы.
  Орвар сидел на крыльце своей избушки и вырезал острым ножом какие-то таинственные знаки на своем посохе. Собрав его суму, Кветка вышла из избы и села подле него.
  - Как долго? Я не могу этого сказать. На все воля богов, - с лукавым прищуром ответил тот.
  - Завтра кёниг устраивает в Сванберге торжище и состязания в честь Высокого солнца. В город съезжаются купцы со всех Северных пределов.
  - Доброе дело затеял молодой кёниг, - одобрительно заметил ведун.
  Кветка вздохнула, задумчиво глядя перед собой. Ведун отложил свою работу и взглянул на девицу проницательным взглядом.
  - Вижу, невеселую думу думаешь, дочь Воибора, - понимающе усмехнулся Орвар.
  Кветка обхватила колени руками и положила на них подборок, жмурясь от яркого солнца. Легкий ветерок чуть касался привесок на серебряном очелье девицы, заставляя их тихо позванивать. Она немного помолчала, решаясь рассказать ведуну о том, что тяготило её, и о чем она никому не говорила.
  - Откроюсь тебе, Орвар. Мне тягостно здесь.
  - Ты молодая девица, тебе не в лесу скрываться ото всех, а с подругами гулять да на пирах танцевать, как дочери вельмож, красотой хвалиться, - хитро сощурился ведун, понимая о чем она, но не желая в этом признаваться. - Вчера был пир в замке. Почему же ты не приняла приглашение Торхельма и со мной, старым пнем, у Белых камней весь день провела?
  - Я не о лесе толкую. Нет мне места в Гримнире, и никогда не будет, - отрешенно сказала Кветка, не заметив подшучиваний ведуна. - Торхельм ненавидит меня всей душой, впрочем, как и Йохн, который сделает всё, чтобы меня здесь не было. Я пришлая здесь, и не хозяйка более в Гримнире. Каждую ночь мне снится отчий дом. Но вернуться обратно - позор.
  - Дитя, боги не случайно привели тебя сюда. Твое место здесь, ты скоро сама это поймешь. Йохн и впрямь опасен своим коварством и лицемерием, но кёниг знает истинную цену его словам и поступкам. Торхельм так же чист душой и поступками, как и храбр. Он всегда поступает по справедливости.
  - Разве он по справедливости поступил с Кёрстом? - встрепенулась девица.
  - Он поступил с ним по справедливости и... по правде. Правда такова, что Торхельм поклялся убить каждого, кто виновен в гибели дочери Рунольфа. Как видишь, он нарушил клятву, отпустив Кёрста.
  Кветка потрясенно молчала.
  - Я вижу, ты хорошо знаешь кёнига, - хмуро добавила она.
  - Хвала Богам, так и есть. Я знаю его с детства, - сказал Орвар, поднимаясь. - Потому могу сказать тебе, милодарыня, что у него нет причин ненавидеть тебя.
  - Его жестокие слова и поступки говорят об этом, - обиженно ответила Кветка, вставая вслед за Орваром. - Рунольф, Лотар и другие вельможи почтительны и дружелюбны ко мне, хоть Гермар являлся и их врагом тоже.
  - Милодарыня, вижу, кёниг пришелся тебе по сердцу, раз его враждебность так задела тебя, - пробормотал Орвар, скрывая снисходительную улыбку.
  - Что ты говоришь?! - воскликнула Кветка, заливаясь краской стыда, возмущения и негодования. - Он мой враг!
  - В чем же? - громко и добродушно рассмеялся Орвар, всполошив белок на ветках соседнего дуба. - Что стоит между вами и делает вас врагами, по-твоему? Он пришел мстить Гермару, а не тебе. Он не испытывает к тебе ненависти. Мой совет - ищи причину в другом.
  - Я была обвенчана с Гермаром, отсюда его ненависть...
  - Совместное простаивание у алтаря - это всё, что связывает тебя с ним. Торхельм об этом не догадывается, потому и томится.
  Кветка растерялась, не понимая, как толковать слова ведуна, но тот, быстро подхватив заплечный мешок, суму и посох, поклонился Кветке и зашагал прочь, посеяв в её душе разлад, сомнение и вопросы. Кветка беспомощно смотрела вслед Орвару, размеренно шагавшему к чаще леса с вороном Корпом на плече и бегущим следом волком. Ей хотелось догнать его и доказать, что он был не прав, и в её сердце нет и намека на благоволение Торхельму, но более всего она желала хорошенько расспросить о том, что он имел ввиду, произнося последние слова. Кветка знала, что теперь бесполезно выспрашивать ведуна, все равно, что ковать холодное железо. Она решила дождаться его и тогда вновь вернуться к этому разговору.
  На следующее утро с первым лучом солнца распахнулись все городские ворота Сванберга, а на площадях уже царило небывалое оживление: торжище событие даже для такого большого города. За два дня до этого в Сванберг отовсюду съезжались купцы на многочисленных повозках, груженных разным добром. Купцов сопровождали воины-наемники, охраняющие купеческие обозы.
  На торжище спешили жители Гримнира из всех городов и селений. На поле перед восточными воротами, где раньше располагался стан фридландцев, были устроены торговые ряды, ибо главная площадь Сванберга могла вместить лишь треть всех желающих.
  Торхельм огласил указ, по которому всякий обман, воровство и учинение драк на торжище будет наказываться плетьми и изгнанием из города.
  Горожане были в предвкушении состязания лучников и мечников. Для этого за торговыми рядами отгородили площадку с рядами широких лавок для зрителей, дабы все могли насладиться столь излюбленным зрелищем. Начало состязания было назначено на полдень. Но уже с раннего утра множество людей стали стягиваться на заветную поляну. Представители всех званий и сословий спешили занять лучшие места к тому времени, когда начнется боевая потеха. Отдельное дощатое возвышение, украшенное стягами и гербами, было отведено для кёнига и знати, а недалеко от него были установлены просторные шатры для тех, кто примет участие в состязаниях.
