С востока к озеру примыкала пестрая березовая роща, на севере медными бляхами сияли соломенные крыши заброшенной деревеньки. Южную часть долины занимали зеленые поля с набирающей силу пшеницей.
В зеркальной глади озера отражались ивы. Плотным кольцом они обступили небольшой водоем, густо заросший ряской и роголистником. С длинных гибких веток капали липкие слезы - предвестники дождя. Скорее всего, надвигалась сильная гроза. Хоть жаркое солнце пекло немилосердно, где-то на западе уже собирались в стаи мрачные лиловые тучи.
Мелководье озера заросло высоким, густым камышом. В самом центре непролазных зарослей, на рыхлой кочке высилось большое гнездо белых лебедей.
Лебедушка сидела в гнезде, а лебедь-супруг кормился неподалеку. Отряхнувшись, он подплыл к гнезду и спросил:
- Дорогая, скоро уже?
Лебедушка привстала и внимательно осмотрела кладку.
- Ой, одно, кажется, уже вот-вот... Вот это, самое маленькое.
Супруг вытянул шею, недоверчиво приглядываясь к самому мелкому яйцу.
- Какое-то оно странное, - пробубнил он, - малюсенькое, будто чужое.
- Ну, что ты глупости говоришь? - возмутилась жена, распушив перья и покрепче усаживаясь на кладку. - Откуда чужому тут взяться? Не ветром же принесло? Придумал тоже!
Пристыженный глава семейства торопливо скрылся в камышах, а лебедушка сошла с гнезда и стала клювом переворачивать яйца.
На самом маленьком яйце появились трещинка. Она становилась всё больше, и вот уже из скорлупы вывалился крошечный мокрый птенец.
- Мамочка, - пропищал он, потянувшись тоненькой шейкой к родительнице, и та в ответ поцеловала его.
- Милый, посмотри, какая сладкая девочка у нас родилась, - проворковала лебедушка, обращаясь к супругу.
Подоспевший отец вертел головой, присматриваясь к малышке.
- Папочка, - нежно пискнуло чадо.
- Да, красивенькая. И милая, - вынес вердикт папа-лебедь. - Назовем нашу дочечку Сладунечкой. За сладкую внешность. А как там остальные?
- Да пока никак. Но скоро уже, - лебедушка уселась греть оставшиеся яйца.
После обеда разразилась гроза. Такая сильная, какой местные края не знали уже давно. Гром гремел, не переставая, блеск молний вырывал из мрака затопленные ивы и блестящие, залитые водой поля. Бурные грязные потоки, прорыв глубокие канавы, устремились в озеро. Вода в нем поднялась, размыв кочку и лебединое гнездо. Так и не успевшие проклюнуться яйца утонули в мутной холодной воде. Лебеди со своим единственным птенцом спасались от стихии на берегу, почти у самой березовой рощи. Лебедушка, расправив крыло, защищала Сладунечку от ударов огромных капель. Удрученный супруг сидел рядом, поглядывая на небо:
- Когда, когда уже это закончится?
К вечеру дождь утих и семейство вернулось к гнезду, но, увы, на месте бывшей кочки зеленела вода. Яйца лежали на дне, но искать и спасать их не имело смысла: зародыши уже погибли от переохлаждения и удушья. Лебеди оплакали неродившихся деток, но жизнь есть жизнь. Осталась Сладунечка - надежда и радость. Под нежным крылом родительской любви малышка чувствовала себя бесконечно счастливой.
В тот год за всё лето случилась лишь одна столь разрушительная гроза. Дни стояли умеренно жаркие, в теплой воде озера кишела живность. Лебеди не голодали и радовались погожим денькам. Вскоре они забыли о потере. Сладунечка росла быстро. Как золотой одуванчик, мелькала она в зарослях камыша, гоняясь за мелкими водяными мошками. Это было первое дитё у молодых родителей, и они не уставали восхищаться своей дочуркой.
- Смотри, какая у нее длинная изящная шейка. Как у тебя, милый, - лепетала лебедушка.
- А глазки-то, глазки, как у тебя, - нежно вторил супруг.
Однажды на озеро прилетел родственник с дальнего водохранилища. Это был старый, умудренный жизнью одинокий лебедь, много лет назад потерявший супругу, но по-прежнему хранивший ей верность.
Поприветствовав семейство, он долго наблюдал за Сладунечкой, выслушивая родительские восторги об её уме и доброте. А перед тем, как улететь, заметил, что ни разу не видел, чтобы лебедята рождались покрытые желтым пухом:
- Серенькие они обычно. Да и покрупнее будут в этом возрасте. Вы уверены, что это ваша дочь?
