Аннотация: Глава 5. В гостях у врага. В этой главе читатель прокатится вместе с главным героем по нижегородскому метро, взглянет глазами Аркадия на подземку и жизнь на станциях, познакомится со сталкерами из отряда, которому вскоре идти на задание. Впереди - трудный и далекий путь по мертвому Нижнему Новгороду, полному аномалий и опасностей.
Пробуждение было долгим. Тяжелая дрема, словно спрут, облепила непослушное тело, сковывая движения, затуманивая мысли. Аркан пошевелился и, наконец, открыл глаза.
Сон отступал неохотно, остатки ночных видений таяли, словно облака в послегрозовом небе. Аркадий толком не помнил, что ему снилось, но чувствовал себя разбитым. Сон не принес облегчения, не сгладил страдания и тревогу, не излечил душевные раны. Он только чуть притупил воспоминания, но сейчас, когда сознание возвратилось в реальный мир, охотник снова ощутил тяжесть своего горя.
Рука, расталкивавшая его, принадлежала Технику. Парень немного отодвинулся от кровати и, задев макушкой потолок палатки, вновь принялся трясти лежащего на койке друга.
- Аркаш, подъем, - бодро, по-армейски скомандовал товарищ. - Давай, пока глаза продерешь, пока в штаб за бумагами и на инструктаж. Дел у нас сегодня хоть отбавляй.
- Да, надо собираться, - Аркан сел на койке, размял шею. - А ты-то чего вскочил ни свет ни заря?
- Да не спится, - бросил Техник. - У меня сосед простудился, чтоб ему совсем охрипнуть. Все утро душу выкашливал, так что поспать мне толком не дали. Решил хоть тебя разбудить, а то ты вчера совсем никакой был вечером. Боялся - вдруг проспишь.
- Да, спасибо, - кивнул Аркан. Он неторопливо оделся, сунул вещи сына в рюкзак. Техник молчаливо наблюдал за сборами охотника, но так и не произнес ни слова. Спустя пять минут Аркадий был готов.
- Погнали в штаб, - махнул рукой Техник. - Ты пока пропуск получишь, а мне надо за вчерашнюю прогулку отчитаться. С утра с делами разделаюсь, днем перед походом еще вздремну, когда этот чахоточный на работу уйдет.
Утро неторопливо вступало в свои права. Станция медленно просыпалась, наполняясь знакомыми и привычными звуками. Через двадцать минут товарищи уже были в убежище. Здесь Техник покинул Аркана, а охотник отправился на сборный пункт. Народ потихоньку прибывал - на дощатых лавках сидели челноки и грузчики с ребятами из охраны - все те, кто должны сегодня отбыть с караваном к заводчанам. Пожав протянутые ладони, Аркадий протиснулся в угол и устроился возле древнего плаката, повествующего о поражающих факторах ядерного взрыва. Пузатый капитан с единственной звездочкой на левом погоне молча кивнул Аркану и вновь углубился в чтение потрепанной тетради, разложенной перед ним на столе. Когда через пятнадцать минут все караванщики были в сборе, "однозвездочный" провел короткий инструктаж и раздал присутствующим пропуска - прямоугольные картонки, подписанные размашистым почерком Беспалова.
- Все на завтрак, потом караульные в оружейку, - бесцветным голосом скомандовал инструктор и отвернулся от караванщиков, словно те его больше не интересовали. Караванщики оживились, загремели стулья, все неторопливо потянулись к выходу. Аркадий пристроился в конец очереди и вместе с остальными зашагал в столовую, откуда уже долетали дразнящие запахи готовящегося завтрака.
- Отчитался, - Аркана осторожно толкнул локтем невесть откуда взявшийся Техник. - Слава богу, не мурыжили сегодня с этими писульками. С вами позавтракаю.
Немного подождав, пока поедят караульные, караванщики наполнили просторное помещение столовой. Сунув талон на раздачу и забрав свою порцию, Техник приземлился рядом с охотником. Ели молча, осторожно прислушиваясь к разговорам. Трепались о привычном - работе, дозорах и здоровье. За ближайшим столом плечистый грузчик, поминая чью-то мать, клял нерадивых соседей.
- Не, ну совсем эти охренели, - ударил кулаком по столу здоровяк. - Парни рассказывали - нашли складок нетронутый, за один раз все вынести не успели. Решили оставить. На следующий день рванули за остатками, а там - шиш. Ленинские за ними уже все подчистили.
- Непорядочно, - донеслось справа. Там подхватили беседу и принялись вспоминать недавние стычки с заводчанами. Перемыть кости соседям любили часто. Да и как по-другому, когда москвичи с автозаводскими - как кошка с собакой. То соседи случайно отряд сталкерский обстреляют, то недоплатят за поставленную энергию. По документам - перемирие, а на деле всегда по-разному выходит. Двадцатилетнюю вражду одной бумажкой с печатью не загладить.