  Кветка пришла на торжище спозаранку, насилу уговорив Ренхильд сопровождать её. Девица стремилась хоть как-то отвлечь её от горестных мыслей после разлуки с Кёрстом. Кветка, помня о том, что ей надлежит присутствовать на состязаниях, надела поверх нижнего белого платья с длинными узкими рукавами украшенное вышивкой шелковое платье лазоревого цвета. День обещал быть солнечным, потому Кветка оставила плащ в опочивальне, забыв запереть его в сундуке. За воротами замка царило небывалое оживление и суматоха: все улицы были заполнены людьми в праздничных одеждах. По диковинным нарядам и чужой речи можно было узнать купцов, прибывших из дальних краев.
  Кёнигин порадовалась тому, что они не взяли лошадей, а направились на торжище пешком, ибо на улицах было столько народу, что конному было не проехать. Девицы быстро добрались до городских ворот, откуда людской поток нес их прямиком к бесконечным рядам купеческих лавок.
  Едва они вступили в торговые ряды, их поразило многообразие и пестрота товаров, привезенных купцами. Повсюду слышна была громкая речь: люди выспрашивали цену или торговались, а купцы зычным голосом зазывали в свои лавки.
   Ренхильд, увидев лавку золотых дел кузнеца, чуть поотстала, в то время как Кветка, заприметив оружейную лавку, прямиком направилась к ней. Ей хотелось найти себе меч взамен того, что перерубил Торхельм. После битвы она безуспешно искала осколки меча в саду: ни рукояти, ни клинка, потерянных в противостоянии с кёнигом, ей так и не удалось найти.
  Высокий, с проседью в темных волосах купец не ожидал появления девицы в его лавке, но когда Кветка, не обращая внимания на его явное удивление, описала желаемое оружие, он принялся наперебой предлагать ей разные клинки, особенно нахваливая те, что потяжелее и подороже, со множеством украшений на рукоятях. Пересмотрев всё оружие и не найдя ни одного мало-мальски похожего на её прежний клинок меча, Кветка поблагодарила купца и подошла к Ренхильд, которая выбрала себе пару браслетов из черненого серебра и бойко торговалась с купцом.
  - Посмотри на эти украшения! Они прибыли сюда из далеких земель на торговых драккерах Торхельма! Они прекрасны! - восхищенно прошептала Ренхильд, сойдясь с торговцем в цене и закончив торг. - Разве ты не хочешь купить себе что-нибудь?
  Кветку бросило в жар при упоминании имени кёнига. Ей был памятен вчерашний разговор с Орваром.
  - Мне нужен хороший клинок, я не ищу украшений, - улыбнулась Кветка.
  - Сиятельная госпожа, клинок украшает мужчину, а девицу - ожерелья и браслеты. Ваша красота достойна того, чтобы ваш муж облекал её в золото, - заискивающе улыбаясь, промолвил купец.
  Заприметив золотые серьги с самоцветами удивительно тонкой работы, висящие отдельно от остальных, Кветка невольно дотронулась до них, пытаясь удостовериться, что золотое невесомое кружево не рассыпется от прикосновения. Угодливо кланяющийся купец поспешил назвать цену.
  - Стоит как хороший клинок, - весело сказала Кветка, обращаясь к Ренхильд, но Ренхильд и след простыл.
  Купец подсказал, что подруга кёнигин заглянула в соседнюю лавку. Кветка поблагодарила купца и собралась было уйти, как вдруг недалеко от неё она увидела Торхельма, который стоял, прислонившись к дощатой стене соседней лавки и наблюдал за ней.
   Они не виделись с того дня, как даград решил изгнать Кёрста. Кветке показалось, что она застала его врасплох: в его глазах не было обычного холода и отчужденности. Кёниг был одет в серую рубаху, потрепанную стеганую безрукавку и вытяжные сапоги, с мечом у пояса и боевым луком за спиной. Кветка смутилась, припомнив слова Орвара, а пристальный взгляд кёнига заставил её зардеться. Кёниг нарочито вежливо поклонился ей, и она, борясь с желанием поскорее уйти, с напускным спокойствием и величавостью ответила на его приветствие, наклонив голову. Он едва заметно улыбнулся, и сделал шаг вперед. Кветка надеялась, что он пройдет мимо, но он подошел прямиком к ней.
  - Приветствую вас, госпожа, - ровным голосом молвил Торхельм. - Позволите сопроводить вас?
  Кветка, не найдя веской причины для отказа, согласно кивнула головой. От растерянности из её рук выскользнул кошель и с тяжелым звоном упал на дорогу. Торхельм молниеносно поднял его и протянул девице. Кветка, которой не свойственно было смущение, испытывала перед кёнигом непонятную робость, которая не только мешала говорить, но, казалось, сковывала все движения. Девушка, серчая на саму себя за эту слабость, взяла кошель и пошла вдоль лавок в сопровождении Торхельма.
   Кветка была готова пуститься бегом, чтобы поскорее дойти до конца торговых рядов и избавиться от сопровождающего, одно присутствие которого заставляло её робеть, но Торхельм шел нарочито медленно и неспешно.
  - Мой господин, вы тоже собираетесь принять участие в состязаниях? - первой заговорила Кветка, чтобы прервать затянувшееся молчание, и кивнула на лук за его спиной.
  - Так и есть. В этих состязаниях силой и ловкостью могут померяться друг с другом и вельможа, и селянин. У каждого есть возможность получить награду из рук кёнигин, - молвил он, зорко смотря по сторонам.