Отец-лебедь агрессивно изогнул шею и зашипел на гостя:
- Лети-ка ты отсюда быстрее, пока я тебе перья не повыдергивал. Моя это дочь, понял? Моя и ничья больше.
Родственник поспешно улетел, а семья постаралась быстрее забыть этот неприятный разговор. Сладунечка радовала по-прежнему. Отец был уверен, что такой красивой дочки, как у него, больше нет на свете, а мать без конца восхищалась дочерней нежностью и добротой.
- Мамочка, папочка, - нежно лепетала счастливая Сладунечка, - как я вас люблю. Как хорошо, что у меня есть вы, такие красивые, умные, сильные.
Вскоре малышка перелиняла и стала серенькой, как обычный лебеденок.
В сентябре лебеди стали думать, куда лететь на зимовку. Лебедушка уговаривала мужа лететь на их обычное место, к Средиземному морю.
- Там безопасно и много корма, - говорила она.
- Допустим, так и есть, - возражал супруг. - Но ты подумала о Сладунечке? Ведь ей тяжело будет лететь в такую даль. Давай выберем что-нибудь поближе. А то и вовсе зазимуем на водохранилище. Это ведь совсем рядом.
Он почти уговорил жену, ведь Сладунечка всё никак не могла научиться летать. Каждый день проходили изматывающие тренировки, отец показывал дочери, как надо отталкиваться, как набирать высоту. Малышка изо всех сил махала крыльями, поднимая тучу брызг, чуть взлетала над поверхностью воды и тут же плюхалась обратно .
- Летите без меня, - говорила она, чуть не плача. - Не хватало ещё, чтобы вы замерзли тут из-за меня, бестолковой.
- Ну что ты, что ты... Ты обязательно научишься, - утешал отец. - Ещё чуть-чуть подрастешь, окрепнешь и научишься.
Сладунечка изо дня в день старательно тренировалась, только всё без толку.
- Нет, я безнадежна, - рыдала она, мать обнимала её крылом, а опечаленный отец рассеянно ловил в воде плавунцов.
Шли дни. Ночи становились всё холоднее. С полей убрали пшеницу, и теперь они темнели огромными черными прямоугольниками. Ивы пожелтели, камыш побурел и высох. Пора было отправляться на зимовку, но лебеди по-прежнему жили на озере. Ведь Сладунечка могла передвигаться только на своих коротеньких лапках.
Однажды утром сырой промозглый воздух взорвался оглушительным шумом. Злобный собачий лай заполнил предрассветные сумерки. Озеро окружили охотники. Мелкие птицы тучами поднимались в воздух. Разноголосый птичий гвалт смешался со звуком выстрелов. Кулики и чайки падали замертво, собаки суетливо прочесывали мелководье.
Семейство лебедей затаилось в самой гуще засохших зарослей.
- Надо улетать, надо улетать, - нервно шептала лебедушка, в панике осматриваясь по сторонам.
- Нет-нет, не двигайся, - шипел супруг. - Подумай о Сладунюшке, она же не сможет взлететь.
А Сладунюшка, ни жива, ни мертва от страха, сидела тихо, неподвижно, незаметная, будто маленькая серая кочка. Зато яркий наряд родителей светился среди бурой растительности, как белое пламя. Недалеко раздался собачий лай. Мать громко захлопала крыльями и рванула навстречу псу. Притворяясь раненой, она то взлетала невысоко, то тяжело падала в воду. Мохнатый рыжий сеттер, проваливаясь по брюхо в тину, пустился в погоню. Уведя собаку подальше от родных, птица поднялась в небо и, сделав круг, повернула обратно. Тут прогремел роковой выстрел. Лебедушка тяжело рухнула в камыши.
Супруг, всё время наблюдавший за женой, закричал утробно и жалобно, почти с места взмыл в воздух, в панике закружил над озером.
- Взлетай, взлетай, - истошно звал он дочь. - Надо улетать...
Очередной меткий выстрел оборвал отчаянный крик. Отец упал недалеко от дочери. Сладунюшка видела, как он судорожно дергается, поднимая вокруг себя кровавые волны, поплыла к нему, но остановилась. Что-то подсказало ей, что нужно быстрей бежать с этого места.
Она развернулась и что есть силы устремилась к центру озера. Там, у самого края зарослей она остановилась, замерла, и, спрятав голову под крыло, просидела тихо до самого вечера.
Давно уж стих оголтелый собачий лай и рассеялся дым от пороха, а маленькая серая лебедушка не двигалась с места. Ночь выдалась холодной. Дрожа от холода, Сладунюшка с трудом дождалась утра. Преодолевая страх, поплыла к берегу, туда, где среди бурых стеблей камыша плавали окровавленные перья: белые, серые, черные... Всё, что осталось от птичьего населения озера. Сладунюшка на всякий случай окликнула родителей, но не услышала в ответ ничего, кроме стона ветра.