- Интересно все же, что на Ленинской на завтрак жрут? - бодро работая ложкой, вопросил сосед Аркадия, молоденький парень с жидкими усами под острым носом.
- Да пусть хоть дерьмо парное глотают, мне до них чего, - буркнул усатый караванщик, потрясая ложкой. - Эти жлобы в прошлый раз мне недосчитали за овощи. Наши, значит, спину на грядках гнут, а эти вот как.
- И все же мне кажется, у нас ассортимент побогаче в столовой будет, - заметил Техник, глядя на спорящих. - Грех жаловаться.
- Да и бог с ними, - махнул рукой Аркадий, стараясь пропускать пустую болтовню мимо ушей. Из всех его мыслей о пропавшем сыне выбивалась еще одна - нужно было взять лекарство у знакомого врача на Парке культуры. Приступы стали наведываться чаще, и, вспомнив о последнем, охотник невольно передернулся. Время завтрака подходило к концу.
Рестораны и кафе почили двадцать лет назад, и сейчас в подземке кулинарными изысками считались обычная тушеная свинина и грибной суп. Техник быстро приговорил свою похлебку, за полминуты расправился с чаем и картофельной лепешкой, и сейчас скучал, глядя в низкий потолок. Заканчивали трапезу и остальные караванщики. Загремела посуда у приемного стола, крикнул что-то повар, где-то зашумела вода. У выхода Техник обернулся к товарищу.
- Ну, будь, Аркаш, - друзья ударили ладонями. - Я твои вещи упакую и "химзу" получу, чтобы тебе потом не рыпаться. Ленинским привет передавай. До вечера.
- До вечера, - скупо улыбнулся охотник, провожая Техника взглядом. Затем пристроился в хвосте группы караванщиков, шлепающей в сторону станции. Впереди оставались последние приготовления. Через час караван отбывал на Ленинскую.
Старший охраны махнул рукой, отдавая приказ выдвигаться. Первая дрезина, оседланная конвоирами, фыркнула и скрылась в зеве туннеля. За ней неторопливо последовала вторая, нагруженная тюками и ящиками. Аркадий удобно устроился в углу и глядел вперед, на мелькающие тюбинги и частые светильники, лепившиеся к стенам туннеля. Немного задержались на крайнем блокпосту Московской, а потом повозки покатили дальше, к соседней Чкаловской.
Сосед Аркадия, его давний знакомый Николай, явно испытывал дефицит общения, и слова лились из него рекой. У него имелось дурное качество - Коля редко слушал собеседников, говорил без умолку и всегда считал себя главным участником разговора. Охотник благодушно признал за Николаем право поддерживать беседу, и сидел молча, пытаясь отвлечься от мрачных дум и хотя бы немного вникнуть в суть беседы. Тщетно. За безобидной трепотней Аркан не заметил, как они добрались до Чкаловской. Охотник повертел головой, разглядывая станцию, где не бывал уже давно. Большой беленый свод раскинулся над головами караванщиков, разделенный посередине на две части голубой дорожкой, утыканной светильниками. На платформе теснились палатки и лавки, кое-где сновали люди. Скромная станция не выделялась ничем особенным, да она будто и не стремилась привлечь чье-то внимание, заинтриговать, удивить. Чкаловская проплыла мимо и осталась позади. Дрезина миновала крайний блокпост - настоящую крепость по сравнению с другими оборонительными рубежами. Мощные заграждения, выложенные из мешков с песком, шпал и кирпича, пулеметная точка, два десятка бойцов, дежуривших тут днем и ночью. Гарант безопасности на случай, если соседи вдруг вздумают напасть на Столицу.
Их дрезина, постукивая колесами, медленно сбавляла ход. Впереди караванщиков ждала Граница - несколько сотен метров ничьей территории, за которой начинались блокпосты Альянса. В глаза внезапно ударил яркий луч света. Аркан зажмурился и, чуть приподняв веки, различил перед собой сооружения крайнего рубежа соседей. В оборонительных хитростях заводчане ничуть не уступали москвичам. Дрезина пожрала последние метры и встала перед заграждением из мешков и бетонных шпал.
- Вынуть магазины, приготовиться к досмотру, - долетел спереди властный голос. Послышалась возня и лязг железа - конвоиры вынимали рожки и складывали автоматы на пол дрезины. Аркадий лишь молча наблюдал.
- Сдать оружие! - раздался новый приказ.
- А это что еще за новшества? - недовольно произнес старший охраны. - Оружие останется при нас. Магазины сдадим, все как обычно.
- "Как обычно" у себя дома делать будете. Это приказ начальства, он не обсуждается, - невозмутимо отрапортовали с баррикад. - Сдаете оружие и магазины или разворачиваетесь и катитесь домой. Лясы точить с вами у нас времени нет.
