Аннотация: Кто сказал, что женщина не может быть серийной убийцей? Женщина все может. Ведь "прежде Евы была Лилит".
Лилит
В 4:30 утра родилась Лилит. Ее маленькое сморщенное личико все в липкой слизи, искаженное первым плачем вызвало улыбку нежной радости у ее матери. Поэтому девочка, рожденная в предрассветный час, получила имя Лилия.
В общей комнате Лилит сидела одна, равнодушно глядя в стену глазами холодными, как камни в глубине ручья. Она никогда ни с кем не разговаривала. Она молчала. Ела, курила тайком, спала или смотрела в стену.
Когда Лилит попросила ручку и бумагу, ее голос прозвучал впервые. Он был хриплый, низкий и очень странный.
Бумагу она получила. Ее записи передали главному врачу. По серому коридору с шероховатыми стенами, на которых влажно блестели блики электрических ламп, несли пачку исписанных листов. Они гнулись, выгибались, в нескольких местах бумага оказалась прорвана ее резкими штрихами. Твердый карандаш был едва виден на некачественной коричневатой бумаге, но строки были выдавлены навечно.
Главврач рукопись сжег. Он уважал и боялся Лилит. Однажды он попытался прижать ее у себя в кабинете. Лилит только посмотрела на него своими прозрачными черными глазами так равнодушно и так отстраненно, что он поежился и отступил. Лилит даже молча умела защитить себя.
Она оказалась в больнице, предпочтя ее тюрьме. Хотя и не понятно, почему пожизненное заключение в больнице она сочла лучшим подобному в тюрьме. Долгое время она провела в одиночке. Лилит считалась особенно опасной. Так молча и сидела, глядя в стену. Когда ее перевели в общее отделение, в ее жизни ничего не изменилось.
Только изредка, ночами, те, кто выходил в коридор, могли увидеть Лилит, стоящую у окна. А если она оборачивалась на шум, то становились видны ее живые, мыслящие глаза.
Ее интеллект и изобретательность поразила присяжных. Они были потрясены и шокированы, они судили с пристрастием.
Она, прекрасная и холодная, смотрела на них своими прозрачными глазами. Они боялись ее. Тогда ее в прессе впервые назвали Лилит.
Ее родители не имеют значения. О них много писали, но они не имеют никакого значения. Так же не важна ее школа, подруги, район. Вся ее жизнь в общем-то не важна для того, что случилось потом. Она родилась такой. Для нее все это тоже не имеет значения.
Важно, что она была красивой.
Точнее, стала красивой. Такой она была не всегда.
Когда она стала встречаться с парнями, ее не заинтересовал секс. Она была равнодушна к нему. Как и ко всему остальному. Она попробовала, но ей было скучно. Мальчики не стояли за ней в очереди, и это ее устраивало.
Однажды она познакомилась с юношей, который помог ей обнаружить в себе нечто новое. Он так хотел ее, что терял голову от любого прикосновения. Лилит уложила его в койку, продемонстрировала все свое искусство, запретив двигаться и не дав кончить. Сама она неожиданно возбудилась от беспомощности и покорности, от его желания. На пике она встала и ушла.
Все ее тело ломило и жгло. Сердце вздрагивало и пульс скакал как бешеный. Каждый волосок на голове шевелился. Щеки горели. Лилит испытала первый оргазм.
Потом она попробовала продолжить акт, не уходя в финальный момент. Она была глубоко разочарована. Все возбуждение рассеялось в секунды, как только партнер получил возможность трогать ее. Далее все происходило по стандартному плану, и Лилит как всегда было скучно.
В жизни Лилит происходили перемены. Она нашла в себе нечто новое. Это доставляло ей удовольствие, а потому было правильным и даже желательным к использованию. Поэтому она менялась.
Она быстро сообразила, что при новом образе жизни ей придется часто менять партнеров. Нужно заманивать мужчин. Многих мужчин. Значит нужна внешность. Потому что мужчины тянутся к яркой обертке, не очень рассматривая, что находится внутри.
И Лилит позаботилась об этикетке. Кто бы мог подумать, что из этого невзрачного создания получится такая разбивательница сердец. Лилит сменила прическу, манеру одеваться, говорить и даже думать. Она стала эффектной брюнеткой с хриплым голосом и удивительным взглядом.
На новые туалеты нужны были деньги, и она тянула их из мужчин. Ее связи длились не более недели, и стоили ухажерам очень дорого.
