Аннотация: Рассказ вошедший в 1-ю книгу "Трагисатира 1991-2000 гг.", рассказывает он лишь о некоторых категориях практического цинизма, воли к власти, и борьбы за существование простых людей.
Когда несколько лет не было снега, многие жители проклинали дождливые времена года, мечтая о снеге и солнце, а в этом году было непривычно много снега, и жители, проклиная его, всякий раз придирались к наплывающим тучам с севера-запада. Но вот настала весна, словно куда-то спешащее лето, и жители, порадовавшись несколько деньков, размякнув на раскошном солнце и вдоволь насуетившись по своим наисрочным делам, стали локализи-роваться в городских помещениях или торчать дома у телевизора и компью-тера, да придирчиво охать на жаркое ярило. Через три недели снова похоло-дало по-осеннему и на каждом шагу все стали костить "майские возвраты".
Отцы города тоже не сидели сложа руки, а посовещавшись о Будущем в политхраме, стали сперва обезнадёживать горожан через СМИ виртуальными проектами о перереконструкции городских проходняков. Кто-то из либералов предложил отлить из бронзы огромную сателитовую тарелку и установить её у берегов Гренландии. Дескать, это послужит российским конкурентам, решив-шим отлить пудовый колокольчик "по-бурляевскому рецепту", который в этот раз почему-то не благословил духовник нынешнего президента отец-Зосима; однако, колокольчик взгромоздят самые отчаянные альпинисты на самой высокой покорённой ледяной вершине Антарктиды. И как бы не усердствовал либеральный Трезор, что это послужит символом "небесной душевности", всё-таки благородные отцы города решили отклонить предложение по при-чине того, что народ и так "верный", а лишний раз пугать его "тревого-сигналами" - неосновательно, даже безответственно. Во всяком случае, не время ещё.
Мне же только через месяц после поданного мною заявления в литейный цех завода "МСК" ответили, что мои скульптуры отливать из бронзы - не разрешено, но (!) я могу прийти как "свободный посетитель" в литейку и с инструктором поглядеть на процесс. А чего там глядеть, если весь литейный процесс я знаю, хотел было я возмутиться, однако у начальства такого важ-ного предприятия существуют законные правила, а также "секреты фирмы". Как ни как, я же двадцать лет живу здесь, вижу, понимаю и знаю всё, к тому же по сведениям холуёв из "Ферфасунгшутц", являюсь "опасным дальнозором". Меня как-то раз даже сосед Ёхан утешил: "Вот если бы ты числился "близоруким", тогда другое дело, такие зайцы благонадёжнее, а так... Сосед, ты хоть бы на зрение закосил". И действительно, а вдруг я разболтаю, что на заводе отливают моторы для локомотивов, танкеров и танков, которые про-дают в "горячие" или уже "охлаждённые точки" мира. Тамошние люди - недалёкие, подойдут к новому или разбомблённому объекту, глядят и не знают, что это такое, как и где это могли сделать, а самое главное - из чего,
из дерева, камня или глины?
Но, во-первых, отчаиваться мне было бы глупо. Отец мой пробатрачил без малого пятнадцать лет на тракторном заводе кузнецом в литейке до того, как пошла нефть с Запада и рафинировалась коммуняками на нашем нефте-перерабатывающем - задарма. Немного погодя, отец женился на моей матери, с тогдашним энтузиазмом переехал на "перспективную местину" и устроился на НПЗ кузнецом-пожарником, так как что-либо ковать там было меньше, чем тушить. Во-вторых, отчаиваться было бы глупо ещё и потому, что скульптурные образцы из дерева и глины для отпечатки в формовке уже были готовы, и только дожидались, когда я их вынесу из мастерской, которая нахо-дится в теперешней благоустроенной немецкой квартире, и пущу их в действо.
Где наша не пропадала, ведь отливали мы в детстве солдатиков, шахмат-ные фигуры, амулеты и браслеты для девчонок, так же и для игры "в Бабки" (под пробки) отливали "битки" из свинцовых аккамуляторных пластин, кото-рые расплавлялись в консервной банке и содержимое выливалось в песочный или земляной отпечаток - подумал я, и без промедлений стал подготавливать три формовки.
