Молоток поет в руках умелого Мастера. То тише, то громче, то быстрее, то медленнее. Волшебная музыка, соло на гвоздях, таинственный ритм, магия стука.
Тук-тук-тук...
Вы слышали, как стонут гвозди под ударами молотка? Мастер знает, что надо делать с гвоздями. То нежно и бережно, то грубо и настойчиво постукивая по гвоздикам, он заставляет их послушно втискиваться в неприступно-твердое полотно материала, выстраиваться ровными красивыми рядами узорчатых шляпок. Размеренно-аккуратный строй одинаковых шляпок - что может быть прекраснее?
Тук-тук-тук...
Не все гвозди выдерживают испытание. Многие сгибаются под ударами, ломаются, теряют шляпки. Мастер их выбрасывает. Гвоздь должен быть стойким, прочным и сильным. Слабые гвозди - брак. Они не нужны Мастеру. Внешне все гвозди выглядят одинаково. Понять, кто из них слаб, можно лишь путем испытания. Испытание молотком - проверка на прочность.
Тук-тук-тук...
Молоток не стучит - он поет в руках искусного Мастера. Мастер знает, когда нужно ударить посильнее, когда - помягче. Но и Мастер ошибается. Иногда. И тогда молоток сбивается с ритма, фальшивит, переходит на фальцет. Песня не получается. Хочется зажать уши и не слышать, не слышать, не слышать....
Вот, опять все хорошо. Отличный ритм, отличная работа. До следующей ошибки. До следующего слабого гвоздя. Видимо, эта песня будет длиться вечно. Ремонт длиной в полгода. Исполосованная гвоздями стена. Или не стена? Что можно полгода прибивать в маленькой комнате? Может, Мастер просто развлекается, играет с гвоздями? Хобби у него такое? Мне не понять. Я не знаю, что происходит за стеной. Лишь слышу, как поет молоток, и стонут гвозди.
Тук-тук-тук...
Я надеюсь, что это когда-нибудь прекратится. Репертуар избит, как шляпки гвоздей, мелодия вызывает приступы рвоты. Вместо этого я бы с удовольствием послушала песню дождя и ветра.... Но сбудется ли, свершится? За окном - дурманящий май, но сосед, похоже, не собирается заканчивать ремонт. Может быть, это у него навсегда? И я обречена всю оставшуюся жизнь слушать только одну песню - песню молотка.
Тук-тук-тук...
Не верю. Не может быть. Должен быть выход, должно быть спасение....
Вот хотя бы этот майский жук. Он сидит на подоконнике, сложив мощные жесткие крылья, шевелит мохнатыми бровями, смотрит понимающе. Понимающе?!!! Я окунаюсь в радугу фасеточных глаз и слышу голос - мягкий низкий, басовитый:
- Я могу помочь. Ты хочешь этого?
- Смешной вопрос. Конечно! Но... ты ведь просто жук? Ну, не просто, а... такой себе непростой Говорящий Жук? Но ведь это невозможно! Может, я уже сошла с ума от этого непрерывного стука?! У меня галлюцинации?!
- Нет-нет, успокойся! С тобой все в порядке. Я реален. Я - Жук. Но не простой, а МАЙСКИЙ. Ну, и Говорящий, само собой.
Похоже, Жук просто издевается. Но я продолжаю слушать.
- А знаешь, чем майский жук отличается от других жуков?
- Ну, - мучительно пытаюсь вспомнить главу из учебника биологии, - у вас такие огромные уродливые личинки....
- Не только, не только, - в голосе Жука слышна добрая усмешка. - Задам вопрос по-другому: "Чем май отличается от других месяцев?" А?
- Чем-чем.... Ну... это... Сады цветут, птицы строят гнезда, а люди - планы, как проведут лето. Шмотки новые, планы новые, обои новые, ремонт....
Ремонт. При одной этой мысли меня едва не выворачивает прямо на жука. В уши торжествующе врывается злорадный стук. Молоток и мастер долбят стену, не отвлекаясь на времена года. Гвозди не строят планов, они уходят от удара, погружаясь все глубже в ровную и твердую поверхность. Все, что они могут, - это кричать избитыми шляпками: "Мы здесь, здесь, нас не видно, но мы здесь - прочные, крепкие, сильные, острые - мы здесь, в стене. И нам не выбраться, не выбраться, не выбраться...". "Не выбраться" - подтверждает молоток, пристукнув наполовину вылезшего из стены упрямца.
Тук-тук... Тук-тук-тук...
Жук пытливо взирает на меня, его усы танцуют, как взбесившиеся майские веники. Выдержав паузу, он медленно произносит:
- Май - не простой месяц. Это - месяц надежд. Больше всего люди надеются в мае. Надеются на лучшее. Ведь впереди - теплое ласковое лето, отдых, удовольствия, счастье.... Но надежды, если не умрут, могут остаться лишь надеждами. Мы помогаем надеждам стать реальностью. В мае надежд больше всего, им тесно, плохо - они громко и настойчиво взывают о помощи. И тут появляемся мы. Невзрачные кудесники, способные сотворить небольшое, но очень эффектное чудо. Сбывшаяся надежда - это маленькое счастье. Она уже не кричит - она лишь тихонько и мелодично поет....
Тук-тук-тук...
- У меня сейчас совсем другие песни, - привычный звук возвращает меня к реальности. Откуда-то из мрачных глубин моей вселенной поднимаются злоба и раздражение. - Слышишь этот стук? Я ненавижу его. Всем сердцем, всем нутром, каждой извилиной сознания. НЕНАВИЖУ! Я очень надеюсь, что когда-нибудь этот молоток заткнется!!!