Вокруг нее стали расходится концентрические круги зависти. Клубы и дискотеки потели истошной женской завистью. Женщины бесились от ревности. Лилит была неотразима. Многие, слишком многие мужчины, бросали верных любовниц в поисках ее благосклонности. Через неделю они, пристыженные, возвращались к своим дамам. И временами бывали приняты. Только иногда, в самые сумасшедшие моменты страсти, их губы шептали: "Лилит..."
Глаза ее становились все уверенней, все холодней.
Лилит познакомилась с Адамом в одном модном клубе. Она легко увела его у спагеттиобразной блондинки и в несколько минут очаровала полностью. Все шло как обычно. Лилит терпеливо пережидала этот необходимый ритуал ухаживания. Она всегда тщательно и аккуратно играла свою роль. Никогда не сбиваясь даже в самых необычных ситуациях. А они возникали не часто. Она хорошо разбиралась в мужчинах. Она знала когда, что и как говорить и делать.
Лилит клеила новичка профессионально. Он велся, как надо. Можно было заняться им прямо сегодня. Неожиданностей не предвиделось.
Лилит предложила ему уйти вместе. Он мгновенно согласился. Уплатил, и они поехали.
В машине Адам пытался гладить ее коленки, но она быстро перехватила инициативу. Она поступала так всегда. Нельзя, чтобы мужчина думал, что он будет руководить этой игрой. Лилит легко водила по его ноге, подбираясь к приятно оттопыренной ширинке. Все было правильно.
Поднялись к нему. Поцеловались немножко для затравки. Лилит относилась этому процессу равнодушно. Однако выполняла мастерски, как и все остальное, за что бралась. Она даже задышала неровно и побегала руками по его спине и шее. Мужчин это возбуждает.
Сбитое дыхание изображать получилось легко, поскольку от приятного ожидания кровь побежала по ее жилам куда веселее. Ей стало жарко, и она сняла пиджак.
Мужчина воспринял это как сигнал к действию и тоже начал раздеваться. Сложен он был изрядно - настоящий атлет. Пловец или еще что. Лилит плотоядно улыбнулась. Она уложила его на кровать на уродливое бардовое покрывало.
Дальше все шло по сценарию. Парень уже хрипел, сердце Лилит пело и просилось вон из груди. На нем уже ничего не было, она скинула только туфли.
В самый важный момент, когда ноздри Лилит уже бесконтрольно расширялись, вдыхая пряный пот, когда зрачки ее пульсировали, а влагалище влажно сжималось, по низу живота бегал огонек, а губы непроизвольно приоткрылись, в тот момент, когда близкий к финалу самец воет и рычит, не в силах противится железной воле мучительницы, Адам встал.
Он приподнялся, рывком бросил на кровать и горячо зашептал в ухо: "Я слышал о тебе". Она смотрела на него глазами, полными холодной ярости. Она знала, что вырываться бесполезно. Что он все равно сильнее, что сопротивление только раззадорит его. Она молча смотрела в его сумасшедшие глаза с той ненавистью, которая способна сжечь до дна любую душу.
Но Адаму было все равно.
Когда он пронзил ее, она только плотнее сжала губы. Так, что они превратились в белесую ниточку. Он сходил с ума, он орал в голос: "Лилит!" А она молча смотрела в потолок и сжимала и разжимала кулак откинутой правой руки.
Когда он довольный и усталый откинулся на подушку, Лилит поднялась. Поправила задравшуюся юбку. Надела туфли. Нашла свою сумку. И молча вышла.
По стене спускалась трещина. Во время дождя она набухала ледяными каплями. А последнюю неделю все время шли дожди. Когда капли накапливались, они стекали по стене и образовывали лужицу. Потом рано или поздно лужа росла и начинала течь. Она скапливалась под кроватью, на которой сидела Лилит.
Она вот уже неделю вставала с этой кровати дважды в день, чтобы справить нужду. Эту неделю она не ела, не спала, не курила. Она сидела и смотрела в трещину на стене. Ей почему-то не было холодно, хоть сидела она совсем обнаженная. Лилит прочно согревала ярость, которая кипела внутри, как в ржавом котле. Эта ярость искала выхода и ждала, пока дно котла прогорит окончательно, чтобы расползтись наружу.
На восьмой день Лилит встала, оделась и вышла. Дожди? Это хорошо, что дожди.