Подкормившись на мелководье, она вышла на берег и пошла, переваливаясь на кривых лапках, прочь. Шла, не зная куда, долго-долго. Ковыляла через поля, с жадностью поедая пшеничные зерна, через луга, богатые семенами трав, через кустарники с россыпями горьковатых алых ягод. Ночевала в ямах и оврагах, чутко прислушиваясь к каждому шороху. Однажды вечером с неба полетела крупная белая крупа. Сладунюшка попробовала её на вкус: крупа была холодной и пресной, как вода. Так птица узнала, что такое снег. Земля укрылась белым покрывалом, отчего у лебедушки страшно мерзли лапы. К счастью, вскоре она увидела водную поверхность, такую обширную, что до самого горизонта не было видно берегов. Измученная путешественница с радостью окунулась в воду, которая оказалась очень теплой. Под водой колыхались пышные, похожие на нити, растения. Лебедушка наелась, согрелась, заплыла подальше и впервые за много дней крепко и с удовольствием выспалась.
Утром она отправилась дальше по водоему, держась недалеко от берега. Вскоре на горизонте показались какие-то человеческие строения. Сладунюшка решила закончить путешествие. Она нашла тихую уютную заводь и осталась в ней жить. Густые водоросли, как ковер, покрывали дно заводи, в жирном иле водились толстые вкусные черви. Лебедушке было тепло и сытно. Даже когда ударили крепкие морозы, водоем не замерз, вода в нем по-прежнему оставалась теплой.
Маленькую путешественницу спасло от голода и холода искусственное водохранилище, дающее воду атомной электростанции. Множество птиц зимовали здесь, но Сладунюшка старалась не подплывать к ним близко. Птицы были чужие, незнакомые. Осиротевшая лебедушка жила в одиночестве и была довольна, что так хорошо устроилась.
Долгая и морозная зима прошла без приключений. Сладунюшка выросла и окрепла. Весной птичий люд на водохранилище заволновался, засуетился. С юга то и дело прилетали новые шумные стаи. Они торопливо садились на воду, суетливо кормились, спешно поднимались на крыло и продолжали свой путь на север. С каждым днем солнце пригревало все сильнее, берега зазеленели свежей травой и расцвели маленькими солнышками одуванчиков.
Сладунюшка вдруг загрустила. Ей стало невыносимо скучно одной, захотелось найти компанию таких же, как она. Она все высматривала, не появятся ли на водохранилище лебеди, но их почему-то не было. Где ж их искать-то? Летать бедная птица так и не научилась, хотя каждый день пыталась, пробовала. А идти прочь пешком от такого гостеприимного и сытного водоема не хотелось. И вот однажды...
Однажды она заметила в небе стаю больших птиц. Снижаясь, стая сделала круг над озером, и Сладунюшка к невыразимой своей радости увидела, что птицы эти белоснежные, как утренние облака, прекрасные, как рассвет. Лебеди... Наконец-то! Родные, любимые.
Они опустились на воду, и лебедушка хотела сразу к ним плыть, но вдруг оробела. Скрываясь за прибрежными зарослями, она подбиралась к сородичам медленно и осторожно. Вот уже птицы совсем близко, видны, как на ладони. А ближе всех такой красавчик! Шея тонкая, длинная, перья блестят ярче снега, могучие крылья над спиной, как сугробы. Сладунюшка вдруг засмущалась, испугалась и повернула обратно. Всю ночь она не спала, думала о красавце, а чуть свет опять отправилась к стае. Своего избранника она узнала сразу, хотя он спал, спрятав голову под крыло. Легкие волны покачивали на волнах прекрасную, полную сил птицу.
- Как он похож на отца, - подумала Сладунюшка. Восторгу её не было предела. - Я ведь влюбилась, похоже. Так быстро, но люблю ведь, люблю.
Тихо подплыла она к возлюбленному и нежно прикоснулась клювом к его шее. Лебедь вздрогнул, выдернул голову из-под крыла, удивленно уставился на Сладунюшку:
- Ты кто?
- Я Сладунюшка, бедная несчастная лебедушка, которой выпало в жизни много горя. Но теперь всё позади. Я счастлива, потому что встретила тебя. Теперь ты мой самый любимый, самый лучший. Ты - мой избранник на всю жизнь.
Сладунюшка скромно опустила голову и ждала, что ей ответит прекрасный лебедь. Но тот, казалось, не слышал её и только ошеломленно рассматривал.
- Я тебе нравлюсь? - робко спросила лебедушка, не в силах больше терпеть молчание. - Мы могли бы стать чудесной парой.
- Мы? Парой? - громко изумился избранник. - Это невозможно. Ты же утка! Уродливая домашняя утка!