Сначала в гараже у соседа Ёхана я сварил из металла три опоки-квадрата без дна 1х1 метр и обработал их как следует. Затем закупил "красный песок" (песчано-глиняная смесь) в Баухаузе. Перенёс из мастерской в гараж для начала несколько частей-образцов и приступил к формовке: Слегка утрам-бовал резиновым молотком песочно-глиняную смесь в нижней опоке, затем припудрил модель порошковым тальком и вдавил её в смесь наполовину, но таким образом, чтобы выступы и другие ее части легко вынимались из формы и не разрушали её. Смесь в опоке снова посыпал тальком, на нижнюю часть опоки установил верхнюю, совмещая фиксаторы с отверстиями, в неответ-ственной части детали поставил коническую пробку широкой частью кверху для формирования литника, через который расплавленный металл будем заливать в форму. Теперь в опоку насыпал формовочную смесь и хорошо утрамбовал. Затем очень аккуратно вынимается пробка под литник, острым предметом снимается верхняя часть формы и вынимается модель из нижней. На обеих частях формы должны быть углубления, которые точно отображают форму детали. Карманным ножиком я подправил модель, удаляя излишки формовочной смеси, немного добавляя её в том месте формы, где она прилипла к модели и вынулась вместе с ней. Безусловно, можно и без всей этой подготовки, но тогда обработка отлитой формы будет ещё сложнее. Тут дело техническое, чем плотнее, тем чётче можно сделать форму отпечатка.
В этот раз я решил делать сложные скульптуры, без абстрактных фигур, но собирать их из нескольких опок я не стал, хотя и знал, что многофигурную поверхность модели с выступами и углублениями лучше всего разделить на семь-десять частей заформовки, так как от этого во многом зависит качество литейного изделия. И только затем композицию, состоящую из частей, можно компоновать в группу. Такой поцесс я бы смог сделать в заводских условиях, а в "моих" - и трёх опок достаточно, нужно только время и терпение: для периодического выравнивания поверхности песчано-глиняной смеси, для утрамбовки и отпечатки новых сложных деталей. При всём при том, я владею всей нужной спецтехникой для того, чтобы скульптуру довести до задуманной
совершенной формы.
Итак, через пару часов всё было готово: формы первой скульптуры здорово отпечатались на песчано-глиняной смеси в опоках. Сосед Ёхан с удоволь-ствием подвязался помогать мне, как ни как он же у своего другана взял в аренду всё, что мне было нужно, и за эти полтора часа расплавил в тигельной электропечи "мини-мартене" (как я окрестил её) всё барахло из бронзы, которое было мной закуплено на "фломаркте".
"Мини-мартен" германского производства (типа русского "Формет СПб") снаружи выглядит как мини-холодильник размером 70х80 см. с плотно-закры-вающейся крышкой, на прочной подставке, с вытяжным вентилятором, внутри котёл из огнеупорного бетона и вместимостью до 50 литров. Одно "но" - току жрёт много - 130 Ват (!) при 1000? температуре плавления, притом, что питание от сети подается через трансформатор. Поэтому, как все профи, и мы договорились время даром не терять. Главное - соблюдать технику без-опасности, как говорил мой батя.
И так: временно отключили "мини-мартен" от электросети, несколько минут выдержали расплавленный металл для максимального прогрева, надели защитные маски с перчатками и преступили к операции. Всё-таки кишки в животе у нас дрожали от предельного напряжения, когда в сложенные и закреплённые вместе формы началась заливка. Ёхан осторожно наклонил "мини-мартен" и через сливную воронку налил раскалённую жижу в ковш с прочно приваренной метровой ручкой, которую я в термо-перчатках крепко держал и наслаждался первой пробой. Жарко особо не было, но мы были от напряжухи в поту, я нежно вылил тонкой непрерывной струёй содержимое в литниковое отверстие, через которое наполнился отпечаток в опоке.
То же действие мы повторили со второй и третьей формой, залив опоки. Металлу хватило тютелька в тютельку. Ёхан открыл крышку, осторожно глянул внутрь, и удивлённо посмотрев на меня, сказал: "Гу-ут! Даже чистить не надо!" "И действительно, зачем её чистить, если ещё предстоит несколько раз отливать. Мы ж не какие-то транжиры. Вот потом глянем, нуждается ли вообще чудо-печка в чистке, наконец, есть спецсредство, или можно сменить огнеупорный котелок, он недорогой, искусство дороже", - отреагировал я.
Предстояли несколько часов ожидания до полного остужения отлитых форм. Затем осторожная выбивка, за ней наступает обработка рельефа: "обрубка" и "очистка", чтобы удалить ненужные выступы и впадины, придать чёткость деталям и общему контуру. Инструментарий простой: зубило, кусачки, надфили, металлическая щетка и облой. Если нет особых пригаров, окисных плёнок и флюсовых частичек, то кислотная обработка ненужна. (Если, конечно, они не входят в идею произведения.) За всем тем идёт самое трудоёмкое - прочеканивание поверхности формы; мелкие элементы грави-ровальными штихелями и чеканами. Полировка пастой и окраска - это уже резюме.