Сзади послышался недовольный ропот, но старший быстро усмирил гвалт, подняв руку. Затем что-то шепнул своему соседу. Тот, рассерженный и хмурый, кивнул.
- Приготовить оружие к сдаче!
Когда бойцы с крайнего рубежа забрали у конвоиров каравана оружие и магазины, старший охраны заводчан махнул рукой, отдавая негласный приказ отворить ворота. Массивная калитка в заграждении, натужно урча, поползла в сторону, открывая путь на станцию. Дрезина медленно покатилась вперед. Охотник успел заметить слабо освещенный боковой туннель, ведущий к подземному объекту - бывшему командному пункту метро. Сам Аркадий там никогда не бывал, но знал, что мощные дизеля, снабжавшие всю подземку электроэнергией в первые месяцы, находятся здесь. После того, давнего конфликта в первый год подземной жизни, жители Ленинской стали полноправными хозяевами убежища и дизелей, и уже не делились энергией с москвичами. В короткой сбойке застыла, точно древнее чудовище, мотодрезина, закованная в броню и ощетинившаяся двумя пулеметами и шипами. Угрюмые дозорные провожали челноков надменными взглядами. Их повозка проплыла мимо, и впереди уже замаячили огни Ленинской.
Чужая станция открылась внезапно, ударив по глазам светом множества ламп, ослепляя. Казалось, здесь совсем нет теней - настолько Ленинская была хорошо освещена, и оттого казалась необычайно просторной и радовала взор. Две половинки свода, словно пара грозных валов, яростно взметнулись над платформой, будто грозя обрушиться и потопить станцию. Удивительные светильники, разделенные черными переборками, изливали на платформу потоки света. Разглядывая станцию, охотник неожиданно для себя подумал, что даже врагом можно восхищаться. Засидевшись в своем подземелье-госпитале, привыкший к родным четырем стенам, Аркан сейчас жадно изучал открывшиеся ему картины.
Но долго наслаждаться созерцанием охотнику не дали. По традиции, часть товара караванщики сгружали здесь, несколько человек оставались, другие же ехали до "конечной" нижегородского метро - станции Парк культуры. Здесь, на Ленинской, челноки, как правило, сбывали продукты с фермы, выторговывая взамен лекарства или предметы обихода, на Парк культуры же катались за инструментами и запчастями.
Дрезины, сбросившие с себя часть груза, покатили быстрее. Снова замельтешили тюбинги, и Аркан опять утонул в думах. Отвлекать его было некому - многословный Николай остался на Ленинской. Проплыла мимо Заречная, в обиходе именуемая "Зарей", с полосатыми круглыми колоннами и стенами цвета воды в летней Волге. Тесноватая, но все-таки живая станция своим архитектурным исполнением напоминала, что еще существует мир там, наверху. Их повозка, словно кораблик, проскользила по голубым волнам, что украшали стены Заречной, и снова окунулась в глубины туннеля.
Уже через десять минут они проскочили Двигатель Революции - темный и неприглядный полустанок, населенный такими же мрачными и бесцветными людишками. Да и название охотнику никогда не внушало доверия. "Движок" - так куда проще и понятнее. Здесь, как и на "Заре", свод станции подпирали колонны, - толстые, как слоновьи ноги, съедающие пространство на платформе. Электроэнергию тут тратили не так расточительно, и оттого казалось, что на всем здесь лежит тень. Погруженный в свои думы охотник не заметил, как подобрались к Пролетарской. Чуть светлее своих соседок, но такая же штампованная и однообразная, когда-то "Пролетарка" была последней станцией старой Ленинской общины. Раньше за ней начиналась территория "автозаводских", покуда двенадцать лет назад заводчане с ленинскими не объединились в Автозаводский альянс. Можно даже сказать - одно сообщество поглотило другое, раздувшись и став сильнее. С самого Страшного дня Автозаводская община росла и крепла, и ее аппетиты постоянно росли. В управленческой верхушке заводчан было немало бывших сотрудников ФСБ и прочих служб, занятых обеспечением безопасности главного предприятия города - ГАЗа. Новое мини-государство подземки кто-то окрестил Автозаводским альянсом, хотя многие чурались вычурного слова "альянс", предпочитая звать соседей заводчанами, а общину просто Заводом. Другие же по старинке продолжали называть соседей ленинскими. Здесь, рядом с Пролетарской, находилось много интересного. Отсюда вел подземный ход в большое убежище завода "Теплообменник", которое стало после объединения общин центром Альянса. В отводных путях, ведущих на поверхность к надземному депо, заводчане устроили ферму и склады. Последняя хоть и уступала во многом своей "сестре" на Бурнаковской, но все же могла частично удовлетворять потребности жителей Альянса в овощах.
