Аннотация: Миниатюры, написанные под любимую музыку
Джазовые композиции просто так
Монолог девушки: Большой плюшевый медведь с голубым бантом
(Под аранжировку "Godchild" Джерри Маллигэна, когда за окном идёт дождь и молчит телефон)
Ты хорошая девочка, очень-очень... Передёргивая худенькими плечами, ты умеешь снисходительно усмехнуться, небрежно махнуть: "Досвидос!" и выпорхнуть, не оборачиваясь, чтобы никто, а главное - он, не видел твоих глаз. Если дома кто-то есть, ты говоришь скороговорку "всемприветвсёнормально" и уходишь в свою комнату. Падаешь на диван, покрытый клетчатым пледом, весь в подушечках и плюшевых игрушках, самый главный - медведь с большим голубым бантом. И ты обнимаешь его, и начинаешь плакать - сначала беззвучно, чуть-чуть, шмыгаешь носом и наманикюренным ноготком зачем-то выколупываешь пуговичный мишкин глаз; тебе жалко и себя, и медвежонка, и ту недопитую чашку кофе, от которой было б больше пользы, если бы её содержимое оказалось на его равнодушном лице. Но ты хорошая девочка, тебе так нельзя. Ты рыдаешь всё громче, с таким надрывом, что твоя деликатная мама не выдерживает и стучит в дверь. Ты на всякий случай бросаешь взгляд в зеркало, видишь свой покрасневший носик, потекшую тушь вокруг глаз - и добавляешь надрыва рыданьям. Мама вбегает, бросается к тебе и, полная состраданья, рыдает вместе с тобой.
А я - плохая, может, и не очень, но всё равно плохая. Я не говорю ни "досвидос", ничего другого, я просто встаю и ухожу, а на пороге оборачиваюсь и, например, показываю язык и весело смеюсь, а, может, не оборачиваюсь, чтобы ты ничего такого о себе не возомнил и увидел, как ступаю - от бедра, свободно и непринужденно. А дома могу пнуть свою любимую кошку, выдернуть телефонный шнур, отключить мобильник и запереться в ванной. Пусть льётся вода! Включается душ - больше воли чувствам. И можно впиться зубами в полотенце, а если не в него, то в собственную ладошку - никто не услышит ни малейшего всхлипа. Просто шумит вода! Потом - сигарета, вдох-выдох-вдох, отравленный воздух приносит спокойствие. Я плохая, знаю! Ни слезинки не уроню. И в зеркало смотреть не стану. Зачем? С тушью всё в порядке, ведь я не рыдала.
Мама, пока я в ванной была, включила телефон.
- Представляешь, эта плутовка Муська опять шнур как-то выдернула, егоза! Кстати, тебе звонил он...
- А кто это? Не знаю.
- Он! - мама смотрит удивлённо. - И просил позвонить...
- Я не звоню тем, кого нет, мама. Пойдем лучше пить чай.
- Господи! - мама качает головой.
Знаю, мама, знаю: я - плохая. И у меня никогда не было большого плюшевого медведя с голубым бантом.
Монолог девушки: ВСЕГО ЛИШЬ ФОТОГРАФИЯ
(Слушая дуэт Эллы Фитцджеральд и Луи Армстронга "Summertime" Гершвина)
Фотография на полке - ты и я. Смешной такой! И я - смешная, взъерошенная дождём внезапным. От него мы укрылись в этой фотобудке (или как она там называется?), и, чтобы ливень переждать, ты бросал монетки в прорезь: вспышка - фотка, вспышка - фотка... Кто-то тоже хотел попасть в эту будку-автомат, и нам стучали даже, а ты весело отвечал: "Подождите! Птичка ещё не вылетела..." Это правда: мы всего лишь фотографировались. А я хотела прикоснуться губами к твоей щеке - просто так. Но - вспышка, но - фотка, но - всего лишь...
Фотография на полке, она одна. Ты и я. А из других снимков мы делали лодочки и, дурачась, пускали их в Фонтанку. А эта - осталась.
И пятно на кофточке осталось. Ничем его не отмыть. Въелось, и всё тут. Пусть! Это тоже ты, вернее, воспоминание о том кафе и этой противной прекрасной кукумарии. Я её теперь люблю. Но это неважно.
В прихожей - тапки: одни - мои, другие - новенькие, в прозрачной упаковке. Они твои. Но ты пока о них не знаешь.
А хочешь ли узнать?
Или тебе нравится ходить по полу босиком?
Я не знаю. Ничего. О тебе.
А есть ли ты? Тот, который на фотографии, может, остался там, на Аничковом мосту?
А может, я себя не знаю тоже. Как ты считаешь?
Алло!
Почему ты недоступен?
- "Абонент вне зоны досягаемости..."
Не вслух, про себя: ЛАСТИК
(Dave Brubeck, " Take Five" - то, что сам не люблю, но всё-таки слушаю, когда особенно грустно: лучше ничего нет!)
У меня есть черный маркер, но я вычёркиваю тебя из записной книжки карандашом. На моём мобильнике есть "Чёрный список", и в "Моём мире" он есть тоже, но я почему-то не удаляю тебя даже из списка друзей.
Может быть, затем, чтобы когда под твоим аватаром возникнет надпись"on-line", подумать: а не купить ли ластик, чтобы стереть зачёркивание?
Но я ни за что не войду в твой "Мир" первым, потому что гордый. Но отчего я забываю об этом, когда вижу значок: ты - "on-line"?
И мышка тянет курсор к надписи "Послать подарок пользователю...", но вспоминаю: для отправленных подарков нет ластиков.
Но...
Но всегда есть это "но". Оно сидит на плече, неслышимое и невидимое. Ждёт своей минуты. И когда тебе не хочется принимать решение, тут как тут: "Но!"
И спасает.
Но...
Почему вдруг сжалось сердце? Холодная серебряная иголка изогнулась в нём крючком.
Но...
Не придуман такой ластик, который сотрёт все банальности, повторы, всё, как у всех, прописные истины, и эту серебряную иголку - тоже.