Линия духовной преемственности как альтернативный способ интеграции мужской психики
В произведениях Г. Майринка, от "Голема" к "Ангелу Западного окна", архетипические влияния на индивидуальную психику становятся все более сложными.
Феминное и маскулинное в архетипическом виде появляется одновременно, но затмевает друг друга; сознание и индивидуальная психика не могут удерживать одновременно оба полюса, и мужской, и женский. Слишком простое, но труднодостижимое решение этой одновременности - сакральный брак.
"Голем"
В "Големе" решение проблемы Тени актуализирует Аниму. Как Тень обычно понимается образ Голема - чистая неосознанность и несвобода; Голем предназначен для выполнения задач, которые ему непонятны. он символизирует не просто бессознательное, а отношения впавшего в эйфорию от собственного могущества сознания, которое диктует собственные цели, и бессознательного, полностью лишенного способности понимать происходящее, но сильного и поэтому ужасного - так бессознательное понимает наивный невротик в начале анализа. Зачаток, исток сознания - это бунт Голема против своего создателя. Голем похож на современный сложный компьютер.
В романе "Голем" сознание героя развивается, и вместе с ним бессознательное получает свой язык и образность. Завершение этого процесса - брак alter ego повествователя, Атанасиуса ("бессмертного") Перната и его возлюбленной Мириам. Эта пара - образ алхимического андрогинна. лишенный того безобразия и странности, что есть в облике двухголового Ребиса. Как был совершен этот брак - задача последующих книг Майринка.
"Ангел Западного Окна"
Примерно та же проблематика возникает и в "Ангеле Западного окна". Но история не кончается алхимической свадьбой. Как она происходит, решено. Теперь вопрос состоит в том, куда встроится обретенная Самость. Майринк предлагает очень определенный уровень в духовной иерархии, и мы не можем сказать, закончен ли путь Джона Ди здесь, или же есть какие-то способы продолжить путь вовне.
Джон Ди следует от одного грандиозного и рискованного духовного события к следующему и следующему, еще более впечатляющим. Однако, кардинальной трансформации его психики не происходит. Горизонты его сознания становятся несколько шире, доходя до предела познания своего времени. Архетипические образы из черных могут стать белыми, только и всего.
Важно то, что Джейн появилась неожиданно в его жизни, и ее образ сберег те содержания души, которые, исходя из символики дерева и Бафомета, были бы поглощены чисто мужской психикой. Этот путь растворения женского в мужском далеко не нов. Посмотрим, как действует Калки, последняя аватара Вишну (см. отрывок "Калки-пураны" о Майе-Лакшми): Лакшми, узнав своего супруга Вишну, потеряла иллюзорность Майи, приняла свой истинный облик и влилась в Вишну. Именно так поглотил Елизавету тот, кем стал Джон Ди/барон Мюллер после трансформации. Далее, после такой интеграции, Я может успокоиться в сфере чистого мужского сознания, рафинированной духовности.
О том, что Анима потерпела катастрофу, свидетельствует и образ умершей девочки, появившейся в одной из важнейших встреч героев с ангелом Метатроном.
Метатрон - образ иллюзии, мертвого прошлого, так говорит мудрый Гарднер. Его словами обесценивается проблема того, как бессознательные беспокоящие содержания все-таки продолжают жить и влиять. Просто объявив прошлое мертвым, эту проблему не снимешь. Объявление Метатрона фальшивкой - последняя ловушка, последняя иллюзия, предоставленная самим Метатроном: бессознательное прикидывается мертвым и статичным - таким, которое легко отрицать.
Но есть еще и живое бессознательное, близкое личности. Оно вроде бы измельчало и ведет себя нелепо, повторяясь и повторяясь. Однако Тень стала сильнее, и в ее ядре оказалась Теневая Анима, могущество которой сравнимо со всемогуществом мужском духовности. Ее матерински-сыновняя структура свидетельствует о нехватке среды, опоры, чувств - и тогда оказывается, что надежда есть, что Джейн из своего нового состояния, близкого к Богу, может быть такой силой.
Самость ли это? Скорее, дополняющее Самость материнское содержание. Состояние психики теперь хорошо описывается в терминах Х. Кохута, идеей биполярной Самости. Мы имеем объект идеализации (союз белых альвов) и надежный объект Самости (Джейн). Кроме того, раз уж Метатрон стал символом мертвого прошлого, то теперь бессознательное так покалечено, что не дает новых ростков, а снова и снова отыгрывает ту же ситуацию утраты - Исаида роется на пепелище вместе со своими рабами, ищет кинжал Хоуэлла Дата целеустремленно и бессмысленно.
Думаю, Джон Ди не победил в этой истории. Выиграло коллективное сознание, освободив духовность от произвола честолюбивых и нарциссичных искателей. Это попытка решения проблемы духовности - о существовании ее вне Церкви. Есть еще одна, более тонкая, проблема. Бог Троицы сугубо маскулинный; души у него нет. Тогда вознесение Джейн в сферы, запредельные даже для белых альвов, может быть компенсацией этой избыточной маскулинности (см. Юнг. "Психологическое толкование догмата оТроице").
Возможные модели интеграции психических содержаний
--
Спираль (Сэмюэлс).Звучит наиболее туманно и столь красиво, что, казалось бы, не требует прояснений.
--
Есть механизмы отказа от имеющихся в коллективном бессознательном способов. Джон Ди отверг и Исаиду, и Джейн. Мужское сознание иерархично. Та совокупность белых альвов, куда был причислен Джон Ди, занимает место в иерархии, и, возможно, похожа на иерархию сама (у члена есть совокупность обязанностей и свое место, но нет превосходства во власти и важности одного альва над другим). Я становится элементом системы одухотворенного сознания, но теряет и душу, и витальность.
Для этих моделей интеграции есть параллели в представлениях масонов, их легко угадать в романе.
--
Символ цепи.
--
Отвержение и опорочивание Изиды. Естественные связи и душевные движения распадаются в мире масонов. Остается контроль, самоконтроль и долг - отсюда и проекции тех, кто верит: масоны готовят мировой заговор.
--
Интересно, почему самые мистические масонские ложи одновременно и самые тоталитарные?
Выводы:
--
Это индивидуация мужчины для мужского союза, в результате которой Я жертвуется высшим проявлениям Духа. Это мечта о мужском союзе, который будет духовной средой, освободит от материнских влияний - и, соответственно, смерти и человеческой ограниченности.
--
Вся остальная психика, не-Я, весь мир становится женственным: темным за счет Исаис и светлым - там, где Джейн. Вспомним мнение Э. Сэмюэлса о том, что сейчас есть тоска по эго-состоянию Анимы и по одушевленному миру. Когда Духом становится мужское, то женское воспринимается как среда и как сад для возделывания.
--
Проблема романа - соединение мужского и женского в психике. Мужские и женские архетипические образы никогда в этом романе не появляются одновременно, а предваряют или заслоняют друг друга. Думаю, что сосуществование в психике Анимы и Анимуса, когда с ними завершены и трансформирующий диалог, и идентификация - и есть то состояние Самости, которое символизируется сакральным браком. И это не символ, а практическая реализация состояния Самости.