За Пролетарской их ненадолго задержали на блокпосту, но вскоре дрезины покатились дальше. Проехали Автозаводскую, выложенную серым мрамором и встретившую их веселыми криками местной ребятни. Станция, где почти все мужчины промышляли сталкерством, мелькнула перед глазами и осталась позади. Проскочили Комсомольскую и Кировскую, - после великолепия Столицы и Ленинской эти полустанки казались скучными и непривлекательными. Унылые и однотипные, станции-клоны не пробуждали интерес Аркадия - охотник не умел видеть красоту в однообразии советской архитектуры. Бесхитростное оформление, выдающее не то отсутствие фантазии у дизайнера, не то нехватку денег у городского бюджета. До "конечной" оставалось совсем немного.
Парк культуры радовал глаз. Большой беленый свод с люстрами, составленными из множества светильников-грибочков, оттертый до блеска пол, сложенный из массивных плиток зеленого и серого цвета, чистота и порядок кругом. Охотник помнил эту станцию еще до Страшного дня, и ее жители умудрились сохранить Парк культуры в первозданном виде. Мотор фыркнул, и дрезина замерла в ожидании обратного пути. Караванщикам еще предстояли выгрузка товара и нудные торги. У охотника же имелись личные дела. Заскочить в лазарет, забрать у старого знакомого необходимое ему лекарство - дело двадцати минут. Местный доктор Вячеслав сбывал Аркадию антибиотик, который хоть как-то помогал охотнику бороться со своим недугом. Местные же охранники, как правило, за горсть патронов закрывали глаза на чужака.
Всю дорогу к лазарету Аркадий не мог отделаться от смутного беспокойства - казалось, будто в воздухе повис некий новый запах, веяние перемен. Недобрых перемен. Охранник, дежуривший возле входа в госпиталь, оказался незнакомым. Аркан напрягся, стараясь не выдавать своего волнении, шагнул вперед.
- Эй, ты куда намылился? - плечистый рябой мужик в камуфляже перегородил Аркану дорогу. Грубое лицо, будто изъеденное неизвестной кожной болезнью, глаза-щелочки, равнодушный взгляд. Человек-скала.
- Мне к Ильичеву нужно по делу, - доложился Аркан, не сводя взгляда с охранника.
- Неприемный день, братан, извини, - ухмыльнулся хранитель спокойствия, обнажая крепкие зубы. - А ты кто такой вообще будешь? Что-то не узнаю тебя.
Охотник сунул руку в карман, тихонько звякнул патронами. Лицо охранника посерьезнело.
- Давай-ка дуй отсюда! - повысил голос широкоплечий, толкая Аркана. Когда охотник отошел на несколько шагов, вернувшийся на свое место охранник принял равнодушную позу. Предчувствие перемен не обмануло. Теперь ничего не оставалось, кроме как возвращаться на платформу к своим, и понурившись охотник зашагал обратно. Проживавший на Парке культуры давно знакомый врач был единственным, кто мог помочь охотнику в борьбе с его недугом. И вот последняя ниточка оборвалась.
- Аркадий Иванович! - вдруг окликнул охотника кто-то. Аркан обернулся. Из-за угла его поманил молодой белобрысый мужчина. Охотник мгновенно узнал в нем зятя доктора, хотя и не видел того почти два года. Аркадий нырнул за угол, стиснул ладонь парня. Удостоверившись, что их никто не видит, тот быстро запустил руку в карман, вытащил на свет божий небольшую коробочку. Не говоря ни слова, сунул ее в карман Аркану.
- Берите! - торопливо прошептал он. - Батя при смерти лежит. Боюсь, уже не оклемается.
Ничего не понимающий Аркадий поднял взгляд на мужчину. Неприятная весть словно обухом топора ударила охотника, оглушив и вогнав в ступор.
- Что случилось?
- Сердце, - невесело пояснил парень. - Он давно уже жаловался, - собеседник указал пальцем на карман охотника. - Там то, что вам нужно. Меньше, чем батя обещал, но больше нет. Это все. Он просил прощения. Извините, мне пора. Не нужно, чтобы нас здесь видели.
Тихое "спасибо" сорвалось с уст охотника и повисло в воздухе. Коридор опустел в мгновение ока, словно и не было никакого благодетеля. Аркан достал коробочку, медленно раскрыл ее. Три ампулы. Прощальный дар от товарища, последняя благодарность за старые долги. Друг даровал охотнику несколько дней или недель спокойствия и одновременно обрекал на мучительную неизвестность потом.
Незаметно Аркадий выскользнул в туннель, бесшумно добрался до платформы. Мрачные мысли накинулись на него, словно голодные рыбы на приманку. Лекарство пока есть, но надолго ли его хватит? Две-три недели, а что потом?
Забытое чувство шевельнулось в душе, пустило когти глубже. Это был страх.