  - Из рук кёнигин?! - встрепенулась Кветка, забыв о своей робости.
  - Да, из ваших. Ведь вы единственная венценосная женщина в Гримнире, а обычай велит кёнигин награждать победителя, - снисходительно усмехнулся он.
  - У меня не было намерений идти на состязание. К тому же я не знала об этой обязанности...
  - Не было намерений? Означает ли это, что вы собирались вновь укрыться в дремучем лесу? - насмешливо спросил кёниг, но от Кветки не укрылась в его голосе едва уловимая досада.
  - Вовсе нет, я собиралась провести весь день на торжище, - неуверенно сказала Кветка.
  - Вижу, вас равно привлекают украшения и оружие, - добавил кёниг, останавливаясь у лавочки, где человек в диковинном уборе и просторных ярких одеяниях торговал невиданными сладостями.
  - Это не всё.
  - Не всё? - темные брови кёнига взметнулись вверх.
  - Книги привлекают меня, но боюсь, что здесь их не найти, - серьезно промолвила Кветка.
  Насмешка исчезла с его лица, и он как-то странно посмотрел на неё.
  Люди, идущие им навстречу, узнавали их и кланялись, а Кветка и Торхельм отвечали на приветствия.
  - Книга столь редкий и дорогой товар, что его не найти на обычном торжище, - немного помолчав, добавил кёниг. - Впрочем, кёнигин, которая умеет читать, не менее редкое зрелище в здешних краях.
  - В моих родных краях это вовсе не диковинка, а вот кёниг, который не может начертать даже своего имени, это действительно редкость, - задумчиво ответила она, вспомнив о Гермаре.
  - Прежний кёниг Гримнира и впрямь не стремился постигать грамоту, - легко согласился он. - Ум, отвага, честь вовсе не относились к его добродетелям. Так что же заставило девицу из далеких земель со столькими дарованиями выбрать его и уехать из родного дома за сотни верст? - его голос вдруг едва заметно дрогнул.
  Кветка, не ожидавшая подобного вопроса, метнула на него удивленный и испытывающий взгляд. В его светлых глазах читалось нетерпение и затаенная тоска.
  Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза. У Кветки перехватило дыхание от его взгляда. Зачем он спрашивает об этом? Разве у них нет браков по договоренности, когда судьбу молодых решают родители по воле богов? В чем причина столь горячего любопытства с его стороны? Неужели он надеется, что она была влюблена в Гермара, и хочет отомстить и ей тоже?
  - Я слушала волю богов, лишь она одна стала причиной моего появления здесь.
  Кветка присела, давая понять, что разговор окончен, и зашагала прочь, не оглядываясь. Торхельм провожал её взглядом, пока она не затерялась в толпе.
  ***
  В полдень пронзительный вой труб провозгласил начало состязаний. Люди покидали торжище и спешили туда, где на высоких древках реяли стяги. Все места для зрителей были заняты, и многим пришлось стоять на ногах, толпясь у ограды. Подростки и дети постарше взбирались на ветви стоящих неподалеку деревьев.
   Кветка с Ренхильд последними взошли на помост для знати, где для них было приготовлено место. Вокруг них сидели лишь жены и дочери вельмож, в то время как все воины и риттеры перебрались поближе к месту состязаний.
  Первыми состязались лучники. Желающих испытать свое умение набралось больше сотни, среди которых был и кёниг. Его платье ничем не отличалось от одежды охотников, лесорубов и горожан, участвовавших в состязании. Поначалу лучники попарно стреляли в раскрашенные деревянные щиты. Тот, кто был менее удачлив в поражении цели, выбывал из состязания. Так происходило снова и снова, пока не осталось пять самых искусных стрелков.
   Каждый промах или меткое попадание толпа встречала улюлюканьем или одобрительными возгласами, жадно вглядываясь в происходящее на поле. Наконец, стрелков осталось лишь двое: кёниг и никому не известный селянин, с темной бородой и жилистыми руками. Кветке понравилась неспешность и спокойствие селянина, и ей захотелось, чтобы победил неизвестный лучник. Тот вышел вперед и, вытащив стрелу, кинул её на тетиву. Стрела взвилась и вошла в самую середину мишени. Зрители одобрительно закричали, но лучник даже не повернулся в их сторону, внимательно и спокойно следя за движениями молодого кёнига. На лице Торхельма можно было прочесть лишь спокойствие и сосредоточенность. Он скинул безрукавку и неспешно поднял лук, прищурившись. Стрела тонко запела и вошла на полпальца ниже стрелы соперника. Вздох разочарования и сожаления прошел по рядам зрителей.
  Особенно досадным проигрыш кёнига стал для знатных девиц, среди которых сидела Кветка. Украдкой глядя на девиц, она заметила, с каким затаенным восхищением они взирают на него, и тут же почувствовала укол ревности. Это открытие настолько поразило её, что она уже не видела, как кёниг дружелюбно пожал сопернику руку и велел поднести победителю чарку вина. Глашатай подошел к Кветке и попросил наградить победителя.
  Селянин немного оробел, когда к нему с помоста спустилась сама кёнигин, ласково улыбаясь. Он неловко поклонился, и Кветка, узнав его имя, преподнесла победителю в награду лук искусной работы с колчаном полным стрел. Ко всему прочему победителю полагался увесистый кошель с двадцатью золотыми монетами. Толпа ликовала, радуясь за удачливого стрелка.
  Когда Кветка вновь поднялась на помост и заняла свое место, Торхельма уже не было на поле - он удалился в шатер. Глашатаи провозгласили начало состязания мечников и напомнили, что древний обычай требует от участников сражаться по пояс обнаженными, дабы противники не имели возможности скрыть под одеждой кольчатые рубахи. Люди с нетерпением ждали выхода мечников, разомлев от жары. Попытать свою удаль и воинскую удачу набралось не более шести десятков воинов.