Мы договорились встретиться через три часа, закрыли гараж и направились в разные стороны (он в левую, я в правую дверь) по домам перекусить. Я предложил Ёхану пойти к нам, ведь моя малышка-Мэгги знает его уже лет сорок, и, наверняка, поджидает нас обоих с наготовленным обедом, но он, как бывший пивовар и нынешний самостоятельный одиночка-сын, ухаживающий за стариками родителями, скромно отказался. Несмотря на живото-пивную полноту, небольшой рост и ещё крепкие руки и ноги бывшего серфенгиста, Ёхан выглядел усталым, но сохранял приподнятое настроение от литейного процесса.
После обеда и часового отдыха, я решил, что плавления и литья на сегодня достаточно. До вечера мне предстояла ещё обработка отлитых форм, к тому же Мэгги была уже как "на иголках", переживая за нашу "нелегальную организацию" плавильного цеха в гараже. Пришлось позвонить Ёхану и отло-жить на следующие дни, и он тут же воспринял это как разумно должное, на-скоро объяснив, что силы ему ещё ой как пригодятся для поездки на своей новенькой "Шкоде" за продуктами родителям, потом уход за ними, и возвращения поздно вечером назад домой. "Знаешь, Серж, ты если будешь собирать и красить скульптуры без меня, то смотри не забудь, что опреде-ленный цвет органически связан с особенностями материала, его пластичес-кими и цветовыми особенностями. Идеальная окраска - очень тонкое искус-ство. А литьё и подавно, их мастера по редко-древним книжкам учат. Слушай, может поэтому тебе не дали разрешение в литейный на МСКа. Ну, чтоб от посторонних глаз подальше. Литьё пятитонных болванок - это ж как колокола или ангелов отливать!? Я знаю, что ты это знаешь, но всё же. Окей, до завтра, и привет Мэгги", - высказался Ёхан по-телефону. И я пошёл доделывать начатое.
Одно дело отливать по модели скульптурное произведение, другое - без владения чеканным искусством литейщику не создать художественного произ-ведения. Отлитая, к примеру, из бронзы скульптура или другое изделие будет "неживым" без чекана и декоративной отделки. Естественно, технология производства художественных предметов из бронзы практически аналогична созданию изделий из других металлов и сплавов, даже из пластика и гапса.
Таким же макаром я и Ёхан отлили следующие две скульптуры. А через несколько недель в моей мастерской уже лежали семь скульптур размером 50х60 см. и весом 25-50 кг. и десять миниатюрных 15х20 см. весом 5-15 кг, которые нужно было доводить до ума. Обрабатывал я их негромко, как любой другой гравёр, только у меня были не все миниатюрные изделия. С камнем работать тяжелее (хотя есть же и заменители камня типа "шпекштайн"), нужно уединённое от людей рабочее место или приватный двор, или опять же всё рассчитывать до мелочей, чтобы изготовить красивую скульптуру и остаться без проблем со стороны соседей. Хорошо, что я в прошлом году купил подержанную шливовальную машинку, приблизительно как у зубного врача, она-то мне и помогла совладать со всеми изъянами. От непред-сказуемо отскакивающих осколков, стружек и пыли я защитился лёгкой проз-рачной маской, как у настоящих литейщиков. Ну а после каждой законченной формы, наводил порядок в мастеской, так что я даже сам к себе не мог предъявить никаких претензий.
Разумеется, я делал паузы и выходил в город. К тому же, как-то раз утром радостно-встревоженная Мэгги принесла мне заказное письмо с приглаше-нием на международную выставку, которая должна состоятся в июле этого года в центрально-городской галерее. На рассмотрение "кукушечьего жюри" нужно было предоставить три лучшие работы, желательно свежие, которые у меня были почти готовы. Две из них я сразу отложил на видное место, но насчёт "третей" я ещё прибывал в сомнении. Хотелось собрать такую компо-зицию, в которой сочетались бы ясная простота и энергетическая глубина. Я стал обдумывать, глядя на имеющиеся формы, и делать новые наброски.
Иногда, даже возвращаясь из городского учреждения после "разведки" в автобусе, я доставал блокнот и делал исправления. Выйдя на своей оста-новке лишь по-счастливой случайности, мне довелось снова встретить тёзку Серегу, который батрачил уже седьмой год литейщиком на МСКа. Серёга выглядел "мускульным пакетом", как неудавшийся боксёр и футболист, но был уже физически и духовно надорванным человеком в свои 27 лет. Он поведал мне, что за восьмичасовую каждодневную работу у "дойч-мартенов-ской" печи ему платят в месяц всего лишь 1500 Евро. И всё уходит на квартиру, продукты, долги, что остаётся - на семейные нужды. Молодая жена Алёнушка и сынок Иванушка редко видят своего папу в здравом состоянии, чаще подвыпившим после смены или после встречи с земляками-иммигран-тами. Однако, во время отпусков он немного восстанавливает свою надорван-ность и с истинно бодрым духом гуляет с женой, одетой "просто и богато" по нашему району, выгуливает крепыша сынишку, который по всем правилам рассекает на игрушечной "Феррари Шумахера" по тротурам и беспрекословно слушается отца. Он сожалел, что мне не удалось устроиться в "их" литейку, но о креативном искусстве рассуждать с ним было бесполезно. На прощание он только попросил фотографии или копии лучших моих скульптур, чтобы повесить в комнате сына, и которые я на днях ему подарю.
