- И-и-и-и, - жалобно стенаю в ответ, инстинктивно зажимая уши. С трудом открываю глаза. Окружающий мир плещется всеми оттенками серого, наполняя унынием каждую клеточку моего тела. Внутричерепной будильник смолкает, но тишина в студии не приносит облегчения. Дрожащие пальцы безнадежно проигрывают неуловимым пуговицам, и пижама, единым порывом стащенная через голову, намертво защемляет уши тугим воротником. Обманчиво мягкий шелк пленит застегнутыми манжетами запястья, издеваясь надо мною всеми доступными способами. Я ненавижу пуговицы, это утро, мою жизнь, но больше всего дебилов из сервисной службы, задерживающих Ай-бох на техническом обслуживании. Если его сейчас же не вернут, я сойду с ума и попросту умру, задохнувшись в этой чертовой прорве шелка. Но тут божественный, ни с чем не сравнимый гонг за окном возвещает о том, что я спасена. Он пришел!
В этом не может быть никакого сомнения. Головная боль исчезает, словно по мановению волшебной палочки. Ловкое движение и пижама отлетает в сторону. О, боже, какая чудесная перемена. Я в восхищении от окружающего мира. Безнадежная серость исчезла, поглощенная теплыми красками утра. Веселые блики света озаряют просторную спальню, наполняя меня силой встающего над горизонтом Солнца. Проворной ланью бросаюсь к широкому окну, за которым висит мой Ай-бох. Его сияющий корпус, поддерживаемый в воздухе двумя антигравами, слегка покачивается перед мембранным порталом. Ладонь прижимает клавишу входа, Ай-бох медленно вплывает в комнату. Я едва сдерживаю себя, чтобы не кинуться к нему с объятиями и поцелуями. Этому бесчувственному чемодану, что наполняет вас счастьем, нельзя поведать о своих эмоциях. Гладкий золоченый корпус лишен индикаторов, кнопок и микрофонов.
И все же я ласково поглаживаю его полированный бок, уверяя себя, что где-то там, внутри сложнейших микросхем, какой-нибудь датчик будет согрет теплом моей ладони.
Горячие струи душа заставляют млеть от восторга. Обнаженное тело смакует каждую каплю восхитительного водопада, погружаясь в первозданное наслаждение и взлетая к облакам рая. Кажется, еще немного и я умру от вселенского счастья, но тут будильник в очередной раз сообщает, что пора бы уже заканчивать утренний туалет и собираться к завтраку.
Махровое полотенце ласкает разгоряченную кожу. Руки сами задерживаются на упругой груди, с губ срывается приглушенный стон...
-И-и-и-и! - истошно воет бдительный зуммер.
- Сам дурак! - мысленно показываю ему язык и наскоро закончив обтирание, облачаюсь в легкий халатик и мягкие, заранее подогретые тапочки - чудесное сочетание.
Я готовлю себе завтрак. Какое это наслаждение делать что-то самой! Четыре куриных яйца взбиваются с сушеной петрушкой, молоком и ложкой шипучки до появления густой пены. Соль, перец, мускатный орех - по вкусу. Прижаренные с одной стороны половинки черри заливаются яично-молочной пеной. Три минуты и в полужидкий омлет уходит щедрая горсть тертого пармезана, еще тридцать секунд и свернутый полумесяцем блин отправляется дозревать в духовой шкаф.
Свежевыжатый апельсиновый сок, овсяная каша с малиновым вареньем, роскошный омлет с сыром, десять ломтиков поджаренного бекона, шесть тостов с джемом, солидный кусок шоколадного торта, кофе со сливками...
Если кто-нибудь скажет, что такая трапеза не причинит значимого вреда только здоровенному лесорубу, то этим заявит, что ничего не знает о проекте Ай-бох. Любая еда в любых количествах с полным презрением к валке леса и прочему фитнесу. Подтянутость фигуры и тонус гарантированы.
- Боже, как вкусно!
Ай-бох настолько усиливает мои ощущения, что даже яичница способна довести до экстаза. Как жаль, что мой чемоданный бог доступен всего день в неделю. Без него любая еда по вкусу неотличима от пропущенного через мясорубку табурета.
Выбор белья и платья занимают верные десять минут. Сегодня на мне будут темно-пурпурные трусики и такого же цвета лифчик - гарантия убойного впечатления. Легчайшая эйфория от соприкосновения с нежной тканью... еще один зуммер, и выбор платья. Никаких чулок или колготок. Изумительно чистая, без малейшего намека на дряблость кожа и стройные ножки - какие могут быть колготки? Простое сиреневое платье, скрывающее массу всего интересного, но в то же время, оставляющее достаточно простора для воображения. Шикарные, в тон платью туфли-лодочки. Чуть-чуть губной помады, легкий взмах кисточки туши, один единственный, полный уверенности взгляд в зеркало и я бегу на выход. Ай-бох услужливо втягивает в себя антигравы и встает на колесики. Я хватаю его ребристую ручку, и мы вприпрыжку покидаем уютное гнездышко. День. У меня всего один день. Яркий, до предела насыщенный праздник перед очередной шестидневкой сумеречного ожидания. Сверхскоростной лифт камнем падает с трехсотого этажа. Робо-швейцар едва успевает распахнуть передо мной дверь, я выбегаю на улицу и замираю в немом восхищение. Стекло и полированная сталь зданий уносят нескончаемые этажи к далекому небу. Десятки, сотни, тысячи Ай-бох курсируют между окнами зданий и громадными блюдцами станций технического обслуживания, зависшими над городом. Секунду-другую позволяю себе насладиться этим золотистым фейерверком, прежде чем вытянуть руку.