После торгов все караванщики собрались в небольшой столовой в одном из подсобных помещений станции. Челноки были недовольны - Альянс в очередной раз задрал цены на детали для дизелей. Обедали молча, все эмоции хранили до дома, чтобы выплеснуть их там. Аркадий еще раз про себя отметил, что кухня у "заводчан" куда хуже, нежели в Столице. Или просто незваных гостей специально не баловали кулинарными изысками - слишком много чести. В тесной харчевне блуждали запахи еды и кухни, в дальнем уголке балагурила подвыпившая компания мужчин, и оттуда порой долетал громкий смех и отдельные реплики.
- Петрович, тебя домой проводить или сам доковыляешь? - громогласно спросил детина худосочного старика, сидящего за соседним столиком. Уничтожая свою порцию, Аркан осторожно поглядывал на деда. Жизнь выжала все соки из этого некогда сильного тела. Грязный залатанный китель висел на старике, словно мешок. Всклокоченные засаленные волосы, кустистые брови, спускающиеся прямо к уголкам глаз, на щеках - жесткая щетина, давно не знавшая бритвы. Лицо бороздили морщины, в которых гнездилась застарелая грязь.
- Сам доковыляю, - старик мотнул головой и взмахнул рукой. - Не надо меня никуда тащить. У меня еще сил - ого-го! Я к Надюхе сейчас пойду, "инструмент" у меня пока исправный, - осмелел дед, уже откровенно "поплывший"
Веселая компания взорвалась дружным хохотом. Видимо, старик у них служил местной забавной. Тему "похода к Надюхе" тотчас подхватили за столом, и один мужчина в возрасте повел рассказ про своего молодого и неопытного товарища.
- Говорит мне - не знаю, как подступиться. Пацаненок скромный, бабы никогда не щупал. А я ему - ты свет-то пригаси, и кружечку для храбрости. Тут надо ласково, по-доброму, по-семейному. Оно само там дальше пойдет, главное - начни.
- Ты трахаль-теоретик, а тут практика нужна, - зычно грянул из-за соседнего стола здоровенный детина. Все вокруг загоготали над пошлой шуткой товарища. Видимо, компания сталкеров праздновала тут удачную вылазку, "обмывая" добытое добро.
- Про начало тоже не согласен, - отозвался высокий мужчина у стены. - Конец тут тоже немаловажен.
- Ну, кто бы спорил, - засмеялся рассказчик. - Костыль, ты теперь когда наверх?
- Послезавтра собираемся, - отозвался названный Костылем, потягивая из граненого стакана мутную жижу. - Чую я, там еще есть чем поживиться.
Аркадий перевел взгляд на старика. Тот как-то неожиданно понурился и съежился. В глазах уже не было того озорного пьяного блеска. Теперь там плескалось отчаяние.
- Ходят все туда-сюда, суки, - выругался старик, задрав голову и глядя в низкий грязный потолок. - Верхолазы-голодранцы. - Дед говорил клокочущим голосом, словно в горле у него что-то варилось. Слова мужчин о походе наверх разбередили какую-то рану в его душе.
- Петрович, хватит тебе уже. Дуй домой, - бросил деду Костыль. Но старик упрямо покачал головой и уперся взглядом в стену. Охотник заметил, что на глазах у деда блеснула влага.
- Жалко парня, - донеслось из-за стола балагуривших. - Говорил я ему - не твое это дело, не суйся ты наверх, отгрызут тебе башку. Сам виноват. Ну все, мужики, шевелитесь. И так уже засиделись, пора.
Аркадий отложил ложку, продолжая следить за стариком. Тот вдруг всхлипнул, из глаза скатилась вниз одинокая слеза, спрятавшись в бороздке глубокой морщины. Дед был безнадежно пьян. Глаза бессмысленно блуждали, сухие губы размыкались, пытаясь произнести что-то, но получалось нечто невнятное.
- Твари, - прошептал дед и уперся подбородком себе в грудь. Охотник заметил, как откуда-то выскочила маленькая девочка. Подбежав к старику, она осторожно коснулась его сухой руки.
- Деда, пойдем! - тихо попросила малышка. - Мама сказала, что тебе надо отдохнуть.
Старик закивал, не глядя на малышку, и отвернулся к стенке. Аркадий понял - даже будучи пьяным, тот не хотел, чтобы девочка увидела его слезы.
Но старик был явно не в состоянии доковылять до дома - выпитая брага сделала свое дело. Аркадий выскользнул из-за стола и подхватил деда. Тот поднял на охотника удивленный взгляд.
- Пойдем, отец, - предложил Аркадий, поддерживая старика. - Провожу.
Махнув рукой своим и сказав, что скоро придет, Аркан вдвоем со стариком медленно поковылял на платформу. Девчонка крутилась рядом, пытаясь поддерживать старика, но больше мешалась. Когда охотник дотащил перебравшего деда до палатки, то весь взмок. Старик тяжело опустился на деревянную лавку. Он плакал.
- Что с ним? - спросил Аркан у девочки. Та потупила взгляд, притихла, сдавив в руках потрепанную куклу. Аркан увидел, как на глазах малышки тоже блеснули слезинки.
