Алексей Лопухин, хоть и выглядел как натуральный ботаник, но считал себя даже очень неглупым человеком, окончив бухгалтерский колледж, имел неплохую практику, но как-то особо подняться по карьере не получалось. К чему он и не рвался. Потому как более всего любил поваляться на диване с книжкой в руках или посмотреть киношку, а в разные истории на свою голову старался не вляпываться.
И вот так совпало, что однажды заинтересовался им некий Мотя Шустрый, считавший себя дрессировщиком лопухов, и называвший себя не Мотей, а Матвеем Даниловичем Шустриковым.
Поиск очередного лопуха обычно занимал немало времени, и с каждым разом найти его становилось все труднее и труднее. А тут само провидение прислало нового агнца прямо на заклание. Переведен был Лопухин прямо в Мотину контору, и никем иным, как бухгалтером.
А Мотя с детства верил, что фамилии так просто не раздаются. И вот этого Лопухина точно нашли в лопухе! Возможно, и не только его, но и его отца и деда, и всех, кто вот такую фамилию носил и носит, и оттого наверняка имели и заслуживают иметь кличку "Лопух". И, как считают люди добрые, то лопухами и являются. А этот даже на вид лопушенок очкастый.
В общем, и целом - как говориться, не клиент, а подарочек для облопушения "то, что доктор прописал". А облапошивал Мотя не ради красного словца, а очень даже материально - на денежки.
Надо признать, Мотя - это личность! Легенды о его "подвигах" ходили ещё в студенческие годы. Качеством он обладал довольно редким - ему было абсолютно до фени, что о нем думают незнакомые окружающие. И это качество он эксплуатировал в хвост и гриву. Спорил со всеми подряд, что отмочит какой-нибудь номер (например, спустится в общаге до первого этажа абсолютно голый), незнающие поддавались, и он выигрывал.
Но, поскольку ему уже многие проиграли немало денег на таких пари, найти клиентов становилось все труднее. На определенном этапе их не стало вообще, и прибытие на арену нового, весьма подходящего для сделки лица, было воспринято с необычайным энтузиазмом.
Облапошивать Лопухина Мотя решил издалека. Как бухгалтер, Лопух никому и ничему не верил, всех прощупывал через большие очки с очень умным видом. Ну, как у всех лопухов бывает.
А так как Мотя работал в отделе снабжения, то не верить ему было для Лопухина святым делом. В то же время Мотя на стопятьсот был уверен в том, что не родился ещё тот бухгалтер, которого бывалый снабженец да не объеб.т.
Но демонстрировать снабженческие хитрости Мотя посчитал неразумным и решил купить Лопухина кое-чем обалденно бомбическим. Тот долго не поддавался, то ли из-за того, что баланс не сходился, то ли оттого, что налоги платить срочно надо было, а директор был против, за что Лопух, возможно, мог и схлопотал.
Однако Лопуха не заинтриговали заявления Моти, что тот сможет пройти голышем по коридору фирмы, что может спуститься по верёвке с восьмого этажа на шестой, что за три дня охмурит неприступную Анютку-секретаршу с полным отчётом интим-видео, и что сможет выпить в три раза больше водки, чем Лопухин.
Лопух отреагировал только на Анюту, заявив, что та давно спит с директором, да на водку, заявив, что пьет только шампанское, чем довел Мотю до икоты.
Хорошо подумав, Мотя решил обескуражить, а значит, и обезоружить лопушонка этак тысяч на пять, что доедет от дома до работы (остановок 7-8) в ластах вместо ботинок. Непременным условием было оговорено, что вся эта экспедиция должна проходить в присутствии Лопуха и в удобное для него время. Зрители на процессию по желанию могли приобрести билеты, стоимостью по 200 рублей.
Уставшие от ковидных ограничений, получившие наконец остатки зарплат сотрудники заинтересовались в заключённой сделке, посчитав предстоящее зрелище на редкость занимательным, а главное - новинкой.
Активность публики подогрела сделку, и та была заключена сторонами с большим энтузиазмом.
Короче говоря, на следующий день при выходе с работы Мотя снимает свои коричневые ботинки, несуразно большого размера, связывает их шнурками и отдает Лопуху. Сам залезает с большим трудом в заранее припасенные ласты, потому что лапти у него гигантски непропорциональные, как у утки, какого-то 46 или 47 размера. Потом, задирая ноги и поднимая фонтаны брызг (на улице лужи, поздняя осень), довольно ловко скачет проходными дворами к метро. Вся ватага за ним, изумительно доподлинно делая вид, что к процессу не имеет ни какого отношения.
У метро публика тихо охреневает. Мотя, как обычно, на это дело спокойно кладет большие надежды и заскакивает в метро.
Глазки у раков видели? Так вот это были зерцала контролерши и милиционера. И в метро его не пускают!
Тот, несколько обескураженный, вышлепывает наружу. К нему подходит сияющий Лопух и предлагает рассчитаться, с признанием своих ошибок. Но упорный Мотя не желает складывать оружие при первом же сопротивлении. Произносит: "Ага, хрена тебе, еще не вечер, про вид транспорта уговора не было, я поеду на автобусах".
Публика, дожевывая купленные в киоске хот-доги, тоже жаждет продолжения банкета. И все направляются к автобусам.
А дело уже к вечеру.. На автобусной остановке час пик. Каждый автобус пассажиры берут штурмом. И то, что в толпе желающих транспортироваться находится наш доморощенный "человек-амфибия", которому из-за ласт нужно чуть поболее места, не делает их отзывчивее. Когда все проталкиваются, чтобы влезть вовнутрь, кто-то, особо заботливый, на ласты Моте наступает так, что он с места сдвинуться не может, сколько ни матерится. А с ластами, прижатыми намертво каблуками соотечественников к родной матушке-земле, далеко не упрыгаешь.