  Затрубили рога глашатаев, и воины вышли из шатров: все в одинаковых темных штанах и высоких сапогах, с обнаженной грудью. На лбу Торхельма Кветка заметила тонкое кожаное очелье, не дающее светлым прядям падать на лицо. В его широких плечах и крепких руках чувствовалась сила и ловкость.
  Поле для состязаний разделили на десять одинаковых частей, проложив черту из песка. Во время боя противникам было запрещено переступать черту. Каждый из мужчин подходил к глашатаю и тянул деревянную дощечку с вырезанной на ней руной. Таких дощечек было по две: одна оставалась у мечника, вторая у глашатая. Когда каждый вытянул себе по руне, глашатай принялся доставать по паре дощечек и выкрикивать название рун. Двойка бойцов занимала своё место на поле, подняв мечи наизготовку.
  - Ворон! - наконец громогласно объявил глашатай.
  Торхельм вышел вперед, невозмутимо глядя перед собой. Зрители громко затопали и закричали в знак одобрения.
  - Рысь! - крикнул глашатай и опасливо оглянулся.
  К Торхельму вышел здоровяк, который более походил на медведя, чем на рысь. Он был на голову ниже своего противника, но шире в плечах, приземист и угрюм. Узкий лоб и высокие скулы придавали его лицу свирепость. Когда десять пар заняли свои места, протяжный звук рога стал знаком для начала битвы. Два десятки мечей полыхнули на солнце и разом зазвенели.
  Торхельм двигался легко и быстро, нанося молниеносные удары, успевая отражать и избегать ответных ударов. Кветка следила за ним, не отрывая глаз. Ей памятен был тот день, когда он одним из первых прорвался в замок и пытался сразиться с ней. Теперь же в нем не было ни былой ярости, ни бешеного неистовства, лишь стремление превзойти противника в ловкости и находчивости. Наконец, его противник ошибся, и меч кёнига оказался у его горла. Мужчины разошлись: Торхельм жадно пил из поднесенного ему ковша воды, а проигравший мечник под свист и насмешки толпы поспешил покинуть поле.
  Мечники четыре раза тянули жребий и четыре раза сходились в жестокой схватке, показывая всю свою силу и сноровку. Торхельм неизменно побеждал своих противников. Солнце стало клониться на закат, когда определились главные соперники: молодой кёниг и темноволосый воин с могучим загорелым телом. Когда рог возвестил начало бранной потехи, противники стали медленно кружить с мечами наготове, не сводя друг с друга глаз.
  - Это риттер Свипдагр. Фридландцу придется нелегко, - шепнула Ренхильд, не пытаясь скрыть торжество в голосе. - Он самый искусный мечник в Гримнире, и выигрывал состязание три года подряд.
  Кветка не хотела признаваться сама себе, но её задело желание Ренхильд увидеть проигрыш кёнига.
  - Ты не видела фридландца в бою, - колко ответила Кветка, не сводя напряженного взгляда с поединка.
  Ренхильд метнула на подругу удивленный взгляд.
  - Ты прочишь победу Торхельму? - недоверчиво спросила девица. - Я думала, ты питаешь к нему ненависть, после того, как он напал на Сванберг...
  - Уже нет, - раздраженно молвила Кветка, поправляя платье. - Скажу тебе, не таясь, что сама пришла бы мстить на его месте.
  Ренхильд забыла про бой и внимательно смотрела на Кветку, не решаясь высказать свою мысль.
  Тем временем боевая потеха кончилась неожиданно и враз: Свипдагр, видя, что противник не спешит нападать, а всё больше отбивает удары, стремительно ринулся на кёнига в желании поскорее покончить с ним. Кветка даже не успела заметить, что сделал Торхельм, как Свипдагр, своей статью более походящий на быка, крутанулся и упал на землю, выпустив из рук меч. Фридландцы оглушительно закричали, поздравляя друг друга с победой их господина. Свипдагр хмуро сплюнул на землю, наевшись пыли, но руку кёнигу подал первым. Торхельм дружелюбно кивнул сопернику и пожал руку. Он что-то крикнул своим воинам и риттерам, славившим его, и занес свой добрый меч над головой. Обернувшись, он взглядом отыскал на помосте Кветку, торжествующе глядя на нее, от чего у кёнигин жаром запылали щеки.
  Девицы за спиной Кветки оживленно перешептывались, восхищаясь удалью и отвагой победителя. Она вышла навстречу кёнигу, шагавшему к ней легко и стремительно. Он тяжело дышал после боя, но на его губах бродила насмешливая улыбка, а в ясных и смелых глазах плясали веселые огоньки. Сейчас в его облике не осталось и следа от прежней отчужденности и недоверия. Кветка молча протянула ему меч - награду, изготовленную специально для победителя оружейниками Сванберга. Она старалась не смотреть в его глаза, которые еще совсем недавно таили в себе то угрозу, то насмешку, то презрение и недоверие.
   Торхельм медлил, не спеша брать награду из её рук. Она обеспокоенно взглянула на него и замерла: он смотрел на неё сверху вниз с затаенной теплотой во взоре. Кветка затрепетала, чувствуя, как внутри жарко и быстро забилось сердце. Он медленно принял меч из ее рук, будто невзначай коснувшись тонких пальцев кёнигин. К победителю подошли вельможи и риттеры, наперебой расхваливая поединок. Девицы и воины обступили его со всех сторон, спеша выказать свое восхищение. Кветка, воспользовавшись поднявшейся суматохой, отошла в сторону. Она поторопила Ренхильд, попросив поскорее покинуть место состязаний.