- У нас папа умер, - тихо отозвалась девочка, которую, по-видимому, звали Варей, поднимая руку к потолку. - Там, наверху. Пошел с другими дядями туда и не вернулся. Я по нему скучаю.
Аркадий понурился. Теперь стало ясно, почему старик плакал там, в столовой. Они с этим пьяным дедом разделили одно горе, и сейчас охотник, как никто иной, мог понять несчастного старика.
- Мне мама сказала, что бог забрал папу на небеса, - тихо проронила Варя. - Зачем, дяденька? Если мы будем по нему сильно скучать и ждать его, бог вернет нам папу?
Аркадий не знал, что ответить девочке, как успокоить ее. Как поступить - сказать горькую правду и нанести тяжелую рану этой малышке, или солгать и сохранить веру ребенка? Ведь он сам еще надеялся на чудо. Имел ли он право отнимать надежду у нее?
Девочка сама избавила охотника от тяжкого бремени выбора. Слегка наклонив голову, она внезапно сменила тему.
- Дядя, а бог добрый? - прозвучал новый вопрос. Не готовый к такой внезапной атаке, Аркан на мгновение растерялся.
- Наверное, - неуверенно пробормотал он.
- Он злой, - убежденно заявила малышка. - Он забрал у нас папу и теперь не вернет его нам никогда. Папа ходил наверх. Он рассказывал мне, что днем там светит солнце, а ночью звезды. Я думала, когда я вырасту, он возьмет меня с собой туда. А теперь папы нет, и...
- Варя, - негромко окликнули девочку. Охотник обернулся. У палатки стояла женщина с печальным лицом. Засаленный передник, бессильно опущенные руки, взгляд, полный грусти и усталости. Дед оперся рукой на лавку и с трудом встал. Он глянул на Аркадия, и, молча склонив голову в знак благодарности, тяжело поплелся к палатке.
- У всех должен быть папа, - бросила девочка охотнику и засеменила вслед за стариком. Аркадий проводил ее взглядом и тяжело выдохнул. Нужно было возвращаться. Пока охотник шел к своим, его глодали грустные мысли. Сам ощутивший потерю сына, он мог прочувствовать горе этой троицы. Мама с дочкой лишились отца и кормильца, у них словно отломили кусок от семьи. А бедной женщине еще растить и поднимать ребенка. "Поднимать" - да уместно ли тут это слово? Разве можно подняться выше этих закопченных сводов станции? Там, выше - только ужас и смерть. Что теперь с ними будет?
"Да ничего не будет", - одернул себя охотник. Так случалось всегда и везде, и эта смерть - не первая и не последняя. Будут влачиться потихоньку. Переболит и забудется. Потеря близкого человека - как глубокая рана: сначала кровоточит и болит, а потом затягивается, оставляя лишь шрам. Так будет и здесь.
На душе было скверно.
Обратно ехали быстро. Охотник даже задремал, убаюканный монотонным стуком колес. Ему снилась деревня, где он в детстве гостил у бабушки с дедом. Во сне мир наверху был живым и ярким. Шумела за огородом зеленая роща, и шелестела прибрежной травой вода в речке, бегущей за перелеском. А в бездонно-голубом небе сияло летнее солнце - до неприличия яркое и бесстыжее.
И там, в том мире не было никакой войны.
Аркадия выдернула из дремы брань дозорных. В лицо брызнул свет туннельных ламп, отрезвляя и мгновенно прогоняя остатки сна. Лязг и бряцание оружия, дизельная гарь, бьющий в глаза мощный луч прожектора. Романтический сон-полувидение мгновенно заслонила суровая реальность.
Они пересекали Границу.
Близился вечер, и станционные часы показывали половину пятого. Командира их будущего отряда Аркадий с Техником разыскали в "тренировочной". Денис Богуславский обучал молодых бойцов общению с автоматом. Выбеленные ранней сединой волосы, строгое угловатое лицо, орлиный нос. Ростом Денис, к которому давно приклеилось прозвище Богус, был не выше Аркадия, но в нем сразу чувствовались скрытые сила и мощь. Богус был всего на пару лет моложе охотника, но, несмотря на возраст, командир всегда держал себя в форме - под тканью кителя бугрились мышцы, в движениях сквозили четкость и слаженность. Лишь глубокие морщины на лбу и уголках глаз намекали на то, что перед ними далеко не молодой человек. Аркадий ничего не знал о его прошлом - считал Дениса то ли бывшим военным, то ли сотрудником какой-то спецслужбы. Черт его разберет. Богус когда-то переселился в Столицу с Горьковской и считался одним из лучших бойцов Беспалова. Строгий, исполнительный и ответственный, он внушал уважение и излучал власть. Такому человеку хотелось подчиняться безоговорочно.