- Желаете взять багаж в салон, мэм? - водитель такси сверкает белозубой улыбкой
- Нет, нет, лучше устройте его сзади, - улыбаюсь в ответ и отступаю в сторону. Таксист с готовностью открывает багажник. Он аккуратно ставит мой драгоценный Ай-бох рядом со своим и понимающе кивает мне.
- Подозреваю, им будет, о чем посплетничать, мэм!
Мне все, абсолютно все кажется бесконечно прекрасным и милым. Даже эта изъеденная молью шутка. Мягкий рокот восьмицилиндрового двигателя звучит райской музыкой. Его низкочастотные вибрации проникают сквозь кожаные кресла, заставляя чувственно трепетать мое тело. Я с удовольствием вдыхаю запах мужчины, пытаясь послать ко всем чертям гудящий в голове зуммер. Надолго меня не хватает, и я пытаюсь отвлечься, разглядывая плотный поток машин за окном. "Господи! Что было бы с этим городом, если бы не Ай-бох?" Шесть дней домашнего ареста и всего один день на свободе! Да, это выглядит несправедливым, но с другой стороны - мы же перетопчем друг друга, разом выйдя на улицы! Машина останавливается. На часах без десяти восемь. Впереди целых четыре часа рабочего дня в машинописном бюро. Я сдаю Ай-бох в гардероб и прохожу к столу. Нетерпеливо сдираю чехол с моего Ремингтона. О, мое механическое чудо, как же соскучились мои пальчики по твоим клавишам!
Душа улетает в небо с первым же увесистым и сочным "Цок!". "Цок-цок-цок...."
Тактильные ощущения непередаваемы. Ласковый стрекот каретки соединяется с запахом крепчайших духов, сигар и кофе - райское наслаждение!
Четыре часа счастья, еще одно такси, два часа превосходного шопинга, вечер в уютном кафе...
Порция Кровавой Мэри...еще одна.... И еще... Страх и не желание отпустить этот день, что по сценарию заканчивается одним и тем же аккордом...
- Свобода? - мужчина напротив меня прикуривает две сигареты, предлагает одну из них мне.
- В каком смысле?
Беру ее, затягиваюсь ароматным дымом, с интересом рассматриваю собеседника.
Смятые простыни, задыхающиеся тела, острый, сводящий с ума запах... Я больше не могу себя сдерживать под требовательным натиском, но не хочу! Сейчас не хочу! Продлить, оттянуть момент большого взрыва, после которого стоящие в углу Ай-бохи выпорхнут из номера и улетят на свое дурацкое ТО!!!
- Ты сказала "Свобода"? Да?
Его хриплое дыхание обжигает шею, и я уже не могу сдержать себя...
- Да! Да! Да!
- Я освобожу тебя, крошка!
Момент взрыва. Сладость и разочарование. Облегчение и...
Жесткая ладонь ложиться на горло, перекрывая дыхание...Отблеск света на занесенном лезвие...
Вспышка. Еще одна и еще и еще... Судорога последнего наслаждения...
Слепящий белый свет сменяется непроглядной тьмой. Ощущаю себя сгорбленным эмбрионом. В панике выбрасываю руки, и те упираются в невидимую преграду. Резкий щелчок и я падаю на пол... Липкая гадость, облепляющее мое лицо, безжизненным комком сползает вниз. Надо мной зияет распахнутым зевом Ай-бох. Рядом, испуская мерзкое зловоние, валяется комок подергивающейся слизи. На измятой постели двое. Мужчина заклеивает девушке ранку за левым ухом. У этой девушки мое тело. Стройное, изящное... Пытаюсь встать на ноги. Они разъезжаются на скользком от слизи полу. Толстые ноги, едва видны из-под обвисшего живота... Я всегда любила хорошо покушать...
- Это тебе даром не пройдет! - сиплю я, с огромным трудом вставая на четвереньки. - Это мой биомех! Ты не имеешь права...
В ответ мужчина кидает мне окровавленный ошметок плоти, и я понимаю, что проиграла эту партию. Личинка-зуммер, контролирующая поведение моего биомеха, абсолютно мертва. Кто будет подавлять его эмоциональное восприятие шесть дней в неделю, пока я нахожусь в бессознательном состоянии? Благодаря технологиям охочих до земных ощущений инопланетян для меня каждый день - наслаждение. Я смотрю на серый комок, что еще не пришел в себя от человеческого оргазма. Сколько было у меня этих туристок, жадно присасывающихся к связанным воедино разумам - человека и биомеха? Эмоционально-физиологический туризм очень прибыльная штука. В него вовлечена большая часть населения Земли. Пора забираться обратно в Ай-бох, прихватив с собой склизкую тварь и надеяться, что там, на чертовых летающих тарелках новую "девушку" вырастят достаточно быстро.
Глаза девушки - округлившиеся от ужаса, это последнее, что я вижу перед тем, как захлопывается мой чемодан.
-Мэм! - монитор робо-швейцара выражает максимальную озабоченность. - Вы забыли свой багаж, мэм!
- Багаж? - молодая красивая девушка удивленно смотрит на робота. - Какой еще багаж?
- Примерно такой, - швейцар строгим жестом указывает на парящие в воздухи Ай-бохи.
- Ах, этот! - ослепительно улыбается девушка. - Он мне больше не нужен.
И не глядя на исказившийся от недоумения монитор, уверенно проходит в открытую дверь.