Из нашего краткого общения о трудоднях литейщиков я ещё раз подтвердил себе, что их процесс литья идентичный с "нашим", только у них исчисляется в тоннах: тонны песочно-глиняной смеси, тонны раскалённого металла, тонны рабочих рук, тонны продуктов питания, тонны денег, пота и проч. Так же и торжественное "освещение" сдаваемого проекта проходит в более скромном ритуале: без откормленного попа с кадилом, без пламенных речей, без всякой стрельбы в воздух, без попоек и драки подзавязку. Произнесут лишь не-сколько слов благодарности за "качество", сфотографируются для истории завода, шампанским "обмоют", даже трудягам по бокальчику шампуса и пару бутербродов достанется. И уже тогда многотонный "колокол"-движок с десятипудовыми "колокольчиками"-поршнями потянет состав в ту сторону, которая нуждается в танках, пушках, медикаментах и хлебе. Чтобы они там уверенней защищали демократическую свободу воли. "Ангелов" отливают исключительно по заказу самые доверенные мастера и то раз в три года.
Через месяц пришло письмо в умеренно-разъярённом тоне от замхозяина дома, в котором он "убедительно просил" заплатить сразу всю сумму за ток (розетка находится в нашем гараже, но подключена она к общему кабелю, и хозяин не сразу узнал о том). Однако мы позвонили нашему обедневшему другу-адвокату Франку, и он утряс всё через неделю, оповестив нас, что 293 Евро можно заплатить по-месяцам в течении полугода. Но хозяин катего-рически запретил, вплоть до выселения из дома, заниматься отливанием предметов искусства в его владениях. Благо мне удалось без проблем про-дать большую часть скульптур, особенно миниатюрных, а на эти деньги мы жили целый год, даже на другие нужды хватило.
По совету адвоката, чтобы на меня не наехали экологи, теперь я ищу спец-вентиляционную установку по объявлениям и отливаю скульптуры из актуаль-ного по современному времени пластика: быстро плавится и быстро сохнет, также как и быстро обрабатывается. После окраски под бронзу в законченной форме скульптуры выглядят - просто сказка. От бронзовых не отличишь, только светлее, как золотые. "Да, актуально, есть "деревянное золото", а теперь "пластиковое золото", - сказала моя жена Мэгги. Однако продаются они реже, исключительно понимающим людям в реалистическом искусстве. Большинство же таращатся на аукционы и их СМИ и с "абсолютной верой" на устах говорят "это истина". Что ж, искусство требует жертв.
На днях мне позвонил украинский кузен "ефрейтор" Сашко. Рассказал, что после переезда в Крым из Донецка (где их отец и мой дядька вкалывал на шахте до наступившей нищеты и грабежах), им живётся немного получше. Рассказал мне, что донецкие колокола трезвонят не только во всей России, но и во всей Европе. Он был немного расстроен, что я не принимал участие в создании колокольчика для Антарктиды.
Но, во-первых, нехорошо "перебегать дорогу другим" отличным специали-стам своего дела. Во-вторых, у меня уже была собрана "третья", на эту тему, скульптура: колокол из банковких небоскрёбов, на котором сидит наивный в лице и с бородой ангел, крылья которого ещё трепетно готовятся к взлёту, и который не спас сбережения многих вкладчиков, но зато внушал спокойствие. Вся скульптура прочно стоит на кратере, на почве которого вокруг стоят толпы распинающихся людей-"нарциссов", которые не могут жить без всяких влия-ний на других, без заносчивых обманов и междустроковой истины. Так как Будущее "должно нуждаться" в их вмешательстве.
В скульптуре замысел мастера воплощается в вещественном реальном объеме. Подобно тому, как в живописи основное выразительное средство - изображение красками на плоскости холста, "язык" скульптуры - объемно-пластическая, трёхмерная форма, обладающая реальной тяжестью. Именно через скульптурную форму раскрывается содержание скульптурного произ-ведения, доносится до зрителя замысел скульптора. "Китчем" называются те предметы искусства, у которых размер (слишком большой или слишком маленький) и цвет (слишком тёмный или слишком светлый) не соответствует с содержанием (минимальным или вовсе без него). К счастью, я стараюсь созидать все произведения среднего размера с максимальным содержанием. Выразительные возможности в реалистическом искусстве этой объемно-пластической формы поистине безграничны.