Перед Богусом вытянулись по стойке "смирно" будущие сталкеры Столицы - парни лет пятнадцати-шестнадцати. На потертых столах перед ними покоились видавшие виды автоматы. За учебным процессом наблюдал старик в давно выцветшей и потрепанной "цифре" с капитанскими звездочками на погонах. Сидя на шатком стуле, он неторопливо посасывал самокрутку и поглядывал на молодежь. Воспитание "волчат" входило в прямые обязанности Богуса. Взяв "калаш" в руки, Денис обратился к ученикам низким хриплым голосом:
- Оружие для солдата - как девка любимая. Вы за ним ухаживать должны, как за красивой лялькой. На носу себе это зарубите. Повторяем урок разборки автомата.
Через полминуты на столе перед Денисом лежал разобранный автомат. Аркадию понравилось следить за командиром. Никаких лишних движений, все точно и выверенно, словно отлаженный механизм. Так же быстро Богус собрал "калаш" и посмотрел на молодых бойцов.
- Берегите оружие. Это самое святое. Сталкер без оружия - как волчара без клыков. Уяснили, бойцы?
Ученики дружно закивали. Этим парням через пару месяцев обучения и тренировок предстояло "знакомство" с поверхностью.
- А теперь сами, - приказал Богус. И пока будущие сталкеры гремели деталями автоматов, командир стиснул руки Аркадию и Технику. Коротко бросил тем, чтобы подождали, пока окончится тренировка, и глянул на ближайшего парня. У того затвор никак не желал выходить из затворной рамы. Богус шагнул к нерасторопному ученику, тяжело положил ладони на стол.
- Сенин, долго еще онанизмом будешь заниматься? Чего руки дрожат? Автомат надо брать уверенно, как женщину. Приспичит - ты девку с закрытыми глазами за полминуты разденешь, а тут ковыряешься. Делай быстро, но не торопись. Спешка в другом деле нужна, да и то не всегда.
Слова командира помогли. Вскоре детали "калаша" аккуратно лежали перед парнем на столе. Богус одобрительно кивнул.
- Молодец. Теперь собирай!
После сборки командир устроил ученикам серию отжиманий на "раз-два-полтора" в углу комнаты. Глядя, как уже через пару минут парни пыхтят и потеют от натуги, Богус начал проповедь лежащим в упоре лежа будущим сталкерам.
- Тяжело? Думаете, наверху легче будет, в "химзе" и со снарягой? А если с хабаром домой издалека идете? Дышать ровнее и не ныть! А кто устал или по титьке мамкиной соскучился - только скажите. Сегодня же получите пинка и пойдете на "Бурнаковку" - с бабами кверху жопой на грядках торчать или в свинарник говно месить. Усекли?
- Так точно! - хором отозвались ученики. Ныть никто и не думал. До сих пор не проронивший ни слова капитан пожевал самокрутку и выпустил облачко едкого дыма.
- Строевую, строевую бы орлам еще прописать, - проскрипел старый вояка, скребя ногтями щетину на щеке. - Чтоб все толково, чтобы как у нас было. По старинке.
- Егорыч, твоя строевая им нужна, как хрен дедушке, - ухмыльнулся Богус, разминая шею. - Они и без нее знатно бегают. Погоди еще - домаршируем скоро победным шагом до Парка культуры. Эти орлы еще принесут нам победу в клюве. Дадим жару заводчанам, дай только время.
Старик одобрительно закивал. Богус, наконец, разрешил парням подняться с пола, и, глядя на стоящую перед ним шеренгу, скомандовал:
- Отбой! Бегом до станции и обратно, потом в казарму, готовиться к ужину. Шевелите колготками!
Проводив учеников взглядом, Богус скинул китель и размял руки и шею. Затем повис на турнике в углу комнаты и принялся бросать тело вверх-вниз. Аркадий услышал позади шаги и обернулся. Наконец-то явились и остальные бойцы их будущего отряда.
- Аркаша, привет, - протянул охотнику руку высокий сутулый мужчина со шрамом на щеке и усталыми глазами. - Как здоровье? Давно тебя не было видно.
- Здравствуй, Егор, - ответил Аркадий на рукопожатие. - Спасибо, вроде жив пока. Этого человека охотник знал давно. С Егором Лукичевым, известным больше как Лукич, Аркан ходил раньше в походы, и тот давно зарекомендовал себя, как отличный сталкер и боевой товарищ. Он никогда не перечил и всегда чувствовал, когда кому-то требуется помощь. Не терпящий споров и разногласий, он всегда первым брался за любое поручение или сложное задание, которое исполнял качественно и молча. Еще Лукич был очень начитанным, и с ним можно было поговорить о многом.