  Кёнигин с Ренхильд возвращались в город пешком в толпе людей, идущих с торжища. Кветка более не могла обманывать себя, и вынуждена была признать, что взгляд кёнига заставляет её волноваться и трепетать.
   Она старалась не выказывать своего волнения, идя подле Ренхильд, но та, удивленная молчаливостью подруги и её затуманенным взором, прятала озорную улыбку. Пройдя городские ворота, Ренхильд остановилась, чтобы поправить ремешок на обуви. Взгляд Кветки упал на двух девиц, стоявших неподалеку и оживленно беседующих. В одной из них она узнала свою прислужницу, которая убирала покои кёнига и кёнигин. Её спутница, невысокая девица с темно-русыми волосами и темными глазами, имела высокомерный и надменный вид. Несмотря на её напускную величавость, платье девицы было чрезвычайно простым и опрятным, словно она надела его нарочито для того, чтобы ничем не выделяться в толпе. Незнакомка была угловата и худощава, а зеленое сукно её плаща лишь подчеркивало бледность кожи и темные тени под глазами. Девица на что-то пеняла прислужнице, хмуря и без того некрасивое лицо.
  - Кто эта девица? - тронула Кветка за рукав Ренхильд.
  - Где же?
  - Вон там, у телеги с сеном, - указала Кветка рукой.
  - Что она здесь делает?! - Ренхильд ударила себя по бокам, потемнев лицом от гнева.
  - Она из благородной семьи? - спросила Кветка, не понимая причину гнева Ренхильд.
  - Это Ингва. Сестра Дагвора! - выпалила Ренхильд, решительно двинувшись прямиком к девице.
  Первой их заметила прислужница Кветки. Она замерла на месте, открыв рот от испуга и побледнев.
  - Госпожа, - только и смогла выдавить прислужница.
  Темноволосая девица обернулась и впилась в Кветку взглядом. Видимо, ей не понравилось то, что она увидела, ибо в её глазах полыхнула ненависть, злость и тоска. Ингва с силой, которую едва ли можно было заподозрить в столь тщедушной девице, оттолкнула прислужницу и бросилась прочь, спеша затеряться среди толпы.
  - Кветка, прикажи страже схватить её! - вскинулась Ренхильд.
  - За что? Она не преступница, и ей, как и всем, разрешен свободный въезд в город, - недоуменно ответила Кветка, следя взглядом за тем, как Ингва, смешавшись с толпой, вышла через городские ворота.
  - Ты не знаешь, но от родни Дагвора можно ожидать всего!
  Кветка, не обращая внимания на слова Ренхильд, подошла к служанке.
  - Ты знаешь Ингву, сестру Дагвора? - спокойно обратилась она к служанке, не помнящей себя от страха и волнения.
  - Да, в замке госпожи служили я и мой жених, теперь он городской караульный. Госпожа, я ничего не сделала, чтобы вызвать ваш гнев! Госпожа Ингва лишь спросила, как мне живется в городе.
  Кветка изумленно посмотрела на девицу. Она никогда не злилась на слуг и очень редко прибегала к их услугам, с детства обходясь без них. Ей показалось, что девица нарочито горестно заламывает руки, чтобы поскорее быть отпущенной и избежать вопросов Кветки. Она кивнула девице, давая понять, что та свободна. Прислужница поклонилась и поспешно удалилась.
  - Хочу предупредить, что не следует ждать добра из Моосхольма. Весь род Дагвора мстителен и коварен. Мать Ингвы из древнего рода колдунов, потому их так боятся в Сванберге. О её брате Бальдоре знает каждый в Северных пределах.
  - Я ни разу не слышала о Бальдоре, - спокойно молвила Кветка.
  - Кайзер в Грёвлане не пропускает ни утреннюю, ни вечернюю молитву, но это не мешает ему держать при себе Бальдора. Для него отведена башня в замке кайзера. Говорят, что кайзер каждый свой шаг поверяет Бальдору, который творит черную волшбу в своей башне и колдовством уничтожает неугодных правителю, - понизив голос, поведала подруге Ренхильд.
  - Что ж, я велю Эсте подыскать завтра прислужнице другое место вне замка, - решила Кветка, чтобы подруга поскорее успокоилась и забыла неприятную встречу.
  Кветка в тот вечер легла спать пораньше, желая остаться поскорее одной. Для неё все очевиднее становилась то, что кёниг, столь ненавистный ей прежде, стал вызывать в ней поневоле незнакомые ей ранее чувства. Кветка понимала, какая непреодолимая пропасть лежит между ними. Вражда, война, обидные слова, сказанные друг другу, и, наконец, юная кайзерин, союз с которой был делом решенным, и которая, возможно, давным-давно завладела его сердцем. Но самым главным было то, что для всех она была женой Гермара, столь ненавистного Торхельму. Она металась на ложе не в силах уснуть. Ренхильд давно спала, тихо дыша во сне, а Кветка все смотрела в темноту невидящим взором. Она бессильно застонала и накрылась с головой одеялом. Кветка сама себе с трудом призналась, что многое отдала бы за то, чтобы осенью за ней приехали не сваты Гермара, а посланники Торхельма, но такие как он не ищут невест в далеких краях. Кветка резко села на своем ложе и тряхнула косой, отгоняя надоедливые мысли. Нет, она ни словом, ни взглядом не выкажет своих чувств и постарается как можно скорее справиться с ними.
  ***
  Поутру она проснулась с твердой решимостью в ближайшие дни после Высокого солнца обратиться к кёнигу с просьбой дать ей провожатых и позволить уехать к отцу.
