Они жили недолго и несчастливо. Но не умерли, а в один июньский день просто расстались.
Санек по-прежнему любил Анечку. Когда-то он сумел убедить избранницу в своей незаурядности, и впечатлительная девушка уверовала. Но ненадолго. Веры хватило ровно на месяц насыщенной семейной жизни. Устав от желейных яичниц, душных носков и пряных подмышек, Анечка революционно созрела и позорно сбежала к родителям в Николаевку. Санек остался жить в съемной мелитопольской однушке.
В отчем доме жизнь Анечки текла вялым ручейком, за исключением одного обстоятельства. Каждый день пожилой почтальон дядя Сережа, скособочившись под тяжестью огромной сумки на крышеобразных плечах, подходил к одноэтажному домику Анькиных родителей, стучал в калитку и хрипло кричал:
- Анна Петровна! Телеграммка вам!
Спустя пять минут на солнечно-оранжевом крыльце, сияя налитой округлостью бедер под мини-халатиком, появлялась заспанная Анечка и вяло бормотала:
Содержание телеграммы она знала наизусть, но все же привычно вглядывалась в тусклый шрифт на узких белых полосках. Всего два слова: "Люблю приезжай".
Телеграммы и почтальон приходили каждый день, в одно и то же время, за исключением выходных. За два месяца Анечка так привыкла к ежедневному ритуалу, что очень удивилась, когда однажды в среду Прохорыч не явился.
Нервно шаркая шлепанцами по нагретому солнцем крыльцу, она напряженно всматривалась в конец пыльного переулка, надеясь увидеть почтальонскую сумку верхом на крышеобразных плечах, но...
Не дождавшись, вернулась в дом, спешно переоделась в розовый ситцевый сарафанчик, побросала в дорожный баул самые необходимые вещи и поспешила на вокзал. Перед уходом чуть не забыла оставить на столе записку:
"Решила вернуться к Санечке. Уехала в Мелитополь. Не волнуйтесь. Аня"
В боковом карманчике баула лежал любовно сложенный букет из сорока шести серых прямоугольников.
А в это время в почтовом отделении города Мелитополя хмурый парень крутил в крепких мозолистых пальцах тонкую казенную ручку и думал о юной поджарой девице, поджидавшей его на взбитом в мусс холостяцком ложе. На желтом полированном столе, чуть прижатый могучей ладонью, лежал шероховатый серый листик с тремя небрежно написанными словами: "Разлюбил не приезжай".