- Ну что ж, - печально отвечает жук, - именно этот оглушительно-отчаянный крик надежды заставил меня прилететь именно сюда. Я помогу тебе. До встречи....
Жук расправляет крылья, ровно и мощно гудит, проверяя тягу, потом рывком сигает с подоконника.
- Подожд... - мой вопль растворяется в пустом прямоугольнике окна. Господи! Я сошла с ума! Господи! Со мной разговаривают жуки! Бессильно опускаюсь на пол, на теплое солнечное пятно. Мне все почудилось. Не было жука! Нет никого вокруг! Есть только я и ненавистный стук за стеной!
Шум за стеной прекращается. Слышу вежливое постукивание в дверь. Вяло спрашиваю:
- Кто там?
- Извините, Вы стучали в стену?
- Да, я.
- А что случилось?
- Мне ужасно надоел Ваш стук, - я готова устроить маленький изысканный, почти дворцовый скандал в викторианском стиле, но, оцепенев, умолкаю на полузвуке.
Я впервые вижу Мастера. Он безупречен. Целостен от головы до кончика молотка. Идеален. Доброе приветливое лицо, исключительно опрятная одежда, роскошный мужественный торс. И слова, настолько правильные, совершенные, удачно подобранные, что к ним не придерешься, не подкопаешься. Без изъяна, без щербинки. Эталон.
- Я понимаю. Сочувствую. Но ремонт еще не закончен. Извините. Я стараюсь не стучать поздно вечером и ночью. Но днем.... Закон позволяет. Вы уж извините. Я ведь только выполняю свою работу. У меня есть хозяин, есть заказ - я должен его выполнить. Может быть, обратитесь к хозяину?
- Нет-нет. Все нормально. Я потерплю. Стучите дальше. Я понимаю. Просто.... Просто нервишки сегодня... что-то... пошаливают... И настроение... Май, сады, птицы, погода, а Вы все стучите и стучите.... Ничего. Ничего страшного. Я потерплю. Стучите, сколько надо. Надеюсь, Вам еще недолго осталось. В смысле - ремонтировать....
- Ну, еще пару месяцев. Извините еще раз. До свидания.
- Всего хорошего.
Тук-тук-тук...
Ничего, я потерплю. Закрыть глаза, зажать ладонями уши. Пусть гвозди вонзаются в чью-то упрямую плоть. Но не мою, не мою.... Пусть стонут под ударами. Я не слышу, не вижу... Пусть им сносит шляпки... Пусть ломаются... Пусть... На помойку, в мусор. Всех. Всех, кто не выдержал, кто сломался. Я не сломаюсь, я выдержу. Я даже не буду прятаться. Нисколько. Вот прямо сейчас.... Открываю глаза. Убираю от ушей руки. И слышу... ТИШИНУ. Потрясающе приятную тишину. Умопомрачительную, сладостную, долгожданную. Неужели свершилось? Неужели?
- Да-да-да.... Все позади. Я, вернее, мы это сделали, - гудение и громкий стук по подоконнику прерывают мою эйфорию. Жук переворачивается со спины на брюшко и смущенно потирает лапкой жесткое крыло.
- Милый жучок! Ты вернулся! Больше никто никогда не будет стучать?
- Гм... Размечталась... Будет, конечно. Будет стучать мое грузное тельце во время неудачной посадки. Летаю я замечательно, но вот мягко приземляться до сих пор, к сожалению, не научился. А вот за стеной у тебя теперь будет только ТИШИНА.
- Н-но к-как? Н-надеюсь, с мастером все в порядке? - Мой голос дрожит. - Вы его не убили?
- Неплохая мысль, неплохая.... Но мастер жив-здоров. Пока не стучит, но думаю, это у него скоро пройдет, и он примется за старое. Рожденный стучать - стучать обязан. Спроси у молотка. Разве он когда-нибудь нюхал розы или танцевал па-де-де из "Лебединого озера"? А Мастер - он тот же молоток. Только думающий, иначе говоря, наделенный абстрактным мышлением. Хуже будет, если он увлечется перфоратором. Тогда, боюсь, работы в мае нам заметно прибавится.
- И как же тебе это удалось? - мне вдруг становится легко и радостно.
- Не мне, а нам, - глубокомысленно изрекает Жук. - Нас было много, и гудели мы изо всех сил. Мастер продержался совсем недолго. А вот хозяин оказался покрепче. Сдался не сразу и не полностью. Пришлось по частям.... Кстати, гвоздям мы объявили амнистию. Теперь они свободны. Каждый сам выбирает себе судьбу. Кто-то благоразумно решил из стены не высовываться, а кто-то вылез, ушел в поисках новой жизни. Ох, и трудно придется странникам без привычных ударов по шляпке. Да-да... Знаю, многие из них вернутся с повинной к мастеру, скажут, бей нас, непутевых, не можем мы жить без молоточка твоего окаянного, надо выполнить свое предназначение, а иначе - зачем мы, в чем смысл.... Ладно, полетел я. Дел еще много. Люди надеются. Надо успеть помочь.
- Эй, подожди, мы еще увидимся?
- Вряд ли... Я ведь жук майский, а май скоро закончится. Я исчезну. Но останется моя надежда - большая некрасивая личинка. Я спрячу ее глубоко-глубоко под землю. Подальше от злых, алчных, завистливых глаз. Только так она сможет выжить, дождаться следующего мая. Все будет хорошо! Переживем, перетерпим, а через год большой, толстый и омерзительно гудящий жук опять неловко плюхнется на твой подоконник. Ты ведь будешь очень громко надеяться на это? Ведь будешь?