  Когда слуга пригласил Кветку на утреннюю трапезу в залу, она отказалась, сославшись на плохое самочувствие. Прозорливая Ренхильд, видя взволнованный вид кёнигин, лишь грустно улыбнулась. Она предложила Кветке поехать покататься верхом. Тьёль согласился их сопровождать. Совершив прогулку в лесу, они заехали в небольшое селение близь Сванберга, где подкрепились в местном мэтзеле. Возвратившись вечером в замок, Кветка нашла в своей опочивальне на столе длинный тяжелый сверток. Караульный у её двери толком не мог сказать, откуда он взялся. Заперев дверь, они с Ренхильд осторожно развернули таинственный сверток. В складках тяжелой бархатной ткани показался меч. Кветка сразу узнала его и радостно вскрикнула. Подарок её брата, разрубленный в схватке с Торхельмом, был цел и славно заточен. Кветка не верила своим глазам, вертя рукоять и гладя пальцами блестящие грани. Неожиданный подарок насторожил её. Кто был таинственный даритель, что перековал и вернул ей меч? Почему он сделал подарок в тайне? Кветка радовалась возвращению своего меча, как ребенок.
  В тот же вечер в опочивальне кёнигин собралось несколько девиц, среди которых были Ренхильд, дочери Рольда и Хельгота. Прошедший днем дождь принес с собой ветер и холод. Погода переменилась столь резко, что жители города испугались за свой будущий урожай, поговаривая о происках Темного.
  В опочивальне кёнигин в очаге жарко пылал огонь, разгоняя темноту летней ночи. Алвига, сидя на низкой скамеечке, играла на гуслях, и тихий треск огня вторил звукам струн. Старшая дочь советника славилась своей искусной игрой. Кветка сидела за столом перед раскрытой книгой в тисненом переплете и читала вслух. Книга была написана рунами родного языка кёнигин, но она тут же толковала прочитанное на язык Северных пределов.
  Девицы, принеся с собой рукоделие и выводя иглой на ткани замысловатые узоры, внимательно слушали Кветку. Её чистый нежный голос под игру гуслей убаюкивал. Ренхильд посоветовала Кветке пригласить девиц еще накануне, видя несвойственную для неё задумчивость и грусть. Кветка читала вслух давно знакомые ей строки, но в мыслях была далеко отсюда. Она думала о том, кто мог тайком оставить в её опочивальне нежданный подарок. Она вдруг подумала о Торхельме, но тут же отмела эту мысль как самую неправдоподобную. Нет, он был бы последним человеком в Гримнире, который смог бы сделать это, решила она, памятуя о его недавней холодной враждебности к ней. Но тут же память услужливо поднимала из глубин воспоминание о теплом взгляде, украдкой подаренном Кветке в конце состязаний.
  Леденящий душу крик разорвал ночную тишину замка. Кричала женщина. Кветке показалось, что это где-то недалеко от её опочивальни. Звук гуслей оборвался. Все девицы вскочили со своих мест, тревожно глядя друг на друга. Кветка схватила с сундука меч и бросилась за дверь. Караульный у её двери топтался на месте, не зная, как поступить: то ли бежать на страшный крик, то ли оставаться на карауле, охраняя госпожу. Кветка, подхватив факел, промчалась мимо, и стражник, спохватившись, что должен быть неотступно при ней, кинулся следом.
  Вдалеке по переходам с факелами уже бежали люди, гремя оружием. Кветка чуть было не запнулась о лежащую на каменном полу девицу. Опустившись на колени с холодеющим от страха сердцем, Кветка подняла факел повыше, стараясь рассмотреть лежащую ничком девицу. Ей вдруг показалось, что вдалеке по переходу метнулась огромная тень. Она вздрогнула, чуть не выронив факел. Глянув вниз, она похолодела: на ней было бархатное платье Кветки, которое она надевала несколько дней назад. Из-под него растекалась черная лужа крови, отражая свет факелов. Кветка осторожно перевернула девицу и приподняла, освобождая её лицо от спутанных волос. Это была молоденькая служанка, которую Эста прислала сегодня утром вместо прежней. Она стонала в беспамятстве. Кветка сунула факел стражнику и принялась рвать подол нижней рубахи, чтобы перевязать раны несчастной.
  - Помоги мне! - крикнула она, указав на платье девицы.
  Караульный разорвал дорогую ткань на теле раненной, обнажая страшные раны, казавшиеся в полумраке зияющими трещинами.
  - Кто же такое сотворил?! - выдохнул караульный.
  Кветка, не теряя ни мгновения, принялась останавливать кровь. Тут же подоспели караульные со двора, осветив каждый закоулок вокруг.
   К кёнигин спешил Торхельм. Он побледнел, увидев её на коленях, испачканную в крови. Кёниг в мгновение ока оказался подле неё. Взглянув на раны служанки, он, помрачнев, приказал унести несчастную и позвать лекаря.
  - Кто она? - сурово спросил Торхельм у караульного.
  - Это новая прислужница, она первый день убирала в моих покоях, вмешалась Кветка. - Мы услышали крик, и я нашла её здесь...
  - Я тоже слышал крик, когда был в караульной башне, - сузив глаза, молвил он. - Вам лучше вернуться в свои покои, госпожа.
  Торхельм на мгновение задержал взгляд на её мече.
  - Я сопровожу вас, - молвил кёниг, сказав что-то своему слуге. - Вам не нужно здесь находиться.
  Кветка не противилась, потрясенная увиденным. Торхельм поднял вверх факел, освещая путь. К ней вернулась прежняя робость, когда они вдвоем направились к покоям через темные коридоры замка. Она не заметила в его лице ни страха, ни волнения. Может, его бледность при виде Кветки в луже крови лишь помстилась ей?
  Когда они подошли к двери её опочивальни, кёниг резко остановился и поднял факел так, чтобы можно было рассмотреть её лицо.
  - Почему вы покинули свои покои? - строго спросил он.
  - Мы с девушками услышали страшный крик совсем близко, - растерялась Кветка.