А вот парня, прибывшего вместе с Лукичом, Аркан раньше видел только мельком. Зато много слышал о нем. Гриша, больше известный на станции под прозвищем Айс, небрежно сдавил ладонь охотника, удостоив его коротким равнодушным взглядом. Про него Техник рассказывал, что Гриша был одним из лучших учеников Богуса. Несмотря на скверный характер и своеволие, Богусу тот подчинялся беспрекословно. Они давно нашли с командиром общий язык, тот брал его в походы, натаскивая, как охотник натаскивает легавую. И ни разу Гриша не подводил командира. Крепко сбитый, Айс говорил чуть надменно, растягивая слова и постоянно хмуря одну бровь.
- Как дела? - осведомился Техник у Гриши.
- Айс! - отозвался тот, улыбаясь и обнажая желтые зубы. - Полон сил, готов хоть сейчас наверх.
- Как "молодые", Денис? - осведомился Лукич, здороваясь с Богусом. Командир натянул китель, хрустнул пальцами.
- Крепчает молодняк. Волчата быстро растут, скоро заматереют, - отозвался "вожак". - Знатная стая выйдет, боевая. Глотки заводским перегрызем. Ну да ладно, это все лирика, давай по делу. Значит, так, выступаем в пять утра. Думаю, учить ничему не надо, не мальчики. Егор, ты за сборы отвечаешь. По старой схеме - сейчас на склад, потом к начпроду. Потом снова сюда.
Через час, когда сталкеры получили консервы, сухари, запасную "химзу" с фонариками и прочее снаряжение, они вновь собрались в "тренировочной". Богус придирчиво оглядывал команду, поинтересовался, у всех ли исправна личная "химза". Затем сталкеры поровну распределили груз и разложили его по рюкзакам.
- Снарягу смотрите внимательно - завтра еще раз перед выходом проверю, - строго сказал Богус. - Ну, вроде все, пора отдыхать.
День, казавшийся охотнику таким долгим, наконец-то закончился. Сегодня не расходились по своим углам - ночевали в "отправочной", как ее любили называть столичные сталкеры. Обычная небольшая комнатушка с двухъярусными нарами и тумбочками возле них - так выглядела "отправочная". Ничего лишнего - есть где бросить вещи и отдохнуть перед походом самому, а большего от нее и не требовалось. Обычно сталкеры перед очередной вылазкой ночевали вместе, приготовив все с вечера, а утром уходили наверх. Спать в своей квартире или заходить домой перед вылазкой считалось плохой приметой. "Отправочные" приучали к дисциплине и собранности. Часто перед вылазками сталкеры подолгу не спали - травили байки, болтали за жизнь, обсуждали предстоящий поход, но сегодня Богус строго приказал отдыхать.
- Потом будем лясы точить, - бросил командир, снимая китель и оставаясь в одной тельняшке. - А сейчас - спать! Путь долгий, нужно отдохнуть как следует.
Гриша давно забрался на второй ярус над Лукичом, и оттуда уже тянулось ровное сопение. Егор лежал молча, глядя на доски нар, нависавшие над ним. Затем подтянул одеяло, и, пожелав всем спокойной ночи, отвернулся к стенке. Богус залез на свое место, посмотрел на Аркана.
- Отбой, мужики. До утра. Отдыхайте.
Пришедший из уборной Техник щелкнул выключателем, и "отправочная" погрузилась в темноту. Парень похлопал охотника по плечу и забрался на второй ярус. Аркан еще какое-то время полулежал, подперев голову рукой, и слушал тишину. Шумно дышал Богус, над его головой возился, устраиваясь поудобнее, Техник. Аркадий вдруг понял, что этот день ужасно вымотал его. Он осторожно уронил голову на подушку, смежил веки - и мгновенно отбыл на станцию отдыха. Аркану отчего-то казалось, что он едет на дрезине. Железную повозку покачивало, стучали под колесами рельсы, отсчитывая последние минуты уходящего дня. А измученный дневной суетой охотник проваливался все глубже и глубже в дрему.
...Ему снился странный сон. Охотник шел по лесу. Он чувствовал запах прелой листвы и хвои, различал голоса каких-то птиц. И во всем этом ощущалось веяние некой тайны. Аркадию снова показалось, словно кто-то невидимый внимательно следит за ним. Охотник ощутил спиной пристальный взгляд, обращенный на него, подобрался.
- Антон? - тихо обратился к невидимому наблюдателю Аркадий. Нет ответа. Только ветер шумит в деревьях, да бегут в вышине по своим делам вечные странники-тучи.
- Антон! - повторил свой зов Аркан. И снова тишина в ответ. Охотнику лишь почудилось, что лес прошептал еле слышно:
- Иди вперед! Иди к нему.
И тогда Аркан побежал. Он несся, не разбирая дороги. Ветви цеплялись за "химзу", стегали по резине противогаза. Вперед, вперед. Ему показалось, что там, за поворотом тропинки, что-то есть - нечто очень важное, то, к чему он так стремился. Откуда-то издалека донесся знакомый зычный голос, видение смазалось и поплыло.