- Я? Утка? - тут настала очередь изумиться Сладунюшке. - Но у меня отец лебедь. И мама - тоже. Что ты такое говоришь?! Обидеть меня хочешь?
- Да тебя природа уже обидела. Посмотри в воду. Ты свое отражение давно видела?
Сладунюшка и правда не имела привычки смотреть на свое отражение. Но сейчас взглянула. И ужаснулась. А ведь точно! Нет в ней ничего от прекрасных лебедей, ни от тех, в чьем гнезде она появилась на свет, ни от этих, к которым пришла за общением и любовью. Страшная, черно-серая, с короткой шейкой и убогими крыльями, толстая и неуклюжая.
От потрясения Сладунюшка ничего не могла произнести. И только смотрела и смотрела на себя, не в силах принять очевидное.
- Иди к своим, - насмешливо прошипел красавец-лебедь. - Там ищи себе жениха. Но не к диким иди. Я видел диких. Ты на них не похожа. Ты - домашняя. Самая настоящая домашняя утка. Ты даже летать, наверное, не умеешь. И место твое - в загаженном утятнике, полном жирных тупоголовых олухов, которые ждут, пока из них люди сделают жаркое. Иди отсюда и не позорься. Утка! Уродливая утка!
И вся стая, проснувшись и услышав разговор, громко захохотала:
- Утка! Утка! Ха-ха! Замуж собралась! За лебедя! Умора! Ха-ха-ха! Утка! Уродина!
Всё, что произошло после, Сладунюшка помнила плохо. Сначала она куда-то плыла. Потом вышла на берег и побежала. Нет, она пыталась лететь. В каком-то исступлении она махала крыльями и кричала:
- Я взлечу, взлечу! Я - лебедь! Я взлечу!
Крылья на миг отрывали тяжелое тело от земли, но тут же возвращали его обратно, в пыль и грязь. Сладунюшка кувыркалась через голову, упрямо вставала на лапы и вновь бежала, расправив крылья и крича во весь голос...
Далеко позади остались водохранилище, берег, луг. Мрачный сосновый лес окружал обезумевшую птицу, но она не замечала ничего. Глубочайший овраг разверзся под неуклюжим телом. Сладунюшке вдруг показалось, что удалось взлететь. Наконец-то крылья держали ее дольше, чем обычно. Но увы - это было падение.
- Лечу! Лечу! - кричала Сладунюшка, хлопая куцыми крылышками. Болезненный удар о землю заставил прийти в себя. Птица осмотрелась, попыталась подняться, но тут же легла, не в силах терпеть боль. Похоже, левая лапа была сломана. Каждый мускул искалеченного тела нестерпимо ныл. Правое крыло висело пыльной тряпкой. Бывшая лебедушка закрыла глаза и расслабилась. Она очень сильно устала. Больше ничего не хотелось. Вспомнились родители ("Сладунюшка... Сладкая, красивая. Как же..."), страшный день на озере ("Умерли ради меня, такой страшной. Глупо..."), долгая дорога к водохранилищу ("А ведь верила, боролась..."), холодная зима ("А ведь выжила...") и... Нет, это лучше не вспоминать, забыть.
- Неужели вдобавок ко всему мне уготована долгая и мучительная смерть? Вот здесь, в овраге? - с отчаянием подумала Сладунюшка. - Ведь сразу не умру, а буду гнить долго, умирая постепенно, часть за частью. За что, за что?!
Она вдруг услышала чьи-то острожные шаги и открыла глаза. Большой пушистый зверь, принюхиваясь, приближался к ней. "Хорошенький какой" - подумала Сладунюшка и еле слышно спросила:
- Ты кто?
- Я песец, полярная лиса, - с достоинством ответил зверек. - А ты почему не убегаешь? Ведь я могу тебя съесть.
- Конечно, съешь меня, - обессиленная птица даже не шевельнулась. - Только не живьём. Сначала убей. Быстро. Пожалуйста. Очень прошу.
- Ну... Впервые встречаю такую странную утку. Что-то есть тебя расхотелось. А может и вовсе оставить в живых?
- Нет-нет, убей. Очень прошу. Пожалуйста. Я - мезкая, уродливая, гадкая утка. Я не умею летать. Не оставляй меня тут одну умирать. Убей...
- Ну ладно, если так просишь. Давай шею.
- Спасибо...
После того, как песец перекусил шею, он больше не прикоснулся к утке. Решил: слишком сумасшедшая добыча, чтобы есть её. А вот закопать не помешает. Мало ли что, да на его охотничьей территории. Он похоронил Сладунюшку там же, среди песка и сосен, выкопав лапами могилку и сбрызнув вонючей струей ближайший цветок - одуванчик, золотой, как солнце.