  - В замке достаточно воинов, вы под их защитой. Что бы ни случилось, не нужно мчаться с мечом туда, где вас поджидает опасность, - сухо молвил он.
  Кветка отвернулась, не желая показывать, что его слова задели её. Нет, она жестоко ошиблась, когда решила, что он переменился к ней.
  - На ней было мое платье. Я не знаю, откуда оно взялось, - бесстрастным голосом сообщила девушка. - Возможно, она тайком взяла его. Я, кажется, видела что-то.
  - Что вы видели? - его голос дрогнул, а немигающий взгляд был прикован к её бледному взволнованному лицу.
  - Огромную тень. Она мелькнула и исчезла за углом. Кто мог нанести ей такие раны? - Кветка подняла на кёнига вопрошающий взгляд.
  - Пока не знаю, - чуть помедлив, мягко ответил он. - У ваших дверей я поставлю десять отборных риттеров. Пусть девушки проведут эту ночь в ваших покоях. Что бы вы ни услышали, прошу вас не выходить до рассвета. Я своими глазами осмотрю каждый закоулок в замке.
  Кветка дрожала, у неё перед глазами еще стояло перекошенное болью и ужасом лицо прислужницы. Торхельм поспешил отворить перед ней дверь. Он поклонился и подождал, пока тяжелая дверь закрылась за ней. Ему навстречу уже шагали воины в полном боевом облачении, гремя мечами и боевыми топорами, чтобы до рассвета охранять покой кёнигин.
  Девицы переполошились при виде окровавленного платья госпожи. Кветка сухо рассказала им о том, что случилось внизу. Но даже её скупой рассказ не на шутку перепугал их. Кветка сама испытывала страх, вспоминая произошедшее. Ни меч, ни нож, ни топор не оставляли таких ран. Подобные рваные раны оставляет лишь зверь. Но Кветка не знала ни одного зверя такой величины, чтобы нанести столь обширные увечья и остаться незамеченным в замке. К тому же, ни один зверь не мог преодолеть высокие стены Сванберга и Мохайма.
  Девицы помогли Кветке поскорее переодеться и смыть с себя кровь. Она открыла сундуки и принялась осматривать свои платья. Всё было на месте, кроме того злополучного платья и плаща, оставленного Кветкой на ложе в день торжища.
  Видя страх девиц, она решила не задувать огонь и спать при свете. Когда все улеглись, Кветка незаметно положила подле себя меч, прислушиваясь к шагам и тихим разговорам риттеров за дверями.
  Весь остаток ночи до самого рассвета в замке не прекращались поиски неведомого татя. По приказу Торхельма из города прибыли отряды фридландских воинов, наводнивших замок. Утром Эста сообщила Кветке, что девица в беспамятстве и шепчет о каком-то звере. Торхельму удалось выяснить, что она тайком взяла платье кёнигин, чтобы пойти ночью на свидание к возлюбленному. Утром та намеревалась вернуть платье так, чтобы кёнигин ничего не заметила, но бедная служанка поплатилась за это.
  И всё же кровавая жатва в ту ночь не закончилась: ночью огромного зверя видел конюх, когда тот ворвался в конюшню. Конюх обмер от страха, и очнулся лишь тогда, когда зверь исчез, оставив растерзанной кобылу кёнигин. Кветка качнулась, не в силах поверить в гибель Желки. Не слушая протестов Ренхильд и Эсты, Кветка бросилась в конюшню. За ней по пятам следовали двое риттеров. Не обращая ни на кого внимания, она мчалась через двор. Вбежав в конюшню, девица увидела пустое стойло, в котором еще вчера стояла её кобыла.
   Кветка медленно побрела прочь, обессилено опустив плечи и не чувствуя холодного ветра. Вокруг неё толпились стража и челядь, и потому она не позволяла себе заплакать, хоть рыдания и душили её, мешая вздохнуть.
  Смутные подозрения закрались в душу: неужто неведомая тварь охотится на неё? Но если она и впрямь так неуловима, сильна, кровожадна и незаметна для караульных, что ей мешало явиться прямиком в опочивальню кёнигин и расправиться с ней? Она припомнила, что не видела свой плащ на служанке. Девица хотела было отправиться прямиком к Торхельму, чтобы рассказать о пропаже плаща и спросить, не находили ли они его недалеко от служанки, но передумала, вспомнив насмешливый взгляд Торхельма и решив вначале обратиться к Рунольфу. Сейчас Кветка чувствовала себя такой уязвимой, напуганной и уставшей, что была не в силах видеть кёнига.
  Спросив ближайшего караульного, где можно найти господина Рунольфа, Кветка подняла глаза на холодное серое небо, по которому растекались грязные тучи, обещая дождь. Кёнигин направилась прямиком в трапезный зал, где, по словам караульного, был Рунольф. Не дойдя пяти шагов до приоткрытой двери трапезной, она услышала высокий неприятный голос Йохна, заставивший её остановиться и прислушаться. Двое риттеров почтительно отошли подальше, чтобы не смущать её, но она напрочь забыла об их присутствии.
  - Мой господин, вы молоды. Несмотря на вашу отвагу и ум, вам не дано видеть то, что зримо мне. Я вижу, что кёнигин своенравна, упряма, горда и заражена ересью и язычеством. Самое страшное то, что она, скорее всего, давно во власти Темного, ведь она читает, я слышал, книги со странными письменами. Само чтение книг похвально для мужей, но чтобы девица прикасалась к книгам - сие есть мерзость и грех. Появление этого чудовища в стенах замка если и не дело её рук, то знак свыше, что она ведьма! Чудовище -порождение Темного!
  - Вы можете доказать, что именно она виновна в появлении твари, благочестивый Йохн? - зазвенел сталью голос Торхельма.