Сегодня она снова была незаметной серой тенью. В джинсах, бесформенном балахоне, в сером дождевике поверх и ботинках на толстой подошве она была существом непонятного пола, неизвестного возраста и неидентифицируемой личности. Лилит шла в ночь.
Около двенадцати часов, как потом показали свидетели, Лилит подошла к белой иномарке, припаркованной у подъезда. В ее руках были инструменты. Для дела нужна была сила и знания. Лилит весь день изучала схемы работы мотора и чертежи всей этой малознакомой ей механики. А силу заменило упорство и хладнокровный расчет.
Домкрат она поставила быстро. Веса ее тела хватало с трудом, и Лилит пришлось попрыгать на неподатливом рычаге. Наконец машина приподнялась. Лилит сняла крышку с колеса и приставили длинный ключ к первой гайке. Эта часть оказалась физически более трудной, но доставила ей удовольствие предчувствием своего окончания. Лилит оставалось только проверить, чтобы колесо качалось едва заметно, приставить крышку и снять машину с домкрата.
Дальше оставалось пойти домой и ждать. Она впервые заснула.
Ждать Лилит пришлось долго. Почти четыре дня. Но она была терпелива, как хамелеон на охоте. Каждый день она проглядывала сводку автопроисшествий. Не находя нужного, она спокойно закрывала газету и принималась за обычные дела.
Только через четыре дня Лилит обнаружила нужную заметку. Авария получилась тяжелой. Водитель погиб от лобового столкновения мгновенно. Он врезался в светофор, не справившись с управлением, пробил лобовое стекло головой и вылетел на тротуар. В газете была помещена фотография и короткая статейка о небрежности водителя, ехавшего с превышением скорости по мокрой дороге без ремня безопасности на машине с разболтанным колесом. Статья была гневная и бессмысленная. Лилит только поморщилась. А фотографию рассматривала долго и с интересом. Даже поводила ногтем по покатой спине погибшего водителя в знакомой джинсовой куртке.
Собралась быстро. Кожаная косуха с капюшоном от дождя, джинсы, свитерок, сапоги. Никакой косметики. Лилит ехала на место аварии.
Там было уже убрано. Лужи крови засыпаны песком и размыты дождем, битое стекло разносили по дороге проезжающие машины. Только светофор так и смотрел незрячими глазами с покореженного столба.
Лилит подошла к нему и коснулась места сгиба. Места удара. На секунду прикрыла глаза и увидела, как все это было. Перекошенное смазливое личико, резкий поворот, глухой стук, звон битого стекла, полет, удар. Когда она представила струйку крови, ползущую из разбитой головы бывшего Адама, Лилит неожиданно почувствовала сильнейшую пульсацию во влагалище, сладко сдавило горло и непроизвольно задрожали зрачки. Тело сдавило так, что Лилит не сдержалась, и из сомкнутых зубов вырвался тихий стон.
Такого с ней не было никогда. Даже с самыми темпераментными мужчинами, которые от ее ласк начинали вытворять самые неожиданные вещи. И тем более от тех жалких попыток добыть из нее кроху удовольствия, которое пыжились дать ей самцы.
Такое тепло разливалось по ее телу, такая истома, что Лилит устояла на ногах только вцепившись в покореженный светофор. Отдышавшись, она пошла к машине. Села, откинувшись на сидение, и закрыла глаза.
Она нашла в себе нечто новое. Еще более удивительное, чем раньше. Она знала, что будет трудно. Много труднее, чем раньше, но она сделает все, чтобы повторить это еще раз. Лилит блаженно улыбалась.
Она не знала, что впереди у нее только год. Год, и двенадцать жертв, убитых так искусно, что ее не сразу и заподозрили. Она еще не знала, что на ее поимку будет брошена львиная доля аналитиков и силовиков полиции. Что в прессе она получит прозвище "Черная вдова", прежде чем станет Лилит. Она не знала, что закончит жизнь в сумасшедшем доме. Что тот день, когда тихая шизофреничка зарежет главврача осколком стекла, который Лилит долго берегла, прежде чем подбросить в тумбочку, будет ее лебединой песней. Что в этот день она покончит с собой так неожиданно и жестоко, что только одна санитарка из всего опытного персонала больницы согласится убрать в ее страшной комнате.
Она еще всего этого не знает. Пока Лилит впервые расправляет свои кожаные крылья. И улыбается.