Несколько попыток проходит в виде тренировки. Наконец удача!
Очередной автобус открывает заднюю дверь прямо рядом с Мотей. Принимая это как знак судьбы, тот хватается за поручни и прыгает на ступеньки. Сказать, что это было ошибкой - значит, вообще ничего не сказать.
Выясняется, что ласты на ступеньки поставить конечно, можно, а ноги то - нет. Он, скользя, как Дональд Дак в диснеевском мультфильме, несколько раз молотит по ступенькам сначала ластами. Затем и скользнувшими вслед за ними руками, не забыв при этом зацепить последнюю ступеньку подбородком, с грохотом плюхается прямо под ноги набегающей толпе.
Безжалостные пассажиры, изрядно попихав Мотю ногами, производят посадку, а стоны, издаваемые импровизированным пандусом, вовсе не стали этому препятствием. Собрав последние силы, "человек-рыба" поднимается с асфальта и умудряется совершить головокружительный трюк. Ухитряется запрыгнуть задом на нижнюю ступеньку.
Лопух втискивается с передней площадки, окруженный еле стоящими от сдавливаемого смеха зрителями.
Картина теперь такая - ласты торчат наружу, и дверь вполне естественно закрываться не желает. Водитель в зеркало видит какие-то торчащие хвосты из вверенного ему автобуса и объявляет, что пока пассажиры не втянут свою рыбу в салон, автобус никуда не пойдет. Тем временем, народ, пришедший в себя после абордажа, замечает, что это какой-то идиот в ластах, из-за которого все неприятности, попытался хитростью проникнуть в автобус.
Поднимается гвалт. Наконец, какая-то, особо энергичная тетка берет на себя инициативу и кричит водителю, мол, проедь немного до поста ГАИ, этого гада-хулигана там сдадим родной милиции. Она то уж наверняка знает, что с ним делать.
Мотя видит, что получается как-то совсем хреново, и необходимо срочно что-то предпринять иначе будет большая хня. Тут ему в голову приходит, несомненно, гениальная идея, и он орет на весь автобус:
- Ну что вы за люди! Зверье! Я - спортсмен, подводным плаванием занимаюсь, тут вот рядом, в бассейне, и у меня только что в раздевалке сперли ботинки. Что же мне теперь, по-вашему, босиком по городу ехать?!
Тут сразу все меняется, наш народ может быть каким угодно, но быть обвиненным в бездушии быть явно не желает. Все начинают его жалеть, помогают взобраться повыше. Кипит общая ярость благородная против ворюг, которых развелось несметно. Та же тетка теперь кричит водителю, не надо, мол, в милицию, поехали нормально. И в этот кульминационный момент пика народного гнева здоровенный, поддатый мужик, стоящий рядом с Мотей, вдруг видит, что на передней площадке стоит парень, держится за стойку, а на руке у него висит пара коричневых ботинок, как раз приметного размерчика. Он кричит:
- "вон они, твои шкары" и "я, на хрен, щас задавлю это ворье голыми руками",- и начинает ломиться вперед.
Опять поднимается шум, и снова водителю кричат, чтобы он ехал прямо в милицию. Озверевший водитель объявляет в микрофон, что я поеду, но не в милицию, а в психушку, всех вас сдавать. Народ ревет, что это и его, также как и их, долг стоять грудью против чтобы бесстыжего. В этот момент чуть было притихший на время путешествия от одной площадки до другой, поддатый, здоровенный мужик, наконец, оказывается на расстоянии кулака от стоящего с ботинками Лопуха.
Далее события развивались еще стремительнее. С пьяной раскрепощенностью мужик въезжает в ухо Лопуху. Тот от неожиданности или силы удара мотает башкой как молодой, двухлетний олень, и бьет стоящую за ним дамочку бальзаковского возраста затылком в припудренный нос. Та визжит как недорезанная поросюха и размазывает по лицу слезы и кровь, сразу брызнувшую из носа.
Поддатый мужик не унимается и лепит уже со второй руки в табло Лопуху. Дамочке теперь не так одиноко - из носу кровь хлещет у обоих. Водитель, вполне обосновано опасаясь полного разрушения машины и в сомнениях, что сможет этот разъяренный рой довести до милиции, останавливается на ближайшей остановке. Двери открываются, Лопух с ботинками, соплями, разбитым ухом и носом пулей выскакивает из автобуса. За ним неотрывно следует поддатый мужик с несколькими правдолюбцами, а сзади, в полном отчаянии, выпрыгивает Мотя.
Вот в этот момент у стоявших на остановке чуть не произошло массового помешательства, когда они увидели, как из автобуса в огромном прыжке вылетает мужик в ластах, по уши обдает всех грязью из лужи и с воплями:
- "Я сам его догоню! Лопух, падла, гони бабки!"
Поддатый мужик, совсем очумевши, неожиданно разворачивается против Моти и врезает ему в ухо с криком: "Бандиты, суки мохнатые!"
Ласты порхнули в небе как бабочкины крылышки. Описали дугу и плюхнулись в лужу вслед за их удачливым обладателем. Натянутые с большим трудом, они слетели от такого кульбита в один момент. Дожидаться следующего удара Моте показалось нецелесообразным и, проявив необычайную ловкость и скорость, он вскочил на ноги и бросился наутёк. Путая следы как заяц, изрядно посрамленный, босяком и с ластами под мышкой заявился герой к своему дому.
Зрители стояли, курили и с любопытством наблюдали, как Лопух, шмыгнув разбитым носом, дергает Мотю за рукав и объявляет:"Гони мою пятерку!".
Здесь зрители аплодируют, не столько радуясь за Лопуха, сколько злорадствуя в адрес Моти - таки урыл бухгалтер снабженца!