  - Я? Что же, есть немало способов, как распознать колдунью. Если коснуться её кожи каленым железом...
  - Довольно! - прогремел Торхельм. - Я сделаю лучше: вы отправитесь этой ночью обходить замок, и как только зверь появится, уничтожите его силой веры и молитвами. Если зверь порождение Темного, то вам будет несложно убить его, - с наигранным почтением добавил кёниг.
  - Вы смеётесь надо мной? - подозрительно проворчал Йохн, чувствуя себя обманутым и испугавшись обещания кёнига. - Эта девица из варварского племени...
  - Варварского? Почему вы считаете тех, кто не поклоняется Единоликому, варварами, не достойными уважения? Люди в родных землях кёнигин искусные воины и ремесленники, а их страна процветает, и каждый там волен сам выбирать своих богов, - насмешливо молвил кёниг.
  Кветка зарделась, не ожидая услышать столь лестные слова о своем народе из уст Торхельма.
  - Да вы попросту благоволите этой чужеземке! - воскликнул Йохн, не в силах вынести насмешки Торхельма. - Она и вас околдовала, эта порочная тварь!
  За дверью повисла гулкая тишина.
  - Пес, презренный раб! Твой хозяин Гермар давно в могиле, а ты продолжаешь лаять и стараться навредить той, мизинца которой не стоишь, - с холодной яростью в голосе произнес Торхельм, чеканя каждое слово.
  - Поберегись кёниг! Есть и те, кто стоят выше тебя! - взвизгнул Йохн. - Они узнают об этой колдунье, хэксе, раз ты, ослепленный ею, не хочешь предать ведьму огню!
   Более не в силах терпеть клевету из уст храмовника, она толкнула дверь трапезной и вошла. Торхельм, казалось, не удивился её появлению, а Йохн вспыхнул от гнева. Рунольф и Лотар, сидевшие по обе стороны от Торхельма, с негодованием взирали на Йохна. Все поклонились кёнигин, кроме храмовника.
  - К обвинению кёнигин я могу присовокупить и то, что она знается с ведуном Орваром, язычником, известным своей темной волшбой! - сверкая глазами, мстительно заявил Йохн, с ненавистью глядя на девицу.
  - Мне нет дела до ваших слов! Вы знали, кто убийцы Сёгрид и молчали. Не вы ли оправдывали Гермара тем, что убить язычницу Сёгрид вовсе не грех?! - выкрикнула Кветка, не в силах сдержать свой гнев.
  Рунольф и Лотар вскочили со своих мест, глядя на кёнигин и храмовника страшными глазами.
  Йохн посерел, испугавшись, и не ожидая услышать подобное от Кветки, но тут же зло ухмыльнулся, вспомнив что-то.
  - Кого мы здесь слушаем? Ты не можешь носить звание кёнигин! Перед алтарем всё было устроено так, что вы не произносили супружеских клятв, а кёниг, узрев твою языческую сущность, не возжелал тебя, ведьма! - брызгая слюной, мстительно прошипел храмовник.
  Кветка вздрогнула и попятилась как от удара. Все приготовленные для храмовника обличительные слова враз испарились. От такого бесчестье в пору провалиться сквозь землю! Она встретила взгляд Торхельма, который подался вперед и смотрел на нее так, будто видел впервые. В его потемневшем взоре легко читалось крайнее изумление и недоверие, будто он был не в силах поверить в услышанное.
  Не в силах более вынести взглядов присутствующих, она бросилась прочь, не помня себя от стыда. Ей навстречу шагнули двое риттеров.
  - Вас зовет кёниг, - солгала Кветка, чтобы избавиться от них.
  Во дворе шел сильный дождь. Под навесом у коновязи стоял запряженный конь Йохна. Не раздумывая, Кветка отвязала коня, и, вскочив в седло, поскакала прочь из замка. Из ворот замка выезжал крытый возок, благодаря которому Кветке удалось проскочить мимо замешкавшейся стражи. За спиной что-то закричали, но Кветка, не оборачиваясь, лишь подстегнула холеного жеребца. Она стремглав летела по улицам, пригнувшись к луке седла, словно за ней гнался сам Темный. Стража, завидев кёнигин в насквозь промокшем платье и с разметавшимися от быстрой скачки волосами, лишь расступилась перед ней, не смея заступать ей дорогу. Не раздумывая, куда ехать, Кветка пустила жеребца привычной дорогой к Белым камням.
  В лесу ветер стих, и дождь тихо шелестел по листьям. Остановив коня вблизи круга, Кветка обессилено сползла вниз. Девица забыла придержать меч, и тот больно боднул её рукоятью в бок. От боли, обиды и унижения Кветка разрыдалась, словно малое дитя, уткнувшись лицом в фыркающую морду коня. Жеребец отошел, потянувшись к густой мокрой траве. Кёнигин побрела по поляне, чувствуя, что зябнет без накидки в мокром платье. Мокрые длинные волосы облепили плечи, а подол, набрякнув влагой, лип к сапогам.
  За спиной Кветки пронзительно и испуганно заржал конь. Жеребец сорвался с места и поскакал в самую чащу, не разбирая дороги. То, что его напугало, стояло в ста шагах от Кветки.
  Девица медленно повернулась, не отрывая глаз от огромного зверя, который более всего походил на волка, но размерами мог сравниться с жеребцом. Маслянистая черная шерсть встала дыбом на загривке. Вместо глаз у твари были черные провалы с узкими зрачками-щелками, которые смотрели прямо на Кветку. Зверь ощерил огромные клыки, издав низкий утробный рык, и подобрался. Тварь, напавшая на служанку и убившая Желку, нашла, наконец, ту, за которой так долго охотилась.
  Продолжение следует
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"